Принц-полукровка и Лесная Земляника. Часть 1 (джен)

Все же Снейп несколько соврал, сказав, что до дома ему недалеко. Он мысленно поблагодарил дядю за чары облегчения, потому что топать было больше мили. Впрочем, от дома Лили идти было не меньше, и, хотя мистер Эванс предлагал подвезти его, Снейп всегда отказывался. Не хватало, чтобы родители Лили, увидев, где и как живет ее друг, запретили им общаться. И даже так добрался он гораздо раньше обычного. Хотя родной дом располагался в весьма неблагополучном районе, но все же дух рождества проник и сюда. По крайней мере, недавно выпавший снег прикрыл наиболее неблаговидные места, и тупик Прядильщиков выглядел свежим и чистым. В окнах горел свет, и вдалеке слышался церковный звон. Северус поднялся на порог и потянулся к ручке, как вдруг дверь распахнулась.

— А, это ты, — отец уже был слегка пьян и явно собрался куда-то за добавкой. — Ну заходи, раз приперся. Мог бы и остаться в своей чертовой школе. Твоей матери вполне хватило бы, чтобы испортить мне долбаный праздник.

— Спасибо, отец. Я тоже рад тебя видеть.

Тобиас Снейп пропустил остроту и вывалился во двор. Северус прошмыгнул внутрь, затягивая свой чемодан. В доме всегда было холодно, и не хотелось выпускать жалкое тепло наружу.

— Мама, я дома…

В прихожую стремительно зашла миссис Снейп. И Северусу впервые в голову пришло, что вообще-то его мать — еще молодая женщина и ей недавно исполнилось тридцать пять. Для волшебницы это вообще не возраст. Но печальные складки уже легли возле рта, между бровей — морщина, худоба была болезненна, а черные волосы, хоть пока без седины, выглядели тускло. Мать и сын обнялись, и он ощутил, что мама как будто стала еще меньше с их последней встречи.

— Как ты вырос, сынок. Ну же, не стой, проходи скорее. Ужин уже готов, хотя я ждала тебя позже.

— Да, мама, только занесу вещи наверх.

Северус решил, что время подарков еще придет, и потому захватил с собой и ту коробку, что передал ему мистер Фрост. Почему-то не хотелось отдавать подарок сегодня. А вот завтра — Сочельник, и вечером можно будет посмотреть вместе, после того как отец завалиться спать. Переодевшись и умывшись, Снейп спустился вниз, вместе с мамой они поужинали. Мама принялась расспрашивать, как дела в школе. Северус отвечал подробно, дойдя до рассказа о статье, сбегал наверх и принес колдофото — на нем на первом плане улыбающийся Слагхон пожимал руку Флитвику, а сзади стояли чуть смущающаяся Берри и сам Снейп.

— Вот, мама, это для журнала. Там принято размещать фото авторов.

— Я так горжусь тобой, Северус, это твой шанс проявить себя. Ну-ка, покажи мне.

Эйлин взяла карточку в руку и сосредоточенно рассматривала несколько минут.

— Действительно похожа.

— Кто?

— Твоя кузина очень похожа на мою тетю, и на мою маму тоже. Даже удивительно, что никто не догадался, что вы — родня. Расскажи мне, какая она?

И Северус принялся рассказывать и про ее неуемные волосы, и про тетрадку с идеями и расчетами, и про аккуратность в зельях, про настойчивость, и про то, как тепло она к нему относится. Он и сам не заметил, как вечер сменился ночью. Скрипнула входная дверь — вернулся Тобиас.

— Эйлин!

— Ладно, сынок, иди наверх.

— Нет, мама, я тебя не оставлю…

— Иди, Северус, ты же слышишь, он не зол сейчас. Не надо его раздражать, и он скоро уляжется…

— Эйлин! Где тебя черти носят?

Северус нехотя отправился в свою комнату. Отец действительно потребовал от матери ужин, а через какое-то время отправился в свою комнату, и в доме стихло. Завтра будет новый день.

* * *

Сочельник прошел очень спокойно. Это было бы удивительно, если бы Северус лично не подлил с утра в чай отцу успокаивающее зелье, которое одинаково хорошо действовало как на волшебников, так и на магглов. Эйлин, заметив, что сын что-то подлил в кружку главы семейства, неодобрительно нахмурила брови, но ничего не сказала. Зато Тобиас весь день провел мирно, а спать отправился необычайно рано — в сочетании с алкоголем зелье давало выраженный снотворный эффект. Конечно, постоянно такой коктейль употреблять не рекомендуется, но Северус очень хотел получить спокойное Рождество без воплей и разборок. Когда отец заснул, он сходил в свою комнату и вернулся с подарками. Эйлин ждала его внизу. Мать всегда дарила ему на Рождество книги из своей коллекции. Северус с нетерпением снял бумагу. В его руках была книга Секунда Принца об использовании редких ингредиентов в зельеварении. Судя по всему, книга была прижизненным изданием. Северус бережно провел по корешку рукой.

