Это она (гет)

После очередного интервью на радио Курт позвал всех музыкантов и их "половин" в паб отметить свою помолвку с чудесной девушкой Лиззи, с которой он был неразлучен уже несколько лет. Но говорили за столом не столько об этом, сколько о неожиданном успехе песни «Моя Гермиона», благодаря которой о них за пару недель узнала вся страна.

— Я же говорил, это должно было сработать, — Курт был пьян, доволен собой, и его, определённо, несло. — Я всё правильно рассчитал. Пять топ-радиостанций крутят нас чуть ли не каждый час. И это только начало! Думаю, скоро нами заинтересуется MTV, авторитетный продюсер и какой-нибудь крутой звукозаписывающий лейбл.

— Да ты просто гений пиара, Курт, — усмехнулся Джейк. — Я, если честно, сомневался, что у нас получится.

— Чего тут было сомневаться? Это же реальный хит! Всё как надо: слезливо, красиво, девочки рыдают, нас все хотят! Как удачно тебе подвернулась эта милашка, Джейк! Не при Элис будет сказано, но, может, не стоило отпускать свою музу, а? — захохотал Курт.

Джейк почувствовал, как кровь буквально закипела в нём, и, не раздумывая, вскочил и ударил Курта по лицу.

— Ты что творишь?! — Курт поднялся на ноги и вцепился в куртку Джейка. — Совсем с катушек слетел?

— Не смей, слышишь? — процедил Джейк, сбрасывая его руки. — Не смей глумиться над этим.

— Да что я такого сказал? Дураку ясно, что ты реально на неё запал — такие тексты просто так не пишутся! — взвился Курт, но тут же осёкся, увидев совершенно безумные глаза Джейка. — Всё, мир, я погорячился!

За столом воцарилась напряжённая тишина — все ждали реакции Элис, отлично зная её взрывной темперамент. Но она молчала. А потом вдруг подхватила свою сумку и выбежала из паба. Джейк не сдвинулся с места.

Домой он попал под утро. Элис не было, её вещей тоже.

* * *

Утром после дня рождения Гермиона решила ещё до завтрака подышать свежим воздухом. Быстро покончив с утренними процедурами, она позвала Лики, и они вместе отправились в парк.

Воскресное утро обжигало прохладой и свежестью, небо было чистым, почти прозрачным. От вчерашней непогоды не осталось и следа. Лики по обыкновению тараторила, сокрушаясь о том, что ненастье чуть не погубило розы и другие цветы.

— Лики, — перебила её Гермиона, — а кто ухаживает за всеми этими цветами, кустами? Эльфы?

— О, нет! Хозяин Теодор нанимает лучших садовников, мисс Гермиона. Хозяйка очень любила цветы, поэтому хозяин Теодор, как и его отец, делает это в память о ней. Хоть он её совсем и не помнит.

— А ты помнишь её?

— О, конечно, помню, мисс Гермиона! Лики служит в этом доме много лет. Хозяйка была такой доброй и такой красивой! Мы все её очень любили. Хозяин Теодор очень похож на неё.

Теодор был, действительно, очень похож на мать. В замке было несколько портретов миссис Нотт, написанных, без сомнения, лучшими художниками: совсем юная девушка в белоснежном свадебном платье, прекрасная молодая женщина в роскошных вечерних нарядах, светящаяся неподдельным счастьем мать с крошечным сыном на руках. Сходство было поразительным: с каждого портрета на Гермиону внимательно смотрели такие же тёмно-синие, почти чёрные глаза, как у Тео.

Девушка внезапно подумала, что за всё время её пребывания в Нотт-касле ни один из портретов не заговорил с ней. Надо будет осторожно поинтересоваться у него, почему.

— Доброе утро, Гермиона, — догнал её Нотт. — Как ты себя чувствуешь?

— Доброе утро, Тео, — вздрогнула Гермиона, — я задумалась и не слышала, как ты подошёл, — смутилась она. — Чувствую себя замечательно. Вот, захотелось прогуляться с утра пораньше.

