Вчера умрет твоя любовь (гет)

Осень в этом году была ранняя, холодная и хрусткая. Как стекло под ногами.

Она оказалась богата на события. Некоторые из них были приятными.

Том вновь ощутил глубокое удовлетворение, вспомнив о разговоре с Серой Дамой. Призрак жалкой, слабой, никчемной женщины, не сумевшей даже приблизиться к воплощению собственных амбиций. Весь прошлый год он был вынужден искать к ее мертвой душе ключ, терпеливо выслушивать ее плаксивые истории… Высокомерная гордячка, которая ничего из себя не представляла и по недоразумению носила фамилию своей великой матери, — вот кем была Елена Рейвенкло.

Что ж, неприятные случайности происходили и в его семье. И на роду Слизерин лежало грязное пятно отвратительного слабоумия и безумия. Однако у Тома были и силы, и желание, и амбиции вернуть древней фамилии былое величие. Род Рейвенкло же бесславно угас на привидении, уже тысячу лет оплакивающем свою горькую судьбу.

Но было несправедливо, что могущественные, уникальные по сути вещи хранились в недостойных руках. Том собирался это исправить. Легендарная диадема Рейвенкло была практически у него. Ему оставалось лишь найти время для путешествия в Албанию.

Том выпрямился и посмотрел в окно. День обещал быть ясным, солнце уже озолотило кроны деревьев в Запретном лесу и покрыло мерцающими бликами поверхность Черного озера. Совсем скоро поляну перед Хогвартсом и внутренние дворы школы наводнят толпы назойливых, шумных учеников.

Том чуть скривился, вспомнив, что сегодня день отборочных в квиддичные команды. Поле для квиддича поделили еще в понедельник, и за прошедшую неделю, несмотря на четко озвученную позицию, Тома побеспокоили несколько раз абсурдными переживаниями о предстоящем конкурсе.

Мерлин, сколько же драгоценного времени люди тратят на удовлетворение бессмысленных капризов.

Том отвернулся от окна и опустил взгляд к книге на столе перед собой. Редкое издание о меняющих свойства зельях за авторством Альдо Грассо. Потрепанному фолианту было не менее пятисот лет, но он и по сей день считался лучшим трудом в области амебического зельеварения.

Разумеется, Том не опирался в своих выводах и суждениях лишь на одну-единственную книгу, насколько бы совершенной она не считалась. За последние дни он уделил вопросу перемены свойств любых зелий много времени. Возможно, даже излишне, неоправданно много.

Том нашел сто и один способ поменять структуру зелья на стадии варки, детально ознакомился с составленными за века таблицами нестабильных эликсиров и принципами их стабилизаций в зависимости от желаемого результата, прочел уникальные исследовательские статьи об экспериментах с переменчивыми соединениями ингредиентов. Он дошел даже до симбиоза зельеварения с алхимией — элементы последней как раз служили превосходными катализаторами для различных процессов, происходящих в котлах при варке эссенций, экстрактов и ядов.

Но ничто из того, что он прочел, не решало вопроса с превращением противоядия Лафарж в яд ровно через двенадцать часов после изготовления. Ни один алхимический катализатор, ни одно нестабильное соединение не могло дать подобной отложенной реакции.

Да, осень была довольно богата на события.

Том расслабленно положил руку возле уже ненужной книги и откинулся на спинку стула. С места, где он располагался, открывался отличный вид на читальную зону библиотеки. На ее противоположном конце в неприметном углу за стеллажами сидела новая студентка, переведшаяся с домашнего обучения. Ариста Суон.

Совершенно обычная, абсолютно неинтересная — если бы не случай в поезде, задевший его слизеринцев, он бы даже внимания на нее не обратил. Но каждый новый день привносил очередные штрихи в ее портрет, который оказался не таким однозначным, каким виделся на первый взгляд.

Том вновь посмотрел на книги по зельеварению и алхимии. И уверенно вычеркнул в голове любое влияние на зелье Лафарж в процессе варки. Рецепт оставался неизменным: это подтверждали и его собственные наблюдения, и чужие эксперименты.

А это означало, что на противоядие Лафарж влияла магия Суон. Магия, которая оказалась по неясным причинам уникальна.

Том встал со своего стула и взмахом палочки отправил книги на стеллажи. Фолианты медленно поплыли по воздуху и аккуратно заняли пустующие на полках места. Том краткую долю секунды смотрел на чуть сгорбленную спину Суон — какое увлеченное состояние, что же она читает с таким усердием? — и уверенно направился в ее сторону.

