Блюститель (джен)

В комнате Боромира сидел Адрахил и что-то рассказывал внуку. Как бы ни относился принц к зятю, красивого и смышленого мальчика он обожал.

— Отец! — заметив Дэнетора, воскликнул Боромир.

Дэнетор улыбнулся и сел в соседнее кресло.

— Дедушка мне рассказывал про леди Митреллас! Представляешь, она еще жива!..

— Вполне возможно, — согласился Блюститель.

— Но как она могла оставить своих детей?! — не понимал мальчик.

Дэнетор взглянул на Адрахила. “По-моему, ему было еще рано знать эту историю, но принцы Дол-Амрота так ею гордятся…” — про себя заметил он.

— Вероятно… она опасалась, что ей будет очень трудно видеть, как ее дети состарятся и умрут, — задумчиво произнес Дэнетор.

— Все равно… — огорчался Боромир.

— Поэтому лучше, когда люди заключают браки с людьми. Тогда все идет своим чередом, и родители старятся и умирают прежде своих детей.

Адрахил мрачно посмотрел на зятя. “Да, он меня не любит… — подумал Дэнетор. — Наверное, трудно испытывать отцовские или даже просто теплые чувства к супругу дочери, который всего лишь на тринадцать лет моложе тебя. Да и представления о жизни у нас слишком разные”.

Тем не менее Адрахил с женой не спешили покинуть Минас-Тирит, заявив, что дождутся дня рождения Финдуилас. Поскольку жена была очень привязана к родителям, Блюститель, естественно, не стал возражать.

В середине мая начались приготовления, которые, как и прежде, легли на плечи Дэнетора. Эммериль предложила помочь, но Блюститель отказался, не желая даже малостью задеть самолюбие любимой жены, которой хотелось верить, что она хорошая хозяйка.

Накануне торжества Блюститель спустился в Фонтанный Двор, чтобы осмотреть его. Зная, что Финдуилас тяжело видеть мертвое дерево, он приказал украсить его гирляндами белых цветов. Гвардейцы, по обыкновению, приветствовали его. Он снова заметил Вэантура, и от его проницательного взора не укрылось, что юноша был печален.

К удивлению всего караула, по окончании дежурства гвардейцу Вэантуру было сказано явиться к начальству. Взволнованный юноша отправился к своему капитану.

— Поднимись на смотровую площадку, — велел тот, — тебя хочет видеть Блюститель.

— Блюститель?! — изумился тот, отчаянно вспоминая, не совершил ли он какой-то промах.

Однако выбора у него не было, и он покорно поднялся на стену. Увидев Дэнетора, юноша низко поклонился.

— Вы хотели меня видеть, государь.

Блюститель кивнул.

— Здравствуй, Вэантур, — заговорил он, — мне показалось, что ты чем-то огорчен.

— Простите, милорд.

— Почему ты просишь прощения?

— Гвардеец не должен показывать свои чувства.

— Такие как досада или злость. Печаль же не является чем-то дурным.

— Простите, — снова повторил тот.

— Тебя явно что-то тревожит. Возможно, в моих силах тебе помочь.

Вэантур колебался.

“Неужели я кажусь настолько суровым?.. Почему меня боятся?”

Дэнетор улыбнулся.

— Ты оставил родные и края и семью, чтобы служить мне, — как можно теплее произнес он. — Я не хочу, чтобы ты сожалел о своем решении. Если есть что-то, что тебя тяготит, не бойся поделиться со мной. Я позвал тебя, чтобы узнать, не могу ли я это как-то исправить.

Юноша колебался.

— Дело… дело в том, государь, что моя матушка умерла на следующий день после моего рождения, и меня вырастила бабушка. Сегодня утром я получил известие, что она серьезно заболела.

— Конечно, ты должен поехать и навестить ее.

— Но… гвардейцам, только поступившим на службу, не положен отпуск в первый год… — тихо ответил он.

— Твоя причина более чем уважительна. Поезжай. Я предупрежу твоего капитана.

— Спасибо! — Вэантур низко поклонился и хотел поцеловать Блюстителю руку.

— Не нужно, — не позволил Дэнетор, потрепал его по плечу, после чего ушел.

