Блюститель (джен)

Тем временем приближалась свадьба Альмариан. В Городе уже давно не было радостных событий, и потому Дэнетор даже объявил в Столице выходной, чтобы все желающие могли отпраздновать этот день вместе с новобрачными.

Блюститель и его сыновья появились на торжестве, причем Дэнетор пожелал выполнить на церемонии обязанности отца невесты, поскольку господин Эарнил не смог приехать в Минас-Тирит на свадьбу внучки. Он очень постарел за этот год и тяжело перенес смерть единственного сына. Разумеется, Альмариан с благодарностью согласилась.

В полдень жених и невеста обменялись клятвами верности, и тут же тишину над городом заполнили десятки радостных колоколов.

— Небо, — заметила брату прибывшая по такому поводу в Столицу Эммериль, — ты устроил ей свадьбу, как если бы замуж выходила девушка из Блюстительской семьи. Город утопает в цветах, звонят колокола…

— Она почти моя внучка, — с улыбкой отозвался Дэнетор

После церемонии начался пир, а после него — танцы. Тогда мало кто знал, что это был последний праздник старого Гондора…

Фарамир смотрел на Альмариан, которая была очень хороша в своем белом с серебром платье, и искренне радовался за нее.

— Как же я люблю, когда отец улыбается, — услышал он голос старшего брата.

— Согласен. Он так редко радуется. — Фарамир взглянул на Дэнетора, в кои-то веки ненадолго снявшего свой траур.

Неожиданно к Фарамиру подошла новобрачная.

— Поздравляю, — произнес он.

— Спасибо, — улыбнулась она, хотя ей больше хотелось плакать. — Подари мне один танец…

— С позволения капитана Кириона, — ответил слегка удивленный юноша и подал ей руку.

“Хотя бы один раз…” — глядя на него, подумала Альмариан, желая, чтобы этот танец никогда не заканчивался.

Но он закончился, и она снова танцевала с Кирионом. Наконец, несмотря на то, что приближался День летнего Солнцестояния, на улице начало темнеть.

Дэнетор благословил новобрачных, тепло простился с ними и ушел в Цитадель. Фарамир последовал за отцом, Боромир решил задержаться с друзьями.

Блюститель устал, и хотя он пребывал в благостном расположении духа, почему-то не мог расслабиться. Младший сын понял это.

— Что-нибудь случилось?.. — спросил он.

— У меня дурное предчувствие…

— Вам нужно отдохнуть.

— Ты прав, сынок.

Кирион и Альмариан вернулись в дом капитана Вэантура, где собирались жить после свадьбы. Спальня была украшена алыми розами и ее любимым жасмином… Счастливый Кирион привлек жену к себе, обнял и поцеловал в губы. Она поняла, что последует дальше.

— Я… стесняюсь… Прошу тебя, погаси лампу, — попросила она.

— Конечно, милая, — ответил Кирион, объясняя себе эту просьбу скромностью и стыдливостью юной супруги.

Вскоре они опустились на ложе. “Если бы только это был ты…” — с тоской подумала Альмариан, вспоминая улыбку Фарамира и его сияющие серые глаза. Она постаралась представить его на месте мужа и так пережила свою первую брачную ночь.

Утром Дэнетор решил взглянуть в Палантир. Спустя полчаса он спустился вниз, и Фарамир все понял по его лицу.

— Что происходит?! Они уже выступили?!

— Увы. Боромир вернулся? Прикажи воинам готовиться.

Ошеломленная новостью еще вчера такая радостная Столица настороженно умолкла. Мужчины готовили кольчуги и точили клинки. Притихшие женщины и дети сидели неподалеку, пользуясь последними часами вместе.

На рассвете следующего дня все были готовы, и Дэнетор обратился к ним с напутственным словом.

— Гондорцы, мы наследники великих воинов запада, что некогда одолели хозяина Барад-Дура. Он знает, что мы умрем, но не склонимся перед ним, и потому до сих пор боится нас. Не посрамим наших предков и защитим наших матерей, жен и детей.

После этого заговорил Боромир.

— Враг силен, но правда с нами. Да, орков и рабов Саурона много, очень много, но они идут умирать из боязни ослушаться своего господина. Мы же идем вперед с воодушевлением, зная, что спасаем тех, кто нам бесконечно дорог, и потому, какие бы орды ни бросил на нас Мордор, мы сильнее. И запомните. Мы идем не обороняться, мы идем побеждать. Да, многие не вернутся домой, но память об этой битве и ее героях навсегда останется в сердцах жителей Минас-Тирит и гондорских преданиях.

