A Riddled Universe (джен)

— Ты уже стабилизировал его давление? — серьезно спросил Грюм.

— Естественно. В данный момент я слежу за его жизненными показателями, — ответил Риддл напряженным голосом, который не укрылся от Грюма.

— Может, мне связаться с Мунго и попросить прислать помощь? — обеспокоенно поинтересовался Грюм; когда дело касалось исцеления, он, по обыкновению, всецело полагался на решения Риддла.

— И допустить, чтобы эти тупоголовые невыразимцы перехватили мальчишку. Пожалуй, нет! Вспомни, что они сделали в прошлый раз. Ты бы не мог наложить защитные чары на свой кабинет, так мы сможем препятствовать доступу извне, — попросил Риддл, открывая врачебную сумку, которую он обычно хранил в уменьшенном виде в своем кармане, — и, если тебя не затруднит, проинформируй Альбуса, Грюм.

— Я отправлю ему Патронус, — ответил тот, и тут же мимо Риддла промчался серебристый баран. Однако внимание целителя было сосредоточено на подростке.

— Он напоминает мне Джеймса, — тихо произнес Грюм. — Может, мне также послать Патронус Чарльзу?

— Поступай, как знаешь, Ал. Но пока мы не выясним, кто этот мальчик и что с ним случилось, я не хочу впутывать в это дело Поттеров. Они слишком эмоциональны, — сказал Риддл.

«Чертовы гриффиндорцы!»

— Я опасаюсь, что мальчонка сойдет с ума, как тот, другой, что прошел сквозь Завесу. Как, кстати, его звали? — поинтересовался Моуди.

— Не знаю, — солгал Риддл. Ему не хотелось раскрывать личность путешественника из другого измерения. Он знал, каковы будут последствия. — Однако тот человек, по всей видимости, подвергался воздействию дементоров, вероятнее всего, из-за своего заключения в Азкабане.

— Заключенный? Мы должны удвоить охрану вокруг закрытой палаты. На случай, если он попробует напасть. Ты же знаешь мой девиз: «постоянная бдительность», — произнес Грюм с таким видом, будто хотел в ту же секунду переправиться в Св. Мунго.

— Его магический показатель на уровне сквиба, хотя это, возможно, из-за наших драгоценных невыразимцев. Когда я говорю, что он сошел с ума, я не имею в виду, что он психически неуравновешен. В то же время он ведет себя совершенно потерянно — так, словно присутствует только физически, — вздохнул Риддл; он не хотел, чтобы этого лохматого ребенка постигла та же судьба.

— Дамблдор уже здесь. Я сниму защитные чары, — сказал Грюм, уже приступая к работе.

— Здравствуйте, мои дорогие мальчики! Прекрасное утро, не правда ли? — жизнерадостно произнес Альбус Дамблдор, величественно выступая в своей сиреневой мантии с пурпурной окантовкой.

Риддл вздохнул и потер переносицу; он надеялся предотвратить мигрень, которая грозила вот-вот разразиться. Его рабочий день начался как обычно: несчастный случай с множеством пострадавших хоть и был катастрофой для других, для него был просто очередным рабочим днем, а вот общение с Альбусом таковым не было. Риддл уважал Альбуса, но находил чрезмерный энтузиазм старого болвана утомительным. Альбус будто всегда старался приложить ко всему руку. Везде лезущий — это должно было быть его вторым именем, а не Персиваль Вулфи что-то там.

— Его состояние улучшилось, — коротко сказал Риддл; он беспокоился за мальчика. Кроме того, он чувствовал себя на взводе из-за Альбуса, который мечтал заполучить его в качестве преподавателя в Хогвартсе.

«Представляю себе работу бок о бок с ним! — Риддл задавался вопросом, как у Минни с Арти это получается. — Должно быть, они мазохисты», — подумал он.

— Чье состояние, Том? — поинтересовался Альбус, с лукавым блеском в ярко-голубых глазах. Грюм покачал головой: Альбус всегда пытался спровоцировать Тома, а Том, в свою очередь, всегда старался быть выше этого и не предпринимал ответных действий. Удивительно, но в отличие от остальных Альбус был единственным профессором в школе, который не был им очарован.

Аластор (Ал) Грюм был на два года младше Тома и распределен на Хаффлпафф. Поэтому он не знал его по школе, не так хорошо, по крайней мере. Сложно было не знать, кто такой Том, ввиду того, что тот был старостой. Но годы службы аврором привели Грюма к кабинету целителя Риддла, и тот стал одним из немногих, кому Аластор доверил лечить себя и своих людей.

— Конечно, Мерлина, — с сарказмом ответил Риддл.

Жизненные показатели подростка заметно улучшились, но потребуется какое-то время, чтобы определить, не повлияло ли путешествие на его психику. Если бы только он мог применить легилименцию к мальчику! Но она не действовала на людей без сознания, поскольку в подобном состоянии разум создавал естественный окклюменционный барьер.

