Жемчужина (гет)

Он наводил панику и липкий страх, что мрачными тучами заслоняли разум. Заставлял почувствовать себя маленькой слабой букашкой, которую можно раздавить лишь одним ленивым движением, превратив в размазанную кляксу.

— Ты думаешь, что одолела меня, милая? — низкий голос обжег внутренности. — Глупая, ты уже ничего не сможешь сделать.

— Чего ты хочешь от меня?.. — Она не слышала, как задала этот вопрос.

— Всего лишь одну маленькую услугу. — Он подошел ближе. Черные глаза, казалось, заглядывали в самую глубину ее сущности. — Твою душу.

— Нет! Нет, оставь! Нет!!!

Джинни резко вскочила с постели. Рваное дыхание вздымало грудь, она схватилась за голову руками. Он снова пришел во сне. Снова пугал и вцеплялся в горло железной хваткой. Она думала, что победила его, что все уже позади, что справилась, ведь она сильная.

— Слабачка ты, Джинни Уизли, — собственный саркастический голос вызвал тяжёлый вздох. Рука тут же схватилась за шею. Жемчужина! Где она?

Рыжеволосая девушка обернулась в поисках пропажи. Нет, она не потеряла ее, не могла!

Последовал глухой шлепок босых ног о холодный каменный пол.

Она забежала в ванную, в отчаянном порыве открыв дверь, скрипнувшую, словно в жалостном стоне. Вот! Нежный округлый ободок, который мерцал в темноте ванной таинственным перламутровым светом. Розоватые отблески по бокам, тонкая серебряная цепочка мягко легла на грудь, сцепляясь в едва заметный замочек на шее. Ее драгоценная.

Как же она могла так неосмотрительно снять её, забыть?

Джинни знала ответ на этот вопрос и до последнего мгновения надеялась… Надеялась, что сможет преодолеть его сама и без помощи какой-то побрякушки. Ведь она была гриффиндоркой, одним из самых сильных игроков в квиддич, сестрой суровых на проказы близнецов. Когда-нибудь она должна суметь преодолеть это, победить свой детский страх, которым он так умело пользовался. Но пока все попытки заканчивались громкими криками и отчаянием, съедавшим ее изнутри назойливым червяком.

Том Риддл.

Искусный манипулятор, что портил Джинни жизнь одной лишь блеклой тенью воспоминания. Какой же она была наивной дурочкой, вверяя ему свои любовные секреты. Да что уж говорить, в какой-то момент начало казаться, что она влюбляется в этого загадочного темноволосого красавца, что так хорошо и складно говорил, успокаивал в моменты отчаянных порывов, казалось бы, понимая ее как никто другой. Она так доверяла ему…

Уизли фыркнула. Глупой, какой же она была глупой! Воспоминания о первом курсе, который едва не закончился самым трагичным для нее образом, казалось, навсегда запечатлелись в памяти.

— Ты веришь мне, Джинни? — мужской голос обволакивал, вызывая волны мурашек от приятного невесомого прикосновения. — Ответь.

— Да, Том. Ты — мой самый лучший друг.

— Рад слышать, — в голосе послышались самодовольные нотки. — Друзья ведь должны помогать друг другу, не так ли?

— Конечно, — уверенно кивнула — на тот момент — одиннадцатилетняя Джинни.

— Тогда хочу попросить тебя об одной услуге.

— Какой? — спросила она с любопытством, готовая ответить согласием на любую просьбу.

— Всего лишь пустяк. Позволь мне на время заглянуть в твое сознание.

— А… Зачем? Я ведь и так…

— Тебе не о чем волноваться. Просто доверься.

— Хорошо.

И с этого момента Джинни перестала владеть собой. Наступали периодические провалы в памяти, после которых она оказывалась совершенно в незнакомых местах, чувствуя себя опустошенной и разбитой. Один из случаев напугал особенно сильно: она очнулась посреди холодного коридора, обнаружив перед собой исписанную кровавыми разводами стену; собственные пальцы в этот момент сочились кровью, отдаваясь ноющей болью. Джинни совершенно не понимала, что происходило с ней, от чего с каждым днём всё труднее было вставать с кровати, а цвет собственной кожи из персикового превращался в землисто-бледный, делая ее похожей на одно из привидений Хогвартса.

— Я не понимаю, Том. Что-то не так…

— Поздно, дорогая. Теперь ты уже полностью в моей власти.

Джинни очнулась тогда, когда Гарри отчаянно тряс ее за плечи, зовя по имени и пытаясь, видимо, вернуть к жизни. Он… Спас ее?..

Огромное помещение с массивными колоннами, ледяная вода, разлитая на каменном полу, заставлявшая дрожать всем телом. Сама атмосфера этого мрачного безлюдного места наводила ужас. Как она оказалась здесь?

— Джинни! Слава богу, ты жива…

Уизли невольно улыбнулась, увидев облегчение на лице Гарри. Вложив маленькую ладонь в протянутую руку, ощутила водоворот чувств, который сконцентрировался где-то в области живота, когда они вместе взмыли вверх с помощью феникса.

Мерлин, это было так… Чудесно… Волшебно.

Джинни впервые почувствовала себя настолько свободной и окрыленной. Гарри спас ее. Он искренне переживал о том, что она может умереть, исчезнуть. Ему было не все равно!

Раскаяние и страх заполнили ее сущность, вытекая солёными каплями слез, блеснувшими в карих глазах. Что она наделала?

— Все позади, мисс Уизли, — мягкий голос директора успокаивал, голубые глаза лучились добротой и поддержкой. — Вам нужно отдохнуть.

Да, отдохнуть. Все закончилось.

Закончилось…

Лето. 1997 год.

Сицилия. Остров, пропитанный морской свежестью, запахом водорослей и разнообразных яств, что готовились в домах местных жителей, а также в красивых уличных кафешках. Каждое лето он с матерью отправлялся на месяц-другой на их виллу на солнечном побережье, где купался до счастливого изнеможения в лазурном море, глотая солёную воду, вдыхал теплый, наполненный жизнью воздух. Гулял по узким светлым улочкам, лаская взором нежные краски цветов, что были насажены в глиняные горшки и расставлены повсюду на балкончиках домов. Наслаждался широким разнообразием свежих фруктов, черными, словно смоль, оливками, изысканными сырами, рыбными блюдами и десертами.

Этот уголок Италии всегда ассоциировался у него со спокойствием, размеренным темпом жизни, с разговорами ни о чем. Он до сих пор думал о Сицилии именно так. Даже в эти темные времена, когда Волдеморт все больше наводил страх, Блейз пытался укрыться здесь, хотя бы на время забыться. Но сейчас… Сейчас бездействовать было нельзя.

— Сынок, ты уверен в том, что хочешь сделать? — женский голос отвлек от размышлений, и его обладательница мягким движением дотронулась до его плеча.

— Уверен, мама. — Он отвернулся от окна, откуда только что наблюдал вид на море, волны которого ловили и тут же отпускали песчаный берег. — Необходимо действовать сейчас, иначе будет слишком поздно.

— Мы можем погибнуть, — спокойно сказала его мать, складывая руки на груди.

Высокая, с легким загаром на кремово-шоколадной коже, стройной фигурой, облаченной в прямое платье цвета спелой вишни. Пропитанный морской солью ветерок слегка подхватил темные волосы, пока цепкий взгляд почти черных глаз миссис Забини задумчиво устремлялся на берег. Темпераментная, страшная в гневе женщина с не менее темпераментным именем — Риккарда, которая всю свою жизнь не признавала страха, начала бояться. Неприятный, колючий, он впервые посетил ее, когда Лорд захотел увидеть сына в рядах своих приспешников.

Миссис Забини как можно дольше старалась держать нейтралитет, накладывала все больше защитных чар на свои дома в Англии, Блейза же, по возможности, отправляла в Италию. Она знала, что когда-нибудь лорд придет, найдет ее, призовет в ряды своих приспешников. Поэтому все важные дела и вопросы решались вдали от любимой Италии. Родной особняк, что достался когда-то от покойного мужа — Сандро Забини, был доступен только для нее и сына. Первый и действительно любимый супруг хорошо постарался, обеспечив их прочной родовой крепостью, однако был настолько доверчив, что оставил ее в красивой вилле совершенно без денег.

Франческо Крассо, кузен мужа, человек, ставший владельцем их состояния, стал ее вторым мужем. А спустя пару месяцев умер, завещав все свое состояние жене и приемному сыну. Ни следов отравления, ни насильственной или какой-либо другой смерти со стороны обнаружено не было. Бедняжка просто долгое время мучился кошмарами, а потом взял и неожиданно скончался от сердечного приступа.

Семья Крассо, знаменитый клан, что имел связи с мафиозными группировками Сицилии, горько восприняла смерть одного из своих сыновей. Все замечали странное поведение Франческо в последний месяц, которому никак не могли найти объяснения. Лишь один человек не поверил в его естественную смерть. Миссис Крассо, мать несчастного, имевшего наглость предать друга и оставить его вдову и сына без денег. Нина Крассо — единственная, кто действительно знал истинную причину — не могла никому рассказать о ней. Не могла, потому что знала. И отомстила…

Риккарда мрачно усмехнулась, стараясь отогнать подальше печальные мысли. В чем-то ее с Ниной темный талант пришелся кстати, красивая итальянка без труда влюбляла в себя влиятельных английских волшебников. И все было хорошо, пока один из ее мужей, оказавшийся гнусным предателем, не указал темному подонку всех времён и народов на одно из ее английских укрытий. На этот раз самой ничего делать не пришлось, Лорд убил его сам, как только ступил на порог их английского дома. Как же, такой знатный итальянский род, он не мог не добавить столь ценную фамилию в свою коллекцию.

Риккарда была умной женщиной, она не стала оказывать сопротивление. Лишь со спокойной любезностью и льстящей покорностью выпросила у Темного Лорда день, чтобы вызвать сына. И уж тогда-то она начала действовать.

— Мама, о чем ты задумалась?

— Ни о чем сынок. — Лёгкой походкой Риккарда отошла от окна и уселась в кресле, откинувшись на широкую спинку. — Мы никогда раньше никого не приводили сюда…

— Мы уже говорили об этом, — прервал мать Блейз, поморщившись от очередного недовольного намека. — Мама, мы уже обо всем договорились. Ты сама знаешь, какие сейчас времена. И не ты ли сама подготовила комнату?

Он обвёл рукой просторную, почти пустую спальню.

С левой стороны от него возвышалась широкая белоснежная кровать с лёгким балдахином, возле которой красовались изящный туалетный столик и стульчик с витиеватой спинкой. Справа, в левом углу, располагалось несколько шкафов с резными дверцами, рядом, на той же стене, висела картина с морским пейзажем.

Мысль об обустройстве именно этой комнаты зародилась уже давно, ещё на пятом курсе обучения, превратившись сначала в мечту, а потом и в скорую необходимость. Их вилла, огромнейший дворец, где ранее, по рассказам матери, его отец так любил устраивать светские приемы и шумные пиршества, была готова наконец принять особого гостя. Точнее, гостью.

— Подготовила, как же, — невесело усмехнулась Риккарда. — Мне ли не знать, каким упрямым может быть мой сын. Хорошо. — Она встала, стук каблуков отдался лёгким эхом. — Ты уже взрослый мужчина, сынок. — Миссис Забини подошла, положив обе руки на его плечи. — И ты — истинный Забини.

— Спасибо, мама. — Блейз слегка приобнял ее, получив в ответ лёгкий поцелуй в щеку. — Мне пора.

— Будь осторожен.

— Обязательно.

Осень. 1996 год.

Блейз пробирался по длинному коридору поезда в поисках незанятого купе. Среди множества лиц он пытался найти знакомые, чтобы потом вместе с друзьями устроиться на свободном месте. Вот, кажется, Панси, чьи волосы цвета вороного крыла мелькнули, исчезнув за одной из дверей.

— Добрый день, — с ослепительной улыбкой Блейз вошёл внутрь, укладывая чемодан на багажную полку.

— И тебе, Забини, — ответил Крэбб, и они с Гойлом по очереди пожали ему руку.

— Привет. — Панси кивнула на свободное место рядом с собой.

— А где Малфой?

— Аделин сейчас в вагоне для старост, ты разве забыл? Мисс Малфой у нас дама важная. Скоро придет.

— Ах да, — усмехнулся Блейз. — Я и забыл, что Малфой — птичка несколько иного полета. Ну это к лучшему, можно будет гулять по ночам без угрызений совести. — И откинулся на спинку сидения, заложив за голову руки.

— Как будто бы ты раньше когда-либо чувствовал себя виноватым, — покачала головой Паркинсон. — Ты забыл, что было в последний раз, когда вы с Ноттом решили пробраться ночью на кухню? Как можно было умудриться опрокинуть статую рыцаря, что стояла там все это время?

— Эй! Мы убегали от преследования и не заметили ее, с кем не бывает?! К тому же благодаря этому нас не поймали.

— Ага, — хихикнула она. — Потому что поднялся такой грохот, что разбудил все портреты, и пока старосты пытались угомонить их, вы убежали, поджав хвосты. Очень умно.

— Главное — результат, дорогая. — Блейз зевнул, прикрыв рот ладонью. — Расслабься, Паркинсон, я просто пошутил. Крэбб, Гойл, как прошло лето?

Гойл начал бормотать что-то бессвязное о поездке во Францию, Крэбб же отмалчивался, ведь все газеты шумели о том, что его отца, как и отца Малфой, схватили летом в Министерстве и отправили в Азкабан.

Дверь с полумутным стеклянным окошком отодвинулась, привлекая всеобщее внимание. На пороге с устало-грустным выражением на красивом бледном лице появилась девушка. Аделин Драко Малфой вошла внутрь.

— Ба! Какие люди. — Забини тут же привстал навстречу ей.

— Здравствуй, Блейз, — с улыбкой ответила Аделин.

Забини осмотрел Малфой, слегка присвистнув. Чёрное со свободными рукавами до локтей платье струилось и ярко контрастировало с бледным цветом кожи и белокурыми волосами, что были уложены идеальными локонами. Холодные серо-голубые глаза смотрели с привычной насмешкой, но Блейз видел, что, несмотря на внешнюю невозмутимость, Малфой явно что-то беспокоило. Аделин старательно пыталась копировать свою мать, скрывая истинные эмоции, не давая им возможности пробиться наружу даже в кругу близких друзей. Но Блейз знал.

— Долго будешь меня разглядывать? — поинтересовалась Аделин насмешливо, слегка откинув голову назад. — Если бы не дружила с тобой столько лет, подумала бы, что влюбился.

Панси прыснула в ответ на ее реплику.

— Что-то случилось? — спросил Блейз, освобождая Аделин место рядом с собой.

— Нет, с чего ты взял?

Голубые глаза Малфой смотрели с удивлением. Забини бы даже сказал, с подлинным, если бы она не отвернулась так быстро.

Аделин на миг посмотрела в окно, рассматривая мелькавшие живописные виды. Горы с острыми вершинами, еще зеленые холмы, на которых были разбросаны домики с дымящимися трубами на крышах, пробегали перед глазами, но мысли вновь и вновь возвращались к одному и тому же. Она снова столкнулась с ним, теперь уже в поезде.

«Да, а чего ты ожидала, Аделин, вы ведь учитесь в одной школе, это неизбежно», — ехидно прозвучал внутренний голос.

Только вот… Только почему ей с каждым разом всё сложнее было держать хладнокровную маску при виде золотого мальчика?

Сначала магазин мадам Малкин, куда Поттер пришел в сопровождении грязнокровки Грейнджер и нищеброда Уизли, один вид которого вызывал у Аделин приступ тошноты. Малфой ненавидела себя за то, что от неожиданности их встречи словно проглотила язык, а потом и вовсе начала нести какие-то пакостные глупости. При этом успела хорошо рассмотреть Гарри и отметить, как сильно тот изменился. Явно вытянулся за лето, возмужал, но, что больше привлекло ее внимание — это его глаза. В них словно залегли мрачные тени, а черты лица приобрели какую-то ожесточенность, непривычную суровость. Поттер даже не потрудился что-либо ответить ей, лишь взял под руки Грейнджер и Уизли и отошёл в сторону. Мерлин, почему он ничего не сказал, не ответил колкостью на колкость, как это было принято?

Аделин знала, что произошло в Министерстве. Ее тетка Беллатриса убила своего ненавистного кузена Сириуса Блэка, что приходился, по всей видимости, родней Поттеру. И эта утрата, как она предполагала, сильно ударила по его сердцу.

Малфой разрывали на части противоречивые чувства. Ей было больно и обидно за отца, что по вине Поттера угодил в Азкабан и теперь страдал от постоянных нападок дементоров, томясь в холодных стенах крошечной камеры. При одном лишь воспоминании об этих жутких тварях мурашки пробегали по спине, и в голове у Аделин сразу же всплывал образ матери, не сумевшей сдержать слез, когда та узнала о том, что отца забрали. А ведь миссис Малфой очень редко позволяла себе подобное проявление чувств, отчего злость Аделин только усиливалась. Это все он был виноват! Из-за него ее семья терпела все это. Поттер наконец получил по заслугам; может, это научит его не строить из себя отчаянного героя, что из идиотских соображений кидается в любую бурю. Придурок...

— Лин? Ты меня слышишь? — Панси провела рукой перед ее глазами.

— Что? — Аделин несколько раз сморгнула.

— По всей видимости, мисс Малфой сейчас не здесь, Панс. — Блейз кинул встревоженный взгляд на Аделин, отчего та, тут же поймав его, мотнула головой, словно говоря: «Не сейчас».

Не потому, что она не доверяла ему, вовсе нет. За столько лет дружбы Аделин ясно осознавала, что Забини был единственным человеком в окружении, что действительно способен был понять ее. И он узнает обо всем рано или поздно, как это всегда и случалось.

У Блейза была поразительная способность узнавать о переживаниях и чувствах Аделин порой раньше нее самой, а затем еще и объяснять мотивы ее же собственных поступков. А ещё говорят, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует. Сущий бред.

С Панс в этом плане было гораздо сложнее, хоть она и девчонка. Веселая, остроумная, со жгучим колким взглядом. С ней интересно было порой провести время, погулять по магазинам, посоветоваться насчёт того, какие выбрать подарки, но не более. Паркинсон была далеко не глупым человеком, чего нельзя было сказать о тех же Крэббе и Гойле, дружба с которыми была чисто формальной. Но Панси отличалась излишней эгоистичностью.

Аделин не могла точно сказать, сколько раз ей пришлось выслушивать ее жалобы по поводу того, что красавчик Нотт не обращает на нее никакого внимания, сколько бы бедняжка ни пыталась попадаться ему на глаза. Сначала Малфой старалась поддержать подругу, помочь советом. Но однажды услышала от отчаявшейся Панси обвинения в том, что это она — Аделин — мешает ее счастью, ведь Нотт, по всей видимости, давно положил на нее глаз и так далее. Блейз лишь смеялся, выслушивая все эти замечания, а затем умело осаживал Панси в защиту Малфой.

— Я хотела узнать, что тебе сказали на собрании старост. Это же не такой большой секрет, не так ли?

— Ах да… — Аделин откинулась на спинку сидения и тяжело вздохнула, чтобы собраться с мыслями. — Ничего особенного, кроме того, что все так же можно будет пользоваться шикарной ванной для старост. Ну и снимать очки со всех, кого не лень, конечно.

— Старосты на Гриффиндоре случайно не сменились? — спросил Крэбб, переворачивая страницу комикса, что они с Гойлом увлеченно разглядывали.

— Да-а-а, мне тоже интересно, — вставила Панси.

Малфой посмотрела на них таким взглядом, словно они спрашивали очевидное. По сути, так оно и было, все они прекрасно знали о главных кандидатах на почетный значок ещё с прошлого года.

— И не надейтесь, грязнокровка и Уизел по-прежнему на почетных местах. Теперь Поттер совсем обнаглеет, — фыркнула Малфой, передернув плечами.

— Это стало причиной твоей грусти, дорогая? — заметил Блейз, наматывая белокурую прядь волос Аделин на указательный палец. — О, не волнуйся, снимать очки с Поттера тебе никто не запретит, тут уж его дружки-старосты ничем не помогут. А нарушать правила — его хобби, это всем известно.

— Это да. Но меня волнует не это. И мне, честно говоря, плевать на него и на то, что он будет делать. И вообще, — Аделин недовольно тряхнула головой, — что, кроме Поттера и его свиты нам больше нечего обсудить? Панси, ты, кажется, упоминала, что твоя мать решила заняться новым видом искусства? Что-то вроде картин из звёздной пыли и стекла?

— Ой да, она целую комнату под это отвела! Отцу даже пришлось оборудовать лабораторию на верхнем этаже, чтобы она смогла добывать чистую звёздную пыль при звездопадах с помощью специального устройства, несколько тысяч галеонов стоило…

— Вам просили передать.

Девочка, судя по всему, первокурсница, просунула голову в щель двери, протягивая Блейзу свёрток, повязанный фиолетовой лентой.

— Что это? — с любопытством спросила Аделин, заглядывая в развернутый листок пергамента.

— Профессор Слизнорт приглашает отобедать с ним в своем купе. — Забини протянул ей пергамент, давая возможность прочитать написанные аккуратным острым почерком буквы.

— Высокого полета птица ты у нас, оказывается, — усмехнулась Малфой, возвращая Блейзу приглашение. — Мой отец рассказывал про него. Когда-то он тоже бывал на его званых ужинах. Слизнорт любит водить дружбу с людьми со связями.

— Как и твой отец, Малфой. Думаю, на этом они и сошлись, — съязвила Паркинсон.

— Да, и я не вижу здесь ничего плохого, Панс.

— Я удивилась, если бы было иначе…

— Моего отца он тоже приглашал, — тихо сказал Гойл. — У меня дедушка был достаточно известным мастером по изготовлению магических часов, правда, потом он умер, и Слизнорт перестал звать папу.

— Это и неудивительно, Гойл, — вздохнула Панси. — Вон, Малфой тоже не позвал, хотя я уверена, поступи он на работу год назад, непременно прислал бы ей такое же приглашение.

— Ты на что это сейчас намекаешь?

— А на что тут намекать, Лин? Все же и так предельно ясно.

— Послушай, подруга…

— Эй-эй! Дамы! — поспешил прервать начинавшуюся ссору Забини. — Вы чего, из-за какой-то глупой бумажки решили поссориться?

Аделин нахмурилась, сложив руки на груди, Панси хмыкнула, бросив на нее насмешливый взгляд.

— Так, не поубивайте тут друг друга, пока меня не будет. — Блейз приподнялся со своего места, переводя взгляд с одной девушки на другую. — Крэбб, Гойл, я рассчитываю на вас. Лин, ты лучше пересядь к ним.

— Я вполне способна держать себя в руках без посторонней помощи, Забини, — высокомерно заявила Малфой. — Лучше пусть кое-кто получше следит за своим языком, а то от зависти скоро лопнет.

— Это я-то лопну от зависти? Да чему тут завидовать?

— Мерлин… — покачал головой Блейз, обменявшись понимающими взглядами с парнями, что лишь молча посмотрели на девушек. — В общем, я скоро вернусь. Надеюсь увидеть вас в целости.

Он открыл дверцу и вышел из купе.

Званый обед в поезде Хогварст-экспресс, как же забавно. Интересно, кто ещё придет? Кого Слизнорт посчитает достойным разделить с ним трапезу под стук колес и постоянную тряску?

Блейз прошел по коридору вагона и, отыскав нужное купе, положил руку на гладкую поверхность ручки. Лёгкую улыбку и приподнятое настроение сдуло, словно снежинки на ветру, стоило Забини войти внутрь. Это купе несколько отличалось от всех остальных в поезде, сразу было видно, что предназначалось оно для особых пассажиров. Более просторный стол, более мягкие сидения с бархатной обивкой. Но не это удивило Блейза, привычного и к весьма комфортным условиям путешествия. За накрытым яствами столом, отрешённо глядя в широкое окно на пробегавшие в стремительном танце виды, сидела она.

Джинни Уизли даже не взглянула на него, лишь слегка дернулась, когда Забини вошёл, и не потрудилась поприветствовать. Мерлин, как же она похорошела! Стройные ноги, облаченные в узкие джинсы, были закинуты одна на другую, полосатая кофта персикового цвета выгодно подчеркивала линию груди, в неглубоком вырезе виднелась цепочка с подвеской в форме жемчужины. Сколько помнил Забини, все время видел на ней это украшение. Рыжие длинные волосы были откинуты за спину, карие глаза застыли в непривычной задумчивости. О чем она размышляла сейчас, даже не заметив его присутствия?

— Здравствуй, Уизли, — Блейз нарушил тишину, присаживаясь прямо напротив. — А ты здесь какими судьбами?

— Сама не знаю. — Джинни откинулась на спинку сидения, запрокинув голову. — Если так интересно, можешь задать этот вопрос профессору Слизнорту.

— А ты не очень-то любезна, — хмыкнул Забини.

— Тут будет достаточно людей, с которыми ты сможешь полюбезничать, — сказала иронично Уизли, в упор посмотрев на Блейза. Знакомый бойкий огонек блеснул, словно острый плавник акулы в море, когда она вновь отвернулась.

Словно в подтверждение слов, дверь купе раскрылась, впуская новых посетителей.

— Привет, Дерек, — Блейз кивнул высокому худому парню.

— А, ты тоже здесь, Забини? — Дерек неловко плюхнулся на сидение рядом с ним, бросив любопытный взгляд на Уизли.

— Ах, вы уже здесь? Очень хорошо. Проходи, Кормак, Маркус, прошу, — протяжный старческий голос заставил всех присутствующих обернуться в сторону входа.

Там профессор Слизнорт, стоя чуть сбоку, насколько позволял большой круглый живот, пропускал вперёд двух молодых людей, явно со старших курсов, что заняли место рядом со слизеринцами, затем, довольно хлопнув в ладоши, вошёл и сам, усаживаясь рядом с Джинни.

— Осталось только подождать нескольких гостей, и мы сможем начать.

Естественно, среди этих гостей не мог не оказаться Поттер. Он вошёл с Долгопупсом, занимая последние свободные места. Когда Слизнорт с великой торжественностью начал представлять тому собравшихся, Блейз поймал мимолетный взгляд Уизли, который та бросила на Поттера, пока тот не видел. Заинтересованный, слегка взволнованный, а если тщательно приглядеться, влюблённый. Чертов Поттер! Он уже давно подметил, что Уизли неровно дышит к нему, да и не только она одна. И что они все в нем нашли? То, что он избранный? Герой? А будь он простым парнем без шрама, пользовался бы такой популярностью?

Блейз продолжал исподтишка наблюдать за Джинни Уизли. А та хорошо себя держала, ведь не прошло и секунды, как ее взгляд стал абсолютно спокойным, ровным. Стоило же Слизнорту дойти до представления ее персоны, как та тут же как ни в чем не бывало состроила им рожицу.

А потом и вовсе начался какой-то цирк. Слизнорт начал поочередно, как бы невзначай задабривая гостей вкусностями, допрашивать каждого. Да, этот старик явно питал слабость к людям с хорошими связями. На Кормака, когда тот обмолвился о том, что ходил на охоту с нынешним министром магии, вообще посматривал как кот, что обнаружил большую миску сметаны.

— А вы, Блейз? — причмокнув губами, пропел профессор, обращаясь уже к Забини. — Я тут узнал, что ваша матушка, слухи о красоте и поистине волшебном обаянии которой давно бродят в магическом сообществе, заключила помолвку с одним высокопоставленным лицом. Как же его…

— С мистером Уискэтом, нынешним главой Отдела тайн, — закончил за него Блейз, заметив, как на него, словно сеть на крупную рыбу, было брошено несколько любопытных взглядов.

— Ох… Да, я и забыл, — Слизнорт покачал головой с таким видом, словно не понимал, как мог упустить такую важную деталь из виду. — Искренне желаю им счастья, а от вас, в случае хорошего исхода, жду интересных историй, мистер Забини. — И в очередной раз довольно улыбнулся, похлопав себя ладонями по животу. — Отдел тайн, подумать только…

Да, это все звучало очень захватывающе и интересно, если не считать того, что этот человек был уже седьмым по счету женихом его матери. Интересно, какую выгоду она хотела получить на этот раз? Денег у них было предостаточно ещё после смерти первого отчима, по фамилии Крассо. Он не помнил этого итальянца, ведь был ещё совсем маленьким, когда они с мамой поженились. Потом были другие итальянцы, очень страстные и, конечно же, безмерно влюбленные. Они даже пытались завязать с ним дружбу.

Блейз хорошо помнил, как один из них, по имени Нани, учил его верховой езде, показывал самые красивые и порой скрытые от простых людских глаз уголки Италии. Он до сих был под впечатлением от их небольшого путешествия к вулкану Этна. У Блейза тогда случился неслабый выброс магии, отчего находившиеся рядом люди испугались пробуждения вулкана. Он усмехнулся при этих воспоминаниях, ему тогда было всего восемь.

Нани был третьим мужем его матери, а когда скончался, она ходила страшно мрачная, непохожая на себя. Он до сих пор не понимал, почему молодой, красивый, пышущий здоровьем итальянец увял всего за несколько недель и скоропостижно скончался. А спросить об этом у матери, несколько месяцев пребывавшей в отрешенном настроении, Блейз тогда так и не решился.

— Ой, а я не заметил, когда включились фонари. — Спустя, наверное, час пустых разговоров, казавшихся бесконечными и бесполезными, Слизнорт, наконец, успокоился.

Как же, свои сливки на торте он уже получил, когда допросил Избранного Поттера. Надо сказать, тот был достоин уважения, ведь он упорно отмалчивался в ответ на навязчивые вопросы. А когда услышал про битву в Министерстве, и вовсе помрачнел, благо Уизли с Долгопупсом отвлекли старика. Словом, по лицу Поттера было заметно, как он рад, что все это, наконец, закончилось. И тут Блейз впервые был с ним солидарен.

— Как все прошло? — спросила Аделин, когда Забини вернулся в купе.

— Скучно. Я бы даже сказал, очень. Поэтому вы зря ссорились.

Блейз посмотрел на девушек, уже успевших переодеться в новенькие школьные мантии.

От него не укрылось, что Панси все же прислушалась к его совету и пересела на сторону парней, оставив Малфой в счастливом одиночестве.

— А кто ещё там был? — лениво поинтересовался Крэбб.

— Кормак с Гриффиндора, Трейси, Белби — он вроде с Когтеврана, и…

— Поттер, конечно же, — вставила Панси.

— И как ты догадалась? Ах да! — Забини сделал театральную паузу, загадочно улыбнувшись. — Ни за что не угадаете, кого ещё он пригласил. Дам подсказку, они тоже с Гриффиндора.

— Неужто дружков Поттера? Хотя это было бы неудивительно, это же неразлучное золотое трио…

— А вот и не угадала, — ответил Блейз, заняв место рядом с Малфой. — Хотя отчасти ты и права. Долгопупс и Уизли. Джинни Уизли.

— Что? — Паркинсон захохотала, прикрыв ладонью рот. — Долгопупс? Этот неудачник…

— То есть кандидатура малявки Уизли тебя совсем не смущает? — спросила ее Аделин. — Что в ней такого, что она оказалась там?

— Знаешь, это менее удивительно, чем приглашение неудачника Долгопупса. К тому же она многим мальчишкам нравится. Даже Блейз на нее глаз положил, а он у нас разборчивый.

— Что? — выдохнула Малфой, тут же обернувшись к тому. — Это правда?

Забини пожал плечами, словно говоря: «А что тут такого?». Но, правда, тут же отвёл взгляд, что совсем не понравилось Аделин.

— Ха, и ты ещё считаешь ее своей подругой, Блейз? Знаешь, а ведь у Аделин есть такая мерзкая привычка: в упор не замечать того, что творится у нее под носом, — делая ударение на последние слова, выплюнула Паркинсон. — И вообще, мне кажется, ты просто злишься, что нищебродка Уизли удостоилась чести быть на этом обеде, а ты нет.

— Что? — выдохнула Малфой. — При чем тут это?

— Началось, — устало проговорил Крэбб.

— Девочки, мы уже скоро приедем, давайте…

— Ты всю дорогу не даёшь мне покоя, Панс! — Аделин вскочила на ноги, голубые глаза засверкали острыми льдинками. — Давай, выкладывай все прямо!

— Дамы, прошу…

— Не лезь! — одновременно бросили девушки, прожигая друг друга ненавистными взглядами.

— Хочешь знать? Думаешь, я не заметила или же забыла то, что произошло в прошлом году? Помимо того, что ты нарушила свое обещание, дорогая Лин. — Панси встала со своего места и оказалась прямо напротив Малфой. — Ты думаешь, я поверила в сказку, что тебя оглушили? Что, разозлилась, что Амбридж отказалась взять тебя с собой, да? Поэтому решила пойти за ней, оставив нас позади?

Ее слова громкими колокольчиками прозвенели в стенах купе. Напряжённая тишина повисла натянутой до предела струной, что вот-вот готова была порваться, разлететься на множество мельчайших кусочков. Крэбб и Гойл замерли в тревожном ожидании, пока девушки, тяжело дыша, испепеляли друг друга взглядами.

— Ну и дура ты, Панс. Уж кто ничего не замечает прямо под своим носом, — холодно проговорила Аделин. — Так это ты!

— Да как ты смеешь!

— Панси, приди в себя! — крикнул Гойл, когда та выхватила палочку, направляя ее в лицо Малфой.

— Очень здорово! Ну и что ты мне сделаешь, Паркинсон?

— Уж поверь, в долгу не останусь.

— Лин, пойдем со мной, — вмешался Блейз, хватая Аделин за локоть.

— Пусти меня, Забини, — прошипела Малфой, но тот не слушал, упрямо вытаскивая ее из купе. — Пусти, говорят тебе! — она продолжала брыкаться, когда за ними с громким стуком захлопнулась дверь.

— Успокойся, Аделин, ради Мерлина! — Блейз ловко перехватил ее руки, пока та пыталась прорваться обратно, и отпихнул к противоположной стене вагона.

— Пусть только попробует! Да у нее духу не хватит! — возмущалась Аделин, продолжая всеми силами, словно загнанная кошкой птица, вырываться из рук Забини.

Блейз спокойно дождался, когда гнев, разгоревшийся яростным пламенем, наконец, поутихнет и Малфой перестанет пытаться выскользнуть из его хватки.

— Ну все. Перестань уже, Лин. — Блейз мягко отпустил запястья, глядя на нее сверху вниз. — И чего ты так взъелась на нее? Это же Паркинсон.

— Я не знаю… — Малфой устало прислонилась спиной к гладкой стене. — Не знаю, Блейз, она просто меня достала. Вечно нарывается.

— Ну все, успокойся. — Забини заправил за ухо Аделин выбившуюся из некогда идеальной прически тонкую прядку. — Кстати, ты так и не рассказала мне, что тогда произошло. В кабинете у Амбридж… О чем говорила Паркинсон?

— Это неважно, — ответила Малфой, тут же резко отвернувшись, желая, видимо, скрыть волнение, что падающей в ночи звездой промелькнуло в голубых глазах.

— Важно, судя по всему. Я ведь все равно все узнаю, Аделин.

— Да уж. Ты обычно раньше меня все уже знаешь. Хорошо. — Тяжёлый выдох сорвался с губ Малфой. — Только не здесь, ладно?

— Хорошо. Больше не будешь с ней ссориться? Пообещай мне, Лин.

— Если только она не будет меня провоцировать. А она будет, я знаю. — Голубые глаза Малфой посмотрели на смуглое лицо Блейза. — До сих пор не может простить то, что Нотт был влюблен в меня.

— Но ты у нас известная красавица, дорогая. — Улыбка Забини стала шире, касаясь лучиками темно-карих глаз, моментально отражаясь и на лице Аделин.

— Знаешь, Блейз, будь ты в моем вкусе, уже давно бы влюбилась.

— Может, мне просто нарисовать себе шрам на лбу, чтобы ты изменила свое мнение?

— Это вовсе не смешно, Забини. — Небольшая складочка пролегла на тонком носу Малфой, когда она нахмурилась.

— Ладно-ладно. — Блейз мягко приобнял Аделин за плечи. — Прости.

— Я и не злюсь. — Тонкие руки Малфой ненадолго задержались на талии Забини, когда она прижалась головой к его груди. Блейз всегда был способен успокоить ее, разрядить обстановку ловко сказанной шуткой, дать нужный совет.

Звук чьих-то шагов заставил Аделин вздрогнуть, тут же мягко отстраниться.

— Мы уже подъезжаем, — сказала Малфой, окинув Блейза задумчивым взглядом. — А тебе нужно переодеться.

Поезд действительно приближался к конечной станции, это стало заметно по проблескам знакомых домиков, что виднелись сквозь еловые ветки леса. Вскоре огромные шумные колеса Хогвартс-экспресса и вовсе начали замедлять свой стремительный ход. Ученики засуетились, пытаясь выбраться на свежий, пропитанный запахом хвои воздух и поскорее занять кареты, везущие их в замок.

Очередной пир в честь начала учебного года, отбор учеников и разглагольствования старушки-шляпы с потертыми от времени боками и загнутым кончиком.

— Профессор Снейп, наконец, добился своего, — шепнула Аделин на ухо Блейзу, когда услышала о новом назначении своего декана.

Защита от Темных Искусств — это была просто замечательная новость! От глаз не укрылось, как помрачнело лицо Поттера. Да и все, кто сидел за столом Гриффиндора, вмиг словно потеряли аппетит, недовольно уткнувшись в тарелки.

Да, Поттеру он спуску не даст, это точно. Она же рада этому? Предвосхищает злорадство от неудобных едких замечаний в его сторону? Да, конечно, именно это она и чувствует. Да, и это абсолютно правильно, ведь из-за этого псевдогероя ее отец сейчас томится в Азкабане. И вообще, о чем она только думала? Разве Лорд не дал ей важное задание, которое в случае провала может обернуться страшной катастрофой? Ссора с Паркинсон настолько вывела ее из себя, что отвлекла от начальной цели?

— О чем ты так задумалась? — Забини слегка пихнул Аделин локтем, заметив сосредоточенный взгляд.

— О том, как Снейп не даст житья Поттеру, конечно, — ответила Малфой невозмутимо и не глядя взяла в руку вилку.

Нужно будет поговорить с деканом об этом, спросить, может, он знает что-то или сумеет подсказать. Она же может просто спросить его? Темный Лорд весьма доверяет Снейпу, даже ее мама очень уважает этого человека.

— Да? — переспросил Блейз недоверчиво. — Что-то по твоему лицу не скажешь, что ты очень этому рада.

— Отстань, Забини, — словно от навязчивой мухи, отмахнулась от него Аделин.

Всю дорогу по пути в подземелья Малфой была задумчивой и неразговорчивой. Блейз лишь пожал плечами, не став больше пытаться отвлечь ее. В какой-то момент он даже обрадовался, что Аделин ушла в свои мысли, совершенно не замечая ничего вокруг себя. Ни издевательских упрёков Паркинсон, ни щебет первокурсников, в восторге вертевших туда-сюда головами, ни недовольных возгласов по поводу назначения Снейпа, ни звонкого смеха Уизли, когда она говорила о чем-то с Грейнджер и Поттером.

Несколько минут они шли совсем близко к ним, стоило Блейзу только протянуть руку, и он смог бы коснуться пальцами густых рыжих волос. Мерлин, обычно холодная и неприступная, Уизли становилась такой оживленной и веселой рядом с… Поттером. Ещё в прошлом году он заметил, как серьезное, сосредоточенное выражение на лице Джинни вмиг сменялось, становилось светлее, словно освещённое лучиками недавно скрытого за тучами солнца, стоило только Поттеру появиться в поле ее зрения. И такой эффект он наблюдал не только у нее одной, это было даже забавно.

И Блейз не мог толком найти объяснение этой странной сосредоточенности, что возникала на миловидном лице, стоило ей только остаться наедине со своими мыслями. Забини сильно сомневался, что Джинни была такой же занудой, как Грейнджер, которая чуть ли ни молилась на свои драгоценные книги. Наоборот, та производила впечатление уверенной в себе, бойкой девушки, которая, в случае стычек, всегда знала, что ответить. Сколько раз он наблюдал это, особенно, когда Аделин, пытаясь побольнее задеть Грейнджер, в итоге недовольно надувала губы в ответ на выпады защищавшей подругу Джинни. В последние годы Малфой особенно часто начала язвить в сторону гриффиндорской заучки, казалось бы, даже обходя вниманием Поттера. Правда, Блейз прекрасно знал, что это было не так.

* * *

Джинни же и вправду сегодня было очень весело. Ещё с прошлого года она стала замечать, что Гарри наконец начал воспринимать ее всерьез, а не просто в качестве младшей сестрёнки своего лучшего друга. Она выросла, научилась хорошо и остро шутить в лучших традициях своих старших братьев, с удовольствием играла в квиддич.

Последний пункт был особенно дорог сердцу, ведь именно спорт помогал ей справляться с собственной достаточно пылкой и эмоциональной натурой. Люди, окружавшие ее, видели в таких чертах характера одни плюсы. Джинни и сама понимала это. Ее нельзя было обвинить в излишней холодности или горячности. Парням, что признавались в любви, нравилась ее непосредственность, но при этом и отсутствие излишней «девчачьей» слезливости.

Слово «излишний» вообще стало четким табу после первого курса. Ещё после того, как из-за доверчивости Джинни едва не погибла от рук воспользовавшегося ее слабостью темного мага. Тогда он с лёгкостью захватил ее разум, желая воплотить свои темные планы. Благо Гарри вовремя пришел на помощь. Гарри…

Джинни вновь посмотрела на его худощавое лицо, обрамленное темными вихрями волос, что бросали тени на острые скулы. Нет, стоп, она должна держать себя в руках.

«Держи себя в руках, Джиневра! — строго одернула она себя, гася внутренний огонь, что разгорался все сильнее. — На сегодня уже достаточно сильных эмоций, чаша переполнена».

А она знала, что случится, если отпустить контроль, если позволить эмоциям взять вверх над разумом. Мерлин, как же Джинни завидовала в этом плане рациональной Гермионе, чей мозг, казалось бы, очень редко попадался в ловушку резких порывов. Конечно, братец Рон мог любого довести до белого каления, и именно на нем Джинни тренировала свой самоконтроль. Хотя один Мерлин знает, как поначалу это было сложно.

Но выбора не было, ведь иначе, стоило только ей погрузиться в сон, как приходил он. Приходил, подкрадываясь, словно скользкая змея. Пугал, угрожал, вновь уговаривал. Чем расслабленнее был разум Джинни, тем больше свободы получал он. Том Риддл, темный придурок, что все эти годы никак не мог оставить ее в покое. Уизли уже много раз прокляла тот день, когда взяла в руки тот злосчастный дневник. И продолжала это делать, пока не осознала, что гнев — только лишнее преимущество для него. Казалось бы, он подпитывался каждым сильным толчком ее души, наращивал силу, а затем обрушивал ее на Джинни в ее же собственных кошмарах.

Дамблдор обманул ее, с выходом из Тайной комнаты ничего не закончилось. Риддл, ставший личным дьяволом, лишь затих на время, а потом вернулся вновь. Начал появляться во снах, заставляя просыпаться в холодном поту и рвать от бессилия волосы. Родители и братья волновались, наблюдая нездоровый вид Джинни, вынуждая ходить по колдомедикам, что лишь выписывали в качестве лечения зелья для снов без сновидений и успокаивающие снадобья. Уизли подозревала, что светлые умы магической медицины просто ни разу не сталкивались с подобным явлением и лишь пытались отделаться от нее стандартными безвредными настойками. Встречались, конечно, и те, что предлагали более радикальные методы вроде страшно дорогих зелий на основе змеиного яда и крови дракона, полностью отключавших какие-либо эмоции и чувства. Но тогда ещё одиннадцатилетняя Джинни решила, что лучше будет мучиться кошмарами, чем станет бесчувственным овощем. К тому же было жалко денег родителей, которых и так не было в избытке.

Поэтому, закидываясь перед сном несколькими пузырьками успокоительных зелий, Уизли ложилась спать в смутной надежде, что в эту ночь он не придет. И в редкие моменты, когда Фред и Джордж заходили перед сном повеселить Джинни, та спала спокойно. Острый юмор братьев, пропитанный оптимизмом и в то же время трезвым взглядом на вещи, словно выступал неким барьером, который Джинни старалась учиться использовать.

Однажды она и вовсе проснулась от собственных криков, уже не в силах сдерживать слезы. Уизли старалась никогда больше не плакать ещё с того момента, как когда-то разревелась от обидной шутки Фреда. Близнецы после этого принялись величать ее плаксой и начали издеваться ещё пуще прежнего.

Миссис Уизли, конечно, тут же осадила их, как только заметила расстроенный вид дочери, но урок та запомнила.

— Что? — вбежал в комнату Фред.

— Что случилось? — тут же следом вошёл Джордж.

— Ничего. — Джинни начала стремительно вытирать постыдные капли с порозовевших щек. Ещё не хватало, чтобы они над ней смеялись. — Идите спать.

— Дело серьезное, Фреди, — глубокомысленно вздохнув, обратился к брату Джордж.

— Да, здесь нужны кардинальные меры.

— Какие ещё меры?! — воскликнула раздражённо Джинни. — Я же сказала, что все в порядке!

Но братья вытащили ее из кровати и, подхватив с обеих сторон, направились к выходу.

— Что вы делаете? — Джинни изо всех сил брыкалась ногами, стараясь высвободиться.

— Ты посмотри, какая неблагодарность, Джордж! — возмутился Фред, остановившись, и бросил деланно строгий взгляд на сестру.

— Послушай, сестрёнка, — обратился к ней Джордж. — Мы просто хотим отвлечь тебя, хорошо?

С этими словами оба брата повели ее вниз, прямо на свежий, пропитанный утренним туманом воздух.

— Метла? Вы же никогда не разрешали мне покататься на своих… — проговорила недоверчиво Джинни, когда Фред протянул ей свою «Комету».

— Потому что ты была мелкой пигалицей, глупая твоя головушка. — Фред щёлкнул пальцами по ее лбу, заставив отшатнуться.

— Сначала прокатимся вместе, потом сама, — сообщил Джордж, когда садился на свою метлу.

Фред же, усадив Джинни вперёд, оседлал свою.

— Смотри внимательно и запоминай, — с этими словами они оторвались от земли, взмывая высоко в воздух.

Ощущение полета, свободы, водоворота щекочущего тепла в области живота захватили Джинни, заставляя полностью отдаться этому прекрасному чувству. Холодный ветер, что приятно обжигал щеки, утренняя свежесть в сочетании со скоростью. Это было прекрасно, волшебно. Настолько, что остатки кошмара, словно надписи на гладком песке, вымылись из ее сознания. С этих пор полеты на метлах стали страстью, защитой, отдушиной. Но и они не всегда помогали справляться.

Поездка в Египет должна была отвлечь Джинни, все семейство Уизли готовилось к ней с великим воодушевлением.

Песчаные дорожки на потрескавшейся от жары земле, солнечный зной, древние высоченные пирамиды, отдававшие прохладой далёкого прошлого, стоило лишь зайти внутрь.

Одна из них особенно сильно манила. Джинни отчаянно хотелось заглянуть внутрь древнего строения, несмотря на строгий запрет матери.

И тогда это случилось. Страшное, необъяснимое событие.

Уизли хорошо помнила, как, улучив момент, незаметно отошла от братьев и пробралась внутрь одной отдаленной гробницы. Гулкие шаги отдавались эхом, когда она, озираясь вокруг, шла по склепу. Древние глиняные таблички, иероглифы, складывавшиеся в неизвестные надписи. Странный озноб прошелся по коже, когда Джинни подошла к одной из них.

В глазах что-то резко замелькало, словно лучи, зайчиками прыгавшие на разбитой зеркальной поверхности. Знакомое неприятное ощущение, словно ее разум поглощается, подчиняется чему-то, охватило Уизли, заставив согнуться пополам в отчаянной попытке сопротивления.

Нет, только не это, только не снова! Она не поддастся темной сущности, что сейчас яростно вгрызалась в ее нутро. Не поддастся! Иначе… Иначе Гарри зря едва не погиб тогда из-за нее.

Гарри…

Его лицо мелькнуло перед глазами счастливым воспоминанием. Джинни вновь мысленно схватилась за протянутую им руку, после чего мир погрузился в глубокую непроглядную темноту.

— Как вы могли выпустить ее из виду? О чем вы вообще думали? — возмущенный голос матери прозвучал так, словно она находилась глубоко под водой.

— Она уже не маленькая, должна сама думать, мама, — ответил Перси.

— Она едва не погибла!

— Молли, прошу тебя, успокойся… — это был отец.

— Джордж, кажется, Джин очнулась, — голос брата прозвучал уже более отчетливо, а затем и топот стремительных шагов послышался неподалеку.

Джинни открыла глаза, пытаясь сосредоточиться на окружающей обстановке. Небольшая комнатка, больше похожая на пещеру, с низким потолком и узкой полоской пёстрого коврика на полу, была заполнена всеми представителями семейства Уизли.

— Где я? Что случилось? — спросила Джинни хриплым голосом, приподнимаясь на локтях.

— Это мы должны спросить у тебя, что случилось. — Мистер Уизли строго потряс указательным пальцем.

— Ты должна поблагодарить этого господина за то, что нашел тебя.

Миссис Уизли опустилась на белые простыни некого подобия постели, на котором находилась Джинни, кивая головой куда-то в сторону.

Тонкая высокая фигура человека, облаченная в длинный белый балахон с простым коричневым поясом, возвышалась в дальнем конце комнаты. Голова, повязанная такого же цвета платком, склонилась над широким глиняным горшком. Джинни заметила, как незнакомец невозмутимо перемешивал руками какую-то густую прозрачную жидкость, цветочный аромат которой тут же защекотал ноздри.

— Мистер Техути нашел тебя в той ужасной гробнице. Я же строго-настрого запретила тебе ходить туда! — продолжала миссис Уизли, пока Джинни напряжено вспомнила, что же с ней всё-таки произошло.

Да, она вошла туда, бродила по узким коридорам, а потом… Потом…

— Мы так испугались, милая, ты бы знала, как сильно мы испугались. Я…

— В этом нет моей заслуги, — мелодичный голос остановил эмоциональный поток женщины, заставив всех вмиг притихнуть. — Эта гробница известна своей темной энергией и хитросплетением древних проклятий. Она пробуждает самые темные стороны всех, кто решится войти туда. Что и случилось с этой девочкой.

Взгляд серо-голубых глаз проник в самую суть души Джинни, когда маг посмотрел на нее.

Глаза мистера Техути гипнотизировали, не давая возможности оторваться, убежать, погружая в некое таинственно-волшебное состояние. Вновь столь любимое чувство свободы и полета охватило Джинни, казалось, стоило только оттолкнуться руками от земли, и она взлетит в воздух…

— А-а-а-а-ай! — Джинни согнулась от резкой жалящей боли, что воткнулась острыми колышками в каждую клеточку ее тела.

«Борись… — эхо голоса Техути окружило Уизли густым туманом. — Так же, как ты сделала это в гробнице, только на этот раз ты должна остаться в сознании».

«Как мне это сделать?» — спросила Джинни мысленно.

«Не позволяй каким бы то ни было сильным эмоциям захватывать твой разум, дитя. Ты должна научиться противостоять им, чтобы сохранить себя. Я помогу тебе».

— Джинни, детка, что такое? Где болит? Мерлин милосердный! Артур, сделай же что-нибудь! — в отчаянии кричала миссис Уизли, наблюдая за тем, как Джинни корчилась от боли на тонком слое простыней.

— Что вы с ней делаете? — возмутился Фред, и если бы не Билл с Перси, схватившие его под руки, тот уже набросился бы на стоявшего в стороне египтянина.

Спустя мгновение Техути звонко хлопнул в ладоши. Джинни тяжело выдохнула, словно получив наконец возможность дышать, и устало откинулась на тонкую подушку, вытирая рукой блеснувших на лбу капелек пота.

— Вы можете объяснить, какого черта здесь происходит? — Обычно вежливый мистер Уизли резко обернулся в сторону Техути.

Египтянин, в свою очередь, вновь подошел к глиняному горшку, окуная туда ладони. Длинные пальцы схватились за что-то тонкое, вытаскивая незримую нить на поверхность.

— Я впервые видел всплеск светлой магии в этой гробнице. Судя по всему, ваша дочь недавно вступала в контакт с чем-то очень темным, плохим. Темной магией, что всегда оставляет отпечаток. Тебе ведь давно снятся кошмары, дитя?

— Да, — Джинни кивнула, не отрывая взгляда от его рук. — Все лето после… После того, как он завладел мной…

В пещере тонким кружевом, сплетённым невидимым паучком, повисла тишина. Сама атмосфера, пропитанная запахом трав и ароматических масел, словно погружала в приятную, сладкую дремоту.

— Вы можете вылечить ее, мистер Техути? Мы обошли всех колдомедиков в Мунго, — первой пролепетала миссис Уизли. — Она очень мучается.

— Я не смогу полностью убрать его. — Тот подошёл ближе. — Встань, дитя.

— Давай, милая, осторожно… — засуетилась миссис Уизли, помогая Джинни приподняться.

— Эта вещь появляется на свет редко. И достается тем, кто действительно достоин ее. — Длинные пальцы коснулись кожи Джинни, после чего тонкая серебристая цепочка обвила ее шею. — Жемчужина, рожденная на свет при слиянии лучей уходящей Луны и восходящего Солнца, соединяя в себе силы ночи и дня, тьмы и света. Она родилась сегодня на рассвете, когда я принес тебя сюда.

— И как она поможет мне? — спросила Джинни, коснувшись рукой цепочки.

— Она поможет тебе не упасть в бездну, не поддаться соблазну, как ты сделала это в гробнице. Любовь внутри тебя оказалась сильнее темных соблазнов. И отныне тебе нужно научиться контролировать свои чувства и эмоции, девочка, ведь поддавшись им, человек становится наиболее уязвимым. А темная магия, даже незначительный ее отпечаток, подобна черной дыре, что только и жаждет захватить твой разум.

— Псих какой-то, — шепнул на ухо Джорджу Рон, наблюдая за всей этой картиной.

— Думаю, Джин так не считает, смотри, как глаза выпучила, — ответил Джордж, пихнув локтем своего брата-близнеца.

— Имейте совесть, сегодня творится великое событие, — наигранно-строгим тоном осадил их Фред.

— Спасибо, — губы Джинни растянулись в улыбке, когда она коснулась рукой своей новой драгоценности.

— Она твоя по праву, дитя. Жемчужина, рожденная для юной Уизли.

— Аделин, дорогая, — мягкий шелест его голоса отозвался мурашками, заколовшими кожу у всех присутствующих. — Подойди.

Нарцисса слегка подтолкнула дочь, отчего та встала и, неловко переступив ногами, двинулась вперёд.

— У меня есть к тебе небольшая просьба. — Тонкие бескровные губы слегка сжались, затем растянулись в пугающую улыбку на змеином лице. — Ты же не откажешь мне?

— Конечно, что угодно, мой господин, — чуть слышно зашелестела Аделин под насмешливым взглядом красных глаз.

— Я хочу, чтобы ты нашла для меня одну вещь, — пауза, он заметил, как Малфой затаила дыхание в ожидании продолжения, а в ее голубых глазах волнами заплескалось волнение с примесью отчаянной решимости. Хорошая девочка. — Очень важную. Я хочу, чтобы ты это понимала.

— Да, мой Лорд.

— Она хранится в Хогвартсе. Но прежде, чем я дам тебе описание, предупреждаю. — Улыбка превратилась в колючую, неприятную усмешку. — Если не справишься, твой ненаглядный отец, что по своей же глупости сейчас кормит дементоров в Азкабане, на этот раз умрет.

Волдеморт откинулся на спинку высокого стула, наблюдая за выражением лица юной Малфой. Та отступила на шаг, встревоженно оглядываясь на мать. Красные глаза вцепились в черные зрачки голубых глаз женщины. Нарцисса Малфой оставалась предельно спокойной, лишь длинные бледные пальцы, с силой вцепившиеся в столовые приборы, выдавали ее волнение.

Если его догадки верны, Люциус в любом случае умрет, предателям не место в рядах его армии, но его дочурка перед этим послужит своему повелителю. Малфой хорошо помог ему, выполнив последнее поручение, хоть все и закончилось тем, что Министерство узнало о возвращении Волдеморта, а часть слуг упекли в Азкабан. Лорд усмехнулся.

Он хорошо помнил, как в тот вечер Белла, страшно довольная, с гордостью, пылавшей на ее безумном лице, вручила ему шарик с плескавшимся внутри молочным сгустком. Слова таинственным голосом прозвучали в голове, пока он завороженно смотрел внутрь стеклянного изделия. До тех пор, пока оно не распалось на множество мельчайших осколков, пиявками вцепившихся в ладонь от брошенного в него заклятия. Поздно, Поттер! Если бы не вмешательство Дамблдора, Министерство до сих пребывало бы в сладостном неведении. Глупый старик. Лорд Волдеморт всегда добивается того, чего хочет. Теперь, услышав все пророчество целиком, он будет знать, что делать. Победа всегда была и будет за ним!

— Мой Лорд… — девичий голосок колокольчиком прозвенел в ушах.

— Ты все поняла, моя дорогая? Найди и принеси мне лично в руки эту вещь.

Клочок пергамента взлетел в воздух, тут же ловко пойманный руками младшей Малфой. Спустя мгновение листок загорелся, заставив Аделин приглушённо вскрикнуть от неожиданности.

Она, молча кивнув, элегантно поклонилась и вернулась на место рядом со своей матерью. Что ж, ему остаётся только наблюдать. Первая часть пророчества обернулась катастрофой, но вторая… Он был уверен, что в этот раз все пойдет по плану. По-другому и быть не могло. Осталась одна мелочь. Нужно было поговорить с Северусом, старику Дамблдору уже давно пора на покой.

* * *

— Гарри, мне не послышалось? Ты действительно нашел сомнительный учебник и выполняешь написанные там указания? — Глаза Джинни сверкнули, когда она посмотрела в лицо Поттеру.

Обеденный перерыв в Большом зале был в самом разгаре, когда Джинни подошла к столу Гриффиндора, невольно став свидетельницей разговора друзей. Слова Гарри о таинственном происхождении книги, в которой написаны непонятные указания, всколыхнули ее сознание. Неужели он не понимает, насколько это может быть опасно? Порой самые невинные на первый взгляд вещи могут приводить к ужаснейшим последствиям, и Гарри не понаслышке знал об этом. Но, казалось, его совсем не волновала возможная опасность, потому как он беспечно взглянул на нее.

— Здесь нет ничего страшного, Джинни. Просто старый потрёпанный учебник, не более того.

— Ты в этом уверен? — встрепенулась Гермиона, быстрым движением выхватывая драгоценную книгу и проверяя ту на наличие темных проклятий. — Хм… И правда.

— Закончила? — буркнул Гарри, возвращая учебник в сумку. — А ты не переживай. — Он вновь обернулся к стоявшей неподалеку от них Джинни. — Истории с дневником Риддла не повторится.

Джинни с тревогой посмотрела на Гермиону. Раз уж она не нашла там ничего подозрительного… Что ж, возможно, Гарри прав и в ней просто говорит параноик. Параноик, которому одно упоминание этого темного имени встаёт поперек горла, взбалтывая, словно воду в бурлящем котле, все ее нутро.

— Знаешь, если ты будешь продолжать следовать его рекомендациям… — недовольный кивок головы Гермионы указал на сумку. — Это будет нечестно.

— Да какая разница! — воскликнул Рон, раздраженно посмотрев на подругу. — Главное, зелье удачи досталось Гарри. А ты просто злишься, что он опередил тебя, Гермиона!

— Зелье удачи? — переспросила Джинни. — Оно же целое состояние стоит! Помню, папа рассказывал, как конфисковал несколько бутылочек с ним, абсолютно неправильно сваренным. Кажется, бедолаги, что рискнули попробовать, угодили в Мунго с сильнейшим отравлением. Так себе удача.

— Да, это так, но, думаю, не в интересах Слизнорта травить Гарри, — возразил Рон, протягивая руку к широкому блюду с узорчатыми краями, на котором возвышалась гора румяных пирожков с мясом. — Он его заслужил.

— Ага, следуя сомнительным рекомендациям из старого учебника, — возмущенно фыркнула Гермиона.

— Зато ты представь, сколько всего можно будет сделать под его действием!

— Если учесть, что использовать его позволено только в обычные дни, то тебе это поможет разве что написать вовремя эссе, — усмехнувшись, поддела брата Джинни. — Или же пригласить, наконец, на свидание девушку. Вот это действительно великая удача.

— Да зато у тебя, как я посмотрю, с этим проблем нет. Парней как перчатки меняешь.

— И что? — подавив раздражение ещё в зародыше, спросила Джинни, ведь недовольный возглас Рона прозвучал слишком громко, заставив нескольких учеников обернуться. Не то чтобы ей было дело до чужого мнения, но болтливый язык братца изрядно действовал на нервы. — Ты имеешь что-то против?

— Против? Нет, конечно, я не против, что моя сестра перевстречалась почти со всеми мальчиками с моего курса! Гарри, вот как бы ты отнесся, если бы Гермиона начала менять парней каждый месяц?

— Рон, это правда не твое дело, — вступилась Гермиона, поражённая таким нелепым сравнением. — Мне кажется, ты просто ей завидуешь…

— Это тебе впору начать завидовать, Грейнджер, — холодный голос отвлёк всю компанию от разговора, вынуждая обернуться на его обладательницу. Аделин, позади которой возвышались Забини, Крэбб и Гойл, посмотрела на Гермиону со злобной усмешкой. — Думаю, если она и начнет с кем-то встречаться, Уизли, то только со своими ненаглядными книгами. Хотя, погодите-ка, у них ведь уже давно роман, не так ли? Даже знаменитый Крам не сумел разлучить их. — Малфой обернулась к друзьям, дружно загоготавшим неприятными булькающими звуками. Лишь Забини не поддержал инициативу, с неодобрением глядя на подругу. — Скажи, Грейнджер, неприятно быть второй, а? Думаю, теперь ты поймёшь Уизли. Ему же не привыкать быть в тени знаменитого Гарри… — Аделин осеклась, но тут же продолжила, выплюнув: — Поттера.

— Заткнись, Малфой! — ощетинился Рон. — Ты просто завидуешь тому, что Гарри получил зелье удачи, а не ты.

— Хм, — усмехнулась Аделин. — Удача нужна только дуракам. Интересно, что бы ты сделала, Грейнджер, получив ее? Пошла бы на урок к профессору Снейпу и наконец получила заветные баллы за свое занудство? Хотя, знаешь, тут даже удача не поможет, у него просто аллергия на таких заучек, как ты…

— Аделин, успокойся, что ты делаешь? — шепнул ей на ухо Блейз, но та не слушала, отчаянно желая продолжить.

— В чем проблема, Малфой? — холодно спросил Гарри, обернувшись, бросая острый, словно серебряное лезвие, взгляд на лицо Аделин, застывшее в этот момент хмурой гримасой. — Не поверю, что тут дело в банальной зависти, уж прости. — Поттер оперся на край стола, сложив руки на груди. — Или есть что-то, для чего тебе бы очень понадобилось это зелье? — с усмешкой приподнял он одну бровь.

— Повторяю для глухих, Поттер, — процедила Аделин, сжав кулаки. — Я не нуждаюсь в глупых подачках выжившего из ума профессора!

— Я не была бы так в этом уверена, дорогая, — холодно усмехнувшись, заметила Джинни. — Или тебе напомнить о событиях прошлого года? Знаешь, это надо было ещё суметь так налажать.

— Закрой рот, Уизли!

— То заклятие подножки, — продолжала Джинни, ничуть не смутившись, — ты действительно думала, что запустить его в Невилла, которого так крепко держал твой дружок, — Уизли небрежно указала рукой в сторону Крэбба, что стоял по правую руку от Аделин, — было удачной идеей?

— Ха! Это была та ещё забава, — усмехнулся Рон, заметив в этот момент, как побелело и без того бледное лицо Малфой. — Такой стоял грохот.

На какой-то миг паутинкой повисла тишина, словно надоевшая своим звоном муха наконец попалась в сети. Джинни наблюдала за тем, как менялось выражение на лице Малфой. Голубые глаза сверкали злобой и презрением, но в то же время… Испугом? Ну да, это был весьма неудачный для нее опыт провала.

От Джинни не укрылся также и взгляд Гарри, который из холодно-острого, словно опасно мелькнувший в морских глубинах плавник акулы, превратился в задумчивый, он с каким-то странным интересом наблюдал за потерявшей дар речи девушкой.

На миг дыхание Малфой прервалось, тонкие губы судорожно сжались.

— Знаешь, Уизли, — быстро взяв себя в руки, проговорила Аделин. — На твоём месте я бы не радовалась так тому, что произошло тогда.

Джинни посмотрела на нее с любопытством.

— Отчего же, Малфой? Может, просветишь?

— А тебе, Поттер, — словно не замечая Уизли, обратилась Аделин уже к Гарри, — нужно бы сходить к мадам Помфри, провериться. Глядишь, опять что-то такое померещится, — Малфой покрутила тонким пальцем у виска. — А потом все снова кинутся спасать твою псевдогеройскую задницу.

— Аделин, заканчивай.

Джинни, стоявшая в этот момент ближе всего к змеиной компании, расслышала недовольный шепот Забини, что безуспешно пытался остановить неугомонную подругу.

— Хм, я весьма польщен твоей заботой, — хмыкнул Гарри, все так же не отрывая взгляда от лица Малфой. — Только позволь дать тебе совет. — Изумрудные глаза блеснули недобрым огоньком. — Что бы ты ни задумала… Ничего не выйдет.

— Лин, пойдем.

Заметив, как изменилось выражение на лице Аделин, Забини потянул ее за рукав мантии.

Джинни проследила за тем, как он уводил от них эту дерзкую девчонку, один вид которой вызывал у нее приступ отвращения. Отвращения, которое необходимо было подавлять, понижать градус эмоции хотя бы до презрения, а затем вырывать с корнем, словно сорняк одуванчика, имевшего свойства прорастать слишком глубоко в плодородную землю.

Ненависть Малфой к Гарри, бесконечные унизительные придирки к Гермионе, к ее собственной семье, непомерное высокомерие и снобизм всегда раздражали Джинни, но все, что ей оставалось, — контролировать свой гнев, выковывая из него, словно умелый кузнец из тугого металла, достаточно острые шутки.

Благодаря Малфой Джинни очень хорошо обучилась этому искусству, но и ее терпение было не бесконечно. Проколы в эмоциональной обороне, когда она порывалась проклясть цепким заклинанием Аделин, дорого обходились ей по ночам. Слишком сильно пережитая или же, наоборот, запрятанная в глубине эмоция изливалась в ночных кошмарах бурными приливами, давая возможность ему пробить ее оборону. Джинни каждый раз ненавидела себя за эту слабость, каждый день придумывала новый способ, как бы избежать столь неприятной участи. Незримая, накрытая прозрачным покрывалом на плечах защита, что дарила ей жемчужина, придавала уверенности, служа надёжным факелом в паутине ночных страхов. Страхов, что она упорно подавляла и продолжала подавлять в себе, не давая им прорываться наружу.

Странно, но выходка Малфой сначала зажгла в ней знакомое жгучее пламя ярости, Джинни уже собиралась поставить на место зазнавшуюся аристократку, но тут в игру вступил Гарри. Холодно, безэмоционально он без всяких усилий сумел осадить ее.

Интересно и совсем непохоже на него, ведь раньше Гарри очень легко поддавался на ее провокации, вступая в конфликт, но в этом году… В этом году что-то изменилось.

И Уизли с удивлением наблюдала за тем, как Гарри с задумчивым выражением на худощавом лице смотрел вслед Малфой, так и не сумевшей сказать ни слова в отместку.

— Малфой как всегда в своем репертуаре, — прокомментировал Рон, вернувшись к ароматным блюдам на столе. — Только взгляд у нее какой-то… Дикий, что ли.

— Я говорил вам, она что-то задумала. — Гарри встретился глазами с Джинни, до сих пор молчаливо наблюдавшей за всем со стороны. На какую-то секунду ей показалось то, что ещё летом чудилось в Норе — в обычно теплом взгляде мелькнули призрачным светом холодные, колючие льдинки. — Садись, Джинни, здесь есть место. — Он слегка отодвинулся в сторону на скамейке.

— Спасибо. — Уизли забралась за стол, взяв подвернувшийся под руку пустой бокал. — Всё-таки странная у нее была реакция, — и кивнула в сторону выхода, где только что скрылась Малфой.

Гарри не ответил, напряжённо размышляя о чем-то.

— Гарри? — подала голос Гермиона. — Все в порядке?

Джинни легонько толкнула Поттера в плечо, пытаясь привлечь внимание.

— Что? — переспросил он.

— Шрам снова болит? — с тревогой спросил Рон. — Ты что-то увидел?

— Нет, дело не в этом. — Гарри мотнул головой, резко хватая вилку.

— В чем же тогда, просвети, — отозвалась, наблюдая за ним, Джинни. — Это из-за Малфой?

Поттер молча кивнул.

— Брось, Гарри, — сказал Рон, пытаясь одновременно пережевать большей кусок вишнёвого пирога, розовый сок которого стекал по его подбородку. — Неужели ты опять подозреваешь ее? Она с нами-то, безоружными, справиться не сумела, а ты говоришь…

— Подозреваешь в чем? — перебила Джинни, посмотрев на брата. — О чем ты говоришь?

— Ни о чем таком особенном, Джинни, — устало проговорила Гермиона.

— Ну уж нет, — настойчиво возразила Уизли. — Раз уж начали, то говорите до конца!

Гермиона вопросительно посмотрела на Гарри, уткнувшегося в задумчивости в тарелку с творожными кексами. Заметив ее пристальное внимание, Поттер поднял глаза и едва заметно кивнул в ответ на немой вопрос.

— Тогда, когда мы ходили в Косой переулок, в магазин Фреда и Джорджа, — тяжело вздохнув, начала пояснять Гермиона, — заметили, как Малфой в одиночку шла куда-то. Вот и решили проследить.

— И?

— И ничего, Джинни. Когда мы пришли, она просто о чем-то спрашивала Горбина, а затем ушла.

— Ага, и угрожала ему тем, что натравит оборотня Сивого, того, что когда-то укусил Люпина, если он не сделает, что она просит, — резко вставил Гарри. — Вам не кажется это странным?

— Не кажется, — уверенно ответил Рон. — Малфой любит бросаться громкими словами. К тому же, не думаю, что Сам-Знаешь-Кто посвятит какое-то важное дело девчо-о-онке…

Гермиона и Джинни враз подняли головы, кидая на него свирепые взгляды.

— Поясни, — потребовали они в один голос.

— То есть будь она парнем, ты бы не сомневался?

— Слушай, братец, смею напомнить, что в прошлом году именно Гермиона первая смогла оглушить тебя…

— Ладно-ладно, — осознав свою ошибку, Рон вскинул в защитном жесте руки. — Я просто хочу сказать… Ну, что… В общем, ее отец сейчас в Азкабане, а без него она ничего не может… — и беспомощно посмотрел сначала на Гермиону, а затем и на сестру. — Разве с этим вы не согласны?

— Рон прав, — обдумав сказанное им, кивнула Гермиона. — Поэтому давайте не будем об этом больше. Вы уже решили, что мы скажем Хагриду?..

— Что с тобой сегодня? — тем временем спросил Блейз, когда они, оставив позади Крэбба и Гойла, отошли от гриффиндорцев на приличное расстояние и остановились неподалеку от входа в Большой зал. — И я не поверю, что ты просто в очередной раз захотела поиздеваться над грязнокровкой, — добавил он, заметив, как Аделин раскрыла рот, желая озвучить привычные оправдания, некогда бывшие истинной правдой. — О чем говорил Поттер? В чем он тебя подозревает?

— Это не твоего ума дела, Забини, — шикнула Малфой. — И вообще, у меня ещё куча дел… — она уже развернулась, чтобы скрыться от цепкого, пронизывающего насквозь взгляда, но Блейз остановил, схватившись рукой за ее локоть.

— Не хочешь говорить, заставлять не буду. Мне это и не особо интересно, честно говоря. — Забини вздохнул, откидываясь спиной на холодную стену. — Просто перестань вести себя, как последняя идиотка.

— Что? — Голубые глаза зажглись возмущением, заставляя затрепетать длинные ресницы.

— А что, разве неправда? Реагируешь на глупые провокации Паркинсон, тупо шутишь и ходишь с таким видом, словно на тебя напали и покусали пикси. А перед Поттером и вовсе выглядишь полной… — Блейз притормозил, заметив острое, словно штык статуи рыцаря неподалеку, выражение в глазах Аделин. — Мне кажется, тут только одно обозначение, — закончил насмешливо Забини.

Губы Малфой уже раскрылись в стремлении выпустить ворох колючих, пропитанных гневом и негодованием слов, но, слегка задрожав, тут же сомкнулись. Она молча разглядывала его, стараясь уловить что-то в глубине темных, наполненных любопытством и ожиданием глаз.

— Ты специально выводишь меня из себя, не так ли?

— Лишь проверяю на прочность, дорогая. — Блейз слегка отодвинул ее в сторону, уводя подальше от прохода, то и дело заполняемого торопливыми учениками. — И могу с уверенностью сказать, ты была близка к провалу.

— Иди ты к черту, Забини! — воскликнула Аделин возмущённо. — Нотт с утра настроение испортил, теперь ещё ты со своими дурацкими проверками! — мрачно фыркнула она, выражая этим все свое негодование и злость, что горьким ядом отравляли ее мысли. — И вообще, чем ты думал, когда сообщал ему о моем расписании? Ты хоть понимаешь, что из-за него… — и осеклась, судорожно закусив губу, словно не позволяя следующим словам вольными птицами вырваться на свободу.

— Что? Ну же, договаривай, Лин. Мне очень хочется знать причину твоего праведного гнева. — Губы Блейза невольно растянула усмешка, когда он посмотрел на нее.

— Это уже неважно. Забудь, — Аделин смяла все последующие его слова, словно ненужный лист бумаги. — Просто знай, что ты очень сильно подставил меня сегодня, мистер Забини. А теперь, если ты не против, я бы хотела пойти на следующий урок.

— Не против, — ответил Блейз невозмутимо и последовал в сторону нужного им класса. — И если ты вдруг забыла, то осмелюсь напомнить: у нас с тобой одинаковое расписание. Думаю, Нотт узнал об этом вчера, когда профессор Снейп проверял наши оценки, поэтому и поинтересовался сегодня утром, какой урок у меня стоит первым. Все ваши обвинения безосновательны, мисс.

Аделин недоверчиво хмыкнула.

— Я бы поспорила с этим, мистер. Но так и быть, — проговорила она, смягчившись. — На сей раз прощаю.

Следуя вместе с Забини на следующий урок, Аделин мысленно благодарила его за то, что не стал больше допытываться о причинах ее плохого настроения. А причин этих действительно было предостаточно, ведь с самого утра все пошло наперекосяк, словно кто-то специально подкидывал на каждом шагу неприятности. На завтраке Гойл пролил на нее бокал тыквенного сока, запачкав любимую белоснежную рубашку, когда неуклюжим движением потянулся за кексами. В гостиной, когда она собиралась пойти в совятню и отправить письмо матери, пришлось разнимать двух особо шумных второкурсниц, не поделивших удобное кресло у камина. Затем ещё и Нотт, узнав у Блейза, что у Аделин был свободный урок, увязался за ней и довел прямо до кабинета декана, с которым она планировала побеседовать наедине.

Естественно, ей не удалось этого сделать, ведь из-за всех произошедших событий драгоценное время, в течение которого профессор Снейп был один в кабинете, ушло, утекло, словно песок сквозь пальцы, и ученики начали постепенно заполнять подземелье, готовясь к предстоящему уроку. Кипя от злости и негодования на Нотта, Забини, а также Паркинсон, уже успевшую выговорить ей за то, что она вновь привлекла внимание Тео, Аделин пришла в себя только к концу занятия любимого профессора. Его искренний интерес к предмету, чарующий тон, которым он рассказывал о нем, каким-то образом успокоили внутреннего дракона, отвлекая Малфой от ядовитых мыслей. Ничего, времени у нее предостаточно, она ещё успеет все тщательно разведать.

На уроке Зельеварения профессору Слизнорту и вовсе удалось заинтересовать всех прекрасным призом, который, Аделин была уверена, должен был достаться именно ей. Зелье удачи, словно спасительный маяк, загорелось в сознании, когда она резво приступила к заданию. У них был даже договор с Забини: в случае победы одного поделиться друг с другом золотой жидкостью. Но и тут она потерпела поражение: зелье упорно не собиралось приобретать нужный оттенок ни у нее, ни у Блейза, хотя Аделин была уверена, что все сделала четко по инструкции учебника. Уж на предмете, который раньше преподавал ее декан, она всегда проявляла должное усердие, поэтому и не сомневалась в успехе. Ее надежда и радость улетучились в один миг, сплющились, словно лист, который Слизнорт закинул в котел с зельем Поттера.

Странно, раньше тот никогда не проявлял в этом предмете выдающихся талантов, чем всегда любил воспользоваться профессор Снейп, выставляя его на посмешище. Но, конечно же, когда речь шла о славе, то кому, если не Поттеру, оказываться в центре внимания! Вот это действительно талант. Золотому мальчику — золотое зелье. Но тем не менее, проигрыш ему был гораздо менее обиден, чем той же Грейнджер, выражение лица которой в конце урока заставило Аделин злорадно усмехнуться. Эта грязнокровка вечно бесила тем, что, как бы Малфой ни старалась, обходила ее на всех уроках. Аделин все время терялась в догадках, почему именно эта скучная зануда и всезнайка привлекла внимание Поттера. Сначала мерзкий предатель крови и нищеброд Уизел, затем эта…

Поэтому, услышав, как Уизел и Грейнджер спорили на обеде об отношениях, она не сдержалась. А ведь хотела держать себя в руках с друзьями Поттера, больше не выставлять дурой, как это случилось в магазине мадам Малкин.

Но не смогла.

И очень сильно пожалела об этом, ведь то, что сказала эта мерзавка Уизли, выбило из колеи, погружая в неприятные воспоминания прошлого года. Неприятные и в то же время…

— Ты мне так и не рассказала, что случилось в прошлом году, Лин, — подловил ее Блейз после уроков по пути в гостиную. — О чем говорила Уизли?

Аделин тяжело вздохнула, удивляясь способности Забини всегда очень четко улавливать ее настроение. Быть может, он не врал про некие необычные способности своей матери, и они все же передались ему по наследству? Хороший повод задуматься.

— Все произошло, когда Амбридж поймала Поттера в своем кабинете…

1997

Яркий солнечный свет мягко коснулся ее лица. Морской соленый воздух ударил в ноздри, заставив окончательно проснуться.

Джинни не поверила своим глазам. Просторная светлая комната с явно дорогой резной мебелью, огромная картина с морским пейзажем на противоположной стене, слишком широкая для одного человека кровать с лёгким балдахином.

Она спустилась с мягкой перины, сунув ноги в стоявшие рядом пушистые тапочки. Заглянула в зеркало, обрамленное в резную белоснежную раму, где увидела свое взволнованное, непривычно бледное лицо и взлохмаченные рыжие волосы. Выдвинула небольшой ящичек изогнутого туалетного столика, где нашла расчёску, коробки со шпильками, всевозможными заколками и булавками.

Приведя в порядок волосы, Джинни продолжила осмотр. В одном из широких шкафов со стеклянными дверцами у стены она обнаружила прекрасную коллекцию перламутровых ракушек, кораллов и цветных камней, что переливались на солнце разными оттенками. Далее стоял шкаф с деревянной дверцей, хранивший собрание книг на итальянском, английском, французском и ещё Мерлин знает каких языках. Содержимое же ещё одного и вовсе заставило ее ахнуть…

— Смотрю, ты уже проснулась? — уверенный женский голос заставил Джинни вздрогнуть от неожиданности.

Та с шумом захлопнула дверцу и обернулась к таинственной незнакомке. Высокая красивая женщина, одетая в персикового цвета платье с просторными рукавами-фонариками, что выгодно подчеркивало достоинства ее фигуры, с распущенной гривой вьющихся, но при этом красиво уложенных черных волос предстала ее взору.

— Простите, я… — замялась Джинни. — А кто вы?

— Я? — усмехнулась женщина. — Риккарда Забини, пока ещё хозяйка всего этого богатства. — Она широким жестом обвела рукой комнату.

— Миссис Забини? То есть вы — мама Блейза?

— Она самая. А ты, я полагаю, та самая Джинни Уизли, для которой мой сын попросил приготовить эту комнату, — кивнула головой та. — Что ж, не стесняйся, чувствуй себя как дома. Хотя признаюсь, — полные губы вновь изогнулись в лёгкой усмешке, — ты первая спустя Мерлин знает сколько лет, кому я говорю эти слова.

— Чем же я удостоена такой великой чести? — в тон ей спросила Джинни. — И вообще, как я здесь оказалась?

— А ты разве не помнишь? — темная бровь слегка приподнялась, придавая лицу Риккарды скептическое выражение. — Я присяду, если ты не против.

Легкий стук каблучков туфель раздался по паркету, когда миссис Забини элегантно уселась в кресло у окна.

— Я помню только, как Блейз схватил меня, а потом… — Джинни замолчала, пытаясь припомнить, о чем он говорил ей в тот момент. Почему-то все события резко смазались в голове, напрочь мешая ясно мыслить.

— О, милая, так он ни о чем тебе не рассказал? Хотя это могут быть последствия перемещения, все-таки портал сюда достаточной мощный, — проговорила миссис Забини уже будто бы самой себе.

— О каком портале вы говорите? Что вообще здесь происходит?!

— Портал, который доставил вас сюда из Хогвартса, — ответила та спокойно. — Так как в Хогвартсе практически невозможна аппарация, да и наша вилла защищена очень мощными заклинаниями, само перемещение сюда могло отнять у тебя с непривычки много энергии. Поэтому неудивительно, почему ты ничего не помнишь, надо просто немного подождать.

— А Блейз? Он ведь перемещался со мной, где он? — пытаясь сложить мозаику событий, продолжила допытываться Уизли. — И вообще, я не понимаю, почему он переместил меня сюда?

— Блейз сейчас в школе, ему нельзя вызывать лишних подозрений, — лицо Риккарды на миг помрачнело, в глазах засветились суровые огоньки. — Что же касается тебя, — она посмотрела прямо в глаза Джинни. — Тебя ищут люди Волдеморта. Уж не знаю, что им от тебя нужно, но ясно одно — ты в опасности, детка.

В глазах Джинни отразился испуг вперемешку с недоумением. Ищут? Её? Но… почему? Потому, что она дочь предателей крови? Да, возможно, именно поэтому… Тогда почему она оказалась именно здесь? Если ее ищут, то, не найдя в замке, наверняка доберутся и до родных. И что ей делать тогда? Как помочь им?

Джинни была в недоумении, перескакивая от одного беспокойного предположения к другому. Чувствуя, как паника подступает к горлу, она уже по привычке приказала себе не поддаваться эмоциям и усилием воли заблокировала весь поток, что ураганом проносился по сознанию.

Лёгкий хлопок в ладоши заставил Джинни встрепенуться.

— Знаешь, не в моих правилах предаваться унынию, поэтому не будем сейчас о плохом. — Миссис Забини лёгким движением встала с кресла. — Пойдем, я покажу тебе дом.

 

1996

— Да уж, интересно, сколько людей придет? Я слышал вчера, как Гарри говорил, что записалось очень много народу. Как думаешь, какую лучше метлу взять? Мой «Нимбус» прошлой модели, конечно, не «Молния», но покруче «Кометы» Финигана будет. Хотя, с другой стороны, она в последнее время немного барахлит, — Дин Томас, шедший рядом с Джинни, за все время его оживлённого монолога не проронившей ни слова, с интересом посмотрел на нее. — Джин, ну что, ты готова? — спросил он с радостным предвкушением в голосе. — Джинни?! — повторил, так и не дождавшись никакой реакции.

— А? — рассеянно отозвалась та, вынырнув из своих мыслей. — Что ты сказал?

— Отборочные испытания. Разве ты забыла?

На какой-то миг Джинни посмотрела на Дина стеклянным взглядом, словно пытаясь понять, что он только что сказал.

— А это, — ответила она, когда смысл слов дошел до ее сознания. — Конечно, я помню.

— Как думаешь, мы пройдем? — ещё больше оживился Дин.

— Откуда я знаю, — сказала раздражённо Джинни, словно не понимая, почему он пристал к ней с этими дурацкими расспросами. — Узнаем после испытаний.

— Что-то случилось? — в голосе Дина Томаса послышалось искреннее обеспокоенность. — Ты с утра какая-то хмурая…

Джинни тяжело вздохнула, постаравшись как можно спокойнее посмотреть на него.

— Все хорошо, Дин. Просто не выспалась, не бери в голову.

И эти слова были истинной правдой, ночь выдалась не просто бессонной, а по-настоящему тяжёлой. Она сама не понимала, почему совершила такую несусветную глупость… Из желания, так сказать, взять себя на слабо, проверить на прочность. Долгие годы Джинни училась контролю над своими импульсивными эмоциями, искала тонкую грань между теми или иными оттенками чувств и их проявлениями, перетерпела немало кошмаров, когда теряла душевное равновесие. И тут, спустя несколько недель абсолютно спокойных ночей она решила, что уже стала достаточно сильной, чтобы справиться с ним без помощи жемчужины. Сама мысль о том, что она зависима от этого маленького перламутрового камешка, приводила в уныние. Ведь она — Джинни Уизли — гриффиндорка! — и боится лечь спать без какого-то украшения?

И сегодня утром Джинни очень пожалела о своем столь легкомысленном порыве. Риддл не просто пришел и пугал, как делал это обычно; казалось, он выворачивал всю душу наизнанку, разбивал, словно хрупкий хрусталь, на множество кусочков. А затем вынуждал ее ходить по ним голыми ступнями, заставляя испытывать жгучую боль, отдававшуюся криком умирающего животного в горле.

Джинни злилась. Злилась так, как никогда прежде, ведь именно из-за ее глупости и самонадеянности все это и произошло. Она считала себя достаточно сильной для того, чтобы самостоятельно справиться с темным подонком, но потерпела неудачу и сейчас испытывала гнетущее душу разочарование в себе, отчего злость только усиливалась, облизывая все нутро ярким, огненным пламенем. Боль, разбитость, разочарование, отчаяние, злость — весь этот калейдоскоп вертелся в голове у Уизли по пути на квиддичное поле, а Дин своим наивно-веселым настроением никак не способствовал улучшению ее собственного.

Джинни понимала, как для него был волнителен этот момент, и что она не очень хорошо поступала, игнорируя его, но в то же время… В то же время почему она иногда не могла побыть в плохом настроении? Почему должна была веселиться, когда на душе скребли кошки? Тем более после такого…

Тем не менее, на самих испытаниях настроение Джинни никак не сказалось, даже наоборот, она наконец смогла вынырнуть из черного липкого омута собственных чувств и отдаться на волю ветра и скорости. Предельная концентрация на управлении полетом, слежение за мячом, который очень часто норовил угодить ей в голову, жажда соревнования, желание забить как можно больше голов — все это полностью отнимало ее внимание, отдаваясь щекочущим чувством в области живота. Уизли отдавалась этой тренировке со всей страстью и мощью, на которую была способна. Ее злость отражалась в силе удара, страх потухал, когда она с большущей скоростью летела из одного конца поля в другой. Гарри даже в какой-то момент пришлось останавливать вошедшую в азарт Джинни, более того, он похвалил ее после удачно пройденного испытания. А это означало, что на место в команде Джинни точно могла рассчитывать. И если другим игрокам а квиддич приносил по большей части удовольствие и азарт, то ей, помимо этого, он давал желанное чувство свободы и облегчение.