Воины преклонили колени, и Блюститель благословил их. Кирион прощался с женой.

— Пожалуйста… вернись, — попросила она.

— Я вернусь, любимая моя, я обязательно вернусь, — сказал он, прижимая ее к груди. — Твоя любовь даст мне силы.

Ворота открылись, и отряды начали покидать Столицу. Альмариан долго смотрела им вслед, а потом медленно пошла домой. Нужно было еще столько сделать после свадебного торжества. Многие женщины, в том числе чтобы отвлечься, помогали ей.

Словно перед страшной бурей, небо затянули мрачные, черные тучи. На улице стало темно, будто наступил вечер. Город затих.

Довольно скоро появились первые раненые, и Альмариан ушла во Врачебные Дома. “Хоть бы Фарамир благополучно вернулся… И Боромир… И, конечно, Кирион… Небо, услышь нас… Помоги им…” — молила она, когда выдавалась свободная минутка, но поток раненых не иссякал, а времени становилось все меньше.

Многие горожане и, особенно, дети поднимались на стены и вглядывались вдаль, в сторону древней Столицы. Дэнетор хотел было взять Палантир, но снедаемый тревогой за исход битвы и за жизнь сыновей, понял, что Саурона ему сейчас не одолеть, и потому тоже ждал известий.

Боромир и Фарамир смотрели на Восточный берег. Далеко к северу и югу, насколько хватало глаз, казалось, он шевелился из-за бесчисленных орков, которые садились на плоты, пытаясь переправиться через Великую реку, где их встречали тучи гондорских стрел.

Однако у Врага была и харадская конница, которая под прикрытием уруков пыталась прорваться к осгилиатскому мосту.

— Не пройдут, — удовлетворенно сказал Боромир.

И действительно, несколько линий заграждения неплохо справлялись со своей задачей.

— Думаю, они приберегли для нас какой-нибудь сюрприз, — ответил Фарамир.

— Именно поэтому, если их конница все же прорвется на мост, по моему сигналу он будет немедленно взорван.

Спустя несколько часов часть орков все же высадилась на западный берег, где их ждали гондорские воины. Мост, казалось, держался.

Внезапно Фарамир почувствовал, что у него перехватило дыхание. Старший брат заметил это.

— Ты ранен?! — прокричал он.

Фарамир помотал головой.

— Значит устал! Уходи!.. Слышишь?!

Однако тот словно оцепенел. Вдруг Боромир тоже почувствовал странную тяжесть, словно все тело его налилось свинцом, и ощутил какой-то первобытный ужас.

Навстречу им двигалась тень, что была чернее самой темной ночи. И гондорцы, и их враги застыли, и тень эта, а с нею и еще несколько всадников пронеслась на запад.

— Они прорвались! — закричал очнувшийся Боромир. — Нужно обрушить мост!!!

Он поднял свой рог и дважды протрубил в него. Гондорские воины были предупреждены, что после этого сигнала у них есть примерно полминуты на спасение. Те, кто был ближе к западному берегу, поспешили туда. Кто-то прыгал в реку и пытался спастись вплавь.

Фарамир на миг заколебался. Снять кольчугу не было времени, да это было и рискованно, так как очнулись и орки.

— Прыгай!!! — заорал Боромир.

Тот вздохнул, снял шлем, перемахнул через перила, и прыгнул в реку. Вода тотчас сомкнулась у него над головой, пресная вода ударила в нос, кольчуга и туника под ней превратились в неподъемную тяжесть и потянули его вниз.

“Нет… умереть вот так, будет совсем глупо… — он выпустил меч, начал изо всех грести и в конце концов вынырнул, — теперь к берегу…”

Над головой раздался дикий грохот, вокруг начали падать осколки камней, один скользнул по волосам, причинив ощутимую боль. “Я должен доплыть…” Внезапно он заметил в десятке ярдов Кириона с окровавленной головой.

— Кирион!.. — Фарамир хотело было помочь другу, но пока он пытался доплыть до него, тот скрылся под водой.

