Блюститель (джен)

Шли дни и недели. Наступила осень. Финдуилас все реже спускалась в Фонтанный Двор, а потом силы покинули ее настолько, что она уже не могла осилить и этот путь. В ясные и солнечные дни Морвэн потеплее одевала свою госпожу, и Дэнетор относил ее в Фонтанный двор.

Понимая, что дни любимой сочтены, он все вечера проводил с семьей. Он беседовал с женой и играл с сыновьями, и Финдуилас говорила, что никогда прежде она не была так счастлива — по крайней мере, с тех пор, как он стал Блюстителем.

— Но как же твои дела? — спрашивала она.

— Сейчас затишье, — лгал он.

Финдуилас не знала, что, когда она засыпала, он неслышно вставал, одевался и шел работать, нередко возвращаясь уже незадолго до рассвета.

Однажды его уловка едва не раскрылась. Когда он вернулся среди ночи, жена не спала.

— Где ты был? — спросила она.

— Ходил в уборную, — нашелся он.

— Тебя долго не было.

— Сон пропал, и я решил немного побродить, чтобы не ворочаться и не тревожить тебя, — отозвался он.

Она придвинулась и обняла его.

Ушел теплый сентябрь, потом и солнечный октябрь. Наступил ноябрь, а с ним — затяжные дожди.

Единственным светлым моментом той осени в семье Блюстителя стало известие о том, что Мирриан после четырех лет супружества все же понесла.

В Цитадели уже никто не сомневался в скором уходе госпожи в мир иной, поняла это и она сама. Всё словно замерло в ожидании неизбежного.

Наступил декабрь. Зима обещала быть холодной для Гондора, и дожди часто сменялись снегопадами. Финдуилас совсем перестала вставать с постели. Маленький Фарамир почти не покидал ее комнаты и в основном сидел у нее на постели. Они разговаривали, читали книжки и рассматривали рисунки.

Ко дню рождения младшего мальчика, который уже хорошо умел читать, Дэнетор заказал большую книгу сказок и легенд приморского Гондора с замечательными цветными иллюстрациями. За неделю до праздника она была готова и доставлена в Цитадель Блюстителю.

Дэнетор взял ее и начал листать. “Она должна ему очень понравиться”, — подумал отец, и на миг горе отступило, но тут же вернулось вновь.

“Теперь он сможет посещать дневную часть праздников… Но дня рождения Финдуилас уже не будет”, — тоскливо подумал он и отложил книгу.

Вечером, когда Фарамир ушел спать, он принес и показал ее жене.

— Какое чудо! Он будет в восторге, — сказала она.

Дэнетор улыбнулся.

Они перекусили и легли спать. Теперь Дэнетор постоянно просыпался и прислушивался к ее дыханию и каждое утро с облегчением понимал, что она еще жива.

В день Зимнего солнцестояния у Блюстителя был назначен очередной Совет Минас-Тирит. Перед началом заседания он заглянул к жене. Они вместе с Фарамиром рассматривали новую книгу. “Это же должен был быть сюрприз… Что ж, подумаю, что можно подарить еще”. Финдуилас заметила его. Он подошел, присел на край постели и обнял ее.

— Ты в мантии… У тебя будет Совет? — спросила она.

— Да, надеюсь, часа на два, не больше. Как только он закончится, я обязательно приду, — пообещал он, с болью думая о том, как она изменилась.

— Я буду ждать тебя. — Она потянулась к нему, он наклонился, и она коснулась его щеки бесцветными губами.

— Я тоже буду ждать! — добавил Фарамир.

Дэнетор потрепал мальчика по голове и поднялся. В дверях он снова обернулся и взглянул на нее.

— Я буду ждать тебя… — повторила она.

На Совете он терпеливо выслушивал капитанов, лорда Хурина-Хранителя ключей… Колокол отмерил один час, потом следующий. Зимнее солнце склонилось к закату.

Внезапно двери в Зал распахнулись и появилась заплаканная Морвэн, старшая из дам жены.

— Милорд… — только и смогла произнести она.

Он немедленно вскочил и бросился наверх. Никогда он не бежал так быстро. Лестницы, коридоры…

Она лежала в постели, и, казалось, спала. Дэнетор схватил ее за руку, она была еще теплой.

— Финдуилас?.. — Он прижал ее к груди и стал качать словно ребенка.

Он не знал, сколько времени прошло, когда он бережно опустил ее на ложе, поднялся и вышел в смежную комнату.

— Милорд… — появилась Морвэн. — Какое платье надеть на госпожу?.. — вытирая слезы спросила она.

Он не ответил.

Скоро появился Хурин Хранитель ключей.

— Государь… Вы так неожиданно покинули Заседание совета… Люди всё еще ждут вас… Или мне их распустить?..

В комнату вошел лекарь

— Милорд… — осторожно начал он.

Дэнетор с усилием поднялся.

