Панцироносица. Наука против волшебства. Книга первая. (гет)

Александра Антоновна, наскоро ознакомив девушек с устройством своего трёхкомнатного жилища, оставила их на время в гостиной, сама же ненадолго отлучилась — для помывки и переодевания. Кира с Эммочкой, осмотрев незамысловатый и скромный быт словесницы, сразу обратили внимание на две интересные детали. Во-первых, огромная куча видеокассет и лазерных дисков в углу. Значительная часть из них даже не была извлечена из обёрток, кое-что плотными пачками лежало в картонной таре — похоже, Яковлева купила всё это, даже не взглянув на содержимое. На одной из полок в шкафу диски и кассеты лежали вскрытыми, должно быть, хозяйка уже просмотрела их. И чего только не было в этой куче — мультфильмы, документалистика, ужасы, порнография, киберпанк, мелодрамы, боевики... Во-вторых, словесница натаскала в квартиру огромные кипы газет и журналов. Что-то лежало нетронутым, что-то было прочитано, но общее количество бумажной массы вызвало интерес и у Киры, и у Эммочки.

— Ну вот, Эмка, — сказала Кира, размещаясь на угловом диване, — у тебя будет единомышленник. Вон сколько всего Яковлева читает...

— И смотрит, — хихикнула отличница, — вон там "Терминатор" валяется, рядом — "А зори здесь тихие", и ещё про сто двадцать дней Содома и всякое БДСМ... разносторонние у нашей грамматички интересы, ничего не скажешь.

Эммочка села рядом с Кирой и сказала:

— А ты, Кирка, вообще хоть что-нибудь читаешь?

— "Космополитен"...

— И это — всё? — прыснула со смеху Эммочка, — а знаешь хоть какие-нибудь стихи?

— А как же! — приосанилась Кира, — вот слушай — однажды в студёную зимнюю пору лошадка примёрзла... эй, ты чего это? — девушка прервалась на полуслове, заметив, что Эммочка зажимает обеими ладошками рот и наливается краской.

— Я не знаю... — ответила отличница, от души отсмеявшись, — что делать — то ли кататься со смеху, то ли треснуть тебя тапкой по башке.

— Ну не помню я никаких стихов, — надулась Кира, — вот...

— Ладно, проехали, — махнула рукой Эммочка, — я тоже не все рассказы Фолкнера помню...

— А мы что, проходили его на лит-ре? — удивилась Кира, пытаясь припомнить — кто же такой этот Фолкнер, но так и не вспомнила. Она и Пушкина-то знала лишь по нескольким строчкам, да и то в пародиях, в которых зелёный дуб спиливался, а кота зарубили на мясо.

— Извини, Эмка, — потупилась Кира, — я забыла, что ты и без лит-ры всё читала...

Скрипнула дверь, и в комнату вошла словесница. Её волосы были распущены, доставая почти до пояса, и одета она была в домашнюю рубашку и брюки белого цвета с тёмно-синим искрящимся на свету отливом.

— Извините за небольшой беспорядок, — сказала она, — у меня не было времени как следует здесь прибраться...

— Вы столь многим интересуетесь, — отозвалась Эммочка, кивая на груды дисков и газет.

— В целях ознакомления, — согласилась Яковлева, — однако не хочу вас забалтывать. Предлагаю для начала подкрепиться...

Александра Антоновна запаслась достаточным количеством конфет и прочих подаваемых к чаю сладостей. Всё это вместе с чайником было выставлено на журнальный столик. Словесница уселась напротив девушек; Кира незамедлительно набросилась на конфеты, Эммочка тоже старалась не отставать от неё, лишь хозяйка сидела почти не двигаясь, отпивая чай мелкими глотками и внимательно наблюдая за обеими девушками. Ей хватило одной чашки с долькой лимона и пары леденцов, в то время как Кира и Эмма выпили по три чашки на каждую и уничтожили по десятку шоколадных конфет.

Скованность и неловкость исчезли, обстановка разрядилась, стала почти домашней. Время летело незаметно; говорили в основном Кира и Эммочка, рассказывая о своей жизни в Москве, о районе Братеево, который знали как свои пять пальцев, о школе и своих соучениках... Иногда говорили только Эммочка и Александра Антоновна, и Кира в такие моменты ощущала себя "третьей лишней" — слишком уж непонятными были их разговоры, насыщенные множеством типично книжных, заумных слов.

— Извините, — вмешалась Кира, — я спросить хочу... а ваша одежда, — она указала на домашний костюм Яковлевой, — на самом деле не имеет швов? Я ни одного не вижу...

— Всё верно, Кирочка, — кивнула словесница, — она выткана на станке непрерывного цикла, и швов на ней нет. Ни одного.

— А шрамы у вас откуда? — поинтересовалась Эммочка. Она со своего места разглядела две белые полоски на ноге хозяйки, тянущиеся от её левой пятки вверх, до половины икры.

— Поранилась в юности, — неопределённо повертела рукой словесница, выпрямляя ногу и скрывая шрамы под штаниной.

Вспомнили девушки и о Норке. После обсуждений всех известных и предполагаемых обстоятельств, приведших её в коматозное состояние, и догадок о том, кем мог быть напавший на неё злоумышленник, Александра Антоновна внезапно задала вопрос, после которого в комнате воцарилась гробовая тишина.

— Скажите, девочки, — начала Яковлева, — а вы сами верите в последние Норкины слова? О том, что грабитель имел птичий клюв и длинный тонкий язык? Вы можете предположить, что у нас в Москве такое возможно?

Вопрос застал девушек врасплох. Они переглянулись, и после довольно продолжительной паузы Эммочка сказала:

— Такое возможно из-за какой-нибудь сложной мутации. А может, это мистификация с целью запутать следствие. Я думаю, жертвы умирали или сходили с ума от страха, но чего именно они боялись — природной аномалии или киношного реквизита? Я бы на месте следователей поискала преступника среди актёров театра или кино, а также среди цирковых артистов.

— Кто знает... — словесница поглядела на сгущающиеся сумерки за окном, — все эти люди, которые погибли за последний месяц... если бы рядовые москвичи узнали некоторые подробности гибели жертв, или хотя бы их количество... знаете, скольких людей убил Чумной доктор за март-месяц? — она сделала небольшую паузу, — семьдесят три.

— Так много? — ахнула Кира, — да быть такого не может...

— Как видите, — продолжила словесница, — большинство убитых — бродяги и алкоголики. Нормальных людей в этом списке мало. Человек тридцать пять... откуда появляется Чумной доктор, куда исчезает — никто объяснить не может. И это странно, особенно если учесть то, что он устроил в зеркальном лабиринте... кто-то же должен был его видеть до преступления или после него.

