Принц-полукровка и Лесная Земляника. Часть 1 (джен)

Сегодня все планы решительно не хотели соответствовать действительности. Или это действительность не хотела соответствовать планам. Сначала Лили сказала, что у нее собрание старост и днём они увидеться никак не смогут, разве что вечером в библиотеке. Потом профессор Слагхорн попросил его зайти к трем. И вот вместо спокойных посиделок с Лили в библиотеке, где Северус не столько готовился бы к занятиям, сколько наслаждался обществом подруги, или хотя бы спокойной работы, он сейчас должен был отправиться к декану. Спрашивается, зачем вдруг он ему понадобился? Снейп настолько привык, что может хозяйничать в школьной лаборатории, что мысль о том, что профессор зельеварения решил его на чем-то подловить, решительно не укладывалась в голове. Не мог же в самом деле Слагхорн узнать, что часть изготовляемых зелий идёт не только в больничное крыло, но и тихонечко продается из-под полы, причем зелий не совсем, а точнее, совсем не лечебных? В этом вопросе Снейп всегда был предельно осторожен и изворотлив, как настоящий змей. К тому же большинство ингредиентов он закупал самостоятельно, а школьные брал в самом крайнем случае. Впрочем, сейчас он все выяснит у декана. Снейп постучал и, дождавшись разрешения, вошёл в кабинет декана.

— Добрый день, профессор Слагхорн, вы хотели меня видеть?

— Здравствуйте, мистер Снейп, вы, как всегда, безупречно точно ко времени! Отличное качество для зельевара! — соловьём залился уже пожилой, но пока ещё статный мужчина. — А вот мисс Фрост решила прийти чуть раньше. Знакомьтесь, вам предстоит поработать вместе.

Северус действительно увидел в одном из гостевых кресел девчонку с Рейвенкло. Оправдывая символ факультета, девица обладала клювоподобным носом, пытливым взглядом и вороньим гнездом на голове. Она поднялась с места и сказала, протянув руку:

— Моя фамилия Фрост, Рейвенкло, четвертый курс.

— Приятно познакомиться, я Северус Снейп, Слизерин, пятый курс.

Северус пожал девчонке руку (ну не целовать же!) и уставился на декана, ожидая объяснений.

— Мистер Снейп, — начал тот, — у мисс Фрост замечательный проект по использованию чар стазиса, однако ей нужно проверить теоретические расчеты на практике, и я решил порекомендовать вас, как одного из лучших студентов. Впрочем, я думаю, мисс Фрост сама вам обо всем расскажет. Я лишь добавлю, что проект заслуживает внимания, и буду рад, если вы им займетесь.

Ну что ж, это означает, что Северусу теперь придется возится ещё и с этим вороненком, будто без того у него мало дел и нечем заняться: учеба, свои расчеты и исследования, варка зелий для больничного крыла и завхоза и зелий на продажу, подготовка ингредиентов к занятиям. Да он уже делает за Слагхорна половину работы, так нет — ещё и это! Но отказать — невозможно. Если Северус хочет получить когда-нибудь степень мастера зелий, ему нужна рекомендация старого манипулятора. Они оба знают это, и оба знают, что декан этим без зазрения совести пользуется. А что ещё остаётся полукровке почти без связей? Его вон даже в клуб Слизней не особо-то зовут.

— Что ж, удачи вам, мои юные коллеги! — прочувствованно сказал Слагхорн. Ещё чуть-чуть, и слезу пустит старый крокодил. Надо будет узнать, чем эта Фрост его зацепила.

— Спасибо вам большое, профессор! Мы обязательно будем держать вас в курсе нашей работы, — сказала мисс Фрост, хлопая ресничками, и начала отступать к двери, сообразив, что аудиенция закончена.

Северус попрощался и вышел вслед за девчонкой.

— Ну, пошли, что ли, в лабораторию, расскажешь, что у тебя там за чудо-проект, раз уж он заинтересовал нашего профессора, — проворчал Снейп и направился в подземелья. — А что, кроме фамилии, имени у тебя нет?

Девочка глянула на него чуть недоверчиво и сказала:

— У моего отца чрезмерная фантазия и своеобразное чувство юмора, он решил, что Фрагария Фрост — отличное имя для девочки.

Северус хмыкнул. Понятно, почему девчонке больше нравится фамилия.

— А второе имя у тебя не Ananassa?

— Vesca.

(Fragaria Ananassa — клубника, Fragaria vesca — земляника).

Тут Северус не выдержал и заржал.

— А отец у тебя и правда шутник.

Девчонка скривилась и сказала:

— Поэтому будь столь любезен, зови меня Фрост.

Но тут они дошли до лаборатории, Северус достал палочку, прошептал пароль и отворил двери. Он зашёл в кабинет и плюхнулся на табуретку:

— Ну, садись и выкладывай, что там у тебя за проект, малявка!

Малявка, глянув неодобрительно — что ж, не только длина носа, но и выразительность взгляда у них обоих были примечательны — достала тетрадь со схемами чар и начала вещать.

— Хоть чары стазиса и считаются уже программой Тритонов, но меня очень заинтересовала эта тема. Ведь по сути — это идеальная консервация любого процесса. Вот видишь, — и она тыкнула в схему на листе, — я рассчитала векторные процессы заклинаний стазиса различных конфигураций. Они как бы создают временной вакуум вокруг определенного предмета, и он замирает в своем состоянии. И я подумала, что их можно накладывать не только на зелья, но и на ингредиенты. По идее, они тогда будут оставаться максимально свежими. Насобирал ты разрыв-траву в полнолуние, кинул стазис и вари отпирающее зелье в любую фазу Луны. Ну или не надо делать поправку на то, сухая или сырая у тебя трава. Надо только все проверить. Я уже рассчитала конфигурацию для растительных компонентов, надо ещё посчитать для животных. Ну там, может, коэффициент поправочный на магическую составляющую взять. С этим профессор Флитвик обещал помочь. Сварим два зелья: в одном стандартные ингредиенты, в другом возьмём одно под стазисом, и сравним эффективность. Вот только думала, ты мне поможешь выбрать какое-нибудь зелье, какое легче сделать и проверить.

— Ну-ка, давай сюда тетрадь, малявка!

— Я не малявка!

— Хорошо, Фрагария, давай тетрадь!

— Сееевеееруссс, — прошипела Фрост не хуже змеи, — давай я буду Фрост, а ты -Снейп. Ведь и твое имя можно слегка переделать.

Что ж, это был шах. В Хогвартсе надо быть слепоглухонемым, чтобы не знать, как его зовут Мародёры. Но, как известно, лучшая защита — нападение.

— Кажется, это тебе нужна моя помощь?

— Кажется, Слагхорн ясно дал понять, что заинтересован в этом проекте?

Северус посмотрел на девчонку с уважением:

— Тебе шляпа Слизерин не предлагала?

— Предлагала, но я слишком умна и хорошо знаю, что ждёт полукровок у Змей.

— Ты же Фрост, не твой ли брат выпустился с нашего факультета в позапрошлом году?

— Мой, только троюродный племянник, и он действительно чистокровный, наследник и все такое. Но у моего прадедушки было много сыновей. А мама моя маглорожденная, такое, знаешь ли, в мешке не спрятать. Вот вороны выше этих ваших чистокровных разборок.

«Да, похоже, это мне не хватило мозгов, ведь шляпа предлагала мне Рейвенкло. А я вот маму решил порадовать…» — подумал Снейп, но вслух, конечно, не сказал.

— Ладно, Фрост, давай тетрадь.

И он углубился в чтение, делая рядом пометки. Фрост тем временем осматривалась в лаборатории. Затем перешли к обсуждению, какие зелья можно сварить, и составлению плана работ. И если Снейп ещё в начале жалел, что проводит этот вечер не с Лили, то вскоре он уже совсем про это забыл. Фрост хоть и была младше на год, но соображала отлично, и открывающиеся возможности захватили его.

Так они и просидели несколько часов, когда вдруг раздался стук.

— Сев, ты тут? — прозвенел нежный голос за дверью.

Фрост подняла бровь и одними губами произнесла: «Сев?»

Северус прошипел: «Только не для тебя», и поспешил открыть дверь, ведь это Лили искала его. Он совсем забыл, что договорился позаниматься с ней в библиотеке.

— Ох, Лили, проходи! Прости, я тут увлекся…

— Я так и знала, что ты застрял в лаборатории… — начала было она, но тут наткнулась взглядом на Фрост. — Э, привет, я — Лили Эванс, староста Гриффиндора.

— Я — Фрост, — буркнула девчонка, — с Рейвенкло. Ладно, отдаю тебе твоего Снейпа. Все равно мне на завтра кое-что доделать надо.

— Ты дорогу найдешь к себе?

— Не парься, Снейп, я ж не с Гриффиндора, не съедят змеи ворона, даже в подземелье, — и, подхватив свою сумку и тетрадь, Фрост поспешила к выходу.

Как только дверь закрылась Лили спросила:

— И чем ты занимался с этой странной девочкой?

— Да Слагхорн попросил помочь ей с исследованием, надо пару зелий сварить. Там такая тема интересная…

Но Лили, нахмурив свои бровки, перебила его:

— Ладно, Сев, кому что, а тебе про зелья. Лучше скажи, ты трансфигурацию дописал?

И разговор потек по привычному руслу

* * *

Вечером, уже лёжа в кровати, Северус думал: «Неужели Лили приревновала меня к Фрост?» И удивительное тепло разливалось в его груди.

На следующий день Снейп выходил из общего зала после обеда, когда к нему подбежала Фрост.

— Привет, Снейп. Что делаешь сегодня после занятий? Может, сходим в лес за чемерицей, попробуем сварить уменьшающее зелье?

— Привет, Фрост. Я смотрю, ты времени не теряешь. И как же ты думаешь попасть в лес?

— А так, — сказала девица и нагло помахала бумажкой перед носом. — Раздобыла разрешение у декана. Ты вот с такой бумажкой в лес небось курса с третьего шастаешь.

— Вообще-то со второго. Но ты знаешь, давай лучше в субботу, чтобы было больше времени на зелье. С утра сходим и сразу начнем варить. Я как раз сегодня мышей у Хагрида возьму для опытов.

— Ну, если ты в Хогсмид не идёшь, тогда давай в субботу.

Северус уже пожалел, что предложил это. Ведь это был первый выход в Хогсмид в этом учебном году, и они уже договорились пойти с Лили. У него даже было пару сиклей, чтобы угостить ее чем-нибудь в «Сладком королевстве».

— Хорошо, — сказал он. — Давай с утра пораньше в лес, потом я схожу в Хогсмид, а после обеда варим зелье. Значит, без четверти семь встречаемся у входа. Встанешь так рано?

Фрост кивнула головой и уже собиралась отчаливать, как к ним подошли те, кого Снейп меньше всего хотел видеть.

— Так-так, посмотрите, Нюниус нашел себе такую же носатую подружку! Быстро же снюхались! Ты бы не связывалась с ним, а то еще и у тебя сопли потекут! — и Блэк заржал над своей шуткой.

Снейп сжал кулаки:

— Ты бы заткнул свою пасть, Блэк! — Снейп собрался добавить что-нибудь гадкое, но Фрост опередила его:

— Блэк? Я не ошиблась? Неужели мама не говорила тебе, что, во-первых, девочек обижать некрасиво, а во-вторых, друзей надо выбирать по уму, а не по смазливым рожам? Или у вас с Поттером нечто посильнее дружбы?

— Да ты! Чтоб ты знала, он мне как брат! — возмутился Блэк.

— О! Я же это и имела ввиду, но раз ты оправдываешься — видно, есть причины, — и Фрост гаденько ухмыльнулась. Усмешка-близнец появилась и на лице Снейпа.

Блэка начало подтрясывать, он поднял было палочку…

— Как? Представитель древнейшего и благородного дома Блэк решил сменить объект преследования? Теперь он со своей камарильей нападает не на скользких слизеринцев, а на бедных маленьких девочек с Рейвенкло? — вставил Снейп, тоже доставая палочку.

— Да эта мелкая — змея, каких поискать! Ты явно обманом попала к воронам, они-то нормальные ребята! — в бешенстве заорал Блэк. Поттер попытался взять его за руку, чтобы успокоить, но не преуспел в этом.

— О, спасибо за комплимент! Просто ты ещё никогда не пробовал оскорблять воронов! — сказала Фрост

— Что здесь происходит? — вдруг раздался голос Лили. Ее взору предстала дивная картина: в коридоре достав палочки и уставившись друг на друга стояли Снейп и Блэк, рядом со Снейпом опять крутилась эта Фрост, а рядом с Сириусом стоял Поттер, тоже наизготовку.

— Если вы не уберете сейчас же палочки, я как староста сниму с вас баллы!

— О, Лили, ты прекрасна в гневе! — сразу начал Поттер. — Если ты согласишься пойти со мной на свидание, я согласен стерпеть потерю любого количества баллов!

— Поттер, скорее рак на горе свистнет, чем я пойду с тобой на свидание!

— Лили, — сказал Снейп, — я просто защищаю Фрост от нападок Блэка, который решил, что общение со мной достаточный повод для оскорблений.

И Снейп показательно опустил палочку, впрочем, не убирая ее далеко.

— Это правда? Не ожидала от тебя, Сириус. Думаю, я должна рассказать об этом профессору Макгонагалл.

— Лили, это ж Снейп! — начал Блэк, который сообразил, что если декан и не обращала внимание на его нападки на слизеринцев, то в случае с подопечной Флитвика он не отделается воспитательной беседой.

— Ну что ж, — вдруг встряла Фрост, — если Блэк принесет извинения, я согласна обо всем забыть.

— Да ты меня оскорбила не меньше!

— Я просто дала тебе совет относительно выбора друзей, а ты вот проехался по моей внешности, змеей обозвал и направил на меня палочку! Если бы не Снейп — боюсь, мне пришлось бы несладко, — голос Фрост начал подрагивать, будто она сейчас расплачется, но Северусу показалось, что глаза ее смеются.

— Так, Блэк, — сказала Лили, — или ты сейчас же принесешь извинения, или я зову деканов!

— Да, ладно тебе, Лили! Из-за Снейпа и какой-то девчонки с Рейвенкло подставлять своих, — начал было Поттер.

— Ещё скажите, что это она к вам прицепилась, — возмущённо сказала Лили, которая к этому моменту стала почти такой же красной, как ее волосы, — извинитесь.

— Ладно, извини, — буркнул Блэк, но во взгляде его читалось не раскаяние, а обещание мести в ближайшее время.

— Вот, видишь, Блек, и совсем не сложно, — сказала Фрост, — и, поскольку мы уладили этот вопрос, я, пожалуй, пойду.

И она быстренько ушла, свернув в ближайший коридор. Снейп, шутливо раскланявшись, поспешил следом, а Лили начала распекать однокурсников за недостойное поведение.

* * *

Вечером Снейп снова встретился с Лили.

— Спасибо тебе, Лили, ты меня очень выручила. Если б я был один, то уж как-нибудь разобрался с этими двумя, но Блэк прицепился к Фрост.

— Ой, снова эта Фрост! Я вот только из гостиной, где Блэк с Поттером возмущались, что эта она оскорбила их до глубины души. Что такого она сказала?

— Да просто, что друзей выбирают не по лицу. Блэк в своем неподражаемо тупом стиле пошутил про наши носы.

— Знаешь, а вы и правда похожи. У Фрост, конечно, черты мягче, но ведь она — девочка и младше тебя, — задумчиво проговорила Лили.

— Лили, это все ерунда. Я вот хотел тебя спросить, ты ещё не передумала насчёт нашего похода в Хогсмид?

— Сев, ты только не обижайся, но я обещала Марлин пойти с ней. Она только что рассталась с парнем, и ей очень грустно идти одной. Это ведь ничего? Если хочешь, пойдем втроём.

Сказать, что Снейп почувствовал разочарование, значит сильно приуменьшить. Он ведь думал, что этот поход будет почти свиданием и что он наконец наберётся смелости сказать Лили, что она ему очень-очень нравится, и не просто как друг, а как девушка. А если идти втроём, то как такое провернёшь? К тому же они с этой Маккиннон терпеть друг друга не могут, и минуты не пройдет, как они сцепятся, а Лили примется их мирить. В итоге Северусу придется сбежать, а Лили ещё неделю будет на него дуться из-за своей глупой подружки.

— Пожалуй, идите без меня, а то мы с ней опять поссоримся. Не хочу портить выходные. Посижу лучше в библиотеке, да и в лаборатории есть чем заняться.

— Сев, правда не обиделся? Вот в следующий раз точно вместе пойдем! — и Лили примирительно улыбнулась.

Что ж, значит, он скажет ей все через неделю. Так, может, и лучше, будет больше времени подобрать слова. Ведь если Лили лишит его своей дружбы, то жизнь его потеряет всякий смысл.

— Хорошо, Лили, но в следующий раз — никакой Маккинон.

Северус подхватил сумку Лили и отправился провожать подругу до Гриффиндорской башни. Да, по дороге можно было нарваться на Мародеров. В последнее время они как будто следилку на него навесили и часто поджидали в пустых коридорах, но разве это не стоит лишних минут в обществе Лили? В этом году она стала старостой, и у нее так много обязанностей и так мало времени на дружбу. К тому же она постоянно проводит время с этим Люпином. Мутный он какой-то. Эти его болезни и отлучки по полнолуниям. И глаза с желтой радужкой. Снейп бы подумал, что он оборотень, но разве темную тварь допустят к детям, уж учителя-то должны быть в курсе. Впрочем, из всех Мародеров Люпин единственный отличался хоть каким-то здравым смыслом, а пошарпанный внешний вид почему-то вызывал чувство родства. Вроде не один Снейп паршиво выглядит. Только Люпин все равно умудрялся располагать к себе, тогда как к Снейпу люди обращались, только когда им было без него не обойтись. Единственное исключение составляла Лили, которая продолжала дружить с ним все эти годы. Или Лили общается с ним из нелепого чувства жалости? Вот с Малфоем все понятно, ему нужен хороший зельевар. И хоть Снейп и бедный полукровка, но все же в нем течет кровь Принцев, и Малфою не зазорно оказывать ему свое покровительство. А вот зачем Лили его постоянно защищает? Да и смешно это — прятаться за юбку девчонки! Неужели она думает, что он не может справиться сам? И все же, когда она смотрит на него своими зелёными глазами, Северус готов простить ей все — и нелепые попытки навязать магловские традиции, и эту ее покровительственную манеру общения, и непонимание, почему в магическом мире лучше быть чистокровным, и отмену похода в Хогсмид — в общем, все на свете. Примерно такие мысли одолевали Снейпа, когда он возвращался в свои подземелья. Было уже поздно, ещё чуть-чуть — и будет отбой. На Филча нарваться он не боялся — со смотрителем он нашел общий язык на почве чистящих зелий. А вот встретиться с кем-нибудь из старост или профессоров не хотелось. Вдруг взгляд зацепился за тень в эркере. В нише у окна сидела Фрост. Она не плакала, но шмыгала носом, а глаза были опухшие и влажные. Девушка смотрела в окно, за которым уже ничего не было видно. Снейп хотел было пройти мимо, но вдруг что-то заставило его подойти. В свое время он и сам немало провел времени в таких уголках.

—  Эй, Фрост, чего раскисла?

Она обернулась, вспыхнувшая было злость исчезла, а лицо приобрело слегка удивленный вид, будто она не ожидала его здесь увидеть.

— Да так, Снейп, тебя не спросила, что делать, — сказала она, но это прозвучало не зло, а скорее печально.

— Привыкла, что никому нет дела? — понимающе спросил Снейп.

Фрост вздохнула.

— В общем-то да. У нас в Рейвенкло каждый сам по себе. Это глупо, ведь я уже на четвертом курсе, но я скучаю по семье. Там по крайней мере никто не смеётся над моим носом, ведь он там ещё не самый длинный.

— Ты из-за этого придурка Блэка расстроилась? Так он брешет как бешеная собака, а меня вообще с первого взгляда ненавидит. Вот и тебе досталось за компанию. Держи вот, — и Снейп, порывшись в сумке, протянул пузырек. — Это успокаивающее, тебе, если помнишь, завтра рано вставать. А я не хочу тащиться с сонной малолеткой в запретный лес.

— Спасибо, буду должна.

— Да чего уж, так бери. Это ж ты из-за меня под раздачу попала. А здорово ты прокатила Блэка с Поттером. Лили говорит, они ещё полдня бесились. Да и извинения от Блэка услышать первый раз довелось. Так что ты — молодец.

Фрост улыбнулась.

— Приятно, когда твое злословие оценил специалист.

— Ты только постарайся не ходить одна ближайшую неделю. Как показывает практика, именно на такой срок хватает памяти Блэка. Пошли, провожу, что ли. К тому же до отбоя пять минут.

— А ты? Тебе ж до спален ваших слизеринских дальше топать.

— Не бойся, не попадусь. Скажу, что в лаборатории работал по просьбе Слагхорна. Это ведь почти правда.

— Спасибо, Снейп, мне действительно полегчало.

* * *

И снова перед сном Северус думал, что, пожалуй, Лили не единственная, кому есть до него дело, и не единственная, до кого есть дело ему самому.

В субботнее утро у входных дверей можно было наблюдать весьма любопытную картину: четверокурсница в мантии Рейвенкло судорожно пыталась трансфигурировать свои ботинки в резиновые сапоги, а высокий и тощий пятикурсник-слизеринец посматривал на ее мучения и хитро улыбался. Надо сказать, результат стараний девушки выглядел плачевно: обувь даже близко не напоминала сапоги, но и на ботинки походила слабо, зато приобрела дивный ядовито-розовый цвет.

— Вот, Фрост, как знал, что меня ожидает пятнадцатиминутный цирк. Филч раньше семи все равно дверь не открывает, если с ним заранее не договорились.

— Снейп, а ты не мог мне вчера сказать про сапоги?

— Откуда ж я знал, что ты — дикий человек и в лесу раньше не бывала? — продолжая ухмыляться, сказал Снейп.

— А почему ж ты сам не в сапогах-то?! — вконец разозлившись, глядя на свои пушистые тапочки леопардовой расцветки, спросила Фрост.

— А потому, моя юная коллега, что чары непромокаемости никто не отменял, да и согревающие можно наложить.

Девчонка хлопнула себя по лбу, вернула ботинкам первоначальный вид и пробормотала пару заклинаний.

— На мантию тоже наложи, мы, знаешь ли, в лес идём — там деревья, и тоже мокрые.

— Вот скажи мне, Снейп, как тебя люди терпят? — Фрост была изрядно сердита: во-первых, облажалась на глазах у него с трансфигурацией, во-вторых, не додумалась использовать чары, хотя мнила себя в них докой, а в-третьих, ей не очень нравилось, когда над ней так откровенно потешаются.

— С трудом, Фрост, и только потому, что им от меня что-то надо. Вот как тебе, например, — и Снейп довольно улыбнулся. Честно говоря, он уже был готов помочь с чарами, ведь непромокаемость проходят в конце четвертого курса, но Фрост и сама справилась. Да и к тому же не хотелось признаваться, что вряд ли у него бы получилось что-то с трансфигурацией. Большинство его вещей были настолько старыми и ветхими, что не выдерживали преобразований и, как правило, разваливались после таких попыток окончательно. Но не говорить же об этом малявке.

Тут как раз к дверям, гремя ключами, подошёл смотритель Хогвартса.

— Здравствуйте, мистер Филч, как поживаете? — когда надо, Снейп умел быть вежливым.

— А, доброе утро, Северус, спасибо, все неплохо. Твое последнее чистящее зелье — просто блеск! Будь любезен, сделай-ка мне ещё пару пинт!

— Конечно, мистер Филч, очень рад, что вам понравилось.

— Рановато ты на вылазку сегодня. А девочка с тобой?

— Да, это мисс Фрост с Рейвенкло.

— Здравствуйте, мистер Филч, вот моё разрешение.

— А, это хорошо, впрочем, с этим молодым человеком я б тебя и так пустил. Ладно, ребятки, идите, раз собрались.

И Филч ушел по своим делам, оставив у дверей миссис Норрис следить за порядком. Снейп нагнулся, погладил кошку и отправился к выходу.

— Не знала, что ты нашел общий язык с Филчем.

— Очень полезно, между прочим, и совсем не сложно: немного уважения и немного качественных хозяйственных зелий. Все равно декан спихнул их варку на меня уже давно. Слагхорн освободил себе время, а я приобрёл ценный опыт и расположение завхоза.

— Ладно, я поняла, что ты полон скрытых талантов, пошли уже.

И они вынырнули в сырое сентябрьское утро. Солнце уже поднялось, однако воздух пока не прогрелся, влажность ощущалась всем телом, и стояла такая дивная тишина, нарушать которую было кощунством.

Молча они дошли до Запретного леса, который встретил их запахом прелой листвы и россыпью тропинок. Снейп уверенно выбрал ту, что шла в сторону Черного озера.

— Там впереди есть одна полянка. Весной на ней полно было чемерицы. Ее, конечно, лучше собирать во время цветения, но для уменьшающего зелья это не так важно.

Пока Снейп говорил, они как раз вышли на нужное место. И чемерица была. Вот только не одна. Прямо посреди поляны, гордо развесив листья, рос снежноягодник морозный. Белые плоды его напоминали небольшие снежки, а листья были покрыты инеем. Не каждый знает, что это растение впитывает в себя магию, как губка. И все волшебные растения отдают ему свою силу, так что собирать их на этой поляне не было никакого смысла. Впрочем, сам снежноягодник был редким ингредиентом и использовался во многих зельях. В основном нейтрализующих, либо как компонент, препятствующий слишком бурной реакции некоторых веществ. У Снейпа зачесались руки. Он, как и положено всякому уважающему себя зельевару, держал в сумке несколько склянок и банок с притертыми крышками.

— Эй, Фрост, помоги собрать. Только магией не пользуйся. Вот на эту банку я специальные изолирующие чары наложил.

— Хорошо, Снейп, только нам с тобой и собирать эти ягоды (Frost — мороз, snape — внезапный заморозок).

Ягоды были холодными на ощупь. Когда они набрали полную банку, руки у них замёрзли настолько, что пальцы с трудом слушались. Плотно закупорив снежноягодник, чтобы он не начал тянуть из них магию, парень и девушка согрелись чарами.

— Да, никогда не знаешь, что найдешь в запретном лесу. Я так понимаю, на этой поляне чемерицу собирать не будем — вон какой снежноягодник вымахал.

— Тут ты права, но и найти его — редкая удача, — он уже мысленно составлял список зелий, которые можно сделать с этим ценным компонентом. — Ладно, пошли ещё поищем, не одна ж тут полянка с чемерицей.

И они отправились дальше. Однако удача отвернулась от них и пришлось побродить по лесу несколько часов, прежде чем они нашли то, что им нужно.

— Давай сначала я соберу как обычно, а потом накладывай свои чары.

— Лучше я соберу — чтобы одна рука была, — сказала Фрост и принялась аккуратно срывать мясистые листья с дуговым жилкованием и складывать по мешочкам.

Снейп устроился неподалеку, выбрав какой-то трухлявый пенек в качестве насеста. Наблюдать за Фрост было приятно — она заранее подписала пакеты, да и ещё и прихватила тетрадь, в которой подробно описала место и время сбора, применяемые к каждой группе растений чары. Видно было, что исследовательская работа ей знакома. Закончив с обычным сбором, она начала колдовать. При этом держалась Фрост уверенно, а чары произносила легко и как-то очень мелодично, казалось, даже голос ее звучал по-другому. Снейп подумал, что, наверно, он сам выглядит так, когда варит зелья. Набрав последний мешочек и все записав, Фрост потянулась и глянула на часы — обычные маггловские часы, разве что с механическим заводом.

— Снейп, уже полпервого — ты ж вроде в Хогсмид собирался? Не забыл?

— Не забыл, просто Лили договорилась пойти с подружкой, которая меня выводит жутко. Мы пойдем вместе в следующий раз.

Фрост хмыкнула:

— А как по мне — Эванс тебя динамит.

— Ты что! Она — мой лучший друг! — Снейп даже вскочил от возмущения. Как может эта мелкая так говорить, она совсем не знает Лили.

— Знаешь, только дурак не заметит, что ты в нее влюблен, а Эванс на дуру не похожа, все же староста. При этом духу послать тебя, как того же Поттера, ей не хватает. А может, решила придержать как запасной вариант.

— Нет, во-первых, я не влюблен в нее…

Фрост вскинула бровь, мол, конечно, так я тебе и поверила.

— А во-вторых, мы дружим уже столько лет, я знаю, она никогда бы так со мной не поступила.

— Может быть. Только ты не замечал, как Эванс злится, когда я рядом с тобой, что говорит в пользу запасного варианта? Я думаю, и других твоих приятелей она терпеть не может. Скажи ты ей, что пойдешь со мной в лес, она бы нашла повод спровадить подружку и уговорить тебя на Хогсмид. Типичная собака на сене…

— Нет, она просто пообещала Маккиннон…

— А тебе не обещала? Или тебя и кинуть можно? Я ж говорю — динамит. Впрочем, можно поставить эксперимент.

— Какой?

— В следующий раз, когда она сменит планы не в твою пользу — подружку позовет, или решит, что библиотека важнее, скажи, что не будешь скучать в одиночестве, а проведешь время со мной или с кем-то из однокурсников. И посмотришь: если она твой друг — она не будет злиться, а если манипулирует тобой, то или отменит свои планы, или разругается с тобой, сделав тебя же виноватым.

— Я уверен — ты ошибаешься!

— Тогда тебе ничего не стоит проверить.

Снейп не ответил и глубоко задумался. Они уже почти дошли до Хогвартса, когда он наконец сказал:

— Я думаю, ты неправа насчёт Лили. Она — самый лучший человек, которого я знаю, и не способна на такое. Поэтому я сделаю так, как ты предлагаешь, просто для того, чтобы ты убедилась в своей ошибке.

— Отлично, — сказала Фрост и, как ни в чем не бывало, перевела тему, — давай тогда встретимся через час в лаборатории — попробуем сварить зелье.

Снейп кивнул и направился в сторону подземелий. Все необходимое для работы он подготовил ещё вчера, а вот почиститься после леса и пообедать было нужно. Верно, Фрост решила заняться тем же. Однако червяк сомнения точил его изнутри: а что, если Фрост права?

* * *

Когда Снейп подошёл к лаборатории, Фрост уже подпирала стенку в коридоре. Северус взмахнул палочкой, пробормотал пароль и пустил ее в лабораторию. Он подготовил все заранее: на столе уже были разложены нужные ингредиенты и стояло два котла.

— Доставай чемерицу: справа сорванную как обычно, слева — под стазисом.

— Хорошо, какой буду варить я?

— Я буду оба — чтобы руку не менять, — Снейп повторил утренние слова Фрост.

— А сможешь?

— Конечно, ведь ты у меня будешь на подхвате и черновых работах. Варим с разбежкой 10 минут. Строго соблюдаешь все мои указания, все вопросы потом. У меня модифицированный рецепт, так что за час управимся. Волосы, кстати, или под косынку спрячь, или могу мазь тебе дать, чтобы они не лезли в котел и не портились от испарений.

— Я лучше спрячу, знаю я эти мази, потом от них не отмоешься.

Фрост деловито заплела косу, трансфигурировала косынку (на этот раз без эксцессов) и встала к столу. Она старательно выполняла указания, молчала и под руку не лезла. Назвать ее звездой зельеварения было нельзя, но по крайней мере с работой ассистента девчонка справлялась. Все же Слагхорн неплохо готовил студентов. И, как и заявил Снейп, через час у них было два котла с уменьшающим зельем. Фрост достала тетрадь и тщательно записала все характеристики обоих зелий: цвет, запах, консистенция, температура и даже объем были учтены.

— Слушай, Снейп, мне надо записать точный рецепт и способ. Ты явно не по учебнику работал. Получилось быстрее, да и, кажется, расход некоторых ингредиентов меньше.

— Все верно, я потом дам тебе переписать свою методику. А пока давай лучше проверим эффективность, — и Снейп потянулся к клетке с мышами.

Фрост брала мышь, измеряла общую длину и длину хвоста. Потом капала зелье на мышь и фиксировала изменения в размере, а также засекала время, необходимое, чтобы мышь вернулась к исходному состоянию.

— До меня только сейчас дошло, ведь база у уменьшающего и оборотного очень похожи, разница на конечных этапах.

— Знаешь, Фрост, это не многие замечают. Но ведь и то и другое — зелье, меняющее форму. Да, у уменьшающего эффект проще, объект изменяет линейные размеры, но и при обороте тоже нужно многое поменять, причем в какую сторону — задаёт последняя частица. Поэтому и варить его сложнее, и ингредиенты используют с уникальными свойствами. Та же шкурка бумсланга чего стоит. Но база у них одна. Для этого и нужен системный подход к зельям: если знать, от чего зависят эффекты, можно оптимизировать рецепт или даже составить совершенно новый!

— Круто! Мне всегда казалось, что на уроках по зельям не хватает системы. Это же какие перспективы. Впрочем, зелья — зельеварам, чары — чародеям. О, смотри, первая мышь уже восстановилась!

Мыши пищали и возмущались. Им совсем не нравилось меняться в размерах. Шутка ли, сначала ужаться вдвое, а потом снова увеличиться. При этом тебя безжалостно хватают и всячески тискают. Наконец, последняя мышь вернулась к своим размерам.

— Я, конечно, ещё все внимательно подсчитаю, но зелье со статизированной чемерицей по меньшей мере не хуже контроля, а может и лучше — вон, уменьшение держалось минут на 5 дольше, — сказала Фрост, очень довольная собой.

— Отлично, завтра повторим с подсохшей и со статизированной.

— Во сколько?

— Давай как сегодня — в три начнем.

Они прибрали кабинет, покормили мышек. Тут Фрост вспомнила, что ещё не переписала снейповский рецепт.

— Эй, Снейп, давай сюда рецепт.

Северус порылся в сумке и достал потрёпанный учебник за третий курс.

— Ищи по оглавлению уменьшающее, там правки прямо на полях.

Фрост принялась листать учебник:

— Ого, да тут пометки почти ко всем зельям! И много ты улучшил?

— Много, — Снейп пожал плечами, — в рецептах часто опускают важные детали. Когда знаешь, чего хочешь добиться — понимаешь, что и как делать. Наверно, автор учебника думал, что студенты более подкованы, ну или что профессор все объяснит. Если варить только по книге — половина зелий теряет эффективность.

— Слушай, а можешь дать мне свои учебники за четвертый курс? Я только скопирую и верну.

— Ладно, принесу в следующий раз. Можешь, кстати, спрашивать, если что непонятно.

— Спасибо, это вообще здорово. Если кто тут и шарит в зельях — то ты.

И Фрост принялась переписывать рецепт. Причем делала это вдумчиво: она спрашивала, зачем и почему внесено каждое изменение, и делала обширные пометки. Снейпу такой подход нравился — большинство даже не пытаются понять логику и законы зельеварения, им лишь бы готовое зелье имело свои свойства, а на все остальное — плевать. Фрост же и к чарам, и к зельям пыталась применить логику. В этом они были похожи. Именно потому, что Снейп понимал основы, он мог придумывать новые зелья и новые заклинания. Правда, тут тоже нужно вдохновение и творческий подход, но все же немногие могли выйти за рамки программы и сделать что-то своё. Фрост могла, с ней было интересно. Снейп понял, что ему действительно нравится то, чем они занимаются с этой малявкой.

Фрост уже закончила с рецептом и вдруг спросила:

— Принц-полукровка? Это твой псевдоним? Ну полукровка — понятно, а почему принц?

— Моя мама — Принц, а значит я — Принц-полукровка.

— О, слушай, а мы с тобой можем быть родственниками! Сестра моей бабушки — миссис Принц! Правда, у нее детей нет — сын умер, а дочка пропала. А как твою маму зовут? Может, это она — та пропавшая дочка? Мама тебе про родню не рассказывала?

У Снейпа потемнело в глазах. Он сел на стул и стал растирать виски. Оказывается, у него могут быть родственники в магическом мире, а мама никогда ему не рассказывала. Он медленно произнес:

— Откуда ты знаешь про всяких двоюродных бабушек?

— А то как же? Школа-то одна. Вот понравится мне мальчик — ты, например. Да не бойся, и глаза такие круглые не делай! Я ж сказала — например. Хлоп, а этот мальчик — твой кузен, или племянник, или ещё какой родственник. Так что я генеалогическое древо вдоль и поперек знаю.

— Я как-то про это не думал…

— Ты не думал, а это важно. Спроси хоть у вашего Мальсибера, моего четвероюродного дяди, кстати, — он тебе и во сне назовет всех родственников и всех девиц своего круга, которые ему родственницами, по крайней мере близкими, не приходятся.

Снейп не мог не признать, что с этого ракурса задвинутость всех чистокровных на родословных приобретала практический смысл.

— Знаешь, мама мне про своих родителей не рассказывала. Я так понял, она сильно с ними поссорилась, когда вышла замуж за магла.

— Да, видно, предки у тебя ещё те ретрограды. Ладно, я напишу бабушке Ри, уж, наверное, она про свою племянницу знает. Как, кстати, твою маму зовут?

— Эйлин. Эйлин Принц.

— Красивое имя, мне б такое…

— Знаешь, а ведь и твое имя на самом деле красивое, дома тебя как называют?

Фрост сморщила нос:

— Домашние зовут меня Берри (ягодка), но что хорошо дома, не скажешь в школе. Как меня только не дразнили, так что фамилия — лучший вариант.

— Ну, хорошо, Фрост, завтра продолжим. И скажи мне, когда получишь ответ.

— Обязательно. Пока, братец! — улыбнувшись одними уголками губ, сказала Фрост, подхватила свои вещи и вышла из лаборатории.

— Пока, сестрёнка! — тихо, почти шепотом сказал Снейп, когда дверь уже закрылась. И он подумал, что даже если они и не родственники, было бы замечательно иметь такую сестру.

* * *

Вечером Снейп долго не мог заснуть. Мысли его беспокойно сновали в голове: а как это — быть братом?

В воскресенье Снейп и Фрост, как и договаривались, встретились в лаборатории. Фрост уже ждала его и, кажется, сроднилась с местными стенами.

— Привет, — буркнул Снейп, — ты всегда приходишь заранее?

— Привет, я не люблю, когда меня ждут — чувствую себя ужасно неловко, будто краду чужое время, — ответила Фрост. — Мне всегда говорили, что вежливость и точность — та роскошь, которую каждый может себе позволить.

— Тогда проходи, — хмыкнул Снейп, пропуская девушку вперёд.

— Я посчитала прошлые результаты: по изменению размеров различий нет, а вот по времени сохранения эффекта действие зелья со статизированной чемерицей было в среднем на 4,5 минуты дольше. Если эта разница сохранится, будет очень круто!

— Тогда давай проверим. Убирай волосы, будем варить по вчерашней схеме.

И они принялись за работу. Как и в прошлый раз, два зелья были готовы через час. Мыши понуро сидели в клетке. Их снова ждала такая же участь: измерение, уменьшение, измерение, и снова измерение, после восстановления в размерах. Правда, надо отдать должное экспериментаторам, делалось это быстро, а в конце ожидалась кормёжка. Тем не менее мыши явно не разделяли энтузиазм исследователей.

Вскоре все было измерено и записано.

Снейп протянул Фрост потрёпанный учебник:

— Держи, это то, что ты просила.

— О, спасибо, учебник за четвертый курс, не забыл.

— Я всегда выполняю свои обещания — это та немногая роскошь, что доступна мне.

— Тогда тебе следует быть осторожным с обещаниями и их формулировкой. Я, кстати, свое обещание тоже выполнила, братец, и написала бабушке Ри. Думаю, ответ скоро будет.

Снейп кивнул головой. Сам он матери так и не написал, хотя его подмывало спросить, почему он ничего не знает о возможных родственниках. Теперь он понимал, почему мама всегда так тщательно расспрашивала его обо всех однокурсниках — для нее это была единственная возможность прикоснуться к волшебному миру, хоть после таких разговоров ей приходилось пить зелье от головной боли. Снейп думал всю ночь. Он записал в отдельную тетрадь все, что показалось ему подозрительным в отношении матери. Проведя пол-утра в библиотеке, Северус понял: по всему выходило, что его мать находится под каким-то особым проклятием с ограничением на контакт с волшебным миром. Всякий раз, как мать выходила в свет, это сопровождалось последующими приступами слабости. Именно поэтому она не провожала и не встречала его с поезда, а с 13 лет позволяла делать все покупки самому. Эйлин могла колдовать и могла рассказывать о колдовстве, но не о волшебниках. Поэтому Снейп решил, что бесполезно спрашивать мать обо всем этом в письме — она или не сможет ответить, или навредит себе. Единственное, в чем Северус не сомневался — это в том, что мать его любит.

Фрост тем временем подхватила записи и учебник, попрощалась и выскользнула из кабинета. Снейп ещё на какое-то время задержался в лаборатории — надо было убедиться, что все готово к завтрашним занятиям. Он уже было засобирался в слизеринскую гостиную, чтобы послушать разговоры и узнать, что творится за пределами Хогвартса, как вдруг почувствовал, что ему совершенно туда не хочется. Он решил подняться наверх и пойти в библиотеку, сам не зная зачем — все эссе написаны, работа с литературой по зельям пока не запланирована. Тем не менее Снейп взял сумку и отправился наверх. Вдруг он услышал в одном из боковых коридоров шум:

— Серпентиссимус! Так тебе больше идёт, — послышался голос, который Снейп меньше всего хотел слышать — Сириуса Блэка. Раздалось хихиканье — наверно, Петтигрю.

Снейп побежал.

— Цервидассио! Ратускаудасимус! — раздался практически одновременно звонкий девичий голосок — точно, Фрост нарвалась на придурка Блэка.

— Ха, что-то твои заклятья не сработали, змейка, ладно, нам с Питом некогда. Ползи по своим делам.

Когда Снейп вбежал с палочкой наперевес в коридор, Мародёров уже не было.

— Фрост, это я! Что эта сволочь сделала?

Девушка повернулась и Снейп увидел, что по всему лицу и рукам рассыпаны мелкие зелёные и серебряные чешуйки, а волосы позеленели и сплелись в дреды, словно змеи. Снейп выругался.

— Сейчас я их догоню!

— Не стоит, они свое получили. Да и со мной ничего страшного не случилось. К утру должно сойти, максимум к завтрашнему вечеру, — Фрост вымученно улыбнулась. — Всего-то проторчу день в лазарете. Правда, туда ещё дойти, а Блэк, наверно, организует теплую встречу, чтобы меня увидело как можно больше народа.

— Погоди, Фрост, что это за заклятие?

— Серпентиссимус — делает проклятого похожим на змею. Папа рассказывал, что лет 30 назад многие специально накладывали на себя во время квиддичных матчей такие заклинания, чтобы поддержать факультет. Есть ещё корвиссимус, мелемелиссимус и лиониссимус. Сойдёт само в худшем случае через сутки. Вот, правда, мне что-то не очень весело.