— Доброе утро, Суон, — вежливо поздоровался он, остановившись в двух шагах от ее стола. Суон вздрогнула и резко обернулась. Мягкое рассеянное выражение ее лица мгновенно сменилось, словно перед ней появились манекены Мэррисот, и им требовалось дать бой.

— Риддл, — констатировала она и коротко кивнула. — Утро.

Том заметил, как она покосилась на открытую перед собой книгу, и не таясь проследил за ее взглядом.

— Акромантулы? — недоумение Тома было неподдельным. Суон поджала губы и с необъяснимой враждебностью уставилась на Тома.

— И что?

Том полагал, что увидит книги по зельеварению, учебники или литературу, связанную с теми предметами, которые посещала Суон. Подобный выбор лишь подтвердил бы, что Суон собирается стать аврором — ей эта карьера подходила.

Но Суон читала про акромантулов. И данный факт не вписывался ни в один возможный сценарий.

— Неожиданный выбор, — сказал Том, придав голосу мягкости, чтобы замечание выглядело комплиментом. Однако Суон напряглась еще сильнее — как напрягся бы человек, которого поймали с поличным на запрете. — Я не предполагал, что ты поклонница Ньюта Скамандера.

Увлечение опасными тварями и желание последовать примеру Скамандера сняли бы любые вопросы по выбору книг для чтения. Суон, если ей было что скрывать, за такой удобный предлог должна была ухватиться. Но в ее глазах мелькнула растерянность, а между бровями залегла складка.

— Я не его поклонница, — опровергла Суон, не спеша ничего добавлять.

Том, поддерживая на собственном лице доброжелательное выражение, в уме холодно и быстро перебирал все возможные причины, по которым Суон могла интересоваться тварями, не имеющими к ней никакого отношения … Или имеющими?

В памяти воскрес вечер понедельника, когда в окно коридора Том увидел Суон, стоявшую на пороге хибары Огга.

— Интересная книга — не повод пропускать завтраки, Суон, — на развороте толстого талмуда был изображен паук в разрезе, поэтому слова Тома прозвучали почти как издевка. — Следи за временем, миссис Ургхарт негативно относится к студенткам, падающим в голодные обмороки.

Суон моргнула и потянулась за палочкой, чтобы проверить время. Ждать ответа Том не стал — просто развернулся и ушел.

Он был уверен, что нашел правильную связь между Суон и ее интересом к акромантулам. Хагрид. Бывший недотепа-студент, а теперь всего лишь помощник лесничего, лишенный права колдовать. У него в питомцах был акромантул.

Том считал, что история полуторагодовалой давности закрыта. Однако существовала ничтожная вероятность, что кому-то удастся воскресить то дело и предоставить факты, ставящие под сомнение виновность Хагрида. К тому же этот старик, Дамблдор, вытащил Хагрида из Азкабана и тем самым не позволил Тому похоронить историю в стенах тюрьмы. Хагрид стал постоянным напоминанием Тому о неудачном экспромте, который закончился благополучно лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств.

Интерес Суон к акромантулам мог быть связан со смертью Миртл. Том сделал в уме пометку разобраться с этим вопросом, как только появится свободное время. Он не опасался Суон — в ней не было ничего опасного, — но ее любопытство могло спровоцировать ненужные сплетни и поставить под сомнение виновность Хагрида. А последнее было бы совсем некстати.

— … более десяти погибших. Из них трое британцы, — негромко рассказывал Абраксас сидящему рядом Сигнусу. Делился последними новостями.

Отец Малфоя был начальником департамента магического правопорядка, поэтому Абраксас одним из первых в школе узнавал важную информацию. Он уже успел рассказать Тому, что этой ночью под Антверпеном прошли бои. Официальные власти молчали, но слухи о погибших и попавших в плен уже поползли.

Сигнус слушал внимательно, мрачно хмурясь. Блэки не спешили поддерживать Гриндевальда, как это втайне сделали многие старые чистокровные семьи Британии. Малфои, например.

Рядом с Томом с другой стороны сидел Эйдан и считал облака на потолке Большого зала. За годы знакомства Том привык к странному поведению Лестрейнджа, хотя оно до сих пор периодически вызывало раздражение. Отец Эйдана также поддерживал Гриндевальда и желал, чтобы сын примкнул к его рядам, но Эйдана желания отца не интересовали.

