Кадет Поттер (джен)

Следующие несколько дней для Гарри прошли почти буднично, уже во вторник он выяснил, что никаких запретов касательно прогулок вокруг озера в уставе школы нет, а где прогулка, там пробежка и зарядка. Так что его график пришёл практически в привычную норму. Утренняя тренировка, душ, завтрак, учёба, он даже отыскал пустующий класс и устроил там импровизированный плац, где отрабатывал строевую подготовку. В общей гостиной мальчик практически не появлялся, ибо быстро понял, что в столь шумной обстановке находиться не может, так библиотека стала его домом.

Следующей проблемой стало то, что все, кому не лень, не давали проходу. Самые отчаянные задавали тупые вопросы, но из скудного рассказа МакГонагалл Гарри толком ничего не понял, кроме того, что он знаменитость и что-то типа мессии магической Британии, так что пришлось перечитать подшивки газет и остальных доступных источников. Из этих газет, а также пояснения старшеклассников Гарри понял, что тётя Петуния категорически верно оценила умственные способности его родителей, и что он искренне рад, что, судя по всему, не похож на них, хотя если верить заявлениям грымзы, оказавшейся ещё и деканом его факультета, то он вылитый отец в детстве. Но в зале наград есть фото его выпуска, и Гарри, сколько ни вглядывался, не нашёл ничего общего. Ну да, родственные черты есть, но и только. В итоге Гарри решил, что, скорее всего, похож на деда, а вот глаза и правда мамины. Вся информация, что он сумел добыть, говорила о том, что люди, окружающие его, либо идиоты, либо находятся под сильнейшими психотропными препаратами, если верят в написанную в книгах о нём чушь.

Ничего геройского и сказочного в том, что два молодых родителя-идиота погибли от руки злого и страшного мага нет, как и в том, что этот самый маг развеялся. А решил он так после того, как к нему с предложением дружбы подкатил один белобрысый глист. Холёный до невозможности, высокомерия и амбиций выше крыши, но Гарри решил не рубить с плеча и дал парню шанс. Так, в разговоре, он и задал интересовавший его вопрос, есть ли какая-то магия, которая защитила бы совсем маленького мага, коли с ним беда и взрослых рядом нет. И глист, гордо раздувшись, выдал, что, конечно, есть. Родовые чары и вообще — нападать на маленького мага нельзя, дети магов — это неприкосновенность, за причинение вреда младенцу легко огрести родовое проклятье или, того хуже, отбыть за грань.

Этой информации оказалось достаточно, и уже на следующий день Гарри нашёл на полке с книгами по законам магического мира ответ на мучающий всю магическую Британию вопрос. Оказалось, что этот их тёмный лорд нарушил незыблемый закон магии, за что и поплатился. Он напал на последнего в роду, совершенно беззащитного ребёнка. В сборнике магических законов чётко указывалось, что делать такое — это верная смерть, ибо магия рода будет защищать ребёнка. И словно этого недостаточно, оказалось, что сходный результат был бы и не будь он Поттером. Ибо частным случаем к этому закону указывалось, что даже маглорождённого ребёнка-мага трогать чревато, ибо магия вообще против детоубийства, и это клеймо на всю жизнь, данное деяние по тяжести сравнимо с убийством единорога, а в сноске описывался случай, как заживо сгорел отряд инквизиторов во время охоты на ведьм, и обстоятельства были сходными — мать малыша убили по обвинению в колдовстве и решили расправиться с ведьмовским отродьем. В итоге, дом сгорел дотла, вся деревня слышала предсмертные вопли, а на пепелище нашли невредимого младенца.

Вот если бы Тёмный Лорд просто оглушил родителей, затем убил бы его, после чего уже их, то тогда он обошёлся бы малой кровью и уж точно был бы жив, но нет и вот итог — Гарри жив и на пустом месте объявлен героем, а недолорд помер. И самое странное, что люди этого не понимают; он, первокурсник, за сутки раскопал всё то, что они не смогли найти и за десять лет, что ясно указывает на то, что никто и не искал. Как только Гарри понял, что никакой он ни разу не герой магического мира, как все говорят, и нет ничего чудесного, то сразу успокоился, и жизнь продолжилась своим чередом.