— Погоди, у меня есть мазь — она от драконьей сыпи, разглаживает кожу за час-два. Ну, а волосы — тебе даже идёт, но можно иллюзию наложить.

— Снейп, ты меня спас! Давай свою мазь.

И Фрост навела на себя лёгкий отвод глаз — действовал он недолго и на одного-двух человек, но случайные встречные просто не обратят внимание. Впрочем, они добрались до лаборатории без происшествий.

— Мне кажется, я скоро здесь поселюсь, — улыбнулась Фрост, пока Снейп доставал нужную баночку.

— Держи, втирай тонким слоем в кожу, пока не впитается. А заодно расскажи, чем ты пыталась проклясть Блэка и его прихвостня.

— О, тебе понравится, ты не пожалеешь потраченной мази, — сказала Фрост, старательно смазывая лицо у наколдованного зеркала.

— Дело в том, что у нас дома принято на новый год устраивать маскарад. И папа придумал целую кучу таких заклинаний для придания сходства с разными животными, а вот Ратускаудасимус — мое личное. И поскольку я не ожидала, что Блэк меня проклянет, и не успела выставить Протего — решила отплатить той же монетой. Вот только если перед заклинанием сделать замедляющий пасс, оно сработает с отсрочкой. Так что часа через два у Блэка должны вырасти рога, а у Петтигрю — крысиный хвост.

— Фрост, тебе точно нужно к нам. О! Я ни за что не пропущу сегодняшний ужин.

— Да, надеюсь, рога вырастут прямо за столом.

— И эти пассы — Флитвик, когда рассказывал про них, говорил, что они не подходят для боевых заклятий. Я не думал, что их можно применить к чему-то, кроме бытовых чар.

— Так и заклятья-то не боевые, шуточные. Прям как Серпентиссимус. Смотри, а твоя мазь подействовала быстрее — чешуйки почти не видны и цвет кожи стал нормальный.

— Наверное, потому, что у тебя все же не болезнь. Надо ещё что-то придумать с волосами.

— Спасибо. Кстати, как ты оказался в том коридоре? Не знаю, как бы я выкручивались без тебя

— Это странно, я не собирался, но мне что-то захотелось пойти наверх. Наверно, интуиция сработала.

Фрост внимательно посмотрела на Снейпа.

— Знаешь, у нас в семье братья и сестры часто чувствуют друг друга. Мысли, конечно, не читают. Тут ещё важно дружеское отношение, да и расстояние имеет значение. Сестра пока была рядом, знала, хорошо мне или нет. Сейчас она далеко и связь уже не такая прочная. Хотя я уверена, если кому-то будет грозить смертельная опасность — вторая поймет. Мне кажется, то, что ты почувствовал, что мне нужна помощь — неспроста.

— Может и так, Фрост, и ты знаешь, я был бы не против.

Девушка взяла и слегка пожала его руку, а потом вдруг рассмеялась и сказала:

— Знаешь, братец, а, пожалуй, пойду-ка я на ужин с зелёными волосами. Не хочу пропустить шоу.

* * *

Во время ужина Снейп внимательно смотрел по сторонам. За столом Рейвенкло царило некоторое оживление. Видимо, зелёные волосы Фрост произвели впечатление. Барсуки, как всегда, что-то обсуждали все вместе. Слизерин деловито ужинал, только иногда студенты переговаривались между собой. За гриффиндорским столом царило веселье — Блэк и Поттер, по-видимому, травили очередную байку о своих подвигах. И вдруг Макдональд взвизгнула:

— Питер, фу! Какая гадость! Убери это немедленно, мы же за столом!

И она указала на огромный голый хвост, который вдруг появился у Петтигрю.

— Это не я! Я не знаю, как он появился, — начал было оправдываться Петтигрю, как вдруг все про него забыли: у Блэка с потрясающей скоростью начали расти рога. Развесистые и раскидистые, они просто притягивали взгляды.

Вдруг раздался дружный смех.

— Эй, Блэк, всегда знала, что ты — олень!

— Новая подружка наградила?

Снейп тихонько покатывался со смеху. Почти весь Слизерин радостно наблюдал за старшим Блэком — кто-то тихонько хихикал, кто-то злорадно улыбался, почти все строили планы, как можно поддеть Блэка по поводу оленьих рогов. Только Регулус Блэк сидел бледный, с застывшим лицом и сжимал кулаки под столом. Он любил брата, но это его стремление выставить себя, а заодно всю семью на посмешище, было серьезным испытанием для Регулуса.

Между тем Макгонагалл поднялась со своего места и направилась к подопечным.

— Мистер Блэк, мистер Петтигрю, немедленно прекратите балаган! И верните себе надлежащий вид!

— Но, профессор, это не мы! И Фините не действует!

Макгонагалл смерила их строгим взглядом и попыталась снять заклятие сама — и тоже безрезультатно.

— Это Фрост нас прокляла! — выпалил Петтигрю, чем заслужил неодобрительный взгляд Блэка. Он-то понимал, что Фрост, конечно, выложит, что они первыми на нее напали. Вот только как малявке удалось отсрочить свое проклятие? Хитрая змея!

— Мистер Блэк! Мистер Петтигрю! Отправляйтесь к моему кабинету, — сказала профессор, поджав губы. Сама она направилась к столу Рейвенкло.

— Мисс Фрост, — начало было она, — что с вашими волосами?!

— Здравствуйте, профессор. Это результат парикмахерского искусства мистера Блэка.

— Так значит, то, что сейчас с мистером Блэком и мистером Петтигрю случилось — ваших рук дело?

— Да, мэм. Я подумала, у нас вечер дружеских шуток, и тоже решила подправить их внешность.

— Мисс Фрост, я вынуждена снять с вас баллы — минус двадцать баллов с Рейвенкло за неуместные шутки. Вы должны были обратиться за помощью к старостам или преподавателям. И прошу следовать за мной.

— Да, мэм. Только не могли бы вы поставить в известность моего декана.

Макгонагалл совсем не хотелось этого делать. Она подозревала, зная своих львят, что те, скорее всего, нарвались сами, а Флитвик не даст спустить все на тормозах и будет защищать свою ученицу. Впрочем, ставить его в известность не пришлось. Флитвик, заметив, что Макгонагалл направилась к его воронятам, сам вышел из-за стола и посеменил в ее сторону.

— Минерва, — сказал он. — Мои студенты что-то натворили? О, мисс Фрост, у вас новая прическа — очень оригинально, но, боюсь, не подходит ученице.

— Добрый вечер, профессор. Я, к сожалению, не могу здесь ничего поделать.

— Предлагаю продолжить разговор в моем кабинете, — сказала декан Гриффиндора и направилась из зала. Следом за ней вышли Флитвик и Фрост.

Фрост ранее не доводилось бывать в кабинете Макгонагалл, а вот Блэк и Петтигрю явно были здесь не впервой. Так как они зашли сразу за профессорами, то заняли место подальше от стола декана. Макгонагалл села за свой стол, Флитвику было предложено кресло, а Фрост осталось только встать перед профессорами.

— Итак, — сказала профессор, — извольте объясниться. Сначала леди.

— Да, мэм. Около пяти часов я возвращалась из подземелий в свою башню и решила срезать по боковому коридору. Там я повстречала мистера Блэка и мистера Петтигрю. После обмена приветствиями, мистер Блэк выразил мнение, что мне следовало учиться на факультете Слизерин и решил подчеркнуть это при помощи заклятия Серпентиссимус. Я, в свою очередь, решив поддержать шутку, направила на мистера Блэка заклятие Цервидассиус и Ратускаудасcимус. Эти заклинания придумали в нашей семье для новогодних маскарадов. Контрзаклятия нет, все эффекты сойдут через 6 часов.

— Я поняла, мисс Фрост. Заклятие Серпентиссимус мне известно. С вашими — тоже ясно, они из одной группы. Но у меня к вам несколько вопросов. Почему ваши заклятия сработали позже? Как вы избавились от чешуек и почему не пошли в больничное крыло?

— О, с отсрочкой вышло случайно, мэм. Дело в том, что профессор Флитвик недавно показывал нам пасс для отсрочки заклинаний, а у меня есть привычка прорабатывать движения кисти во время прогулок. Видимо, я случайно добавила эти пассы к заклинаниям — никак не ожидала, что это так сработает. Я решила, что или промахнулась, или что-то напутала. В конце концов, я не пользуюсь этими чарами каждый день.

Флитвик важно покивал головой, подтверждая, что действительно недавно рассказывал про эти чары, и Фрост продолжила.

— Что касается чешуек, то они были, и очень мерзкие. Я уже думала идти в лазарет, правда, пришлось бы пройти через холл, где меня увидела бы половина Хогвартса. Но, к счастью, я повстречала мистера Снейпа, который любезно предложил мне мазь от драконьей сыпи. Мазь подействовала сразу, а вот с волосами разобраться не удалось. Надеюсь, завтра я вернусь к своему привычному виду.

— Спасибо, мисс Фрост, все ясно. Мистер Блэк, мистер Петтигрю, есть что возразить?

Блэк и Петтигрю молчали. Они понимали, что Фрост ещё смягчила ситуацию.

Тут неожиданно Флитвик сказал:

— Я думаю, раз молодые люди согласны с тем, что сказала мисс Фрост, было бы справедливо, чтобы они за свою шалость понесли такое же наказание.

Макгонагалл скривилась, но крыть было нечем.

— Двадцать баллов с Гриффиндора.

— С каждого, — вставил маленький профессор. — Ну, теперь позвольте мне забрать мою студентку для проведения беседы.

— Конечно, Филиус. Всего доброго, мисс Фрост, — сказала декан и обратилась к своим студентам, — А вас, господа, я попрошу остаться.

Фрост проворно выскочила из кабинета и дождалась своего декана. Он хитро посмотрел на нее и сказал:

— Ну что ж, мисс Фрост, я смотрю, общение с мистером Снейпом приносит свои плоды. Правда, я рассчитывал, что это вы на него будете действовать положительно.

Фрост опустила голову.

— Впрочем, вы сегодня продемонстрировали отличное владение отложенными чарами, да ещё и в нестандартной ситуации. Поэтому — двадцать баллов Рейвенкло.

Фрост просияла.

— Спасибо, сэр. И, если позволите, мистер Снейп на этой неделе ни разу не был замечен в стычках с Гриффиндором.

— Это вы правильно сказали — не был замечен, — и Флитвик усмехнулся в усы, — я надеюсь, что вас тоже нельзя будет в этом упрекнуть.

— Конечно, сэр, я приложу все усилия.

— И, мисс Фрост, зайдите ко мне перед занятиями, если у вас ещё будут проблемы с прической.

— Спасибо, сэр.

Маленький профессор кивнул на прощанье и отправился по своим делам. А Фрост отправилась скорее в комнату, пока ее не нашли какие-нибудь ещё приключения.

* * *

Снейп, лёжа в кровати, думал, что, пожалуй, сегодняшний день был лучшим по крайней мере за год, а возможно и за всю учебу в Хогвартсе. Засыпая, он знал, что у его друга теперь все хорошо.

Хотя в понедельник за завтраком и Фрост, и Блэк, и Петтигрю выглядели совершенно обычно, однако шутка ещё не забылась. Блэка спрашивали, не начался ли у него сезон сбрасывания рогов, когда отрастут новые, не хочет ли он позавтракать на свежем воздухе ветками и травой, и так далее. Каждый изгалялся как мог. Хвост Петтигрю тоже вспоминали, но реже. Блек отшучивался и в целом был добродушен. Питер пытался держать марку. На этом фоне зелёные волосы Фрост быстро забылись.

После занятий Фрост и Снейп снова варили зелье. И во вторник тоже. В среду после занятий они снова были в лаборатории. Когда Фрост закончила с последней мышью, она протянула Снейпу конверт.

— Бабушка Ри написала мне… Мы и правда родственники. У ее сестры Айрин Принц действительно есть дочь Эйлин. Так что мы приходимся друг другу троюродными братом и сестрой. Ещё бабушка Ри передала тебе письмо. Прости, что не отдала сразу как получила, подумала, что тогда мы завалим эксперимент.

Снейп, который ожидал чего-то такого — достаточно было внимательно посмотреть на Фрост и свое отражение, чтобы убедиться в родстве — протянул руку и взял конверт.

— Я понимаю, Фрост. Я бы не удержался, а эксперимент надо продолжать.

— Ладно, я лучше пойду, ты, наверное, хочешь прочесть письмо один.

— Да, увидимся завтра, сестрёнка, — и Снейп неожиданно улыбнулся Фрост. Она знала его усмешки, ухмылки, слышала, как он смеётся, потешаясь над ней, но вот такой нежной и вместе с тем грустной улыбки она ещё не видела.

— Увидимся завтра, братец, — сказала она и порывисто обняла, буквально на мгновение, тут же отпустила и выбежала за дверь.

Снейп ещё немного постоял, потом сел за стол и решительно открыл письмо. Из конверта выпала колдография. В центре две очень похожие друг на друга женщины, судя по всему — сестры, улыбались то друг другу, то в камеру. Их нельзя было назвать красавицами в традиционном понимании, но это окупалось тем особым шармом, который присущ некоторым женщинам. У обеих были непослушные пышные волосы, которые выбивались из прически, судя по всему, рыжие, хотя колдофото и было черно-белым, выразительные светлые глаза и довольно крупный нос. Почти такой же нос Северус лицезрел в зеркале. Вдруг до него дошло, что Фрост, когда вырастет, будет очень похожа на этих леди. Рядом с женщинами стояло четверо детей. Два мальчика восьми и двенадцати лет, кудрявые, со светлыми глазами и непослушными, скорее всего русыми волосами, стояли справа и периодически отвешивали друг другу тумаки. Но гораздо большее внимание Снейпа привлекли дети, стоящие слева. Мальчик-подросток лет тринадцати-четырнадцати стоял в стороне, надменно скрестив руки и поджав тонкие губы. Его черные волосы были убраны в хвост. Глаза были очень темные. Подросток повернул голову, и стало заметно, что и у него семейный профиль. Пожалуй, если бы сам Снейп нарастил немного мышц, приобрёл гордую осанку и собрал волосы в хвост, то стал бы очень похож на этого парня. Между подростком и одной из леди стояла черноволосая девочка лет четырех. Она держала женщину за руку, улыбалась слегка неуверенно и посматривала то на мать, то на своего брата. Семейное сходство — длинный носик и черные глаза — не оставляли сомнений в родстве. Снейп долго всматривался в знакомые черты. Когда он перевернул колдофото и прочитал надпись: «Принц-манор, август 1945», стало очевидно, что девочка на фото — его мать.

Снейп ещё несколько минут рассматривал изображение, а потом все же перешёл к письму.

«Здравствуйте, мистер Снейп!

Очень нелегко писать вам, но я надеюсь, что вы так же заинтересовались нашей семьей, как и я — вами. Думаю, Берри сообщила вам, от кого письмо. Впрочем, представлюсь ещё раз — миссис Рианнон Эйлин Фрост, урождённая О’Ши. Моя сестра Айрин Мерин Принц приходится вам бабушкой.

Мне сложно передать, какое волнение испытала я, получив письмо от внучки, в котором она писала, что учится, возможно, с сыном нашей дорогой Эйлин. Шестнадцать долгих лет я ничего не слышала о моей племяннице. Мы все уже оплакали ее, только моя сестра утверждала, что Эйлин жива. Мы думали, что так она защищается от горя, ведь и старший сын ее умер. И теперь, спустя столько лет, узнать, что она действительно жива, стало непередаваемой радостью. Мистер Снейп, я бы хотела обратится к вам с просьбой. Передайте, пожалуйста, вашей матери, что ее тетушка чрезвычайно рада получить весть о ней и что для нее всегда есть место в моем сердце.

Я прилагаю к письму колдографию: она была сделана во время моего визита к сестре в Принц-манор, рядом со мной стоят мои сыновья Фредерик и Фрэнк, а рядом с моей сестрой ее дети — Эйлин и Октавиус. Так, я думаю, вы убедитесь в семейном сходстве. Черные волосы и глаза — наследственные черты всех Принцев.

Я также хотела попросить вашего разрешения рассказать о вас Айрин. Я понимаю, что, возможно, вы не питаете теплых чувств к родственникам, которых вы не знаете, но буду признательна, если вы позволите это сделать, потому что я уже шестнадцать лет не видела радости на ее лице. Я отвечу на любые ваши вопросы.

Прощаюсь с вами в надежде на ответ, Рианнон Эйлин Фрост.»

Снейп взял чистый пергамент и начал писать ответ, надо сказать, весьма ядовитый. Потом отложил письмо и решил, что ему надо поговорить с Фрост. Слишком много вопросов у него возникло, возможно, она сможет ответить хоть на часть. Как и все подростки, Снейп был импульсивен, и ему хотелось излить свой гнев и разочарование хоть на кого-нибудь. С другой стороны, он понимал, что, возможно, родственники не знали о его существовании, ведь мать сама оборвала связи с волшебным миром и с родней в первую очередь. В общем, рациональный подход и тут помог. Если б встреча была личной, Снейп точно не сдержался бы и наговорил гадостей. Но письмо давало возможность остыть и все взвесить прежде, чем отвечать. В конце концов, не он ли недавно хотел, чтобы Фрост оказалась его сестрой? Тогда он был бы не так одинок в этом мире. А тут ему предлагают обзавестись двоюродными дядями, бабушкой и ещё неизвестным количеством родственником. Глупо отказываться от них из-за обиды, которая может оказаться необоснованной. Снейп ещё раз перечитал письмо, сложил его в конверт вместе с колдографией и отправился на поиски Фрост.

* * *

Снейп выловил Фрост после ужина и договорился встретиться у той ниши, где она плакала в прошлый раз. Через час, когда Снейп пришел на место, Фрост уже привычно сидела на подоконнике.

— Привет, Фрост. Или я могу звать тебя Берри?

— Привет, братец. Наверно, можешь, только не делай этого на людях.

— Что ж, а как тебя звала сестра, когда училась здесь?

— Сестрой, или мелкой, — и Фрост улыбнулась. — Я думаю, что «мелкая» подходит. Это вполне по-родственному и по-дружески. И куда лучше, чем малявка. Ты на курс старше и на голову выше. Годится. Могу я тогда звать тебя по имени?

— Можешь, только не сокращай.

— Хорошо, Северус. Но мы же не позывные здесь собрались обсуждать?

— Да, Берри, расскажи мне, пожалуйста, все, что знаешь о Принцах.

— На самом деле не так много. У бабушки Ри есть сестра. Мы зовём ее леди Принц, а бабушка — Айрин. Правда, видимся мы не часто, пару раз в год. Она очень похожа на бабушку, но всегда очень печальна. Бабушка говорила, что это оттого, что оба ее ребенка погибли. Стыдно признаться, но я как-то подслушала разговор бабушки с отцом. Он тогда был очень зол на мою сестру Фредерику. Она влюбилась в соседнего маггловского мальчишку, с которым даже знакома не была. Так вот, бабушка сказала отцу: «Фред, не смей запрещать дочерям любить, а то останешься без детей, как Айрин». Она сказала, что папин кузен покончил с собой из-за любви, а Эйлин отец изгнал из рода, когда она вышла за маггла, и что с тех пор ее никто не видел. Собственно, мне и рассказать больше нечего. Знаешь, при детях такое не обсуждают.

— Спасибо, для меня это важно, я думал, вся родня против моей матери. Но, похоже, только дед, а бабушка просто не могла с ней связаться или не могла ослушаться деда.

— Да, леди Принц действительно очень печальна, и, наверное, ей хотелось бы иметь детей и внуков. В те пару раз, что мы виделись, она всегда вздыхала, и говорила, что хотела бы иметь таких внучек, как мы. Она, кстати, много переписывается с бабушкой и всегда присылает нам подарки к праздникам. Мне кажется, она добрая, просто очень несчастная. И еще бабушка Ри как-то сказала, что лорд Принц настоящий тиран. Ещё бы! Собственную дочь изгнать из рода! Даже представить страшно. Впрочем, когда папа женился на маме, мой прадед Фрост тоже долго грозился, что выгонит папу из рода. Спасло только то, что папа был сыном младшего из пяти сыновей.

Снейп коротко кивнул. Изгнание из рода — это серьезно. Изгнанник становился чужим человеком, и связаться с ним означало навлечь на себя неприятности. Кроме того, некоторые ритуалы на крови становились недоступными: например, глава рода мог найти местонахождение любого из семьи, но только не изгнанника. С таким человеком старались не общаться. Наверно, в какой-то степени это распространялось и на самого Снейпа.

— Берри, а это ничего, что ты со мной общаешься? Тебе это не аукнется?

— Так я ж, во-первых, из другого рода, а во-вторых, сама полукровка. Так что мне параллельно. А вообще все это кажется таким устаревшим. Действительно чистокровных осталось совсем немного. Священные двадцать восемь… Да копни чуть глубже — выяснится, что кто-то на полукровке женился, кто-то за магглокровку замуж вышел. А те, что совсем уж себя берегут, по-моему, слегка ку-ку.

— Но они имеют высокую магическую силу и власть.

— Ой, ну смотри, кто у нас сейчас самый крутой маг? Наш директор. Он и Гриндевальда победил, и феникс у него есть, и открытия делает — а он полукровка, между прочим. Мать у него магглорожденная. Макгонагалл тоже полукровка. Или кто у нас мастер чар? Профессор Флитвик, вообще полугоблин. Кто ещё?

— Темный лорд, — тихо сказал Снейп.

— Знаешь, этот вообще непонятно откуда взялся. Папа говорит, что если бы он был из двадцати восьми, то уж не стал бы себе брать такой пафосный псевдоним. Скорее всего, он или полукровка, или бастард, или изгой, хотя, конечно, он силен, если верить тому, о чем говорят.

— Может, он хочет сохранить инкогнито? А раскроется потом, когда станет министром или председателем Визенгамота?

— Ты знаешь хоть одного чистокровного, которому бы с детства не вдалбливали пиетет перед предками? Согласился бы Малфой или Блэк назваться чужим именем? Да их фамилия лучше всяких лозунгов говорит об их политических предпочтениях.

— Берри, ты так уверена в этом?

— Да, у меня целый пучок чистокровных родственников: у отца одиннадцать кузенов и кузин, и у всех дети — у меня больше двадцати троюродных братьев и сестер. А ещё две двоюродные сестры-магглы. Поверь, я много общаюсь и с чистокровными, и с магглами. И знаешь, меня бесит, что чистокровные считают себя лучше меня из-за статуса крови, хотя я могу быть в десять раз умнее. А вот с родственниками-магглами такой ерунды нет, хоть они и не знают, что я ведьма.

— Знаешь, Берри, а ведь у нас на факультете просто рассадник борцов за чистокровность. Полукровок мало и все они не очень популярны, только талантом и трудолюбием я смог добиться положения, которое тоже не очень прочно. Большинство предпочитают меня не замечать, как воспитанные люди не замечают, если им случайно подадут треснувшую чашку в гостях. Хотя есть, конечно, те, кто не смотрит на родословную.

— Вообще, Северус, я хочу сказать, что нам с тобой будет сложнее чего-то достичь, а магглорожденным и вовсе надо быть или очень талантливыми, или удачно вступить в брак, а лучше и то, и другое, чтобы чего-то добиться в этом мире. Но, знаешь, когда у тебя куча родни — всегда кто-нибудь поможет. Вот, например, мой двоюродный дядя учился со Слагхорном на одном курсе, даже в комнате вместе жили — и, вуаля, дядя пишет письмо старому другу о чудесной племяннице, а у Северуса Снейпа появляется новая головная боль в виде меня.

— Так вот чем ты взяла моего декана! А я-то думал, на какой кривой козе ты к нему подъехала.

— Исключительно используя влиятельных родственников, — засмеялась Фрост.

— Берри, у меня к тебе есть еще один вопрос — твоя бабушка и леди Принц — рыжие?

— Да, точнее, сейчас-то нет, они обе седые, но были рыжими. У бабушки еще сохранилось пару рыжих прядей. Я в детстве так хотела быть рыжей, как бабушка.

— Спасибо, Берри. Знаешь, я напишу ответ твоей бабушке.

Фрост подскочила, обняла Снейпа и сказала:

— Северус, я так рада, что теперь у меня есть семья в Хогвартсе. До завтра, братец.

Снейп, которого обняли второй раз за сутки, что явно было его личным рекордом, оторопел и сказал:

— Конечно, Берри, я тоже рад, что мы семья.

* * *

Вечером Снейп под пологом кровати долго не гасил свет. Он писал ответ миссис Фрост. Письмо получалось длинным, так как в нем было множество вопросов. Кроме того, надо было написать маме. И ещё он решился спросить Люциуса Малфоя, что ему известно о лорде Принце. Чем больше информации, тем лучше. Только ближе к полуночи Северус наконец-то справился со всеми письмами и, засыпая, думал, что завтра с утра он задаст совам работы.

Снейп и Фрост варили уменьшающее зелье каждый день. Фрост ходила донельзя довольная. Чары стазиса сохраняли свежесть растения, и зелье получалось более эффективным. Она постоянно что-то считала, выводила графики и с нетерпением ждала следующего эксперимента. Снейп тоже с удовольствием занимался этим проектом. Они вместе варили зелье, а пока Фрост возилась с мышами, он успевал убрать и подготовить класс к занятиям на следующий день. Потом оставался, если нужно было сварить какие-то зелья самому, а вечером шел в библиотеку. Все же в этом году у него СОВ, и надо набрать максимум по всем предметам. В библиотеке он виделся с Лили, правда, они почти не разговаривали, каждый был занят. Кроме того, Северус ждал сов с письмами.

Первая прилетела от матери уже на следующий день. Снейп, волнуясь, открыл конверт и увидел знакомый летящий почерк. Казалось, буквы как-то особенно жались друг к другу, словно не уверенные в своих словах.

«Северус, мой дорогой сын! Я никак не ожидала от тебя таких вопросов. Что же: все, что ты узнал от миссис и мисс Фрост — правда. Я не могла тебе рассказать этого раньше, так как пыталась защитить тебя. Все же, я надеюсь, что ты не будешь винить меня и когда-нибудь узнаешь всю правду. Пока же я могу сказать только, что по-прежнему люблю тебя. И, пожалуйста, не задавай мне больше эти вопросы. Впрочем, запретить тебе задавать их другим я не могу. Также ты можешь рассказывать о себе кому пожелаешь, но делай это с присущей тебе осмотрительностью.

Целую, мама.

P.S. Ты спрашивал о моем согласии насчёт семьи Фрост — считай, оно у тебя есть».

Северус отложил письмо. Мать подтвердила слова миссис Фрост, но не сказала ничего нового. Впрочем, отсутствие информации — тоже информация. Это молчание, просьба о прощении и почти прямое указание на поиск деталей из других источников хорошо вписывались в предположение, что мать прокляли. Проклятие не даёт матери рассказывать ему об этом, но он может отыскать все сам. Если бы Северус вдруг очутился дома, то увидел бы, что миссис Снейп лежит на своей кровати, с бледным, изможденным лицом, а правую руку свело беспощадной судорогой. Такая цена была уплачена за это письмо. Но, даже не зная этого, Снейп убедился, что он должен все выяснить, чтобы помочь матери. А пока он заложил основу для одного сложного зелья, которое поможет ей бороться с любым проклятием. И тот снежноягодник, что они собрали с Берри, очень пригодится. К рождеству зелье должно быть готово, и Северус сможет преподнести его в качестве подарка.

Кроме того, мама не возражала против его переписки с миссис Фрост и дружбы с Берри, что уже хорошо. Но ещё оставался Люциус, на ответ которого Снейп возлагал большие надежды.

* * *

В пятницу к нему за завтраком подлетели сразу две совы. Один довольно крупный филин, всем своим видом демонстрировавший превосходство не только над пернатыми, но и над большинством двуногих, плавно опустился перед Северусом. Однако отдавать послание не спешил. Снейп протянул филину лучший кусок со своей тарелки, поскольку уже знал повадки нахальной птицы. Тот презрительно оглядел предложенное угощение и как бы нехотя принял. После чего позволил отвязать письмо и покинул адресата, не дожидаясь ответа. И тут же его место заняла небольшая неясыть. Она тихонько щёлкнула клювом и протянула правую лапу, и Северус заметил, что к левой тоже привязан свиток. Снейп отвязал свое послание, угостил кусочком мяса. Северус решительно не понимал, как некоторые пытаются накормить хищных птиц яблоками и печеньем. Впрочем, за Слизеринским столом таких невеж не было. Однако Лили ему удалось с большим трудом и при помощи маггловской энциклопедии убедить, что жирное разбухающее в желудке печенье не пойдет на пользу сове. Впрочем, неясыть уже приняла угощение, кивнула головой и полетела к столу Рейвенкло — отдавать письмо, привязанное к другой лапе.

Северус рассмотрел свитки. Первое было от Малфоя, второе — от миссис Фрост. Снейп спрятал оба послания — он терпеть не мог читать личные письма на людях — и поспешил закончить завтрак. Он хотел прочитать оба послания до начала занятий.

Найдя укромный уголок, Снейп развернул первое письмо.

«Друг мой Северус!

Я был несколько удивлен твоей просьбой. Однако следует заметить, что желание узнать свои корни — похвально, и тебе следовало давно заняться этим вопросом. Впрочем, поскольку твой интерес очень личный, я предпочел бы его обсудить при встрече. К тому же у нас есть и другие вещи, о которых стоит поговорить. Поэтому буду ждать тебя в ближайшую субботу к часу в Трёх метлах.

Л.А.М.»

Северус задумался. С Малфоем никогда нельзя было сказать наверняка, но, по-видимому, у него у самого имеется какое-то дело к Северусу. Вряд ли сиятельный наследник Малфой просто так прискакал бы на выходные к младшему товарищу. Значит, ему что-то нужно. К тому же Малфой не оставил ему возможности отказаться от встречи или перенести ее. Значит, дело важное, и скорее всего срочное. Впрочем, Снейп привык, что Малфой, взяв его под свою опеку ещё на первом курсе, частенько не оставлял ему выбора. Пока это устраивало Снейпа. Однако было одно «но». На эту субботу у него было намечено свидание с Лили. Она, правда, не знала, что это будет именно свидание, но уже пообещала, что пойдет в Хогсмид только с ним. И Северусу очень не хотелось иметь ограничение по времени. Надо как-то поговорить с Лили. Тут некстати вспомнились слова Фрост о том, что Лили его регулярно «динамит», обещание проверить, так ли это. Что ж, значит, так тому и быть: Северус попросит Лили пойти с ним пораньше, объяснит, что ему надо встретиться с Люциусом и почему это так важно. Она все поймет и не будет злиться.

Впрочем, времени на раздумья и на чтение второго письма не осталось — первый урок начнется через минуту.

* * *

На переменах Снейп умудрился урывками прочитать письмо от миссис Фрост. В нем она рассказала историю своей семьи. О’Ши — это старинный ирландский род, славившийся своими рыжеволосыми дочерями. Есть легенда, что О’Ши на самом деле дети Дану, которые не захотели скрываться и потому стали людьми, волшебниками. Их родовое гнездо находится на маленьком острове между Ирландией и Шотландией. Остров скрыт от глаз людей и лучей приборов. В большом доме на скале прошло детство сестер Рианнон и Айрин и их брата Алана. Последний со своей семьёй и теперь живёт там, и миссис Фрост иногда выбирается к ним в гости. Все девушки О’Ши могут выходить замуж по любви, и Рианнон, так и сделав, стала миссис Фрост. Ее муж Фредерик Фрост занимался рунами, но погиб в войне с Гриндевальдом. Сын Фред, отец Берри, — работает с транспортными порталами, младший Фрэнк — в аврорате. Снейп про себя отметил, что неплохо бы познакомиться со своими двоюродными дядюшками. По-видимому, они могут рассказать много интересного. Но гораздо важнее было узнать про своих бабушку и деда. Лорд Септимус Принц долго искал себе невесту. Он хотел найти чистокровную волшебницу, у которой не было родственников-англичан по прямой линии до седьмого колена. Лорд уже почти отчаялся найти такую в пределах Великобритании, но ему повезло встретиться с отцом Рианнон и Айрин. Рианнон уже была замужем, а Айрин свободна. Она потом говорила, что не знает, что заставило ее согласиться выйти замуж за мрачного человека старше её лет на пятнадцать, которого она видела первый раз в жизни. Но все же она стала леди Принц.

На этом письмо, к сожалению, заканчивалось. Правда, было обещание рассказать больше в следующем. Северус понял, что, если он хочет узнать что-то ещё — ему придется вступить в переписку. Прием Шахерезады работал безотказно, даже если ты его разглядел. Выяснить, как же сложилась жизнь его бабушки и что за человек его дед, Снейпу было необходимо. Он написал ответ, в котором благодарил за рассказ, и сообщал, что его мать не против, если миссис Фрост расскажет о нем леди Принц. Снейп рассчитывал, что это позволит установить ему более доверительный контакт с родственниками. Впрочем, беседа с Люциусом должна многое прояснить.

Снейп и Фрост, как всегда, варили зелье. Закончив работу, девушка сказала:

— По-моему, получились отличные данные. Первый цикл экспериментов можно заканчивать. Следующую партию надо варить через месяц. Так что завтра делаем выходной, а всю следующую неделю буду обсчитывать данные. Я уже поговорила с профессором Флитвиком — он поможет написать статью. Надо ещё уговорить Слагхорна. Сделаешь?

Снейп на минуту задумался. Ему вспомнилось, как профессор уже публиковал его находки под своим именем. Может, в этот раз можно заикнуться о соавторстве? Вряд ли он прокинет Фрост, как его. Она же не одна.

— Давай сначала напишем, потом пусть твой декан вычитает, а к Слагхорну пойдем уже с черновиком и вместе. Меньше шансов, что он забудет указать твое авторство.

— И твое, — добавила Берри, — ладно, в любом случае без тебя у меня ничего не вышло бы.

— Знаешь, я сначала был не в восторге, но с тобой приятно иметь дело.

— Ой, братец, захвалишь сейчас. Ещё остаёшься поработать?

— Нет, надо найти Лили. Мы собирались в Хогсмид, но у меня на час назначена важная встреча. Хочу уговорить ее пойти пораньше.

— Что ж, заодно проверишь мою теорию. Если что — я всегда составлю тебе компанию. А встреча с кем, если не секрет?

— Спасибо, мелкая. А встреча со старым знакомым, он уже закончил Хогвартс, но нам есть о чем поговорить.

— О, ну привет Люциусу Малфою.

— Фрост — ты подозрительно много знаешь!

— Стараюсь, Снейп, я ж с Рейвенкло! — и Берри засмеялась.

Отсмеявшись, она слегка приобняла брата на прощание. Надо сказать, Северус не привык к тактильному контакту, собственно, обнимала его только мама, да иногда Лили могла прикоснуться невзначай, пару раз они даже обнялись (Снейп очень тщательно берёг эти воспоминания). Поэтому, когда Фрост ввела обычай обниматься на прощанье, поначалу дико стеснялся и замирал в неподвижности. Впрочем, за пару дней он освоился и сегодня осмелился приобнять кузину в ответ.

— Видишь, Северус, это не страшно. Я ещё сделаю из тебя человека.

— Ох, Берри, а надо ли?

— Надо, Северус, надо. Ну что ж, найдешь меня, если понадоблюсь.

И Фрост, подхватив сумку, собралась выскользнуть в коридор.

— Подожди, я уже почти закончил. Если ты наверх, можем пойти вместе, — окликнул ее Снейп. Он быстренько собрался — благо занятий завтра нет, а на сегодня он не планировал свою работу. Покинув подземелья, они вместе направились к библиотеке.

* * *

По дороге Снейп рассказывал Фрост кое-какие особенности зелий, которые она проходила сейчас. Фрост смеялась и говорила, что скоро переплюнет всех на курсе по зельеварению. Они почти свернули в коридор, ведущий к библиотеке, когда Снейп увидел знакомые рыжие волосы.

— Лили, постой!

Лили обернулась, что-то сказала подружкам и остановилась, поджидая Снейпа. При этом взгляд, скользнувший по Фрост, вдруг на мгновение сделался холодным.

— Ладно, Северус, я в библиотеку, надо кое-что посмотреть. Лили, — Фрост кивнула гриффиндорской старосте и отправилась дальше.

— Пока, мелкая, — попрощался Снейп.

Лили приподняла бровь.

— Смотри, пару дней и вы уже избавились от фамилий и по именам да прозвищам обращаетесь.

— Да, Лили, ты же сама говорила, что мне стоит общаться с кем-то кроме Слизеринцев. А знаешь, когда с человеком целую неделю каждый день варишь зелья, то либо разругаешься с ним в пух и прах, либо подружишься.

— Ладно, Сев, я рада, что у тебя новый друг. Пойдем в библиотеку? Сегодня можно начать писать эссе по чарам на понедельник. Нам профессор Флитвик задал двадцать дюймов…

— Подожди, Лили, я хотел поговорить с тобой насчёт субботы.

— Ох, Сев, ну, конечно, сходим, мне как раз надо перья прикупить и пергамент. Ты, кстати, не против, если Марлин пойдет с нами?

Снейп опешил. Ведь Лили не могла забыть, что обещала пойти только с ним.

— Сееев, ну пожалуйста, она всё ещё переживает из-за того случая, я не могу бросить ее сейчас! Это было бы эгоистично!

— Лили, ты слишком добра. Я просто хотел попросить тебя выйти пораньше. У меня встреча в час, никак не могу отложить.

— Ой, это с младшими курсами идти, в толпе? Ведь тем и хорош пятый курс, что можно выйти попозже.

— Впрочем, — Северус почувствовал, как к горлу подступает обида, — ты можешь пойти с Маккиннон попозже. А я тогда пойду с Фрост. А встретимся уже в Хогсмиде, когда «Сладкое королевство» поможет твоей подружке справиться с ее комплексами.

— Сев! Не говори так про нее — она хороший человек. И с кем таким важным ты встречаешься? — Лили, почувствовав свою вину, решила перейти в наступление.

— С Люциусом, — процедил Снейп. Он знал, что если он сам не любил Маккиннон, то Лили терпеть не могла Малфоя.

— Ох, ты опять встречаешься с этим снобом! А потом будешь нести чушь про роль чистокровных волшебников в мире.

— Лили, я сам попросил его разузнать кое-что о моих родственниках. Он делает мне одолжение. Мама молчит, а мне важно знать, почему они отвернулись от нее.

— Я тебе и так скажу — они, скорее всего, такие же помешанные на родословных, как и твой Малфой, и просто не простили, что она вышла замуж по любви за обычного человека!

— Лили, ну тебе это откуда знать? Даже я только недавно выяснил, как зовут мою бабушку! Тебе не понять, у тебя всегда была любящая семья, которая тебя поддерживает! Тебя вообще все любят!

Снейп вспылил. Хорошо, что они отошли подальше от библиотеки туда, где их вряд ли кто-то услышит. Ещё чуть-чуть, и он слишком повысит голос.

— Прости, Сев, я не думала, что семья так важна для тебя. Иди, конечно, пусть даже этот Малфой меня и бесит, — Лили, как всегда, почувствовала, что подошла к границе терпения Снейпа. Она знала, ещё пару слов — и они поругаются. А потом Северус будет ходить и смотреть на нее как побитая собака. А она будет чувствовать себя гадко. Сама не осознавая, она одновременно и слегка стыдилась своего угрюмого друга детства, которого ещё и распределили на неправильный факультет, и не хотела причинять ему боль. Все же Лили была доброй девушкой, в которой было сильно чувство справедливости. Другое дело, что Снейпу не нужна была ее жалость.

Снейп стоял, сжав кулаки, Лили хорошо знала этот жест — Северус зол на весь свет и сейчас скажет какую-нибудь гадость. Вдруг он расслабился, как будто мысленно влил в себя успокаивающий бальзам, и сказал:

— Ладно, Лили, я тоже был не прав. Я почему-то всегда забываю, что у тебя есть друзья кроме меня. Иди с Маккиннон, раз ты ей нужна. А я схожу с Фрост. Заодно обсудим с ней эксперимент. В конце концов, мы ведь можем встретиться с тобой и в воскресенье, погулять у озера?

Лили опешила. Это было неожиданно: он как-то удивительно легко поменял свои планы и перенес прогулку на воскресенье. Тут уж Марлин с собой не потащишь. При этом и возразить было нечего. Неожиданно стало обидно, что Сев решил пойти в Хогсмид с этой Фрост, но Лили сама собралась пойти с подругой.

— Боюсь, в воскресенье не получится — столько дел.

— Неужели не найдется свободного часа?

— Хорошо, Сев, я постараюсь. А теперь давай в библиотеку, чтобы успеть сделать побольше.

* * *

И они молча отправились заниматься. Каждый думал о своем. Снейп вот размышлял, можно ли состоявшийся разговор считать удачным, и чью точку зрения — его или Фрост — он доказывает. Впрочем, завтра он сможет это обсудить с Берри.

В субботу ранним утром Снейп стоял в холле, выглядывая каштановую копну волос. Обычно третий и четвертый курс выходил организованно с дежурными преподавателями, а вот старшие имели больше свободы и могли добираться до Хогсмида самостоятельно. Поэтому большинство пятикурсников предпочитало поспать подольше и идти потом небольшими группками. Бдительный Филч сверялся со своим списком, чтобы мимо него не прошмыгнул какой-нибудь ушлый младшекурсник или ученик без разрешения. Сегодня в Хогсмид с учащимися направлялась мадам Спраут и профессор Кеттлберн. Последний изрядно прихрамывал на свой ножной протез, но все знали, что ловкости магозоологу не занимать, иначе с его увлечениями вряд ли он дожил бы до своих дней. Наконец Снейп выглядел свою цель. Фрост одиноко стояла несколько в стороне от группы воронов. Северус подкрался сзади и сказал у самого уха:

— Привет, мелкая!

Фрост вздрогнула:

— Северус! Если я окосею со страху — ты будешь виноват! Нельзя же так пугать, ужасный ты человек.

Северус же, довольный произведенным эффектом, сказал:

— Зато теперь ты точно взбодрилась и не разобьёшь себе нос, споткнувшись по дороге.

— Какой ты заботливый!

Они направились к выходу и как раз вовремя. Мадам Спраут возглавляла шествие, а профессор Кеттлберн стоял у двери и проверял уходящих.

— Доброе утро, профессор, — хором сказали Фрост и Снейп.

— Доброе. Так, мистер Снейп решил составить компанию мисс Фрост?

— Да, сэр.

— Отлично, ребятки, тогда поторапливайтесь, вы последние. Раз вы, мисс Фрост, идете в сопровождении старшекурсника, то пусть он тогда и отвечает за вашу сохранность, а я пойду догонять остальных. И с неожиданной прытью он поспешил вперед.

