Клетки не только за работой (гет)

От всех свалившихся недавно переживаний АЕ-3803 не могла заснуть. Она так перевозбудилась, работая как сумасшедшая, что никак не могла остановиться. Вот и сейчас она лежала рядом с приютившей ее госпожой менеджером, беспокойно ворочаясь, и упрекала себя в том, что не сможет и дальше работать с полной отдачей, если как следует не отдохнет. Но заснуть никак не получалось. Кровь стучала в висках, а в голове прочно засело услышанное от других эритроцитов, тех, что внезапно появились из ниоткуда и спасли их всех от неминуемой гибели.

«Какая-то неведомая сила вырвала их из своего организма, засосала в трубу и после все завертелось-закружилось… А потом их усыпили в холодной комнате, а потом… Потом они очнулись в чужом мире, откуда никогда не вернутся домой. Как страшно!» — АЕ-3803 закрыла глаза, слушая непонятный шум в голове, полежала так некоторое время и, наконец, отключилась.

Внезапно земля содрогнулась, отовсюду послышались крики, началась паника. АЕ-3803 вскочила с постели и кинулась к выходу. На улице разыгрывалась настоящая буря. Мисс эритроцит подняла глаза и с ужасом увидела, что из-под самых небес виднеется гигантская заостренная труба, такая же, как в рассказах новеньких. Сперва казалось, что та далеко и опасаться нечего, но когда АЕ-3803 начало засасывать вместе с остальными, труба внезапно оказалась слишком близко. АЕ-3803 пыталась за что-нибудь ухватиться, но сил удержаться не хватало.

— Держись, Красненькая! — услышала она такой знакомый голос, а в ее запястье мертвой хваткой вцепилась сильная рука его обладателя.

— Лейкоцит-кун! — АЕ-3803 не верила своим глазам. — Ты снова меня спасаешь, — она прослезилась: — Не стоит, тебя засосет вместе со мной.

— Я не отпущу тебя, держись! — рявкнул он и напрягся изо всех сил. Он никогда не простит себе, если сейчас отпустит ее. Он невероятным усилием подтянул ее к себе и попытался удержаться, но в неравной борьбе с разгулявшейся стихией потерпел поражение. Его вместе с Красненькой и еще сотнями других обитателей кровеносной системы засосало в проклятую трубу.

В трубе болтало так сильно, что попавшие в нее клетки бились друг о друга на полной скорости, некоторые получили серьезные ранения и погибли. U-1146 понимал безысходность всей ситуации: покинуть пределы организма означало верную гибель. Он решил до последнего не отпускать Красненькую и сделать все возможное и невозможное, чтобы облегчить ее страдания. Пускай им осталось всего несколько секунд, это будут самые прекрасные секунды в их жизни. АЕ-3803 судорожно вцепилась в него и дрожала. Он крепко обнимал ее и думал о том, что у него вот-вот отнимут самое дорогое: не только жизнь, но и то, что, возможно, дороже той — ее.

Когда движение по трубе закончилось, все они оказались в каком-то сосуде, там было ужасно тесно, но относительно спокойно. Никто не знал, сколько времени они провели так, мерно покачиваясь в общей массе, возможно, совсем немного, но им казалось, что прошла целая вечность.

— Ты как? — спросил он АЕ-3803. Та с трудом открыла глаза и, уловив его мрачный, тревожный взгляд, прошептала:

— Мы что… умрем?

— Возможно, — кивнул он, не в силах ей врать, но и не желая пугать.

— Мы ведь покинули организм?

— Да.

— Как страшно! — пропищала она и зажмурилась.

— Красненькая, посмотри на меня, — он кое-как высвободил одну руку и провел пальцами по ее лицу, она, не отрываясь, смотрела ему в глаза. Такой грусти и нежности в его взгляде она не видела никогда. Все вокруг куда-то уплыло, окружающий мир перестал существовать; сейчас они были миром друг для друга — это все, что у них осталось. По телу растекался нестерпимый жар, внутри клокотала гремучая смесь из эмоций, с которой было невозможно совладать. — Пообещай мне, — шептал он, — что бы ни случилось, ты постараешься выжить.

— Я… не знаю…

— Ты сможешь. — Лейкоцит улыбнулся: — Ради меня, ладно? — Он наклонил голову совсем близко и шепнул ей на ухо: — Ведь я люблю тебя.

АЕ-3803 не успела ничего ответить, она была слишком потрясена всем произошедшим, а потом все вокруг нее снова перевернулось вверх ногами, снова началась тряска, и свершился полет в неизвестность, сопровождаемый острым чувством наступающего конца.

На мгновение вновь наступило затишье. Было очень тесно, на голове оказались чьи-то ноги, в одежду вцепились чьи-то руки, кто-то рядом пытался встать, но напрасно.