Наступил день рождения Финдуилас. Казалось, праздник удался. Новая государыня Гондора была рада оказаться в центре внимания и всеобщего восхищения. Дэнетор даже танцевал с ней, чтобы радость ее была полной. Не забыл он пригласить и племянниц, надеясь, что это поможет им устроить свою судьбу.

На Лотириан явно произвел впечатление прекрасный Имрахил, приехавший на торжества младший брат Финдуилас, однако будущий принц Дол-Амрота был слишком горд, чтобы заметить дочь простого капитана, даже если ее дядя и стал государем Гондора. “Что ж… Возможно, Эммериль и права. Здесь есть в кого влюбиться, но вот о взаимности, похоже, можно лишь мечтать”, — подумал Дэнетор. Он снова вспомнил Амариэ, о которой как о возможной супруге внука не пожелал слышать даже отзывчивый лорд Тургон.

— Тебе понравился праздник? — спросил он у жены, когда они поднялись к себе.

— Очень! — улыбнулась Финдуилас.

Он улыбнулся в ответ и устало закрыл глаза.

Блюститель надеялся, что после дня рождения дочери Адрахил и Келебриан все же уедут, но принц с супругой не торопились. Имрахил, по-видимому, решил дождаться родителей.

В середине июня Дэнетор снова заметил среди гвардейцев Вэантура и подозвал его.

— Надеюсь, твоей бабушке лучше? — спросил он.

— Намного лучше, государь. Я вам так благодарен!.. Если бы вы знали, как она обрадовалась…

Блюститель улыбнулся и кивнул.

Однако спустя несколько дней Эммериль неожиданно пришла в Цитадель к брату.

— Не хотела тебя огорчать, Дэнетор, но по Городу ходят слухи…

— Ты взрослый человек, Эммериль, зачем обращаешь внимание на ерунду? — откладывая очередную бумагу, спросил он.

— Боюсь, это не ерунда. Слухи касаются непосредственно тебя.

— Меня? — Он удивленно взглянул на сестру.

— Да. Оказывается, кто-то знал о твоем романе с Амариэ. Теперь, когда в Цитадели появился ее сын, об этом вспомнили. Многие считают, что он неспроста выбрал службу в Минас-Тирит, а не в Дол-Амроте. Также уже заметили, что ты явно ему благоволишь.

— Не вижу ничего в этом ужасного. Поболтают и перестанут.

— Всё хуже. Некоторые люди уже предположили, что этот юноша может быть твоим внебрачным сыном.

— Вот уж действительно глупость. Он родился спустя несколько лет после отъезда Амариэ из Минас-Тирит, примерно через год после ее замужества.

— Это их не останавливает. Они тут же придумали, что ты тайком навещал ее в Бэлфаласе.

— С такой буйной фантазией можно про кого угодно сказать, что он не сын своего отца. Мне не интересны бредни слабых умом людей.

— Боюсь, эти слухи дошли и до Вэантура. Он выглядит очень подавленным.

— Это, конечно, хуже, — согласился Блюститель. — Я так понял, что его отец очень достойный человек, и, естественно, юноша смущен такими неприятными россказнями. Пригласи его завтра вечером к себе. Я приду и успокою его.

На следующий день Дэнетор, как и обещал, навестил дом Эммериль. Заметив своего государя, Вэантур немедленно вскочил и поклонился. Дэнетор сделал знак, после чего сестра и племянницы немедленно удалились.

— Садись, — велел Блюститель и сам тоже опустился в кресло.

Юноша внимательно и встревоженно смотрел на него.

— До тебя, наверное, дошли не слишком приятные слухи, — заговорил Дэнетор.

— Увы, государь, — признался тот.

— Полагаю, ты хочешь узнать, что из этого правда, а что досочинили бестолковые кумушки.

Вэантур кивнул.

— Твоя матушка была красивой и доброй девушкой, и я действительно был искренне влюблен в нее и мечтал назвать ее своей женой. Однако мой Дед, блюститель Тургон, дал мне понять, что это невозможно, и попросил ее семью уехать. Больше мы никогда не виделись. Я был бы рад, если бы у меня был такой сын, — улыбнулся Дэнетор, — но это — невозможно. Ты — сын своего отца, и можешь быть уверен в том, что твоя мать — порядочная женщина, а твой государь не подлец.

— Что вы, милорд… — смутился Вэантур.