Правда, стоило только ей в радостном возбуждении от удачно выполненной работы начать снижаться к краю поля, как что-то с глухим звуком ударило в спину, отдавшись резкой болью в шее. Джинни едва успела ухватиться за рукоять метлы и направить ее в нужную сторону, чтобы не угодить прямиком на трибуны, но приземлилась не очень удачно, в итоге свалившись с древка и сильно ушибив локоть. Боль, столь неожиданная и от того ещё более неприятная, казалось, эффектом петарды пробудила весь тот кипящий котел утренних ощущений, что удалось на время потушить во время тренировки. Джинни перекатилась на спину и попыталась восстановить сбившееся дыхание, а также привести в порядок разбушевавшиеся эмоции.

— Эй, ты в порядке?

— Сильно ее приложили… — послышались голоса неподалеку. — Надо помочь…

Топот ног, и несколько теней загородили солнце.

— Эй ты, придурок, смотри, куда бьешь! — голос Рона ударил по ушам.

Джинни слегка приподнялась и проследила за направлением его взгляда, заметив парня с битой, что теперь виновато смотрел на нее.

— Джинни, — взволнованно проговорила Гермиона, оказавшись рядом, — ты как?

— Порядок, — поморщилась та недовольно.

— Рукой пошевелить можешь? — Гермиона кивнула на пострадавшую конечность. — Где болит?

— Перелома быть не должно, иначе я бы тут уже загнулась.

Джинни согнула и разогнула левую руку. Она попыталась размять шею, но это простое действие отдалось ноющей болью в голове, что отнюдь не способствовало успокоению.

— Этот придурок мне в спину зарядил!

Резкий звук свистка вызвал новый приступ раздражения, это Гарри приостановил испытания и теперь летел к ним.

— Джинни? — не менее взволнованно спросил он. — Цела?

— Жить буду, — буркнула она в ответ, — спасибо, Гермиона, — добавила она, когда та помогла ей подняться.

— Ей нужно к мадам Помфри.

Рон и Дин протолкнулись сквозь толпу набежавших посмотреть на произошедшее.

— Сама дойдешь? — озабоченно спросила Гермиона. — Или тебя проводить?

— Дойду как-нибудь, не волнуйся. — Джинни выдавила из себя слабую улыбку. — Лучше останься и поддержи Рона, а то на него уже смотреть страшно.

Не обратив внимание на недовольно нахмурившуюся физиономию брата, она уже сделала пару шагов в сторону выхода, но на миг остановилась.

— И да, Гарри, этого, что не умеет владеть битой, — указала рукой на провинившегося парня, — в команду не бери, иначе следующий мяч полетит уже в него!

— Не переживай, Джинни, — ответил, усмехнувшись, Гарри. — Точно все в порядке? — та слабо кивнула. — Хорошо, тогда иди в лазарет. Тренировка в следующий четверг, ты в команде.

— Спасибо.

Джинни счастливо улыбнулась.

— Так, а теперь всем, кто хочет продолжить участие в испытании, немедленно разойтись по местам! — закричал хриплым голосом Поттер, разгоняя толпу. — Пока я не свистну, никто мячи не подаёт!

— Джин, — подбежал к ней Дин. — Давай, я провожу тебя.

— Нет, — отрезала она резко, словно острым клинком, затем обернулась к нему и слабо улыбнулась. — Ты же тоже хотел попробоваться. Я в состоянии дойти сама, потом мне все расскажешь.

И лёгким прикосновением поцеловала Дина в щеку.

— Точно? — спросил Дин с сомнением в голосе.

— Точно.

— Мерлинова борода, этот ваш квиддич до добра не доведет! — причитала мадам Помфри, осматривая спину Джинни. — Попади он чуть выше, и у вас было бы неслабое сотрясение, деточка! Так, это нужно снять.

— Нет! — Джинни резко ухватилась за руку целительницы, когда та попыталась расстегнуть цепочку жемчужины.

— Мисс Уизли, это временно, мне нужно тщательно обработать рану, если не хотите ходить со здоровенным синяком на полспины, — мадам Помфри настойчиво освободила свою руку. — Потом наденете снова, не волнуйтесь.

Тяжело вздохнув, Джинни проследила за тем, как ее драгоценность была аккуратно уложена на тумбочке возле кровати. Мадам Помфри велела переодеться в больничную пижаму, затем аккуратными движениями обработала спину какой-то теплой зеленоватой мазью с травяным запахом и настоятельно велела как следует отдыхать.

— Сегодня ночь проведёте здесь, — категоричным тоном заявила она, — к утру все должно зажить, а пока отдыхайте. И да, выпейте вот это, — и поставила на тумбочку пузырек с зельем. — Поможет успокоиться и выздороветь побыстрее.

— Спасибо, мадам Помфри, — поблагодарила Джинни и, когда та ушла, предварительно накрыв ее одеялом, закрыла глаза.

События ночи, а потом и дня прокручивались в сознании ускоренным темпом. Круговорот мыслей начал засасывать с новой силой, погружая в пучину неприятных переживаний, которые раздражали одним лишь своим существованием. Джинни открыла глаза и потянулась к заветному пузырьку с успокаивающим зельем, чтобы передохнуть, наконец, от столь насыщенного на события дня. И лишь когда сознание начала заполнять приятная тяжесть, где-то на его задворках промелькнула мысль, что жемчужина так и осталась лежать нетронутой на тумбочке рядом с уже пустым пузырьком.

Темнота. Липкая, затягивающая, словно болото, непроглядная. Она пыталась пробраться в Джинни. Схватиться за спасительную ветку, найти хотя бы маленький источник света! Это ощущение было до боли знакомо и в такой же степени ненавистно.

— Давно не виделись, малышка Уизли.

Этот самодовольный бархатный голос заставил Джинни вздрогнуть испуганной резвым котом птицей.

— Я была бы рада никогда больше с тобой не видеться, Том, — крепко держа ускользающие из рук цепочки самообладания, ответила она, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Что тебе нужно?

— О, милая, ты прекрасно знаешь, что мне нужно, — усмехнулся Риддл, приподнявшись с кресла, на которым мгновение назад восседал, как на королевском троне.

Только сейчас Джинни обратила внимание на окружавшую их обстановку. Абсолютно темные стены, переливавшиеся темнотой ночи мраморные плиты на полу, в которых она увидела собственное испуганное отражение, из мебели — лишь кресло и столик. Мрачность, пугающая, затягивающая, липкая, словно патока, была повсюду. Том подошёл ближе, с усмешкой глядя в ее лицо.

— Нравится?

— Нет, — Джинни резко мотнула головой. — Абсолютно безвкусно и отвратительно. И вообще, — она прямо посмотрела в темные глаза Тома, —что я здесь делаю?

— О, дорогая, — с наигранной усталостью вздохнул Риддл. — Хорошую же ты мне задала задачку — не один месяц ушел на то, чтобы пробить твою защиту. — Гулкие шаги отдались эхом, теперь Том был совсем близко, возвышаясь над ней, все больше пугая своей хищной, скрытой под маской очарования улыбкой. — Эта чудесная вещица, — он ловким движением поддел пальцами перламутровый шарик, что чудесным образом оказался на шее Джинни, — очень мощная. Однажды я уже видел такую, поэтому знал, с чем имею дело.

— Где ты мог ее видеть? — не веря ни единому слову, спросила Джинни. — Не думай, что я снова поверю в твои сказки, Том.

— О, малышка Джинни стала взрослее, — в голоса послышались насмешливые нотки, и Том медленно начал обходить ее. — Умнее, возможно, но этот факт все ещё под большим сомнением. Знаешь, а ты ведь хорошо научилась маскировать свои трещинки. Такая эмоциональная… — Риддл встал за спиной Джинни, нагнувшись прямо к ее уху. — Вспыльчивая. Наверное, нелегко тебе приходится — все время помнить, что малейшая слабость, и я обрадую тебя своим появлением?

— Нелегко, — не став увиливать, ответила та. — Но, как видишь, до сегодняшнего дня я вполне успешно справлялась. А это, — она взяла в руку жемчужину, — помогает мне не упасть туда, куда ты упорно тащишь.

— До поры до времени, милая. — Лёгкое дуновение почувствовалась слева от Джинни. — Ведь без твоей игрушки ты не в силах противостоять мне, что подтверждает наша сегодняшняя встреча. Присядь, — Риддл указал рукой на материализовавшееся кресло сбоку от себя. — Ну же, — он с силой потянул Джинни, когда та не сдвинулась с места, и усадил на изумрудную бархатную поверхность. — А теперь слушай, детка. Сидеть! — руки Тома крепкой хваткой опустились на плечи, когда она предприняла попытку подняться. — Если ты внимательно меня слушала, то знаешь, я уже имел дело с подобной… Вещью. Да, она долго блокировала меня, не давала пробиться, но я имел возможность хорошо изучить твои слабые места, и просто ждал момента, когда мы сможем встретиться вновь. А кошмары, что я рисовал тебе? Думаю, ты была впечатлена, не так ли?

Она ничего не ответила.

— Твоя милая побрякушка пока что действительно сдерживает меня, но это до поры до времени. Ты слишком слабая, падкая на чувства и эмоции девчонка. О, один Поттер чего стоит!

— Замолчи! — процедила Джинни. — Я не позволю тебе снова завладеть моим разумом, Том, — сказала она твердо. — Можешь говорить, что хочешь, я тебе не верю.

— А зря. — Длинные пальцы с силой сжались на тонких плечах, Джинни усилием воли подавила вскрик, что готов был раненой птицей сорваться с губ. — Открою тебе секрет. Мне доводилось читать об этой чудной легенде, даже иметь возможность опробовать свои навыки в деле. Жемчужина — мощный амулет, очень преданный своему хозяину. Но, как ты знаешь, хозяева могут и меняться. Она — защита от всяческого ментального вторжения извне, но вот незадача, я нахожусь внутри твоей рыжей головушки. — Том ласково провел рукой по волосам Джинни, вызвав каскад мурашек отвращения, что наперегонки пробежались по позвонкам. — Более того, в Хогвартсе находится подтверждение моим словам, я уже однажды подчинил себе подобную магию. И когда-нибудь сделаю это снова уже здесь. И знаешь, что будет тогда?

— Ты лжешь!

Она с силой сбросила руки Тома и вскочила с кресла. Риддл лишь засмеялся раскатистым бархатным смехом.

— Лжешь!!!

— Уизли!!! Ты глухая, что ли, я с тобой говорю!

Чей-то голос плёткой ударил по ушам, заставив резко остановиться. Джинни несколько раз сморгнула, пытаясь понять, почему вместо голоса Тома слышит женский, со знакомыми шипяще-издевательскими нотками.

— Где я?

Сумрак и холод, что покрыл мурашками кожу, совсем не способствовали понимаю происходящего. Липкий страх все ещё кружился в области груди, обдавая все тело холодом. Джинни все ещё казалось, что она находится в том темном месте и вот-вот появится Риддл с этой ядовитой усмешкой на тонких губах и злобным огоньком в темных, как самый глубокий колодец, глазах.

— Где ты? Уизли, глазам своим не верю, ты что — лунатишь? — вновь прозвучал издевательский, до боли знакомый голос, который тут же, словно пушинки на ветру, скинул с Джинни ощущение его присутствия. Свет палочки коснулся ее лица, заставив прищуриться от столь яркой вспышки.

— Убери от меня свою палочку, Малфой! — проговорила Джинни, едва сдерживая раздражение. — Или хочешь, чтобы я ослепла по твоей милости?

— Хм, — хмыкнула Аделин, все же отводя палочку и осматривая фигуру Уизли, одетую в больничную пижаму. — Ну и что, скажи на милость, ты тут делаешь? Чем мы — жители подземелья — удостоены чести лицезреть тебя здесь?

— Подземелье? — глаза Джинни расширились от удивления. — Но как… Как я оказалась здесь?

— Это я у тебя спрашиваю, Уизли, — недобро улыбнувшись, ответила Малфой. — Или тебя по счастливой случайности отправили к мозгоправам в Мунго и ты умудрилась сбежать? Знаешь, подземелье — не самое лучшее место для вас, гриффиндорцев, — Аделин покачала головой. — Того и гляди, что-нибудь случится, а никто и не заметит.

— Знаешь, Малфой, найди себе кого-нибудь другого, чтобы поупражняться в издевательствах. Пока что у тебя выходит не очень, уж прости, — проговорила, устало вздохнув, Джинни, попутно пытаясь осмотреть коридор, в котором неизвестно как оказалась.

— Считаешь себя самой умной, Уизли? — процедила Аделин, сложив руки на груди. — Спешу тебя огорчить: твой видок и появление здесь говорит об обратном.

— Знаешь, Малфой, — Джинни перевела взгляд на бледное лицо Аделин. — Мне совершенно плевать, что ты обо мне думаешь. У меня, в отличие от тебя, есть заботы поважнее.

Мудро решив больше не испытывать свое терпение, она уже развернулась, чтобы вернуться в лазарет. О том, как попала сюда, подумает позже, пока же стоило решить вопросы более насущные.

Губы Аделин сжались в тонкую полоску, а голубые глаза блеснули недобрым, словно отблески на поверхности айсберга, огоньком.

— Не так быстро, Уизли, — припечатала она ледяным тоном, недобро улыбнувшись. — Я, если ты не забыла, староста, а ты шляешься по замку после комендантского часа, и мне совершенно плевать, лунатишь ты или ищешь ночных приключений! Поэтому… — улыбка стала шире, превратившись в ледяную ухмылку. — Минус двадцать очков с Гриффиндора! Провожать до спальни не буду, уж прости.

Джинни сделала глубокий вдох, но даже не потрудилась что-то ответить. Всё-таки годы тренировок по самоконтролю не прошли даром; она лишь усмехнулась в самодовольное лицо Малфой и неспешным шагом двинулась в сторону лестниц.

Аделин проследила взглядом, как исчезает из виду силуэт, облаченный в больничную пижаму. Как бы она ни радовалась возможности насолить малявке Уизли и факультету Гриффиндор в частности, такое здесь случилось впервые. Подумать только, обычная скучная обязанность патрулирования обернулась такой неожиданностью!

— Что, уже вернулась после трудов праведных? — в обычной насмешливой манере поприветствовал Блейз, когда Аделин появилась в гостиной. Он имел привычку засиживаться в кресле у камина в поздние часы, наслаждаясь тишиной опустевшей гостиной, нарушаемой лишь шелестом переворачиваемых им страниц книги.

— Ага, — кивнула Малфой и уселась на кресло напротив.

— Судя по твоему довольному лицу, попался кто-то из Гриффиндора? — Забини приподнял брови. — Или же ты получила неожиданную посылку с зельем удачи в столь поздний час?

— Обязательно каждый раз при случае упоминать об этом? — недовольно поморщилась Аделин, но тут же с блеском в глазах посмотрела на него. — Ты не поверишь, кого я сегодня поймала на обратном пути сюда! Честно, мне эта обязанность уже в печенках сидит, благо Тони, что очень мило с его стороны, позволил мне вернуться пораньше и продолжил осмотр коридоров уже без меня…

— По-моему, он это делает не в первый раз, Лин, — перевернув очередную страницу, спокойно заметил Блейз. Тихий мальчик-староста Тони Прайк всегда был рад угодить его красотке-подруге, поэтому эта информация не была для него новостью.

— Дело не в этом, — нетерпеливо продолжила Малфой. — И вообще…

— Эй! — Блейз проследил за тем, как Аделин вырвала из его рук книгу и отбросила на журнальный столик.

— Уизли, Блейз.

— Да ну? — удивлённо усмехнулся тот. — Что этот олух тут забыл?

— Да не Рон, его сестричка, — тут же поправила Аделин, заставив Блейза едва заметно напрячься.

— Что?

— Ага, — кивнула Малфой, тряхнув белоснежными локонами. — Я впервые видела, чтобы она шлялась по подземельям в этот час. Да и видок у нее был… какой-то странный.

— Ты уверена, что это была она?

— Хочешь сказать, что я слепая? — зашипела Аделин раздражённо. — Конечно, это была она!

— Странно, — протянул Блейз задумчиво, — она не говорила, как тут оказалась?

— Как же, расскажет она мне, мы же с ней такие закадычные друзья! — усмехнулась Малфой, откинувшись на мягкую спинку кресла. — Спроси что попроще.

— Не ерничай, Лин, — поморщился Блейз. — Ведь это действительно не в стиле Уизли.

— Меня она в свои планы не посвящала, — отрезала Малфой нетерпеливо. — Но когда я ее застукала, было ощущение, что она вообще не понимает, как тут оказалась… Возможно, просто ходила во сне и случайно забрела в эту часть замка? А в целом, не все ли равно?

— Тогда почему раньше этого никогда не происходило? — не отступался Блейз. — А как она выглядела?

— Слушай, а почему тебя это так волнует? — Аделин подозрительно покосилась в сторону друга. — Или то, что сморозила в поезде Панс, было правдой?

Блейз мысленно чертыхнулся. Подумать только, он и не думал, что этот весьма скучный вечер закончится так неожиданно. Джинни Уизли, как он подозревал, не отличалась приверженностью к исполнению правил, но все же ее поведение сегодня вызвало недоумение и… волнение? Он не хотел обманывать Аделин и увиливать как последний трус от ответа, но и говорить с ней об Уизли пока был не готов.

— Прости, милая, но давай пока не будет открывать эту тему. Ты наверняка устала…

— Ну конечно! Мудрый Блейз не может так просто признаться в своей слабости, — фыркнула Аделин. — Знаешь, милый, я ведь от тебя ничего не скрывала… — она слегка замялась. — До сей поры. На то и нужны друзья.

— Я и не собираюсь скрывать от тебя, Лин. Просто пока сам до конца не разобрался, а у тебя и без меня хватает забот. Просто, прошу, давай не сейчас.

Он прямо посмотрел в голубые глаза Малфой, сиявшие отблесками затухавшего огня в камине.

— Хорошо, — выдержав зрительный контакт, наконец кивнула Аделин. — До поры до времени. Но так просто вы от меня не отделаетесь, мистер Забини, — и строго погрозила указательным пальчиком.

— Кто бы говорил, мисс Малфой. Скажи, что ты все время пытаешься найти тут, пока думаешь, что никто не видит?

На миг улыбка на лице Аделин потухла, она резко отвернулась.

— Спокойной ночи, Блейз, — проговорила она, вспорхнув с кресла, и, больше не глядя на усмехнувшегося в ответ Забини, прошмыгнула в сторону спален для девочек.

— Спокойной ночи, Аделин.

1997

— Из окон этой комнаты открывается прекрасный вид на сад — гордость нашей виллы, — миссис Забини открыла роскошную резную дверь с золотой ручкой и пропустила Джинни внутрь. — До смерти моего четвертого супруга здесь часто останавливались гости. Как и в остальных комнатах, что ты увидишь на втором этаже.

Джинни зачарованно осмотрела помещение. Высокие потолки с фресками, где были изображены полуголые девы в нарядах из листьев, полоски золотых узоров на стенах, изящные хрустальные люстры, широкая кровать с балдахином из шелка, картины… Роскошь присутствовала в каждом сантиметре, но была лишена вычурности, ощущения того, что что-то здесь было лишним. Она подошла к широкому окну и раздвинула плотные шторы из синего бархата.

— Ах! — и выдохнула, когда обнаружила россыпь всевозможных оттенков в открывшемся виде. Сад имел вид огромной лестницы с широкими площадками. Раскидистые деревья, ровные ряды клумб, обрамленные переливавшимся на солнце белоснежным камнем, узкие дорожки, ступеньки, фонтаны…

— Впечатляет? — с улыбкой поинтересовалась миссис Забини. — Нани, мой четвертый муж, внёс немалый вклад в обустройство «живого уголка» виллы. Сандро, отец Блейза, не сильно интересовался подобными вещами, его больше привлекала музыка. Нани сам сделал чертеж, нанял человека, который грамотно подобрал сорта растений так, чтобы сад был в цвету большую часть года. Он и сам был нежен, как эти цветы, — от внимания Джинни не ускользнуло, как ее голос едва заметно дрогнул. — Жаль, увял столь же быстро… Комната с роялем! — объявила миссис Забини, открывая дверь в следующее помещение.

Здесь действительно находился на небольшом возвышении, куда вели три мраморные ступеньки, белоснежный рояль, возле него располагалась виолончель, пара скрипок лежали на стульях с высокими спинками. Свободное от рояля пространство напоминало небольшой зрительный зал, правда, стулья сейчас аккуратно стояли у стены. По углам зала располагались высокие вазы с растениями, на потолке красовались фрески в том же стиле, что и в прошлой комнате.

— Как я сказала, Сандро, серьезно увлекаясь музыкой, любил бывать здесь с друзьями и устраивать небольшие концерты. — Джинни заметила мимолетную теплую улыбку, что изогнула пухлые губы женщины. — Мы даже называли это место музыкальной гостиной, хоть иногда и размещали здесь гостей. Как видишь, комната разделена на две части, — миссис Забини указала рукой на стену напротив возвышения с роялем. Та значительно сужала размеры самой комнаты и была обита светло-золотой бархатной тканью. — Здесь есть дверца, которая ведёт непосредственно в спальню.

Джинни заглянула в открытый проем, обнаружив небольшой, уютно обустроенный уголок с широкой кроватью, такими же высоченными вазами по углам с цветами, как в музыкальной гостиной, и туалетным столиком. С одной стороны стояли два шкафчика с неизвестным содержимым и висела пара полок с книгами.

— А как же здесь спать? — Джинни кивнула головой в сторону музыкального уголка. — Специальные чары?

— Именно, — подтвердила Риккарда. — Раньше у нас бывало очень много гостей, поэтому весь второй этаж так или иначе отдан под спальни. Даже если изначально так не кажется. Пойдем дальше.

Спальни с видом на сад или море не переставали восхищать красотой отделки. В одной был разбит небольшой живой уголок с фонтанчиком и растениями, в другой можно было обнаружить коллекцию редких картин: натюрмортов, пейзажей, портретов юных девушек и юношей. В одной из комнат и вовсе была лесенка, ведущая на крышу, откуда можно было полюбоваться на ночные небо или посмотреть на звёзды через телескоп.

В общем, как поняла Джинни, в каждом помещении была своя изюминка, и исходя из этого происходило и название: «Музыкальная гостиная», «Цветочная спальня», «Спальная с видом на звёзды» и так далее. Ее же собственная, судя по прекрасной коллекции ракушек и картины с морским пейзажем, можно было назвать «Морской спальней».

Осмотрев череду спален, по широкому коридору между комнатами они вышли в просторный круглый зал с круглым проёмом в центре каменного пола, огороженным перилами из небольших белоснежных балясин. С этажа также спускалась лестница, что по мраморным ступенькам вела вниз. Просторные окна на полукруглых боковых стенах пропускали солнечный свет, на противоположной стороне от них находились широкие двери со стеклянным вставками.

— Что там? — спросила Джинни, наблюдая за игрой солнечных зайчиков на узорчатой поверхности.

— Сейчас увидишь, — с этими словами миссис Забини пошла к дверям и, открыв их настежь, вышла наружу.

— Ах… — вырвалось у Джинни, когда она вышла на огромную по масштабам полукруглую террасу с фонтанами по бокам и вымощенной белоснежными плитами просторной площадкой в центре.

— Помимо бального зала, что имеется на первом этаже виллы, мой третий муж, Винченсо, любил использовать эту часть дома, чтобы устраивать балы на свежем воздухе, — женщина прошла приличное расстояние до конца террасы и величественным жестом положила руки на мраморные перила. — Как видишь, здесь достаточно места и для размещения оркестра, и для танцев, — она развернулась и присела на ближайшую скамейку. — Сейчас же это прекрасное место для уединения.

Джинни огляделась по сторонам. При виде пустовавшего в этот момент великолепия воображение начало рисовать танцующие пары, кружившие под звуки живой музыки в стремительном вальсе, такие же, какие ей доводилось видеть на Святочном балу в Хогвартсе. Столики с яствами и напитками, веселый хохот и многочисленные разговоры ярко нарисовались на открытом пространстве. Она заметила ещё несколько небольших дверок по бокам, ведущих внутрь дома, через которые можно было покинуть террасу. Правда, куда именно они могли вести, Джинни не имела ни малейшего понятия.

— Красиво, не так ли? — с некоторым сарказмом в голосе нарушила тишину миссис Забини.

— Почему же сейчас на вашей вилле так пусто? — задала волнующий ее всю продолжительную экскурсию вопрос Джинни и подошла к месту, где находилась миссис Забини, чтобы полюбоваться живописным видом.

Эта часть террасы выступала вниз полукруглым сводом массивных колонн, далее открывался вид на величественный парк. Многочисленные усыпанные гравием дорожки с аккуратно подстриженными кустарниками и деревьями по бокам, беседки, где можно было уединиться, чтобы насладиться природой, статуи и фонтаны, разбросанные в разных частях с особой, продуманной грамотным архитектором композиции. Она подняла голову, отметив, что строение вместе с парком и Мерлину известно чем ещё расположено на достаточно приличной высоте, словно они находились в горах, и заметила, как где-то вдалеке радостно плескалось, играя с песочным берегом, море.

Миссис Забини оторвалась от прекрасного вида, который созерцала в этот момент, и прямо посмотрела на Джинни.

— С некоторых пор, — сказала она с нажимом, — я перестала любить посторонних в своем доме.

Интонация, с которой была произнесена эта фраза, остановила Джинни от дальнейших расспросов, касаемых непосредственно жизни виллы.

— Ты, наверное, устала? — улыбнулась ласково миссис Забани. — Не отпирайся, вижу, что устала, — она встала со скамьи и направилась к Джинни. — Я уже велела эльфам накрыть ужин в малой столовой. После столь продолжительного сна тебе необходимо как следует поесть.

— Простите, а сколько я спала? — Джинни насторожилась при слове ужин, ведь ей все ещё казалось, что сейчас раннее утро, и только в этот момент обратила внимание на то, что солнце постепенно приближалось к линии горизонта.

— Три с половиной дня.

— Что?!

— Не пугайся так, — тут же успокоила ее миссис Забини. — Как я уже сказала, перемещение сюда отняло у тебя много сил, необходимо было время, чтобы восстановить твои волшебные ресурсы.

— Но это значит, что в Хогвартсе уже обнаружили мое отсутствие? — спросила Джинни с волнением в голосе.

— Не буду тебя обманывать, это так.

— Но как же моя семья? Вы не думаете, что, не обнаружив меня в школе, они пойдут к моим родным?

— Детка, — устало вздохнув, проговорила Риккарда. — Открою тебе секрет: охота на членов твоей семьи началась бы в любом случае, так как чета Уизли считается предателями крови и близка с Поттером, который, как ты могла заметить, не заявился в школу. Тебя же могли использовать для шантажа. Поэтому задам закономерный вопрос: думаешь, было бы лучше, если бы тебя схватили?

Какое-то время Джинни молчала, переваривая услышанное. Несмотря на лавину эмоций, которую удалось слегка приостановить во время их первого разговора и которая уже готова была накрыть ее вновь, слова миссис Забини звучали вполне логично. Но все же какое-то неприятное чувство дымящимися угольками оседало на душе. Почему Блейз ничего не сказал ей? Она ничего не помнила об их последнем разговоре или может… Может не было никакого разговора? Нет, Забини не стал бы так поступать.

Что-то здесь было нечисто, непонятно. Зачем она понадобилась Волдеморту? Даже если он хотел шантажировать ее родных, то что хотел получить взамен? Местонахождение Гарри? Но ведь они сами не имели ни малейшего понятия о том, где он. И главный вопрос…

— Зачем вы это делаете? Я думала, чистокровная семья Забини на его стороне.

— Мне нравится твоя прямота, девочка, — усмехнулась Риккарда. — Но на этот вопрос тебе лучше ответит мой сын. А пока пойдем ужинать.

 

1996

Аделин вышла из кабинета своего декана после урока Защиты от Темных искусств. Она все искала способа серьезно поговорить с профессором, но, как ни странно, его, при всей замкнутости, редко было возможно застать одного. По утрам, если не было уроков, он вообще мог отсутствовать на месте, по вечерам провинившиеся ученики, как правило, чистили котлы и намывали парты в его классе.

Малфой за последний год научилась быть крайне осторожной, тем более сейчас, когда на кону стояла жизнь ее отца, а вся подозрительная деятельность в школе тщательно отслеживалась. Ей, как дочери загремевшего в Азкабан Пожирателя, никак нельзя было вызывать подозрений. Поэтому и разговор со Снейпом, если не было уверенности в полной конфиденциальности, все откладывался до лучших времён, а пока она пыталась действовать, рассчитывая на собственные силы. Аделин ещё не до конца разобралась, как работает артефакт, который удалось заполучить у Горбина и который она чудом протащила внутри полой трости в школу, и собиралась всерьез покопаться в библиотеке по поводу этого вопроса. Сегодня же, дождавшись, когда остальные ученики покинут класс Снейпа, она, притворившись, что очень озабочена своей успеваемостью, намекнула ему о том, что хотела бы поговорить об одном важном вопросе. Каков вопрос, тот уже должен был знать от ее матери, в этом Аделин не сомневалась.

Ещё бы, ведь оставшиеся две недели августа миссис Малфой настоятельно уговаривала дочь не быть слишком самонадеянной и обратиться за помощью к Снейпу, которому, по неведомой ей причине, она начала сильно доверять. Аделин пыталась отпираться, будучи уверенной, что сама найдет способ выполнить столь важное поручение. Спустя месяц поисков, когда ей удалось лишь обнаружить редкого вида амулет, созданный египетскими жрецами, который с немалым трудом и за приличные деньги удалось выторговать у Горбина, ее уверенность начала угасать. Артефакт в форме кольца с камнем, где был изображён глаз, должен был чутко реагировать на появление магии. Судя по описанию, таким образом жрецы находили различные магические источники, затерянные артефакты, которые потом могли использовать, а также исследовали магический фон пирамид и гробниц. Вот только каким образом он должен был среагировать на нужную ей вещь в Хогвартсе, который сам по себе являлся чуть ли не святилищем магии? На этот вопрос она пока ещё не знала ответа, чувствуя, как ищет иголку в стоге сена.

— Слышал, твое поместье вновь обыскивали? — спросил знакомый мужской голос, когда она зашла за поворот. Подняв взгляд, Аделин обнаружила Поттера, что расслабленно, сложив руки на груди, подпирал спиной стену.

— Ты что, следишь за мной, Поттер? — протянула Малфой в привычной холодной манере.

— А тебя это удивляет? — невесело усмехнувшись, Гарри повернул голову в ее сторону. — Не думай, что после того обыска все закончилось.

Аделин усмехнулась уголками губ.

— Как ты знаешь, в данный момент мы абсолютно чисты перед законом. Поэтому будь так добр, — сказала с нажимом, — не трать мое время.

— Если бы вы были чисты, Малфой… — он с силой оттолкнулся от стены и сделал несколько шагов по направлению к девушке. — Твой отец не сидел бы сейчас в Азкабане!

Голубые глаза Аделин сверкнули острым, словно лезвие клинка, огнем, длинные коготки с силой вдавились в мякоть ладоней.

— А тебе этого мало, Поттер? Я думала, ты радуешься, ликуешь, — прошипела она, едва сдерживая жгучую ярость, что свирепствовала в области груди. — Уйди с дороги!

— Знаешь, Малфой, а ты не расслабляйся. Пока истинные преступники, в числе которых и твоя сумасшедшая тетка, — в изумрудных глазах промелькнул пугающий своей силой недобрый огонек, — разгуливают на свободе, я не буду сидеть сложа руки. И ты, — он ткнул пальцем в бледное лицо, — не исключение.

Аделин отступила на шаг назад, словно не веря своим ушам. Он что — посмел угрожать ей? После всего, что произошло? Ресницы затрепетали, она закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки, и натянула привычную издевательскую усмешку.

— Уж не винишь ли ты меня в том, что произошло в прошлом году? — спросила она тихо. — Разве я толкнула тебя сломя голову мчаться в Министерство? Скажи мне, Поттер, — добавила уже громче, — разве я виновата в этом?!

Лицо Гарри помрачнело, словно надвигавшаяся грозовая туча, готовая в любой момент пронзить смертельными молниями своих жертв.

— Молчишь? Нечего ска…

— Ты знала? — Гарри перебил ее, свирепо нахмурив брови, и сделал шаг вперёд. — Ты знала об этом?

— Знала о чем? — Аделин вновь невольно отступила назад.

— Не притворяйся дурой, Малфой! Тем, что произошло там, руководил твой отец. За это же он и поплатился! — его руки с силой сжались в кулаки. — Но скажи, разве ты была не в курсе столь грандиозного события? В то время, когда мы…

Он осекся, прикусив губы, в потускневших глазах плескалась изумрудной жидкостью искренняя ярость, что больно жгла Аделин изнутри. Но при этом где-то в глубине их притаилось нечто другое, непонятное. Что-то похожее на… Отчаяние. Столь же сильное, идущее откуда-то из самой глубины души.

— Я не знала! — выпалила Малфой на одном дыхании. — Для меня это было такой же новостью, как и для тебя. Да и каким образом, скажи, мне могли об этом сообщить? Через сов — небезопасно, а на Рождество я видела отца лишь пару раз…

Она видела, как в его глазах отразилось недоверие, смешанное с чуть притихшей яростью. Понимала, что вообще не должна перед ним оправдываться, но почему-то продолжала с потаенным опасением улавливать каждую перемену в зелёных радужках, ждать чего-то… Он явно угрожал ей, намекал на что-то. Что он знал? Или, быть может, просто хотел напугать?

— Мне плевать, веришь ты мне или нет, — сглотнув, добавила тихо Аделин. — А сейчас, будь так добр, дай мне пройти!

С минуту они смотрели друг на друга, прожигая свирепыми взглядами. Оба вспоминали кусочки событий столь сумбурного прошлого года, что некрасивой мозаикой отражали картину их настоящего. Подумать только, а ведь все это больше походило на какой-то нелепый сон, плод фантазии, которому искренне удивляешься при пробуждении.

— Это ничего не меняет, Малфой, — наконец нарушил тишину Гарри и, больше не глядя на нее, прошел мимо. Когда он уже успел отойти на пару метров, Аделин стремительным движением выхватила из кармана мантии палочку и направила ее в его спину. Спустя секунду тот неловко пошатнулся и рухнул с глухим звуком на холодный пол.

— Заклятие подножки, Поттер. Ты не понаслышке знаешь, как я хороша в нем, — она спокойно убрала палочку обратно в карман, даже не ожидая ответной реакции. — И я не ошибаюсь, — с этими словами она развернулась и скорым шагом зашла за поворот, спиной чувствуя его тяжёлый взгляд.

— Так же как и в том, что ловко ударяешь в спину, — послышалось в ответ.

Тем временем Блейз, которому Аделин велела не ждать ее, отправился на обед в сопровождении нескольких слизеринских однокашников, с которыми перебросился парой фраз по пути, и занял свое место в Большом зале. Беспечный с виду, лёгкий на общение парень, что без проблем мог завести знакомства, тем не менее никогда не подпускал к себе людей слишком близко. Малфой — ситуация иная, они были знакомы с детства, он видел, как она превращалась из маленькой, наивной и избалованной девочки, любимицы отца, даже несмотря на то, что тот рассчитывал на наследника, во взрослую, самоуверенную девушку, от которой ждали слишком многого.

Отец рассчитывал на выгодный брак, множество богатых чистокровных семей мечтали заключить помолвку с юной мисс Малфой. Благо в силу своей любви к дочери он предоставил ей выбор из тех кандидатов, что казались наиболее достойными. Правда, не уставал напоминать юной Аделин, что на ней лежит ответственность за продолжение их великого и древнего рода, ведь миссис Малфой так и не смогла понести наследника. Сама же миссис Малфой сыграла немалую роль в предоставлении свободы выбора воспитанной в лучших традициях чистоты крови, единственной дочери и вовремя тормозила проворного на выгодные сделки мужа. Тем более характером доченька пошла в дедушку Абраксаса, того и гляди, выкинет что-нибудь эдакое, если ей что-то придется не по нраву. Поэтому юная мисс Малфой оставалась желанной невестой, так и не оказавшей никому благосклонности.

Обо всем этом Аделин сама поведала как-то Блейзу, сумев подслушать разговор родителей. Правда, в связи с событиями прошлого года она начала подозревать, что отец был не до конца честен с ней, поведение Нотта было тому подтверждением.

— Или, может, Тео просто идиот, который не принимает отказов, — заключила тогда Аделин, не желая верить в то, что папа мог ее обмануть.

— Или, может, тебя просто хотят припрятать от Лорда за спиной другой семьи, — ответил в тот момент Блейз. — Сама понимаешь, вокруг кого сейчас вертится семья Малфой. Мистер Малфой мог обеспокоиться после его возвращения.

— А мне плевать, даже если это так! — категорично заявила Аделин. — Они не посмеют сделать это без моего согласия. Не посмеют!

Она упрямо топнула ножкой.

Блейз лишь тяжело вздохнул, переворачивая страницу газеты, что листал в поисках интересных заметок.

— Я не хочу тебя расстраивать, милая, но в семьях нашего круга редко интересуются нашим мнением. Иначе ты останешься ни с чем.

— Но ведь тебя никогда ни к чему не принуждали, Блейз.

Малфой подошла к креслу, где он сидел, и присела на широкий подлокотник.

— Моя семья в принципе отличается от остальных. Мама — вечная вдова, о которой любят посудачить в наших «высоконравственных» кругах. Ей повезло, что у нее родился сын, а не дочь, и не надо заботиться о наследнике. Хотя… — он откинулся, вытянув руки, на спинку кресла. — Будь у моей матери дочь, не думаю, что это бы как-то повлияло на ее действия сейчас.

— Что это ты имеешь в виду?

— А то и имею в виду, — ответил спокойно, — сейчас ее основная забота — собственное выгодное замужество, даже не в плане денег, их у нас за все эти годы накопилось предостаточно, ей важны связи. С помощью них она обеспечивает нужные ей сделки и увеличивает наш доход таким образом, чтобы хватило ещё на несколько поколений вперёд. Я обычно не лезу в ее дела, но прекрасно понимаю: моя беззаботная жизнь — та цена, которую она платит за все эти годы.

— А как же наследник? Миссис Забини не боится того, что все это богатство в итоге никому после тебя не достанется и род Забини оборвется?

— Моя мать очень ценит свободу, Лин. Ей противна сама мысль подчинения кому-либо, скорее она любит подчинять. Благо на меня ее желание не распространяется; она считает оскорблением для себя указывать мне, как правильно жить. Конечно, я думаю, она надеется, что когда-нибудь я приведу в дом достойную невесту, чтобы продолжить великий род Забини. Поэтому ей и повезло, что я родился парнем, ведь в моем случае можно жениться хоть в старости, — он лукаво улыбнулся. — А с моим очарованием и красотой проблем точно не будет.

— Да ну тебя! — Аделин легонько ударила рукой по его плечу. — То есть, родись ты девушкой, хочешь сказать, миссис Забини уже бы хлопотала о твоём замужестве?

— Не думаю, — немного погодя ответил Блейз. — Скорее она бы стремилась родить наследника, чем отдавать дочь в другую семью.

— Неужто твоя мать столь благородна?

Он покачал головой.

— Тут дело скорее в гордости. Она всегда гордилась тем, что мы носим фамилию Забини. Заметь, после стольких браков она не сменила ее, всегда подчеркивая, что я являюсь наследником именно этого знатного итальянского рода. Ее роль, как его продолжательницы, была выполнена, теперь дело остаётся за мной.

— Ну да, а в нашем случае на наследника рассчитывать уже не приходится, — горько усмехнулась Аделин. — В любом случае, даже если у меня родится сын, то он будет принадлежать другому роду.

— Не обязательно, — Блейз зевнул, откидывая в сторону газету. — Будущий муж может войти в твою семью или же дать одному из сыновей фамилию твоего отца. Думаю, милая, на это мистер Малфой и рассчитывает.

— Хм… — тонкие пальчики пробежались по мягкой бархатной обивке. — Скажи мне, Блейз, какой мужчина на это согласится? Нас всех воспитывают в гордости за свои фамилии и в необходимости их продолжения, тем более кто вообще может знать, сколько сыновей у меня родится? Мама годами не могла забеременеть мной, что уж говорить о сыне. Мне кажется, шансы невелики.

— Но они есть, Лин. И твой отец, как талантливый бизнесмен, будет рассчитывать на самый выгодный для себя исход.

Аделин тяжело вздохнула, откинув за спину волосы, наблюдая за тем, как стремительно догорают дрова в камине, превращаясь в маленькие искорки.

— Будет, это точно…

Громкий возглас Гойла заставил Блейза вынырнуть из воспоминаний. Тем более, что девушка, ставшая причиной его беспокойства прошлым вечером, уже появилась в зале. Джинни Уизли вошла в Большой зал и присела рядом с братом напротив Грейнджер, спиной к нему. Но прежде он все же успел заметить болезненную бледность и натянутую, судя по всему, с великим трудом улыбку в ответ на приветствие друзей. Что с ней случилось прошлой ночью?

Он слышал сегодня утром, что вчера во время отбора игроков в команду Гриффиндор Уизли сбили с метлы, похоже, в этом и была причина… Правда сомнительно, что такое событие заставило ее неведомым образом оказаться в нижней части замка и совершенно ничего не помнить при этом. Такое поведение показалось ему странным, непонятным. Судя по всему, кроме него и Аделин, которую он настоятельно попросил попридержать язык, никто больше не знал о произошедшем. Ее друзья продолжали весело болтать, пока Джинни вяло ковыряла вилкой в тарелке. Хотя кто знает, может она уже поведала им обо всем ещё вчера…

Спустя несколько минут Уизли вышла из-за стола и направилась в сторону выхода из Большого зала. По странной случайности именно в этот момент Аделин появилась в проходе. Кинув высокомерный взгляд на Джинни, она стремительным шагом направилась к слизеринскому столу.

— Ненавижу! — рыкнула Аделин, когда плюхнулась на место рядом с ним.

— И тебе приятного аппетита, — Блейз отправил в рот кусочек бифштекса. — Что вывело из себя нашу слизеринскую принцессу на этот раз?

— Не паясничай, Забини, я сейчас не в настроении шутить, — она хмуро придвинула тарелку. — Кстати, видел Уизли? Видок у нее как у привидения.

— Видел, — он спокойно отпил из бокала на витой ножке. — Но тебя же не ее вид так расстроил? Дай угадаю! — он бросил взгляд на стол Гриффиндора и только сейчас обратил внимание, что Поттера ещё не было на месте. — Неужели имела счастье встречи с золотым мальчиком?

Судя по тому, как сверкнули глаза подруги, он оказался прав. Блейз приподнял бровь и посмотрел на нее в ожидании продолжения.

— Он сказал мне про обыск, — ответила Аделин тихо. — Знаешь, кто руководил им? — с силой воткнула вилку в куриную отбивную, отчего зубчики жалостно скрипнули по тарелке. — Уизли, папаша его дружка!

— Но они же ничего не нашли, так?

— Так. Правда, Поттер намекнул мне, что на этом ничего не кончилось, — в голубых глазах на миг промелькнуло что-то отчаянное, болезненное, но Аделин тут же взяла себя в руки, вернув взгляду привычную твердость. — Судя по всему, он мне угрожал.

— Будто бы он в первый раз это делает, — Блейз наполнил ее стакан тыквенным соком. — Это тебя так разозлило?

— Да, но в этот раз у меня было полное ощущение, что он говорит серьезно… — она отсыпала на тарелку пасты и овощей с широкого блюда. — Не нравится мне все это.

— Но ты же не ожидала, что вы будете мило беседовать о погоде после всего, что произошло в прошлом году? Тем более, что он может сделать тебе здесь, в Хогвартсе?

— Конечно же нет, я ещё не совсем умом тронулась, дорогой, — вилка с силой раздробила на части ни в чем не повинный овощ. — Просто ты бы видел его выражение лица в этот момент. Будто бы… — она слегка замялась и отпила сока из бокала. — Будто он готов пойти на все, чтобы добиться своего.

Блейз окинул взглядом напряжённый профиль подруги.

— Мне кажется, ты все преувеличиваешь, Лин.

— О чем вы там шушукаетесь, голубки? — Панси, сидевшая чуть в стороне напротив них, посмотрела на парочку друзей. — Секреты? — она посмотрела на Аделин. — Или же тайные признания? — перевела взгляд на Блейза. — Нотт, мне кажется, у тебя появился конкурент.

Малфой раздраженно выдохнула, но мудро промолчала в ответ на колкость.

— Чего? — Тео уставился прямо на Блейза. — Не смеши меня, Паркинсон! Этот итальяшка мне не соперник.

— Я же могу и обидеться, — состроил гримасу Забини. — А в любви я ей уже давно признался, — добавил он глубокомысленно, — правда, потерпел отказ. Вот и живу теперь с разбитым жестокой красавицей сердцем, — эти слова были приправлены тяжёлым вздохом и внушительным тычком локтем от Малфой.

— Ты не один такой, дружище, — подмигнул ему Нотт и добавил к великому неудовольствию сидевшей напротив него Панси: — Правда, я не собираюсь так просто сдаваться.

— Мерлин! — раздражённо откинула вилку Аделин. — У меня нет настроения это слушать. Ты скоро? — обратилась она к Блейзу.

— Ага. Увидимся на Травологии.

Он кивнул Панси и, закончив со своей порцией, встал следом за Аделин.

Учеба постепенно вовлекала студентов в свой бесконечный круговорот из эссе, зелий, заклинаний, отработок, домашних заданий… Осень вступала в законные права, покрывая опавшими листьями дорожки, периодически заслоняя небосвод серыми, хмурыми тучами, что проливались дождями, игравшими свои причудливые, размеренные мелодии на оконных стеклах. Блейз любил такие вечера, любил уединяться где-нибудь в библиотеке, желательно поближе к окну и наслаждаться особым ритмом природы. Его мать всегда удивлялась, как, при наличии столь темпераментной итальянской крови, ее сын по большей части оставался спокойным, покладистым ребенком, который, хоть и любил шумные пиршества и яркие праздники, никогда не оказывался в эпицентре яростных споров и драк.

— В тебе так много от Сандро, — говорила она с улыбкой, наблюдая за тем, как пятилетний сын сидит, замерев у окна, и наблюдает за прекрасным пейзажем.

От отца им досталась шикарная вилла и парочка портретов, с одним из которых изредка говорила его мать. При виде сына красивый мужчина с шелковыми темными кудрями ласково улыбался, сверкая белизной ровных зубов, но ничего не говорил. Блейз мог подолгу сидеть в кабинете, что когда-то принадлежал мистеру Забини, и так и не дождаться и парочки фраз от отца. Сказать по правде, если бы ни эти портреты, он бы в принципе не имел понятия о том, каким был этот человек, ведь он умер, когда мальчику едва исполнился год.

— Он был очень темпераментный, но страшно мягкий сердцем мужчина, — сказала как-то мать, застав сына сидящим за столом в кабинете. — Странное сочетание, не правда ли? Я бы тоже никогда не поверила, если бы не прожила с ним в браке на протяжении пяти лет. Такой наивный, доверчивый…

— Рикки, я уже столько раз извинился, — бархатный голос проник в спокойную атмосферу помещения. — Может, хватит…

— На что мне твои извинения, милый? — усмехнувшись, ответила миссис Забини. — Тебе повезло, что твоя жена оказалась далеко не глупой женщиной, иначе мы бы уже давно оказались на улице.

— Я понимаю, — на черные, словно самые глубокие колодцы, глаза итальянца легли грустные тени, он виновато посмотрел сначала на Блейза, затем на Риккарду. — Ты злишься на меня.

— О, ещё как злюсь, дорогой. Но время, как говорится, лечит. Только вот не возвращает ничего назад, что я считаю весьма сильным упущением. Поэтому, — обратилась уже к сыну, — всегда будь осторожен, милый. Как видишь, доверчивость твоего отца привела к весьма печальным последствиям.

Что случилось тогда, миссис Забини особо не рассказывала, но смышлёный парень подозревал, что какую-то роль в трагической кончине мистера Забини сыграл второй муж матери. Ведь по странной случайности его имени она никогда не упоминала и всякий раз, когда он пытался что-нибудь узнать, мрачнела, становясь похожей на злых ведьм из сказок, и резко сворачивала тему. Миссис Забини была очень сильной, но скрытной женщиной. Внешне яркая, веселая и острая на язык, неизвестно, какие тайны она хранила глубоко в душе. И в этой особенности он видел странное сходство между ней и Джинни.

За мисс Уизли Блейз продолжал наблюдать на протяжении следующих недель, в основном, когда они находились в Большом зале. На вечеринках у Слизнорта она по какой-то неведомой причине не появлялась, не было там и Поттера. Одни Грейнджер и Кормак отдувались за всю гриффиндорскую компанию. Он и не заметил, как опавшим листочком прошел сентябрь, подхваченный холодным осенним ветром, близилось время первого похода в Хогсмид.

— Ты не пойдешь? — обратился Блейз к Аделин, услышав, что та предпочла остаться в замке. Поведение подруги казалось ему все более странным, ведь раньше та никогда не отказывалась от возможности полазить по магазинчикам деревушки и выпить сливочного пива.

— У меня есть дела, — отрезала Малфой. — Поэтому идите без меня.

— Дело твое, — не стал настаивать он. — Крэбб, Гойл — вы как?

Парни не стали следовать примеру Малфой и были настроены решительно. К их компании присоединилась также и Панси с Ноттом, который, на удивление, не стал навязываться Аделин. В субботу компания слизеринцев, закутавшись в изумрудно-серебристые шарфы и теплые пальто, направилась в толпе учеников в деревушку. Побродив по узким, мощеным булыжником улочкам, Крэбб, Гойл и Нотт решили зайти в «Зонко»; за ними, что ничуть не удивило Блейза, увязалась и Панси, тут же уцепившись за руку Тео.

— Я пойду в «Три метлы», — не испытывая желания заходить в магазинчик, сказал друзьям Блейз. — Займу нам столик.

— Хорошо…

Колокольчики на входной двери весело встретили новых посетителей. Вдохнув прохладный осенний воздух, ещё наполненный запахом травы и сухих листьев, Блейз не спеша направился к нужному месту. По пути все же решил зайти в «Сладкое королевство» и прикупить несколько лакомств для себя и Аделин: та всегда любила заходить в это место, чтобы попробовать новинки и взять несколько полюбившихся леденцов в красивой обёртке. Поэтому, заплатив широко улыбавшемуся продавцу, отдавшему ему большой пакет со сладостями, он двинулся дальше, решив не сильно торопиться по пути в кафе.

— Я ничего не понимаю. Почему тебе не нравится ничего из того, что я предлагаю? —  послышалось из-за поворота. Голос показался Блейзу знакомым. Он уже собирался спокойно пройти мимо, как услышал другой, заставивший немного замедлить шаги и прислушаться.

— Я просто устала, Дин. И у меня нет настроения идти в это пропитанное сахаром и ватой место — к мадам Падиффут. А все эти парочки, что считают своим долгом тут же липнуть друг к другу, как только входят туда? Меня уже тошнит от этого.

— Странно, — протянул Дин, когда Блейз притаился за углом, а потом осторожно выглянул из-за него, чтобы оценить обстановку. Дин Томас и Джинни Уизли сидели на одной из облезлых лавочек, какие часто встречались возле кафе и магазинов деревушки. — Раньше тебе это нравилось. Более того, мы и сами… — он осекся, кинув расстроенный взгляд на Джинни. — Что с тобой в последнее время?

— Со мной все в порядке, — в звонком голосе послышались раздраженные нотки. — Неужели ты так расстроился, что мы не пошли туда? В «Трёх Метлах» не протолкнуться, но мы можем сходить туда позже, когда народ рассосётся.

— Дело не в этом, Джин. — Томас покачал головой, подпинывая завалявшийся под ногами камушек. — Просто в последнее время я чувствую, что…

Джинни подняла глаза на его лицо, но Блейз при всем желании не смог разглядеть, какое в них было выражение.

— Что? — спросила она резко. — Ну, говори, в чем дело?

— Ты отдаляешься.

Несчастный камень с размаху отлетел на другую сторону улицы.

— С начала года все больше и больше. Ты можешь объяснить мне, что происходит?

— Дин, — тяжёлый вздох сорвался с ее губ опавшим листочком. — Когда мы только начали встречаться, я предупреждала тебя, что иногда могу уходить в себя. Говорила сразу, чтобы ты не питал иллюзий по поводу того, что мы все время будем проводить вместе и тому подобная ерунда. Помнишь, что ты ответил мне?

— Помню, — кивнул он. — Я сказал, что готов к этому. Но в последнее время у меня нет ощущения, что мы с тобой встречаемся, Джинни, — темные брови нахмурились, в карих глазах Дина отразилось острыми иглами недовольство. — Ты все время избегаешь меня.

— Я не избегаю!

— Нет, избегаешь! Даже когда мы изредка гуляем вместе, молчишь и совсем не слушаешь, что я говорю!

— Извини, но мне не всегда интересно слушать, что вы там с Финиганом учудили на уроке профессора Снейпа, и каким образом Невилл в сотый раз облажался на глазах у профессора Макгонагалл! — ответила Джинни, повысив голос. — Неинтересно участвовать в ваших глупых вечеринках с паленым огневиски и спорах о том, какая квиддичная команда лучше!

— Да?! — начал закипать Дин. — Ну прости, что я такой недалёкий и не догадался! Ты же все время молчишь, Джинни! Не говоришь, что творится у тебя на душе, о чем ты думаешь! И я, как последний дурак, должен все время догадываться, в чем причина плохого настроения моей девушки и что я в очередной раз сделал не так!

— Когда мы только начинали встречаться, тебя все устраивало!

— Тогда все было по-другому, — сказал Дин уже спокойнее. — Ты больше шутила, смеялась, мы много гуляли, несмотря на все то дерьмо, что творилось в Хогвартсе. И наши вечеринки тебя не смущали. А сейчас… — он тяжело вздохнул. — Что-то происходит, и я… Я не могу понять, что именно.

— Потому что ничего нет.

Джинни упрямо уткнулась стеклянным взглядом в тусклую вывеску на доме напротив. Дин растерянно посмотрел на нее, будто бы не зная, как ответить, чтобы преодолеть выросшую между ними стену. Джинни же встала со скамейки, откинув рыжие волосы за спину, спросив холодно:

— Пойдем?

Дин вновь тяжело вздохнул и, кинув недовольный взгляд на свою девушку, все же не стал спорить. Парочка неспешным шагом отправилась в сторону «Трёх Метел».

Подождав, когда они отойдут на приличное расстояние, Блейз вышел из своего укрытия и отправился следом, вспомнив о том, что друзья уже, возможно, ждут его внутри кафе. Этот разговор, так нагло им подслушанный, лишь подтверждал его подозрения о странном поведении Джинни Уизли. Раз уж ее недалёкий парень заметил то же самое, значит, действительно, что-то происходило с ней. Только вот что? Он сомневался в том, что причина была в банальной ссоре с парнем, тут явно крылось что-то другое.

— Хороший ты друг, Забини, — парировала Панси, когда он присоединился к ним за одним из столиков. — Сказал, что пошел занять место, а сам где-то пропадаешь!

— Давно вы здесь? — спросил Блейз без особого интереса, придвигая себе порцию сливочного пива.

— Недавно, — Нотт вытер рукой перепачканные пеной губы. — Благо народу стало чуть меньше. Хорошо, что зашли в «Зонко».

— Да-а-а! — Панси с восторгом захлопала в ладоши. — Тео там столько всего накупил, мне особенно понравилась та новинка — сундучок с чернилами, которые…

Что дальше говорила Паркинсон, Блейз уже не слушал, исподтишка разглядывая посетителей столь любимого учениками заведения. Вот взгляд зацепился за столик в углу, чуть прикрытый вешалкой с одеждой. Что-то острое кольнуло в груди, когда он заметил, как рука Дина Томаса легла на затылок Джинни, она приблизилась к нему и…

— Блейз! — кто-то с силой толкнул его локтем. Он же, досадуя больше не на неприятное ощущение, причиненное тычком приятеля, а на поцелуй, которому только что стал свидетелем, обернулся к своему столику. — А ты где все это время пропадал?

— Купил пару сладостей в «Сладком Королевстве» для себя и Лин.

— Хороший ты друг, приятель. — Нотт так откинулся на спинку стула, что деревяшки крепления жалобно заскрипели. — Надо было мне пойти с тобой, заодно бы и выяснил, что она любит.

— Да только в этом нет никакого толку, — попыталась сохранить беспечный тон Панси. — Она все равно твои подарки всегда выбрасывает.

— Не может быть! Даже коллекцию перьев, что обошлись мне в десять галеонов?

— Ага, если бы я вовремя не спохватилась, они бы уже давно сгорели. Сейчас же пылятся в одном из ящиков нашей комнаты. Могла бы и мне отдать, если не пользуется!

— Дела-а-а, — протянул Тео и сделал большой глоток из своей кружки. — Ну ничего, когда-нибудь она перестанет ломаться.

Блейз заметил, как Паркинсон нахмурилась при этих словах, уткнувшись взглядом в деревянную поверхность столешницы.

— Скажи мне, дружище, чего ты так прицепился к ней? Неужели кругом нет красивых девушек? — поинтересовался он с искренними любопытством.

— Это уже дело принципа, Блейз. — Нотт самодовольно ухмыльнулся. — Я не сдамся так просто.

— Только поэтому? Поспешу тебя огорчить, у Аделин тоже есть принципы. Почему бы тебе не оставить ее в покое?

— Я тоже не могу понять этого, Нотт. Она ведь ноги об тебя вытирает, а ты и рад! — Панси отодвинула от себя опустевшую кружку. — Да и вообще не понимаю, что вы все в ней нашли?

— Ты же говорила, что вы подруги? — приподнял одну бровь Тео.

— Были подругами до определенного момента. Говорю вам, она та ещё заноза. Двуличная и лживая!

— Очень умно с твоей стороны говорить это ее близким друзьям, — саркастичным тоном заметил Забини. — Не боишься, что она об этом узнает?

— Ха! — усмехнулась Панси. — Она и так прекрасно знает, что я о ней думаю. Я вот не понимаю, Блейз, что ты с ней все время носишься? Даже сейчас, пока ты заступаешься за нее, она в курсе, что ты все время заглядываешься на… — она кивнула в сторону углового столика с парочкой гриффиндорцев.

— Помолчи, Панси, — ровно, но при этом с явной угрозой в голосе проговорил Блейз. — Сейчас будет гораздо лучше, если ты это сделаешь.

На лице Паркинсон отразилась деланно спокойная усмешка.

— А отчего я должна молчать, Забини? Эта эгоистка не видит дальше своего носа, ей абсолютно плевать на твои проблемы! — она сложила руки на груди. — Как и на мои когда-то…

— А что случилось-то? — в голубых глазах Тео отразилось искреннее любопытство. — Из-за чего ты так ее ненавидишь?

— Да, Панс, давай расскажем Тео, — Блейз, не отрывая насмешливого взгляда от ее лица, сделал глоток, позволив сладковато-сливочной жидкости наполнить приятным теплом горло. — Давай посвятим его в ваш маленький секрет.

За столиком повисла напряжённая тишина. Крэбб и Гойл, за все это время не произнесшие ни слова и уже успевшие сходить за второй порцией напитков и парой булочек, молча жевали свое лакомство, ожидая, что будет дальше.

— Ты не посмеешь!.. — прошипела, нахмурив темные брови, Панси.

— Отчего же, — Забини откинулся на спинку стула. — Сколько уже можно держать это в секрете? Давай скажем, и дело с концом!

— Хм, — хмыкнула Панс, растянув губы в недоброй усмешке. — Тогда давай поведаем всем и твой маленький секрет, Блейз…

— Так в чем проблема? — вновь встрял Нотт, переводя взгляд с Паркинсон на Забини.

Те ещё пару секунд буравили друг друга взглядами, словно в каком-то безмолвном поединке.

— Да так, женские разборки, дружище. Не поделили партнёра для танцев на одном балу.

От Забини не укрылось, как с губ Паркинсон сорвался вздох облегчения.

— Да ла-а-адно! — протянул Нотт. — И кто это был? Эй, Гойл, кто был партнёром Малфой на Святочном балу? Я помню, мне она тогда отказала.

— Я не помню, — чуть не подавившись булочкой, промямлил тот.

— Это уже не важно, Тео, — раздраженно прервала их Панси. — Суть в том, что она предала меня. И вообще, — она решительно встала из-за стола. — Мне кажется, нам пора возвращаться.

С этими словами она направилась к вешалкам с одеждой. Парни, не став спорить, последовали ее примеру.

— Давай помогу.

Выхватив из рук Паркинсон пальто из плотной темной ткани, Забини помог ей одеться.

— Спасибо, — поблагодарила она, застегивая пуговицы, и, кинув быстрый взгляд на остальных друзей, что увлеченно говорили о чем-то, добавила: — И спасибо, что не выдал меня.

— Пока ты держишь язык за зубами, Панс, и не болтаешь, о чем тебя не просят, я тоже буду молчать. Ты поняла?

Она напряженно кивнула, словно до конца не веря тому, что услышала.

— Так это всё-таки правда? Я думала, мне просто показалось в какой-то момент. Не может быть, Забини!

— А что, ты думала, что одна такая? — он невесело усмехнулся. — Открою тебе секрет, Панс, таких, как мы, тысячи на этой планете, если не миллионы, поэтому перестань все время строить из себя жертву и искать виноватых.

— Я не строю из себя жертву!

— Да ну? Поэтому поливаешь свою подругу грязью за ее спиной?

— Мы с ней больше не подруги! — кулаки Паркинсон сжались. — Ясно тебе?

— Знаешь, я не в курсе, что конкретно Малфой говорила тебе, она мне не докладывала. Но давай ты не будешь вмешивать остальных в ваши разборки?

Блейз испытующе окинул ее лицо, отчего та недовольно нахмурилась, сжав губы в тонкую полоску.

— Ты прав, Забини, ты совсем не в курсе того, что произошло, поэтому…

— Ну где вы там?! — окликнул их Нотт, обернувшись уже у выхода из кафе.

— Я надеюсь, мы поняли друг друга, — холодно бросил Блейз, укутываясь в шарф. Больше не глядя на нее, он направился вслед за однокурсниками.

— Вы понимаете, насколько серьезны могут быть последствия, если что-то пойдет не так?

— Да, — кивнула Аделин, решительно глядя в черные глаза профессора. — Поэтому я и обратилась за помощью к вам.

Непроницаемая маска на лице Снейпа не дала ей понять, о чем он в этот момент думал. Он лишь молча достал из кармана ключи в связке, звякнувшие ржавым колокольчиком, и открыл для нее дверь, ведущую во внутренние комнаты.

— Все заготовки для зелья на столе. Ваша задача, мисс Малфой, правильно все приготовить. В этом ритуале очень важна привязка к тому, кто настраивает непосредственно сам артефакт. Он у вас, разумеется, с собой?

— Да.

Аделин засунула руку в карман мантии и вынула оттуда перстень с изображением глаза.

Снейп протянул руку, желая получше рассмотреть украшение.

— Интересно, каким же образом вам удалось заполучить столь редкую вещь, — сказал он спустя несколько минут тщательного осмотра и проверки артефакта на вредоносные проклятия.

— Не без труда, профессор. Но, как вы знаете, — в голосе Аделин послышались самодовольные нотки, — семья Малфой умеет пользоваться имеющимися связями.

— Не сомневаюсь, — едко усмехнувшись, Снейп положил артефакт на стол рядом с высоким котлом.

Аделин оглядела поле для работы: на столе перед ней были разложены необходимые для приготовления зелья ингредиенты, такие, как засушенные лапки скарабея, которые необходимо будет тщательно растереть в порошок; глаза и кожа лягушки; несколько чешуек дракона и вытяжка из листьев белладонны. Ингредиенты не самые редкие в волшебном мире, тем более, если доступ к ним обеспечивал бывший профессор Зельеварения, вся сложность ритуала заключалась в приготовлении и непосредственном применении полученного зелья. Поиски в библиотеке не прошли даром, тем более, что Аделин примерно знала, в какой секции ей необходимо было искать. Зелья, ритуалы и обряды, которые применялись волшебниками для изготовления, или же настройки артефактов — вот та область, в которой ей пришлось как следует покопаться сначала в библиотеке Малфой-мэнора, затем же попытать счастья здесь, в Хогвартсе.

Как ни странно, нужный ритуал нашелся достаточно быстро именно в школе, что весьма удивило Аделин, ведь в домашней библиотеке она натыкалась на вещи либо весьма сложные для школьницы ее возраста, темные до безобразия с применением жертвоприношений, либо же на откровенные глупости. Такой парадокс она объясняла себе тем, что в их доме содержалось гораздо больше книг по темной магии, различного рода заклинаний и проклятий, истории и тому подобного; в Хогвартсе же литература в некоторой степени была более направлена на будущие сферы деятельности учеников, все же в школе многие определялись, чем будут заниматься в будущем. Поэтому ритуал, на первый взгляд показавшийся весьма простым, нашелся после нескольких дней просиживания за книгами в библиотеке. Выписав все необходимое для его проведения на клочок пергамента, Аделин передала его профессору. Тот, конечно, поморщился, пробежавшись глазами по списку и условиям, но отговаривать не стал, лишь пригласил ее под прикрытием наказания, которое выпало в точности на время вылазки студентов в Хогсмид, в свой кабинет. Идеальное время, чтобы никто не помешал им осуществить задуманное.

— Я буду следить за тем, как проходит процесс, и, в случае необходимости, помогать вам, — протяжный низкий голос прополз змейкой по каменным стенам. — Но зелье вы должны приготовить самостоятельно, так что будьте внимательны. Второй такой возможности, в случае провала, может и не быть.

— Я понимаю.

Аделин подошла к столу и взялась за рукоять ножа, которым ей предстояло измельчить лапки скарабея и нарезать на продольные полосы кожу лягушки. Огонь под облезлым котлом разжёгся, подогревая воду. Первым делом в ход пошли несколько капель из вытяжки белладонны и чешуйки кожи дракона, смесь необходимо было помешивать по часовой стрелке в течение десяти минут. Затем следовали полоски из кожи лягушки, что служили индикатором, изменяя цвет раствора. Через пятнадцать минут процедура была повторена, в ход пошли глаза лягушки и остатки вытяжки ядовитого растения.

— Теперь медленно уменьшайте огонь, внимательно следите за цветом, он не должен быть слишком ярким, — велел профессор Снейп, когда она уже заканчивала с первым этапом ритуала.

— Я читала, что, если добавить каплю крови владельца, артефакт лучше подчинится новому хозяину.

— Привязка кровью всегда даёт лучший эффект, но в случае ошибки последствия будут в десять раз хуже. Поэтому подумайте хорошенько, прежде чем пойдете на подобный риск.

Мисс Малфой лишь пожала плечами, убавляя огонь по указанию профессора. Когда же зелье было готово, взмахнула палочкой над левой ладонью, сделав небольшой разрез, и капнула кровью в полученную смесь. Варево зашипело, впитывая красную жидкость, и приобрело свой прежний зеленовато-розовый оттенок.

Следующий этап был самым сложным: необходимо было тщательно, не касаясь кожей зелья, опустить туда на полчаса перстень, затем, вытащив его на поверхность, произнести специальное заклинание и послать необходимую команду, сосредоточив на ней все свое внимание. Свечение артефакта должно было послужить сигналом к тому, что команда им была принята. После перстень следовало снова опустить в зелье и вытащить уже спустя пятнадцать минут.

Вытащив перстень на поверхность с помощью специальных щипцов, Аделин глубоко вздохнула и приготовилась к мысленной настройке на артефакт. Умению быстро сосредотачиваться ей пришлось научиться ещё тогда, когда тетка Беллатриса, покинув стены Азкабана, решила взяться за ее обучение окклюменции. Она до сих пор с ужасом вспоминала те моменты, когда та безжалостно вторгалась в ее сознание, разрушая все худо-бедно выставленные щиты, добиралась до самых потаённых уголков ее души, бросая при этом презрительные взгляды на девушку.

— Какая же ты жалкая, детка, — Аделин помнила, как пухлые губы Беллы изогнулись в едкой, сумасшедшей усмешке. — Ты знаешь, что с тобой сделает наш Господин, когда увидит такое, а? — звонкий смех отдался эхом колоколов в одной из комнат родного замка. — Но тебе повезло, что именно я — твоя тетка, — бледное лицо Беллатрисы приблизилось к лицу Аделин, теплое дыхание коснулось ее щеки. Затем, маниакально оглянувшись вокруг, Белла добавила: — Семья — превыше всего, поэтому я научу тебя тому, что умею сама. Ещё раз!

Аделин закрыла глаза, сосредотачивая все мысли на словах, что хотела передать украшению.

«Диадема Кандиды Когтевран. Мне нужна диадема Кандиды Когтевран».

Она в точности представила образ давно утерянной тиары, что, по странным соображениям Лорда, должна была находиться в школе.

«Мне нужно, чтобы ты нашел ее. Найди мне эту вещь».

Она продолжала повторять команду снова и снова, изгоняя из сознания все посторонние мысли и полностью сосредотачиваясь на этих словах. Спустя несколько минут напряжённой работы что-то начало вибрировать в ее голове, казалось, что рукоять палочки, направленной прямо на перстень, стала в несколько раз горячее.

— Готово, — голос Снейпа послышался так, словно она находилась где-то глубоко под водой. Аделин вздрогнула и открыла глаза. Закрытый глаз на перстне начал светиться голубоватым светом, поэтому она заворожённо потянулась к украшению, чтобы полюбоваться столь прекрасным явлением.

— Назад! — строгий голос Снейпа подействовал на нее, словно хлыст на быка, заставив отшатнуться за секунду до касания. — Вы ещё не закончили, мисс Малфой.

Мысленно поблагодарив его за то, что предостерёг от роковой ошибки, она вспомнила о том, что должна была сделать, и вновь взялась за щипцы, кинув перстень в зелье.

— Профессор? — спросила Аделин неуверенно спустя десять минут ожидания, подойдя к котлу. — А это нормально, что… Ай!

Бурлящая жидкость, что за то время, пока она помогала профессору с какими-то склянками, чтобы не сидеть без дела, приобрела нехороший темный оттенок, выплеснулась наружу и больно обожгла внутреннюю часть ее ладони, как раз в том месте, где располагался недавний порез.

— Назад, живо! — тут же скомандовал Снейп, выставляя щит.

Такое действие оказалось как нельзя кстати, ведь зелье, напоминавшее в этот момент огромного осьминога с непослушными щупальцами, начало с силой выплёскиваться наружу. Когда время необходимого ожидания прошло, Снейп вновь взмахнул палочкой, уничтожая остатки стремительно растекшейся жидкости.

— Что это значит? — пребывая в шоке от столь неожиданного зрелища, промолвила Аделин.

— Плохой знак, — недовольно сощурившись, ответил Снейп. — Дайте мне вашу руку.

Только сейчас, немного отойдя от происходящего, она действительно почувствовала, как сильно запульсировала левая ладонь. Жгучая боль пронзила ее тело, сосредоточившись на небольшом кусочке кожи руки.

— Я что-то сделала не так? — в голосе Аделин зазвенела тревога, когда профессор производил какие-то манипуляции над ее рукой.

Он не ответил, продолжая что-то бормотать себе под нос и периодически постукивать палочкой по ее ладони. Лёгкий холодок прошёлся по коже, ослабляя внутренний пожар, постепенно уменьшая боль. Профессор отошел к одному из своих шкафчиков и вытащил оттуда стеклянную баночку с густой зеленоватой мазью.

— Какое-то время придется ходить с повязкой, раны от зелий такого уровня так просто не проходят, тем более, что вы задействовали кровь, — сказал он, когда обработал с помощью палочки ее руку и таким же способом наколдовал повязку.

— Спасибо, — она опустила руку. — Но, профессор, вы так и не ответили на мой вопрос. Я где-то ошиблась?

— Нет, дело в другом, — он подошёл к котлу и щипцами вытащил оттуда оставшийся совершенно целым и невредимым перстень. — Если бы вы ошиблись в самом зелье, осечка произошла бы гораздо раньше. Проблема в объекте, на который был настроен артефакт.

— Что вы имеете в виду? Я совершила ошибку, когда настраивала его?

— Либо причина в этом, либо, к чему я более склонен, — Снейп кинул внимательный взгляд на перстень, — вещь, что вы ищете, как-то связана с темной магией. Очень темной. Волшебные артефакты обладают очень тонкой и чувствительной на изменения структурой, что могло повлечь такую реакцию. Зелье же выступает в качестве проводника.

— Вы же прекрасно осведомлены о том, что именно я ищу, профессор, — Аделин с опаской посмотрела на кольцо. — Значит ли это, что Господин…

— Я не знаю, мисс Малфой, что входит в его планы, — оборвал он ее резким голосом. — Надеюсь, вы понимаете, что все, что произошло здесь, не должно дойти до него?

Он приподнял одну бровь, глядя прямо ей в глаза.

— Конечно, я очень благодарна вам за помощь. — Аделин нерешительно, словно боясь обжечься, коснулась ободка перстня. Затем, не обнаружив никаких пагубных последствий от этих действий, схватила и положила его в карман мантии.

— Повязку придется менять каждый день в течение недели, — услышала она, когда уже собиралась уходить. — Этого хватит.

Снейп всучил ей стеклянную банку с мазью и, больше не сказав ни слова, выпроводил за двери кабинета.

Что ж, теперь ее шансы найти диадему возросли в несколько раз. Аделин засунула руку в карман мантии, нащупав пальцами заветный артефакт. Ей даже показалось, что тот слегка завибрировал в ответ. Довольная тем, что продвинулась на шаг вперёд в осуществлении задуманного, мисс Малфой с лёгкой душой отправилась в гостиную Слизерина.

— Для человека, который побывал на отработке Снейпа, ты выглядишь слишком довольной, — констатировал Блейз, когда, вернувшись из деревни, обнаружил подругу, беззаботно сидевшую в одном из кресел гостиной.

— А у тебя слишком унылый вид для человека, что весь день прохлаждался в Хогсмиде, — с веселой улыбкой ответила та. — Что, без меня там было слишком скучно?

— Скучно, не то слово, — ничуть не слукавил он, вспомнив обратный путь из деревеньки в Хогвартс, который оказался гораздо дольше, чем он на то рассчитывал. Крэбб и Гойл решили последовать его примеру и закупить по мешочку сладостей, чтобы съесть их в тот же вечер в своей комнате. Идею поддержал Нотт, страстно желавший узнать предпочтения Аделин, никак не сумев запомнить названия ее любимых конфет за сотни раз до этого.

По инерции за компанией увязалась и Панси, что то и дело намекала Нотту о своем изысканном вкусе и все время норовила вложить ему в рот новых мармеладок, выставленных заботливым продавцом с закрученными колечками усов на дегустацию. Блейз, который успел несколько раз проклясть тот момент, когда зачем-то пошел с ними, молча наблюдал за всем этим со стороны. В конечном итоге, устав от бесконечных верещаний Паркинсон, дерганий Тео, который все никак не мог выбрать, чем бы впечатлить Малфой, а также ненасытных желудков Крэбба и Гойла, что тоже не оказали себе в удовольствии дегустации новых сладостей, итальянец принял волевое решение добираться до замка самостоятельно. И, по правде говоря, такая мысль была бы очень кстати еще часом ранее.

— А где остальные? — голос Аделин вернул его в реальность.

— Скоро будут. Застряли в «Сладком королевстве» на обратном пути.

— Чего ещё ожидать от этой сладкой парочки, — улыбнулась Малфой, имея в виду своих друзей-телохранителей, всегда отличавшихся хорошим аппетитом.

— Знаешь, это прозвище подходит им как нельзя кстати. — Блейз, что успел за это время снять пальто и аккуратно положить его на спинку кресла, плюхнулся туда прямо напротив подруги. — Кстати, это тебе, и кинул бумажный пакетик на столик перед ними.

— Что это? — она с интересом раскрыла упаковку и вдохнула сливочно-шоколадно-ванильный аромат, с удовольствием сощурив глаза. — Ты принес мне сладости?

— А на что это, по-твоему, похоже? Тебе и Нотт собирался принести что-то, так что будь готова.

— Хм, — нахмурилась Малфой. — Он до сих пор не понял, что я не собираюсь принимать его подачки? Мерлин, что за идиот!

Она со злостью сжала в левой руке один из леденцов, поздно вспомнив про свое ранение.

— Что с рукой? — Блейз обратил внимание на перебинтованную конечность.

— Да пролила кое-что, пока помогала Снейпу с его склянками, — она потрясла рукой, чтобы хоть немного унять возобновившуюся острую боль. — Все в порядке, не волнуйся.

— Слушай, а он и правда тебя наказал? Я до сих пор не могу поверить, что ты получила отработку у нашего декана.

Аделин кивнула в ответ на него внимательный взгляд, словно мысленно решая что-то в этот момент.

— Ну, если честно, — она раскрыла шуршащую упаковку одного из леденцов в розовых разводах. — Он помог мне кое с чем. Но большего я не могу тебе рассказать, уж прости.

— Дело, конечно, твое, но только какие у тебя могут быть дела со Снейпом? — все ещё пытаясь разобраться в ситуации, продолжил расспросы Блейз. — Или это связано с…

— Тш-ш-ш… — змеёй шикнула на него Аделин и судорожно огляделась по сторонам. — На, — она сунула ему в рот длинную мармеладную полоску. — И не болтай больше!

— Как скажете, мисс Малфой, — тут же промычал он, откусывая кисло-сахарный кусочек. — Я так понимаю, это великий секрет, но все же спрошу: тебе не нужна помощь?

— Все в порядке, — на её лице появилась благодарная улыбка. — Я уже обо всем позаботилась, а у тебя своих забот хватает. Кстати, о заботах, — она сделала паузу, задержав пристальный взгляд на его лице. — Я хотела спросить тебя кое о ком. Упрёки Паркинсон по типу «какая я плохая подруга» мне уже порядком надоели, поэтому… Уизли, что у тебя с ней? — не стала она ходить вокруг да около.

Блейз усмехнулся, отчасти восхитившись умением подруги сразу же переходить прямо к делу.

— Нас ничего не связывает, если ты об этом, — ответил он, тяжело вздохнув. — Так что спрашивать особо не о чем.

— Ну уж нет, мистер Забини! — возразила она, отрываясь от своего лакомства. — Я видела, как ты пялишься на нее в Большом зале! Ты что — положил глаз на эту предательницу крови?

— Она привлекательная девушка, ты не можешь отрицать этого, Лин. Или ты, быть может, ревнуешь?

Малфой громко фыркнула, растянув губы в привычной ухмылке.

— Слишком много чести, — она вытащила из пакетика мармеладно-сахарную палочку. — Уж кому к кому, но точно не к ней.

— Это еще почему? — спросил с искренним интересом. — Она не менее популярна сейчас, чем ты.

— Мерлин, Блейз! — Аделин покачала головой с таким видом, словно он спросил очевидное. — Думаешь, почему она так часто меняет парней? Она же все это время по Поттеру сохнет!

— Ты думаешь, что сообщила мне какую-то новость? Вынужден тебя разочаровать, милая, я в курсе.

— И что, тебя это совсем не смущает? — Малфой даже придвинулась чуть ближе к нему, отчего отблески огня заиграли на её бледной щеке.

— По-моему, единственный человек здесь, которого это смущает — это ты. Хм, а вот, кажется, и истинная причина твоей ненависти, дорогая.

Он спокойно откусил хороший кусочек леденца, ощущая приторно-сладкий вкус на языке. Девушка напротив него вмиг стала мрачнее тучи, и он нутром чувствовал, что вот-вот должна была разразиться буря.

— За все это время он даже внимания на нее не обратил. У этой малявки, какой бы смазливой она ни была, нет шансов. Она всегда будет для него сестрой его олуха дружка, — сказала она тихо спустя минуту тягостного молчания.

— Предлагаешь мне порадоваться за себя? — в голосе Блейза послышались издевательские нотки. — Или, быть может, за тебя?

— Причем тут я, речь о тебе сейчас! — вспылила Малфой. — Что ты собираешься с этим делать?

— Хм, — хмыкнул он насмешливо. — Ещё как причем, милая, ты сама это прекрасно понимаешь. Но позволь задать встречный вопрос: что собираешься делать ты? И делала ли что-либо до этого? Он ведь до сих пор не знает о том, что произошло тогда — в кабинете у Амбридж?

— И не узнает, — Аделин откинула от себя недоеденную конфету, что со стуком упала и рассыпалась на деревянной столешнице. — Все в прошлом, Блейз, и поведение Поттера — ясное тому доказательство. Мы всегда были врагами и останется ими. Это касается и его друзей, — голубые глаза колышками впились в его лицо.

— Знаешь, ты можешь, конечно, так считать, но я никогда никому войны не объявлял. И не собираюсь, милая, я — человек мира.

— И что ты все-таки собираешься делать?

Блейз не ответил, переводя взгляд с лица подруги на веселые язычки пламени, беззаботно плясавшие в камине.

— Жить и радоваться, Лин, — все же решил он ответить. — Чего и тебе советую, дерьма нам и без этого хватает, — с этими словами он поднялся, отряхнул от крошек руки и, взяв пальто, направился к выходу из гостиной.

— Ты куда? — обеспокоенный голос Малфой ударил в спину.

— Прогуляюсь немного перед сном.

— Но… — ее возглас растворился в гуле голосов возвращавшихся из деревни учеников.

Еле-еле протолкнувшись через нахлынувшую толпу, Блейз выскользнул в холодный коридор подземелья и направился к выходу из школы.

* * *

Джинни и не заметила, как начали постепенно смешиваться темными красками сумерки. После того, как они вернулись из Хогсмида, ещё какое-то время побывав в «Трёх Метлах», она распрощалась с Дином у входа в школу, решив остаток вечера прогуляться по окрестностям Хогвартса. Свежий осенний ветер оставлял румянец на посыпанных веснушками щеках, играл в рыжих волосах, когда она спускалась вниз к озеру. Джинни вдохнула полной грудью холодный, пропитанный влагой воздух и начала спускаться по каменным ступенькам вниз.

Мысли о сегодняшнем разговоре с Дином никак не покидали ее; она чувствовала, что в скором времени он сдастся, перестанет терпеть ее отчужденное поведение, и Джинни не могла винить его в этом. Дин был славным парнем, как и несколько молодых людей до него, с которыми она встречалась и расставалась. Внешние причины каждый раз были разные, одному, с Когтеврана, не нравилось беспечное отношение Джинни к учебе, но при этом удивляли вполне высокие оценки; другой был слишком дерзким на голову верзилой, как ни странно, с Пуффендуя. Правда, она только потом уже поняла, что, несмотря на все его странные выходки, парнем он оставался добрым и простодушным. Были парни и с Гриффиндора, конечно же, но с ними отношения держались не больше месяца, а то и двух недель. Открытым, готовым на подвиги ради любимой гриффиндорцам вечно чего-то не хватало в отношениях с рыжеволосой красоткой Уизли. Да, она была веселая, смелая, бойкая девушка, но при этом… Какая-то странная, непонятная. И чаще всего последние факторы и становились причиной расставания, и инициатором были далеко не всегда парни. Джинни сама, научившись распознавать первые признаки и поползновения в сторону излишней откровенности, говорила о расставании. Она прекрасно понимала, что чем дольше пара встречается, тем больше партнёры должны были раскрываться, узнавать потаённые секреты друг друга и тому подобную милую ерунду, но ни с одним из тех, с кем она имела за все это время отношения, такого желания не возникало. Тем более, что свой главный секрет она не могла доверить никому без страха быть осмеянной или же непонятой. И эта, скрытая от чужих глаз, но самая очевидная для Джинни вещь и являлась для неё одним из главных факторов недолговечности всех ее отношений. А в свете последних событий, когда она неожиданным образом обнаружила себя в Подземелье после кошмара с Риддлом, Джинни начала ещё больше замыкаться в себе. Эта эмоциональная вспышка на поле для квиддича; то, как легкомысленно она забыла надеть жемчужину, заснув в лазарете, уже однажды потерпев поражение… Все это очень злило, но при этом Джинни, опять же, не могла дать волю своим чувствам, лишь яростно сжимая кулаки и до боли кусая губы в случае сильных эмоциональных порывов.

Действительно понять ее в этом случае было под силу только одному человеку. Человеку, который сам не раз сталкивался с ним. Гарри Поттер, ее детская мечта, что с годами так и оставалась заманчивым миражом на пустынном острове сознания. Сколько бы она ни пыталась отвлечься от него, даже порой испытывая симпатию к другим, такого же обилия чувств, как при виде зеленоглазого гриффиндорца, никто из ухажёров у нее не вызывал. Да, с одними было весело и интересно, кто-то очень мило ухаживал, с кем-то было просто приятно поболтать ни о чем, забыться… Но не более. И так каждый раз.

Она видела, что Гарри проявляет к ней интереса не больше, чем к другим своим однокурсникам, а в прошлом году и вовсе начала подозревать неладное. Однажды, впервые за весь тот страшный год, начавшийся для четырнадцатилетнего парня с дикой травли от Министерства и чуть ли ни отчислением из школы, она заметила, как в его глазах появилось что-то новое, живое. Словно потухший огонь разгорелся с новой силой, он стал чаще улыбаться, а выходки Амбридж, казалось, больше вообще его не трогали. Сначала Джинни связывала это с тем, что Гарри загорелся идеей ОД, обучая ее и остальных добровольцев защитным заклинаниям, и в какой-то степени это действительно было правдой. Если бы однажды… Джинни с силой пнула камень, что подвернулся в этот момент под ноги. Если бы однажды она случайно не услышала, как в тишине гостиной он рассказывал Гермионе о поцелуе с кем-то. Правда, с кем, ей тогда узнать не удалось, а все попытки расспросить Гермиону утыкались в тупик: та напрочь отказывалась говорить о секрете друга. Они даже тогда едва не поссорились из-за этого. При этой мысли, обжигавшей сердце Джинни раскаленным угольком, следующий камень, пролетев по высокой дуге, вновь выстрелил в темноту.

— Ай! — раздался чей-то вскрик сбоку, заставив ее вздрогнуть.

— Кто здесь? — Джинни тут же огляделась по сторонам, скользнув взглядом на покрытый сумерками берег и неспокойную поверхность озера.

— Я ожидал услышать «извини», — перед глазами нарисовалась высокая фигура парня. — Что, Уизли, в гриффиндорской гостиной стало слишком тесно, поэтому ты калечишь ни в чем не повинных людей?

В карих глазах Джинни, узнавшей одного из однокурсников ее друзей, блеснули знакомые бойкие огоньки.

— Я смотрю, то же самое можно сказать и про гостиную Слизерина, раз ты ошиваешься здесь, — ответила она недовольно, до сих пор застигнутая врасплох столь неожиданным вторжением.

На лице Забини появилась лёгкая усмешка.

— Ты всегда так груба со мной. Только вот я не совсем понимаю, когда я давал повод для подобного?

Джинни кинула на него недобрый взгляд, словно не до конца понимая, к чему он вообще задал такой вопрос.

— Твой изумрудный галстук и дружба с Малфой для тебя недостаточный повод? — ответила она грубо и, решив не терять времени, развернулась, чтобы пойти прочь. Ещё не хватало портить себе настроение из-за очередной слизеринской выскочки.

— Мой круг общения меня не определяет, Уизли, — ответ Блейза ударил колышком в спину.

Мерлин, ему что, поговорить вдруг резко стало не с кем? Зачем он говорил это ей?

— Ошибаешься, Забини, это работает как раз наоборот.

— Да? — в его голосе послышались насмешливые нотки. — Тогда вспомни хоть один случай, чтобы я был замешан в конфликте с вашей компанией.

— Извини, Забини, — обернувшись к нему, в издевательской манере протянула Джинни. — У меня хватает поводов для раздумий и без твоих дурацких вопросов.

Усмешка на лице Забини стала шире, что совсем ей не понравилось.

— Это потому, что ты не можешь вспомнить, Уизли.

— А вот и нет!

Карие глаза сверкнули яростным пламенем. Он что, решил взять ее на слабо? Хорошо, она вспомнит.