— Гриндевальд почти добрался до Англии, — негромко, чтобы не услышал никто лишний, заметил Сигнус. — Плохо.

— Если война к концу года не закончится, нас всех погонят в его ряды, — Эрвиг, сидящий напротив Эйдана, нервно скомкал салфетку.

— Ну и? — Эйдан безразлично пожал плечами. — Кому нужна причина, чтобы сражаться?

— Всем нормальным людям! — скривился Эрвиг. — Том, ты говорил, что разберешься со Стаффордом…

— Не здесь, — холодно перебил его Том. Умственные способности Селвина он всегда ставил под сомнение. Кем надо быть, чтобы обсуждать секретную информацию в зале, полном людей, и без защитных чар?

Под взглядом Тома Селвин стушевался. Том смотрел, как тот размазывает по тарелке омлет, и чувствовал почти физическую потребность проклясть глупца.

— Не разочаровывай меня, Эрвиг.

— Да, Том, конечно. Прости.

Том отвернулся, показывая, что тема закрыта. Сидящие рядом Абраксас, Сигнус, Реджина и Друэлла вернулись к завтраку и разговору, словно не было этой паузы, когда все смотрели на Тома и Эрвига.

— Вы слышали последнюю сплетню? — если Абраксас всегда был в курсе свежей подтвержденной информации из Министерства, то Реджина знала все сплетни Хогвартса. Часто они оказывались абсолютной чушью, не стоящей и крупицы внимания, однако даже сломанные часы дважды в день показывали правильное время. К тому же, слухи отражали общественные настроения или же формировали их. В руках умного и расчетливого человека они становились опасным оружием.

Том этим оружием пользоваться умел.

— На Рейвенкло убеждены, что у Суон есть жених, который бросил вызов Гриндевальду.

— Что за ересь, — скривился Эрвиг. Том мельком взглянул на центр стола Рейвенкло, где обычно сидели семикурсники. Суон среди них не было, хотя завтрак давно уже начался. — Да кому она вообще может быть нужна?

— Например, Альфарду Блэку? — Реджина хмыкнула и кивнула на двери. — Про них тоже любопытные сплетни ходят. Интересно, он ее на бал пригласил?

Том перевел внимание на вход в Большой зал. Блэк и Суон, оживленно переговариваясь, неспешно шли к факультетскому столу. Блэк придерживал Суон под локоть в свойственной ему шутовской манере, направляя ее и словно оберегая от идущих навстречу студентов. Том прищурился.

Альфард Блэк был рожден в богатой, древней чистокровной семье. У него было имя, положение в обществе, связи, возможности, власть — все то, чего Том был с рождения лишен. Тому, наследнику самого Салазара Слизерина, приходилось унизительно оправдываться за фамилию грязнокровки, терпеть насмешки и оскорбления, бесконечно доказывать свое право быть на вершине, в то время как остальные — Блэки, Лестрейндж, Малфой — просто брали то, что им принадлежит по статусу. Сейчас Том наконец занял положенное ему место в школе и вскоре займет место, положенное в жизни, но унизительные воспоминания остались. Слизеринцы искупали свою вину перед Томом и будут искупать впредь — пока не встанут на колени и не поцелуют край его мантии, признавая силу и власть.

Но этот выскочка Блэк учился на Рейвенкло. Он не приносил пользу Тому — только неприятности. Он бросал ему вызов с первых курсов, считая, что может остаться безнаказанным. И пока — лишь пока — ему это удавалось.

За Блэком стоял род могущественных волшебников. Он не был никому не интересным грязнокровкой вроде Миртл. Однако Том знал, что у каждого человека есть слабости: привязанности, желания, мечты. И терпеливо ждал, когда Блэк откроется.

Блэк закрывался виртуозно. Он точно чувствовал, что Том безжалостно ударит по каждой обнаруженной слабости, и не давал ему повода. Однако в этом году…

Том посмотрел на смеющуюся Суон. Неужели Блэк стал жертвой самого ненужного, бесполезного, глупо превозносимого чувства в мире?

— Альфард идет с Соланж, — негромко ответила Друэлла. — Я была свидетелем его приглашения.

Том ощутил легкий укол разочарования. Если у Блэка и были сердечные привязанности, он их не демонстрировал. Его отношения с девушками всегда строились на грани приличий. Но Тома не интересовало, с кем Блэк ходит на свидания или с кем спит. Тома интересовало, кто ему дорог.

