Бомбы и зелья, или Как (не)воспитать Тёмного Лорда (джен)

— Вот здесь мы теперь будем жить, — сказала Меропа сыну, подойдя к увитому зеленью, несмотря на позднюю осень, дому Бёрков. — Правда, тут здорово?

— Это наш дом? — спросил Джон. — Маленький... Но неплохо, — всё-таки решил он.

— Мы снимаем здесь квартиру, как в Лондоне, — поправила его Меропа. — Свой дом мы купим, когда ты закончишь Хогвартс.

— Почему? — удивлённо спросил Джон. — Зачем тебе жить в чужом доме?

— Одинокая ведьма невеликой силы, — слабо улыбнулась Меропа, — да ещё и одна в доме? Лёгкая добыча для любого мерзавца, — повторила она слова Кроули. — Хозяева этого дома — чудесные люди, которые смогут, а главное — захотят нас с тобой защитить.

— С чего это? — сощурился с подозрением Джон. — Зачем им нас защищать?

— Потому, что они хорошие люди, — повторила Меропа. — Почти как мистер Фелл и мистер Кроули.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво нахмурился её сын.

— Знаю, — пожала плечами Меропа. — Откуда-то. Познакомишься с ними — сам поймёшь. Пойдём?

— Хорошо, пойдём, — сказал он и достал палочку.

— Джон! — ахнула Меропа. — Палочка в руках волшебника, входящего в дом — знак дурных намерений!

— Ну почему сразу дурных? — возразил он. — Просто серьёзных.

— Серьёзные люди никогда и никому не угрожают, — грустно ответила Меропа. — Им это просто не нужно. «Достал палочку — атакуй. Не атакуешь — не доставай!» — повторила она правило, которое было в одной из немногих сохранившихся в отцовском доме книг.

Джон озадаченно на неё поглядел и замер. Надолго. А потом очень неохотно убрал палочку в рукав.

— Кто их знает, что они выкинут, — хмуро сказал он.

— Всё будет хорошо, — пообещала ему Меропа, пытаясь, как летом, поцеловать сына в макушку — и обнаружив, что теперь ей для этого надо встать на цыпочки. — Как ты вырос, сынок.

— И поэтому собираюсь заботиться о тебе, — сказал он, наклоняясь и обнимая её — правда, очень коротко. — Потому что ты очень наивная, мама. И во всех видишь только хорошее. Так нельзя.

— Тебя кто-то обидел в Хогвартсе? — испугалась Меропа. — Джон, что случилось? Почему ты стал так думать?

— Меня? — искренне изумился он. — Мама, МЕНЯ обидеть нельзя. А вот тебя — очень просто.

— Обидеть можно любого, — вздохнула Меропа. — Джон, пожалуйста. Веди себя с мистером и миссис Бёрк хорошо.

— Конечно, — улыбнулся Джон. — Я буду вести себя идеально. Бёрк, — задумчиво повторил он. — Интересно.

Меропа, увидев обворожительную улыбку своего сына, вздрогнула и с трудом сумела не отшатнуться — на неё смотрел юный Том Риддл.

— Мам, ты что? — спросил Джон, нахмурившись встревоженно и очень по-детски.

— Всё хорошо, — поспешно сказала Меропа, справившись с собой. — Я просто переволновалась. Идём, сынок, — и она, взяв Джона за руку, поднялась на невысокое каменное крыльцо.

Миссис Бёрк вышла им навстречу, едва заслышав открывшуюся дверь — и, увидев Джона, заулыбалась:

— О, дорогая, это и есть юный мистер Гонт?

— Да, — тепло улыбнулась Меропа, — это мой сын Джон Гонт. Джон, познакомься, это миссис Бёрк, хозяйка дома.

— Амельда Бёрк, — представилась та, протягивая Джону руку. — Но разве молодой человек не должен быть сейчас в школе?

— Я обязательно вернусь туда завтра, — Джон с безукоризненно вежливой улыбкой поцеловал протянутую руку, — счастлив с вами познакомиться, миссис Бёрк. Мама отзывалась о вас с исключительной теплотой.

— Он не получил от меня ответа на письмо и бросился искать, — ответила Меропа, с любовью и тревогой глядя на сына.

— Но можно же было написать ещё раз? — полувопросительно произнесла миссис Бёрк. — Какой горячий молодой человек, — она улыбнулась и позвала: — Джейси! У нас гость, дорогой!