— А вы считаете, что этот человек с клювом на самом деле существует? — спросила Эммочка.

— Лично я с ним не сталкивалась, но меня волнует вот что... — женщина придвинулась поближе к девушкам, — вы понимаете, что происходит в городе? Происходят странные вещи, такие, что милиция с ними не может справиться. И другие службы... какой-то тип по кличке Такседо Маск полгода потрошит ювелирные магазины, за прошедший месяц убито семьдесят человек, и как убито... кто он — тот, кто может разорвать человека на кусочки, и прямо тут же, на улице, вскрыть жертве голову? Я не знаю, кто это, хотя... — запнулась Александра Антоновна, — а вы знаете? Нет?

— Конечно нет, — помотала головой Кира.

— Фээсбэшники точно знают, в чём дело, — заметила Эммочка, — только делиться ни с кем не хотят. Ведь Абдикена Абзаловича не просто так целый час допрашивали...

— И всё впустую, — сказала словесница, — полковник Приставкин знает о происходящем не больше остальных.

Кира тут же вспомнила, что фамилия живущего под ними Николая Николаевича точно такая же — Приставкин. Это, конечно же, он приезжал в тридцать восьмую больницу...

— Страшно жить становится, — заметила Кира, — когда мы домой пойдём, вы нас проводите?

— Конечно, — кивнула женщина.

— Послушайте, а помните, вы тогда, когда первый раз пришли в школу, спросили у меня — вижу ли я сны, в которых два Солнца на небе? Почему вы спросили об этом?

— Видите ли, тут такая история случилась... — вмешалась Эммочка, и на пару с Кирой принялась рассказывать об одинаковых сновидениях, появившихся у обеих недели две назад или чуть больше.

— А вы интересовались всем этим, — добавила Кира, — ещё до того, как я начала всё запоминать...

Словесница долго смотрела в окно. Потом, повернувшись к девушкам, сказала:

— Я просто не знаю, как вам отвечать. Вы обе — найдёныши, так?

— Откуда вы знаете? — вытаращилась Кира.

— Знаю, — улыбнулась Александра Антоновна, — и всё то, что вы рассказали мне — всё это имеет самое непосредственное отношение к тайне вашего подлинного происхождения.

— Да ну?

— И если я вам всё расскажу, и даже покажу... — словесница тяжело вздохнула и с горечью поглядела на каждую девушку, — так вот... когда вы кое-что о себе узнаете — вам не станет от этого лучше. Напротив — вам будет плохо. Очень плохо. Но — недаром говорят, что знание — сила, даже если знание умножает скорбь. Вам ведь было уже плохо, когда вы узнали, что не являетесь родными по крови? А моё знание причинит вам ещё больше боли, но зато у вас будет и сила.

— Для чего сила? И какая? — наморщила лоб Эммочка.

— Ну... хотя бы для того, чтобы противостоять на равных человеку с клювом. Потому что он на самом деле существует. Вот скажите — допустим, вы узнали, что ваш дом заминировали. Вы ведь не будете сидеть сложа руки?

— Ясный перец, что не будем, — ответила Кира, — когда на Каширке дом взлетел, а потом на Борисовских Прудах в подвале того самого дома, где Димка живёт, нашли целых две тонны взрывчатки, то папа сам спускался в наш подвал — посмотреть, нет ли там чего...

— Но ведь мы девчонки, — вмешалась Эммочка, — простые девчонки. Откуда у нас какая-то сила, которой нет у других? Возиться со взрывчаткой, ловить Такседо Маска и Чумного доктора — это нам не по плечу... если вы и впрямь что-то знаете о нас, то скажите как есть...

— Мы ещё вернёмся к этой теме. А пока... Я вам покажу кое-что очень интересное. Уверена, вам это понравится.

Александра Антоновна открыла шкаф, и пока она рылась в его недрах, Кира и Эммочка пытались понять — не блефует ли словесница, пытаясь разыграть какую-нибудь комедию? В чём причина её интереса в отношении клювоносого человека? И чем она ещё занималась или занимается, помимо вколачивания в ученические головы правил грамматики?

Тем временем Александра Антоновна извлекла на свет некий предмет, похожий на фотоаппарат, и сказала:

— Я хочу вас познакомить с удивительным устройством, которое на Земле видели лишь очень немногие люди. Кирочка, встань, пожалуйста, посреди комнаты.

— Это новая модель фотоаппарата?

— Да. Что-то в этом роде, но с совершенно другим принципом сохранения и обзора изображений, — Александра Антоновна поправила Кирину кофточку и разгладила её хвостики, а затем несколько раз обошла девушку кругом, стараясь не упускать её из виду. Закончив своё непонятное действо, она извлекла из прибора нечто похожее на двояковыпуклую линзу и усадила Киру на диван.

— А теперь смотрите, что будет, — хозяйка поставила на журнальный столик ещё одно устройство, которое Кира с Эммочкой поначалу приняли за электробудильник, вправила линзу в порт и надавила кнопку...

Эффект от произошедшего был воистину ошеломляющим. Эммочка ахнула и прикрыла ладошкой рот, Кира растерянно хлопала глазами, переводя взор то на словесницу, то... на саму себя. На почти не отличимую от оригинала трёхмерную проекцию, или голограмму, зависшую над столиком.

Застывшее в воздухе, срезанное по пояс изображение Киры, прекрасно просматриваемое и спереди, и с боков, и даже со спины, с пробором на голове и тёмно-русыми хвостиками, было настолько правдоподобным, что обе гостьи даже попытались потрогать его, ожидая встретить сопротивление. Но ничего подобного — руки беспрепятственно проходили сквозь проекцию, не ощущая ничего, кроме лёгкого покалывания, сходного с тем, что ощущается при контакте со статическими зарядами на шерстяной шали или кошачьей спинке.

— Вот клёво! — глаза Киры заискрились восторгом и изумлением, — а Эмку можно... так же, как меня?

Александра Антоновна зарядила в прибор новую линзу, и минуту спустя над столиком засветилась снятая по пояс Эммочка.

— Значит, эта штука — голограф? — уточнила самая умная ученица, — а это устройство на столике — проектор...

— Верно.

— Можно посмотреть?

Эммочка довольно долго изучала оба аппарата и линзы с запечатлёнными внутри них проекциями, затем передала осмотренные вещи Кире. Русовласка, говоря по правде, не помнила, как действует и обыкновенный фотоаппарат, но тем не менее сказала:

— Этот голограф выглядит каким-то не таким, как всё то, что мы покупаем или видим в магазинах. И проектор... клейма совершенно незнакомые. Это не "Самсунг"... не "Тошиба", не "Панасоник"...