Еще на четвертом курсе Том поклялся, что лишит Альфарда Блэка всего, чем тот будет дорожить, заставит умереть в боли и одиночестве. А свое слово Том держал всегда.

— Суон не место в приличном обществе, — высокомерно заявил Эрвиг. — Ее если кто и пригласит, то только плебей ей под стать. Жду не дождусь понедельника, когда Эйдан поставит эту выскочку на место.

— Ты кретин, — просто сказал Эйдан, словно сообщил о погоде.

— Выбирай выражения! — зло сощурился Эрвиг.

— Ты ее глаза видел? — Том с интересом взглянул на Эйдана. Тот тоже заметил? — Она смотрит, точно целится.

Эйдан мог быть невыносим, когда дело касалось соглашений и договоренностей, поскольку предпочитал насилие любой дипломатии. Но в умении читать противника ему равных почти не было.

Том ловил на себе множество чужих взглядов и без легилименции мог понимать, о чем они говорят. Он старался не перехватывать мыслеобразы Реджины и других влюбленных в него студенток, потому что по глазам видел все их жалкие фантазии о нем. Он различал подозрительность во взглядах Дамблдора, расчет в глазах Слагхорна, восхищение и зависть в глазах сокурсников.

Суон же часто смотрела так, словно на месте собеседника видела цель. Интересный взгляд для девочки с домашнего обучения.

Том вновь перевел внимание на Суон. Та, подойдя к столу, едва заметно шагнула за Блэка, а потом быстро села рядом с Прист. Обычные движения, на которых никто не заострял внимания, но которые говорили о многом.

Суон слегка втягивала голову в плечи, когда к ней обращались преподаватели. Едва заметно отступала за спины студентов, когда входила в класс или Большой зал. Избегала шумных компаний и старалась не собирать их вокруг себя. Ее движения были неосознанными, уже вошедшими в привычку.

Похожая привычка вырабатывалась у многих приютских детей, и виной тому было нежелательное внимание воспитателей и старших сирот. Откуда она у Суон? Откуда в ее жизни могло быть столько внимания, что поменялся язык тела?

Том мог бы предположить сложную ситуацию в семье, однако жертвы домашнего насилия имели вид затравленного животного. Суон же одним взглядом бросала вызов.

— Она точно с домашнего обучения? — пробормотал Абраксас так, что услышал его только Том.

Ариста Суон лишь казалась обычной. Но все наблюдения и выводы Тома расходились с теми сведениями, чтобы были о ней известны.

— Что ты знаешь об Аристе Суон? — негромко спросил Том у Абраксаса, когда их компания покинула Большой зал.

— То же, что и все, — Абраксас также не стал повышать голос.

Они шли впереди по коридору. Позади обсуждали чужих партнеров для бала Реджина и Друэлла, следом за ними спорили о военных действиях Эйдан, Эрвиг и Сигнус.

— Я могу попробовать узнать больше.

Том кивнул. Дополнительная информация о Суон не помешала бы.

— Она кажется странной, — продолжил Абраксас, получив молчаливое одобрение Тома. — Эрвиг правильно заметил, что у нее плебейские манеры. Она не нашего круга, хотя старается в него вписаться.

Внутри Тома всколыхнулось раздражение. Это было одно из неприятных воспоминаний. Выросший в приюте, он тоже был не их круга, о чем ему неоднократно напоминали на первом курсе. Но за свое ущербное прошлое Том не держался, считая, что стремиться нужно только к вершине. И теперь на него равнялись даже чистокровные из старых семей.

Суон же словно бравировала полукровным происхождением и отсутствием манер.

А у меня тролль по этикету.

Чем руководствовалась Шляпа, когда отправляла ее в Рейвенкло? Какие еще черты характера скрывала Суон, что не попала на Гриффиндор, хотя очень подходила этому факультету? Черты определенно были значимыми, раз они смогли перекрыть все «исконно гриффиндорское».

— Эрвиг рассказывал, что она ему угрожала, — не прерывал монолога Абраксас, по-прежнему принимая молчание Тома за ожидание продолжения.

— Неужели? — отозвался Том.

Абраксас истолковал интонации в вопросе правильно.

— На самом деле, после нашего разговора я понял, что Эрвиг решил надавить на нее, чтобы сделать более сговорчивой, но получил отпор, — поправился он.

— Вот как, — Том остановился и развернулся к идущему позади Селвину. Тот совершал ошибку за ошибкой. Том сжал пальцы в кулак, представив, как сжимает его горло.

