Жемчужина (гет)

1997

— Ты мог хотя бы предупредить меня о том, что задумал? Ты представляешь, насколько сейчас взволнованы мои близкие? — холодным тоном спросила Джинни, стоя напротив просторного окна своей комнаты.

— Любую информацию, что они могли бы получить о твоём местонахождении, мог обнаружить Лорд. Ты пропала из Хогвартса, поэтому возможность заподозрить в чем-то твоих родных минимальна. Если бы хотели скрыть тебя, зачем тогда стали отправлять в школу, что перешла под его полную власть? — Блейз, стоявший в нескольких метрах напротив Джинни, устало зевнул.

— Все равно, — она резко развернулась, сверкнув карими глазами. — Ты мог хотя бы сказать мне.

Блейз покачал головой.

— Не было времени.

— Зачем он ищет меня? — спросила она с волнением в голосе.

— Не знаю, Уизли. Но ему явно что-то нужно от тебя. Вспомни, что такого вы делали вместе с Аделин, чего он мог увидеть в ее воспоминаниях и срочно начать твои поиски?

— Малфой? Это все из-за того, что он копался в ее голове?

Блейз кивнул.

— Аделин предупредила меня об этом. Если бы не она, тебя уже давно схватили, Джинни.

 

1996

Гарри шел по холодным коридорам в направлении башни Гриффиндора. Сказать по правде, его немного мучила совесть за то, что не пошел навестить Джинни, когда узнал, что та попала в лазарет. И явно не с простым отравлением или же последствиями неудачного школьного заклинания. Он видел, как мрачен стал Рон, когда вернулся в первый день от сестры, как погрустнела Гермиона.

— Истощение магической ауры, — тяжело вздохнув, провозгласил диагноз Рон, когда они вместе шли на ужин.

— Все настолько плохо? — с тревогой в голосе поинтересовался Гарри.

Рон грустно кивнул.

— Не знаю, стоит ли сообщать маме. Хотя ей уже, наверное, и так послали письмо. Вот панику поднимет… — он обречённо вздохнул. — Кстати, — добавил он, стараясь отбросить мрачные мысли. — Там ещё и Малфой была.

— Малфой? А она-то что там делала?

Рон лишь пожал плечами, забираясь на скамейку. Большего он ничего не сказал, а за ужином съел гораздо меньшую, чем обычно, порцию, даже не взглянув в сторону любимого десерта.

— Гарри, истощение магической ауры для волшебника — состояние не менее страшное, чем кома у простого человека. Джинни просто-напросто может умереть, если не сумеет восстановиться, — пояснила Гермиона, когда Гарри застал ее тем же вечером в привычном месте — за одним из столов в библиотеке.

— Умереть? Ты шутишь, что ли?

Гермиона, тяжело вздохнув, покачала головой.

— Да она же совсем недавно на квиддиче летала так, что распугала у слизеринцев полкоманды! И не выглядит Джинни, как человек, что может вот так просто…

— Потому что она очень хорошо умеет скрывать свое состояние от других, Гарри. Любые чувства, эмоции, — категорично заявила Гермиона. — Ты когда-нибудь видел ее по-настоящему взбешенной? Или же счастливой? Как правило, у нее эти состояния не сильно отличаются внешне.

Гарри нахмурился, резким движением взъерошил волосы на затылке.

— Как она сейчас?

— Держится бодрячком, хотя выглядит очень болезненно. — Гермиона мягко посмотрела на него. — Джинни не из тех, кто так просто сдается. Она выздоровеет, вот увидишь!

— Я знаю, Гермиона. — Гарри слабо улыбнулся. Он и не сомневался в том, что Джинни в скором времени встанет на ноги, она всегда так делала, что бы ни случилось. Но все же столь серьезный диагноз неприятно удивил его. Гарри вновь нахмурился. — Рон сказал, что там была и Малфой. Не знаешь случайно, почему?

Она отрицательно покачала головой.

— Слышала только, что они оказались в лазарете одновременно. Знаешь, если честно, я впервые благодарна Малфой за то, что ее талант создавать нам неприятности в кое-то веки обернулся чем-то хорошим. — Гермиона захлопнула одну из книг, что бегло просматривала, и отложила в сторону. — Ведь так бы Джинни ни за что не пошла в лазарет. Ну, по крайней мере, она столько раз обещала мне сходить и так и не сделала этого. А у мадам Помфри явно вызвал подозрения ее нездоровый вид.

— Не нравится мне все это. Малфой до этого все время рыскала по коридорам, а теперь…

Задумчивый взгляд Гарри встретился с настороженным Гермионы.

— Ты что, следил за ней?

— Я просто хочу узнать, что она задумала.

— Гарри… — она хотела что-то сказать, но вдруг резко замолчала. — Кольцо… Помнишь, ты спрашивал меня о нем?

Он кивнул, и тревога, осевшая где-то на дне зелёных радужек, тут же сменилась на любопытство.

— Я нашла кое-что, — Гермиона вскочила с места и вернулась спустя минуту. — Совсем забыла сказать во всей этой суматохе. Честно, я не думала, что вообще что-то найду, ведь, понятное дело, что этот перстень — не простая побрякушка, а артефакт. Проблема в том, что их существует великое множество, поэтому пришлось изрядно пошарить в нескольких секциях. Но только вот в книгах, как правило, пишут классификацию и особенности действия артефактов разной специфики. Это, конечно, было интересно почитать, но ничего путного я до недавнего времени не находила. Пока не наткнулась на это, — она открыла тяжёлый фолиант в кожаном переплете на главе «Редкие артефакты родом из древности». — Смотри, похожий рисунок, какой ты дал мне. Редкий артефакт, изобретение египетских жрецов, служит для поисков предметов, на которые их настраивает хозяин посредством специального ритуала. Какого, здесь не описано. А это значит…

— А это значит, что Малфой действительно занята поисками чего-то. Предмета, что понадобится Волдеморту.

Гермиона едва заметно вздрогнула.

— Я же говорил…

— Гарри, но что такого ему нужно найти в школе?

— Я и сам пытаюсь это понять.

Все его мрачные предположения оказались правдой. И учитывая то, с каким рвением Малфой искала неизвестный предмет, в случае провала ей грозили серьезные неприятности. Подумав об этом, Гарри невольно вздрогнул. В голове тут же всплыли обрывки воспоминаний их немногочисленных, но от этого не менее острых разговоров в этом учебном году. То, как она злилась, когда он что-то пытался узнать, и всячески старалась скрыть страх, что каждый раз, стоило ему подойти слишком близко к правде, волнами плескался в голубых глазах. То, что Малфой — та ещё трусиха, он знал ещё с первого курса после их совместной прогулки в Запретный лес. Правда, в прошлом году… После прошлого года его мнение сильно изменилось. И сейчас природа ее страха была куда глубже, чем банальный испуг тогда, на первом курсе.