— Да, правда — откуда он? Кто его разработчик и завод-изготовитель? — добавила Эммочка, — и какой компании принадлежат права на него?

— Вы можете, — спросила Александра Антоновна, — допустить хотя бы на минуту возможность того, что эти вещи сделаны людьми, но не на Земле?

Кира с Эммочкой если и напугались, услышав такой вопрос, то не слишком сильно. Поколение, подрастающее в начале двадцать первого века, проживало в интересные времена, когда новинки техники обновлялись каждые полгода, а головы были буквально перегружены информацией, черпаемой из выскакивающих, словно с конвейра, фильмов с фантастической тематикой. Поэтому упоминание об изготовленных вне Земли вещах не вызвало у девушек неописуемого ужаса, а ввергло в недоумение и поселило в их душах предчувствие, что этот вечер с чаепитием и последовавшей за ним демонстрацией удивительной электронной новинки закончится весьма неожиданным образом...

— Ну, допустим, я могу представить такое, — сказала наконец Эммочка, — но если вы настаиваете, что это правда, то я хочу увидеть более веские аргументы.

— А вы помните — о чём я вас предупреждала? Новые знания причинят вам боль... конечно, я дам вам возможность в любой момент уйти — даже если дело зайдёт слишком далеко, ибо выбирать вам... вы всё ещё хотите знать то же, что и я?

Девушки посмотрели друг на друга, затем на словесницу, и дружно кивнули. Тогда Александра Антоновна поднесла к губам сжатый левый кулак и что-то шепнула в него.

Чёрный браслет, охватывающий смуглое запястье женщины, появился словно из воздуха. Обе девушки после минутного колебания решились его потрогать и убедились, что он вполне осязаем и, стало быть, материален. Александра Антоновна снова что-то шепнула в кулак, и браслет исчез. Так повторялось несколько раз, Кира с Эммочкой даже держали хозяйку за запястье и смогли почувствовать, как предмет то появляется под их ладошками, то вновь исчезает неведомо куда. Разница между гладким тёплым запястьем и другим, всё тем же, но с браслетом, была слишком очевидна, чтобы понять, что всё происходящее — реальность, а не хитроумный фокус.

Даже Эммочка была вынуждена признать, что за словами о внеземном происхождении голографа и проектора что-то есть. А словесница между тем материализовала на правом предплечье наручу телепортера.

— Этот браслет — переговорное устройство, — начала объяснять Александра Антоновна, — в пределах Земли или любой другой планеты, имеющей магнитное поле, действует безотказно, независимо от того, на какой высоте или глубине ведётся трансляция.

— То есть, оно передаёт сигнал не на радиоволнах?

— Верно. А вот эта наруча, — словесница закатала рукав, — это устройство для телепортации. С его помощью я свободно путешествую в пределах Земли, куда мне вздумается.

Девушки сидели молча и лишь глазами хлопали. Никак не было похоже, что эта женщина вешает им, что называется, лапшу на уши. Все продемонстрированные ею вещи действительно не имели отношения к Земле, а само их наличие заставляло задуматься. Если телепортация существует не только в фантастических произведениях, если это не магия с волшебством, а естественно-научный метод... осознание перспектив и возможностей, которые она давала, кого угодно выбило бы из колеи.

— Хорошо, — медленно заговорила Эммочка, — всё это у вас есть... а мы? Вы не слишком рискуете, показывая нам, — она указала на браслет и наручу, — всё это? Ведь не факт, что мы промолчим. Или вы нас отсюда уже не выпустите?

— Я ничем не рискую, — ответила словесница, — хотите знать — почему? Дело в том, что точно такие же передатчики и телепортеры есть и у вас обеих.

— Это как? — удивилась Кира, — как они могли к нам попасть? Хотя... — девушка запнулась, внезапно вспомнив свои странные сны. Каждый человек, виденный в этих снах и проживающий, согласно сценарию видений, под небом, на котором всходил газовый гигант Асгард, носил точно такой же браслет, какой был у Александры Антоновны. Только его можно было снимать и надевать, и он не обладал способностью неожиданно пропадать с глаз.

Кира посмотрела на Эммочку и по изумлённому выражению её лица поняла — она сейчас думала о том же самом.

— Начнём с передатчиков, — сказала словесница, — нужно просто повторить пароль, как это делала я. У каждого он индивидуален... — и она назвала несколько незнакомых, но вполне произносимых слов.

Кое-как собрав волю в кулак, Кира повторила тот же жест, что и словесница, и отчётливо прошептала в отверстие между полусжатыми пальцами слова для активации передатчика. И почти сразу же прохладный чёрный ободок охватил её запястье. Браслет был подогнан идеально, словно его делали на заказ. Если привыкнуть, то и вовсе перестанешь его замечать...

Эммочка последовала примеру подружки, и браслет-передатчик обозначился и на её руке.

— Превосходно, — улыбнулась Александра Антоновна, — теперь запомните: если вам понадобится связаться со мной, активируйте браслет и скажите в круглое, самое большое звено пароль — "Хелхем". Я сразу же узнаю, что меня вызывают. Пароль для Киры — "Мидгард", для тебя, Эмма — "Идун". Если есть желание, можем попрактиковаться прямо сейчас...

Сигнал вызова не имел звука. Был ли браслет невидимым или видимым, значения не имело, но когда Эммочка или Александра Антоновна вызывали Киру, она явственно ощущала вибрацию на запястье. Чтобы принять вызов, ей следовало шепнуть в передатчик свой пароль, и возникал канал связи. Устройство отлично действовало во всех помещениях, Александра Антоновна даже поднималась в лифте на двадцать второй этаж — сигнал беспрепятственно доходил до девушек, ожидающих её на лестничной клетке.

По возвращении в квартиру Александра Антоновна объяснила, как перевести передатчики в режим конференц-связи, чтобы все они могли переговариваться втроём одновременно, и рассказала о свойстве браслетов телепортироваться обратно на запястья, если они ненароком потеряются. Когда словесница закончила свои наставления, Эммочка заговорила:

— А теперь давайте по существу. То, что вы нам показали — это замечательно, но теперь я и Кира хотим услышать правду. Кто вы? Что делаете в Москве? Кто надел на нас эти передатчики? Мы уже знаем, что мы — подкидыши, мы видим странные одинаковые сны, и мы хотим знать — кто нас осиротил? Какое отношение к нашему прошлому имеете вы, если вы именно нас искали? И что вы собираетесь предпринять против Чумного доктора? Ведь вы не просто так им интересуетесь...