Теодор непроизвольно задержался взглядом на её порозовевших щеках, отметив про себя, что девушка прекрасно выглядит — и этот румянец, и эта утренняя свежесть ей очень шли. Сказать об этом вслух он не решился, потому что не знал, как она расценит его комплименты. А портить такие комфортные взаимоотношения, которые установились у них с первого же дня, Нотт не собирался. Он и так стал ловить себя на том, что слишком часто в последнее время бесцеремонно разглядывает Гермиону.

— Во сколько ты планируешь отправиться к Уизли?

— Думаю, часов в двенадцать. А до этого времени мы могли бы закончить задания по Травологии, как ты на это смотришь?

— Так и сделаем. Ты пробудешь у Уизли весь день?

— Я бы с удовольствием, они такие гостеприимные, там всегда весело, шумно, но, думаю, это будет слишком утомительно для меня сейчас.

— Я наметил на сегодня кое-какие дела вне дома. Пожалуйста, дай мне знать, когда соберёшься обратно. И не забывай, что в любой момент ты можешь позвать Лики, и она всё для тебя сделает.

— Спасибо, Тео.

Молли подготовилась к этому воскресному обеду основательно, что неудивительно — Гермиону она, действительно, очень любила. Вместе с тем, как бы ни хотелось ей иметь такую невестку, она прекрасно понимала, что между умницей Грейнджер и её сыном огромная пропасть. Рону нужна была девушка попроще, а рядом с Гермионой Молли видела более серьёзного, чем её сын, мужчину. Женское чутьё ещё никогда не подводило миссис Уизли, поэтому к новости об их расставании она отнеслась как к чему-то неизбежному, то есть спокойно.

Гермиона появилась в Норе около половины первого. Дома на тот момент были только сами хозяева, тут же засыпавшие девушку вопросами о том, как она себя чувствует (Молли) и нет ли проблем с Ноттом (Артур).

— Всё хорошо, не о чем волноваться, — поспешила заверить их обоих Гермиона.

Удивительно, но перемещение по каминной сети не вызвало ни тошноты, ни головокружения. Гермиона предположила, что это всё благодаря снадобьям мистера Локсли.

Девушка вытащила из своей волшебной сумочки большую корзину сладостей, которую ей вручила Лики. Сопротивляться было бесполезно — «хозяин Теодор велел».

— Скоро подойдут Джинни, Гарри и Джордж. И, конечно, будем ждать Кингсли. Раз обещал — должен прийти, уж очень он хотел тебя повидать, — сказала Молли.

— Дамы, я вас ненадолго покину, — поднялся Артур, чувствуя, что у жены накопилось много вопросов к девушке.

Молли кивнула, и, едва муж вышел из комнаты, накинулась на Гермиону:

— Девочка моя, ну как ты там, рассказывай, — хозяйка сгорала от любопытства.

— Прекрасно, Молли. Тео поселил меня в чудесную комнату, одна из его эльфиек не отходит от меня ни на шаг и во всём помогает мне, так что всё отлично.

— А занятия как?

— Мы опережаем план, и, скорее всего, сдадим экзамены ещё до Хеллоуина. Хотим попросить МакГонагалл об этом.

— А что с самочувствием? Голова не болит, не тошнит?

— Нет. Лекарь наблюдает меня постоянно, каждый день я принимаю зелья, которые он лично готовит для меня. Когда я была у МакГонагалл на практике по Трансфигурации, мадам Помфри сказала мне, что я в хороших руках — она давно знает мистера Локсли.

— Уфф, — выдохнула Молли, — ну раз Поппи так говорит, значит, ты и вправду в надёжных руках. А что насчёт питания, свежего воздуха?

— Не о чем беспокоиться, Молли. Все завтраки, обеды, ужины согласованы с мистером Локсли, я ем всё самое полезное и правильное. А прогулки — это вообще самое любимое, и Тео лично меня выгуливает в фамильном парке, — Гермиона осеклась, увидев, как нахмурилась миссис Уизли. — Что? Что вас смущает, Молли?

— Да всё меня смущает, если начистоту. Мне с самого начала всё это кажется не то, чтобы подозрительным, но вот странным — это уж точно. Девочка моя, я беспокоюсь, как бы он … — замялась Молли.

— Договаривайте, Молли, пожалуйста, — попросила Гермиона. — Как бы он что?