Перед глазами начали проноситься картинки их бесчисленных стычек со слизеринской компанией. Как правило, все было направлено либо в сторону Гермионы — Малфой частенько любила обзывать ее и указывать на ее якобы низкое происхождение, либо в сторону Гарри, к которому у той, судя по всему, были особые счёты. Джинни хорошо помнила эти моменты, так как вынуждена была тщательнее отслеживать свои эмоциональные всплески, чтобы не навредить себе, но при этом, в случае необходимости, с достоинством постоять за друзей. Такой холодный расчет чаще всего работал очень даже хорошо, ведь вместо того, чтобы с горячей головой бросаться на оппонента, выхватив палочку, как это случалось у Рона и Гарри, Джинни могла хорошо осадить наглую аристократку крепким словцом, а в крайнем случае очень четко наложить проклятье. И в каждом из этих случаев в ее воспоминаниях ясно прорисовывалась фигура дружка Малфой, только вот… Как она ни старалась, никак не могла припомнить ситуации, чтобы он что-то делал. Да, стоял рядом с Малфой, в крайнем случае, мог загородить ее собой вместе с этими тупицами — Крэббом и Гойлом, но не более. Так странно.

— Ну, как успехи? — все это время наблюдавший за напряжённым выражением на ее лице, подал голос Блейз.

— Это так странно, — словно не слыша его, проговорила самой себе. — Не может быть, чтобы ты ни в чем не был замешан. Ты же дружишь с этой стервой…

— Я бы попросил не оскорблять моих друзей в моем присутствии.

— Мерлин, — раздражённо передернула плечами Джинни, но тут же, спохватившись, взяла себя в руки. Ещё не хватало ночных приключений с Риддлом из-за того, что не смогла сдержать себя наедине со слизеринцем. — Чего ты хочешь от меня?

— Хм, — хмыкнул Блейз, устремив взор на живописные окрестности вокруг озера. — Лишь снисхождения. Я был бы очень признателен, если бы ты перестала грубить мне при наших редких встречах.

— И зачем тебе это? — искренне спросила Джинни, не понимая, с чего вдруг обычно невозмутимого парня взволновал вопрос ее к нему отношения. — С чего это вдруг, Забини?

— Ну-у-у, — протянул он с неожиданно доброй улыбкой, открывшей вид на ровный ряд белоснежных зубов. — Я, видишь ли, душа очень ранимая. И не люблю, когда на меня нападают без повода.

На губах Джинни проскользнула, треснув в уголках губ, холодная усмешка.

— Не обманывайся, такие на Слизерине не водятся, — ее крайне уверенный в этой непостижимой истине тон заставил Блейза недобро улыбнуться.

— Перестань мыслить тупыми стереотипами, Уизли. То, что на гербе нашего факультета нарисована змея, совсем не означает, что мы все бесчувственные твари. Будь так, думаешь, та же Аделин стала бы все время нападать на Поттера и всю вашу компанию? Я не оправдываю ее действий, но все же.

— Тогда почему ты никогда не останавливал ее? Позволял творить все те мерзкие, отвратительные вещи?

— Я считаю, что у нее есть своя голова на плечах, — ответил невозмутимо. — Я ей не мамочка, чтобы опекать от дурных поступков.

— А мамочка, судя по всему, не сильно занималась ее воспитанием.

Округу огласил звонкий раскатистый смех, что сильно удивило Джинни. Она во все глаза уставилась на неожиданно повеселевшего Блейза.

— По-твоему, это смешно?

— Прости, Уизли, — отсмеявшись, ответил тот и, опустившись на корточки, зачерпнул горсть камней в широкую ладонь. — Просто в последнее время все считают своим долгом поговорить со мной о поведении Аделин.

— Знаешь, я бы сказала, что сочувствую тебе, но не в моих правилах так нагло врать.

— А мне не нужно твое сочувствие или же, Мерлин прости, жалость, — один из камешков отправился в свободный полет над озером. — Я лишь прошу о справедливости.

— Мерли-и-ин, — протянула она, закатив глаза. — Знаешь, было приятно поболтать, но мне уже пора.

— Ага, — ничуть не смутившись, кивнул Блейз. — Только позволь дать тебе непрошеный совет напоследок, — он сделал паузу, пока Джинни, не желая больше слушать неожиданно разговорившегося слизеринца, продолжала невозмутимо идти в сторону лестницы. — Там, где есть выбор между борьбой и спокойствием, лучше выбрать последнее.

Она резко остановилась, пытаясь осознать, не послышалось ли то, что он сказал сейчас. В голове птицами начали пролетать различные мысли, но Джинни усилием воли подавила очередной мощный поток.

— Что? — спросила она первое, что пришло в голову.

— Ты все прекрасно слышала, дорогая.

— Я тебе не дорогая! И вообще… — она бросила свирепый взгляд на его лицо. — Если у вас, слизеринцев, это в порядке вещей, то не в моих правилах сидеть сложа руки!

— Опять ошибаешься, — очередной камешек плюхнулся в воду. — Это лично мое правило, которому меня научила жизнь с мамой и ее постоянно меняющимися мужьями. Иногда легче принять темную сторону, нежели бороться с ней.

— Ха! Сдаться? Никогда! — неожиданно для себя эмоционально ответила Джинни. — Если ты сделаешь это, она поглотит тебя, и тогда…

— Опять ошибаешься, — вновь улыбнулся Блейз. — Противостояние чему-то не всегда заключается в открытой борьбе.

Холодный ветер неожиданно мощным потоком ударил ей в лицо, запутался в тесемках шарфа, больно хлеща по раскрасневшимся щекам. Но Джинни, казалось, ничего подобного не замечала. Мысль, вот так просто высказанная Забини, вдруг заставила ее

остановиться, задуматься. Что бы он там ни имел в виду, эта фраза напрямую касалась всех последних лет ее жизни.

— К чему ты говоришь это все? — спросила она, внутренне содрогнувшись. Нет, бред, он не мог ничего знать, она ни одной живой душе, кроме родни и Техути, об этом не говорила.

— Об Аделин, конечно же, ты же первая начала говорить о ней, — скинув последние камни, ответил Блейз. — Думаешь, почему я все это время, находясь рядом, не поддался ее дурному влиянию? Не думай, что я не в курсе ее характера, мы дружим с самого детства. Но я никогда не пытался бороться с ней, поэтому и она не видела во мне соперника или же препятствие.

— А ты никогда не боялся, что когда-нибудь наступит момент, когда ты не сможешь противостоять ей? — задумавшись о чем-то своем, спросила Джинни.

— Ты так говоришь, словно она некий демон во плоти, — с весёлыми нотками в голосе поддел Забини. — Со своими внутренними демонами я уже научился справляться, поэтому с ней мне нечего бояться.

По спине Джинни пробежались мурашки. Слишком близко, слишком странно…

— Я, пожалуй, пойду, — даже не подумав о том, чтобы поддеть его напоследок, она стремительно развернулась и быстрым шагом бросилась прочь.

Блейз проследил взглядом за тем, как тонкий силуэт исчезает, тенью проскользнув по каменной лестнице, скрывается из виду.

— Было приятно пообщаться, Уизли.

Джинни едва сдерживала себя, чтобы не перейти тут же на бег, словно опасалась погони, ведь его слова о внутренних демонах повлияли на нее слишком сильно. Ещё бы, ведь то, что не давало ей покоя все эти годы, нельзя было обозначить точнее. Джинни вообще не до конца понимала, почему стала слушать неожиданно разговорившегося парня с вражеского факультета, с которым они ранее обмолвились едва ли более чем парой фраз, причем не самого дружеского содержания.

Да и вообще, что он делал здесь в такое время совершенно один? Для нее ее собственные рвения уединиться давно перестали быть чем-то необычным, Джинни такие минуты покоя помогали порой собраться с мыслями не меньше квиддича. Правда, сегодня… Сегодня все пошло не так, неправильно. Она вообще стала более эмоциональной, порывистой в последнее время, что совсем не радовало, заставляло в какой-то степени опасаться, а потом привычным образом давить, вырубать с корнем росточки страха и заставлять себя двигаться дальше.

«Между борьбой и спокойствием выбирай последнее», — пронеслись в голове слова Забини.

Да что он вообще знал о борьбе? О каком спокойствии могла идти речь, когда внутри твоей готовы засел настоящий дьявол, которому только дай волю, чтобы пробиться наружу? Именно для достижения хоть какого-то подобия хрупкого спокойствия, которое хранилось, словно хрустальная ваза, на самой высокой полке, она и продолжала бороться, не давая себе сдаться.

«Противостояние чему-то не всегда заключается в открытой борьбе».

И как это, черт возьми, понимать?

«Со своими внутренними демонами я уже научился справляться…»

Джинни резко остановилась на одной из вращавшихся лестниц, совершенно не заинтересованная в том, куда ее приведет загадочная конструкция. В этот момент ее волновали другие вещи, одна из которых — о каких внутренних демонах говорил Забини, а другая — какого черта она вообще рассуждает о словах, что сегодня услышала от него? Да уж, привычка к детальному самоанализу всего происходящего имела для нее тягостные последствия: Джинни начала слишком много думать, а это порой мешало. Вот и сейчас, пока она стояла в задумчивости, чертова лестница вынесла ее в один из коридоров, явно не тех, что вели в гостиную Гриффиндора. Тяжело вздохнув, она ступила на каменный пол, надеясь по ходу сориентироваться, куда ее занесло. За окном уже совсем стемнело, и она опасалась начала комендантского часа, когда старосты выходили на патруль, вылавливая нерадивых студентов.

— Джинни? — звонкий высокий голосок заставил ее вздрогнуть. — А что ты здесь делаешь?

— А, Луна, это ты? — на лице расцвела улыбка облегчения. — Да вот, потерялась, пока шла по лестницам.

— Что, мозгошмыги отвлекли? — понимающе улыбнулась Луна и, подойдя ближе, заправила выбившуюся прядь рыжих волос за ухо Джинни. — Знаешь, в последнее время их вокруг тебя очень много летает. Тебя что-то тревожит?

— Тревожит, — не стала увиливать Джинни, привыкшая к чудаковатой, но такой проницательной манере общения мисс Лавгуд. Эта когтевранка, при всех ее странных предпочтениях в одежде и украшениях, всегда точно попадала в цель своими высказываниями, пусть не сразу и далеко не всегда понимаемыми окружающими.

— И что же?

Джинни тяжело вздохнула, сжав в кулаки руки.

— Один внутренний демон, — ответила с нотками шутки в голосе. — Он в последнее время выходит из-под контроля.

— Ну так перестань его контролировать, — беспечным голосом промолвила Луна, кинув мечтательный взгляд на ближайшее окно. — Такое красивое, — она вновь обернулась к ней и тонкими пальцами приподняла шарик жемчужины, с любопытством рассматривая украшение. — Всегда хотела тебе сказать, да вот только не было случая.

— Спасибо, — без особого энтузиазма поблагодарила Джинни. — Один жрец в Египте подарил.

— Да? — лицо Луны вытянулось в искреннем удивлении. — А я-то думаю, почему только вокруг тебя мозгошмыги себя так странно ведут! Знаешь, они обычно очень суетливые, а рядом с тобой летают, словно танцуя. Правда... — она отпустила цепочку, позволив той мягко упасть на складки пальто подруги. — В последнее время они у тебя стали какие-то беспокойные.

— И что ты предлагаешь с этим делать? Надеть ещё украшений из редисок и бутылочных пробок?

— Отнюдь, — Луна тряхнула головой, потревожив серёжки-редиски, торчащие из ее ушей. — Они помогают только от нарглов, когда те слишком обнаглеют. Мозгошмыги же питаются энергией твоих мыслей. Так что тебе нужно просто перестать думать.

Джинни весело рассмеялась, отчего по коридору звоном прокатилось эхо.

— Легко сказать, Луна. Но спасибо за совет.

— Не стоит благодарности, — невозмутимо ответила та и вновь лучезарно улыбнулась. — Ты такая хорошая, Джинни. Никаким внутренним демонам тебя не одолеть.

Брови Джинни поползли вверх от столь неожиданного заявления.

— Думаешь?

Луна кивнула.

— Уверена. Думаю, если ты пойдешь по той лестнице, — и она указала рукой в сторону одного из пролетов, — то быстрее попадешь в гостиную Гриффиндора. Ой! — в этот момент она взглянула на тонкий ободок часов на левой руке. — Нам нужно поторопиться! Была рада увидеть тебя, Джинни Уизли! — с этими словами, бросив на нее теплый взгляд напоследок, Луна развернулась и быстрым шагом пошла прочь, по всей видимости, в гостиную Когтеврана.

— Я тоже была рада, Луна. Спасибо, — промолвила Джинни, прежде чем ступить на каменные ступеньки.

— Ты думаешь, он справится? — спросила Гермиона, с тревогой взглянув на Рона, что уже в сотый раз прошел из одного конца комнаты в другой, сжимая руки в кулаки.

— Уверен, — твердо ответил Гарри, но все же с сомнением посмотрел на друга. — Ему просто нужно успокоиться.

— Да, успокоиться, — промолвила Гермиона и в этот момент заметила, как в гостиную с мрачно-рассеянным видом вошел Дин. Он так спешил, что, не заметив стенаний Рона, с силой столкнулся с ним.

— Смотри, куда идёшь! — грубо бросил ему тот, недовольно нахмурив рыжие брови.

Дин, кажется, даже не обратил на это внимание, лишь равнодушно обошел Рона и стремительным шагом зашёл на лестницу, ведущую в спальни для мальчиков.

— Что это с ним? — спросил Рон и посмотрел на друзей.

— Не знаю, — пожал плечами Гарри, больше волнуясь о друге, не способном совладать с нервами, чем о парне его сестры.

— Это уже не в первый раз, — посмотрев туда, где недавно пропал из виду Томас, подала голос Гермиона. — Они с Джинни в последнее время часто ссорятся. Она сама недавно ходила очень грустная.

— Я не удивлюсь, если она его скоро бросит, — мрачно заметил Рон, плюхаясь на одно из кресел неподалеку. — Странно, у нее ведь ни один парень долго не задерживается. Вот уж не думал, что моя сестра окажется такой…

— Какой же, позволь спросить?

— Такой, какой обычно бывают те непутёвые парни! — Рон уже, кажется, позабыл о своих недавних тревогах, полностью погрузившись в размышления о поведении сестры. — Те, что кружат головы девчонкам! Просто… — и он добавил задумчиво: — Она ведь никогда не была такой раньше. А после того случая я и вовсе думал, что она никого к себе близко не подпустит. Ну разве что… Может, это потому, что… — тут он замолчал и многозначительно взглянул на Гарри.

— Что? — в зелёных глазах отразилось непонимание. — Почему ты на меня так смотришь?

Гермиона тяжело вздохнула, недобро посмотрев в сторону Рона.

— Джин ведь по тебе ещё со второго курса сохнет…

— И что? Столько времени уже прошло, не думаю, что она до сих пор… — в подтверждение своих слов Гарри посмотрел сначала на Гермиону, которая в этот момент грустно покачала головой, а затем и на Рона. — Да бросьте! Я никогда не давал ей надежды, да Джинни и не страдает от недостатка внимания со стороны парней. И вообще, с чего вы это взяли?

— Действительно, с чего, Рон? — выразительно посмотрев на него, спросила Гермиона.

— Ну а как ещё объяснить такое поведение? Тебе самой это не кажется странным?

— Мне-то как раз не кажется, Рональд, — в голосе Грейнджер послышались стальные нотки, — но вот с чего вдруг тебя так заинтересовал вопрос ее личной жизни?

— А с того, что она моя сестра! — прикрикнул тот грубо. — Ты в курсе, что даже Фред и Джордж интересуются, кто стал очередным ее ухажером? Предлагают даже подлить одно из новых мерзких зелий в чай следующему счастливцу.

— А что такого в том, что она свободна в своем выборе? — Гермиона даже привстала с кресла, свирепо глядя на него сверху вниз. — Что, предлагаешь ей сидеть и смиренно ждать, когда Гарри обратит на нее внимание? Тем более, что этого, вероятно, никогда не случится… — пробормотала она уже скорее себе. — Ты это предлагаешь делать девушке в подобной ситуации?

— Даже если так, это совсем не значит, что можно вести себя так… Так…

— Как? — знакомый голос колокольчиками прозвенел за его спиной. Джинни стояла позади брата, скрестив руки на груди, и в карих глазах сверкали яростные огоньки. — Ну же, Рон, скажи мне, раз уж вы решили так мило обсудить меня за моей спиной.

— Распутно! — ничуть не смутившись ее присутствия и подобрав наконец нужное слово, воскликнул Рон, кинув на нее недовольный взгляд.

— Вот это новости, братец! — расхохотавшись, Джинни с силой откинула за спину волосы. — А ты не думаешь, что это немного… — сделала опасную паузу. — Не твоего ума дело?

— Я, знаешь ли, твой старший брат!

— Я, конечно, все понимаю, дружище! — повысив голос, заметил Гарри. — Но я был бы очень признателен, если бы вы не ссорились хотя бы до завтрашнего вечера, — и строго взглянул прямо в глаза Рона, затем перевел взгляд на Джинни.

— Да, Рон, будет так обидно, если тревоги о моем «распутстве», — та с силой подчеркнула это слово, — помешают тебе завтра, — с этими словами, одарив брата суровым взглядом, она развернулась и стремительным шагом ушла в сторону спален.

— Во даёт, — мрачно заключил Рон, но все же приподнялся со своего места. — Ты прав, я, наверное, пойду спать, пока снова не начал думать о том, как выйду завтра…

— Ага, я сейчас приду, — одобрил его затею Гарри и, дождавшись, когда тот скроется на лестницах, вновь повернулся к Гермионе: — Это правда?

— Что? — рассеянно спросила та, все ещё провожая Рона мрачным взглядом. Затем, обнаружив, что Гарри все так же напряжённо смотрит на нее, протянула: — А, ты об этом…

— Да, Гермиона, с чего это вы оба решили, что Джинни до сих влюблена в меня? Я думал, это давно прошло, тем более, что в прошлом году… — и резко остановился.

— Вот именно, Гарри. В прошлом году я и поняла то, до чего сегодня каким-то чудесным образом догадался Рон.

— Но… Как? Джинни тебе сказала?

— Тебя это действительно волнует?

— Она — сестра моего лучшего друга, мой друг. Плюс мы весь год будем тренироваться и играть в одной команде, не хочу лишних проблем.

Гермиона пару минут смотрела на него, словно решая про себя что-то. Затем тяжело вздохнула, сложив руки на груди, и, словно проверяя обстановку, оглянулась по сторонам.

— Помнишь наш разговор тогда, после случая с раскрытием ОД? — она спросила тихо, наблюдая за тем, как напряглось и вытянулось его лицо; Гарри кивнул. — Ты мне рассказал тогда…

— Я помню. Что дальше?

— Джинни услышала нас. Судя по всему, не все, но про поцелуй, — она тут же закусила губу, виновато заглянув ему в глаза. — Ты не подумай, я ничего ей не говорила. Гарри! — добавила тут же, заметив, как его темные брови сошлись на переносице. — Но судя по тому, как она расспрашивала меня, пыталась узнать, сделала вывод, что…

Гарри не нужно было догадываться, какой именно вывод сделала в тот момент Джинни.

— Я понял. Спасибо, что не рассказала ей.

— Ещё бы, я это не сделала, я же обещала держать язык за зубами. И заметь, даже Рон до сих пор ничего не знает, из-за чего я все время чувствую себя виноватой!

— И он не должен узнать, Гермиона, — со стальными нотками в голосе припечатал Гарри. — Все уже в прошлом. А он вряд ли сумеет понять… Да я и сам, честно говоря, ещё до сих пор не понимаю…

Он замолчал, резко опустил голову, судорожно сжав в кулаки руки. Что-то промелькнуло в карих глазах Гермионы после этих слов, суровость и недовольство сменились на… Сочувствие, понимание…

— Ты уверен, что это действительно так, Гарри? Что все в прошлом?

— А ты сама как думаешь? — он вновь решительно посмотрел на нее. — Ее тетка убила Сириуса, Гермиона! — изумрудные глаза сверкнули такой болью, смешанной со страшной яростью и отчаянием, что она невольно сжалась. — А ее отец вообще был одним из тех, кто напал на нас в Министерстве! Как думаешь, после этого я смогу хотя бы смотреть в ее сторону?

— Ты уже это делаешь, Гарри… — выдала она прежде, чем подумала. — Прости, это не мое дело, — тут же спохватилась, заметив, как помрачнело тяжёлой грозовой тучей лицо друга.

— Рон прав, нам нужно выспаться, — выдавил Гарри спустя минуту тягостного молчания, прежде чем приподнялся с кресла. — Спокойной ночи, Гермиона.

— Спокойной ночи, Гарри…

Аделин ждала этого матча по квиддичу, как никакого другого до этого. И не потому, что сильно переживала за то, выиграет ли на этот раз команда Слизерина у ненавистных гриффиндорцев, нет. Несмотря на искреннюю любовь к этому виду спорта, ее сейчас волновало нечто очень далёкое от первого матча в этом учебном году. Все это время, последовавшее после активации артефакта в кабинете профессора Снейпа, Аделин по возможности пыталась в поисках диадемы исследовать с помощью него замок. Прежде всего начала с Подземелья, пользуясь вечерними часами, когда в гостиной становилось пусто и там не застревал Блейз, а также своими возможностями старосты. И, к великому разочарованию, все ее поиски заканчивались… Ничем. Она наивно полагала, что если лорд и поручил ей найти эту давно утерянную реликвию, то сам лично видел ее в замке и, скорее всего, припрятал в родном слизеринцам месте. Не мог же он просто пошутить — с чувством юмора у этого сумасшедшего было явно все плохо — и потребовать от нее найти то, чего в замке заведомо быть не могло? Тогда, с другой стороны, если так хотел заполучить диадему, почему не сказал ей, где конкретно искать? Проверял? Издевался? Вполне возможно, от этого человека можно было ожидать чего угодно. А что если…

Что, если диадемы не было в Хогвартсе, и Аделин было поручено заведомо провальное задание? Тогда… Тогда, с болезненной горечью в сердце и безумным страхом в животе думала она, лорд убьет ее отца, как и обещал. Но… За что?

Насколько Аделин было известно, миссия, порученная ему в прошлом году, едва не сорвавшись, все же была выполнена. Тетка Белла все уши прожужжала про то, как она удачно успела в последний момент «преподнести хозяину пророчество». Причем ее глаза при этих словах отливали таким нездоровым блеском, что Аделин при виде этого становилось жутко. И зачем тогда господину вообще давать ей какие-то дурацкие задания, если судьба ее отца уже была решена, и стоило тому покинуть стены Азкабана, как зелёный луч тут же безжалостно ударит ему в грудь?

Все эти вопросы с каждым разом всё чаще возникали в голове, когда она видела: при бесчисленных поисках изображение глаза на перстне даже не начинало светиться, что могло бы предвещать о близости артефакта. Кольцо оставалось глухо ко всем потаенным уголкам, что Аделин проходила, причем не только в Подземелье, но и по возможности тогда, когда ходила на уроки по коридорам замка, иногда украдкой поглядывая на него. Поэтому, сегодня, когда большая часть студентов будет наблюдать за матчем, она решила отправиться на более тщательное обследование всех коридоров замка.

— У тебя такой вид, Лин, словно собралась не на матч, а на встречу с гиппогрифом, — слегка пихнул ее локтем Блейз, когда Малфой несколько раз промахнулась и ткнула вилкой мимо тарелки.

— Можно и так сказать, — рассеянно отозвалась та и огляделась по сторонам. — Я приду позже, поэтому не жди меня.

— Дело твое, — только и успел ответить Блейз, когда она, с невероятной скоростью закончив с завтраком, выскочила из-за стола и направилась к выходу.

На первом этаже Аделин уже даже не собиралась смотреть; во-первых, потому что было бы глупо не обнаружить диадему в месте, которое больше всего на виду, во-вторых, радиус действия перстня, судя по записям из книги, откуда она про него и узнала, был достаточно широк, глаз начинал сначала светиться при приближении к артефакту в пределах десяти-двадцати метров, это зависело от величины артефакта, затем нагреваться, а когда цель была совсем близка, он открывался, указывая хозяину на то, что задача выполнена. Поэтому, начинать Аделин решила со второго этажа и так идти выше, пока не обнаружит первые признаки близости артефакта.

— Гарри! — дернула друга за рукав Гермиона. — Какого черта ты делаешь?!

— Что? — он рассеянно перевел взгляд с места, где только что исчез силуэт Малфой, на подругу. — О чем ты?

— Зелье! Ты подлил Рону зелье удачи, это же нечестно!

— Ах, это, — почему-то облегчённо ответил он, — я ничего не подливал. Тебе показалось, — он с лукавой улыбкой посмотрел на слегка обомлевшего от этой новости Рона. — Идём?

— Ага, идём…

Цокот туфель о каменный пол отдавался эхом от стен замка, пока Аделин сосредоточенно наблюдала за изображением на перстне. Пройдя по всем закоулкам второго этажа, она добилась лишь того, что спугнула пару десятков пауков, несколько раз чихнула от облака пыли, когда решила из интереса приоткрыть одну из старых портьер, удивившись ветхости вельветовых шторок, но так ничего и не обнаружила. Перстень при всех этих действах оставался нем и глух, не проявляя никакой активности. Не теряя надежды, она пошла на третий этаж. Попутно разглядывая портреты на стенах, она искренне надеялась, что записи не врали, перстень действительно «чувствовал» нужный артефакт на достаточно приличном расстоянии, как если бы она играла с кем-то в игру «горячо-холодно», ведь заглядывать без необходимости во все классы и кабинеты преподавателей, а то и гостиные факультетов, куда ей был закрыт доступ, не представлялось возможным. И пока, по всей видимости, на третьем этаже было тоже невыносимо «холодно», перстень не подавал никаких признаков жизни.

Тяжело вздохнув, Малфой пошла на четвертый, уже потихоньку начиная сомневаться в том, что все правильно выполнила во время ритуала активации. Конечно, профессор Снейп был уверен в том, что дело было в другом, но все же червячки сомнения неприятно заползали в ее голову, когда, закончив с обходом четвертого этажа и устав от сквозняка и бесконечных коридоров, она буквально ползла на пятый.

Громкий смех, гогот и звуки бесконечного количества шагов оповестили Малфой об окончании матча. И явно не в пользу ее факультета, что, в совокупности с тем, что за все это время она ничего не добилась, вызвало серьезный приступ раздражения. Аделин с силой сжала в руке перстень, наблюдая за весёлыми лицами гриффиндорцев, мчавшихся по лестнице. А дальше… Дальше произошло несколько вещей. Левую ладонь, в которой был зажат артефакт, обожгло острой болью, она машинально раскрыла руку, с ужасом осознавая, что кольцо летит вниз, попадая под ноги студентов. Недолго думая, Аделин помчалась за ним, стараясь не терять из виду металлический ободок, что то и дело убегал от нее все дальше. Боль в руке, странные взгляды студентов, не совсем понимавших, что она вытворяет, — все это в эту самую секунду не имело никакого значения, ведь единственная ее возможность на спасение отца улепетывала вниз по каменным лестницам. Вот оно мелькнуло под ботинками одного из студентов, оттолкнулось от туфель другого и, наконец, остановилось на одной из лестничных площадок. Но, к ужасу Аделин, чьи-то пальцы подхватили перстень в ту самую секунду, когда она оказалась буквально в метре от цели. Словно в замедленной съёмке она подняла взгляд на лицо человека и столкнулась с острым, пропитанным непониманием взглядом. По мере того, как зелёные глаза смотрели на нее, непонимание сменялось на подозрение, а подозрение…

— Акцио перстень! — наконец, вспомнив про наличие волшебной палочки и посетовав на свою глупость, выкрикнула Аделин и ловко поймала украшение. Не став больше тратить времени и приняв решение на сегодня закончить поиски, она, не глядя на застывшую фигуру парня, уже двинулась вниз, но…

— Не так быстро, Малфой.

Несчастную левую ладонь вместе с кольцом сжали в стальной хватке, отчего она вскрикнула.

— Пусти руку, придурок! — зашипела она, изо всех сил пытаясь не выдать боли, что в этот момент пульсировала в и так и не успевшей зажить ране.

— Что это? — упрямо не отпуская ее, спросил Гарри.

— Не твое дело, Поттер! — пыталась вырваться Малфой. — Пусти, говорят тебе!

— Сначала скажи, что ты только что с таким упорством вылавливала? Зачем тебе это кольцо? — слегка дёрнув ее, продолжал допытываться Гарри.

— Семейная реликвия! — чуть не взвизгнув, выплюнула ему в лицо. — Доволен? В последний раз повторяю, отпусти мою руку, Поттер, или…

Что «или», она договорить не успела, так как Гарри, наконец, удосужился выпустить ее ладонь. Машинально раскрыв ее, Аделин обнаружила, как вокруг раны начала растекаться алыми каплями кровь. Но что самое удивительное, металлический ободок оставался неприкосновенным, словно не был странной причиной раскрытия уже почти затянувшейся раны.

— Что с твоей рукой? — голос Гарри привел ее в чувство, заставив вспомнить, что вот уже несколько минут она стояла и тупо пялилась на свою ладонь.

— Теперь доволен? — кинула она язвительно.

— Ты ведь не сейчас поранилась, не так ли? — внимательно посмотрев прямо в голубые глаза, спросил парень. — Я ещё неделю назад заметил повязку. Простые раны так долго не заживают, а значит…

— А значит, тебе не стоит совать нос не в свое дело, Поттер! — высокомерно заявила Малфой и, не дав ему больше возможности возразить, стрелой пронеслась мимо.

— Что-то здесь нечисто, — какое-то время глядя ей вслед, поговорил Гарри и двинулся в гостиную Гриффиндора.

Джинни радовалась этой победе не меньше всех остальных гриффиндорцев, устроивших шумную вечеринку в гостиной. Несмотря на ссору с братом, она была искренне рада, что он не просто не ударил в грязь лицом, но и показал настоящий класс, с достоинством утерев нос слизеринцам. Даже удачно зарядил квоффлом в одного из змеиных загонщиков в отместку за то, что схватил Джинни за шиворот после удачно забитого ей гола в ворота противника, едва не спихнув с метлы. Благо она успела ухватиться за рукоять и зарядить тому ногами, когда послышался свисток мадам Трюк. Поэтому сейчас, прокручивая в голове все самые удачные и неудачные моменты сегодняшней игры, Джинни была по-настоящему счастлива. Ещё бы, ведь в такие моменты она забывала про бесконечный контроль и самоанализ, полностью отдаваясь скорости и реакции, рассчитывая лишь на работу своих рецепторов и мышц. В такие моменты она чувствовала себя… нормальной. Обычной девушкой без демона в голове, которого все время приходилось держать под контролем, если она не хотела повторения истории, произошедшей на первом курсе.

— Я так горжусь тобой, Джин, — Дин с улыбкой протянул ей бокал с горячительным. — И Рон так утер нос этим выскочкам!

— Ага, — счастливо улыбнувшись парню, ответила Джинни. — Мы сегодня хорошо постарались. Гарри молодец, хорошее начало в качестве капитана. Кстати, — она обвела внимательным взглядом гостиную: — А где он?

— Не знаю, — пожал плечами Дин, закинув в рот кекс, выхваченный из горы остальных, расположенных на блюдах на ближайшем столе. — Думаю, скоро придет. Как-никак, это по большей части его заслуга.

Джинни кивнула в ответ, пригубив знакомой терпкой жидкости из бокала. Повсюду царило всеобщее оживление и веселье. Несколько девочек кокетливо щебетало в уголке с мальчиками, часть ребят продолжала активно вспоминать самые лучшие моменты сегодняшней игры и выкрикивать хвалебные тосты. В какой-то момент ей вообще показалось, что мир вокруг неожиданно погрузился в тишину, и лишь спустя пару минут Джинни осознала, что всеобщий гул затопил уши так, что лишил возможности разобраться толком в происходящем. Слегка пробравшись вперёд, она наконец поняла, в чем было дело. Ее дражайший братец, что буквально вчера вечером обвинял Джинни, Мерлин прости, в распутстве, в этот момент, ничуть не стесняясь публики, со всей отдачей целовался с Лавандой Браун. Точнее, не целовался, а буквально пожирал ее ртом под всеобщее одобрение гриффиндорцев.

— Мерлин! — закатив глаза, сказала она и как раз в этот момент столкнулась взглядом со своим парнем, что одобрительно ей подмигнул. Джинни лишь усмехнулась в ответ, привычным жестом схватившись за серебряную цепочку на шее. Серебряную цепочку, которой сейчас не было. — Черт! — ругательство потонуло в шуме, когда Джинни кинулась к выходу. Жемчужина, где она?

Она бежала по ступенькам так быстро, словно от этого сейчас зависела ее жизнь. По сути, так оно и было, ведь жемчужина… Она должна найти ее, пока не случилось чего-нибудь страшного… Бежала, пока взгляд не наткнулся на знакомую высокую фигуру, застывшую изваянием посреди лестничной площадки. Гарри стоял там, крепко сжимая ладонь… Аделин Малфой.

— Какого гоблина здесь творится? — пробормотала Джинни, спустившись на пару ступенек вниз.

Они стояли слишком далеко, чтобы она услышала, о чем они говорили. Но она ясно видела, каким взглядом Гарри смотрел на нее. Острым, подозрительным, но в то же время… Джинни не могла понять, что ещё плескалось в глубине столь родных ей изумрудных глаз, когда Гарри, наконец, отпустил руку Малфой и взглянул на ее ладонь. Что он пытался разглядеть там? Ей показалось, или на какой-то миг там мелькнуло… Беспокойство? Нет, не может быть, она уже придумывает себе лишнего из-за своей ревности. Но какого черта вообще Малфой здесь забыла? И в этот момент, словно услышав ее мысли, та бросилась вниз, сбегая по каменным ступенькам. Гарри ещё с минуту смотрел ей вслед, затем развернулся и направился вверх, идя прямо в направлении Джинни. А почему, собственно, она стояла здесь? Было же что-то важное… Мерлин, Джинни! Жемчужина!

И она, решив обдумать только что увиденное чуть позже, когда, как очень надеялась, найдется ее амулет, в стремительном темпе сбежала вниз. На улице, когда она выбежала, уже начало темнеть, и чем ближе Джинни была к полю, тем больше начинала сомневаться, что найдет ее. Где она могла её потерять? До матча жемчужина была с ней, Джинни ясно это помнила. Тут в голове четкой картинкой всплыло, как долговязый парень со Слизерина дёрнул ее после того гола. Тогда ей ещё показалось, что что-то треснуло, разорвалось, только вот ей было не до того, все силы были брошены на то, чтобы удержаться на метле и не свалиться вниз.

— Люмос! — Джинни вбежала на поле, пытаясь в небольшом кружке света отыскать ее.

Как же она жалела в этот момент, что на амулет не действовали манящие чары, да и любые другие чары такого уровня тоже, чёртово египетское изобретение вообще практически не поддавалось магии! Поэтому ей предстояло самостоятельно обыскивать каждый кусочек этого места. Бродя по ровному газону, словно собака, потерявшая хозяина и ищущая его след, Джинни реально осознала, насколько же большим было поле для квиддича. Под конец, когда уже совсем стемнело и она окончательно выбилась из сил, чувствуя, что ищет иголку в стоге сена, Джинни обречённо присела на одну из скамеек в раздевалке, где без особой надежды все же заглянула в каждый угол.

— Мерлин, — бормотала она самой себе, вцепившись руками в волосы. — И что же мне теперь делать?

Первое, что действительно хотелось сделать, так это навалять тому придурку, который мало того, что едва не покалечил ее, так и лишил столь драгоценной защиты. Это как же надо было дергать, чтобы порвать столь прочную цепочку?! Когда первая вспышка злости, привычно подавленная, прошла, к горлу начало подступать отчаяние, что вот-вот готово было вылиться из глаз солёными каплями.

— Так, без паники, Джинни. Слезами горю не поможешь, — сказала она самой себе и решительно встала со скамьи.

Она обыщет это чёртово поле столько раз, сколько ей будет необходимо, но не позволит ему снова прийти к ней. Иначе… Иначе Джинни сделает все, что угодно, но не даст себе заснуть сегодня ночью. Она найдет ее…

И пока Джинни активно искала пропажу, бегая по огромному полю, Гарри размышлял о событиях столь насыщенного дня. Первый победный матч в этом году, странное поведение Малфой, пышное празднество гриффиндорцев, на котором… Да, этот день явно не входил в разряд обычных, даже когда они уже выигрывали матчи. Когда Гарри вошёл в гостиную, ему тут же с овациями и поздравлениями вручили бокал огневиски; каждый стремился похлопать его по плечу и пожать руку за удачное начало сезона. Правда, не успел он толком прикоснуться к спиртному, как заметил нечто вопиющее, неожиданное, отчего сразу же вспомнился вчерашний разговор и возмущения Рона по поводу репутации Джинни. А сейчас, в этот самый момент, стоя посреди гостиной, этот самый Рон целовался в обнимку с Лавандой Браун! И Гермионы нигде поблизости не было…

— Знаешь, теперь я хорошо понимаю чувства Джинни, — шмыгнула носом Гермиона, когда он, какое-то время побродив по коридору, зашёл в один из заброшенных классов, ставших ей временным убежищем. — Я не должна была говорить тебе этого, Гарри…

— Все в порядке. 

Он подошёл ближе и присел на краешек парты, где примостилась Гермиона. Он не знал, что сказать ей, как поддержать в такой момент. Да и очередное упоминания о чувствах сестры Рона вводило в ступор. Сколько он не наблюдал за ней сегодня, не видел ничего того, что обычно замечал у девчонок, заинтересованно глядевших в его сторону. Конечно, он понимал, что Джинни вряд ли можно было сравнить с одной из этих хихикающих кокеток, но все же… Если она все это время любила его, а он до сих пор не заметил… Либо это все было неправдой, либо мисс Уизли очень хорошо скрывала свои чувства. В любом случае, Гарри относился к ней с большим уважением и трепетом, как к сестре лучшего друга, как к другу непосредственно, но не более того.

— Знаешь, мне порой так сложно понять вас, — сдавленно произнесла Гермиона, подавив очередной всхлип.

— Кого? — не понял Гарри.

— Мальчишек. Как вы умудряетесь не замечать того, что так очевидно…

Действительно, как? Гарри и сам задавал себе этот вопрос, понимая, к чему клонит Гермиона.

— Возможно, то, что вам кажется очевидным, для нас — темный лес. В случае Рона…

— Гоблин его подери! — неожиданно для Гарри зло выругалась Гермиона и яростно блеснула карими глазами.

— Э-э-э…

Как раз в этот, казалось бы, самый «подходящий» момент в класс ворвались двое. Рон и Лаванда явились, словно стая гиппогрифов, окатив своим шумом стены. И, сказать по правде, Гарри ещё никогда не видел Гермиону настолько сердитой, отчаянной… То, как она подняла свою палочку, каким безжалостным тоном произнесла заклинание, глядя прямо в глаза растерявшемуся Рону. В этот момент Гарри понял, что страшнее, чем девушка с разбитым сердцем, которая при этом ещё и отлично владеет сложными заклинаниями, может быть разве что стая дементоров. Да и те, наверное, в этот момент Рону показались бы менее страшными, с такими воплями он выбегал из класса.

В гостиную они вернулись не скоро, Гарри какое-то время после того, как Гермиона выгнала Рона, просто молча сидел рядом с ней, давая время прийти в себя.

— Я видел Малфой сегодня, когда возвращался с матча. Она шла с верхних этажей, — спустя какое-то время, убедившись, что она уже перестала судорожно всхлипывать, решил нарушить молчание Гарри.

— Да? — без особого энтузиазма откликнулась Гермиона. — И что?

— Тебе не кажется это странным? Сегодня играла команда ее факультета, а она явно не присутствовала на матче, плюс ко всему, когда я шел по лестнице, подобрал оброненное ей кольцо.

— Кольцо? — уже с более заинтересованными нотками спросила Гермиона. — Что за кольцо?

— Оно больше похоже на перстень. Крупный такой, с изображением глаза.

— Может, это семейная реликвия? Семья Малфой богата; я уверена, у них в доме полно всяких необычных вещей.

— Да, но зачем ей тащить его в школу? Тем более если эта вещь — ценная, — протянул задумчиво Поттер, наблюдая за пыльной дорожкой в слабом свете из окна. — У меня есть подозрение, — он кинул внимательный взгляд на Гермиону. — Помнишь, она выспрашивала что-то у Горбина? А сегодня ты бы видела ее лицо, когда я подобрал эту штуку. Она явно испугалась.

— Ты опять подозреваешь ее, Гарри, — с улыбкой отозвалась она.

— И на это есть все основания, Гермиона! Неужели ты не понимаешь?

— Знаешь, здесь я больше соглашусь с Роном, — осознав, что только что сказала, она тут же яростно закусила губу, но все же спустя пару секунд продолжила: — Вряд ли бы Волдеморт доверил шестнадцатилетней школьнице что-то. Тем более здесь, под боком у Дамблдора.

— Но тогда как объяснить все то, что я рассказал тебе? Согласись, такое поведение выглядит странным.

— Я и не отрицаю этого, Гарри, — покачала головой Гермиона. — Я могу попробовать поискать что-нибудь про этот перстень, если это действительно ценный артефакт, в книгах наверняка должны быть хоть какие-нибудь упоминания. Если тебя это успокоит, конечно. Только дай мне более точное описание.

На лице Гарри расплылась теплым лучиком благодарная улыбка. Несмотря на свое состояние и явное недоверие к его подозрениям в сторону Малфой, она все равно готова была прийти на помощь.

— Ты настоящий друг, Гермиона.

— Ты тоже, — она тепло улыбнулась ему в ответ. — Спасибо, что побыл тут со мной, хоть ты и не обязан…

— Не говори ерунды, — тут же перебил ее Гарри. — Пойдем? — Он протянул руку, чтобы помочь ей спуститься с парты.

В итоге, после того, как они с Гермионой распрощались в гостиной, Гарри сумел завалиться в спальню лишь в начале первого часа ночи. События этого дня, столь насыщенные и противоречивые, изрядно утомили его. Поэтому, стоило только его голове коснуться подушки, как он тут же погрузился в крепкий сон.

Храп, царапавший уши острыми звуками, заставил Гарри открыть глаза. Напротив, скинув на пол одеяло, сладко спал Рон. Симус и Невилл тоже были тут, отсыпаясь после удачной пирушки. Гарри взглянул на часы, стрелка показала пять часов утра. Мерлин, и какого гоблина он поднялся в такую рань?

Гарри перевернулся на другой бок и постарался вернуть утерянную дрему. Но как он ни старался, сладкое мгновение было безвозвратно упущено, сна не было ни в одном глазу. Что ж, решил Гарри, делать нечего, стоит занять себя чем-то до тех пор, когда он либо не заснёт вновь, либо же дождется пробуждения Рона. А ждать этого мгновения, что было проверено опытным путем, предстояло ещё долго.

Тяжело вздохнув, Гарри засунул руку под подушку и вытащил оттуда Карту Мародеров. Он всегда любил наблюдать за движением обитателей замка, когда был подвержен приступам бессонницы. Большая часть точек была рассредоточена по гостиным и кабинетам; где-то на третьем этаже бродила по коридорам кошка Филча; сам он, судя по всему, мирно посапывал в своей комнатке неподалеку. Гарри уже собирался закрыть карту, как одна точка привлекла его внимание.

«Аделин Малфой».

Словно рыбка в воде, она сначала выплыла из Подземелья, плавно направляясь вверх. Гарри сразу вспомнил, как встретил ее в прошлый вечер на лестницах, как удивился, увидев Малфой, обычно не заглядывавшую в эти края без особой необходимости, на верхних этажах в вечер субботы. Что она делала там и почему так волновалась?

Затаив дыхание, он наблюдал за тем, как точка передвигалась по лестницам, остановившись на пятом этаже, затем начала двигаться по коридорам этой части замка.

«Что она делает? — спрашивал себя Гарри, когда спустя минут двадцать блуждания точка с именем направилась выше. — Может, что-то ищет?»

Перед глазами всплыло взволнованное бледное лицо девушки, испуганный взгляд холодных голубых глаз, затрепетавших ресниц, когда она столкнулась с ним. Он знал, чувствовал, что здесь что-то было нечисто! И если его догадки верны, и Малфой было поручено какое-то задание… Что это было? Справится ли она с ним? И самое главное, что, к недовольству Гарри, промелькнуло беспокойством в сознании, что будет, если не справится?

Тут же одернув себя, Гарри вновь уткнулся взглядом в карту. Часы показали четверть седьмого утра, когда Малфой закончила с пятым этажом и начала подниматься на шестой. Он разрывался между желанием пойти и прямо расспросить ее обо всем, надеясь взять Аделин на испуг и попробовать выдавить нужные ему сведения, или же надеть мантию-невидимку и проследить на расстоянии.

Рассудив, что второй вариант был более правдоподобен, Гарри всунул ноги в башмаки и вытащил припрятанную под матрасом мантию. Схватив Карту, он уже собирался выйти из спальни, как вновь заметил нечто необычное. Из гостиной Гриффиндора выплыла точка с именем Джинни Уизли, и, сказать по правде, двигалась она так быстро, что Гарри на какой-то момент перепроверил, не показалось ли ему. Зачарованно он наблюдал, как точка с именем Джинни движется прямо на Малфой, мгновение и… Они сталкиваются, и обе на какой-то миг замирают.

— Какого хрена, Уизли?! — зашипела Аделин, потирая ушибленное плечо.

— То же самое могу спросить и у тебя, Малфой! — выплюнула в ответ Джинни, презрительно глядя на нее. — И какого гоблина ты тут забыла?

— А что, чтобы ходить по замку, куда мне угодно, нужно спрашивать у тебя разрешение? — холодно отозвалась Малфой, отметив про себя, что Уизли, как бы ни храбрилась, выглядела в этот момент на редкость паршиво. Прямо как в тот вечер, когда она наткнулась на нее в Подземелье.

— Знаешь, мне откровенно плевать на это, — не став спорить, Джинни обошла ее и побежала по каменным ступенькам вниз.

— Идиотка, — послышалось ей вслед, но Джинни было откровенно плевать на слова слизеринской выскочки, ее в этот момент волновало совсем другое.

Жемчужина, которую она так и не сумела отыскать вчера, которую так лелеяла вернуть...

На удивление, сегодняшняя ночь, несмотря на все попытки Джинни не заснуть, прошла для нее относительно спокойно. Какое-то время она держалась, не давая глазам сомкнуться и погрузиться в сон, но потом усталость все же взяла свое. Несколько раз она засыпала, вскакивая в тревоге от каждого шороха, но все это время он не разу не пришел. Не было липкой темноты, угроз, запугивания. У нее уже был опыт подобных относительно спокойных ночей в Норе, когда она с братьями особенно долго играла в квиддич и уставала до приятного изнеможения в теле, а также в дни, когда особенно хорошо удавалось контролировать свои эмоции, не давая себе возможности проваливаться в эмоциональные ямы. Но во все те дни на шее Джинни был спасительный амулет, а сейчас… Решив не испытывать судьбу вновь — все же негативный опыт уже был, и ощущения пробуждения в Подземелье ей не очень понравилось, точнее совсем не понравилось, — Джинни, едва первые лучи солнца прокрались в комнату, вскочила и побежала искать свою драгоценность, надеясь, что воскресным утром, когда было светло, удача будет на ее стороне.

«Либо я ее найду, — продолжая свои размышления, сказала себе Джинни, — либо буду убиваться каждый день на тренировках. Я не дам тебе пробить мою защиту, Том, так и знай!»

Тем временем Аделин продолжала свои поиски, пробравшись уже на седьмой этаж. Ноги гудели ещё после вчерашнего обхода, она ещё никогда столько времени не шаталась по холодным коридорам, стараясь заглянуть в каждый уголок, и теперь усилием воли заставляла себя идти дальше, не сводя глаз с перстня. Рука ещё саднила после вчерашнего, и, к своему сожалению, она обнаружила, что остатков мази, данной профессором, едва хватило на один раз.

Шорох откуда-то сбоку заставил Аделин судорожно обернуться. Тонкая стрелочка часов показывала лишь половину седьмого утра — то время, в которое обычно студенты и даже преподаватели в воскресное утро ещё проводят в постелях. Она специально выбрала этот час для поисков, поднявшись в несусветную рань, чтобы лишний раз не сталкиваться с кем-либо. Тяжело вздохнув, Аделин двинулась дальше. Пройдя пару коридоров, она вновь остановилась. Какое-то смутное, но очень знакомое чувство закралось, щекоча сознание, прямо под черепную коробку, ощущения дежавю лёгкими пушинками опустилось на плечи.

— Поттер! — выкрикнула Аделин, резко обернувшись. — Я знаю, что ты здесь!

Какое-то время ничего не происходило. Она прошла немного вперёд, пытаясь в воздухе уцепиться рукой за что-то.

— Трус! — выплюнула она в пустоту, после чего он наконец показался.

— Как ты узнала? — с удивлением глядя на довольно ухмыльнувшееся лицо, спросил он.

— Я прекрасно помню звук твоих шагов ещё с прошлого года. Научилась распознавать, когда… — резко посмотрела в глаза Гарри. — Какого черта ты следишь за мной?

— А какого черта ты тут делаешь? — спросил он в ответ. — Думаешь, я не заметил? Вчера, сегодня — ты что-то ищешь, Малфой.

— Как ты… — искренне удивившись, спросила она, пытаясь понять, каким образом Поттер обнаружил ее появление здесь этим утром.

— У меня свои методы, Малфой. Я же говорил тебе — не расслабляйся, — стальным голосом ответил Гарри. — И раз уж мы завели этот разговор, спрошу прямо. Зачем ты ходила к Горбину?

— Что? — ее зрачки расширились в испуге, но Малфой тут же одернула себя. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — добавила она невозмутимо и уже собиралась пойти к лестницам, наплевав сегодня на поиски, как крепкая хватка его пальцев не позволила ей этого сделать.

— Я все равно обо всем узнаю, Малфой. 

Она больше почувствовала, как он приблизился, теперь глядя на нее с высоты своего роста.

— Теперь я уже не сомневаюсь, ты сама себя выдала. Что. Ты. Делала. У Горбина? — припечатал он, опаляя горячим дыханием кожу, каждое слово.

— Я часто бываю у Горбина, если ты не знал, — закинув голову и буквально вцепившись взглядом в изумрудные радужки, в тон ему ответила Аделин. — А теперь, будь так добр, отпу… Ай!

Она вскрикнула, когда он резко встряхнул ее.

— Это кольцо, — он показал подбородком на перстень в ее руке. — Оно оттуда?

— Я не…

— Отвечай!

— Какого хрена ты орёшь на меня? — вновь попытавшись вырваться, возмутилась Малфой. — Не твоего ума дела, зачем мне это кольцо! Это амулет! От таких придурков, как ты!

— Хм, — хмыкнул, все же отпустив ее, Гарри. — А мне почему-то так не кажется.

Малфой тяжело вздохнула, пытаясь собраться с мыслями, натянула на лицо привычную издевательскую ухмылку.

— Я уже говорила, Поттер, тебе стоит провериться. В прошлом году тебе тоже много чего показалось, — она ядовито выделила это слово. — Что, винишь во всем меня? Мою семью?! — она повысила голос. — А кто тебя просил туда лезть? Ответь мне, Поттер, кто?

Он разозлился. Она видела, как померкли огоньки в зелёных глазах, как сомкнулись в прямую напряжённую линию губы. Но она начала злиться не меньше, видя, как Поттер упорно пытался влезть в ее дела.

— Думаешь, мне теперь очень весело из-за всего, что произошло? Мой отец в Азкабане, и если бы ты не сунулся тогда в Министерство, его бы не поймали! — она сделала шаг вперёд и, недолго думая, тихо добавила: — И никто бы не умер!

— Замолчи! — жёстко оборвал Гарри, яростно сверкнув глазами, напомнив ей в этот самый момент волка перед нападением. — Ты такая наивная дура, Малфой! Твой отец руководил этим; думаешь, если бы я не пришел, он бы не нашел другой способ, чтобы заманить меня туда?

— Хм, — горько усмехнулась Аделин, — конечно, нашел бы. Потому что ты — именно тот отчаянный идиот, что готов сожрать любую приманку, прикрываясь маской героя! Что? — добавила она, заметив, как вновь помрачнело его лицо и он сделал опасный шаг по направлению к ней. — Ты же знаешь, что это правда, Поттер. Признай это!

Казалось, эхо ее голоса в этот момент оглушило их обоих.

— Знаешь, Малфой, — спустя мгновение подал голос Гарри, продолжая идти в ее сторону, отчего Аделин вынужденно отступала назад. — Ты можешь сколько угодно защищать своего папочку, но факт это не поменяет: он — Пожиратель Смерти, шавка на поводке у Волдеморта, а ты, — он ткнул пальцем в ее сторону, продолжая наступать, вынуждая ее прижаться спиной к каменной стене, — его дочь, и явно пытаешься что-то сделать по указке одного ублюдка!

Горячее сбившееся дыхание Гарри опаляло ее кожу, когда сам он стоял столь близко, смотрел так остро, словно пронзая каждую клеточку ее тела невидимыми стрелами, отчего Аделин внутренне поежилась, но в то же время… Волнение мурашками прокатилось по ее спине, вынуждая судорожно вжаться в холодную стену.

— И что ты мне сделаешь? — усилием воли заставляя себя не отводить взгляд от его застывшего жёсткой маской лица, промолвила Аделин. — Что сделаешь? Скажи же, Поттер!

— Я не верю, что ты ни о чем не знала, — холод в его тоне, казалось, чувствовался кожей. — Не могла не знать.

— Поттер, я уже говорила тебе, что ничего не…

— Ложь!

Аделин злобно выдохнула, голубые глаза сверкнули острыми льдинками. Если он не желает ей верить, пусть катится! Она не будет унижаться перед каким-то придурком.

— Что ты творишь?! — ощетинились она, когда, заметив ее попытки уйти, Поттер одним четким жестом преградил ей дорогу. — Мерлин, ты вообще адекватный?

— Настолько же, насколько это можно сказать о тебе, — ничуть не смутившись, заметил он.

— И чего ты хочешь? — сложила руки на груди Аделин, уколов его самым холодным и презрительным взглядом, начиная по-настоящему злиться. — Я правда не знала, гоблин тебя раздери! Мне рассказали обо всем уже после, и, если начистоту, я уже очень жалею, что помогла твоим дружкам бежать тогда из кабинета Амбридж! Повела себя, как последняя дура, обманув всех, и теперь Паркинсон…

— Погоди, — не поверив своим ушам, остановил ее тираду Гарри и опустил руку. — Что ты там сказала про Амбридж?

Только в этот момент она поняла, что ляпнула лишнего. Слова размытой кляксой растеклись в воздухе, и Аделин, воспользовавшись его замешательством, резко дернулась и что есть сил побежала прочь.

— Малфой, стой! Стой, говорят тебе! — послышалось сзади, но она не останавливалась. Бежала по ступенькам вниз в родное Подземелье, попутно проклиная свой длинный язык.

Мерлин, и кто ее просил? Зачем она вообще опять начала оправдываться, как последняя дура? Не она ли недавно говорила, что он никогда ничего не узнает об этом инциденте? Раз уж решил обвинять ее во всех своих бедах, пожалуйста, но унижать ее Аделин ему не позволит! Пусть катится ко всем гоблинам мира, гиппогриф его раздери!

* * *

Джинни устало плюхнулась прямо на ровный зелёный газон поля, устало сжав лицо ладонями. Жемчужины нигде не было, сколько бы она ни искала. Мерлин, ну куда же она могла запропаститься? И что, что теперь ей делать, совершенно без защиты? Джинни устало откинулась на траву, смотря прямо в серо-голубую дымку октябрьского неба. Столько лет она практически не расставалась с этим даром жреца и тут так нелепо его потеряла! Сказать, что она злилась на себя, означало не сказать ничего. Прохладный осенний ветерок пробежался по пустым трибунам, где ещё вчера царило беспокойство и оживление, а сегодня была лишь разбавленная редким карканьем ворон тишина.

«Ну что ж, мисс Уизли, — обратилась к самой себе Джинни, не имея понятия, сколько она пролежала тут в таком положении. — С сегодняшнего дня ты будешь тренироваться больше обычного. А ещё неплохо было бы зайти к мадам Помфри за зельями…»

Джинни помнила свой первый опыт борьбы с тем, что так прочно засело у нее в голове. Бесконечные бутылочки с зельями, которые помогали лишь в троекратной дозировке, позволяя иногда спать без кошмаров. Но тогда она была ещё совсем маленькой, неопытной девочкой, не знавшей, как противостоять темному подонку, боявшейся его больше всего остального. Сейчас же… Сейчас Джинни искренне на это надеялась, она стала сильнее, научилась держать в узде эмоции, знала больше способов избежать встречи с придурком Риддлом. Ох, как она его ненавидела в этот момент!

«Спокойно, Джинни. Твоя злость только питает его», — напоминала самой себе, подавляя приступы гнева.

По крайней мере, утро, проведенное в поисках по необъятному полю, можно было частично засчитать за хорошую тренировку. А вечером она ещё вернётся сюда, чтобы полетать… С этими мыслями Джинни, не позволяя себе впадать в отчаяние, поджидавшего ее оголодавшим зверем и готового в любой момент впустить острые когти в кожу, приподнялась и направилась обратно в замок.

— Джинни? — знакомый голос окликнул, когда та вошла в гостиную. — Что-то случилось?

Она подняла голову, взглянув в его сторону. Гарри сидел, закинув ноги на журнальный столик, в одном из кресел перед камином с раскрытой Картой в руках. С Картой…

— Ничего, — просто ответила она. — Просто решила прогуляться с утра, — подошла и уселась в кресло поблизости. — А ты почему здесь так рано?

— Тоже не спится, — ответил он с некоторым подозрением во взгляде. — Ты уверена, что все хорошо?

— Уверена, — внутренне съежившись, твердо сказала Джинни и устало откинулась на мягкую спинку.

Гарри неспешно свернул карту, попутно косясь на изможденное лицо подруги. Ещё вчера Джинни была полна сил и энергии, что же такое случилось сегодня, что она так стремительно бежала, умудрившись столкнуться с Малфой? Кстати, насчёт нее…

— Слушай, Джинни, я хотел спросить тебя кое о чем, — издалека начал Гарри, когда она со слабым интересом посмотрела на него.

— О чем же?

— В прошлом году, когда нас поймала Амбридж, а потом мы с Гермионой увели ее в лес, — передернул плечами, — можешь рассказать подробнее, что потом случилось?

— Ах это, — усмехнулась Джинни, задумавшись. — Хочешь услышать про то, как облажалась Малфой?

— Можно и так сказать.

— Ну тут особо нечего рассказывать. Невилл задергался, а она кинула в него заклятие подножки. В итоге он сбил с ног Крэбба, тот задел своего идиота-дружка, началась шумиха. Правда, я не совсем помню, каким образом мы смогли достать палочки, их, вроде, Луна схватила… — откинув за спину волосы, добавила Джинни. — Потом мы их оглушили и сбежали. Вот и вся история.

— Понятно, спасибо, — протянул Гарри.

— А с чего вдруг такой интерес?

— Просто так, — он пожал плечами.

— Я, кстати, столкнулась сегодня с ней, — задумчиво проговорила Джинни. — Не понимаю, чего она шатается тут с утра в воскресенье.

— Видела? — сделав вид, что ни о чем не подозревает, спросил Гарри.

Джинни кивнула. Впрочем, ее собственное поведение было не менее странно, чем поведение Малфой, поэтому она решила не продолжать тему.

— Давай сыграем во что-нибудь, пока остальные не проснутся, — предложила она, окидывая гостиную в поисках настольных игр.

— Давай, — согласился Гарри, убирая ноги со столика. Им обоим, судя по всему, не мешало сейчас отвлечься.

Весь оставшийся день Джинни распределила так, чтобы максимально не думать о том, что может ждать ее ночью. Сделала домашнюю работу, отправившись в библиотеку вместе с Гермионой, прогулялась с Дином, хотя милой романтической прогулкой это назвать можно было с большой натяжкой, большую часть времени они просто молчали, а затем… Затем она взяла в руки метлу и отправилась летать на поле, предварительно спросив разрешения у мадам Трюк. После того, как намотала по меньшей мере десять кругов вокруг поля, испробовав пару финтов и переворотов, Джинни, довольная проделанной работой, оправилась обратно в гостиную. До последнего надеясь на эту ночь…

— Давно не виделись, милая, — бархатный голос растекся черной жижей по сознанию.

— Гоблин бы тебя побрал, Риддл! — выругалась Джинни, осматривая уже знакомую темную комнату с черными, переливавшимися отблесками огоньков редких факелов, залы.

— Ты так груба, Джиневра, — насмешливо заметил Том, жестом приглашая ее присесть на обитое зелёным бархатом кресло напротив такого же, где в этот момент сидел он сам.

— А ты необычайно вежлив для такого подонка, — решив не спорить, Джинни удобно, хоть и без особого энтузиазма, устроилась на мягкой поверхности.

— Я бы на твоём месте не стал так грубить, — в темных глазах блеснули недобрые огоньки, заставившие Джинни едва заметно сжаться. — Ибо в ближайшее время мы будем с тобой встречаться о-о-очень... — он особо выделил это слово, отчего ей тут же стало не по себе. — Часто.

— Я вроде бы говорила, что больше не поведусь на твои сладкие речи, — она устало откинулась на бархатную спинку креснла. — Так что можешь не стараться.

— Ты просто не осознаешь в полной мере, от чего отказываешься.

Том взмахнул рукой, и на изящном круглом столике между ними материализовались чайник и пару чашек с круглыми боками.

— Чаю?

Джинни мотнула головой.

— А я все же выпью.

Он наполнил обе чашки и неспешно отпил пару глотков из одной.

— К чему вся эта демонстрация? — спустя несколько мучительных минут, в течение которых Том лишь насмешливо поглядывал на нее, отпивая теплую жидкость из кружки, воскликнула Джинни. — Ты же даже не существуешь!

— А вот это уже обидно, — цокнул Риддл и деланно строго покачал головой. — Я существую, душенька, пока существуешь ты. Так что поверь, в мои планы не входит убивать тебя.

— В прошлый раз ты едва не сделал это.

— В прошлый раз я был внутри дневника, смею тебе напомнить, — невозмутимым тоном пояснил Том. — А предмет неодушевленный сильно отличается от живого носителя. Если ты понимаешь, о чем я.

Знакомая ядовитая усмешка растянула тонкие губы.

— Сволочь.

— Хм, — ясно услышав ее последние слова, Том также неспешно приподнялся с кресла и изящной походкой хищника направился к ней.

С каждым его шагом Джинни казалось, что она все больше вжимается в мягкую спинку мебели, будто бы стараясь раствориться, исчезнуть в ней.

— А теперь послушай меня внимательно.

Обе руки с длинными пальцами опустились на подлокотники кресла по обе стороны от нее.

— Здесь, в этой зале, хозяин я. Хочешь или не хочешь, ты будешь обращаться ко мне уважительно или…

Джинни взвизгнула, яростно схватившись обеими руками за голову. Страшная боль поразила ее виски, сдавливая голову, словно железные тиски.

— Ты поняла меня?

Он опустился так низко, что она ощутила теплое дыхание, опалившее расплавленным воском щеку.

— Не слышу?

— Поняла, — пытаясь прийти в себя, ответила Джинни и все же нашла в себе силы кинуть на него полный ненависти взгляд.

— Правильный выбор.

Он ласково провел рукой по рыжим волосам и с лёгкостью оттолкнулся от кресла.

— А теперь выпей со мной чаю, дорогая.

Он протянул ей кружку, которую Джинни нехотя, но все же приняла.

— Нам с тобой предстоит ещё много чего обсудить.

1997

— Мама, мне страшно. Почему это все происходит с нами? — вопрос сорвался сам собой, прежде чем она успела остановить себя.

Последние дни их пребывания в Малфой-мэноре прошли на редкость спокойно. Лорд не заявлялся, отправившись по каким-то «особо важным» делам и велев не тревожить его без причины, ведь иначе… Ей не раз доводилось видеть, как бывало иначе: собственный отец, благородный наследник рода Малфой, становился похожим на жалкое пресмыкающееся под лучами страшных пыток, когда господину что-то не нравилось или он приходил в ярость.

Изящная высокая женщина с уложенными в сложную прическу белыми волосами, в черном, обтягивающем тонкую талию, закрытом платье в пол подошла и мягко взяла руку дочери в свою. Как всегда невозмутимая и спокойная, строгая в проявлении чувств, но в то же время способная утешить в самую трудную минуту, миссис Малфой всегда являлась для нее примером для подражания, истиной леди, достойной быть хозяйкой их огромного поместья, и в то же время любящей, заботливой матерью.

— Не знаю, милая, но мы должны быть сильными…

Звонок, показавшийся невероятно громким в этот момент, возвестил всех присутствующих в просторной зале о нежданных посетителях.

— Я сама, Люциус, — твердым голосом сообщила Нарцисса и стремительным шагом вышла из гостиной.

— Папа? — подойдя к отцу, застывшему скульптурным изваянием в изящном кресле, подала голос Аделин. — Кто это может быть?

— Не знаю, Лин, — ответил он невозмутимо, коротко посмотрев на дочь. — В любом случае, я никого сегодня не ждал.

Какое-то время они молчали, в тягостном ожидании наблюдая, как весело играл огонь, потрескивая в огромном, выложенном из черного кирпича камине. Над ним возвышалось не уступавшее по размерам зеркало, отражавшее мрачную обстановку комнаты. Аделин не любила бывать здесь, ей больше по душе были кремовая или жемчужная гостиные, которые собственноручно обставляла миссис Малфой, но в последние годы их жизни мистеру Малфою от пребывания здесь словно становилось спокойнее. Словно внешняя мрачность старинного — именно в этой части замка долгое время обстановка оставалась в целом нетронутой, в отличие от комнат, за которые взялась миссис Малфой — помещения поглощала весь тот мрак, что творился внутри. Аделин видела, как, несмотря на внешнюю невозмутимость, напрягся в этот момент отец, как серые глаза словно застыли мертвым зеркалом, отражая посторонние сложившейся ситуации яркие огоньки пламени.

— Папа, — ее руки мягко легли на напряжённые плечи, отчего те едва заметно вздрогнули. Аделин сглотнула, поймав чуть оживившийся взгляд его глаз в зеркале. — Мы сделали все, что он приказал нам. Этот дом по какой-то неведомой мне причине стал его пристанищем, словно это и не наш родовой замок вовсе! И более того… — резко выдохнула она, силясь не дать волю подкравшимся при этих мыслях слезам. — Он до сих пор угрожает убить тебя! Скажи, — она затаила дыхание, попытавшись скрыть дрожь в голосе. — Почему так случилось?

Люциус молчал, словно вовсе не услышал ее сорвавшиеся раненой птицей слова. Спустя какое-то время его рука потянулась к ладони дочери, сухие тонкие губы коснулись тыльной стороны.

— Это все моя вина, принцесса…

Звук шагов большой группы людей, судя по усиливавшемуся с каждой секундой шуму, какая-то суета и возня послышались снаружи как раз перед тем, как огромные двери раскрылись, заставив их судорожно обернуться.

— Сюда.

Миссис Малфой вошла внутрь, приглашая гостей зайти в помещение. Среди довольно неопрятного вида мужчин в каких-то лохмотьях, в которых Аделин узнала егерей, она разглядела их старого знакомого оборотня Фенрира, что вызывал дрожь каждый раз, стоило только хищному взгляду коснуться ее лица. Аделин даже невольно отступила на шаг назад к отцу, приподнявшемуся с кресла и тоже с тревожным любопытством вглядывавшегося в лица посетителей.

— Они утверждают, что схватили Поттера.

Голос матери прозвучал откуда-то издалека, и только в этот момент Аделин заметила связанную группу людей, что вытолкнули вперёд мужчины.

Вечно взлохмаченная, явно потрёпанная жизнью Грейнджер, изувеченный, весь в кровоподтеках Уизли и…

— Мерлин, что это с ним? — вырвалось у Аделин, когда она взглянула в лицо.

— Приведите их сюда, поживее, — тут же оживился Люциус, двинувшись навстречу пленникам. Какое-то время он всматривался в расплывшееся до страшных размеров, с узкими щелочами вместо глаз, лицо Гарри, сходство которого с прежним можно было разглядеть разве что по круглым очкам. — Аделин, — обернулся к ней, подзывая ее ближе. — Посмотри-ка внимательно, это он? Поттер?

Щелочки обратились к ней, отчего Аделин тяжело сглотнула. Эти взъерошенные волосы цвета угля, тонкий силуэт, изогнутый сейчас под тяжестью веревок, да даже застывшее в ожидании ее ответа выражение на совершенно, казалось бы, чужом лице. Она узнала его. Не могла не узнать, даже если бы ей показали его со спины.

— Что здесь происходит? — голос тетки Беллы ворвался в гостиную, затем же появилась и она сама, с лохматой шевелюрой темных кудрей и безумным жгучим взглядом. Казалось, стук каблуков женщины отдавался громким эхом в ушах, пока та входила в гостиную. Мерлин, только ее здесь и не хватало!

— Они утверждают, что поймали мальчишку Поттера! — с возбуждением в голосе заявил мистер Малфой и вновь обернулся к дочери. — Ну же, Лин, посмотри хорошенько.

— Я помню это личико, — неспешно обойдя группу схваченных, задумчиво протянула Беллатриса. — Грязнокровка! — выплюнула она в лицо Грейнджер. — А это — мерзкий предатель крови Уизли?! Точно! Дружки Поттера! Чего же мы ждём, Люциус? Надо вызывать…

— Это не он! — воскликнула Аделин, в панике наблюдая за тем, как Беллатриса потянулась к метке. — Не он…

1996

— Оставь меня в покое, Нотт! У меня совсем нет сейчас настроения выслушивать всю эту чепуху! — огрызнулась Аделин, пытаясь отделаться от общества навязчивого однокурсника, что решил последовать за ней, когда та направлялась к кабинету своего декана.

— Да брось, Малфой, — расслабленно произнес Тео, обгоняя ее. — Тебе еще не надоело все время кричать на меня?

— Надоело, ещё как, — фыркнула Аделин, стараясь ускорить шаг. — Поэтому будь так добр, отстань, Тео!

— Ну куда ты так спешишь, а? У тебя же сейчас свободный урок. 

Он перегородил ей дорогу, застыв высокой статуей посреди коридора.

— И что? Если ты думаешь, что я горю желанием потратить свое свободное время на тебя, то сильно заблуждаешься. — Аделин попыталась обойти его, но Тео выставил в сторону правую руку, не давая ей такой возможности. — Послушай, Нотт. — Аделин сложила руки на груди, бросая на него хмурый взгляд коршуна, который не успел сцапать свою добычу. — Я. Ничего. Не забыла. Понятно тебе? И радуйся, что Блейз до сих пор не набил твою симпатичную мордашку и даже находит в себе силы общаться с таким придурком, он человек незлопамятный и очень даже добрый. В отличие от меня, — добавила она жёстким тоном. — То, что мы по просьбе родителей заключили перемирие, не значит, что ты вновь можешь преследовать меня. Но до тебя, судя по всему, очевидные вещи не доходят, раз ты и в прошлом году решил мне жизнь попортить!

— Я всего лишь пытался ухаживать за тобой, Лин, — проговорил Тео, обескураженный ее гневной тирадой. — А сейчас после всего, что произошло в Министерстве… — взгляд голубых глаз на миг застыл, стал серьезным. — Нам стоит забыть прошлые обиды и как никогда быть сплочёнными, понимаешь? Кто ещё способен понять тебя так, как я? Ведь моего отца, как и твоего, тогда повязали.

Он тяжело вздохнул, обводя взглядом раскинутый просторной каменной аркой потолок замка.

— Я бы хотела сказать, что сочувствую тебе из-за отца, но ничего, кроме отвращения к такому, как ты, не испытываю. И сама не нуждаюсь в твоём сочувствие, упаси Мерлин! — Аделин тяжело вздохнула, подавляя приступ подкравшегося раздражения, что острыми когтями начало царапать горло. Заметив некоторое замешательство, застывшее на лице Нотта, поспешила обойти его.

— Почему ты все время поступаешь так со мной, Малфой?

Она продолжала идти вперёд, стараясь не слушать его.

— Скажи, что плохого в том, что я делаю? Почему ты так жестока ко мне?

— Жестока? — Малфой резко остановилась, оборачиваясь, растягивая губы в кривой усмешке, что некрасиво исказила и без того острые черты ее лица. — Я, кажется, уже сказала тебе, милый Теодор, что очень хорошо помню, что произошло тогда на Святочном балу. Думаешь, завалишь меня подарками, и я все ненароком позабуду?

Любопытство на лице Нотта тут же померкло, сдулось, словно пламя на свече, он недовольно посмотрел на нее.

— Я уже сотню раз извинился, Лин, я тогда был пьян.

— Это тебя не оправдывает, чертов придурок! — в ярости выплюнула Аделин, сверкая глазами. — Я сказала тебе не приближаться ко мне даже на шаг после такого, но ты не понял! Интересно, откуда такая смелость?

— Я…

— И не ты ли в прошлом году переспал с Паркинсон, а потом наврал всем, что ходил со мной на свидание? Как думаешь, сильно счастлива я была после этого? За спиной начали шептаться, единственная подруга объявила меня предательницей и до сих пор проходу не даёт, все время упрекает за то, что ты пристаешь ко мне!

— А при чем здесь Паркинсон? — с искренним непониманием спросил Нотт, удивлённо взглянув на нее.

— Ты совсем идиот или только притворяешься? — Аделин буквально впилась яростным взглядом в голубые радужки, но тот так и продолжал удивленно хлопать глазами. Тяжело вздохнула. — Раз уж у этой дурочки сил хватает только на то, чтобы во всем винить меня, то скажу сама. Она уже давно запала на тебя, Нотт, даже несмотря на все твои выходки, продолжает преданной собачкой бегать за тобой! И это я ей ещё не поведала о том, что бывает, если ты переберешь с алкоголем, хотя, уверена, она и тогда будет на твоей стороне.

— Ну я никогда не давал ей повода, — с задумчивостью в голосе проговорил Тео и вновь посмотрел на Аделин. — А то, что мы переспали… Ее никто не заставлял, и я ничего ей не обещал. А насчёт свидания… Как ещё я мог привлечь твое внимание? — ответил он, ничуть не смутившись на подобное обвинение. — Ты весь год мне отказывала, не принимала никаких подарков, словом, строила из себя принцессу! Как и сейчас продолжаешь…

— Так, может, это потому, что я тоже никогда не давала тебе повода, а после того случая ты мне и вовсе стал противен, не думал об этом? — прошипела Аделин, окинув его презрительным взглядом, а затем посмотрела на тонкой ободок часов, что обвивал левую руку. Мерлин, сколько времени она уже потеряла, пытаясь отделаться от него! — Пора уже перестать докучать мне, Нотт, я никогда не прощу тебе все то, что ты сделал. И подачки твои мне не нужны!

Она вновь развернулась, желая как можно скорее закончить этот разговор. Неприятные воспоминания прошлых лет вспылили в памяти назойливыми комарами, цепляя за собой другие, надёжно, казалось бы, припрятанные.

— Неужели из-за какой-то глупости ты даже не дашь мне шанса, Малфой? — ужаленный ее словами, поникшим голосом спросил он, вновь следуя за ней. — Все люди совершают ошибки.

— Твои ошибки непростительны, Тео, разговор окончен. А теперь прости, профессор Снейп настоятельно просил меня зайти к нему, так что… — Аделин быстрым, как выпорхнувшая из цепких лап хищника птичка, шагом скользнула за поворот коридора, мечтая о том, чтобы он прекратил ее преследовать.

Ох, как же она злилась на него в этот момент! Казалось бы, все уже в прошлом, она давно не вспоминала с ужасом тот случай, что произошел на Святочном балу. Но стоило только Теодору появиться в поле ее зрения, как неприятные картинки то и дело жалили сознание озлобленными пчелами. И такое слепое непонимание и навязчивая настойчивость с его стороны бесили, выводили из себя, а далеко не молчаливые упреки Панси только добавляли масла в огонь. Даже сегодня утром, когда Аделин вошла в гостиную, Паркинсон успела выразить недовольство по поводу того, что Нотт подарил ей эти чертовы конфеты, которые сама же успешно спасла от сожжения в камине. Мерлин, как же ей это все надоело! Его ненужные глупые подарки, вечные попытки Паркинсон обвинить ее!

Стук в дверь мрачного кабинета прокатился глухим эхом, отразившимся от каменных стен.

— Войдите, — тягучий, словно патока, голос позволил ей с силой толкнуть дверь и войти внутрь.

— Что произошло, что вы с такой яростью врываетесь в мой кабинет? — с холодным упрёком в голосе спросил Снейп. — Неужто отбивались от стаи гоблинов и решили сообщить мне о столь досадном недоразумении?

— Уж лучше бы была стая гоблинов, — пробормотала себе под нос Аделин и прямо посмотрела на него, стараясь выкинуть все мысли о произошедшем ранее. — Простите, профессор Снейп, что потревожила, но мне снова нужна та мазь.

— В самом деле?

В тоне его голоса проскользнуло удивление, лицо же осталось прежней непроницаемой маской.

— Сами взгляните. — Аделин вытянула вперёд левую ладонь, продемонстрировав так и не заживший за прошлую неделю порез. — Рана раскрылась, когда я случайно сжала в руке перстень.

— Плохой знак, — Снейп вынул из кармана мантии палочку и взмахнул, пробормотав какое-то заклинание. — Что я говорил вам о привязке кровью?

Спустя несколько минут, в течение которых колдовал над ее рукой, он строго посмотрел на нее.

— Что в случае ошибки последствия будут в десять раз хуже… — робко подала голос Аделин, затем добавила, смело блеснув глазами: — Но вы же сами говорили, что никакой ошибки не было!

— Так и есть, мисс Малфой, я до сих пор уверен в этом. Но ваша рана… — он бросил выразительный взгляд на ее ладонь. — Простой мазью здесь теперь не отделаешься.

Аделин громко сглотнула.

— Все настолько серьезно?

— С помощью крови вы усилили привязку к перстню, а тот, в свою очередь, настроился на весьма темный артефакт. Я говорил вам, что зелье — это своего рода проводник. В тот раз оно попало в открытый порез, вызвав небольшое заражение, что мы пытались остановить мазью. Сколько я говорил вам носить повязку?

— Неделю, сэр, — ответила она тихо, в этот момент вспомнив, что сняла ее уже не четвертый день носки, когда заметила первые признаки заживления.

— И как я понял, — черные глаза вновь строго прошлись по лицу Аделин. — Прикоснувшись перстнем, по какой-то неведомой мне причине, к незащищённой повязкой ране вы только усилили эффект. И как вы собрались выполнять то, что вам поручено, когда так легкомысленно относитесь к столь простым указаниям?

Она молчала, не давая себе возможности отвести взгляд от застывшего каменной маской лица, но в то же время не смея произнести ни слова. Аделин действительно не считала эту царапину чем-то серьезным, сколько подобных она получала до этого, а тот случай с гипогриффом… Тогда Аделин всерьез думала, что может лишиться из-за своей легкомысленности руки, но та зажила благодаря стараниям мадам Помфри спустя всего пару дней. И она прекрасно знала про то, насколько осознанным должно было быть решение волшебника использовать в каком-либо ритуале собственную кровь. Как и то, во сколько раз возрастает вероятность удачного исхода, что в ее случае было просто необходимо. Для жизни отца, спокойствия матери и благополучия всей семьи Малфой. Но неужели эта дурацкая царапина могла представлять серьезную опасность? Столь серьезную, что Снейп так строго отчитывал ее?

— Я была не права, профессор, — наконец, подала голос Аделин. — Но вы же поможете мне?

— Только если вы будете четко следовать моим указаниям, мисс Малфой, — холодно ответил Снейп. — Это понятно?

— Да, сэр.

— Для начала…

Спустя минут пятнадцать его объяснений о том, какое зелье и в течение какого времени ей следует пить, какой мазью смазывать ладонь и насколько долго носить повязку, а также указанием зайти за этим самым зельем завтра вечером, так как запасы профессора в этом случае были на исходе, и флакончика, что он дал ей, должно было хватить только на два раза, Аделин наконец покинула кабинет декана.

Тяжело вздохнув, она смогла отправиться обратно в гостиную, где, как надеялась, должен был быть Блейз. После их разговора об Уизли, когда он практически открыто признался ей, что та ему нравится, что-то неприятным червячком закралось в душу Аделин. Ей было интересно, как давно ее лучший друг заглядывается на сестричку дружка Поттера и почему она, самая близкая ему подруга, начала замечать что-то только после язвительных замечаний Паркинсон. Паркинсон, что кроме своего ненаглядного Нотта, казалось, никого больше не видела! А этот придурок…

Аделин долгое время думала о том, чтобы раскрыть Панси глаза, рассказать об истинном лице подонка, да вот только… Каждый раз, когда она хотела поговорить с ней, рассказать то, что действительно случилось на балу, что-то останавливало, сжимая спазмом горло, не давая возможности говорить. Ей было… Стыдно, жутко обидно и неприятно вспоминать это. Аделин боялась рассказать ей, ведь то, как Панси остро реагировала на любые знаки внимания Нотта по отношению к Малфой, а также на сплетни о том, что Тео переспал с очередной красоткой, при этом умудряясь защищать его и выставлять только в лучшем свете…

— Он красивый парень и пользуется большой популярностью среди девчонок, — спокойно заявила ей как-то Панси. — Кроме тебя разве что. Поэтому ты ему и нравишься.

— То есть тебя не смущает, что, открыто ухаживая за мной, он при этом нисколько не стесняется спать с другими?

— Во-первых, — уперев руки в бока, строго начала Панси, — вы с ним не встречаетесь. Ты не знаешь, какой он в отношениях!

— А ты будто знаешь? Не будь такой наивной, Панс.

— Такое ощущение, что ты меня отговариваешь, Лин.

— Отговариваю от чего? — с непониманием переспросила Аделин. — От того, чтобы встречаться с ним? Если так, то да, потому что он сделает тебя несчастной!

— Откуда тебе это знать, а? Или ты... — Паркинсон подозрительно сощурила глаза. — Или ты сама хочешь с ним встречаться и просто ломаешься?

— Упаси Мерлин, — закатила глаза Аделин и устало взглянула на подругу. — Успокойся, Паркинсон, сдался мне твой Нотт…

Такая слепая влюбленность, нежелание в упор видеть очевидных недостатков парня со стороны Паркинсон пугали Аделин; она боялась, что та, расскажи Аделин обо всем, тут же обвинит во всем подругу или вообще не станет ее слушать. Да и поведение Панси в прошлом году, когда Нотт открыто наврал всем про свидание с Аделин — которого не было и быть не могло! — а Паркинсон кошкой набросилась на нее, а не на своего ненаглядного, доказало правдивость ее мыслей. В тот момент Аделин поняла, что доказывать что-либо было бесполезно, Панси в любом случае будет винить во всем ее. Поэтому единственным человеком, которому она всецело могла довериться, по-прежнему оставался Блейз. Но вот один вопрос не давал теперь покоя: мог ли то же самое сказать про нее сам Блейз?

После их недавнего разговора Аделин действительно задумалась, а действительно ли она была ему близким другом? Забини знал о ней, можно сказать, все, даже порой больше. Все эти годы он был ее верным советчиком и хранителем тайн, которые она ни за что не осмелилась бы доверить кому-либо ещё, даже родной матери. Причем, что больше всего удивляло Малфой, Блейз первым подмечал вещи, что только начинали формироваться у нее в мозгу в четкие факты, замечал их по ее поведению, о чем потом и сообщал подруге. И после таких вот разговоров, где они вместе пытались разобраться в том, «а что же всё-таки произошло», Аделин начинала осознавать, во что действительно вляпалась. И тот случай на третьем курсе, когда Грейнджер влепила ей пощечину, она помнила так четко, вплоть до мельчайшей детали, словно это случилось только вчера…

— Лин? — голос Блейза застал ее тогда, одиноко сидящей на одной из лестниц. — Крэбб и Гойл сказали, что ты пошла сюда. Что случилось?

— Ничего, — ответила она, держась за отбитую щеку. Блейз подошёл ближе и присел рядом, осторожно отведя ее руку.

— Кто?

В голубых глазах отразились яростные огоньки, вся фигура Аделин напряглась в этот момент, словно хищник перед схваткой.

— Эта сучка Грейнджер посмела ударить меня! Меня — наследницу древнего рода Малфой! Прямо на глазах у придурка Уизли и Поттера!

— За что? — искренне удивился Блейз, пытаясь представить себе сцену, где заучка Грейнджер замахивается и с силой ударяет Малфой. — Она даже ответить тебе толком не могла никогда, вечно цеплялась за Поттера. Что же такого случилось сегодня?

— Хм, — злобно усмехнулась Аделин, прищурив глаза, — похоже, мы оба ее недооценивали, Блейз. Это все та тупая птица, из-за которой я чуть руки не лишилась! Они услышали, как я рассказывала Крэббу и Гойлу о казни, и потом…

В этот момент она застыла, оцепенела, словно резко вспомнив что-то. Что-то явно неожиданное и столь же неприятное, о чем говорили нахмурившиеся светлые брови, вступившие в схватку на ее переносице.

— Что потом? — он слегка тряхнул ее за плечо. — Лин?

— Поттер… — рассеянно проговорила та, застыв взглядом в одной точке. — Я до сих пор не понимаю…

Тот самый момент впечатался в память, словно вырезанный скульптором на мраморе. Момент, когда она, пылавшая яростью и стыдом после той неожиданной и столь же позорной пощечины, посмотрела на Поттера. И не боль от удара, не обжигавшее нутро чувство унижения и жажда мести обнаглевшей грязнокровке заставили ее впоследствии по нескольку раз прокручивать в голове произошедшую сцену, отнюдь. Взгляд Поттера, полный презрения, ненависти и торжества, горевшего в зелёных глазах, когда он посмотрел на нее, и в то же время наполненный гордостью и уважением, когда он перевел его на Грейнджер. Казалось, она запомнила его навсегда. А ненавистная выскочка мало того, что так унизила ее, наследницу древнего чистокровного рода, но ещё и смела пользоваться расположением самого известного в среде волшебников мальчика, мальчика-который-выжил и теперь строил из себя чертового героя и защитника всех убогих. Мальчика, что смел отказать в дружбе ей — богатой и воспитанной в лучших традициях благородных волшебников аристократке, предпочтя вместо этого… Мерлин! Один нищеброд Уизли чего стоил!

— Тебя расстроило то, как он на тебя посмотрел? — с искренним удивлением в голосе переспросил ее Блейз. — Лин, ну вы же ненавидите друг друга, разве это не так?

— Ты не понимаешь, Забини, — упрямо продолжила Аделин. — На нее, мерзкую грязнокровку, он смотрит с большим уважением, чем на меня. Меня!

— Потому, что он дружит с ней, а не с тобой, — осадил ее Забини. — Поттер вырос в среде магглов, для него наши принципы — ничто, пустой звук. А та же Грейнджер гораздо ближе, так как она грязнокровка. Более того, ты сама объявила его в кровные враги в первый день школы. Неужели ты не понимаешь?

— Не понимаю. Не понимаю! — резко вскочила Аделин, гневно сверкнув глазами. — Да я… Да она… Она поплатится за то, что сделала сегодня! Вот увидишь! Поплатится…

И момент для расплаты представился что ни на есть подходящий, лучше даже придумать было нельзя. Чемпионат мира по квиддичу, яркое событие, где она с отцом занимала лучшие места в ложе с министром, наслаждаясь масштабным представлением и столь же захватывающей игрой. Она ясно помнила, как после матча отец оставил ее в палатке, внутри больше похожей на апартаменты очень дорогого отеля, а сам ушел говорить с какими-то «очень важными» людьми. Он часто делал так, все время напоминая дочери о необходимости полезных связей. И Аделин вежливо улыбалась нужным людям, с которыми общался отец, вела светские беседы с детьми этих самых людей, вне зависимости от того, нравились они ей или нет. Ведь если папа сказал, что надо, значит надо, спорить было бесполезно. Хотя иногда она все же могла выкинуть что-нибудь эдакое, как например, пролить изысканный суп на дорогие штаны гостя, если собеседник ее уж очень раздражал. Папа, конечно, злился, но искренние извинения любимой и единственной дочери сводили на нет весь гнев. До поры до времени…

Правда, в этот раз этим самыми «важными» людьми были волшебники, которых отец называл никак иначе, как своими давними друзьями. Друзьями, что по молодости именовали себя Пожирателями Смерти. В тот момент Аделин ещё не совсем понимала всю серьезность их задумки, знала лишь, что они собирались попугать и поставить на место грязнокровок, заполонивших трибуны чемпионата, и устроить им небольшое шоу. Поэтому, решив немного прогуляться и занять место получше, чтобы понаблюдать за «шоу», она вышла тогда из палатки, накинув на плечи мантию потеплее, и прошла к лесной тропинке. Не успела Аделин дойти до первых деревьев, как откуда-то издалека послышались крики и шум.