— Много вопросов, — кивнула Александра Антоновна, — и на многие из них очень непросто ответить. Когда-нибудь вы всё узнаете — с моей помощью или без неё, но сейчас я отвечу на самое простое. Так вот, я не имею к Земле никакого отношения, хотя и являюсь человеком. Вся эта куча дисков и журналов в моей комнате нужна мне для того, чтобы получше ознакомиться с вашей планетой. Я — разведчица. У меня есть Резидент, который помог мне здесь легализоваться. Я работала на Генеральный штаб Мидгарда — обитаемой планеты, расположенной невообразимо далеко от Солнечной системы.

Идём далее. В Москве я ищу девушку. Она очень дорога для меня, да и не только меня. Я дала клятву её умирающей матери — в том, что я найду её, и, если потребуется, буду оберегать и защищать её... от кого именно — это отдельная большая тема.

В своих снах вы видите Мидгард — мою родную планету. Сейчас она лежит в радиоактивных руинах после орбитальной бомбардировки термоядерными зарядами огромной мощности...

— Так это именно тогда и погибли все ваши родные? — догадалась Кира.

— Именно тогда, — кивнула женщина, — что же касается ваших настоящих родителей — скорее всего, все они убиты. А передатчики и телепортеры были интегрированы в ваши тела очень давно... когда вы ещё грудным молоком питались.

— А кто уничтожил вашу планету? — поинтересовалась Эммочка.

— У нас есть организация, устроенная наподобие здешней ООН, называется Союз Независимых Миров. В него входят семьдесят восемь планет, в том числе и наш родной Мидгард. Официально вторжение произведено по решению Союза, хотя любой здравомыслящий человек понимал, что за вторжением стоит Ванахем — очень богатая, могущественная планета, находящаяся под контролем очень злобных и развратных личностей от политики и большого бизнеса. И Мидгард, и Ванахем вращаются в качестве лун вокруг газового гиганта Асгарда, и главные силы коалиционного флота СНМ стартовали именно с Ванахема.

— Но позвольте... — Кира хотела что-то сказать, но замерла на полуслове и прижала ладошки ко лбу, — я... значит, планета-гигант Асгард где-то на самом деле существует, и вокруг него вращаются Мидгард, Ванахем... и ещё одна луна, Нифлхем... но... — девушка недоумённо огляделась по сторонам, — откуда я знаю это?

Эммочка вдруг ахнула и сказала:

— Я тоже вспомнила... там ведь есть ещё планеты — Фрейя, Идун, Сиф, четвёртая — Асгард, тот самый гигант... Есть гигант поменьше, с кольцом как у Сатурна — Один, есть ещё два субгиганта — Фриг и Видар, и ещё Хелхем, похожий на наш Плутон. А за ним — ещё два ледяных гиганта за пределами досягаемости телескопов — Наглфар и Локи... Я всё это знала, но вспомнила только теперь...

— Неужели наши настоящие родители имели какое-то отношение ко всему этому? — прошептала Кира, — они что-то знали...

— Вы уже начали вспоминать планетную систему, может, вспомните и многое другое, — сказала Александра Антоновна, — а теперь послушайте меня очень внимательно. Девушка, которую я ищу, очень важна для многих из тех, кто уничтожил Мидгард. Нельзя позволить, чтобы кто-то нашёл её и увёз с Земли. Она должна жить здесь, и никто не должен причинить ей вреда. Я потому так интересуюсь Чумным доктором, потому что уверена — тот, кто несёт ответственность за его появление в Москве, наверняка узнал, что моя подопечная находится где-то здесь. И я хочу сделать так, чтобы ни этой твари, ни её хозяина здесь больше не было. Но я одна, и если здесь появятся сотни собратьев клювоносца, то мне не справиться с ними всеми в одиночку. Вот почему я ищу всех тех, кто носит такие же браслеты, как и я. Потому что у тебя, Кира, и у тебя, Эмма, есть не только браслеты-передатчики, но и весьма мощные и надёжные защитные средства...

— Бедная Норка... — вздохнула Кира, — если этот клювоносец мне встретится, я его и без всяких защитных средств закопаю...

— Я уже давно слежу за обстановкой в городе, — продолжила Александра Антоновна, — позже я вам многое раскрою, но сейчас поверьте мне на слово — Чумной доктор здесь, в Братеево. Он выходит по определённому графику, и этой ночью он вновь выйдет на охоту. И у меня есть возможность отследить его и сделать так, чтобы он исчез и больше не появлялся.

— А мы? — спросила Кира, — что делать нам?

— Мы сделаем так, — словесница встала, — соберёмся, выйдем, прокатимся по району, потом немного прогуляемся — и вы сами увидите, что бояться нам нечего. Я это по своему прошлому опыту знаю.

— Вы и раньше сталкивались с Чумными докторами?

— Не единожды. Когда-то давно у меня даже не было с собой подходящей защиты и оружия... я вам всё это покажу сегодня же. И как видите, жива и здорова. У вас телефоны с собой? Сделайте вот что — поставьте номер дежурной части района на быстрый вызов. Сейчас в городе особый режим контроля, так что опергрупы съедутся даже на прерванный звонок.

Александра Антоновна вышла из комнаты и вернулась через несколько минут. Она переоделась в чёрную, плотно облегающую кожаную куртку и облегающие серые джинсы, в руках держала термос и небольшой чемодан.

— Одеты вы почти как я, так что обновлять гардероб не стоит, — сказала она, — а вот взять горячего необходимо, всё-таки на улице не лето.

— Если вы профессионалка, — заметила Кира, — вам нечего бояться, а что делать нам, если мы что-то такое встретим?

— Кажется, у вас говорят — не так страшен чёрт, как его малюют? Если мои расчёты верны, то вы сами убедитесь, что слухи о его сверхъестественном везении и неуловимости сильно преувеличены. Хотя возможно, что мы его сегодня не увидим... Значит, подождём другого раза. Итак, все готовы? — Александра Антоновна открыла входную дверь.

— Готовы, — сказала за двоих Эммочка, — надеюсь, вы знаете, что делаете...

Троица потянулась к выходу. Девушки уже ощущали некую общность между собой, некую связывающую их тайну. Одинаковые сны и таинственные приборы на руках однозначно указывали на некий забытый отрезок общего прошлого — хотя где оно имело место, ни Кира, ни Эммочка понять не могли.

Александра Антоновна хорошо знала район. Машину она вела в меру быстро, но осторожно, ни разу не нарушив правила. На город опускалась ночь. Перед выездом Кира позвонила домой и предупредила, что вернётся несколько позже обычного. Мама не очень обрадовалась этому известию, но всё-таки разрешила девушке прокатиться по ночной Москве в обществе Александры Антоновны и Эммочки Мокрецовой. Уж они-то, по мнению мамы, не позволят дочери наделать глупостей.