Фрост и Снейп первое время шли молча. Все же большую часть времени они проводили в стенах замка. Поэтому каждому нужно было время и тишина, чтобы вдохнуть холодный осенний воздух, полюбоваться яркой листвой и послушать тихий звон инея. Они не спешили и вскоре солидно отстали от остальных. Тогда Снейп подробно пересказал Фрост свой вчерашний разговор с Лили.

— Ну, что скажешь?

— Знаешь, я была не совсем права…

— Вот видишь, я же говорил.

— Подожди, я была не права, так как думала, что она делает это специально. Но из вашего разговора я поняла — она поступает так с тобой неосознанно, не понимая в полной мере, что нравится тебе и причиняет боль, когда отменяет встречи из-за других. Эванс относится к тебе как к брату. А брат, знаешь ли поймет, простит. То, что она все же поняла, что ты с Малфоем по важной причине встречаешься — это хорошо, но вот то, что она опять прокинула тебя ради этой Маккиннон и не дала четкого согласия на воскресенье — не очень.

— Она сказала, что постарается…

— О, я тоже так говорю, когда не хочу что-то делать, а сразу отказать неудобно.

— Ты думаешь, она не хочет даже прогуляться со мной?

— Северус, вот ты вроде умный, но как дело касается твоей Лили, твой мозг куда-то исчезает. Если все влюбленные такие, то я, пожалуй, влюбляться не хочу.

— Так что же мне делать? Я уже давно хочу рассказать Лили, что она мне нравится, но ведь не на переменке это делать?

— Знаешь, Северус, боюсь, она тебе скажет, что ты ей дорог как друг, вы оба смутитесь, а она начнет тебя избегать. А ты будешь ходить несчастный и злой. Я думаю, надо сначала показать ей, что ты все же парень, а не бесплатное приложение к магическому миру.

— И как это сделать?

— Положим, ты уже начал. Видел, как она на меня смотрит? Это — ревность, братишка. Я-то знаю, поверь, моя сестра влюблялась в кого только можно, главное, чтобы парень не был в нее влюблен. Правда, у Эванс пока ревность собственническая — как это ты посмел общаться с другими. Она ведь не любит твоих приятелей, так?

— Да. И если с Мальсибером понятно — он сам ее частенько задирает, то Эйвери ведь никогда слова плохого не сказал ни ей, ни одному маглорожденному. Но все равно она говорит, что они все скользкие. А Малфоя иначе как снобом не зовет.

— Но ведь и тебя шляпа отправила на Слизерин. Так что подумай, и Эванс не зря отправили ко львам, она — борец за справедливость и делит все на черное и белое. А ты вызываешь у нее расстройство: вроде и друг, а вроде и подлый змей. Поэтому и не хочет, чтобы вас кто-то видел, но все же совсем не общаться с тобой не может.

— Хорошо, Берри, я понял. Надо почаще общаться с другими девушками у нее на глазах.

— Верно. Кстати, ты не говорил ей, что я твоя кузина?

— Нет, как-то речь не зашла, я ведь и сам недавно узнал.

— Вот и не говори, а то к кузинам не ревнуют. И потом, тебе это может показаться глупым, но надо что-то делать с твоей внешностью.

Снейп вздохнул, он и сам понимал, что не красавец:

— Но что я тут могу сделать, Берри, если я — урод? — зло выпалил он.

— Во-первых, ты не урод, просто не вписываешься в стандарты, а во-вторых, для мужчины важнее, как он себя держит, а не насколько у него смазливое личико. Да, конечно, есть красавчики вроде старшего Блэка, но тут дело даже больше в его уверенности, что он неотразим. И девчонки сами к нему клеятся, кто поглупее. А вот его брат, хоть и очень похож на него, такой популярностью не пользуется.

— Только походить на этого придурка Блэка мне совершенно не хочется.

— А ты видел колдофото своего дяди Октавиуса Принца?

Снейп кивнул, это семейное колдо он рассматривал чуть не каждый день

— А ведь вы с ним очень похожи — и глаза, и волосы, и профиль. Но как он себя держит! Уверена, у него не было проблем с самооценкой. Северус, ты тоже так можешь. Подстриги волосы или убери их в хвост — не прячься за ними, расправь плечи, держи осанку — и ты уже будешь выглядеть по-другому.

— Это не так просто.

— Так никто и не говорит, что легко. Отнесись к этому как к эксперименту. Поверь, люди начнут по-другому относиться к тебе.

И тут неожиданно Фрост со всей силы хлопнула Снейпа по плечам — тот распрямился, как проглотив шпагу, и выпучил глаза:

— Ты сдурела, мелкая!

— О! Какой огонь в глазах! Какая экспрессия!

— Я тебя сейчас покажу экспрессию!

И Снейп собрался отвесить ей пинка, но она ловко увернулась. Пришлось погоняться за ней, но, когда Снейп догнал мелкую вредину, они уже были в Хогсмиде. А отвешивать пендели девчонке на глазах у всех как-то не хотелось. Поэтому Снейп схватил ее за руку и прошипел:

— И не надейся, что я забуду.

— Ой, не дуйся, Северус, зато размялись. Пойдем лучше в книжный.

Фрост и Снейп зависли в книжном надолго. Два книжных червя попали в свое царство. Фрост долго крутила какой-то фолиант в руках, чуть ли не обнюхала его, но в итоге, спросив цену, поставила на место. Снейп тоже нашел кое-что для себя — новое издание книги «Зелья повышенной сложности» за авторством Джованни Борджиа, достойного потомка известной семьи итальянских зельеваров. Цена была заоблачной. Снейп, конечно, кое-что зарабатывал на зельях и эссе, да и денег он сегодня на всякий случай взял побольше. Он, конечно, знал, что Малфой заплатит за обед, но и попадать в неловкую ситуацию, когда не можешь расплатиться за себя, не хотелось. В конечном итоге почти все свои книги Снейп покупал в букинистике. Конечно, новинок там не найти, но возможно, эта книга есть у Слагхорна и потом можно будет выпросить почитать ее. Пока Фрост покупала себе перья и пергаменты, Снейп посмотрел, что же за книга так привлекла ее внимание — «Начала ментальной магии: теоретические основы и практические советы». Снейп мысленно присвистнул. Вещь редкая, кто бы мог подумать, что ее можно обнаружить в маленьком книжном в Хогсмиде. Выйдя из лавки, он спросил:

— Зачем тебе та книга, мелкая?

— Да вроде как есть у меня склонность к ментальной магии. У меня даже первый выброс был такой: я просто начала родителям в головы транслировать свои желания. У нас потому и связь с братьями и сестрами имеется. Это что-то вроде семейной легиллименции. Но дома мне книги не дают читать, типа мала еще, в Хогвартской библиотеке — ничего толком нет, разве что в запретной секции. Но это книга — жуть какая дорогая! Я вот думаю, может, у своих попросить, как подарок на Йоль, новый год и день рождения сразу?

— Да, цена кусается, я думал, может, мы ее вскладчину купим, но мне даже половину не потянуть, — Снейп вздохнул. — Вот почему хорошие книги всегда так дорого стоят? И когда у тебя день рождения, между йолем и новым годом?

— Нет, двадцать пятого января, но я согласна хоть месяц эту книгу ждать. А у тебя когда?

— Девятого января.

— Прикольно, значит ты меня старше на год и еще чуть-чуть. А у моей мамы, кстати, восьмого.

Фрост что-то начала рассказывать, но Снейп увидел в конце улицы рыжие волосы и знакомую фигуру — Лили. Он уже хотел пойти в ее сторону, как вдруг сестра взяла его за руку.

— Подожди, Северус, не срывайся, ты что, ее в Хогвартсе не видел? Считай до десяти, плечи распрями, а теперь не спеша идем в ее сторону. Я буду трепаться, а ты слушай, или хоть делай вид. Пусть она тебя окликнет сама.

Северус посчитал, подышал и в голове и правда прояснилось. Да, в ста метрах стояла самая потрясающая девушка на свете, но он же в любой момент может ее увидеть, подойти и даже заговорить с ней. Он даже постарался сделать вид, что слушает Фрост и совсем не замечает Лили с подружками. А Фрост что-то вещала про то, как у них принято встречать новый год, какой невероятный торт готовит ее мама, и что дядя Фрэнк мастер фейерверков, сама она обожает мандарины и еще какую-то чушь. И действительно, когда они подошли к группке гриффиндорских девиц, Лили, заметив своего друга с новой приятельницей, оторвалась от подруг и подошла к ним.

— Привет, Сев. Фрост…

— О, Лили, привет. А мы уже давно тут, правда, большую часть времени провели в книжном.

— А мы как раз туда, может, сходишь с нами еще разок? — спросила Лили.

— Ох, не хочется возвращаться, а то я снова там зависну, — влезла в разговор Фрост. — Давайте лучше сначала в Три метлы, а вы потом с девчонками туда сходите?

И тут она слегка пнула Снейпа по ноге, поскольку тот не знал, что и делать между двух огней.

— Да, Лили, пойдем, выпьем по сливочному пиву. Я вижу, в «Сладкое королевство» вы уже сходили, — и он кивнул на сверток в руках девушки, на котором красовался значок кондитерской. — И потом, у меня там встреча уже через час.

Лили не хотелось идти в бар со Снейпом и его подружкой. Эта девочка почему-то ужасно не нравилась Лили: ее острый язык, та шутка с рогами и хвостом, что она провернула с Сириусом и Питером, да и то, что Снейп оказывался постоянно занят из-за Фрост — раздражали Эванс. С другой стороны, Лили не могла не признать, что уж лучше она, чем слизеринские приятели Северуса. Она чуть подумала и сказала:

— Хорошо, я только скажу подружкам. Вы ведь не против компании?

— Ой, ну что ты! — снова ответила Фрост, в очередной раз наступив на ногу Снейпу, так как тот собирался что-то ляпнуть про подруг Лили. Она прям почувствовала, что сейчас изо рта Снейпа полезет все, что он думает. К чести последнего, тот смысл действа уловил и даже сделал вид, что ему не больно.

И вот странная компания двинулась к бару. Фрост, как ни странно, живо перезнакомилась с подругами Лили. Двое из них были с ее курса, и у них быстро нашлись общие темы. Марлин Маккиннон пыталась перетянуть внимание Лили на себя, вздыхала и бросала красноречивые взгляды. Но Снейп завел разговор о новых книгах, которые он видел в магазине и том, какие из них могут понадобится для сдачи СОВ. Они зашли в бар, гриффиндорки заказали по сливочному пиву, а Фрост и Снейп — горячий чай. Оба не очень любили сливочное пиво и не понимали, что все в нем находят. Северус лишний раз похвалил себя за предусмотрительность и смог предложить угостить всех девочек. Но все очень бурно запротестовали.

— Северус, у нас равноправие, я уж точно сама за себя могу заплатить, — влезла Фрост.

— Правда, Сев, не надо за нас платить, мы сами, — присоединилась Лили

— Действительно, Снейп, потрать лучше эти деньги на новые носки, — съязвила Маккинон.

Снейп побелел, сжал кулаки и уже было открыл рот, но тут Фрост в очередной раз наступила ему на ногу и сказала:

— Ох, я надеюсь, Марлин, ты не всем парням раздаешь такие советы? Иначе мне понятно, почему ты одна. Или тебе самой не хочется платить за себя? Так мы скинемся, — и Фрост обдала ту презрительным взглядом.

— Марлин, ну как тебе не стыдно! — вступилась Лили.

И Снейп почувствовал, что молчание — золото. Если б он ответил Маккиннон то, что подумал, то уже его стыдила бы Лили, а может, и все компания. Пусть даже из-за Фрост он будет хромать на обе ноги, но Северус все равно был ей благодарен.

— Девушки, давайте за напитки платит каждый сам, а я просто угощу всех крекерами, и равноправие не пострадает, и я смогу побыть джентльменом, — чуть придя в себя, выдал Северус.

Девушки обрадовались и закивали. Компания устроилась за двумя соседними столиками, взяв заказ, и ситуация как-то сама собой разрядилась.

Пока девчонки болтали о чем-то незначительном, он тайком любовался Лили и пытался держать спину ровно. Это требовало достаточно много усилий, чтобы он мог сдерживаться и пропускать мимо ушей очередную девчачью чушь. Вскоре стрелки часов приблизились к часу, пора было отправляться на встречу с Малфоем.

Северус попрощался с компанией, большинство, правда, не обратило внимания, а Лили и Фрост знали, что у него есть кое-какие дела. Снейп подошел к стойке, сказал, что у него назначена встреча с Малфоем. Ему назвали номер, и он отправился наверх.

* * *

Наверняка это был лучший кабинет из имеющихся в Трех метлах. Люциус уже ждал его, вальяжно расположившись в кресле. Увидев Северуса, тот жестом пригласил его к столу.

— Здравствуй, Северус.

— Здравствуй, Люциус.

Они обменялись рукопожатием.

— Северус, давай сразу к делу, если честно, я прибыл несколько раньше, думал поностальгировать по школьным денькам, но только освежил в памяти, насколько здесь все убого. Ты, я думаю, уже догадался, что мне нужна от тебя кое-какая услуга, раз я решил встретиться лично, а не отправил все письмом.

— Люциус, ты знаешь, если я что-то могу сделать для тебя…

— Да, Северус, я знаю. Давай я сначала расскажу то, что узнал о лорде Принце. Мне, конечно, пришлось провести несколько вечеров в обществе старых перечниц, но если умело повести беседу, то они сами тебе расскажут обо всем. К тому же я все равно должен был их навестить и пригласить на помолвку.

— Люциус, я так понимаю, вы с мисс Блэк уже назначили дату?

— Да, мой дорогой друг, можешь оставить церемонии — не обязательно соблюдать официальное обращение, мы с Нарциссой будем рады видеть тебя, — и Люциус протянул изящный конверт. В конверте было приглашение, на котором аккуратные буквы с завитушками во всех немыслимых местах сообщали, что его будут рады видеть на торжестве по случаю помолвки, которое состоится 22 июня.

— О, я читал, что на Литу всегда получаются отличные брачные ритуалы. Я очень рад за вас.

— Спасибо, Северус, Нарцисса очень долго рассчитывала дату. Я, правда, предпочел бы побыстрее, но лучше разбудить дракона, чем спорить с девицей Блэк. Впрочем, вернемся к нашему разговору. Так вот, наши многочисленные родственницы, оказалось, знают много интересного про лорда Принца.

Люциус на всякий случай наложил полог тишины. Не то чтобы он боялся прослушки, просто это было уже привычкой, и начал рассказ.

— Твой дед, теперешний лорд Септимус Аурелий Принц, ведет крайне замкнутый образ жизни, не выходит в свет, перестал брать заказы на зелья и практически ни с кем не общается. Леди Принц тоже не увидишь в обществе. Причем тетушки сошлись на мнении, что это именно лорд решил стать затворником, потому что «Айрин Принц — милейшая леди», и высший свет много потерял без нее. Так вот, сидят леди и лорд Принц в своем маноре безвылазно уже почти семнадцать лет. Судя по разговорам, лорд Принц никогда не отличался легким характером. Он замкнут, суров, посещал только те мероприятия, от которых никак не отвертеться. Вместе с тем он был одним из лучших мастеров, по меньшей мере в Британии, и варил самые сложные зелья. Тетушки дружно качали головой, что такая жалость, что теперь некому заказать приличное омолаживающее зелье или яд Персефоны. Когда я спросил, что же стало причиной такого затворничества, то мне ответили, что все из-за несчастья в семье. Сначала покончил с собой их старший сын Октавиус, а потом дочь Эйлин ушла из семьи. Ну, я думаю, о причинах последнего события ты и сам догадался. Сплетницы утверждают, что твоя мать была «такой хорошей и скромной девушкой, просто примерной дочерью». Никто совершенно не ожидал, что она может связаться с магглом, даже предположить не могут, где девушка из хорошей семьи смогла его найти. Тетушки, правда, к этому времени уже изрядно наугощались хересом, и одна из пустилась в рассказ, что в юности и сама увлеклась одним магглом, и что они чрезвычайно хороши в постели, но другие на нее зашикали. Представляешь, Северус, кто бы мог подумать, что у наших радетельниц за добродетель рыльце в пушку? Но сейчас не об этом. Лорд Принц, судя по всему, был взбешен, ведь буквально и месяца не прошло, как его сын отравился ядом собственного изобретения. По-видимому, он рассчитывал на хорошую партию для Эйлин с кем-нибудь из сыновей младшей ветви, чтобы ввести зятя в род и получить наследника. Но не маггла же ему вводить, поэтому в ярости он и дочь отлучил от семьи. Что с твоей матерью было дальше, никто толком не знает. Я же решил, что не стоит этих старых перечниц просвещать на твой счет. Впрочем, если сочтешь нужным, я всегда могу тебя им представить. А вот твоего дядю явно не слишком любили. Тетушки сказали, что всегда знали, что он дурно кончит. Он был горд, вспыльчив, заносчив. Правда, потом выяснилось, что он просто не хотел женится на их дочерях. Представляешь, моя мать должна была выйти за него замуж. По крайней мере твой дед интересовался такой возможностью. После некоторых наводящих вопросов, впрочем, старые сплетницы и сами всегда рады возможности открыть старые тайны, выяснилось, что младший Принц был влюблен в одну магглорожденную ведьму, причем безответно и еще со школы. Родители, естественно, велели ему выбить дурь из головы. И ведь не мальчик был, ему было двадцать восемь, когда он покончил с собой. Потом говорили, что он отравился ядом собственного изобретения, когда узнал, что его возлюбленная вышла замуж за магла и родила ребенка. Тетушки говорили, что даже не знают, что хуже — самоубийство твоего дяди или неравный брак твоей матери. Ведь твой дядя, по крайней мере, сохранил честь рода, а мать — запятнала. Тетушки еще сказали, что вот воистину никому не пожелаешь «влюбиться как Принц». Забавное выражение, кстати. Это означает крайне глубокую, но при этом чрезвычайно несчастную влюбленность. По крайней мере, ни один из известных лордов Принцев не женился по любви: они или влюблялись не в тех, или их возлюбленные умирали, или были уже связаны обязательствами с другими. Тетушки даже припомнили, что нынешний лорд Принц тоже собирался жениться на одной ведьме, да та перед самой свадьбой заболела какой-то редкой болезнью, и ее не успели спасти. Поэтому твой дед лет пятнадцать горевал, а потом привез жену из Ирландии. Все говорили, что это был образцовый договорной брак — без любви, но с уважением.

Хорошо, что Снейп уже слышал эту историю. Значит, информация подтвердилась еще из одного источника. Да еще и с такими дополнениями. Выходит, Лили была не так уж и не права насчет родственников-снобов. Вдруг Люциус продолжил.

— Знаешь, что меня удивило? Когда я хотел поговорить про лорда Принца с родственницами Нарциссы, она остановила меня и перевела разговор на другую тему. По совершенно непонятной причине Блэки терпеть не могут Принцев. Девочкам чуть ли не с младенчества рассказывают сказки, как Принцы хитростью и обманом крадут девушек, а потом мучают их. И Нарциссе тоже такие сказки рассказывали. Она сказала, что если бы не знала тебя лично, то терпеть не могла бы за одну только причастность к фамилии Принц. Знаешь, Северус, эта неприязнь настолько сжилась с Блэками, что они даже не сядут с Принцами за один стол. Сейчас это забылось, поскольку твой дед — последний Принц, а он и так семнадцать лет никуда не ходит, но даже моя мама вспоминала, какая это головная боль — устроить праздник таким образом, чтобы Блэки не пересекались с Принцами.

— Спасибо, Люциус, я очень благодарен тебе. Представляю, сколько времени тебе пришлось провести в обществе твоих родственниц. Это все действительно очень странно, мне надо подумать. Но я надеюсь, Нарцисса не лишит меня своего расположения?

— Не переживай, Нарцисса шлет тебе свой привет и говорит, что она все равно уже почти не Блэк, а ты не совсем Принц, поэтому она не видит повода для глупой вражды. А что касается тетушек — мне в любом случае пришлось бы их навещать, а так я и сам узнал много интересного. Можешь поверить, в обществе родственников Нарциссы я провел не меньше времени, хотя о лорде Принце не было сказано ни слова. К тому же, Северус, у меня к тебе есть еще одно маленькое дело.

Тут Люциус выложил на стол несколько свертков и склянок. У Северуса загорелись глаза — такие редкости Слагхорн держал в своем кабинете под замком.

— Оборотное зелье! — вырвалось у него почти в тот же миг, как он понял, что за набор ингредиентов стоит перед ним. — Но зачем оно тебе, Люциус?

— Скажем так, зелье нужно не мне, а одному влиятельному человеку, чье имя не принято называть.

Снейп кивнул, в знак того, что понял, о ком идет речь.

— Дело в том, — продолжил Люциус, — что Лорд всегда интересуется талантливыми молодыми людьми, и когда я рассказал о тебе, Северус, он высказал желание убедиться в твоем мастерстве. Да и к тому же зелье это сложное, но всегда найдет применение. Поэтому, Северус, ты не только окажешь нам услугу, но и можешь заработать репутацию.

— Люциус, но ведь эти ингредиенты…

— Я думаю, ты их не испортишь. Так берешься?

— Конечно, Люциус, я справлюсь.

Тут Малфой, глянул на часы и сказал:

— А теперь, Северус, прошу меня извинить, но я вынужден покинуть тебя. Напиши, как будет готово.

— До свидания, Люциус, и еще раз спасибо.

Сиятельный наследник Малфой легко встал из кресла, кивнул на прощанье головой и вышел из номера. Хотя на столе остался обед, есть Северусу совершенно не хотелось. Он вышел следом, спустился вниз. Снейп оглядел зал, Лили с подружками уже ушла. Фрост тоже не было видно. Уточнив, что ничего не должен, Северус направился в Хогвартс, бережно прижимая к себе сумку с ценным содержимым. Мысли его разбегались в разных направлениях, и он никак не мог их упорядочить. Решив, что ему нужно время, Снейп просто сосредоточился на том, чтобы держать спину ровно, а голову высоко.

Внимание! В начале главы — сцена о домашнем насилии.

* * *

В воскресенье Снейпа сразу после завтрака отловила Фрост.

— Признавайся, Северус, что ты узнал у своего приятеля и что он от тебя хотел?

Снейп почти полностью пересказал то, что узнал от Люциуса. Фрост вздохнула:

— Да, дела. Похоже, дед твой — суровый тип. И ты знаешь, сдается мне, это «влюбиться как Принц» — какое-то заковыристое проклятие. Может, оно и мать твою заставило влюбиться в твоего отца?

— Я вот тоже про это подумал: мама моя как под проклятием, любой выход в магический мир лишает ее сил, и она потом долго болеет. При этом саму магию она использует без проблем. И еще мне трудно поверить, что мама хоть когда-либо любила отца, да настолько, что бросила все ради него.

— Северус, ты только не обижайся, вот день рожденья у тебя в начале января, а ты не знаешь, когда у родителей день свадьбы?

Снейп сглотнул. К сожалению, он знал.

* * *

Северус закрыл глаза и перенесся в майскую ночь шестьдесят девятого. Сегодня должен быть особенный день — мама испекла пирог и принарядилась. Северус даже решил, что у кого-то день рождения. Мать усмехнулась этой мысли и сказала, что почти так и есть — сегодня десять лет как они с отцом поженились. Но Тобиас Снейп не пришел к ужину, и к восьми, и даже к девяти. Уже совсем стемнело, и мама отправила Северуса спать, а сама осталась дожидаться отца внизу. Только мальчик никак не мог заснуть и ворочался с боку на бок. Он услышал, как входная дверь отворилась. Наспех натянув штаны, Северус поспешил вниз — папа пришел, сейчас они будут праздновать и каждый получит свой кусок пирога! Но нет. Наученный горьким опытом, младший Снейп мог по скрипу половиц определить степень опьянения отца. Сегодня отец напился до стадии «Ты, ведьма, со своим паршивым выродком всю жизнь мне испортила!». Лучшее, что мог сделать Северус — спрятаться в свою комнату и сделать вид, что его нет. Но было мучительно слышать, как отец орет на мать, и ожидать, что он вот-вот ее ударит. Однажды Северус так рассердился, что у него случился стихийный выброс — отца тогда отшвырнуло к стенке и тот сломал себе ногу, а в комнате пришлось делать ремонт. После этого отец свел общение с сыном к минимуму и вспоминал про него, только когда напивался. Мама же взяла с Северуса слово, что он больше никогда не будет пытаться защищать ее от отца, пока она сама не попросит. И вот Северус сидит в своей комнате, обняв колени, и пытается сохранять спокойствие. Голос мамы почти не слышен, она пытается мягко успокоить мужа. Зато вопли Тобиаса раскатываются по всему дому и, наверное, слышны даже соседям:

— Да чтоб я праздновал этот день! Ты с ума сошла, ведьма! Лучше б я сдох десять лет назад, чем женился на тебе! И этот твой выблядок! Не факт, что он мой, шлюха! Тебе стоило сделать аборт! Еще повезло, что врач подтвердил, что он родился раньше срока, а я поверил тебе! Хотя ты, тварь, верно, заколдовала или опоила меня чем-то!

Слышится звон посуды. Северус сжимает кулаки так, что ногти до крови впиваются в ладони. Сейчас ему хочется только одного — чтобы мать позвала на помощь! О, тогда он покажет этому негодяю, по недоразумению называющемуся отцом, что значит оскорблять его мать! Северус рос в бедном районе, и он очень хорошо понимал, что значат все эти слова. Вдруг Северус слышит, как мать бежит наверх, следом раздается грохот — отец преследует ее. Мама открывает дверь в комнату сына.

— Северус, скорее!

Вместе они пододвигают кровать — самое тяжелое, что есть в комнате — к двери, усаживаются на пол и подпирают спинами, чтобы отец точно не смог вломиться.

— Мама!

— Открой, сука!

Отец яростно ломится в дверь, но через какое-то время злость его стихает. Слышно, как он спустился вниз, открыл шкаф со своей заначкой, разбил еще один стакан. Через какое-то время в доме становится тихо. Только мама едва слышно плачет.

— Мамочка, почему мне нельзя помочь тебе?

— Так надо, сынок, так надо. Прости меня…

И мама снова плачет.

Они так и просидели, обнявшись, до утра.

* * *

— Двадцать пятого мая, — сказал Северус и добавил, — но мне говорили, что я родился раньше срока. Но все же, хоть это и не очень приятно, наверное, мама вышла замуж, чтобы я был законнорождённым.

— Но ты же понимаешь, что это только означает, как сильно тебя любит мама.

— Да, она явно не рассчитывала, что ей в мужья достанется такой козел и алкаш!

— Я не знала…

— Я сам не понимаю, почему она до сих пор не ушла от него.

Они еще немного посидели. Северус впервые сказал кому-то, что думает об отце. Он ожидал чего угодно, но после долгой паузы Фрост сказала:

— Мой папа… Я не знаю, как объяснить. Он очень хороший, добрый, его ценят на работе и любят друзья, но когда он выпьет… Он не может остановиться, и это так страшно. Он правда никогда не поднимал руку на нас с сестрой, но вот мама… У нас всегда была игра — спрячь папину палочку прежде, чем он напьется. Мама говорит, что он просто больной человек и его надо пожалеть. Но почему же он не лечится?

— Тише, Берри, не плачь, — и Снейп впервые сам обнял сестру.

Берри уткнулась в него носом, немного пошмыгала и прогундела:

— Munditae. Ну вот, теперь чистота и порядок — тебе не придется отстирывать мантию от моих соплей.

— Ладно, Берри, давай не будем страдать над тем, что мы не в силах изменить.

— Есть предложение?

— Я думаю, надо покопаться в жизнеописаниях волшебников и поискать моих родственников. Надо понять, откуда эти проблемы, а может, заодно почему Блэки не любят Принцев. Как думаешь, может, и этот придурочный гриффиндорский Блэк на меня поэтому кидается?

— Нет, ведь остальные-то Блэки к тебе нормально относятся. И Регулус вроде с тобой общается, да и Нарцисса в обморок не падает при встрече. По-видимому, в семьях Блэков просто проводится информационная обработка. А если не знать, что ты из Принцев, так и ничего такого к тебе нормальные Блэки не имеют.

— Точно, этот же вместе с Поттером на меня еще в поезде на первом курсе выкрысились.

— Значит, это просто ваша личная вражда. Кстати, можно еще порыться в старых газетах в разделе светских хроник. Я думаю, журналистам всегда нравилось смаковать скандалы и несчастные случаи. Только один ты закопаешься, а у тебя еще и СОВ. Давай я возьму газеты на себя. Начну, скажем, с пятнадцатилетней давности.

— Но это же ужасно много!

— О, у меня есть специальное заклинание поиска по ключевым словам. Задам — и нужные статьи быстро найдутся, не придется просматривать все статьи подряд.

— Покажешь?

— Конечно. Вот смотри. Сейчас найду все упоминания слова «стазис».

Берри взяла из сумки любимую тетрадь и сказала, выписав петлю палочкой:

— Quaero stasis!

И тут же зашуршали странички, и через пару секунд нужные места были подсвечены синим.

— Слушай, это очень круто. А чье заклинание?

— Это моя мама придумала, она работает с большими объемами информации, так что ей оно было очень нужно.

— Спасибо, Берри. Я тогда пороюсь в биографиях Принцев и Блэков. Жаль, последних — как собак.

— Тогда договорились. А теперь смотри, какие у меня выкладки получились по нашему эксперименту.

И Фрост раскрыла последние страницы тетрадки. «Наверное, она и спит с ней», подумал Снейп, но он очень хорошо ее понимал. На его прикроватной тумбочке тоже высились стопки исписанных пергаментов и тетрадей. И они погрузились в воды расчетов и исследований.

* * *

Полдня Снейп провел в библиотеке и лаборатории. Его внимания требовали сразу два сложных зелья — укрепляющее для матери и оборотное для Малфоя. Северус был доволен собой, все шло отлично. Он подготовил все для завтрашних занятий и отправился на поиски Лили. До темноты было еще пару часов, и их вполне можно было провести вместе. Снейп уже особо не рассчитывал, но все же Лили согласилась на прогулку. Они вышли из замка и двинулись в сторону озера. День был довольно теплым по меркам шотландской осени, однако к вечеру сильно похолодало. Лили зябко куталась в свой шарф, который вместе с ее волосами и черной мантией повторял цвета пейзажа: золотые, рыжие и красные листья и черные ветви и камни.

— Что ты узнал у Малфоя? — спросила Лили, когда они отошли чуть подальше.

— Знаешь, похоже, ты была права — мой дед выгнал мать из рода, когда она вышла замуж за отца. Перед этим мой дядя покончил с собой из-за несчастной любви, и дед рассчитывал, что мама родит наследника. Теперь лорд Принц безвылазно сидит в своем доме, да и жену свою запер, очевидно, горюя, что последний в роду.

— Вот видишь, Северус, я так и знала. Неужели можно так относится к своим родным!

— И все же я рад, что узнал об этом. По крайней мере буду точно знать, что могу рассчитывать только на себя.

Лили вздохнула и перевела разговор на что-то незначительное. Снейп шел рядом и любовался своей подругой. Он решил ничего пока не говорить о своих чувствах. Похоже, Берри в этом отношении права — надо сначала заинтересовать Лили, показать, что они уже выросли и между ними может быть не только дружба.

Вдруг Лили спросила:

— Сев, а что у тебя с этой Фрост? Может, вы пара? Вы так много времени проводите вместе.

— Ох, Лили, нет. Ты же знаешь, что профессор Слагхорн попросил меня помочь ей с экспериментом. Я не мог отказать, а потом мы подружились. Но я бы с удовольствием проводил это время с тобой.

— Мне она, конечно, не очень нравится, но сердцу не прикажешь, Сев. Присмотрись, сейчас все в кого-то влюблены…

— И ты?

— Я — нет, я же староста!

И они засмеялись.

— А, Нюнчик, опять ты вертишься возле нашей Лили!

Вот уж кого Снейп меньше всего хотел сегодня встретить, так это Мародеров. Вроде и место для прогулки выбрал, где никого обычно нет, и все равно на них наткнулся. Снова пришла в голову мысль о следилке. Но этого не может быть, он, как и все слизеринцы, регулярно проверял себя на заклятия.

— А я не ваша! — возмутилась Лили

— Лили, солнышко, — начал Поттер, — ну конечно же, ты наша, ты ведь староста Гриффиндора! Зачем тебе этот хлипкий упырь? Хочешь, я покатаю тебя на метле над самым озером? Это гораздо круче, чем гулять по бережку, где всякие змеи ползают.

— А с метлы не свалишься, Поттер? — сказал Снейп, не давая Лили ответить.

— Я ж не слабак, как ты, Нюнчик.

— Шел бы ты отсюда, а то простудишься, сопли потекут, — решил добавить Блэк.

— Блэк, спасибо, что беспокоишься о моем здоровье, но я в своих силах уверен. Уж я-то, в отличие от некоторых, не нападаю с приятелями на младшекурсниц.

— Ах, так мы пошутили. Она, кстати, тоже знатно посмеялась, правда, Питер?

Питер захихикал и закивал головой. Блэк, может быть, и злился бы сильнее на Фрост, но так совпало, или действительно благодаря ее заклятию, у Мародеров получилось обернуться в свою анимагическую форму. Блэк прочувствовал, как идет обратное превращение из полузверя в человека и смог обернуться в пса. У Петтигрю дело пошло еще легче, он перекинулся в крысу. Тогда они наложили это странное заклятие на Джеймса, и тот потом легко обернулся оленем. Причем возврат к человеческому телу снял остатки заклятия. Так что они даже были ей благодарны. Ведь это полнолуние они впервые смогли провести с Ремусом в своей анимаформе.

— Так что, Нюниус, докажешь, что не слабак? Искупнешься сейчас в Черном озере? Или слабо?

— Сев, даже не думай спорить с ними, — встряла Лили.

Это, конечно, Снейпа не остановило, а только раззадорило. Он всем покажет, и Лили тоже, на что способен!

— И что же это я полезу в Черное озеро, когда вам самим слабо? Давайте сами лезьте в воду, а я присоединюсь.

— Не смейте! — Лили испугалась, что мальчишки сейчас действительно полезут в холодную воду. — Если вы сейчас же не прекратите, я сниму с вас баллы, а если узнает кто-нибудь из профессоров, то баллами вы не отделаетесь.

— Не кипятись, Лилс, — вальяжно протянул Блэк, — у него кишка тонка самому окунуться в воду.

— Э, нет, Блэк! Пусть кто-нибудь из ваших тоже искупается!

— Легко, я для Лили и не такое сделаю! — сказал Джеймс и начал стягивать с себя мантию. Лили бурно возражала, что уж ради нее такую глупость точно делать не надо, и что она сейчас же расскажет все Макгонагалл, но разошедшихся парней было не остановить. Блэк продолжал язвить. Поттер уже разделся по пояс, снял ботинки и начал подкатывать брюки. Снейпу ничего не оставалось, как последовать его примеру. Если б Лили не было, он послал бы их лесом, кинул парочку проклятий и смылся. Такие подначки на слабо были не впервой, и Снейп знал, что вестись на них нельзя. Он мысленно порадовался, что успел переодеться перед прогулкой с Лили и теперь на нем была если не новая, то по крайней мере свежая и целая одежда. Даже носки оказались без дырок, а то не избежать бы ему насмешек до конца дней.

Снейп и Поттер решительно смотрели друг на друга. Казалось, призом в этом состязании была сама Лили. И тут Поттер выдал:

— Только никакой магии, Нюниус. Смысл, если каждый наложит на себя согревающие чары? Давай, как настоящие мужчины, покажем, на что способны.

— Ладно, Поттер. Лили, подержи мою палочку, пожалуйста.

— Нет, Сев, не надо, не ведись на их подначки! Вы ведете себя как глупые мальчишки! — Лили казалось, сейчас заплачет. Но Поттер, смеясь, вложил свою палочку в ее руку и кинулся в воду. Издав победный вопль, он засмеялся:

— Посиди на бережке, Нюнчик, водичка холодная — простудишься и из носика начнут капать сопельки!

Северус впихнул Лили свою палочку и последовал за Поттером. Он не стал входить постепенно и сразу нырнул. Холодная вода обожгла его. Кислород куда-то делся, но Снейп сдержал вопль и попытался удержаться на воде. Северус вообще-то неплохо плавал, правда, в октябре ему еще не доводилось этого делать. Блэк ржал на берегу и подбадривал друга. Люпин пытался их совестить и говорил, что уже достаточно и пусть они оба вылезают из воды. Петтигрю наслаждался зрелищем. Лили молча сжимала обе палочки в руках. Поттер подплыл поближе и сказал:

— Ох, признаться, не ожидал, что тебе хватит смелости. Давай до того камня и обратно.

Он начал активно работать конечностями и поплыл на ориентир. Снейп, сжав зубы, последовал за соперником. Поттер был подтянут и спортивен, но жилистый Снейп мог взять выносливостью. Кроме того, активная работа мышц помогала согреться. Они доплыли до камня почти одновременно и повернули обратно. Северус доплыл до берега, вышел из воды и покрылся мелкой дрожью. Ему было уже все равно, что там делает мерзкий Поттер со своими дружками. Он выдержал. Теперь главное было — согреться. Блэк и Люпин трансфигурировали полотенца из своих шарфов и помогали Поттеру растереться и высушиться. Тот уже взял палочку у Лили и заклинанием сушил брюки и волосы. Лили что-то говорила, но Снейп слабо понимал ее. Он дрожащей рукой взял палочку и попытался высушить брюки. Видимо, из-за дрожи он не рассчитал усилия и брюки начали дымиться.

— Спалишь самое ценное, Нюнчик! — не удержался Блэк.

— Не уверен, что там что-то ценное есть! — вставил Поттер. И оба захохотали.

Кое-как вытершись шарфом, Снейп начал натягивать на себя одежду. В конце концов Лили спохватилась, что беседы о поведении тут вряд ли помогут, наложила на него согревающее заклятие. Снейп наконец-то почувствовал тепло:

— Спасибо, Лили!

— В следующий раз я не буду смотреть на это безобразие, Сев! — она обернулась к Мародерам: — по пять баллов с каждого — мистер Блэк, мистер Поттер! И с тебя, мистер Снейп!

Задрав голову, она гордо зашагала в сторону Хогвартса.

Блэк присвистнул:

— Ну дает староста!

— Знаешь, мне следовало вас остановить и тоже снять с вас баллы, — сказал Люпин.

— Ох, Рем, не порть веселье! — сказал Поттер и кинулся догонять Лили. Остальные Мародеры поспешили за ним.

* * *

Снейп остался на берегу. Силы оставили его, кроме того, он знал, что сейчас с Лили говорить бесполезно. Надо подождать, пока она отойдет. Вместо гордости и радости, что выдержал испытание, Снейп ощущал пустоту. Заклинание ослабло, и холод вернулся. После неудачи с брюками он не рискнул высушить голову. Он не знал, сколько прошло времени, но уже почти совсем стемнело. Надо было подняться и пойти к себе, выпить бодроперцового, чтобы не заболеть, но какая-то странная апатия овладела им.

— Северус!

Неужели Лили вернулась к нему?

— Вот ты где! Я еле тебя нашла!

Чьи-то руки прикоснулись к нему. Кожу обожгло жаром.

— Мерлин! Ты весь окоченел! Ну-ка, выпей это скорее!

Ему заботливо помогли выпить зелье. Снейп почувствовал, как из ушей пошел пар, а в голове начало проясняться:

— Берри? Что ты здесь делаешь?

— Вот и мне, братец, захотелось узнать, что здесь делаешь ты. Давай, не сиди, пойдем скорее в замок. Надо, чтобы мадам Помфри тебя посмотрела.

Северус послушно поднялся и пошел за сестрой, которая затараторила:

— Интуиция сработала. Я поняла, что ты сидишь где-то один и замерзаешь, и пошла тебя искать. Зашла в библиотеку, даже сунула нос к твоим — Эйвери сказал, что ты не показывался в гостиной после обеда, забежала в лабораторию — хорошо, что ты дал мне пароль — там тебя нет, но я прихватила пару зелий. В холле я нарвалась на твою рыжую подружку. Ох и зла же она была! Рядом вились Поттер и компания. Я решила, что вы поцапались, и пошла тебя искать на улицу. И нахожу мокрого и замерзшего Северуса Снейпа на берегу Черного озера.

— Спасибо, Берри.

— Пожалуйста, Северус. Но если ты думаешь, что я не хочу узнать подробности, то ошибаешься

— Хорошо, Берри. Только завтра.

— Ладно, братец, но не надейся, что я забуду.

Фрост отвела Снейпа в больничное крыло и сдала на попечение мадам Помфри. Колдоведьма осмотрела его, покачала головой. Похвалила за выпитое зелье, но сказала, что надо остаться на ночь в больничном крыле. Если до утра ничего не случится, он сможет завтра отправиться на занятия.

Берри уселась рядом с его кроватью и долго что-то рассказывала про свой дом и места, где она побывала в детстве. Под этот мирный рассказ Северус незаметно заснул, Берри погладила его по голове и тихонько ушла к себе.

От купания в Черном озере Снейп, как ни странно, очень быстро восстановился. Уже наутро мадам Помфри отпустила его с условием, что в течение трех дней он будет к ней заходить. А вот Поттер, который не сидел замерзший и холодный на берегу, почему-то оказался через два дня в больничном крыле. Это Северус узнал, когда зашел туда, выполняя обещание, данное колдоведьме.

— Где же это вы умудрились так простыть, мистер Поттер? Вам надо было сразу пойти ко мне, почувствовав первые симптомы, а не идти на тренировку по квиддичу!

— Мадам Помфри, но ведь уже в субботу у нас игра, я не мог пропустить тренировку.

— Очень жаль, мистер Поттер, но, боюсь, тогда вам придется пропустить игру.

Рядом взвыли вечные спутники Поттера. Как же команда Гриффиндора останется без своего знаменитого ловца накануне матча с Рейвенкло! Снейп же, напротив, был доволен — оказалось, что Джеймс Поттер тот еще хлюпик. Впрочем, если б Фрост сразу не влила в него зелья, возможно, он сейчас лежал бы на соседней койке. Быстренько осмотрев, колдоведьма отпустила Снейпа на все четыре стороны. Немного подумав, Северус отправился в библиотеку. Во-первых, там можно увидеть Лили, которая все еще злилась и не разговаривала с ним, а во-вторых, он пытался найти в библиотеке биографии Принцев и Блэков. Про последних информации было хоть отбавляй — кого ни возьми, все одиозные личности и про каждого можно написать роман. А вот про Принцев он нашел только несколько небольших заметок, в которых говорилось об их достижениях в области зельеварения, но ничего о личной жизни.

В библиотеке Снейп действительно обнаружил Лили. Увидев Северуса, она отвернулась, сделав вид, что не заметила его. Парень тяжело вздохнул, взял книгу, которую не дочитал вчера, и с самым несчастным и грустным видом сел за стол так, чтобы Лили смотрела прямо на него всякий раз, когда отрывала взгляд от книги. Через какое-то время Лили, сердито глянув на него, стала собираться. Снейп, быстренько сдав книгу, отправился за ней. Выйдя из библиотеки, он догнал ее.