Сегодняшней ночью, будучи не в состоянии заснуть, Гарри прихватил карту и решил провести какое-то время в тишине гостиной. Каково же было его удивление, когда там, свернувшись калачиком в кресле напротив камина, оказалась Джинни. Конечно, он искренне обрадовался, что с ней было все в порядке, хотя Гермиона оказалась права, вид у Джинни был не самый здоровый. Он вызвался проводить ее. Вызвался, потому что волновался за… За сестру Рона, конечно же, за свою подругу. А также, он не мог этого отрицать, ему было интересно, в каком состоянии была сейчас Малфой. Гарри хорошо помнил, как та бежала вниз по лестнице, когда он возвращался с матча по квиддичу. Помнил, как она вскрикнула, когда он, в попытках остановить бегство, с силой сдавил ладонь Малфой, а потом на ней алыми капельками выступила кровь, совсем не тронув тот самый загадочный перстень. Минутку… А ведь рана появилась на ее руке совсем незадолго до того, как та начала судорожно рыскать во всему замку. И Джинни рассказала о том, что рана на этой самой ладони послужила причиной обморока Малфой. Сегодня же, когда он озвучил свое предположение о том, что причиной стала темная магия, Малфой даже не стала отпираться. Гарри снял очки, устало потирая глаза. Как же ему все это не нравилось.

На уроках Дамблдора, в воспоминаниях, что он ему показывал, Гарри видел, как Том Риддл искал редкие артефакты. Убивал людей, лишь бы заполучить их. А сейчас Малфой искала в Хогвартсе что-то явно ценное. Стоило ли сообщить об этом Дамблдору? И что тогда будет с Малфой, если он сделает это, не пострадает ли она… Гарри резко остановился. Это сейчас не имело значения! Главное было предотвратить очередную пакость, которую задумал Волдеморт, а остальное… Остальное было не столь важно.

В голове всплыла недавняя сцена. Малфой, весело рассмеявшись, втолковывала Джинни, что Забини для нее всего лишь друг. Сказать по правде, Гарри сам не раз задавался вопросом, точно ли только платонические отношения связывали этих двоих? То, как Забини заботился о ней, какой послушной и спокойной становилась сама Малфой в его присутствии — это всегда удивляло его, а также… Неприятно жгло где-то там, в глубине души. Эта девчонка всегда привлекала внимание парней, но, он сам был свидетелем, достаточно грубо их отшивала. И лишь один Забини всегда вертелся рядом. Даже в тот вечер, когда Нотт едва не изнасиловал ее, именно он первым примчался на помощь. Правда, Малфой, несмотря на пережитое, кинулась отговаривать того идти на разборки. А ведь Гарри был уверен, что она будет только рада такому мгновенному возмездию своему обидчику, ведь всегда думал, что та путается лишь с теми людьми, которые были ей полезны. Иначе как объяснить то, что она вела дружбу с одними парнями? Крэбб и Гойл — два шкафа, что в случае чего могли тут же прикрыть ее своими спинами, и Забини, достаточно умный, чтобы вовремя притормозить Малфой, а то и вовсе запустить в кого-нибудь ловким заклятьем.

Но в один вечер мнение Гарри поменялось. В тот самый момент, когда Малфой, преградив путь Забини, потом плакала от отчаяния на его груди, а тот пытался успокоить ее. Такой Аделин Гарри никогда ещё не видел. Столь сломленной, уязвленной, но даже в такой момент способной настоять на своем без напускного высокомерия, которое столь бесило его при каждых их стычках. Именно ее непомерное высокомерие по отношению к Рону оттолкнуло Гарри в первый же день их знакомства, и ещё больше отталкивало, когда та пыталась всячески задеть Гермиону, руководствуясь лишь ее происхождением. Да, тот вечер позволил ему увидеть ненавистных слизеринцев в несколько ином свете. Гарри яростно тряхнул головой. Сейчас важным было то, что Малфой не в состоянии продолжать поиски. И у него появилась возможность попытаться вывести ее на чистую воду. Нужно было лишь улучить момент.

* * *

Блейз дописывал последний свиток эссе для Снейпа, на который потратил добрые два часа времени после возвращения от Аделин. Каждый день он навещал ее, принося нужные книги и задания, а также наблюдая их вечные перепалки с Уизли. Блейзу уже как-то раз подумалось, что не окажись они обе одновременно в лазарете, каждой по отдельности было бы там страшно скучно. Хотя понять толком, что было на уме Уизли, он до сих пор был не в силах, как ни старался.

После того случая, когда он с Аделин разбудил Джинни от кошмара, что-то в ней начало меняться. А в последние дни она и вовсе, по словам Аделин, перестала кричать по ночам, а также выглядеть, как самое угрюмое привидение. Фиолетовые синяки ушли, уступив место здоровому оттенку персиковой кожи, на щеках начал появляться румянец. Даже взгляд, вместо усталого и даже отчаянного, словно стал спокойнее, хоть и не утратил привычной задумчивости. Даже мадам Помфри с удивлением отметила, что состояние Джинни начало резко улучшаться, чего нельзя было сказать об Аделин. Конечно, многочисленные зелья чуть улучшили ее вид, но все же до поправки было явно ещё далеко.

Рана все не заживала, периодически мучая ее неожиданными приступами боли, одному из которых Блейз сам был свидетелем. Это был выходной день, с того дня, как Уизли и Аделин положили в лазарет, прошло около недели.

— Что? — встревоженно спросил он, когда заметил, как Малфой резко скривилась, тут же сжав зубы.

— Все в порядке, — сдавленно ответила Аделин и попыталась дотянуться до стакана с водой. — Ах! — невольно вскрикнула она, схватившись за голову.

— Что такое? Где болит?

— Нигде, все в порядке. Сейчас пройдет.

— Что, опять? — он не заметил, как рядом появилась Уизли. — Я сейчас позову мадам Помфри.

— Опять? — Блейз перевел настороженный взгляд на подругу. — Лин, как часто это происходит?

— Иногда бывает, — сдержанно ответила Аделин, принимая от мадам Помфри, что тут же прибежала, сопровождаемая Уизли, пузырек с зельем.

Блейз, настороженно наблюдавший за всеми ее манипуляциями, перевел взгляд сначала на Уизли, что так и осталась стоять рядом, а затем заметил ещё один, не менее пристальный. Поттер, решивший навестить подругу, в этот момент сидел на стуле возле кровати Джинни рядом с ещё одной посетительницей. Лавгуд, кажется, главной чудачкой школы. Он уже пару раз видел ее, навещавшую Уизли после уроков, замечал, как тепло расположена к ней Джинни. Хотя обычно Блейз не сталкивался с посетителями Уизли, что имели привычку заскакивать к ней во время обеденного перерыва. Но в этот раз все вышло иначе. Поэтому немного нервозное настроение Аделин он поначалу списал на необычных посетителей Джинни.

— Нет, я не буду больше пить это! — воскликнула Аделин, отталкивая ещё один пузырек с зельем. — Я после него чувствую себя овощем, ничего не могу делать…

— Мисс Малфой, из-за вашего упрямства вы ещё долго тут пролежите. Это зелье очень сильное, при правильном употреблении значительно ускоряет процесс восстановления. И ещё, — мадам Помфри строго посмотрела на неё. — Если ваше состояние не улучшится до конца следующей недели, я вынуждена буду вызвать сюда ваших родителей.

Услышав это, Аделин резко вздохнула бледными ноздрями воздух и все же выпила синеватую пузырившуюся жидкость.

— Ну вот, опять… — тут же широко зевнула она, устало откидываясь на подушки. — Ещё один день в никуда.

— А что тебе особо делать? — удивлённо спросил Блейз. — Задания, если что, сдашь позже, тебе сейчас простительно. Твоя задача — лежать и выздоравливать.