— Началось…

Она потерла руки и зажмурилась в предвкушении. Какое-то время наблюдала за яркими вспышками и извивавшимися в воздухе фигурами магглов, пока в один момент толпа не начала двигаться в направлении леса. Надеясь укрыться от надвигавшейся группы людей в масках. Аделин уже собиралась возвращаться обратно в палатку, как услышала хруст веток и до боли знакомые голоса неподалеку.

— Рон, осторожнее, — прозвучал голос, явно принадлежавший одной знакомой грязнокровке, мелькнувшей лохматой шевелюрой. Поттер, конечно же, тоже оказался рядом.

— Какая встреча, — насмешливо пропела Аделин, сложив руки на груди, заставив всех троих разом обернуться. — Вечно неуклюжий Уизли, лохматая Грейнджер и идиот Поттер.

— Заткнись, Малфой! — тут же огрызнулся Уизли, как раз в тот момент, когда на поле что-то с шумом ухнуло и тут же взорвалось.

— Впечатляет, не так ли? — улыбнувшись, заметила Аделин, наблюдая за яркими вспышками. Вот он, прекрасный момент возмездия, когда она ощущала себя выше выскочки грязнокровки, что от страха цеплялась за рукав куртки Уизли. Едва ли не хихикнув, она перевела взгляд на троицу, столкнувшись с зелёными искрами в глазах Поттера. — Что, Уизли, полагаю, твой папочка велел всем спрятаться?

— Ты в курсе, что тут происходит, не так ли? — спросил Гарри, вновь окинув ее тем самым презрительным взглядом, как тогда, когда ее ударила Грейнджер. Аделин даже слегка отшатнулась, в очередной раз вспомнив момент своего позора и унижения, а также… — А твой папаша случайно не там? Среди тех, кто в масках?

— На твоём месте, Поттер, — тут же изменившись в лице, прошипела Малфой, — вместо того, чтобы тут трепаться, я бы лучше увела ее, — ткнула пальцем в сторону Гермионы, — куда подальше отсюда.

— И что это должно значить? — с вызовом подала голос та.

— Объясняю для тупых: они ищут магглов, Грейнджер. Я бы, конечно, с удовольствием понаблюдала за тем, как ты вниз головой зависнешь в воздухе, особенно после того, как унизила меня, — голубые глаза яростно резанули по лицу Гермионы, затем же она перевела взгляд на Гарри. — А твои недалёкие дружки только подольют масла в огонь, когда кинутся спасать твою грязнокровную задницу, что испортит все веселье. Поэтому, если хочешь избежать столь незавидной участи, вали подальше отсюда!

Грудь Аделин тяжело вздымалась после столь яростной тирады, она сама до конца не понимала, почему так разошлась. Как и того, что Поттер какое-то время молча наблюдал за ней, пытаясь, видимо, понять что-то. Вот только что именно, для нее так и осталось загадкой.

— Пошли, — схватив за руку Грейнджер, он рывком дернулся куда-то вглубь леса.

Аделин же лишь молча наблюдала за тем, как группа гриффиндорцев, спотыкаясь о кочки и коряги, стремительно удалялась, а затем и вовсе скрылась за еловыми ветками.

Она долгое время до конца не понимала, что конкретно толкнуло ее тогда предупредить об опасности ненавистную Грейнджер. Ведь до этого ей так хотелось отомстить всеми возможными способами! Но то, как вытянулось лицо Поттера после ее слов… Она была уверена, что угоди Грейнджер тогда в неприятности, шрамоголовый неприметно бы вляпался в них вместе с ней, чертов придурок!

Не менее обескураживающим было и ее поведение уже в школе, когда начался знаменитый Турнир Трёх Волшебников. То, когда Аделин, придумав те значки в поддержку Седрика и унижение Поттера, первой среди слизеринцев перестала носить их. В тот самый момент, когда увидела, что дракон едва не прикончил Гарри на первом же испытании Турнира. А то, как Поттер спас ее в тот вечер накануне Рождества…

Она ясно помнила, как наряжалась тогда перед балом, как они с Панси долго болтались по магазинчикам Хогсмида, подбирая красивые платья и туфли, как им действительно было весело. Их обеих на бал пригласили парни из Дурмстранга, точнее, пригласили сначала Аделин, а потом уже, при ее содействии, и подругу. Малфой тогда благоразумно помолчала о том, что получала приглашения и от многих других парней из Хогвартса, в числе которых был и… Тео.

Поначалу все проходило достаточно весело, Аделин много танцевала со своим кавалером, потом получала приглашения на танец от нескольких других юношей, ела вкусную еду и потягивала напитки. Благо сильно напиться тогда особо не удалось, постоянное движение и обилие еды мигом выветривали весь алкоголь; она даже помнила, как они с Блейзом, будучи навеселе, задорно дрыгались под какую-то подвижную песню. Помнила также и то, как Поттер, неуклюже оттанцевав первый вальс, потом весь вечер сидел рядом с Уизли, угрюмо наблюдая за всеобщим весельем. Да даже Грейнджер, эта лохматая заучка, которую, к великому удивлению Малфой и всех остальных, пригласил сам Крам, тогда вовсю танцевала и громко смеялась, когда дурмстранговец крутил ее в разные стороны.

— Меня требует моя дама, уж прости, Лин, — шепнул ей на ухо Блейз, когда закончилась очередная песня, и, проводив ее подальше от танцующих, отошёл от подруги.

— Дама, которой явно требуется помощь, чтобы дойти обратно, — усмехнувшись, прошептала под нос Аделин, наблюдая за шатавшейся неподалеку девушкой, которую в этот момент подхватил Забини. Ноги, обутые в тонкие каблуки, уже гудели от бесконечного движения, поэтому она решила выйти из душного зала и немного проветриться. По пути к выходу Аделин успела подметить, что часть людей устроилась за столиками, потягивая напитки и закусывая кексами и бисквитами, часть же продолжала отплясывать в центре зала. Но ни среди танцующих, ни среди отдыхающих Поттера она не обнаружила.

«Мерлин, а не все ли равно?» — подумала она, усмехнувшись самой себе. Сегодня ей было настолько плевать, чем занят золотой мальчик, даже не хотелось лишний раз насолить и поиздеваться над ним и его дружком.

Выйдя в просторный коридор, Аделин вдохнула полной грудью прохладный воздух и начала неспешно спускаться по каменной лестнице в сторону сада. Людей здесь было поменьше, по большей части влюбленные парочки, сидевшие на скамейках или же прятавшиеся за роскошными розовыми кустами. Ухмыльнувшись при виде одной из них, она спустилась по ступенькам и пошла дальше, не желая слышать щебетаний и томных вздохов влюбленных. Дошла до фонтана, журчавшего в свете изящных фонарей, развешанных на высоких каменных столбах с замысловатым узором, вдохнула ароматный запах розовых кустов и травы.

— Вот ты где! — торжественный голос заставил ее подпрыгнуть от неожиданности. — Мерлин, я уж и не думал, что смогу сегодня застать тебя одну, красотка.

Аделин обернулась и увидела, как к ней шатающейся походкой шел Нотт.

— Ты что, следил за мной? — недовольно прошипела она, сложив руки на груди и окинув его недовольным взглядом.

— Конечно, что мне ещё оставалось, когда ты даже потанцевать со мной... — он икнул. — Отказалась. На бал... — снова послышался «ик». — Не пошла, со всеми перетанцевала, кроме меня. 

Он подошёл ближе, нависнув над ней.

— За что ты так со мной, а, Аде… Аделин?

— Мерлин, да ты пьян! — презрительно сощурилась Малфой и отступила на шаг назад.

— Да, и что такого? — заплетающимся языком спросил Тео. — Ты мне все время отказываешь, что, я и напиться не могу?

— Мерлин, — вновь проговорила Аделин и уже сделала шаг, чтобы обойти его, но была остановлена на удивление точной хваткой.

— Не так быстро, красавица. — Нотт резко дёрнул ее на себя, обхватив затылок ладонью.

— Что ты… — не успела договорить Аделин, как ее губы накрыло губами Нотта, тот начал яростно пытаться ворваться языком внутрь ее рта.

— Что ты творишь! — с яростью воскликнула она, когда наконец сумела оттолкнуть его. — Иди проспись, придурок! — и вновь дернулась, чтобы убежать, но Тео снова схватил ее и с силой толкнул к холодному столбу фонаря.

— Ай! — громко воскликнула Аделин, ударившись затылком о холодный камень. — Ты что творишь, придурок! Не смей! — завизжала она, когда тот с торжествующей усмешкой вновь приблизился к ней. Только сейчас, пытаясь судорожно отделаться от Нотта, Аделин осознала, что волшебная палочка осталась в кармане ее мантии, что висела на вешалке в Большом зале, и теперь она была полностью беззащитна.

— Помо… — Аделин с силой забила кулаками в грудь Тео, затем лягнула его ногой.

— Ах ты сука! — вскрикнул тот и с силой дёрнул вырвавшуюся на миг девушку за волосы.

— Помогите!

Он вновь толкнул ее в сторону фонтана, отчего Аделин чуть не упала в воду, в последний миг удержавшись на ногах.

— Кто-нибудь!

Казалось, ее загнали в угол. Теодор следил за каждым ее движением взглядом хищника, что готов был вот-вот схватить добычу, она даже удивилась тому, насколько он был ловким в таком нетрезвом состоянии. Едва вернув равновесие, она вновь предприняла попытку к бегству, но Нотт снова преградил дорогу.

— Пожалуйста! Помогите мне! Пожалуйста! — закричала она в отчаянии, уже проклиная свое неожиданное рвение к одиночеству.

Вот кто ее тянул идти сюда совершенно одной, да ещё и так далеко от замка?! Яростная хватка рук на плечах, перекошенное гримасой лицо Нотта вновь нависло над Аделин, она с силой зажмурилась, ожидая худшего. Вдруг ее резко пошатнуло, отчего Аделин вновь ударилась с глухим звуком о фонарный столб.

— Какого гоблина!

Пьяный голос Тео отдался в ушах, словно эхо, его с силой откинуло в сторону.

— Ты что это тут вытворяешь, придурок?! — уже другой голос послышался неподалеку.

Аделин резко взглянула в ту сторону и… Не поверила собственным глазам. Поттер, ненавистный золотой мальчик, в этот момент с силой ударил в грудь Нотта и повалил на спину, прижав коленом к земле. Тот изловчился и чуть не ударил его в челюсть, но, к счастью, промахнулся.

— Петрификус тоталус! — взмахнув палочкой, воскликнул Гарри, отчего Нотт в ту же секунду замер.

— Гарри! — из-за кустов показалось лохматая рыжая голова, затем выскочил и сам Уизли с палочкой наготове. — Я услышал шум, что случилось?

— Он, — тяжело дыша, Гарри презрительно пнул носком ботинка бок Теодора, — напал на нее, — и ткнул, даже не посмотрев в ее сторону, на Аделин. — Я видел.

— Ты защитил от него Малфой? — удивлённо расширив глаза, спросил Рон и в этот момент перевел взгляд на Аделин. Та до сих пор пребывала в шоке от увиденного и дрожала всем телом, замерев взглядом на застывшей физиономии Нотта. — Она, по ходу, того, — пробормотал Рон, отчего Гарри, наконец, тоже обернулся к ней.

— А ты считаешь, я должен был стоять и смотреть, как он… — Гарри презрительно посмотрел в сторону обездвиженного. — Ты бы на моем месте поступил так же. Поэтому лучше позови кого-нибудь из учителей, — попросил он, не сводя глаз с Аделин. — Я, пожалуй… Останусь и… Провожу ее.

— Не надо! — резко воскликнула дрожащим голосом Малфой, испугавшись, что ей придется рассказывать об этом позорном моменте кому-либо из учителей. — Пожалуйста, не надо никого звать!

— Эм… — с сомнением в голосе проговорил Уизли и встретился взглядом с Гарри.

— Малфой, ты хочешь оставить его безнаказанным? Он же…

— Я сказала, нет! Не надо звать никого! Разве что, — перевела взгляд на лицо Поттера. — Блейза. Пожалуйста, позовите его…

Гарри удивлённо уставился на Аделин, пытаясь, видимо, понять ее реакцию.

— Ты уверена?

— Да…

— Хорошо, — вздохнул Уизли и, кинув презрительный взгляд на Нотта, нехотя двинулся в сторону замка.

Аделин проследила за тем, как исчезала из виду долговязая фигура, затем вновь перевела взгляд на застывшую физиономию Теодора.

Звук вновь надвигающихся шагов заставил Аделин тут же отступить в страхе. Ей все ещё казалось, что весь этот кошмар продолжается, и на нее вновь сейчас нападут.

— Не бойся, Малфой, я ничего плохого тебе не сделаю, — заметив выражение ужаса, маской застывшее на лице девушки, непривычно мягко сказал Гарри. — Эй! — он провел рукой прямо перед ее лицом. — Все закончилось, ты можешь не бояться.

Аделин медленно перевела взгляд с фигуры Нотта, неуклюже раскинувшегося на каменной площадке, на Гарри.

— С-спасибо, — выдавила она едва слышно и сделала робкий шаг в сторону от фонтана. Откуда-то издалека послышался чей-то возглас, отчего Аделин резко содрогнулась всем телом и схватилась ладонями за локти.

— Возьми, — Гарри протянул ей свою мантию. — Не надо так смотреть на меня, Малфой, — тут же добавил, заметив ее недоверчивый взгляд. — Будь на твоём месте любая другая девушка, я бы поступил так же, не выдумывай лишнего.

Она хотела что-то возразить в своей привычной едкой манере, но вдруг почувствовала такую усталость, боль от грубых толчков Нотта и обиду, что едва сдержалась, чтобы тут же не расплакаться. Ещё не хватало, она ещё не совсем сошла с ума! Все же накинув теплую мантию на плечи, она двинулась по выложенной камнем тропинке, желая оказаться как можно дальше от этого места. Шаги Гарри раздавались сзади, пока они молча шли до замка.

— Лин? — голос Забини застал их возле одной из статуй. — Что случилось?

— Блейз... — Аделин судорожно вздохнула и тут же кинулась к другу. — Нотт… Он… Он насильно пытался поцеловать… Затем толкнул к фонтану и снова… Я пыталась вырваться…

— Что он сделал?! — переспросил он шокированно. — Он ударил тебя?

— Толкнул, — всхлипнула Аделин, — несколько раз. Я боялась, что он меня… — в голубых глазах бушующими волнами отразилось такое отчаяние, что Блейзу стало не по себе.

— Убью! — низким, с такой яростью в голосе, которой она никогда ещё не слышала от него, припечатал Блейз и наконец заметил наблюдавшего за ними Гарри. — Где он?!

— У фонтана.

— Забини, нет! — резко воскликнула Аделин, осознав, что тот собирался сделать.

— Отпусти, Лин.

— Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за этого придурка! Пусть лежит там, пусть хоть сдохнет! Но не ходи! — она резко встала перед ним и положила руки на плечи, перегораживая дорогу. — Не ходи, пожалуйста, — взмолилась она, заметив упрямый огонек в карих глазах, вновь задрожав всем телом. — Пожалуйста, — на голубых глазах выступили капельками слезы, после всех случившихся событий Аделин не выдержала и судорожно зарыдала, закрыв лицо руками. Отчаяние, такое сильное, неприятное, вновь оглушило ее, не давая возможности свободно дышать. Ей просто хотелось уйти отсюда, вычеркнуть этот ужасный вечер из памяти, а если ещё и Забини из-за всего этого пострадает... В таком гневе он был способен на все, и от этого становилось ещё страшнее.

— Хорошо, хорошо, — спокойный голос Забини послышался над ее ухом. — Я не пойду, — он мягко прижал ее к себе, приобняв за плечи. — Не пойду, только не плачь, принцесса. Все хорошо…

Он продолжал успокаивать ее, мягко поглаживая по плечам, по белокурым волосам.

— Я так испугалась, — спустя несколько минут безудержных рыданий призналась Аделин, подняв глаза. — Я не ожидала такого…

— Конечно, испугалась. Какого черта ты вообще пошла сюда одна?

— Я не ожидала, что он… — Аделин оглянулась назад и вновь передернула плечами. — Он накинулся на меня, Блейз, я такого никогда раньше не видела! Словно хотел унизить, отомстить… Если бы не Поттер… — тут она резко перевела взгляд и обнаружила, что Поттер в этот самый момент все ещё был здесь и с удивлением, застывшем на худом лице, наблюдал за ними. — Черт, я не знала, что он все ещё здесь! — осознав, что проявила слабость на глазах своего злейшего врага и по совместительству спасителя, в сердцах воскликнула Аделин и закусила губы.

— В любом случае, спасибо, Поттер. — Забини выпустил ее из объятий и протянул руку Гарри. Тот сначала не понял, что от него требуется, и с удивлением взглянул на Забини. — Брось, я не заразный.

— Что вы думаете делать с ним? — все же пожав руку, спросил Гарри. — Я его Петрификусом ударил, будет ещё долго лежать.

— И пусть лежит, пока его кто-нибудь не обнаружит. Проспится, а потом мы с ним поговорим, — яростно сжав руки в кулаки, проговорил Забини. — Идём, Лин, я провожу тебя к мадам Помфри.

Блейз сдержал обещание. Нотта нашли на следующее утро с сильнейшей простудой и отбитыми боками и тут же отправили в лазарет. На все расспросы тот упорно молчал, все время повторяя, что ничего не помнит. И судя по словам Блейза, что разговаривал с ним после выписки, отчасти это было правдой. Нотт действительно помнил все обрывками, но момент, как пытался поцеловать Аделин, не забыл.

— Значит так, дружище, — угрожающе сказал Блейз, когда они находились в гостиной. — Если ты ещё раз сделаешь что-то подобное с моей подругой, будешь приставать и принуждать ее… И мне плевать, помнишь ты, что тогда случилось, или нет, у нас в любом случае есть свидетели, — он яростно посмотрел на Тео. — Я от тебя живого места не оставлю, так и знай. В этот раз я не сделал этого по просьбе Аделин. Но в следующий, — он хрустнул костяшками пальцев. — Думаю, Крэбб с Гойлом мне с радостью помогут в этом случае, — он посмотрел на парней, сидевших в кресле, на что те в ответ мрачно кивнули. — Ты все понял?

— Понял, — угрюмо ответил Нотт и встал с дивана. — Я всего-то поцеловать ее хотел…

— Всего-то! — взбеленилась Аделин, вскочив напротив него. — А то, что я сопротивлялась и не хотела! А то, что ты мне кучу синяков и шишек оставил, это ничего, по-твоему, ублюдок? Да я тебя собственными руками! 

Она уже готова была накинуться, вцепившись острыми когтями в лицо ненавистного парня, но Блейз вовремя поймал ее.

— То, что ты не помнишь или притворяешься, что не помнишь, тебя не оправдывает, Тео. Если не умеешь пить, не пей, целее будешь!

Об этой ситуации узнала миссис Малфой и, конечно, сообщила об этом мужу. А тот, в свою очередь, гневно оповестил родителей Нотта. Судя по всему, тому устроили такую хорошую взбучку, что на полгода Тео наконец отстал от Аделин. Лишь присылал ей подарки с извинениями, которые она беспощадно уничтожала и выбрасывала.

Летом, когда все приспешники Темного Лорда после возвращения хозяина начали вновь собираться за одним столом в их замке, мистер Малфой настоятельно попросил Аделин заключить перемирие с Тео, даже его родители извинились перед ней. Такой шаг смягчил сердце юной аристократки, по крайней мере, она могла хотя бы спокойно терпеть присутствие Нотта, а не бросаться на него каждый раз с криками и воплями. Особенно после того, как поняла, что благодаря этому случаю что-то поменялось в отношении к ней Поттера. Ведь тот, как ей показалось, перестал смотреть на нее с тем самым презрением и ненавистью.

Возможно, именно по этой причине во время второго испытания Аделин, вцепившись в локоть Блейза, наблюдала за гладкой поверхностью озера и напряжённо ожидала, когда этот шрамоголовый придурок уже всплывёт. А на третьем испытании вместе со всеми ждала возвращения Седрика и Гарри, открыто делая ставки на победу первого и где-то там, в самой глубине души, надеясь на то, что первым всё-таки придет вечно удачливый идиот Поттер.

— Ты влюбилась в него, Лин, — именно такую фразу сказал ей Блейз, будучи уже на пятом курсе их обучения в Хогвартсе.

— Что? Что ты мелешь? — встрепенулась тогда она и со жгучей яростью в глазах посмотрела на друга.

— Знаешь, я бы не сказал такого, если бы не был до конца уверен, но я знаю тебя все эти годы, как облупленную, — он подошёл ближе и опёрся плечом об косяк стены, рядом с которым она стояла. — Как бы ты ни пыталась это скрыть даже от самой себя, в прошлом году, когда Поттер был на испытаниях, я видел, какое выражение было на твоём лице.

— И какое же? — поинтересовалась Аделин, передернув плечами.

— Встревоженное, напряжённое, испуганное, один словом, — он вздохнул, прямо посмотрев в голубые глаза. — Ты волновалась за него, Лин. И тогда тот факт, что ты предупредила Грейнджер на чемпионате.

— Замолчи!

— И сейчас то, что ты вечно нападаешь на нее, как сорвавшаяся с цепей тигрица и в то же время по какой-то причине не трогаешь Поттера и совершенно не пользуешься своим статусом старосты, чтобы лишний раз снять с него очки…

— Блейз, мне просто не представилось подходящего случая, а к Уизли и Грейнджер я прикопаться не могу, они ведь тоже старосты! — бледные ладони с силой сжались в кулаки. — А так бы я…

— Что? Что бы ты сделала, ну? Выстрелила бы заклинанием заплетающегося языка в Поттера, когда тот в очередной раз собирался что-то вякнуть Амбридж?

— От ее криков, которые всегда следуют за словами этого идиота, у меня болит голова и…

— Ну да, причина ведь только в этом, — с сарказмом в голосе проговорил Забини. — И то, что ты срывается на младшекурсников, когда те говорят что-то о Поттере, тоже. У тебя просто болит голова.

— Что ты хочешь? — развернувшись к нему, вспылила Малфой. — Чего добиваешься?

— Лишь того, чтобы ты признала очевидное, милая, — уже более мягко сказал Блейз. — От того, что ты будешь бежать от этого, ничего не изменится.

— Говоришь так, словно сам испытывал подобное, — с подозрением взглянув на него, сказала Аделин, отчего Забини слегка изменился в лице, но тут же вернул ему невозмутимое выражение. Она тогда не придала этому значения, ведь была слишком занята своими мыслями и переживаниями по поводу того, на что намекал ей друг. — Я не могу забыть того, что он сделал для меня во время бала. Также не могу отрицать и того, что он довольно привлекательный… Хотя то же самое я могу сказать и про тебя, милый Блейз, но это же не значит, что я непременно в тебя влюбилась!

— А вот это уже обидно, — изобразив возмущенный тон, проговорил он. — Ну а если серьезно... — он выпрямился и прямо посмотрел на подругу. — Я бы не стал так настаивать, если бы не замечал кое-что и со стороны Поттера.

— Что? О чем ты?

— Я иногда замечаю, как он бросает на тебя взгляды, — задумчиво проговорил Блейз, наблюдая за движением веток за окном. — Смотрит, словно с интересом.

— Этого не может быть, Забини. — Аделин замотала головой. — Тебе показалось.

— Детка, кажется что-то обычно вам, влюбленным девушкам. Я же — сторонний наблюдатель, — он мягко улыбнулся, посмотрев на нее. — Что ты планируешь с этим делать?

Тот же самый вопрос, который она сама недавно задала ему. И на который, в отличие от нее, он отреагировал так спокойно.

— Делать с чем? — Аделин вновь недовольно передернула плечами. — Я уже сказала тебе, Блейз, что ничего такого, о чем ты мне тут говоришь, нет! И быть не может!

Его уверенный тон и слова очень разозлили ее тогда. Да к придурку Поттеру самое сильное чувство, что Аделин могла испытывать — это ненависть! Чистую, сильную, приправленную презрением, и яростью, и неистовым желанием доказать что-то, унизить… Ну, возможно, не в такой сильной степени после того случая, как он спас ее, но все же… Он был и оставался ее врагом, сам Поттер тогда ясно дал ей понять это. Ее бесило то, как Блейз хмыкал в ответ на ее доводы, словно говоря: «Поживем — увидим, милая…»

— Ты ещё долго будешь сидеть так, словно тебя кто-то Петрификусом ударил? — насмешливый голос вырвал Аделин из размышлений. Она подняла взгляд с причудливого узора на ковре, который все это время задумчиво разглядывала, и посмотрела на Блейза. Она не помнила, как именно вернулась в гостиную из кабинета Снейпа, как оказалась возле дивана и сколько времени простояла в таком положении… — О чем задумалась?

— Ни о чем, — бросила она, присаживаясь рядом с ним. — Знаешь, в последнее время меня не покидает паршивое чувство, что я — ужасный друг.

— Да ну? — поднял брови Блейз. — С чего это вдруг?

— А с того, что я толком не знаю, что происходит с моим лучшим другом. И от того, что ты вечно готов прийти мне на помощь и выслушать, а сам убегаешь при первом же серьезном разговоре о том, что чувствуешь ты… — она укоризненно посмотрела прямо в его карие глаза. — Только доказывает это.

Блейз лишь тяжело вздохнул, закинув руки за голову.

— Твое молчание — очередное подтверждение.

— Аделин, давай не будем сейчас об этом…

— Что ж, — она резко встала с дивана, чувствуя сильное раздражение. — Если ты думаешь, что я буду трепаться языком также, как Панс, то я пойду.

— Постой, — поймав ее за руку, сказал он. — Если бы я считал, что ты способна трепаться с кем-то о наших разговорах, то не дружил бы с тобой, Лин.

— Тогда в чем твоя проблема? — Аделин обернулась к нему, в голубых глазах разбушевавшимися волнами отразились непонимание и обида. — Почему ты не хочешь мне рассказать?

— А тут нечего рассказывать, принцесса, — он отпустил ее руку, запустив ладонь в темные волосы. — Главное ты уже знаешь.

— Как давно это началось? — Аделин вновь осторожно присела рядом с ним. — В прошлом году?

— Раньше, — ответил Блейз. — Думаю, я обратил внимание на Уизли после Святочного бала, хоть поначалу, как и ты, отказывался это признавать.

— Почему ты не рассказал мне?

— А ты и не спрашивала, милая.

Лёгкая улыбка растянула его губы. Аделин замолчала, прикусив губу, и хмуро уставилась на поленья в камине.

— Брось, Лин, я не хотел тебя грузить, пока ты в себе толком разобраться не могла. Да и до сих пор не можешь.

— Скажи прямо: ты боялся, что я не пойму, — тяжело вздохнув, промолвила Аделин. — Я не спрашивала, потому что не замечала того, как ты смотришь в ее сторону, я оказалась не столь наблюдательна… Но ведь это не значило, что я не была способна понять тебя! — в ее голосе проскользнули обиженные нотки. — Когда ты в упор пытался доказать мне про… — осеклась. — Ты сам знаешь, кого, а сам… Ты думаешь, я бы тебя осудила?

— Ты уже это сделала, Лин, — покачав головой, мягко заметил Блейз. — После Хогсмида ты же упрекнула меня в том, что положил глаз на предательницу крови. А в прошлом году, когда ты так яростно все отрицала, а потом и вовсе оторвалась от реальности… Не думаю, что это был подходящий момент для подобного разговора.

— Но ведь в итоге ты оказался прав, — в голубых глазах заплескалось что-то похожее на отчаяние с примесью горечи. — Я просто не могла поверить в то, что ты влюбился в такую, как Уизли. Я ведь думала, что ты ни в ком из местных девчонок не заинтересован, хоть и пользуешься интересом… Прости, — добавила она тихо. — Я не хотела тебя обидеть.

— У меня и в мыслях не было обижаться, — невозмутимо ответил Блейз. — Брось, Лин, перестань смотреть на меня этим виноватым щенячьим взглядом, это на тебя не похоже. Верни мне ту дерзкую девчонку с противным характером!

— Вовсе у меня не противный характер! — тут же взбунтовалась она, но, заметив его улыбку, усмехнулась в ответ и придвинулась ближе, положив голову ему на плечо. — Что будем делать?

Мягкая усмешка исказила губы Блейза, он мягко приобнял Аделин за плечи.

— Жить и радоваться, Лин. Это самое разумное, что можно сейчас сделать.

Тренировки, полеты на метле, бесконечные попытки загнать мяч в кольца с разных расстояний и на различной высоте... Джинни не знала, насколько сильно должна была истощить себя, чтобы вновь не встретиться с ним. Каждый раз она увеличивала нагрузку в надежде, что сегодня ночь пройдет спокойно, и ненавистное лицо Тома не возникнет очередным ночным кошмаром. Но оно возникало. Более того, чем более усталой она себя чувствовала, тем сильнее он ей казался.

— Опять ты, — устало выдохнула Джинни и, даже не дожидаясь его приглашения, плюхнулась в уже знакомое кресло.

— Чаю? — предложил Том, криво усмехнувшись в ее сторону.

— Иди ты к черту со своим чаем! — Джинни закрыла глаза в отчаянии, стараясь не расплакаться.

Вот ещё не хватало, этому ублюдку только дай возможность в очередной раз унизить ее, непременно воспользуется. Тем не менее, Джинни не могла не признать: все ее отчаянные попытки избежать с ним встреч оборачивались полным провалом. Натренированные мышцы ныли после каждой тренировки, отчего она уже еле передвигала ноги. И судя по всему, все это было зря, Том все равно каждый раз встречал ее в этой чертовой комнате!

— Я настаиваю, — бархатный голос коснулся ушей, словно тонкая ткань упала на плечи.

Она знала, что спорить с ним бесполезно, ведь любой отказ или же попытки игнорировать его слова приводили… К боли. Том был способен причинять боль самыми разными способами, сдавливая каким-то образом виски так, словно она находилась в каком-то узком металлическом шлеме, из которого не могла выбраться. Или таким же образом воздействовал на любую другую часть тела, заставляя ее корчиться от болезненных судорог. Поначалу Джинни старалась держаться, терпеть, сжав зубы и моля Мерлина о скором пробуждении, но Риддл усиливал давление до такой степени, что она уже не могла, не в силах была сдерживаться.

Джинни решительным жестом откинула за спину волосы и приняла кружку с дымящимися кругляшками пара.

— Какой на этот раз?

— Мята и клубника, — сев напротив нее, невозмутимо ответил Том и отпил из своей кружки. — Знаешь, я хотел бы обсудить с тобой кое-что.

— Да ну? — саркастично усмехнулась Джинни, отставив посуду и кинув недоверчивый взгляд на Риддла. — Всю эту неделю, когда не пытал меня, ты молчал и, честно признаться, меня это вполне устраивало.

— Малышке Джинни нравятся пытки? — хищная усмешка на его губах заставила ее поежиться. — Раз так, могу устраивать тебе их хоть каждый день, у нас впереди ещё мно-о-ого времени.

Джинни собрала всю волю в кулак, чтобы не показать своего страха. А ей было страшно. Одна только мысль о боли, что он способен был причинить ей, пугала, заставляла съежиться в желании спрятаться, укрыться от его темных глаз.

— Ты знаешь… — она сглотнула. — Прекрасно понимаешь, о чем я говорю. И вообще не понимаю, к чему ты устраиваешь все это представление с чертовым чаем!

— Хм... — он с безмятежной улыбкой отпил ещё глоток. — А я думал, ты поумнела за эти годы.

В глазах Джинни отразилось подозрение.

— И что это должно значить?

— Подумай сама, Уизли, это порой полезно, — Том галантным жестом отставил чашку и прямо посмотрел на нее. — Пытал я тебя только тогда, когда ты отказывалась подчиняться. Когда же слушалась, все проходило спокойно.

— Хм... — Джинни саркастично усмехнулась, сложив руки на груди. — Требуешь безропотного подчинения, а в противном случае будет больно?

Самодовольная усмешка растеклась по тонким губам Риддла, когда он расслабленно откинулся в кресле.

— Не так сложно, не правда ли?

— Скорее невозможно, — всеми силами пытаясь подавить очередной приступ страха перед волшебником, выдавила Джинни.

— Хочешь вновь поверить? — одна длинная нога Тома опустилась на другую. — Что ж, раз так…

Вновь боль, тисками сдавившая каждую клеточку ее тела. Вновь отчаянное желание остановить это, убрать жгучие и давящие ощущение…

— Ну как, крошка? Мне продолжать?

— Нет… — с силой протолкнув воздух через лёгкие, прохрипела Джинни.

Каждую мышцу сдавливало что-то тяжёлое, словно выворачивая, выкручивая жгуты, заставляя ее чувствовать себя беспозвоночной тварью.

— Что-что?

Он, кажется, и не думал прекращать.

Джинни, с силой подняв голову, взглянула на Риддла, пока тот насмешливо смотрел на нее сверху-вниз, словно ничего и не происходило.

— Оста… Но… — тяжёлый вдох. — Ви-и-ись… Прошу…

— Так-то лучше, — отряхнув руки от невидимых пылинок, сказал Том и вновь наполнил до краев ее кружку. — А теперь к делу.

Джинни застыла в кресле, тяжело дыша, стараясь как можно быстрее прийти в себя. Казалось, каждая клеточка ее тела ныла, напоминая о недавней пытке. Да и на что она, собственно, надеялась? В этой комнате он был царем и богом и мог делать с ней все, что хотел. Потому что, как бы Джинни ни сопротивлялась, не могла справиться с ним. Быть может, Том был прав, без жемчужины она была ни на что не способна, даже тренировки по квиддичу, что спасали раньше, теперь совсем не помогали.

— Я рад, что ты наконец осознала это, дорогая, потому что мне надоело каждый раз лицезреть перед собой ни на что не годную амёбу.

— Что? — искренне удивилась Джинни, возвращаясь из своих мыслей, и даже слегка приподнялась из полулежачего положения.

— Перестань пытаться избавиться от меня с помощью своих фокусов с метлой, это не работает, как ты верно подметила, без твоей милой безделушки.

Том встал и начал медленно приближаться к месту, где она сидела.

— Не подходи! — тут же в страхе отмахнулась Уизли, вжавшись в мягкую поверхность, но Риддл и не думал останавливаться, подходя все ближе. Вот тонкие пальцы вцепились в подлокотники мебели, заставив ее тут же судорожно отпрянуть.

— Пока я просто предупрежу тебя, крошка Джинни, — теплое дыхание колыхнуло прядку волос на ее виске. — Больше не убивайся на своих любимых тренировках, ты мне нужна для дела, а тратишь драгоценное время впустую.

— Ты не можешь запретить мне квиддич, Том, — всеми силами стараясь не выдать дрожь в голосе, выдавила она. — Я не…

— Я могу все, милая, — он ласково провел рукой по ее волосам. — Будешь делать то, что говорят, и я поощрю тебя. И в квиддич свой сможешь играть.

— Чего ты хочешь?

— А вот это уже правильный вопрос, — Том тут же резко поднялся, сложив руки на груди. — Пока что ты просто должна перестать всеми способами избегать наших встреч. Играть не запрещаю, но приходить сюда так, словно тебя поцеловал дементор, тоже. И я не шучу, — угрожающий блеск проскользнул в черных глазах. — Ты скучна, когда бессильна. И абсолютно бесполезна. Более того, мне гораздо легче добраться до тебя, если ты ослаблена. Подумай об этом, малышка Уизли.

 

Проснувшись утром, Джинни с яростью откинула от себя одеяло. Ну и что это было? Запрещал ей играть, но при этом говорил, что так ему легче до нее добраться. Какого гоблина он имел в виду? Что этому ублюдку нужно было от нее, что он в очередной раз задумал?

— Чаю?

— Нет!

Она сказала это слишком громко и слишком поздно осознала, что не успела сдержать крика, что заставил нескольких студентов обернуться в удивлении.

— Ну, можно и сока, если не хочешь, — несколько удивлённо сказала Гермиона, бросив на нее подозрительный взгляд. — Джинни, скажи, что-то случилось? Ты просто пять минут уже сидишь, гипнотизируя чайник, вот я и подумала…

— Нет, все в порядке, спасибо, — та перевела рассеянный взгляд с лица Гермионы на пустую тарелку. — Аппетита нет сегодня.

— Джинни, ты какая-то бледная в последнее время… — Гермиона осеклась, заметив что-то за ее спиной. — Хотя у меня, пожалуй, тоже нет аппетита, — с этими словами она резко встала из-за стола и понеслась в сторону выхода.

Джинни удивлённо проследила за быстрым исчезновением подруги. Пожав плечами, тоже решила особо не задерживаться, учитывая, что аппетит за все время атаки ее обонятельных рецепторов ароматными запахами так и не появился.

— Мерлин, Рон, — сказала она, едва нос к носу не столкнувшись с братом. Тот лишь что-то пробубнил в ответ и приземлился рядом с Гарри.

Джинни вновь посмотрела в сторону выхода, где только что исчезла Гермиона, затем на брата и Гарри. Последний, поймав ее вопросительный взгляд, тяжело вздохнул и покачал головой. Что-то происходило между этими двумя, вели они себя как-то странно. Она и раньше замечала, как Гермиона периодически смотрит на ее братца, и эти взгляды отнюдь нельзя было назвать дружескими. То же самое и с Роном, правда, ссориться меньше от этого они не стали. Даже, наверное, наоборот.

«Мерлин, Джинни, тебе своих проблем не хватает?!»

Рефлекторным жестом она коснулась своей шеи, чтобы нащупать там тонкую цепочку с жемчужиной, как делала всегда, когда задумывалась.

— Черт! — выругавшись, она дернула назад руку и, пытаясь подавить накатившую волну раздражения на себя, глупую, направилась к выходу из зала.

— О, Джин, привет… — заметив ее, приветливо улыбнулся Дин. — Ты уже…

— Ага, привет, — рассеянно кивнув, та быстро проскочила мимо, будто бы даже не заметив его.

— В последнее время мозгошмыги вокруг тебя разбушевались, — высокий мягкий перелив голоса отвлек Джинни от размышлений. Уроки закончились полчаса назад, а так как возвращаться в комнату ей особо не хотелось, она коротала время, слоняясь по замку.

Джинни развернулась, отрываясь от вида сходившей на нет осени за окном.

— Привет, Луна.

На губах Лавгуд появилась мягкая загадочная улыбка.

— Ты расстроена, потому что потеряла кое-что важное? — Луна кивнула головой на ее шею.

— От тебя ничего не скроешь, — грустно вздохнула Джинни и кисло улыбнулась. — Да, она была мне очень важна…

«Чтобы держаться подальше от одного подонка».

— Хм… — задумчиво протянула Луна, устремив взгляд в сторону окна. — Разве нельзя найти ей замену?

Джинни покачала головой.

— Боюсь, что нет, она была подарена мне при весьма загадочных обстоятельствах.

— Да? — в голосе Луны послышался искренний интерес. — При каких же?

В глазах Джинни отразилось сомнение, она размышляла над тем, стоило ли говорить правду. Конечно, Луна была не из тех девушек, кто разносил сплетни, да даже если бы она и рассказала кому-либо, вряд ли ей бы действительно поверили. Она была отшельником, изгоем общества, каким периодически, несмотря на популярность, чувствовала себя и Джинни. Ведь при всей внешней странности мисс Лавгуд у нее внутри не сидел настоящий, сводящий каждый день с ума демон.

— Когда мы с семьёй были в Египте, я зашла в один храм. Мама не велела идти туда, он был очень темным, проклятым… Но я пошла, — Джинни тяжело выдохнула, окунаясь в воспоминания, взгляд карих глаз стал отрешенным. — Казалось, что-то вело меня туда, тянуло. В какой-то момент и вовсе стало темно и страшно, как в кошмаре. Ощущение, будто тебя затягивает в болото и ты никак не можешь выбраться.

— Но ты выбралась, — уверенно проговорила Луна, которая все это время внимательно ее слушала.

— Да… Точнее, меня спас один жрец. Он увидел вспышку, а потом, когда я очнулась, подарил жемчужину. Он сказал, что она будет защищать меня… — Ногти Джинни яростно впились в ладони. — А сейчас я так беспечно потеряла ее! Так глупо, судя по всему, во время матча… Как он там сказал… Ах да: «Я не способна ни на что без своей милой безделушки».

— Она действительно была милой, — невозмутимым тоном проговорила Луна, словно не заметив ее озлобленно-раздраженный тон. — Но ведь это неправда.

— Что? — не поняла Уизли и с непонимающим выражением обернулась к ней.

— Что ты ни на что не способна без жемчужины. Видимо, она много значила для тебя и служила амулетом от чего-то, — голубые глаза изучающе осмотрели голову Джинни. — Мозгошмыги вокруг тебя хоть и ведут себя обеспокоенно, но все так же летают в определенном порядке.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, знаешь, они обычно питаются энергией мыслей человека. Энергия бывает как отрицательной, так и положительной, обычно у большинства людей мозгошмыги, питающиеся разными видами энергии, вступают в противостояние. Они как бы борются, все время сталкиваясь.

— Хочешь сказать, ты их действительно видишь?

— С помощью специального заклинания, изобретённого моим отцом, иногда можно разглядеть по цвету крылышек, — тепло улыбнулась Луна. — Но, к сожалению, не всем удается овладеть им, тут нужен особый настрой и вера в то, что у тебя получится. Большинство же людей…

— Думают, что это чушь собачья, — закончила за нее Джинни, но тут же спохватилась: — Прости, Луна, я не хотела тебя обидеть!

— Ты не можешь обидеть меня, Джинни, — ничуть не изменившись в лице, спокойно ответила та. — Но ты права, это так.

— Хочешь сказать, что рядом со мной они ведут себя как-то по-другому? Почему? — решив продолжить тему, спросила Уизли с искренним интересом в голосе. — Со мной что-то не так? — голос едва заметно дрогнул.

«А то ты не знаешь!» — ехидно пропело что-то внутри ее головы.

— Вокруг тебя они словно заключили дружественный союз и летают по кругу, равномерно получая питание. Честно, не знаю, как это работает; возможно, ты слишком контролируешь поток своих мыслей и эмоций, не давая возможности проявиться сильным всплескам энергии.

Джинни пораженно выдохнула. Мерлин, эта девушка… Честно признаться, она, как и большинство людей, всегда относилась скептически словам Луны, раньше вообще считала ее сумасшедшей. После прошлого года это переменилось, Уизли вынуждена была отметить острый ум и проницательность, что сквозили в словах Луны, хоть иногда она и говорила, казалось бы, откровенную чушь. Но если раньше Джинни бы даже не стала слушать и посмеялась, то в этом году она была рада пообщаться со спокойной ненавязчивой мисс Лавгуд, чье присутствие всегда действовало на нее как-то успокаивающе. Но то, что она сказала сейчас… Это же было в точности то, что Джинни делала каждый день: не давала эмоциям пробиться мощным потоком сквозь многочисленный парад мыслей, чтобы не дать возможности Риддлу воспользоваться ее слабостью. Хотя, казалось, что сейчас и это уже было бесполезно, Том только смеялся над всеми ее действиями, что были столь эффективны раннее.

— Луна, ты… Это так странно говорить, но ты… Права.

— Так почему тебя так беспокоит твоя пропажа?

Джинни закусила губу.

— Она помогала мне… Э-э-э… — протянулаона с сомнением, пытаясь подобрать наиболее правдоподобную отговорку. — Избавиться от некоторых кошмаров.

«Точнее, от порабощения сознания одним гадом, что все эти годы ограничивался только кошмарами, а сейчас…»

— Для любых кошмаров есть причины, Джинни. Тебе просто нужно найти и устранить их, а не маскировать с помощью амулета.

Джинни кисло усмехнулась.

— Если бы это было так легко, Луна, — покачала она головой.

— Все проще, чем ты думаешь, — упрямо заявила Лавгуд и уткнулась взглядом в карие глаза. — Тебе нужно устранить свой страх. Пока он есть, кошмары будут продолжаться. А когда избавившься от него, никаких амулетов уже не понадобится.

— Ты не понимаешь, — не менее упрямо заявила Джинни, отвернувшись.

Луна не понимала, не могла понять, а она не могла рассказать ей, поделиться этим. Или же могла? Джинни резко тряхнула рыжими волосами, словно пытаясь прийти в себя. Нет, ни за что на свете! Хватало того, что члены ее семьи постоянно бросали подозрительные взгляды, пытаясь при этом делать вид, что все в порядке. Хватало того, что мама каждый год таскала ее к колдомедикам, где она вынуждена была изображать из себя нормального человека. Физическое здоровье юной мисс Уизли было прекрасным, занятия квиддичем и сильное молодое тело тому способствовали, но вот моральное… Она старалась не думать об этом, благодаря судьбу за то, что хотя бы не сошла с ума от всего. Спасибо и за то, что хотя бы ещё способна была сама решать, что ей делать, и не было тех странных провалов в памяти со страшными последствиями, как на первом курсе…

— Все гораздо сложнее, чем кажется. Да некоторые люди страха высоты всю жизнь преодолеть не могут, а тут… — злость начала плескаться на грани сознания, Джинни вынуждена была сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Тут все гораздо страшнее.

— Дело не в том, что они не могут...

«Ох, как Луна способна постоянно сохранять этот невозмутимый тон?» — мысленно удивилась Джинни.

— ...Они просто не хотят. Любой страх можно преодолеть, если сильно захотеть.

Она промолчала, стараясь не злиться на простодушный тон Лавгуд. Та не понимала, не могла понять, ведь не знала всего…

— Думаешь, — процедила Джинни сквозь зубы. — Я не пыталась? Все эти годы… — и выдохнула. — Давай закроем эту тему, Луна, — добавила она уже более спокойно. — Мне нужно идти, готовиться к завтрашнему дню, прости.

И не дождавшись ее ответа, Джинни резко дернулась в сторону гостиной. Мягкое прикосновение к запястью остановило ее, заставив обернуться.

— Я верю в тебя, Джинни Уизли. Ты просто почему-то в себя не веришь, — лучезарно улыбнувшись, сказала Луна. — Увидимся на уроках! 

Отпустив ее руку, она неспешно развернулась и вприпрыжку пошла в противоположную сторону коридора.

Джинни лишь недоуменно смотрела ей вслед, вся злость испарилась, словно растаявшие снежинки на теплой ладошке. Эта девушка… На нее невозможно было злиться, да и слова ее имели какой-то смысл.

Поэтому, постояв в задумчивости ещё какое-то время, она направилась в гостиную Гриффиндора, рассчитывая приготовить уроки на следующие дни. Тренироваться сегодня Джинни не решилась, помня угрозу Риддла, да и тело требовало пощады после недельной нешуточной нагрузки.

Отужинав вместе с Гермионой, которая продолжала упрямо избегать ее брата и отказывалась отвечать на какие-либо вопросы касательно него, Джинни отправилась в спальню. Мерлин, как же ей не хотелось видеть его! Как же хотелось хоть пару ночей поспать, не попадая в эту чертову комнату!

 

Кап-кап… Кружка в очередной раз наполнилась ароматной жидкостью, расходясь паром на гладкой поверхности стола.

— Твой ход, Джиневра, — спокойным голосом сообщил Том, когда она в очередной раз приняла чашку.

Джинни пару минут смотрела на шахматную доску, пытаясь определить, пустить в ход коня или же ладью. Все же решившись, переставила вперёд нужную фигуру и равнодушно откинулась на изумрудные подушки.

— А ты неплохо играешь, — выставив вперед ферзя и претендуя на шах и мат, заявил Риддл.

— Почему мы играем в маггловские шахматы? Неужели нельзя было наколдовать волшебные? — поинтересовалась она устало, без особого интереса посмотрев на столик.

Том лишь усмехнулся уголками губ, бросив насмешливый взгляд на ее лицо.

— Мне нравится самому двигать фигуры. И не очень по душе тот бардак, что остаётся после волшебных шахмат. Эта игра требует аккуратности.

— Мерлин! — Джинни попыталась защитить фигуру короля оставшейся ладьей, не особо надеясь на успех.

— Шах и мат, — невозмутимым тоном, словно так и должно было быть, спустя пару минут произнес Риддл.

— Долго ещё мы будем этим заниматься? — В голосе Джинни послышались нотки раздражения. — Пяти партий для тебя, надеюсь, достаточно?

— На сегодня да, — от его глаз не укрылось, как она облегчённо выдохнула. — Брось, Уизли, все было не так уж и плохо. У тебя будет ещё много времени научиться.

Этот тон и хищный блеск в черных глазах ей явно не понравился.

— К чему весь этот цирк? Чай, шахматы… Уж не думаешь ли ты, что я ненароком забуду во время этих глупых игр о твоей дьявольской сущности?

— Шахматы — хороший способ узнать способ мышления и действий противника, дорогая. За эти годы я хорошо изучил тебя и хотел удостовериться, что не ошибаюсь в своих суждениях. Но если тебя это успокоит, — он посмотрел прямо в карие глаза. — Могу сказать, что ты уже далеко не та легкомысленная девочка, что жаловалась мне на несчастную любовь в дневнике.

— Предлагаешь мне порадоваться этому или поблагодарить тебя? — злобно усмехнувшись, поинтересовалась Джинни. — Да если бы не ты, я бы все эти годы могла жить спокойно! Чертов ненавистный, подлый…

— Поосторожнее, — с угрозой произнес Риддл, заставив ее осечься. Взмахом руки он заставил шахматы самопроизвольно собраться внутри складной доски и улететь куда-то в темноту. — Тебе стоит перестать видеть все только в черных и белых тонах, Уизли. И как бы ты ни отрицала этого, мое присутствие воспитало в тебе характер и способность мыслить рационально и хладнокровно, чего вы, гриффиндорцы, обычно напрочь лишены.

— Я бы как-нибудь обошлась без этого, если бы взамен мне предложили свободу от тебя, — недовольно передернув плечами, заметила Джинни и не соврала. Но думать и говорить об этом не было ни сил, ни желания.

Когда она попала сюда сегодня, Риддл уже ждал ее, разложив на столе шахматную доску с изящными тонкими фигурками. Ее брат Рон очень любил эту игру и играл даже лучше большей части ее братьев, за исключением разве что Билла. Тот был очень умным аналитиком и хитрым игроком, не зря же сейчас работал в банке Гринготтс бок о бок с гоблинами. А не намекал ли Риддл на то, что его присутствие вынудило и Джинни отточить, воспитать в себе эти качества?

— В твоей головке начали проскальзывать намеки на умные мысли.

Этот голос вечно заставлял ее вздрагивать, заставая врасплох.

Он продолжал издеваться над ней, но уже другим способом. Прикидывался добреньким, устраивая церемонии чаепития, теперь придумал играть в шахматы. Первые две партии она проиграла довольно быстро, не испытывая особого энтузиазма поддерживать его странные инициативы.

— Если ты продолжишь в том же духе, я силой заставлю тебя включить наконец мозги, — раздраженно заявил тогда Риддл, смахнув все фигурки на пол. — Ты поняла меня?

Джинни тяжело сглотнула.

— Не слышу?

— Поняла…

— Собери фигуры и расставь на доске. В этот раз будешь играть за белых, — хищный блеск в глазах, что буквально вцепились в ее. — И постарайся продержаться дольше пяти минут, иначе я буду очень недоволен.

И Джинни, ничуть не сомневавшаяся в силе его угроз, вынуждена была подчиниться. Пришлось вспоминать все приемы, которые когда-то показывал ей Билл, или те, что она наблюдала, когда видела игру Рона с братьями и Гарри.

— Уже лучше, — застав врасплох ее короля, Том вновь взмахнул рукой, расставляя фигуры на изначальные позиции. — Ещё раз.

Она не понимала, зачем он это делал. Отвлекал внимание? Пытался усыпить бдительность? Но Джинни не расслаблялась ни на минуту в его присутствии. Ни тогда, когда распивала с ним каждый день новые чаи, которые, как ни странно, были вкусны. Когда же сегодня играла в шахматы, все время пыталась понять, какие цели преследовал Риддл. А тот продолжал хищно улыбаться, наблюдая за каждым ее шагом и мыслью. Он же понимал, что Джинни никогда больше не доверится ему, не поверит ни единому слову? Тогда к чему был весь этот цирк?

Следующей ночью все повторилось. Вновь шахматы и мозговой штурм, который она вынуждена была применять. Так продолжалось всю следующую неделю, и Джинни уже начинало тошнить от вида чая и шахмат. Риддл нашел новый вид пытки, всячески высмеивая ее, когда, отвлекшись, Джинни глупо теряла важные фигуры и в итоге проигрывала. Ещё ни разу ей не удавалось выиграть у него, а постоянное напряжение, в котором она находилась, будучи в этой темной, сводящей своим интерьером с ума комнате, очень выматывало. И Джинни вновь решилась. Если уж не помогал квиддич, она воспользуется зельями. И плевать, что обычную дозировку нужно было увеличить в два-три раза, плевать, что у организма могло начаться привыкание, и в какой-то момент снадобье не сработает… Зато это давало шанс хотя бы на одну спокойную ночь без сновидений.

 

— Джинни, — знакомый голос окликнул, когда она направлялась в сторону лазарета.

— Привет, Дин, — второпях ответила она и уже решила идти дальше, но его пальцы сомкнулись у нее на локте.

— Ты уже две недели избегаешь меня, — недовольно поморщившись, сказал он. — Что происходит?

— Дин, я немного занята сейчас…

— Ты все последнее время так говоришь! — сказал он возмущенно. — Давай выйдем, пройдемся, — добавил он уже мягче, но настойчиво.

Джинни тяжело выдохнула. Со всей этой суматохой и постоянными попытками найти способ избавиться от Риддла она действительно совершенно перестала обращать внимание на окружающих. И Дину, ее милому, доброму парню, наверняка было очень неприятно ее равнодушие.

— Хорошо. Сейчас, давай только зайдём за пальто…

— Ты очень беспокойна все эти дни, что-то случилось? — спросил Дин, как только они оказались на улице.

— Все в порядке, ничего не случилось, — быстро ответила Джинни.

— А мне кажется, что…

— Тебе кажется.

Голос прозвучал резко, словно скрежет металла. Кажется, у них уже был похожий разговор в Хогсмиде, и Джинни тогда точно так же пресекла все его попытки выяснить причины странностей в ее поведении. Как и нескольким парням до этого, что пытались залезть ей в душу.

Все опять повторялось, и она чувствовала, что и с Дином у них скоро тоже все закончится. Не то чтобы сейчас ее это слишком печалило, сил едва хватало на учебу, всё-таки необходимо было прилагать некоторые усилия, чтобы не слишком отбиться от остальных, но по большей части все ресурсы уходили на противостояние Риддлу. А Дину требовалось ее внимание, время, эмоции… То, чего сейчас она точно не в состоянии была дать.

— Джин, скажи, что я сделал не так? — с некоторой обидой спросил он. — Чем-то обидел? Ты так резко изменилась…

— Дин. — Джинни мягко улыбнулась, обернувшись к нему. — Мы уже обсуждали это, я…

— Да-да, не будешь тратить время на всякую романтическую чепуху, я помню. Но ты ведь даже со мной не разговариваешь, разве для тебя это тоже — чепуха?

— Я виновата перед тобой, — ровным голосом сказала Джинни, сломав ветку, что отхватила с куста по дороге. — И сейчас не могу дать того, что ты просишь, прости, — она остановилась и посмотрела прямо в растерянные глаза. — Ты чудесный парень, Дин, но нам нужно расстаться.

— Расстаться? Джин, подожди, давай не будем торопить события!

— А чего ты хочешь? — в голосе Уизли проскользнули нотки раздражения. — Тебя будет устраивать, если мы сейчас помиримся, какое-то время будем делать вид, что все в порядке, а потом вновь не разговаривать друг с другом? У меня сейчас нет времени на это все… И я не хочу зря тратить твое.

— Но… Разве нельзя это как-то решить? Все же было хорошо до недавнего времени. Точнее, до матча…

Джинни тяжело выдохнула. Неужели он так дорожил их отношениями, что столь отчаянно цеплялся за любую возможность? В прошлом году, когда все только началась, им действительно было хорошо, до всей ситуации в Министерстве они вместе гуляли на лужайках замка, летом Дин писал ей письма, Джинни слала открытки. Фред с Джорджем даже успели отпустить пару шуточек. Дин был славный, добрый парень, с ним ей было легко и просто, и нравилось, что он не стремился залезть к ней в душу. До поры до времени. Сейчас же Джинни видела обиду и боль, что отражались в его глазах, смешанные с непониманием и растерянностью. Мерлин, она правда не хотела этого. Но также не могла объяснить ему, поэтому оставалось одно…

— Я не чувствую к тебе того, что было до этого, Дин. Прости…

И того, что чувствовала к одному зеленоглазому брюнету, тоже, но этого она, естественно, говорить не стала. Джинни слышала, как Дин шумно выдохнул, как сжал в кулаки руки.

— С этого и стоило начинать, — сказал он хмуро. — Хотя я, дурак, мог бы и догадаться.

— Дин, — Джинни положила руку на плечо Томаса, но тот тут же сбросил ее.

— Я все понял. Больше тебя не потревожу.

С этим словами он резко развернулся и стремительным шагом направился в замок. Джинни же стояла на месте, глядя вслед удалявшейся фигуре, затем перевела взгляд на Гремучую иву, озеро, расходившееся легкой рябью от осеннего ветерка, домик Хагрида с дымящейся крышей. Сейчас здесь было так тихо, даже спокойно. Покой, вот чего ей так сейчас хотелось. Ей нужен был покой и отдых этой ночью.

— Зелья.

Вспомнив о цели, Джинни решительным шагом направилась к мадам Помфри.

Добрая женщина, выслушав просьбу, дала ей целую бутылочку снадобья с дозировкой на неделю приема. Поблагодарив, Джинни со спокойным сердцем направилась в спальню. Правда, едкая мысль, что зелья хватит в лучшем случае на три дня, все же успела проскользнуть на краю сознания.

Она действительно спала спокойно. Впервые за две недели не испытывала гнетущего ощущения тревоги и опасности, что всегда ощущала в его присутствии. Джинни старалась не думать о том, что будет, когда она вновь встретится с ним. Всячески выбрасывала эти мысли, но пустевшая с каждым днём бутылочка приводила в уныние, это ещё при том, что дозу она увеличивала постепенно, прислушиваясь к своим ощущениям.

Решив снова наведаться в лазарет, сообщив мадам, что нечаянно разбила бутыль, Джинни взяла новую порцию зелья. Вот только… В этот раз она чувствовала, как Том пытался прорваться в ее сознание, пугая обрывками былых кошмаров. Троекратная дозировка начинала давать сбои, Джинни вновь решила возобновить свои тренировки, и на какое-то время все успокоилось. Но только на время…

Он был силен, она чувствовала это. Без защитной магии жемчужины все эти меры предосторожности были лишь временными, да и то потому, что ее организм отвык от зелий и реагировал на них. Джинни понимала, что не сможет бесконечно увеличивать дозировку, жаловаться мадам на свою рассеянность, выпрашивая новые порции, и не вызвать при этом подозрений. О любых серьезных недугах целительница должна была докладывать декану факультета, а та, в свою очередь, родителям. Этого ей ещё не хватало…

И в очередную ночь, когда была выпита очередная троекратная доза снадобья, он ворвался к ней с кошмаром, которым пугал ещё тогда, летом, после первого курса. Мерлин, она вновь почувствовала себя маленькой букашкой, ощущая всю его злость и ненависть. Поймав подозрительный взгляд мадам Помфри, когда в очередной раз пришла за новой порцией, Джинни поняла, что больше тянуть не сможет. Она чувствовала, как оно переставало действовать, как он приближался к ней, готовый в любой момент схватить. И с ужасом ждала момента, когда вновь окажется без какой-либо защиты. А момент этот настал…

Казалось, он навсегда отпечатался в памяти, словно выбитый молотком на камне. Она помнила, как еле сдерживая дрожь, вновь входила в уже знакомую комнату, уже издалека видя знакомый до боли силуэт. Том спокойно стоял напротив высокого мрачного камина, наблюдая за игрой пламени на поленьях. Джинни даже ненароком подумала, что он не заметил ее и начала судорожно осматриваться по сторонам в поисках выхода.

— Ты не выйдешь отсюда, пока я не позволю, — спокойно заявил Риддл, медленно отворачиваясь от огня. Казалось, искры его осели где-то в глубине черных глаз, делая Тома похожим на настоящего дьявола. — Кажется, я предупреждал тебя в прошлый раз, но ты не послушала, — холод в его тоне можно было буквально почувствовать. — Говорил о том, чтобы не избегала наших встреч, но ты опять возомнила, что умнее меня. Думаешь, — на красивом лице возникла яростная гримаса, — что блокируя меня подобным образом, потом окажешься безнаказанной? Нет, милая, так не пойдет.

Длинные пальцы с силой сжали ее плечи, заставив Джинни судорожно сглотнуть, когда он приблизился к ее лицу.

— Ты — никто без своей побрякушки, что имела неосторожность потерять. И все твои фокусы были способны сдерживать меня только тогда, когда жемчужина была у тебя, — тут он мягко указательным и средним пальцем провел по шее Джинни, заставив ту вздрогнуть в испуге. — Зелья не помогут, малышка Джинни. Но раз по-хорошему ты не понимаешь.

Он отодвинулся от нее, в руках возникла длинная изогнутая волшебная палочка, опасно сверкнувшая красными искрами в предчувствии.

— Нет, — только и успела произнести Джинни, прежде чем…

— Круцио!

Крики, боль, агония, снова крики. Боль, гораздо сильнее той, что он применял к ней до этого, что отражала всю его ярость и желание отомстить. Казалось, она оглохла от собственного голоса, а огонь, что до этого послушно горел в камине, вылился в лаву на черном блестящем полу, теперь обжигая каждую клеточку ее тела.

— Джинни! Джинни, проснись! — Что-то теребило ее плечи, вынуждая судорожно распахнуть глаза.

— Гермиона? — спросила она хрипло, едва узнавая свой голос. — Что случилось?

— Ты кричала во сне. Так громко, что мы думали, на нас кто-то напал, — Гермиона, взволнованно глядя в глаза подруге, осторожно присела рядом с ней на кровати. — Что тебе принималось?

— Кошмар какой-то, — Джинни судорожно запустила пальцы в волосы, пытаясь прийти в себя после пытки. Мерлин, подумать только, он пытал ее в собственном сне! Но эта боль… Эту боль она запомнит на всю оставшуюся жизнь.

— В последнее время ты выглядишь очень уставшей, Джинни, — с тревогой проговорила Гермиона, — иногда говоришь во сне или кричишь. Что происходит?

Уизли отбросила за спину волосы и прямо посмотрела во взволнованное лицо подруги.

— Кошмары, Гермиона. В последнее время они не дают мне покоя.

— Ты ходила к мадам Помфри? Зелья…

— Закончились, — спокойно перебила ее. — Я схожу за ними, не волнуйся. Простите, что разбудила, — обратилась она ко всем соседкам, что все это время молча наблюдали за ними.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Ну… — неуверенно протянула Грейнджер. — Тогда хорошо.

— Спокойной ночи, Гермиона.

— Спокойной ночи, Джинни.

Она не хотела засыпать в эту ночь, ведь очень боялась. Боялась того, что он вновь будет пытать ее, причинять боль за то, что посмела ослушаться. Но уставшее сознание имело другие планы, и буквально через пару минут Джинни вновь погрузилась в сон и… Проспала спокойно до самого утра.

— Интересно, очень интересно, — заявил Том, когда уже на следующую ночь она вновь появилась в его обители. — Признаю, я вчера немного перестарался.

— Немного? — возмутилась Уизли, складывая руки на груди, все ещё отчётливо помня каждую секунду яростной пытки. — Да я подумала, что коньки отброшу, придурок!

— Видимо, твой мозг был того же мнения, раз заблокировал мне на какое-то время доступ, — задумчиво протянул Том, кажется, даже не заметив в этот раз ее оскорбления.

Джинни удивлённо посмотрела на него.

— Заблокировал доступ? Хочешь сказать…

— Что это ничего не меняет, Уизли, — тут же осадил ее Риддл, жестом приглашая присесть.

Помня горький опыт, она не стала сопротивляться и послушно устроилась в кресле, что уже по праву могла назвать «своим».

— Вчера я слишком переусердствовал, поэтому, когда тебя выкинуло в реальность, сознание на время начало воспринимать меня как угрозу…

— Хочешь сказать, что раньше ты не был угрозой? — удивлённо спросила Джинни, все это время пытавшаяся осознать, каким образом ей можно было бы снова заблокировать его.

— Мне пришлось много поработать, чтобы добиться этого, дорогая, — едко улыбнувшись, заявил он, присаживаясь напротив. — И твоя египетская побрякушка мне изрядно мешала, позволяя лишь иногда сквозь дыры в обороне сознания радовать тебя теми чудесными кошмарами. Я ведь все эти годы не дал тебе забыть о себе, не так ли? — с мягкой усмешкой поинтересовался Риддл, на что Джинни лишь обречённо вздохнула. — Время и усердие — очень недооценённые глупыми людьми вещи, и они были на моей стороне. Я много наблюдал за тобой, изучал твои слабости. Поэтому случай вчера — лишь досадное недоразумение; я не повторю подобного, и не надейся.

— Но не значит ли это, что ты больше не сможешь меня так пытать?

— Хм... — самодовольное выражение его лица очень не понравилось Джинни. — В следующий раз, когда ты вздумаешь бунтовать, — взгляд темных глаз буквально пригвоздил ее к спинке кресла. — Я просто буду делать это более… медленно, не дам тебе дойти до пика боли, но и покоя тоже не дам, — он вновь хищно улыбнулся, не сводя глаз с ее лица. — Это ясно?

Джинни лишь хмуро кивнула.

— Не слышу?

— Ясно-ясно, гори ты в аду, Риддл! — раздражённо выругалась Джинни, пытаясь в этот момент не впасть в отчаяние.

Надежда на то, что перетерпев пытку, она получит хотя бы какую-то возможность не видеть его какое-то время, испарилась так же быстро, как и появилась. Уизли не сомневалась в умениях этого монстра не только пытать, но и убивать людей. Но что, если… Что, если он лукавил? Возможно, примени он заклятие Круциатус — Джинни содрогнулась при одном лишь упоминании этого слова — вновь, может, она снова проснется, а затем спокойно заснёт?

— Хочешь попробовать? — перекидывая палочку из одной руки в другую, поинтересовался Том, все это время наблюдавший за ней. Джинни не ответила, лишь настороженно провожая взглядом волшебное орудие. — Что ж, молчание — знак согласия, так что…

Вновь боль — яростная, испепеляющая, но не оглушающая… Этот подонок наложил на нее заклятие Силенцио! Он наблюдал за тем, как Джинни каталась по холодным плитам пола, пытаясь убежать от агонии, уже готовая молить о пощаде или же даже смерти, когда пытка прервалась.

— Перерыв.

Насмешливый голос и звук шагов неподалеку заставили ее раскрыть глаза. Джинни попыталась отдышаться, прийти в себя, ощущая яростный стук сердца в груди, в ушах, во всем теле.

— Повторим? — спустя пару минут с издевкой в голосе поинтересовался Том и, не дождавшись ее реакции, вновь вскинул палочку.

Джинни никогда в жизни так сильно не хотелось умереть. Казалось, плиты пола превратились в расплавленный воск, нет, лаву, а ее тело… Она не чувствовала, что у нее есть тело, руки, ноги. Лишь боль, бесконечная, текущая, словно мощное течение реки, прямо в ее конечности, уносящая ее в бушующий океан, бьющий яростными волнами об острые скалы.

— Думаю, на сегодня достаточно, — спустя, казалось бы, бесконечность, самодовольно заявил Риддл, прекратив пытку. — Как видишь, — его голос раздавался так, словно она находилась под водой, — на этот раз ты осталась здесь, со мной. Надеюсь, больше каких-либо сомнений в моих словах у тебя не вызовут, малышка Джинни? Что-что ты говоришь? — заметив ее слабые попытки выдавить из себя хоть слово, спросил он. — Ах, прости.

Он взмахнул палочкой, вернув ей возможность говорить.

— Ненавижу, — только и выдавила Джинни, найдя в себя силы перекатиться на спину. Непрошеные слезы проложили дорожки по щекам, она изо всех сил сдерживалась, чтобы не зарыдать в голос.

— Хм, — это его «хм» уже порядком выводило из себя, правда, в этот момент и на простое раздражение у нее не осталось сил. — Тебе бы лучше дружить со мной, Уизли.

— Ты… — попыталась выдавить она, но вместо этого лишь что-то невнятно промычала.

— Что, дорогая? — насмешливо поинтересовался Том и вновь посмотрел на нее.

Джинни лишь тяжело выдохнула и отвернулась от бессилия, устремив взор в высоченный, заслоненный дымкой потолок. В этот момент ей хотелось одного — заснуть и навсегда забыть обо всем, что здесь случилось. Пытаясь осуществить задуманное, хоть и не слишком надеясь на успех, она закрыла глаза. Агония боли сменилась на чувство разбитости и ломоты во всем теле. Холод пола ощущался так ясно, и если бы у нее остались на это силы, Джинни непременно бы поежилась.

— На сегодня можешь быть свободна. И впредь будь умнее.

Последние его слова словно унесло далёким эхом, когда она раскрыла глаза.

За окном ещё было темно, в комнате слышалось мирное сопение соседок. Джинни поднялась с кровати, не сильно обращая внимания на неприятные ощущения во всем теле. Этот придурок так замучил ее, что боль ощущалась даже после пробуждения! Как же она его ненавидела! Как же хотела однажды увидеть, как тот уже сам корчится от боли, растворяется, оставляя ее навсегда…

Накинув мантию поверх пижамы и наскоро засунув ноги в башмаки, Уизли, стараясь не разбудить соседок, выскочила из комнаты. Обида, боль, отчаяние и бессилие теснились у нее в груди, готовые сорваться стаей раненых птиц. Ноги несли вперёд по холодным коридорам, Джинни словно пыталась сбежать от собственных эмоций, многочисленных мыслей, затягивающих ее в стремительный круговорот. Она чувствовала, как тонет в них, будучи не в силах противостоять, понять, что ей делать дальше…

Дверь туалета открылась с жалобным скрипом, Джинни быстро забежала внутрь и застыла перед умывальниками. С зеркальной поверхности над ними на нее смотрела страшно бледная девушка, с растрепанной шевелюрой рыжих волос и покрасневшими от слез глазами. Руки Джинни сжались в кулаки, когда она сделала шаг вперёд, вглядываясь в свое отражение.

— Отлично, Джиневра, теперь ты плачешь? — спросила она с горечью в голосе. — Не смей! — голос дрогнул. — Не смей реветь из-за этого ублюдка, чтоб его мантикора разодрала! — она яростно стёрла с щеки скатившуюся слезинку. — Пусть хоть сто Круциатусов в тебя запустит, ты не будешь плакать!

Слезы уже вовсю катились по бледным щекам, Джинни опустилась к умывальнику и плеснула несколько раз холодной водой в лицо.

Скрип двери за спиной заставил ее насторожиться; тут же разогнувшись, Джинни резко обернулась.

— Уизли?!

— Малфой?! — прозвучало одновременно.

Девушки, застыв статуями посреди женского туалета, удивлённо смотрели друг на друга.

— Что ты здесь делаешь? — подала голос Аделин.

— Какого черта? — снова одновременно с ней спросила Джинни. Первой придя в себя от столь неожиданной встречи, она подозрительным взглядом осмотрела фигуру Малфой.

В отличие от нее, на Аделин были теплый свитер крупной вязки и прямые школьные брюки. Только сейчас Джинни пришло в голову взглянуть на часы. Длинная стрелка приближалась к шести утра, что никак не объясняло появление Малфой здесь.

— Ну и что, позволь спросить, ты забыла в такую рань на шестом этаже?

Она видела, как Аделин сперва вздрогнула, словно не ожидая ее вопроса, а затем медленно, в привычной манере натянула на тонкие губы свою издевательскую усмешку.

— То же самое могу спросить и у тебя, Уизли.

— Здесь неподалеку гостиная моего факультета, — в той же манере ответила Джинни. — А вот ты чего тут ошиваешься?

Тонкие губы Аделин сжались в полоску, она недовольно нахмурилась. Джинни присмотрелась внимательнее, заметив кое-что странное, непривычное на ее лице. Обычно бледное, угловато-красивое, с вечно презрительным блеском в глазах, сейчас оно выглядело иначе. А именно: глаза — они были красными и опухшими.

— Ну и что ты так уставилась? — заметив внимательный взгляд Джинни, недовольным тоном спросила Аделин. Ей и так было неловко от всей этой ситуации, ведь, как бы она ни отпиралась, ее появление здесь в такой час действительно со стороны могло показаться странным.

Оно и было странным, нормальный ученик сейчас мирно пребывал в своей кровати, досыпая последние часы перед завтраком. Малфой же была лишена такой роскоши. Последние недели она только и делала, что при любой возможности продолжала поиски диадемы, обыскивая холодные коридоры. И с каждым этажом выше ее надежды на благоприятный исход рассеивались, как мираж в пустыне, кольцо до сих пор не подавало ни малейшего признака. Но она упорно продолжала искать, чувствуя себя путником в пустыне. Такой же истощенной, мечтающей о том, чтобы найти диадему, как о живительной влаге.

Помня прошлый опыт встречи с Поттером, Аделин побаивалась выходить в выходные, до сих пор до конца не понимая, как он тогда застал ее. Возможно, это вышло случайно, и он просто как всегда шлялся без дела по коридорам, а потом наткнулся на нее? Хотя то, как Поттер был уверен в том, что Аделин что-то ищет, и допытывался, что… Как же этот гаденыш вынюхал? Следил за ней? Но даже если следил, то как? Все эти вопросы вертелись в голове яростным ураганом, не давая покоя, отвлекая от цели. Надеясь на то, что в учебные дни Поттер будет несколько занят тем, что спит перед занятиями после наверняка бессонных ночей, проведенных за уроками — мальчишки же обычно все откладывают на потом, хотя Блейз и тут был исключением из правил — она вставала чуть свет и выходила на поиски. Но они заканчивались ничем…

Аделин обошла уже по второму кругу все этажи, но так ничего и не нашла. Вновь облазила все уголки Подземелья, порой промерзая до костей и не успевая обновлять согревающие чары; прошлась по первому этажу, однажды застигнутая полтергейстом Пивзом, что закинул в нее бомбочкой с холодной водой; по кухне, даже искала на улице…

В какой-то момент и вовсе начало казаться, что кольцо не работает, и она, несмотря на заверения профессора Снейпа, все сделала неправильно. Каждый утренний подъем, отдаваясь болью в затылке, заставлял Аделин задумываться об этом, об этом и немало напоминала рана на левой ладони, что за все это время лишь покрылась некрасивой черной корочкой. К слову, заживала она очень плохо, иногда болела, что немного пугало. Иногда Аделин не могла толком понять, боль ли это в ладони, что иногда выстреливала при резком движении или же прикосновении, или головокружение заставляло ее чувствовать себя ни на что не способной амебой. И это злило ещё больше.

Теперь Аделин внимательно выполняла все рекомендации профессора, но заживление шло крайне медленно. И в данный момент Малфой, невольно сжавшая в кулаки руки, вновь почувствовала повреждённое место. Уизли, будь она неладна, была права в своих подозрениях, чего Аделин вслух, конечно, никогда бы не признала. Ей и так сейчас было несладко, ведь этим утром, пересиливая усталость и ноющую боль в висках, решив в очередной раз тщательнее поискать на верхних этажах, она вновь потерпела поражение. Эти бесконечные вылазки, не дававшие никаких результатов, страх быть застигнутой, а также то, что не сумеет выполнить задание и обречет на смерть отца… А также ещё и то, что она должна была надлежащим образом учиться, успевая выполнять огромный объем домашних заданий для шестого курса, чтобы не отставать от других… По поводу последнего Аделин уже успела получить пару отработок. Словом, все это, как снежный ком, накапливалось, наваливаясь на хрупкие плечи Аделин, и она сорвалась. В очередной раз обыскав шестой этаж, она с силой запулила казавшийся бесполезным перстень в одну из кабинок туалета, в который в отчаянии забежала. То перескочило через невысокую дверцу и со странным «бульк» упало куда-то.

— Так тебе и надо, бесполезная побрякушка! — крикнула Малфой в отчаянии, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Голова закружилась, отчего она с силой вцепилась в ближайшую к ней раковину. — Не смей жалеть себя, Аделин! Твой отец сейчас в Азкабане, ты не можешь сдаться! — пытаясь встряхнуться, сказала она самой себе и пошла за перстнем. — Мерлин, за что мне это! — простонала она, обнаружив, как то оказалось на дне одного из унитазов.

Слабо соображая, что делает, она сунула руку в бочок, вылавливая перстень, поздно вспомнив о наличии палочки. С раздражением вытащив ее из кармана брюк, с отвращением наложила кучу отчищающих заклинаний на кольцо и руки. Тошнота вновь подкатила к горлу, Аделин, сидя на холодном полу кабинки, устало откинулась на деревянную перегородку.

— До чего ты дожила, Аделин, — сказала она, горько усмехнувшись. — И это дочь знаменитого рода Малфой?

Она громко рассмеялась, подкинув в руке перстень. Ей было смешно и горько от всей этой ситуации.

Девушка, которой все эти годы пророчили роскошное будущее, голыми руками вылавливала кольцо из школьного унитаза! Ну разве не смешно? Разве не смешон тот факт, что от какой-то побрякушки зависела теперь жизнь великого представителя рода Малфой, что ютился сейчас в Азкабане? Разве это не смешно?

И Аделин смеялась, не в силах сдерживаться, не обращая внимание на странную слабость в висках. Смеялась, пока что-то не начало раздражающе щекотать в глазах, проливаясь по щекам, закапывая воротник кофты. И смех перешёл в рыдания, отчаянные, полные злости на то, что ничего не получается, и жалости к себе. Она не знала, сколько просидела вот так, обхватив руками колени. И сколько бы просидела ещё, если бы не громкий хлопок снаружи, чьи-то быстрые шаги, звук включившейся воды, а затем крики… Аделин тогда быстро вскочила на ноги и вышла, чтобы посмотреть, кто в такой час решил нарушить ее уединение. И увиденное немало удивило.

Уизли, взъерошенная, страшно бледная, в мантии поверх пижамы и слезах, глядела на свое отражение. Похоже, горько усмехнулась тогда Малфой, не у нее одной сегодня день не задался. Правда… Увидеть обычно бойкую Джинни в таком виде было странным, настолько странным, что Аделин на миг забыла о том, что до этого тревожило ее. Вспомнилось, как она поймала Уизли в больничной пижаме в Подземелье, затем их разговор с Блейзом… Что она там кричала? Про какого подонка говорила?

— Погоди… — Джинни даже сделала шаг вперёд, сканируя ее взглядом. — Ты что, ревела?

Плечи Малфой напряжённо сжались, она резко выдохнула.

— Можно сказать, ты занималась чем-то другим? — огрызнулась она, не дав себе растеряться. — Скажи на милость, на кого это ты тут так кричала? Что, уже совсем с ума сходишь, с собой разговариваешь?

Последние слова Малфой больно ударили по сознанию Джинни, отчего та болезненно нахмурилась. Обычно равнодушная к любым ее выпадам, сейчас она почему-то больно восприняла эти ее слова.

«Ненормальная, сошла с ума» — это то, что она все время чувствовала по отношению к себе, будучи лишённая возможности жить спокойно, без постоянных навязчивых мыслей о том, что творилось у нее в голове. Такой, как Малфой, этого было не понять.

— Что, неужели я права? — продолжала наступать Аделин, все это время следившая за ней. Будучи не в самом лучшем настроении, она продолжала нападать на Уизли, желая с одной стороны узнать причину столь странного поведения, а с другой — излить всю свою злость и горечь на ненавистную гриффиндорку.

Джинни упрямо сжала губы, направляясь к выходу, стараясь не слушать ее, чем ещё больше разозлила Малфой.

— Да по тебе Мунго плачет, Уизли, — эти слова, колокольчиками прозвеневшие в стенах туалета, словно ударили под дых.

Отголоски Круциатуса Тома все ещё ощущались каждой клеточкой тела Джинни, заставляя прокручивать в голове каждый момент пытки, его угроз. И эта змея смела обвинять ее в чем-то? Обвинять в том, что какой-то подонок доставал ее все эти годы, начиная с первого курса, когда ей попал в руки этот злосчастный дневник. Дневник…

Джинни резко застыла на месте, в голову ударило, словно она залпом опрокинула что-то горячительное.

— Твой отец — он же сейчас в Азкабане? — едкая усмешка льдом треснула на губах, Джинни наблюдала за тем, как белеет и без того бледное лицо Аделин. — Там ему и место, Малфой. За все то, что он сделал, это меньшее наказание!

— Хм, и ты туда же, — горько усмехнувшись, заметила та, вмиг вспомнив, почему сама оказалась здесь. — Когда нечего сказать, начинаете упоминать моего отца.

— А тебя это удивляет? — с издёвкой спросила Джинни. — Вынуждена разочаровать, Малфой, но тебе пора к этому привыкать. Ваша семья слишком часто выходила сухими из воды.

Сухими из воды? Аделин невольно обернулась на кабинку туалета, в которой недавно вылавливала перстень и нервно рассмеялась.

— Да что ты… Да что ты понимаешь! — выкрикнула она срывающимся голосом. Сначала Поттер винил ее во всем, теперь ещё и эта… — Вам, гриффиндорцам, легко судить и обвинять во всех своих бедах нас! Корчите из себя святош, аж тошно, а сами…

— Что? Что, Малфой? Говори, раз уж начала! — сложив руки на груди, с едва сдерживаемой яростью спросила Джинни. — Разве мы устроили ту ловушку в Министерстве? Мы покушались на чьи-то жизни, а? Не-е-ет, — протянула онаядовито. — Это все подстроил твой дражайший папаша. И чертов дневник, что едва не убил меня на первом курсе, подкинул он!

Аделин на миг застыла в растерянности. Какой дневник? При чем тут первый курс? Какого черта она опять обвиняет в чем-то ее отца?

— Какой, к гоблинам, дневник? Чего ты мелешь?

Джинни пару минут недоверчиво смотрела на нее. Притворялась? Делала вид, что ни о чем не знает? Малфой, да и не знала, какие грязные делишки проворачивал тогда ее отец? Судя по искреннему удивлению, застывшему на лице той, это предположение было близко к правде. Что, неужели отец не посвятил ее? Если так подумать, Малфой тогда была всего на втором курсе, вряд ли папочка рассказал своей малолетней дочери о том, что собирается собственными руками убить кого-то…

— Да будет тебе известно, Малфой, — вздохнув, наконец подала голос Джинни. — Что твой отец тогда чудом не стал убийцей! Можешь защищать его сколько угодно, но факта это не изменит! Раз уж делаешь вид, что тебе ни о чем неизвестно, как бы тебе жилось, знай ты, что если бы не Гарри, который сам чуть не погиб, спасая меня, то стала бы дочерью убийцы?

Аделин застыла на месте, словно кто-то ударил в нее заклятием Петрификус. Голова вновь закружилась, отдаваясь ноющей болью в висках, когда она попыталась осознать все, сказанное. Да, она знала о том, что Уизли тогда чуть не погибла из-за василиска, но чудом спаслась. Точнее, Поттер в очередной раз кинул свою геройскою задницу на ее спасение… Да, она помнила тот год, поступок Поттера тогда также стал одной из причин, по которой он… Аделин тряхнула головой. Но ведь это случилось не по вине ее отца, тот никак не мог быть причастен к открытию Тайной комнаты! То, что он хотел воспользоваться в случае плохого исхода смертью ученицы, чтобы сместить Дамблдора, она знала. Но тот факт, что отец был замешан в возможном убийстве, и Поттер тоже чуть не погиб… Да и ещё и какой-то дневник… Бред, чепуха! Нет, это все неправда!

— О чем ты говоришь? — пересилив странную слабость, наконец проговорила Малфой.

Джинни вскинула вверх бровь, словно не веря ее удивлению. Затем злобно усмехнулась.

— А что, разве тебя не посвятили в то, что тогда произошло? Я думала, что в вашей семье нет грязных секретов хотя бы друг от друга.

— Перестань пороть чушь, Уизли! Хочешь обвинить моего отца во всех грехах? Ха! — выплюнула Аделин в ей лицо. — Не знаю, как тебя угораздило попасть в лапы василиска, но мой отец тут не при чем!

— Верь в это, если хочешь, но правды это не изменит, Малфой, — Джинни покачала головой, наблюдая за тем, как та отчаянно пыталась защитить своего родителя. — Я и Гарри могли умереть тогда из-за него.

С этими словами она вновь двинулась в сторону выхода, но была остановлена крепкой хваткой тонких пальцев.

— Моего отца не было в школе, когда все случилось. Кто-то открыл Тайную комнату и выпустил василиска, но это физически не мог быть он!

— Ещё как мог! — Джинни с силой сбросила руку Аделин. — Перестань обманывать себя, Малфой, или делать вид, что ничего не знаешь!

— Это ты перестань обвинять во всем его! Ты просто ищешь крайних и скидываешь всю вину на тех, кого ненавидишь!

Какое-то время Аделин тяжело дышала, яростно прожигая Джинни взглядом, пока та прилагала все усилия, чтобы тут же не взорваться, не вцепиться в волосы той, кто ещё смел обвинять ее в чем-то. Перед глазами Малфой все плыло, но она упрямо продолжала смотреть на поровшую, как ей казалось, чушь Уизли.

— Да будет тебе известно, что дневник Тома Риддла, который именно твой дражайший папаша «случайно» подкинул, затуманил мой разум и заставил открыть Тайную комнату, а затем выпустить василиска! Не знаю как, он управлял мной, заставлял делать то, чего не хочу! Что, не знала? — в карих глазах зажглись злобные огоньки. — Василиск действительно утащил меня туда, и если бы не Гарри, я бы уже давно была мертва! К слову, Гарри тоже мог умереть, он тогда был серьезно ранен. Что, до сих пор думаешь, что твой отец не при делах?

— Ты открыла Тайную комнату? Но… Как? Из-за какого-то дневника? — не слыша собственный голос, пораженно проговорила Аделин. — Каким образом какая-то тетрадь смогла настолько затуманить разум? Такого не может быть…

Джинни тяжело вздохнула, ленточка воспоминаний того года неприятно проскользнула в сознании.

— Мог, как видишь. Или думаешь, что девочка, едва поступившая на первый курс Хогвартса, могла все провернуть в одиночку?

— Но ведь это же… — с неверием в голосе продолжала Аделин, тяжело сглатывая упрямо подступавший к горлу комок. — Просто дневник, как такое возможно? И вообще, — голубые глаза колышками кольнули лицо Уизли. — Какого черта ты брала его в руки? Что, мамочка не учила не трогать незнакомые вещи?

— Я была на первом курсе, Малфой! А уж что было не так с этим дневником, ты лучше у папочки поинтересуйся! Ах да, ты же не можешь, — злобно усмехнулась Джинни.

— Заткнись! Да как ты смеешь! — не контролируя себя, Малфой вцепилась в ворот рубашки Джинни и с силой оттолкнула ее к холодной стене. — Это все какая-то чушь!

— Верь в это, если хочешь, — схватив ее за запястья, ответила та. — Но твой отец прекрасно осознавал, что делает, когда подкидывал его мне! Знаешь, очень удобно. — Джинни нервно потрясла головой. — Убрать дочь ненавистного ему врага, коим является мой папа, а затем, воспользовавшись ситуацией, устранить Дамблдора с поста директора и самому занять его место. Просто гениально! Только вот он не учел одну маленькую деталь — что Гарри отправится меня спасать!