Их процессия замерла, и Тома, словно ветром, обдало напряжением, волнением и вниманием.

— Эрвиг, почему о твоих проблемах со студентами я узнаю не от тебя?

— Том, — Селвин растерялся, а его взгляд забегал по коридору. Том был спокоен: сейчас они были одни, а Абраксас, верно уловив его настроение, приглушил их голоса обычными чарами. — Я… у меня не было ни с кем проблем, ничего такого, чтобы побеспокоить тебя…

— Не тебе решать, стоит ли мне беспокоиться, — холодно ответил Том, и Селвин запнулся и виновато опустил глаза. — Один раз ты уже пренебрег моим доверием. Твоя следующая ошибка будет стоить тебе моего расположения.

Селвин испуганно посмотрел на Тома. Без поддержки Тома, его руководства, помощи Селвин станет парией на Слизерине и, что серьезнее, лишится даже малейшего шанса избежать знакомства с Гриндевальдом.

Тому это было безразлично. Селвин оказался не в состоянии держать свои эмоции и инстинкты в узде. Вспыльчивый, как мелкая брехливая псина, и такой же трусливый, он с первого курса раздражал Тома. Если бы не состояние семьи Селвинов, их связи и полезное умение самого Эрвига подстраиваться под сильнейшего, его бы в компании Тома не было.

— Я заткнул Милн рот! — уверенно возразил Селвин.

— Чем, членом? — фыркнул Эйдан, как обычно даже не думая над формулировкой, но при этом попадая замечанием точно в цель. Том брезгливо поморщился. С половым созреванием Селвин стал просто невыносим. Как можно было вообще придавать столько значения базовым инстинктам?

— Выражения, Эйдан! — рявкнул Сигнус. — Здесь девушки.

Реджина и Друэлла стояли с красными щеками и смущенно прятали глаза.

— Им детей рожать, — пожал плечами Эйдан. — Ни разу не слышал, чтобы девица забеременела, не познакомившись…

— Достаточно! — Сигнус взмахнул палочкой и наложил на Эйдана невербальное силенцио. Эйдан оскалился и чиркнул ногтем по горлу, многообещающе глядя на Сигнуса.

Том обвел всех сильным, давящим взглядом. Его слизеринцы расслабились за лето, поддались ведущим вникуда порывам. Сигнус начал проводить со своей невестой больше времени, чем с компанией Тома, Селвин ходил по краю, принуждая к половым отношениям пятикурсницу с Гриффиндора, от мыслей Реджины приходилось закрываться постоянно.

— Я недоволен, — резюмировал Том, и под давлением его взгляда, от вескости тона все опустили глаза.

Том развернулся, чтобы уйти, но приближающаяся к нему с конца коридора фигура заставила остановиться на полушаге. Стаффорд.

Том постарался придать своему лицу вежливое и учтивое выражение. Рядом Абраксас снял с них купол тишины.

— Доброе утро, господа студенты, — приторно улыбнулся Стаффорд. — Вы уже позавтракали?

Том тут же припомнил, что самого Стаффорда на завтраке не было. Сопоставить его отсутствие и новости с континента, которыми поделился Абраксас, не составило труда.

— Да, профессор Стаффорд, — вежливо кивнул Том, разглядывая преподавателя. Стаффорд был бледнее обычного, под глазами залегали тени, подтверждающие гипотезу о бессонной ночи, а глаза лихорадочно, возбужденно блестели. Тома охватило темное предвкушение: Стаффорд получил приказ действовать, ничто иное его не привело бы в такое состояние.

— Отлично, — напоказ обрадовался Стаффорд. — Дамы, мистер Блэк, вы не против оставить нас? Мне хотелось бы поговорить с молодыми людьми о предстоящих сражениях.

Сигнус молча кивнул и предложил руку Друэлле. Реджина замялась, заинтересованно смотря то на Тома, то на Стаффорда, но в итоге тоже удалилась. Стаффорд обернулся и взмахом палочки открыл ближайшую дверь.

— Не стоит привлекать дополнительное внимание, — пояснил он уже без липкой улыбки. Том первым прошел в старый класс. Пыли здесь было не слишком много, но приемлемый вид кабинет потерял уже давно.

Напряженно расправив плечи, следом за Томом в класс прошел Абраксас. После порог переступили белый как мел Селвин и все еще немой Эйдан. Впрочем, немота не помешала ему заклятием очистить от грязи ближайшую парту и усесться на нее.