Аделин промолчала. Зелье, моментально подействовав, заставило ее тут же закрыть глаза, унося в далёкое царство снов.

— Ты бы сказал своей подруге, — подала голос Джинни, когда мадам Помфри удалилась, — чтобы не ходила прогуливаться по ночам. Я понимаю, что сама не святая, но ей от этого явно становится хуже.

— Что? Куда ей вдруг понадобилось идти ночью? — удивлённо спросил Блейз.

— Тебе виднее, — безразлично проговорила Уизли. — Ты же — ее друг.

— Хочешь сказать, Малфой снова взялась за старое? — резко спросил Поттер.

Джинни кивнула. Блейз перевел удивленный взгляд в его сторону. Что это значит, взялась за старое? Что он знал и в чем подозревал ее? В глазах Поттера, пока тот думал о чем-то, гипнотизируя спинку кровати Аделин, отразились злость, подозрение, смешанное с твердой уверенностью. Затем, когда он перевел взгляд непосредственно на саму Малфой, Блейз заметил… Тревогу? Да уж, этот дурак до сих пор переживал за нее, при этом пытался что-то пронюхать о ее планах. И сюда наведался явно не Джинни проведать, а ведь она, глупенькая, хоть внешне и держалась спокойно, вся светилась от свалившегося на хрупкие плечи счастья, уж Блейзу это сразу бросилось в глаза. Бросилось и кольнуло острой иголочкой где-то там, глубоко внутри. А ведь Аделин с Джинни недалеко ушли друг от друга.

— В чем ты ее подозреваешь, Поттер? — невинно поинтересовался Блейз.

Уголки губ Гарри изогнулись в усмешке. Такой же холодной, какая обычно появлялась на лице Аделин, когда она злилась.

— Тебе виднее, Забини, в чем я могу ее подозревать. Ты же — ее друг.

Джинни удивлённо посмотрела на него, заметив, как он почти в точности повторил ее же фразу, но сказанную несколько более холодным тоном. Ледяным, если быть точнее.

— В любом случае, тебя это не касается.

— Зато, по всей видимости, касается тебя. Скажи, Волдеморт дал ей особое задание?

— Гарри! — воскликнула Уизли, с ужасом взглянув на него.

— Или вам обоим? Хотя, судя по твоей реакции, только ей.

— Поттер, — спокойно сказал Блейз, кинув взгляд на спящую Аделин, а затем и на Джинни. — На пару слов.

Гарри кивнул.

— Куда это вы оба собрались? — Уизли преградила им проход.

— Все в порядке, Джинни. — Поттер попытался изобразить улыбку.

— Не переживай, Уизли, мы просто поболтаем.

— Вы и здесь можете «поболтать», — последнее слово она выделила.

— Можем, но лично я не хотел бы разбудить Аделин.

Джинни неуверенно обернулась в сторону Малфой.

— Тогда я пойду с вами.

— Нет, — сказали Гарри и Блейз одновременно, кинув друг на друга неприязненные взгляды.

— Я думаю, тебе не следует мешать им, Джинни, — впервые за все это время подала голос Лавгуд. — Гарри, хоть и бывает импульсивным, не станет вступать в драку с ним, — она внимательно посмотрела на Блейза.

— Это ещё почему, Луна? — с насмешкой в голосе спросил Поттер.

Лавгуд пожала плечами.

— Потому что он — ее друг, — она указала рукой на Аделин. — А ты — друг Джинни. Вы не станете драться, чтобы не расстраивать своих друзей, — закончила она с загадочной улыбкой на губах.

Блейз усмехнулся. Какая наблюдательная девочка. Если бы не сережки-редиски в ушах, он бы даже удивился, почему ее задирают в школе. Хотя редиски — тоже не повод, но самая простоя вещь, к которой можно было бы придраться.

— Обещаю, все будет в порядке, Джинни. Не волнуйся, — добавил Поттер и положил руку ей на плечо.

Блейз скрипнул зубами. Особенно, когда заметил, как та слабо улыбнулась и тут же растаяла. Особенно, когда согласно кивнула головой, отступая в сторону.

Отойдя на приличное расстояние от входа в Больничное крыло и убедившись, что их никто не подслушивает, Блейз зашел за один из поворотов и остановился у статуи рыцаря.

— Думаю, ты меня сюда не планы Волдеморта позвал обсудить, — с усмешкой в голосе заметил Поттер.

— Правильно думаешь, потому что я не в курсе его планов. Но речь не об этом, — Блейз посмотрел прямо в глаза Гарри. — Перестань это делать.

— Делать что? — непонимание в его голосе было искренним.

— Делать вид, что навещаешь Уизли, когда на самом деле приходишь к другой.

Удивление, непонимание и злость молнией вспыхнули в его глазах.

— Ты что-то путаешь, Забини. Я прихожу сюда, чтобы навестить Джинни. Она — мой друг, а также игрок моей команды.

— Ты за дурака-то меня не держи, — усмехнувшись, сказал Блейз. — Играешь на ее чувствах, а она, как последняя наивная дурочка, будет верить. И ночью ее проводить вызвался тоже просто по доброй дружбе.

— Откуда ты… — Гарри запнулся. — Ах да, Малфой, она же обо всем тебе докладывает. Ты тоже к ней, как верный пес, каждый день бегаешь чисто по дружбе.

— В моих к ней дружеских чувствах можешь не сомневаться, Поттер, твоя ревность здесь ни к чему.

Кулаки Гарри яростно сжались, он усилием воли заставил себя сохранить холодное выражение.

— То же самое могу сказать обо мне и Джинни, — сказал он с усмешкой, но вдруг резко застыл. — А ты почему вообще вдруг волноваться о ней начал?

Блейз усмехнулся.

— Я просто знаю, что приходишь ты сюда явно не ради мисс Уизли.

— Между мной и Малфой ничего нет, — резко сказал Гарри, но, заметив оскал Забини, добавил: — Больше нет. Все кончено.

— Ага, и она так же говорит.

— К чему ты клонишь?

— К тому, чтобы ты был мужчиной и перестал обманывать себя и морочить голову двум влюбленным в тебя девушкам.

— С чего вы все взяли, что Джинни влюблена в меня?

Блейз усмехнулся про себя тому, что в чувствах Аделин этот гаденыш даже не усомнился.

— С того, что она смотрит на тебя, как на божество. Светится, стоит тебе заговорить с ней, хоть и пытается делать вид, что абсолютно равнодушна к любым твоим проявлениям внимания. Это очевидно, Поттер.

— Ты, я смотрю, очень наблюдательный.

— Пока сидел там с Аделин, успел многое заметить, — ничуть не смутившись, парировал Блейз.

— И что же ты хочешь, чтобы я сделал? — поинтересовался он с иронией в голосе.

— Я бы хотел, чтобы ты сказал им правду. Но ты сам себя сейчас обманываешь.

Гарри нервно ухмыльнулся.

— И в чем же?

— Думаю, не дурак, сам знаешь. — Забини оттолкнулся от стены и сделал пару шагов вперёд. — И еще. — остановился он, поравнявшись с Гарри. — Кого-нибудь из них обидишь, разговаривать будем уже не столь мирно.

— Угрожаешь мне, Забини?

— Лишь предупреждаю.