Какое-то время они тяжело дышали в лица друг другу, не отпуская рук и яростных взглядов, скрестившихся, словно шпаги, в тяжёлой схватке. Странная слабость вновь ударила в голову Малфой, но та, страшно злясь на себя, на Уизли и на всех вокруг, продолжала упрямо стоять на месте.

— Он не говорил мне об этом. Я ничего не знала, — первой подала голос Аделин, но говорила это больше себе, словно пытаясь совладать с собственными мыслями.

Джинни же, оказавшись близко к лицу Малфой, пока та приходила в себя после услышанного, теперь смогла разглядеть ее получше. Покрасневшие, опухшие от слез глаза с потерянно-рассеянным выражением, под которыми залегали глубокие сине-фиолетовые синяки. Странно-болезненный цвет лица. Волосы, несмотря на уставший вид, были так же аккуратно собраны, в этом Малфой не изменяла себе, чего нельзя было сказать о Джинни.

— Знала или нет, это уже ничего не поменяет. А теперь, будь так добра, отпусти, иначе сделаю больно, — спокойным тоном пригрозила Уизли, все ещё держась за тонкие запястья. Только сейчас она обратила внимание на то, что одна из ладоней Малфой была перебинтована.

Аделин, все ещё думавшая о чем-то своем, выпустила из рук воротник пижамы Джинни и отступила на шаг назад.

— Я отказываюсь в это верить, — продолжала она упрямо. — Он хотел сместить с поста Дамблдора, отрицать не стану. Но убивать… — снова вскинула взгляд в сторону Джинни.

— Тебя это так удивляет?

— Я знаю своего отца, Уизли! — раздраженно огрызнулась Малфой. — Да, он не святой, но и не убийца.

— Святая наивность! Верь в это, если хочешь, — взглянув на часы, Джинни поняла, что лучшим решением сейчас было бы вернуться назад в гостиную. И она бы непременно сделала это, если бы не услышала грохот неподалеку.

— Мерлин, Малфой! — воскликнула она, обнаружив, как та упала, раскинув руки, глухо ударившись головой о холодный пол, и тут же кинулась к Аделин на помощь.

Едва закончились уроки, Блейз понёсся в Больничное крыло, чтобы навестить Аделин. То, что она не появилась на завтраке, уже немало насторожило его. Аделин редко имела привычку пропускать первый прием пищи. Расспросив Панси, он узнал, что Малфой уже покинула комнату в тот момент, когда та встала, то есть должна была находиться в данный момент в Большом зале. Подумав, что Аделин решила попасть на первый урок пораньше, чтобы, возможно, иметь возможность поговорить о чем-то с их деканом, Блейз расслабленно доел завтрак и отправился обратно в Подземелья, прямиком в логово профессора Снейпа. Но и там, к немалому удивлению, Аделин обнаружена не была.

— Мистер Забини, задержитесь на пару минут, — бросил Снейп, когда оценил приготовленное им зелье. — Думаю, вы заметили отсутствие мисс Малфой, — добавил он после того, как большая часть учеников покинула кабинет.

— Да, я как раз хотел…

— Все вопросы к мадам Помфри. Мисс Малфой найдете у нее, — сухим тоном перебил Снейп.

Глаза Блейза расширились от удивления, но, заметив мрачный взгляд профессора, он молча кивнул в ответ. — Можете идти.

Блейз лишь тяжело вздыхал по пути в лазарет. Ох уж эта девчонка! Вечно попадает в неприятности, ну вот каким образом она со своим богатырским здоровьем вдруг угодила в Больничное крыло? Конечно, в последние дни он замечал странное поведение Малфой, ее усталый и даже слегка потрёпанный вид, даже пытался разузнать, с чем это могло быть связано, но та лишь упорно отмалчивалась или же меняла тему разговора. Ее странное поведение перекликалось с не менее странным поведением ещё одной девушки. Уизли. Блейз никак не мог понять, что в последнее время с ней было не так…

— Гоблин тебя раздери, Малфой! — дойдя до дверей, услышал он до боли знакомый голос, разом взволновавший нервы.

Да уж, у него что, уже начались галлюцинации на фоне постоянных мыслей о рыжеволосой гриффиндорке?

— Какой гном тебя вообще дёрнул соваться с утра пораньше на шестой этаж?!

Нет, это определенно была Уизли. Этот голос и тон не узнать было просто невозможно.

— Будто бы я нарочно потеряла сознание, Уизли. Приди в себя и перестань орать, и так тошно.

— А мне все же интересно, что ты там забыла, а?

— Это не твое дело! И вообще, ты-то почему здесь лежишь?

— Будто бы я шибко рада сама здесь находиться, — холодным тоном ответила Джинни. — Видимо, мадам Помфри так сильно переволновалась, что зачем-то решила осмотреть и меня, а затем и вовсе оставить на день здесь. Просто потрясающе!

— Думаешь, мне доставляет удовольствие…

— Дамы, — решив прервать эту бессмысленную перепалку, Блейз зашёл внутрь просторной белоснежной залы.

— Мерлин, Блейз! — лицо Малфой из противно-сердитого вмиг смягчилось, взгляд потеплел в тот миг, когда она увидела Забини. — Я так рада, что ты пришел!

— Что случилось? — спросил он и подошёл к кровати Малфой. — Почему вы обе оказались здесь? — и перевел взгляд на Уизли, все это время пристально следившую за ним.

Губы Аделин сжались в тонкую полоску, она устало выдохнула.

— Я потом тебе расскажу. Не при ней. 

Она выразительно посмотрела на Джинни.

— Только не говори мне, что Уизли довела тебя до обморока?! — усмехнулся Блейз и вновь кинул взгляд на Джинни, которая в это момент раздражённо фыркнула, Аделин же, в свою очередь, не менее раздражённо закатила глаза. — Да уж, Уизли, — присвистнул он. — Ты не перестаешь удивлять.

— И что это может значить? — сложив руки на груди, недовольным тоном спросила Аделин.

— А то и значит, Малфой, — устало откинувшись на подушки, проговорила Джинни и тоже посмотрела на Блейза. — Она вряд ли тебе в этом признается, но ее так впечатлили мои слова, что она не выдержала и…

— Заткнись! Дело совсем не в этом!

Джинни хмыкнула, пожав плечами.

— Что же такого ты ей рассказала с утра пораньше? И вообще, — Блейз присел на краешек кровати Аделин. — Что ты делала там, Лин?

— Мне самой очень хотелось бы это узнать, — подала голос Джинни, откинув за спину тяжёлые волосы. — Только вот она не горит желанием мне рассказывать. А я, между прочим, могла и оставить тебя в том чертовом туалете и не застревать тут на целый день.

— Что ж не оставила, Уизли?

— Не поверишь, Малфой, совесть не позволила. Вдруг ты бы там умерла от сотрясения мозга, а мне потом жить с этим…

Аделин сделала глубокий вдох, явно намереваясь что-то сказать и поставить на место наглую девчонку, но кое-что внезапно помешало ей сделать это. А именно — смех Блейза, что раскатистым эхом разнёсся по просторной зале лазарета.

— Ну а теперь успокойтесь обе, — отсмеявшись, наконец, сказал он. — А от тебя, — и ткнул пальцем в сторону Аделин, — я жду подробного рассказа. Теперь уже не отделаешься, принцесса.

— Да знаю я, — уже менее сердито проговорила Малфой, словно позабыв о том, что только что собралась выдать противной Уизли.

— Что сказала мадам Помфри?

— Не знаю, — Аделин заерзала на кровати. — Вроде как истощение, судя по тем противным зельям, что она велела мне выпить.

Она указала рукой на тумбочку, уставленную несколькими заполненными колбочками.

— Ты ещё не пила?

— Ты же знаешь, как я ненавижу этот вкус! А эта женщина вечно перестраховывается, так что…

— Лин, ну ты как ребенок, в самом деле. — Блейз покачал головой и открыл ближайший к нему флакон. — Пей давай! — он протянул его Аделин.

Джинни, все это время слышавшая их диалог, с удивлением наблюдала за тем, как Малфой, отличавшаяся достаточно противным и своевольным характером, недовольно поморщившись, все же медленно протянула руку, принимая открытый пузырек с серовато-зеленой жидкостью. Закрыв глаза, залпом выпила зелье.

— Вот и умница, — одобрительно заметил Блейз и отставил обратно уже пустой флакон. — Она не сказала, когда тебя выпустят?

Малфой помотала головой.

— Сегодня точно нет, — ответила она, скривив губы. — Может, сумею уговорить отпустить завтра. — Взгляд голубых глаз вцепился в кровать напротив. — Но эту, надеюсь, выпишут. Ещё один день в ее обществе я не выдержу!

— У этой есть имя, Малфой, — холодно заметила Джинни. — Я и сама не горю желанием быть тут, да ещё и в твоём обществе. Слишком много заносчивости и высокомерия за один день; не представляю, как люди общаются с тобой.

— А тебя разве никто не собирается навестить? — стараясь снизить градус напряжения, поинтересовался Блейз, при этом внимательно наблюдая за реакцией Аделин.

— Навещали уже, как же! — язвительно заметила та. — Грейнджер с Уизли во время обеда заскочили.

— Да, ты была так дружелюбна и гостеприимна, что они не стали задерживаться, — в тон ей ответила Джинни.

— И больше никого?

— Нет, — просто ответила та, а затем кинула подозрительный взгляд на Блейза. — А тебя-то это почему так волнует, Забини?

Он невозмутимо пожал плечами, внутренне почему-то облегчённо выдохнув.

— Так, дети, — в другом конце лазарета приглушённо хлопнула дверь, а затем показалась фигура мадам Помфри, засеменившая в их сторону. — Мисс Малфой, — сказала она недовольно, обнаружив заполненные флаконы на ее тумбочке. — Почему вы до сих пор не выпили все лекарства?

— Скажите, когда мне можно будет уйти отсюда? — не обратив внимание на последнюю фразу целительницы, спросила Аделин. — Я чувствую себя гораздо лучше.

— С таким отношением к лечению вы сами себя задерживаете.

Мадам подошла к кровати девушки и взмахнула волшебной палочкой, окутав ее цветастым шаром из диагностических чар. Поколдовав пару минут, она кивнула, размышляя о чем-то, и то же самое проделала уже с Джинни. — Сегодня вы точно остаётесь здесь, и будьте добры... — она строго покосилась в сторону флаконов со снадобьями. — Выпейте все лекарства сразу.

— Да, Малфой, будь хорошей девочкой, — насмешливо поддела ее Джинни и обернулась к целительнице. — Я могу идти?

— Вам тоже следует остаться здесь, мисс Уизли. Состояние вашей ауры мне совсем не нравится.

— Но… — та в удивлении расширила глаза. — Я абсолютно здорова. Подумаешь, немного устала… Я не могу здесь оставаться!

— Простая усталость так магический фон не истощает, — упрямо заявила мадам Помфри. — По крайней мере, не в школе. Что-то явно высасывает вашу энергию, и пока я не пойму что, вам тоже следует побыть здесь. И это не обсуждается! — припечатала она, заметив, как Уизли уже раскрыла рот, явно собираясь возразить. — А вы, мистер Забини, не задерживайтесь, больным нужны отдых и покой.

— Проклятье! — выругалась Джинни, когда за мадам Помфри закрылась дверь в дальнем конце лазарета.

— Да ладно тебе, Уизли, — ободряющим тоном заметил Блейз. — Что плохого в том, чтобы ещё пару дней отлежаться здесь?

— Ага, на парочку с твоей милой подружкой? Как же, всегда мечтала об этом, — саркастически усмехнулась та и откинулась на белоснежные подушки.

— Будто бы я в восторге от этой идеи, — в тон ей проговорила Аделин и посмотрела на Блейза. — Ты же зайдешь завтра? Я наедине с ней, — она кивнула в сторону Джинни, — долго не протяну.

— Конечно зайду, Лин. Только не поубивайте тут друг друга.

Синхронный раздраженный вздох девушек заставил его улыбнуться и, попрощавшись с Малфой, Забини покинул Больничное крыло.

Уже направляясь в Подземелье, Блейз начал обдумывать все то, что только что увидел и услышал в лазарете. Аделин всё-таки довела себя. Он не знал, чем она занималась все это время, вставая, по жалобам Панси, в несусветную рань, что именно так упорно искала по вечерам, все чаще задерживаясь на дежурствах. Последнее вообще было на нее не похоже. Сколько раз до этого она жаловалась на эту скучную обязанность старост патрулировать коридоры? А в последние дни… Приходила страшно уставшая и тут же направлялась в спальню, не в силах даже поговорить с ним.

А ещё левая ладонь Малфой, что не заживала уже в течение нескольких недель, вызывала немалые подозрения. Что такого она делала в кабинете Снейпа, чтобы получить такое увечье? Как она сказала? Разлила зелье? Сейчас он ещё меньше верил в это: профессор Снейп не дурак, чтобы доверять ученице что-то действительно опасное. Но то, что рану она получила именно после посещения его кабинета, сомневаться не приходилось. Что же там такое произошло? Нет, Аделин все же должна ему рассказать, при случае он обязательно расспросит ее.

А Уизли? Обнаружить ее здесь было явной неожиданностью. И весьма неприятной, судя по тому, что он услышал от мадам Помфри. Истощение магической ауры… Такой диагноз звучал весьма серьезно для любого волшебника; обычно подобное происходило в случае проклятий, сжиравших магическую оболочку, или же сильнейшего переутомления, какие обычно случались с дуэлянтами после нескольких часов непрерывных сражений. Но Джинни… Что такого случилось с ней, чтобы дойти до такого? Он уже давно замечал, что она стала вести себя странно, хоть и старалась не показывать этого перед друзьями, была какой-то отстраненной, словно постоянно думала о чем-то…

Томимый желанием разгадать все эти странные загадки, Блейз на следующий день, как и обещал, снова пришел в Больничное крыло.

В этот раз, когда он заходил, там было подозрительно тихо, словно девушки решили на время перестать ругаться и заключили перемирие. Хотя причина оказалась совсем в другом. Малфой просто мирно спала, когда он вошёл внутрь и остановился возле ее постели.

Блейз подошёл ближе и опустился на корточки, присматриваясь. Лицо Аделин было спокойно, хоть и не утратило нездорового землисто-бледного оттенка. Белокурые локоны были разбросаны на подушке, несколько из них закрывали часть ее лица, колыхаясь от мирного дыхания. Аккуратным движением он убрал их, заправив за ухо Аделин. Та лишь слегка поморщилась в ответ, но не подала признаков пробуждения. Решив больше не тревожить сон подруги, он бесшумно приподнялся и уселся на ближайший стул, решив подождать, когда она проснется. И лишь в этот момент, когда взгляд бесцельно прошёлся по окружающей обстановке, Блейз обнаружил Уизли. Вид у нее был явно нездоровый, о чем свидетельствовали синие круги под глазами, словно она провела бессонную ночь, и ещё более бледный, чем у Малфой, оттенок кожи. Но даже несмотря на все это, в пристальном взгляде карих глаз, осматривавших его, словно неведомый экспонат, он заметил кое-что ещё более непонятное. Недоверие, смешанное с любопытством и приправленное легким удивлением, которые смешались в какой-то причудливый коктейль, настоящий вкус которого он никак не мог определить. Внешне он своего любопытства, естественно, не показал, лишь вопросительно приподнял бровь, словно не понимая, почему она так смотрит на него. Хотя он ведь действительно не понимал…

— Давно она спит? — первым подал он голос, когда Уизли наконец отвела взгляд.

— Давно, — словно очнувшись от каких-то своих мыслей, ответила та. — Малфой стало хуже ночью, поэтому мадам Помфри напоила ее кучей зелий. Ты зря пришел, проснется она ещё не скоро.

— Я все же подожду.

Джинни лишь равнодушно пожала плечами и уткнулась в книгу, что лежала в раскрытом виде на ее коленях. Блейз попытался разглядеть, что именно она читала, и лишь спустя несколько минут, когда Уизли слегка приподняла фолиант, устраиваясь поудобнее, разглядел название.

«Основы ментальной магии. Все о глубинах сознания и искусстве его управления».

Блейз с удивлением поднял глаза на лицо Джинни, нахмурившееся в мрачной задумчивости.

Ментальная магия не входила в список стандартных школьных предметов, это вообще была достаточно сложная для освоения сфера, Блейз не понаслышке знал об этом. Сфера, которой в совершенстве овладела его мать, обладавшая при этом сильным природным даром, доставшимся ей от предков. Темным даром, как она часто говорила, ведь именно с помощью него она проворачивала не самые законные сделки и заводила интересные знакомства. Сфера, которой она обучила и его. Долгое время миссис Забини думала, что ее сына дар предков обошел стороной. Ровно до тех пор, пока с ним не начали происходить непонятного происхождения события.

Он хорошо помнил, как одним прекрасным летним днём он с матерью оправился на прогулку в ближайший лес. Час был ранний, солнце ещё только просыпалось, лаская тонкими лучами кожу, набирало сил перед тем, как накалить от невыносимой жары землю. Мама шла впереди, срывая по пути особенно понравившиеся ей цветы, чтобы поставить их в одну из изысканных ваз в их гостиной.

— Блейз, смотри, что я нашла.

Она развернулась к нему, демонстрируя какой-то красивый бархатистый цветок с нежными лепесточками.

Тогда ещё пятилетний Блейз, что за время их прогулки немного отстал от матери, увлекшись наблюдением за особо крупным муравейником, кинулся к ней. Розовый бутон переливался в свете солнечных лучей, приковывая его внимание. Мама приподняла его над головой, призывая Блейза быстрее подбежать к ней. Он улыбнулся и уже хотел рвануть, как заметил нечто странное. Черный извивающийся шнурок свисал с дерева, приближаясь к голове миссис Забини.

— Мама! — звонкий голос отдался эхом в высоких кронах деревьев.

— Что такое?

Миссис Забини, заметив испуганный взгляд сына, резко обернулась. И вовремя, ведь ещё немного, и змея упала бы прямиком на ее голову. Но вместо этого она безжизненно плюхнулась на землю, совершенно больше не двигаясь.

Миссис Забини, слегка отойдя от шока, протянула руку к змее, пытаясь почувствовать ее энергию.

— Мертва, — сказала тихо, опустив напряженную ладонь. — Милый, она хотела укусить меня?

— Ещё чуть-чуть, и она бы уже сделала это, — испуганным голосом подтвердил Блейз, глядя на черный завиток под деревом, затем перевел взгляд на мать.

Миссис Забини внимательно смотрела на него, словно пытаясь что-то осознать, найти ответ на волнующий ее вопрос.

— Она умерла, когда ты заметил ее, — наконец выдала она каким-то отстраненным голосом. — А я ведь надеялась, что тебя это обойдет стороной. Что поделать, кровь предков — сила великая.

Таким образом Блейз узнал, что тоже в какой-то мере обладал природным даром. Пугающим своим воздействием, непонятным для него до сих пор, но очень темным. И случай со змеёй был не единственным. Он помнил, как один из мужей ее матери, кажется, пятый по счету и первый, кто не был допущен до их родового поместья, а пребывал только в английских домах семьи, довел его. Блейзу этот человек с первого взгляда не понравился, но перечить тогда матери он не смел. Но тот случай навсегда остался в его памяти.

А произошло следующее.

В один прекрасный день этот господин, имени которого Блейз уже и не помнил, выразил требование, чтобы миссис Забини пустила его на их виллу в Италии. И все бы ничего, но на железный отказ мужчина пришел в неописуемую ярость.

— Я уже пообещал очень важным господам, что свожу их в наш дом в Италии, Риккарда, — требовательно заявил мужчина.

— Когда это он стал нашим? — с ледяным спокойствием в голосе спросила та. — Этот дом доступен только для меня и сына. И это не обсуждается.

— Нет, я настаиваю! — он повысил голос, похожий на скрип ржавых дверных петель. — Когда ты согласилась выйти за меня, то знала, на что шла, Рикки.

— Милый, хочу тебе напомнить, — миссис Забини сделала несколько шагов в его сторону. — Я, кажется, предупреждала, когда ты делал мне предложение, что останусь при своей фамилии, а жить мы будем в Англии. И ты, — добавила она с нажимом, — согласился. Речи об Италии не шло.

На какой-то миг Блейзу показалось, что тот отступит, но, встряхнув головой, мужчина вернул взгляду привычную твердость.

— А сейчас пойдет! Ты хоть понимаешь, в каком положении я окажусь перед уважаемыми людьми?

— А надо было раньше думать, прежде чем обещать!

— Так ты отказываешь мне — своему законному мужу?

— Да будь ты хоть королем Англии, дорогой, — усмехнувшись, заявила Риккарда.

Лицо мужчины скривилось, сморщилось, словно испорченный фрукт, а глаза загорелись яростным огнем.

— Ты не посмеешь мне перечить!

— Это ещё отчего? — весело рассмеялась миссис Забини. — Думаешь, что если женился на мне пару месяцев назад, то волен указывать, что делать? Нет, милый, так не пойдет.

— Ты, кажется, не поняла меня, Риккарда, — все сильнее закипал он. — Я пообещал. И в назначенный срок мы встретим гостей там, где следует.

— Нет, — ответила она спокойно.

— Я знал, что у тебя весьма бурный нрав, жёнушка, — проговорил он ядовито. — Но чтобы настолько… — он подошёл ближе к Риккарде, которая даже не сдвинулась с места, наблюдая за ним. — Это твое окончательное решение?

— Мне нужно на лбу свои слова выжечь, чтобы ты, наконец, понял?

— Так, значит...

Тон, которым он сказал это, очень не понравился тогда Блейзу. И то, как резко муж матери сорвался с места и направился к ней. А потом замахнулся и…

— Мама! — Блейз дернулся со своего места и, обогнав мужчину, встал между ним и миссис Забини.

Занесенная рука так и застыла в воздухе, когда отчим с удивлением посмотрел на ребенка.

— Не смей трогать ее! — обычно спокойный Блейз не на шутку вышел из себя.

— Пойди прочь, щен… — тот уже хотел отбросить его в сторону, как резко вдохнул и словно бы застыл на месте. Хриплый выдох, ещё один и ещё, с каждым разом всё короче. Вот он уже схватился руками за горло, а глаза налились кровью, готовые выпрыгнуть из орбит.

— Блейз, остановись! — голос миссис Забини послышался откуда-то издалека. Он несколько раз сморгнул, сгоняя наваждение, и перевел взгляд на мать. — Вот так, мой хороший. Ты выше этого. Все хорошо. Все хорошо…

Нежные руки гладили его волосы, приводя в чувство, обнимали плечи.

Когда он очнулся, то обнаружил того самого человека лежащим на полу с выражением полного ужаса на лице. Он тяжело дышал, словно только что получил доступ к воздуху.

— Выкручивайся как хочешь, дорогой, — в голосе миссис Забини прозвенел металл. — Но я не поменяю своего решения. А теперь, — она подошла ближе к нему, посмотрев прямо в глаза. — Нам нужно кое-что уладить. Вставай! — это был приказ. — Буду ждать тебя в малой гостиной.

Блейз не знал, что именно делала там со своим мужем его мать, но после получасового пребывания в комнате взгляд его стал таким пустым и безжизненным, что Блейз внутренне содрогнулся. Именно в тот момент, когда мужчина, тяжело поднявшись на ноги, покинул столовую, Блейз осознал, что едва не убил его. Просто так, особо ничего не делая…

Миссис Забини умела подчинять себе людей. Как это происходило, она не распространялась, но Блейз был не дураком и видел, как из года в год увеличивалось их и так немалое состояние, а также расширялся круг полезных и влиятельных друзей, по большей части, в Англии. К слову, как он случайно узнал, после женитьбы на том странном человеке она смогла познакомиться с крупными торговцами из Лютного, которые, не будь она женой их товарища, даже не допустили бы «какую-то итальянку» на свою территорию без риска быть убитой в ту же секунду.

Смерть раз за разом ее мужей, довольно неоднозначные знакомства порождали не самые лучшие слухи об одной из самых богатых итальянок, проживавшей на территории Англии. Но его мать, при всей темной репутации, очень уважали и даже побаивались. Ещё бы, ведь от миссис Забини веяло неведомой мощной силой, сбивавшей с пути, словно устрашавший своей безжалостностью поток урагана. Блейз был уверен: не встань он тогда между ней и тем непутевым англичанином, пробывшим ее мужем не более четырех месяцев, Риккарда сама бы дала отпор. Да такой, что тот бы навсегда позабыл о попытках насилия по отношению к женщине. Люди тянулись к ней, словно мотыльки, привлеченные пламенем свечи, в котором можно было сгореть за одну секунду, превратившись в пылинки пепла. Сгореть, если того пожелает сама миссис Забини.

— Долго ещё будешь разглядывать меня, Забини? — голос Джинни вырвал его из размышлений.

Блейз несколько раз сморгнул, пытаясь вернуться мыслями в лазарет. Бледное веснушчатое лицо Уизли с собранными в хвост рыжими волосами, с насмешливым блеском в карих глазах, сложенные на груди руки — все это заставило его ухмыльнуться. У нее была превосходная привычка постоянно обращаться к нему с недовольной или же насмешливой претензией, заставляя отчасти чувствовать себя неловко. А уж это чувство точно не входило в список постоянных гостей его собственных ощущений. Та же Малфой, при всей ее резкости, редко когда заставляла его испытывать подобное.

— Давно ты увлеклась менталистикой? — стараясь замять затянувшуюся паузу, подал голос Блейз.

— А тебе это так интересно знать? — иронично спросила она.

— Опять грубишь, Уизли.

— А мы с тобой и не друзья, чтобы мило общаться, Забини.

Он выдохнул, откинувшись на спинку стула и заложив за голову руки.

— У меня смутное ощущение, что я уже где-то это слышал.

Джинни вновь не ответила, уткнувшись глазами в книгу. Какое-то время пыталась читать, судорожно перелистывая страницы. Но спустя пару минут все же захлопнула ее и откинула на одеяло.

— Что ты имел в виду, когда говорил, что поборол своих внутренних демонов?

Блейз приподнял в удивлении брови.

— Ты запомнила?

Джинни кивнула слишком быстрым движением. Тонкие руки с силой сжали материю одеяла, когда она подняла на него вопросительный взгляд.

Блейз выдохнул, собираясь с мыслями. В голове всплыла одна ее фраза, сказанная при их случайной встрече на берегу озера. Фраза, что немало удивила его ещё тогда.

«А ты никогда не боялся, что когда-нибудь наступит момент, когда ты не сможешь противостоять ей?»

Этот вопрос касался Аделин, но уже в тот момент показался странным. Ведь Джинни спросила его с таким волнением в голосе, словно речь шла совсем не о его подруге.

«Ты так говоришь, словно она некий демон во плоти, — ответил он ей тогда. — Со своими внутренними демонами я уже научился справляться, поэтому с ней мне нечего бояться».

— У всех они есть, Уизли. Ты же не думаешь, что существует человек, который в жизни не боролся бы с какой-то своей темной чертой?

— Хочешь сказать, что со своими ты уже справился?

— Я бы соврал, если бы сказал, что это так. Но я научился жить с ними так, чтобы они не доставляли мне много хлопот.

— Значит, не такие уж они и темные, — глубоко вздохнув, заключила Джинни и кинула взгляд на обложку книги.

Блейз удержался от того, чтобы едко пошутить. Знала бы Уизли, что он едва не убил человека однажды, даже не прилагая особых усилий, не стала бы сейчас говорить так.

Остановило его от колкости и то, что отразилось в тот миг в ее глазах. Разочарование, словно она собиралась услышать от него нечто важное, но так и не услышала. Блейзу стало немного досадно, но он не мог понять толком, чего же она хотела.

Джинни резко выдохнула, быстро вернув себе привычное равнодушное выражение.

— Что, Уизли, есть демоны, которые тебе неподвластны?

Он заметил, как напряглись ее плечи, вся фигура вмиг словно сгорбилась. Джинни вновь подняла голову, карие глаза цепко впились в его лицо.

— Нет, — ответила слишком резко. — Мне просто стало интересно, что ты имел в виду.

— Звучит неубедительно.

Она пожала плечами.

— Мистер Забини, к мисс Малфой сегодня нельзя, — голос мадам Помфри раздался из дальнего конца лазарета. — Тем более она вряд ли проснется в ближайшее время, — добавила она, подойдя к кровати Аделин.

— Что с ней такое происходит? Она за все прошлые годы никогда так не болела, разве что в далёком детстве…

— У мисс Малфой рана странного происхождения на левой ладони, вовремя не вылеченная. А я ведь не зря все время твержу о том, что не стоит заниматься самолечением! Вот к чему это приводит!

— И что с ней? С раной? Насколько все серьезно? — взволнованно спросил Блейз.

— Рана вызвала заражение организма, а накопившаяся усталость и недосып усугубили ситуацию. Этой ночью наступил критический момент, но благодаря мисс Уизли я вовремя смогла купировать его.

— Благодаря Уизли? — Блейз удивлённо посмотрел на Джинни.

— Да, она вовремя заметила состояние мисс Малфой и сообщила мне.

— Ей станет лучше?

— Будем надеяться, мистер Забини. Но пока ей нужны покой и полноценный отдых.

Он тяжело вздохнул, кинув взгляд на лицо Аделин.

— Когда я могу к ней прийти?

Мадам Помфри на какой-то миг задумалась, окинув оценивающим взглядом спящую Малфой.

— Попробуйте зайти завтра. Будет что-то срочное, я вам передам, не волнуйтесь.

— Хорошо, спасибо, — Блейз встал со стула, подошёл ближе к кровати подруги и присел на корточки. — Выздоравливай, принцесса. И не вздумай снова такое выкинуть, — он резко поднялся. — Уизли, — обратился он уже к Джинни. — Уверен, Малфой была не слишком с тобой любезна. Спасибо, что помогла ей, — сказал он искренне, без всякого сарказма в голосе.

Джинни лишь коротко кивнула.

— До скорого, — с этим словами Блейз покинул стены лазарета.

Ему было не менее любопытно узнать и о ее состоянии, но открыто спрашивать об этом он не решился. Может, ее уже скоро выпишут. Хотя при таком серьезном диагнозе шансы на подобный исход были невелики.

Всю дорогу обратно в Подземелья Блейз прокручивал в голове их разговор. Уизли и в прошлую их встречу вела себя как-то странно, когда спрашивала то, что снова спросила сегодня. Что же так волновало эту скрытную во всех отношениях девушку? Кто вообще знал, что творилось в ее маленькой рыжей голове, о чем она все время так сосредоточенно размышляла, какую проблему пыталась решить? И то, что при всех своих трудностях она уже во второй раз помогала Аделин, которую на дух не переносила… Блейз действительно был благодарен ей. И ему стало по-настоящему любопытно. Любопытно, в чем была причина ее болезненного состояния и странного поведения, а также нового увлечения. Менталистика…

* * *

Аделин проснулась поздно ночью от каких-то странных звуков. Присела на кровати, пытаясь понять, сколько времени проспала. В прошлый раз, когда ей стало так плохо, что горло перехватил спазм, не давая возможности нормально дышать, было так же темно. Темно и невероятно страшно, ведь казалось, что никто ей в этот момент не поможет. В какой-то момент Аделин уже действительно подумала, что умрет прямо сейчас. Она помнила, как потянулась рукой в пространство, пытаясь ухватиться за что-то, а из собственного горла раздался хрип, напомнивший рык умирающего животного. Рука коснулась чего-то холодного. Звон разбитого стекла оглушил, когда она сквозь невидимую пелену услышала голос.

— Малфой! Что с тобой? — чьи-то руки схватили ее за плечи.

Вновь хрип, когда она попыталась выдавить из себя нечто похожее на слово: «Помоги!»

— Мадам Помфри! — голос Уизли, теперь она узнала его, отдался эхом в высоких стенах. — Мадам Помфри, сюда! Малфой плохо!

И мадам Помфри тут же прибежала, уложила ее на спину, приказав не двигаться, и начала колдовать. Спустя минуты, показавшиеся ей целой вечностью, Аделин наконец смогла сделать глубокий вдох.

— Что с ней такое случилось? — встревоженно спросила Уизли, когда мадам Помфри заставила Аделин снова пить эти противные лекарства.

— Что случилось? — возмущённо спросила мадам Помфри. — Мисс Малфой, поранившись, почему-то не обратилась ко мне раньше, в итоге произошел сбой. Да уж, не думала я, что заражение зашло настолько далеко… — добавила уже более спокойным, но не менее взволнованным тоном. — Сейчас я дам одно очень стойкое снадобье, от него вы заснете и будете быстрее восстанавливаться. Благодарите мисс Уизли за то, что та вовремя позвала меня. Она уже во второй раз спасает вас.

Аделин лишь тяжело вздохнула, кинув быстрый взгляд на лицо Уизли, но ничего не сказала. Лишь молча выпила зелье и тут же укрылась одеялом. А в следующие секунды и вовсе под действием зелья почувствовала приятную тяжесть, унесшую ее в мир снов и желанного спокойствия.

Аделин спустила ноги с перины, почувствовав обжигающий холод камня.

— Прекрати! — возглас из темноты заставил ее вздрогнуть.

— Мерлин, Уизли! Какого черта ты…

— Оставь меня!

— Пугаешь меня… — Аделин быстро всунула ноги в тапочки и вскочила с кровати.

Тяжёлое дыхание Уизли прорезало тишину, словно это был звон металла. Помня неприятные события прошлой ночи, Малфой быстрым шагом подошла к ней.

— Я не буду пить твой чертов чай! — выкрикнула та отчаянно, словно ей там не чай предлагали, а собирались ударить Авадой.

— Уизли, мать твою, ты совсем рехнулась? — спросила с усмешкой Малфой, но тут же напрягалась, когда Джинни болезненно застонала.

— Ты это, просыпайся! — Аделин подошла ближе, не зная, что именно должна была сделать. Но странные судорожные движения Уизли немало напугали ее. — Проснись, черт тебя дери! — крикнула она, резко дёрнув Джинни за плечо.

— Мерлин, пожалуйста, не надо! — воскликнула та и, когда Аделин вновь дернула ее руку, открыла глаза. — Не надо…

— Уизли, может, хватит так пугать? Если кошмары снятся, выпей зелье для снов без сновидений. И вообще, ты в курсе, что разбудила меня своими криками?

Какое-то время Джинни лишь растерянно смотрела на нее, словно пытаясь осознать, что происходит.

— Я кричала? — наконец подала она голос.

— Аллилуйя! — саркастично усмехнулась Аделин, сложив руки на груди. — Мерлин, какая же ты странная! То по ночам лунатишь, то разговариваешь во сне! Ты не думала обратиться в Мунго за помощью?

— Если бы это помогло, — горько усмехнувшись, спокойно заметила Джинни; настолько спокойно, учитывая, что ей только что снился кошмар, отчего Аделин даже не нашлась, что сказать ей. — И вообще, ты на себя посмотри, вчера едва коньки не отбросила на моих глазах. Кому тут ещё нужно в Мунго.

Джинни взяла в руки стакан и, наполнив с помощью палочки водой, залпом осушила его.

— Да уж, никогда не думала, что окажусь в подобной ситуации. И уж точно никак не могла представить, что с тобой.

Уизли усмехнулась, стакан с глухим звуком вернулся на место.

— Ты не поверишь, Малфой, но я впервые в жизни с тобой согласна. Но хотелось бы мне, чтобы это было единственной проблемой на данный момент.

Мерлин, эта девчонка… Как она могла быть настолько спокойной? Конечно, когда это было необходимо, Аделин тоже была способна скрывать свои эмоции, но Уизли… Было ощущение, что она всегда пребывала в состоянии непроницаемой отстраненности, даже когда злилась. Словно тщательно блокировала любые свои эмоции, чем в совершенстве владела ее собственная мать.

Да и вообще, именно в этот момент пришло четкое осознание, почему Уизли так ее бесила. При том, что братец Джинни вызывал у Аделин рвотный рефлекс одной своей недовольной рожей, хоть и редко давал достойный отпор, но его сестричка… Этот ее холодный тон, которым та все время осаждала Малфой, достаточно спокойная по сравнению с тем же Поттером и Грейнджер реакция на все подколы и унижения часто обескураживали. Да и вообще при попытках докопаться до гриффиндорской компании Аделин редко когда обращалась напрямую к Джинни. Потому что чувствовала, что та может задеть сильнее…

Но в этот конкретный момент, как бы Аделин этого ни хотела, она действительно была согласна с Уизли. Ей отчаянно хотелось, чтобы пребывание в лазарете в не самой приятной для нее компании было единственной причиной для беспокойства. Ведь она до сих пор не сделала того, что должна была, не нашла чёртову диадему и, что более устрашало, не знала, найдет ли ее вообще.

— Забини приходил днём, — голос Джинни прорезал повисшую облаком тишину.

— Очень мило с его стороны, — осознав, что все это время стояла как вкопанная, Малфой развернулась и двинулась в сторону своей кровати.

— И всё-таки удивительно.

— Тебя на разговоры потянуло, Уизли? — спросила Аделин ядовито.

— Как он тебя терпит? — ничуть не смутившись, спросила Джинни. — Такой невыносимый характер, я просто преклоняюсь перед его выдержкой.

— Вот у него об этом и спроси.

«Он будет только рад», — подумала она уже про себя, вовремя прикусив язык.

— Хм, — только и вымолвила Уизли и откинулась на подушки.

Аделин же, не желая продолжать разговор, все же вернулась к себе. Легла, укрывшись одеялом, и вновь попыталась уснуть. Правда, сон, столь длительно до этого продолжавшийся, сейчас никак не желал возвращаться. А спустя пару минут бесцельного лежания Аделин и вовсе услышала тихие шаги и лёгкий скрип двери. Судя по всему, Уизли решила вновь нарушить правила и прогуляться по ночному Хогвартсу.

«Ну и дура», — подумала Малфой и, явно не испытывая никакого желания отговаривать ее, решила повторить попытку заснуть.

Джинни же действительно решила проветриться. Вновь возвращаться туда, откуда ее, к великому удивлению, вытащила Малфой, за что Джинни на малую чуточку даже испытала к ней благодарность, совсем не хотелось. Том вновь бушевал и причинял ей боль, потому что она не сдавалась.

— Что? — издевательские нотки в тоне его голоса ужасно раздражали. — Ты до сих пор ничего не поняла? Тебя не одолеть меня.

Она не зря попросила Гермиону принести ей учебник по ментальной магии, о которой когда-то давно услышала от одного колдомедика. Проблема была в том, что самостоятельное овладение ею было достаточно сложным, а то и вовсе опасным занятием. Но когда на кону стояла ее собственная жизнь, а жемчужина была безвозвратно утеряна… Джинни решилась. Тем более сейчас у нее появилось на это время и относительная, если не считать присутствия Малфой, изоляция.

Том встретил ее спокойно, был вежлив в привычной издевательской манере.

— Я смотрю, у тебя появилось новое увлечение, — сказал он, обходя ее кресло и вставая сзади. — Похвально, похвально, малышка Джинни. Только вот бесполезно.

— Мне кажется, или ты слишком высокого о себе мнения?

— Да? — его руки опустились на ее плечи. — Тебе давно пора признать, что твоих сил чудовищно мало против меня.

Он буквально впился длинными пальцами в плечи, вдавливая ее тело в кресло.

— Прекрати, — сжав зубы, процедила Джинни, стараясь сохранять спокойствие.

— Хочешь, чтобы я прекратил?

Мерлин, как же он раздражал этой своей псевдо-вежливой манерой задавать очевидные вопросы.

— Да.

— Я бы сделал это, Уизли, так вот только мои просьбы ты игнорируешь.

Казалось, он наслаждался каждой секундой боли, что причинял ей, а также ощущением собственной власти над ситуацией. Пальцы поднялись выше, сомкнувшись в замок на ее шее.

— Прекрати! — осознав, что он собирался сделать, выкрикнула Джинни и резко дернулась вперёд, но сильные руки не позволили ей сделать этого.

Он сдавливал ее шею, перекрывал доступ к кислороду. Мерлин, каждый раз он придумывал новую пытку для нее!

— Чаю? — спросил Том, когда резко выпустил ее и вернулся на свое место.

— Я не буду пить твой чертов чай! — откашлявшись, с отчаянием в голосе воскликнула Джинни, вдруг почувствовав, как комната будто бы затряслась.

— Черт возьми, ты стала слишком громкой.

Джинни заметила, как насторожился и уже вытащил палочку Риддл, отчего она невольно застонала.

— Не смей просыпаться, Уизли, я ещё с тобой не закончил, — железным тоном пригрозил Том и, взмахнув палочкой, начал произносить какие-то заклинания.

Комната вновь затряслась, сквозь черный потолок послышались чьи-то крики.

Джинни видела, как закипал Риддл, как от злости на его лице начинали ходить желваки. Вот красный луч заклинания уже летел в ее сторону, отчего Джинни в отчаянии зажмурилась.

— Мерлин, пожалуйста, не надо! — уже взмолилась она, ожидая новый поток боли. — Не надо…

Но когда спустя пару секунд ничего не произошло, все же решилась открыть глаза. И увидела, как Аделин с шокированным выражением на лице гипнотизировала ее взглядом.

— Уизли, может, хватит так пугать? Если кошмары снятся, выпей зелье для снов от сновидений. И вообще, ты в курсе, что разбудила меня своими криками?

Она была в лазарете. Том злился, потому что почувствовал, что кто-то пытался разбудить ее. Обычно это делала Гермиона, но в этот раз… Мерлин, это была Малфой!

Теперь же Джинни бесцельно бродила по холодным коридорам, стараясь отбросить хаотичный поток мыслей. Малфой, как бы она ее ни раздражала, все же смогла отвлечь ее от того кошмара, что опять чуть не сотворил Том. И самое интересное, что Джинни не собиралась забрасывать то, что так взбесило Риддла, ведь раз он злился, то чувствовал опасность. А значит, ей точно следовало продолжать изучение менталистики. Тем более что в главах, которые успела прочитать, говорилось о важности контроля своих мыслей и эмоций. За столько лет жизни с Риддлом в голове она хорошо овладела этой техникой. Только вот осталось научиться применять ее непосредственно во время сна, что являлось самой сложной частью. Ведь именно во сне Джинни была наиболее уязвима, и Том точно знал об этом. А учитывая любовь Риддла к пыткам, спать ей в ближайшие дни вообще не хотелось. Но вторую бессонную ночь она уже не осилила, поддавшись под действием настоек мадам Помфри объятиям Морфея.

Джинни даже позавидовала Аделин, которой после серьезного приступа, который, к слову, немало напугал ее саму, достаточно было накачать хорошей порцией зелий, чтобы дать возможность спокойно заснуть. Джинни знала, что для нее такой номер уже не сработает, поэтому решила потратить время и силы на что-то более действенное. И у нее это даже получилось, пока в лазарет не наведался Забини. Ей по большей части было откровенно плевать на то, что он приходил навестить свою подружку, но какие-то искорки любопытства все же зародились в Джинни, когда невольно пришлось наблюдать, как тот заставлял Малфой пить лекарства. Да и вообще казалось, что эта слизеринская выскочка начинала вести себя более-менее адекватно только в его присутствии. И даже сегодня он невольно привлек ее внимание тем, как заботливо смотрел на Малфой, как осторожно убирал пряди волос с ее лица. Мерлин, она никогда не думала, что у них могут быть такие взаимоотношения!

Джинни усмехнулась. Что ж, Малфой была красива, этого она отрицать не могла. Красива, стервозна и капризна, а такие девушки обычно нравились большинству парней. Вот и Забини оказался не исключением. Да уж, и о чем она только думала? Какая вообще была разница, какие у них там взаимоотношения? Но, гоблин ее раздери, как же Джинни хотела, чтобы и Гарри проявил к ней подобную заботу! Чтобы приходил навестить ее, когда болела. Чтобы терпел ее капризы и истерики, которые, сказать по правде, Джинни, в силу характера, были вообще не свойственны. Но тем не менее осознание того, насколько бы ей было легче, будь рядом человек, который действительно мог понять ее…

Джинни резко остановилась посреди коридора. Только не это! Она что, начала себя жалеть? Отлично, только этого ей не хватало! Мерлин, она никогда бы не подумала, что такой человек, как Забини, натолкнет ее на подобные размышления. Он и в прошлую их встречу немало удивил ее своими высказываниями о внутренних демонах, но, правда, в этот раз, когда Джинни решилась спросить его вновь, ничего дельного не сказал. Видимо, его слова были не более чем просто словами, он ничего такого не имел в виду. А она, в силу своих проблем, восприняла это слишком буквально. Ну и дура.

Джинни бесцельно бродила по коридорам до самого утра, ее даже никто не обнаружил. Да даже если и так, что ей могли сделать? Продрогнув до костей, она вернулась обратно в лазарет. С Малфой, когда та проснулась, они не разговаривали, словно последние две ночи ничего такого не произошло.

Гермиона, как и в прошлый раз, заскочила на обеденном перерыве, даже умудрилась принести учебники и список домашнего задания, который узнала у ее однокурсниц.

— Спасибо, Гермиона, ты просто чудо.

— Я могу зайти ещё вечером, если хочешь. Рон и Гарри тоже бы зашли, но… — та покосилась в сторону ее соседки.

— Общество Малфой им не слишком приятно. Понимаю, — тяжело вздохнула Джинни. — Да и тебе тоже. И с Роном вы в последнее время словно на ножах, я же вижу, — она тепло посмотрела на подругу. — Не переживай, я в порядке. Может быть, сама загляну к вам на огонек, пока неизвестно, сколько ещё буду тут прохлаждаться.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

На удивление, Малфой сегодня даже не стала ничего комментировать. Просто проводила Гермиону презрительным взглядом и вновь уткнулась глазами в потолок.

— Ну что, принцесса, скучаешь? — голос Забини эхом пронесся по залу.

— Ещё как, — пожаловалась Аделин, усевшись на кровати. — Что это такое? — кивнула она на свёрток в его руках.

— Крэбб и Гойл просили передать. Они хотели зайти навестить тебя, но я сказал, что ты ещё не очень хорошо себя чувствуешь, чтобы принимать столько народу.

— Фрукты… — Аделин вытащила большую корзинку с наливными яблоками и апельсинами.

— Ещё Нотт рвался, но я его остановил.

Лицо Малфой вмиг помрачнело.

— И правильно сделал! Этого придурка ещё тут не хватало! Только пусть попробует здесь появиться, я ему… — от слишком эмоционального вздоха Аделин кашлянула.

— Ну-ну, не переживай, я его придержу. Всё-таки не совсем дурак, должен понимать.

Она благодарно улыбнулась.

— А парням передай спасибо, это очень мило с их стороны. Может быть, удастся уговорить мадам Помфри, чтобы отпустила меня хотя бы на ужин. Тут так скучно, ты бы знал!

— А ты бери пример с Уизли. — Блейз кивнул головой в сторону Джинни, что в этот момент вновь пыталась вникнуть в основы менталистики, но при этом прекрасно слышала весь их разговор. — Могу тебе тоже учебников принести.

Лицо Аделин недовольно скривилось.

— Я же болею. А ты предлагаешь мне учиться?

— Тогда не ной, Лин.

Малфой тяжело выдохнула.

— Как ты себя чувствуешь сегодня?

— Уже получше. Даже выпила все эти лекарства, —  она указала рукой на тумбу с пустыми флаконами.

— Вот и умница, — Блейз схватил в руки ближайший апельсин и начал снимать с него кожуру. — Я не зря упомянул про учебу. Профессор Снейп просил передать тебе список домашних заданий.

— Мерлин! — застонала Аделин, сжав в руках одеяло. — Спасибо, — поблагодарила она, когда он протянул ей несколько очищенных долек.

Мадам Помфри вышла в очередной раз проведать состояние больных. Со скрипом, уговорами и заверениями Забини о том, что если что, он сразу же отведет Малфой обратно в лазарет, целительница все же согласилась отпустить ее на ужин.

— Берите пример с мисс Уизли, мисс Малфой, — строгим тоном заявила она. — Она, в отличие от вас, всегда вовремя пьет все лекарства и соблюдает постельный режим.

— Ага, конечно, — проворчала Аделин, когда они вышли из Больничного крыла. — Я бы сдала ее, если бы ночью ранее Уизли мне жизнь не спасла.

— О чем ты?

— Да сегодня ночью она разбудила меня своими криками, видимо, кошмар снился. А потом шаталась где-то до самого утра. Я долго заснуть не могла, поэтому точно знаю, что ни о каком постельном режиме здесь не может быть и речи.

— Что это на нее нашло такое? — удивлённо спросил Блейз.

Аделин пожала плечами.

— Один Мерлин знает, что творится у этой Уизли в голове. Да и вообще странная она какая-то.

— То, что человеку приснился кошмар, ещё ни о чем не говорит, Лин.

— Я в целом говорю. И ещё у нее вечно такой взгляд, словно со смертью столкнулась. Не нравится она мне.

— Учитывая то, что, как ты говоришь, она спасла тебе жизнь, то эти слова имеют смысл. Поэтому прошу, будь с ней повежливее.

В этот раз Малфой, на удивление, не стала спорить.

* * *

Джинни металась на подушках, словно пытаясь ухватиться за что-то в отчаянной попытке спасения. Пару раз она с силой выгнулась в спине, отчего мышцы на ее шее напряглись так, что были видны тонкие линии вен в слабом свете луны одного из широких окон.

— Уизли, что ты… — начал было Блейз, подбежав к кровати, но отчаянный вскрик резко остановил его. Джинни перестала метаться, тяжело переводя дыхание.

— Ненавижу! — слово, пропитанное такой ядовитой ненавистью, сорвалось с ее губ.

— Совсем уже рехнулась, — констатировала Аделин, что все это время шокированно наблюдала за ней.

— Позови мадам Помфри, — попросил Блейз, с тревогой глядя на Джинни. — Давай же, Лин! — сказал он, заметив, что та так и не сдвинулась с места.

Аделин, удивленно сморгнув, все же побежала к месту обитания целительницы.

— Уизли, — Блейз мягко потряс Джинни за плечи, но та, сдавленно вздохнув, так и не проснулась.

— Ее нет на месте…

— Проклятье!.. — слово оборвалось новым жалостным вскриком. На бледной щеке Джинни блеснули капельки слез, оставившие дорожки на веснушчатой коже.

— Оставь меня! Тебе меня не достать, оставь!

Она кричала, размахивая руками, ударяя ими по плечам Забини, все ещё пытавшегося привести ее в чувства.

— Уизли, гоблин тебя раздери! — уже гораздо громче воскликнул Блейз и вновь уже с силой встряхнул ее за плечи.

— Я не буду ничего делать, не хочу! — она яростно уперлась ладошками в его грудь.

— Тебя никто и не заставляет…

— Да очнись же ты! — подойдя к кровати, громко крикнула Аделин и, схватив с тумбочки стакан с водой, плеснула в лицо Джинни.

— Ты в своем уме, Лин! Ты что творишь! — Блейз, что на памяти Малфой повышал на нее голос лишь пару раз за десятилетие, сейчас буквально оглушил.

— Твои методы, как видишь, не работают, — ответила она, наблюдая за Уизли, и оказалась права.

Уже в следующую секунду та встрепенулась, словно потревоженная птица, и наконец открыла глаза: заплаканные, испуганные, словно она увидела самый страшный кошмар своего детства, ужасно усталые.

Тяжело дыша, Джинни, слегка согнувшись, приложила руку к сердцу, затем же потянулась к шее, стараясь нащупать там что-то. Верхние пуговицы на пижамной рубашке были расстегнуты, открывая вид на ключицы и тонкую шею. И в этот момент, когда лунный свет коснулся бледной кожи Джинни, Блейз заметил кое-что странное. Тонкая цепочка с жемчужиной, с которой она не расставалась все эти годы. Ее сейчас не было… И будто в подтверждение его догадки Джинни, поморщившись, резко сжала ладонь в кулак и опустила руку.

— Что… Что здесь происходит? — наконец подала она голос, подняв голову. — Это… Это что, вода? — спросила, оглядывая мокрую рубашку.

На какое-то время в залитом сумерками лазарете повисла тишина. Лунный свет играл с тенями, которые в момент пробуждения казались Джинни страшными монстрами, готовыми в любой момент напасть, напугать и вновь причинить боль.

— Ты кричала, — тихо подала голос Аделин. — И уже не в первый раз, прошу заметить.

Джинни вздрогнула, бросив мимолётный взгляд на Малфой. Затем рвано вздохнула, дрожа всем телом, будто резко вспомнила что-то, поджав ноги, обняла руками коленки, словно надеялась в этом детском жесте укрыться от всего того ужаса, что видела недавно. Блейз наблюдал за ней, такой маленькой, испуганной, и не знал, как помочь. Казалось, что Джинни, даже если бы ей угрожали смертью, ни за что не попросила бы помощи, боясь признаться в слабости. Очевидной, беззащитной, словно маленький котенок, которого хотелось взять на руки и приласкать, но он, вместо того, чтобы принять заботу, лишь ощетинивался, пытаясь защищаться маленькими, но остренькими коготочками.

Удивительно, что мадам Помфри в такой час до сих пор не было на месте! Блейз и предположить не мог, что, провожая Аделин, которая не спешила возвращаться в Больничное крыло после ужина, а все же решила ненадолго заглянуть в гостиную Слизерина и забрать необходимые вещи, но в итоге задержалась там на несколько часов, разбирая с его помощью немалый объем домашней работы, увидит Уизли в таком состоянии.

— Уизли, что тебе приснилось? — спросил Блейз, продолжая наблюдать за тем, как та дрожит всем телом.

Джинни резко вскинула голову, буквально впившись в него карими глазами, в которых даже в слабом свете он разглядел что-то очень пугающее. Боль, жгучая, которая буквально опаляла его самого, и отчаяние. Такое сильное, что ему на какой-то миг стало не по себе.

— Спасибо, что разбудили, — холодным голосом поблагодарила она и выбралась из кровати, накидывая мантию поверх больничной пижамы.

— Мерлин, ты куда опять собралась, придурочная? — спросила Аделин, когда Джинни направилась к выходу.

Та даже не обернулась в ответе на ее реплику, лишь ускорила шаг, желая как можно быстрее покинуть это место.

— Уизли, — голос Забини и теплое прикосновение его ладони к ее запястью заставили остановиться.

Джинни резко обернулась и уже хотела грубо вырвать руку, как услышала: 

— Ты в порядке?

Лунный свет из просторного окна серебрился на шоколадной коже его лица, касался черных в этот момент глаз, в которых она увидела… Беспокойство? Кажется, такое же она замечала, когда Забини смотрел на спящую после приступа Малфой.

— Я в норме, — ровным тоном ответила Джинни, все же высвободив руку.

Эмоционально и физически вымотанная, не в силах обдумывать все произошедшее раннее, Джинни просто машинально шла по знакомому маршруту. Отчаяние с каждым днём захлестывало все сильнее; она понимала, что если это будет повторяться каждую ночь, ее точно запишут в сумасшедшие. Малфой уже смотрела на нее как на прокаженную, теперь ещё и Забини. Мерлин, она и подумать не могла, что ее главное школьные враги увидят ее в таком состоянии. И что дальше? Теперь вся школа узнает о том, что она сходит с ума? Если она уже не сошла…

Джинни саркастически усмехнулась. Что ж, даже если так, не все ли равно? Меньше будут приставать, может, это даже к лучшему. Да и вообще ее сейчас больше волновало совсем другое, ведь Риддл с каждой новой их встречей становился все злее и изощрённее в своих пытках. Единственная надежда была на практики по менталистике, да и то достаточно слабая, ведь у Джинни просто-напросто уже не было сил что-либо делать. Но она не та, кто так просто сдастся, даже если ничего не выйдет — а Джинни все чаще начала склоняться к этой мысли, — она сделает все, что от нее зависит. И даже больше.

Джинни поднималась по лестницам, ноги сами вели ее в сторону башни Гриффиндор. Подумать только, прошло всего три дня ее пребывания в лазарете, а уже тянуло обратно к уже ставшему родным камину и креслу напротив него, к стенам с красными портьерами, к друзьям… Сказав портрету Полной дамы пароль, она вошла внутрь. В гостиной было пусто и темно, все-таки час был поздний, в камине остались лишь тлеющие угольки. Джинни глубоко вздохнула и устроилась в кресле, наблюдая за тем, как слабые искорки изредка поблескивали в темноте.

«Только бы не заснуть. Не заснуть…» — пронеслось в сознании, но спустя несколько минут упорных попыток не спать голова Джинни все же опустилась на спинку кресла, глаза, словно под действием невидимого магнита, закрылись, мир заполнился тягучей темнотой.

— Ты такая предсказуемая, малышка Уизли.

Она обречённо выдохнула.

— На себя посмотри, Риддл. Каждый раз одно и то же.

Том рассмеялся так, что от звука его голоса у Джини заложило уши.

«Насколько огромно это место?» — подумала она, невольно обернувшись на звук.

Мерлин, она находится в одной комнате со своим потенциальным мучителем и думала о размерах этой самой комнаты?! Это уже можно было считать признаком развивающегося сумасшествия? Хотя о чем речь, сумасшедшей она стала в тот самый момент, когда доверилась ему. У Джинни мурашки шли по коже от одной лишь мысли о том, что Том мог бы сделать, если бы она действительно сдалась. Ублюдок…

— Я бы на твоём месте не стал спешить с оскорблениями. Иначе…

— Да-да, иначе будет больно, — сквозь зубы процедила она, кинув уничтожающий взгляд в его сторону, на что тот лишь усмехнулся.

— Ты зря считаешь меня своим злейшим врагом, Уизли.

— А кем, интересно, я должна считать тебя после всего, что ты со мной сделал, позволь спросить? Уж не спасителем ли, Мерлин прости?

— Спаситель… — задумчивым тоном протянул Том, в черных глазах зажглись насмешливые огоньки. — В твоей глупой головке иногда зарождаются умные мысли. Да и вообще, Уизли, — он сделал несколько шагов в ее сторону. — Я уже говорил тебе о том, какое преимущество ты получила, пытаясь защититься от меня. Это я научил тебя контролировать свои эмоции, а также мыслить трезво и рационально, чего бы ты вряд ли достигла, будучи той обычной глупой девчонкой, что так наивно повелась на мои слова в дневнике.

— Ты же не думаешь, что после всех этих лет я скажу тебе спасибо? — устало спросила Джинни, даже не имея желания что-то доказывать ему.

— Не думаю, так как хорошо знаю тебя, — ухмыльнулся Том. — Но ты упорно продолжаешь сопротивляться мне. Я могу научить гораздо большему, открыть столько возможностей и знаний, что тебе и не снилось. Какой смысл тратить свое время и силы впустую, тебе все равно не одолеть меня.

— Это мы ещё посмотрим, — пробормотала она с угрозой.

— Я могу пытать тебя каждую ночь, милая, пока ты действительно не начнёшь сходить с ума от страха и боли. И ты закончишь свою жалкую жизнь, так толком и не начав.

Джинни ядовито усмехнулась.

— Ты лжешь, Риддл. Тебе, будучи заточенным в моем теле, очень невыгодно поступать так. Какую пользу ты получишь от овоща, каким угрожаешь меня сделать?

— Хм.

Если бы эмоции излучали свет, Том бы сейчас сиял от самодовольства, освещая эту ужасно темную и неуютную комнату. Риддл и свет. Джинни даже нервно хихикнула, когда осознала всю абсурдность этого сравнения.

— Я ошибался.

Она удивлённо приподняла брови.

— Ты не просто научилась контролировать себя, ты ещё и начала мыслить, как я. Делать правильные выводы, опираясь не на глупые и совершенно бесполезные эмоции, а логику. Но спешу тебя разочаровать, Уизли. Я способен сделать так, чтобы ты полностью перешла под мой контроль. Ты сама чувствуешь это. Как бы ты ни сопротивлялась сейчас, в конце концов, сломаешься. И изначально я планировал это сделать, — черные радужки сверкнули угрозой. — Но сейчас передумал.

Он прямо посмотрел в ее глаза, отчего Джинни снова стало не по себе.

— Я ни за что не поверю, что ты отступишь от своих грязных дел. Что ты задумал?

— А кто сказал, что я отступлю? — он подошёл ещё ближе, встав вплотную к ней. — У меня на тебя имеются о-очень грандиозные планы, Уизли, — он взял в руки несколько прядок ее волос, наматывая их на свои пальцы. Джинни же усилием воли приказала себе не шевелиться. — Вместе с тобой мы сможем столько всего сделать, я могу взрастить из тебя очень сильную и могущественную волшебницу. Разве ты не хочешь этого?

— Нет!

— Отчего же?

— От того, что больше никогда не поверю в твои сладкие речи, Риддл.

— Похвально, — Том слегка дёрнул ее на себя, отчего Джинни едва не взвизгнула. — Но очень глупо. То, что я предлагаю тебе сейчас, не идёт ни в какое сравнение с тем, что я писал в дневнике. Давал советы по поводу глупого мальчишки! — он коротко рассмеялся. — Ты ведь и сейчас по нему сохнешь, да? Я знаю тебя, как облупленную, Джинни.

Его слова отдались звоном в ее голове, словно совсем рядом кто-то ударил в огромный колокол. Не совсем понимая, что делает, Джинни резко оттолкнула его и быстрым шагом пошла в совершенно противоположную сторону.

— Я научу тебя самым мощным приемам колдовства, Уизли. Перестану пытать и мучить, дам возможность жить нормальной жизнью. Нет, лучшей жизнью, только если ты начнешь слушаться. Перестанешь все время думать о том, как одолеть меня, и вместо этого получишь доступ к таким знаниям, к каким в школе даже не притрагиваются. Подумай — ты даже сможешь встречаться со своим ненаглядным Поттером, если захочешь.

На этих словах Джинни резко остановилась и развернулась лицом к Риддлу.

— Что ты сказал?

— Ты все хорошо услышала, — сказал он с насмешливой улыбкой. — Насколько больше у тебя появится времени на все твои девчачьи бредни, когда наконец перестанешь все время думать о том, как избавиться от меня?

Спокойствие Тома и отсутствие какой-либо реакции на то, что она грубо его оттолкнула, настораживали Джинни. Ведь до этого он мог запросто причинить ей боль лишь за одно нелестное о нем слово, да что уж говорить, она совсем недавно, минувшей ночью, вновь испытала все прелести его пыток. Что же случилось сейчас?

А его слова… Слова о том, что Джинни сможет жить нормальной жизнью, не контролируя каждую минуту свои мысли, не думая о том, как проведет следующую ночь… Это все звучало как сказка. Столь желанная, прекрасная, но такая невозможная. Как бы ей ни хотелось сейчас поверить ему, Джинни прекрасно понимала, что все это — лишь красивые слова. У Риддла были свои цели. И счастье и спокойствие Джинни в них явно не входили.

— Говоришь, что предлагаешь что-то иное, нежели при нашем первом знакомстве, а сам снова упоминаешь Гарри. Несостыковочка, Том.

— Я говорю о том, что может стать реальностью, Уизли. И не буду скрывать, ты мне пригодишься, будучи в здравом уме, и, если сделаешь все так, как требуется, я поощрю тебя.

— Что же от меня потребуется, позволь узнать? — спросила она с издевательскими нотками в голосе.

— Об этом я расскажу, лишь когда ты откажешься от борьбы.

— Хах! —она нервно хихикнула. — Размечтался! Я соглашусь, а ты заставишь меня писать кровью на стенах? Нет уж, спасибо.

— Я бы не стал на твоём месте принимать поспешных решений. Подумай обо всех возможностях, что я описал тебе. Какой смысл бороться с тем, что ты не в силах побороть, вместо того, чтобы дружить?

— Это все равно, что пойти на сделку с дьяволом…

Риддл злобно усмехнулся.

— Можно и так сказать. Но это будет очень выгодная сделка, ты сама поймёшь это. А пока... — черные глаза впились в карие радужки. — Даю тебе две недели на размышления. Ты поживешь жизнью, о которой так мечтала, а потом дашь мне ответ. Но помни, Уизли, — в его тоне вновь змейкой проскользнула угроза. — Я могу быть терпеливым, когда вижу в этом необходимость. Но если ответ будет отрицательным, я тебя не пощажу.

— Джинни? — кто-то тихо позвал ее, и она открыла глаза. Какое-то время она пыталась разглядеть силуэт человека в темноте, пока тот не подошел к камину и не зажёг огонь с помощью волшебной палочки.

— Гарри, — облегчённо выдохнула она и слабо улыбнулась. — Что ты тут делаешь?

— Это, скорее, я тебя должен спросить. Как ты себя чувствуешь? Гермиона говорила, что все серьёзно.

Джинни помотала головой.

— Все не так плохо, как могло бы показаться, — соврала она, ничуть не дрогнув.

Гарри настороженно посмотрел на нее.

— Прости, что не пришел навестить тебя.

Она подняла взгляд на его лицо, зеленые глаза смотрели виновато.

— Все в порядке. — Джинни поплотнее закуталась в полы мантии. Меньшее, о чем она думала в эти дни, так это о том, кто придет ее навестить.

Гермионы и Рона, которым явно было некомфортно в присутствии друг друга, и создавалось ощущение, что это не ее, а этих двоих насильно держат в лазарете, ей вполне хватало. Но если бы пришел Гарри… Да, она не могла отрицать, что была бы рада. А если бы он волновался о ней так же, как Забини об Аделин…

— Как видишь, я сама пришла, соскучилась по родным стенам. Да и общество Малфой мне, мягко сказать, неприятно.

— Что с ней? — неожиданно резко спросил Гарри, отчего Джинни удивлённо посмотрела на него. — Я слышал от Гермионы, что она тоже там. Так по какой причине?

Она тяжело вздохнула.

— К несчастью, Малфой имеет привычку появляться не вовремя там, где не надо. Она упала в обморок в женском туалете, поэтому мне пришлось сообщить об этом мадам Помфри.

Гарри кивнул головой, переведя взгляд на угольки в камине. Он был одет в вязаной ее матерью полосатый свитер — явно немного большего, чем надо, размера — поверх простой пижамы. Высокий, подтянутый, с резкими чертами на несколько суровом лице, он явно сосредоточенно размышлял о чем-то.

— Почему ты…

— Почему она до сих пор там? — спросил Гарри в унисон с ней, отчего Джинни удивлённо замолкла.

— М-Малфой? — переспросила она, словно не понимая, зачем он снова спрашивал о ней.

— Обморок — дело обычное. Но ее оставили там, как и тебя, ведь так?

Джинни кивнула.

— Так в чем причина?

— Я слышала, как мадам Помфри говорила Забини про какую-то рану на ее руке, которая дала заражение. Прошлой ночью у Малфой даже был приступ, но сейчас все в порядке. Она так же раздражает меня, как и всегда.

Гарри, все это время внимательно ее слушавший, напряжённо усмехнулся.

— Похоже на нее.

— Ты так спрашиваешь, словно волнуешься о ней, — тоже усмехнувшись, заметила Джинни.

На миг ей показалось, словно плечи Гарри напряглись, но уже в следующую секунду он расслабленно улыбнулся.

— Достает тебя, да?

Джинни улыбнулась уголками губ.

— Не так сильно, как я предполагала. Но это же Малфой. Вечно неугомонная и надоедливая, в каком бы состоянии она ни была.

— Хах! Это точно.

Гарри присел на одно из кресел неподалеку.

Какое-то время они оба молчали: Джинни из-за того, что ждала следующих вопросов от Гарри, а он… Он явно думал о чем-то своем, откинув голову на спинку кресла.

Интересно, почему Гарри так подробно расспросил ее о проблемах Малфой, при этом особо не поинтересовавшись ее собственными? Словно не знал, что магическая аура для любого волшебника, как сердце для обычного человека — какие-либо серьезные перебои в работе и в любой момент может наступить смерть. Не сказать, что сама Джинни придавала этому факту особое значение, все же она привыкла большую часть времени бороться с причиной своих бедствий, и страх смерти для нее был чем-то более отдаленным, чем страх стать безвольной куклой в руках Тома. Что он там сказал? Даст ей две недели «нормальной жизни»? А что это такое — нормальная жизнь? Джинни забыла об этом понятии ещё четыре года назад, хоть иногда и отдавалась отчаянным мечтам о свободе, о том, что будет, как и все подростки ее возраста, просто радоваться жизни, совершать глупости, поддаваться мании романтических отношений. Не сказать, что она не делала этого, нет. Но вся прелесть чувств и эмоций смазывалась постоянным напоминанием: она должна была держать себя в руках, не позволять отдаваться чувствам полностью. Удивительно, как пламенная влюбленность Джинни в Гарри, зародившаяся ещё на первом курсе, неожиданно переросла в спокойное, но не менее волнующее чувство, такое естественное, словно она с ним родилась. Именно это чувство придавало ей сил в тяжкие минуты даже при том, что объект обожания даже не подозревал об этом.

Но с другой стороны, именно влюбленность в Гарри оказалась тем слабым местом, которым так ловко когда-то воспользовался Том. И этот ублюдок пообещал, что даст Джинни возможность жить спокойно, только при условии, что она послушается, откажется от борьбы. Джинни усмехнулась. Требования-то этот скользкий гад ей не сказал, иначе она бы сразу отказалась. Да и вообще принятие его предложения было равноценно шагу в пропасть. Ты думаешь, что ступаешь на твердую почву, а в итоге летишь с невероятной скоростью вниз и… Джинни потрясла головой.

И все же, почему, несмотря на серьезный диагноз, поставленный Джинни, обморок их общего врага заинтересовал Гарри, которого та справедливо считала своим другом — хотя бы так! — куда больше? Это оставалось для нее загадкой, столь странной и в то же время неожиданной, и… Неприятной. А тон голоса, которым он начал спрашивать ее, когда услышал имя Малфой…

— Почему ты так на меня смотришь? — заметив ее застывший взгляд, нарушил тишину Поттер.

Джинни помотала головой.

— Наверное, мне пора возвращаться, — она соскользнула с кресла. — Была рада увидеться, Гарри.

— Погоди. — Он тоже встал со своего места. — Я провожу тебя.

Рыжие брови поднялись в удивлении.

— А что, если тебя поймают? Ты видел, сколько времени?

— Три часа утра, — констатировал он, взглянув на часы. — В такое время все ещё спят. Тем более, тебя саму могут поймать, если уж на то пошло.

Джинни усмехнулась.

— Мне ничего не сделают, я же болею.

— Если тебе будет спокойнее, могу взять мантию-невидимку.

Она не стала спорить, тем более не могла не признать, что сама была рада желанию Гарри проводить ее. Все же одной бродить по холодным коридорам — занятие не из весёлых. А тут — возможность ещё какое-то время побыть наедине с ним. С человеком, которого лелеяла в сердце уже столько лет.

Всю дорогу они шли молча, Гарри лишь изредка указывал Джинни, где лучше срезать путь. А он явно хорошо ориентировался в ночном Хогвартсе. Хотя чему она удивлялась, это же вечно впутывавшийся в неприятности Поттер! Наверняка такая прогулка для него была не в новинку. Да что уж говорить, Джинни сама была не без греха.

— Знаешь, ты весьма везучая, Уизли, — голос Малфой порезал ночную тишину. — Мадам Помфри сегодня вернулась поздно, а Блейз подложил подушку под одеяло, чтобы она ничего не заметила.

— Как мило с его стороны, — спокойно ответила Джинни, забираясь на свою кровать. — Можешь передать ему мое сердечное спасибо, — добавила она с сарказмом в голосе, хотя в глубине души была действительно благодарна Забини за такую, казалось бы, мелочь.

— Ещё чего, сама благодари его. Уж кто-кто, а Блейз — один из единственных людей, кто этого действительно заслуживает.

Джинни издала тихий смешок.

— Я сказала что-то смешное, Уизли? Или ты сейчас посмеялась над моим другом?

— Другом? — Джинни удивлённо приподняла брови.

— Интересно, — протяжным голосом сказала Аделин. — Что же тебя так удивляет?

— Наблюдая за вами эти три дня, я подумала, что вы в отношениях. Да и слухи о вашей сладкой парочке давно ходят…

В каменных стенах колокольчиками прозвенел смех.

— Мерлин, услышишь же такое! Забини — мой парень?! — Аделин продолжала весело смеяться, но, поймав недоверчивый взгляд Джинни, резко стихла. — Послушай, Уизли. Блейз для меня — очень близкий человек, можно сказать, брат, но уж никак не парень.

— Рад, что мы это выяснили, — послышался ироничный голос.

Аделин едва не вскрикнула от неожиданности, испуганно всматриваясь в темноту.

— Ты?! А ты что здесь забыл? — в голосе Малфой послышались возмущенно-тревожные нотки.

Джинни же с удивлением посмотрела на Гарри, застывшего статуей посреди просторного прохода.

— Не бойся, Малфой, не по твою душу, — спокойно ответил Гарри, сложив руки на груди. — Я всего лишь проводил Джинни.

— Ах, значит, проводил? — ехидно поинтересовалась Малфой. — Что, решили устроить романтическую прогулку под луной?

Джинни едва заметно вздрогнула, представив себе подобную картину. Она и Гарри, только вдвоем, гуляющие темным вечером где-то по окрестностям Хогвартса. Как это было бы прекрасно…

— А ты что, ревнуешь, Малфой? — голос Гарри спугнул видение.

— Ещё чего! Делать мне больше нечего!

— А мне кажется, что ревнуешь.

Он сделал шаг в ее сторону.

— Послушай, Поттер, — зашипела Аделин, с опаской глядя на него.

— Я весь во внимании.

Он подошёл ещё ближе и ловко выхватил фрукт из корзинки, стоявшей на тумбочке.

— Зачем ты пришел? Проводил свою подружку, теперь можешь возвращаться восвояси!

— Полегче, Малфой, — осадил ее Гарри, вгрызаясь зубами в мякоть яблока.

Аделин же возмущенно фыркнула, но ничего не сказала. Лишь продолжала прожигать его настороженным взглядом.

Джинни с удивлением наблюдала за всем происходящим. Гарри явно наслаждался ситуацией, продолжая дразнить Малфой. А та словно язык проглотила, лишь молча смотрела на то, как он поедал сочный фрукт.

— Как твоя рука? — неожиданно для обеих девушек поинтересовался Поттер.

— Что?

— Не смотри на меня так, Малфой, мне просто интересно, как скоро ты снова начнёшь рыскать по всему Хогвартсу в поисках чего-то.

— Рыскать? — спросила Джинни с удивлением.

— А ты все продолжаешь следить за мной, Поттер? И сюда пришел, чтобы вновь допрашивать меня? Если так, то проваливай!

— Так ты не просто так оказалась на шестом этаже в то утро?

— На шестом этаже? — удивлённо переспросил Гарри.

— Да, я говорила, что Малфой угораздило упасть в обморок в туалете. Утром, на шестом этаже. Я ещё тогда подумала, что это странно…

— Уизли, если уж мы говорим о странностях, может, расскажешь Поттеру, как гуляла в пижаме в Подземелье? Уж кто тут странный, так это ты!

Голос Малфой колокольчиками прозвенел в высоких стенах, после чего в зале облаком повисла тишина. Обычно претензии такого толка мало задевали Джинни, она уже привыкла к бесконечным попыткам Малфой унизить ее. Но только не сейчас, не при Гарри…

— Джинни гуляла по Подземелью? — Гарри кинул удивленный взгляд на подругу. — Зачем?

— Мне тоже хотелось бы узнать, зачем. Да только Уизли сама не знает, она же лунатила…

— Малфой, ты не думаешь, что тебе пора заткнуться?

— А ты мне рот не затыкай, Уизли…

Гарри потряс головой, словно пытаясь остановить бесконечный ворох мыслей.

— Это не отменяет того факта, что ты что-то ищешь, Малфой, — холодно прервал он начавшуюся перепалку. — Не переводи тему.

Аделин, что в этот момент собиралась высказать что-то Джинни, резко замолкла и с удивлением посмотрела на него.

— Я все равно ничего тебе не скажу, Поттер. Пойми это уже наконец!

— Тебе не надоело повторять одно и то же?

— По-моему, это я должна была спросить у тебя!

— Хм... — Гарри ехидно усмехнулся. — Я говорил тебе, Малфой, что не отстану, пока не узнаю, что ты задумала.

Тут он резко подошёл к кровати Аделин и схватил ее левую руку.

— Ты с ума сошел, Поттер!

Она попыталась вырвать руку, но Гарри держал крепко.

— Все ещё в повязке, — протянул он задумчиво. — Что ж это за ранение такое, которое так долго лечится? — он поднял глаза на бледное лицо. — Темная магия?

Ресницы Аделин затрепетали, она уже раскрыла рот, чтобы в очередной раз возмутиться, но так ничего и не сказала.

— Значит, я прав, — заключил Гарри и отпустил ее. — По крайней мере, пока ты здесь, ничего сделать не сможешь.

— Я бы не была так уверена, Поттер, — вновь обретя дар речи, ядовито заметила Аделин.

— А я узнаю, если ты вновь начнешь что-то делать. Я слежу за тобой, Малфой, помни об этом.

Он развернулся, собираясь уйти.

— Тоже мне, напугал. Будто бы я могу поступить иначе… — проговорила тихо, отчего ее слова услышал только Гарри, стоявший поблизости.

Он обернулся, внимательно наблюдая за выражением ее лица. Решительным, отчаянным, но в то же время растерянным и уставшим.

— Выздоравливай, Джинни, — сказал Гарри, вновь отвернувшись от Аделин. — Мы с Роном и Гермионой придем к тебе завтра.

— Спасибо, — улыбнулась она, наблюдая за тем, как его силуэт постепенно растворялся в темноте холодного коридора.

1997

— Ты мог хотя бы предупредить меня о том, что задумал? Ты представляешь, насколько сейчас взволнованы мои близкие? — холодным тоном спросила Джинни, стоя напротив просторного окна своей комнаты.

— Любую информацию, что они могли бы получить о твоём местонахождении, мог обнаружить Лорд. Ты пропала из Хогвартса, поэтому возможность заподозрить в чем-то твоих родных минимальна. Если бы хотели скрыть тебя, зачем тогда стали отправлять в школу, что перешла под его полную власть? — Блейз, стоявший в нескольких метрах напротив Джинни, устало зевнул.

— Все равно, — она резко развернулась, сверкнув карими глазами. — Ты мог хотя бы сказать мне.

Блейз покачал головой.

— Не было времени.

— Зачем он ищет меня? — спросила она с волнением в голосе.

— Не знаю, Уизли. Но ему явно что-то нужно от тебя. Вспомни, что такого вы делали вместе с Аделин, чего он мог увидеть в ее воспоминаниях и срочно начать твои поиски?

— Малфой? Это все из-за того, что он копался в ее голове?

Блейз кивнул.

— Аделин предупредила меня об этом. Если бы не она, тебя уже давно схватили, Джинни.

 

1996

Гарри шел по холодным коридорам в направлении башни Гриффиндора. Сказать по правде, его немного мучила совесть за то, что не пошел навестить Джинни, когда узнал, что та попала в лазарет. И явно не с простым отравлением или же последствиями неудачного школьного заклинания. Он видел, как мрачен стал Рон, когда вернулся в первый день от сестры, как погрустнела Гермиона.

— Истощение магической ауры, — тяжело вздохнув, провозгласил диагноз Рон, когда они вместе шли на ужин.

— Все настолько плохо? — с тревогой в голосе поинтересовался Гарри.

Рон грустно кивнул.

— Не знаю, стоит ли сообщать маме. Хотя ей уже, наверное, и так послали письмо. Вот панику поднимет… — он обречённо вздохнул. — Кстати, — добавил он, стараясь отбросить мрачные мысли. — Там ещё и Малфой была.

— Малфой? А она-то что там делала?

Рон лишь пожал плечами, забираясь на скамейку. Большего он ничего не сказал, а за ужином съел гораздо меньшую, чем обычно, порцию, даже не взглянув в сторону любимого десерта.

— Гарри, истощение магической ауры для волшебника — состояние не менее страшное, чем кома у простого человека. Джинни просто-напросто может умереть, если не сумеет восстановиться, — пояснила Гермиона, когда Гарри застал ее тем же вечером в привычном месте — за одним из столов в библиотеке.

— Умереть? Ты шутишь, что ли?

Гермиона, тяжело вздохнув, покачала головой.

— Да она же совсем недавно на квиддиче летала так, что распугала у слизеринцев полкоманды! И не выглядит Джинни, как человек, что может вот так просто…

— Потому что она очень хорошо умеет скрывать свое состояние от других, Гарри. Любые чувства, эмоции, — категорично заявила Гермиона. — Ты когда-нибудь видел ее по-настоящему взбешенной? Или же счастливой? Как правило, у нее эти состояния не сильно отличаются внешне.

Гарри нахмурился, резким движением взъерошил волосы на затылке.

— Как она сейчас?

— Держится бодрячком, хотя выглядит очень болезненно. — Гермиона мягко посмотрела на него. — Джинни не из тех, кто так просто сдается. Она выздоровеет, вот увидишь!

— Я знаю, Гермиона. — Гарри слабо улыбнулся. Он и не сомневался в том, что Джинни в скором времени встанет на ноги, она всегда так делала, что бы ни случилось. Но все же столь серьезный диагноз неприятно удивил его. Гарри вновь нахмурился. — Рон сказал, что там была и Малфой. Не знаешь случайно, почему?

Она отрицательно покачала головой.

— Слышала только, что они оказались в лазарете одновременно. Знаешь, если честно, я впервые благодарна Малфой за то, что ее талант создавать нам неприятности в кое-то веки обернулся чем-то хорошим. — Гермиона захлопнула одну из книг, что бегло просматривала, и отложила в сторону. — Ведь так бы Джинни ни за что не пошла в лазарет. Ну, по крайней мере, она столько раз обещала мне сходить и так и не сделала этого. А у мадам Помфри явно вызвал подозрения ее нездоровый вид.

— Не нравится мне все это. Малфой до этого все время рыскала по коридорам, а теперь…

Задумчивый взгляд Гарри встретился с настороженным Гермионы.

— Ты что, следил за ней?

— Я просто хочу узнать, что она задумала.

— Гарри… — она хотела что-то сказать, но вдруг резко замолчала. — Кольцо… Помнишь, ты спрашивал меня о нем?

Он кивнул, и тревога, осевшая где-то на дне зелёных радужек, тут же сменилась на любопытство.

— Я нашла кое-что, — Гермиона вскочила с места и вернулась спустя минуту. — Совсем забыла сказать во всей этой суматохе. Честно, я не думала, что вообще что-то найду, ведь, понятное дело, что этот перстень — не простая побрякушка, а артефакт. Проблема в том, что их существует великое множество, поэтому пришлось изрядно пошарить в нескольких секциях. Но только вот в книгах, как правило, пишут классификацию и особенности действия артефактов разной специфики. Это, конечно, было интересно почитать, но ничего путного я до недавнего времени не находила. Пока не наткнулась на это, — она открыла тяжёлый фолиант в кожаном переплете на главе «Редкие артефакты родом из древности». — Смотри, похожий рисунок, какой ты дал мне. Редкий артефакт, изобретение египетских жрецов, служит для поисков предметов, на которые их настраивает хозяин посредством специального ритуала. Какого, здесь не описано. А это значит…

— А это значит, что Малфой действительно занята поисками чего-то. Предмета, что понадобится Волдеморту.

Гермиона едва заметно вздрогнула.

— Я же говорил…

— Гарри, но что такого ему нужно найти в школе?

— Я и сам пытаюсь это понять.

Все его мрачные предположения оказались правдой. И учитывая то, с каким рвением Малфой искала неизвестный предмет, в случае провала ей грозили серьезные неприятности. Подумав об этом, Гарри невольно вздрогнул. В голове тут же всплыли обрывки воспоминаний их немногочисленных, но от этого не менее острых разговоров в этом учебном году. То, как она злилась, когда он что-то пытался узнать, и всячески старалась скрыть страх, что каждый раз, стоило ему подойти слишком близко к правде, волнами плескался в голубых глазах. То, что Малфой — та ещё трусиха, он знал ещё с первого курса после их совместной прогулки в Запретный лес. Правда, в прошлом году… После прошлого года его мнение сильно изменилось. И сейчас природа ее страха была куда глубже, чем банальный испуг тогда, на первом курсе.

Сегодняшней ночью, будучи не в состоянии заснуть, Гарри прихватил карту и решил провести какое-то время в тишине гостиной. Каково же было его удивление, когда там, свернувшись калачиком в кресле напротив камина, оказалась Джинни. Конечно, он искренне обрадовался, что с ней было все в порядке, хотя Гермиона оказалась права, вид у Джинни был не самый здоровый. Он вызвался проводить ее. Вызвался, потому что волновался за… За сестру Рона, конечно же, за свою подругу. А также, он не мог этого отрицать, ему было интересно, в каком состоянии была сейчас Малфой. Гарри хорошо помнил, как та бежала вниз по лестнице, когда он возвращался с матча по квиддичу. Помнил, как она вскрикнула, когда он, в попытках остановить бегство, с силой сдавил ладонь Малфой, а потом на ней алыми капельками выступила кровь, совсем не тронув тот самый загадочный перстень. Минутку… А ведь рана появилась на ее руке совсем незадолго до того, как та начала судорожно рыскать во всему замку. И Джинни рассказала о том, что рана на этой самой ладони послужила причиной обморока Малфой. Сегодня же, когда он озвучил свое предположение о том, что причиной стала темная магия, Малфой даже не стала отпираться. Гарри снял очки, устало потирая глаза. Как же ему все это не нравилось.

На уроках Дамблдора, в воспоминаниях, что он ему показывал, Гарри видел, как Том Риддл искал редкие артефакты. Убивал людей, лишь бы заполучить их. А сейчас Малфой искала в Хогвартсе что-то явно ценное. Стоило ли сообщить об этом Дамблдору? И что тогда будет с Малфой, если он сделает это, не пострадает ли она… Гарри резко остановился. Это сейчас не имело значения! Главное было предотвратить очередную пакость, которую задумал Волдеморт, а остальное… Остальное было не столь важно.

В голове всплыла недавняя сцена. Малфой, весело рассмеявшись, втолковывала Джинни, что Забини для нее всего лишь друг. Сказать по правде, Гарри сам не раз задавался вопросом, точно ли только платонические отношения связывали этих двоих? То, как Забини заботился о ней, какой послушной и спокойной становилась сама Малфой в его присутствии — это всегда удивляло его, а также… Неприятно жгло где-то там, в глубине души. Эта девчонка всегда привлекала внимание парней, но, он сам был свидетелем, достаточно грубо их отшивала. И лишь один Забини всегда вертелся рядом. Даже в тот вечер, когда Нотт едва не изнасиловал ее, именно он первым примчался на помощь. Правда, Малфой, несмотря на пережитое, кинулась отговаривать того идти на разборки. А ведь Гарри был уверен, что она будет только рада такому мгновенному возмездию своему обидчику, ведь всегда думал, что та путается лишь с теми людьми, которые были ей полезны. Иначе как объяснить то, что она вела дружбу с одними парнями? Крэбб и Гойл — два шкафа, что в случае чего могли тут же прикрыть ее своими спинами, и Забини, достаточно умный, чтобы вовремя притормозить Малфой, а то и вовсе запустить в кого-нибудь ловким заклятьем.

Но в один вечер мнение Гарри поменялось. В тот самый момент, когда Малфой, преградив путь Забини, потом плакала от отчаяния на его груди, а тот пытался успокоить ее. Такой Аделин Гарри никогда ещё не видел. Столь сломленной, уязвленной, но даже в такой момент способной настоять на своем без напускного высокомерия, которое столь бесило его при каждых их стычках. Именно ее непомерное высокомерие по отношению к Рону оттолкнуло Гарри в первый же день их знакомства, и ещё больше отталкивало, когда та пыталась всячески задеть Гермиону, руководствуясь лишь ее происхождением. Да, тот вечер позволил ему увидеть ненавистных слизеринцев в несколько ином свете. Гарри яростно тряхнул головой. Сейчас важным было то, что Малфой не в состоянии продолжать поиски. И у него появилась возможность попытаться вывести ее на чистую воду. Нужно было лишь улучить момент.

* * *

Блейз дописывал последний свиток эссе для Снейпа, на который потратил добрые два часа времени после возвращения от Аделин. Каждый день он навещал ее, принося нужные книги и задания, а также наблюдая их вечные перепалки с Уизли. Блейзу уже как-то раз подумалось, что не окажись они обе одновременно в лазарете, каждой по отдельности было бы там страшно скучно. Хотя понять толком, что было на уме Уизли, он до сих пор был не в силах, как ни старался.