— У тебя есть какая-нибудь информация касательно межпространственных перемещений, Альбус? — спросил Риддл. — В твоей блестящей голове наверняка вертятся какие-нибудь гипотезы.

— Я оперирую только фактами, а не гипотезами, — произнес Альбус с таинственным видом, который убедил Риддла, что в данный момент Альбус не собирается разглашать никаких версий. — Тем не менее, в прошлом перемещения между мирами случались раз шесть. О том, что стало с теми людьми, пересекшими Завесу, сохранилось не так уж много информации. Известно лишь, что они пересекли ее живыми, но не смогли вернуться в свое первоначальное измерение.

— Значит, мальчонка застрял здесь, — нахмурившись, констатировал Грюм.

— Скорее всего. Однако я постараюсь собрать информацию о том, как вернуть мальчика обратно в его изначальный мир, — Альбус сделал паузу и лукаво улыбнулся, — при условии, что мальчик захочет вернуться.

— А разве у Визенгамота нет никаких положений относительно межпространственных перемещений? — поинтересовался Риддл.

— Увы, мой мальчик, подобные случаи настолько редки, что никаких законов на этот счет не предусмотрено. Пространственные перемещения попадают под юрисдикцию Отдела тайн, тем не менее, они еще не были достаточно изучены. За последние несколько десятилетий в работе Отдела не было сделано ни одного серьезного открытия. «Альтернативное измерение» — это очередное модное слово, распространяемое новым главой невыразимцев. Они утверждают, что это будет одним из их самых крупных прорывов. Надеются, что информация, которую они получат в альтернативном измерении, поможет им улучшить наш мир, — сказал Альбус, отправляя в рот очередную лимонную дольку.

— А что, если мальчик не сможет им ничего рассказать? Что, если его разум поврежден? — спросил Риддл, хотя уже знал ответ. Эти идиоты попытаются выжать информацию из бедного парня, даже если он будет без сознания, как они сделали это с тем, другим. Они неоднократно злоупотребляли своим «невыразимческим» статусом, чтобы скрыть любые несоответствия в своей деятельности.

— Вот почему нам нужно выяснить его психическое состояние, — ответил Альбус.

— Возможно, тогда нам следует перевезти его в Св. Мунго, там ему будет лучше, — предложил Грюм; как бы ему ни хотелось помочь мальчику, он не желал, чтобы его кабинет превратился в больничную палату.

— Крайне важно, чтобы мальчик оставался здесь, хотя бы до тех пор, пока не очнется. Я опасаюсь, что его организм может не выдержать перемещения, — произнес Риддл.

Грюм вздохнул, а Дамблдор с улыбкой повернулся к нему и сказал:

— Аластор, радуйся, что у тебя наконец появилась компания. Воспринимай это как возможность обзавестись собственным ребенком. Это ведь так чудесно, не правда ли, Риддл? — Альбус с улыбкой повернулся к Тому. Ему было интересно, попытается ли тот, как обычно, опровергнуть его слова. Сделав это, Риддл согласился бы с тем, что не считает своих детей чудесными, чего он делать категорически не хотел.

— Если бы я хотел иметь детей, то непременно бы женился. Но я скорее отправлюсь в Азкабан, — ответил Грюм; женитьба и обязательства были его самыми жуткими страхами; он сдерживал дрожь при мысли о боггарте в образе безликой невесты, идущей прямо к нему.

«Зачем люди подвергают себя таким пыткам?» — спрашивал себя Грюм.

Альбус поднялся и, стряхнув воображаемую пылинку со своей мантии, сказал:

— К сожалению, у меня встреча с Попечительским Советом. Люциус Малфой опять создает проблемы.

— У Малфоя вообще нет детей. С чего ему вздумалось становиться членом Совета? — удивился Грюм. У Люциуса Малфоя было немало политических связей, и он постоянно пытался заставить Министерство принять абсурдные законы для своей личной выгоды. Грюм не мог упрекать Риддла за то, что он ненавидел обоих Малфоев — никто не мог вынести напыщенного Абраксаса, и похоже, что сын пошел по стопам отца.

— Он думал, что у него появится сын, как минимум, для продолжения рода величественных Малфоев, но его дражайшая супруга Ганимеда еще не подарила ему ребенка. Он вступил в Совет, чтобы впоследствии иметь право голоса в политике школы, в которую будет принят его сын, — ответил Риддл. Люциус Малфой был скользким созданием, и хотя Риддл уважал слизеринскую хитрость, он был осторожен, особенно когда ею пользовались люди, не являющиеся членами его семьи или друзьями.

— Ну что ж, хорошего вам дня и, пожалуйста, держите меня в курсе выздоровления мальчика, — сказал Дамблдор, поворачиваясь, чтобы выйти из комнаты. — Чуть не забыл, сердечно поздравляю тебя, Том, слышал, ты снова станешь дедушкой.