Джинни отмеряла шагами каменный пол лазарета, напряжённо размышляя о том, следует ли ей кинуться за ними следом, чтобы не случилось беды. Гарри вполне способен был нарваться на дуэль, правда Забини… Забини всегда отличался просто прекрасной выдержкой. Особенно на фоне острой на язык Малфой да и в целом любивших спровоцировать слизеринцев.

— Ты зря переживаешь, Джинни, — спокойным тоном проговорила Луна.

— Луна, откуда ты знаешь, что все закончится хорошо? Обычно парни просто так поговорить не выходят.

— Забини не станет причинять вред Гарри, потому что не хочет сделать больно тебе.

— Что? — Джинни остановилась, с удивлением посмотрев на подругу.

— Он все время как-то встревоженно на тебя смотрит. Я заметила это ещё в те разы, что приходила к тебе.

— Луна, что ты… Ты не думаешь, что тебе просто показалось?

— Вполне возможно, Джинни, если ты хочешь, чтобы именно это я тебе сказала.

Джинни покачала головой, не желая верить в сказанное. Забини — и волнуется о ней? Ну это же смешно! Они до попадания в лазарет разговаривали всего один раз, да и то не в самом радушном тоне. Правда, в лазарете… Она передернула плечами.

Все же немного успокоившись и благоразумно решив ничего не делать, а дать парням разобраться самостоятельно, Джинни вернулась на свою кровать и села в позу лотоса.

— Ты не будешь против, если я немного… — она сделала паузу, подбирая нужное слово.

— Погрузишься в себя? Абсолютно нет, я только за! — Луна даже хлопнула в ладоши. — Я тоже люблю иногда делать это, — с этими словами она забралась на стул и села в идеальную позу для медитации. — Что ж, давай начнем.

Джинни с удивлением наблюдала за тем, как Луна закрыла глаза и начала глубоко и редко дышать. Не став тратить время, она тоже решила погрузиться в практику. То, что Том дал ей две недели отсрочки, совсем не значило, что можно было расслабиться. Наоборот, это время стало прекрасной возможностью для нее, получившей возможность нормального здорового сна, начать практиковаться в менталистике. С направлением мыслей в нужное русло проблем не было, сложнее всего было этот самый поток остановить. Так, чтобы в голове были лишь пустота и тишина, как в самой далёкой пустыне. Такое для Джинни было в новинку, она привыкла все время думать о чем-то, намечать план действий, сортировать эмоции и мысли. Единственные разы, когда она отдавалась моменту, не думая ни о чем, кроме маячившей перед глазами цели в виде квоффла, был квиддич. Он же и стал для нее ориентиром при освоении основ медитации, Джинни пыталась представить себя на метле и отдаться ощущениям полета. Пыталась не думать, не думать, совсем не думать…

«Мерлин, как же это тяжело! Полет, лёгкость, квиддич. Интересно, ей дадут играть в ближайшем матче? Надо бы придумать, как уговорить мадам Помфри, причем сделать это до того, как вернётся Том. Том… Необходимо найти способ… Стоп, Джинни, ты опять думаешь!»

— Я смотрю, дамы, вы решили стать буддийскими монахинями?

Джинни резко раскрыла глаза. Она и не заметила, как он вернулся. Без Гарри.

— А ты решил стать сиделкой Малфой? Она все равно спит, зачем ты вернулся? — спросила недовольно. — И где Гарри?

— Твой ненаглядный Поттер пошел по своим делам, а я вернулся за книгами.

— По каким таким делам? — недоверчиво переспросила Джинни.

— Он мне не докладывал, — Блейз поймал ее подозрительный взгляд. — Да ладно, Уизли, ничего я с твоим Поттером не сделал.

— Он не мой… — сказав это, она резко закусила губу. — Полагаю, если бы что-то действительно случилось, вы вернулись бы сюда оба и явно в другом виде, — заключила Джинни и, вздохнув, закрыла глаза, чтобы вновь попытаться остановить бесконечный поток мыслей. Спустя минуту попыток она устало выдохнула и откинулась на подушки.

— Так ты далеко не уедешь, — голос Забини заставил ее вздрогнуть.

— Мерлин, ты ещё здесь.

— Я, конечно, не Мерлин, но да, пока ещё здесь, — насмешливо ответил он. — А тебе, если хочешь войти в медитацию, нужно для начала научиться правильно дышать, а не пыжиться и кряхтеть, как нюхлер, не сумевший найти добычу.

— Ты, я смотрю, такой специалист, Забини, — саркастично заметила она.

— Он прав, Джинни, тебе следует быть более расслабленной, — подала голос Луна, все это время продолжавшая невозмутимо сидеть в неудобной позе. — Но, думаю, твой друг лучше расскажет тебе, как это сделать, — с этими словами она соскочила со стула.

— Луна, он мне… — Джинни кинула взгляд на Блейза. — Не друг.

— Да? — искренне удивилась та. — Но вполне вероятно, что он скоро им станет. До скорого, Джинни, — с этим словами она, махнув на прощание и подскакивая, покинула стены лазарета.

Забини присвистнул.

— А эта Лавгуд не так проста, как кажется.

Джинни пожала плечами.

— Она очень хорошая. Хоть иногда и кажется странной, — и перевела взгляд на Блейза. — Так откуда такая осведомленность?

— Скажем так, имею некоторый опыт.

Джинни приподнялась на постели.

— Ты занимался менталистикой?

— Было дело.

— Зачем?

Она заметила, как он усмехнулся. Не холодно и отталкивающе, но словно снисходительно.

— Нужно было решить кое-какую проблему.

Пальцы Джинни сжали складки одеяла.

— И как, решил?

— Без лишней скромности скажу, что я учился у лучших. И да, пока что не жалуюсь на результат.

— А твои… Проблемы, — начала Джинни неуверенно. — Насколько они были серьезными?

Она снова вспомнила, как он говорил ей про своих внутренних демонов. Но в прошлый раз ее любопытство не было удовлетворено должным образом, не стоило, судя по всему, надеяться и сейчас. Хотя попытка не пытка, ей нечего было терять.

— Скажем так, они были достаточно серьезными, чтобы начать заниматься этим далеко не самым простым разделом магии.

— Тебе нужно было защитить от чего-то сознание? — ее голос слегка дрогнул. Джинни подняла полный ожидания и плохо скрываемого волнения взгляд на его лицо.

Забини же смотрел изучающе, словно думал о том, стоило ли ей говорить что-либо.

— Задам встречный вопрос: ты хочешь защититься от чего-то?

— Так нечестно, — хмыкнула Джинни. — Я была первая.

Губы Забини вновь растянула усмешка.

— Могу предложить сделку: ты скажешь мне, зачем ты этим занимаешься, я же помогу начать, так как, повторюсь, учился этому у лучших учителей.

Джинни тяжело вздохнула.

— Я не могу сказать, в чем причина. Но если быть краткой, то да, мне нужно защитить свое сознание от кое-чего… Опасного.

— Опасность идёт изнутри или извне? — по-деловому спросил Забини.

— Изнутри, — сглотнув, ответила Джинни. — Большего сказать не могу.