Лейкоцит так и не выпускал из объятий свою Красненькую. Плохое предчувствие острой иглой пронзало его сердце, интуиция кричала об опасности, так явно, как перед боем, когда ты еще не успел даже увидеть противника, но уже ощутил его смертоносные клыки за спиной.

— Выживи, — повторил он и коротко чмокнул ее в губы. Это было как глоток жизненной силы, который мог бы ее спасти.

АЕ-3803, борясь с захлестывающим отчаянием, хотела ответить на его поцелуй, но внезапно все вокруг завращалось с бешеной скоростью, все быстрее и быстрей. Пришлось зажмуриться, иначе это было не возможно вытерпеть. АЕ-3803 показалось, что она на время отключилась, а когда ощутила, что верчение почти закончилось и что вокруг нее стало как-то свободнее, открыла глаза и с ужасом увидела, что лейкоцит-куна рядом нет.

— Лейкоцит-кун! Где ты? — напрасно звала она.

— Нескольких белых, что были с нами, выбросило, я сама видела, — всхлипывала девушка рядом с ней. — Здесь остались только эритроциты.

— Все живы? — спросили сзади.

— Да.

— Да.

— Вроде цел.

— Какой ужас!

— Что с нами будет?

«Лейкоцит-кун погиб? Нет, этого не может быть!..» — АЕ-3803 не выдержала и разревелась. Было чувство, что внутри ее прорвало какую-то плотину, и сейчас ее затопит с головой до смерти. Она билась в истерике. Кто-то пытался ее утешать, но она ничего не слышала. Впрочем, она такая была не одна, добрая половина выживших была на грани нервного срыва.

Она металась в отчаянье, ей было уже все равно, что будет с ней. Не было никаких сил думать о том, что может произойти потом. А потом снова были встряска и холод, которого она не ощущала, пока не уснула. Может быть, вечным сном, но кто знает…

* * *

Проснулась АЕ-3803 с чувством безысходной тоски, было так больно, словно от тебя кусок оторвали. Лейкоцит-кун… его больше нет… Теперь она одна в чужом и жестоком, холодном мире. И она так и не успела сказать, что тоже очень любит его.

АЕ-3803 ревела как белуга, сморкаясь прямо в край одеяла. Она даже не заметила, как в открытое окно просочился знакомый лейкоцит.

— Красненькая, что с тобой? — обеспокоено спросил он. — Тебя кто-то обидел?

Она оторвалась от столь увлекательного занятия, как рев в свое удовольствие, и, перестав затоплять слезами помещение, с недоумением уставилась на него.

— Лейкоцит-кун?

— Да, привет.

— Лейкоцит-кун! — заорала она, вешаясь ему на шею и тем самым сильно смущая. — Я думала ты погиб!

— Нет вроде, с утра вполне так живой, — рассеянно поморгал нейтрофил.

— Как хорошо! Божечки, как хорошо, что ты жив! — АЕ-3803 вцепилась в него как клещ и снова рыдала, рыдала, рыдала, иногда нервно икая.

— Ну-ну, все хорошо, — гладил он ее по спине, успокаивая как маленькую.

— Что здесь происходит? — в комнату из ванной заглянула госпожа менеджер. Она с любопытством уставилась на милую обнимающуюся парочку: нейтрофила при полном боевом вооружении и АЕ-3803 в одном исподнем.

— Должно быть, переволновалась из-за недавних событий, — пояснил он.

— Да уж, досталось всем нам, — согласилась менеджер. — Некоторые из выживших после катастрофы умерли потом от травм и стресса. Вот ужас-то! — Она повесила полотенце и потянулась за униформой, но, спохватившись, что в доме чужой, подозрительно уставилась на нейтрофила: — А ты что здесь делаешь? На свиданку прибежал? — язвительно осведомилась она.

— Нет, я это… — лейкоцит покраснел, хотя это в принципе было невозможно из-за его обесцвеченности. — Я тут сигнал получил, что в вашем квартале замечены опасные бактерии.

— Мимо проходил, — с пониманием покивала менеджер и, нырнув обратно в тесный санузел вместе с деловым костюмом, кинула, имя в виду ревущую АЕ-3803: — Раз уж ты здесь, успокой девушку.

— Я не ребенок, чтобы меня успокаивать, — протестовала та, продолжая всхлипывать. — Мне просто страшный сон приснился! Такой страшный, такой…

— Эй, Красненькая, — лейкоцит утирал ей слезки, по его лицу было видно, что ему ужасно неловко, — давай вместе выпьем чаю, и я провожу тебя на работу?

— Угу.

— Ну вот и хорошо, — улыбался он. — Ты со мной не заблудишься, и страшные бактерии на тебя не нападут.

— Угу, — покивала она вслед отправившемуся за чаем лейкоциту и едва по рассеянности не отправилась на работу в нижнем белье. Ведь все, о чем она сейчас могла думать: «Как же хорошо, что это все был только дурной сон». Лейкоцит-кун жив и сейчас вместе с ней. Что еще надо для счастья?