Силы покинули юношу и, скорее всего, его постигла бы судьба товарища, но в этот момент он заметил проплывавший мимо кусок дерева, вцепился в него и доверился течению, которое медленно несло воды на юго-запад, к спасительному гондорскому берегу.

Когда до него оставалось ярдов двадцать, Фарамир разжал руки и начал грести.

— Братик! — услышал он.

Более выносливый Боромир уже выбрался из Реки, но, заметив младшего брата, снова бросился назад на помощь. Наконец Фарамир ощутил под ногами дно. Боромир вывел его на берег, после чего тот бессильно рухнул на песок прямо у кромки воды.

— Братик… Ты как?.. Ты ранен? — допытывался Боромир.

Вокруг них собирались уцелевшие воины.

— Боромир… Кирион… — с усилием произнес Фарамир.

— Не знаю, пока его еще не видел. У тебя кровь на лице. — Старший брат бережно раздвинул ему мокрые волосы. — Кожа рассечена… Лекарь есть поблизости?! — крикнул он.

— Кирион погиб, — прошептал Фарамир.

— Возможно, — согласился Боромир, обнимая его.

Когда Фарамир немного пришел в себя и огляделся, он заметил, что почти все уцелевшие воины были сухими. На него навалилась страшная правда: большая часть защитников осгилиатского моста погибла.

До Минас-Тирит донесся звук взрыва. Люди замерли и пытались понять, что случилось. Дэнетор опустил голову. Битва была окончена, но он не сомневался, что берег удалось отстоять очень дорогой ценой.

К Осгилиату приблизился маленький отряд. Его капитан поклонился наследнику.

— Вы живы, милорд, — обрадовался он.

— Нужны еще повозки для раненых.

— Они следуют за нами и совсем скоро будут здесь.

— С вами есть лекарь?

— Да, милорд.

— Пусть перевяжет капитана Фарамира.

Опустошенный юноша так и сидел на берегу и смотрел на Реку.

— Позвольте, милорд, — склонился над ним лекарь. — Рассечена кожа, — обернулся он к Боромиру. — Я промою рану и перевяжу.

Когда врач закончил, Боромир велел брату возвращаться в Минас-Тирит.

— Тебе худо, езжай домой. Обрадуй отца и попробуй его утешить.

— Боромир…

— Что братик?

— Это… все уцелевшие люди?

— Думаю, что все же побольше.

— Боюсь, из тех, кому пришлось спасаться вплавь, никто не выжил…

— Кто-то мог, как и ты, за что-нибудь зацепиться и выйти на берег южнее, — ответил Боромир, понимая, что брат, скорее всего прав. — Капитан Орненгил… Пожалуйста, отвезите его в Минас-Тирит.

— Конечно. Милорд… — Капитан шагнул к Фарамиру и взял его за плечи.

— Мы должны обыскать берег… Найти всех раненых и уцелевших.

— Фарамир, мы обязательно это сделаем, — пообещал Боромир.

Юноша нехотя поднялся. Ему подвели коня, и он забрался в седло.

— Скажи отцу, что я цел и скоро вернусь, — велел старший брат.

Фарамир и еще несколько воинов тронулись в сторону Столицы. На улице по-прежнему было сумрачно, из-за тяжелого влажного воздуха было трудно дышать. Они подъехали к воротам, и те распахнулись.

— Можете не запирать, — сказал Фарамир. “Что сказать? Мы победили?.. Но разве это победа?..” — Опасность… миновала, — произнес он.

Услышавшие их люди встретили это известие радостными восклицаниями. В Шестом Ярусе возле врачебных домов его заметила Альмариан и бросилась навстречу. Он обнял ее.

— Ты вернулся… — прильнув к его груди, прошептала она.

— Да, — тихо ответил он.

— Ты ранен? — спохватилась она и осторожно коснулась рукой его перевязанной головы.

— Просто ссадина, но Боромир настоял на перевязке.

— Правильно сделал! “Спросить про Кириона?..”

— Альмариан… — начал было он, — “Или пока не отыщут тело не говорить?!”

— Что? — Она сжала его руки со вздувшимися жилами, а потом неожиданно начала их целовать. — Тебе нужно отдохнуть, — ласково сказала она.

Внезапно небо над ними озарилось белым ледяным светом, и почти сразу же последовал раскат грома и хлынул дождь. Он кивнул, поцеловал ее лоб и направился в Цитадель.