— Посмотрите, как всё здесь изменилось за последние недели, — сказала Александра Антоновна, обращаясь к двум подружкам, — вон снаружи на улице...

Словесница была права. То и дело на тротуарах и в сквериках попадались наряды ППС из трёх-четырёх человек, на парковках и во дворах виднелись группы людей, дымящих сигаретами и вооружённых кто чем — битами, цепями, обрезками труб и даже топорами. Возле ресторана "Спящая спутница" на Паромной и на парковке у районного ОВД стояло несколько машин с экипажами дорожного патруля, причём количество их постоянно менялось — одни отправлялись в рейд, другие возвращались. И почти нигде не было видно одиноких пешеходов и влюблённых парочек. Люди передвигались в основном плотными группами, быстрым шагом, стараясь держаться только открытых, хорошо просматриваемых и освещённых мест.

— Есть один участок, на котором вообще никого не видно, легавых в том числе, — заметила Эммочка, — это набережная и мост на Марьино.

— А кто туда сейчас пойдёт? — отозвалась с усмешкой Кира, — дураков нет купаться ночью в ледяной воде, особенно если улетишь туда с посторонней помощью. А мост можно и на автобусе проехать.

— Вы раньше водили такую машину? — спросила отличница у Александры Антоновны.

— Нет, — покачала та головой, — мой прежний транспорт имел гравиплатформу.

Воцарилось молчание. Кира пыталась понять — что имела в виду Александра Антоновна, когда говорила, что браслеты-передатчики и телепортеры — это не единственное, что она и Эммочка имеют при себе. Вопрос о том, кто прикрепил к ним эти удивительные вещи, начал меркнуть в сравнении с возможными перспективами. Что ещё такое особенное есть у Киры? Оружие?

— Александра Антоновна, а у вас есть с собой оружие? — спросила она.

— Отпираться не буду, оно у меня есть. Но нам с вами нечего бояться, потому что никто его не увидит и не найдёт.

— Оно что, спрятано у вас в животе? Так же, как те передатчики на руках?

— Верно.

— Так вы, значит, и автомат Калашникова можете таскать с собой незаметно?

— Пока не пробовала, но это в пределах возможностей.

На какое-то время девушки снова замолкли. Александра Антоновна вела машину и следила за светящимися кривыми и диаграммами на экране ноутбука. Последний вызвал живейший интерес у Эммочки — она ещё ни разу не видела столь странной, незнакомой модели, и наличие сего аппарата в очередной раз свидетельствовало о том, что Александра Антоновна — представитель незнакомого землянам человеческого сообщества. Эта привлекательная смуглая женщина — абсолютно чужой человек что в России, что на планете...

— Расскажите что-нибудь о том месте, где изготовили все эти штуки, — попросила умная ученица, — ну... о Мидгарде.

— Он красивый, — отозвалась словесница, — там континенты соединены в один мегаконтинент. Средиземноморье гораздо обширнее. Будь оно здесь таким же, как у нас — Оренбург и Новосибирск стали бы морскими портами. У нас всё большое — стрекозы, тараканы, кузнечики... У нас больше видов слонов, лошадей, есть тиранозавры, диплодоки, брахиозавры. Мы на них ездим, с их спин можно в море прыгать. У нас очень большие приливные волны и гораздо чаще бывают солнечные затмения. Наши муравьи, пауки, скорпионы, осы и шершни гораздо опаснее земных собратьев — из-за размеров и большого количества яда... Пауков, кстати, мы едим. Тарантулов. В жареном виде. Да, и... наши поезда движутся под землёй, в тоннелях, очень быстро. Когда я ваши поезда увидела, то сначала глазам не поверила...

— Я поезда не люблю, — сказала Эммочка, — особенно общий вагон. Кстати, вы там у себя что — в космос к другим звёздам летаете?

— Летаем...

Женщина повернулась к ноутбуку, издавшему серию писков. На экране зажглась надпись — "Найдена точка выхода". Картинка сменилась схематическим изображением нескольких районов Москвы, и некоторый участок схемы был взят в красное кольцо.

— Вы помните, — сказала Александра Антоновна, — я говорила вам, что если браслет потеряется, то через пять минут он телепортируется обратно на руку?

— Да, — в один голос ответили Кира и Эммочка.

— Так вот... искажения в пространстве, возникающие при появлении предмета, можно засечь, чем я сейчас и занимаюсь. И моя аппаратура утверждает, что некий груз, по массе равный одному человеку, только что был перемещён на угол Борисовских Прудов и Алмаатинской, если быть более точным — на набережную в парк.

— И что это означает? — насторожилась Кира.

— Наш клювоносик вышел поохотиться. И он, скорее всего, не один. Кто-то должен снять с него ранцевый вариант телепортера и контролировать действия объекта.

— Но ведь на набережную сейчас почти никто не ходит... на кого он там будет охотиться?

— Значит, кто-то там всё-таки есть, и сейчас мы это постараемся узнать, — Александра Антоновна свернула с Братеевской на Хордовый проезд и остановила машину на углу, возле развилки у моста.

Перед тем, как выйти на парковку, Александра Антоновна натянула на руки чёрные кожаные перчатки. Активировав сигнализацию, она повернулась к своим спутницам, приобняла их за плечи и тихо сказала:

— Теперь послушайте меня ещё раз. Никакой самодеятельности, и главное — ничего не бойтесь. Держитесь чуть позади, в разговоры ни с кем не вступайте. Если заметите что-то странное — дайте знать, только тихо, не привлекая внимания. Мало ли кто тут шатается... понятно?

Девушки закивали.

— Теперь о вашей защите. Ты, Кира, скажешь вслух фразу — "Мидгард, дай мне силу". Ты, Эмма — "Идун, дай мне силу". Вы сделаете это по моей команде.

— А что должно произойти? — спросила Эммочка.

— Произойдёт активация защитных комплексов, которые приписаны к вам точно так же, как и браслеты. О деталях потом. Время не ждёт...

Александра Антоновна, следом за ней Кира и Эммочка, перешли улицу и оказались в самом начале обсаженной деревьями аллеи, у основания высоковольтной опоры. Сразу бросилось в глаза отсутствие прогуливающейся по вечерам публики, пустые скамейки с оставленными на них за ненадобностью газетами, журналами, а кое-где — старыми книгами, а главное — что далеко не все фонари, установленные в парке, находились в исправном состоянии.

— Нам туда, — Александра Антоновна указала вдоль аллеи, в сторону пристани, — идём тихо, не торопимся. Лужи старайтесь обходить, а то лёд громко хрустит. И слушайте...