— Платье наденьте синее… Оно ей очень шло. — Он вышел из спальни жены и медленно направился в Тронный Зал.

Двери перед ним привычно распахнулись, члены совета встревоженно смотрели на своего господина.

— Простите. Умерла моя жена. — Голос его был глухим и даже спокойным. — Окончание Совета состоится через неделю.

Он вернулся в свои покои, где обнял плачущих детей.

— Госпожа утомилась, и они вместе с Фарамиром уснули… — тихо заговорила Морвэн. — А потом мальчик проснулся, позвал ее и… и…

Отец почти услышал этот детский отчаянный крик и живо представил, как несчастный ребенок пытался разбудить навек уснувшую мать.

Узнав о смерти невестки, в Цитадель немедленно пришла Эммериль и попыталась хоть как-то утешить осиротевших племянников. Наконец Фарамир уснул у нее на руках, и она уложила его в постель.

Спустя день состоялись похороны. Колокол гудел тихо и глухо. Финдуилас покоилась на ложе, усыпанном ее любимыми белыми розами. Юная и даже теперь прекрасная. На улице шел снег, он падал на ее лицо, на ее чудесные темные волосы, сиял искорками на солнце, но не таял… И Дэнетору от этого было еще больней.

Он долго смотрел на нее, стараясь навсегда запечатлеть ее последний образ, а потом все же накрыл покрывалом.

Наконец он сделал знак, а вернее, уронил руку, и скоро ее навсегда скрыла белоснежная мраморная плита.

Словно во сне он вернулся в Цитадель, сидел на поминальном обеде… Но когда один из советников попробовал было встать и заговорить об усопшей, взглянул на него так, что тот осекся, и окончание трапезы прошло в мертвой тишине.

Скоро стемнело, снег усилился. Ближе к полуночи, когда Город уснул, Дэнетор надел плащ на меху и пошел к надгробию жены.

Там он упал на колени и зарыдал. Нет, завыл.

Ветер разогнал облака, обнажив серебристо-белую ледяную луну. Стало светло. Он кое-как поднялся и побрел назад.

Внезапно в груди все сдавило от невыносимой боли. Он почти побежал к крепостной стене и поднялся на нее. Один шаг — он взглянул вниз — и он отправится за ней…

Какое-то мгновение он стоял над пропастью, но потом все же отступил назад. Дети… Он не может оставить их. И Гондор.

Спускаясь со стены, он поскользнулся и больно ушиб колено. Вставая, он внезапно понял, что страшно устал и замерз.

Прихрамывая, он добрел до Верхнего Яруса, миновал Фонтанный двор, где, словно статуи, стояли молчаливые стражники, вернулся во Дворец, подошел к спальне жены и толкнул дверь.

Даже когда она умерла, но еще оставалась в Цитадели, комната не казалась такой пустой. “Первая ночь без нее… И сколько их еще будет?..” Он упал на ложе, которое еще хранило ее аромат, и беззвучно заплакал.

“Что это? — Дэнетор услышал не то вздох, не то всхлип. — Кто здесь?! Фарамир?! — Приглядевшись, отец узнал мальчика. — Ты почему не спишь?” Он бережно взял ребенка на руки и унес.

Они пришли в спальню мальчика, и Дэнетор осторожно опустил его на постель, а сам сел рядом.

— Отец…

— Что, сынок? — тихо отозвался он.

— Вы… ведь вы не умрете?..

— Нет!..

— Точно?..

— Не умру. Пока ты жив, обещаю, — ответил Дэнетор и обнял его.

Когда Фарамир уснул, отец поднялся, прошел в свою спальню и рухнул на кровать. Когда он вновь открыл глаза, то понял, что в комнате пахнет мазями и травами. Он слегка повернул голову и увидел престарелого мастера Анборна и еще несколько лекарей.

— Государь?.. — осторожно спросил Старик. — Вы… слышите меня?

— Да.

Лекари переглянулись, кто-то не сумел сдержать радостное восклицание.

— Вы беспробудно спали три дня, милорд, — объяснил Анборн.

И действительно, горе и последние месяцы, когда он работал на износ и почти не спал, серьезно подточили силы Блюстителя.

— Вы очень истощены, выпейте бульона, — попросил Анборн.

Кто-то из более молодых лекарей приподнял совершенно обессиленного Дэнетора и начал поить.

Вскоре прибежала Эммериль.

— Ты все-таки очнулся!.. — Она сжала его кисть.

— Что дети?

— Фарамир или плачет, или тихонечко сидит… Боромир чуть получше.

— Я спал три дня… Значит, сегодня…

— Сегодня день рождения Фарамира, — подтвердила сестра.

— Приведи их.

Дэнетора умыли, обтерли влажным полотенцем и сменили сорочку, после чего втерли в ушибленное колено какую-то мазь.