— Мама, она же стоит сумасшедших денег! Я даже в Хогвартской библиотеке видел только неполный список значительно более позднего издания.

— О, я думаю, ты будешь достойным своего предка. Но все же будь осторожен с ней.

— Спасибо, мама. У меня тоже есть для тебя подарки. Вот этот от меня, — и он протянул довольно внушительный флакон.

— Зелье?

— Да, мама. Я сам варил.

— Подожди, не говори, я попробую догадаться сама.

Эйлин взяла флакон, посмотрела на свет, аккуратно открыла крышку, оценила запах и налила немного в стакан, чтобы определить консистенцию.

— Северус, неужели это зелье Агриппы, которое блокирует действие ряда сложных проклятий? Но откуда ты взял нужные компоненты и как понял, что оно мне нужно?

— Ну, самое редкое — снежноягодник — я нашел случайно, вместе с Берри. Видно, она приносит мне удачу. Остальное можно легко найти или купить. А насчет проклятия — мне показалось, что оно тебе пригодится. Ведь я умею наблюдать. И умею думать.

Северус принялся загибать пальцы:

— Ты сторонишься контакта с волшебным миром, но сама колдуешь. Ты можешь учить меня зельям и чарам, но не можешь проводить или встретить на Кингс кросс. Я уже третий год сам хожу на Косую аллею за покупками. Ты могла бы продавать зелья, я же знаю, что твои зелья лучше большинства аптечных, но живешь с моим отцом и круг твоего общения — наши глупые соседи-магглы. Если б дело было только в том, что тебя изгнал из рода дед, то ты не была бы вынуждена поддерживать добровольную изоляцию. И поход в магический квартал не приводил бы к головным болям и слабости. Я нашел кое-какие книги. Что-то мне дали почитать Мальсибер и Эйвери — есть целый класс проклятий, которые питаются магией жертвы при различных условиях. Есть и те, что вытягивают магию и силы, когда колдует кто-то другой. Но все их можно замедлить зельем Агриппы. Если оно тебе не нужно — ты всегда можешь продать его.

Эйлин долго молчала, глядя на пламя свечи. Наконец она сказала:

— Ты стал так быстро взрослым. Я не думала, что ты вообще догадаешься. Но ты прав, мне действительно может помочь это зелье. И лорд Принц хоть и изгнал меня из рода, но не мог заставить меня жить здесь, практически не появляясь в магическом мире. Но, пожалуйста, Северус, не спрашивай меня больше — я не могу тебе сказать. По крайней мере сейчас.

— Если бы я знал, что это за проклятие, то я мог бы попытаться снять его…

— Нет, мой милый, ты не сможешь. Снять его может только тот человек, который проклял. И ты знаешь, я сама виновата, что получила его. Я и так обманула смерть. Не уйди я к магглам, вряд ли я бы увидела твои первые шаги. И, пожалуйста, помни про это, когда будешь думать, что твой отец испортил мне жизнь. Без него и этой жизни у меня бы не было. Да и у тебя тоже.

Эйлин грустно улыбнулась и взяла сына за руку.

— А что в этой коробке? — спросила она.

— Сам не знаю, ее передал Фредерик Фрост.

Эйлин услышав знакомое имя вздрогнула, но коробку взяла, развязала бант и ахнула:

— Лимонный пирог!

Надо сказать, Северус редко видел слезы матери. Она держалась, даже когда Тобиас оскорблял их обоих. Но почему-то этот лимонный пирог ее растрогал.

— Моя мама всегда готовила лимонный пирог на Рождество. Я не ела его уже 17 лет.

Эйлин отломила небольшой кусочек и, сначала втянув аромат, положила в рот. Северус молчал. Он не хотел рушить чудесный момент — мама явно погрузилась в воспоминания детства.

— Ну же, Северус, попробуй и ты. Это лучший рождественский подарок на всем белом свете.

Северус взял кусок и себе. Пирог был действительно хорош, но, видимо, чтобы почувствовать настоящий вкус, надо было лишиться возможности есть мамины пироги на долгие годы. В коробке лежало письмо. Прочитав его, Эйлин не сдержалась и все же расплакалась — в письме был только рецепт пирога и подпись «С любовью, мама».

Северус тихонько поднялся, сжал мамины пальцы и отправился наверх. Мама не любила делить минуты слабости с кем бы то ни было. Лучше было оставить ее одну — слишком много эмоций даже для Рождества.