Гораздо приятнее было разглядывать соседний берег реки, с возвышающимися над парком 850-летия Москвы жилыми высотками со множеством освещённых окошек, или противоположную сторону улицы с не меньшим количеством ярких окошек-балконов, чем затемнённые уголки и полянки между деревьями и зарослями кустов. Слева доносился едва слышный плеск воды. Кира с опаской всматривалась в темноту, но никто, имеющий при себе дурные намерения, из неё не показывался. Эммочка тоже не замечала ничего подозрительного. Александра Антоновна изредка останавливалась, напрягая слух и стараясь не шевелиться, и шла дальше.

Аллея начала понемногу забирать вправо. Словесница подошла к почти сплошной стене кустов, встала на бордюр и обернувшись, шепнула:

— Впереди кто-то есть. Маячил только что на свету. Хорошо, что у вас обувь без высоких каблуков. Беритесь за руки и идите очень осторожно...

Идти по бордюру втроём, почти вплотную друг к дружке, пришлось довольно долго, пока наконец впереди не показался ярко освещённый, с фонарями по углам, перекрёсток.

— Вот он, — зашептала Александра Антоновна, — и ведь нисколько не боится...

Кира и Эммочка выглянули из-за плеча словесницы и увидели скамейку, на которой в расслабленных позах сидели трое довольно молодых, не старше двадцати пяти лет, людей. Все они были одеты в милицейскую форму и являлись работниками ППС, приставленными к дежурству возле речной пристани. Со стороны казалось, что все трое заснули. На асфальте валялись три фуражки и расстёгнутая пустая кобура.

А вот четвёртый посетитель парка не имел к службе правопорядка ни малейшего отношения. На нём было тёмно-серое пальто с капюшоном и брюки того же оттенка, только на несколько тонов темнее. Он отстегнул от одного из бесчувственных сотрудников вторую кобуру и отшвырнул её в сторону. В это время у Киры перед глазами мелькнула почти забытая картина — она смотрит на застывший в предрассветной тьме двор с высоты десятого этажа, и видит человека, припозднившегося прохожего. А она тогда подумала, что он засиделся у кого-то в гостях и вышел за бутылкой водки...

— Эй, — довольно громко крикнула Александра Антоновна, — может, отложишь на минутку своё интересное занятие?

За секунду до того, как прозвучали эти слова, девушки успели заметить, как Александра Антоновна сунула руку куда-то в прорезь на боку и вынула оттуда пистолет, на ствол которого был навинчен глушитель. Её правая рука скользнула за бедро, скрывая оружие от злоумышленника.

А тот даже не повернулся, хотя по небольшой заминке было понятно, что он всё прекрасно слышал.

— Эй, длинноносый, я к тебе обращаюсь, — повторила словесница, снимая оружие с предохранителя.

Девушки вопросительно и ошарашенно взирали то на лицо Александры Антоновны, то на спину неизвестного. Женщина плотно сжала губы, лицо её напряглось, и в этот момент злоумышленник обернулся и прикрывая воротником нижнюю половину лица, хриплым глухим голосом проговорил:

— Немедленно перестань делать это, и я забуду о том, что тебя видел.

Александра Антоновна ничего не сказала в ответ. Её лицо по-прежнему было напряжено и сосредоточено на чём-то, известном лишь ей одной. Она не мигая смотрела в глаза неизвестному, лицо которого — даже при свете ночных фонарей это было хорошо заметно — являлось ещё более тёмным, чем у неё.

— Прекрати, — угрожающе зашипел незнакомец, — если не хочешь пожалеть о том, что не умерла при рождении. Ты мешаешь мне наслаждаться...

— Что он просит прекратить? — испуганно шепнула Кира, повернувшись к Эммочке.

— Не знаю... — отозвалась та.

Незнакомец тем временем вышел из себя.

— Если ты не перестанешь... — завопил он, отпуская сомкнутый воротник...

Кире и раньше казалось странным, что руки злоумышленника слишком длинные и сгибаются так, будто в них по два локтя, что его ноги тоже слишком длинны... А теперь, когда воротник был опущен, и вовсе стало ясно, что расправившийся с ночным патрулём налётчик имеет очень отдалённое отношение к человеческому роду.

На его лице виднелся самый настоящий клюв с двумя тёмными вытянутыми ноздрями и постоянно мелькающим между створками красноватым языком толщиной не больше пальца. Более того. На его тёмно-коричневой голове не росло волос. А лоб, шея и верхняя часть лица были испещрены вздутиями и бороздами, указывающими на наличие иной, отличной от человеческой, мышечной маски и иначе устроенных дыхательных путей.

Кира и Эммочка не успели даже испугаться как следует, когда Александра Антоновна молниеносно вытянула руку и произвела два тихих, словно плевки, выстрела. Чумной доктор замолк, качнулся назад и схватился за грудь, а женщина перевела мушку чуть выше и произвела третий выстрел. Пуля вошла клювоносцу в лоб и вылетела через затылок, выломав из него кусок кости размером в пол-ладони. Неведомое существо мешком свалилось на асфальт, разбросав руки и задрав к небу свой полураскрытый клюв.

— Ой мамочка... — взвизгнула Эммочка, хватаясь за воротник, — это... кто он такой?

— Сейчас попробуем выяснить, — Александра Антоновна зашагала к поверженному налётчику, — не стойте на месте. Заходим с трёх сторон. Не знаю, сколько он будет...

У Киры зуб на зуб не попадал от страха. Не лучшим образом чувствовала себя и Эммочка. Обе они, на автомате, вышли на перекрестье двух аллей и встали с двух сторон, на расстоянии десятка шагов от тела, когда произошло нечто и вовсе уму непостижимое. Руки мутанта задёргались, а ещё секунду спустя он приподнялся на локтях, щёлкнул клювом и прохрипел:

— Маленькие сопливые сучки... можете читать какие угодно молитвы, потому что сейчас вы все сдохнете...

Александра Антоновна выглядела такой спокойной и уверенной в себе, что Кира подумала — может, эта женщина уже не раз видела, как после выстрела в голову оживают покойники? Сама же она отказывалась верить глазам — Чумной доктор, человек он или нет, не только ожил после трёх выстрелов в упор, один из которых был безусловно смертельным, но и продолжал сыпать угрозами... Это с превратившимися в месиво извилинами? Капюшон сполз с его головы, обнажая покрытый пухом и перемазанный кровью затылок. Мимоходом Кира отметила, что эта растительность на голове клюворылого была удивительно похожа на пух едва вылупившегося цыплёнка...

— Мидгард, Идун! — выкрикнула Александра Антоновна, — помните? Ну, чего вы ждёте?

Оживший покойник, какие-то пароли для активации... И Кира, и Эммочка чувствовали себя участниками какого-то нелепого спектакля с малограмотным сценарием, бездарными актёрами и беспомощной режиссурой.

