A Riddled Universe (джен)

Целителю Риддлу было не до веселья. Его выходной должен был стать днем передышки и отдыха, по крайней мере, так он обещал своим детям. Он намеревался выполнить это обещание, но разве его вина была в том, что он был незаменим и что волшебный мир сошел с ума, начав вести себя совершенно по-идиотски? Сколько раз он наставлял и инструктировал своих сотрудников в Св. Мунго по вопросам работы в чрезвычайных ситуациях, а в итоге, когда автобус «Ночной Рыцарь» врезался в какой-то универмаг в Манчестере, вся его команда скорой медицинской помощи начала метаться по кругу, как куры без головы.

— Вот поэтому я и не могу позволить себе взять отпуск. Без меня это место просто развалится, — по-видимому, у него были высокие стандарты.

Во время его пребывания на посту главы Св. Мунго больница имела рекордно высокий показатель исцелившихся, а также самый низкий уровень смертельных исходов с момента ее основания.

— Разве я виноват, что не хочу, чтобы стандарт, который я установил для своей больницы, понизился? — прошипел он Нагини. — Их совершенно не заботят мои инструкции, идиоты! — Нагини спокойно продолжала наблюдать за происходящим; в конце концов, ее хозяин вечно был чем-то недоволен, ему было очень сложно угодить.

Как только он прибыл в отделение неотложной помощи Св. Мунго, то сразу же начал давать указания, параллельно осматривая раны и устраняя повреждения.

— Карсон, проверь человека справа от тебя и убедись, что рана достаточно плотно перевязана. Логан, ты маггл или у тебя все же есть волшебная палочка? Порадуй меня, воспользуйся ей! — он раздавал указания с такой легкостью, что даже те целители, которые ускользали от его внимания, старались работать как можно усерднее, ибо глава Сент-Мунго был известен как суровый надзиратель.

— Попрошу ускориться. Сомневаюсь, что пациентам потребуется ваша помощь, если они уже будут мертвы. Это одна из лучших больниц во всем магическом мире. Я не позволю вашему легкомысленному отношению опозорить меня, — сказал он, закончив латать своего десятого пациента. — Разумеется, если вы хотите, чтобы я сделал за вас всю работу, можете продолжать в том же духе, но тогда, будьте уверены, ваше жалование также достанется мне, — прорычал он.

Когда он вводил в тело пострадавшего зелье для восполнения крови, то услышал, как открылась дверь. — Еще жертвы? — спросил Риддл, не отрываясь от своего пациента.

— Разве вы не должны быть дома? — спросил его молодой целитель, подходя ближе, чтобы помочь Риддлу закончить процедуру.

— Чтобы вернуться и найти эту больницу в руинах! Пожалуй, что нет. Почему ты не связался со мной раньше, Ремус? Я бы мог оказаться здесь гораздо быстрее, а не ждать, когда же Смадженс поведает мне о том, что здесь происходит, — раздраженно сказал он, поворачиваясь к своему протеже. Ремус Люпин уже в юные годы демонстрировал большие задатки целителя, и Риддл всегда с теплом относился к нему.

— Это потому, что мы в вас не нуждались. Мы прекрасно обходились и без вас, — спокойно произнес Ремус, хотя его слова все же вызвали изумленный вздох целителя, работающего рядом с ними. Ремус закатил глаза; целитель Риддл мог говорить довольно резко, однако тот только лаял, но не кусал. Затем ему пришлось взять себя в руки, потому что образ Риддла в образе собаки всплыл в его голове.

— Я не похож и никогда не буду похож на собаку! — отрезал целитель Риддл. Ремус моргнул, а затем понял, что Риддл, должно быть, использовал легилименциию.

— Конечно, я использую легилименцию, болван. Как еще я могу поставить точный диагноз? — сказал тот и быстро добавил, когда почувствовал, что Ремус собирается возразить: — Я не виноват, что ты профан в окклюменции. Любой дурак, который не изучает эту науку, заслуживает того, чтобы его мысли были прочитаны.

Ремус снова закатил глаза, у Риддла было оправдание всему на свете, и хотя его методы не были ортодоксальными, он был одним из самых блестящих умов, которых когда-либо видел мир. Вот почему другие целители готовы были смиренно трястись от страха, лишь бы только иметь возможность похвастаться тем, что работали под руководством Риддла.