Так незаметно подкралась пятница и расписание возвестило о том, что сегодня у них первый урок зельеварения. Но куда более интересным было то, что бомж, который хранитель ключей, не успокоился, и почтовая сова принесла от него послание. Он, видите ли, узнал, что у Гарри после обеда уроков нет и приглашал в гости. Сказать, что Гарри был в шоке, значило ничего не сказать. «Да что с ним не так?» — мысленно вопросил мальчик и, достав ручку, лаконично и чётко ответил, что чай с незнакомыми бомжами не пьёт.

В подземельях было ощутимо прохладно и сокурсники ёжились и переминались, что непонятно почему вызывало у ребят из Слизерина смешки и колкие замечания типа «что, львята, замёрзли бедолаги» и так далее. Рыжий недоумок, как теперь мысленно называл Рональда Гарри, взъярился и попытался встать за честь факультета, оная честь в его понимании была унижена и требовала отмщения. Итогом стали минус десять баллов и отработка у завхоза. Сам же Гарри старался держаться подальше от центра событий, именно так и вышло, что он сел за одну парту с пухлым и немного неуклюжим, но спокойным Невиллом Лонгботомом.

Занятие привычно началось с переклички, но если раньше, доходя до фамилии Поттер, преподаватели лишь запинались и продолжали, то профессор Снейп почему-то решил обратить на его, Гарри, персону особое внимание:

— О, да, — негромко произнёс он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость, — и только после этого продолжил, но Гарри, уже привыкший к неадекватной реакции большинства магов, пропустил восклицание преподавателя мимо ушей. Затем пошло вводное пояснение, ни с того, ни с сего прерванное выкриком его, Гарри, фамилии.

— Что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни? — Гарри спокойно поднялся и стойко, как предписано уставом, выдержал колючий взгляд преподавателя. Нечто подобное практиковалось и в академии: преподаватель или офицер-воспитатель мог ни с того, ни с сего поднять по стойке смирно и потребовать ответа на какой-либо вопрос. Это была своего рода проверка, и если кадет не растерялся и дал хоть какой-то ответ, неважно, насколько верный, то тест пройдён, главное не блеять и говорить чётко и внятно.

— Сонное зелье, сэр, — отчеканил Гарри первое, что всплыло в голове.

— Интересно, если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? — Гарри и бровью не повёл. «Точно стресс-тест».

— В желудке козы, сэр.

— Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

— Её не существует, сэр.

— Поясните?

— Это одно и то же растение, сэр, — спокойно ответил Гарри, мысленно хваля себя за то, что прочитал учебник. Листая страницы именно книги о зельях, Гарри понял, что она самая интересная. В академии их учили различать травы, ибо никогда не знаешь, что пригодится, но тут было столько всего и так интересно написано, что учебник ушёл запоем.

— Садитесь, мистер Поттер, — процедил профессор, и Гарри понял, что тот рассчитывал на совершенно иной результат и оказался прав, ибо следующим Снейп поднял Рона Уизли и факультет лишился ещё двадцати баллов. Затем была варка их первого в жизни зелья и Гарри, так как изначально сидел с Невиллом, оказался с ним в паре.

— Ты так уверенно отвечал, — тихо прошептал сосед и Гарри также тихо ответил.

— Это была проверка на стрессоустойчивость, в ней главное не дать себя запугать.

— Ясно, — кивнул Невилл и уткнулся в рецепт. Спустя час и несколько одёргиваний, при которых Гарри тыкал товарища в книгу, их зелье было готово и соответствовало описанию из учебника, а вот зелье Уизли было похоже на дёготь, хотя должно было быть жёлтым. Факультет лишился ещё двадцати баллов, и тут Гарри понял, что профессор зельеварения просто не является профессиональным педагогом. Ибо выделение фаворитов, а иначе воспринимать призыв профессора оценить искусство, с которым тот самый глист, что разъяснил про магию и набивался в друзья, варит слизняков, он не мог, и преднамеренное унижение слабых говорит отнюдь не об уровне учеников, но о качестве преподавания, и если предварительный диагноз верен, то учиться зельям придётся самостоятельно.

«Неприятно, но не критично», — постановил Гарри, покидая подземелья.