— Мидгард, дай мне силу... Идун, дай мне силу... — почти одновременно выкрикнули девушки, рассудив, что выполнить странные указания словесницы — это всё же лучше, чем стоять, ничего не делая...

— Хелхем, дай мне силу, — проговорила Александра Антоновна вслед за Кирой и Эммочкой.

Кира не успела сосредоточиться на том, что с ней происходило. В сознание хлынула новая порция воспоминаний, и она почти не удивилась тому, что тела Эммочки и Александры Антоновны начали светиться бледно-голубым светом, который, по мере угасания, всё отчётливее позволял разглядеть некую стекловидную субстанцию, появляющуюся прямо из воздуха. Субстанция эта обволокла их тела, превращая людей в выточенные словно из хрусталя(или чего-то похожего)живые статуи. Одежда, в которую они облачились перед поездкой, исчезла без следа.

Она не сразу поняла, что перестала ощущать привычную одежду также и на своём теле. На ум пришло сравнение с погружением в плотную грязь на топком речном берегу. Каким-то образом она продолжала видеть, причём даже лучше, чем минуту назад, могла слышать и вдыхать лёгкими воздух, хотя стекловидная субстанция полностью скрыла её под собой. В голове носилось множество чьих-то наставлений — о боевых и защитных свойствах встроенного в неё комплекса, о методах маскировки, о системе управления вооружением, о источниках питания...

— Что вы там бормочете? — продолжал говорить мутант, поднимаясь на ноги, — сейчас я займусь вашими глазками...

Кира знала, что теперь это существо не причинит ей вреда, что бы оно ни делало. Знание пришло, но страх оставался. Не лучшим образом чувствовала себя и Эммочка...

А Чумной доктор выхватил из-под пальто оружие, похожее на автомат, и надавил на спуск. Затрещали выстрелы, очередь пришлась в грудь Александры Антоновны, но та даже с места не двинулась. На асфальт посыпались гильзы и расплющенные пули... Словесница медленно зашагала к мутанту; тот перехватил автомат обеими руками, и женщина, ринувшись вперёд, ухватила оружие за магазин и вывернула его, ломая пальцы существа. Чумной доктор никак не отреагировал на это — похоже, чувство боли ему было незнакомо. Словесница несколько раз пнула его в живот; удары, во много раз усиленные "Панцирем", могли бы убить человека — а клювоносец их даже не заметил.

— Напрасно, крошка, — мутант издал что-то похожее на хихиканье, — этим меня не остановить...

Он тоже орудовал ногами, лягая словесницу в грудь — и тоже без толку. Женщина оставалась неуязвима, словно её укрывала танковая броня. Тогда он отпрыгнул на десяток метров назад, раскрыл клюв и издал рёв, постепенно переходящий в писк на самой грани слышимости; асфальт под ногами Александры Антоновны запузырился и вспыхнул пламенем. Голос Чумного доктора производил настоящее опустошение — уличные фонари лопались и осыпались, прошлогодняя листва на газонах серела и оборачивалась пылью, ветви на деревьях провисали и скручивались. Послышалось искрение соприкоснувшихся проводов; со стороны ближайших домов раздались чьи-то крики...

Кира не без труда подавила страх и со скоростью, которую никак не ожидала развить, прыгнула к Чумному доктору и вытянув руку, нанесла удар по верхней створке клюва, отломив от него немалый кусок. Он тут же перестал вопить и ринулся было на девушку, но от Эммочкиных рук к его ногам потянулся светящийся миллионами голубых точек жгут. Подошвы его ботинок пристыли к асфальту, покрылись инеем и он повалился на землю, упав с собственных переломившихся чуть выше колен ног.

Подоспевшая Александра Антоновна вытянула руку вперёд ладонью и выпустила в неизвестное существо бледно-фиолетовый шар, похожий на шаровую молнию. После короткой вспышки на асфальте осталась лишь груда одежды, вымазанная чем-то похожим на сапожный крем, вперемешку с кусками серых костей. Венчал эту кучу тряпья голый череп с пустыми глазницами и торчащими кверху створками клюва.

Некоторое время все молча стояли, обступив останки. Первой очнулась Эммочка.

— Мы уделали его? — спросила она, — этот марсианин или кто он там... мёртв?

— Теперь мёртв, — кивнула Александра Антоновна, — осталось только это, — и она указал на стоящие на асфальте, покрытые инеем и корочкой льда обломанные ноги, — но с их стороны неприятностей не будет. Зато местным генетикам будет над чем подумать.

— Давайте посмотрим на тех... на скамейке, — Кира махнула в сторону выведенного из строя патруля.

Они вышли на перекрёсток и буквально застыли на месте.

Возле скамейки стоял человек, одетый в чёрное расстёгнутое пальто. Под ним виднелся отутюженный смокинг; на ногах — начищенные туфли. Лицо неизвестного разглядеть не удалось, но на его голове расположилась низко надвинутая шляпа.

— А это кто ещё такой? — выдохнула Кира.

Она услышала себя со стороны. Голос, лишённый всяких эмоций, обезличенный и невыразительный. Так и хотелось сказать — мёртвый... Остались лишь интонации.

Чёрное пальто отвернулось и склонилось над милиционерами. Затем, развернувшись, неизвестный пошёл прямо на застывших девушек.

— Посторонитесь, — сказал он, направляясь к останкам Чумного доктора.

От этого человека буквально исходила некая аура власти. Вольно или невольно, но его требование было выполнено. Словесница отступила на пару шагов, потянув за собой девушек, и крикнула вдогонку:

— Может, представишься?

— Нет ни малейшего желания, — отозвалось пальто, даже не обернувшись.

По Борисовским Прудам с двух сторон мчались машины с опергруппами. Пора было уходить. Александра Антоновна сделала своим спутницам знак, и вся троица с умопомрачительной скоростью выбежала из парка, пересекла улицу, а затем по Бесединскому шоссе домчалась до поворота на Братеевскую. Отыскав глухой уголок в скверике возле какой-то многоэтажки, они произнесли команды деактивации. Необычные покровы растворились без следа, и сразу же девушки почувствовали на себе свою прежнюю одежду. Александра Антоновна вынула из кармана мобильник и сказала:

— Ну вот, на часах — десять. Вернётесь домой вовремя. Кира, тебе только эту пару дворов нужно перейти, Эмме — чуть дальше...

Кира снова позвонила домой, предупреждая маму о своём скором возвращении. Закончив разговор, она вздохнула и с дрожью в голосе спросила:

— Александра Антоновна... так этот с клювом — кто он? Пришелец? Это ведь был не человек, да?