— Вы должны отдыхать, сэр. Вы же не хотите, чтобы я сообщил Серене о вашем самоуправстве, — ухмыльнулся Ремус: тем единственным человеком или, скорее, теми, кого Риддл слушал, были его дочь и невестка. В остальном же он был самым упрямым человеком, которого Ремус когда-либо знал.

— Ты угрожаешь мне, Ремус? Моей дочерью? Неужели ты думаешь, что я ее боюсь? — спросил Риддл, приподнимая бровь. Даже если дочь и была его слабостью, он не собирался объявлять об этом всему миру.

— Стоит только отправить ей Патронус, и вы увидите, что мы прекрасно можем справиться и без вас. Вы трудоголик, сэр, и заслуживаете передышки. Двое ваших детей очень беспокоятся за вас. Вы не можете позволить себе рисковать своим здоровьем. Вы так заботитесь о других, сэр, однако крайне беспечны, когда дело касается вас самого. Мы справимся без вас, сэр, не беспокойтесь об этом! — произнес Ремус.

Он знал: нужно немалое мужество, чтобы противостоять Риддлу; никто из других целителей даже помыслить об этом не мог — целитель Риддл был весьма устрашающей личностью. Однако Ремус знал его с самого детства, он боготворил этого человека, и именно поэтому стал целителем. В конце концов, именно благодаря Риддлу он смог жить нормальной жизнью.

— Почему ты так поздно занялся этими пострадавшими, Ремус? — спросил Риддл, отчаянно пытаясь выиграть время. Он не собирался покидать свое рабочее место без боя.

— Я был занят Мундунгусом Флетчером. По всей видимости, он пытался продать каким-то людям в Лютном очередную фальшивку. Они превратили его в мишень для дротиков, — Ремус покачал головой; Дунг был любимцем в больнице, поскольку являлся в ней постоянным обитателем. Один из целителей даже предложил выделить ему именную койку.

— Именно такие люди, как Флетчер, гарантируют нам постоянный приток пациентов. Ты должен быть ему благодарен, — произнес Риддл.

— Сэр, разве вам не пора идти? — немного раздраженно поинтересовался Ремус. Он бы подтолкнул Риддла к двери, если бы не боялся схлопотать за это проклятие.

— Я уйду, когда буду уверен, что состояние моих пациентов не критическое, — ответил Риддл; он знал, что только зря терял время. Но он не собирался идти домой, чтобы помереть там со скуки.

— Почему бы вам не занять место преподавателя, которое предлагал Дамблдор? Это должно занять вас, а также не быть столь обременительным для вашего здоровья.

— Ну разумеется, Ремус. В конце концов, что такого утомительного в обучении горстки тупоголовых студентов в надежде, что они проявят ко мне должное уважение, удерживая свои бушующие гормоны в узде. Нет уж! — произнес Риддл. Когда же он, наконец, вобьет в голову Дамблдора, что он — не та идеальная личность, которую можно навязывать своим драгоценным ученикам? Похоже, все эти лимонные дольки все-таки ударили в голову старому болвану. Он бы не удивился, если бы Альбус закончил свой мирской путь, подавившись лимонной долькой. Он даже мог себе представить, что за заголовок был бы у Скитер.

«Маггловская конфета — достойный соперник победителю Гриндевальда! Лимонная долька с эффектом поцелуя дементора!»

«Может, мне стоит применить практику Стива из Коукворта?» — размышлял Риддл, — возможно, это стало бы идеальным решением, чтобы отделаться от всех этих надоедливых людишек.

— Вы должны взять перерыв от медицинских практик, в том числе и маггловских. Впрочем, возможно, это единственное, для чего вы подходите; в конце концов, вам может недоставать выдержки, чтобы преподавать, — спокойно произнес Ремус, уже готовясь к взрыву.

— Что значит, у меня нет выдержки преподавать? Это самое нелепое утверждение, которое когда-либо слетало с твоих уст, и не смей пытаться использовать слизеринские приемы, чтобы заставить меня занять эту должность. Я — наследник Слизерина. Я знаю все эти трюки, — раздраженно сказал Риддл.

