Основатель. Хранитель. Отец. (джен)

Пробуждение моё началось с того, что на месте сердца я ощутил маленький пульсирующий раскалённый уголёк. От него во все стороны по сосудам потек раскалённый металл, заставивший меня прочувствовать всё своё тело. Я бы ещё понежился в тепле, но интуиция вопила об опасности, поэтому пришлось распахнуть глаза и шагнуть в сторону, одновременно увлекая кого-то от луча заклятия.

— Ты кто такой? — выкрикнул престранный тип в лиловом тюрбане. От мужчины несло такими ненавистью к моему подзащитному и желанием его убить, что я, плюнув на опасность, неизвестную обстановку и прочее, швырнул в него сгусток Адского Огня. О, как он орал от боли, корчась в пламени!..

— Салазар? — столько испуга, надежды и счастья в звучании своего имени мне слышать не доводилось.

— Гарри... — я обернулся и всмотрелся в ярко-зелёные глаза мальчишки. Сколько же лет я был не у дел? И как он меня запомнил?.. И что, во имя Морриган, ему пришлось пережить, что у него столько боли в глазах?!

— Ты заберёшь меня? — неуверенная надежда.

— Да. Прямо сейчас, — я подхватил Гарри на руки и скользнул сквозь пространство в своё поместье, не тревожа антиаппарационных щитов.

* * *

— Ты это тоже видел?

— Ага. Как думаешь, что будет дальше?

— По-моему, то заклинание из той книжечки, которой кто-то заложил свалившийся на тебя талмуд. Это было бы логичнее всего. Интересно, они ещё вернуться сюда?

— Само собой. Думаю, это наш реальный шанс набиться к нему в ученики — небольшой шантаж, и всё будет замечательно. Что скажешь?

— Хм, пожалуй... Шалость удалась!

* * *

Гермиона бежала на несколько метров впереди профессора Дамблдора, отставая от профессора Снейпа всего на два шага. Девочке было невероятно стыдно — ведь они с ребятами думали, что это преподаватель зельеварения собирается украсть философский камень... Надо же было так лопухнуться!

Вокруг Снейпа ореолом виднелись потоки магии, колебавшие гобелены на стенах коридора. Преподаватель просто светился неосознанно выплёскиваемой в пространство силой, оправдывая своё неофициальное звание сильнейшего мага поколения. Цербера отшвырнуло в конец запретного коридора, а люк сорвало с петель; дьявольские силки послушно приняли на себя мага и ученицу, чтобы сразу же отползти в сторону от обжигающе-горячей силы; дверь, ведущую из комнаты с ключами, Снейп разнёс бомбардой, та же участь ждала гигантские шахматы, тролль же должен был благодарить судьбу, что не успел очнуться.

В последней комнате, где уже довелось побывать Гермионе, вместо чёрного огня, ранее преграждавшего путь вперёд, весело плясали причудливые огненные звери, не вступая, впрочем, в комнату. Гриффиндорка с ужасом узнала Адское Пламя, на описание которого наткнулась в библиотеке, а профессор, похоже, этого не заметил. Догадываясь, что после она может сильно пожалеть, девочка резко вцепилась сзади в мантию зельевара, упёрлась ногами в стол, благо тот и не думал смещаться, и дёрнула учителя на себя. Не ожидавший ничего подобного, Снейп рухнул на Гермиону, придавливая её к полу. Она же, не давая себе опомниться, обхватила мужчину под подмышками и, уткнувшись лицом куда-то в затылок профессору, зашептала:

— Это же Адское Пламя, профессор, посмотрите, пожалуйста, придите в себя...

Прихрамывающий Альбус Дамблдор, едва добравшийся до комнаты с ядами — всё же падение с пяти метров копчиком на каменные плиты не проходит бесследно и для более юных людей, кто же знал, что Дьявольские силки ещё не вернулись под люк — решил провериться у Помфри ещё и на сотрясение мозга — увиденное им никак не вписывалось в привычную картину мира директора. Первокурсница-гриффиндорка рыдала в голос, сидя на коленях декана Слизерина, уткнувшись лицом ему в грудь. Зельевар же, известный своим скверным характером, только утешал девочку, даже не пытаясь язвить. Откуда было знать председателю Визенгамота, пришедшему через пятнадцать минут после того, как Гермиона остановила Снейпа буквально в двух шагах от смертельно опасного заклинания, что в растрёпанной каштановой гриве, едва уловимо пахнущей вишней, так просто и странно-приятно прятать злые слёзы бессилия, осознания того, что снова опоздал...