После обеда Гарри направился в облюбованный класс и уже у двери понял, что за ним всю дорогу тащился Лонгботом. Пожав плечами, мальчик открыл дверь и, не став её плотно закрывать, скинул форменную мантию и рюкзак на ближайшую парту. Именно этот момент Лонгботом выбрал, чтобы зайти, он даже предварительно постучался, чем заработал пару очков.

— Гарри, можно тебя кое о чём спросить?

— Спрашивай, если это в моих силах, то отвечу, — пожал плечами Поттер и запрыгнул на парту, устраиваясь поудобнее — что-то ему подсказывало, что одним вопросом всё не закончится. И Гарри оказался прав — Невилл начал с того, что спросил про его утренние прогулки, а закончил вопросом, зачем Гарри пошёл в этот пустой класс.

За прошедшую неделю Гарри уже понял, что Невилл — хороший воспитанный мальчик, которого просто задавили авторитетом, ибо он жутко боится бабушки, которая вечно сравнивает его, Невилла, с его отцом, и эти сравнения явно не в пользу Невилла, что ни разу не прибавляет мальчишке уверенности в себе. Приняв всё это во внимание, Гарри решил отвечать крайне обстоятельно и развёрнуто. Так и получилось, что проболтали они целый час, а затем Гарри отрабатывал оружейные приёмы, применяемые в показательных выступлениях{?}[Для понимания Тем кто от этого далёк, речь об отработке подобных приёмов https://youtu.be/BduC2N4PaTI], а Невилл заворожённо, словно на чудо света, на всё это смотрел. Итог разговора оказался крайне неожиданным, ибо, поднявшись в субботу на пробежку, Гарри с удивлением обнаружил переминающегося с ноги на ногу Невилла, который попросил взять его с собой. Отказываться Гарри не стал, так на пробежках их стало двое.

Сначала Невилл умирал, ибо неподготовленный к нагрузкам организм протестовал, но вот чего Лонгботому было не занимать, так это упорства, так что постепенно он втянулся в ритм и ни разу не жаловался. А спустя ещё неделю приятельские пробежки как-то сами собой переросли в зарождающуюся дружбу. В остальном же учёба была почти однообразной, и вся следующая неделя прошла под знаком "зубрилка Грейнджер зарабатывает десять баллов, с Рона Уизли снимают двадцать". Апофеоз настал утром воскресенья. Так как в отличие от остальных, Гарри, а с ним и Невилл, ложился спать ровно в девять вечера, то он не видел прихода Рона в спальню и как следствие разборки отложились до утра. А дело было в том, что этот неряха мало того, что разбросал свои пожитки по полу, так ещё и его грязные носки оказались в непосредственной близости от кровати Гарри и, вставая, Гарри на них наступил и, как будто этого было мало, они были изгвазданы в чём-то липком. В общем, Гарри не оценил и ради разборок даже отложил пробежку, о чём, лаконично кивнув на устроенный Уизли срач, уведомил Невилла и предложил выбор, присутствовать или нет при общении с зарвавшимся залётным. Невилл предпочёл остаться и вслед за Гарри устроился на кровати с учебником по зельям.

Ждать пришлось три часа, но вот виновник срыва распорядка изволил продрать очи и, зевнув, подняться с кровати. Остальные соседи по комнате также уже встали и с интересом переглядывались, ибо пытались понять, почему Гарри так пристально смотрит на полог кровати Рона.

— Тебе чего? — не выдержав холодного взгляда, вопросил рыжий. Гарри лишь сдержанно кивнул на валяющиеся у его кровати носки рыжего.

— И чё? — не понял тот, а в следующую секунду его лицо встретилось с полом, а руку свело судорогой.

— Ещё раз устроишь подобный срач в спальне — я тебя по стене размажу.

— Э… Гарри, ты чего? — попытался вмешаться Дин Томас, но был остановлен Невиллом.

— Не видишь, что ли, дисциплине он его учит. Или ты считаешь что то, что наша спальня благодаря этому неряхе планомерно превращается в свинарник, это норма?

— Ладно, Невилл, я понял, только можно без мордобоя, а?

— Без мордобоя можно, — лаконично ответил держащий на болевом Рона Гарри. — А вот без объяснительной никак, ты же видишь, что он по-другому не понимает, — и ещё сильнее заломил руку, отчего Уизли взвыл не своим голосом.