«Как он смеет использовать эти хитрости против меня? Я лично придумал большинство из них!»

— Возможно, вам следует дать Нагини передышку. Она наверняка устала обвивать вашу руку. Мне, кстати, казалось, что эта змея намного больше; я удивлен, как легко она обернулась вокруг вашей руки, — произнес Ремус.

— Разумеется, она больше. Ты забываешь, что я волшебник. И могу использовать магию. Может быть, если ты будешь усердно работать и искренне этого желать, то тоже станешь волшебником, — саркастически заметил Риддл. Разве он был виноват, что его окружали безмозглые идиоты?

Один из пострадавших, девятилетний ребенок, пришел в себя и начал показывать пальцем на Риддла:

— Эй, я вас знаю. Вы — целитель Риддл. Можете поставить автограф на моей карточке от шоколадной лягушки? Это же вы изобрели лекарство от ликантропии? Благодаря вам теперь нет никаких вампиров! — Ремус, который стоял рядом, сдавленно хохотнул.

— Умолкни, Ремус, или я позабочусь, чтобы ты подавился этими дурацкими шоколадными лягушками, которые тебе так нравятся. Давно ли это было, когда я вылечил тебя от ликантропии? Вот ведь жалость! Теперь в мире стало на одного блистательного вампира меньше, — заметил Риддл с ухмылкой, играющей на его губах.

— Вампиры не блестят, — запротестовал мальчик.

— А ликантропия — способность становиться оборотнем, — проговорил Риддл. Он закончил лечить еще одного пациента. — Если будущее волшебного мира лежит на плечах таких светлых умов, то мы должны немедленно сдаться магглам. Возможно, они проявят к нам снисхождение, и тогда мы все сможем устроиться на работу и выступать в качестве фокусников на вечеринках по случаю дня рождения маггловских детей. Будущее никогда еще не было таким ясным!

Молоденькая медсестра довольно нервно вошла в палату и, подойдя ближе к Риддлу, начала беспокойно потирать руки.

— Прекрасно, вы отвлекли меня от работы. Надеюсь, это важно, — выплюнул Риддл, устремив на нее пристальный взгляд василиска.

— Аврор Долиш ждет вас снаружи, — быстро сказала она с таким видом, будто хотела быть где угодно, только не здесь.

— Вы прервали мою работу, чтобы сказать мне, что самый неуклюжий на Земле аврор нуждается во врачебной помощи! — Риддл сделал паузу, а затем, внимательно посмотрев на нее, произнес более мягким голосом: — Передайте Долишу, я буду через минуту.

Она быстро выбежала из палаты, радуясь, что наконец-таки избавилась от присутствия Риддла.

— Согласен с вами насчет Долиша. В таком случае, почему именно вы должны заботиться о нем? Вы можете отправить Логана, — предложил Ремус, оглядываясь по сторонам и видя, что Логан добрался только до четвертого пациента. — В его присутствии здесь нет необходимости.

— Если бы Долиш нуждался в медицинской помощи, я бы не выделил ни одного из своих целителей. Впрочем, он пришел сюда, чтобы просить меня прийти в Министерстве Магии, — нахмурившись, ответил Риддл.

— Откуда вам это известно? — озадаченно спросил Ремус, поскольку медсестра ничего об этом не упоминала.

— Легилименция, мой дорогой Ремус! — Риддл рассмеялся, увидев смущенное выражение лица Ремуса, а затем покачал головой.

Маггловская литература практически игнорировалась в магическом мире. Однако в плане литературы магглы намного опередили своих колдовских коллег. Риддл никогда не читал своим детям Сказки Барда Бидля на ночь. Зайчиха-шутиха и ее пень-зубоскал, в самом деле?

— Ремус, займись этим парнем; и мне понадобятся отчеты о состоянии пациентов после того, как ты закончишь их лечение, — Риддл вздохнул и, воспользовавшись палочкой, убрал кровь со своей одежды. — Я направляюсь в Отдел тайн.

— Конечно, сэр. Удачи вам, — произнес Ремус с улыбкой. Как бы он ни уважал своего наставника, но без него атмосфера становилась гораздо менее напряженной.