— Постой, Лили, ну не злись на меня, пожалуйста!

— Нет, я устала от вашей глупости. Это надо додуматься — полезть в октябре в Черное озеро! Из-за тебя Джеймс заболел, и теперь у нас нет толкового ловца накануне игры!

— Лили, но ведь это не я предложил купаться в озере. Я думал, они пойдут на попятный и мне не придется туда лезть. Я, между прочим, тоже чуть не околел.

— Тем не менее ты спокойно сидишь в библиотеке, а Джеймс — в больничном крыле. Пожалуй, надо навестить его, все же я староста и должна оказать ему поддержку.

Лили повернулась, давая понять, что разговор окончен, и Снейп мог только взглядом проводить свою подругу. Вечно этот Поттер умудрялся все испортить, даже проиграв.

* * *

Конец октября и начало ноября слились в один сплошной день. Снейп варил зелья — для мамы, для Малфоя, для больничного крыла, по пятницам — уменьшающее вместе с Фрост, готовился к занятиям, а свободное время проводил в библиотеке. Поттер все же смог выйти на поле, и Гриффиндор выиграл матч у Рейвенкло. На этой волне Эванс соизволила простить Снейпа, и теперь в библиотеке они сидели вместе. За всем этим как-то незаметно прошел Хэллоуин. Пришло несколько писем от миссис Фрост, бабушки Берри. Эти письма, а также то, что Снейп и Фрост смогли найти в биографиях и газетах, несколько прояснили ситуацию с Блэками и Принцами.

Картина складывалась следующая. Еще триста лет назад никакой вражды между этими родами не было в помине: их отпрыски заключали браки, проводились совместные исследования, в Визенгамоте они отстаивали схожие политические взгляды. Исходя из намеков, невнятных пересказов удалось выяснить, что в начале восемнадцатого века и произошел скандал, рассоривший два семейства. Из разрозненных данных было совершенно непонятно, кто был виновником, а кто жертвой. Известно лишь, что Цезарий Принц перед собственной свадьбой вдруг сбежал с Адарой Блэк. Адара через месяц вернулась домой и вскоре покончила с собой. Ее отец Поллукс Блэк обвинял во всем Принца, а последний — саму Адару. В итоге, рассорившись с Блэками, Цезарий Принц все же женился на своей невесте, но молодая жена через год умерла родами, оставив сына Прима. Даже в восемнадцатом веке смерть ведьмы в родах была нонсенсом, возможным разве что среди бедняков. Больше Цезарий Принц не женился, и других наследников у него не было. Также было найдено упоминание, что жена Прима Принца после рождения сына Секунда сошла с ума и провела остаток жизни в заточении, а Прим Принц — в попытках сварить зелье, которое бы вернуло ей разум. Секунд Принц оказался также несчастлив в браке — его невеста не явилась на свадьбу, сбежав с каким-то аферистом. Через несколько лет Секунд все же завел семью, однако после рождения сына Терциуса покинул страну и всю жизнь проводил в разъездах. Он написал интереснейшую книгу о необычных зельях с использованием самых разных экзотических ингредиентов, однако со своей семьей практически не общался. Про Терциуса Принца не удалось ничего выяснить, однако женился он поздно и имел только одного сына Квартуса, который шокировал общественность введением в род собственного бастарда, поскольку так никогда и не женился. Его сын Квинтус оставил след в светской хронике середины девятнадцатого века как ловелас, который соблазнил множество ведьм, однако ему изменяла собственная жена. Из пяти детей только старший сын Секст оказался родным. Собственно, Квинтус изобрел зелье определения родства. Про Секста Принца удалось найти больше информации. Он возглавлял гильдию зельеваров Европы, был женат на Катарине Медичи и погиб при странных обстоятельствах. Ходили слухи, что они с женой испытывали свои яды друг на друге, и Катарина в итоге победила. Их единственный сын Септимус, дед Северуса, тоже женился поздно. И, судя по письмам миссис Фрост, свою жену он хоть и не любил, но уважал. В целом их брак можно было бы назвать даже счастливым, однако после самоубийства сына и изгнания дочери из рода Септимус Принц не только сам ограничил общение с миром, но и жену держал чуть не взаперти. Лишь изредка Айрин Принц навещала свою сестру.

Конечно, Снейп и Фрост разузнали это не за один месяц, однако очень быстро им стало понятно, что с родом Принц творится что-то не то, и началось это со ссоры с Блэками.

— Видно, Блэки как-то хитро прокляли род Принц, — заявила Фрост.

В эту пятницу они сварили последнее уменьшающее зелье. Результаты были обнадеживающие. Но обоих подростков занимал вопрос «Блэк-Принц», как его окрестила Берри.

— Похоже на то, но что же это за проклятье и какая невероятная сила в него вложена, что его хватило на восемь поколений? — вздохнул Снейп.

— Послушай, ты сказал восемь? А твоего дядю звали Октавиус, а дед — Септимус, прадед — Секст, еще мы нашли упоминания о Терциусе и Квинтусе Принцах. Мне кажется, Принцы должны кое-что знать. Не просто так они называют старших сыновей порядковыми номерами.

— Похоже на то. Знаешь, родовые проклятия обычно бывают на нечетное количество колен — три, пять, семь. Но про девять я никогда не слышал.

— Впрочем, это не значит, что такого нет.

— Согласен.

— Мне кажется, что если кто и знает точно, что ж это за полоса любовного невезения Принцев, которая длится уже третий век, то это твой дед и, возможно, бабушка.

— Наверное, мне все же рано или поздно придется с ними встретиться.

— Северус, кстати, о встречах — еще, конечно, рановато, но мои родители велели передать тебе приглашение на Йоль и Новый год. Не отказывайся сразу, пожалуйста! Если согласишься, то я познакомлю тебя со всеми своими — мой папа, в конце концов, твой дядя. И думаю, твоя бабушка сможет приехать! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

— Берри, ты прям как ребенок! Ну как я к вам доберусь? И вообще зачем я вам? Да и рождество мы всегда встречаем вместе с мамой.

— Так встреть рождество с мамой, а новый год с нами! Папа заберет тебя, если дашь адрес, а назад или вместе поедем сразу в Хогвартс, или папа точно так же аппарирует тебя домой. А нам ты очень нужен! Ты же мне брат, а папе — племянник, да и вообще у нас всегда рады друзьям. Жалко, Фредерика в этом году встречает новый год с семьей жениха на континенте. Можешь поверить, взрослые будут обсуждать ее свадьбу, а мы с тобой сможем повеселиться. И я тебе покажу нашу библиотеку!

По-видимому, Фрост приберегала этот аргумент напоследок. У Снейпа уже чесались руки попробовать ментальную магию. На двоих с Фрост у них уже кое-что получалось: при прямом зрительном контакте они могли передавать коротенькие сообщения друг другу. Правда, с другими людьми это не работало, и дело заканчивалось головной болью. Оба пытались медитировать, очищать сознания и ставить блоки. Но проверить успехи не получалось. Все же Фрост знала, чем зацепить Снейпа, и он сказал:

— Хорошо, я напишу маме, и если она будет не против, то встречу Новый год у тебя!

— Северус!

И Фрост уже привычно кинулась кузену на шею. Ну и конечно, в эту минуту в дверь постучали. Снейп не успел вырваться из объятий Берри, как дверь раскрылась:

— О, Снейп! Прости, запираться надо лучше! — нахальная рожа Мальсибера не имела ничего общего с раскаянием или извинениями.

— Мальсибер, просто после стука надо дождаться разрешения войти, а не сразу ломиться в дверь, — ответил Снейп. — Позвольте вас представить — мистер Марк Мальсибер, бессменный шут дома Слизерин, по явному недоразумению и попустительству являющийся старостой, и мисс Фрост — моя коллега, мы вместе проводим исследования.

Мальсибер хохотнул:

— С такой мисс и я бы провел совместные исследования!

— Попрошу без намеков. Мисс Фрост приходится мне дальней родственницей, впрочем, как и тебе, Мальсибер, — сказал Снейп.

— Очень приятно, мисс Фрост, но неужели мы и правда родня?

— Это верно, мистер Мальсибер, — вставила Фрост, — ваша бабушка миссис Амалия Мальсибер приходится сестрой моей прабабушке — Аманде Фрост.

— О! Точно, ладно, хоть мое сердце разбито, но тут куда не плюнь — не кузина, так племянница или тетя!

— Ты, Мальсибер, зачем вообще явился в лабораторию?

— Не поверишь, Снейп, тебя искал. Ты ж если не в библиотеке, то здесь. Но дело личное, давай наедине.

Фрост быстренько собралась и сказала:

— Ладно, Северус, я пойду, еще увидимся. До свидания, дядюшка Мальсибер, — ехидно улыбнувшись, добавила она.

— До свидания, любезная племянница, — шутовски раскланялся Мальсибер.

Когда Фрост вышла, Мальсибер, усевшись на одну из парт, сказал:

— Ну, хвала Мерлину, наконец-то ты начал общаться с нормальными девчонками. Эта хоть смыслит в юморе.

— Ты хочешь сказать, что она не обижается на твои дебильные шутки, Марк.

— Ох, Северус, ты такой зануда! Это же она вырастила этому оленю Блэку рога, а его прихвостню — хвост? Я ж говорю — чувство юмора у нее что надо. Ладно, я к тебе по делу. Мне нужно бодрящее зелье, семестровый контроль на носу, а то знаю, через месяц ты будешь завален заказами и начнешь всех посылать.

И Мальсибер хлопнул на стол десяток сиклей.

Снейп сгреб монеты и сказал:

— Хорошо, Марк, сделаю — тут только тебе или Эйву тоже надо?

— Ну ты же знаешь, что я без него никуда…

— Потому и спросил. Тут как раз на ингредиенты на две порции. Ты же знаешь, с друзей за работу не беру. Ладно, сварю вам, лентяям, раз сами не можете.

Ближе к концу семестра у Снейпа всегда появлялся приработок — он варил бодрящее и улучшающее память зелья для однокурсников. Так он мог немного заработать на рождественские подарки зимой и на экипировку к следующему году летом. Впрочем, с Мальсибером и Эйвери, с которым они жили в одной комнате, он сдружился и обычно варил им так. Те тоже его не забывали и всегда охотно делились книгами из родовых библиотек, доступа к которым сам Снейп не имел.

Пока Снейп собирался, Мальсибер успел всюду засунуть свой нос:

— Эй, Северус, ты что, оборотку тут варишь? — изумлению в голосе Мальсибера не было предела. — Я знаю, что ты мастер, но это уж уровень тритона, да и откуда ты рог двурога взял?

— Где взял — там нет, — буркнул Снейп, — что-то ты больно хорошо в этом вопросе разбираешься.

— А как же! Ты же знаешь, у меня кузина неплоха в зельях, так вот ее недавно попросил… ты знаешь, кто — но она не взялась, побоялась испортить. Одно слово, девчонка! Если б меня лорд попросил, я б расшибся, но сделал.

— Так я и сделал, — Снейп скрестил руки и многозначительно приподнял бровь.

— О! Молодец, Северус! Ты просто поражаешь меня сегодня — выполняешь важные задания, нашел себе подружку нормальную, пусть и полукровку, — растешь, растешь!

— Так, Марк, объясни мне, недалекому, почему тебе понравилась Фрост, хоть ты и знаешь, что она полукровка, и почему тебе не нравится Лили?

— Знаешь, Северус, это трудно, тут дело даже больше в невербальных сигналах, интонациях, жестах. Вот скажи, что бы сделала твоя Эванс, если б я вас застукал обнимающимися в классе?

— Мы не обнимаемся с ней в классах!

— Это не важно, но она уж точно не смолчала бы. Фрост же дала разобраться с ситуацией тебе. И вообще, слова мне не сказала, пока ты ее не представил. Я не спорю, девушки ничуть не хуже парней, может и лучше, но все же она понимает, что такое достоинство. Можешь поверить, Эванс начала бы разборки. Она ведет себя так, будто имеет право нас поучать. Да, она неплоха в учебе, но не все пишут в книгах. Кроме того, Фрост сразу дала понять, что я родственник, и родственник старший. Плюс она тут же оставила нас, когда поняла, что у меня к тебе личное дело, сделав вид, что ей плевать на это. А характер у девчонки есть — видал, как она меня дядюшкой обозвала, прям сарказмом облила: «мол, ты мне, конечно, дядюшка, но в гробу я тебя видала в белых тапочках». Ты как полукровка в этом чуть хуже разбираешься, хоть мать тебя многому научила. Но твоя Эванс совсем не приспосабливается к нашему миру и по сути — она здесь чужая. Я не знаю, повезло ей или нет, но только на Гриффиндоре эта ее дурость и упертость только расцветает. Попади она на Рейвенкло или Хаффлпафф, ее бы перевоспитали: вороны — чтобы она их не позорила, а барсуки — по доброте душевной. Так что, Северус, крепко подумай — ты как зельевар будешь цениться везде, только вряд ли твою Эванс будут терпеть за твой талант.

Мальсибер хлопнул Снейпа по плечу и оставил его одного, понимая, что тому есть над чем поразмыслить. Северус же остался сидеть просто ошарашенный, никак не ожидав от шутника Марка такого серьезного ответа.

* * *

Вечером Снейп слышал, как Эйвери и Мальсибер что-то обсуждают, но он был слишком занят собственными мыслями. С одной стороны, он не сомневался, что хотел бы провести с Лили всю свою жизнь, а с другой — никто, даже сама Лили, не видел их будущее совместным.

К середине ноября оборотное зелье было готово. Северус был доволен собой — зелье получилось именно таким, каким должно было быть. Он отправил Малфою сову с письмом о готовности передать заказ. Ответ пришел очень быстро с предложением встретиться в ближайшую субботу в том же месте и в то же время. Снейп черканул ответ тут же и отпустил малфоевского филина, который, как всегда, нагло уселся чуть ли не в тарелку и смотрел на всех, как на плебеев, недостойных целовать его лапы. Мальсибер, тоже узнавший филина Люциуса, важно подмигнул Снейпу и начал что-то шептать Эйвери. Северус в который раз убедился: что знает один из его дружков — знает и второй. Хорошо хоть дальше их триумвирата эта информация не должна уйти. Снейп с тоской глянул на гриффиндорский стол — Лили, конечно, в его сторону не смотрела. После того злополучного купания они толком и не общались, хорошо хоть она перестала игнорировать его. Но о совместном походе в Хогсмид можно забыть. Снейп закончил завтрак и уныло поплелся на занятия.

Вечером в лаборатории Северус, как всегда, подготавливал ингредиенты для завтрашних занятий, когда в класс ввалилась Фрост. Глаза у нее были выпучены, волосы взлохмачены больше обыкновенного, хоть до этого момента Северус крепко сомневался, можно ли быть еще более лохматой. Берри тяжело дышала после стремительного бега, но тем не менее пыталась что-то сообщить:

— Взяли! — в итоге смогла она сказать.

— Отдышись, Берри, и скажи нормально: что взяли и куда? — сказал Снейп и наколдовал кузине стакан воды.

Та жадно выпила его и в конце концов сказала нормально:

— Статью нашу взяли в «Вестник зельевара»! Ты представляешь, у нас с тобой будет полноценная публикация! Еще до сдачи СОВ! Это просто невероятно!

Весь последний месяц они вместе корпели над отчетом и текстом статьи о применении статизированной чемерицы в уменьшающем зелье. Северус думал, что это статья еще долго будет валяться сначала у Слагхорна, потом у Флитвика. По крайней мере Слагхорн, хоть и похвалил их за усердие, но едва пробежался глазами по тексту и дал ясно понять, что у него есть дела поважнее.

— Но как? Мы ведь только неделю назад отдали текст на вычитку Слагхорну?!

— Так он бы и читал ее еще полгода. Но я уже раньше показывала промежуточные расчеты профессору Флитвику, так что я сделала копию и в тот же день пошла к своему декану. Северус, он был просто в восторге от работы! Прямо при мне он отправился к профессору Слагхорну и пообещал, что напишет своему знакомому в редакцию. И вот смотри, сегодня пришел ответ.

Фрост подсунула ему листок. Северус пробежал глазами письмо, в котором вежливо сообщалось, что статья чрезвычайно интересная, новаторская и будет опубликована в ближайшем номере. Да, конечно, имена профессоров стояли первыми, но это было совершенно не важно. Значит, теперь можно и с остальным идти к Слагхорну. Возможно, статьей заинтересуется какой-нибудь мастер. Ведь они заодно опубликуют усовершенствованное зелье уменьшения. Теперь Северус и сам стоял с огромными глазами, а если б его волосы не были аккуратно собраны и смазаны защитным составом, то они тоже вздыбились бы.

— Ох, братец, только глянь на себя! — Берри наколдовала зеркало. — Да тебя можно перепутать с совой!

Северус рассмеялся, снимая нервное напряжение. Это действительно была очень хорошая новость. На этом фоне забылось даже то, что он в эту субботу не сможет пойти с Лили в Хогсмид. А после того злополучного купания в Черном озере шансы вытащить подругу на прогулку в воскресенье были нулевыми. Северус уже несколько раз пробовал, но Лили или прямо указывала на тот случай, или же отговаривалась какими-то делами. При этом Северус, как и всякий влюбленный, ревностно следил за каждым взглядом и жестом Лили и к своему ужасу начал замечать, что она перестала так демонстративно отшивать Поттера и даже начала смеяться над его шутками. Но будущая статья, да не абы где, а в «Вестнике зельевара», перевесила чашу весов и привела в радостное и возбужденное состояние.

— Берри! Я готов быть похожим хоть на сову, хоть на летучую мышь, но это же просто потрясающе! Я и мечтать про такое не мог. Но это полностью твоя заслуга — идея ведь твоя.

— Северус, ты просто не знаешь, насколько талантлив — без тебя я бы сидела с этим проектом еще Мерлин знает сколько, и то, скорее всего, взялась бы за что-то другое. К тому же ты и сам полон идей. Ты уже сейчас можешь начинать писать учебники по зельеварению — одних только усовершенствований способов обработки ингредиентов в твоем учебнике за 4 курс я насчитала не меньше восьми. Это не говоря про твои заклинания.

— Ладно, мелкая, захвалишь. Скажи лучше, идешь в субботу в Хогсмид?

— Наверное, хотя на самом деле не хочется — пойти-то не с кем. А ты?

— Да вот опять надо встретиться с Малфоем, отдать заказ. Лили даже боюсь предлагать.

— Ты же знаешь, я всегда за. А насчет Лили — может, надо дать ей время соскучиться? Пусть немного побудет одна.

— Вот этого я и боюсь, одна она не бывает — рядом всегда вертится Поттер. А после того, как этот дурак умудрился простыть из-за купания в озере, так она его еще и жалеет.

— Да, девчонки всегда лучше относятся к бедненьким и несчастненьким. Хотя это не значит, что жалость перерастет в большее. Знаешь, а ты за эти два месяца изменился: держишь осанку, не ходишь в заляпанных мантиях, взгляд не прячешь. Даже наши девочки заметили. У меня соседки по комнате — жуткие болтушки и любительницы перетереть всем кости — так вот они как-то не заметили, что я в комнате, и начали нас обсуждать. «Этот Снейп всегда был такой стремный, а теперь посмотри, на человека стал похож. Он, конечно, не красавчик, и честно говоря, его волосы просто ужасны, но зато умный. Снейп по зельям лучше всех — зелье памяти все у него берут, лучше, чем в аптеке. Только я никак не пойму, из-за кого он начал за собой следить. То, что влюбился, это понятно, но вот в кого — в Эванс или в нашу Фрост?» И тут они принялись нас обсуждать и сравнивать. Очень любопытно. Как оказалось, я по всем статьям проигрываю Лили. Кроме одного пункта.

— И какого?

— Я, как и ты — полукровка, и «с точки зрения социокультурного феномена магического сообщества середины семидесятых годов ХХ века этот союз более перспективен в плане совпадений основных парадигм восприятия реальности и паттернов поведения». А что ты хочешь, они хоть и сплетницы, но все же Рейвенкловки. Даже начали приводить примеры других пар и тестировать их на совместимость по своим показателям. Хотя потом вздохнули и сказали, что жаль не знают твоего дня рождения, а то составили бы гороскоп на совместимость со мной и с Эванс, а вообще сердцу не прикажешь. И принялись обсуждать других слизеринцев. Все же Мальсиберу ты пока составить конкуренцию не можешь. Кстати, если хочешь, я попрошу соседок, чтобы они эту мысль донесли до гриффиндорских подруг, а уж там и твоя рыжая услышит.

— Не знаю, как-то топорно. Опять ты вроде как заинтересованное лицо и тут будешь просить такие странные вещи. Да и Лили не обращает внимание на сплетни.

— Ну как знаешь, братец. В конце концов, пустить слухи никогда не поздно. Я всегда могу сказать, что это социальный эксперимент по скорости распространения слухов на разных факультетах.

— Берри, ты все готова превратить в эксперимент. Лучше уж я сам выпью зелье болтливости и пойду расскажу все Лили. Ладно, сходим завтра в Хогсмид вместе, а там посмотрим.

— Хорошо, Северус. Я тогда пойду. Надо еще написать письмо дядюшке — передать от Слагхорна привет и благодарность за билеты на концерт Селены Мун.

А Северус стоял и думал, почему и все слизеринцы, и даже незнакомые девицы с Рейвенкло считают, что Лили ему не подходит. То, что он не достоин такой великолепной девушки, часто приходило ему в голову, но вот то, что и она не подходит ему, просто не вписывалось в его картину мира.

* * *

В субботу Снейп и Фрост с утра пораньше отправились в Хогсмид. Маршрут был привычным, однако зима в Шотландии давала о себе знать — выпал снег и Северусу было бы откровенно холодно в старом плаще и осенних ботинках, но чары всегда шли у него неплохо, а согревающими он овладел чуть не на первом курсе. По дороге он успел обрадовать Фрост, что мама согласна отпустить его на новогоднюю ночь.

— Это же просто здорово, Северус! Обычно у нас полно народу, но мама написала, что в этом году будет только дядя Фрэнк и еще тетя Лиэнн со своим мужем и детьми, которые еще в Хогвартс не ходят, но это ничего. Зато первого числа мы сходим в гости к маминой сестре тете Хелен. У нее две дочки — одной двадцать один, другой семнадцать — и всегда весело, хоть они и магглы и не знают, что мы с мамой ведьмы…

— Подожди, Берри, я как-то только свыкся с мыслью о твоих родителях и бабушке, как ты уже придумала тянуть меня к маггловским родственникам.

— Ну, не Мальсибера ж мне звать, тот и телевизор-то никогда не видел и от радиоприемника небось подскакивать будет. А ты ж нормальный человек, ориентируешься во всем. А насчет толпы не переживай — чем больше народу, тем меньше будут обращать внимания на тебя.

Снейп хмыкнул, но в словах Фрост была доля правды.

Они добрались до деревни, опять посетили книжный, заглянули в аптеку. Северус взял с собой задаток и закупил ингредиентов для зелий бодрости, памяти и еще кое-каких, которые понадобятся старшекурсникам ближе к праздникам. Незаметно время подошло к обеду, и Северус поспешил к Трем Метлам. Берри, к счастью, повстречала там каких-то знакомых, и он с чистой совестью оставил ее, а сам отправился в тот же кабинет, где прошлый раз встречался с Малфоем.

Люциус в этот раз явно спешил. Он забрал зелье, похвалил Снейпа, передал привет от Нарциссы и распрощался, загадочно шепнув, что у него полно очень важных дел. Уже за ужином в Хогвартсе малфоевский надменный филин принесет письмо с похвалой за отличное качество зелья и вознаграждением. Хотя Северус не рассчитывал на это, но оно несомненно пришлось кстати. Ведь в этом году надо было думать над подарками не только для Лили и мамы, но и для неожиданно приобретенных родственников. И опять Мальсибер с Эйвери хитро переглянулись, и Марк принялся довольно потирать ладони.

* * *

Вечером Северус думал, какие же двери открывает для него жизнь, и в какие из них следует заглянуть.

Как-то незаметно для себя Северус оказался в Хогвартс-экспрессе, который мчал его и всех остальных школьников в Лондон. Лили, вначале севшая с ним в одно купе, упорхнула по делам старосты, и Снейп остался в одиночестве. Мерный стук колес настраивал на философский лад, за окном сыпались крупные снежные хлопья, создавая иллюзию движения в мерцающем белом туннеле. Мысли текли плавно и ровно, и Северус позволил себе закрыть глаза и принялся размышлять. А подумать было о чем.

Отношения с Лили как-то определенно не складываются. Когда он молча и влюбленно страдает — все идет как обычно: Лили дружит с ним, они вместе готовятся к занятиям, и он может сколь угодно долго любоваться ею, однако ни о чем большем и речи быть не может. Как только он пытается что-то поменять — сразу все идет наперекосяк. Хочет позвать в Хогсмид — или у подружки Лили проблемы, или у него у самого всплывают неотложные дела. Вроде уломал Лили на прогулку у Черного озера — тут как тут Мародеры. И даже выиграв пари, он умудрился лишь поссориться с Лили, а этот дебильный Поттер, заболев, вызвал у нее жалость и добился внимания. Отчего же так складывается? Северус очень обрадовался, когда к концу декабря Лили сменила гнев на милость и они снова стали друзьями. Он рассчитывал, что сможет поздравить ее на рождество и, возможно, они даже проведут его вместе. Эвансы, конечно, не очень жаловали странноватого друга их дочери, но Лили была любимицей, которой позволялось многое. Она могла ходить куда угодно, возвращаться затемно, ей было позволено таскать в дом блохастых котят и плешивых псов, которых потом родители пристраивали по знакомым. Очевидно, и к Снейпу они относились как к очередному благотворительному проекту дочери. Да и, наверное, уже просто привыкли к нему за столько лет. Но рождественским планам Снейпа не суждено было сбыться. Усевшись в вагон, Лили достала сверток в упаковочной бумаге:

— Сев, пообещай, что откроешь только на Рождество!

— Конечно, Лили, спасибо, — Северус взял сверток в руки, — но почему ты отдаешь мне подарок сейчас? Мы же увидимся или в сочельник, или на следующий день?

— Ох, Северус, не получится. Ты знаешь, я все забывала сказать тебе, что мы всей семьей едем к маминой сестре прямо из Лондона в Корнуолл, а отправлять совой я как-то не хочу. Да и где я ее возьму, в самом деле?

— О, значит вы не поедете в Коукворт…

— Боже, Сев, а я ведь и не подумала, как же ты будешь добираться? Мы же не сможем тебя подвезти!

— Ничего страшного, Лили, я справлюсь. В конце концов есть другие поезда кроме Хогвартс-экспресса.

— Ты точно справишься?

— Ну конечно. Просто еще один поезд. Отвернись, пожалуйста, я тоже хочу достать подарок для тебя. Правда, я не успел его упаковать. Так что не подглядывай!

— Хорошо, не буду, — и Лили картинно закрыла глаза, растопырив пальцы, чтобы было все видно, звонко рассмеялась, когда Северус выразительно повел бровями, и послушно сдвинула их.

Снейп открыл свой потертый чемодан и аккуратно достал спрятанный среди вещей стеклянный шар. Внутри прозрачного шара цвела огненная лилия. Северус сам зачаровал цветок — он раскрывался полностью, только когда Лили брала его в руки, оставаясь чуть раскрытым все остальное время. И он будет оставаться живым, пока жив сам даритель. Северус вырвал лист бумаги из тетрадки, бережно обернул свой подарок и, обернувшись, протянул Лили.

— Только осторожно, он хрупкий. И я бы все равно не смог бы отправить его совой. Наверно, не стоит открывать его при родственниках — он немного волшебный…

И Северус, смутившись, замолчал.

— Ничего, я посмотрю, когда буду одна. Спасибо, Сев.

И Лили бережно сложила подарок среди своих вещей. Они еще поболтали, но настроение у Северуса было подпорчено. Все же ехать поездами до Коукворта в канун рождества дело не то чтобы невозможное, но приятного мало. Придется пересаживаться, и доберется он только на следующий день. Да и лишние траты никогда его не радовали. А тут еще надо зайти в Косую аллею, чтобы поменять волшебные деньги на фунты. Знай он заранее, попросил бы мать купить билет и прислать совой, но что уж говорить. Он слишком привык к доброте Лили и ее родителей, которые любезно подвозили его на своей машине, но они вовсе не обязаны это делать. Наконец, Лили отправилась в купе старост и Северус остался один. Он думал, что, подарив подарок, рассказал бы, что Лили так же прекрасна, как этот цветок, и тогда, возможно, она бы все поняла… Но сейчас это просто красивый и милый елочный шар.

* * *

На удивление, поездка прошла спокойно, видимо, Поттер с компанией были слишком заняты собой и предстоящими праздниками. А может, они просто исчерпали запасы своего остроумия и ловкости за последний месяц. Мародеры просто каким-то чудом угадывали, где можно подловить Снейпа и «подшутить» над ним — перекрасить мантию в гадкий розовый цвет, увеличить нос, а то и просто подраться. Северус их чувство юмора не разделял и отбивался как мог. Он даже придумал новое боевое заклинание, однако его надо было довести до ума. В отличие от обычного «Секо», его «сектумсемпра» наносила множественные порезы и стандартным заживляющим или фините не поддавалась. Снейп прекрасно понимал, что надо бы еще подобрать или придумать такое заклятие. Но втайне был собой доволен — трансфигурированные манекены покрывались порезами, и живому человеку пришлось бы на их месте несладко. В целом Снейп мог гордиться собой.

Совершив обход и обойдя всех своих подружек, Лили все же вернулась в купе. Они еще поболтали. Лили живописала предстоящие каникулы, спрашивала о планах. Снейп все больше молчал и смотрел на ее тонкие кисти и маленькие пальчики. Непокорная рыжая прядка выбилась из прически и завитком легла на шейку. Взять бы сейчас этот локон и вернуть на место, а заодно ощутить бархат девичьей кожи под пальцами. Но вот Лили сама, чувствуя щекотку, отправляет сбежавшие волосы обратно в пучок. Они уже почти приехали, и подруга начинает надевать пальто и шарф. А Северус ловит себя на странной мысли, что ему хотелось бы быть ее перчатками, чтобы согревать эти руки, касаться ее кожи, поправлять волосы. Он сам наскоро одевается, подхватывает вещи, и они выходят на перрон.

Выйдя в магловскую часть вокзала, они довольно быстро находят мистера и миссис Эванс. Рядом стоит Петунья. По ее внешнему виду понятно, что она предпочла бы подождать сестру в машине. Нервно оглядываясь, Петунья пытается на взгляд определить, кто из снующих вокруг людей волшебник, а значит — от кого можно ждать неприятностей.

— Мама! Папа! Я так соскучилась! — Лили обнимает родных.

— Здравствуйте, мистер и миссис Эванс! Петунья, отлично выглядишь.

Петунья поджимает губы — не очень-то она верит в комплименты от этого гадкого мальчишки. Слава Богу, в этот раз им не придется тесниться втроем на заднем сиденье.

— Здравствуй, Северус. Как вы, дети? Хорошо добрались?

— Да, мама, все отлично.

Снейп прощается с Эвансами и делает вид, что идет посмотреть, откуда отправляется поезд на Коукворт. Рыжие волосы исчезают из вида, и Северус теперь уже точно остается один.

Вдруг он услышал знакомый голос:

— Северус! Вот ты где! Как ты так быстро умудрился сбежать с платформы?

И Берри в сопровождении какого-то мужчины очутилась совсем рядом.

— Здравствуйте, сэр. Я не подумал, что меня будут искать.

— Ох, ну конечно. Я хотела познакомить тебя с папой. Папа, это Северус Снейп. Северус, это мой папа — Фредерик Фрост.

Северус посмотрел на мужчину. Не очень высокий, с легкой сединой в темных волосах, а усы гораздо светлее и с заметной рыжиной, и, конечно, фамильный профиль. В родстве Фредерика Фроста не приходилось сомневаться. Мистер Фрост крепко пожал руку Снейпа.

— Очень приятно.

— Взаимно, Северус. Ты можешь звать меня просто Фредом или дядей. Обойдемся без мистеров. Наша Берри много писала про тебя, я не мог упустить шанс познакомиться с тобой. И надо сказать, ты чертовски похож на своего дядю Октавиуса. Пожалуй, я бы понял, что это ты, даже встретив случайно. А еще я хотел узнать, откуда тебя забрать на наш новогодний вечер.

— Я думал, что мог бы воспользоваться камином в Дырявом котле. Берри дала мне ваш адрес.

— То есть ты собирался ехать из своего Коукворта в Лондон, чтобы добраться к нам? Это же где-то в центральных графствах, верно?

— Да, сэр.

— Северус, оставь ты этих сэров в покое. Но добираться камином, если нет своего, неудобно. Я думаю забрать тебя аппарацией.

Северус замялся. Вряд ли мама ждет гостей.

Верно поняв его молчание, мистер Фрост сказал:

— Ну же, Северус. Я не собираюсь вламываться к вам в дом. Я понимаю, если Эйлин столько лет скрывалась от нас — значит, у нее были на то причины. Просто так действительно всем будет удобнее. Скажи, Лестер далеко от вас?

— Нет, не далеко. Я пару раз бывал там. Оттуда можно добраться поездом или автобусом за пару часов.

— Вот и славно. Значит, аппарируем туда, а там прокатимся на Ночном рыцаре.

— Папа, а можно мне с вами?

— Нет, мама уже заждалась тебя. Так что, Северус, придется подождать, пока я закину Берри домой.

Они отошли в укромное место, где бы их никто не увидел. Берри привычно обняла Северуса на прощанье:

— Скоро увидимся, братец.

Северус остался один. Он было подумал, что надо потихоньку смыться, а Берри он пошлет сову, что не сможет прийти к ним, но мистер Фрост уже вернулся.

— Ну что, видишь, как это быстро. Давай руку.

Хорошо, что Северус уже знал, что такое парная аппарация. И неприятное чувство перемещения внутренних органов не стало для него неожиданностью. Они очутились на каком-то пустыре. Тут было довольно темно, фонари виднелись вдалеке.

— Добро пожаловать в Лестер. Правда, это самая его окраина, вряд ли тебе доводилось тут бывать.

— Да. Я был только на вокзале и немного в центре.

— Но мы туда не пойдем. Ночной рыцарь удобнее будет вызвать отсюда.

Северус мысленно обозвал себя идиотом. Как же он сам не додумался про него. Чтобы его вызвать, даже колдовать особо не надо. Он мог бы добраться домой прямо из Лондона, обойдясь без магловских поездов. Тем временем мистер Фрост стал на обочину и вытянул палочку.

— Ну вот, надо немного подождать. Перед рождеством они довольно сильно загружены. Северус, расскажи мне пока, что у вас за проект с нашей Берри?

Северус, насторожившись сначала, что мистер Фрост начнет выспрашивать у него какие-то личные подробности, успокоился. Все же тема была достаточно безопасная. И он принялся излагать концепцию применения чар стазиса в зельеварении и какие опыты они проводят. Мистер Фрост кивал головой, задавал какие-то уточняющие вопросы. И вот, когда Снейп уже почти добрался до обсуждения будущей статьи, возле них внезапно остановился Ночной рыцарь, выросший словно из ниоткуда. Мистер Фрост ловко заскочил в автобус:

— Два билета до Коукворта, пожалуйста.

— С вас десять сиклей, и пошевеливайтесь.

Мистер Фрост, не слушая возражения подростка, заплатил, запихнул его в глубь салона и едва успел крикнуть: «Держись!», как Ночной рыцарь сорвался с места и помчался с такой прытью, что тошнота после аппарации вспоминалась с легкой грустью. Автобус был забит и пассажиров шатало, они падали друг на друга, но при этом какая-то старушка пыталась вязать, причитая, что обязательно должна закончить шарф к рождеству. Только чудом, не иначе, она никому не выколола глаз своими спицами. Они сделали несколько остановок, и если Снейп что-то помнил из географии, то заезжать сначала в Лестер, потом Чешир, потом Саффолк и Оксфордшир, чтобы потом снова вернуться и все же доехать до Коукворта, крайне нерационально. Но, видимо, маршрут, как и сам Ночной рыцарь, не подчинялись законам логики, и меньше чем через час Северус с облегчением лицезрел родной город. Мистер Фрост с явным облегчением вылез из автобуса, подхватил у Северуса багаж, попутно наложив облегчающие чары.

— Вот мы и добрались. Надо сказать, никогда раньше не бывал здесь. Хотя по работе я, кажется, объехал чуть не всю Англию. Все же, чтобы делать порт-ключи, надо лично побывать в каждом месте.

— Спасибо, сэр. Дальше я, пожалуй, дойду сам. Тут недалеко.

— Северус, мы же договорились, что ты можешь звать меня по имени. И если ты так уж не хочешь, чтобы я знал, где твой дом, то, конечно, иди. Только давай тогда договоримся, что я заберу тебя с этого места тридцать первого числа в полдень.

— Хорошо, сэ-э… дядя.

— Вот и славно. И вот, забыл отдать — это тебе от Берри, — и мистер Фрост протянул небольшую вытянутую коробку.

— Спасибо, и не могли бы вы передать Берри мой подарок? — и Северус, порывшись в сумке, тоже извлек небольшой прямоугольный сверток.

— Конечно, без проблем. А вот это вам с мамой от нас, — и дядя Фред вытянул из своего явно бездонного кармана еще одну коробку побольше. — Я надеюсь, у Эйлин не поменялся вкус. Все же мы очень скучали по ней.

Северус было принялся благодарить в третий раз, но дядя Фред крепко пожал его руку, похлопал по плечу, и, усмехнувшись, сказал:

— На этом месте в полдень тридцать первого.

И он исчез в вихре аппарации.

Все же Снейп несколько соврал, сказав, что до дома ему недалеко. Он мысленно поблагодарил дядю за чары облегчения, потому что топать было больше мили. Впрочем, от дома Лили идти было не меньше, и, хотя мистер Эванс предлагал подвезти его, Снейп всегда отказывался. Не хватало, чтобы родители Лили, увидев, где и как живет ее друг, запретили им общаться. И даже так добрался он гораздо раньше обычного. Хотя родной дом располагался в весьма неблагополучном районе, но все же дух рождества проник и сюда. По крайней мере, недавно выпавший снег прикрыл наиболее неблаговидные места, и тупик Прядильщиков выглядел свежим и чистым. В окнах горел свет, и вдалеке слышался церковный звон. Северус поднялся на порог и потянулся к ручке, как вдруг дверь распахнулась.

— А, это ты, — отец уже был слегка пьян и явно собрался куда-то за добавкой. — Ну заходи, раз приперся. Мог бы и остаться в своей чертовой школе. Твоей матери вполне хватило бы, чтобы испортить мне долбаный праздник.

— Спасибо, отец. Я тоже рад тебя видеть.

Тобиас Снейп пропустил остроту и вывалился во двор. Северус прошмыгнул внутрь, затягивая свой чемодан. В доме всегда было холодно, и не хотелось выпускать жалкое тепло наружу.

— Мама, я дома…

В прихожую стремительно зашла миссис Снейп. И Северусу впервые в голову пришло, что вообще-то его мать — еще молодая женщина и ей недавно исполнилось тридцать пять. Для волшебницы это вообще не возраст. Но печальные складки уже легли возле рта, между бровей — морщина, худоба была болезненна, а черные волосы, хоть пока без седины, выглядели тускло. Мать и сын обнялись, и он ощутил, что мама как будто стала еще меньше с их последней встречи.

— Как ты вырос, сынок. Ну же, не стой, проходи скорее. Ужин уже готов, хотя я ждала тебя позже.

— Да, мама, только занесу вещи наверх.

Северус решил, что время подарков еще придет, и потому захватил с собой и ту коробку, что передал ему мистер Фрост. Почему-то не хотелось отдавать подарок сегодня. А вот завтра — Сочельник, и вечером можно будет посмотреть вместе, после того как отец завалиться спать. Переодевшись и умывшись, Снейп спустился вниз, вместе с мамой они поужинали. Мама принялась расспрашивать, как дела в школе. Северус отвечал подробно, дойдя до рассказа о статье, сбегал наверх и принес колдофото — на нем на первом плане улыбающийся Слагхон пожимал руку Флитвику, а сзади стояли чуть смущающаяся Берри и сам Снейп.

— Вот, мама, это для журнала. Там принято размещать фото авторов.

— Я так горжусь тобой, Северус, это твой шанс проявить себя. Ну-ка, покажи мне.

Эйлин взяла карточку в руку и сосредоточенно рассматривала несколько минут.

— Действительно похожа.

— Кто?

— Твоя кузина очень похожа на мою тетю, и на мою маму тоже. Даже удивительно, что никто не догадался, что вы — родня. Расскажи мне, какая она?

И Северус принялся рассказывать и про ее неуемные волосы, и про тетрадку с идеями и расчетами, и про аккуратность в зельях, про настойчивость, и про то, как тепло она к нему относится. Он и сам не заметил, как вечер сменился ночью. Скрипнула входная дверь — вернулся Тобиас.

— Эйлин!

— Ладно, сынок, иди наверх.

— Нет, мама, я тебя не оставлю…

— Иди, Северус, ты же слышишь, он не зол сейчас. Не надо его раздражать, и он скоро уляжется…

— Эйлин! Где тебя черти носят?

Северус нехотя отправился в свою комнату. Отец действительно потребовал от матери ужин, а через какое-то время отправился в свою комнату, и в доме стихло. Завтра будет новый день.

* * *

Сочельник прошел очень спокойно. Это было бы удивительно, если бы Северус лично не подлил с утра в чай отцу успокаивающее зелье, которое одинаково хорошо действовало как на волшебников, так и на магглов. Эйлин, заметив, что сын что-то подлил в кружку главы семейства, неодобрительно нахмурила брови, но ничего не сказала. Зато Тобиас весь день провел мирно, а спать отправился необычайно рано — в сочетании с алкоголем зелье давало выраженный снотворный эффект. Конечно, постоянно такой коктейль употреблять не рекомендуется, но Северус очень хотел получить спокойное Рождество без воплей и разборок. Когда отец заснул, он сходил в свою комнату и вернулся с подарками. Эйлин ждала его внизу. Мать всегда дарила ему на Рождество книги из своей коллекции. Северус с нетерпением снял бумагу. В его руках была книга Секунда Принца об использовании редких ингредиентов в зельеварении. Судя по всему, книга была прижизненным изданием. Северус бережно провел по корешку рукой.

— Мама, она же стоит сумасшедших денег! Я даже в Хогвартской библиотеке видел только неполный список значительно более позднего издания.

— О, я думаю, ты будешь достойным своего предка. Но все же будь осторожен с ней.

— Спасибо, мама. У меня тоже есть для тебя подарки. Вот этот от меня, — и он протянул довольно внушительный флакон.

— Зелье?