— Если же кто-нибудь посмеет настаивать на подобной… версии, пусть придет и попробует сказать мне это в лицо. Не стесняйся посылать этих умников ко мне. Я найду для них время.

— Я понял, государь, — робко улыбнулся юноша.

Когда Блюститель ушел, Вэантур поблагодарил хозяек и тоже собрался уходить. Однако Мирриан остановила его.

— Получается, правда, что дядя… лорд Дэнетор, — поправилась она, — был влюблен в твою матушку?!

— Да.

— Наверное, она была потрясающей девушкой — он бы не влюбился в иную.

— Я знаю, что она была славной и красивой… Мой отец и его мать, моя бабушка, очень горевали, когда она умерла.

— Может быть, тебе лучше вернуться к ним и служить в Дол-Амроте? Государь отпустит тебя. Хотя о нем и говорят, что он очень строг, в душе он добрый и чуткий человек.

— Я это уже понял. Бедная бабушка даже глазам не поверила, когда я вошел. Я так ему благодарен.

“А он очень милый… Жаль, он моложе меня”, — глядя юноше вслед, подумала Мирриан.

Дэнетор ожидал, что слухи быстро закончатся, однако вскоре он понял, что ошибся. На следующий день после очередного Совета Минас-Тирит к нему подошел Адрахил.

— Я хотел бы поговорить с вами.

— Разумеется, милорд, — ответил Блюститель.

— До меня дошли слухи…

Дэнетор напрягся, но не показал этого.

— И касаются они непосредственно вас, — добавил Принц.

— Сколько я себя помню, семейство блюстителей всегда было излюбленной темой для столичных бездельников, и я привык не обращать на это внимание, — ответил зять.

— Я не могу не обращать внимание на разговоры о том, что у вас есть взрослый сын.

Блюститель взглянул на него в упор.

— А вы считаете, что эти слухи хоть сколько-нибудь соответствуют действительности?

— Нет, — несколько смутился Адрахил.

— Тогда в чем же дело?

— Мне кажется, что было бы лучше отослать юношу, о котором говорят, что он ваш бастард. Тогда бы и слухи улеглись.

— Я не стану этого делать. Он ни в чем не провинился. Почему я должен идти на поводу у глупых кумушек?

— От этого зависит ваша репутация.

— Я не собираюсь оправдываться и что-либо доказывать. Этот юноша — сын своего отца, а мой старший сын — принц Боромир, ваш внук. — Дэнетор слегка поклонился и оставил тестя.

“Как же я устал…” — подумал он, но и в своих покоях не нашел отдохновения.

— Дэнетор… — встретила его взволнованная Финдуилас. — Скажи… Нет, это не может быть правдой…

— Тогда зачем об этом говорить? — устало улыбнулся он.

— Говорят, что ты был влюблен в одну девушку, и сейчас ее сын служит в Гвардии Минас-Тирит…

— Много лет назад я, действительно, был влюблен в дочку одного из капитанов, и потому мой Дед настоятельно попросил их уехать из Столицы. Спустя несколько лет она вышла замуж, затем родила мальчика и умерла. Этот мальчик вырос и теперь действительно служит в Цитадели. Что в этом такого?

— Но он же…

— Я когда-нибудь лгал тебе?

— Нет!

— Тогда давай на этом закончим.

— Я думала, ты никого не любил до меня… — прошептала она.

— Милая, я живой человек, и когда ты родилась, мне было уже девятнадцать. Амариэ, действительно, была в моей жизни и оставила о себе самую добрую память. Однако с тех пор минуло более тридцати лет. Неужели это повод для огорчения или ревности?

Жена молчала.

— Я разочаровал тебя? — вздохнул он. — Ведь ты воспитана на легендах об эльфах.

— Говорят, что эльфы любят один раз и на всю жизнь… — тихо ответила Финдуилас.

— И это неправда.

— ? — не поняла она.

— Финвэ преспокойно женился на Индис. Твоя тезка Финдуилас забыла Гвиндора, когда он утратил физическую красоту… Ну а незабвенная и столь почитаемая в Дол-Амроте госпожа Митреллас, вообще, бросила мужа и детей… Я не прав?

— Прав… — признала она.

— Не нужно никого идеализировать, милая. Я рад, что мы встретились и ты согласилась стать моей женой. Я бесконечно люблю тебя и наших детей. Позволь мне быть живым человеком, а не легендой.