— Какой ещё гость? — раздался не слишком довольный мужской голос, — только не говори, что это тот рыжий прощелыга.

— О нет, что ты! — радостно отозвалась она. — Это прекрасный, как ангел, молодой человек!

— Вот я сейчас и полюбуюсь на этого прекрасного ангела, — мрачно пообещал голос, и в прихожую вышел высокий сгорбленный старик в бархатной домашней мантии.

— Познакомься, дорогой, — встретила его миссис Бёрк. — Это Джон, сын нашей Меропы. Молодой человек заволновался, не получив от неё письма, и отправился искать маму. Правда, трогательно?

Старик пристально посмотрел на Джона, словно видел его насквозь, и очень вежливо поинтересовался:

— Вы обучаетесь на Гриффиндоре, мистер Гонт? Или на Хаффлпаффе?

— На Слизерине, — скромно, но с достоинством ответил Джон, — гриффиндорец сбежал бы посреди учебной недели, не заботясь о последствиях. А я всё продумал и позаботился о прикрытии.

— Слизеринец бы отправил второе письмо, — отрезал старик. — А затем обратился бы в Аврорат. А не сбегал из школы, рискнув отчислением.

— Полагаю, первое сделал бы хаффлпаффец, — возразил Джон, — а второе — рейвенкловец. Слизеринцы всегда просчитывают риск, мистер Бёрк. Однако я согласен с вами — это было очень импульсивно. Но я слишком испугался, узнав о том, что Лондон бомбят каждый день, и решил, что даже возможное отчисление не так страшно, как… вероятная гибель мамы.

— И чем бы вы ей помогли? — поинтересовался мистер Бёрк. — Если бы она уже умерла? Соглашусь — было крайне неразумно не предусмотреть какого-нибудь иного способа связи, кроме сов, — сказал он уже Меропе. — Хотя бы Протеевы чары... или ещё что. Я могу вас понять, — обратился он снова к Джону. — И это характеризует вас как прекрасного сына. Надеюсь, у нас вам понравится.

— Иногда помощь может прийти в самую последнюю минуту, — Джон хорошо знал историю своего рождения. — Я не хотел бы всю оставшуюся жизнь думать, что из-за моей трусости или нерешительности погиб самый близкий человек. И я рад, что мама поселилась у вас. Теперь я за неё спокоен. А вы расскажете мне о Протеевых чарах? — жадно спросил он. — Я слышал о них, но вся информация доступна только для старшекурсников!

— А вы на каком курсе? — с сомнением оглядев его, спросил мистер Бёрк.

Джон, секунду помедлив, ответил:

— На третьем, мистер Бёрк. Но я уже прочитал все учебники четвёртого и пятого курсов! На очереди шестой.

— Прочитали и освоили? — с некоторым сарказмом поинтересовался мистер Бёрк.

— Он очень любит учиться, — с гордостью сказала Меропа, нежно глядя на сына.

— Можете проверить, — скромно предложил Джон.

— Непременно проверю, — пообещал мистер Бёрк. — В каникулы. А сейчас возвращайтесь в школу, молодой человек — и если вы успеете до ночи, можно будет считать, что это был не побег, а внеплановая прогулка.

— Как? — испуганно охнула Меропа. — Ребёнок же голодный! И уже темно! А Хогвартс так далеко, в Шотландии!

— Кстати, — невозмутимо поинтересовался мистер Бёрк. — Как вы собираетесь возвращаться — и как добрались сюда?

— «Ночной рыцарь», — пожал плечами Джон. — Я три дня думал и решил, что это оптимальный вариант. Поезд ходит не каждый день, портключ так просто не достать, камин из Хогсмида для школьников закрыт, а лететь на метле... Нет, я неплохо летаю, но с самолетами, а тем более с бомбами соревноваться не буду. Слишком велик риск. Маггловский же транспорт чересчур медлителен, — добавил он спустя пару секунд.

— Хороший выбор, — кивнул мистер Бёрк. — Вот в Хогвартсе и поужинаете — и поспешите. Если обнаружится, что вас не было в школе ночью, вас, скорее всего, исключат.

— Нет-нет, — испугалась Меропа, — тебе обязательно нужно учиться, сынок!

— И я буду учиться, — согласился Джон, — обязательно. Всего вам доброго, миссис Бёрк. Благодарю за предупреждение, мистер Бёрк.

Он вежливо склонил голову и шагнул за дверь.

— Я провожу! — Меропа бросилась следом за сыном.