Том кинул «друзьям» предупреждающий взгляд, чтобы те держали себя в руках и не смели давать выход эмоциям, и спокойно посмотрел на запирающего дверь Стаффорда.

— Темный Лорд планирует забрать власть в Британии, — сообщил тот. Селвин шумно выдохнул. На лице Тома не дрогнул ни один нерв.

— Он собрал достаточно сил? — спросил Том, чтобы потянуть время. Ответ он знал и так: не собрал. Иначе бы бой под Антверпеном закончился бы куда более плачевно для английской стороны.

— Ему потребуется помощь британских волшебников, — подтвердил рассуждения Тома Стаффорд. — Ваша в том числе. Скоро вы получите возможность делом продемонстрировать лояльность Темному Лорду!

— Каким образом школьники могут помочь столь великому волшебнику? — в тоне Тома скользнула ироничная насмешка, но Стаффорд, слишком взбудораженный новостями, ее пропустил.

— Пока не знаю, милорд не раскрыл подробностей. Однако ему понадобятся верные последователи здесь, в Хогвартсе.

Том кивнул, показывая, что все понял и смиренно ждет приказов.

— Возможно, нужно собрать больше сторонников? — предположил он, закинув пробный камень. Нужно было вытащить из Стаффорда, к какому сроку планируется операция Гриндевальда.

— Не уверен, что мы успеем. Времени приблизительно до Рождества.

Отлично. Том удовлетворенно кивнул собственным мыслям.

— Уолтер, возможно, есть еще что-то, что нам нужно знать? — что Гриндевальду могло понадобиться в школе? Единственный логичный ответ, который Том видел: дети. Взятые в плен в качестве заложников, они станут предметом торга. В Хогвартсе учились отпрыски почти половины магических семей Британии. С таким рычагом давления, как наследники, Гриндевальд быстро поставит страну на колени и навяжет собственную волю.

— Просто будьте готовы. Милорд может изменить планы в любой момент, — предупредил Стаффорд и обвел всех присутствующих нервным взглядом. — Помните, от вашей полезности зависит ваше будущее. Не подведите! Том, рассчитываю на тебя.

Том учтиво склонил голову, принимая руководство. Лишь когда за Стаффордом закрылась дверь, он позволил своему самоконтролю треснуть.

— Том, до Рождества… — побледневшими губами прошептал Абраксас.

— Я слышал, — раздраженно перебил его Том.

Уолтер Стаффорд был одним из немногих фанатиков, искренне поддерживающих Гриндевальда. Будь Стаффорд глупцом, было бы проще, но к фанатизму прилагалась редкая изворотливость — Том оценил способности. Стаффорд уже два года шпионил в Хогвартсе для Гриндевальда, вербовал студентов и не боялся разоблачения.

— Что нам делать? — Селвин испуганно посмотрел на Тома, но Том его проигнорировал.

— Подобрать сопли, — резко ответил Эйдан, все же снявший с себя заклятие немоты.

Стаффорд контролировал всех сторонников Гриндевальда в Британии. Всех: Малфоев, Лестрейнджей, Селвинов, Паркинсонов, Эйвери… Он был не самым опытным дуэлянтом, не самым умным человеком, но он был превосходным шантажистом. В его силах и возможностях было отправить в Азкабан половину старых чистокровных семей.

Слизеринцы, охваченные тревогами за родителей, родственников, вынужденно помогали Стаффорду. Тому претил подобный расклад. На Британию и чистокровных в частности у него были собственные планы.

— Я сказал, что избавлюсь от Стаффорда, — напомнил Том. — Разве я хоть раз дал повод усомниться во мне?

— Нет, Том. Конечно, нет, — в голосе Абраксаса отчетливо читалось облегчение.

Том обвел своих слизеринцев взглядом, испытывая мрачное удовлетворение. Гордые отпрыски старых семей склоняли перед ним головы, признавая безоговорочный авторитет. Позднее, когда он избавит их от Стаффорда, они станут его должниками. Доверие и признательность… Они пойдут за Томом на край света, чтобы отблагодарить.

Разумеется, быстро закончить со Стаффордом не выйдет. Но это даже к лучшему. Чем сильнее будут волнение и страх слизеринцев, тем сильнее окажется благодарность за избавление.

— Я уберу Стаффорда из Хогвартса до Рождества. Однако, если мне потребуется от вас помощь…

— Мы сделаем все, что ты скажешь, — уверенно ответил Абраксас, и Том довольно улыбнулся.

Все складывалось просто отлично.