* * *

Где-то в глубинах нитей магии, из которой создавался Хогварст, раздался серебряным перезвоном колокольчиков ликующий смех. Как ошибались люди, думая, что стены Хогварста построены из камня. Разве камень может смеяться? Нет, замок был воздвигнут из магии и четырёх капель крови, одна из которых стала фундаментом, вторая — стенами, третья крышей, потолками и полами, а четвёртая — защитой. Именно это позволяло существовать школе, не давая ей пасть в неравной битве с учениками. Древняя магия сама старалась затянуть повреждения, не пустить их дальше — даже Адский Огонь выжигал лишь обстановку комнаты, не вредя стенам и не расходясь по замку, но у всего есть предел прочности. Не так давно Хогварст начал работать на износ, с каждым часом приближаясь к бесславному падению. Но стоило только Основателю ступить под своды замка, пусть меньше, чем на минуту, и школа признала хозяина. Теперь только по его слову она могла пасть. И так будет ещё тысячу лет...

Душа замка вновь рассмеялась и потушила проклятый огонь в одном из залов. Уж теперь-то всё будет отлично...

* * *

Большой холл моего родового замка практически не изменился с тех пор, как я тут побывал в последний раз — только льняные портьеры сменились на бархатные, стёкла стрельчатых окон стали гораздо прозрачнее, да кто-то высеребрил девиз рода «Per aspera ad astrum». Не спуская Хранимого с рук, я бегом взлетел на третий этаж в Зал Ритуалов. Потолки здесь были выше, чем в любом другом помещении замка, и этому была причина — огромное родословное древо, мозаикой из полудрагоценных камней выложенное на стене.

С трудом затормозив на скользком мраморном полу — куда делись прежние шершавые плиты? Какая сволочь меня убить решила?! — я быстро начал читать старинное заклинание, созданное пиктами во времена завоевания британских островов римлянами. Повезло мне с предками — со времён истребления пиктов эти знания считались утерянными... А вот выжил мой предок, женился на галльской ведьме и основал род Тихий Камень. Квайтстоун, если по-современному. Так вот, заклинание, довольно длинное, но крайне эффективное, вводило ребёнка в род, причём, полноценно вводило. Делая похожим на ребёнка вводящего, прописывая в родословной. Я ощущал, как изменяется в моих руках тело мальчика, словно под воздействием оборотного зелья, вот только эти изменения — навсегда.

Опустил ребёнка на пол и отошёл на пару шагов, чтобы оценить результат.

— Здорово! — Гарри с удовольствием рассматривал своё отражение в полированном белом мраморе — он отражал немногим хуже бронзовых зеркал.

Мда, от меня парень взял только цвет волос — снежно-белые, с лёгким серебряным отливом, да цвет глаз — старый речной зелёный лёд. А вот телосложение... На моём фоне это было, скорее, теловычитание. Я-то всегда гордился своей медвежьей статью, чего греха таить, единственный чистокровный человек, который был крупнее меня — Годрик Гриффиндор, вот он-то был похож на полувеликана, только телом своим владел так, что дай бог каждому, просто, рядом с ним остальные выглядели неуклюжими карликами... Из всех, кого я знал, Гарри был больше всего похож на мою вторую жену, Лиин, деву чёрного озера. Лиин из народа холмов...

Я подошёл к Древу, интересно же, какое имя дала магия моему новообретённому сыну. И чуть не сел там же, где стоял. Судя по всему, магия решила, как это говориться, оторваться на всю катушку — как иначе можно объяснить то, что у меня и Лиин образовался сын — Годрик Вереск Квайтстоун, родившийся почти через тысячу лет после смерти матери. Это при том, что у озёрных дев рождаются только девочки... Но нет, чётко и ясно, в квадратной рамке, значились имя и дата рождения — тридцать первое октября тысяча девятьсот восьмидесятого года. А в имени нет ничего удивительного — мы с Гором поклялись, что первенцев-мальчишек назовём в честь друг друга. Вот я наконец-то и смог сдержать слово...