— Ну, пойми: вы молодые, целыми днями вместе. Он из кожи вон лезет, чтобы угодить тебе. Стал бы он это делать, если бы не было… ну, как это… личного интереса, что ли? Я уже и Артуру сто раз об этом сказала, но он отмахивается. Глупости, видишь ли! Девочка моя, как бы он не разбил тебе сердце, вот о чём я беспокоюсь! — воскликнула в сердцах хозяйка.

— Молли, нет, всё совсем не так! Я понимаю, что со стороны его внимание ко мне может выглядеть подозрительно, и он мне сам же об этом ещё в первый день сказал.

— Что он тебе сказал?

— Что это и будет для всех без исключения выглядеть так, как будто ему что-то от меня нужно. Как будто он хочет за мой счёт поправить свою репутацию.

— Да это так и выглядит! И я боюсь, что так оно и есть! Отец его тот ещё…

— Молли, я знаю про его отца, — перебила Гермиона. — Но поверьте, Тео другой.

— Я верю в твоё благоразумие, Гермиона. С твоими мозгами тебя никакой Нотт вокруг пальца не обведёт, и он это, конечно, понимает. Поэтому единственный способ сделать это — заполучить твоё сердце, дорогая. Это я и пытаюсь сказать тебе. Будь начеку.

Нотт аппарировал из замка практически сразу после ухода Гермионы. Нужно было встретиться с несколькими управляющими на местах.

Одним из его антикварных магазинов управляла дама, которой некогда очень помог отец. Тео не знал, в чём заключалась помощь, и в какую именно беду миссис Нейт в своё время попала, но почти при каждой встрече она непременно подчёркивала, как благодарна Нотту-старшему, и делала всё возможное для того, чтобы торговая точка успешно работала и приносила стабильный доход. Пожалуй, ей Тео доверял больше, чем остальным управляющим и партнёрам.

Коротко обсудив текущее положение дел и убедившись, что всё работает как часы, Тео уже было собрался уходить, но женщина неожиданно остановила его:

— Мистер Нотт, я прошу прощения, не могли бы вы задержаться ещё на пару минут?

— Конечно, миссис Нейт, — не без удивления ответил Тео. — Мне показалось, что мы обсудили все вопросы, разве нет?

— Это не касается работы, мистер Нотт, — смущаясь, произнесла дама. — Это касается лично вас.

— Что вы имеете в виду, миссис Нейт? — не понял Нотт.

— Я снова прошу у вас прощения, что вмешиваюсь в то, что меня совсем не касается, но я должна вам сказать кое-что в память о том, сколько сделал для меня ваш отец, и из уважения к вам лично, мистер Нотт.

Тео насторожился. Миссис Нейт он знал, как исключительно тактичную особу, поэтому без раздумий кивнул ей:

— Я слушаю вас, миссис Нейт.

— Я должна сказать вам, мистер Нотт, что мне дано видеть немного больше, чем другим. Это наследственная особенность, которую я считаю скорее наказанием, чем даром. Понимаете, некоторых вещей иногда лучше не знать.

— Вы прорицательница? — удивился Теодор.

— В каком-то смысле, — согласилась миссис Нейт. — Но я ничего специально не делаю, не вызываю намеренно какие-то образы — нет, я не умею. Это приходит само, очень редко и только тогда, когда я сама или кто-то из близких мне людей оказывается в замешательстве. Поэтому я считаю своим долгом предостеречь тех, кто мне дорог, от неверного выбора. А следовать моим советам или нет — личное дело. Я старалась уберечь вашего отца от неправильных решений, и он прислушивался к моим советам во всём, кроме служения … вы знаете, кому. Здесь я была бессильна.

Тео по-прежнему не совсем понимал, к чему она ведёт, но терпеливо ждал, пока женщина выскажется.

— Мистер Нотт, я вижу, что вы сейчас на распутье. Вы боитесь того, что чувствуете, но поймите — не всё, что происходит в нашей жизни, требует анализа. Есть вещи, которым лучше не сопротивляться, иначе вы проживёте не лучшую версию своей жизни. Я вижу — в вашей жизни наступил момент, когда надо жить сердцем, а не разумом, но вы боитесь этого. Позвольте дать вам совет — рискните, не сомневайтесь. И простите мне мою бесцеремонность, но я желаю вам только добра.