После того случая, когда он с Аделин разбудил Джинни от кошмара, что-то в ней начало меняться. А в последние дни она и вовсе, по словам Аделин, перестала кричать по ночам, а также выглядеть, как самое угрюмое привидение. Фиолетовые синяки ушли, уступив место здоровому оттенку персиковой кожи, на щеках начал появляться румянец. Даже взгляд, вместо усталого и даже отчаянного, словно стал спокойнее, хоть и не утратил привычной задумчивости. Даже мадам Помфри с удивлением отметила, что состояние Джинни начало резко улучшаться, чего нельзя было сказать об Аделин. Конечно, многочисленные зелья чуть улучшили ее вид, но все же до поправки было явно ещё далеко.

Рана все не заживала, периодически мучая ее неожиданными приступами боли, одному из которых Блейз сам был свидетелем. Это был выходной день, с того дня, как Уизли и Аделин положили в лазарет, прошло около недели.

— Что? — встревоженно спросил он, когда заметил, как Малфой резко скривилась, тут же сжав зубы.

— Все в порядке, — сдавленно ответила Аделин и попыталась дотянуться до стакана с водой. — Ах! — невольно вскрикнула она, схватившись за голову.

— Что такое? Где болит?

— Нигде, все в порядке. Сейчас пройдет.

— Что, опять? — он не заметил, как рядом появилась Уизли. — Я сейчас позову мадам Помфри.

— Опять? — Блейз перевел настороженный взгляд на подругу. — Лин, как часто это происходит?

— Иногда бывает, — сдержанно ответила Аделин, принимая от мадам Помфри, что тут же прибежала, сопровождаемая Уизли, пузырек с зельем.

Блейз, настороженно наблюдавший за всеми ее манипуляциями, перевел взгляд сначала на Уизли, что так и осталась стоять рядом, а затем заметил ещё один, не менее пристальный. Поттер, решивший навестить подругу, в этот момент сидел на стуле возле кровати Джинни рядом с ещё одной посетительницей. Лавгуд, кажется, главной чудачкой школы. Он уже пару раз видел ее, навещавшую Уизли после уроков, замечал, как тепло расположена к ней Джинни. Хотя обычно Блейз не сталкивался с посетителями Уизли, что имели привычку заскакивать к ней во время обеденного перерыва. Но в этот раз все вышло иначе. Поэтому немного нервозное настроение Аделин он поначалу списал на необычных посетителей Джинни.

— Нет, я не буду больше пить это! — воскликнула Аделин, отталкивая ещё один пузырек с зельем. — Я после него чувствую себя овощем, ничего не могу делать…

— Мисс Малфой, из-за вашего упрямства вы ещё долго тут пролежите. Это зелье очень сильное, при правильном употреблении значительно ускоряет процесс восстановления. И ещё, — мадам Помфри строго посмотрела на неё. — Если ваше состояние не улучшится до конца следующей недели, я вынуждена буду вызвать сюда ваших родителей.

Услышав это, Аделин резко вздохнула бледными ноздрями воздух и все же выпила синеватую пузырившуюся жидкость.

— Ну вот, опять… — тут же широко зевнула она, устало откидываясь на подушки. — Ещё один день в никуда.

— А что тебе особо делать? — удивлённо спросил Блейз. — Задания, если что, сдашь позже, тебе сейчас простительно. Твоя задача — лежать и выздоравливать.

Аделин промолчала. Зелье, моментально подействовав, заставило ее тут же закрыть глаза, унося в далёкое царство снов.

— Ты бы сказал своей подруге, — подала голос Джинни, когда мадам Помфри удалилась, — чтобы не ходила прогуливаться по ночам. Я понимаю, что сама не святая, но ей от этого явно становится хуже.

— Что? Куда ей вдруг понадобилось идти ночью? — удивлённо спросил Блейз.

— Тебе виднее, — безразлично проговорила Уизли. — Ты же — ее друг.

— Хочешь сказать, Малфой снова взялась за старое? — резко спросил Поттер.

Джинни кивнула. Блейз перевел удивленный взгляд в его сторону. Что это значит, взялась за старое? Что он знал и в чем подозревал ее? В глазах Поттера, пока тот думал о чем-то, гипнотизируя спинку кровати Аделин, отразились злость, подозрение, смешанное с твердой уверенностью. Затем, когда он перевел взгляд непосредственно на саму Малфой, Блейз заметил… Тревогу? Да уж, этот дурак до сих пор переживал за нее, при этом пытался что-то пронюхать о ее планах. И сюда наведался явно не Джинни проведать, а ведь она, глупенькая, хоть внешне и держалась спокойно, вся светилась от свалившегося на хрупкие плечи счастья, уж Блейзу это сразу бросилось в глаза. Бросилось и кольнуло острой иголочкой где-то там, глубоко внутри. А ведь Аделин с Джинни недалеко ушли друг от друга.

— В чем ты ее подозреваешь, Поттер? — невинно поинтересовался Блейз.

Уголки губ Гарри изогнулись в усмешке. Такой же холодной, какая обычно появлялась на лице Аделин, когда она злилась.

— Тебе виднее, Забини, в чем я могу ее подозревать. Ты же — ее друг.

Джинни удивлённо посмотрела на него, заметив, как он почти в точности повторил ее же фразу, но сказанную несколько более холодным тоном. Ледяным, если быть точнее.

— В любом случае, тебя это не касается.

— Зато, по всей видимости, касается тебя. Скажи, Волдеморт дал ей особое задание?

— Гарри! — воскликнула Уизли, с ужасом взглянув на него.

— Или вам обоим? Хотя, судя по твоей реакции, только ей.

— Поттер, — спокойно сказал Блейз, кинув взгляд на спящую Аделин, а затем и на Джинни. — На пару слов.

Гарри кивнул.

— Куда это вы оба собрались? — Уизли преградила им проход.

— Все в порядке, Джинни. — Поттер попытался изобразить улыбку.

— Не переживай, Уизли, мы просто поболтаем.

— Вы и здесь можете «поболтать», — последнее слово она выделила.

— Можем, но лично я не хотел бы разбудить Аделин.

Джинни неуверенно обернулась в сторону Малфой.

— Тогда я пойду с вами.

— Нет, — сказали Гарри и Блейз одновременно, кинув друг на друга неприязненные взгляды.

— Я думаю, тебе не следует мешать им, Джинни, — впервые за все это время подала голос Лавгуд. — Гарри, хоть и бывает импульсивным, не станет вступать в драку с ним, — она внимательно посмотрела на Блейза.

— Это ещё почему, Луна? — с насмешкой в голосе спросил Поттер.

Лавгуд пожала плечами.

— Потому что он — ее друг, — она указала рукой на Аделин. — А ты — друг Джинни. Вы не станете драться, чтобы не расстраивать своих друзей, — закончила она с загадочной улыбкой на губах.

Блейз усмехнулся. Какая наблюдательная девочка. Если бы не сережки-редиски в ушах, он бы даже удивился, почему ее задирают в школе. Хотя редиски — тоже не повод, но самая простоя вещь, к которой можно было бы придраться.

— Обещаю, все будет в порядке, Джинни. Не волнуйся, — добавил Поттер и положил руку ей на плечо.

Блейз скрипнул зубами. Особенно, когда заметил, как та слабо улыбнулась и тут же растаяла. Особенно, когда согласно кивнула головой, отступая в сторону.

Отойдя на приличное расстояние от входа в Больничное крыло и убедившись, что их никто не подслушивает, Блейз зашел за один из поворотов и остановился у статуи рыцаря.

— Думаю, ты меня сюда не планы Волдеморта позвал обсудить, — с усмешкой в голосе заметил Поттер.

— Правильно думаешь, потому что я не в курсе его планов. Но речь не об этом, — Блейз посмотрел прямо в глаза Гарри. — Перестань это делать.

— Делать что? — непонимание в его голосе было искренним.

— Делать вид, что навещаешь Уизли, когда на самом деле приходишь к другой.

Удивление, непонимание и злость молнией вспыхнули в его глазах.

— Ты что-то путаешь, Забини. Я прихожу сюда, чтобы навестить Джинни. Она — мой друг, а также игрок моей команды.

— Ты за дурака-то меня не держи, — усмехнувшись, сказал Блейз. — Играешь на ее чувствах, а она, как последняя наивная дурочка, будет верить. И ночью ее проводить вызвался тоже просто по доброй дружбе.

— Откуда ты… — Гарри запнулся. — Ах да, Малфой, она же обо всем тебе докладывает. Ты тоже к ней, как верный пес, каждый день бегаешь чисто по дружбе.

— В моих к ней дружеских чувствах можешь не сомневаться, Поттер, твоя ревность здесь ни к чему.

Кулаки Гарри яростно сжались, он усилием воли заставил себя сохранить холодное выражение.

— То же самое могу сказать обо мне и Джинни, — сказал он с усмешкой, но вдруг резко застыл. — А ты почему вообще вдруг волноваться о ней начал?

Блейз усмехнулся.

— Я просто знаю, что приходишь ты сюда явно не ради мисс Уизли.

— Между мной и Малфой ничего нет, — резко сказал Гарри, но, заметив оскал Забини, добавил: — Больше нет. Все кончено.

— Ага, и она так же говорит.

— К чему ты клонишь?

— К тому, чтобы ты был мужчиной и перестал обманывать себя и морочить голову двум влюбленным в тебя девушкам.

— С чего вы все взяли, что Джинни влюблена в меня?

Блейз усмехнулся про себя тому, что в чувствах Аделин этот гаденыш даже не усомнился.

— С того, что она смотрит на тебя, как на божество. Светится, стоит тебе заговорить с ней, хоть и пытается делать вид, что абсолютно равнодушна к любым твоим проявлениям внимания. Это очевидно, Поттер.

— Ты, я смотрю, очень наблюдательный.

— Пока сидел там с Аделин, успел многое заметить, — ничуть не смутившись, парировал Блейз.

— И что же ты хочешь, чтобы я сделал? — поинтересовался он с иронией в голосе.

— Я бы хотел, чтобы ты сказал им правду. Но ты сам себя сейчас обманываешь.

Гарри нервно ухмыльнулся.

— И в чем же?

— Думаю, не дурак, сам знаешь. — Забини оттолкнулся от стены и сделал пару шагов вперёд. — И еще. — остановился он, поравнявшись с Гарри. — Кого-нибудь из них обидишь, разговаривать будем уже не столь мирно.

— Угрожаешь мне, Забини?

— Лишь предупреждаю.

Джинни отмеряла шагами каменный пол лазарета, напряжённо размышляя о том, следует ли ей кинуться за ними следом, чтобы не случилось беды. Гарри вполне способен был нарваться на дуэль, правда Забини… Забини всегда отличался просто прекрасной выдержкой. Особенно на фоне острой на язык Малфой да и в целом любивших спровоцировать слизеринцев.

— Ты зря переживаешь, Джинни, — спокойным тоном проговорила Луна.

— Луна, откуда ты знаешь, что все закончится хорошо? Обычно парни просто так поговорить не выходят.

— Забини не станет причинять вред Гарри, потому что не хочет сделать больно тебе.

— Что? — Джинни остановилась, с удивлением посмотрев на подругу.

— Он все время как-то встревоженно на тебя смотрит. Я заметила это ещё в те разы, что приходила к тебе.

— Луна, что ты… Ты не думаешь, что тебе просто показалось?

— Вполне возможно, Джинни, если ты хочешь, чтобы именно это я тебе сказала.

Джинни покачала головой, не желая верить в сказанное. Забини — и волнуется о ней? Ну это же смешно! Они до попадания в лазарет разговаривали всего один раз, да и то не в самом радушном тоне. Правда, в лазарете… Она передернула плечами.

Все же немного успокоившись и благоразумно решив ничего не делать, а дать парням разобраться самостоятельно, Джинни вернулась на свою кровать и села в позу лотоса.

— Ты не будешь против, если я немного… — она сделала паузу, подбирая нужное слово.

— Погрузишься в себя? Абсолютно нет, я только за! — Луна даже хлопнула в ладоши. — Я тоже люблю иногда делать это, — с этими словами она забралась на стул и села в идеальную позу для медитации. — Что ж, давай начнем.

Джинни с удивлением наблюдала за тем, как Луна закрыла глаза и начала глубоко и редко дышать. Не став тратить время, она тоже решила погрузиться в практику. То, что Том дал ей две недели отсрочки, совсем не значило, что можно было расслабиться. Наоборот, это время стало прекрасной возможностью для нее, получившей возможность нормального здорового сна, начать практиковаться в менталистике. С направлением мыслей в нужное русло проблем не было, сложнее всего было этот самый поток остановить. Так, чтобы в голове были лишь пустота и тишина, как в самой далёкой пустыне. Такое для Джинни было в новинку, она привыкла все время думать о чем-то, намечать план действий, сортировать эмоции и мысли. Единственные разы, когда она отдавалась моменту, не думая ни о чем, кроме маячившей перед глазами цели в виде квоффла, был квиддич. Он же и стал для нее ориентиром при освоении основ медитации, Джинни пыталась представить себя на метле и отдаться ощущениям полета. Пыталась не думать, не думать, совсем не думать…

«Мерлин, как же это тяжело! Полет, лёгкость, квиддич. Интересно, ей дадут играть в ближайшем матче? Надо бы придумать, как уговорить мадам Помфри, причем сделать это до того, как вернётся Том. Том… Необходимо найти способ… Стоп, Джинни, ты опять думаешь!»

— Я смотрю, дамы, вы решили стать буддийскими монахинями?

Джинни резко раскрыла глаза. Она и не заметила, как он вернулся. Без Гарри.

— А ты решил стать сиделкой Малфой? Она все равно спит, зачем ты вернулся? — спросила недовольно. — И где Гарри?

— Твой ненаглядный Поттер пошел по своим делам, а я вернулся за книгами.

— По каким таким делам? — недоверчиво переспросила Джинни.

— Он мне не докладывал, — Блейз поймал ее подозрительный взгляд. — Да ладно, Уизли, ничего я с твоим Поттером не сделал.

— Он не мой… — сказав это, она резко закусила губу. — Полагаю, если бы что-то действительно случилось, вы вернулись бы сюда оба и явно в другом виде, — заключила Джинни и, вздохнув, закрыла глаза, чтобы вновь попытаться остановить бесконечный поток мыслей. Спустя минуту попыток она устало выдохнула и откинулась на подушки.

— Так ты далеко не уедешь, — голос Забини заставил ее вздрогнуть.

— Мерлин, ты ещё здесь.

— Я, конечно, не Мерлин, но да, пока ещё здесь, — насмешливо ответил он. — А тебе, если хочешь войти в медитацию, нужно для начала научиться правильно дышать, а не пыжиться и кряхтеть, как нюхлер, не сумевший найти добычу.

— Ты, я смотрю, такой специалист, Забини, — саркастично заметила она.

— Он прав, Джинни, тебе следует быть более расслабленной, — подала голос Луна, все это время продолжавшая невозмутимо сидеть в неудобной позе. — Но, думаю, твой друг лучше расскажет тебе, как это сделать, — с этими словами она соскочила со стула.

— Луна, он мне… — Джинни кинула взгляд на Блейза. — Не друг.

— Да? — искренне удивилась та. — Но вполне вероятно, что он скоро им станет. До скорого, Джинни, — с этим словами она, махнув на прощание и подскакивая, покинула стены лазарета.

Забини присвистнул.

— А эта Лавгуд не так проста, как кажется.

Джинни пожала плечами.

— Она очень хорошая. Хоть иногда и кажется странной, — и перевела взгляд на Блейза. — Так откуда такая осведомленность?

— Скажем так, имею некоторый опыт.

Джинни приподнялась на постели.

— Ты занимался менталистикой?

— Было дело.

— Зачем?

Она заметила, как он усмехнулся. Не холодно и отталкивающе, но словно снисходительно.

— Нужно было решить кое-какую проблему.

Пальцы Джинни сжали складки одеяла.

— И как, решил?

— Без лишней скромности скажу, что я учился у лучших. И да, пока что не жалуюсь на результат.

— А твои… Проблемы, — начала Джинни неуверенно. — Насколько они были серьезными?

Она снова вспомнила, как он говорил ей про своих внутренних демонов. Но в прошлый раз ее любопытство не было удовлетворено должным образом, не стоило, судя по всему, надеяться и сейчас. Хотя попытка не пытка, ей нечего было терять.

— Скажем так, они были достаточно серьезными, чтобы начать заниматься этим далеко не самым простым разделом магии.

— Тебе нужно было защитить от чего-то сознание? — ее голос слегка дрогнул. Джинни подняла полный ожидания и плохо скрываемого волнения взгляд на его лицо.

Забини же смотрел изучающе, словно думал о том, стоило ли ей говорить что-либо.

— Задам встречный вопрос: ты хочешь защититься от чего-то?

— Так нечестно, — хмыкнула Джинни. — Я была первая.

Губы Забини вновь растянула усмешка.

— Могу предложить сделку: ты скажешь мне, зачем ты этим занимаешься, я же помогу начать, так как, повторюсь, учился этому у лучших учителей.

Джинни тяжело вздохнула.

— Я не могу сказать, в чем причина. Но если быть краткой, то да, мне нужно защитить свое сознание от кое-чего… Опасного.

— Опасность идёт изнутри или извне? — по-деловому спросил Забини.

— Изнутри, — сглотнув, ответила Джинни. — Большего сказать не могу.

— Я тебя понял. Тогда для начала…

— Ты правда собираешься тратить на это время? — Джинни, хоть и очень хотелось, чтобы он действительно это сделал, все же не верилось в такой акт доброй воли со стороны вроде как ее врага. Хотя, надо было признаться, наблюдая за ним все те дни, что провела в лазарете, она невольно стала относиться к Забини по-другому. То, как он заботился о Малфой, приходя к ней каждый день, помогал с домашней работой, при этом оставаясь ей просто другом — хотя далеко не все парни вели себя подобным образом даже по отношению к своим девушкам, как даже помог в ту ночь самой Джинни, разбудив от кошмара.

— Почему в твоём голосе столько удивления?

Джинни пожала плечами.

— Ну ведь ты же… — она слабо улыбнулась, не закончив.

Блейз приподнял одну бровь.

— Слизеринец? — спросил с усмешкой. — Я вижу, тебе самой смешно приводить подобный аргумент. Не волнуйся, Уизли, у меня нет цели обмануть и завладеть твоим разумом, — Джинни резко вздрогнула на этих словах, что не укрылось от внимательных глаз парня. — Если не веришь, можешь забрать на время практики мою палочку.

— Ну это уже лишнее, — не ожидавшая подобного шага, даже несколько смутившись, отказалась Джинни.

Вот так просто предлагать отдать свою палочку в руки другого волшебника — такой поступок мог означать либо великое безрассудство и легкомыслие по отношению к своему оружию, либо же… Высокое доверие к человеку, которому это предлагалось. Забини не производил впечатление легкомысленного парня, а значит… Быть может, он просто не видел в ней серьезной опасности? Или знал, что она ответит отказом?

— Уизли, ты будешь слушать? Или так и просидим молча до самого вечера?

— Я… — она только сейчас осознала, что все это время стеклянным взглядом смотрела прямо на него. — Да, конечно.

Он начал объяснять ей технику дыхания, при концентрации на которой было легче очистить сознание от посторонних мыслей. Джинни читала в учебнике о важности данного мероприятия, но при попытках войти в медитацию больше концентрировалась на самих попытках остановить внутренний диалог, нежели на дыхании. Оказалось, что это было существенной ошибкой.

— Представь место, в котором ощущаешь себя наиболее спокойно, и сконцентрируйся на одном объекте. Может быть, это озеро, и ты наблюдаешь, как медленно расходятся круги по воде. Или же опушка с деревом, ветки которого медленно качаются от дуновения ветра. Это может быть что угодно, главное, что ты должна ощущать — это спокойствие.

Джинни представила опушку неподалеку от родной Норы, куда любила убегать от шумных братьев. Неподалеку имелось и озеро, куда она бросала камешки или мочила босые ноги в прохладной воде. Ощущение беззаботной радости, свободы, теплых лучиков солнца на коже и лёгкого летнего ветра в волосах в те годы, когда она ещё не попала под власть Тома, наполнило Джинни как пустой сосуд до самых краев. Блаженная улыбка расплылась в уголках губ, а на глазах что-то защипало.

— Уизли, ты чего?

Джинни открыла глаза, только сейчас осознав, что она плакала. Но не от горя и жалости к себе, а от того счастья и беззаботности, что ощущала когда-то давно и прикоснулась к этому сейчас.

— Давай продолжим.

Джинни быстрым движением, стараясь не думать о том, что невольно проявила слабость в его присутствии, вытерла непрошеные слезы и вновь закрыла глаза. Что-то скрипнуло на кровати, слегка прогнувшейся от чьего-то веса.

— Так мы далеко не уйдем, — голос Забини послышался совсем близко.

— Что не так? — вновь открыв глаза, спросила она и уткнулась взглядом в карие радужки на расстоянии меньше полуметра от себя.

— Что ты представила?

Джинни вздохнула.

— То, что ты и говорил. Неподалеку от моего дома есть опушка с лесом и озером, где я любила гулять, когда была совсем маленькой. Да и сейчас, когда приезжаю домой на каникулы, частенько бываю там.

— Ты чувствуешь себя счастливой в этом месте?

Джинни пожала плечами.

— Можно и так сказать. Знаешь, а это очень забавно.

— Что именно?

— То, что я осознала это только сейчас, — она проследила взглядом за одиноким солнечным лучиком, что пробился сквозь стекла окна напротив. — Ведь тогда я совсем не думала об этом. Поняла, что была счастливой тогда лишь сейчас, когда потеряла это ощущение.

— А почему ты потеряла его, Джинни? — бархатистый тон его голоса обволакивал сознание, словно нежная мягкая ткань, а звучание ее собственного имени, столь непривычное, но, казалось бы, столь уместное именно от него странно подкупало.

На какой-то миг Джинни даже захотелось поддаться, открыться ему, первому, кто действительно заинтересовался ее проблемой. Или ей только так показалось? Тогда зачем это все?

— Мне кажется, мы отошли от главного, — одернув себя, резко сказала Джинни.

— Хм.

Она увидела, как он беззлобно усмехнулся.

— Отходишь от главного сейчас ты, Джинни.

— Я… — она сглотнула, но усилием воли заставила себя принять прежнее холодно-равнодушное выражение. — Это тебя не касается, Забини.

— Если ты хочешь освоить основы, то должна научиться быть отстранённой и не поддаваться эмоциям. Спокойствие не равно безграничная радость и эйфория. Ты очень хорошо научилась подавлять негативные эмоции, а от хороших, судя по всему, отвыкла, поэтому и позволила им захватить твой разум, — говоря это, Блейз внимательно наблюдал за выражением ее лица.

— Как ты? Ты не мог понять это за те несколько минут, что мы занимались, — с подозрением в голосе проговорила Джинни.

— Твоя правда, — улыбнувшись, ответил Блейз. — Но проблема в том, Уизли, что я уже давно наблюдаю за тобой. Вижу, как ты выдавливаешь улыбку, когда общаешься со своими друзьями, всячески сдерживаешь гнев, когда защищаешь их от нападок моей язвительной подружки. Даже в редкие моменты счастья ты всячески сдерживаешь свои эмоции, которых, я уверен, очень много внутри тебя. Ведь по натуре ты — чистый Гриффиндор, хоть порой и ведёшь себя как Слизерин. Вопрос: почему ты делаешь это, Джинни?

В карих глазах отразилось сразу несколько эмоций. Удивление, шок, страх и подозрение. Все это время он… Наблюдал за ней? Раньше Джинни считала, что единственным человеком, который мог понять ее, был Гарри, что сам переживал что-то похожее, а наиболее близко из друзей, кто подошёл к истине, была Луна. Невероятно проницательная девушка, которая сегодня назвала Забини ее другом. А также сообщила о том, что видела, как тот бросал на Джинни встревоженные взгляды. В голове сразу же всплыло воспоминание темной ночи, когда Забини и Малфой разбудили ее, вырвав из цепких лап Тома. Джинни была мысленно благодарна им за такую услугу, но в тот момент думала лишь о том, чтобы сбросить с себя остатки кошмара, буквально сбегая из лазарета. И что было совершенно удивительно, Забини остановил ее. Остановил и поинтересовался, все ли с ней в порядке. Это было столь же неожиданно, как и его слова, сказанные мгновением ранее. Неожиданно и ужасно подозрительно.

— Забини, ты понимаешь, что говоришь сейчас, как маньяк, что следит за мной?

Блейз громко рассмеялся, но тут же резко стих, вспомнив о спящей подруге, что в этот момент подала признаки жизни, перевернувшись на другой бок.

— Да уж, Уизли, только такая девушка, как ты, могла подумать о подобном после моих слов.

Джинни молчала, продолжая в упор наблюдать за ним. Какое-то время Блейз поддержал ее игру, не отводя взгляда.

— Твоя проблема в том, что ты все время напряжена, Уизли. Везде ищешь опасность или подвох.

— Я не…

— Ищешь, ещё как ищешь.

Он протянул руку к ее лицу, отчего Джинни резко отклонилась.

— Мерлин, — он покачал головой и заправил непослушную прядь за ее ухо, проследив взглядом линию тонкой шеи, на которой в очередной раз не заметил цепочки. — Мне ты можешь доверять, Джинни. Даю слово, что никогда не причиню тебе вреда.

* * *

Аделин проснулась поздней ночью. Резво встала, накинув теплую мантию на плечи и всунув ноги в башмаки. Перстень удобно расположился в правой ладони, когда она выпорхнула из лазарета.

Последнюю неделю она упорно выбиралась на поиски по ночам, но так и не продвинулась даже на миллиметр. Чертов перстень так не разу и не засветился, но Аделин, упрямо сжав зубы, снова и снова рыскала по всем местам. Кажется, все привидения уже запомнили ее, блуждающую по самым далёким уголкам Хогвартса. Да она сама сейчас по виду напоминала не самое красивое привидение с этим ужасно-бледным даже для нее оттенком кожи.

— Я буду вынуждена вызвать ваших родителей, мисс Малфой, — с какой-то странной грустью в голосе объявила ей однажды утром мадам Помфри. — Состояние все никак не улучшается, даже ухудшается. Эти настройки надо будет выпить после завтрака, эти, — указала рукой на внушительные бутылочки, — после обеда. Надеюсь на ваше благоразумие, мисс Малфой, — она покачала головой. — Я же пока займусь тем, что переговорю с вашим деканом, — с этими словами целительница вышла из Больничного крыла.

— Ты не думаешь, что твои ночные вылазки совсем не способствуют выздоровлению? — подала голос Уизли, отчего Малфой выдавила слабую усмешку.

— Кто бы говорил, Уизли. Сама недавно только и делала, что прохлаждалась по ночному Хогвартсу.

— Да, но я, как видишь, иду на поправку. Чего совсем нельзя сказать о тебе, — холодно заметила она.

— А тебе-то какое дело, позволь спросить? — Аделин вяло посмотрела в ее сторону. — Какого гоблина вообще лезешь?

— Мне все равно, ты права. И абсолютно плевать, что ты там ищешь, хотя этим почему-то очень заинтересовался Гарри.

Бровь Аделин поползла вверх.

— Поттер, — пропела она ядовито. — Так вот в чем дело. Это он тебя попросил, как верную собачку, разнюхать тут?

Губы Джинни сжались в тонкую полоску.

— Гарри ни о чем меня не просил. Повторюсь, мне все равно, что именно ты там ищешь, совершенно не заботясь о своем лечении и заставляя волноваться тех, кто искренне за тебя переживает. Тебе же всегда плевать на чувства других, правда? Говоришь, что хочешь, творишь Мерлин знает что, а тебя все равно любят, холят, лелеют.

Аделин с удивлением выслушивала подобное от обычно неразговорчивой Уизли. Всегда холодная, равнодушная, но сейчас Аделин даже показалось, что та действительно злится?

— Уизли, ты чего это вдруг завелась? — кинула она удивленный взгляд на Джинни. — Брось, не обо мне же так волнуешься. Что ты там сейчас говорила? — в голубых глазах отразилось подозрение. — Мне плевать на тех, кто за меня волнуется? Единственный, кому действительно не все равно — это Блейз. Чем это вы тут занимались, пока я спала?

На какой-то миг ей даже показалось, что Уизли смутилась. Ровно на секунду до того, как она снова приняла привычное холодно-равнодушное выражение. А она точно с Гриффиндора? У представителей львиного факультета все эмоции обычно на лице написаны, но эта… Да уж, Блейз умеет выбирать себе объекты обожания.

— Не поверишь, Малфой, мы разговаривали. Он не такой заноза в заднице, как ты, как оказалось.

— С этим не поспоришь.

Джинни и Аделин синхронно усмехнулись.

— Блейз всегда был другим, более спокойным и мудрым, — спустя минуту молчания вдруг подала голос Аделин. Ей просто в кое-то веки захотелось помочь ему, помочь так же, как и он ей когда-то. — Никогда не конфликтовал ни с кем, скорее разнимал меня в драках.

— В это охотно поверю, — вставила Джинни, отчего Аделин фыркнула.

— Знаешь, вы с ним даже чем-то похожи. Оба сдержанные, до раздражения терпеливые, расчётливые. Никогда не сделаете опрометчивого шага.

Джинни с удивлением посмотрела на Малфой.

— Это ты к чему сейчас говоришь?

Аделин тяжело вздохнула, покачав головой.

— Я задолжала кое-что своему лучшему другу. Меня ты можешь ненавидеть, Уизли, но Блейз подобного отношения не заслуживает. Он правда, — она вновь тяжело вздохнула, — очень хороший парень.

Громкий звон отдался эхом в стенах.

— Малфой? Малфой, ты чего? — она увидела, как Аделин как-то странно откинулась на подушки, а поднос с едой, к которой она даже не притронулась, упал на пол. — Мадам Помфри!

* * *

Гарри следил за ней. Каждую ночь, когда эта глупая девчонка выбиралась рыскать по Хогвартсу, он отслеживал движение точки с именем Малфой по карте, пару раз даже хотел вновь накинуть мантию-невидимку и пойти за ней. Правда, помня прошлый неудачный опыт, решил подождать более подходящего момента. Пока что Малфой с завидным постоянством бродила по коридорам, нигде надолго не задерживаясь.

Пару раз Гарри вновь навестил Джинни после уроков, уловив полный недовольства и скрытой угрозы взгляд от Забини. Он лишь усмехался, замечая подобное, хотя после прошлого их разговора в очередной раз отметил, что Забини был далеко не глуп. Хотя о чем говорить, проницательность этого парня он заметил ещё в прошлом году, когда все это началось. То самое, из-за чего, как бы Гарри ни хотел этого признавать, он был вынужден снова и снова возвращаться в чертов лазарет. Прошлый их разговор заставил его невольно задуматься обо всем, и как бы Гарри ни убеждал себя в том, что все это делалось для дела, ему действительно необходимо было разузнать все о задании Малфой, и он не…

— Ты волнуешься о ней, Гарри, — потопила все его разумные доводы Гермиона. — Можешь сколько угодно говорить обратное, но я же вижу.

— Гермиона, я…

— Ты ни на кого так не смотришь, как на нее. Ещё до того, как у вас все началось в прошлом году, я это заметила. Когда Малфой нападала на меня, ты стал реагировать… По-другому.

— Я всегда защищал тебя от ее нападок.

— Это конечно, я не спорю с этим, — мягко улыбнулась она. — Но ты будто, как это правильно сказать... — Гермиона на миг задумалась. — Перестал видеть в ней заклятого врага.

Как бы Гарри ни хотел, как бы ни пытался, но вновь увидеть в Малфой врага он действительно не мог. Смерть его крестного перечеркнула, казалось бы, все, что было между ними, но это ощущение, к досаде Гарри, длилось не более пары месяцев по возвращению в Хогвартс. Чем больше он видел ее, тем меньше хотел ненавидеть, тем самым ненавидя самого себя за такую слабость. Нет, после смерти Сириуса он не смел делать этого! Просто не мог.

Он искренне радовался тому, что Джинни выздоравливает, и так же искренне пытался убедить себя в том, что приходил он только к ней. Правда, почему-то совершал визиты отдельно от Роны и Гермионы. Не хотел быть свидетелем очередной их перепалки, какие случались несколько раз на дню? Или же… Или же опасался, что друзья увидят что-то лишнее? Гарри не знал. Но в очередной раз украдкой смотрел в сторону Малфой, которая вечно спала, когда он приходил. И Гарри даже знал причину, почему она это делала. Знал, почему с каждым разом она выглядела все хуже, ведь ночные прогулки, судя по всему, не сильно способствовали выздоровлению. Глупая девчонка! Она хоть понимает, что может угробить себя?

— Что вы здесь делаете? — спросил Гарри, когда, собравшись одним декабрьским вечером к Джинни, увидел ее и Забини неподалеку от входа в лазарет.

— Разговариваем, как видишь, — усмехнувшись, ответил Забини.

— Это я и сам заметил, не слепой, — Гарри кинул удивленный взгляд на Джинни. — Почему ты не внутри?

— Меня попросили временно выйти.

— Это ещё зачем? — Гарри подозрительно посмотрел на Забини и дернулся внутрь.

— Не так быстро, Поттер, — Блейз с силой схватил его за плечо.

— Убери свои руки! — разозлился Гарри.

— Не дури, Поттер, к ней сейчас нельзя!

— Это ещё почему, позволь спросить? — тот вновь освободился от крепкой хватки и все же смог войти внутрь.

— Мама, все в порядке, не волнуйся, — послышался из-за ширмы голос Малфой.

«Мама? Миссис Малфой приехала в школу? Неужели все было настолько серьезно?»

— И не надо забирать меня из Хогвартса, ты сама знаешь, почему, — последнее слово было сказано с нажимом.

— Северус сказал, что ошибки не было. Тогда в чем дело, Лин? Почему тебе становится хуже?

— Я не знаю, — устало ответила Малфой. — Как там папа?

Гарри услышал тяжёлый вздох.

— Он держится, Лин, — ответила миссис Малфой холодным тоном.

— Вот и я буду держаться, — ответила Аделин твердо.

— А если тебе станет хуже? Дорогая, мы не можем так рисковать.

— Мама, хуже будет, если я не выполню задание, и папу… — голос Малфой дрогнул. — Ты сама знаешь. Можешь прислать нашего лекаря сюда, но из Хогвартса я никуда не уеду.

На какой-то миг в зале паутинкой повисла тишина. Стало так тихо, что Гарри даже затаил дыхание, боясь, что его услышат.

— Я горжусь тобой, Аделин. Знай об этом, — проговорила миссис Малфой. — Мистер Поттер, — Гарри поздно сообразил, что надо бы слинять, когда миссис Малфой уже вышла из-за ширмы. — Какая приятная встреча.

— Поттер? — спустя пару секунд показалась и сама Аделин. — И почему это я совсем не удивлена?

— Да уж, действительно приятная, — Гарри отзеркалил ее ухмылку. — Значит, Снейп тоже тут замешан? И как же я сразу не догадался?

— Ты… Ты все это время подслушивал?

— А тебе, я вижу, настолько хреново, что даже родителей в школу вызвали? Жаль, папочка не смог приехать.

— Вы забываетесь, мистер Поттер, — в голосе миссис Малфой послышался металл.

Гарри невинно пожал плечами.

— Твой папочка будет совсем не рад, Малфой, если ты умрёшь тут, рыская ночью по коридорам. Или ты специально гробишь себя, чтобы совесть не мучила в случае провала задания?

— Ты… Ты следил за мной?

— Вот так новость! Кажется, я тебе каждый раз твержу об этом, но ты всё никак не можешь понять, Малфой. Но сейчас я хочу, чтобы ты усвоила: еще раз выйдешь ночью из лазарета, я лично поймаю тебя и отведу обратно, а потом сообщу обо всем директору.  Поэтому лучше лежи тут, пей свои дорогие настойки и не рыпайся.

— Да как ты…

— Ты услышала меня, Малфой?

— Да как у тебя наглости хватило угрожать мне, да ещё и при моей матери? — Аделин едва не задохнулась от возмущения.

— Ты совсем дура, Малфой, если не понимаешь, что в случае твоей нелепой смерти твоих близких уж точно ничто не спасет. Волдеморт убьет всех, он не тот, кто станет разбираться.

— И ты предлагаешь мне лежать тут и ничего не делать, зная, что ждёт мою семью в случае провала? — начала закипать Аделин, отчего руки миссис Малфой легли к ней на плечи в успокаивающем жесте. — Неизвестно, сколько ещё мне нужно будет тут прохлаждаться! Я знаю, Поттер, что тебе это на руку, но я так просто не сдамся. Хочешь сдать директору, сдавай. Это на твоей совести будет ещё одна смерть.

— Не дави на жалость, Малфой, на совести вашей семьи смерть моего крестного и ничего, как-то живёте, — холодно сказал Гарри, заметив, как изменилась в лице Малфой. — Но я хочу, чтобы ты уяснила своей глупой головой, — он шагнул вперёд, уткнувшись взглядом в голубые радужки. — Глупо сдохнуть от какой-то раны на руке я тебе не позволю, и мне плевать, во имя чего ты все это делаешь. И только попробуй снова высунуть свой нос отсюда ночью. Ты все поняла?

— Поттер, ты совсем рехнулся?

— Я не слышу.

Аделин неуверенно оглянулась на свою мать, но та, на удивление, продолжила стоять красивой статуей, внимательно наблюдая за Поттером. Гарри же продолжал выжидающе смотреть на Малфой.

— Поняла, чертов придурок! А теперь проваливай!

На лице Гарри расплылась ироничная улыбка.

— Рад был увидеться, миссис Малфой.

Он уже обернулся, чтобы выйти, как столкнулся взглядом с Забини, а затем и с Джинни, что пораженно смотрела на него. Не став ничего больше выяснять, он неспешным шагом покинул стены лазарета.

— Что у вас с ним происходит? — спросила миссис Малфой, едва Поттер вышел из залы.

— Да он просто кретин, мама.

— Да? — ровным тоном спросила она. — А мне показалось, что он что-то к тебе испытывает. Да и ты к нему.

Она внимательно посмотрела на дочь.

— Мама, здесь не самое подходящее место для подобных разговоров. — Аделин кинула взгляд на побледневшее лицо Джинни. — Ни о чем не волнуйся и спокойно езжай домой. Я тебе напишу.

— Мистер Забини, я надеюсь на вас. Эта девчонка никогда меня не слушает.

— Я обо всем вам доложу, миссис Малфой, — ослепительно улыбнулся Блейз. — А ее привяжем, если что. Не волнуйтесь.

Аделин возмущенно выдохнула.

— Теперь уж точно волноваться не о чем, — лёгкая улыбка на миг растянула ее губы, но тут же растаяла, как снежинки на ладони. — Береги себя, — поцеловав Аделин в затылок, она направилась к выходу. — Была рада видеть вас, мистер Забини.

И даже не коснувшись взглядом Джинни, словно ее тут и не существовало, миссис Малфой покинула лазарет.

— Я, пожалуй, пройдусь, — выдавила Джинни и буквально выскочила наружу.

Она неслась по коридорам со скоростью самой быстрой метлы, желая приложить воображаемой битой самый большой бладжер. Гарри и Малфой? Неужели это было правдой? Они же всегда ненавидели друг друга, считались заклятыми врагами. Все эти стычки, разговоры, пропитанные ненавистью — как в этом котле могло зародиться что-то, похожее на любовь? Нет, это все бред, неправда. Но ведь… Она сама видела и слышала их сегодняшний разговор. И даже мать Малфой заметила что-то подозрительное.

Джинни задумалась, припоминая все странные вещи, что ненароком замечала в поведении Гарри. То, как он выспрашивал о состоянии Малфой, заговаривал с ней, заходя навестить вроде как Джинни — это все вызывало у нее подозрения, а теперь складывалось во вполне понятный, но столь же неприятный пазл. В голове резко всплыл обрывок разговора Гермионы и Гарри о некоем поцелуе. Неужели они говорили о нем и Малфой? Но… Как? Получается, это все началось в прошлом году? Как она могла не заметить, пропустить? И Гермиона, она же знала, но упорно не хотела говорить ей. Теперь она понимала почему, ведь правда слишком больно ударила бы по ее сознанию. Как делала это сейчас, жаля не хуже роя обозленных ос.

— Мерлин, как я же ты дура, Джинни Уизли! Какая же ты дура! — ругала себя Джинни, поднимаясь все выше по лестницам.

Холодный воздух Астрономический башни ударил в голову, осел румянцем на щеках, заставляя ее на какой-то миг прийти в себя. Всего на миг, прежде чем погрузиться в пучину столь ненавистной для Джинни, но столь необходимой сейчас жалости к себе. Ей до сих пор не хотелось верить в это, хотелось тут же побежать к Гарри, чтобы узнать всю правду от него. И тогда либо вздохнуть с блаженным облегчением, либо… Вернуться сюда, чтобы подумать, что ей делать дальше.

Руки Джинни вцепились в холодные перила, скованные невидимыми цепями. В таком состоянии она точно не пойдет к нему, не станет унижаться со слезами на глазах. Сначала надо успокоиться и подумать, а потом уже так же спокойно поговорить с ним. Быть может, это все было ошибкой.

Джинни глубоко вздохнула и взмахом палочки очистила небольшой кусочек пространства на полу от пыли. Постелила туда мантию и присела лицом к открывшемуся с башни виду, вспоминая все то, чему за неделю тренировок успел научить ее Забини. Учитывая, что Малфой все это время дрыхла и не требовала внимания, Забини успел научить Джинни правильно дышать и погружаться в медитативное состояние. Сначала они просто медитировали в тишине, но в последние дни он начал создавать вокруг Джинни искусственный шум, чтобы она научилась очищать сознание при наличии внешних раздражителей. Пока это было не так сложно, но Джинни знала, что чем дальше, тем будет сложнее, но от того и интереснее.

Сейчас же ей просто необходимо было успокоиться и взять себя в руки, выкинув так норовившие захватить ее мысли. Шла уже вторая неделя, отпущенная ей Томом, Джинни действительно впервые после первого курса почувствовала себя свободной и… Нормальной. Спокойно спала по ночам, училась и тренировалась в менталистике. Но дамоклов меч в виде дьявола Риддла так и висел над ее головой, все время напоминая о том, что спокойным денечкам скоро придет конец. Что он там говорил? Даст ей возможность наладить отношения с Гарри? Джинни горько рассмеялась. Если все то, что она сегодня услышала, окажется правдой, чем тогда он будет прельщать ее? Ведь Гарри для Джинни был, словно конфетка для ребенка, стоит поманить, и она была готова на все. И это было так глупо!

Джинни усилием воли заставила себя погрузиться в медитацию. Нет никакого Тома, Гарри, Малфой, Забини. Она одна посреди любимой опушки с озером. Одна и совершенно свободна. Глубокий вдох и медленный выдох. Вот так. Рябь расходится по воде озера, ветер колышет камыши поблизости. Она маленькая и беззаботная девочка, открытая прелестям этого мира. И никто ей не нужен.

Джинни, не знала, сколько прошло времени, когда она окончательно сумела успокоиться и очистить сознание. И ей стало… Легче. Забини действительно был хорошим учителем. Тепло заструилось по ее плечам и спине, приятно обволакивая тело. Неужели это тоже побочный эффект практики? Ведь на Астрономической башне было довольно-таки холодно.

— Да уж, ты совсем сумасшедшая Уизли, если решила практиковаться на таком холоде, — подтверждая ее мысли, сказал знакомый голос.

Джинни обернулась и увидела Забини, стоявшего в нескольких метрах с палочкой, направленной в ее сторону. Согревающие чары. Только сейчас она заметила, как на ее плечи была накинута незнакомая мантия.

— Как давно ты здесь? — спросила Джинни, с удивлением глядя на него.

— Давно. Ты очень долго сидела тут неподвижно, даже не заметила, как я вошёл. Видимо, наши уроки не прошли даром. Ты закончила?

— Думаю, да. Спасибо, — сказала она, когда он протянул руку и помог ей встать. — И за это тоже.

Она сняла мантию, протягивая ее Блейзу.

— Брось, Уизли, здесь слишком холодно, чтобы находиться в одной пижаме, — сказал он с лёгкой укоризной в голосе и, приняв свою мантию из ее рук, накинул обратно на плечи Джинни.

— Ты следил за мной?

Забини усмехнулся.

— Нетрудно было догадаться, куда захочется оправиться убитой горем девушке.

— Я ничем не убита, Забини, — жёстко сказала Джинни.

— Именно поэтому ты сбежала, словно раненый зверь? Брось, Уизли, я не стану судить тебя за то, что сохнешь по одному придурку.

— Да как ты… Погоди, ты, — она впилась взглядом в карие глаза напротив. — Ты знал?

Блейз посмотрел на нее снисходительно.

— Слепой не заметит, как ты светишься в присутствии Поттера.

— Неужели все настолько очевидно? — спросила Джинни с горечью в голосе.

— Для тех, кому не наплевать на тебя, да.

— Хочешь сказать, — она внимательно вгляделась в его лицо. — Что ты — один из тех, кому не все равно?

Забини усмехнулся. Поднял с пола ее собственную мантию, очищая ту от пыли.

— Именно так, Уизли, — он протянул ей чистую материю, которую Джинни тут же закинула на предплечье. — И я очень не хочу, чтобы ты когда-нибудь расстраивалась из-за тех, кто и мизинца твоего не стоит.

Усмешка расплылась на губах Джинни.

— Откуда ты знаешь, чего он стоит?

Она отвернулась, вцепившись в каменные перила.

— Не знаю, — пожал он плечами и тоже развернулся лицом к виду на застеленные белым покрывалом окрестности Хогвартса. — Но я знаю, чего стоишь ты.

— Хм, — вздохнула Джинни. — И чего же?

— Самого лучшего.

Рождественский вечер у Слизнорта стремительно приближался, как и само Рождество. Приближалась и дата, когда она должна будет вновь встретиться с Томом. Джинни старалась не думать о том, что ее ждёт. Она хорошо освоила первые этапы обучения менталистике, но этого было ничтожно мало против него. А сдаваться ненавистному Риддлу Джинни точно не собиралась.

С Гарри она так и не поговорила, оправдывая это тем, что была занята многими другими вещами после выписки из лазарета, а на самом деле… Скорее, не желая услышать неприятную правду.

К слову, о выписке: Малфой в последние дни ее пребывания в Больничном крыле наконец перестала бродить по ночам и усердно пила все лекарства. Правда, особо они не разговаривали; обе чувствовали странную неловкость, даже не язвили друг другу, выполняя привычный ритуал обмена колкостями вместо утренний зарядки. К Малфой привычно приходил Забини, даже шкафы Крэбб и Гойл зашли пару раз, неловко промычав что-то. К самой Джинни также заскакивала Гермиона, но чаще уже отдельно от Рона, Луна, что приносила сладости, и… Гарри. Она не хотела говорить с ним, точнее, не знала, что может сказать. Да и не совсем понимала, к ней ли именно он приходит. А спросить прямо почему-то не решалась. Поэтому единственным, с кем она действительно разговаривала в эти дни, был, как ни странно, Забини. Он каким-то образом сглаживал неловкость, что возникала, когда приходил Гарри, вызывал смех у нее и Малфой ловко ввернутой шуткой, заставляя на мгновение забыть обо всех тех неприятностях, что произошли, а также ждали их впереди, даже нашел общий язык с Луной. Джинни как-то даже невольно поймала себя на мысли, что радуется его приходу едва ли не больше, чем тем же друзьям, хотя, конечно же, никак этого не показывала.

И вот, буквально за два дня до рождественского вечера у Слизнорта, приглашение на который передала Гермиона, мадам Помфри выписала Джинни. Платье для таких случаев у нее давно было припасено на вешалке в шкафу, но один вопрос не давал покоя. Туда необходимо было прийти парой, а партнера у Джинни не было. Не сказать, что было большой проблемой позвать любого из парней с ее и других факультетов, ей бы вряд ли отказали. Джинни просто не хотелось этого. Точнее, ей хотелось совсем другого и как назло черный вихрь волос промелькнул перед глазами, стоило ей ступить на порог родной гостиной.

* * *

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Блейз у Аделин, отметив непривычную пустоту на противоположной стороне от кровати подруги.

Уизли выписали. Ей наконец стало лучше, и он несомненно был рад этому. Только вот странное ощущение досады кололо где-то там, внутри. Больше не будет их уже столь привычных и забавных перепалок с Аделин, он больше не сможет непринужденно болтать с самой Джинни, пользуясь ее вынужденным одиночеством в стенах крыла. Но она выздоровела, и это было главным.

— Уже лучше. Надеюсь, недолго ещё тут проваляюсь, — ответила Аделин, прикрыв зевок рукой. — А ты зачем пришел сегодня? Уизли же тут нет.

Блейз удивленно приподнял бровь.

— Детка, ты ничего не попутала? Я, конечно, рад был увидеть ее и поболтать, но приходил я к тебе.

— Рада слышать, — усмехнувшись, ответила Аделин. — Ничего, скоро я уже выйду и буду доставать тебя так же, как раньше.

— Жду не дождусь, любимая. Кстати. — Блейз подкинул в руках яблоко, выхваченное из корзинки на тумбочке. — Нотт очень рвался тебя навестить. Пару раз пришлось даже серьезно пригрозить. Не нравится он мне в последнее время.

— Мерлин, он опять за старое! — она устало вздохнула, раздражённо потерев пальцами виски. — Кстати, — взгляд голубых глаз стал сосредоточенным, — как там Панс? Даже Крэбб и Гойл догадались навестить меня, а от этой ни слуху ни духу. Мы ведь когда-то были подругами. Наверное, радуется, что я ушла с дороги, свалившись в лазарет?

Блейз покачал головой.

— Первое время она, возможно, и радовалась, пытаясь привлечь внимание Нотта. Но сейчас… — он на миг задумался. — Понимаешь, Лин, своими отказами ты только разжигаешь интерес Тео, тогда как ее навязчивость его изрядно подбешивает. Да никому это не понравится.

— Ещё бы. Только вот почему до его тупой башки не доходит, что уже своей навязчивостью он изрядно подбешивает меня? Я бы рада сбагрить его Панс, но только он всё никак не отстанет! И эти дурацкие посылки. — Аделин открыла дверцу тумбочки, откуда вывалились всевозможные цветные коробки с конфетами и другими сладостями. — Он действительно до сих пор думает, что сможет подкупить меня этим? И что только Паркинсон нашла в нем?

— А что ты нашла в Поттере? — он заметил, как все тело Малфой тут же напряглось. — Любовь зла, дорогая.

— Кто бы говорил.

На какой-то миг в лазарете повисла тишина. Сухая, мертвая, словно в пустыне.

— Скоро будет рождественский вечер у Слизнорта, — проговорил Блейз, решив сменить тему.

— Хочешь снова похвастаться, что стал одним из счастливых приглашенных? — изогнув брови, саркастично спросила Аделин. — Очень рада за тебя, но мне, если честно, сейчас плевать на этого выжившего из ума профессора и его дурацкие вечеринки.

— Да? — притворно расстроенно спросил Блейз. — Очень жаль, ведь мне нужна была пара для вечера. Но раз уж ты так против, придется поискать кого-то другого.

Аделин удивлённо посмотрела на друга.

— Только не говори, что ты сейчас приглашаешь меня пойти с тобой.

— Как скажешь, дорогая. Думаю, Паркинсон будет очень рада пойти туда вместо…

— Вот ещё!

Блейз мысленно усмехнулся тому, как легко она велась на манипуляции.

— Так уж и быть. — Аделин вздохнула с великой усталостью, словно решалась оказать большую услугу. — Пойду с тобой на это подобие праздника. Только прошу, — посмотрела строго, — оденься поприличнее.

— Вы очень осчастливите меня, мисс Малфой, — иронично заметил Блейз и прикоснулся губами в притворном поцелуе к ее руке.

— Да иди ты, Забини! — прыснула Аделин. — И так слухи ходят о том, что мы с тобой встречаемся, а ты только подогреваешь интерес.

Блейз театрально вздохнул.

— Такую язву, как ты, трудно выкинуть из сердца.

Аделин весело рассмеялась.

— Люблю тебя, Забини.

— Я тоже люблю тебя, принцесса. — Блейз резко встал со стула так, что тот отодвинулся, жалобно скрипнув. — А теперь нам надо уломать мадам Помфри отпустить тебя на один вечерок поразвлечься.

Уговорить заботливую целительницу оказалось делом непростым, несмотря на то, что за последние дни Аделин чувствовала себя гораздо лучше. Видимо, как с удивлением отметил Блейз, угрозы Поттера сработали, она перестала гулять по ночам — это он понял по тому, что подруга перестала спать, когда он заходил, — плюс начала принимать лекарства, что отправил личный доктор семьи Малфой.

— В субботу вечером жду тебя у выхода из гостиной. И да, — добавил Блейз с усмешкой. — Будь так добра, приоденься повеселее.

Аделин кинула в него подушкой.

— Не пора бы тебе пойти вон, мой милый? — спросила, сложив руки на груди.

— Хорошая мысль. До скорого, принцесса.

Возвращался обратно Блейз в приподнятом настроении. Аделин шла на поправку, Рождественский вечер должен был хоть немного расшевелить ее. Ведь, как бы она ни отпиралась, что вовсе не желала идти на эту вечеринку, Блейз знал, что она была рада. Да и после стольких дней вынужденной изоляции, привыкшая ко вниманию, мисс Малфой точно не захочет пропустить подобное событие. Да и Уизли выписали. Интересно, а кто станет ее парой на празднике у Слизнорта? Уж она наверняка найдет, с кем пойти. Ведь Джинни пользовалась вниманием парней не меньше, чем его подруга.

Блейз зашел внутрь полутемной гостиной. Время близилось к вечеру, поэтому народу здесь в этот час было достаточно. Кто-то обсуждал, куда отправится на рождественские каникулы, кто-то — предстоящую вечеринку, кто, с кем и в каких пойдет нарядах, какой алкоголь будут подавать… Блейз, терпеливо пропустив несколько человек, что норовили покинуть гостиную, обошел стайку девушек, намереваясь подняться к себе а комнату.

— Да ерунда какая-то. Случайно нашел на дне шкафа. Не знаю, откуда взялась, — донесся знакомый голос от группы людей, окруживших камин.

Блейз узнал одного из игроков слизеринской команды, что держал в руках тонкую цепочку с маленьким камнем на конце. Подозрительно знакомым…

— Похоже на жемчужину, — подал голос другой парень, что сидел спиной к нему. — Погоди, да это ведь и есть она. Признавайся, Рик, у какой девушки спёр? Такие явно только девчонки носят.

Блейз подошёл ближе, присматриваясь.

— Да говорю же, не знаю, откуда это взялось!

— Ну конечно…

— А ну отдай сюда! — резко сказал Забини, сделав пару шагов в сторону компании и ловко выхватив серебряную цепочку из рук парня.

— Эй, полегче, Забини.

Блейз не слушал. Лишь пристально приглядывался к перламутровому кругляшку у себя на ладони. Это точно была она. Жемчужина, что не снимала Уизли и, видимо, потеряла. Только вот… Каким образом она оказалась у этого парня?

— Откуда она у тебя?

— Понятие не имею. Ну раз нашел, будет моя. Подарю кому-нибудь из девчонок.

— Нет, не подаришь, — отрезал Блейз холодно и резко развернулся.

— Постой! — Рик положил руку на его плечо. — А ты чего так взъелся-то? Или... погоди, — переглянулся с друзьями. — Эта штучка принадлежит какой-то горячей штучке?

Блейза передёрнуло от последнего каламбура, отчего он хмуро посмотрел на парня.

— Тебя это не касается.

Он резко сбросил его руку и двинулся вперёд в сторону спален.

* * *

Аделин впервые за долгое время решила выйти на завтрак. Спустившись по каменным лестницам, вошла в просторную залу с затянутым легкой дымкой потолком и проследовала к дальнему концу стола. Казалось, что она не была здесь целую вечность, постоянное пребывание в полусонном состоянии в лазарете сделало свое дело. Да и любопытные взгляды студентов лишь усиливали это ощущение.

Примостившись рядом с Гойлом, который приветственно помахал ей рукой, она неспешно приступила к завтраку. Аделин оглянулась. Странно, что Блейза еще не было, обычно он появлялся тут уж точно не позже Крэбба с Гойлом. Малфой кинула взгляд на стол напротив. Олух Уизли да заучка Грейнджер, что сидели на приличном расстоянии друг от друга. Но ни Поттера, ни Уизли-младшей рядом не наблюдалось.

Закончив с едой, Аделин уже собиралась отправиться в гостиную Слизерин, как на дороге неожиданно возникло препятствие. Нотт с широкой улыбкой на красивом лице перегородил ей дорогу.

— Давно не виделись, Аделин.

Та скривилась.

— Дай пройти, — сказала она холодно и сделала шаг вперед, пытаясь обойти его сбоку.

— Ты получила мои подарки? Я так волновался, слышал, все очень серьезно. Хотел прийти, навестить тебя, но Блейз не позволил. Ты не думаешь, что он перегибает?

Аделин слегка опешила от такого напора, но тут же натянула равнодушную маску и смерила его привычным презрительным взглядом.

— Я думаю, что он еще очень добр с тобой, раз продолжает общаться. А теперь пропусти.

Она вновь повторила попытку пройти к столу, но Нотт схватил ее за локоть.

— Я рад, что ты выздоровела.

И, к неожиданности для Аделин, с силой прижал ее к себе.

— Оставь свою радость при себе, — прошипела Аделин сквозь зубы, попытавшись вырваться из его хватки. Мерлин, куда запропастился Забини, когда он так нужен? Нотт явно становился смелее, когда его не было рядом.

— Тео, что ты… — послышался голос неподалеку. — Малфой?

Аделин усилием воли сдержала стон, заметив недовольную физиономию Панси. Да уж, не так она себе представляла это утро. Сумев оттолкнуть Нотта, она как можно быстрее постаралась отойти от него в сторону выхода из зала.

— Ты опять взялась за старое? — голос Паркинсон настиг ее уже в холле.

Аделин обернулась.

— Давно не виделись, Панси.

— Тебя разве уже выписали? — спросила она недовольно.

— Не совсем, — пожала Аделин плечами. — А ты даже ни разу не пришла навестить меня.

— Уж извини, не видела в этом необходимости, — выплюнула Панси презрительно. — Тебе хватает ухажеров, что способны оказать внимание, зачем тебе подруги, а?

Малфой покачала головой.

— Это все, что ты хотела сказать?

Панси хихикнула, издав неприятный резкий звук.

— Мы с Тео очень весело проводили время, поэтому будь так добра, — добавила она с нажимом. — Не мешай.

— У меня и в мыслях не было, дорогая.

— Тогда какого гоблина ты с ним путаешься, едва появился на глазах?

— Панси, я не…

— Ты знаешь, сколько я времени потратила, чтобы наладить с ним отношения? А ты опять приходишь и все портишь!

— Мерлин! — Аделин не нашла ничего лучше, чем прервать очередную перепалку, просто удалившись. По опыту она знала, чем все обычно заканчивалось, последние полтора года проживания с ней в одной комнате изрядно помотали ей нервы.

— Нет уж, постой! — выкрикнула Паркинсон, нагнав ее. — На этот раз не смей ничего портить, ты поняла?!

— Оставь меня в покое, Панс.

— Я знаю, что он присылал тебе подарки в лазарет! Не думай, что это что-то значит! Ему просто надо время, чтобы привыкнуть, ведь он так долго бегал за тобой…

Аделин резко остановилась.

— Ты сейчас серьезно? — спросила она, с недоверием заглянув прямо в черные глаза.

Панси криво усмехнулась, приподняв уголки губ.

— А ты думала, я шутить с тобой сюда пришла?

Аделин тяжело вздохнула.

— Ты серьезно думаешь, что этот остолоп интересует меня? Да я буду только рада, если он отстанет!

— Да? Тогда какого гоблина обнимаешься с ним? Раз он до сих пор продолжает за тобой бегать, значит, даешь ему надежду!

Ее крик заставил нескольких студентов обернуться, а кто-то и вовсе остановился, чтобы понаблюдать за разгоравшейся ссорой.

— Да я не… — Аделин тяжело вздохнула, ощущая, как раздражение кошкой подкрадывается к горлу, впиваясь острыми когтями в кожу. Как же ей надоело выслушивать это при каждой встрече! Выслушивать, отчаянно желая просветить чью-то глупую голову, да только толку от этого… — Ты мне скажи, Панс, что ты зациклилась на этом Нотте? Что, парней вокруг нет?

— Ха! — злобно усмехнулась Паркинсон, глаза ее на миг замерли на чем-то за спиной Малфой, затем же зажглись чем-то страшным, до жути злобным. — И это говорит мне человек, который все эти годы сохнет по Поттеру?!

Мгновенная секундная тишина недоумения, что в следующий же миг взорвалась ворохом шепотков в ее сторону.

— Заткнись, Панс, — сквозь зубы с нарастающей угрозой процедила Аделин.

— Или что? Я все слышала, Аделин. Отпираться бесполезно…

Малфой оглядела людей вокруг, в глазах которых зажглись ночными фонариками огоньки любопытства, недоумения, жажды сплетни и ещё чего-то, чего ей понимать не хотелось. Рука потянулась к палочке, надёжно хранившейся в кармане шелковой мантии в желании тотчас проклясть глупую Паркинсон, отомстить за все упреки, которых она совершенно не заслуживала. Рука сжалась в кулак вокруг древка палочки. Аделин тяжело вздохнула.

— Больше никогда ни о чем меня не проси. Мне противна сама мысль о нашей псевдо-дружбе.

Так и не достав палочку, она кинула полный презрения взгляд на довольно скривившееся лицо Паркинсон и развернулась со скоростью молнии.

Она слишком долго это терпела, оправдывала ее выходки, держалась за их якобы дружеские отношения. Возможно, когда-то они и были такими, пока на горизонте не появился Нотт. Подумать только, из-за какого-то парня Панс стала способной так унизить ее при всех. Аделин ведь могла просто рассмеяться, спустить все на шутку, даже поиздеваться в ответ над Паркинсон, но почему-то не смогла этого сделать… Новость о том, что та обо все знает, злорадство в ее глазах, когда она публично объявила об этом, повергло ее в шок, лишая способности думать. Чертова идиотка ты, Аделин! Теперь нужно придумать, как спустить на нет все сплетни. Только этого ей ещё не хватало…

Только этого еще не хватало!

Чуть сбившись с шага, Аделин прошла мимо застывшего холодной статуей Поттера, что не спускал с нее странно-настороженного взгляда, и… Джинни Уизли. На ее полного недоумения, но при этом какого-то странного понимания лицо она вообще предпочла пока не смотреть.

* * *

Джинни знала. Сначала догадывалась, потом замечала подтверждения, откровенные намеки, подтверждения того, что это правда. Но до последнего не хотела верить. Малфой любила Гарри? А он… Все ее подозрения оказались верны. Но… Как он мог? Как он мог полюбить ее? Наглую, высокомерную выскочку, вечно задиравшую его и его друзей, устраивавшую кучу проблем?

Джинни злилась. Впервые пыталась не заглушить, а скорее, усилить злость на ту, что стала соперницей. И если бы не все то время, что они провели вместе в лазарете, она бы непременно возненавидела ее. Но сейчас… Сейчас, когда Джинни увидела своего главного врага совсем с другой стороны, она злилась лишь на себя. Злилась за то, что до последнего на что-то надеялась.

— Джинни! — кто-то коснулся ее плеча, но она не прекратила движения вперед по крутой лестнице. — Да погоди же ты!

Джинни остановилась, застыв на одной из ступенек.

— Гарри, давай не сейчас.

— Дай мне пару минут, — он попытался отдышаться после стремительного бега.

Джинни тяжело вздохнула, ожидая, что он скажет.

— Ну и что ты…

— Ты идешь на вечер к Слизнорту? — спросили они одновременно.

— Я… Да, собиралась вроде как. Правда, еще не решила, с кем, — неловко ответила Джинни. — А ты?

— Также. И тоже пока не решил, с кем именно.

Мимо, весело болтая, пробежала парочка студентов. Джинни наблюдала за тем, как Гарри проводил их задумчивым взглядом, словно и забыл о ее существовании. Ей так хотелось спросить его обо всем, узнать непосредственно от него, что же все-таки произошло, но в то же время… Она понимала, как все это было глупо и жалко…

— Это правда? — слова сорвались с губ до того, как она сумела сдержать их.

Гарри перевел взгляд на ее лицо.

— Что правда?

— Ты знаешь, о чем я. — Джинни придала голосу твердости. — Ты и… Малфой — это все правда?

Гарри резко взъерошил волосы на затылке, в зеленых глазах промелькнуло что-то отчаянное, словно острый плавник акулы в бушующем океане, но тут же исчезло, будто затаившись для атаки.

— Все не так, точнее… Все слишком сложно, Джинни.

— Ну так попытайся объяснить, я пойму.

Она решительно сложила руки на груди, занимая оборонительную позицию.

— Я не об этом хотел поговорить с тобой, — Гарри посмотрел прямо в карие глаза. — Раз ты пока не нашла себе партнера и я свободен, предлагаю пойти вместе.

И не успела она недоуменно раскрыть рот, чтобы задать очередной вопрос, как он, улыбнувшись уголками губ, добавил:

— Как близкие друзья.

* * *

Ровно к семи тридцати вечера Блейз был одет как с иголочки в строгий костюм из дорогих итальянских тканей. Все как полагается: фрак, идеально выглаженная белая рубашка с золотистыми запонками, лакированные туфли. Он спустился вниз, прихватив с собой газету, ведь прекрасно знал, что копуша Аделин придет еще не скоро. Утреннее происшествие изрядно подпортило ей настроение, хотя Малфой наотрез отказывалась что-либо обсуждать, лишь носилась по коридорам Хогвартса мрачнее тучи до самого вечера. Тонкая стрелочка на часах близилась к восьми, когда она наконец показалась на пороге гостиной.

— Моя ты красавица, — одобрительно заметил Блейз, похлопав в ладоши.

Красивое платье цвета темной вишни с укороченными рукавами мягко облегало и струилось по стройной фигуре. Волосы Аделин частично собрала с помощью заколки на затылке, часть же оставила в виде локонов, рассыпанных по плечам.

— Ты тоже ничего, — искренне улыбнувшись, одобрительно ответила Аделин и положила руку на предложенный Блейзом локоть.

Они поднялись к нужному классу, вошли внутрь огромного помещения, наполненного запахом праздничных кексов, пудингов, имбирных пряников, ощущением радости и праздника. У дальней стены был накрыт длинный стол с разнообразными закусками, разрисованными в рождественской символике сладостями на красивых блюдах и напитками в бутылках с покатыми боками. Маленькие елочки с золотистыми шариками и серебристыми, словно настоящий снег, гирляндами, были расставлены по углам, потолок был затянут бархатными тканями разных цветов, создавая ощущение, словно они находились не в украшенном по случаю праздника классе, а в настоящем сказочном шатре.

— Недурно, — заметил Блейз, пока они шли, осматривая обстановку.

— У моей матери бывало и получше, — как можно равнодушнее заметила Аделин.

Блейз пожал плечами и выхватил у пробегавшего мимо эльфа с серебристым подносом бокал с каким-то напитком.

— Прошу вас, мадам. Только не сильно увлекайся, — протянул ей бокал.

— Благодарю.

Аделин с улыбкой приняла напиток и уже собиралась пригубить пузырившуюся сладкую жидкость, как заметила кого-то на пороге.

— Что такое? — заметив ее застывшее в недоумении лицо, тут же спросил Забини.

— Вот так сюрприз, — с ухмылкой ответила Аделин, и Блейз обернулся.

В праздничный зал вошли несколько парочек, среди которых он не мог не заметить мелькнувшую рыжую головку одной девушки. Уизли, облаченная в красное платье, которое едва доходило ей до колен, открывающее вид на покатые плечики, по которым были рассыпаны густые рыжие волосы, шла под руку с Поттером.

— Дела, — сказали Аделин и Блейз одновременно и, обменявшись понимающими взглядами, усмехнулись.

— Поприветствуем? — спросил Забини, и не успела Аделин раскрыть рот, чтобы что-то сказать, как он повел ее к той части залы, где стояла парочка гриффиндорцев.

Едва они сделали пару шагов в нужном направлении, как Слизнорт, одетый в обтягивавшую его крупный живот бархатную мантию, заметив главный трофей вечера, тут же с приветственными воплями направился к Поттеру.

— Видимо, не судьба, — без особого сожаления пожала плечами Аделин.

— Это мы еще посмотрим, — с какой-то странной интонацией в голосе возразил Блейз, заставив Аделин насторожиться.

— Что ты задумал? Блейз! — она легонько стукнула его по плечу, стараясь привлечь внимание.

— А? — оторвав пристальный взгляд от весело щебетавшей Уизли, наконец ответил он. — Ничего, принцесса. Пошли танцевать.

Гарри без особого интереса слушал сладкие речи профессора, что то и дело пытался познакомить его со своими знаменитыми гостями. Выдавливал улыбку, пожимая руки очередной знаменитости. Слизнорт не обошел вниманием и Джинни, одарив ту комплиментами и познакомив все с те ми же почетными людьми.

Сказать по правде, когда Гарри встретил ее сегодня перед тем, как явиться на вечеринку, был действительно восхищен красотой повзрослевшей сестры Рона. Яркая, смелая, уверенная в себе Джинни привлекала к себе всеобщее внимание. Но при всем этом в нем она вызвала лишь теплые дружеские чувства. Он понимал, почему она нравится, видел множество положительных качеств как в характере юной мисс Уизли, так и в ее талантах и умениях. Она заслуживала всего самого лучшего, Гарри искренне желал ей этого. И как бы ни восхищён он был внешним видом Джинни в этот праздничный вечер, в глазах Гарри все померкло, стоило только увидеть ее. Малфой. Он и не думал, что она появится здесь. И, конечно же, рядом с ней как всегда был Забини, который, едва завидев его с Джинни, кинул недобрый взгляд в их сторону, чем вызвал невольную усмешку.

Когда Слизнорт наконец соизволил оставить их в покое, Джинни потянула Гарри танцевать. То же самое, как он успел заметить, сделали и Забини с Малфой. Парочки студентов закрутились в веселом танце под живую музыку, раздававшуюся с импровизированный сцены с небольшим оркестром.

В какой-то момент Гарри устал от бесконечного круговорота движений и отошел в сторону стола с напитками. Джинни тут же начали приглашать на танец другие кавалеры, так что без внимания, к счастью Гарри, она не осталась. Он пытался найти глазами Гермиону, с которой до этого успел переброситься лишь парой фраз. За мгновение до того, как та вновь исчезла, стараясь скрыться от навязчивого внимания Кормака Маклаггена, к счастью для самого парня и к несчастью самой Гермионы, ставшего ее кавалером на вечеринке.

Гарри продолжал стоять в стороне, поедая сладости и наблюдая за весёлым праздником. Сам он, как ни желал, не особо чувствовал радость, что отражалась в глазах проходивших мимо девушек и парней. Мысли о Волдеморте, уроках Дамблдора, задании, что дали Малфой, а также о ее странном поведении не давали ему покоя. Ещё и этот скандал утром…

— Знаешь, а ты умеешь удивлять. — Малфой возникла рядом совершенно незаметно, заставив его едва заметно вздрогнуть.

Гарри усмехнулся, посмотрев на нее.

— То же самое могу сказать и о тебе.

Повисла неловкая пауза, оба сделали вид, что очень увлечены наблюдением за танцующими парами. Девушки в длинных сверкающих платьях кружились с кавалерами, что сливались в бесконечном круговороте в одну черную точку. Вот промелькнула рыжая макушка Джинни, что танцевала… Гарри пригляделся повнимательнее. Забини? Вот уж чего он точно не ожидал сегодня увидеть.

Краем глаза он заметил, как Аделин выпила залпом бокал с горячительным, резко отставив тот на стол. Видимо, тоже заметила. Но откуда такая реакция?

— Скажи, что это за жест доброй воли? Зачем ты позвал ее?

— А зачем тебя позвал Забини? — в тон ей спросил Гарри. — Она моя близкая подруга, Малфой. И к тому же… — на миг задумавшись, он вновь посмотрел в сторону танцующей колоритной пары. — Очень красивая девушка.

Аделин звонко, но как-то неестественно рассмеялась.

— Ах вот оно что. И ты только сейчас это заметил?

— Отчего же, — с улыбкой сказал Гарри. — Просто сегодня получил возможность в этом убедиться.

Она злилась. Гарри видел, как Аделин изо всех сил старалась сдерживаться, играя в равнодушие, но глаза выдавали ее с головой. Острые льдинки ненависти, сверкавшие в голубых глубинах, казалось, готовы были прорезать его насквозь, но Малфой умела быстро взять себя в руки.

— Что ж, очень рада за вас, — пропела она сладким голоском. — Но знаешь, тебя уже кое-кто опередил, — добавила многозначительно, кинув взгляд на танцующих, затем же быстрым шагом отошла прочь.

«Так будет лучше. Лучше…» — уговаривал себя Гарри, усилием воли заставляя себя не смотреть в сторону, куда удалялась Аделин. Когда же он вновь окинул взглядом залу, она и вовсе пропала из виду.

* * *

Джинни испытывала сумбурные чувства, начиная от начала этого странного дня и до момента, когда Блейз неожиданно пригласил ее на танец. Боль, злость, отчаяние после увиденной сцены между Малфой и Паркинсон сменились недоумением и обреченным смирением, когда Гарри неожиданно позвал ее пойти с ним на вечеринку. В какой-то момент она и вовсе сумела отвлечься от всех невзгод, кружась с ним в танце. Но длилось это счастливое мгновение недолго, стоило Джинни только заметить украдкой брошенный на Малфой взгляд Гарри. Вся иллюзия вмиг развеялась, словно мираж в пустыне, но на этот раз Джинни не позволила себе отдаться на волю эмоций. Она пошла танцевать дальше, не замечая лиц, восхищенных глаз и улыбок приглашавших ее парней, не замечая ничего вокруг, концентрируясь лишь на движениях танца. И лишь один человек сумел привлечь ее внимание к своей персоне. Блейз Забини сначала вовлек ее в стремительный круговорот танцующих, каким-то чудом умудряясь мягко вести партнершу и в то же время оберегать от остальных вошедших в раж парочек. Его взгляд, полный понимания, поддержки и чего-то еще, чего Джинни так и не сумела себе объяснить, невольно приковал ее внимание.

— Ты не думаешь, что нас могут неправильно понять? — спустя минуту танца все же подала голос она.

— Это уже их проблемы, — равнодушно заметил Блейз. — И не все ли равно?

Джинни пожала плечами.

— Никогда не думала, что окажусь в таком положении.

Блейз усмехнулся уголками губ.

— Тебя это расстраивает? — спросил, слегка склонившись к ее уху.

Джинни выдохнула.

— Скорее, удивляет.

— Пойдем отсюда, — Блейз неожиданно потянул ее в сторону выхода.

— Что? Куда?

Если бы он вовремя не отодвинул ее в сторону, Джинни бы уже налетела на одну из парочек.

— Хочу показать тебе кое-что.

* * *

Аделин вышла из праздничной залы в холодный коридор. Звук каблуков отдавался звонким эхом в каменных стенах, пока она быстрым шагом шла куда-то. Куда, сама не знала, лишь бы подальше от всей этой суеты, которая еще несколькими минутами ранее была ей очень по душе. Злость на слова Поттера больно жгла в груди, заставляя ее увеличивать скорость, но выпитый и явно ударивший в голову алкоголь заставил ее немного притормозить. А ведь мадам Помфри предупреждала, что не стоит слишком увлекаться. Аделин коротко рассмеялась. К черту! Сегодня ей можно позволить себе наконец расслабиться!

Аделин решительно направилась к лестницам, намереваясь спуститься в родное подземелье. Воспоминания о том, как Поттер обнимал Джинни за талию, как нежно шептал что-то на ухо, когда они танцевали под медленную мелодичную песню, как он затем повел ее в дальний конец зала, угощая напитком… Неужели это все было всерьез? Или он так издевался над ней? И это после всего того, что услышал сегодня утром?! Аделин фыркнула. Пакостное чувство маленькой букашкой закралось в душу, превращаясь в разъяренного зверя. Выпитый алкоголь кружил голову, когда она неожиданно на одной из ступенек увидела источник своей ненависти.

— Что ты здесь делаешь?! — прокричала она, спустившись на пару ступенек ниже. Кулаки яростно сжались, Аделин очень хотелось зарядить одному зеленоглазому остолопу прямо в челюсть.

Парень развернулся, сверкнув глазами. И не успела Аделин осознать, что происходит, как он резко приблизился и силой схватил ее за руку.

— Не думал, что встречу тебя так рано… — Аделин почувствовала запах алкоголя, когда он дыхнул ей в лицо. — Я так хотел сказать тебе… кое-что…

— Нотт? Это ты? Что ты… Ты пьян?

Нотт громко рассмеялся, вызвав у нее желание тут же заткнуть уши от столь неприятного звука.

— Чего ты носишься с этим Поттером, Лин? — спросил он, нагнувшись к ее лицу. — Да-да, я слышал, что болтала Панс. Теперь я понял, в чем дело, вот почему ты мне отказывала…

— Причина совсем не в этом, тебе это прекрасно известно, Тео!

— Я осту… Оступился, Лин. Я уже сотню раз извинился, — в карих глазах отразилось что-то настолько жалостливое, что Аделин на миг стало не по себе. — Но ты все продолжаешь злиться.

— Мне нужно идти.

Она попыталась высвободиться из его хватки, но Нотт держал крепко.

— Я люблю тебя, Аде… Аделин, — он с неожиданной нежностью провел костяшками пальцев по ее щеке. — И я хочу быть с тобой! — резко обнял ее за талию и наклонился к лицу.

— Не смей! — она уперлась ладонями в грудь Тео, когда он накрыл ее губы своими. Аделин с силой прикусила его язык.

— Сука! — закричал Нотт, на миг отпустив ее.

Помня прошлый опыт, Аделин пулей помчалась обратно наверх, туда, где в этот момент было больше всего людей, что могли помочь ей.

* * *

«Мерлин, и куда эта сумасшедшая запропастилась? Столько времени прошло, а ее все не видно».

— Гарри, ты не знаешь, где Джинни? — Гермиона вынырнула из-за спины какой-то девушки и подошла к нему. — Никак не могу ее найти.

Гарри пожал плечами.

— Она ушла танцевать. С тех пор я за ней особо не слежу.

— Тогда кого ты так старательно высматриваешь? — сложив руки на груди, спросила Гермиона. Гарри промолчал. — Можешь не отвечать, — она тяжело вздохнула. — Малфой здесь нет.

— Что?

— Я столкнулась с ней на выходе из класса около получаса назад.

Гарри нахмурился, залпом допил свой напиток и, растолкав нескольких парней на дороге, направился к выходу. Неприятное предчувствие подкрадывалось к горлу, что-то похожее на отголоски совести закололо в груди.

Наверняка она уже спокойно сидит в своей комнате в подземелье, а он как дурак несется куда-то, не разбирая дороги. Прошагав несколько холодных коридоров, Гарри уже собирался вернуться обратно, как услышал голос. Голос Малфой, которая явно кричала что-то.

Гарри рванул к источнику звука. Остановился, прислушиваясь.

— Отвали или пожалеешь! — дрожащим от ярости голосом закричала Аделин.

Вспышка заклинания на миг ослепила, когда Гарри выглянул из-за поворота, сильный грохот отдался эхом в стенах.

— Вот же тварь! — разъяренным голосом закричал Теодор Нотт, что пытался в этот момент подняться на ноги. В следующее мгновение он направил палочку в сторону Малфой. — Ты за все ответишь, сука! За все!

Гарри не стал больше медлить.

— Экспелиармус!

Палочка Нотта стрелой помчалась в его руку. В следующий миг красный луч ударил в грудь Тео, заставив того, пошатнувшись, рухнуть обратно на пол.

— Поттер?! — Аделин смотрела так, словно не могла поверить в происходящее. — Ты как здесь…

Гарри быстрым шагом преодолел оставшееся между ними расстояние и с силой схватил ее за руку.

— Куда ты меня тащишь?

Гарри не ответил. Лишь дошел до одной из дверей в заброшенный класс и втолкнул туда Аделин.

— Подожди меня здесь, — с этими словами он захлопнул дверь, оставив ее в полном одиночестве.

Естественно, когда она попыталась выйти, ничего не вышло, ее нагло и бесцеремонно заперли в старом пыльном классе!

Аделин не знала, сколько прошло времени, прежде чем он вернулся. Мерила шагами пол, пытаясь унять волнение и дрожь в руках. В какой-то момент дверь со скрипом раскрылась, впуская кого-то внутрь.

— Что ты? — спросила она, когда увидела окровавленные костяшки пальцев Гарри.

— Больше он не станет к тебе приставать.

— Что ты сделал?! — закричала она. От страха, неизвестности, странного ощущения дежавю.

— Скажи мне, Малфой, почему ты все время вляпываешься в неприятности? Как можно быть такой дурой, чтобы попасть в одну и ту же ситуацию дважды?

Аделин задохнулась от возмущения.

— Да как ты… Да как ты смеешь меня обвинять? Забыл, как сам преследовал меня, подкарауливая в коридорах? — она подошла ближе, голубые глаза метали молнии. — Вы, мальчишки, вообще любите во всем обвинять всех, кроме себя любимых!

— Ах вот оно что? — с деланным спокойствием спросил Гарри. — Так ты у нас ни в чем непогрешима? Так получается, Малфой?

— Я уж точно виновата не больше, чем ты! — выплюнула та. — А теперь ответь: что ты сделал с тем придурком?

Гарри усмехнулся, посмотрев на нее сверху вниз.

— Не волнуйся за него. Парочка хороших ударов не повредит для профилактики.

Аделин взглянула на него с явным недоверием, пытаясь прочитать что-то в горящих огнем зелёных глазах. Затем спустя пару секунд наблюдения все же облегченно выдохнула. Она уже опасалась худшего. Все события этого вечера смешались в какую-то нелепую мозаику, заставив Аделин вновь пережить весь этот ужас.

— Как ты нашел меня?

— Шел обратно и услышал шум, — равнодушно пожав плечами, ответил Гарри. — Надеюсь, тебе хватит ума больше не вынуждать меня спасать тебя.

— Думаешь, я бы с ним не справилась? — возмущенно воскликнула Аделин. — Так шел бы дальше, зачем остановился? Какая тебе вообще разница, что будет со мной? И какого гоблина ты вообще ушел, когда тебе было так весело вместе с твоей Уизли?

Гарри резко сжал зубы. Сейчас до него ясно дошел тот факт, что именно его слова заставили ее уйти. Уйти и вновь попасться в лапы к одному идиоту.

— Ты права, Малфой, мне без разницы, — он резко развернулся к ней лицом. — Довольна?

Аделин раскрыла рот, намереваясь что-то сказать, но вдруг резко остановилась. Пару минут она внимательно смотрела ему в глаза, пытаясь высмотреть что-то, понятное только ей. Затем усмехнулась, мотнув головой.

— Ты стал другим, Поттер. Пытаешься грубостью оттолкнуть меня. Не выйдет, — она подошла ближе. — Быть грубиянкой — это моя роль. И ты не имеешь право забирать ее!

— А я, по-твоему, кто? — он усмехнулся. — Тот, кто вечно терпит и прощает?

Аделин отзеркалила его усмешку.

— Опять промахнулся, эта роль принадлежит Блейзу, и он успешно с ней справляется. Твоей подружке Уизли повезло, что такой парень запал на нее.

— Джинни? — лицо Гарри вытянулось. — Так вот почему он так себя вел?

Малфой пожала плечами.

— Я же говорила, что тебя уже опередили, — заметила она с явным злорадством в голосе. — Не советую переходить дорогу Забини.

Звонкий смех отдался эхом в стенах класса.

— Что смешного? — ощетинились Аделин.

Гарри мотнул головой.

— Какая же ты всё-таки дура, Малфой.

Аделин фыркнула.

— Как будто бы ты отличаешься изрядным умом! — презрительно заметила она. — Скольких проблем можно было бы избежать, будь ты…

Взгляд Гарри, который он кинул на нее в этот момент, заставил Аделин остановиться, оторвавшись на слове.

— Так какая роль, по-твоему, принадлежит мне?

Он заметил, как она на миг смутилась, отведя взгляд. Задумалась, словно желая, но не решаясь говорить. Лунный свет проложил дорожку на каменном полу, серебря край ее мантии.

— Человека, что увидел во мне хорошее, — спустя мгновение молчания все же проговорила она. — Увидел и… полюбил.

Гарри окинул внимательным взглядом ее лицо. Открытое, без привычной презрительной маски, с искренней полуулыбкой на тонких губах, волнением, что осело на дне голубых глаз. Как давно он не видел ее такой… Маленькая неприступная мисс Малфой становилась совсем другой, когда снимала маску. Чуткой, лишённой грубости и… Уязвимой. Он чувствовал безграничную власть над ней в эти моменты, знал, что любое его слово она воспримет, впитает всем своим существом, и слово это может как обрадовать ее, так и ранить. Ранить до глубины души и заставить обозлиться на него, вновь закрыться. Он должен был сделать это, пока они вновь не зашли слишком далеко. Должен был ради Сириуса, но… Доверие, что по-прежнему светилось в ее глазах, делало уязвимым, казалось бы, и его самого.

— Ты ошибаешься, Эли, — сказал он спустя, казалось бы, вечность, заставив ее вздрогнуть.

Гарри знал, как это действует на Аделин, ведь только он мог мог называть ее так. Но только вот доверие в ее глазах резко сменилось на острые льдинки подозрения и боли, что с силой резанули глубоко внутри и его.

— Хочешь сказать, что все было ложью? Все, что было между нами? Тогда зачем… — она судорожно сглотнула. — Зачем вообще ты запер меня здесь? Зачем вновь спас, изображая героя? И все эти слова, что ты говорил… Тогда. Все это время ты просто играл со мной?! — последнюю фразу она выкрикнула. Выкрикнула, пронзая его взглядом, пытаясь найти ответ в его, застывшем мрачной маской, лице.

Гарри сделал шаг к ней. Аделин отклонилась, закачав головой. Резко дернулась и побежала к двери.

— Малфой, стой! — он ловко поймал ее за локоть и дёрнул на себя.

— Пусти, Поттер, я хочу уйти!

Острые ногти впились в его ладонь, она пыталась вырваться, словно пойманная пташка, отчаянно бившаяся крыльями.

Гарри вновь с силой дёрнул ее, пытаясь привести в чувство, но это только усилило сопротивление.

— Да угомонись ты и послушай! — он поймал обеими руками ее запястья и прижал спиной к себе. — Ты ошибаешься в том, что роль грубиянки принадлежит тебе, — проговорил он, нагнувшись к ее уху.

— Ну уж нет…

— Помолчи и дай договорить, — он резко оборвал ее.

Тяжёлый вздох сорвался с губ Аделин, но она наконец послушалась.

— В прошлом году я много всего натворил, — он заметил, как она замерла, прислушиваясь, и продолжил: — Думал, что друзья отвернутся от меня, ведь очень плохо с ними обращался. И поначалу действительно было так, мы меньше начали общаться, их задевало то, что я говорил. И это было справедливо. Но если в случае с ними совесть мучила меня, то с тобой, — он тяжело вздохнул, всколыхнув прядки волос на ее затылке. — С тобой было другое. Я не сразу понял это, но после Святочного бала почему-то стал относиться к тебе… По-другому. Я помнил, как ты предупредила Гермиону об опасности на поле, и долго не мог понять, зачем. А потом увидел, как ты остановила Забини, чтобы тот не избил Нотта, хотя, признаться, на его месте я бы вряд ли остановился. Я и не остановился… — в зеленых глазах промелькнула такая ненависть, что Аделин стало страшно. — Но ты настояла, и Забини не пошел мстить за тебя.

Гарри перевел дыхание.

— Тогда я хотел, чтобы все было по-прежнему. Тебе я мог говорить все, что вздумается, срывать весь накопленный гнев, ожидая того же в ответ, как это всегда и происходило. Но что-то изменилось. Ты молчала. Причем я не замечал ни капли обиды в твоих глазах, а потом ты даже начала помогать мне.