— Я тебя понял. Тогда для начала…

— Ты правда собираешься тратить на это время? — Джинни, хоть и очень хотелось, чтобы он действительно это сделал, все же не верилось в такой акт доброй воли со стороны вроде как ее врага. Хотя, надо было признаться, наблюдая за ним все те дни, что провела в лазарете, она невольно стала относиться к Забини по-другому. То, как он заботился о Малфой, приходя к ней каждый день, помогал с домашней работой, при этом оставаясь ей просто другом — хотя далеко не все парни вели себя подобным образом даже по отношению к своим девушкам, как даже помог в ту ночь самой Джинни, разбудив от кошмара.

— Почему в твоём голосе столько удивления?

Джинни пожала плечами.

— Ну ведь ты же… — она слабо улыбнулась, не закончив.

Блейз приподнял одну бровь.

— Слизеринец? — спросил с усмешкой. — Я вижу, тебе самой смешно приводить подобный аргумент. Не волнуйся, Уизли, у меня нет цели обмануть и завладеть твоим разумом, — Джинни резко вздрогнула на этих словах, что не укрылось от внимательных глаз парня. — Если не веришь, можешь забрать на время практики мою палочку.

— Ну это уже лишнее, — не ожидавшая подобного шага, даже несколько смутившись, отказалась Джинни.

Вот так просто предлагать отдать свою палочку в руки другого волшебника — такой поступок мог означать либо великое безрассудство и легкомыслие по отношению к своему оружию, либо же… Высокое доверие к человеку, которому это предлагалось. Забини не производил впечатление легкомысленного парня, а значит… Быть может, он просто не видел в ней серьезной опасности? Или знал, что она ответит отказом?

— Уизли, ты будешь слушать? Или так и просидим молча до самого вечера?

— Я… — она только сейчас осознала, что все это время стеклянным взглядом смотрела прямо на него. — Да, конечно.

Он начал объяснять ей технику дыхания, при концентрации на которой было легче очистить сознание от посторонних мыслей. Джинни читала в учебнике о важности данного мероприятия, но при попытках войти в медитацию больше концентрировалась на самих попытках остановить внутренний диалог, нежели на дыхании. Оказалось, что это было существенной ошибкой.

— Представь место, в котором ощущаешь себя наиболее спокойно, и сконцентрируйся на одном объекте. Может быть, это озеро, и ты наблюдаешь, как медленно расходятся круги по воде. Или же опушка с деревом, ветки которого медленно качаются от дуновения ветра. Это может быть что угодно, главное, что ты должна ощущать — это спокойствие.

Джинни представила опушку неподалеку от родной Норы, куда любила убегать от шумных братьев. Неподалеку имелось и озеро, куда она бросала камешки или мочила босые ноги в прохладной воде. Ощущение беззаботной радости, свободы, теплых лучиков солнца на коже и лёгкого летнего ветра в волосах в те годы, когда она ещё не попала под власть Тома, наполнило Джинни как пустой сосуд до самых краев. Блаженная улыбка расплылась в уголках губ, а на глазах что-то защипало.

— Уизли, ты чего?

Джинни открыла глаза, только сейчас осознав, что она плакала. Но не от горя и жалости к себе, а от того счастья и беззаботности, что ощущала когда-то давно и прикоснулась к этому сейчас.

— Давай продолжим.

Джинни быстрым движением, стараясь не думать о том, что невольно проявила слабость в его присутствии, вытерла непрошеные слезы и вновь закрыла глаза. Что-то скрипнуло на кровати, слегка прогнувшейся от чьего-то веса.

— Так мы далеко не уйдем, — голос Забини послышался совсем близко.

— Что не так? — вновь открыв глаза, спросила она и уткнулась взглядом в карие радужки на расстоянии меньше полуметра от себя.

— Что ты представила?

Джинни вздохнула.

— То, что ты и говорил. Неподалеку от моего дома есть опушка с лесом и озером, где я любила гулять, когда была совсем маленькой. Да и сейчас, когда приезжаю домой на каникулы, частенько бываю там.

— Ты чувствуешь себя счастливой в этом месте?

Джинни пожала плечами.

— Можно и так сказать. Знаешь, а это очень забавно.

— Что именно?

— То, что я осознала это только сейчас, — она проследила взглядом за одиноким солнечным лучиком, что пробился сквозь стекла окна напротив. — Ведь тогда я совсем не думала об этом. Поняла, что была счастливой тогда лишь сейчас, когда потеряла это ощущение.

— А почему ты потеряла его, Джинни? — бархатистый тон его голоса обволакивал сознание, словно нежная мягкая ткань, а звучание ее собственного имени, столь непривычное, но, казалось бы, столь уместное именно от него странно подкупало.

На какой-то миг Джинни даже захотелось поддаться, открыться ему, первому, кто действительно заинтересовался ее проблемой. Или ей только так показалось? Тогда зачем это все?

— Мне кажется, мы отошли от главного, — одернув себя, резко сказала Джинни.

— Хм.

Она увидела, как он беззлобно усмехнулся.

— Отходишь от главного сейчас ты, Джинни.

— Я… — она сглотнула, но усилием воли заставила себя принять прежнее холодно-равнодушное выражение. — Это тебя не касается, Забини.

— Если ты хочешь освоить основы, то должна научиться быть отстранённой и не поддаваться эмоциям. Спокойствие не равно безграничная радость и эйфория. Ты очень хорошо научилась подавлять негативные эмоции, а от хороших, судя по всему, отвыкла, поэтому и позволила им захватить твой разум, — говоря это, Блейз внимательно наблюдал за выражением ее лица.

— Как ты? Ты не мог понять это за те несколько минут, что мы занимались, — с подозрением в голосе проговорила Джинни.

— Твоя правда, — улыбнувшись, ответил Блейз. — Но проблема в том, Уизли, что я уже давно наблюдаю за тобой. Вижу, как ты выдавливаешь улыбку, когда общаешься со своими друзьями, всячески сдерживаешь гнев, когда защищаешь их от нападок моей язвительной подружки. Даже в редкие моменты счастья ты всячески сдерживаешь свои эмоции, которых, я уверен, очень много внутри тебя. Ведь по натуре ты — чистый Гриффиндор, хоть порой и ведёшь себя как Слизерин. Вопрос: почему ты делаешь это, Джинни?

В карих глазах отразилось сразу несколько эмоций. Удивление, шок, страх и подозрение. Все это время он… Наблюдал за ней? Раньше Джинни считала, что единственным человеком, который мог понять ее, был Гарри, что сам переживал что-то похожее, а наиболее близко из друзей, кто подошёл к истине, была Луна. Невероятно проницательная девушка, которая сегодня назвала Забини ее другом. А также сообщила о том, что видела, как тот бросал на Джинни встревоженные взгляды. В голове сразу же всплыло воспоминание темной ночи, когда Забини и Малфой разбудили ее, вырвав из цепких лап Тома. Джинни была мысленно благодарна им за такую услугу, но в тот момент думала лишь о том, чтобы сбросить с себя остатки кошмара, буквально сбегая из лазарета. И что было совершенно удивительно, Забини остановил ее. Остановил и поинтересовался, все ли с ней в порядке. Это было столь же неожиданно, как и его слова, сказанные мгновением ранее. Неожиданно и ужасно подозрительно.

— Забини, ты понимаешь, что говоришь сейчас, как маньяк, что следит за мной?

Блейз громко рассмеялся, но тут же резко стих, вспомнив о спящей подруге, что в этот момент подала признаки жизни, перевернувшись на другой бок.