— Да, мама. Я сам варил.

— Подожди, не говори, я попробую догадаться сама.

Эйлин взяла флакон, посмотрела на свет, аккуратно открыла крышку, оценила запах и налила немного в стакан, чтобы определить консистенцию.

— Северус, неужели это зелье Агриппы, которое блокирует действие ряда сложных проклятий? Но откуда ты взял нужные компоненты и как понял, что оно мне нужно?

— Ну, самое редкое — снежноягодник — я нашел случайно, вместе с Берри. Видно, она приносит мне удачу. Остальное можно легко найти или купить. А насчет проклятия — мне показалось, что оно тебе пригодится. Ведь я умею наблюдать. И умею думать.

Северус принялся загибать пальцы:

— Ты сторонишься контакта с волшебным миром, но сама колдуешь. Ты можешь учить меня зельям и чарам, но не можешь проводить или встретить на Кингс кросс. Я уже третий год сам хожу на Косую аллею за покупками. Ты могла бы продавать зелья, я же знаю, что твои зелья лучше большинства аптечных, но живешь с моим отцом и круг твоего общения — наши глупые соседи-магглы. Если б дело было только в том, что тебя изгнал из рода дед, то ты не была бы вынуждена поддерживать добровольную изоляцию. И поход в магический квартал не приводил бы к головным болям и слабости. Я нашел кое-какие книги. Что-то мне дали почитать Мальсибер и Эйвери — есть целый класс проклятий, которые питаются магией жертвы при различных условиях. Есть и те, что вытягивают магию и силы, когда колдует кто-то другой. Но все их можно замедлить зельем Агриппы. Если оно тебе не нужно — ты всегда можешь продать его.

Эйлин долго молчала, глядя на пламя свечи. Наконец она сказала:

— Ты стал так быстро взрослым. Я не думала, что ты вообще догадаешься. Но ты прав, мне действительно может помочь это зелье. И лорд Принц хоть и изгнал меня из рода, но не мог заставить меня жить здесь, практически не появляясь в магическом мире. Но, пожалуйста, Северус, не спрашивай меня больше — я не могу тебе сказать. По крайней мере сейчас.

— Если бы я знал, что это за проклятие, то я мог бы попытаться снять его…

— Нет, мой милый, ты не сможешь. Снять его может только тот человек, который проклял. И ты знаешь, я сама виновата, что получила его. Я и так обманула смерть. Не уйди я к магглам, вряд ли я бы увидела твои первые шаги. И, пожалуйста, помни про это, когда будешь думать, что твой отец испортил мне жизнь. Без него и этой жизни у меня бы не было. Да и у тебя тоже.

Эйлин грустно улыбнулась и взяла сына за руку.

— А что в этой коробке? — спросила она.

— Сам не знаю, ее передал Фредерик Фрост.

Эйлин услышав знакомое имя вздрогнула, но коробку взяла, развязала бант и ахнула:

— Лимонный пирог!

Надо сказать, Северус редко видел слезы матери. Она держалась, даже когда Тобиас оскорблял их обоих. Но почему-то этот лимонный пирог ее растрогал.

— Моя мама всегда готовила лимонный пирог на Рождество. Я не ела его уже 17 лет.

Эйлин отломила небольшой кусочек и, сначала втянув аромат, положила в рот. Северус молчал. Он не хотел рушить чудесный момент — мама явно погрузилась в воспоминания детства.

— Ну же, Северус, попробуй и ты. Это лучший рождественский подарок на всем белом свете.

Северус взял кусок и себе. Пирог был действительно хорош, но, видимо, чтобы почувствовать настоящий вкус, надо было лишиться возможности есть мамины пироги на долгие годы. В коробке лежало письмо. Прочитав его, Эйлин не сдержалась и все же расплакалась — в письме был только рецепт пирога и подпись «С любовью, мама».

Северус тихонько поднялся, сжал мамины пальцы и отправился наверх. Мама не любила делить минуты слабости с кем бы то ни было. Лучше было оставить ее одну — слишком много эмоций даже для Рождества.

* * *

В комнате Снейпа ждали рождественские подарки. Малфой, как всегда, прислал вежливое поздравление от себя и коробку конфет от Нарциссы. У них давно был договор. Блестящий староста попытался сделать рождественский подарок первокурснику, но тот отказался, сказав, что не может позволить себе дарить такие же подарки в ответ и это ставит его в крайне неловкое положение, и достаточно уже того, что мистер Малфой тратит на него свое время и учит манерам. При этом коробку конфет от Нарциссы маленький гордец принял, подарив ей тут же наколдованный нарцисс. И пусть цветок вышел несовершенным, но Нарцисса почему-то пришла в восторг, заявив, что настоящий джентльмен всегда сможет порадовать леди. Снейп освоил это колдовство, так как хотел порадовать Лили цветами среди зимы. Так и повелось. Малфой присылал вежливое и даже витиеватое поздравление, которое содержало как можно большее количество неизвестных слов — это была игра, способ научить мальчика-полукровку выражать свои мысли красиво и необычно. Поначалу Северус долго пыхтел над словарями, но со временем научился составлять достойные ответы. Нарцисса всегда присылала конфеты, каждый год разные и совершенно необычные, каких не купишь в Хогсмиде и даже на Косой аллее, а Северус отправлял ей букет нарциссов — наколдованных, выгнанных заранее в теплице или трансфигурированных, но с каждым годом они определенно выходили у него все лучше. В этом году все повторилось — на столе Северуса ждал изящный конверт и упакованная коробка конфет. Там же лежали подарки от Мальсибера и Эйвери. Друзья знали, что слишком дорогие подарки только оскорбят их друга, но все же пытались сделать ему приятное. Мальсибер старался привить своему другу вкус к жизни и к красивым предметам и дарил ему то галстуки, то шейные платки, то тонкие перчатки. Снейп отшучивался, что лет через десять Марк оденет его с ног до головы. Вот и в этом году Северусу достался носовой платок тончайшего шелка — по краю извивались две серебряные змейки, образуя монограмму СС. Снейп покачал головой. Этот платок был несомненно хорош. Беда только в том, что стоил он дороже его мантии. Но Мальсибер совершенно отказывался это понимать, для него такие платки привычны и это просто знак внимания, не больше. Он подарил бы другу и шелковую мантию, но знал, что оскорбит его этим. Северус в свою очередь отправил Мальсиберу свое зелье, которое придавало бодрости, но не туманило голову и в отличие от стандартного могло приниматься с алкоголем, чтобы гуляка мог как следует повеселиться на праздниках. Хотя Снейп этого и не мог понять, но в семье Мальсиберов к спиртному относились легко и детям с одиннадцати лет наливали вино наравне со взрослыми. Как правило, ощутив все неприятности опьянения, дети быстро учились контролировать себя. Рядом лежал еще один подарок от Эйвери. Северус мог не снимать обложку — там была книга. На этот раз ему досталось редкое пособие по чарам. Эйвери, как всегда, был очень внимателен — он заметил, что Снейп оценил его книгу, и не поленился сделать копию. Он мог бы подарить и оригинал, но в отличие от Мальсибера четко понимал, что может поставить друга в неловкое положение. Снейп в свою очередь отправил другу свитки на древнеарамейском, которые выкупил еще летом, но приберег до Рождества. Снейп отлично знал все волшебные букинистики, и иногда там можно было найти действительно необычные вещи для ценителей.

На столе осталось лежать два свертка — один от Лили, второй от Берри. Северус потянулся за тем, что был от кузины. Внутри кокона из упаковочной бумаги был стеклянный флакон, наполненный шерстью единорога. Рядом лежала записка:

«Северус, с Рождеством!

Я долго думала, что же по-настоящему обрадует тебя. Надеюсь, за эти месяцы я узнала тебя достаточно хорошо. Внутри флакона волосы с гривы единорогов, собранные мной собственноручно. Так что в качестве можешь не сомневаться. Ты, кстати, знал, что единороги обожают, когда им расчесывают гривы и хвосты?

С любовью, Берри.

P.S. Не волнуйся, я не ходила одна в запретный лес, меня любезно подстраховал Хагрид.»

Северус мог только сказать, что сестра явно узнала его достаточно хорошо. И ему оставалось только надеяться, что его подарок также понравится сестре. Он купил достаточно простую тетрадь, но в твердой обложке и наложил на нее столько чар, сколько смог. Во-первых, Берри было достаточно капнуть капельку крови, чтобы тетрадь открывалась только в ее руках. Во-вторых, уже сделанные записи невозможно было испортить пролитыми чернилами или чем-то еще, но при этом было и специальное заклинание, которым запись можно было удалить, оставив совершенно чистый лист. И в-третьих, вырванный лист можно было вставить в любом месте, и он вклеивался так, как будто всегда был там. Пришлось повозиться, но Северус был доволен работой. Хотя, конечно, с книгой было работать легче, чем с живым цветком для Лили. Вот в этот подарок он действительно вложил часть себя. Да ведь и как иначе, ведь тогда бы он не расцветал только для той, кого он любит. И цветок будет сохраняться в шаре свежим, пока жив сам Северус.

Остался последний подарок, тот, что дала ему Лили. Снейп бережно взял сверток в руки, представил, как она выбирала и упаковывала подарок. Бережно развернув упаковку, Северус достал мягкий шарф, зеленый с золотыми полосками. Лили связала его для него. Северус закутался в шарф — его золотая девочка как будто обнимала его.

Время до Нового года прошло на удивление спокойно — Северус старался не попадаться отцу на глаза. А Тобиас Снейп старался проводить как можно меньше времени дома. Можно сказать, что они заключили временное перемирие. Все же Северус вытянулся и уже не производил впечатления доходяги. Мама пребывала в состоянии задумчивости. Поэтому к тридцать первому декабря все домашние задания были сделаны, записи приведены в относительный порядок, подарки для мистера и двух миссис Фрост подготовлены и даже была выбрана одежда. Но, стоя на нужном месте и в нужное время, Северус Снейп вовсе не ощущал себя готовым. Он специально пришел буквально к полудню, чтобы у него не осталось времени на раздумья и возможности сбежать. Раздался хлопок — это появился мистер Фрост.

— Здравствуй, Северус! Ты уже здесь — отлично!

— Здравствуйте, дядя.

— Давай руку, Берри тебя уже заждалась. Готов?

Северус хотел ответить «Нет», но уже приходил в себя на заснеженной полянке перед Фрост-хаусом. Поместье было небольшим, сад располагался на нескольких акрах, от ворот к входу в дом вела липовая аллея. Сам дом был каменный и построен в викторианском стиле. Изящная лестница вела ко входу с высокими дверями. Сбоку архитектурной доминантой выступала башенка, в которой, по-видимому, располагалась лестница на второй этаж и на мансарду. Окна были стрельчатыми с причудливыми карнизами.

Правда, рассмотреть все это Снейпу не удалось, потому что его с визгом сбили с ног:

— Северус! Ура! Ты все же пришел!

— Берри, ну разве можно так бросаться на людей? — мистер Фрост покатывался со смеху.

Когда дети поднялись он почистил их от снега и чуть подсушил волшебством.

— Ну что, Северус, сразу в дом? Или Берри покажет тебе сад, пока светло?

Снейп замялся — он совершенно не знал, как себя вести. В доме Малфоя, где ему доводилось бывать, он лишь послушно следовал за Люциусом. В доме у Лили — всегда отдавал инициативу ей. А как следует поступить в этом доме, чтобы не обидеть хозяев? Что будет уместным?

Но тут на помощь пришла Берри:

— Папа, человек первый раз у нас. Давай познакомим его с мамой и бабушкой, пообедаем, а потом мы сходим погуляем. Как раз успеем до темноты.

Они вошли в дом, где их уже встречали две женщины. Одну Северус узнал сразу — немолодая волшебница с гордой осанкой и высокой прической, несомненно, была Рианнон Фрост. Рядом стояла ее невестка — приятная леди со светлыми волосами и голубыми глазами, внимательно смотрела на Северуса и улыбалась ему.

Мистер Фрост представил их:

— Мама, Джин, знакомьтесь — это наш гость Северус Снейп. Северус, позволь представить мою мать Рианнон Фрост, и мою супруг Юджинию Фрост.

— Мерлин! Фред, ты сейчас запугаешь бедного мальчика. Твой официоз совершенно не к месту, — Рианнон Фрост подошла ближе, внимательно всмотрелась в черты лица Северуса и сказала: — Я так рада видеть тебя, дорогой. Не слушай своего дядю, ты можешь звать меня, как все дети в этом доме — бабушка Ри.

И она обняла окончательно смутившегося Северуса.

— Спасибо, мэм.

— А меня ты можешь звать тетей Джин. К тому же неудобно обращаться «миссис Фрост» в доме, где их две. Ладно, время, конечно, раннее, но что насчет небольшого перекуса?

И они все вместе отправились в столовую, где их ждали горячий картофель, свиные отбивные, тушеные овощи и свежие фрукты, а на десерт — пирог с яблоками и корицей. Разговоры велись легкие и непринужденные. Северус почти все время молчал, но его не дергали, давая привыкнуть. Потом детей отпустили, а старшие принялись обсуждать подготовку к празднику.

— Северус, спасибо тебе за подарок, эта тетрадь — просто верх мечтаний! Ты должен научить меня этим чарам!

— Ну, конечно, Берри. И тебе спасибо, за волосы единорога. Только, пожалуйста, не рискуй так больше!

— Ох, Северус! Ну ты и паникер. Во-первых, у меня есть разрешение…

— Которое у тебя почему-то не отобрали.

— Это не важно. Во-вторых, я ходила днем.

— Еще бы ты пошла ночью!

— В-третьих, меня сначала с единорожками познакомил Хагрид. Это просто чудо!

— Не думал, что Хагрид может показаться кому-то чудесным.

— Северус, ну я ж про единорогов! Хотя Хагрид тоже ничего. Он добрый. Но единороги — просто волшебные. Они любят, когда их расчесывают, и девушек без проблем к себе подпускают. Просто с ними надо договориться. Так что, делая тебе подарок, я и сама порадовалась. Пойдем, покажу тебе твою комнату.

Комнатой Северус остался очень доволен. Она хоть и была небольшой, но очень уютной, а из окна открывался чудесный вид на сад. Скошенный потолок придавал дополнительное очарование. Рядом была спальня Берри. Комната была побольше — обычно она делила ее с сестрой. Но сейчас старшая Фредерика гостила у семьи будущего мужа. Снейп было рвался в библиотеку, но Берри вытащила его на улицу, пока светло. Они побродили по саду, кузина показала небольшую теплицу, где весной и летом выращивались зелень и травы. Потом они пошвырялись снежками. Когда окончательно стемнело, дом вдруг засветился огоньками и стал выглядеть совершенно сказочным. Уставшие, промокшие, но очень довольные Северус и Берри ввалились в дом.

* * *

А вечером был праздник. Северус думал, что будет чувствовать себя неуютно, но в этом доме царила атмосфера дружелюбия, которую он не встречал раньше. Две миссис Фрост приготовили отличный ужин. Были мясные блюда, и овощи, и, конечно, десерты — знаменитый лимонный пирог, и имбирное печенье, и эклеры, которые нахваливала Берри. Дом сиял и светился, дядя Фред зачаровал пару ананасов, и те пели писклявыми голосами какие-то смешные песенки. Вечером пришли гости. Миссис Лиэнн Браун, двоюродная сестра дяди Фреда, с мужем Джереми и двумя мальчиками восьми и десяти лет. Мальчишки были по большей части заняты друг другом, но старший, Майк, узнав, что Северус учится на Слизерине, принялся с волнением расспрашивать его. Был среди гостей и дядя Фрэнк. По невысокому волшебнику с прядью седых волос в шевелюре невозможно было сказать, что он работает в аврорате. Но цепкий внимательный взгляд, ловкие движения говорили сами за себя. Фрэнк рассказывал какие-то невероятные истории, а вечером устроил фейерверк. Надо сказать, в этом деле он был настоящим мастером. После ужина, когда уже хорошенько стемнело, все высыпали на улицу. Дядя Фрэнк взял в руки палочку, шутливо поклонился и устроил настоящее шоу. В небе расцветали золотые звезды, огненные шары, светящиеся столбы, по которым вились разноцветные огненные змеи. Северус потом еще долго вспоминал сияющее небо, и это, пожалуй, было одно из тех воспоминаний, которое помогает держаться, когда кажется, что в жизни не было и нет ничего хорошего.

После полуночи гости разошлись и все отправились спать. А Северус долго не мог уснуть, переживая еще раз то веселье и чистую радость, частью которых он стал сегодня.

* * *

— Доброе утро! Вставай, проспишь все! И завтрак! И эклеры тебе не достанутся! — радостный голос Берри разлетался по комнате, а она тем временем раздвигала шторы впуская в комнату солнечный свет.

— Доброе утро, Берри, и не надо так орать, — проворчал Северус, потягиваясь в кровати. — И что это ты вламываешься без стука? Мало ли чем я тут занимаюсь?

— Да ладно тебе! Во-первых, я стучала, просто кто-то крепко спит, а во-вторых, люди, которые чем-то таким занимаются, — и тут Берри выпучила глаза, но потом коротко хохотнув, продолжила: — так вот, они обычно запираются. А у тебя было открыто. А поскольку в Англии зимой никто не спит голышом, то мне не грозило увидеть неподобающее, и я вошла тебя будить. Ну, а в-третьих, тебя, по-моему, уже ждут.

— Кто?

— Все. Завтрак же. А еще, конечно, миссис Принц.

Северус сел. Он, конечно, ожидал, что придет его бабушка. Но оказался совершенно не готов.

— Да ладно, никто тебя не съест. Можешь поверить, она волнуется в десять раз больше тебя. Я видела, как она нарезает круги по комнате. Так что, братец, пошевеливайся. Зайду за тобой через пятнадцать минут — в ванную я уже сходила, так что теперь она твоя.

И Берри оставила Северуса одного. Прихватив одежду, он поплелся в ванную. На всякий случай быстро вымыл и высушил голову. Уныло рассматривая свое отражение в зеркале, Снейп думал, что вряд ли хоть одна бабушка мечтает о таком внуке: тощий, нескладный, нос как клюв, волосы, даже чистые, не желающие укладываться во что-то приличное. Ах, да! Еще кривые зубы — так что, наверное, лучше не улыбаться. Но отпущенные пятнадцать минут прошли, и Северус вышел в коридор.

— Мерлин! Северус, пока ты был в ванной, кого-то убили?

— Нет.

— Тогда к чему такое мрачное лицо? Это твоя бабушка, а не оборотень! Да и ты на красную шапочку не похож. Пойдем.

И Берри поскакала вниз по лестнице. Все же рано или поздно это должно произойти, решил Северус и отправился вслед за ней.

* * *

В это время в маленькой гостиной одна немолодая женщина пыталась успокоить другую:

— Айри! Сядь, пожалуйста, у меня уже кружится голова от твоего мельтешения. Я же говорила тебе, что дети будут спать как минимум до десяти. Вовсе не стоило приходить сюда не свет ни заря.

— Ри, как ты не понимаешь — я шестнадцать лет ждала! Что скажет мне этот мальчик? Я так виновата перед ним и его матерью! Я не должна была опускать руки, должна была искать!

— Ты единственная, кто верил, что Эйлин жива.

— А что мне оставалось? Знаешь, когда ты написала, что Берри, возможно, познакомилась с моим внуком, я была в растерянности. Знаешь, что я сделала?

— Что, Айри?

— О! Я сделала, то что следовало сделать давно. Тогда, в мае пятьдесят девятого, мы с Септимусом приказали убрать гобелен из библиотеки и отнести его в самую дальнюю комнату. Мы не в силах были смотреть на угасший род, на почерневшее имя сына и на выжженное пятно на месте имени Эйлин. Какие дураки! Мы бы узнали все еще шестнадцать лет назад. Так вот, когда пришло то письмо, я пошла к гобелену. И там была новая ветка! Ветка с именем Северус Тобиас! Да, она серебряная, а не золотая, ведь его никто не вводил в род. И фамилии нет, ведь и в род отца его тоже никто не принимал. И знаешь, что это значит?

— Эйлин была беременна, когда твой муж изгнал ее, но он ведь ничего не говорил про всю ветвь?

— Верно. Если б Эйлин забеременела позже, то мы бы не увидели имена ее детей. Эта мысль не дает мне покоя.

— Думаешь, тот маггл не настоящий отец Северуса?

— Я не знаю. Они могли начать встречаться раньше. Эйлин была сама не своя весь тот год. Я подумала, что она влюбилась в кого-то. Но ты знаешь, она всегда была скрытной.

Женщины немного помолчали.

— Скажи мне, он и в жизни так похож на моего Октавиуса, как на том колдофото, что ты мне присылала?

— Я не знаю, как тебе ответить. Внешне, безусловно, он очень похож на твоего сына. Но Северус совсем другой. И он определенно не так уверен в себе. Берри, правда, говорила, что раньше было еще хуже. Он замкнут, он не доверяет людям. Так что не жди, что он придет к тебе в объятья.

И тут в дверь постучали:

— Войдите!

Берри и Северус вошли в комнату, в которой их уже ждали.

— Доброе утро, бабушка, леди Принц! Позвольте познакомить вас с Северусом.

Айрин Принц застыла как окаменевшая. Она прижала руку к сердцу, а по лицу потекли непрошенные слезы.

Рианнон Фрост глянула на внучку, и они обе тихонько выскользнули из комнаты, притворив дверь.

Напротив леди Принц стоял совершенно обескураженный Северус Снейп. Он никак не ожидал такой реакции. Северус понятия не имел, что ему делать. Сейчас у леди Принц случится истерика, нервный срыв или сердечный приступ? Неужели он так ее разочаровал? Но делать что-то было надо:

— Леди Принц?

Звук его голоса, видимо, все же подействовал, но не совсем так, как ждал Северус. Леди Принц подошла к нему вплотную, пристально вглядываясь в его лицо, так что ему захотелось буквально исчезнуть, но тут она начала говорить:

— Мерлин! Настоящий Принц! Так просто не бывает! Глаза, форма лица, губ и ушей, волосы — все в точности такое, как должно быть у Принцев! Только нос — как у моего отца! Северус Принц!

Она протянула руку к его лицу и начала нежно, самыми кончиками пальцев гладить родные черты. Так иногда делала мама Северуса. И эта простая и неожиданная, но такая родная ласка растворила все те горькие и обидные слова, что застряли в его горле. Он всхлипнул и прижался к этой руке.

— Мой дорогой!

— Бабушка! — сказали они почти одновременно и обнялись. Они стояли так долго, и каждая минута как будто наполняла их силой и жизнью.

* * *

Через какое-то время они сели рядышком на диване.

— Северус, мой дорогой мальчик, прости меня!

— За что?

— За то, что меня не было в твоей жизни. За то, что я не видела твою первую улыбку, не слышала твои первые слова, не испекла тебе пирог и не подарила подарка ни на один день рождения. За то, что не пела колыбельные, те, что пела своим детям, и не рассказывала тебе те же сказки. За то, что даже не знала твое имя!

— Но ведь вы даже не догадывались о моем существовании.

— И за это тоже прости.

И она рассказала ему о гобелене.

— Так значит, я чистокровный?

— Я не знаю, Северус. Но любое кровное дитя можно ввести в род. И сила рода будет защищать тебя. Я пока ничего не говорила твоему деду, но я думаю, что он сам будет просить тебя войти в род. Ты наша последняя надежда.

— Но почему он тогда изгнал маму? Ведь тогда она была его последней надеждой?

— Это сложный и тяжелый вопрос. Ты уже, наверное, знаешь о своем родном дяде Октавиусе?

— Да. Все говорят, я очень похож на него.

— Это правда.

— А еще он отравился собственным ядом. Я так понял, что из-за любви.

— И это тоже правда. Ответь, пожалуйста, на еще один вопрос, и тогда я попытаюсь объяснить, почему твой дед поступил так. Что ты знаешь о выражении «влюбиться как Принц»?

Северус усмехнулся. Все же не зря они с Берри столько времени провели в библиотеке, роясь в прессе и биографиях Принцев и Блэков.

— Это родовое проклятие Принцев — влюбиться безудержно, но не быть счастливым с любимой. Если я верно понял, то дед был седьмым в ряду, дядя восьмым, а я, возможно, девятый.

— Я поражена, как ты узнал?

— Немного старых сплетен, немного фактов и очень много работы.

— Ты совершенно прав, Северус. Это родовое проклятие. Твой дед рассказал мне о нем, когда сватался ко мне. Он честно рассказал, что никогда не сможет меня полюбить, что его сердце навек отдано другой. Но он обещал быть верным и добрым со мной. Септимус рассказал, что и его сын будет так же страдать. Но я была наивна и глупа. Я почему-то считала, что моя любовь может снять вековое проклятие. Что ж, по крайней мере, твой дед — честный человек и выполняет свое обещание. Он всегда говорил, что это та немногая роскошь, что доступна каждому.

— Мама так всегда говорила мне. Правда, добавляла, что поэтому надо думать, что обещаешь.

— Значит, Эйлин тоже хорошо запомнила слова отца. Расскажешь мне потом про нее?

— Расскажу.

— Спасибо. Но я продолжу рассказ. И он будет несколько короче, поскольку ты уже многое знаешь. Так вот, Октавиус тоже был безответно влюблен. Еще и в магглорожденную девушку. Это было неприемлемым по одной важной причине. Это родовое проклятие делает несчастным не только Принцев, но и тех, кого они полюбят. И если за девушкой стоит сильный род, то она в некоторой степени защищена. Магглорожденные, хоть и не несут собственных родовых проклятий, но совершенно беззащитны перед чужими. И Октавиус это понимал, он даже не смел признаться ей в своих чувствах. Ну и твой дед в определенной степени поддерживает взгляды о некоторых преимуществах чистокровных родов. Он не мог позволить своему единственному сыну жениться на магглорожденной, чтобы не потерять политическое влияние и финансовых партнеров. Но не это главное. Октавиусу уже было двадцать восемь, и, если честно, мы с твоим дедом думали, что он смирился со своим роком. Но нет, все это время он тайно работал над собственным ядом.

— Почему же он не отравился каким-нибудь другим?

— Жаль, что ты не воспитывался в семье. Он же Принц! Принц не может отравиться чужим ядом, даже самым лучшим и собственноручно сваренным. Он должен создать нечто новое, совершенное. И он создал. Октавиус оставил рецепт, который его отец бережно хранит. Это гордость рода Принц. Скажи, ты ведь тоже чувствуешь эту магию хорошо сваренного зелья, знаешь, как и что надо сделать, чтобы оно стало правильным?

Северус кивнул. Многое в зельеварении он понимал интуитивно, еще на первом курсе замечал все ошибки и знал, как их исправить. Но профессор Слагхорн почему-то не понимал его, когда он говорил, что зелье «звучит» неправильно. Уже позже, зарывшись в книги и углубившись в теорию, он научился подбирать понятные аргументы и обосновывать то, что ему казалось само собой разумеющимся.

— Вот видишь, ты — Принц. Я в свое время была неплоха в зельях, но я и близко не могла понять эту одержимость котлами, что своего мужа, что детей. Этот яд стал делом жизни Октавиуса. И, возможно, Септимус смирился бы с этим, ведь он, как никто другой, знал, что такое «полюбить как Принц». Но твой дед не оставлял попыток снять проклятие. Ведь ты знаешь, что любое проклятие можно снять, если знать условие. Обычно его не разглашают, но, кажется, твой дед нашел, что надо сделать. Но он не успел рассказать об этом Октавиусу — он ушел из жизни раньше. Оставалась надежда, что Эйлин найдет достойную партию и ее супруга можно будет ввести в род Принц, даже магглорожденного. Но маггла не введешь в род, в нем нет магии. А тут Эйлин приходит и заявляет, что выходит замуж за маггла. Септимус не выдержал — все его надежды рухнули в один миг. И он изгнал ее, потому что подумал, что его род лежит в руинах. Буквально через пару дней он пришел в себя, и мы пытались найти Эйлин. Можешь поверить, он горько жалеет об этом по сей день. Но, изгнав Эйлин из рода, мы лишили себя возможности найти ее по крови. А замуж она вышла быстро, поэтому мы не могли найти ее по имени, поскольку фамилию того маггла она не сказала.

— Ты рассказывала лорду Принцу обо мне?

— Нет. Рианнон взяла с меня клятву, что я не буду этого делать, пока ты не разрешишь мне. Так что ты скажешь?

— Мне нужно подумать. Я не готов смотреть в глаза тому, кто лишил мою мать почти всего. Боюсь, я буду несдержан. И я не уверен, что не попытаюсь его по меньшей мере проклясть.

— И ты прав. Дай гневу остыть, но помни, что ты кровь от его крови, и плоть от его плоти. Поэтому ты сможешь понять его гнев и отчаяние даже лучше меня.

Они посидели немного молча.

— Расскажи мне, как вы с Эйлин живете? Каков твой отец?

Северус задумался. Ему не хотелось жаловаться, но назвать их семью нормальной у него язык не поворачивался. И он решил начать с того, что беспокоит его самого.

— Сложно ответить на такой вопрос. Ведь я не очень представляю, как жить по-другому. С отцом сложно — и мне, и маме. Но почему-то мама его защищает, хоть он и терпеть не может магию. Я долго наблюдал, много читал и думал, а недавно мама подтвердила, что она уже давно находится под проклятием.

— Мерлин, какое проклятие?

— Я не знаю точно, какое именно. Мама отказалась называть, сказала только, что снять его может тот человек, который проклял. Но это что-то заковыристое — поэтому она не может появляться в магическом мире. Любое колдовство, которое при ней совершается, как будто вытягивает из нее все силы.

— Бедная моя девочка! — леди Принц выглядела невероятно несчастной. То, что она услышала, никак не могло обрадовать ее.

— На это Рождество я сварил для нее зелье Агриппы. Надеюсь, оно хоть чуть-чуть поможет ей.

— Я должна с ней поговорить! Может, она расскажет мне то, что не смогла сказать тебе?

— Бабушка, но ведь ты — леди Принц, а моя мама изгнана из этого рода. Не думаю, что она выдержит это общение, учитывая, что она еще и проклята чем-то, ослабляющим ее магию.

— Да, ты прав. Но ты мог бы передать ей мое письмо?

— Я думаю, что можно. В конце концов, мама сама решит, что ей делать.

— Спасибо тебе, Северус.

* * *

Потом леди Принц принялась рассказывать про свою семью и про Ирландию. Кое-что Северус уже знал из писем Рианнон Фрост, но все же он только этой осенью узнал, что и сам на четверть ирландец. Ему было интересно слушать про эту страну с ее зелеными лугами, древними легендами и красивыми людьми. А еще это была совершенно безопасная тема, которая не касалась родовых проклятий, изгнаний из рода и отца-алкоголика. Хорошо, что в гостиной оказался чай и печенье к нему и они смогли слегка перекусить. Время шло, их никто не беспокоил. Вдруг леди Принц глянула на часы:

— Как жаль, Северус, я бы с удовольствием провела все свое время с тобой, но мне пора. Я, пожалуй, и так задержалась. Но на прощанье мне хотелось бы кое-что подарить тебе.

— Мне правда неловко, может обойдемся без подарков? Ведь мне нечего подарить вам.

— Мой дорогой, но то, что ты согласился поговорить со мной, дал мне тебя увидеть — и есть самый лучший подарок. А я задолжала тебе пятнадцать подарков на день рождения. И насколько я знаю, скоро будет и шестнадцатый.

— Да.

— Так что не отказывайся, прими, пожалуйста.

И она протянула небольшую коробочку. Северус открыл ее. Внутри лежал совсем простой серебряный перстень. Кольцо венчал кабошон черного агата. Северусу захотелось примерить его. Но надевать неизвестные украшения может быть чревато.

— Северус, когда-то это кольцо принадлежало моему деду. И это не просто украшение. Смотри.

Айрин взяла кольцо в руки. Направила на него палочку:

— Протего!

Тонкая струйка заклятия не расползлась щитом вокруг нее, а потянулась внутрь кольца. Леди Принц надела кольцо на палец:

— А теперь возьми мою палочку и прокляни меня! Ну, не тяни, надо же проверить.

Северус взял небольшую палочку из светлого дерева. Взмахнул для пробы — высыпалась парочка зеленых искр. Палочка будет слушаться, хотя, конечно, не так, как своя.

— Ступефай!

Заклятие вылетело из тонкой палочки, но в ту же секунду из кольца потянулся щит Протего, и заклятие было отражено.

— Ничего себе!

— Да, теперь такие вещи делать не умеют. Хватает кольца только на одно защитное заклинание. И только от тех проклятий, от которых эффективен щит, который ты в него запечатаешь. Зато отлично помогает от неожиданных нападений со спины. Хочешь попробовать сам?

— Конечно!

И Северус старательно наколдовал протего в кольцо, а затем отдал палочку хозяйке. Она кинула в него риктусемпрой, которая была также успешно отбита как ступефай перед этим.

— А теперь дай ему капельку своей крови — тогда ты станешь его хозяином. Тогда украсть его будет не просто. Да и акцио на него будет действовать только твое.

Северус проколол палец. Красная капля сорвалась на камень и впиталась в него, как будто он был сделан из губки. Северус надел кольцо на средний палец. Оно село так, будто всегда было там. Хотя, возможно, надо будет его скрыть.

— Спасибо. Этот подарок много значит для меня.

— Северус, ты просто не можешь представить, как я рада, что могу подарить его тебе. Но мне уже пора.

Она еще раз обняла внука. И будь на то ее воля, она бы уже сегодня привела его в Принц-манор, ввела в род его и вернула дочь. Но главой рода был ее муж, а решение было за Северусом.

— Мой дорогой. Если тебе что-нибудь понадобится, только напиши мне. Я сделаю все, что в моих силах. И подумай, когда ты будешь готов, чтобы я рассказала о тебе деду. Только он может тебя ввести в род. А в нашем мире это много значит.

Она крепко обняла внука на прощанье, а потом подошла к камину, зачерпнула немного летучего пороха. Еще раз обернулась на прощанье:

— Я всегда буду ждать тебя в любом случае, независимо от твоего решения. Принц-манор!

И леди Принц отправилась в родовое гнездо, которое ждало своего наследника.

Примечание к части

Вот я и добралась до половины первой части (по крайней мере по временному фактору)

Северусу надо решать, хочет ли он быть Принцем, готов ли простить деда.

Что-то надо делать с проклятием матери, хотя бы понять, что за оно.

А еще есть Лили, Мародеры и Темный лорд.

В общем, может, и не добралась я до половины)))

Северус Снейп сидел в мягком кресле и изо всех сил отчаянно пытался слиться с обивкой. На проигрывателе менялись пластинки — музыка играла громко, но люди пытались разговаривать еще громче. Кругом мельтешили самые разнообразные и яркие, словно тропические бабочки, девицы от пятнадцати до двадцати пяти. Парни тоже были, но их, во-первых, было значительно меньше, во-вторых, они были одеты не так ярко, а в-третьих, передвигались гораздо медленнее, ибо были окружены все теми же вездесущими девицами, которые смеялись, танцевали, пели и носили невообразимо короткие платья и юбки. К сожалению, попытки Снейпа стать незаметным не увенчались успехом, хотя он и выбрал кресло, стоявшее в самом дальнем и темном углу. На ручку кресла плюхнулась девица. Северус, привыкший, что волшебники имеют собственное представление о прекрасном и уместном в одежде, захотел зажмуриться. Платье было невероятной психоделической расцветки всех цветов радуги, с длинными широкими рукавами, но при этом чрезвычайно короткое. Северус отметил было, что такая расцветочка, несомненно, пришлась бы по душе директору Дамблдору, но был совершенно выбит из колеи очутившимися в непосредственной близости от него девичьими коленками в таких тонких чулках, что казалось, будто их нет вовсе.

— Эй, чувак! Ты что, торчишь?

— Прошу прощения, я несколько задумался.

Девица тряхнула светлыми распущенными волосами и хихикнула.

— Я — Эмми, подруга Джин.

Северус вспомнил, что Джин — это старшая из дочерей хозяйки дома. Дом этот принадлежал Хелен Смит и был совершенно маггловским, как и его обитатели и гости. Это неуемная кузина Берри притащила его сюда. Она сказала, что первый день нового года они всегда встречают в компании семьи ее тети с маминой стороны. Она даже сказала, что у тети есть две дочки Джин и Джул. Вот только она совершенно забыла сказать, что девушки устраивают вечеринку, на которую придет такая толпа!

Северус попытался улыбнуться, в тайне надеясь, что девчонку это испугает:

— Я — Север, меня пригласила Берри, — представляться полным именем почему-то не хотелось.

— О! Это твое настоящее имя?

Снейп кивнул.

— Так круто! Ты вообще выглядишь очень клево!

Северус смутился окончательно. Оделся он по-маггловски, потому что двоюродные сестры Берри ничего не знали о волшебниках, и откровенно не понимал, что может быть клевого в самых обычных черных брюках и рубашке. Да, в этом году он перед новым годом исхитрился купить новые, а не подержанные вещи из того гонорара, который получил от Малфоя за оборотное зелье. Но вещи эти были самые простые, ведь под мантией все равно не видно, что на тебе надето. Девицу это определенно не смущало, она продолжала болтать:

— Весь в черном, это так стильно. Ты, наверное, настоящий рокер. И ты так похож на Ронни Вуда из The Faces, который теперь вообще в Rolling Stones!

С творчеством Rolling Stones уже успел познакомиться. На вечеринке не стихала музыка, и эту группу ставили часто — Paint it black, Braun sugar, Angie. А Берри до того, как сбежала от него, любезно просвещала, что и кто именно играет. В целом музыка ему понравилась, особенно одна песня группы Queen «You're my best friend». Северус не понимал, почему группа носит такое странное название, ведь королева в состав группы не входила, более того, все участники были мужчинами. Но гораздо больше его поразило, что люди, которые не знали ни его, ни Лили, пели так, как спел бы он сам.

О, ты заставляешь меня жить.

Все, что этот мир может дать мне,

Это ты, ты все, что я вижу.

О, ты заставляешь меня жить, милая.

О, ты заставляешь меня жить.

О, ты лучший друг,

Который у меня когда-либо был.

Я был с тобой так долго.

Ты мое счастье,

И я хочу, чтобы ты знала,

Что мои чувства искренни.

Я действительно тебя люблю.

Определенно, в этом была какая-то магия.

Но вот кто такой этот Ронни Вуд, Северус не имел ни малейшего понятия. Однако Эмми, по-видимому, знала это отлично, и, наверное, человек это был прекрасный, потому что в ту же минуту она оказалась у Северуса на коленях и начала его целовать. Ему хотелось и оттолкнуть, и притянуть ее поближе одновременно. Снейп не раз представлял, как будет делать это (будем честными, кое-что другое он тоже представлял — ему все же скоро шестнадцать). Вот только он думал, что целоваться будет с совершенно конкретной девушкой с рыжими волосами, а никак не с блондинкой, с которой он и пяти минут не поговорил. С другой стороны, это было очень приятно — мягкие теплые губы нежно касаются его губ, вот она провела язычком, и Северус растворился в ощущениях. С невероятным усилием он оторвался и разорвал поцелуй.

— Подожди, эээ… Эмми…

— Что такое? Не нравлюсь? — Эмми обиженно надула губки.

— Дело не в этом! Ты очень красивая, просто… — Северус не знал, как бы ее покорректнее отшить.

— Твоя девушка здесь?

Фух! Вот оно, надо скорее соглашаться.

— Не совсем, понимаешь, она не смогла прийти сюда, но она у меня есть.

Северус, конечно, несколько солгал, ведь Лили не знала, что она его девушка, и уж точно не узнала бы, что Северус с кем-то целовался. Но он чувствовал, что целоваться с другой — это обманывать, если не Лили, так самого себя.

— Тогда это не проблема. Она не увидит.

— Нет, я так не могу.

— О, ты такой милый. Обычно парни никогда не прочь, если их девушка не узнает. Если вдруг вы расстанетесь — дай мне знать.

Подмигнув, она все же слезла с его колен и отправилась искать кого-нибудь посговорчивее.

Рядом раздалось хихиканье:

— А я не хотела вас прерывать, — сказала подошедшая девушка.

— Вообще-то, Берри, это невежливо — подсматривать за людьми.

— Тогда тебе следовало найти место более уединенное.

— Ох, боюсь, тогда дело зашло бы слишком далеко. Ты, кстати, не знаешь, кто такой Ронни Вуд? Я кажется получил первый поцелуй за сходством с ним.

— Ронни Вуд — гитарист из Rolling Stones, кажется неплохой. Но сходство, я скажу тебе, весьма отдаленное. Просто это Эмми. Она меняет мальчиков как перчатки, и каждый из них на кого-то похож. Летом она встречалась с вылитым Фредди Меркьюри, хотя у того мальчишки были просто крупные резцы. А перед этим с кем-то вроде Джона Леннона, хотя по мне, сходство заканчивалось на круглых очках. Я заметила, как она пошла в твою сторону, но немножко опоздала к началу разговора.

— Ей и не потребовалось много времени, чтобы перейти от слов к делу. А тебе не надо меня охранять от внимания девушек. Я всегда успешно справляюсь с этим сам. Впрочем, ты виновата, могла бы и предупредить, что здесь будет такое!

Берри еще раз хихикнула:

— Ну, извини, я как-то не подумала, что кто-то может покусится на твою честь. Пойдем, лучше познакомлю тебя со своей кузиной Джин и ее женихом Джоном. Они вряд ли кинутся на тебя с поцелуями.

* * *

— Ребята, познакомьтесь — это мой кузен по отцовской линии Север Снейп. А это моя кузина Джин и ее жених Джон.

— Очень приятно, Север, у тебя такое необычное имя, а я вот просто Джин, — сказала симпатичная девушка с медово-карими глазами.

— Просто мама увлекалась историей древнего Рима, кажется, был такой император, — ответил Снейп и пожал руку высокому парню с каштановыми вьющимися волосами.

— А я Джон Грейнджер, я думаю, что мы с Джин поженимся уже этим летом.

— Очень рад за вас.

— Прости меня, Север. Это может показаться бестактно…

— Джон! — воскликнула Джин: — Это не может показаться, это и есть верх бестактности! Мы же только познакомились! Север, прошу, не обращай на него внимание…

Но если кто-то и не обратил внимание, то это Джон на ее реплику:

— Видишь ли, Север, я стоматолог, я ищу интересные случаи — заниматься одним и тем же скучно, и кроме того это поможет получить мне ученую степень. Я как раз специализируюсь на исправлении прикуса.

Северус нахмурился. Он и сам прекрасно знал, что у него отвратительные зубы — мало того, что желтые, так еще и кривые. Он даже как-то пытался сварить зелье для отбеливания, но оно ему не очень помогло. А исправить их кривизну не представлялось возможным. Как-то в стычке с Мародерами ему выбили несколько зубов, Снейп даже обрадовался, но мадам Помфри смогла вырастить на замену только точно такие же желтые и кривые зубы.