— Ну же, Долиш! Постарайтесь не отставать! — нетерпеливо произнес Риддл, выходя из приемного покоя, после чего накинул на себя дорожную мантию и направился к каминной сети.

— Аврор Грюм беседует с невыразимцами, целитель Риддл, — сказал Долиш, изо всех сил стараясь не отставать от Риддла.

Риддл закатил глаза: если была такой физическая подготовка всех авроров, ему страшно было подумать о том, смогут ли они справиться, если возникнет реальная опасность для волшебного мира. Последняя самая большая угроза исходила от Гриндевальда.

— Знаю. Знаю. Кто-то пересек Завесу. Что сводит общее количество к двум, — нетерпеливо произнес Риддл. Он уже применил легилименцию к Долишу, вот только этот идиот был слишком сосредоточен на том, чтобы перевести дыхание, а не на новоприбывшем сквозь Завесу. Его разум был практически пуст, если не считать всякой ерунды, и Риддл понял, что Грюм не слишком-то доверял Долишу информацию. Мудрый человек!

Переправившись в Министерство, Риддл быстро аппарировал в Отдел тайн. Защитные чары, опоясывающие все Министерство, были ужасно слабы. Возможно, ему следует сообщить об этом министру Краучу.

Невыразимцы и авроры сгрудились вокруг лежащего на полу тела. Риддл держал палочку наготове, надеясь, что еще не слишком поздно. Он не хотел повторения предыдущего опыта, как с тем другим бедолагой, прошедшим сквозь Вуаль.

— Дайте пройти. Не толпитесь! — прогремел голос Риддла и эхом отразился от стен помещения. Толпа быстро расступилась, давая ему дорогу. Риддл относился к тем волшебникам, с которыми лучше не связываться.

— Риддл, ты пришел как раз вовремя. Этот мальчик провалился сквозь Завесу. Давай я левитирую парня в свой кабинет, ну, а потом ты сможешь его исцелить, — произнес Грюм.

— Переносить мальчишку нужно без магии, иначе это окажет нагрузку на его магическое ядро, — сказал Риддл, глядя на лежащего без сознания юношу с взъерошенными волосами.

— Мальчик под нашей юрисдикцией. Он из другого измерения. Так что мы забираем его для экспериментов, — сказал один из невыразимцев.

«Довольно храбро», — подумали остальные.

«Должно быть, гриффиндорец», — подумал Риддл. Никто другой не захотел бы навлечь на себя гнев целителя Риддла и аврора Грюма, вместе взятых.

— Ну разумеется. Забираете. Он весь ваш. А я было подумал, невыразимцы извлекли урок из своих предыдущих ошибок. Или тот постоянный резидент закрытого отделения больницы магических болезней и травм Святого Мунго уже стерся из вашей памяти? Он также являлся жертвой ваших экспериментов, — ехидно проговорил Риддл, который совершенно не терпел напыщенных законопослушных министерских чинуш, особенно когда жизнь мальчика висела на волоске.

— Простите, целитель Риддл, — угрюмо ответил невыразимец.

— Идем, Ал. Эти кретины и так отняли много времени, — сказал Риддл, обращаясь к Грюму. Тот кивнул и, взяв мальчика на руки, понес в свой кабинет.

— Любой, кто встанет на пути Грюма, окажется под прицелом моей палочки, — низким угрожающим голосом произнес Риддл. Естественно, толпа значительно поредела.

Риддл перевел все свое внимание на мальчика, которого нес Грюм. На вид ему было лет пятнадцать, и он был сильно истощен, а его рука была испещрена шрамами. Риддл задумался о том, что юноша напоминает ему Джеймса Поттера. Но это было невозможно, Джеймсу было тридцать восемь, и у него были только дочери-близнецы, а не сын. У Чарльза, отца Джеймса, не было детей, которые годились бы ему во внуки, к тому же он слишком любил Дорею, чтобы заводить роман на стороне. Тогда кто этот мальчик?

Только когда аврор Грюм положил подростка на стул, который Риддл трансфигурировал в кровать, тот заметил необычный шрам, которого до этого не разглядел на лбу мальчика. Тот имел форму молнии.