— Да уж, Уизли, только такая девушка, как ты, могла подумать о подобном после моих слов.

Джинни молчала, продолжая в упор наблюдать за ним. Какое-то время Блейз поддержал ее игру, не отводя взгляда.

— Твоя проблема в том, что ты все время напряжена, Уизли. Везде ищешь опасность или подвох.

— Я не…

— Ищешь, ещё как ищешь.

Он протянул руку к ее лицу, отчего Джинни резко отклонилась.

— Мерлин, — он покачал головой и заправил непослушную прядь за ее ухо, проследив взглядом линию тонкой шеи, на которой в очередной раз не заметил цепочки. — Мне ты можешь доверять, Джинни. Даю слово, что никогда не причиню тебе вреда.

* * *

Аделин проснулась поздней ночью. Резво встала, накинув теплую мантию на плечи и всунув ноги в башмаки. Перстень удобно расположился в правой ладони, когда она выпорхнула из лазарета.

Последнюю неделю она упорно выбиралась на поиски по ночам, но так и не продвинулась даже на миллиметр. Чертов перстень так не разу и не засветился, но Аделин, упрямо сжав зубы, снова и снова рыскала по всем местам. Кажется, все привидения уже запомнили ее, блуждающую по самым далёким уголкам Хогвартса. Да она сама сейчас по виду напоминала не самое красивое привидение с этим ужасно-бледным даже для нее оттенком кожи.

— Я буду вынуждена вызвать ваших родителей, мисс Малфой, — с какой-то странной грустью в голосе объявила ей однажды утром мадам Помфри. — Состояние все никак не улучшается, даже ухудшается. Эти настройки надо будет выпить после завтрака, эти, — указала рукой на внушительные бутылочки, — после обеда. Надеюсь на ваше благоразумие, мисс Малфой, — она покачала головой. — Я же пока займусь тем, что переговорю с вашим деканом, — с этими словами целительница вышла из Больничного крыла.

— Ты не думаешь, что твои ночные вылазки совсем не способствуют выздоровлению? — подала голос Уизли, отчего Малфой выдавила слабую усмешку.

— Кто бы говорил, Уизли. Сама недавно только и делала, что прохлаждалась по ночному Хогвартсу.

— Да, но я, как видишь, иду на поправку. Чего совсем нельзя сказать о тебе, — холодно заметила она.

— А тебе-то какое дело, позволь спросить? — Аделин вяло посмотрела в ее сторону. — Какого гоблина вообще лезешь?

— Мне все равно, ты права. И абсолютно плевать, что ты там ищешь, хотя этим почему-то очень заинтересовался Гарри.

Бровь Аделин поползла вверх.

— Поттер, — пропела она ядовито. — Так вот в чем дело. Это он тебя попросил, как верную собачку, разнюхать тут?

Губы Джинни сжались в тонкую полоску.

— Гарри ни о чем меня не просил. Повторюсь, мне все равно, что именно ты там ищешь, совершенно не заботясь о своем лечении и заставляя волноваться тех, кто искренне за тебя переживает. Тебе же всегда плевать на чувства других, правда? Говоришь, что хочешь, творишь Мерлин знает что, а тебя все равно любят, холят, лелеют.

Аделин с удивлением выслушивала подобное от обычно неразговорчивой Уизли. Всегда холодная, равнодушная, но сейчас Аделин даже показалось, что та действительно злится?

— Уизли, ты чего это вдруг завелась? — кинула она удивленный взгляд на Джинни. — Брось, не обо мне же так волнуешься. Что ты там сейчас говорила? — в голубых глазах отразилось подозрение. — Мне плевать на тех, кто за меня волнуется? Единственный, кому действительно не все равно — это Блейз. Чем это вы тут занимались, пока я спала?

На какой-то миг ей даже показалось, что Уизли смутилась. Ровно на секунду до того, как она снова приняла привычное холодно-равнодушное выражение. А она точно с Гриффиндора? У представителей львиного факультета все эмоции обычно на лице написаны, но эта… Да уж, Блейз умеет выбирать себе объекты обожания.

— Не поверишь, Малфой, мы разговаривали. Он не такой заноза в заднице, как ты, как оказалось.

— С этим не поспоришь.

Джинни и Аделин синхронно усмехнулись.

— Блейз всегда был другим, более спокойным и мудрым, — спустя минуту молчания вдруг подала голос Аделин. Ей просто в кое-то веки захотелось помочь ему, помочь так же, как и он ей когда-то. — Никогда не конфликтовал ни с кем, скорее разнимал меня в драках.

— В это охотно поверю, — вставила Джинни, отчего Аделин фыркнула.

— Знаешь, вы с ним даже чем-то похожи. Оба сдержанные, до раздражения терпеливые, расчётливые. Никогда не сделаете опрометчивого шага.

Джинни с удивлением посмотрела на Малфой.

— Это ты к чему сейчас говоришь?

Аделин тяжело вздохнула, покачав головой.

— Я задолжала кое-что своему лучшему другу. Меня ты можешь ненавидеть, Уизли, но Блейз подобного отношения не заслуживает. Он правда, — она вновь тяжело вздохнула, — очень хороший парень.

Громкий звон отдался эхом в стенах.

— Малфой? Малфой, ты чего? — она увидела, как Аделин как-то странно откинулась на подушки, а поднос с едой, к которой она даже не притронулась, упал на пол. — Мадам Помфри!

* * *

Гарри следил за ней. Каждую ночь, когда эта глупая девчонка выбиралась рыскать по Хогвартсу, он отслеживал движение точки с именем Малфой по карте, пару раз даже хотел вновь накинуть мантию-невидимку и пойти за ней. Правда, помня прошлый неудачный опыт, решил подождать более подходящего момента. Пока что Малфой с завидным постоянством бродила по коридорам, нигде надолго не задерживаясь.

Пару раз Гарри вновь навестил Джинни после уроков, уловив полный недовольства и скрытой угрозы взгляд от Забини. Он лишь усмехался, замечая подобное, хотя после прошлого их разговора в очередной раз отметил, что Забини был далеко не глуп. Хотя о чем говорить, проницательность этого парня он заметил ещё в прошлом году, когда все это началось. То самое, из-за чего, как бы Гарри ни хотел этого признавать, он был вынужден снова и снова возвращаться в чертов лазарет. Прошлый их разговор заставил его невольно задуматься обо всем, и как бы Гарри ни убеждал себя в том, что все это делалось для дела, ему действительно необходимо было разузнать все о задании Малфой, и он не…

— Ты волнуешься о ней, Гарри, — потопила все его разумные доводы Гермиона. — Можешь сколько угодно говорить обратное, но я же вижу.

— Гермиона, я…

— Ты ни на кого так не смотришь, как на нее. Ещё до того, как у вас все началось в прошлом году, я это заметила. Когда Малфой нападала на меня, ты стал реагировать… По-другому.

— Я всегда защищал тебя от ее нападок.

— Это конечно, я не спорю с этим, — мягко улыбнулась она. — Но ты будто, как это правильно сказать... — Гермиона на миг задумалась. — Перестал видеть в ней заклятого врага.