Несмотря на дождь, в Фонтанном дворе его встретил бледный отец. Они обнялись.

— Боромир просил передать, что он жив.

— Я знаю… Что у тебя с головой?..

— Осколок, но ничего серьезного.

— Пойдем, тебе нужно лечь.

Фарамир поднялся к себе, снял кольчугу и слегка подсохшую одежду, обмылся и лег. Дождь закончился, на западе пробилось закатное солнце. Он распахнул окно и лег, но тут в его дверь едва слышно постучали.

— Войдите…

Появился Боромир. Фарамир сел.

— Лежишь?

— Да.

— Кириона нашли. Вниз по Реке.

— ?!

— Погиб.

Фарамир опуситил голову.

— Скажешь Альмариан? Ведь вы дружны.

Юноша помолчал.

— Хорошо, — поднялся он.

— Если хочешь, я пойду с тобой, — предложил Боромир.

— Да, пожалуйста.

Вскоре они спустились во Врачебные дома. Их радостно приветствовали врачи и раненые.

— Позовите госпожу Альмариан, — велел Боромир.

Увидев братьев, она сначала тоже обрадовалась, а потом почувствовала недоброе.

— Что-нибудь… случилось?.. — Она изменилась в лице.

Фарамир в отчаянии взглянул на брата.

— Альмариан. Милая… — вздохнул Боромир, подошел к ней и обнял.

— Кирион погиб? — глухо спросила она.

— Да. Мы до последнего надеялись…

— Тело нашли?

— Да.

Она молчала. Человек, лишь позавчера ставший ее мужем, был мертв, и она превратилась во вдову, еще не до конца почувствовав себя женой.

— Я пойду к раненым, — наконец смогла произнести она.

Боромир разжал руки, и Альмариан ушла. Братья вернулись в Цитадель. Масштабы потерь уже стали ясны и в Городе, и над Минас-Тирит поднялся нескончаемый стон.

Оказавшись у себя, Фарамир закрыл окна, накрыл голову подушкой и все же уснул. Однако сон его был вновь тревожен. Темное небо стало еще черней, но свет все еще теплился на Западе. “В Имладрисе отыщешь ты сломанный клинок…” — снова услышал он.

— Милорд… — услышал он голос слуги. — Вам плохо?

Фарамир сел.

— Может, послать за лекарем? — участливо спрашивал слуга.

— Нет… — покачал он головой.

Утром Фарамир рассказал отцу, что снова видел сон.

— Мне кажется, я должен безотлагательно ехать в Имладрис. Другой надежды у нас нет. — Он вспомнил жуткую тень, пронесшуюся по мосту, и невольно поежился. — “Решенья там найдет Совет, чар моргульских сильней”.

Дэнетор тяжело вздохнул. Большая часть армии Минас-Тирит была уничтожена, и ночь Блюститель провел без сна, понимая, что это лишь временная передышка и нужно вновь призывать рекрутов, что вызовет недовольство и у властителей провинций, и у простого люда.

— Отец?..

— Не знаю, Фарамир. Имладрис далеко. Да и смогут ли они нам помочь? Элронд — брат нашего первого государя. Разве, если бы он знал, как нас поддержать, он не нашел бы способа нам сообщить?.. Когда-то он даже сражался вместе с нашими предками… А великий Гил-Гэлад вместе с Элендилом отдали жизнь, чтобы низвергнуть Саурона… Мы даже не знаем, не покинул ли Элронд Имладрис.

— Если бы этот сон не приснился мне вновь…

Поговорив с отцом, Фарамир спустился на смотровую площадку. Светило яркое солнце, над Цитаделью веял освежающий ветерок, и на миг все показалось ему таким обманчиво мирным.

— Ты здесь?.. — услышал он и обернулся.

Альмариан подошла и села рядом.

— Как ты? — спросил он.

Она не ответила и смотрела куда-то вдаль.

— Знаешь… — решился он. — Кирион был таким радостным эти дни… Он просто светился... Ты была самой дорогой и желанной наградой для него, и он ушел в мир иной счастливым.

“Для Кириона наш брак был не напрасным… А для меня?..” — Юная вдова покрутила еще такое непривычное обручальное кольцо на пальце.

На следующий день начались бесконечные похороны. Сыновья Блюстителя посетили множество траурных церемоний, и Фарамир снова чувствовал себя совершенно опустошенным.

(C) 2024 murzwin