Финдуилас кивнула, подошла и обняла его. Когда жена ушла к детям, он отправился в свою комнату и вытащил небольшую шкатулку. Там лежала нарядная лента для волос, а также несколько записок, пожелтевших от времени. Он взял одну и развернул, а потом еще одну.

“Приходи сегодня вечером, отца и братьев не будет дома. Твоя А”. “Надеюсь, любимый, тебе получше? Ужасно беспокоюсь. Если сможешь, передай весточку с капитаном. А”.

“Наверное, их лучше сжечь, раз уж всплыла та история. Тогда, как сентиментальный мальчишка, я не смог этого сделать. Теперь, похоже, время все же настало. В конце концов, память — она в сердце”, — подумал он и позвал слугу.

— Валакар, разожги камин.

— Простите, государь, но на улице жарко… — попробовал возразить тот.

— Валакар… Иногда человек не знает истинных причин чего-либо, и то, что ему кажется правильным и разумным, таковым не является. Я сказал разжечь камин — значит, его нужно разжечь. Выполняй.

— Простите, милорд, — пробормотал тот. — Я принесу поленья.

Дэнетор кивнул и вышел.

Спустя несколько минут в поисках супруга в комнату заглянула Финдуилас. Дэнетора там не оказалось, и она хотела было уже уйти, когда заметила на столе шкатулку. В любой другой комнате она бы не обратила на нее внимание, но не во всегда идеально прибранной спальне мужа.

Молодая женщина подошла и открыла шкатулку. К ее удивлению, она обнаружила там ленту и записки. Некоторое время она колебалась, но ревность и желание узнать правду пересилили, и она все же начала их читать. Появился Валакар.

— Миледи, — поклонился он.

— Что ты собираешься делать? — удивилась она, заметив в его руках поленья.

— Государь велел затопить камин.

— Камин? В Гондоре в начале июня?

— Да, — ответил Валакар.

В комнату вернулся Блюститель.

— Выйди, — приказала Финдуилас слуге, и тот повиновался.

— Зачем ты ее трогала? — Дэнетор кивнул на шкатулку.

— Вы были близки?.. — Она взглянула мужу в глаза.

— Смотря, что ты вкладываешь в это слово. Если ревнуешь, могу тебя заверить, у меня не было женщины до тебя.

— Тогда зачем приходить вечером, причем тогда, когда никого нет дома?!

— Затем, чтобы об этом знало как можно меньше людей. И все равно этих предосторожностей, как выяснилось, оказалось недостаточно. Тебе это может показаться странным, но в те годы я сильно боялся своего отца. Он был строг и скор на расправу. К тому же мне не хотелось подвести Амариэ и сломать ей жизнь.

— Ты до сих пор хранишь всё это… Получается, ты всё еще любишь ее?..

— Я не трогал эту шкатулку много лет. Сегодня, учитывая слухи, решил уничтожить эти записки. Хочешь, сделай это сама.

Финдуилас подошла к камину и бросила свернутые листочки в огонь. Следом молодая женщина хотела сжечь и ленту, но Дэнетор остановил ее.

— Я отдам ленту Эммериль, а она передаст ее Вэантуру. Скорее всего, он захочет сохранить ее.

— Значит, для тебя это ценность? — обиженно спросила Финдуилас.

— Не для меня, а для сына, который потерял мать на следующий день после рождения.

— Почему тогда через Эммериль?

— Эммериль была подругой Амариэ. Сестра нас и познакомила. Она и ее ныне покойный муж капитан Барахир помогали нам встречаться. — Дэнетор подошел и забрал у жены ленту, снова положил в шкатулку и позвал Валакара. — Отнеси в дом госпожи Эммериль, — велел он.

Слуга унес шкатулку. Финдуилас смотрела на мужа.

— Не веришь?

— Я… хочу верить.

— Мне всегда казалось низостью использовать девушку или женщину просто для удовлетворения плотского желания, и я не тронул ни Амариэ, ни кого-либо еще… Что касается Вэантура, то я к нему расположен и не стану этого скрывать. У меня не каменное сердце, к тому же Вэантур — славный юноша и заслуживает доброго отношения. Я не буду убирать его из гвардии. Пожалуйста, пойми и прими это.

(c) 2023 murzwin