— Не стоит, дорогая, — мягко удержала её миссис Бёрк. — Ваш сын добрался сюда вполне самостоятельно — полагаю, он сможет точно так же найти дорогу обратно.

— Я должна хотя бы убедиться, что он сел на этот «Ночной рыцарь», — Меропа так же мягко высвободилась из её рук. — Я сейчас вернусь!

И выскользнула за дверь.

— Гонт, — хмыкнул мистер Бёрк.

— Мать, — возразила ему супруга.

— Кстати, сын на мать абсолютно ничем не похож, — задумчиво сказал старик. — Гонт-красавчик звучит так же абсурдно, как Малфой-простак.

— Видать, отец был очень хорош собой, — предположила его супруга. — И явно не из Гонтов.

— И слава Мерлину, — пробурчал старик. — Ну, хоть не рыжий.

— А почему он должен быть рыжим? — удивилась она.

— Не должен, — охотно согласился тот. — Но как язык у парня подвешен!

— Это и хорошо, — кивнула она. — Будь он похож на мать, ему бы сложно пришлось.

— Зато теперь сложно придётся тем, кто рискнёт перейти ему дорогу, — развеселился старик. — Далеко пойдёт, поганец!

— Хороший мальчик, — одобрительно кивнула его жена — и в этот момент вернулась Меропа.

— Это просто кошмар какой-то, — сказала она, нервно вздрагивая. — Это не автобус, это мечта сумасшедшего гонщика!

— О да, дорогая, — подошла к ней миссис Бёрк. — Однако он абсолютно безопасен! И было бы очень разумно им пользоваться, когда ты добираешься в этот свой госпиталь.

— Да, — согласилась с ней Меропа, которая уже успела проклясть дорогу через «Дырявый котёл» — мысленно, к счастью. — Так будет лучше.

— Вот и славно, детонька... а теперь пойдём ужинать, — ласково позвала её миссис Бёрк.

И Меропа только тогда почувствовала, насколько она на самом деле проголодалась.

* * *

В спальню Джон проскользнул за одну минуту до отбоя.

— Ну как? — жадно спросил его Рей Лестрейндж,

— Всё в порядке, — с облегчением улыбнулся Джон.

— Опять затеял какую-то авантюру, — брюзгливо сказал Эйвери. — Гонт, ты когда-нибудь так нарвёшься!

— А ты и рад будешь, — не преминул уколоть его Лестрейндж.

— Павану станцую, — парировал Эйвери, — на радостях.

— Слушай, Гонт, оно того стоит! — оживился Лестрейндж. — Ну, помоешь полы недельку — зато увидим такое! А?

— Что увидим? — с интересом спросил вошедший в комнату Абраксас Малфой.

— Как Эйвери танцует павану! — радостно сообщил ему Лестрейндж. — Если Гонт как-нибудь попадётся во время своих экзерсисов.

— Так павану теперь нигде не танцуют, — слегка удивился Малфой, — и где Эйвери будет танцевать? В Большом зале?

— Эйвери, — оживлённо спросил Лестрейндж, — ты где будешь танцевать?

— В Атриуме, — усмехнулся обычно молчаливый Теодор Нотт. — В розовом пеньюаре.

— Гонт! — Лестрейндж даже сел на кровати. — Ну ради этого. Помоешь полы?

— Разумеется, — с довольной улыбкой сказал Джон, — но пеньюар должен быть фиолетовым. Розовый оскорбляет мое тонкое эстетическое чувство!

— Придурки, — констатировал Эйвери. — И это наследники священных двадцати восьми!

— Пусть будет фиолетовый, — покладисто согласился Лестрейндж. — Эй, Эйвери — ты дал слово! Мы все слышали. Гонт попадается — ты танцуешь павану в Атриуме в фиолетовом пеньюаре этим летом.

— Ничего подобного я не говорил, — надменно заявил Эйвери.

— Ой, да кого вы слушаете? — вмешался уже задремавший было Мальсибер, которого все эти разговоры разбудили. — Чтобы Эйвери вдруг решился на такое — да никогда!

— Разумеется, — холодно подтвердил Эйвери, — и я рад, что хотя бы кто-то это понимает!

Джон тем временем почувствовал, что зверски проголодался, и полез в тумбочку — может, там каким-то чудом завалялась шоколадная лягушка или сахарное перо? Но, похоже, свой лимит чудес он исчерпал с лихвой не только на сегодня, но и на многие месяцы вперёд.