— Так и есть, — ответил Риддл, — Альбус, как Верховный Чародей Визенгамота, ты не мог бы поговорить с главой невыразимцев и сказать ему, что я беру на себя всю ответственность за мальчика? Я прослежу, чтобы он был в порядке. Это помешает им ему навредить.

— Конечно, Том. Я непременно сообщу ему, что мальчик останется с тобой. Мы сами расспросим этого юношу и предоставим им необходимою информацию, — произнес Альбус и напоследок добавил: — До свидания, мальчики! — и он грациозно покинул комнату.

«Альбус мог бы стать балериной», — подумал Риддл, и тут перед его мысленным взоров возникла нелепая картинка: Альбус в балетной пачке. Он вздрогнул и усилил свои окклюменционные щиты. Он был рад, что Альбус не успел заметить этой мысли. Иначе тот мог поддаться искушению, начав разгуливать в чем-то подобном, а у Тома не было желания потом лечить травмированную детскую психику.

— Ты не говорил мне, что снова станешь дедушкой, — укоризненно произнес Грюм.

— Это потому, что мне самому недавно сообщили эту новость. Удивительно, как Альбус узнал об этом, если только Минерва не рассказала ему, — вздохнул Риддл. Он даже не мог вспомнить, сколь бесчисленное множество раз ему хотелось приклеить этот проклятый язык полосатой кошки к ее небу. Он сдерживался только потому, что опасался, что с ним сделает Арти, напади он на его сплетницу-жену.

— Серена беременна вторым ребенком. Ей осталось всего несколько месяцев, так что говорить об этом еще рано, — гордо произнес Риддл. Грюм улыбнулся: Риддл был любящим дедушкой и ужасно баловал всех своих внуков — при том, что был строг со своими детьми.

— Сириус должно быть счастлив, он всегда хотел еще одного ребенка, — рассмеялся Грюм. — Я скоро вернусь. Мне только нужно проинформировать младших авроров об их задаче, — сказал он, тихо покидая комнату.

Счастливое выражение лица Риддла исчезло. Сириус Блэк. Как же он ненавидел этого человека! Он ненавидел его всеми фибрами своей души. Из всех мужчин, кому могла отдать свое сердце его дочь, она выбрала самого наглого, нелепого, глупого, безрассудного, опрометчивого и бестолкового человека, когда-либо ходившего по земле. В довершении всего, он был гриффиндорцем — что практически объясняло многие качества, которые ему приписывались. Тот факт, что его двойник лежал в закрытой палате, не учитывался.

Оба его ребенка вступили в брак с гриффиндорцами.

«Кто-то наверху меня явно не любит», — подумал Риддл, глядя в потолок. Но его невестка идеально подходила по темпераменту его сыну, и Риддл любил ее — так сильно, как только можно было любить гриффиндорца.

Но только не Сириуса. Судьба была жестока. Риддл думал, что это была всего лишь мимолетная причуда его дочери, когда та училась в школе. Грязный спор, придуманный одним из ее сокурсников: «свидание с гриффиндорцем». Но она была настроена к Сириусу всерьез, и, как бы Риддлу ни было неприятно это признавать, тот стал для нее очень хорошим супругом. Он любил ее собачьей преданностью, и они вместе создали счастливою семью.

Он прекрасно помнил тот день, когда Сириус Блэк летящей походкой вошел в его дом, чтобы испросить разрешения жениться на Серене. Ну, может, не такой летящей; в конце концов, он жил с Поттерами после того, как сбежал из дома. Поттеры предупредили Сириуса, что его «предложение» вряд ли будет встречено положительно. Риддл фыркнул, как будто был хоть один шанс, что он даст глупому гриффиндорцу, без денег, без образования — помимо диплома Хогвартса, что для Сириуса, возможно, было большим достижением — и живущему за счет Поттеров, разрешение жениться на его дочери. Сама идея была смехотворной.

Едва Сириус переступил порог его дома, Риддл понял его намерения. В конце концов, Сириус практически выкрикивал свои мысли вслух. Риддл усмехнулся и решил, что, возможно, это самый подходящий момент, чтобы применить свои идеально отточенные слизеринские навыки.

Ему не хотелось пугать мальчишку до полусмерти — ну, на самом деле хотелось. Но он желал вбить в голову этого парня всю серьезность его предложения. Хотя Риддл до сих пор не был уверен, есть ли у Сириуса там мозги.

Вспоминая тот день, Риддл понимал, что, возможно, немного переборщил тогда. Будь мальчишка слизеринцем, то одних слов было бы достаточно. Но с гриффиндорцами можно было не церемониться.

Ухмылка на лице Риддла стала похожа на злобный оскал, когда он продолжил давать лекарство бесчувственному подростку. День, когда Сириус приблизился к нему, прочно засел в его голове. Обычно Риддлу не выпадала возможность действовать злонамеренно, но видит Мерлин, как же это было весело!