— Уизли, ты меня понял? Ещё раз твои вещи будут где-то помимо твоей тумбочки и твоего же чемодана — я их нахер выкину в окно или того лучше, в камин, а тебя отделаю так, что живого места не останется. Учти, я не уличный боец, пять лет боевых единоборств это тебе не игрушки.

— Понял, я понял, — просипел Рон, но как только его отпустили бросился к двери с воплем «я всё братьям скажу».

— Ну вот, теперь мы знаем, что он ещё и ябеда, — констатировал неопровержимый факт Гарри. — Народ, кто считает, что я не прав? — Невилл промолчал, Томас неопределённо пожал плечами, а Финиган тихо пробубнил, что его мама тоже за безпорядок в комнате ругала.

— Вот и славно, — именно в этот момент в комнату ворвался староста и по совместительству старший брат Рона.

— Поттер, что ты о себе возомнил, немедленно к декану!

— Хорошо, — лаконично пожал плечами Гарри и уже выходя обернулся. — Невилл, не пропускай зарядку, ты только втягиваться начал.

— Хорошо, — кивнул тот, и Гарри вышел вслед за Перси.

— Мистер Поттер, я от вас такого не ожидала. Как вы могли избить своего товарища? — ярилась МакГонагалл. — Что вы можете сказать в своё оправдание?

— Уважаемая профессор МакГонагалл, Вы, видимо, забыли, где я учился? Мне с шести лет прививали дисциплину и тот свинарник, в который трудами мистера Уизли планомерно превращается спальня мальчиков первого курса, для меня неприемлем. Если бы не заключённый без МОЕГО ведома и согласия нерасторжимый контракт, ноги бы моей в вашей школе не было, — холодно чеканя каждое слово заговорил Гарри.

— В этой школе совершенно неведомо такое понятие, как дисциплина, по крайней мере, на факультете Гриффиндор это именно так. Я бы многое отдал, чтобы повернуть время вспять и послать вас и весь ваш сумасшедший мир так далеко, что вам неведом такой адрес, и вернуться в родную академию, но, увы, мой магический опекун, что за десять лет не изволил обозначить своего существования, всё решил за меня, но это не значит, что вы можете принудить меня жить в хлеву. За прошедшие две недели я неоднократно просил мистера Уизли прекратить разбрасывать свои вещи по комнате. Он просьбам не внял и вот сегодня, поднявшись, я понял, что наступил во что-то влажное и липкое. Этим чем-то оказался один из носков мистера Уизли. Я спокойно ждал три часа, пока означенный мистер Уизли не соизволил проснуться, и вполне вежливо указал ему на устроенный им безпорядок. На моё замечание мистер Уизли ответил неадекватным поведением, тогда я взял его на болевой приём и, прижав к ковру, попросил его прекратить превращать нашу общую спальню в свинарник. Мою просьбу поддержали остальные, и, как только мистер Уизли при свидетелях сказал, что он всё понял, я его отпустил, не нанеся ему никаких повреждений. Стоило мистеру Уизли оказаться на свободе, как он бросился к двери с воплями «я все брату расскажу». Далее в спальню первого курса ворвался мистер Уизли, по совместительству являющийся старостой, и начал орать о том, что я избил его брата, после чего велел следовать в ваш кабинет. Если вы считаете, что я единственный, кто виновен в сложившейся ситуации, то это ваше право, как декана, назначить мне соответствующее произошедшему наказание.

МакГонагалл нерешительно открыла рот, затем закрыла его и вновь открыла:

— И кто же, позвольте уточнить, виновен по вашей точке зрения, мистер Поттер?

— В первую очередь виноват староста, так как он не сумел, а точнее, судя по тому, как он поступал ранее, не захотел донести до своего брата простую истину, что он в спальне не один, и если дома его родители разрешают ему устраивать любой степени безпорядок, это совершенно не значит, что в школе с полным пансионным обеспечением дела обстоят точно так же. Вторым виновником является сам мистер Уизли. Так как планомерное превращение общей спальни в свинарник исключительно его рук дело и за остальными проживающими в данной комнате студентами, включая меня, подобных наклонностей не наблюдается. И третий виновник — это я, так как, отчаявшись найти слова, способные достичь ушей и сознания мистера Уизли, применил физические методы воспитания, что является недопустимым, и соответственно своему поступку я готов понести заслуженное, — мальчик сделал на последнем слове акцент, — наказание, мэм.