Как бы Гарри ни хотел, как бы ни пытался, но вновь увидеть в Малфой врага он действительно не мог. Смерть его крестного перечеркнула, казалось бы, все, что было между ними, но это ощущение, к досаде Гарри, длилось не более пары месяцев по возвращению в Хогвартс. Чем больше он видел ее, тем меньше хотел ненавидеть, тем самым ненавидя самого себя за такую слабость. Нет, после смерти Сириуса он не смел делать этого! Просто не мог.

Он искренне радовался тому, что Джинни выздоравливает, и так же искренне пытался убедить себя в том, что приходил он только к ней. Правда, почему-то совершал визиты отдельно от Роны и Гермионы. Не хотел быть свидетелем очередной их перепалки, какие случались несколько раз на дню? Или же… Или же опасался, что друзья увидят что-то лишнее? Гарри не знал. Но в очередной раз украдкой смотрел в сторону Малфой, которая вечно спала, когда он приходил. И Гарри даже знал причину, почему она это делала. Знал, почему с каждым разом она выглядела все хуже, ведь ночные прогулки, судя по всему, не сильно способствовали выздоровлению. Глупая девчонка! Она хоть понимает, что может угробить себя?

— Что вы здесь делаете? — спросил Гарри, когда, собравшись одним декабрьским вечером к Джинни, увидел ее и Забини неподалеку от входа в лазарет.

— Разговариваем, как видишь, — усмехнувшись, ответил Забини.

— Это я и сам заметил, не слепой, — Гарри кинул удивленный взгляд на Джинни. — Почему ты не внутри?

— Меня попросили временно выйти.

— Это ещё зачем? — Гарри подозрительно посмотрел на Забини и дернулся внутрь.

— Не так быстро, Поттер, — Блейз с силой схватил его за плечо.

— Убери свои руки! — разозлился Гарри.

— Не дури, Поттер, к ней сейчас нельзя!

— Это ещё почему, позволь спросить? — тот вновь освободился от крепкой хватки и все же смог войти внутрь.

— Мама, все в порядке, не волнуйся, — послышался из-за ширмы голос Малфой.

«Мама? Миссис Малфой приехала в школу? Неужели все было настолько серьезно?»

— И не надо забирать меня из Хогвартса, ты сама знаешь, почему, — последнее слово было сказано с нажимом.

— Северус сказал, что ошибки не было. Тогда в чем дело, Лин? Почему тебе становится хуже?

— Я не знаю, — устало ответила Малфой. — Как там папа?

Гарри услышал тяжёлый вздох.

— Он держится, Лин, — ответила миссис Малфой холодным тоном.

— Вот и я буду держаться, — ответила Аделин твердо.

— А если тебе станет хуже? Дорогая, мы не можем так рисковать.

— Мама, хуже будет, если я не выполню задание, и папу… — голос Малфой дрогнул. — Ты сама знаешь. Можешь прислать нашего лекаря сюда, но из Хогвартса я никуда не уеду.

На какой-то миг в зале паутинкой повисла тишина. Стало так тихо, что Гарри даже затаил дыхание, боясь, что его услышат.

— Я горжусь тобой, Аделин. Знай об этом, — проговорила миссис Малфой. — Мистер Поттер, — Гарри поздно сообразил, что надо бы слинять, когда миссис Малфой уже вышла из-за ширмы. — Какая приятная встреча.

— Поттер? — спустя пару секунд показалась и сама Аделин. — И почему это я совсем не удивлена?

— Да уж, действительно приятная, — Гарри отзеркалил ее ухмылку. — Значит, Снейп тоже тут замешан? И как же я сразу не догадался?

— Ты… Ты все это время подслушивал?

— А тебе, я вижу, настолько хреново, что даже родителей в школу вызвали? Жаль, папочка не смог приехать.

— Вы забываетесь, мистер Поттер, — в голосе миссис Малфой послышался металл.

Гарри невинно пожал плечами.

— Твой папочка будет совсем не рад, Малфой, если ты умрёшь тут, рыская ночью по коридорам. Или ты специально гробишь себя, чтобы совесть не мучила в случае провала задания?

— Ты… Ты следил за мной?

— Вот так новость! Кажется, я тебе каждый раз твержу об этом, но ты всё никак не можешь понять, Малфой. Но сейчас я хочу, чтобы ты усвоила: еще раз выйдешь ночью из лазарета, я лично поймаю тебя и отведу обратно, а потом сообщу обо всем директору.  Поэтому лучше лежи тут, пей свои дорогие настойки и не рыпайся.

— Да как ты…

— Ты услышала меня, Малфой?

— Да как у тебя наглости хватило угрожать мне, да ещё и при моей матери? — Аделин едва не задохнулась от возмущения.

— Ты совсем дура, Малфой, если не понимаешь, что в случае твоей нелепой смерти твоих близких уж точно ничто не спасет. Волдеморт убьет всех, он не тот, кто станет разбираться.

— И ты предлагаешь мне лежать тут и ничего не делать, зная, что ждёт мою семью в случае провала? — начала закипать Аделин, отчего руки миссис Малфой легли к ней на плечи в успокаивающем жесте. — Неизвестно, сколько ещё мне нужно будет тут прохлаждаться! Я знаю, Поттер, что тебе это на руку, но я так просто не сдамся. Хочешь сдать директору, сдавай. Это на твоей совести будет ещё одна смерть.

— Не дави на жалость, Малфой, на совести вашей семьи смерть моего крестного и ничего, как-то живёте, — холодно сказал Гарри, заметив, как изменилась в лице Малфой. — Но я хочу, чтобы ты уяснила своей глупой головой, — он шагнул вперёд, уткнувшись взглядом в голубые радужки. — Глупо сдохнуть от какой-то раны на руке я тебе не позволю, и мне плевать, во имя чего ты все это делаешь. И только попробуй снова высунуть свой нос отсюда ночью. Ты все поняла?

— Поттер, ты совсем рехнулся?

— Я не слышу.

Аделин неуверенно оглянулась на свою мать, но та, на удивление, продолжила стоять красивой статуей, внимательно наблюдая за Поттером. Гарри же продолжал выжидающе смотреть на Малфой.

— Поняла, чертов придурок! А теперь проваливай!

На лице Гарри расплылась ироничная улыбка.

— Рад был увидеться, миссис Малфой.

Он уже обернулся, чтобы выйти, как столкнулся взглядом с Забини, а затем и с Джинни, что пораженно смотрела на него. Не став ничего больше выяснять, он неспешным шагом покинул стены лазарета.

— Что у вас с ним происходит? — спросила миссис Малфой, едва Поттер вышел из залы.

— Да он просто кретин, мама.

— Да? — ровным тоном спросила она. — А мне показалось, что он что-то к тебе испытывает. Да и ты к нему.

Она внимательно посмотрела на дочь.

— Мама, здесь не самое подходящее место для подобных разговоров. — Аделин кинула взгляд на побледневшее лицо Джинни. — Ни о чем не волнуйся и спокойно езжай домой. Я тебе напишу.

— Мистер Забини, я надеюсь на вас. Эта девчонка никогда меня не слушает.

— Я обо всем вам доложу, миссис Малфой, — ослепительно улыбнулся Блейз. — А ее привяжем, если что. Не волнуйтесь.

Аделин возмущенно выдохнула.