* * *

В комнате Снейпа ждали рождественские подарки. Малфой, как всегда, прислал вежливое поздравление от себя и коробку конфет от Нарциссы. У них давно был договор. Блестящий староста попытался сделать рождественский подарок первокурснику, но тот отказался, сказав, что не может позволить себе дарить такие же подарки в ответ и это ставит его в крайне неловкое положение, и достаточно уже того, что мистер Малфой тратит на него свое время и учит манерам. При этом коробку конфет от Нарциссы маленький гордец принял, подарив ей тут же наколдованный нарцисс. И пусть цветок вышел несовершенным, но Нарцисса почему-то пришла в восторг, заявив, что настоящий джентльмен всегда сможет порадовать леди. Снейп освоил это колдовство, так как хотел порадовать Лили цветами среди зимы. Так и повелось. Малфой присылал вежливое и даже витиеватое поздравление, которое содержало как можно большее количество неизвестных слов — это была игра, способ научить мальчика-полукровку выражать свои мысли красиво и необычно. Поначалу Северус долго пыхтел над словарями, но со временем научился составлять достойные ответы. Нарцисса всегда присылала конфеты, каждый год разные и совершенно необычные, каких не купишь в Хогсмиде и даже на Косой аллее, а Северус отправлял ей букет нарциссов — наколдованных, выгнанных заранее в теплице или трансфигурированных, но с каждым годом они определенно выходили у него все лучше. В этом году все повторилось — на столе Северуса ждал изящный конверт и упакованная коробка конфет. Там же лежали подарки от Мальсибера и Эйвери. Друзья знали, что слишком дорогие подарки только оскорбят их друга, но все же пытались сделать ему приятное. Мальсибер старался привить своему другу вкус к жизни и к красивым предметам и дарил ему то галстуки, то шейные платки, то тонкие перчатки. Снейп отшучивался, что лет через десять Марк оденет его с ног до головы. Вот и в этом году Северусу достался носовой платок тончайшего шелка — по краю извивались две серебряные змейки, образуя монограмму СС. Снейп покачал головой. Этот платок был несомненно хорош. Беда только в том, что стоил он дороже его мантии. Но Мальсибер совершенно отказывался это понимать, для него такие платки привычны и это просто знак внимания, не больше. Он подарил бы другу и шелковую мантию, но знал, что оскорбит его этим. Северус в свою очередь отправил Мальсиберу свое зелье, которое придавало бодрости, но не туманило голову и в отличие от стандартного могло приниматься с алкоголем, чтобы гуляка мог как следует повеселиться на праздниках. Хотя Снейп этого и не мог понять, но в семье Мальсиберов к спиртному относились легко и детям с одиннадцати лет наливали вино наравне со взрослыми. Как правило, ощутив все неприятности опьянения, дети быстро учились контролировать себя. Рядом лежал еще один подарок от Эйвери. Северус мог не снимать обложку — там была книга. На этот раз ему досталось редкое пособие по чарам. Эйвери, как всегда, был очень внимателен — он заметил, что Снейп оценил его книгу, и не поленился сделать копию. Он мог бы подарить и оригинал, но в отличие от Мальсибера четко понимал, что может поставить друга в неловкое положение. Снейп в свою очередь отправил другу свитки на древнеарамейском, которые выкупил еще летом, но приберег до Рождества. Снейп отлично знал все волшебные букинистики, и иногда там можно было найти действительно необычные вещи для ценителей.

На столе осталось лежать два свертка — один от Лили, второй от Берри. Северус потянулся за тем, что был от кузины. Внутри кокона из упаковочной бумаги был стеклянный флакон, наполненный шерстью единорога. Рядом лежала записка:

«Северус, с Рождеством!

Я долго думала, что же по-настоящему обрадует тебя. Надеюсь, за эти месяцы я узнала тебя достаточно хорошо. Внутри флакона волосы с гривы единорогов, собранные мной собственноручно. Так что в качестве можешь не сомневаться. Ты, кстати, знал, что единороги обожают, когда им расчесывают гривы и хвосты?

С любовью, Берри.

P.S. Не волнуйся, я не ходила одна в запретный лес, меня любезно подстраховал Хагрид.»

Северус мог только сказать, что сестра явно узнала его достаточно хорошо. И ему оставалось только надеяться, что его подарок также понравится сестре. Он купил достаточно простую тетрадь, но в твердой обложке и наложил на нее столько чар, сколько смог. Во-первых, Берри было достаточно капнуть капельку крови, чтобы тетрадь открывалась только в ее руках. Во-вторых, уже сделанные записи невозможно было испортить пролитыми чернилами или чем-то еще, но при этом было и специальное заклинание, которым запись можно было удалить, оставив совершенно чистый лист. И в-третьих, вырванный лист можно было вставить в любом месте, и он вклеивался так, как будто всегда был там. Пришлось повозиться, но Северус был доволен работой. Хотя, конечно, с книгой было работать легче, чем с живым цветком для Лили. Вот в этот подарок он действительно вложил часть себя. Да ведь и как иначе, ведь тогда бы он не расцветал только для той, кого он любит. И цветок будет сохраняться в шаре свежим, пока жив сам Северус.

Остался последний подарок, тот, что дала ему Лили. Снейп бережно взял сверток в руки, представил, как она выбирала и упаковывала подарок. Бережно развернув упаковку, Северус достал мягкий шарф, зеленый с золотыми полосками. Лили связала его для него. Северус закутался в шарф — его золотая девочка как будто обнимала его.