— Я не…

— Делала вид, что не замечаешь меня, когда я проворачивал что-то под носом Амбридж, хотя должна была помогать ей наказывать всех неугодных. Отвлекала Снейпа на уроках, когда он в очередной раз хотел сделать пакость. Поначалу я не понимал этого. Но Гермиона заметила. Заметила и рассказала мне.

Аделин пораженно выдохнула. И от ненавистной Грейнджер, оказывается, была какая-то польза.

— Я думал, быть может, ты чувствуешь себя обязанной за то, что произошло на Святочном балу, поэтому ведёшь себя так странно и… Раздражающе.

— Раздражающе? Тебе не угодишь, Поттер, это ещё почему?

— Потому что я уже не мог грубить тебе, как прежде, Малфой! И я… Я не чувствовал к тебе того же, что было раньше!

— Ты… — выдохнула Аделин. — Хочешь сказать, что уже тогда ты.

— Я не знаю, Малфой. Я до сих пор не до конца понимаю.

— Именно поэтому после урока Снейпа ты запер меня в классе и…

— Я хотел поговорить наедине. Сказать, что ты ничего не должна и между нами ничего не изменилось, мы по-прежнему враги, которые всегда будут ненавидеть друг друга.

Аделин усмехнулась. Ведь она прекрасно помнила этот момент.

— Но вместо этого ты поцеловал меня, — тихо сказала она.

Гарри слабо улыбнулся.

— Потому что ты опять повела себя странно. Согласилась и хотела уйти, — он отпустил ее, заставив обернуться лицом к себе; поддавшись порыву, заправил длинный серебристый локон за ухо. — Я никогда не видел тебя такой.

— Какой?

Она заглянула снизу вверх в зелёные радужки, отражавшие краешек молочного диска луны, нагло подслушивавшей их разговор.

— Понимающей, без капли злости и высокомерия. Ты даже не пыталась спорить. Тогда в моей голове и всплыли все те моменты, где ты начала вести себя странно. Будто бы пыталась защитить меня.

— Пыталась, — кивнула Аделин. — Так же, как ты защитил меня на Святочном балу и сегодня, Гарри.

Она заметила, как он на миг замер.

— Но ты же делала это не только из-за того, что хотела расплатиться?

Аделин мотнула головой.

— Ты всегда был очень добрым и заботливым по отношению к тем, кого любишь, — непривычно мягко начала она. — Я до чёртиков завидовала Грейнджер, которую ты так рьяно защищал. Но совсем не ожидала, что сделаешь это по отношению ко мне, к человеку, которого так ненавидишь.

— Ты думаешь, я бы стал, потирая руки, смотреть на то, как тебя насилуют?

Аделин улыбнулась уголками губ.

— Не стал бы. В этом весь ты, чертов золотой мальчик.

Гарри нахмурился, привычным жестом взъерошив волосы.

— Ненавижу, когда ты так меня называешь.

— Я знаю, — улыбка стала шире, но тут же потухла, как залитый дождем костер. — И меня ты до сих пор ненавидишь, не так ли? Считаешь ошибкой все то, что произошло между нами?

Гарри тяжело вздохнул, словно не дышал все это время, но ничего не ответил. Он молчал. Лунный свет освещал его левую щеку, серебрясь на черных как смоль волосах, отражался в расширившихся черных зрачках. А Гарри все гипнотизировал ее взглядом.

— Нет, — сказал он, когда прошла, казалось бы, вечность, и Аделин готова была отвести взгляд от разочарования.

Сказал, а затем резко впился губами в ее удивлённо раскрывшиеся, словно бутон лучикам солнца на рассвете, тут же принявшие его напор.

Правая рука Гарри мягко обхватила Аделин за шею, когда она послушно отклонила голову. Она зарылась руками в его волосы, пытаясь ощутить, до конца поверить в то, то сейчас происходило.

— Я не могу ненавидеть тебя, хоть и пытался, — тяжело дыша, проговорил Гарри, когда мягко отстранился. — И ты тоже не можешь.

Аделин промолчала, все ещё ощущая его теплое дыхание.

— Я скучала по тебе, — слова невольно слетели с губ.

Гарри вздрогнул, резко посмотрев на нее. Заметил тот самый взгляд, который уловил ещё тогда, когда впервые поцеловал ее. Полный доверия, понимания и какого-то необъяснимого, но странно подкупавшего смирения. И тогда, и сейчас она была готова к тому, что он оттолкнет ее, сделает больно. Но огонек доверия, мягко подсвечиваемый луной, тепло согревал его сердце. Гарри уже хотел снова податься к ней, вновь раскрывшейся для него, как в голове громким звоном отдался смех. Воспоминание о том, как отвратительно хохотала Беллатриса после убийства Сириуса, ударило по нервам, заставив вспомнить и лицо крестного перед падением в злосчастную Арку. Глаза, полные удивления, но не утратившие боевого огонька, руки, упорно сжимавшие рукоять палочки, и исчезнувшие через мгновение. И лицо Аделин, когда она впервые увидела его после битвы в Министерстве, полное боли и столь бесполезного сочувствия. Тогда он пообещал, что больше никогда не подпустит близко тех, кто причастен к смерти Сириуса. Аделин была ее племянницей. На руках ее семьи была его кровь, а Гарри нарушил обещание. Как ни старался, не мог видеть в ней врага, но и не мог позволить чувствам воспылать вновь.

«Ты уже это сделал», — ехидно пропел внутренний голос.

— Я провожу тебя, — резко выдавил Гарри и, накинув мантию-невидимку, схватил ее за руку, ведя за собой.

Аделин не сопротивлялась.

1997

— Что ты чувствуешь, смотря на эту картину⁽¹⁾?

Голос Блейза заставил ее вздрогнуть, настолько сильно Джинни задумалась, всматриваясь в нежные сочетания красок на одном из полотен, правда размышления ее были далеки от попыток угадать истинный замысел художника. Джинни тяжело вздохнула и всмотрелась уже более внимательно.

— Расслабься, — голос Забини прозвучал у ее уха, отчего Джинни вновь едва не вздрогнула, она уже была готова рефлекторно подавить щекочущее горло раздражение, когда мужские руки мягко легли на ее плечи, успокаивая. — Я не прошу от тебя глубокий аналитический отчет о данном творении, это было бы слишком скучно. — Джинни вновь подняла взгляд на одно из многочисленных полотен, которое до этого можно сказать, вслепую рассматривала. — Представь это как очередную практику медитации. Очисти разум от мыслей и просто попытайся почувствовать, какие впечатления навевает тебе данная картина.

— Сандро Боттичелли. «Рождение Венеры»⁽²⁾. Репродукция, — прочитала Джинни золотую табличку под рамкой, сделав несколько шагов вперед.

— Начало хорошее, — с усмешкой заметил Блейз. — Мы убедились в том, что читать ты умеешь на редкость безупречно.

— Перестань, — холодно отмахнулась она. — Рождение… — произнесла задумчиво, словно прокатывая на языке каждую букву. В карих глазах зажегся неподдельный интерес, когда они вновь вернулись к изучению картины. — Я чувствую… — она на мгновение закрыла глаза. — Тепло. Но при этом что-то свежее и легкое. Словно окунаешься в холодное прозрачное озеро в невыносимую жару в летний день. Ныряешь глубоко-глубоко под воду, а когда наконец выходишь, и летний ветер обдувает твое тело, чувствуешь себя будто бы… — улыбка растянула ее губы. — Да, именно. Заново рожденной. Знаешь… — Джинни обернулась лицом к Блейзу. — Чем-то атмосфера этой картины напоминает мне ваш дом.

— Чем же? — тихо спросил Блейз, всматриваясь в карие радужки.

Джинни пожала плечами и отвернулась.

— Я выполнила твою просьбу.

— Но не ответила на вопрос, — мягко, но настойчиво заметил Блейз.

Джинни едва заметно напряглась, но тут же вновь посмотрела на полотно. Правда, во взгляде на этот раз читалась скорее холодная отстраненность, нежели прежний интерес.

— Где находится оригинал этой картины?

Блейз тяжело вздохнул.

— В музее Уффици, что во Флоренции. Мама говорила, отец очень любил бывать там, как и в любых других местах, что хранят в себе какие-либо отпечатки древнего искусства. Он же и попытался воссоздать работу художника пятнадцатого века, который к тому же оказался его тезкой.

Глаза Джинни слегка расширились в удивлении.

— Хочешь сказать, — спросила, повернув голову в его сторону, — что это все, — обвела рукой обширную галерею с золотыми табличками, — нарисовал твой отец?

Блейз мягко улыбнулся.

— В большинстве своем. Он имел хорошую память и достаточно точно схватывал мелкие детали понравившихся полотен, часто делал эскизы в своем кабинете. Затем же садился за полноценную работу, просто брал меньшие, чем в оригинале, масштабы.

Услышав это, Джинни начала внимательно оглядывать соседние надписи, черные выгравированные буквы тиснения переливались в свете солнечных лучей из просторных окон. Прошла к другой части комнаты, но везде неизменно видела одно и то же слово «репродукция».

— А где находятся его собственные картины? Не мог же человек всю жизнь заниматься лишь копированием чужого?

Блейз тяжело вздохнул.

— Естественно, он писал и собственные произведения, просто… — взгляд карих глаз стал непривычно жестким.

Джинни молча ждала продолжения, но Блейз не спешил удовлетворить ее любопытство, лишь молча отвернулся к широкому окну с раскрытыми плотными шторами.

— В общем, мама убрала их в другую часть виллы и закрыла на семь замков. Можно сказать, что я ни разу и не видел их, и понятия не имею, что именно отец мог там изобразить.

— Твоя мама говорила, что Сандро Забини увлекался музыкой, — сказала Джинни задумчиво. — Даже показала зал, где он устраивал концерты. Почему же она ни слова не сказала про того, кто приложил руку к созданию этой галереи?

— Это тебе лучше спросить непосредственно у самой миссис Забини, — с усмешкой заметил Блейз. — Правда, на вопросы она зачастую отвечает так же, как и вы, мисс Уизли. В этом вы с ней удивительно похожи.

Джинни фыркнула.

— Так и быть, — эхо ее шагов отдалось в стенах комнаты, когда она вернулась к первой картине. — Когда я попала сюда, совершенно не понимая, что происходит — это ощущалось, будто кто-то забросил меня в ледяное озеро без какой-либо причины. Стоило мне выйти из этого озера, как незнакомая женщина, к которой я вряд ли бы решилась когда-либо подойти в жизни, по какой-то причине начала заботиться обо мне. На этом полотне Венера стоит на половинке ракушки, совершенно голая, а женщина справа тут же спешит укрыть ее. Вот именно так это ощущалось и у меня. Поэтому, выйдя из озера, я почувствовала не злость, а благодарность. И то, что происходит сейчас… — уголки ее губ слегка приподнялись. — Я словно обновляюсь, учусь смотреть на все по-другому. Никогда бы не подумала, что все это может происходить в подобном месте, да ещё и в семье гордых аристократов.

— Будь добра, подойди сюда, — позвал Блейз и, когда Джинни выполнила его просьбу, развернул ее лицом к очередной репродукции. — Это портрет девушки, твоей тёзки по имени Джиневра. Джиневра де Бенчи⁽³⁾, если быть точнее, в оригинале написана рукой знаменитого Леонардо да Винчи. Скажи, что ты видишь здесь?

— Эта девушка кажется высокомерной и холодной, я бы сказала, типичная аристократка, — недолго думая, заметила Джинни. — Хотя если присмотреться… — она вгляделась более пристально. — Она кажется скорее несчастной, чем высокомерной. Такое ощущение, что я чувствую сильную грусть, глядя на ее лицо.

Блейз довольно кивнул головой.

— Она была флорентийской поэтессой, очень умной, и поэтому уважаемой женщиной своего времени. За показной холодностью и высокомерием скрывается боль от разрыва с любимым человеком, а также осознание скорой свадьбы с нелюбимым.

— Теперь мне стало жаль ее, — с лёгкой грустью в голосе заметила Джинни. — Но, глядя в ее глаза, возникает ощущение, будто бы я лично в чем-то перед ней провинилась.

— Очень знакомое ощущение, — с улыбкой заметил Блейз.

Джинни вопросительно посмотрела на парня.

— Только не говори, что…

— Да, Джинни, этот портрет этой своей особенностью очень напомнил мне тебя когда-то. Холодность, бесконечная выдержка перед обществом и взгляд, что скрывает в себе злость, боль и бесконечную грусть. А также вызывает у других очень противоречивые чувства — от ненависти до уважения и даже чувства вины.

— У меня нет намерения вызывать у кого-то чувство вины. Последнее, о чем я думаю, так о том, что кто подумает, посмотрев в мои глаза.

— Ну-ну, мисс Уизли, — цокнул языком Блейз. — Я сказал это совсем не в упрек тебе. Просто захотел, чтобы ты сумела взглянуть на себя со стороны. Последнее, что я хотел тебе показать...

Он указал рукой вперёд.

— Рука того же художника. «Дама с горностаем»⁽⁴⁾.

— Я так полагаю, они всех дам изображали такими…

Блейз с любопытством посмотрел на Джинни.

— Какими?

— Будто бы неживыми.

Он искренне рассмеялся.

— Они в целом мало дам изображали, Джинни. Лишь самых выдающихся.

— И кем же была она?

Она указала рукой на изображение девушки, что держала в руках животное, очень напоминавшее ей хорька.

— Цецилия Галлерани была возлюбленной влиятельного миланского герцога, которому впоследствии родила сына. Происходила из бедной семьи, но была очень умна и красива, хорошо пела и писала стихи. Как видишь, она настолько запала в душу герцогу, что тот заказал написать ее портрет.

— Разве не нормой было влиятельным людям заказывать портреты своих жен?

Блейз мотнул головой.

— В том-то все и дело, что она была любовницей, а не женой.

— Понятно, — Джинни мазнула взглядом по силуэту девушки. — Неудивительно, что она не выглядит здесь особо счастливой. Скорее, какой-то напряжённой. И этот горностай… Зачем он здесь?

— Есть разные трактовки. Кто-то говорит, что горностай — символ чистоты и непорочности, которыми Цецилия не отличалась, став любовницей. С другой стороны, на гербе герцога был изображен тот самый горностай, поэтому Цецилия и держит его на руках. Есть предположение, что в момент написания девушка была беременна, поэтому с помощью животного художник хотел отвлечь внимание от этой детали.

— И что же из этого правда?

Блейз пожал плечами.

— Каждый решает для себя сам.

Джинни внимательно всмотрелась в его лицо.

— Ты же не просто так решил показать мне ее?

— Не просто. После всего, что ты узнала и увидела, какое впечатление производит на тебя эта девушка?

Джинни задумалась.

— Она кажется спокойной и отстраненной. Но смотрит в сторону так, будто видит там опасность, от этого и напряжение. И этот горностай, что очень напоминает мне хорька. Он кажется очень злым и опасным, словно, если только она его отпустит, он нападет и укусит меня.

— Но при этом ты не испытываешь негатива к самой Цецилии?

— Конечно, нет. Скорее мне просто тревожно за нее.

Блейз с интересом окинул фигуру Джинни с ног до головы, размышляя о чем-то.

— Когда я впервые увидел данную работу в более сознательном возрасте, долго не мог понять, почему у меня возникает чувство чего-то знакомого при виде этой девушки. Затем же я понял.

— Что понял?

— Помнишь, как Аделин превратили в хорька на четвертом курсе? Вот тогда до меня действительна дошла эта истина.

Джинни несколько секунд в непонимании смотрела на него, затем, насмешливо приподняв брови, весело рассмеялась.

— А при чем здесь Цецилия? — продолжая смеяться, спросила она. — Или... погоди, — резко остановилась. — Ты видишь в ней Малфой?

— А что тебя так удивляет? Важна не сама история жизни этой девушки, а то, как ее передал сам Леонардо, какой увидел ее и какой она предстала уже нам. Я знаю Лин с детства и прекрасно знаком с ее характером. Импульсивная и вспыльчивая, ее мать часто говорила, что Аделин — женское отображение ее деда, Абраксаса Малфоя. Сама же Аделин всегда отчаянно старалась быть похожей на Нарциссу, женщину, от которой редко увидишь проявление хоть каких-то эмоций. В силу строгого аристократического воспитания и достаточно высоких ожиданий отца мисс Малфой пришлось научиться сдерживать свои порывы. И давалось ей это очень нелегко.

— Что-то я этого не заметила в школе.

— Поверь мне, Джинни, когда надо, Малфой совершенно не узнать. Она способна играть свою роль, если видит в этом необходимость. При мне же ей можно было не прятаться. Как и мне перед ней. — Он тепло улыбнулся. — Этот горностай... — Он указал рукой на белое создание на полотне. — Я вижу в нем символ всех тех бурей и страстей, что Аделин держит внутри, держит так же крепко, как и Цецилия на портрете. Если обратишь внимание, ее рука, придерживающая животное, очень сильно напряжена, на лице же мы видим лишь спокойно-отстраненную маску.

Джинни действительно более внимательно присмотрелась к этим деталям.

— В этом есть смысл.

— Искусство тем и прекрасно, что каждый может увидеть в нем что-то своё, прожить свой опыт через опыт художника и при этом открыть что-то новое. Джиневра де Бенчи, Цецилия Галлерани — две умные представительницы пятнадцатого века, запечатлённые в истории, Леонардо сделал так, что вольно-невольно становиться интересно узнать, что кроется за отстраненными лицами дам на его портретах. Какую историю они скрывают, что проживают? — голос Блейза стал мягче. — Хоть внешне вы обе кажетесь такими разными, на деле ты и Аделин очень похожи, Джинни. Две невероятно сильные девушки с горячим сердцем и холодным взглядом.

Джинни невольно улыбнулась, во взгляде же отобразилось лёгкое непонимание.

— Две девушки, которых, будь я Леонардо да Винчи, непременно бы запечатлел в истории.

 

1996

Эти рождественские каникулы в Норе были необычными. Джинни не могла толком объяснить себе причину подобного, но странное ощущение лёгкости и спокойствия наполняло ее все дни, что она пребывала в родных стенах дома. Она отдыхала, помогала матери по дому, продолжала тренировать те практики, которым ее успел обучить Забини.

Забини…

Грудь Джинни приподнялась от тяжёлого вздоха. Рука коснулась серебряной цепочки с перламутровым кругляшком. Ей не нравилось чувствовать себя обязанной кому бы то ни было, а уж тем более человеку, что являлся лучшим другом Малфой. Скажи ей кто год назад о подобном, она бы просто закинула в смельчака каким-нибудь неприятным проклятьем. Хотя год назад она и подозревать не могла, что Гарри и Малфой… Что-то звякнуло и, упав на пол, разбилось на множество кусочков. Одна из тарелок, стоявших с краю умывальника на горе другой посуды, отправилась в вольное путешествие, что закончилось крушением.

— Я починю, — послышался голос неподалеку, когда Джинни оглядывала помещение в поиске своей палочки.

Гарри же взмахнул своей, и тарелка в целости вернулась обратно на столешницу.

Джинни благодарно улыбнулась и направилась к выходу из кухни. Недолго думая, накинула теплое пальто, вязаный шарф и шапку и вышла на улицу встретить морозный зимний день. Очищенная от лишнего снега дорожка вела в их небольшой огород и сад, что, благодаря стараниям матери, переливался множеством цветов в летнее время, наполняя округу цветочными ароматами. Джинни прошла к спящему под покрывалом снега уголку их участка. Небольшая беседка с крышей из переплетённых веток, которую соорудил когда-то ее отец, была украшена праздничными гирляндами и еловыми ветками. Деревянные ступеньки скрипнули под ногами, когда она вошла внутрь и уселась на одну из скамеек. Здесь ее братья в свое время часто любили играть в шахматы за небольшим столом, который они иногда выносили в сад, если собиралась устроить обед на природе, и увеличивали до нужных размеров с помощью магии. Здесь она, будучи ребенком, любила прятаться от шума Норы, когда ей необходимо было собраться с мыслями.

Нет, Джинни любила своих братьев, любила веселье, их игры и шум. Сама часто участвовала в их авантюрах, иногда проявляя настойчивость, ведь поначалу маленькую сестричку не особо хотели брать с собой на прогулки. Когда же Джинни подросла, ей пришлось научиться выдерживать поток шуток и пакостей от близнецов, они как бы испытывали младшую Уизли на прочность. И, как ни странно, она эту проверку прошла. Не сдала братьев, когда они испортили ей любимое платье, просто сказала матери, что сама нечаянно разлила чернила. Но потом же притаилась в огороде и натравила на близнецов садовых гномов. Те, получив пару укусов и заметив весело смеявшуюся сестру, сразу все поняли, но мстить не стали, ведь, как глубокомысленно тогда выразился Фред: «Получили за дело», Джордж же официально признал, что, на счастье, сестра оказалась не соплежуйка.

Особого же уважения она заслужила, когда вместо дорогой куклы выпросила новый набор мячей для квиддича, чтобы братья взяли ее играть с ними. Тогда, конечно, в возрасте семи лет ее никто на метлу не пустил, но то, что сестру начали воспринимать всерьез, было немалым достижением.

Джинни улыбнулась, прокручивая в голове эти воспоминания. После первого курса братья все же начали учить ее летать, потом постепенно вводили в игру. Семья пыталась поддерживать ее, как могла, после того, что случилось, не давая возможности опустить нос, но при этом не понимая толком, как помочь ей. И такая беспомощность в совокупности с бесконечными попытками что-то сделать порой душили ее. А Джинни просто необходимо было побыть в тишине.

В такой большой семье достаточно трудно было найти уголок, чтобы успокоить бурный поток эмоций. Джинни оглянулась вокруг. Из этой беседки открывался прекрасный вид на опушку и озеро, что сейчас было покрыто коркой льда. Был виден лесочек сбоку, куда они часто выходили по грибы после дождя. С изогнутой крыши свисала пара сосулек, перила же были покрыты морозным узором. В очередной раз глубоко вздохнув, она закрыла глаза, отдаваясь ощущению этого холодного зимнего спокойствия и тишины. Ведь последние ночи, несмотря на наличие жемчужины, дались ей не так просто, как того хотелось. Том не собирался сдаваться и, она чувствовала это, был в ярости. Но ничего. Благодаря находке Забини и его урокам, она будет двигаться дальше. Будет стараться вновь справиться с ним. Забини… Воспоминание предрождественского вечера всплыло в голове золотистой птицей. Она была так обязана ему.

— Скучаешь, сестрица?

Джинни вздрогнула и резко раскрыла глаза, заметив, как в беседку вошёл Фред и, недолго думая, сел сбоку от нее.

— А мы-то думали, куда ты подевалась, — с другого боку, неизвестно откуда взявшийся, приземлился Джордж. — А ты, оказывается, решила прикорнуть в старой беседке.

— Чего вам надо? — холодно спросила Джинни.

— О, как грубо, — цокнул Фред. — И давно ты стала такой букой?

— Вообще-то, давно, брат, — наставительно заметил Джордж. — Ронни сказал, что она вообще с ним практически не разговаривает.

Джинни усмехнулась.

— Было бы о чем. Он же со своей Лавандой все никак расстаться не может. Ещё меня посмел упрекать.

— Упрекать в чем? — со странной интонацией в голосе спросил Фред.

Джинни вопросительно приподняла бровь, посмотрев сначала на одного близнеца, затем повернувшись к другому.

— А вам не доложили? Какое великое упущение. Что ж, если вы пришли сюда, чтобы поучать меня, то я пойду, — с этими словами она встала и уже собиралась уйти, как ее руки схватили с двух сторон, вынуждая сесть на место.

— Мы пришли поговорить с тобой, сестрёнка, — сменив интонацию, начал Фред.

— Ты в последнее время ходишь очень грустная, а в нашей семье так не принято, — вторил ему Джордж.

— Наш рождественский подарок ты уже получила…

— Но это ерунда по сравнению с тем, что мы принесли тебе сейчас…

Пронзительный звук оглушил Джинни с двух сторон.

— Да ну вас! — она вскочила, обернувшись лицом к братьям, что убирали в сторону лопнувшие праздничные хлопушки. — Что это за хлам, — спросила она, заметив, как Джордж протянул ей небольшой тканевый свёрток.

— Какая неблагодарность, Фред.

— Вопиющая невоспитанность! — согласился тот. — Это, глупая твоя голова, гениальное изобретение, между прочим.

— Мы собираемся доработать его и продавать по огромной цене в нашем особом отделе!

Джинни развязала верёвку и откинула материю в сторону. Перед ее глазами предстал красивый предмет с нежными розоватыми створками в форме ракушки.

— Открой его.

Джинни послушалась, раскрыв створки.

— Зеркало?

— Не просто зеркало, сестрица, — нравоучительно заметил Фред. — Это портал.

— Положи палец сюда. — Джордж указал на внутреннюю сторону пустой створки ракушки. — И представь место, куда бы ты хотела отправиться. Когда в отражении появится нужная картинка, скажи «перенос», если хочешь переместиться, или же просто убери палец, если не хочешь. Если в зеркале появилась картинка не того, что ты задумала, скажи «меняй», пока не получишь нужного.

— Только перенестись можно не более одного раза в день, пока зеркало снова не зарядится. Существенный недостаток, над которым мы сейчас работаем. Такой многоуровневый портал требует очень много энергии для работы. Заряжается сам от окружающего пространства.

— Поэтому не рекомендуем использовать его просто так, Джинни. Только в случае крайней необходимости.

Джинни широко раскрытыми глазами посмотрела сначала на одного брата, затем на другого.

— Вы это сейчас серьезно? Да это же настоящий артефакт!

— А то, — самодовольно усмехнулся Фред.

— Мы очень долго разрабатывали эту штуку, — добавил Джордж, вставая. — Дизайны есть разные, этот сделали специально для тебя, как для любительницы морских безделушек.

Он насмешливо посмотрел на кулон на шее сестры.

— Мы хорошо настроили портал на наш магазин, — Фред тоже встал, подойдя ближе к Джинни. — При крайней, повторяю, самой крайней нужде можно сделать подпитку кровью. А в случае опасности скажи кодовое слово «Слизень», держа его в руках, оно сразу же перенесет тебя к нам в магазин.

— Но мы очень надеемся, что такого не случится.

— Но... — Джинни в недоумении переводила взгляд с лица одного близнеца на другого. — К чему вдруг такая невиданная щедрость? Вы же уже подарили мне подарок!

Братья переглянулись.

— К тому, что ты наша единственная и любимая сестра, глупая девчонка! — щёлкнул ей по лбу Фред.

— И мы волнуемся, как бы ты не сбрендила окончательно, — весело добавил Джордж.

— А в последнее время ещё и ходишь, как живой мертвец. Мама говорила, что тебя даже положили в лазарет в школе с сильнейшим истощением.

— Так что пусть это будет у тебя, — закончили близнецы одновременно, закрыв зеркало на ладони у Джинни.

— Я даже не знаю, что сказать.

Она с великим трудом пыталась сдержать наплыв эмоций. И все же, не сдержавшись, порывисто обняла обоих близнецов.

— Спасибо!

Ответом ей было довольное выражение на лицах Фреда и Джорджа.

Тем же вечером, сидя на окне своей комнаты, Джинни, держа указательный палец на свободной створке, загадала одно место. Она не собиралась переносится туда, да и мысль, что перенос в Хогвартс может оказаться непосильным для безделушки близнецов, не добавляла энтузиазма пробовать подобное. Джинни просто было интересно, на месте ли та самая гирлянда с золотистыми светлячками. Зеркальная поверхность словно превратилась в радужную воронку, явив спустя пару мгновений вид на Астрономическую башню. Гирлянда по-прежнему была там, но без светлячков. Воспоминания прошедшего праздника у Слизнорта начали засасывать Джинни не хуже радужной воронки. Рука вновь коснулась драгоценного кулона, благодаря которому она вновь обрела хоть какое-то спокойствие. Она четко помнила, как была счастлива в тот момент…

— Что это такое? — голос сбоку отвлек ее от мыслей. Гарри быстрым шагом сократил расстояние между ними. А она и не заметила, как он вошёл.

Джинни резко захлопнула зеркало.

— Подарок Фреда и Джорджа.

Гарри, наклонив голову, с любопытством оглядел предмет в ее руках.

— Оно показывает Хогвартс?

Джинни вздохнула.

— Оно показывает место, куда ты хочешь отправиться. Даже может перенести туда один раз в день. Так они сказали.

— И место, куда ты хочешь отправиться... — он перевел взгляд на нее. — Астрономическая башня Хогвартса?

Джинни молча выругалась.

— Нет, просто хотела проверить, как оно работает. Ты что-то хотел?

— Миссис Уизли попросила позвать тебя на ужин.

— Сейчас спущусь, — ответила она, но, заметив, что Гарри не спешил уходить, добавила: — Можешь не ждать меня.

Гарри так и продолжил стоять на месте. Джинни насторожилась.

— Я хотел поговорить.

Она резко вскинула голову, всколыхнув рыжие волосы, собранные в длинный хвост за спиной.

— О чем?

— Ты избегаешь меня? — Гарри пристально посмотрел на нее. — Только не ври.

— Что за чушь, — попыталась отмахнуться та.

— Даже Рон заметил. За несколько дней пребывания здесь мы обмолвились лишь парой фраз. Что происходит?

— Гарри, за эти дни я в целом мало разговаривала с кем бы то ни было.

Он мотнул головой.

— Это неправда, Джинни. Ты чем-то обижена на меня.

Джинни фыркнула, отвернувшись. Ловко соскочила с окна, встав прямо напротив парня.

— Нет, не обижена, Гарри. Просто пытаюсь принять тот факт, что ты любишь другую девушку. И не абы кого, а Малфой! Такой ответ тебя устроит?

Гарри молчал. Джинни же такое поведение только распаляло, весь контроль эмоций словно рукой сняло.

— Скажи, — Джинни впилась глазами в зелёные радужки, — как давно это началось?

Вновь повисло тягостное молчание.

— В прошлом году? Когда она помогала Амбридж ловить нас? Подкарауливала в коридорах и сдавала этой жабе? Когда ее папаша…

— Ты ничего не знаешь, Джинни, — тихо произнес он.

Джинни рассмеялась, но смех этот прозвучал совсем неестественно.

— Я знаю, что она враг, Гарри, — в ее голосе послышался звон металла. — Человек, что издевался над нами все эти годы. Ее отец со своей шайкой едва не убил нас в прошлом году. Неужели ты забыл это?

Гарри сцепил зубы.

— Неужели ты забыл, что ее тетка…

— Хватит, — твердо отрезал он, в зеленых глазах замерцали искры. — Я знаю это все не хуже тебя, Джинни. И прекрасно помню, на чьей стороне она выступает.

Эти слова лишь вызвали у нее горькую усмешку.

— И что же ты будешь делать?

Сначала Гарри будто бы и не собирался ничего отвечать, лишь молча развернулся, намереваясь покинуть комнату. Но в какой-то момент что-то словно остановило его, заставив застыть статуей посреди комнаты, руки сжались в кулаки. Едкая, словно и не принадлежавшая ему ухмылка появилась на губах, когда Гарри вновь обернулся к ней.

— Узнаю, что она задумала, и остановлю ее.

В глазах Джинни иголками отразилось недоверие.

— Хочешь сказать…

— Малфой доверяет мне и в какой-то момент расколется. Тогда-то я и узнаю.

— Но это… — она сглотнула, пытаясь осознать, что он только что сказал. — Это же подло! Ты… Разве ты собираешься использовать ее чувства?

— А чем ты недовольна? Ты же сама сказала, кто она и кто ее отец, — ответил Гарри ледяным тоном, от которого по коже пробежали мурашки. — Они наши враги, Джинни, слуги Волдеморта. И я собираюсь сделать все, чтобы предотвратить его замыслы.

Лицо Джинни скривилось, словно та съела кислый лимон; она неодобрительно покачала головой.

— Поступая так, ты уподобляешься этой семейке, Гарри. Это неправильно.

— Теперь ты решила защищать ее? — приподняв брови, спросил он. — Послушай, ты сама себе противоречишь.

— Нет, это ты послушай! — Джинни начала злиться. Так сильно, что сама не могла понять, откуда взялся этот мощный негативный поток. — Одно дело чувства, другое же…

— Ну где вы там? — прервал ее голос Флер, серебристая голова которой показалась в двери. — Все только вас и ждут, все же остынет.

— Мы идем, Флер. Да, Джинни? — Гарри выразительно посмотрел на нее.

Та лишь сжала кулаки от досады.

— Идём.

Уже после ужина, вновь открыв зеркало и стараясь отвлечься от того потока мыслей, что накрыл ее после неприятного во всех смыслах разговора с Гарри, она вновь смотрела на ночной вид Астрономической башни. И поток воспоминаний накрыл ее штормовой волной, унося куда-то далеко за пределы Норы.

 

— Что это было такое? Куда ты меня ведёшь? Забини?! — Джинни резко выдернула руку и остановилась посреди коридора. То, как он вывел ее из праздничного класса, вызывало недоумение.

Блейз тихо выругался.

— Не кричи ты так, распугаешь всех местных привидений.

— Сейчас же объясни, что ты задумал?!. — потребовала она холодно.

— Ты можешь проявить хоть немного терпения и просто дойти, куда надо?

— Сначала скажи, куда, — заявила она, упрямо вскинув подбородок.

Блейза это только позабавило.

— Туда, где не так давно ты устроила место для медитации, — сказал он, нагнувшись к ее уху. — Такой ответ устроит?

— Но… — карие радужки ее глаз сверкнули в темноте, во взгляде проскочило падающей звездой удивление. — Зачем?

— Скоро узнаешь, — сказав это, Блейз развернулся и неспешно прошел вперёд. — Ты идёшь? — вновь обернулся он к Джинни.

Та неуверенно передёрнула плечами.

— Неужели до сих пор так не доверяешь?

Джинни фыркнула.

— Надеюсь, я об этом не пожалею, — пробормотала она себе под нос и, быстрым шагом обогнав Блейза, направилась в сторону Астрономической башни.

Осознание того, что праздник и рождественское настроение, что так ненадолго посетили ее в этот вечер, скоро исчезнут, испарятся, как снежинки на ладошке, неприятно кольнуло внутри. Совместный поход на вечеринку с Гарри, танцы, нет, очень много танцев со всеми, кто успел ее пригласить, прежде чем это сделал Забини, в прямом смысле вскружили ей голову. А вкусная еда и напитки, что тут же заставили кровь вскипеть в венах, только усилили это впечатление. Возможно, именно по причине всего этого она так быстро согласилась пойти на танец со слизеринцем, что так ловко перехватил ее во всей этой суматохе. Согласилась и пошла танцевать дальше, совершенно не замечая обращённых в их сторону недоуменных взглядов. Раньше Джинни подобного и в голову не могло прийти. Но сегодня… Сегодня многое было по-другому.

Она не могла вспомнить, когда в последний раз ей было так весело и беззаботно. Наверное, до того, как… Джинни резко выдохнула сквозь сжатые зубы. Том. Чертов ублюдок будет ждать ее ответа, а она…

Нога на каблуке резко соскользнула со ступеньки, отчего Джинни тут же потеряла равновесие и едва не упала, когда сильные руки мягко удержали ее за талию.

— Люмос, — произнес Забини, осветив лестничную площадку. — Будь осторожна, здесь достаточно ветхие ступеньки.

— Спасибо.

Джинни перевела дыхание и продолжила подниматься.

Всему хорошему рано или поздно приходит конец. Джинни не была дурочкой, прекрасно понимала, что Том не отступит. Она неплохо продвинулась в менталистике, но этого было ничтожно мало против того, кто все это время продолжал неустанно следить за всеми ее действиями. Наверняка этот гаденыш уже продумал, как пробить ее новую защиту. Но Джинни так просто не сдастся. Даже ради той самой возможности жить спокойно, без ночных кошмаров, просто выполняя то, что он скажет. От последней мысли она невольно содрогнулась.

Что-то плотное легло ей на плечи, вмиг обдавая приятным теплом.

— Замёрзла? — спросил Блейз, погасив палочку. — Прости, не подумал о том, что здесь в это время достаточно холодно.

— Не бери в голову, дело совсем не в этом, — резко ответила Джинни, но тут же, опомнившись, смягчилась: — Так что ты хотел показать мне?

Блейз сделал несколько шагов вперёд, сократив между ними расстояние.

— Закрой глаза.

Ресницы Джинни затрепетали, она уже раскрыла рот, чтобы возразить.

— Просто закрой глаза, Джинни. Прошу тебя.

Та тяжело выдохнула. Помедлив пару мгновений, все же выполнила просьбу. Какое-то время она просто молча стояла, ощущая запах лёгкого парфюма от ворота пиджака, приятно щекотавшего ноздри, а также тепло, что окутало ее с ног до головы. Вздрогнула, когда на плечи легли его руки и мягко развернули.

Джинни открыла глаза. Железная ограда башни, обвитая елочными ветками, светилась множеством золотистых огней, что, словно светлячки, поднимались в небо и, казалось, постепенно сливались со звёздами. Джинни невольно улыбнулась и вытянула руку вперёд, отчего золотистые огоньки тут же обвили ее кисть и запястье звёздной гирляндой. Тряхнула рукой, и они разлетелись, растворившись в темноте.

— Как красиво… — Джинни хотела обернуться, но руки Блейза не позволили ей этого сделать.

— Я хотел вернуть тебе кое-что.

— Не помню, чтобы что-то тебе одалживала, — словно очнувшись от миража и вновь обретя контроль, безэмоциональным тоном заметила Джинни. — Забини, это все, конечно, очень красиво, и я благодарна тебе за это, но… Что ты делаешь?

Она резко схватилась рукой за цепочку, что Блейз накинул на ее шею, намереваясь сцепить замок сзади.

— Мерлин, это уже слишком. — Джинни уже хотела перехватить его руки, как нащупала пальцами нечто до боли знакомое. Маленький перламутровый кругляшок, который она уже и не надеялась отыскать. — Как?.. — пораженно выдохнула она, не в силах поверить. Несколько раз снова нащупала заветный кулон, боясь, что ей просто показалось. — Как ты нашел ее?

— Не поверишь, — улучив момент замешательства Джинни, Блейз отвёл в сторону рыжую шевелюру и наконец сцепил крепление небольшого замка цепочки. Лучшей из тех, что были в магазине, в который он зашел для совершения покупки, ведь прошлая была порвана. — Шел как-то в свою комнату и увидел у одного из парней твою маленькую побрякушку.

— Мерлин!

Джинни была настолько обескуражена и счастлива одновременно, что не могла подобрать нужных слов. Ее маленькая защитница, оберег от Тома, с которым она уже готова была выдержать очередную битву, был найден. И так вовремя! Если это не рождественское чудо, то что это?

— Ты даже не представляешь, как она была нужна мне. Спасибо!

Тонкие руки обвили шею парня, в ноздри тут же ударил сладкий цветочный аромат, заставив Блейза в удовольствии закрыть глаза. Правда, не прошло и пары секунд, как Джинни тут же отстранилась.

— Спасибо тебе большое, — добавила она уже более сдержанно, но глаза ее светились от счастья поярче золотистых светлячков.

— Скажи, почему она так дорога тебе? — усилием воли пытаясь оставаться внешне невозмутимым, задал вопрос Блейз. — Подарок?

Джинни погладила пальцами кулон.

— Можно и так сказать. Я ношу эту жемчужину с поездки в Египет, где мне ее подарили. Она помогает мне… — замялась. — От кошмаров.

В голове Блейза тут же всплыло вспоминание. Ночь, лунный свет и силуэт Джинни, что кричала во сне, извиваясь на одной из кроватей лазарета. Он ясно помнил, как они с Аделин долгое время пытались разбудить ее, а Джинни лишь продолжала сопротивляться невидимому врагу. Что же это за кошмары такие, что никак не оставляли ее в покое? Да и такое неожиданное рвение заниматься менталистикой…

— Как, говоришь, ты нашел ее? Забини?

Блейз вздрогнул, очнувшись от воспоминаний.

— Один из парней в нашей гостиной хвастался тем, что случайно нашел твою жемчужину на дне своего шкафа. Твое счастье, что я узнал ее.

— Но как она могла там оказаться?

Он пожал плечами.

— Этот парень, Рик, один из игроков нашей команды. Быть может, нашел случайно на поле?

Лицо Джинни недовольно скривилось, когда она начала прокручивать в голове воспоминания того злосчастного дня.

— В день, когда я потеряла ее, он едва не сбросил меня с метлы во время игры. Чертов ублюдок умудрился порвать прочную цепочку и обречь меня на…

Она тяжело вздохнула, закрыв глаза.

— Обречь на кошмары?

Джинни кивнула.

— Но это сейчас неважно. А с ним я расквитаюсь в следующей игре. Кстати, — она ощупала заднюю часть шеи, проверяя замок, — ты починил цепь?

— Взял на себя смелость выбрать новую.

— Я верну тебе деньги за нее.

Блейз упрямо покачал головой.

— Никаких денег я от тебя никогда не приму, и не надейся. Считай это рождественским подарком.

— Но…

— Давай закончим этот разговор, — твердым, не терпящим возражений тоном сказал он.

Взгляд, которым Джинни в следующий момент окинула его, Блейзу совсем не понравился. Он был наполнен подозрением и недоверием, что ввело его в недоумение.

— Зачем ты все это делаешь?

— Делаю что?

— Не притворяйся дураком, Забини. Уроки менталистики, танцы, все вот это... — она обвела рукой золотистую ограду. — Вернул мне кулон, о котором знали только самые близкие, хотя мог бы просто даже не обратить внимание на какого-то придурка, что размахивал ей в вашей гостиной. Тебе что-то нужно от меня? Это ведь все неспроста, не так ли?

Блейз несколько секунд смотрел на нее, словно пытаясь понять что-то. Затем устало выдохнул, закрыл на мгновение глаза ладонью, чуть расслабил галстук. Джинни молча наблюдала за сменой выражений на его лице, пытаясь понять, что было на уме у этого странного парня в действительности. Слизеринцы никогда ничего не делали просто так. Уж точно не они. Хотя какая выгода для Забини была от всего того, что она перечислила? Возился с ней, помогал, нашел кулон… Мерлин, как все это было странно.

— Я делаю это только потому, что я так хочу. Тебя удовлетворит подобный ответ?

Джинни резко мотнула головой.

— Я не верю, что все это может быть просто так. Уж прости, не от того человека, что совсем недавно считала врагом.

— Дело твое, Уизли, — с лёгким холодком в голосе заметил Забини. — Но большего я тебе сейчас не скажу. Нам надо возвращаться.

— Но…

— Уже слишком поздно, тебя могли потерять. Я провожу тебя до твоего этажа, если позволишь, — с этими словами он вытянул руку вперёд, как бы пропуская даму идти первой.

Джинни тяжело выдохнула. Несмотря на кучу вопросов, что хотелось задать, ее действительно могли хватиться, а это уже грозило допросом ей самой. Поэтому Джинни ничего не оставалось, как молча согласиться.

 

Так же молча, как она сделала в разговоре с Гарри. Эта мысль, словно острый крюк, на которой попалась рыбка, вытащил Джинни из воспоминаний. До недавнего времени она ненавидела Малфой всеми фибрами души, но даже скажи Гарри ей раньше о своем плане, она бы не поддержала подобного. Сейчас же она и вовсе не могла понять, как относится к Аделин. Тем более как относится к ее лучшему другу Забини. Джинни застонала. И как ей теперь быть? Позволить Гарри сделать то, что он задумал, и молча наблюдать за тем, как кому-то разбивают сердце? Она знала, как это было больно и Малфой подобной участи не желала. Но Гарри…

Когда он успел из доброго отважного мальчика, что спас ее от беды на первом курсе, превратиться в такого монстра? Ей порой действительно становилось не по себе, стоило лишь взглянуть в столь родные, но ставшие такими далекими зеленые глаза. Смерть Сириуса будто бы напрочь стерла у него все лучшее, оставив лишь обгоревшие обломки. Или это только так казалось? Мерлин, как бы ей хотелось, чтобы это все было не всерьез. Но при воспоминании о взгляде Гарри при тех страшных словах, становилось очень жутко. Ей сразу вспоминался Том, что так же смотрел на нее перед очередной пыткой. Пыткой, что вместо Тома теперь решил применить сам Гарри. И это было до ужаса неправильно и страшно.

* * *

Аделин медленно шла по коридору в сторону террасы. Звук ее шагов отдавался протяжным эхом в высоких стенах виллы семейства Забини. Красивый круглый проем из белоснежных балясин, возле которых еще в детстве они с Блейзом любили наблюдать за происходящим внизу. Аделин прошла дальше, открыв стеклянную дверь и выйдя на покрытую тонким слоем снега террасу. К ее удивлению, здесь она оказалась не одна.

— Юная мисс Малфой, — с усмешкой поприветствовала ее миссис Забини.

— Тетя Рики, — улыбнулась Аделин и подошла к скамейке, где та сидела.

— Мой сын сказал, что с трудом сумел вытащить тебя отдохнуть на пару дней. Ты даже домой не собиралась ехать?

Аделин тяжело вздохнула.

— У меня есть важные дела в Хогвартсе. Поэтому скоро я буду вынуждена туда вернуться.

— Такие дела, из-за которых у тебя рука чернеет.

Миссис Забини резко схватила ее за левую кисть и раскрыла ладонью к своему лицу.

— Тетя Рики! — Аделин попыталась вырвать руку, но безуспешно. — Блейз рассказал вам?

— Даже если бы не рассказал, я бы сама догадалась по твоей полудохлой ауре, милая, — оскалилась та. — Не стала поднимать эту тему за праздничным ужином, но сейчас спрошу. Что этот ублюдок приказал тебе сделать?

— Это не ваше дело.

Миссис Забини насмешливо цокнула, отпуская ладонь Аделин.

— Еще как мое, моя милая. Ты и Блейз выросли на моих глазах, он относится к тебе, как к родной сестре. Ты не чужой нашей семье человек, — ее взгляд на миг смягчился. — Ты знаешь, какие слухи ходят обо мне? — пристально посмотрела она на бледное лицо Аделин. — Знаешь ведь?

Малфой кивнула.

— Что говорят обо мне. Скажи, детка.

— Тетя Рики…

— Скажи! — крикнула та, отчего Аделин плотно сжала зубы. — Или кишка тонка?

Малфой начала злиться.

— Люди говорят, что вы — ведьма, которая убивает своих мужей. Черная вдова из проклятого рода.

— Даже так, — покачав головой, с улыбкой сказала миссис Забини. — Ну про проклятый род они, конечно, погорячились. Хотя есть в этом и доля правды.

В голубых глазах Аделин отразилось непонимание.

— Что вы имеете в виду?

— Не притворяйся, что не понимаешь, о чем речь, Малфой. Ты с раннего детства знаешь меня и моего сына. Была с ним рядом в самые тяжелые моменты, за что я тебе очень благодарна.

Аделин помнила. Помнила, как оставшись однажды с ночевкой у них дома, вышла из комнаты, что ей отвели на первом этаже, в просторный коридор, ибо не могла заснуть. В ту ночь была гроза, молнии яркими вспышками сверкали за окнами, по которым хлестал дождь. Она помнила, как услышала странный звук, что доносился из комнаты друга. Стоны и крики, а также грохот будто бы ломавшейся мебели.

— Блейз! Открой, это я! — Аделин подбежала к мощным дверям, забарабанив по деревянной поверхности.

На миг все затихло. Аделин прислушалась, затем снова постучала. Грохот и стоны обрушились на нее с новой силой. Ей ничего не оставалось, как ворваться внутрь. Картина, что предстала в тот момент перед глазами, немало напугала ее, заставив пораженно застыть на пороге. Блейз в полуразорванной пижамной рубашке в какой-то агонии ломал дорогую мебель. Вспышки молнии периодически освещали его, залитое потом лицо, что было искажено от боли. Сердце Аделин сжалось при виде происходящего. Она еще никогда не видела его таким.

— Блейз, что с тобой? — она помнила, как испуганно подбежала к нему. — Что происходит?

То, каким взглядом он посмотрел на нее, словно не узнавая, напугало Аделин еще больше. Черные из-за сильно расширившихся зрачков глаза с нездоровым блеском смотрели отчаянно.

— Оно опять пришло! Снова!

— Что? — с непониманием в голосе спросила Аделин. — Что пришло?

— Тьма, она повсюду! — Блейз забегал по комнате. — От нее не скрыться!

Аделин выкрикнула имя эльфа и приказала тому живо зажечь свечи.

— Позови тетю Риккарду, — добавила она перед тем, как эльф с хлопком исчез. — Блейз, — она осторожно подошла к нему. — Тебе просто приснился страшный сон. Еще и гроза…

— Ты не понимаешь!

Он с такой силой сжал ее плечи, что Аделин невольно вскрикнула.

Тогда еще девятилетней девочке стало очень страшно, горько и непонятно от всей этой ситуации. Ее милый спокойный друг стал сам не свой, словно в него вселились бесы. То, как он смотрел на нее, как сжимал плечи и кричал, вызывало дикий ужас и страх. Но она, как могла, старалась взять себя в руки.

— Так объясни! — закричала она, стараясь ослабить его хватку. — Что с тобой? Да отпусти же ты меня наконец!

Последние ее слова, казалось, отрезвили мальчика, так как в его глазах отразилась тень понимания, будто прежний Блейз возвращался на место этого, дикого и громкого. Он уже хотел отпустить руки, как новая вспышка грома заставила его сжать плечи Малфой еще сильнее.

— Ты боишься грозы? — тихо спросила она.

Блейз резко мотнул головой.

— А чего боишься?

— Тьмы, она повсюду.

Аделин обернулась на теперь уже залитую светом комнату.

— Но тут уже не темно. Посмотри, — она обвела пространство рукой. — Посмотри же, Блейз! — и с силой повернула его голову.

— Мне страшно, Лин. Я совсем один! Мне страшно.

— Где это ты один? — разозлилась та. — Слепой, что ли, я же здесь! Мерлин, ты делаешь мне больно! — вскрикнула она, стряхнув его руки и отскочив назад.

«Сумасшедший, — промелькнуло у нее в голове, и желание поскорее вернуться к себе домой на миг заполнило все ее мысли, но стоило только посмотреть на лицо друга, как она разозлилась уже на себя. — Ему плохо, а я тут пытаюсь сбежать!»

— Тьма… — вновь начал Блейз, испуганно озираясь вокруг. — Один. Темно…

— Ты не один, — упрямо заявила Аделин и подошла к нему ближе, дрожа всем телом. — Я тут, с тобой.

Он с горечью во взгляде посмотрел на нее.

— Ты больше не будешь дружить со мной? Тебе страшно. Я вижу, что ты меня боишься, — с отчаянием заявил Блейз. — Уходи! — закричал он.

Аделин опешила. Первым порывом действительно было уйти, навсегда сбежать отсюда и больше никогда не возвращаться. Но мысль о том, что она струсит, будто бы отрезвила.

— Ты чего орешь на меня! — злясь на себя и на Забини одновременно, закричала Аделин. — Если боишься грозы, так и скажи, я не стану смеяться!

— Ты не понимаешь…

— Что не понимаю? Тебе страшно, мне тоже страшно! Как я могу уйти? Когда страшно, надо наоборот — держаться вместе. Какой же ты глупый!

— Это ты глупая! — закричал Блейз, но тут же скривился, словно от боли.

Аделин с тревогой посмотрела на него.

— Что? Тебе больно?

Он отчаянно мотнул головой, но тут же застонал, присев на пол.

— Да где же тетя Риккарда! — подбежала она к другу. — Где? Где болит? Что сделать?

Ей было страшно, очень страшно.

— Блейз, прошу, не молчи.

— Лин, мне страшно…

— Я тут, — она начала гладить его по спине, стараясь успокоить. — Тут.

В отчаянном детском порыве Аделин обняла его, пытаясь унять боль. Блейз буквально вцепился руками в ее ручки и тихо заплакал.

— Я тут, ты не один, скоро все пройдет, — тихо шептала та. — Тетя Риккарда! — воскликнула она с облегчением, заметив на пороге комнаты мать Блейза.

— Отойди, детка, я помогу ему.

Аделин послушно отошла, перед этим с трудом отцепив его руки, и молча наблюдала за тем, как миссис Забини колдовала над головой сына. Спустя какое-то время, показавшееся ей бесконечностью, Блейз наконец успокоился. Эльфы перенесли его спящее тело на кровать.

 

— В тот день я хотела стереть тебе память, чтобы избежать лишних слухов, — голос миссис Забини вырвал Аделин из воспоминаний.

— И почему передумали?

— Я видела, как ты пыталась помочь ему, не струсила. Возможно, это был эгоистичный поступок, но я понимала, что моему сыну нужен будет хоть один близкий друг. А ты невольно стала свидетельницей самого страшного, что с ним случилось.

— Хитрая тетя Рики, — с улыбкой заметила Аделин. — Я помню, как вы сказали, что превратите меня в лягушку, если расскажу кому-нибудь.

Миссис Забини звонко рассмеялась.

— И ты поверила мне?

— В тот момент вы казались серьезной.

— Но ты сохранила наш секрет не из-за страха.

Аделин покачала головой.

— Конечно, перспектива стать лягушкой меня совсем не радовала, но такого друга, как Блейз, у меня больше не было. Так что, считайте, что мы с вами обе эгоистки.

Миссис Забини одобрительно посмотрела на нее. Затем звонко хлопнула в ладоши, позвав эльфа. Мгновение спустя тот принес вино и два бокала.

— Выпей со мной, детка, праздники все-таки.

Аделин чокнулась с ней бокалом.

— А сейчас расскажи мне, что такого ты там выискиваешь, — потребовала миссис Забини, затем добавила с угрозой: — Вздумаешь соврать, точно превращу в лягушку.

* * *

Гроза. Молнии сверкали яркими вспышками, прорезая стену из дождя, что барабанил по крыше замка, на миг ослепляли глаза. Профессор Дамблдор, сложив руки за спиной, задумчиво стоял у окна в ожидании посетителя. Вспышка молнии отразилась в стеклах очков половинок, когда в дверь негромко постучали.

— Вы звали меня, профессор? — Северус Снейп бесшумно вошел в кабинет директора.

— Доброе утро, Северус.

 

В это же самое время еще трем обитателям Хогвартса тоже не спалось. При очередном раскате грома Гарри присел на кровати, машинально нащупал очки на тумбочке неподалеку, вытащил из-под подушки карту. Странное предчувствие заставило его пристально вглядеться в надписи над точками. Большая часть обитателей школы, как и полагается, находилась в своих комнатах и, несмотря на непогоду, преспокойно спала. Только вот… Его губы сжались в тонкую полоску. Предчувствие в очередной раз не обмануло. Зеленые глаза прищурились, обнаружив до боли знакомое имя на двинувшейся из Подземелья точки: Аделин Малфой.

 

Джинни металась на подушках, чувствуя, как Том пытается пробиться в ее сознание. С какой яростью рвет столь хрупкие щиты, что она пыталась выставить каждый день, настойчиво практикуя все то, чему уже успела научиться. Если бы не сила жемчужины, он бы уже давно прорвался и вновь пытал ее. Но от осознания этой истины проще сейчас явно не становилось, жуткое чувство прокатывалось мурашками по коже, стоило лишь представить, какая могла бы быть альтернатива. Казалось, что раскаты грома были мелочью по сравнению с тем, какую бурю он устроил ей сегодня ночью.

 

— Аделин Малфой что-то ищет по приказу Волдеморта, — спокойным тоном заявил профессор Дамблдор. — Вам известно, что именно?

Лицо Снейпа осталось холодной непроницаемой маской.

— Мне это неизвестно, директор. Она приходила ко мне, чтобы настроить некий артефакт на поиск объекта, затем же по этой причине угодила в лазарет. Но вам обо все этом уже было сообщено.

Дамблдор молча кивнул, отвернувшись от окна.

— Насколько темен объект, если она так пострадала при настройке, — произнес он задумчиво. — Вы же думали об этом, Северус?

— Разумеется.

 

Джинни хваталась руками за простыню, выгибаясь дугой от напряжения и боли, что Том пытался причинить ей. Полуявь, полусон, если до этого ее мозг лихорадочно хватался за остатки сознания, то в этот момент она уже совсем перестала понимать, что происходит. Словно провал во тьму, а там… Пустота. Бесконечная, непонятная, словно пустой сосуд, который она не знала, чем могла заполнить.

 

Гарри продолжал внимательно следить за точкой с именем Аделин Малфой на карте. То, как та в очередной раз методично поднималась с этажа на этаж, проходя каждый коридор, не оставляло сомнений: эта девчонка вновь вышла на охоту. И он обязательно узнает, что она ищет.

 

— То, что она разыскивает, может быть важной вещью для Волдеморта, — профессор Дамблдор неспешно прошел к своему столу. — Нужно проследить за тем, что мисс Малфой вывозит из Хогвартса.

— Думаете, она действительно сумеет отыскать то, что ему надо? По моим догадкам, Темный Лорд просто решил подставить девочку.

— Все может быть, — Дамблдор на миг снял очки и устало потер глаза. — Но что бы там ни было, — добавил в привычной спокойной манере, — нам не следует пренебрегать подобной возможностью.

 

Джинни машинально села на кровати. Невидящим взглядом уткнулась в противоположную стену. За окном громыхнуло так, что ее соседки по комнате на миг заворочались в своих кроватях, едва не проснувшись. Джинни же это не заставило даже вздрогнуть. Происходящее вокруг будто бы больше не касалось ее, отошло куда-то далеко-далеко, покрывшись туманной дымкой. Она ничего не видела и не слышала. Ноги машинально влезли в ботинки, и Джинни, оставив дверь открытой, вышла из комнаты.

Она медленно поднималась по лестнице, даже не глядя на каменные ступеньки, не держась за перила. Мир вокруг перестал существовать, в голове полуночной звездой зажглась лишь одна цель — найти ее. Заветную вещь, драгоценность, поскорее прикоснуться, овладеть. Желание это было подобно мечте, миражу в пустыне, да которого жизненно необходимо было добраться. И она непременно это сделает. Во что бы то ни стало.

 

— Во что бы то ни стало надо понять цель ее поисков. Отбирать необязательно, но узнать очень важно, — продолжал напутствовать Дамблдор.

Взгляд черных глаз профессора Снейпа прорезали иголки подозрения.

— Вы полагаете, что…

— Да, именно это я и полагаю, Северус.

 

Точка с именем Джинни мелькала перед удивленным взором Гарри. Какого гоблина она делает? И почему она и Малфой ошиваются так близко друг от друга? Гарри устало потер глаза, словно пытаясь понять, не померещилось ли ему увиденное. Теперь обе девушки с завидным упорством поднимались на верхние этажи замка.

 

— Я сделаю все, что в моих силах. К тому же Поттер… — Снейп пронзительно посмотрел в лицо директора. — Он упорно пытается что-то вынюхать. Я часто вижу, как он крутится возле мисс Малфой.

— Гарри ничего не говорил мне о своих подозрениях, — задумчиво начал поглаживать бороду Дамблдор.

Ядовитая усмешка треснула в уголках губ Снейпа.

— Полагаю, он в очередной раз самонадеянно решил погеройствовать, — с презрением в голосе высказался он.

— Нет, Северус, здесь нечто другое. Про подозрения насчет вас он не стал умалчивать. Мне он доверяет, так почему ничего не рассказал про мисс Малфой? Это весьма любопытно.

 

Совершенно не подозревая о том, что стала объектом обсуждения и пристальной слежки, Аделин, успев в очередной раз обойти большую часть этажей, уже вновь начала терять надежду. Мерлин, сколько времени она потеряла, прохлаждаясь в поместье семейства Забини! Тетя Рики, поколдовав над ее рукой, строго-настрого запретила ей даже думать об использовании перстня до конца каникул, пригрозив, что иначе не произойдет полного восстановления, а то и вообще станет еще хуже. Аделин не хотелось повторения всего того ужаса, что происходил с ее организмом во время лечения в лазарете. Уж кому-кому, но этой женщине она волей-неволей верила — тетя Риккарда имела привычку всегда все говорить напрямую. Поэтому поиски пришлось отложить по крайней мере до конца каникул. Она покачала головой. Такая блестящая возможность была упущена!

Аделин в очередной раз чертыхнулась, заворачивая в следующий коридор. Перстень хотелось запулить куда-нибудь подальше, но мысль об отце каждый раз заставляла ее одергивать себя и мыслить трезво. Очередная вспышка молнии осветила синий глаз. Аделин резко остановилась. Синий? Присмотрелась повнимательнее. О святой Мерлин! Слава великому создателю, он засветился!

— Что вы намерены делать? — прямо спросил Снейп, посмотрев прямо в голубые глаза директора.

Тот умиротворенно улыбнулся.

— Я собираюсь и дальше заниматься обучением Гарри. Мисс Малфой, если же найдет нужное в замке, непременно поспешит отдать это своему хозяину. К тому моменту, если меня уже не будет в живых, ты будешь знать, что делать.

Спокойно-отстраненная маска вмиг слетела с лица Снейпа.

— Ты не оставляешь мне выбора! — возмущенно воскликнул он.

Яркая вспышка озарила его искаженное яростью лицо. Дамблдора же, казалось, это нисколько не побеспокоило.

— Свой выбор ты сделал уже давно, Северус, — сказал он твердо. — Пути назад нет.

 

Ощущение дежавю заполнило все существо Гарри. Он недоуменно смотрел за тем, как точка с именем Аделин Малфой, ускорившись, движется к другому концу восьмого этажа. Так стремительно, словно охотник, что настиг свою добычу и теперь боится упустить желанный трофей. Но самым удивительным было даже не это. Гарри даже несколько раз протер глаза и тряхнул головой, проверяя. Ведь в этом же месте несколькими минутами ранее исчезла другая точка. Джинни, помотавшись туда-сюда, словно китайский болванчик, бесследно испарилась с карты в одном из коридоров восьмого этажа.

---

1) Настоятельно рекомендую посмотреть упомянутые в главе изображения, чтобы лучше понимать, о чем говорит юный мистер Забини. Он у нас мальчик из непростого семейства, образованный, как-никак, так что простим ему желание познакомить других, в частности, даму сердца, с прекрасным.

Вернуться к тексту

2) «Рождение Венеры» https://gallerix.ru/album/Botticelli/pic/glrx-241413391

Вернуться к тексту

3) Портрет Джиневры де Бенчи https://kolybanov.livejournal.com/14708587.html

Вернуться к тексту

4) «Дама с горностаем» https://gallerix.ru/album/Leonardo/pic/glrx-594331897

Вернуться к тексту

Аделин стояла напротив каменной стены, наблюдая за ярким свечением глаза. Восьмой этаж; она столько раз обходила его холодные коридоры, и перстень ни разу не подал признаков жизни. Что же произошло на этот раз? Или эта магия тети Рики, что успела соприкоснуться с её артефактом во время каникул, поспособствовала его работе?

Аделин внимательно оглядела коридор. Заметила знакомый выцветший гобелен вельветового цвета с тонкими золотистыми полосками узоров по краю и изображением рыцаря в самом центре. Ничем непримечательный, разве что своей древностью и слишком топорной картинкой, раньше он не вызвал бы её в душе никакого отклика. Но сейчас заставил вспомнить обо одном месте, о котором сама она узнала лишь в прошлом году. Узнала благодаря Поттеру, которого столь долго пыталась поймать Амбридж.

Аделин тряхнула головой, отгоняя ненужные воспоминания. Усилием воли заставила себя сосредоточиться. Неужели то, что она так долго ищет, находится в Выручай-Комнате? И почему перстень сработал только сейчас? Глубоко вздохнув, она прошла три раза туда и обратно, повторяя про себя фразу: «Мне нужно место, где хранится диадема». Замерла, когда перед глазами начала материализовываться деревянная дверь с изогнутой чугунной ручкой. Аккуратно нажав на неё, Аделин с замиранием сердца вошла внутрь огромного помещения, все пространство которого было заполнено каким-то хламом: старой мебелью, выцветшими шторами, стопками книг, побитой посуды, клетками, шкатулками и… Чего тут только не было под налётом векового слоя пыли. Её мать скорее бы удавилась, нежели позволила подобный беспорядок в одной из комнат их замка. Но, как признала Аделин, место было очень даже любопытное, быть может, удалось бы найти тут что-нибудь полезное. Чихнув пару раз, она снова внимательно взглянула на артефакт, излучавший синее сияние. Такое, что вполне мог заменить свет фонаря. Радость заполнила все ее существо, надежда засияла в голубых глазах, внимательно осматривавших помещение в поисках единственной вещи. Аделин вытащила из кармана мантии волшебную палочку, вовремя вспомнив о манящих чарах.

— Акцио диа…

Громкий грохот где-то сзади заставил вздрогнуть и замереть в испуге, оборвав на полуслове. Она обернулась, вскинув палочку.

— Кто здесь? — спросила она, когда вдруг заметила в воздухе руку, одиноко шарившую где-то в пространстве. Голубые глаза злобно прищурились. — Поттер, гоблин бы тебя побрал!

В ту же минуту к руке присоединились и остальные части тела. Гарри, скривившись от боли, потирал ушибленный затылок. Аделин оглядела весь силуэт парня, заметив груду из котлов позади него, что, по всей видимости, и стали источником шума.

— Снова следил за мной? — без тени удивления в голосе спросила она. Перстень мигом исчез в кармане мантии.

— Как видишь, — криво усмехнувшись, все еще прижимая руку к затылку, ответил Гарри, затем кинул на неё цепкий взгляд. — Вижу, ты делаешь успехи.

Аделин сложила руки на груди.

— Не мешай мне или…

— Или что? — улыбаясь, спросил Гарри, сделав шаг в её сторону.

— Поттер, — зашипела она, настороженно глядя на него.

Зеленые глаза и эта беззлобная улыбка, казалось, не давали возможности отвести взгляд, завладевая всем её вниманием. Гарри все приближался к ней, смотря прямо в голубые глаза, а Аделин так и продолжала стоять, вскинув палочку, пока древко не воткнулось в ткань свитера на его груди.

— Отойди или пожалеешь.

— Угрожаешь, Малфой?

Он приподнял одну бровь в мнимом удивлении.

Какое-то время она недовольно смотрела ему в глаза, ожидая, что тот отступит, затем же, тяжело вздохнув, опустила палочку, отступив на шаг назад.

— Я прошу тебя, — проговорила сквозь зубы, в то время как в глазах на секунду мелькнула мольба. — У меня нет никакого желания драться с тобой, Поттер. Просто оставь меня в покое!

Гарри цокнул.

— Мы уже это проходили, Эли.

Аделин вздрогнула, как от удара током. Гарри резко сделал шаг вперед, грубо нарушая дистанцию между ними, и не успела она пискнуть, обхватил рукой её талию, приближая к себе.

— Что ты… — она вскинула руки, упираясь ладонями в его грудь. — Отпусти меня сейчас же, Поттер! Или я за себя не ручаюсь!

Его прикосновения будоражили, заставляя мысли спутаться в клубок, но в то же время… Она не понимала, что он задумал, не понимала, что хотел от неё, отчего настороженно смотрела в лицо Гарри, застывшее в нескольких сантиметрах от её собственного. Горячее дыхание опаляло её щеки, заставляя трепетать длинные ресницы.

— Вечно пустые угрозы. — Гарри покачал головой, но тут же охнул, когда Аделин хорошенько лягнула его ногой.

К её досаде, несмотря на боль, Гарри не выпустил её, лишь еще сильнее сжал тело, заставив выдохнуть сквозь зубы. Какое-то время он напряженно смотрел на её лицо, слово обдумывая что-то. Аделин сделала ещё одну попытку разорвать его хватку, но она была настолько слабой, что заставила Гарри снисходительно усмехнуться.

— Ты не оставляешь мне выбора...

Слова повисли в пыльной тишине комнаты, когда его губы резко накрыли её, заставив пораженно отшатнуться. На этот раз Гарри сам ослабил хватку, заставив Аделин сделать шаг назад. Та почувствовала твердую поверхность за спиной, куда уткнулась затылком, руки Гарри начали беспорядочно шарить по её телу. Аделин будто проваливалась куда-то, пока он полностью брал под контроль её волю, сминая тонкие губы, с силой прижимая её к себе. Картинки прошлого водоворотом прорвались в сознание, когда её руки легли на его напряжённые плечи, заставив его на миг отстраниться, позволив ей увидеть блеск в родных зеленых глазах. Такой же, когда он поцеловал её в первый раз, и во все последующие. Такой же, когда он сам, отбросив ее попытки остановить его, пошел сдаваться Амбридж. О, Аделин очень хорошо помнила этот день.

Амбридж созвала тогда после ужина всю инспекционную дружину, чтобы сообщить великолепную новость. Одна дура по имени Мариэтта сдала ей место, где проходили собрания под предводительством Поттера.

— Я уже отправила срочную сову министру, — с предвкушением в голосе сообщила тогда Амбридж, осматривая по очереди лица слизеринцев. — Ваша же задача — поймать всех, кто там будет. Чем больше, тем лучше, — тут она резко остановилась, прищурившись. — Но главное, поймайте мне Поттера!

Аделин хорошо помнила, какая паника накрыла все её существо. Пока остальные ликовали и потирали руки в предвкушении, она лихорадочно соображала, как бы ей предупредить одного придурка, при этом не вызвав подозрений. До этого ей каким-то образом удавалось незаметно мешать товарищам выловить поттерскую шайку, да что уж говорить, они сами хорошо справлялись, вызывая у Амбридж приступы головной боли. Времени оставалось в обрез, Паркинсон же ни на минуту не оставляла её одну после столь потрясающей новости, надеясь надрать гриффиндорцам задницы.

— О, Тео, добрый вечер! — крикнула она, когда они проходили по коридору первого этажа, поднявшись из Подземелья.

Нотт радостно помахал им рукой.

— Откуда ты идешь? Почему тебя не было на собрании?

Нотт с удивлением посмотрел на нее.

— Забрел на кухню, эльфы всегда любят накормить самым вкусным.

Аделин резко остановилась. Эльфы…

— Что за собрание?

— Ну как же ты так, — с улыбкой покачала головой Панси и, подойдя к Нотту, взяла того под руку. — Я тебе сейчас такое расскажу…

Аделин усмехнулась, глядя на то, как Панси, совершенно забыв про неё, что-то шептала на ухо Тео, но ей это было только на руку. Мысль, что невольно подал Нотт, взбудоражила и заставила действовать.

Коридор, ступеньки, картина с грушей. Ручка, эльфы, чертов предатель Добби, который даже не смотрел в её сторону, спрятавшись за уродливыми шапками.

— Добби, гоблин тебя раздери! Дело касается твоего ненаглядного Поттера!

На этом моменте эльф замер, круглые глаза, казалось, стали еще больше.

— Иди и предупреди его, понял? И не смей ничего говорить про меня! — прошептав это в широкое ухо эльфа, Аделин поспешила удалиться прочь и занять своё место на посту дружинников.

Добби предупредил их. Она поняла это по тому, какой кипиш начался, не успели её товарищи достать палочки. С места, которое она заняла вдалеке от остальных, радуясь, что Паркинсон увязалась куда-то с Ноттом, было прекрасно видно лица сбегавших студентов. Аделин нервничала, с силой сжав в руке палочку.

— Ловите их, мисс Паркинсон! Проверьте женские туалеты, хватайте всех, кто тяжело дышит…

Звонкий голос Амбридж отдался эхом за поворотом коридора. Как раз в тот момент, когда перед глазами Аделин мелькнул чёрный вихрь волос. Она слышала шаги Амбридж, которая вот-вот выйдет за поворот и увидит его, бегущего по нескончаемому коридору. Рука с палочкой поднялась будто против её воли, заклятие подножки тут же попало в цель. Поттер с силой рухнул на холодный пол, едва не разбив нос.

Аделин, сердце которой стучало все быстрее с каждым шагом надвигавшейся Амбридж, подбежала к нему, помогая подняться. Затем же, воспользовавшись его замешательством, тут же втащила в находившейся неподалеку класс, осторожно прикрыв дверь. Замерев, прислушалась. Какое-то время все было тихо. Аделин затаила дыхание. Через несколько минут снаружи послышались шаги.

— Осмотрите все этажи, Теодор. Поттера необходимо поймать немедленно. Хотя со списком, что нашла мисс Паркинсон, — Амбридж довольно хохотнула, — этому мальчишке не отвертеться!

Тяжело дыша, Аделин подняла голову на Поттера, что в этот момент удивленно уставился прямо на неё.

— Почему ты не сдала меня? — спросил он, глядя прямо в глаза Малфой.

Аделин молчала. Гарри оттолкнулся от парты, на которую опирался, и подошел к ней.

— Добби предупредил нас об облаве. Откуда она узнала?

В уголках губ Малфой треснула ехидная усмешка.

— А лучше надо отбирать тех, кто входит в твою шайку! — все еще тяжело дыша, ответила она. — Сегодня вечером Мариэтта сдала вас всех с потрохами! Еще немного, и Амбридж поймала бы вас.

Зеленые глаза задумчиво оглядели Малфой с ног до головы.

— Зачем ты продолжаешь помогать мне? — спросил Гарри, сложив руки на груди. — Я же сказал, что ты ничего…

Не успел он договорить, как Аделин, раздраженно закатив глаза, уже схватилась за ручку, чтобы выйти, как рука Гарри резко врезалась в стену возле её виска, он пристально смотрел прямо ей в глаза.

— Это ведь ты предупредила Добби?

Аделин молчала. Как ни пыталась, не могла заставить себя посмотреть ему в глаза. Лёгкое прикосновение пальцев к её щеке заставило вздрогнуть. Гарри мимолётным аккуратным движением отвел волосы от её лица, коснувшись кончиками пальцев тонкой шеи. Аделин вскинула удивлённый взгляд.

— Поттер, не смей… — сказала, когда он начал наклоняться к её губам.

Сколько раз он делал так, поймав её случайно в коридоре, крадя поцелуи, спрятавшись за пыльной портьерой или затащив в тайный проход. И каждый раз, едва заслышав шорох снаружи, они отталкивались друг от друга, словно от удара током, и быстро расходились в разные стороны, будто бы ничего и не было. Мимолетные мгновения слабости, но такой сладкой и желанной, но при этом столь недоступной. Мгновения, что порой перетекали в долгие беседы и обмен колкостями и шутками. Аделин нравилось его чувство юмора, восхищало то, с какой стойкостью он выдерживал все выпады Амбридж, к которой даже она успела испытать немалую неприязнь. Особенно после того, как увидела тонкие полоски шрамов на руке у Гарри.

Она научилась распознавать звуки его шагов за спиной, когда Гарри заходил в один из скрытых тупиковых коридоров в подземелье. Каким-то образом он всегда находил её, если того хотел, тут же затаскивая в укромное местечко, где они проводили вместе время, словно забывая о том, кто они такие. Слизеринка и гриффиндорец, дочь Пожирателя Смерти, слуги Волдеморта, и парень, которого те стремились уничтожить. Они не пытались узнать секреты друг друга, хотя прекрасно знали, что у каждого за душой было свои тайны, раскрытие которых грозило серьезными неприятностями. Поттер словно расслаблялся, из глаз уходило выражение, напоминавшее загнанного в ловушку зверя. Он улыбался, смеялся так же, как это делала и Аделин. Пока в какой-то момент Поттер не сказал ей, что все это неправильно и было его ошибкой. Она дочь Пожирателя Смерти, слуги Волдеморта, что убил его родителей, Седрика и едва не прикончил его, и до сих пор пытается прикончить, пока Министерство вело бессмысленную войну с Дамблдором. Сказал и ушёл, оставив её в темноте одного из коридоров. И сейчас он снова пытался сделать это!

— Отойди прочь от меня!

Она резко оттолкнула его с такой силой, что Гарри едва не потерял равновесие от неожиданности.

— Что ты…

— Не смей прикасаться ко мне, чертов придурок! Я сделала это, потому что… Не для того, чтобы… — Аделин резко выдохнула, затем разозлилась уже на себя. — Не для того, чтобы ты вновь начал все то, что потом назовешь ошибкой! Я сделала это, чтобы ты был мне должен! — Аделин торжествующе ухмыльнулась. — Теперь за тобой должок, Поттер!

Гарри взъерошил волосы на затылке, посмотрел недовольно, но на дне зеленых радужек мелькнуло что-то еще. Вина и досада вспыхнули в его глазах ночным факелом, но тут же потухли, сменившись с другим выражением.

— Должок, говоришь? — он быстрым шагом подошел к ней. — Тогда я его выплачу.

Его руки с силой легли на её плечи, подавляя всякие попытки сопротивления.

— Не люблю быть должным.

Вновь поцелуй, похожий на все те, что были у них до этого, но при этом пропитанный чем-то новым. Он будто пытался восполнить все те дни, что избегал её, назвав ошибкой то, что уже успело произойти.

— Поттер… — взяв всю свою волю в кулак, зашипела Малфой. — Остановись.

Взгляд Гарри стал серьезным. Выражение, что каменной маской застыло на его лице, совсем не понравилось Аделин.

— Ты должна отвести меня к Амбридж.

Малфой поражённо выдохнула. Длинные ресницы затрепетали.

— Что? Ты в своём уме? — голос задрожал. — Поттер, она послала срочную сову за министром. Министром магии! — голубые глаза яростно сверкнули. — Я не…

— Фадж в школе? — перебил Гарри. — Тогда я тем более должен пойти. Дамблдор…

— Дамблдор сам с ним разберется! — Аделин едва сдерживалась, чтобы не сорваться на крик.

— Ты слышала, что эта жаба сказала? У них есть весь наш список!

Аделин пару минут смотрела на него во все глаза, пытаясь понять — идиот он или так умело притворяется? Мерлин, сколько раз он влипал в неприятности и теперь хотел влипнуть снова! Она уже так устала постоянно дергаться, видя, как он спорит с Амбридж, задумывает что-то прямо под её носом, нарушая все её бесчисленные декреты. Аделин горько усмехнулась. Будь они до сих пор истинными врагами, ей все это было бы лишь на руку. Она бы радовалась, видя каждый раз, как его загоняют в угол, как лисицу свора собак, готовые в любой момент разодрать её. Сама бы не щадила его, снимая очки за малейший проступок, но теперь… Не могла. Не получалось. Не хотела…

Тяжело вздохнув, она тряхнула головой.

— Делай что хочешь. Я умываю руки.

Гарри остановил её, схватив за локоть.

— Это не было ошибкой, — сказал, заставив Малфой резко развернуться. — Да, я был не прав, Малфой! Думал, что пытаюсь отвлечься от всего встречами с тобой и собраниями ОД. Отчасти так оно и было… — на миг он замялся, затем посмотрел решительно. — Ты должна отвести меня к Амбридж, Аделин.

Она уже собиралась возразить, но он поднял руку и добавил твердым тоном:

— Скажи, что сама меня поймала. Думаешь, никто ничего не заподозрит, обнаружив, что мы оба куда-то запропастились?

И Аделин, скрепя сердцем, послушалась.

— Спасибо, Эли, — шепнул ей Гарри прежде, чем перед ними открылась дверь кабинета директора, куда её уже не впустили.

Руки Гарри перестали блуждать по её бокам и плечам. Спустя какое-то время, показавшееся ей бесконечностью, он отпрянул, тяжело дыша, глядя сверху вниз на Аделин со странным выражением довольства и в то же время будто бы… Вины? Аделин внимательно наблюдала за выражением на его лице. Как же сильно он изменился с прошлого года. Казалось, ушла та теплота, сострадание и желание помочь, сменившись острой жёсткостью и стремлением получить своё во что бы то ни стало. Те качества, что обычно были присущи ей, но никак не её доброму гриффиндорцу. И даже эта жёсткость нравилась ей. Особенно, когда она, незаметно для него самого, на миг вновь сменялась той самой теплотой, проблесками заботы, что она заметила в нём, когда лежала в лазарете. Даже сейчас он будто бы сам до конца не понимал, что между ними происходит.

Заметив проницательный взгляд голубых глаз, Гарри тряхнул лохматой головой и отвернулся от неё, затем удивленно посмотрел куда-то. Аделин повернула голову.

— Что здесь происходит? — Уизли в пижаме, с лохматой рыжей шевелюрой, недовольно смотрела на Поттера.

— А ты что здесь делаешь? — Аделин удивленно оглядела её с ног до головы. — Опять лунатишь? — спросила она без капли издевки в голосе.

Джинни перевела недовольный взгляд карих глаз на её лицо.

— Как видишь, — сказала она, кисло усмехнувшись. — А ты, я смотрю, уже не помираешь от уродливой раны на руке.

Аделин помахала чистой ладонью перед её глазами.

— Как видишь.

Что-то на секунду мелькнуло в глазах Джинни и тут же исчезло.

— Так что вы тут делаете? — та вновь перевела настороженный взгляд на Поттера. — Я все видела, Гарри.

Аделин фыркнула, растянув губы в кривой усмешке, тогда как Поттер напрягся.

— Джинни… — выдавил он низким голосом.

— Ты не должен поступать так, Гарри! Верни то, что украл.

Аделин удивленно посмотрела на Джинни.

— У-украл? — и перевела вопросительный взгляд на Гарри.

Тот тяжело вздохнул и покачал головой. Она начала шарить руками по карманам, когда Гарри, снисходительно усмехнувшись, вытащил то, что она искала.

— Это ищешь? — взглянул он на светящийся в сумраке комнаты перстень.

— Ты-ы-ы…

— Да, Малфой, с помощью этого я получу то, что ты так долго искала для Волдеморта.

Джинни ахнула, отступив на шаг назад. Аделин, изо всех сил стараясь подавить подкатывавшие к горлу злость и отчаяние, сложила руки на груди, нацепив холодную маску.

— Не так быстро, Поттер. Ты не знаешь, что надо искать, в отличие от меня. И я точно знаю, где это находится, осталось только взять. И горе тем, — острые льдины мелькнули в голубых глазах, — кто посмеет помешать мне.

— Так возьми, милая, чего же ты стоишь? — Гарри подкинул в воздух кольцо и тут же поймал его.

— За дуру меня держишь?

— Я не дам тебе отдать ему это, так и знай! Вот что бы то ни стало!

— Ах вот как?! — злость наполнила Аделин до предела. — Мне плевать, зачем ему эта штука, Поттер! Слышишь? — выплюнула она ему в лицо.

— Ты такая же, как и твоя безумная тетка!

— Да даже если и так, то что ты мне сделаешь? Что сделаешь? — она сорвалась на крик. — Я, если хочешь знать, не горжусь своим родством с ней. Безумная, помешанная идиотка, что лезет не в свои дела… — она тяжело задышала. — Хочешь, убей ее, мне плевать! Но если я не сделаю то, что от меня требуют, он убьет моего отца! — слезы заполнили голубые глаза, но Аделин со злостью стряхнула их, едва не поцарапав себе лицо. — Я ни за что не позволю этому случится, понятно тебе?

В комнате повисла напряженная тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием Аделин. Гарри застыл как вкопанный, наблюдая за ней со странным выражением на лице. Джинни тяжело вздохнула, покачав головой.

— Мне кажется, я догадываюсь, что именно он ищет, — сказала она, заставив две пар глаз застыть на её лице. — И если это так, сейчас вы вряд ли найдете это, оно надёжно спрятано от посторонних рук. — Джинни посмотрела сначала на Аделин, затем на Гарри. — Нам скоро на уроки, поэтому советую на сегодня закончить дискуссию, — с этими словами она прошла между двумя застывшими статуями фигурами и вышла из Выручай-комнаты.

Аделин, взглянув на часы и, тихо выругавшись, последовала за ней. К её удивлению, сзади послышались шаги Поттера. Все трое молча разошлись, словно ничего и не произошло за исчезнувшей в ту же секунду, как они вышли за порог, деревянной дверью.

* * *

Джинни задумчиво смотрела на укрытые снегом окрестности Хогвартса за окном, размышляя о том, что случилось утром. Какая-то неведомая сила потянула её в Выручай-комнату, но при этом это не было лунатизмом, как сказала Малфой. Она словно смотрела на себя со стороны, но при этом никак не могла воспротивиться тому, что происходит, крутя в голове лишь одну мысль: «Найти ее». Джинни вздохнула. Накануне она делала практику погружения в глубины собственного сознания, мысленно спускалась по длинным черным ступеням куда-то вниз, пытаясь остановить внутренний диалог. Можно было бы предположить, что она просто где-то переборщила, переоценила свои силы, раз пришла к такому результату, если бы не то, что случилось дальше.

Словно проходя сквозь туман, она вошла в Выручай-комнату, узкий проход между залежами всякого хлама светился перед глазами, словно гладь озера в лунную ночь. Ноги сами вели её все глубже и глубже в комнату. Казалось, она шла целую вечность, пока не достигла нужного места. Места, где на чёрной бархатной поверхности какой-то шкатулки обнаружила её — диадему Кандиды Когтевран. Массивный серебряный ободок с изображением орла в центре, где сиял тёмным светом огромный синий камень, под которым она обнаружила что-то маленькое, черное и круглое. Будто бы еще один камень, только более выпуклый, под которым висело ещё два синих, но размером гораздо меньше центрального. Рука Джинни потянулась к диадеме, глаза зажмурились от яркой вспышки.

— Как интересно, — справа от неё раздался низкий женский голос.

Джинни открыла глаза. Высокая женщина в старинном платье с корсетом и длинной юбкой, кольцами на изящных руках и роскошной шевелюрой чёрных волос смотрела на неё оценивающе.

— Кто вы? — спросила Джинни, недоуменно глядя на женщину.

Бровь той поползла вверх.

— В этом веке дети совсем не читают книг? — спросила высокомерно. — Мое имя ты должна была слышать, милочка. Кандида Когтевран собственной персоной.

Глаза Джинни расширились.

— Так вы и есть…

— Именно. Одна из великих основателей Хогвартса. Хозяйка диадемы, к которой ты имела смелость прикоснуться.

Джинни кинула задумчивый взгляд на артефакт, коснувшись привычным жестом кругляшка жемчужины в ямке между ключицами.

— Это еще что?! — резкий возглас Кандиды раздался слишком громко.

Джинни и не заметила, как та очутилась рядом и цепким взглядом рассматривала её маленькую драгоценность.

— Откуда она у тебя?

Джинни вопросительно посмотрела на неё.

— Обычная безделушка, вам-то какое дело?

Глаза Кандиды задумчиво остановились на ее лице. Бледная кожа словно светилась лунным светом во тьме, наводя на мысль, что перед ней стоял явно не живой человек, как могло показаться вначале. Но тем не менее Джинни с трудом могла бы назвать ее привидением, блеклые тени которых часто видела в стенах замка.

Губы Кандиды сжались, затем же ехидная улыбка слово треснула в их уголках.

— Простая безделушка не пропустила бы тебя к диадеме.

Джинни вновь кинула взгляд на тиару, находившуюся на бархатной шкатулке, словно королева на троне.

— Что вы имеете в виду под словами «не пропустила»?

— Сначала ответь на мой вопрос, девочка.

Джинни тяжело вздохнула, раздумывая, но любопытство в этот момент было гораздо сильнее привычной осторожности, поэтому все же решила ответить:

— Из Египта. Жрец один подарил.

— Жрец, говоришь? — Кандида начала медленного обходить вокруг Джинни. — Они так просто такие вещицы не дарят. Уж я-то знаю.

— Знаете? — удивленно переспросила Джинни.

Кандида подошла к диадеме, взяв ту в руки.

Джинни в очередной раз убедилась, что та не являлась привидением, раз могла брать в руки вещи.

— Чёрный камень, видишь его?

Джинни кивнула.

— Когда-то он выглядел совсем по-другому. Точь-в-точь как твоя жемчужина.

В глазах Джинни отразилось легкое удивление, она вновь внимательнее присмотрелась.

— Но почему…

— Почему он вдруг стал чёрным? — усмехнувшись, спросила Кандида. — Раз уж тебя посчитали достойной носить подобную вещь, расскажу тебе одну историю. Эта диадема, — она указала рукой на украшение, — должна была стать единственной в своём роде. Думаю, ты слышала о ней?

Она вопросительно изогнула бровь.

Джинни задумалась, вспоминая те факты, что слышала от Гермионы.

— Я слышала, что она делала человека, надевшего ее, умнее. Но только… Я думала, она давно утеряна…

Кандида кивнула.