— Ты бы не хотел исправить зубы? Сейчас стоматология шагнула далеко вперед, мы как раз разрабатываем новую систему брекетов.

Джон продолжил вещать что-то про то, как это удобно, быстро и практично. Но мысленному взору Северуса почему-то представали ужасные картины людей со ртом, полным железа, и растянутыми губами. Представив, что будет разгуливать по Хогвартсу в этом, он решил, что в конце концов, кривые зубы выглядят не так уж и плохо. По меньшей мере к насмешкам про то, что он не чистит зубы, он уже привык, а вот что смогут придумать его враги, если он явится в таком виде, даже представлять не хотелось.

— Да и подтягивать их надо не часто, достаточно раз в месяц показываться на приеме…

— Прости, Джон, но, боюсь, мне это не подходит. У нас закрытая школа.

— Неужели совсем не отпускают, даже по медицинским показаниям?

— В школе есть свой врач, а если что-то серьезное — есть контракт с госпиталем в Лондоне, — влезла Фрост, чтобы как-то спасти положение. — И у нас действительно очень строгие правила.

— Жаль, но знаешь, ты всегда можешь обратиться ко мне, даже когда закончишь школу. Ведь даже взрослым можно выровнять зубы, хоть это, конечно, сложнее и дольше.

— Спасибо за предложение, конечно. Но не думаю, что решусь. В конце концов, я тогда перестану быть похожим на настоящего британца. Не люблю выделяться.

Шутка Снейпа разрядила обстановку, и дальше разговор пошел не такой неловкий. В принципе, Северус даже понимал этого Грейнджера — тот был просто очень увлечен своей работой. Просто так проявлялась профессиональная деформация: он всегда заглядывал людям в рот — вдруг там что-то интересное. И увидев прикус Северуса, просто без задней мысли захотел его исправить, руководствуясь принципом: вижу цель — иду к ней. Джин, кстати, тоже училась на стоматолога и с Джоном познакомилась в клинике, где он работал, а она проходила практику. Правда, Джин пока хватало такта не говорить только о зубах, брекетах и бормашинах. В целом они оказались очень милыми. Оба интересовались, что же изучают Фрост и Снейп и кем планируют стать. Снейп сказал, что думает о карьере в фармацевтике, решив, что это чем-то похоже на зельеварение. После чего ему пришлось многозначительно кивать, когда Джон пустился в рассуждения о химии. Снейп не очень-то понимал о каких алкалоидах, морфинах и анальгетиках рассуждает собеседник, но судя по всему, тот этого не заметил. А вот Северусу действительно стало интересно, и он решил обязательно познакомиться с этими «органической химией» и «биохимией». Звучало по меньшей мере интересно. К тому же Северус не любил не знать чего-то. И хоть его товарищи со Слизерина утверждали, что магглы не способны ни на что путное, но почему-то магглы только в медицине сделали огромный шаг вперед за последнее столетие, а маги этого даже не заметили. Магглы научились лечить многие болезни, раньше бывшие смертельными, делали прививки, сложные операции, могли обезболить, ввести в сон и пробудить, и даже исправить кривые зубы. Пусть не за пять минут, но могли. А что касается быта, тут и вовсе говорить не о чем. Да, сто лет назад все было по-другому — маги действительно жили гораздо лучше и были куда образованнее и богаче среднего маггла. Когда магглы сидели после захода солнца при свечах, хотя многие себе не могли позволить и этого, маги освещали свои покои люмосом или волшебным светильником. Но теперь у магглов было безотказное электричество. Раньше магглам приходилось тратить дни и недели на путешествия, которые маги преодолевали за секунды. Но поезда, автомобили и самолеты сделали мир совсем другим. Раньше для того чтобы добиться чистоты магглам требовался каторжный труд прачек и целой армии служанок, тогда как маг всегда мог воспользоваться «эванеско». Но теперь есть стиральные машины, пылесосы и куча средств для уборки. Все изменилось. Да, некоторые магглы отвратительны и мало чем отличаются от животных, как его отец. Но ведь есть и такие, как этот Джон Грейнджер, который очень неплохо разбирается в своей работе и, кажется, умеет делать такое, что не умеют волшебники. В конце концов, Снейп не выдержал и спросил, какие учебники по химии и биологии Джон мог бы порекомендовать ему. Джин засмеялась.

— Да я вижу, что вы родственники с нашей Берри — та тоже, чуть что сразу требует книги. Ей я уже отдала свои учебники по математике и физике. Если хочешь, Север, я могу принести тебе свои книги, по которым готовилась к поступлению. Мне они все равно сейчас не нужны, а Джил, кажется, совсем равнодушна к естественным наукам.

Она сходила за книгами, они еще немного поболтали, но вскоре Снейп оказался в облюбованном ранее кресле, только уже с книгами. Пожалуй, больше ни у одной девицы не было шанса завладеть его вниманием. Берри с трудом растолкала его, когда им пришла пора отправиться назад.

* * *

Этот год определенно начался для Северуса Снейпа очень необычно. Он в течение суток побывал на волшебном празднике у семьи Фрост, познакомился со своей родной бабушкой леди Принц и в тот же вечер оказался на маггловской вечеринке. Как ни странно, на последней больше всего его впечатлили не девушки, которые усаживаются к нему на колени как ни в чем не бывало, а то, что, оказывается, магглы могут то, что не под силу волшебникам. Вчера они вернулись из гостей довольно поздно, но Северус решил краем глаза взглянуть, о чем там пишут эти магглы, и не заметил, как просидел полночи за учебником. Понятия об атомах, молекулах, частицах и принципах их взаимодействия выстраивались в его голове. Он понял, что те учебники алхимии, которые были в библиотеке Хогвартса, серьезно отстали от маггловских. И если это пишут в школьных пособиях, то что же они тогда проходят в высшей школе? Определенно этим вопросом стоило заняться очень серьезно.

Но сделать это можно было уже дома — мама ждала его. Скоро каникулы закончатся, и они вновь расстанутся надолго. В следующий раз он увидит маму только летом. Как бы ни было ему хорошо у гостеприимных Фростов, как бы ни хотелось ему посидеть подольше в их библиотеке, где была собрана действительно стоящая литература по рунам, как бы ни восхищался он Рианнон Фрост, но пора было возвращаться домой. Поэтому он очень тепло попрощался со всеми. Берри он, конечно, скоро увидит в школе, а все остальные наперебой зазывали его на летние каникулы — погостить хотя бы недельку, а лучше месяц, и Северус понял, что ему действительно этого хотелось. Снейп прихватил свои вещи и те книги, которые получил от Джин Смит, и вместе с дядей Фредом аппарировал в родной Коукворт. Дядя крепко пожал ему руку, велел передавать Эйлин привет и, вручив очередную коробку с пирогом уже от своей жены, исчез в вихре аппарации. А Снейп поплелся домой, чувствуя кожей, насколько уныл маленький рабочий городок, но скоро он оставит его сам и по крайней мере попробует помочь маме вырваться из паутины Паучьего тупика.

Примечание к части

Перевод песни Queen взят отсюда: https://en.lyrsense.com/queen/youre_my_best_friend

Внимание! В первой части главы присутствует довольно неприятное описание подготовки животных компонентов (разделка крыс). Я правда не считаю, что это можно назвать жестоким обращением с животными — все гуманно, но у вас возможно свое мнение. Если вам такое читать неприятно — смело листайте до звездочек.

Каникулы пролетели быстро, и Снейп снова оказался в Хогвартсе. Но за эти две недели произошло слишком много всего, чтобы он мог назвать себя прежним. До этих каникул он никогда не думал, что может понравиться хоть кому-то просто так. Раньше его никогда не целовали девушки. Раньше он считал, что все магглы — либо отвратительны и ни на что не способны, как его отец, либо глупы и наивны, как, например, родители Лили, которые относились к нему с брезгливой жалостью. Конечно, Северус был знаком и с другими людьми, но ни мальчишки с улицы, ни учителя в школе, в которую он ходил, не смогли изменить его мнения о магглах. Перемены в сознании не происходят резко, но зерно сомнения в безоговорочном превосходстве волшебников было посеяно. Естественно, Снейп не собирался делиться своими мыслями на этот счет на своем факультете. Когда кто-нибудь громким шепотом, а чаще в голос начинал восхвалять идеи Темного Лорда, Северус внимательно и молча слушал, но у него начали появляться вопросы. Впрочем, оказаться в оппозиции своего факультета он не собирался — слишком долго жалкий полукровка доказывал свое право находиться здесь. Да и будем откровенны, без поддержки Люциуса Малфоя у него вряд ли бы получилось. Поэтому сейчас Снейп сидел в слизеринской гостиной и молча слушал, как распинается Розье:

— Могущество Темного Лорда не знает границ. Мы, конечно, знали великих волшебников, некоторые утверждают, что один из них и сейчас руководит Хогвартсом! Но эти люди явно не слышали его приветственные речи.

Раздались сдержанные смешки.

— А вот Темный Лорд предлагает реальные вещи. Возле него собрались самые значимые люди. Сохранить и приумножить то, что веками создавали наши предки. Не допустить случайных людей к власти. Мерзкие грязнокровки, выросшие среди магглов, пытаются говорить нам, что делать. Но знают ли они магию? Знают ли они наши законы? Стоят ли за их спинами поколения достойных предков? Нет, нет и еще раз нет. Только действительно чистокровные волшебники могут понять все тайны магии и сделать жизнь лучше. А место грязнокровок — рядом с домовыми эльфами.

Розье страстно продолжал в том же духе, но вскоре начал повторяться и сбиваться с высокого слога. Как только Снейп понял, что ничего нового не услышит, он тихонько встал и вышел. Его, правда, подмывало спросить, где же тогда место полукровок, но он понимал, что ничего этим не добьется, а вот жизнь на факультете ему испортить могут. К тому же он ясно понял, что способность творить волшебство не говорит об уме или порядочности. Его отец был скотиной, но что-то подсказывало ему, что, поменяй все местами, будь его отец магом, а он сквибом, все было бы ровно точно также. Может, даже хуже. Но был и Джон Грейнджер, который был умен, начитан, но при этом без тени высокомерия. И Джин Смит — милая и веселая, не пожалевшая свои книги для чужого человека. И считать этих людей животными? А взять Гойла или того же Розье? Столько чистокровных предков стоит за их спинами, но почему-то магглорожденная Лили Эванс выше их на голову и в чарах, и в трансфигурации, и в зельях. И чем дольше он думал, тем больше вопросов у него возникало. С другой стороны, Снейп четко осознавал, что сейчас власть и влияние сосредоточено в руках чистокровных, и портить с ними отношения он не собирался.

* * *

Возможно, он так бы и просидел весь этот пятничный вечер в гостиной своего факультета, слушая о величии Лорда, но сегодня у него были другие планы. И хоть жизнь уже научила его, что напрасно надеяться на что-то хорошее в свой день рождения, но, кажется, в этом году все будет по-другому. Перед отъездом в Хогвартс мать, как всегда, сунула ему деньги в карман, так что от нее он подарок уже получил. Утром филин Малфоя доставил поздравление от Люциуса и Нарциссы. Мальсибер и Эйвери поздравили его еще с утра, но дарить друг другу подарки у них было как-то не принято. Внимательный Эйв видел, как тяжело гордому Снейпу принимать подарки, если он не мог отдариться в ответ, поэтому сам предложил обходиться поздравлениями. Все это было совершенно обычно. Но вот чего Снейп не ожидал — что к нему явится еще сова от Фростов, которая принесла целых два письма. Одно было от родителей и бабушки Берри с очень теплыми поздравлениями, а второе было от Айрин Принц. Хотя Снейп и не признавался себе, и говорил, что ничего не ждет от этого дня, но все же ему было как-то удивительно ощущать, что про него не забыли. После обеда Фрост нашла его в лаборатории.

— Северуссс, Северуссс, — торжественным шепотом позвала она его.

— Да?

— С днем рождения! — все также шепотом продолжила она.

— Спасибо, а почему мы говорим шепотом?

— Ну как же? Чтобы никто случайно не услышал, что у тебя есть день рожденья, и не развенчивать ореол тайны вокруг твоей загадочной и готичной личности! — тут Берри не выдержала и загадочный шепот с придыханием перешел в хихиканье.

— Да, мелкая, с чувством юмора твоим надо срочно что-то делать. Кто же добровольно придет сюда после занятий?

— Только такие же двинутые, как мы. Ладно, я вообще-то сегодня почтовая сова. Держи — это тебе от моих родителей и бабушки, — она достала небольшую коробку.

Северус раскрыл — там лежал набор отличных флаконов для зелий: обычное стекло, зачарованное, хрусталь и даже кварц. Что ж, зельевару всегда пригодится. Нельзя сказать, что подарок был уж очень индивидуальный, но все равно получить его было неожиданно приятно, по крайней мере он не будет пылиться на полке.

Тем временем Фрост вытянула из сумки еще один подарок:

— А это тебе от твоей бабушки.

Снейп развернул бумагу — «Зелья повышенной сложности» за авторством Джованни Борджиа лежали перед ним. Он, не веря своему счастью, бережно провел пальцами по корешку. Более того, под книгой оказалась папка с подборкой статей Борджиа. То есть его бабушка не просто купила книгу, которая ему понравилась — тут наверняка не обошлось без Фрост, но и потратила время на подборку статей того же автора. Это почему-то показалось даже дороже основного подарка.

— Эй, Северус, ты вообще меня слышишь? Самый ценный подарок-то от меня — держи! — и Берри протянула ему зачарованный блокнот. — Он, конечно, не такой крутой, как тот, что подарил мне ты. Но я очень старалась показать тебе, что ты отличный учитель и из меня тоже может кое-кто получиться.

Северус стоял просто ошарашенный — столько подарков на день рождения он не получал никогда. И все это были не просто первые попавшиеся вещи, наспех купленные в ближайшей лавке, а то что делалось или покупалось специально для него и с любовью.

Он крепко прижал Берри к себе.

— Ты просто замечательная! Из тебя получится отличная…

Северус выдержал паузу:

— СОВА! Хотя, конечно, ты больше похожа на ворону.

Берри, ожидавшая похвалы за свою работу, засмеялась. Все же Северус Снейп оставался верен себе — ну не мог он просто так сказать что-то приятное. Но она знала, что порой слова — просто слова, ведь она чувствовала, что сейчас брат действительно счастлив, даже не заглядывая к нему в мысли. Последнее, кстати, получалось у них все лучше и лучше.

— А волшебница ты и так отличная, — добавил Снейп, выпуская кузину из объятий.

* * *

Так день рождения оказался неожиданно приятным, но вечером Северус должен был встретиться с Лили. Обычно она была единственной, кто вручал ему подарок в день рожденья. Тихонько сбежав из Слизеринской гостиной от душных и напыщенных речей Розье, Снейп отправился в библиотеку. Где же еще он мог найти свою подругу? Лили и правда оказалась там. Попросив у мадам Пинс первую пришедшую в голову книгу, он сел рядом с Лили. Она как всегда была хороша. Сегодня волосы ее не были собраны в косу, а лишь прихвачены сзади заколкой, чтобы не лезли в лицо, и локоны огненным водопадом рассыпались по плечам. Северусу хотелось думать, что это было сделано специально для него — он обожал смотреть на ее волосы. Лили улыбнулась ему и прошептала одними губами:

— С днем рождения, Сев.

— Спасибо, — так же тихо ответил он.

— Подожди, пожалуйста, пять минуточек, я уже почти закончила с работой.

Конечно, если надо, Северус подождет ее и целый час. Лили принялась что-то быстро писать на пергаменте, а Снейп раскрыл книгу — он ее, правда, уже давно прочитал, но сейчас он только делал вид, что занят написанным, а на самом деле следил, как легко скользит перо Лили по пергаменту, зажатое в небольшой кисти. Тонкие аккуратные пальчики, а вот на указательном — крошечное пятнышко чернил. Северусу казалось, что он может смотреть бесконечно на свою подругу. Но Лили действительно быстро закончила с работой, сложила вещи в сумку и, подхватив книгу, направилась к библиотекарю. Снейп поспешил за ней. Вместе они вышли из библиотеки. За четыре с половиной года оба хорошо изучили замок и знали, что если свернуть в третий слева проход от библиотеки, то в конце можно найти пустующий класс, который открывается простой алохоморой. Туда они и отправились.

— Ты сегодня выглядишь очень довольным.

— Лили, я всегда рад тебя видеть.

— Сев, с днем рождения тебя еще раз! И я приготовила подарок! Я уговорила родителей заехать на Косую аллею, перед тем как поехать на Кингс Кросс. Смотри, что я нашла для тебя!

И Лили протянула небольшую коробку в красивой упаковочной бумаге. Лили вообще много внимания уделяла мелочам. Северус развернул красно-золотую бумагу, поднял крышку и уставился на флакон с волшебным шампунем. Надпись гласила, что средство поможет избавиться от любых проблем с волосами. Северус зло подумал, что если нет волос, то и проблем нет. Лучше бы Лили, как в прошлом году, подарила ему зачарованное на красивый почерк перо, или вязаные рукавицы, как в позапрошлом. Снейп почувствовал, что сейчас наговорит ей гадостей. Ну неужели она думает, что он сам не может сделать такое зелье! Если хотя бы она сама сварила его для него — он бы оценил потраченное время и труды (он и сам часто варил зелья в подарок), но нет! Лили купила его в аптеке на Косой аллее. Как же так, ведь на Рождество он получил такой чудесный зеленый шарф! Северус тихонько сделал несколько вдохов и выдохов, и, делая вид, что внимательно изучает зелье, сосчитал до десяти. Когда его молчание уже затянулось, он все же смог выдавить из себя довольно спокойно:

— О, спасибо, Лили.

— Я просто подумала, что твои волосы нуждаются в особом уходе, ведь ты так много времени проводишь над котлами, и тут наткнулась на это средство в аптеке.

— Я оценил. Еще раз спасибо, Лили.

«Да уж, оценил, — подумал Снейп. — Если бы ты посмотрела на мистера Малпеппера и его волосы внимательнее, то могла бы догадаться, что вряд ли это средство такое хорошее». На самом деле кошмар с волосами пришел с переходным возрастом. И если от прыщей волшебники придумали довольно много средств, которые Снейп варил как себе, так и другим, то с волосами дело обстояло несколько по-другому. Для того чтобы они не выглядели липкими сосульками, мыть их надо было чуть не каждый день, да и то эффект пропадал, стоило провести в лаборатории с кипящими котлами часок-другой. А учитывая, что Снейп был полуночником, то утром между мытьем головы и лишними пятнадцатью минутами сна выбирал последнее. Волосы, конечно, можно было подстричь, но Снейп боялся, что станет выглядеть еще хуже. Опять же, за волосами было очень удобно прятаться. Да и стрижку надо регулярно обновлять, а значит — постоянно тратить на это деньги.

Впрочем, на лице эти мысли не отразились, поэтому Лили продолжила:

— Я, кстати, прихватила с собой немного пирога с ужина — можно даже отметить.

— Здорово, Лили. Спасибо — теперь у меня настоящий праздник с подарками и пирогом.

У Снейпа отлегло от сердца — все же Лили настоящий друг, и этот дурацкий шампунь она подарила не для того, чтобы поиздеваться над ним.

И она действительно почистила стол от пыли, трансфигурировала из листа скатерть и положила тот самый пирог с патокой на салфетку. Северус тем временем пытался сделать чашки или стаканы, но получились у него какие-то кособокие чашкостаканы — все же трансфигурация не была его сильной стороной. Лили засмеялась и легким взмахом сделала из его уродцев симпатичную чайную пару:

— Северус, вся штука в том, чтобы представлять, что именно ты хочешь получить.

Снейп пробурчал что-то невнятное и наполнил чашки сначала агуаменти, а потом подогрел воду, бросив щепотку мяты. Он хотел разделить пирог, но Лили остановила его:

— Подожди, а как же свечки?

И она быстро наколдовала шестнадцать малюсеньких свечек и тут же их зажгла. Северус загадал самое заветное желание: «быть вместе с Лили!» и дунул. Но одна свеча, сначала потухнув, потом предательски разгорелась снова, и пришлось задувать ее отдельно.

— Подумать только — уже шестнадцать!

— Да, впрочем, через три недели ты меня догонишь.

— Представь, через год ты будешь совершеннолетним!

— Знаешь, я очень этого жду — по крайней мере можно будет сдать экзамен на аппарацию, да и запрет на колдовство вне школы с меня снимут. Вот закончу школу и стану зельеваром, надо только получить две рекомендации, чтобы пойти в ученики к мастеру. Надеюсь, я не зря горбачусь в лаборатории, и Слагхорн эту рекомендацию даст.

— Конечно, ты же в зельях самый лучший.

— Ну, оценки-то Слагхорн ставит выше тебе, ты у него любимица. Впрочем, совершенно заслуженно.

Лили слегка покраснела, ей было приятно, когда Северус хвалил ее, особенно в зельях. А Снейп продолжил:

— Ну, а ты? Какие планы у тебя?

— Не знаю, Сев. Так сложно. Вот удавалась бы мне только трансфигурация или руны, тогда бы и думать не пришлось. А так передо мной столько дорог. Я же набрала себе почти все дополнительные предметы, кроме маггловедения и прорицаний. Думала, что будет легче выбрать. Ну, наверное, посмотрю на результаты СОВ. А вообще мама говорит, что это все не важно. Вот выйду я замуж, будут у меня дети, и станет не до работы. Поэтому надо выбрать что-то, что будет полезно — детей же надо учить и лечить. Может она и права. Ведь замужние волшебницы не работают, а Сев?

— По-разному, Лили. Если твой муж будет лордом с манором и сейфом на нижнем уровне Гринготтс, то работать даже неприлично. По крайней мере не думаю, что хоть одна из девочек со Слизерина собирается работать. Но в некоторых семьях работают оба. Все же волшебники больше считаются с мнением своих жен, чем магглы. Что и не мудрено, ведь ведьма может проклясть не хуже волшебника. Многие талантливые волшебницы и вовсе замуж не выходят — чтобы не отвлекаться от работы. Как например, директор Филлида Спора. Так что, Лили — на твое усмотрение.

— Это определенно обнадеживает. Впрочем, мне бы хотелось семью — и чтобы обязательно была доченька. Я бы заплетала ей волосы, шила бы платья сама и все-все рассказала бы о колдовстве.

Северус никогда не думал о детях. Это даже показалось ему странным, они сами еще недавно были детьми. Но, видимо, девчонки устроены иначе. И если Лили хочет девочку, то есть же специальные зелья и ритуалы. Они не всегда срабатывают, но все же можно повысить шансы.

Вдруг Лили сказала:

— Кстати о колдовстве. Сев, я тебя давно хотела расспросить про тот шар, что ты подарил мне на Рождество. Он действительно чудесный. Ты сам его зачаровал?

— Да, Лили.

И Северус принялся ей рассказывать про удивительную магию, которая позволяла сохранять жизнь в предмете, пока жив сам волшебник, наложивший чары. Единственное условие — делать такую вещь можно лишь для кого-то, с кем волшебника связывает светлое чувство — дружба, любовь, искренняя признательность. Только надо помнить, что нельзя делать таких вещей слишком много — ведь они подпитываются магией мастера. Одна-две практически незаметно, но если их несколько десятков, то силы будут убывать весьма чувствительно.

— Значит, пока ты жив, лилия в шаре тоже будет живая?

— Да.

— Но этот ведь не темные искусства? Звучит жутковато.

— Ну, что ты, Лили, ведь их невозможно сделать из ненависти и злости, только из дружбы, любви, верности, благодарности. Как же это может быть темной магией?

На самом деле из злости и ненависти тоже можно кое-что сделать, но Северус совсем не собирался рассказывать о этом Лили.

— Ох, Сев, а я и не поняла, что это такой чудесный подарок. А почему, кстати, цветок раскрывается только у меня в руках? Когда взяла Петунья, он тут же закрылся. Это потому, что я волшебница?

— Нет, Лили, просто, когда я его делал, я думал о тебе. Наверно, поэтому.

Снейп чуть-чуть слукавил: он думал не просто о Лили, а о том, как любит ее. Но признаться в своих чувствах ему опять не хватило духа. Потом он показал Лили заклинание и движение палочкой. Лили внимательно смотрела и запоминала. Она решила, что на следующий день рождения, обязательно подарит другу что-нибудь такое. Значит, у нее есть целый год, чтобы научиться.

Они посидели еще немного. Снейп рассказал про то, что познакомился с бабушкой. Лили порадовалась за него. И вдруг до Северуса дошло: если он «влюбился как Принц», то проклятие действует и на него. А это значит, что он со своей любовью может искалечить жизнь Лили, ведь она магглорожденная и за ней не стоит ни один сильный род. Значит, надо молчать, заткнуть свою любовь куда подальше. По крайней мере, пока он не узнает, как проклятие можно снять. А он узнает. Для того, чтобы быть с Лили, он прочитает все книги, какие только есть, горы свернет, перевернет весь запретный лес — он сделает все, что угодно. После этих мыслей легкое настроение улетучилось, да и пирог закончился, а время отбоя — приблизилось. Снейп привычно проводил Лили до гриффиндорской башни и пошел в свои подземелья. Вдруг память любезно подсказала, что сейчас в Англии есть один чрезвычайно могущественный маг — Темный лорд. Если будет нужно, то Снейп пойдет к нему в ученики, постигнет глубочайшие тайны магии, но найдет способ быть с Лили.

Примечание к части

Дорогие мои читатели!

К сожалению, все хорошее когда-нибудь заканчивается. И мой отпуск тоже. Поэтому вряд ли у меня получится выкладывать новые главы через день. Но я буду стараться)))

Январь как-то незаметно подбирался к своему завершению. Северус, увлеченный маггловскими химией и биологией, загруженный в лаборатории, и не заметил, что уже на носу день рождения Берри, а через неделю — у Лили. С Фрост они возобновили свои опыты, правда, теперь на животных ингредиентах. В лесу сейчас травы не найдешь, а то, что росло в теплицах, не нуждалось в стазисе. К тому же Берри не теряла зря времени и пересчитала, не без помощи профессора Флитвика, формулу стазиса для животных компонентов. Решили варить все то же уменьшающее зелье, в состав которого также входила селезенка крыс. Первый опыт дался Берри очень тяжело: до этого на занятиях она использовала только уже готовые компоненты. Она, конечно, понимала, откуда они берутся, но еще не разу ей не доводилось потрошить крыс самой. Когда девочка пришла в лабораторию и увидела перед собой клетку с животными, у нее предательски задрожала губа. Северус глянул на нее и все понял: Лили тоже так реагировала на заготовку компонентов. Поэтому, несмотря на то, что у нее был определенный талант к зельям и профессор Слагхорн не мог на нее нарадоваться в классе, в лаборатории Эванс предпочитала не появляться — она не могла даже смотреть, как Северус потрошит крыс и лягушек или срезает щупальца с растопырников, не говоря о том, чтобы делать это самой. А зелий только на растительных ингредиентах было не так много.

— Берри, если хочешь, я все сделаю сам, я привык.

— Нет, я должна, — очень серьезно сказала Берри. — Надо понимать, что делаешь и какую цену за это платишь. В конце концов я же не отказываюсь от мяса, хотя никогда не убивала животных.

— Смотри, Берри, им не будет больно. Есть даже исследования, которые доказывают, что животных лучше усыплять — тогда ингредиенты получаются более качественными.

И Снейп направил палочку на клетку с крысами и усыпил всех разом. Потом достал одну из клетки, положил на стол и произнес, одновременно взмахивая палочкой:

— Секо.

Голова крысы аккуратно отделилась от тела. Снейп выверенным движением собрал кровь. Потом взял скальпель.

— А вот разделывать лучше скальпелем, чем заклинанием — получается точнее и есть гарантия, что не будет последействия на зелья.

И он принялся быстро разделывать крысу: мозги, печень, хвост и даже глаза отправились в отдельные банки с охлаждающими чарами, в которых обычно размещались животные ингредиенты для длительного хранения. Держать их там было можно около недели, а перед использованием необходимо было доставать нужное количество заранее, чтобы оно успело согреться. Кидать в котел холодное было крайне нежелательно — резко падала температура зелья, что плохо сказывалось на его качестве. Поэтому селезенку, которую планировалось использовать тут же, он отложил отдельно.

— Это будет контролем. Давай теперь разделаем под стазисом: я буду резать, а ты накладывать чары.

Берри нервно усмехнулась:

— Ты не представляешь, как мне хочется принять твое предложение, но я должна сама.

Она подошла к клетке, в которой спало еще десяток ничего не подозревающих крыс. Взяв одну, она запретила себе думать о них как о живых. «Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох выдох, успокойся, Берри», — почувствовала она в своей голове. Как ни странно, это помогло, как и то, что животное было совершенно расслаблено и не дергалось от страха. Она положила крысу на стол и быстро, не раздумывая, сказала:

— Секо!

Видимо, она перестаралась. Голова не просто отделилась от тела, а прям таки отскочила. Она постаралась собрать кровь аккуратно, но все равно заляпалась.

— У тебя отлично получается, все приходит с опытом. Поверь, я первый раз был не лучше.

Теперь стало полегче. Крыса уже точно не была живой. Берри взяла скальпель, разрезала живот, извлекла печень — правда, случайно порвала ее, и отделила селезенку. После этого она сразу наложила стазис и отложила в специальную чашку. Как же хорошо работать с Северусом. Все подписано, все под рукой. Дальше она отделила хвост, потом самое сложное — извлечь мозг и глаза с минимальными повреждениями. Она пережала скальпель, и кость хрустнула — мозги можно выкидывать. С глазами получилось получше. Она стояла и ощущала себя каким-то монстром. Но тут Северус неожиданно мягко сказал:

— Берри, подумай лучше, скольким крысам ты можешь сохранить жизнь, если у нас получится. Ты даже не представляешь, сколько ингредиентов просто выкидывается из-за того, что они протухли. А сколько переводят бездарные остолопы на уроках? Давай пока сварим контрольное зелье, а селезенку для остальных опытов заготовим потом.

Берри кивнула. Работали они по старой схеме. Они так часто варили это зелье, что Северусу уже не надо было говорить, что делать. Прежде чем он успевал кивнуть, кузина подавала подготовленный ингредиент. Потом, записав внешний вид, запах и консистенцию обоих зелий, Фрост принялась поить подопытных крыс. Ей было жутко осознавать, что она заставляет животных пить зелье, в состав которого входят части их собратий. Но работа отвлекала от неприятных мыслей — все надо аккуратно записать. Северус тем временем, как обычно, убрал рабочее место и почистил котлы. Когда все крысы вернулись к своему размеру и были отнесены в соседний класс, который Северус определил под виварий, они все же разделали остальных крыс. Как и в прошлый раз, они планировали варить зелье каждые сутки в течение недели, а потом раз в неделю в течение месяца.

* * *

День рождения Берри пришелся в этом году на воскресенье. Они как раз сварили в пятницу зелье, и теперь у них ожидался недельный перерыв в работе. Выход в Хогсмид, правда, был запланирован на следующие выходные, но никто особо не расстроился. Фрост в любом случае не собиралась отмечать свои пятнадцать лет с размахом — близких подруг она так и не завела, а соседки по комнате, как обычно, поздравят с утра, вручив волшебные сладости. Снейп же начал готовить подарок уже давно и надеялся, что он ей понравится. Еще осенью он отправился в лес, выкопал на полянке пару растеньиц и заботливо пересадил их. Он договорился с мадам Спраут, которая относилась к нему довольно неплохо, поскольку в ботанике Снейп разбирался вполне прилично, хоть и относился к ее предмету несколько утилитарно, и поставил свой горшок в одной из теплиц, да и много места его растеньица не заняли. И вот немного магии и ухода, и субботним утром Снейп притащил из теплиц горшок с буйной зеленью. Горшок был довольно тяжелый, но Снейп не рискнул левитировать его, а облегчил вес и, прижав к себе, нес по коридорам в сторону башни Рейвенкло. Поскольку было еще достаточно рано, он ни с кем не столкнулся, да и чтобы не вызывать лишний интерес, горшок был обернут тканью. Но, как оказалось, предчувствие какой-то пакости его не подвело. Почти у самой башни, когда Снейп почти поднялся на последние ступеньки, он услышал сдвоенное:

— Glisseo!

— Tarantallegra!

Ну конечно, Мародеры не могли пропустить свою жертву! Северус покатился вниз по лестнице, вдруг ставшей гладкой. Но чего не ожидал ни Блэк, ни Поттер, так это то, что Снейп каким-то чудом успеет выкинуть щит от Tarantallegra, и потому приземлится достаточно удачно — даже горшок свой дурацкий не побил. Правда, щит выставил не Снейп, а семейное кольцо-артефакт, но Мародеры этого не поняли. Северус же сгруппировался, отставил горшок и выхватил палочку, приготовившись сражаться сразу с двумя противниками. Позиция была невыгодная — оба его противника были сверху, а подниматься по лестнице было рискованно — в любой момент Мародеры могли снова превратить ее в горку.

— Ну надо же, Нюниус перестал ошиваться возле гриффиндорской башни и сменил ее на рейвенкловскую. К своей носатой подружке тащишься с букетиком? А как же Лили? — начал было потешаться Блэк, поглядывая сверху вниз.

— Что ж поделаешь, ты-то можешь дарить своему любимому Поттеру цветы хоть каждый день, и не выходя их комнаты или даже не вставая с кровати, — парировал Снейп. — А может, ты и Люпина с Петтигрю не обходишь вниманием?

И, не дожидаясь ответа, тут же послал в него заклятие:

— Langlock!

Блэк сам виноват, что не сдержался и высунулся на лестницу, чтобы ответить на наглость. Говорил Северус почти шепотом, чтобы его враги не запомнили заклятие, которое изобрел он лично. Что ж, Блэк пока выведен из строя, надо что-то придумать с придурком Поттером. Но тут послышался голос Филиуса Флитвика:

— Доброе утро, молодые люди!

— Доброе утро, сэр! — промямлил Поттер в один голос, поскольку Блэк временно онемел.

— Приятно видеть, что вы встаете в такую рань и упражняетесь в заклятиях, но разве вам неизвестно, что колдовать в коридорах не стоит? Видите, кто-то уже сделал лестницу гладкой, а если бы кто-нибудь из моих студентов шел бы в задумчивости — он мог бы серьезно пострадать. Фините!

Ступеньки вернулись на свое место. Снейп думал, не стоит ли ему слинять, пока профессор его не увидел, но было уже поздно.

— Ах, мистер Снейп, здравствуйте!

— Доброе утро, сэр!

Маленький профессор хитро прищурился, осмотрев всех участников, и, кажется, все понял.

— Поднимайтесь к нам, пожалуйста!

Делать было нечего. Прихватив горшок, Северус преодолел пролет и оказался рядом с Блэком и Поттером. Оба недобро на него посмотрели, мол, в этот раз тебе, конечно, повезло, но в следующий раз ты так легко не отделаешься.

— Мне кажется я понял, — продолжал между тем полугоблин. — Возник маленький конфликт, но, я думаю, вы все уже разрешили, джентльмены?

— Да, сэр, — нестройно ответили Поттер и Снейп.

— А что же с вами, мистер Блэк, вы не согласны?

Блэк, который все еще не мог говорить, кивнул и понуро опустил голову. Снейп злорадно сверкнул глазами в его сторону.

— Ну раз никто не возражает, тогда пожмите друг другу руки как братья, — продолжал профессор. — Ну же, мистер Блэк, мистер Снейп.

«Он явно издевается, только вот я не пойму над кем?» — думал про себя Северус, яростно пожимая руку сначала Блэку, потом Поттеру. При этом все трое старались изо всех сил сжать ладонь визави. Блэк явно с удовольствием переломал бы Снейпу пальцы. Впрочем, тот тоже не отказался бы покалечить этого бешеного Блэка. Если Поттера Снейп терпеть не мог, но хотя бы понимал, ведь на свете действительно нет никого лучше Лили, то почему его так ненавидит Блэк, еще недавно было для него загадкой. Теперь-то Северус знал, что между Принцами и Блэками уже давно пробежала черная кошка, но почему-то квинтэссенция родовой вражды пришлась именно на этого Блэка. Ведь ни Нарцисса, ни Регулус не имели ничего против Снейпа, и их отношения даже можно было назвать дружескими.

Флитвик между тем продолжал:

— Вот и славно, вот и замечательно, что мне не придется ни с кого снимать баллы. И, мистер Снейп, хорошо, что я вас встретил. Я как раз хотел обсудить ваш проект.

Снейп на прощание ухмыльнулся врагам и отправился за профессором чар. Тот действительно задал ему пару вопросов о том, как продвигается их с Фрост проект, а потом неожиданно сказал:

— Мистер Снейп, позвольте взглянуть на ваше кольцо?

Северус опешил, ведь он скрыл кольцо под чарами: его никто не должен видеть. Правильно истолковав взгляд студента, Флитвик улыбнулся, обнажая ряд мелких зубов:

— Не волнуйтесь, ваши чары сокрытия работают отлично, просто у моего двойного происхождения есть некоторые плюсы.

— Простите, сэр, — сказал Снейп и протянул перстень на ладони.

Флитвику очень хотелось взять кольцо, но он сдержался, просто внимательно рассмотрел артефакт и даже наложил пару диагностических заклинаний.

— Отличная вещь, и, кажется, она действительно вам нужна. Не расскажете, откуда оно у вас?

— Семейное наследие, — решил не вдаваться в подробности Северус.

— Что ж, отлично. Я было подумал, что это гоблинская вещица, но нет, хотя сплав действительно от них, но работа и чары человеческие. И достаточно старые. Если у вас возникнет желание изучить их подробнее, то милости прошу ко мне. Я и сам с удовольствием занялся бы этим артефактом. Сейчас такие вещи практически не встречаются.

— Спасибо, сэр.

— Что ж, тогда зайдите ко мне в класс в четверг, часиков, скажем, в шесть, вас устраивает?

— Да, профессор Флитвик, полностью.

Они распрощались, и Северус остался караулить кузину у входа в гостиную Рейвенкло. Медный орел косился на него своим глазом, но Снейп держался на почтительном расстоянии и не делал попытки приблизиться. Вскоре первая ранняя пташка выбралась из-за крыльев орла и Северус попросил ее позвать Фрост. Девочка была курса со второго, может быть, с третьего, и то ли по ошибке попала на свой факультет, или просто плохо соображала с утра, но, когда орел задал вопрос, начала откровенно тупить:

— Какая рыба самая быстрая? — задал вопрос истукан.

— Ой, я не знаю, может форель?

Орел оставался неподвижен. Девочка начала называть всех рыб подряд, каких только могла вспомнить, но Снейп не был статуей, поэтому в конце концов не выдержал и подсказал девчонке:

— Та, которая в воображении!

Когда орел начал поворачиваться, девочка лишь изумленно глянула на Снейпа и поспешила скрыться. Через пару минут вышла Фрост.

— Привет, мелкая! С днем рожденья!

Фрост улыбнулась:

— Спасибо, Северус.

— У меня кое-что есть для тебя, хочешь посмотреть?

— Конечно хочу! Пойдем тогда к нашей нише.

По дороге Берри рассказала, что сестра опять подарила ей набор косметики и какую-то книгу об уходе за собой. Фредерика не оставляла надежды, что однажды сестра возьмется за себя, но Берри лишь смеялась. Впрочем, книгу она, конечно, прочтет, а вот баночки-скляночки разойдутся по рукам. В конце концов, сестра заботилась о ней. Родители тоже хотели, чтоб дочка выглядела прилично, и прислали ей новое платье, того глубокого темно-синего цвета, который она очень любила. Но с куда большим вдохновением Берри рассказала про подарок от бабушки Ри — все же ей досталась книга по основам ментальных практик. Берри хотела было тут же продемонстрировать ценный подарок, но они уже пришли. Тогда Снейп вынул из-за спины горшок и наконец стянул с него ткань:

— С днем рождения, сестренка!

— Спасибо, Северус!

И Фрост уставилась на маленькое чудо среди зимы: несколько кустиков земляники были усыпаны белыми цветами, а под нижними листьями прятались покрасневшие ягодки. Девушка вдохнула аромат — пахло летом, лесом и радостью. Хотя Фрост не любила собственное имя — Фрагария, оно казалось ей грубым и совершенно дурацким, но сама земляника ей нравилась. Она сорвала одну спелую ягоду и отправила, зажмурившись в рот: кисло-сладкий сок растекался по языку, возвращая ее в середину лета.

Северус Снейп волновался. Он не находил себе места и изводился мысленными спорами с самим собой. Что, если ей не понравится? Может, пока не поздно, надо выбрать другой подарок? А если другой, то какой? Он тщательно перебирал в памяти все, что любит и не любит Лили. В итоге он начал огрызаться в два раза чаще на окружающих и даже отчаянно поспорил с Лили над каким-то отрывком из эссе по трансфигурации. В среду вечером они с Фрост сидели в лаборатории и пытались применить на практике те упражнения по очистке сознания, которые были написаны в ее книге. Но Снейпу это явно не удавалось. В конце концов Берри не выдержала:

— Мерлинова борода, Северус! Или ты мне рассказываешь, что именно тебя беспокоит, или я сейчас свяжу тебя, еще и силенцио наложу. Может, тогда хотя бы я смогу позаниматься? А может, просто залезу к тебе в голову?

— Берри, ты ругаешься как старушка!

Фрост закатила глаза, и Снейп продолжил:

— У Лили в субботу день рождения! А что, если ей не понравится подарок?

— Северус, ты умеешь делать подарки. Ну, что ты там ей приготовил?

Снейп немного помялся — раньше ему не приходило в голову, что можно спросить у кого-то совета, но все же достал из сумки небольшую коробочку. Он открыл ее, и Берри увидела небольшой кулон в форме капли из зеленого камня.

— Северус, эта вещь прекрасна, а цвет идеально подойдет к ее глазам. Что это за камень?

— Нефрит. Я увидел его случайно, еще летом. И сразу подумал про нее.

Берри улыбнулась: Северус очень часто думал про Лили. Ей казалось это очень забавным, все же влюбленные определенно смешны для постороннего взгляда. Но, глядя со стороны, как развиваются их отношения, думала, что более неподходящей пары для Северуса сложно найти. Лили была настоящей красавицей, многие парни на нее заглядывались, не только Снейп и Поттер. А Снейп был не уверен в себе до крайности и остро переживал любой намек на соперничество. Лили была общительна, ей нравились компании, в которых можно показать себя и покрасоваться. А Снейп был довольно замкнут и в целом предпочитал книги людям. Лили была веселой и легкой, Снейп — мрачен и тяжел в общении. Лили была категорична в суждениях: хорошее — это хорошее, а плохое — плохое. А Снейп, как истинный слизеринец, был изворотлив и гибок. Лили хотела помочь всем на свете, а Снейп — только своим. Как могут сойтись два столь непохожих человека? Почему-то вспомнился Гегель со своей диалектикой. Вот уж и правда, единство и борьба противоположностей. Но вслух Берри сказала совершенно другое:

— Этот кулон чудесен, я думаю, он ей очень понравится. И нефрит как раз подходит водолеям. Только надо упаковать и подписать.