— Он не с Земли — стало быть, пришелец. Не стоит волноваться о нём. Он уже не вернётся никогда. И никто никогда вас о нём не спросит. Забудьте его и не вспоминайте. Он того не стоит.

— Это был какой-то странный пришелец, — прошептала Эммочка, — я просмотрела его в других режимах... он был не совсем живым. В нём была куча электропроводов и каких-то деталей... а этот в пальто? Кто он такой?

— Выясним, — сказала словесница, — сейчас я доведу вас до ваших дверей и пойду заберу машину.

— А что по поводу парка? Ничего не видели, ничего не знаем, так что ли?

— Да. И ещё раз повторю — ничего не бойтесь. Я думаю, что дело об убийстве даже не будет заведено. Тем более убит был не человек... в чём патологоанатомы скоро убедятся. Ну, идёмте, — и Александра Антоновна, взяв девушек под руки, повела их на Ключевую.

Капитан Хлоя Пи пока ещё не знала, что помимо неизвестного, облик которого совпадал с описанием Такседо Маска, существовало ещё два свидетеля, наблюдавших различные эпизоды боя на набережной. И сейчас они ломали голову над одним и тем же вопросом — что за троица расправилась с клювоносцем...

Примерно в то же время, когда Кира и Эммочка переступили порог словесницы Яковлевой, Степанида Мамонтова, или просто Стешка, пришла на день рождения к Наташке Сераплан — своей старой подружке, с которой была знакома ещё по Марьинской гимназии. В настоящее время Наташка жила в Братеево, на углу Борисовских Прудов и Ключевой, прямо напротив пристани на набережной. Пришло множество гостей, праздник удался на славу и затянулся до темноты. Стешка помнила материнский наказ — не засиживаться допоздна, впрочем, будучи осторожной и рассудительной девушкой, она и сама понимала, особенно после странного случая с Норкой Бикбовой, что может ожидать запоздавшего домой человека на улице. Поэтому ближе к девяти, распрощавшись с подругой и её гостями, она вышла из дома и направилась к себе за реку, в Марьино.

Утром, памятуя о предстоящем празднике, она собиралась позвонить Мирославу Кратову и предложить ему пойти к семье Сераплан вместе. Тем более Наташка тоже не возражала, если Стешка придёт с кем-нибудь в паре. Но Мирослав, как оказалось, никуда в этот день пойти не мог. Он сам позвонил и сказал о каких-то неотложных делах(девушка не очень много поняла из его объяснений), из-за которых он на целый день вынужден куда-то уехать. Сейчас, не спеша прогуливаясь вдоль парковки и любуясь клонящейся к закату Луной, девушка подумала о том, как было бы хорошо, если бы Мирослав сейчас оказался рядом... Он не боялся никаких "клюворылых" жуликов(Стешка слышала об этой необычной примете, но не поверила ни единому слову, слышанному от тех, кто упоминал о ней)и спокойно, на машине или своих двоих, перемещался по городу куда заблагорассудится и в любое время суток.

Но даже если он занят — не беда. До дома на Поречной улице — чуть больше километра. Его видно даже с этого берега, от поворота на Ключевую. Сущие пустяки.

Стешка не помнила, что именно её заставило этим вечером идти к Братеевскому мосту не вдоль освещённых тротуаров и ночных магазинов, а по другой стороне улицы. Ладно бы днём, так можно обойти стороной оживлённую развилку. Но сейчас по правую руку девушки находился безлюдный парк, а о том, что может происходить в таких местах ночью, она уже наслушалась за последние три недели на год вперёд.

Дойдя до спуска на боковую аллею, ведущую к пристани, Стешка стала свидетельницей странной сцены. Трое патрульных милиционеров сидели рядком на скамейке, а какой-то тип в сером пальто обыскивал их, причём делал это довольно бесцеремонно. Пройти мимо такого нелепого зрелища показалось ей верхом безответственности. Она сунулась в карман за мобильником, но у него, как назло, разрядилась батарейка. Ещё не зная, что толком предпринять, Стешка, стараясь не шуметь и опасаясь поскользнуться на заиндевевшей траве, спустилась по откосу и прячась за деревьями, начала красться к перекрёстку двух аллей. До скамейки осталось не больше сотни шагов, когда к месту преступления неожиданно подоспели новые действующие лица.

Из-за стены кустов показалась словесница Яковлева, та самая женщина, которую Стешка уже видела в тридцать восьмой больнице. А следом за ней вышли две девчонки из 998-й школы — Кира Белякова и Эмма Мокрецова. Дальше началось нечто похожее на боевик с элементами триллера. О чём говорила словесница с преступником в пальто, Стешка толком не поняла, но зато было видно, как с его лица сполз воротник, обнажая расположенный на месте челюстей птичий клюв.

Выстрелы в упор, кровь из продырявленной головы, подозрительное оживление мертвеца, три человека, внезапно превратившиеся в живые, подсвеченные изнутри стеклянные статуи, грохот автоматной очереди, взрывающиеся фонари над головой, загадочное оружие, применённое против клювоносого — всё это ввергло Стешку в состояние, близкое к обмороку. Так и не досмотрев стычку до конца, она, подгоняемая страхом, пулей вылетела из парка на улицу, в несколько прыжков пересекла её и обогнув какой-то дом, нырнула в беседку на детской площадке.

Несколько минут ей потребовалось на то, чтобы прийти в себя. Она заставила себя вспомнить сцену расправы заново. Почему-то ей врезались в память фразы, которые выкрикнули Кира и Эмма — "Мидгард, дай мне силу" и "Идун, дай мне силу". Мидгард и Идун. Эти два слова она хорошо помнила по своим странным сновидениям, которые начали посещать её примерно с середины марта.

— Господи, что со мной? — дрожащим голосом проговорила девушка, — неужели я спятила?

Ей не раз приходилось слышать о том, что люди в состоянии алкогольного опьянения видят весьма причудливые, а порой и кошмарные картины, но никогда не решалась проверить это на собственном опыте. За шестнадцать лет своей жизни она не пила более крепких напитков, чем кефир и настойка чайного гриба. Даже на сегодняшнем празднике на столе не было ничего спиртосодержащего, ибо семья Сераплан была вся воцерковлена и не употребляла алкогольной продукции по принципиальным соображениям.

Внезапно Стешка расхотела идти домой. Она вызвала такси и отправилась в Капотню, к дальней родственнице по материнской линии, с которой была очень дружна и много раз оставалась у неё на ночь. До утра, не сомкнув глаз, она пролежала на отведённой для неё раскладушке, глядя в потолок и думая о клювоносом мутанте и тех, кто расправился с ним. Кто они такие на самом деле? И кто тогда она, Стешка Мамонтова? Этот вопрос мучил её уже почти три недели...