— Она не сделала бы умнее человека, который изначально был непроходимо туп, — она фыркнула. — Но могла прояснить разум тех, кто изначально был настроен на все тонкости мыслительного процесса. Лучший ювелир ковал её из особого сплава, который я получила от гоблинов. Сапфир — камень, что должен придавать спокойствие, мудрость и благоразумие тем, кого диадема посчитала бы достойным носить её.

— Что значит: посчитала бы достойным?

Кандида усмехнулась уголками губ.

— И жемчужина, что служит оберегом диадемы от недостойных, — продолжила она, словно не заметив ее вопрос. — Я получила её во время своего путешествия в Египет, полагаю, так же, как и вы, юная леди.

Джинни вновь коснулась рукой жемчужины на шее.

— И как именно она должна защищать?

— Жемчужина содержит отпечаток моей души, — Когтевран резко нахмурилась. — Но совсем не тот, какой сделал тот негодяй, очернив её!

— Что… Я не понимаю.

Кандида медленно выдохнула, сложив руки на груди.

— Перед тем, как поместить жемчужину на тиару, я заговорила её, используя такое же колдовство, какое я и другие Основатели применили к Распределяющей Шляпе. Не каждый сможет надеть ее. Если бы я посчитала кандидата недостойным, обжигающее заклинание вмиг отбило бы у человека охоту прикасаться к артефакту.

В глазах Джинни отразилось восхищение.

— Это просто… гениально.

— Не то слово, — довольно цокнув, согласилась Кандида. — Но эта самая гениальность немало подвела меня, — в тёмно-карих глазах отразились вековая печаль и сожаление. — Моя дочь, Елена, украла диадему прямо у меня из-под носа. Она была неглупой девочкой, иначе тиара не допустила бы её к себе, даже учитывая то, что она была моим ребёнком. Но Елена была упряма и вспыльчива, это и погубило её. Когда она сбежала, я пыталась уговорить её вернуться. Выслушала целую историю о том, какой плохой была матерью, заставляя её чувствовать себя ничтожеством. Да, признаю, — она высокомерно задрала подбородок, — я была требовательна к ней, но это исходило из лучших побуждений. Дочь Основательницы не могла упасть лицом в грязь. Я же лишь пыталась помочь ей, — голос на секунду дрогнул. Она серьезно посмотрела на Джинни. — В итоге она не выдержала и избавилась от диадемы, спрятав её в дупле дерева. Выбросила, как старый хлам! — голос Кандиды стал жестче. — Спустя много лет ее нашли. Молодой парень с недюжинным умом, но чем-то ужасно темным внутри. Красивый, невероятно обаятельный и хитрый, он стал бы достойным учеником моего факультета, но, как я подозревала, Салазар забрал бы его себе. Знаешь, он был очень похож на него, в какой-то момент мне даже показалось, что они родственники, — она усмехнулась, темные глаза недобро блеснули, а затем добавила, заставив Джинни пораженно отшатнуться. — Его имя — Том Риддл.

На миг Джинни показалось, что она потеряла способность дышать. Само описание парня невольно навело её на мысль о Риддле, но она никак не могла подумать, что была настолько близка к правде.

— Неужели вы допустили его к диадеме?

Кандида кинула на неё пронзительный, словно острие ножа, взгляд.

— Я разговаривала с ним. Пыталась узнать, как он нашел диадему, зачем она ему. Оказывается, ему удалось уболтать привидение моей дочери. Елена рассказала ему о том, где спрятала артефакт своей матери.

— Вы знали? Насчет Елены?

Кандида едко усмехнулась, в глазах же отразилось сожаление.

— Мистер Риддл рассказал мне эту печальную историю. Как я, будучи больной, послала барона за Еленой и как он жестоко расправился с ней. Моя девочка умерла, даже не успев толком познать эту жизнь, — сказала она жестким голосом, пропитанном горечью. — Но ему она доверилась. Моя наивная глупая доченька.

Джинни молчала, не решаясь спрашивать гордо стоявшую перед ней женщину о том, что случилось дальше.

— Я, в отличие от Елены, не спешила доверять ему. Была слишком уверена в силе своего артефакта и сказала, чтобы он не тратил времени, ведь, как бы он ни старался, древняя магия защитит диадему от посторонних. Он пытался узнать, что это за магия, и я рассказала ему о жемчужине.

Джинни вспомнила слова Тома о том, что он уже встречался когда-то с подобной магией.

— Но… Зачем вы рассказали ему о ней?

В глазах Кандиды отразился холод.

— Он обменял эту информацию. Сказал, что если я поведаю ему свою тайну, он расскажет, как именно Елена стала школьным привидением. Уже тогда я поняла, что он был не так прост, как кажется, — она тяжело вздохнула, прежде чем продолжить: — Когда Том понял, что его обаяние не сработает, начал действовать иначе. От былого вежливого мальчика не осталось и следа, он явно не собирался отступать от попытки завладеть моим артефактом. На какое-то время он оставил диадему в дупле дерева. Затем вернулся, сумев вытащить ее заклинанием. Не дрогнув и мускулом, хладнокровно убил подвернувшегося под руку человека, запечатав осколок своей души внутри диадемы.

— Но… Как такое возможно?

Кандида внимательно оглядела лицо Джинни, подошла чуть ближе, продолжая изучать её.

— Когда я увидела тебя сегодня, почувствовала ту же энергетику, что ощущала на протяжении всего того времени, будучи заточенной с осколком души того парня внутри диадемы. Моя гениальная магия сработала против меня, теперь тиары может коснуться только непосредственно владелец крестража. Именно так теперь называется некогда великий артефакт, будучи оскверненный столь тёмной магией.

— К-крестраж?

Когтевран кивнула.

— Каково же было мое удивление, когда простая ученица смогла дотронуться до него. Как? Том ведь очень постарался, чтобы никто, кроме него, не смог взять тиару. Единственное разумное объяснение, что пришло мне на ум, это магия жемчужины. Не знаю, каким образом, но она допустила тебя к диадеме.

Джинни сглотнула.

— Когда вы сказали, что почувствовали ту же энергию, что и от Тома, что вы имели в виду?.. — спросила она, затаив дыхание.

Кандида задумалась, темные глаза прищурились, очерчивая силуэт Джинни.

— Странно, но сейчас я не чувствую от тебя того же. Но когда ты только появилась, я явно увидела отпечаток темной ауры Тома Риддла.

Джинни помолчала, размышляя, стоит ли ей говорить то, что так отчаянно вертелось в этот момент в голове.

— На первом курсе мне попал в руки один дневник. Я писала туда самое сокровенное, а он отвечал мне, давал советы, пытался помочь, — карие глаза её смотрели холодно. — Затем он сказал, что ему тоже нужна будет моя помощь, и я, маленькая наивная дурочка, поверила ему, полностью попав под его влияние. Вы не ошиблись, когда сравнили его с Салазаром Слизерином, ведь именно Том — тот, кто отыскал Тайную комнату и сумел открыть её.

Кандида молчала, внимательно слушая.

— Гарри, мой хороший друг, сумел вовремя остановить его от попытки убить меня, он сам едва не погиб в тот день. Все говорили мне, что самое худшее позади. Но… — голос Джинни дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Каким-то образом часть его так и осталась жить в моем сознании. Жить и мучить изо дня в день, пока я не получила её. — Джинни любовно погладила перламутровый кругляшок. — Она сдерживает его, хоть иногда он и является мне в кошмарах. Но после того, что вы рассказали о диадеме… — её губы задрожали.

К её изумлению, Кандида подошла и положила руки ей на плечи.

— Милое мое дитя, — прошептала она, глядя прямо ей в глаза. — Теперь мне стало все понятно.

Джинни нахмурилась.

— Что вам стало понятно? — спросила она настороженно.

— Крестражи — это очень темная магия, которая издавна считается одной из наиболее опасных, а потому запретных. Переступивший черту никогда не сможет вернуться назад, даже если захочет. Каждый отдельный кусочек начинает жить своей жизнью, но, будучи заточенным в какой-либо оболочке, будет стремиться высвободиться любой ценой. И горе тому, кто случайно попадет под его влияние. Ты, милая девочка, стала его жертвой. — Она ласково погладила её по голове. — Но сумела спастись.

— Я бы не была в этом столь уверена, — усмехнувшись, заметила Джинни.

Кандида улыбнулась. Затем же её лицо вновь обрело привычную холодность.

— Кусочек души Риддла, заточенный в диадеме, не способен воздействовать как привычный крестраж. Том думал, что сделал гениальный ход, воспользовавшись древней магией жемчужины, но он не учел одного. Жемчужина, конечно, защищает крестраж от посторонних, но при этом не дает кусочку возможность покинуть оболочку. На протяжении всех этих лет я слежу за тем, чтобы ему было там как можно хуже. Бедный маленький мальчик, которого обижали в приюте, — она усмехнулась. — Знаешь, дневник — это был лишь первый созданный им крестраж. Диадема же — последний. По крайней мере из тех, что я знаю, — сказала задумчиво. — Поистине безрассудный юноша. Я бы даже сказала, безумный.

Джинни показалось, или на миг в глазах Кандиды проскользнуло восхищение?

— На моей памяти ещё никто не решался расколоть свою душу на столько частей.

Все внутри Джинни вмиг похолодело, в висках начинало пульсировать от столь объемной и неожиданной информации. Столько частей…

— Помимо дневника и диадемы… Есть что-то ещё?

Руки Кандиды сжались.

— Исходя из того, что я увидела в воспоминаниях этого осколка его души, были ещё кольцо, чаша Пенелопы, да хранит Мерлин ее покой, она явно была бы недовольна подобным осквернением ее памяти, собственно, как и я… — Кандида тряхнула головой, гордо вскинув подбородок. — Какое-то кольцо, что принадлежало его предку, и медальон Салазара. И да, ты верно подметила, и мои догадки оказались верны, он действительно оказался кровным потомком Салазара. Таким же умным, безжалостным и непреклонным, если задумал что-то.

— Родственником Салазара Слизерина? Быть не может…

— Может, милое дитя, ещё как может. И осколок, что, судя по всему, попал в тебя, тоже будет стремиться на свободу любым способом.

Джинни раскрыла и закрыла рот, едва не вскрикнув в ужасе.

— Так вот что он все это время хотел от меня…

— Но ты должна помнить, что из вас двоих ты — хозяйка положения, как бы он ни убеждал тебя в обратном. Жемчужина не даст ему пробиться, и Том прекрасно знает это. Он умный мальчик, натыкался на упоминания древних артефактов Египта ещё во времена учебы в школе, хорошо изучив эту тему.

Ее голос стал холоднее, словно прорезанный ледяными иголками.

— Настолько, что даже посчитал себя экспертом. Поэтому, найдя диадему и узнав о жемчужине, посчитал это весьма удачным стечением обстоятельств, — сказала она, ехидно усмехнувшись. — Том решил подтвердить свои знания на практике. И, как видишь, я не даю ему поводов расслабиться. Какой-то юнец вздумал, что обвел вокруг пальца великую Кандиду Когтевран? Как бы ни так!

Глаза её сверкнули огнем.

— Теперь я знаю о нем все и даже больше. Не понимаю, каким чудом, но Мерлин послал мне тебя.

Она тепло посмотрела на Джинни. Подошла ближе, взяв ее за руки.

— Возможно, два кусочка его души почуяли друг друга, находясь здесь. Но как бы он ние пугал тебя, он не столь всесилен, как ему кажется. Поэтому, — добавила она жёстким тоном, — никогда не снимай её. И помни, что именно ты — главная и задаешь правила игры.

Джинни во все глаза смотрела на излучавшую лунный свет женщину перед ней. Холодные руки едва ощутимо, но все же держали ее собственные. Правда, Джинни сейчас было не до размышлений о природе происходящего, столько всего обрушилось на ее голову, когда в сознании четко обозначился главный вопрос.

— Что мне сделать, чтобы навсегда избавиться от него?

Взгляд, которым Кандида посмотрела на неё, совсем не понравился Джинни. Резкий грохот раздался где-то вдалеке, заставив ту обернуться. Ей даже показалось, что она услышала чьи-то голоса.

— Он будет пытаться снова привести тебя сюда, осколки его души будут стремиться к воссоединению во что бы то ни стало.

— И что мне делать?

Кандида улыбнулась, к удивлению Джинни, ласково.

— Египетские жрецы никогда не дают свои дары недостойным. Свет твоей души не даст ему возможность исполнить задуманное. Помни об этом, дитя. А сейчас ступай, лишние уши нам ни к чему. И да, — добавила она напоследок, — лучше не давай другим возможности коснуться диадемы, во избежание серьезных травм. Древняя магия, какой бы она ни была, это не шутки.

— Но… — Джинни и моргнуть не успела, как Кандида исчезла, буквально растворившись в воздухе.

Вновь послышались голоса из другого конца комнаты. Кинув ещё один взгляд на диадему, надежно укрытую от посторонних глаз и рук, Джинни пошла по направлению к выходу.

Малфой и Гарри. Она пришла как раз в тот момент, когда они слились в жарком поцелуе. Руки Гарри шарили по телу Малфой так усиленно, что в какой-то момент Джинни даже захотелось отвернуться. Правда взгляд зацепился за предмет, что вмиг появился и тут же исчез в кармане джинсов Гарри.

«Она доверяет мне…» — всплыли в голове его слова, сказанные в Норе.

И она подала голос. Малфой, как бы Джинни к ней ни относилась, зла она все же не желала, а Гарри… Джинни не хотела видеть его таким, наблюдать за тем, что он пытался вытворить.

Волдеморт искал что-то в Хогвартсе. Точнее, заставил искать Малфой, пригрозив в случае провала убить её отца. Она кричала на Гарри, еле сдерживая слезы, когда в голове Джинни что-то щелкнуло. Волдеморт хотел получить обратно свой крестраж? А Гарри — знает ли он, что уничтожил один из них? Дневник Тома; она видела его, залитого кровью, когда очнулась в Тайной комнате. А та часть, что находилась в ней, стремясь высвободиться на волю… А все остальные… Мерлин, и что теперь ей делать со всем этим?

Джинни тряхнула головой, отгоняя ворох тревожных мыслей. Она подумает об этом потом, когда успокоится и придет в себя. Потом…

— Эй, мисс Уизли, — знакомый голос прозвучал возле её уха, чья-то рука помахала перед глазами.

Джинни повернула голову.

— Привет, Забини, — сказала она голосом, лишенным эмоций.

— Что с тобой? — спросил тот встревоженно.

Джинни посмотрела прямо в глаза Блейзу. Никто, кроме него, за весь день не задал ей подобный вопрос, только сейчас ей пришла в голову эта мысль. Друзья привыкли видеть её в подобном настроении, поэтому не стремились залезть в душу, за что отчасти она была им благодарна.

— Я… — она всерьез разозлилась на себя, когда заметила, как дрогнул голос. — Прости, мне надо идти, — сказав это, она быстрым шагом удалилась прочь.

Блейз удивленно смотрел ей вслед, размышляя над тем, стоило ли догнать её или же оставить пока в покое.

— Да что с вами сегодня происходит? — спросил он у Аделин, которая, в отличие от Уизли, весь день была как на иголках, все время порываясь куда-то уйти, но вовремя одергивая себя.

— Тетя Рики ничего тебе не рассказывала? — в какой-то момент резко спросила она в перерыве между уроками.

— В ваши женские секреты она меня не посвящала, не волнуйся. Знаю лишь, что она окончательно вылечила тебя.

Аделин лишь кивнула и больше ничего не сказала. К вечеру того же дня она опять пребывала словно в лихорадке, напряженно о чем-то размышляя.

— Слушай, Блейз, — сказала, резко обернувшись к нему. — Уизли, она же доверяет тебе?

Блейз удивленно взглянул на подругу.

— Ну, ты же занимался с ней ментальной магией, возможно, она что-то рассказала тебе? Не просто же так она взялась за это.

— К чему ты ведешь, Лин?

Та передернула плечами, в волнении закусив губу, затем, словно приказав себе успокоиться, села рядом с ним на диван, заглянув в глаза.

— Ты не мог бы узнать у неё, — она приблизилась, понизив голос. — Что она делала в Выручай-комнате сегодня утром?

— Уизли была в Выручай-комнате? Той самой, где в прошлом году…

— Да, именно так, — она кивнула.

— А ты откуда знаешь?

— Я встретила её там, когда… Когда была занята делом. Она явно знает что-то…

В голове Блейза всплыло взволнованное лицо Джинни.

— А с чего ты взяла, что она мне все это расскажет? — усмехнувшись, спросил он. — Хочешь, чтобы я раздобыл для тебя информацию, воспользовавшись тем хрупким доверием, что с таким трудом удалось выстроить? Уизли не дура, Аделин. Кажется, она и под угрозой смерти ничего не расскажет. Тем более мне.

Аделин опустила голову, уставившись взглядом на свои руки.

— Да, ты прав, она ни за что не расколется, — пробормотала она себе под нос. — Но попробовать стоило.

Она встала, все так же глядя куда-то вниз.

— И куда ты собралась на ночь глядя?

Аделин махнула рукой.

— Скоро вернусь.

Блейз тяжело вздохнул, наблюдая за тем, как Аделин, обойдя пару студентов, вышла за пределы гостиной. Выждав какое-то время, сам решил пройтись, чтобы освежить голову.

Малфой и Уизли — что произошло между ними в Выручай-комнате? О чем так усиленно размышляла Джинни и хотела узнать Аделин? Почему Малфой так упорно скрывает от него задание, что дал ей Волдеморт, не давая возможности помочь ей? Да и мама оказалась не слишком сговорчивой после того, как у них погостила его подруга.

Астрономическая башня встретила его холодным вихрем, обжигая щеки. Да уж, климат Англии сильно отличался от его родной Италии. В Сицилии снег давно растаял, пока окрестности Хогвартса были все еще надежно укутаны плотным белоснежным одеялом, а не той лёгкой накидкой, что укрыла родную виллу в новогодние праздники.

Блейз вздохнул полной грудью холодный воздух. Он любил приходить сюда, чтобы отвлечься и отдохнуть от суеты школьной жизни, подумать в тишине, наблюдая за раскинувшимся с высоты пейзажем. Вспомнил, как привёл сюда Джинни, впервые увидев столь искреннюю радость на ее лице, когда отдал ей жемчужину. Забини вздохнул. Все женщины в его жизни, к которым он был неравнодушен, имели поистине непростой характер. Начиная с матери, Аделин и заканчивая Уизли.

Холодный ветер обдал морозом пальцы, что сжали колья ограды. Неизвестно, сколько он простоял бы здесь, если бы не услышал шаги позади.

Он обернулся, заметив человека, о котором думал совсем недавно. Джинни, вытирая глаза рукавом мантии, шла по каменным плитам. Замедлив шаг, подняла голову и вздрогнула, заметив его.

— З-забини?

— Давно не виделись, Уизли, — мягко улыбнувшись, сказал он, подметив красноту под карими глазами.

Мерлин, она плакала? Блейз видел её слезы лишь однажды — и то после того, как та очнулась от кошмара. Если уж Уизли плакала, то произошло что-то действительно серьезное. Эта мысль отозвалась тревогой.

— Что случилось? — спросил, сделав шаг к ней.

Джинни помотала головой, тяжело вздохнув и с силой закусив губу. Отвела взгляд и, резко развернувшись, направилась к лестнице. Но Блейз быстрым шагом догнал её, притормозив за локоть.

Джинни резко тряхнула рукой, пытаясь сбросить его руку. Забини не поддался, мягко, но настойчиво удерживая ее.

— Почему ты плачешь? — спросил тихо.

Она судорожно выдохнула.

— Тебе какое дело до этого, Забини?! — огрызнулась она, отвернув в сторону голову.

— Это из-за того, что случилось в Выручай-комнате?

При этих словах в карих глазах, посмотревших на него, зажглись искры.

— Откуда ты знаешь про Выручай-комнату?

— Аделин намекнула, что вы случайно столкнулись там недавно.

Уголки губ Джинни дернулись в слабой усмешке, что в тот же миг скисла. Все её лицо помрачнело.

— Забини, ради Мерлина, я сейчас не настроена на разговоры, — сказала она едва слышно.

Слезы начали заполнять её глаза, когда Джинни, мягко высвободив руку, снова развернулась к лестнице.

— Ты не можешь все время держать все в себе, Джинни. Разве то, что ты угодила в лазарет с сильнейшим истощением, ничему тебя не научило?

Джинни замерла, тонкие плечи напряглись.

— Я не позволю себе проявить слабость перед кем бы то ни было! — сказала она упрямо, затем резко развернулась к нему. — Никогда!

Блейз окинул взглядом её красивое бледное лицо с горящими огнём и болью карими глазами. Губы, сжатые в тонкую полоску, россыпь веснушек на щеках с дорожками слез.

— Выплеснуть накопившиеся эмоции — это не слабость, — сказал он мягким тоном. — Это то, что позволит тебе и дальше быть сильной. Но если будешь держать в себе, сделаешь только хуже и в итоге сломаешься. Поверь моему опыту.

Джинни острым, словно лезвие ножа, взглядом посмотрела на него, губы ее дрогнули.

— А если я уже, — прошептала она, всхлипнув. — Если я уже сломалась?

Слезы хлынули из её глаз, но Джинни, казалось, уже не обращала на них внимания. Блейз замер, боясь спугнуть её, лишь внимательно слушая. Она повернула голову в сторону пейзажа за оградой башни.

— Я устала все время бороться, у меня нет сил искать новые способы, чтобы убить То… Чудовище внутри меня, — её голос дрогнул. — Мерлин, почему одна досадная ошибка обернулась… Я даже не могу никому рассказать об этом. Никто не способен понять, как же все это паршиво!

Она с силой топнула ногой по каменной плитке.

— Ты можешь рассказать мне, Джинни.

Она лишь покачала головой.

— Не доверяешь мне?

Джинни кисло усмехнулась.

— Я никому не доверяю, Забини. Даже себе. Тем более себе. Но ты, — она сжала руки и посмотрела на него, — я благодарна тебе за все, что случилось. Никогда бы не подумала, — она вновь всхлипнула, спрятав лицо в ладонях. — Мерлин, как же я устала. Устала… — прошептала едва слышно.

Рыдания начали сотрясать её тело. Блейз не смог стоять в стороне и, поддавшись мимолетному порыву, подошел вплотную к Джинни, заключив её в объятья. К его удивлению, она не оттолкнула, лишь слегка вздрогнула, а потом ещё сильнее затряслась, прижавшись к его груди. Она плакала так, словно выплескивала всю боль, копившуюся в закромах ее души годами. Усталость, бессилие и отчаяние заполнили все ее существо и, почувствовав, что их выпустили на свободу, проявили себя во всю свою мощь.

— Все будет хорошо, Джинни, — тихо сказал Блейз, успокаивающе поглаживая её по волосам.

При этих словах она словно вся сжалась, став ещё меньше.

— Как бы ни было тяжело сейчас, мы обязательно найдем выход.

Джинни резко отпрянула.

— Мы? — голос прорезал тишину резким звуком.

— В своей жизни мне тоже приходилось сталкиваться с, так сказать, — он задумался, подбирая слова, — темной стороной моей души. Это случилось, когда я был совсем маленьким ребенком. И поверь, тогда мне действительно казалось, что это никогда не закончится.

Джинни покачала головой.

— Мне кажется, мы говорим о разных вещах, Забини.

— А мне кажется, тебе следует дослушать.

Джинни неуверенно посмотрела на него, размышляя о чем-то. Затем все же кивнула.

— И как ты справился? Ментальная магия?

— Все не так просто. Моя мать оказалась достаточно сведущей в этих вопросах женщиной, она все время была рядом и помогала мне. Понимаешь? Я был не один на пути к исцелению, мама все время была со мной, не позволяя свернуть с пути. А теперь я хочу помочь тебе в этом.

— Но, — заплаканные глаза посмотрели с непониманием. — Зачем тебе это все? Я правда не понимаю, с чего вдруг ты стал так добр ко мне в этом году?

— Уверена, что только в этом? — с улыбкой спросил Забини. — Думаешь, кто сбил с дороги Паркинсон и Нотта, когда ты и этот дурачок Долгопупс пытались сбежать от Амбридж? А когда ты попадалась Аделин после комендантского часа, кто просил её не сдавать тебя?

— Не может быть! Забини, ты…

Блейз тяжело выдохнул, собираясь с мыслями. Воздух словно завибрировал от напряжения, когда он вновь серьезным взглядом посмотрел на девушку, стоявшую сейчас прямо напротив него.

Джинни же замерла, чувствуя, что он хочет сказать ей что-то чрезвычайно важное.

— Я давно влюблен в тебя, Джинни Уизли. И буду последним человеком, что пожелает тебе зла. Веришь ты или нет, но это будет так.

Та пораженно отшатнулась, замотала головой, издав нервный смешок, затем вновь покачала головой, пытаясь осознать сказанное. Блейз все это время внимательно наблюдал за ней.

— И да, тебя это ни к чему не обязывает, — твердым голосом добавил Забини. — Лишь позволь мне помочь тебе, — он провёл рукой по её щеке, отводя рыжую прядку от лица. — Ты не должна бороться с этим одна. Ты не одна, Джинни.

Слезы вновь потекли по её щекам.

— Не думала, что услышу подобные слова от слизеринца, — усмехнувшись, заметила она.

— А мы вообще народ непредсказуемый, — улыбнулся Блейз.

Джинни фыркнула. Забини вытащил из кармана платок и протянул ей.

— И что теперь мне делать? — спросила она, вытерев слезы и сумев наконец успокоиться.

Впервые за столько времени ей действительно хотя бы на мгновение, но стало легче. Когда она в последний раз плакала при ком-то? Джинни не могла припомнить подобного, она в принципе редко плакала, считая, что если даст слабину, то окончательно развалится. Сейчас же словно тяжёлый камень упал с души.

— Жить и радоваться, Джинни.

Та едко усмехнулась, затем, не выдержав, горько рассмеялась. Жить и радоваться, держа в голове то, что она узнала сегодня? Ну да, это действительно прекрасный повод для радости.

— Ну а если серьезно, — продолжил Блейз, — мы продолжим практиковаться в ментальной магии.

— Какой круг проблем она поможет решить?

— Как минимум поможет облегчить ментальные проблемы, усилить контроль эмоций. Магические выбросы, теневые стороны души, с которыми зачастую непросто справиться, особенно если в роду из поколения в поколение передаются определенной силы дары, будь то прорицания или… — он осекся, но тут же добавил: — Что-то гораздо более серьезное.

В глазах Джинни засияли огонек любопытства и лёгкий отблеск надежды.

— Но я не смогу рассказать тебе всего о своей проблеме. По большей части, смогу описать только на уровне ощущений.

Блейз кивнул.

— На первых порах этого будет достаточно.

* * *

Гарри сидел в гостиной башни Гриффиндор, напряжённо ожидая кого-то. Карта Мародеров была раскрыта перед его глазами, точка с именем Аделин Малфой находилась в данный момент в Подземелье. Как только она пойдет на восьмой этаж, он непременно последует за ней, но до этого Гарри очень надеялся успеть поговорить с Джинни.

Точка с ее именем блуждала по коридорам Хогвартса, никак не желая повернуть в сторону родной гостиной. Гарри тяжело вздохнул, напряженно потерев переносицу. Задание, что дал ему Дамблдор во время одного из уроков, вещь, что искала Малфой. Все это страшно напрягало и не давало покоя. Ему необходимо было разговорить профессора Слизнорта в целях узнать информацию о крестражах. Зачем Том Риддл хотел узнать об этом у него, а затем как именно решил воспользоваться полученной информацией?

Точка с именем Аделин покинула гостиную Слизерин и метнулась к лестницам вверх. Гарри догадывался, куда она пошла. И к его великой досаде, Джинни вовсе не собиралась возвращаться. Решив отложить разговор с ней на потом, Гарри, прихватив мантию-невидимку, двинулся по коротким путям на восьмой этаж. Кольцо, что он отобрал у Малфой, лежало у него в кармане.

Аделин остановилась возле каменной стены, осматриваясь по сторонам. Замерев, она прислушалась. В способности Поттера оказываться в нужное время и в нужном месте она не сомневалась. Как и в том, что при первой же возможности он кинется искать диадему. Надежду давало только то, что он не знал конкретно, что ей было нужно. Закрыв глаза, она молча прошла три раза туда-сюда, представляя нужное место. Дверь с тяжёлой ручкой появилась в стене, впуская её внутрь.

— Что-то ты долго, Малфой, — издевательский голос встретил её на пороге. — Я уж думал, не придёшь.

— Пришел вернуть то, что украл? — сложив руки на груди, спросила Аделин.

Гарри вытащил из кармана перстень, излучавший синее сияние.

— Будет гораздо удобнее, если ты скажешь мне, что именно искать, — сказал он, ехидно улыбнувшись.

— Конечно, как раз для этого сюда и пришла, — фыркнула Аделин и оглянулась вокруг.

Помещение было поистине огромным, с множеством вещей, и где среди них была диадема, она не имела и малейшего понятия.

— Ты же любишь соревнования, Поттер, — решив не терять больше времени, пошла на уловку Аделин.

Она прекрасно знала, как легко было взять его на слабо. Как же часто она пользовалась этим раньше, когда считала, что искренне его ненавидит.

Глаза Гарри сверкнули азартным огнем.

— Кто первый найдет, того и приз?

Они посмотрели друг другу в глаза. Взгляды скрестились, словно острые клинки, ведь оба понимали, что игра вряд ли будет честной. Аделин кивнула.

— Ну тогда разделимся. Не шибко интересно будет, если ты пойдешь за мной по пятам, надеясь на свою колечко. — Гарри подбросил перстень в воздухе.

— Знаешь, сегодня скорее ты будешь слепо на него надеяться, — с уверенностью в голосе заявила Аделин. — Я, в отличие от тебя, знаю за чем пришла, — сказав это, она гордо вздернула подбородок и зашла в один из импровизированных коридоров, сооружённый грудами хлама.

Аделин надеялась применить манящие чары, наложенные невербально, надеялась, что диадема откликнется на них. Правда, нужно было сделать это незаметно от Поттера, а также суметь улизнуть из его цепких лап. Она видела знакомый решительный огонек, что отразился в его глазах, когда он принял пари.

Она проходила мимо кучек книг, ржавых клеток, старых котлов и всякого мусора, пыльных штор и мебели, невербально призывая диадему. К ее досаде, пока ничего не происходило. Она слышала где-то в другой стороне комнаты неспешные шаги Гарри. Интересно, а знал ли он, как именно работает ее артефакт? Учитывая то, с какой уверенность он посмотрел на кольцо, он либо был слишком самоуверен, что ничуть не удивило бы Малфой, либо… Либо он что-то знал. Конечно, всезнайка Грейнджер наверняка постаралась раздобыть информацию для любимого Золотого мальчика. Аделин фыркнула, заставив себя вернуться мыслями к исходной проблеме.

Вдруг что-то завибрировало в воздухе, заставив ее настороженно замереть. Диадема, словно рыба в воде, плыла по воздуху. Вот она! Аделин даже ахнула от неожиданности. Неужели она нашла ее? Неужели она сможет спасти отца?

Аделин вскинула в воздух руку, чтобы поймать драгоценную вещь. Диадема четко попала в правую ладошку. Громкий крик прорезал пыльную тишину комнаты.

Гарри вмиг насторожился и тут же кинулся к месту, где предположительно была Малфой.

Аделин рефлекторно перекинула ободок тиары в левую, так недавно зажившую ладонь, отчего вскрикнула ещё громче, резко откинув от себя диадему. Та ударилась о холодный пол и откатилась в сторону, когда она замычала от столь резкой обжигающей боли в обеих ладонях. Словно только что засунула руки в огонь, подержав их там какое-то время, настолько ей было больно. Колени подогнулись, она попыталась приложить руки к холодной поверхности пола, но стало только хуже. Заскулив, она скорчилась, не зная, куда деть руки. Мир слегка пошатнулся, когда она стукнулась головой о каменные плиты.

— Малфой, что ты… Аделин! — послышался голос неподалеку, затем топот шагов и тяжёлое дыхание у ее лица. Взволнованное лицо Гарри оказалось прямо перед ней. — Что случилось? — он оглядел ее лицо. — Что?

— Руки-и-и, — прохрипела Малфой. — Они в огне.

Гарри перевел взгляд на ее ладони и сглотнул, в ужасе расширив глаза.

— Потуши их! Потуши! — закричала Аделин, до крови закусывая губы от боли.

Слезы брызнули из глаз, когда она попыталась сделать движение ладонями.

— Не шевелись. Да не шевелись, говорю тебе, Малфой! — взволнованный голос Гарри крючками удерживал Аделин в реальности. — Сейчас, потерпи немного.

Боль все еще продолжала сжигать ее изнутри. Предметы расплывались перед глазами, как и силуэт засуетившегося Поттера.

— Сложи руки на живот. Слышишь? Я боюсь задеть их.

Аделин с великим трудом сложила горящие ладони, как и попросил Гарри. Все ее лицо скривилось. Ощущение чьих-то рук под спиной и коленями, лёгкое дуновение, и что-то оторвало ее от холодного пола.

— Держись, Аделин.

Быстрые шаги отдавались в ушах громким гулом. Казалось, он нес ее целую вечность, а в какой-то момент вообще было ощущение, что они вместе летят куда-то в непроглядную темноту, где единственными яркими пятнами были ее горящие в огне руки.

— Поттер, что случилось? — взволнованный голос мадам Помфри вернул ее в реальность.

Аделин с трудом разлепила веки, белые стены расплывались перед глазами, будто бы она витала где-то в облаках.

— Ее руки. Она говорила, что они горят.

— Кладите ее сюда.

Аделин почувствовала, как ее опустили на мягкую поверхность кровати.

— Мерлин милосердный, — ахнула мадам Помфри, когда аккуратно развернула ее ладони. — Чем она могла так обжечься?

Гарри ничего не ответил. Мадам Помфри начала махать волшебной палочкой над ее руками. Разноцветные лучи мелькали перед глазами, словно яркий калейдоскоп. Затем к ее губам поднесли что-то.

— Выпейте это, мисс Малфой, — послышался у уха мягкий голос. — Вам необходим хороший сон для восстановления.

Аделин послушно выпила содержимое флакона. Сколько раз она делала это совсем недавно и теперь вновь вернулась в стены лазарета. Тьма заполнила все вокруг, унося ее куда-то далеко-далеко.

Аделин открыла глаза, щурясь от лучей заходящего солнца. Она подняла вверх руки, рассматривая ладони. Следы ожогов остались на ней, но выглядело это далеко не так страшно, чем было тогда… Аделин приподнялась на кровати, оглядываясь по сторонам.

— Проснулась, спящая красавица? — бархатистый голос Блейза и его теплая улыбка заставили ее слабо улыбнуться.

Взгляд зацепил силуэт поблизости, остановившись на ещё одном посетителе. Джинни Уизли подошла к ее кровати, коснувшись спинки стула, на котором сидел Блейз.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она холодным тоном, но в карих глазах Аделин заметила волнение.

«Уизли волнуется за меня? Мерлин, до чего мы дожили…»

Малфой тряхнула головой.

— Кажется, уже лучше.

Джинни рвано выдохнула, резко взглянув в сторону. В карих глазах мелькнуло осуждение, когда она посмотрела на кого-то. Аделин повернула голову. Гарри, стоя поодаль от ее кровати, опираясь рукой на ширму, напряжённо смотрел на нее.

— Поттера вчера еле выгнали отсюда. Он принес тебя сюда, ты помнишь? — спросил Забини.

Аделин неуверенно кивнула.

— Не хочешь рассказать, что случилось? — приподняв бровь, продолжил Блейз. — В версию Поттера о том, что он нашел тебя лежащей на полу в коридоре, я не сильно верю, — добавил он, нахмурившись.

Гарри тяжело вздохнул, отвернувшись к окну.

— Я сама виновата, Блейз. Точнее, — она сделала паузу, обдумывая ответ. — Это была случайность.

— Значит так, ребятки, — понизив голос, проговорил Блейз. — Вы все, — он обвел взглядом Джинни и Гарри, остановившись в итоге на Малфой, — явно что-то скрываете. Я уважаю твою самостоятельность и независимость, Лин, — его глаза сощурились, голос стал ниже. — Но мне совсем не нравится, что каждый грёбаный раз дело заканчивается лазаретом. А вы двое, — обратился он уже к Джинни и Гарри, кинув недовольный взгляд на последнего, — вечно оказываетесь рядом. Особенно ты, — карие глаза сощурились, когда он вновь обратился к Поттеру. — Поэтому спрашиваю ещё раз, Аделин, что происходит?

Малфой тяжело выдохнула, уткнувшись взглядом в ладони.

— Я выполняю важное задание, ты знаешь это. Большего, прости, сказать не могу, — проговорила она тихим голосом.

— Если бы я знал, что ты ищешь, то мог бы…

— Я не хочу, — Аделин подняла глаза на него. — Впутывать в это ещё и тебя! Пойми, Забини, это тебя не касается.

— Не касается, значит, — подозрительно спокойным голосом протянул тот. — А то, что ты лежишь тут с обожженными гоблин пойми какой дрянью руками, меня тоже не касается? И до этого, когда ты едва коньки не отбросила, тоже?

— Блейз, — зашипела Аделин.

— Что Блейз? Мне ожидать, что тебя принесут мертвой в следующий раз?

— Забини! — Джинни возмущенно посмотрела на нахмурившегося Блейза. — Прекрати сейчас же!

Блейз тяжело вздохнул, продолжая сверлить Аделин взглядом.

— Джинни права, — неожиданно для всех в разговор вступил Гарри. — Ей и так досталось, Забини, сейчас не время для нотаций.

— С тобой у меня вообще будет отдельный разговор…

— Не будет, — уверенно заявила Джинни. — Достаточно уже того, что ты едва не выбил ему глаз вчера!

Малфой удивлённо ахнула, внимательно присмотревшись к глазам Поттера.

— Я понимаю, что ты переживаешь за Малфой, но возьми уже себя в руки, Забини!

— Блейз...

Аделин подвинулась к краю, желая взять его за руку, но как только коснулась смуглой ладони, тут же заскулила.

Забини и Джинни встревоженно посмотрели на нее.

— Прости, я не хотела заставлять тебя волноваться. Но если расскажу обо всем, могу подвергнуть опасности уже тебя. А я не допущу этого ни в коем случае!

В голубых глазах отразилась решительность, зажглась ярким ночным факелом, губы упрямо сжались.

Блейз покачал головой, зная это упрямое выражение, которое столько раз замечал на ее лице в моменты принятия решений. Если эта девчонка задумала что-то, то не отступится, что порой дико раздражало его, но в то же время вызывало невольное уважение.

— Я пойду поговорю с мадам Помфри, узнаю, сколько ещё тебя тут будут держать, — он встал со стула, отодвинув тот в сторону. — Тебе нужно что-нибудь принести?

Аделин покачала головой.

— Пока ничего не надо. Спасибо.

Блейз кивнул.

— Она ушла в Большой зал, если ты не забыл, Забини, — подала голос Джинни, когда тот двинулся вглубь лазарета, в сторону комнаты целительницы. — Сейчас как раз время ужина.

Забини развернулся.

— Ты пойдешь со мной или еще останешься?

Джинни с подозрением посмотрела на Гарри. Столкнувшись с его прямым взглядом, спустя несколько мгновений все же отвела глаза и повернулась к Аделин.

— Думаю, сейчас мне тут делать нечего. Выздоравливай, Малфой.

Аделин слабо усмехнулась.

— Спасибо, Уизли, — сказала она без капли ехидства в голосе.

Когда их шаги затихли в глубине каменного коридора, Аделин развернулась к Гарри.

— Ты не пойдешь ужинать? — спросила та, пытаясь подавить вмиг возникшую неловкость в голосе.

На губах Гарри змеёй расползлась усмешка.

— Это все, что ты хотела спросить у меня, Малфой?

Аделин выдохнула, на секунду прикрыв глаза.

— Ты видел это? — в голубых глазах отразилась тревога.

— Если ты о дряни, что изуродовала твои руки, нет. Ты так кричала, что я не успел сообразить посмотреть, что же такое стало причиной… — Гарри недовольно тряхнул головой. В зеленых глазах отразилась усталость. — Только, что бы ты там ни задумала сейчас, не надейся снова найти эту штуку.

Аделин вскинула голову.

— Это ещё почему? — спросила она настороженно. Неужели он смог…

— Ты, видимо, совсем дура, Малфой, раз спрашиваешь такое после подобного, — он кинул взгляд на ее руки, затем тяжело вздохнул. — Перстень больше не светится.

— Что?

— Я ходил в Выручай-комнату сегодня. Там, где мы искали, твое колечко больше не светится.

— Но… Почему? Я же не… — в голубых глазах отразилось отчаяние. — Или ты…

— Нет, Аделин. Я хотел бы, но не успел. Что бы это ни было, оно пропало из той комнаты.

Тишина повисла серебряной паутинкой, искрившийся в последних лучиках солнца. Шестерёнки вертелись в голове Аделин: воспоминание о роскошной тиаре, что так больно обожгла руки, топот шагов и крики Гарри. Кроме него, о поисках знала только… Уизли.

— Джинни… — озвучил Гарри ее мысль.

* * *

Джинни шла в Большой зал по правую руку от Забини. Вчера, когда оба возвращались с Астрономической башни, они услышали разговор двух девочек. Те возбуждённо шептались о том, что видели, как Поттер сломя голову бежал, неся на руках Аделин Малфой, и та вроде как что-то кричала, прижимая к себе руки. Куда и зачем он ее нес, они не сказали, но по тому, как Забини быстро рванул в сторону Больничного крыла, долго гадать не пришлось.

— Мерлин, эта девчонка, — устало выдохнул он, когда они оба дошли до белоснежной арки лазарета, затем настороженно посмотрел на Джинни. — Ты решила лично убедиться, что Аделин в очередной раз влипла в неприятности?

— Мне не нравится, что Гарри замешан в этом.

Блейз фыркнул.

— Нет, Забини, — заметив его подозрительный взгляд, добавила она. — Не по той причине, что ты мог подумать. В данном случае я, — она усмехнулась, словно не веря своим словам, — на стороне твоей драгоценной Малфой.

Они вошли внутрь. Малфой лежала на одной из кроватей, пока мадам Помфри колдовала над ее руками, окутывая их радужным вихрем лучей из волшебной палочки. Гарри стоял поодаль, сложив руки на груди, так прямо, словно это была статуя, а не живой человек. С тревогой, застывшей каменной маской на его лице, он наблюдал за действиями целительницы.

— Забини, что ты… — не успела Джинни среагировать, как Блейз, быстрым шагом сократив расстояние, буквально налетел на Гарри, с силой зарядив тому в глаз.

— Я предупреждал тебя!

Джинни ещё никогда не видела, чтобы он так выходил из себя. Не успел Гарри опомниться, как Блейз схватил его за ворот свитера:

— Предупреждал, что если с ней хоть что-то случится, то я…

Джинни тут же подбежала к сцепившимся парням.

— Забини, что ты делаешь? — она вцепилась в рукав мантии Блейза, сделав слабую попытку разнять их.

— Уизли, лучше отойди…

— Мистер Забини, прекратите немедленно! — возмущенный возглас мадам Помфри заставил всех троих обернуться. — Немедленно! — яростно зашипела она. — Мистер Забини, отпустите мистера Поттера, или я позову директора! Мерлин милосердный, что с вашим глазом, Поттер?

Охая и ахая, мадам Помфри подбежала к Гарри, вмиг залечив начавший опухать глаз, предотвратив возникновение синяка. Затем, преодолевая немалое сопротивление со стороны Гарри, выпроводила всех троих вон из лазарета.

— Сегодня мисс Малфой нужен покой, поэтому если хотите навестить ее, приходите завтра. И не вздумайте снова устраивать разборки! — сказала она, прежде чем захлопнуть перед ними двери.

— Гарри…

— Не сейчас, Джинни, — оборвал ее тот и, резко развернувшись, быстрым шагом ушел прочь.

— Он как всегда очень любезен, — с усмешкой прокомментировал Блейз.

Джинни метнула в него острый взгляд.

— Обязательно было устраивать это сейчас? — зашипела она возмущённо. — Нашел время, чтобы подраться!

— Успокойся, Уизли, это наше с ним дело, — спокойно ответил Блейз. — Он получил по заслугам.

Джинни раскрыла рот, чтобы вновь возмутиться, но тут же закрыла его, вспомнив слова Гарри.

На следующее утро, едва встало солнце, она наведалась в Выручай-комнату. Прислушиваясь к внутренним ощущениям, нашла диадему, что закатилась под пыльный поломанный ящик со стеклянными флаконами.

— Мне нужна комната, где ее никто не найдет, кроме меня, — прошептала Джинни, когда вновь оказалась перед каменной стеной одного из коридоров восьмого этажа. — Никто, кроме меня, — повторила она мысленно.

Перед глазами возникла новая дверь. Серая, сливавшаяся со стеной так, что издалека ее едва можно было бы различить. Джинни оглядела ее на предмет наличия ручки. Не найдя ее, приложила ладонь к холодной поверхности, когда глаза на миг ослепила золотистая вспышка.

— Пароль, — прочитала Джинни слова, что появились на двери, сияя золотыми буквами, и задумалась. — Золотые светлячки, — произнесла она едва слышно.

Ничего не произошло.

Джинни вытащила из кармана волшебную палочку, коснувшись ею надписи и вновь произнеся пароль. Буквы на несколько секунд замелькали, меняя расположение. Дверь со скрипом открылась, впуская ее внутрь темного прохладного помещения. Джинни выдохнула, когда дверь закрылась и исчезла за ее спиной. По крайней мере, насчёт диадемы она пока могла быть спокойна.

На удивление, Том затих после ее разговора с Кандидой. Несколько ночей она с изумлением отмечала, что ей не снились привычные кошмары, не приходилось вновь бороться с ним, просыпаясь в холодном поту. Что это было? Занятия менталистикой начали давать свои плоды, или же ей стоило ожидать чего-то грандиозного? Она до сих пор не могла до конца осознать, что фактически являлась носителем осколка чужой души. Души самого темного волшебника всех времён и народов, что только усугубляло ситуацию.

Джинни выдохнула, пытаясь прийти в себя от вновь настигнувших мыслей. То, что Забини согласился и дальше помогать ей, внушало искорки надежды. Слабой, будто бы неживой, словно привидение, которое являлось лишь отпечатком чьей-то жизни, но столь необходимой ей сейчас, чтобы хотя бы создать иллюзию того, что она контролировала ситуацию. Хотя по факту она совершенно не знала, что ей делать. Кандида, когда она попыталась вновь заговорить с ней этим утром, не вышла на связь.

«Всегда помни, кто хозяин положения, девочка», — единственные слова, что птицей пролетели в сознании Джинни, когда она в последний раз коснулась диадемы, прежде чем покинуть свой тайник.

* * *

Март наступил незаметно, принеся за собой первые дуновения весеннего ветерка и лужи от подтаявшего на узких тропинках снега. Аделин пробыла в лазарете около двух недель, в течение которых к ней периодически, хоть и не каждый день, как это было в первый раз, заходил Забини, принося домашние задания и фрукты. Аделин с великим трудом уговорила мадам Помфри не волновать лишний раз ее мать, в чем, как ни странно, помог профессор Снейп. Тот заверил целительницу, что позаботится обо всем самостоятельно.

— Я так полагаю, вы преуспели в своих поисках, — сказал он, когда за мадам Помфри закрылась дверь ее комнаты. Снейп взмахнул палочкой, как предполагала Аделин, наложив заклинание, чтобы их разговор никто не услышал.

Малфой кивнула. Оглянувшись по сторонам, она удостоверилась, что в лазарете кроме нее и профессора больше никого не было.

— Я нашла то, что меня просили. Но, как видите, — она показала ему ладони, — не смогла коснуться. Вы знаете, как можно решить эту проблему?

Лицо Снейпа все так же оставалось каменной маской, не пропускавшей ни одной лишней эмоции. Проницательный взгляд черных глаз, казалось, пронзал ее насквозь.

— Судя по всему, мы имеем дело с очень темной магией, учитывая также то, что происходило при настройке артефакта. Я подумаю, что можно сделать.

В голубых глазах лучиками засветилась надежда.

— А пока выздоравливайте, мисс Малфой, — едкая усмешка дернула уголки губ Снейпа, когда он добавил: — И не давайте мистеру Поттеру лишний повод для беспокойства. Полагаю, ему каким-то образом стало известно о ваших поисках.

— Да я не… — Аделин напряжённо выдохнула. — Он следил за мной!

— Несомненно, — холодно сказал профессор. — Я думаю, вы понимаете, что пока не стоит лишний раз давать ему повод, — в голосе послышались насмешливые нотки, — следить за вами.

Аделин не стала говорить о том, что даже если бы и захотела, понятия не имела, где искать диадему. Можно было, конечно, вновь проверить ту комнату с хламом, ведь она не знала, насколько можно было верить Поттеру после того, как тот украл ее кольцо. Единственную ее возможность возобновить поиски, что он так нагло отнял у нее. Но сейчас больше всего тревожило даже не это. Если Гарри не врал, и их предположения насчёт Уизли были верны… То каким образом та могла перепрятать диадему? Аделин никогда не забудет ту страшную боль, что испытала, когда прикоснулась к ней. Как будто обе ее руки засунули в пламя костра, в самую жаркую его часть, заставив ее биться в агонии.

Уизли пару раз приходила к ней вместе с Забини. Аделин очень хотелось спросить, что происходило между этими двумя, но при взгляде на эту рыжую ледяную статую язык будто бы сам отнимался. Зачем та приходила к ней, когда они даже не могли назвать себя хорошими знакомыми? Как смогла перепрятать чёртову диадему? И действительно ли в этом была замешана она и если да, то почему, как, откуда она могла знать?

Мадам Помфри согласилась выписать Аделин при том условии, что та будет периодически заходить на осмотр. Ладони, хоть и очень медленно, но начали заживать, переставая доставлять мучительную боль при прикосновении. Покинув стены медицинского крыла, Малфой отправилась в Выручай-комнату. Тщательно обыскав место, где она тогда поймала диадему, действительно ничего не обнаружила. От злости и досады она запустила заклинанием в ближайшую горку из вещей, заставив те с громким звуком разлететься в разные стороны.

Пока профессор Снейп искал способ прикоснуться к диадеме, она могла попробовать каким-то образом разговорить Уизли. Аделин невольно рассмеялась от этой мысли. Задача казалась невыполнимой, но она не собиралась сдаваться. Только не сейчас, когда она настолько приблизилась к цели своих поисков! Мысль об отце закралась в голову, кольнув сознание тысячей иголок. Аделин сжала кулаки.

Несколько раз в неделю она, как и обещала, заходила на осмотр к мадам Помфри. Слух о ее необычном ранении разнёсся по всей школе, как и то, кто именно доставил ее в Больничное крыло. Ещё после того, как Панси при всех сказала о ее влюбленности в Поттера, студенты начали с подозрением приглядываться к Малфой и Гарри. Аделин не особо обращала внимание на странные перешептывания в ее сторону; если же кто-то наглел, а она была не в особо хорошем расположении духа, проклятье меткой стрелой достигало обидчика. Но это, конечно же, не помогало унять сами слухи, что, словно назойливые мухи, разлетались по всей школе.

И как им с Поттером удалось скрываться в прошлом году? Хотя учитывая то, что она была членом дружины жабы Амбридж, которую все опасались, да и Поттер устраивал встречи в самых потайных уголках Хогвартса… Аделин вздохнула, тряхнув головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Сплетни были тем, что обычно очень интересовало Панси, именно от нее Аделин узнавала о самых горячих новостях Хогвартса. Паркинсон по-прежнему вилась вокруг Нотта, быть может, у них даже было что-то, но Аделин было все равно. После того случая, как Панси опозорила ее при всех, мало интересовало, что происходило с бывшей подругой. Но то, что та вроде как стала спокойнее и перестала донимать ее своими нелепыми обвинениями и бесконечными придирками, Аделин очень нравилось. Нотт после того рождественского вечера даже не разу не заговорил с ней, что не могло укрыться от глаз этой влюбленной дурочки.

Но больше всего ей были интересны слухи о Блейзе и Уизли. Она слышала, как несколько девочек из Пуффендуя и Когтеврана перешептывались о том, что видели, как они вместе выходили из какого-то класса, периодически одновременно приходили на трапезы в Большой зал, да и вообще вели себя так, словно никогда и не были врагами.

— Мерлин, час от часу не легче, — проговорила Аделин, наблюдая за шумихой, что нарушила покой лазарета этим вечером.

Уизли, этот рыжий придурок, которого она ожидала увидеть меньше всего, да ещё и в таком виде, словно на него напал гиппогриф. Он буквально повис на плечах у Поттера, который, с трудом переставляя ноги, вел его к мадам Помфри. Та ахнула, оставив в покое руку Аделин, и тут же подбежала к ним, помогая Гарри вести полумертвого Уизли.

— Вы можете объяснить мне, что с ним произошло, мистер Поттер? Мистер Уизли ввязался в драку?

Гарри мотнул головой.

— Он упал и сильно ударился головой.

Мадам Помфри взмахнула волшебной палочкой. Нагнулась ближе к лицу Рона, недовольно нахмурив брови.

— Оставьте свои сказки для директора, мистер Поттер. Синяк на скуле он тоже получил, когда упал?

Гарри кинул взгляд на друга. Тот лежал неподвижно, огромный синяк растекся фиолетовой лужицей по веснушчатой щеке. Сомнение отразилось в зеленых глазах, затем резко сменившись на недовольное смирение.

— Он по ошибке съел конфеты с амортенцией. Начал бредить, совсем меня не слушал, а затем накинулся с кулаками. Пришлось дать отпор.

Мадам Помфри покачала головой.

— Это же насколько сильным должно было быть зелье, чтобы повести себя так… — задумчиво проговорила целительница. — На что только не идут юные леди, Мерлин упаси, — пробормотала она уже себе под нос, начиная колдовать над телом Рона. — Не стойте над душой, Поттер!

Гарри словно очнулся от своих мыслей и послушно отошёл от кровати. Задумчивый взгляд зеленых глаз наткнулся на Аделин.

— А ты что тут делаешь?

Невольная мысль о том, что Поттер ни разу не навестил ее после того вечера, посетила её. Аделин яростно тряхнула головой.

— То же самое могу спросить у тебя, — она кинула насмешливый взгляд на Уизли. — И кому же пришло в голову приворожить этого придурка?

— Следи за языком, Малфой, если ты не забыла, он мой друг.

Аделин фыркнула.

— И конфеты предназначались не для него, — он чуть откинул голову назад, засунув руки в карманы, — а для меня.

В голубых глазах отразились холодные льдинки.

— Что? То есть... — она прочистила горло. — И кто же оказался настолько глуп, чтобы подсунуть тебе конфеты?

— Не ревнуй, Малфой, — с усмешкой, что змейкой расползлась на его губах, сказал Гарри.

— Да я не… Да ты в своем уме, Поттер!

Она вскочила с кровати, на которой все это время сидела.

— Чего же ты тогда так разозлилась? — зелёные глаза посмотрели насмешливо.

Аделин чувствовала, как раздражение заполняет ее до краев, словно едкое зелье — пустой сосуд.

— Мне совершенно плевать, — заявила она как можно холоднее. — Просто стало интересно, кто был настолько жалок, чтобы подсовывать амортенцию. И чтобы ты знал, — острый взгляд прошёлся по лицу Гарри, — половина парней школы мечтает о том, чтобы сходить со мной на свидание, и мне не нужны выдумывать глупые фокусы с конфетами, чтобы привлечь чье-то внимание! — она повысила голос. — Тем более — твоё!

— А ну-ка тихо! — шикнула мадам Помфри. — Оба сейчас же идите в свои комнаты! Мистер Уизли останется сегодня здесь, мистер Поттер. Мисс Малфой, жду вас завтра на осмотр.

Малфой только и рада была уйти. Вся эта ситуация ни на шутку разозлила ее, отчего она едва не потеряла контроль. В последнее время она вообще стала жутко эмоциональной, особенно в присутствии одного придурка.

Гарри наблюдал за тем, как Малфой стремительно удалялась прочь от лазарета. Тонкий силуэт скрылся за поворотом, оставив за собой шлейф ее духов. Не приторно-сладких, как у многих девчонок, у духов Аделин сладкий привкус мешался с нотками горечи, что идеально подходило под ее характер. Он ни разу не приходил навестить ее после того единственного вечера. Не потому, что там был Забини, хотя разговоры с ним действительно не приносили ему удовольствия. Он не боялся ни его, ни его кулаков, в глубине души даже признавал, что заслужил тот удар.

Накинув мантию-невидимку и вооружившись картой Мародеров, он приходил по ночам. Незаметно подкрадывался к кровати, наблюдая за тем, как она спит. Спокойное бледное лицо, длинные дрожащие ресницы, тонкие губы, что в кои-то веки были сомкнуты, не позволяя острому языку сочиться ядом. Он усилиями воли подавлял не менее острое желание прикоснуться к ее лицу, отвести белоснежную прядь от щеки. Просто молча наблюдал и уходил, пугаясь собственных эмоций и в то же время проклиная себя за них. И сейчас он так же молча смотрел на то, как Малфой скрылась за поворотом.

Гарри взъерошил волосы на затылке. Попытки разговорить Слизнорта, происшествие с Малфой, Роном, вещь, что искала Аделин, которая теперь была гоблин пойми где. По правде говоря, отчасти он был даже рад, что они оба не знали, где это было спрятано. Это лишало и его, и Малфой возможности заполучить это первыми, да и то, что случилось с руками Аделин, тоже наводило на мысль, что все было далеко не просто, Волдеморт не мог оставить нечто для него драгоценное без защиты. А ведь на месте Малфой мог оказаться и он, только вот… Если Джинни сумела перепрятать предмет, значит, она каким-то образом смогла обойти заклятие. Он точно знал, что это была она. Попытки разговорить ее ни к чему не привели; единственное, что она ответила ему, что действительно сама перепрятала то, что они искали. Куда, зачем и как — осталось без ответа. Одного упрямого решительного взгляда Джинни было достаточно, чтобы он понял: ещё чуть-чуть, и летучемышиный сглаз он ощутит уже на себе. Но Гарри не собирался отступать.

Матч по квиддичу приблизился незаметно. Гарри построил команду, сказав напутственные речи. В очередной раз предупредил Кормака, что временно встал на замену Рона, помнить о своей роли и не лезть с напутствиями к остальным. Сам же, как только сел на метлу, думал совершенно о другом, на автомате выискивая золотой шарик. Краем уха Гарри слышал комментарии Луны, которую периодически перебивала профессор Макгонагалл, чтобы сказать строгим голосом счёт. После очередного гола в их ворота Поттер, выругавшись, полетел к Маклагену, что в очередной раз забыл про ворота: тот как раз выхватил биту, когда Гарри подлетел к нему. Свист воздуха, резкий удар с обжигающей болью и темнота, словно темные воды, поглотившая его, лишив возможности двигаться...

* * *

— Перестань дергаться, — не выдержал Блейз, когда Аделин в очередной раз подскочила со своего места на диване, не в силах совладать с эмоциями. — Ничего с твоим Поттером не случится.

— Говори громче, чтобы все услышали, — раздражённо огрызнулась Аделин, сложив руки на груди. — Случись такое с Уизли, тут же бы побежал.

Блейз покачал головой, кинув на неё осуждающий взгляд.

— Просто возьми и сходи к нему.

— Ага, уже бегу. — Аделин с силой плюхнулась на диван рядом с ним.

— Вы друг друга стоите, — недобро усмехнулся Блейз, пытаясь в очередной раз дочитать страницу газеты.

 

Ночь наступила незаметно. Подкралась шаловливым котенком, царапая острыми когтями душу. Полночи Аделин проворочалась на кровати, видя беспокойные сны. Образ диадемы, горевшей огнем в ее руках, черные вихри вокруг нее, что сменялись вихрем из волос и зелеными огоньками глаз. Придурок Кормак хорошо приложил его. Так, что хруст от удара разнесся эхом по всему стадиону, заглушаемый криком голосов. Он получил по заслугам. По заслугам за свое упрямство, подлость, злость…

Аделин резко села, вцепляясь пальцами в растрепавшиеся волосы. Часы показывали четыре утра, Панси мирно спала на кровати напротив. Не имея особого желания вновь погружаться в тревожные сны, Аделин начала судорожно переодеваться, приводя в порядок волосы. Эти действия всегда успокаивали ее, упорядочивали мысли, но сегодня что-то пошло не так. Она взглянула на свои некогда обожженные ладони. Отражение в зеркале показало бледную девушку с фиолетовыми кругами под глазами. Резко отвернувшись, Аделин вышла из комнаты, неслышно прикрыв за собой дверь.

Ноги сами вели ее по до боли знакомой дороге, столько раз этот год приводил ее именно в это место. Больничное крыло, пропитанное запахами трав и лекарств, заполненное белыми простынями на ровно расположенных рядах спальных мест. Аделин быстрым шагом подошла ко одному из них, где сейчас мирно спал он. Источник всех ее неприятностей и причина беспорядочного вороха мыслей. Она задержала дыхание, останавливаясь взглядом на темных ресницах, на бледных впалых щеках, прямом носе и тонких губах. Мысль о том, как часто ему доставалось, невольно пронеслась в голове, тонкие иголки жалости и сожаления неприятно проткнули и обдали жгучей болью сердце. Аделин с силой вдохнула прохладный воздух в легкие. Нет, она не станет жалеть его! Он никогда не делал этого по отношению к ней, и она тоже не опустится столь низко. Резко развернувшись, она уже собиралась покинуть лазарет, как теплое прикосновение на запястье заблокировало движение. Аделин застыла статуей, медленно обернулась. Не успела мысль о том, как она опозорилась, будучи застигнутой врасплох, пронестись в голове, как Гарри резко дернул ее, отчего она, потеряв равновесие, присела сбоку его кровати.

— Какая встреча, мисс Малфой.

Эту усмешку ей тут же захотелось стереть с его лица, столько издевательства было в уголках изогнувшихся губ.

Мысли отчаянно вертелись в голове в попытках найти правдоподобную отговорку, когда собственные губы оставались упрямо сомкнуты. Гарри тем временем успел надеть очки и теперь с любопытством наблюдал за ней.

— Вижу, тебе уже лучше, — подала голос Аделин.

В глазах Гарри промелькнуло удивление.

— Ты пришла, чтобы поинтересоваться о моем самочувствии? — спросил он с легкой издевкой в голосе.

— Вот ещё! Я плохо спала, поэтому и пришла.

Гарри вновь издевательски усмехнулся.

— И решила постоять у моей кровати, чтобы лучше спалось? Разучилась врать, Малфой. Хотя никогда и не умела.

Аделин резко выдохнула. Кинув на него презрительный взгляд, медленно встала.

— Мне пора, — сказала она с холодком в голосе. — Ты как был придурком, так всегда им и останешься. Хоть сто раз тебя битой по голове ударь, ни капельки не изменишься!

Гарри нахмурился, быстрым движением взъерошил волосы на затылке.

— Раньше тебя это устраивало.

Эта фраза ударила под дых. Аделин недоуменно уставилась на него, пытаясь понять, к чему он это говорил.

— Раньше ты не был таким! — она едва не перешла на крик.

Скрип на соседней кровати заставил обоих обернуться. Уизли что-то невнятно промычал и снова мирно засопел, отчего Аделин мысленно вздохнула с облегчением.

— И вообще, — добавила она возмущенно. — Не думай, что я пришла сюда ради тебя. Просто хотела взять зелье.

— В пять часов утра, — скептически сказал Гарри. — Ну-ну.

— Мерлин! — Аделин закатила глаза. — Ты невыносим.

— Я был таким же и в прошлом году, Малфой. Даже хуже, — взгляд зеленых глаз резко помрачнел. — Но тем не менее тебя это не отталкивало.

Аделин недоуменно посмотрела на него.

— Ты не был таким. Точнее был, но… Все было не так.

Гарри ухмыльнулся.

— Ты права. Все было не так, — ухмылка резко скисла, превращаясь в горькую усмешку. — И сейчас все происходит не так, как должно быть.

Руки Аделин резко сжались в кулаки.

— А как должно быть? — она яростно посмотрела на него. — Тебя все время что-то не устраивает, Поттер, ты вечно недоволен! Когда мы были вместе, ты называл это ошибкой, что же не устраивает сейчас? — выпалила она громким шёпотом.

Пружины матраса жалобно скрипнули, когда Гарри резко присел, становясь ближе к ней.

— Хочешь знать, что меня не устраивает? Действительно готова это услышать, чтобы потом побежать жаловаться своему любимому дружку Забини?

— Мерлин, при чем тут Блейз? Не вмешивай его сюда!

Гарри фыркнул.

— Как же, Аделин, он же — твой идеал, мальчик на побегушках, что все время вытащит из беды, пожалеет и поможет. Принесет фруктов, когда ты болеешь, посидит рядом, смиренно наблюдая за тем, как ты спишь.

Она нервно улыбнулась, возмущённо подняв брови.

— Да, он действительно такой, так как был так воспитан. Но Блейз никогда не был моим мальчиком на побегушках, чтобы ты знал! — Аделин закрыла глаза, переводя дыхание. — Если бы я только могла приказать себе полюбить его по-другому, не как брата, думаешь, я бы не сделала этого? Он и правда никогда ничего от меня не требовал, молчаливо поддерживал и не осуждал, не причинял боли, в отличие от…

— В отличие от… Кого, Малфой? — низким шёпотом спросил Гарри. — Ну же, договаривай.

Голубые глаза прямо посмотрели в его зеленые.

— В отличие от тебя, чертов придурок! Ты только и делаешь, что всячески стараешься оттолкнуть меня, задеть побольнее. Ты ненавидишь меня…

— Еще как ненавижу.

Горький комок начал подбираться к горлу. Аделин невероятным усилием воли заставляла себя держать лицо, не показывать ему своей слабости. Разжует и выплюнет, оставив ее ни с чем.

Гарри встал, оказываясь прямо напротив нее.

— И ты прекрасно знаешь, что заслуживаешь этого.

— Да как ты… — горечь во рту сменилась на ярость, что так и норовила вырваться наружу и обрушиться на чью-то побитую голову. — Хотя чего я ожидала, — устало вздохнув, Аделин сложила руки на груди. — Наглости у тебя побольше, чем у половины моего факультета, в этом Гриффиндор действительно по праву обходит Слизерин. Знаешь, я действительно жалею, что пришла, понимая, что ты будешь здесь. Наши встречи всегда приносят одни неприятности, уверена, лежи ты при смерти, все также будешь строить из себя не пойми кого! К гоблину, я…

Аделин не успела сообразить, что происходит, как резко оказалась на его подушке. Гарри же, поставив руки по обе стороны от ее головы, возвышался над ней.

— Что ты… — у нее резко перехватило дыхание. — Немедленно отпусти меня!

— Я помню это выражение твоего лица, Малфой. Почему ты до сих пор волнуешься за меня? — спросил Гарри гораздо тише, зеленые глаза внимательно смотрели в голубые. — Почему после всего, что случилось, тебе не все равно? Также, как и… — он не закончил, резко тряхнув головой.

— Так же, как и что? — Аделин приподнялась на локтях, оказываясь всего в сантиметре от его лица. — Ну же, договаривай!

Поттер пару секунд задумчиво смотрел на ее лицо, в глубине зеленых глаз плескались огненные искры. Затем же он отстранился и повалился на подушку, устало потирая виски. Аделин недоуменно наблюдала за ним.

— И как это…

— Полежи со мной. — Гарри вновь посмотрел на нее, голос его прозвучал необычайно мягко и, заметив недоумение на лице Аделин, тут же добавил: — Всего пару минут.

— Я…

От неожиданности предложения в голове образовалась странная пустота. Вся злость мигом испарилась, уступая место чему-то новому.

— Ты же ненавидишь меня!

— Так же, как и ты меня.

Пару секунд Аделин переваривала в голове услышанное.

— Я не… — заметила его спокойный взгляд, где в самой-самой глубине спряталась мольба. — Ну хорошо.

Она неловко пошевелилась и легла рядом с ним. Спустя несколько секунд рука Гарри обняла ее за плечо, притягивая ближе к себе. Аделин послушно придвинулась, уткнувшись носом в его шею, вдыхая до боли знакомый аромат.

— Лишь пару минут.

— Конечно.

* * *

— Добрый вечер, мисс Уизли, — добродушно поприветствовал ее Дамблдор, когда Джинни робко вошла в его кабинет.

В последний раз та была здесь, когда Амбридж схватила часть отряда Дамблдора и допытывалась у Гарри о планах бывшего на тот момент директора.

— Добрый вечер, сэр, — сказала она вежливо, бросив взгляд на уставленный различными стеклянными приборами стол.

— Что привело вас сюда?

Джинни сглотнула.

— Я бы хотела рассказать вам кое о чем… Я считаю, вы должны это знать, — она взволнованно посмотрела прямо в голубые глаза, что с интересом наблюдали за ней.

— Присядьте, — голос директора стал чуть твёрже. — Хотите чаю?

— Нет, благодарю вас. — Джинни вновь сглотнула, усилием воли заставляя себя собраться.

Мысли о том, чтобы поведать о необычной находке директору, уже закрадывались в ее голову, но только сегодня превратилась в ясное намерение. Блейз пытался осторожно выведать, что конкретно тревожило Джинни, но она упрямо молчала, отгораживаясь тем, что это все может быть лишь галлюцинациями ее воспаленного мозга. Единственное, что она сказала ему касательно диадемы, было то, что нашла нечто важное для школы, и теперь не знает, что с этим делать.

— Ты всегда можешь обратиться напрямую к директору, — подтвердил Блейз ее собственные мысли, но до сегодняшнего дня она так и не решилась сделать это.

Джинни случайно услышала разговор Гарри и Гермионы о задании Дамблдора — она знала, что директор давал Гарри частные уроки, Слизнорте, попытках разговорить его, зелье удачи и… крестражах. Это слово словно ударило под дых, вошло в грудь острыми иглами, перед мысленным взором появился образ Кандиды, рассказывавшей ей о диадеме. Если уж сам Дамблдор, чей ум уж явно превышал познания обычных студентов, интересовался подобными вещами и вынуждал Гарри идти на уловки, чтобы выведать информацию, значит… Значит, услышанное ею от Кандиды, было не бредом сумасшедшего, не очередной галлюцинацией ее измученного пытками Тома мозга. Она до сих не могла толком поверить в то, что сказанное миссис Когтевран было правдой, что Риддл действительно решился на подобное. Не хотела думать о том, что часть его темной души действительно на протяжении всех этих лет жила в ней и отчаянно рвалась наружу.

— Мисс Уизли, у меня не так много времени…

— Это касается диадемы Кандиды Когтевран и… — Джинни выдохнула. — К-крестражей.

Взгляд голубых глаз вспыхнул искорками пламени. Дамблдор на какой-то миг словно напрягся, замер, не переставая смотреть прямо в глаза Джинни.

— Я очень внимательно слушаю вас, — сказал он с ледяным спокойствием.

* * *

Гарри мчался по коридорам со скоростью света, сжимая в руках заветный флакон. Статуя горгульи отпрыгнула в сторону; проскочив винтовую лестницу, он, затаив дыхание, постучал в дверь.

— Войдите, — послышался усталый голос директора. Голубые глаза с удивлением посмотрели на Поттера. — Гарри? Что привело тебя в этот час?

— Профессор! — кровь пульсировала в висках от напряжения. — Я достал!

Гарри вернулся обратно в гостиную спустя час, пораженный увиденным в воспоминаниях Слизнорта и услышанным лично от профессора.

— Сегодня случилась преинтереснейшая вещь, Гарри, — задумчивым голосом проговорил он.

Гарри вопросительно посмотрел на него.

— Мисс Уизли немало удивила меня, рассказав за один вечер суть того, что я показывал тебе весь год в воспоминаниях.

— Что?

— Она перечислила все возможные крестражи и указала на местонахождение одного из них.

Гарри раскрыл рот от удивления.

— Но как Джинни… Как это возможно?

Профессор Дамблдор добродушно пожал плечами.

— В который раз убеждаюсь, насколько сильны могут быть женщины, — проговорил он будто бы сам себе. — Передай мисс Уизли, что завтра я жду вас обоих у себя в шесть. А сейчас спокойной ночи, Гарри.

Всю ночь Гарри проворочался в постели, не в силах полностью погрузиться в сон. События последнего года проносились перед его глазами в стремительном танце, приводя в беспорядок и без того беспокойные мысли. Уроки Дамблдора, попытки выследить Малфой, ссоры Рона с Гермионой, снова Малфой, вечно попадающая в неприятности, и… Джинни. Не особо разговорчивая, вечно хмурая, но при этом постоянно оказывавшаяся в эпицентре событий. Именно она угодила в первый раз в лазарет с Малфой, она застала их в Выручай-комнате, а затем перепрятала нечто, что, судя по всему, являлось крестражем. Что именно, Дамблдор не рассказал, видимо, рассчитывая раскрыть все карты на следующий вечер. Но ясно было одно: именно этот самый крестраж нашла тогда Аделин, получив сильнейшие ожоги. И именно его ей приказано было доставить под страхом смерти собственного отца.

Гарри приподнялся с постели, устало потирая глаза. Ему так не терпелось увидеть Джинни, поговорить с ней, выяснив наконец все, что она знала. Сколько тайн хранила эта хрупкая на вид девушка? Гарри невольно восхитился. Джинни всегда умела удивлять, будь то удачно забитый гол на матче по квиддичу, летучемышиный сглаз, когда кому-то все же удавалось вывести ее из себя, неожиданная дружба с Забини… Но в этот раз она превзошла себя.

Едва дождавшись утра, Гарри быстро собрался и спустился вниз.

— Джинни! — позвал он, едва завидев рыжую шевелюру на лестнице, ведущей из спален девочек.

Та обернулась в его сторону. Молча и невозмутимо подошла.

— Доброе утро, Гарри.

— Дамблдор ждет нас сегодня в шесть у себя в кабинете, — возбужденно затараторил он. — Ничего не хочешь мне рассказать?

Брови Джинни слегка приподнялись, но секунду спустя она понимающе кивнула, присаживаясь рядом с ним.

— Мне было интересно, как Дамблдор отреагирует на мой рассказ. Поверит или посчитает сумасшедшей? Ведь все это, — она тяжело вздохнула. — Я бы сама ни за что не поверила.

— Это связано с тем, что ты спрятала? — пригнувшись к ней, прошептал Гарри. — Ведь так?

Джинни кивнула.

— Может, расскажешь наконец, что это, черт возьми, такое?

Она холодно посмотрела на Гарри.

— Это как-то связано с вашими уроками, ведь так?

— Напрямую, Джинни. Поэтому прошу, скажи все, что знаешь.

— Разве Дамблдор не рассказал тебе?

Гарри нахмурился.

— Не все.

— Я не скажу тебе, где спрятала эту вещь, если ты об этом, — холодно заявила Джинни, а затем, заметив непонимающее выражение на лице Гарри, чуть смягчилась: — По крайней мере пока. Дамблдор обо всем знает.

Гарри резко выдохнул.

— О поисках Малфой тоже?

Джинни кивнула.

— Именно поэтому не скажу. Ведь ты тут же захочешь ее достать. Хотя без меня все равно не сможешь.

Гарри усмехнулся.

— Откуда такая уверенность?

— Обжигающее заклятие. Тебе напомнить, что случилось с Малфой?

Он нахмурился.

— Тогда как ты…

— Не знаю. Точнее, это слишком сложно и долго объяснять. Но одно мне непонятно — каким образом Сам-Знаешь-Кто рассчитывал получить искомое от Малфой? Он не мог не знать про защиту.

Гарри задумался. Откинувшись на спинку дивана, взъерошил волосы на затылке.

— Возможно, он и не рассчитывал, что она справится, — сказал он низким шепотом. — Тогда дело дрянь.

— И что же ей делать? — Джинни сложила руки на груди. — Неужели он решил уничтожить все семейство Малфой?

Гарри кинул на неё внимательный взгляд.

— Ты волнуешься за нее?

Джинни усмехнулась.

— А ты разве нет? Каким бы придурком ты порой не выставлял себя, Гарри, не отрицай очевидного, — она встала с дивана. — Посмотрим, что скажет Дамблдор. До вечера, Гарри.

Гарри молча проводил ее взглядом до выхода из гостиной.

* * *

— Одно непонятно, каким образом ты смогла дотронуться до диадемы?

— Благодаря этому, — Джинни коснулась рукой жемчужины на шее. — На диадеме была такая же, только чёрная.

— Но… Я не понимаю.

— Это древняя магия, Гарри, — мягко вмешался Дамблдор. — Но у нас сейчас не особо много времени, чтобы размышлять о феномене этого вопроса.

Гарри тяжело вздохнул.

— Вы сказали, что уничтожить крестраж можно клыком василиска, что затащил меня в Тайную комнату на первом курсе, — спокойным голосом проговорила Джинни. — Возможно, мне стоит уничтожить этот крестраж так же, как Гарри уничтожил дневник?

— Если Малфой не отдаст диадему Волдеморту, тот убьет ее отца… — Гарри встревоженно посмотрел на Джинни. — И ее саму убьет. Мы не можем просто так уничтожить ее!

— А что ты предлагаешь? Отдать то, что содержит кусочек его души, прямо в руки этому монстру?

— Зачем ему вообще понадобилось возвращать диадему себе… Учитывая ее защиту, она была надежно спрятана…

— Это очень хороший вопрос, Гарри, — спокойным тоном сказал Дамблдор. — Но я был бы очень признателен вам с мисс Уизли, если бы вы перестали кричать в моем кабинете.

Джинни с Гарри переглянулись.

— Прошу прощения, профессор, — сказал Гарри.

Джинни молча кивнула.

— А теперь поступим следующим образом... — Дамблдор поочередно посмотрел на каждого из них.

Гарри с Джинни с напряжённым ожиданием уставились на директора.

— Сейчас я попрошу мисс Уизли отвести нас в свой тайник. Гарри, буду признателен, если ты достанешь свою мантию.

Ночь сгустилась темными красками за окнами замка за то время, что они провели в кабинете директора. Укрывшись с Джинни под мантией-невидимкой, Гарри шёл вслед за директором прямиком на восьмой этаж. Там он с удивлением наблюдал за тем, как Джинни шептала пароль, приложив палочку к двери, а затем невозмутимо вошла внутрь, стоило той с тихим скрипом отвориться.

— Чего только не увидишь в стенах этого замка, — добродушно заявил Дамблдор, пропуская Гарри вперед.

Там, на одиноком пьедестале, что был единственной мебелью во всей комнате, лежала она. Диадема с огромным камнем в центре и маленькими — по бокам. Гарри сделал несколько шагов вперед, вглядываясь, словно завороженный. Она так и манила к себе; чем ближе он подходил, тем сильнее чувствовал это притяжение.

— Гарри, нет!

Гарри опомнился только тогда, когда диадема была в его руках.

— Но… — Джинни подошла ближе, удивленно глядя на него. — Но как? Профессор?

Дамблдор молча приблизился, внимательно разглядывая артефакт.

— Сколько лет я мечтал увидеть легендарную диадему великой основательницы. Кто же знал, что случится это при таких загадочных обстоятельствах? — он мягко улыбнулся.

— Почему я смог взять ее в руки? — Гарри удивленно посмотрел на директора.

Дамблдор молча протянул указательный палец к ободку тиары, коснувшись одним кончиком, и тут же отдернул его. На пальце остался розовый след.

— Боюсь, что моя догадка оказалась верна, — покачал он головой.

— Какая догадка? — Гарри поставил артефакт обратно на постамент. — О чем вы говорите?

— Ты и мисс Уизли когда-то напрямую контактировали с отпечатками души Волдеморта. Видимо, диадема, ставшая хранилищем одного из них, подпустила вас, почувствовав похожую энергию.

Джинни взволнованно сглотнула.

— Но… Жемчужина? — она машинально провела пальцами по шее. — Миссис Когтевран говорила, что именно она стала защитой.

— И она права. Древняя магия — вещь капризная и порой поступает по-своему. Больше скажу, исход может оказаться совсем не тем, что ожидал использовавший ее волшебник, особенно, когда речь идет о темной магии.

— Если Аделин сможет принести Волдеморту диадему, не будет ли это странным? Не заподозрит ли он ее в чем-то?

— Мы не знаем, что творится в голове у человека, разделившего свою душу на столько частей, Гарри. Все мы, — он внимательно посмотрел сначала на него, а потом и на Джинни, — вынуждены пойти на риск, — при этих словах профессор вытащил из кармана острый длинный клык, которым Гарри некогда уничтожил дневник, и положил на постамент рядом с диадемой.

Гарри кинул нерешительный взгляд в сторону артефакта.

— Ясно одно, Гарри, если она провалится, ей точно не несдобровать, — твердым голосом заявила Джинни, заглядывая ему в глаза. — Мы сделаем так, что она ни о чем не узнает, просто заберёт диадему и отдаст ему.

— Ты думаешь, он не поймёт?

— По крайней мере, Малфой тут будет не при чем, — упрямо продолжала Джинни. — Она лишь отдаст ему то, что тот просил найти.

— Как у тебя все просто, — нервно усмехнувшись, сказал он.

— У тебя есть другие идеи? Пока мы не уничтожим крестраж, она не сможет забрать диадему. Или хочешь вместо нее отдать ее ему, а заодно и сдать себя?

Слова Джинни, сказанные ледяным тоном, ударили хлыстом. Он взглянул в глаза профессора, что все это время молча наблюдал за ними. Поддержка и вера, а также молчаливое ожидание его решения светились в голубых глазах. Выдохнув, Гарри кивнул.

— Ты права.

Он молча подошел к постаменту и взял в руки клык. Перехватив поудобнее диадему, замахнулся.

— Позволь мне, — резко остановила его Джинни.

Глаза ее зажглись таким яростным огнем, что он не в силах был отказать. Джинни молча взяла в руки клык, резко замахнувшись, ударила прямо по синему камню. Диадема завибрировала в руках Гарри, затем же со свистом отлетела в сторону. Вмиг всю комнату заполнила тьма. Жуткий шум ударил по ушам, черный вихрь словно сцепился с белым, превращаясь в страшный ураган, ударяя ярким светом по глазам. Но не прошло и минуты, как все стихло, успокоилось.

Джинни открыла глаза.

— Я не сомневалась в вас, юная леди, — с улыбкой на красивом лице сказала Когтевран.

— Он ушел? — с волнением в голосе спросила Джинни.

Та кивнула.

— А этот молодой человек, — она посмотрела на Гарри, чьи глаза расширились от удивления. — Я чувствую от него энергию Тома, что он еще не победил в себе. Такую же, как и от тебя, девочка.

— Что… Что вы имеете в виду? — едва придя в себя, подал голос Гарри.

— Я благодарна вам за освобождение, смелые ученики Гриффиндора. Жемчужина защитила мою тиару от полного разрушения после столь темной магии, — Когтевран с уважением в темных глазах осмотрела лицо каждого. — Но крепитесь, дети, впереди вас ждет еще немало испытаний. Даст Мерлин, вы со всем справитесь!

Она вновь заглянула в глаза Джинни и Гарри. Поклонившись легким кивком головы, исчезла.

Силуэт, светившийся лунным светом, испарился, нырнув в диадему. Комната вновь заполнилась светом. Гарри с Джинни пораженно переглянулись, не в силах вымолвить ни слова.

— Чего только не увидишь в стенах этого замка, — хлопнув в ладоши, нарушил тишину Дамблдор.

* * *

«Сегодня в семь, Выручай-комната».

Аделин в сотый раз пробежалась глазами по записке. Поттер, что все это время вновь старательно делал вид, что ничего не произошло, просил о встрече? Нет, не просил, ставил перед фактом. Она тяжело вздохнула. Как же она устала! Снейп все никак не давал ей внятного ответа, как обойти проклятье, Уизли упорно пресекала все попытки хоть как-то разузнать о месте, куда та спрятала диадему, все больше времени проводя с Блейзом, который буквально светился от счастья, хоть и упорно пытался это скрыть. Он все также пытался разузнать у Аделин о ее задании, но та упорно отмалчивалась, помня обещание, данное тете Рикки.

— Я помогу тебе, детка, — сказала та, когда Аделин была в их поместье во время зимних праздников. — Но ты должна пообещать мне, что не втянешь в это Блейза. Ты поняла меня?

Аделин молча посмотрела прямо в тёмные колдовские глаза, от одного пронзительного взгляда которых мурашки шли по телу.

— Можешь обращаться ко мне за помощью в любое время, но не втягивай в это моего сына, — тетя Рикки с неожиданной мягкостью взяла ее за руки. — Я прошу тебя.

Женщина, что никогда ни о чем не просила, с мольбой посмотрела на нее. Тетя Рикки и Блейз стали счастью ее семьи, Аделин изначально не собиралась ввязывать лучшего друга в дела, связанные с Волдемортом. Риккарда Забини не изменяла себе, была все так же до ужаса прямолинейна, но от искреннего беспокойства, затронувшего красивое лицо, Аделин стало не по себе.

— Обещаю, тетя Рикки. Блейз ни о чем не узнает.

И Блейзу оставалось лишь догадываться, какие такие дела связывали ее и Уизли, что именно не давало покоя Аделин весь этот год, помимо одного зеленоглазого придурка. Она до сих пор помнила, каким взглядом смотрел на нее и Гарри Рон Уизли, обнаружив их утром мирно спящими в одной кровати. Его пораженный возглас и стал причиной резкого пробуждения…

— Иди, Эли, я с ним разберусь, — шепнул ей на ухо Гарри, помогая встать с кровати. А потом вновь целый месяц они вели себя так, словно ничего и не было, лишь странные взгляды Уизли в ее сторону напоминали о том, что все это был не сон.

В семь вечера Аделин вошла в ту самую комнату, заполненную грудами вещей. Интуитивно она понимала, что Гарри назначил встречу именно там, только совершенно непонятно зачем. А может… Нет, этого не могло быть, он бы ни за что не стал помогать ей.

Аделин молча прошла вперед, оглядывая пространство в поисках Гарри.

— Поттер, это не смешно, заканчивай играть в прятки!

Чей-то писк привлек внимание; заставив оглянуться в поисках его источника. Аделин посмотрела перед собой, заметив прозрачную стеклянную тару, что закрывала… Нет, не может быть! Знакомый синий камень, серебряный ободок, внутри которого… Онаневольно взвизгнула, но, взяв себя в руки, все же отложила в сторону тару. Крыса, что все это время билась о серебряный ободок диадемы, тут же выпрыгнула наружу, убежав прочь.

— Но… Разве на животных это дрянь не действует? — удивлённо пробормотала Аделин. — Бред какой-то.

Воспоминание о страшной боли вспыхнуло огнем в сознании, но любопытство и желание получить наконец желаемое оказалось сильнее. Протянув вперед указательный палец, Аделин осторожно коснулась диадемы, тут же рефлекторно одернув руку. Никакой боли, даже намека на нее. Осмелев, она прикоснулась уже двумя пальцами, затем же обхватила тиару рукой.

— Мерлин милосердный! — воскликнула Аделин, прижимая диадему к груди.

Слезы облегчения потекли по бледным щекам, а чувство легкости заполнило воздушным облачком душу.

* * *

— Вы правда считаете, что Поттер справится с тем, что вы собираетесь возложить на него? Он же ещё совсем мальчишка! Глупый, легкомысленный…

— Северус, — прервал его Дамблдор, подняв вверх обгоревшую черную руку. — Сегодня все закончится. Крестраж, что он поручил найти мисс Малфой, уничтожен, и, я надеюсь, следующий мы с Гарри найдем сегодня. После этого ты должен убить меня.

Снейп сжал губы в тонкую полоску, все его лицо выражало несогласие.

— Я уже все равно не жилец, а Волдеморт поручил тебе убить меня. Не дадим же ему возможности усомниться в твоей преданности, Северус. — Дамблдор подошел ближе, положив руку ему на плечо. — Ты — единственный, кто поможет Гарри довести начатое мною дело до конца.

Черные глаза Снейпа сверкнули в свете камина. Серые тучи погрузили окружающий мир во мрак, дождь нещадно бил по стеклам окон. Последняя тихая фраза Дамблдора едва не потонула за громом молнии, но два слова четко отпечатались в сознании:

— Ради Лили.