— Упаковка? Зачем, разве коробочки недостаточно?

— Ох, Северус, это тебе подарок можно завернуть хоть в газетку, главное — содержимое. А девочки любят, чтобы все было красивенько.

— О, так значит я и твой подарок должен был завернуть?

— Ты что! Я ж не девочка для тебя, а кузина! Это совершенно разные вещи! Но вот если бы какой-то мальчик захотел сделать мне подарок, мне было бы приятно, если бы он его красиво упаковал, — засмеялась Берри. — Мне, кстати, все соседки обзавидовались, так красиво цветет моя земляника. Но не уходим от темы. Значит, нужна подарочная упаковка и открытка.

— Еще и открытка?

— Да. И желательно цветы.

— Ну, цветы, допустим, я смогу трансфигурировать или начаровать, а где я, по-твоему, возьму остальное до субботы?

— Ох, Северус, можешь просто попросить меня. Думаешь, я бы стала предлагать то, что нельзя осуществить?

И тут Берри порылась в сумке и извлекла бумагу, перо и чернила нескольких цветов.

— Откуда у тебя?

— Да вот пыталась разобраться с чарами, придающими разный цвет. Хорошо, что твоя коробочка маленькая, листа должно хватить. Какие цветы она любит?

— Лилии.

Берри фыркнула: «Как банально». Потом, взяв лист, она легким росчерком пера набросала контуры цветов и листьев, очень быстро раскрасила их и подсушила специальным заклинанием. Упаковочная бумага была готова. Берри немного попыхтела, размещая узор на коробочке, потом аккуратно заклеила. Затем взяла еще один лист более плотной бумаги, сложила его пополам и сказала:

— А теперь тащи запасы своих сушеных растений. И крылья фей тащи. Будем делать аппликацию. Почти как в младшей школе.

Северус покорно выставил все запасы, которые могли пригодиться для работы. Берри придирчиво перебирала ингредиенты, отбирая те из них, которые сохранили наиболее яркие краски и были достаточно плоскими, чтобы их можно было наклеить на лист. Потом Снейп завороженно смотрел, как под руководством ее палочки из невнятных сушеных кусочков складывается мозаика в виде букета. Под конец Берри взяла сушеные крылья фей, растерла их в пыльцу, смешала с клеем и нанесла тонким слоем на открытку — и так как будто ожила, заиграла, переливаясь красками. Берри напоследок критично оглядела свою работу и кажется осталась довольна:

— Держи, не идеал, конечно, но второй такой нет.

Северус не верил своим глазам. Так использовать травы ему бы и в голову не пришло, но это было действительно красиво.

— Берри, у тебя талант переводить ингредиенты, но это действительно очень красиво.

Берри чуть смутилась, но ей была приятна эта похвала. Втайне она гордилась своим умением и была рада, что Северусу понравилось.

— Ну, поздравление напишешь сам. Кажется, у меня где-то было перо, зачарованное на красивый почерк…

— Спасибо, Берри, такое перо у меня тоже есть.

После этого они все же сели за учебник по менталистике, и теперь дело пошло куда как лучше.

* * *

В четверг в шесть часов Северус Снейп стоял возле кабинета чар. Профессор Флитвик обрадовался его приходу и пригласил в класс.

— Присаживайтесь, молодой человек. Давайте сначала вы расскажете мне то, что знаете об этом кольце, а потом я. И может быть, мы даже попробуем оценить его возможности.

— Кольцо принадлежало моему прапрадеду, а мне досталось от бабушки по материнской линии. Оно зачаровано на меня: украсть его, пожалуй, можно только с пальцем, действует на него только мое акцио, причем на любом расстоянии. А работает оно, судя по всему, как аккумулятор: в него можно спрятать щитовое заклинание, которое сработает в ответ на любое атакующее заклятие, направленное против меня. Только один раз. Потом его надо перезаряжать. Но его эффективность я уже успел оценить.

— Что ж, как я и думал — семейный артефакт. Не удивлюсь, если передать его можно только кровным родственникам. Но я тоже обещал вам кое-что рассказать. Кольцо ваше сделано из гоблинского серебра, но выковано волшебником при помощи магии. Гоблинское серебро — отличный материал для таких вещей: на него очень хорошо ложатся заклятия, а если нанести руны или формулу, то продержатся практически вечно. Ни один другой металл, даже золото не обладает такими свойствами. Вы позволите взглянуть на внутреннюю сторону кольца?

— Конечно, сэр.

Снейп снял кольцо и положил на стол перед своим профессором. Тот поднял его в воздух и внимательно рассмотрел со всех сторон.

— Ну вот, посмотрите, видите, с обратной стороны действительно два узорных круга. Если позволите, я перечерчу их и покажу специалисту. Но предварительно могу сказать, что один запирающий, а второй открывающий.

— Конечно, профессор, мне и самому интересно.

Потом полугоблин долго рассматривал кабошон.

— Знаете, что за камень?

— Я могу ошибаться, черных камней много, но мне кажется, это черный агат.

— Совершенно верно. Браво, мистер Снейп. Впрочем, я бы удивился, если бы вы не разбирались в минералах, ведь многие из них используются и в зельях.

Снейп кивнул.

— Может, и свойства его магические назовете?

— Они разнообразны, но основное — накопление магической энергии. Поэтому он и был выбран для этого кольца. И огранка не случайна — в таком виде структура чар не будет искажаться.

— Пять баллов Слизерину, мистер Снейп. Я всегда жалел, что шляпа не отправила вас ко мне.

Снейп скромно опустил взгляд. Что тут скажешь, последнее время он и сам часто жалел, что смог убедить шляпу отправить его на Слизерин.

Тем временем профессор продолжил:

— Вы все очень точно описали, агат действительно работает как аккумулятор, который хранит заряд. А вот металл, а точнее — металл в сочетании с узором, запирает заклятие и выпускает при определенном условии. Плюс тут наверчено несколько дополнительных чар. Расскажите, как вы привязывали камень?

— Просто капнул на него несколько капель крови. Камень впитал его как губка.

— Старая добрая магия крови. Теперь ее изучают единицы, и то в старых домах. Все почему-то считают, что, если магия крови, так нужны кровавые жертвоприношения. Есть, конечно, и такие ритуалы, но ведь много таких, где достаточно капельки: привязать артефакт, сделать тайник, в конце концов, поиск родственников по крови. И, разумеется, зелья.

Снейп слушал очень внимательно. Вряд ли профессор Флитвик прочитает такую лекцию на занятиях. А тот все продолжал рассказывать. Снейп тихонько вытащил тетрадь и принялся конспектировать. Кое-что ему показывала мать, например, как запирать на кровь свои вещи, кое-что он читал в книгах, которыми с ним делились Эйвери и Мальсибер, но многие тонкости он услышал впервые. И уж точно он не найдет это в Хогвартской библиотеке в открытом доступе.

— Ах, мистер Снейп, — в итоге спохватился профессор, — кажется, я заговорился. Жаль, хроноворота у меня нет. Но, может, вы продемонстрируете мне ваше кольцо в работе. Оно сейчас активно?

— Да. Там протего.

— Тогда прошу.

Северус встал и отошел к стене. Затем они сделали по шагу навстречу, поклонились и профессор произнес:

— Ступефай.

Тут же из кольца вырвался щит и заклятие было отбито.

— Прекрасно! — обрадовался профессор. — Продемонстрируйте, пожалуйста, как вы его зачаровываете?

— Разумеется, сэр.

Снейп подошел поближе к Флитвику, произнес формулу и совершил нужные движения, но кончик палочки был направлен на кольцо.

— Отличная работа. Я, конечно, хотел бы продолжить прямо сейчас, но меня ждут другие дела. Давайте встретимся через неделю, тоже в шесть. Я надеюсь получить ответ по поводу узоров, и мы сможем продолжить испытания.

— Спасибо, сэр. Я очень вам благодарен.

— Пустяки, мистер Снейп. Это профессиональный интерес. Уж больно необычные тут чары.

Северус еще раз поблагодарил профессора за консультацию и, воодушевленный, отправился к себе в подземелье. Завтра он обязательно расскажет Берри и Лили обо всем, что узнал от профессора.

* * *

Пятница пролетела незаметно: уроки, варка зелья вместе с Берри, потом внимания потребовали свои зелья, подготовка домашних заданий. Профессора не уставали напоминать пятому курсу, что у них на носу СОВ, и задавали, казалось, в два раза больше. Но тем не менее время шло вперед, и наступила суббота — день рождения Лили. Сегодня они идут с Лили в Хогсмид. Это было так неожиданно приятно, что Лили согласилась в свой день рождения пойти вместе с ним. Северус встал рано: он привел себя в порядок и даже вымыл голову с тем самым шампунем. Да, Снейп решил не говорить Лили о своих чувствах, но от этого они никуда не делись и заставляли совершать такие странные поступки, как ожидание подруги у гриффиндорской башни. Но в этот раз ему повезло: Лили вышла раньше, чем Мародеры. У нее было прекрасное настроение, что было видно по улыбке и смеющимся глазам.

— С днем рождения, Лили!

— Спасибо, Сев, — звонким колокольчиком отозвалась Лили.

Они отошли чуть подальше от входа и любопытных глаз, и тогда Северус вручил свой подарок. Несмотря на заверения Фрост, он ужасно волновался.

— Сев, как красиво, — сказала Лили, рассматривая ту самую открытку. — Ты сам ее сделал?

— Попросил знакомую помочь, — Снейп мог не договаривать, но Лили старался не врать.

— Все равно здорово, что ты не забыл про открытку. Мне очень нравится.

А вот тут Северус счел возможным промолчать, что сам бы он и не подумал дарить открытку. Лили тем временем взялась за коробочку. Она аккуратно сняла упаковку и открыла крышечку:

— Сев, какая прелесть! Это же нефрит — мой камень!

Она взяла кулон и принялась рассматривать его.

— Ну же, Сев, помоги мне надеть его.

— Конечно, Лили. Но, может, хочешь зачаровать его на себя?

Лили нахмурилась:

— Это опять твоя магия крови? Или есть что-то другое?

Снейп смутился. Мать научила зачаровывать свои вещи на кровь еще перед Хогвартсом. Это определенно было удобно — никто не мог залезть в его сумку или тетрадь. Ритуал был прост, а крови требовалась всего капелька. Но когда он рассказал об этом Лили, которую уже распределили на Гриффиндор, той это не понравилось. Она заявила, что человеческую кровь использовать нельзя, это незаконно и отвратительно. Видимо, ей представлялись реки крови и убиенные младенцы.

— Ну, ладно, Лили, не хочешь — как хочешь. Но в этой магии нет ничего страшного. Это простая и надежная защита.

— Почему же ее тогда не изучают в Хогвартсе? Это опасно! Сначала ты используешь свою кровь и кровь животных, а потом не заметишь, как эта магия затянет тебя, и вот ты уже темный маг! Так что я даже слышать об этом не хочу, — с пылом сказала Лили.

— Хорошо, Лили. Давай не будем спорить об этом сегодня?

Все же занятия по менталистике удивительно дисциплинируют. Раньше Снейп сорвался бы и принялся доказывать Лили, что она не права.

Тем временем Лили, которой тоже не хотелось сегодня спорить, пожала плечиками. Но ничего не сказала, а протянула кулон Снейпу. Девушка подняла волосы, и он помог ей застегнуть кулон. Тонкая шейка, рыжая прядка и нежная кожа — Северус постарался запечатлеть все подробности этого момента. Все же подарок пришелся ей по вкусу.

Они вместе отправились в Хогсмид. Денек выдался солнечным, Лили беспрестанно улыбалась, и они болтали о чем-то неважном. Они побродили немного по деревеньке и в конце концов зашли в «Сладкое королевство». Северус немного ошарашено смотрел, как Лили набирала сладостей, которых ей хватило бы на неделю, если питаться только ими, и отчаянно подсчитывал, хватит ли ему денег на все это. Лили взглянула на него и засмеялась:

— Ох, Сев, видел бы ты себя. Я не собираюсь есть это одна. Мы просто отпразднуем мой день рождения в гостиной с друзьями. А сливочное пиво пообещали раздобыть Блэк и Поттер. Я, правда, ума не приложу, как они протащат его в Хогвартс.

Настроение у Снейпа упало. И здесь не обойтись без Мародеров. Не то чтобы он хотел на вечеринку к гриффиндорцам, Снейп бы предпочел утащить Лили в высокий замок и запереться с ней там на веки вечные, отвлекаясь только на зелья и книги. Но он также прекрасно понимал, что Лили сбежала бы оттуда на следующий день. Слишком яркой она была и не терпела ограничений от других. Подчиняться она была согласна только общим правилам.

— Если хочешь, приходи к нам, — в который раз позвала его Лили.

— Не думаю, что это хорошая идея, — покачал головой Северус. Он очень хорошо помнил, как в первую неделю учебы на первом курсе Лили попыталась затащить Северуса в Гриффиндорскую башню. Полная дама пропустила малолеток, но недовольно поджала губы. Стоило только Северусу переступить порог, как в шумной красно-золотой гостиной стало тихо — все замолчали и уставились на него. Он почувствовал себя как в клетке с тиграми, и только и смог выдавить из себя: «Я, пожалуй, пойду, Лили». А на следующий день его еще и пропесочил Малфой. Вообще-то староста хорошо относился к заморышу-полукровке, но спустить с рук посещение гриффиндорской башни не мог. Больше всего Снейпа удивило то, что Лили, кажется, ничего не поняла и продолжала время от времени зазывать Северуса, пока тот прямо не сказал ей, что это не одобрят ни на одном факультете. Но Лили опять сделала вывод, что это слизеринцы будут притеснять его за визиты в башню. Вот и сейчас он представил, как сидит и чинно пьет чай в гриффиндорской гостиной в компании Мародеров. Пожалуй, он лучше пойдет собирать желчь у ехидны, чем сядет за один стол с Сириусом Блэком.

Из Хогсмида они вернулись рано. Снейп проводил подругу до башни, еще раз поздравил с днем рождения и отпустил ее праздновать со своим колледжем. Было обидно, но Снейп понимал, что глупо злиться на Лили за то, что у нее есть друзья. Ведь и сам Снейп теперь не мог сказать, что Лили — его единственный друг.

Примечание к части

Нефрит, кстати, бывает очень разных зеленых оттенков: от желтовато-зеленого до изумрудного, и разной насыщенности — от бледных до очень темных. Поэтому какими бы вы не представляли глаза Лили — такой оттенок нефрита обязательно найдется.

Дни пролетали незаметно. Снейп сам загрузил себя дополнительной работой в виде изучения маггловской химии и биологии, кое-что он варил для Малфоя, а еще были занятия менталистикой с Берри и встречи по четвергам с Флитвиком. На последних они выясняли особенности работы его кольца, вычерчивали схемы действия заклятий, разбирали особенности работы различных заклинаний, запечатанных в кольцо. Разобрались и с привязкой кольца к хозяину. Передать его можно было только прямому родственнику. Снейп даже привлек Берри к эксперименту: ее капля крови просто растеклась по камню и испачкала кольцо, но не впиталась, как кровь Северуса. Значит, их родства было недостаточно, чтобы кольцо признало нового хозяина. Кроме того, оказалось, что даже не обязательно самому наколдовывать щит. Это может сделать кто-то другой, но сработает на том, на кого кольцо надето. То есть это кольцо может носить и ребенок, который не умеет сам колдовать. Кольцо успешно вбирало в себя самые мощные защитные чары и так же успешно их выпускало. Снейп попутно выучил много щитовых заклинаний, а также атакующих — все же не зря Флитвик был чемпионом Европы по магическим дуэлям. Но атакующие проклятия нельзя было заключить в кольцо. Постепенно их занятия все больше напоминали поединки. И трудно было сказать, кто из этих двоих получал большее удовольствие. А Северус понял, что любой недостаток, например, маленький рост, можно превратить в достоинство. Постепенно Снейп и сам не заметил, как начал считать Флитвика своим учителем. По-видимому, именно это сыграло решающую роль, когда он решил посоветоваться с профессором прежде, чем реализовывать шальную идею, поданную Сириусом Блэком.

* * *

Снейп уже давно имел нехорошие подозрения насчет Люпина. Но Лили просто не разделяла его опасений. Она считала, что, во-первых, взрослые не позволили бы подвергать какой-либо опасности студентов, а во-вторых, Ремус Люпин — отличный парень, тихий и спокойный. Да, болезненный, да, его недомогания совпадают с лунным циклом, но мало ли в волшебном мире специфических болезней, обостряющихся в полнолуние. А доводы про нечеловеческий слух и нюх Лили отвергала как надуманные. Она достаточно близко общалась с Люпином, который, как и она, был старостой, и ничего подобного не замечала. Желтые глаза не казались ей чем-то странным: вот у нее самой ярко-зеленые, у Северуса почти черные, а у Блэков — ярко-голубые, такие не встретишь у обычных людей. Ну, а то что человек предпочитает мясо с минимальной термообработкой, так мало ли у кого какие вкусы. Когда же Снейп рассказал про это Берри, та согласилась, что, может, он и прав, но пожав плечами добавила:

— В конце концов, если Люпин и правда оборотень, то уровень безопасности в школе достаточный, ведь за четыре с половиной года он никого не загрыз и не обратил. Но спасибо, что сказал. Не то чтобы я планировала заводить с ним дружбу, но буду осторожна. Лучшее, что можно сделать — это держаться от него подальше.

К сожалению, Лили, о которой Снейп беспокоился в первую очередь, — ведь как бы ни была налажена защита, ее можно обойти — отказывалась принимать такое же рациональное решение и держаться от Люпина подальше. Северус долгое время жаждал добыть более надежные доказательства. И вот случай подвернулся.

Северус выходил из библиотеки и намеревался отправиться в подземелья, когда вдруг его окликнул Блэк:

— Эй, Нюниус!

Северус ощетинился и потянулся за палочкой. Занятия с Флитвиком дали ему понять, что полагаться только на кольцо не стоит, даже если противник один, а тем более, когда их несколько.

— Чего тебе, Блэк?

— Какой же ты вспыльчивый, мог бы и повежливее быть. Я вот хотел кое-что рассказать про то, что ты давно вынюхиваешь своим длинным носом. Ведь завтра как раз полнолунье, — и Блэк сделал многозначительную паузу.

Северус напрягся. Неужели Блэк решил сдать своего дружка? Но зачем ему это надо?

— Ты же у нас разбираешься в ботанике, правда, Нюнчик? Ведь ты и есть настоящий ботан, — между тем продолжил Блэк. Снейп не сводил глаз с его рук и нервно сжимал свою палочку. К тому же нельзя исключать, что где-то притаился Поттер или Петтигрю.

— Так вот, есть такое любопытное растеньице — дракучая ива, очень агрессивное и опасное, но если знать, как с ней обращаться, то можно многое выяснить. Вот, например, если нажать на такой маленький сучок, который торчит в нижней части ствола, то на какое-то время ива успокоится, и можно будет рассмотреть, что спрятано в ее корнях.

Северус молчал.

— Впрочем, вряд ли тебе хватит смелости на это! И правильно, Нюниус, не делай этого, а то мне придется съесть собственную шляпу, — хохотнул напоследок Блэк и ушел, насвистывая какую-то мелодию.

Снейп еще немного постоял и отправился, куда шел, поминутно озираясь по сторонам. До полнолуния были почти сутки, но выбраться сегодня и проверить не представлялось возможным. Ворота уже заперты и прошмыгнуть незаметно не удастся. Что ж, у него есть целая ночь и целый день, чтобы решить, что с этим делать.

* * *

— Северус, ты вроде не похож на идиота, — сказала Берри, выслушав идею Снейпа о вылазке к дракучей иве. — Зачем тебе это?

— Но тогда у меня будут доказательства!

— А у директора Дамблдора головная боль, куда спрятать твой труп или что делать с еще одним оборотнем в школе, если принять твою гипотезу за истину. А если нет, то тебя там будут ждать Мародеры.

— Я их не боюсь! Я и раньше от них уходил не раз.

— И не меньшее количество раз оказывался в больничном крыле. Почему тебе вообще не дает покоя мысль, что Люпин оборотень?

— Ему не место в школе, тем более рядом с Лили!

— А как ты думаешь, руководство школы не знает? Как бы он отсиживался в полнолуние без посторонней поддержки, а? И вообще ты не пробовал спросить у кого-нибудь из учителей?

— Я уже пытался говорить с деканом на эту тему, но он только разозлился и сказал, чтобы я не говорил ерунды.

— Конечно, он так сказал. Ведь, если это правда и узнай про нее ваши, подумай, как быстро родители учеников завалят школу письмами, и скажи, сколько из ваших слизеринцев переведутся в Шармбатон, а сколько — в Дурмштранг? Вот и останутся у него только те, у кого на это нет денег, и его клуб Слизней опустеет на три четверти.

Северус определенно не рассматривал вопрос с этой точки зрения и вынужден был согласиться с кузиной.

— Но я спрашивал и у мадам Помфри, почему Люпин болеет каждое полнолуние, она ничего не ответила мне.

— А она и не могла, ведь ее связывает клятва медицинской тайны. Ты бы вот тоже не хотел, чтобы она обсуждала твои болячки с кем-то еще.

— Но у директора спрашивать бесполезно.

— А почему бы тебе не поговорить с другими деканами: я понимаю, что к Макгонагалл ты не пойдешь, но хотя бы с мадам Спраут можно поговорить, ведь иву сажала явно она, значит должна быть в курсе. А если хочешь, сходим вместе к профессору Флитвику.

Тут Снейп подумал, что декан Рейвенкло относится к нему куда лучше Слагхорна, и, может быть, действительно, если не расскажет правду, то по крайней мере что-то посоветует. И они вместе направились к кабинету Флитвика.

* * *

Через полчаса они сидели в уютном кабинете профессора чар и смотрели, как Флитвик без слов одним движением палочки заваривает чай, а вторым разливает по чашкам.

— Итак, мистер Снейп, мисс Фрост, чем обязан вашей приятной компании?

— Спасибо, профессор. Дело в том, что у Северуса возникли некоторые подозрения по поводу одного из учеников школы, — начала Берри издалека.

— Я думаю, Ремус Люпин — оборотень, — без обиняков высказался Снейп.

Филиус Флитвик покачал головой:

— Что ж, мистер Снейп, поздравляю. Ваша наблюдательность и логика делают вам честь. Впрочем, вы уже пятый студент, который сообщает мне об этом, но первый Слизеринец. Остальные были с моего факультета. Помню, как четыре года назад Ксено Лавгуд заявился ко мне и спросил, не обидится ли на него мистер Люпин, если он попросит немного его шерсти для исследований. Надо сказать, мистер Лавгуд всегда отличался талантом, но все же несколько эксцентричен. Кстати, когда вы догадались?

Снейп сидел озадаченный:

— В начале второго курса. И что же, все учителя знают об этом?

— Ну, я думаю не все, но деканы точно в курсе. В конце концов, именно мы отвечаем за вашу безопасность. Я, например, наложил чары на спальни своих подопечных. Очень специфичные чары, которые не пропустят оборотня. И мадам Спраут не зря выращивает аконит в своей гостиной. Думаю, и ваш декан, мистер Снейп, что-то придумал, чтобы защитить своих студентов. В конце концов, непосредственно в полнолуние мистера Люпина удаляют из Хогвартса. Да и дежурства составлены так, что в такие ночи обязательно дежурит кто-то из деканов.

Снейп сидел совершенно ошарашенный. Оказывается, надо было только спросить. Но все же у него оставался вопрос:

— А что тогда находится под дракучей ивой?

— Откуда вы узнали? — удивился профессор.

— Блэк рассказал мне, как ее обезвредить. Думаю, не просто так, а чтобы я туда полез и нарвался на неприятности.

Профессор Флитвик поднялся со своего кресла и начал расхаживать туда-сюда:

— Это немыслимо, просто немыслимо! Кажется, ваша вражда с этой четверкой гриффиндорцев перешла все границы. Я очень рад, мистер Снейп, что вы пришли с этим ко мне. Я обязательно приму меры. Если бы вы сунулись туда сегодня, вряд ли бы вышли оттуда живым. Под ивой находится туннель в убежище мистера Люпина. Мадам Помфри провожает его туда каждое полнолуние и запечатывает дверь. А ива служит стражем, как для мистера Люпина, так и для любопытных, которые бы захотели туда сунуться. Но, видимо, он не сдержался и рассказал обо всем друзьям. Я могу понять мистера Люпина, это ужасно — отличаться от остальных таким невыгодным образом, и так он, видимо, пытался оправдать доверие друзей. Но я не понимаю, что заставило мистера Блэка рассказать вам об этом. Ведь он же должен понимать, что отправлял вас на верную смерть. Человек не имеет шанса против оборотня в замкнутом пространстве.

Флитвик остановился, внимательно посмотрел на двух студентов.

— А теперь, мистер Снейп и мисс Фрост, я попрошу вас дать обет о неразглашении этой тайны. И не смотрите на меня так, мистер Снейп, это для безопасности остальных студентов, не всем же хватит ума подойти к декану, чтобы уточнить этот вопрос. Некоторые могут полезть в этот тайный проход.

— А обет непреложный? — решилась спросить Фрост.

— Мерлин с вами! Зачем же непреложный? Достаточно малого обета — он будет сдерживать ваше желание рассказать об этом в обычной ситуации, но в экстренной — сможете без опаски для себя, например, сообщить о том, что кто-то полез в проход.

Потом декан Рейвенкло подробно рассказал про малый обет, как его дать и принять, формулу, принцип действия. Получилась минилекция, но и Фрост, и Снейп остались довольны. Потом оба по очереди поклялись не разглашать информацию каким-либо образом ни об оборотничестве мистера Люпина, ни о способе остановить дракучую иву. Затем профессор отпустил их и попросил Серую даму немного проследить за ними. Возможно, стоило взять еще и обет о том, что дети не полезут туда сами. Но Флитвик считал, что если они настолько глупы, что сунутся туда в полнолуние, то кто он такой, чтобы противиться естественному отбору. В любом случае, он договорится с Серой дамой и привидение даст ему знать, если кто-нибудь из них покинет замок и направится к дракучей иве.

«Все же они удивительно похожи, странно даже, что никто не догадался, что они — родня», — подумал Флитвик. Сам профессор понял это еще тогда, когда нескладная мисс Фрост, еще по-детски пухленькая, села за стол его факультета. Все же гоблинское происхождение дает определенное преимущество, и такие вещи он просто чуял. А как иначе: ведь для гоблинов очень важно знать, кто кому приходится родней. Но первое время он ничего не предпринимал. У Фрагарии Фрост была сестра. А Северус Снейп не был его подопечным, хотя старый полугоблин испытывал симпатию к смышленому слизеринцу, который мог дать фору в чарах всему своему курсу. К тому же Снейп, как верный рыцарь, всюду следовал за этой рыженькой Эванс, хоть ту и распределили на Гриффиндор, и не стремился расширять круг общения. Но, когда Фредерика Фрост закончила Хогвартс, он увидел, что младшая мисс Фрост осталась совсем без поддержки. Его воронята, в отличие от жизнерадостных хаффлпаффцев, изворотливых слизеринцев и смелых гриффиндорцев, вообще тяжело сходились с людьми. А Фрост еще и не смогла влиться в общую компанию на своем курсе, так как больше общалась со старшими. И тогда Флитвик решил, что будет неплохо свести этих двоих, и предложил мисс Фрост смежный проект по зельям и чарам. Девочка была талантлива в чарах и могла бы также успешно заняться чем-то другим, но сегодня профессор увидел, что принял правильное решение по поводу этих двоих. Вряд ли мистер Снейп сидел бы сейчас у него в кабинете, скорее он бы лез к оборотню в когти.

Флитвику также было ясно, что Северус Снейп и Сириус Блэк очень похожи: не родные братья, конечно, но, может, кузены или даже сводные? С Блэками вообще было сложно — сильная кровь не позволяла точно определять степень родства, и даже если Блэки затесались в родне три-четыре поколения назад, от человека все равно разило этой семьей за версту. Полугоблину казалось забавным, что даже имена у этих двух звучат очень близко. Но Флитвик предпочитал молчать о подобном родстве. Снейп определенно был сыном Эйлин Принц, но носил маггловскую фамилию и у себя на факультете считался полукровкой. Значит отец, кто бы из Блэков это ни был, не признал его. А ввязываться в семейные драмы полугоблин не любил. В конце концов, Снейп не первый и не последний бастард в Хогвартсе. А то, что мальчик не знает о своем родстве, даже к лучшему.

И все же с мистером Блэком надо было что-то делать. Эта агрессия казалась ему странной и даже опасной. Флитвик немного подумал, к кому лучше пойти — к Минерве или Альбусу, но потом решил, что раз Дамблдор заварил эту кашу с мистером Люпином, то пусть и расхлебывает. Профессор чар вышел из своего кабинета и направился к директорскому.

Снейп все же сдержался и не пошел в полнолуние в гости к оборотню, но ничто не мешало ему отправиться туда на следующий день. После того, как занятия закончились, Снейп было направился тихонько к дракучей иве, но тут его перехватила Фрост:

— Так и знала, что ты туда попрешься! И самое главное — без меня! — обрушилась на него с обвинениями девушка.

— Берри, тебе нечего там делать. Это может быть опасно.

— Тогда и тебе нечего там делать. А профессор Флитвик подтвердил, что там убежище. И я, в отличие от некоторых, посетила больничное крыло под благовидным предлогом и убедилась, что Люпин уже там. Так что ты от меня не отвяжешься: или мы идем вместе, или не идем тоже вместе. В конце концов я же могу туда сунуться и одна.

— И в кого это ты такая умная и вредная?

— Ну, мы же родственники.

И они вместе, делая вид, что просто прогуливаются, наслаждаясь солнечным весенним деньком, отправились к дракучей иве. Они почтительно обошли дерево со всех сторон и только на втором кругу заметили тот самый сучок.

— Да, к нему так просто не подобраться.

— Берри, мы же волшебники, — сказал Северус и отлевитировал небольшой камушек, а затем резко освободил его так, что, падая, он нажал на тот самый сучок.

И тут Берри, уловив общий смысл затеи, трансфигурировала свою тетрадь в собаку и отправила ее под ветви ивы. Дерево было неподвижно. Тогда они вдвоем нырнули под ветки и действительно обнаружили ход, достаточно высокий, чтобы можно было стоять во весь рост, но и достаточно узкий, так что идти можно было только гуськом. Они шли и шли в темноте, подсвечивая себе люмосом. Наконец, когда Фрост уже почти решила, что этот ход никогда не закончится, они очутились у двери. Та открылась простой алохоморой, и Снейп первым зашел, выставив палочку в боевую позицию. Но в комнате, в которой они очутились, никого не было.

— Homenum revelio! — сказала Фрост, но заклинание никого не обнаружило. — Пусто.

Они осторожно отправились дальше, мало ли какие ловушки тут могут быть. Дом казался старым и заброшенным. Потом Берри глянула через щель заколоченного окна:

— Погляди, там ведь Хогсмид?

— Точно.

— То-то мы столько шагали. Как думаешь, где это мы?

— Похоже, что это та самая Визжащая хижина.

— Как-то странно. Зачем делать здесь убежище для оборотня? А что, если он вырвется и рванет в деревню?

— Это действительно странно. Наверное, какие-то чары сдерживают его, но я бы не хотел жить в таком близком соседстве с оборотнем. Почему его, в конце концов, нельзя аппарировать на какой-нибудь необитаемый остров, а потом так же забирать?

— Действительно странно. Надо будет спросить у профессора Флитвика.

Они поднялись по хлипкой лестнице и зашли в комнату, в которой и проводил свои полнолуния Люпин. Там все было разгромленным. Фрост с ужасом оценила глубину царапин на полу.

Оба молчали, сказать им было нечего. Но Северус Снейп не был бы самим собой, если бы не придумал, как обойти обет и раскрыть Лили глаза на правду. Он осмотрелся и подобрал несколько клочков шерсти. У него были свои планы на нее.

— Пожалуй, пора убираться отсюда.

И они в полном молчании отправились обратно, не забыв запереть дверь заклинанием. Выбираясь, они снова нажали сучок и вышли из-под ветвей ивы.

— Ну что, убедились? — спросил их профессор Флитвик, которому заботливая Серая дама сообщила, что девочка, за которой он просил ее присмотреть, отправилась в сторону ивы.

— Здравствуйте, сэр, — только и смогли сказать оба.

— Что ж, я рад, что вам хватило здравомыслия отправится сюда днем, а не ночью. Но знали ли вы, что чуть раньше я словил здесь мистера Блэка, который разместил там богарта? Я думаю, вы бы не оценили шутку. По пять баллов с Рейвенкло и со Слизерина. Я ожидал, что моих слов будет достаточно.

Обоим, пожалуй, никогда в жизни не было так стыдно:

— Простите, сэр, — снова хором ответили они.

— Я надеюсь, это послужит вам хорошим уроком. Но учтите, в следующий раз я не буду вас ни спасать, ни останавливать. Вы могли бы и сами просчитать возможные последствия, если бы дали себе труд подумать.

Фрост смотрела на своего декана, и в ее глазах стояли слезы. Как она могла, так его разочаровать!

— Ну же, мисс Фрост. Это не значит, что я изменю своего отношения к вам, — ласково сказал профессор и потрепал ее за предплечье.

— А ко мне, сэр? Могу я и дальше приходить к вам по четвергам? — с надеждой спросил Снейп.

— А разве мы с вами закончили? Конечно, приходите, как всегда. Но знайте, жизнь может и не дать второго шанса.

Профессор Флитвик развернулся и направился к Хогвартсу, насвистывая какую-то песенку. А Фрост и Снейпу не надо было заглядывать друг другу в глаза, чтобы понять, что обоим было одинаково стыдно перед профессором.

* * *

Снейп знал, что не может говорить с кем-либо ни про оборотничество Люпина, ни про ход под дракучей ивой. Но у него был план, как убедить Лили в своей правоте. Когда вечером они с Лили встретились, он просто положил перед ней кусочек шерсти.

— Как думаешь, что это?

— Шерсть какого-то животного? Нашел на своей вылазке и теперь думаешь, как применить в зельях?

— Ты меня хорошо знаешь, — пожал плечами Снейп. Главное — ни капли лжи.

— Я тоже не могу сказать, но если хочешь, я спрошу у профессора Кеттлберна, если ты сам стесняешься.

— Я не стесняюсь. Я бы мог спросить у Слагхорна, но, боюсь, он приберет все к рукам. А на счет профессора Кеттлберна тоже не уверен.

— Ох, Сев, вот никогда не понимала этих ваших слизеринских заморочек. Но, пожалуй, я могу спросить у Римуса — он лучше всех разбирается в волшебных животных на нашем курсе.

Снейп скривился.

— Я знаю, как ты к нему относишься. Но поверь мне, он отличный парень, а ты просто недолюбливаешь всех гриффиндорцев, вот и выдумываешь себе оправдания.

— Делай, как знаешь. Только не говори, что это я тебе дал. А то он еще специально соврет что-нибудь. А ты с ним вроде нормально общаешься.

— Хорошо, Сев. Я скажу, что сама нашла у кромки леса.

Снейп перевел разговор на другую тему. Дело сделано: даже если Люпин не признается сам, то Лили не остановится и пойдет к профессору Кеттлберну, а уж тот расскажет ей сам или отправит к декану. Тогда правда выяснится, пусть и под обет о неразглашении, но главное, Лили будет знать об опасности.

На следующий день Снейп убедился, что не просчитался. Если даже у него не хватало духу врать Лили, то у Люпина тем более. Утром он получил от нее записку: «Ты был прав!». Когда они встретились вечером, Лили пулей залетела в пустой класс, где они обычно скрывались от посторонних ушей, и повторила:

— Сев, ты был прав!

— Приятно слышать, но можно немного поподробнее?

— Ремус Люпин действительно оборотень!

— Вот видишь Лили, надо держаться от него подальше.

Лили уставилась на него своими невероятно зелеными глазами:

— Как ты можешь так говорить! Наоборот, ему нужна поддержка. Ты не представляешь, как он был одинок раньше. Хорошо, что когда Блэк, Поттер и Петтигрю обо всем догадались, то не бросили его. Они такие верные друзья, я и подумать не могла, что они способны на такое. И я тоже не брошу Ремуса.

Северус мысленно застонал: «Отлично! Мало того, что она жалеет этого оборотня, теперь еще и Мародеры — молодцы!» Но вслух сказал:

— Лили, ну ты же понимаешь, что в полнолуние ему будет все равно — ты будешь добычей!

— Так я и не собираюсь встречаться с ним в полнолуние. К тому же он проводит его вне Хогвартса, так что все безопасно. Ты напрасно волнуешься, директор и деканы в курсе, они обеспечивают безопасность всем студентам. Северус, пообещай мне, что ты больше никому не расскажешь об этом! Иначе можешь забыть про нашу дружбу!

Лили очень редко обращалась к нему полным именем — значит, она предельно серьезна. Впрочем, Снейп и так не мог рассказать, но было ужасно обидно, что Лили готова пожертвовать их многолетней дружбой ради оборотня.

— Хорошо, Лили, я обещаю.

И она рассказала, как вчера вечером показала Люпину кусок шерсти. Он ужасно испугался, побледнел, но все ей рассказал. И что его обратили, когда он был совсем малышом, чтобы отомстить отцу. И что директор Дамблдор был так добр, взяв его на поруки и обеспечив ему возможность учиться со всеми волшебниками в Хогвартсе. И что, когда Поттер, Блэк и Петтигрю вычислили, что оборотень, то не отвернулись от него, и их дружба стала еще крепче. Он умолял не говорить никому из учеников, хотя бы пока он не сдаст СОВ. Ведь, несомненно, его отчислят, как только остальные узнают об этом. Ну и как же Лили могла не пожалеть его? Конечно, она уверила его, что никому ничего не расскажет (Снейп не в счет, он же и так знал), и Люпин обязательно должен доучиться до конца. Ведь он так умен, нельзя зарывать такой талант в землю. К тому же, он не выбирал становиться оборотнем, так разве можно его за это судить? Снейп не учел один очень важный момент: Лили была слишком добра. Когда-то она пожалела незнакомого оборвыша из плохого района и подарила ему свою дружбу, как же она могла не стать на сторону Ремуса, который всегда вызывал симпатию и которого она хорошо знала? Снейпу хотелось биться головой об стену и выть: результат оказался ровно противоположным от того, на который он рассчитывал. И теперь Лили еще считает, что Поттер — верный и благородный друг. В который раз Снейп убедился, что с гриффиндорцами все его хитрые слизеринские планы летят псу (или оборотню?) под хвост.

Примечание к части

Глава получилась спорная, поэтому несколько предупреждений.

Во-первых, в тесте будет много взято непосредственно из книги "ГП и орден Феникса" (все же сцена у озера), но я кроме сюжета брала только реплики, стараясь описывать со стороны Снейповского восприятия. Кто такое не любит, вы уж потерпите.

Во-вторых, присутствует нецензурная лексика, хоть и со звездочками.

В-третьих, автор не мастер использовать эту самую лексику, поэтому можете представлять свои собственные ругательства)))

Ну и в-четвертых, по-английски грязнокровка и магглокровка звучит очень похоже — mudblood и muggleblood, поэтому хоть в тексте и выглядит несколько коряво, но я не смогла подобрать более адекватную замену.

И еще

21 февраля 2020 великолепному Алану Рикман исполнилось бы семьдесят четыре. Кто знает, появился бы этот текст без него? Спасибо гениальному актеру за образ Северуса Снейпа, который полюбили многие.

Северус Снейп был невероятно доволен собой. И, конечно, повод для гордости у него был самый настоящий. Вечером, когда слизеринцы привычно шушукались по углам, в гостиную зашел декан. Гораций Слагхорн был в приподнятом состоянии духа, раздувал свои моржиные усы и блестел глазами. Хотя в последнем была явно виновата гоблинская настойка, которую он только что отведал у милейшего Филиуса, но все же причина хорошего настроения была у него в руках. Сегодня совы принесли ему «Вестник зельевара» с его статьей. Разумеется, в соавторстве с дражайшим Филиусом и двумя студентами. Но это был престиж. Уже очень давно он не замахивался на статьи в серьезном журнале, а тут редактора сами, можно сказать, рвали из рук и напечатали при первой же возможности, а не промурыжили в редакторском столе года два-полтора. Он решил отметить это дело с коллегой, и они славно провели время. А потом Флитвик сказал, что непременно надо поощрить свою студентку, вот прямо сейчас. Наколдовав легкое протрезвляющее (совсем легкое — язык не заплетался, а настроение еще осталось) на себя и коллегу, Филиус отправился в гостиную к своим воронятам и заявил, что начислит не меньше тридцати баллов своей Фрост. Что же, на дворе середина апреля, надо бы подумать о кубке школы. Пока явных фаворитов не было, но даже если полугоблин до такого додумался, то уж Горацию и подавно не стоит упускать шанс подтянуть свой факультет. Кроме того, надо отдать должное, в этом году Снейп практически не доставлял ему проблем. И даже Минерва перестала пилить его за то, что его ученик провоцирует ее ребят. Слагхорн прекрасно знал цену этим ребятам, но ссориться с наследником Поттеров и наследником Блэков — и из-за кого? Нет, пусть уж как-нибудь разбирается сам. Видно, давно надо было загрузить Снейпа научной работой. Пусть уж лучше сидит в лаборатории, чем нарывается на стычки с другими факультетами.

Итак, совершенно неожиданно для самого себя и тем более для его подопечных Гораций Слагхорн очутился в гостиной своего факультета. Его милые дети дружно поприветствовали своего декана. Все же Слизерин — факультет истинных аристократов, благородных и таких учтивых. То ли гоблинский алкоголь как-то совершенно особенно воздействовал на Слагхорна, то ли протрезвляющее было каким-то необычным, но все казалось ему прекрасным. Он только умилялся, как спешно одергивает юбку и спрыгивает с колен Мальсибера юная Дебора Гринграсс — ах, молодость, первая любовь! Не ускользнуло от его внимания, как Руперт Флинт пытается прикрыть своим пергаментом работу Барти Крауча, но разве это не благородно — помогать своим товарищам? А Эван Розье, в спешке пытающийся застегнуть рукав своей рубашки, просто олицетворение того, что аристократ всегда должен выглядеть подобающе, тем более в присутствии профессора. И как тянутся к нему юные Регулус Блэк и Барти Крауч. В общем, декан был здесь явно нечастым гостем, и обычно слизеринцы заранее знали, когда он почтит их своим визитом, но сегодня он застал их врасплох. Впрочем, глядя на все безобразие, Слагхорн лишь блаженно улыбался. И вот он начал свою речь, потрясая журналом:

— Мои дорогие, у меня прекрасная новость для вас! Сегодня я еще раз убедился, что самые талантливые волшебники неизбежно попадают на факультет великого Салазара Слизерина!