— Теперь уж точно волноваться не о чем, — лёгкая улыбка на миг растянула ее губы, но тут же растаяла, как снежинки на ладони. — Береги себя, — поцеловав Аделин в затылок, она направилась к выходу. — Была рада видеть вас, мистер Забини.

И даже не коснувшись взглядом Джинни, словно ее тут и не существовало, миссис Малфой покинула лазарет.

— Я, пожалуй, пройдусь, — выдавила Джинни и буквально выскочила наружу.

Она неслась по коридорам со скоростью самой быстрой метлы, желая приложить воображаемой битой самый большой бладжер. Гарри и Малфой? Неужели это было правдой? Они же всегда ненавидели друг друга, считались заклятыми врагами. Все эти стычки, разговоры, пропитанные ненавистью — как в этом котле могло зародиться что-то, похожее на любовь? Нет, это все бред, неправда. Но ведь… Она сама видела и слышала их сегодняшний разговор. И даже мать Малфой заметила что-то подозрительное.

Джинни задумалась, припоминая все странные вещи, что ненароком замечала в поведении Гарри. То, как он выспрашивал о состоянии Малфой, заговаривал с ней, заходя навестить вроде как Джинни — это все вызывало у нее подозрения, а теперь складывалось во вполне понятный, но столь же неприятный пазл. В голове резко всплыл обрывок разговора Гермионы и Гарри о некоем поцелуе. Неужели они говорили о нем и Малфой? Но… Как? Получается, это все началось в прошлом году? Как она могла не заметить, пропустить? И Гермиона, она же знала, но упорно не хотела говорить ей. Теперь она понимала почему, ведь правда слишком больно ударила бы по ее сознанию. Как делала это сейчас, жаля не хуже роя обозленных ос.

— Мерлин, как я же ты дура, Джинни Уизли! Какая же ты дура! — ругала себя Джинни, поднимаясь все выше по лестницам.

Холодный воздух Астрономический башни ударил в голову, осел румянцем на щеках, заставляя ее на какой-то миг прийти в себя. Всего на миг, прежде чем погрузиться в пучину столь ненавистной для Джинни, но столь необходимой сейчас жалости к себе. Ей до сих пор не хотелось верить в это, хотелось тут же побежать к Гарри, чтобы узнать всю правду от него. И тогда либо вздохнуть с блаженным облегчением, либо… Вернуться сюда, чтобы подумать, что ей делать дальше.

Руки Джинни вцепились в холодные перила, скованные невидимыми цепями. В таком состоянии она точно не пойдет к нему, не станет унижаться со слезами на глазах. Сначала надо успокоиться и подумать, а потом уже так же спокойно поговорить с ним. Быть может, это все было ошибкой.

Джинни глубоко вздохнула и взмахом палочки очистила небольшой кусочек пространства на полу от пыли. Постелила туда мантию и присела лицом к открывшемуся с башни виду, вспоминая все то, чему за неделю тренировок успел научить ее Забини. Учитывая, что Малфой все это время дрыхла и не требовала внимания, Забини успел научить Джинни правильно дышать и погружаться в медитативное состояние. Сначала они просто медитировали в тишине, но в последние дни он начал создавать вокруг Джинни искусственный шум, чтобы она научилась очищать сознание при наличии внешних раздражителей. Пока это было не так сложно, но Джинни знала, что чем дальше, тем будет сложнее, но от того и интереснее.

Сейчас же ей просто необходимо было успокоиться и взять себя в руки, выкинув так норовившие захватить ее мысли. Шла уже вторая неделя, отпущенная ей Томом, Джинни действительно впервые после первого курса почувствовала себя свободной и… Нормальной. Спокойно спала по ночам, училась и тренировалась в менталистике. Но дамоклов меч в виде дьявола Риддла так и висел над ее головой, все время напоминая о том, что спокойным денечкам скоро придет конец. Что он там говорил? Даст ей возможность наладить отношения с Гарри? Джинни горько рассмеялась. Если все то, что она сегодня услышала, окажется правдой, чем тогда он будет прельщать ее? Ведь Гарри для Джинни был, словно конфетка для ребенка, стоит поманить, и она была готова на все. И это было так глупо!

Джинни усилием воли заставила себя погрузиться в медитацию. Нет никакого Тома, Гарри, Малфой, Забини. Она одна посреди любимой опушки с озером. Одна и совершенно свободна. Глубокий вдох и медленный выдох. Вот так. Рябь расходится по воде озера, ветер колышет камыши поблизости. Она маленькая и беззаботная девочка, открытая прелестям этого мира. И никто ей не нужен.

Джинни, не знала, сколько прошло времени, когда она окончательно сумела успокоиться и очистить сознание. И ей стало… Легче. Забини действительно был хорошим учителем. Тепло заструилось по ее плечам и спине, приятно обволакивая тело. Неужели это тоже побочный эффект практики? Ведь на Астрономической башне было довольно-таки холодно.

— Да уж, ты совсем сумасшедшая Уизли, если решила практиковаться на таком холоде, — подтверждая ее мысли, сказал знакомый голос.

Джинни обернулась и увидела Забини, стоявшего в нескольких метрах с палочкой, направленной в ее сторону. Согревающие чары. Только сейчас она заметила, как на ее плечи была накинута незнакомая мантия.

— Как давно ты здесь? — спросила Джинни, с удивлением глядя на него.

— Давно. Ты очень долго сидела тут неподвижно, даже не заметила, как я вошёл. Видимо, наши уроки не прошли даром. Ты закончила?

— Думаю, да. Спасибо, — сказала она, когда он протянул руку и помог ей встать. — И за это тоже.

Она сняла мантию, протягивая ее Блейзу.

— Брось, Уизли, здесь слишком холодно, чтобы находиться в одной пижаме, — сказал он с лёгкой укоризной в голосе и, приняв свою мантию из ее рук, накинул обратно на плечи Джинни.

— Ты следил за мной?

Забини усмехнулся.

— Нетрудно было догадаться, куда захочется оправиться убитой горем девушке.

— Я ничем не убита, Забини, — жёстко сказала Джинни.

— Именно поэтому ты сбежала, словно раненый зверь? Брось, Уизли, я не стану судить тебя за то, что сохнешь по одному придурку.

— Да как ты… Погоди, ты, — она впилась взглядом в карие глаза напротив. — Ты знал?

Блейз посмотрел на нее снисходительно.

— Слепой не заметит, как ты светишься в присутствии Поттера.

— Неужели все настолько очевидно? — спросила Джинни с горечью в голосе.

— Для тех, кому не наплевать на тебя, да.

— Хочешь сказать, — она внимательно вгляделась в его лицо. — Что ты — один из тех, кому не все равно?

Забини усмехнулся. Поднял с пола ее собственную мантию, очищая ту от пыли.

— Именно так, Уизли, — он протянул ей чистую материю, которую Джинни тут же закинула на предплечье. — И я очень не хочу, чтобы ты когда-нибудь расстраивалась из-за тех, кто и мизинца твоего не стоит.

Усмешка расплылась на губах Джинни.

— Откуда ты знаешь, чего он стоит?

Она отвернулась, вцепившись в каменные перила.

— Не знаю, — пожал он плечами и тоже развернулся лицом к виду на застеленные белым покрывалом окрестности Хогвартса. — Но я знаю, чего стоишь ты.

— Хм, — вздохнула Джинни. — И чего же?

— Самого лучшего.