Вернулась Эммериль с детьми. Фарамир испуганно взглянул на изможденное лицо отца с чернотой под ввалившимися глазами. Дэнетор заставил себя улыбнуться.

Ребенок мгновение подумал, после чего забрался к нему на постель, лег рядом и прильнул. Отец погладил его по голове. Любые поздравления казались ему сейчас неуместными.

— Я очень тебя люблю, малыш, — сказал он.

— Я тоже очень вас люблю, отец, — теснее прижимаясь к нему, отозвался Фарамир.

Следующие дни Дэнетор провел в постели. Лекари исправно поили его снадобьями и бульоном и растирали с мазями одеревеневшие тело. “Они делают все, чтобы я поскорее встал на ноги и начал работать. Никому нет дела до того, что творится у меня в душе. Я должен жить дальше, даже если для этого мне понадобится убить все свои чувства”.

Впрочем, теперь, после смерти Финдуилас, он все чаще ощущал внутри лишь леденящую пустоту.

Спустя неделю после похорон Блюстителю сообщили, что в Столицу прибыл принц Адрахил. Как бы плохо он себя ни чувствовал, Дэнетор понимал, что должен принять тестя. Он поднялся, умылся, надел симару и спустился вниз.

Они обменялись церемонными поклонами. Адрахил не скрывал неприязни.

— Ты все-таки свел ее в могилу… Зачем ты присвоил ее себе?! Она должна была выйти замуж за Виньяриона! Она должна была жить!!! — Убитый горем Адрахил, лишь в Столице узнавший о смерти дочери, напрочь отмел приличия.

— Я любил ее не меньше вас, милорд. И, поверьте, ее смерть была для меня тяжелейшим ударом.

— Что ты знаешь о любви?! Хладнокровный и расчетливый педант. Да если бы ты действительно ее любил, ты бы умер на ее могиле!

— Я не могу оставить Гондор, детей и позволить себе подобную… роскошь, — стараясь сохранить спокойствие, ответил Дэнетор.

— Ты просто лишен возможности по-настоящему чувствовать!

— Я не стану вас переубеждать… Это бесполезно. Но раз уж вы приехали… По гондорским законам, если Блюститель не может выполнять свои обязанности, а его наследник еще не достиг совершеннолетия, страну должен возглавить принц Дол-Амрота.

— Кажется, вы живы, государь, — отрезал Адрахил, развернулся и вышел.

“Да, от него помощи не получишь… Как бы плохо мне ни было… Я должен найти в себе силы”.

Дэнетор вернулся в свои покои.

— Валакар, скажи, чтобы подготовили купальню.

— Простите, государь, — встрепенулся лекарь, — но вам пока рано в купальню. Вы должны еще хотя бы несколько дней провести в постели.

— У меня нет такой возможности.

— Сейчас зима, а вы еще очень слабы. Вы можете простудиться.

— Валакар, тогда принеси таз с теплой водой, — сдался Дэнетор.

Он обмылся, оделся в чистое, причесал волосы и ушел в кабинет. Вскоре неожиданно снова появился Адрахил.

— Я завтра уезжаю! — с вызовом заявил он.

— Желаю вам доброго пути, милорд, — с поклоном ответил зять.

— Я хочу забрать Фарамира. Боромир — наследник, и потому пусть остается с вами, но Фарамир был очень близок Финдуилас… Можно сказать, это ее дитя. Пусть служит нам с леди Келебриан памятью о ней и утешением в нашем горе.

— Нет, — ответил Дэнетор. — Это и мое дитя, и он останется со мной.

— Что его ждет в Цитадели? Вечно занятый человек, которому не до семьи?

— Не вам меня судить. Вы все равно видите лишь то, что хотите видеть. Фарамир останется в Минас-Тирит. Это мое последнее слово. А теперь потрудитесь оставить эту комнату и больше не беспокойте меня.

Адрахил едва не задохнулся от возмущения, но все же вышел.

Вечером Дэнетор пришел к сыновьям. Эммериль сидела обнявшись с Фарамиром и что-то ему рассказывала. Боромир играл с оловянными рыцарями.

— Отец?! Вы встали! — воскликнул он.

Эммериль встревоженно взглянула на брата. Он сел рядом с ней, взял младшего сына на руки и усадил к себе на колени.

— Почитать тебе? — Он кивнул на “Сказания и легенды Приморского Гондора”.

Мальчик кивнул, и Эммериль передала брату книгу. Дэнетор начал читать. У Блюстителя была прекрасная дикция, он читал с выражением и по ролям, и даже сестра невольно заслушалась.

— Нет, не так, — вдруг прервал его Фарамир.

— Что не так, сынок? — не понял Дэнетор.

— Принцесса должна говорить это иначе. Мама читала это испуганным голосом.

“Мама…” — внутри Дэнетора все сжалось.

— Прости, малыш, — тихо ответил он.

(C) 2023 murzwin