Радостный гул одобрения.

— И даже те, кто поначалу кажется недостойным, при должном руководстве, несомненно, могут достичь многого.

Несколько оценивающих взглядов.

— Я попрошу выйти и стать ко мне поближе Северуса Снейпа!

Мальсибер и Эйвери дружескими тычками вытолкали Снейпа в середину комнаты.

— Итак, мистер Снейп, за соавторство в чудесной, я бы даже сказал, новаторской статье об использовании чар стазиса в зельеварении, опубликованной в последнем номере «Вестника зельевара», — Слагхорн снова потряс журналом. — Пятьдесят баллов Слизерину!

И впихнул Снейпу этот самый журнал. Гостиная взвыла. Каким-то образом декан заразил их своим восторгом, и все начали похлопывать Снейпа по плечу, жать ему руки, будто он только что выиграл для них кубок школы. Обычно они так приветствовали своих ловцов, принесших победу в матче. Вот она, магия массовой истерии. Ну или гоблинских наливок.

На следующий день Слагхорн сам себе удивлялся: зачем, во-первых, он начислил сразу пятьдесят баллов, во-вторых, зачем он сделал это перед всем факультетом, а в-третьих, с чего вдруг он отдал ему журнал? Конечно, из редакции прислали четыре экземпляра, но не отдать Флитвику два журнала он не мог, а вот Снейп вполне мог бы обойтись и копией статьи. Надо было просто вызвать его к себе в кабинет, похвалить и дать баллов тридцать. А теперь и в клуб Слизней придется его звать, этого ужасного Снейпа, который, помимо таланта к зельям, имеет талант наживать себе врагов среди влиятельных людей. Нет, все же клуб обойдется без него. И дело вовсе не в том, что он полукровка, хотя Гораций уже знавал одного талантливого полукровку и ничем хорошим это не кончилось. Но, если надо, Слагхорн и магглокровку приведет в свой клуб. Вон как Поттер заглядывается на эту Эванс. Если они начнут встречаться, то он позовет ее в клуб, якобы за талант и успехи в учебе, но на самом деле для того, чтобы она привела к нему Поттера. Тогда этот глупый и упрямый лев не откажется, как в этом году. Понимаете ли, он не видит для себя возможным находиться в такой компании. А этот чертов совершенно неправильный Сириус Блэк, который никак не хочет пополнять его коллекцию? И дальше мысли декана потекли совсем в другую сторону.

Сегодня Снейп почувствовал, что значит быть в центре внимания. Не сказать, чтобы ему было особенно приятно, все же он был замкнутым человеком. Но признание его заслуг и эти пятьдесят баллов ужасно ему льстили. Парни поглядывали на него с уважением, а девочки — с интересом. Оказывается, и полукровка может быть на что-то способен! Северус даже подумал, что можно попробовать увеличить цену на свои зелья, которые пятикурсники и семикурсники начали заказывать уже сейчас. Надо же извлечь и материальную выгоду из своей славы.

Потом Снейп написал письмо матери. Она обязательно порадуется за него. Он сделал копию статьи из журнала, удивившись про себя, с чего это декан так расщедрился — он уже думал, что придется просить у Фрост или у профессора Флитвика. А потом, поразмыслив, Северус написал и своей бабушке Айрин Принц. Пусть расскажет про него лорду Принцу, теперь он доказал, что и сам кое на что способен. Впрочем, он написал, что готов увидеться с дедом не раньше летних каникул. Как бы он ни злился на лорда Принца из-за матери, слизеринское чутье нашептывало ему, что гораздо лучше деда простить и стать частью древнего рода, чем лелеять свою раненую гордость и быть никем. Завтра с самого утра две совы, недовольные слишком тяжелыми письмами, разлетелись в разные стороны.

* * *

Эти выходные были первыми по-настоящему весенними в этом году. Наконец-то полностью сошел снег и склоны Черного озера покрылись веселой зеленой травкой. Солнце припекало, и деревья, почувствовав тепло и все удлиняющийся световой день, выпускали листья или цветы в соответствии со своей природой.

— Ну, не будь таким букой, Сев! Разувайся, земля уже достаточно теплая. И вообще, ты волшебник или кто? Наколдуешь себе согревающее на ступни! — сказала Лили и принялась делать то, к чему призывала: скинула туфли, стянула чулки и принялась расхаживать босиком по первой траве.

— Лили! Сейчас же обуйся, ты же замерзнешь!

— И это говорит мне человек, который в октябре купался в Черном озере?

— Можешь считать, что жизнь меня многому научила.

Лили расхохоталась:

— Признайся, Сев, ты просто запорол последнюю партию бодроперцового зелья для мадам Помфри и боишься, что мне придется им лечиться!

— Лили! Не говори ерунды, я бодроперцовое сварю с закрытыми глазами!

— Ох, Сев, это же шутка! Но ты так смешно ощетинился на нее.

Так, перешучиваясь, Снейп и Эванс брели вдоль черного озера. Возможно, это была последняя возможность погулять вместе — на носу СОВ, и вряд ли на всем курсе можно было найти кого-то, кто бы относился к этому серьезнее, чем гриффиндорская староста. Вот и сейчас она завела разговор об учебе:

— Сев, как ты думаешь, на экзамене будет только то, что мы проходили на уроках?

— Лили, ну ты же знаешь, не первый раз экзамены сдаем. Чтобы получить «выше ожидаемого», программных знаний вполне достаточно, а вот для «превосходно» комиссию надо удивить.

— Сев, я так переживаю. А вдруг я запорю зелья? Как профессор Слагхорн тогда будет смотреть на меня?

— Я не могу представить, что должно произойти, чтобы ты завалила зелья. У тебя чутье.

— Не знаю, я просто привыкла работать по твоим записям, они гораздо понятнее.

Снейпу было приятно.

— Не переживай, к тому же мой учебник за пятый курс ты давно переписала, ведь так?

— Так. Ты и сам знаешь. Но мне нужно «превосходно» на экзамене!

— Я думаю, ты справишься. А даже, если вдруг и получишь «выше ожидаемого», то Слагхорн берет с такой оценкой на 6-7 курс.

«Хотя я бы не брал, никакие деньги не стоят обучения лишней пары придурков», — про себя подумал Снейп. Он-то знал, что чем больше студентов, тем больше часов, а значит, и зарплата выше. А ему дольше готовить класс к лабораторным. Иногда Снейп подумывал, почему бы ему не выделить хоть полставки лаборанта или ассистента, но против декана идти не хотелось. Ему ужасно нужна была рекомендация для ученичества. И тут Снейп подумал, что учебник за шестой курс он-то уже изучил вдоль и поперек, и кое-что усовершенствовал. Точно, надо предложить его Лили:

— А хочешь, я дам тебе свой учебник за 6 курс. Я там уже все расписал. Он как раз у меня с собой. Сможешь произвести впечатление на комиссию тем, что знаешь продвинутые зелья.

Снейп прошептал открывающее заклятие и провел рукой по книге, снимая кровную защиту, а то Лили не сможет даже открыть ее. Конечно, было бы надежнее дать Лили доступ по крови. Но она выраженно отрицательно относилась к такой магии, а ругаться совсем не хотелось.

— Только, Лили, пообещай, что она больше никому не попадет в руки.

— Конечно.

— Там просто кое-какие мои записи по чарам, не хочу, чтобы их увидели.

— Сев, спасибо! А тебе он разве не нужен?

— Ну ты же знаешь, omnia mea mecum porto, — и Снейп указал на лоб.

— Это заклинание?

— Лили, это Цицерон: все свое ношу с собой.

— Ой, ладно, у меня все никак не доходят руки до этих греческих философов.

— Вообще-то, римских. Ну и латынь же как-то подтягивать надо. Во всех древних магических семьях латынь учат с детства. А в некоторых еще и греческий.

— Как же мне надоели эти твои «древние магические семьи»! Неужели ты так хочешь быть похожим на них?

— А если и хочу, так что здесь плохого?

— Да половина твоих дружков — будущие Пожиратели смерти! И ты хочешь стать таким же?

— Лили, ты преувеличиваешь!

— Вовсе нет. Я вообще не понимаю, как ты можешь общаться и с ними, и со мной. Ты прекрасно знаешь, как на Слизерине относятся к маглорожденным!

— Но не я!

— Но твои друзья обзывают нас этим ужасным словом. А что твой дружок Мальсибер сделал с Мэри Макдональд? Это ужасно!

— Ты все не так поняла. Она сама…

— Ах, она сама! Конечно, Мэри еще и виновата.

— Лили, если ты не хочешь слушать, я ничего не смогу тебе объяснить.

— А я и не хочу ничего слышать о них. И ты так кичишься, что благородные семейства зубрят латынь, только ведь это архаизм. Ты ведь и сам говорил, что заклинания можно и на английском придумывать! И вообще, пусть твои слизеринцы и знают латынь, зато они понятия не имеют о нашей науке.

— Хорошо, Лили, скажи тогда, что такое элемент, а что такое атом?

— Ох, Сев, это же химия! Ее же проходят уже после того, как мы сюда перевелись.

— Ну ты говоришь, что волшебники не знают маггловскую науку, но ведь ты и сама ее не очень знаешь.

Лили не любила чего-то не знать. А еще она была на взводе. Она чувствовала, что ее друг прав, но признавать этого не хотела.

— Можно подумать, ты сам знаешь!

— Ну, может, конечно, и не очень хорошо, но я по крайней мере пытаюсь. Так вот, атом — это малюсенькая частица вещества, но сохраняющая его свойства. Меньше разделить можно, но это уже будет что-то другое. А элемент — это все атомы с одинаковым зарядом ядра, а значит, и свойствами. А вообще это жутко интересно. Химики выстроили такую классную и понятную систему, которая мало того что описывает то, что есть, так еще предсказывает, что можно открыть. А у нас? Без конца зубрим, какие компоненты совместимы, какие нет — а может, система тоже есть, но мы просто ее не видим?

Лили была удивлена. Оказывается, Сев успевает еще и обычные учебники читать.

— Но ведь если начать еще и обычные предметы учить, то это в ущерб занятиям здесь. У тебя с трансфигурацией беда, да и руны с астрономией — ты только ту часть знаешь, которая к твоим любимым зельям относится.

Снейп пожал плечами. Значит, Лили собирается оставаться в волшебном мире, но при этом считает, что там правит архаизм. Лишь бы она не додумалась вносить свои правила в этот мир. Тяжело будет ее переубедить.

— Просто мне это не так интересно. А если столкнусь с чем-то таким, что не знаю сам, то лучше обращусь к профессионалам.

Лили надула губки. Настроение было испорчено. Мерлин! Почему они все время ссорятся, стоит только начать обсуждать действительно важные вопросы. Раньше Лили с жадностью слушала все, о чем он ей рассказывал, но теперь все изменилось. Снейп прямо чувствовал, что подруга все больше отдаляется от него. До Хогвартса он был непререкаемым авторитетом для нее в области магии. Но все закончилось после того, как они распределились на разные факультеты. Да, Лили все еще считала его докой в зельях, но стоило ей самой превзойти его и в трансфигурации, и в астрономии, и по другим предметам, как девушка все меньше слушала его. А на некоторые вещи реагировала так остро, что их вообще было невозможно обсуждать. Снейп, вынужденный постоянно сталкиваться с Мародерами практически в одиночку, очень много времени посвящал ЗОТИ. Ну, а как можно защищаться от того, что не знаешь? Так пришел интерес и к самим темным искусствам. И оказалось, столько удивительной магии считается темной, но ведь она может быть и полезной, и спасать жизни. Все зависит от того, в чьих она руках. Но Лили не хотела даже слушать. Вот и сейчас они уперлись даже не в темную магию, а в латынь. Или дело в том, что он упомянул магические семьи? Это зацепило Лили? Не можешь стать частью, значит, надо противостоять и отрицать? Снейпу это было понятно. Он сам так противостоял и уличным мальчишкам, и одноклассникам в маггловской школе. Но Снейп-то был парией, а почему же Лили так себя ведет? Ведь здесь у нее куча друзей, магия отлично ей удается, ее хвалят учителя, и она может выбрать любое будущее, какое пожелает. Ох, как же это тяжело, когда тебя не понимает любимая. Но оказывается, и любимую понять бывает сложно.

— Ну прости меня, Лили. Не надо обижаться, пожалуйста.

— Так не обижай меня!

— Не всем же так везет, как тебе. Просто ты лучшая на курсе, вот тебе и удается все. А другим приходится что-то выбирать.

Кажется, грубая лесть сработала — Лили перестала хмуриться. Они продолжили прогулку, но почему-то трава уже не казалась такой яркой, а солнце — таким теплым.

Примечание к части

omnia mea mecum porto — все свое ношу с собой. Фраза приписывается Цицерону, хотя встречается еще у древнегреческих философов. Означает, что все самое главное имущество (мысли, разум, жизненный опыт) и так всегда с человеком.

Как и всегда, несмотря на тщательную подготовку, время экзаменов подобралось незаметно. Хоть Снейп и не подавал виду, но переживал ужасно: с его шатким статусом нужно было получить столько СОВ, сколько возможно. А тут еще и надо зелья всем варить. И отказаться от дополнительного заработка он не мог. Ведь ему надо как-то подготовиться к следующему году. А еще его ждут на Литу Люциус Малфой и Нарцисса Блэк. Не придешь же на их помолвку как оборванец. Допустим, подарок он им сварил, но и кое-какие ингредиенты пришлось закупить. Хорошо, что Люциус подкинул ему пару заказов от лорда и щедро заплатил за них, но денег много не бывает. Северус забросил свои исследования, благо эксперименты по стазису в зельях уже закончились, и даже была написана вторая статья. И все равно казалось, что время утекает сквозь пальцы. А ему, кровь из носу, надо получить «превосходно» за зелья, чары, ЗОТИ и гербологию, ведь от этого так много зависит. Но так или иначе экзамены не дожидались, пока Снейп будет к ним готов, и шли своим чередом. И вот остался последний — защита от темных искусств. Этот предмет был и сложным, и любимым. За пять лет у них было пять учителей: какие-то были хорошими и действительно пытались их чему-то научить, какие-то — не очень, и либо не разбирались в предмете, либо не могли его преподнести, но заканчивалась их карьера одинаково: обстоятельства непреодолимой силы не позволяли им остаться на следующий год. На Слизерине упорно ходили слухи, что эта должность проклята самим Темным лордом за то, что Дамблдор отказался принять его на работу. Многие мечтали вслух, как бы было здорово, если бы у них был такой профессор. Но в этом году у них был профессор Харрисон, совершенно невыразительный человек, который их не сильно спрашивал, но и немногому научил. Вот и он отбыл по каким-то странным обстоятельствам, не дождавшись даже конца экзаменов. На СОВ его подменил Филиус Флитвик. Профессор несомненно был хорош в чарах, и не хуже разбирался в боевых и защитных заклятиях, и Снейп успел это оценить на их четверговых факультативах. Он даже осмелился спросить, почему бы профессору не преподавать ЗОТИ? Флитвик усмехнулся в усы и сказал, что в Хогвартсе ему очень нравится и он не намерен покидать его через год. Это убедило Снейпа, что проклятие действительно существует. Но какой же силой надо обладать, чтобы проклясть абстрактную должность и на столько лет! Несомненно, у Темного лорда есть чему поучиться.

Но пока подготовка к экзаменам настолько захватила Снейпа, что он не мог думать ни о чем кроме этого. И к середине месяца он настолько довел себя, что уже и на человека мало был похож. Снейп опять ссутулился, через раз забывал про еду и, что уж тут говорить, о мытье головы. Как-то Фрост отловила его в лаборатории, где Северус привычно прятался от всех и в тишине листал конспекты:

— Привет.

В ответ она дождалась только кивка, тот даже взгляд не оторвал от записи. Фрост немного постояла и все же сказала:

— Северус, я все понимаю, СОВы — это серьезно. Но если ты заморишь себя, то они тебе уже будут не нужны.

— Обойдусь как-нибудь без твоих советов, малявка. За собой бы лучше следила, от* * *

ись от меня, — рявкнул Снейп.

Фрост стало обидно. Она зло глянула на кузена:

— Конечно, твои сальные патлы несомненно несут в себе сакральную информацию, и потому мыть их категорически нельзя.

Снейп хотел было наговорить гадостей, но тут заглянул в серые глаза и увидел там обиду, но и беспокойство за него тоже.

— Прости, Берри. Я не хотел.

— Ладно, Северус Снейп. Я прощаю, но постарайся следить, если не за собой, то хотя бы за своим языком. И пойдем на ужин, а то завтрак и обед ты уже пропустил.

И Снейп пошел, а вечером по совету сестры все же начал очищать голову от лишних мыслей. Это помогало засыпать быстро и спать крепко. В тот день Снейп действительно нашел время помыть голову, но с этого момента прошла целая неделя и его внешность снова приобрела самый непрезентабельный вид. А тут он еще нарвался на Блэка и Поттера в коридоре. Те повадились нападать на него вдвоем. И даже экзамены не волнуют этих идиотов — вместо того чтобы готовиться, они выслеживают его. От Мародеров он, конечно, ушел, и даже кое-что им оставил напоследок, но его последние и единственные приличные штаны были безнадежно испорчены. Он отдал их эльфу, но тот, выкручивая себе уши, сказал, что к завтрашнему утру починить их никак не сможет. И вот утром перед Снейпом стал выбор: надеть зимние шерстяные брюки и париться в них весь экзамен, ведь охлаждающие чары слетят через час, а любое колдовство будет воспринято как попытка списать, или просто нацепить подштанники. В конце концов, под мантией ничего не видно, а древние друиды и вовсе носили мантии на голое тело. Он немного поупражнялся в трансфигурации, и видимо мироздание над ним сжалилось, поскольку в этот раз ему удалось удлинить мантию без существенного ущерба для ее целостности и внешнего вида. Ему хотелось перекрасить и подштанники в какой-нибудь цвет потемнее, чтобы они сошли за штаны. Но видимо милость вселенной на этом закончилась, и единственное, чего ему удалось добиться — это перекрасить их местами в грязно-серый цвет. Причем тот оказался удивительно стойким, и к первоначальному виду подштанники так и не вернулись. В итоге Снейп просто махнул рукой: ну кто, скажите, полезет к нему под мантию проверять его штаны? Все же терморежим для него был важнее, а к вечеру эльф обещал починить брюки. Так Северус Снейп и отправился на письменную часть экзамена по ЗОТИ — с сальными патлами и в старых подштанниках под длинной мантией.

* * *

Как и всегда после экзамена, Снейпу захотелось убедиться, что он написал все правильно. Он, не особо обращая внимания куда идет, отправился на улицу. После духоты большого зала у озера было свежо и прохладно. Северус уселся под какие-то кустики подальше от всех остальных, которые галдели и шумели, будто не разговаривали друг с другом вечность, а не несколько часов. Полностью поглощенный своими мыслями, он не заметил одной очень важной вещи — невдалеке на отдых устроились Мародеры. Дочитав конспект и убедившись, что указал в своей работе самое важное, Снейп собрался вернуться в замок.

«Твою мать!» — только и успел подумать Снейп: перед ним собственными персонами стояли Поттер и Блэк, а рядом жался Петтигрю. Люпин делал вид, что читает, но на самом деле внимательно следил за происходящим.

— Как дела, Нюниус? — громко сказал Поттер.

Северус тут же потянулся за палочкой, но Поттер успел первым:

— Экспеллиармус!

Драккл! Кольцо выставило щит, но тут же Блэк продублировал заклинание, и палочка, верная палочка черного дерева, отлетела высоко вверх и шлепнулась где-то сзади. Блэк рассмеялся лающим смехом, явно довольный собой и добавил:

— Импедимента!

Снейп ничего не успел сделать: чары опутали его слишком быстро, и он грохнулся на землю. А враги наслаждались триумфом, взгромоздившись над ним:

— Как прошел экзамен, Нюнчик? — спросил Поттер.

— Я смотрел на него — он возил носом по пергаменту, — злорадно сказал Блэк. — Наверное у него вся работа в жирных пятнах, так что ни слова не разберешь!

Судя по мерзкому и разнообразному хихиканью, зрителей у спектакля прибавилось. Снейп попытался встать, но заклятие еще работало. Тогда он решил попробовать дотянуться до палочки, но надо отвлечь врагов болтовней:

— Вы у меня дождетесь! — не хуже змеи прошипел Снейп. О, если б взглядом можно было убивать, Поттер был бы мертв.

— Дождемся чего? Что ты хочешь сделать, Нюнчик, — вытереть о нас свой сопливый нос? — поинтересовался Блэк.

Снейп потихоньку подползал к своей палочке, и при этом отчаянно ругался:

— Бл**ские драккло*бы! Ох* * *

шие п* * *

отролли!

Все же можно самому уехать из Паучьего тупика, но вот вывести Паучий тупик из себя у Снейпа еще не получилось. В критический момент он начинал вылезать из него самым гнусным образом.

— Ну и грязный же у тебя язык, — презрительно сказал Поттер. — Эскуро!

И тут же рот Снейпа наполнился горькой мыльной пеной. Он не успевал ее отплевывать она пошла горлом, носом. Воздух в легких заканчивался, а до палочки осталось всего пара дюймов.

— Оставьте его в покое! — раздался звонкий девичий голос

«Лили!» — пронеслось в голове Снейпа. — «Сейчас она поможет».

— Что, Эванс? — и в голосе Поттера послышались мягкие мурлыкающие нотки

«Неужели этот мудак умудряется флиртовать с ней даже сейчас?»

Лили повторила:

— Оставьте его в покое, что он вам сделал?

«Мерлин, Лили! Да скажи ты «Фините»!»

Поттер продолжал издеваться:

— Ну, пожалуй, все дело в самом факте его существования, если ты понимаешь, о чем я…

И снова взрыв смеха собравшихся зрителей. А Лили продолжала спор, благо пена наконец перестала валить изо рта с такой силой и Снейп перестал задыхаться: видимо одним «эскуро» все же не убьешь.

— Считаешь себя остроумным, а на самом деле ты просто хвастун и задира, Поттер. Оставь его в покое, ясно?

— Оставлю, если ты согласишься прогуляться со мной, Эванс. Давай… пойдем со мной на прогулку, и я больше никогда в жизни не направлю на Нюнчика свою волшебную палочку.

«Давай, придурок, чеши языком, » — думал Снейп. Импедимента начала ослабевать, и он уже мог активнее подползать к своей палочки, хотя все еще приходилось отплевываться от пены.

— Я бы не согласилась на это, даже если бы у меня был выбор между тобой и гигантским кальмаром!

— Не повезло, Сохатый! — весело сказал Блэк, но тут же обратив свое внимание на Снейпа крикнул: — Стой!

Хорошо, что это не было заклинание. И Снейп исхитрился схватить свою палочку и кинуть невербальное «Секо». Яркая вспышка — и кровь течет по щеке Поттера, заливая его рубашку. Но Снейп даже не успел толком порадоваться, потому что тут же оказался поднятым в воздух вверх тормашками. Его раздирало от чувств! Стыд — мантия, естественно, задралась, выставляя на общее обозрение злополучные подштанники. Гнев — откуда, драккл раздери, Мародеры узнали его авторское, невербальное! заклинание? Подслушать не могли, значит каким-то образом залезли в его учебник. Точно, он ведь сам снял защиту и отдал его Лили. Но ведь она обещала, что никому его не даст! Ужас — это же позор на весь Хогвартс! Его никогда не оставят в покое! Хохот раздавался со всех сторон

Но самое худшее было не это: вися в воздухе, Снейп смотрел на Лили — она не смеялась в голос, но в глазах и уголках губ затаилась улыбка. Неужели она находит это смешным? Так больно Снейпу не было еще никогда.

— Отпусти его! — все же сказала Лили.

— Пожалуйста, — это уже Поттер.

Тут Снейп чувствительно стукнулся головой оземь, но нашел в себе силы вскочить и даже поднять палочку. Но Блэк, конечно, был быстрее:

— Петрификус тоталус!

И снова Снейп лежит не в силах пошевелиться на земле.

— Оставьте его в покое! — крикнула Лили и, кажется, наконец вспомнила, что она тоже волшебница и достала палочку, потому что Поттер сказал:

— Послушай, Эванс, не заставляй меня с тобой сражаться.

— Тогда расколдуй его!

Снейп почувствовал, как заклятие спадает, и начал подыматься на ноги.

— Ну вот, тебе повезло, что Эванс оказалась поблизости, Нюниус…

«Повезло?! Да она двести раз могла кинуть «Финиту»! И уж не она ли любезно дала вам мои записи?! Ну уж нет!» — Снейп был в бешенстве, а еще голова просто раскалывалась после трех ударов о землю, и он выдал то, о чем потом будет жалеть всю жизнь:

— Мне не нужна помощь от паршивых гря…. маглокровок!

О нет! Он сказал это вслух? Если бы радужка не была такой черной, можно было бы заметить, как его зрачки расширились от ужаса. Как он мог такое ей сказать?

А вот у Лили зрачки сузились и кажется глаза стали еще зеленее. Она тоже знает, как ударить по больному:

— Прекрасно, — голос ледяной. — В следующий раз я не стану вмешиваться. Кстати, на твоем месте я бы постирала подштанники, Нюниус.

— Извинись перед Эванс! — заорал Поттер.

— Я не хочу, чтобы ты заставлял его извиняться! Ты ничем не лучше его!

Они начали яростно ругаться, а Снейп впал в прострацию: он сам был в ужасе от своих слов, но к горлу подступила тошнота, все вокруг плыло, а голова просто раскалывалась. Он понял только, что Лили в гневе ушла. И вдруг яркая вспышка. Его снова дернуло за ногу, и он оказался в воздухе.

— Кто хочет посмотреть, как я сниму с Нюниуса подштанники?

Снейп напрасно думал, что хуже быть не может: Блэк всегда придумает как. Но тут неожиданно пришла помощь. Одновременно раздалось три голоса.

— Импедимента! — Мальсибер связывает Блэка.

— Петрификус! — Эйвери обездвиживает Поттера.

— Финита! — Фрост снимает заклятие с него. Снейп падает на что-то мягкое и все же теряет сознание.

* * *

-Тише, тише, Северус. Все хорошо — ты в больничном крыле, — мягко произнесла Берри.

Снейп все же раскрыл глаза и приподнялся на подушке. Голова совсем не болела, но до него вдруг дошло, что произошло сегодня, или уже вчера?

— Кстати, сколько я тут?

— Ты проспал почти сутки. Все-таки сотрясение мозга — это не шуточки.

— А Лили?

Берри поджала губы.

— Насколько я знаю, с ней все в порядке. Но она не заходила сюда.

Северус промолчал: он и не надеялся, что она придет после того, что он ей сказал.

— Практическую часть экзамена тебе разрешили не сдавать. Профессор Флитвик рассказал, что занимался с тобой дополнительно и высоко оценил твои навыки. Так что теперь твоя оценка зависит от письменной работы. Ну и конечно, комиссии лень собираться только из-за тебя. И скорее всего на них надавил директор. Он будет настаивать на том, чтобы ты не поднимал это дело: ты же реально можешь подать на Блэка и Поттера в суд. Процесс ты, конечно, не выиграешь, разве что наймешь хорошего адвоката. Но последний кому надо, чтобы дело о том, что твориться в школе всплыло, — это Дамблдор. Не смотри на меня так. Это не я такая умная, это мне профессор Флитвик рассказал.

Снейп задумался, а ведь и правда, хорошо было бы наказать этих двух гадов да по суду. Но какие шансы у полукровки без рода против двух очень богатых чистокровных? Нет, надо определенно встретиться с лордом Принцем.

— Спасибо, Берри. Ты столько сделала для меня. Расскажи, кстати, как.

— Да особо нечего рассказывать. Сидела я в своей комнате, готовилась к экзамену. А тут чувствую, что тебе реально плохо — что-то с тобой стряслось: гнев, страх, физическая боль. И тут я смотрю в окно, а там у озера толпа собирается. Ну значит, думаю, ты наверняка ее причина. Я понимаю, что вряд ли одна что-то сделаю. Кинулась к декану, но его нет. Думаю, ладно пусть я буду лучше дурой с ложной тревогой, но побежала к Слагхорну. По дороге встретила дядюшку Мальсибера и Эйвери. Они сказали, что сейчас вашего декана тоже нет. Но когда я сказала, что ты в беде, оба пошли со мной. Вовремя добежали. Мальсибер и Эйвери обездвижили Поттера и Блэка. А я начаровала подушки и спустила тебя. Потом мы с Эйвери отлевитировали тебя в больничное крыло, а Мальсибер почти пинками заставил Люпина — тоже мне староста! — отвести Блэка и Поттера вместе с ним к директору. Что дальше было — сам у Мальсибера спросишь. Они с Эйвери кстати заходили.

«Вот, значит, как. И пусть еще кто-нибудь скажет, что слизеринцы не дружат».

И тут вошла мадам Помфри:

— Мисс Фрост, я рассчитывала на ваше благоразумие. Я разрешила разбудить мистера Снейпа, но не надо его волновать.

— Извините, мадам Помфри. Отдыхай, Северус.

И Берри напоследок улыбнувшись, вышла из палаты.

— Мадам Помфри, когда вы меня выпишите?

— Если все будет в порядке, то завтра утром. Так что, будь послушным пациентом, Северус.

Снейп слишком часто оказывался в больничном крыле — то Мародеры его туда отправят, то зелья надо занести, и мадам Помфри уже привыкла звать его по имени. Медиковедьма принялась за диагностические заклинания, а Снейп принялся думать, как бы поскорее выбраться из больничного крыла и попросить прощение у Лили за те слова.

Снейп все же сбежал из больничного крыла. Чувствовал он себя неважно, но он непременно должен вымолить прощение у Лили. Поэтому, несмотря на поздний час, Снейп стоял у портрета Полной Дамы. Ему повезло: та самая Мэри Макдональд возвращалась откуда-то, и он упросил ее позвать Лили. Через какое-то время Лили действительно вышла. Но одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что она злится. И все же в халатике она выглядела как-то по-домашнему мило, и Снейпу показалось, что, может быть, у него есть шанс.

— Лили!

— Что тебе от меня надо?

— Прости меня.

— Отвяжись.

— Прости меня! — Снейп готов был стать перед ней на колени.

— Можешь не трудиться. Я пришла только потому, что Мэри сказала, будто ты грозишься проторчать здесь всю ночь…

— Да. Я бы так и сделал. Я вовсе не хотел обзывать тебя, это у меня просто…

— Сорвалось с языка? — в голосе Лили не было жалости. — Ты, конечно, в последний момент умудрился заменить его на чуть более приемлемое. Но все поняли, какое слово ты хотел сказать — грязнокровка! Значит, именно так ты обо мне и думаешь! Слишком поздно. Я много лет находила тебе оправдание. Никто из моих друзей не понимает, почему я вообще с тобой разговариваю. Ты и твои дружки — Пожиратели смерти… Ага, ты этого даже не отрицаешь. Ты даже не отрицаешь, что сам собираешься стать таким же. Тебе не терпится присоединиться к Сам-знаешь-кому, да?

Снейп открыл было рот, но так ничего и не сказал. Он действительно собирался пойти к Темному лорду. Но целью его были знания. Ему нужно снять это чертово проклятие. А у матери так даже два! Но сейчас он не мог ей ничего сказать — она не стала бы даже слушать.

— Я больше не могу закрывать глаза. Ты выбрал свою дорогу, я — свою.

— Нет… послушай, я не хотел… — все же надо рассказать ей все, а то она так не поймет ничего, но Лили перебила его:

— Обзывать меня грязнокровкой? Но ведь всех, кто родом из таких семей, ты именно так и зовешь, Северус. Почему же я должна быть исключением?

— Лили! Подожди, я все объясню…

Но Лили лишь бросила на него презрительный взгляд, повернулась и скрылась в проходе за портретом. Снейп прислонился лбом к холодной стене, чтобы немного унять жар. Все кончено. Она никогда не простит его. Совершенно растерянный, он побрел в больничное крыло. Шел Снейп медленно и с каждой минутой погружался во все более мрачные мысли. Наконец в голове созрело решение всех его проблем одним махом. Он резко повернулся и зашагал в сторону подземелий. Решимость росла с каждым шагом. В лаборатории есть все, чтобы сварить зелье живой смерти. Ему только надо чуть-чуть его поменять и выпить где-нибудь, где его не сразу найдут. И тогда он не проснется, потому что жить ему больше незачем.

Он спустился вниз, вот уже и лаборатория.

— Ну, здравствуй, Северус!

— Марк! Что ты здесь делаешь?

— Это мне хотелось бы узнать, что здесь делаешь ты? Разве тебе не самое время быть в больничном крыле и спать, набираясь сил?

— Послушай, Марк, это не твое дело. Пропусти меня.

— Конечно. Только расскажи сперва, что ты собираешься делать?

Снейп зло посмотрел на друга. А Марк как ни в чем не бывало продолжил:

— Давай все же зайдем. Я хоть и староста, но тебе точно не место в коридоре после отбоя.

Снейп прошептал пароль, и они вошли в кабинет. Северус немного успокоился. В конце концов, он немного поговорит с Мальсибером, а потом сделает то, зачем пришел.

— Итак, мой дорогой мрачный друг, ты, видимо, отлично себя чувствуешь, раз сбежал от нашей Поппи…

— Что ты вообще делал тут?

— Тебя, конечно, ждал. А Эйв — в комнате, если бы вдруг ты решил сначала взять свои вещички, ну или записочку написать нам на прощанье, а Фрост тебя дожидается на астрономической башне, если вдруг ты решишь на звездочки полюбоваться.

Вот как она его чувствует? Снейп попробовал уловить эмоции сестры, и тут же на него накатила волна нервного беспокойства. Он попытался успокоиться, надеясь, что это тоже передастся сестре. А Мальсибер тем временем продолжал:

— Это, кстати, она все организовала. Вчера позвала нас спасать твою шкурку, и сегодня прибежала. Говорит, Северус слинял, наверное пойдет к своей гря… Не смотри на меня так! Гриффиндорке, надо его найти! Ну и поскольку в этот раз тебя не окружала толпа улюлюкающих придурков, то мы разделились и отправились в наиболее вероятные места твоего пребывания. Фрост, такая правильная девочка, хотела еще своему декану рассказать, но мы ее остановили. Видишь, мы хорошо тебя знаем: ты рано или поздно окажешься у котла. А теперь не стесняйся, можешь меня поблагодарить.

В другое время Снейп выдал бы что-нибудь язвительное, но сейчас ему хватило сил только выдавить из себя «спасибо».

— Северус! Посмотри на меня!

Снейп поднял голову и встретился с темными, почти такими же черными, как у него самого, только обрамленными мягкими пушистыми ресницами, глазами.

— Ты нужен нам, Северус! Мне, Эйву, Фрост! А твоя мама? Ты подумал про нее? И, Северус, ты, в конце концов, гений! Я уверен, что сразу после школы ты в каких-то два года можешь стать мастером! К тому же на помолвке Люциуса и Нарциссы будет сам Темный лорд! Неужели ты упустишь такой шанс познакомиться с ним? Говорят, он сильнейший маг. А ты уже показал, как можешь быть полезен. Он поможет стать тебе мастером зелий, и кто знает, какие тайны магии он может тебе открыть?

Мягкий голос Мальсибера проникал в голову Снейпа, вымещая тяжелые мысли. В своем эгоизме он действительно забыл и про мать, и про всех Принцев, и про своих друзей. Весь мир клином сошелся на Лили. Но ведь он действительно не может оставить мать — убивая себя, он убьет и ее. Каким-то чутьем Мальсибер смог подобрать правильные слова и вытянуть его из пучины отчаяния.

— Спасибо, Марк. Действительно спасибо — вчера ты спас мою гордость, а сегодня — жизнь.

— Не глупи, Северус. Если ты и должен кому-то, то только своей кузине. А между родственниками и друзьями не бывает долгов. Ведь разве ты не сделал бы для меня того же? Вспомни, сколько раз ты сидел со мной в больничном крыле. А то зелье, которое ты специально улучшил для меня, а сколько раз ты нас с Эйвом выручал на зельях — и говорить не буду. Неужели ты думал, что мы могли поступить по-другому? Давай я лучше расскажу, как отволок двух гриффиндурков к директору?

Снейп кивнул. Послушать про такое всегда приятно.

— Значит, вчера Эйв и Фрост утащили тебя в больничное крыло, а я решил, что надо заставить поучаствовать в этом Люпина. В конце концов, это было так забавно — смотреть на его перекошенное лицо, когда он конвоировал своих дружков. Блэк и Поттер пытались перешучиваться и ездить мне по мозгам, но я с превеликим удовольствием кинул на них силенцио и содрал по пять баллов. А этот Люпин все проглотил, представляешь, это было ужасно забавно. Мы довели их до кабинета директора. Старый хрыч попытался меня выпереть. Мол, ему достаточно свидетельств мистера Люпина. Но я уперся. Сказал, что эти двое при попустительстве мистера Люпина и мисс Эванс применяли заклинания к ученику Слизерина, в результате чего он оказался в больничном крыле. Тут Поттер попытался бравировать своим ранением. Но даже директор пришел к выводу, что двое на одного — это нечестно. К тому же Люпин, хоть и нехотя, но подтвердил, что они первые привязались к тебе. Все же хорошо, что гриффиндорцы такие патологически честные. Поэтому пришлось Дамблдору вызывать к себе Слагхорна. А потом и мадам Помфри явилась. Сказала, что у тебя травма головы и вообще сотрясение, и тебе надо как минимум сутки пробыть в лечебном сне. И тут уж наш декан разошелся. Заявил, что твоя голова — общественное достояние. Представь, так и сказал! И как же тебе в таком состоянии сдавать экзамен? Короче, разыграл оскорбленную невинность по всем правилам. Меня даже из кабинета забыли выставить. Потом долго трепали Поттера и Блэка, что не подобает, не достойно и так далее. И по Люпину прошлись. Жаль, я не могу тебе показать выражения их рож. Похоже, этот пафосный бред директора произвел на них впечатление. Определенно, это дорогого стоит. Директор хотел было назначить только отработки у Филча на следующий учебный год. Но Слагхорн потребовал снять с них баллы. И директор их таки снял, дополнительно к назначенным отработкам. Так что, думаю, кубок наш, если, конечно, не обставят вороны. Я сказал, что было бы неплохо, если бы эти двое принесли тебе публичные извинения, ведь оскорбили они тебя при всех. Но директор мысль не оценил: «Не так уж много людей это видело. Достаточно будет извинений в частном порядке. К тому же мистер Снейп тоже вел себя не совсем корректно, и ему есть над чем подумать. А извиняться публично — то же, что оповестить об этом всех». Можно подумать, в Хогвартсе остался хоть кто-то, кто не слышал про твои подштанники. Как, кстати, так вышло?

Снейп скривился.

— Мои штаны были испорчены. А я как-то не думал, что найдутся желающие задирать мне мантию.

Мальсибер хохотнул:

— Да, старший братец Блэк — еще тот извращенец.

Потом Мальсибер рассказал, что на Слизерине все возмущены поведением грифов, а Северус — чуть ли не народный страдалец. Мальсибер так это живописал, что под конец Снейп и сам начал улыбаться. Тогда друг проводил его в больничное крыло. Они старались идти очень тихо, но все же мадам Помфри услышала шум. Но им удалось разыграть сценку, что это Марк пробрался к Северусу среди ночи, а не тот ползал по Хогвартсу. Помфри пожурила Мальсибера и сказала, что в следующий раз обязательно обо всем расскажет его декану. Мальсибер лишь лучезарно улыбнулся и изящно поклонился — он всегда знал, как произвести впечатление на дам любого возраста. А затем отправился на астрономическую башню по просьбе Снейпа проводить Фрост до башни Рейвенкло, а заодно рассказать, что с ее братом все в порядке.

* * *

Утром Снейпа все же отпустили из больничного крыла, снабдив укрепляющим зельем, которое должно было помочь справиться со слабостью, все еще накатывающей на него. Так что на завтрак он отправился в большой зал. Снейп мысленно готовился, что на него обрушится шквал насмешек — пол-Хогвартса видело его злополучные подштанники. Но этого не произошло. Когда какой-то барсучонок попытался открыть свой рот, увидев Снейпа, на него так уставились все слизеринцы, что несчастный парень чуть не поперхнулся своей слюной. Напряжение витало в воздухе. Снейп с тоской глянул за стол Гриффиндора. Лили демонстративно отвернулась от него и принялась что-то горячо обсуждать с МакДональд. Что ж, наивно было полагать, что Лили передумает за одну ночь и простит его. Но тут он посмотрел на стол Рейвенкло и перехватил взгляд Фрост. «Я рада тебя видеть!» — смог прочитать Снейп. Он улыбнулся в ответ одними уголками губ — нечего пугать окружающих своими кривыми зубами — и все же уселся рядом с Мальсибером. Сегодня слизеринцы проявили на удивление много такта: никто не лез к нему с расспросами, не обвинял в том, что он позорит факультет, не шипел, что ему здесь не место, и самое главное — не жалел. Все вели себя так, будто у озера ничего не произошло. Нервничали только семикурсники, но по другому поводу — им сегодня предстоял последний экзамен, за ужином подведут итоги года и станет ясно, под каким штандартом они проведут следующий год. А уже завтра Хогвартс-экспресс развезет их по домам. От этой мысли Снейпу стало не по себе. Ему надо обязательно поговорить с Лили, ведь если они не помирятся сегодня, то вряд ли летом у него будет шанс. Семья Эвансов первые три недели каникул проводила на море. А в этом году Лили еще и получила несколько приглашений в гости к подругам. Она рассказала ему об этом до ссоры. Да и сам Снейп часть лета планировал провести у Фростов, а еще надо было посетить родовое гнездо. А чем дольше Лили будет на него обижаться, тем труднее будет с ней помириться. Снейп вздохнул. Хотя кусок в горло ему не лез, но Лили умудрилась позавтракать быстрее него и уже сбежала из зала в компании подруг. Снейп подорвался было пойти за ней, но Мальсибер остановил его:

— Северус, декан просил тебя зайти после завтрака.

Снейп только кивнул и остался сидеть на месте, вяло размазывая овсянку по тарелке. Он следил, когда Слагхорн закончит есть, и как только тот поднялся из-за стола, отправился в кабинет декана.

— Доброе утро, сэр. Разрешите войти?

— Доброе, мистер Снейп. Проходите. Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, сэр. Гораздо лучше, чем вчера.

— Очень хорошо. Сейчас, мистер Снейп, мы с вами отправимся к директору. Но я сначала хотел бы переговорить с вами наедине. И дать несколько советов.

— Благодарю, сэр, — Снейп знал, что декан, конечно, в первую очередь заботится о себе, но прислушаться к нему стоило.

Слагхорн продолжил:

— Так вот, мистер Снейп. В кабинете директора будут мистер Блэк и мистер Поттер в сопровождении профессора Макгонагалл. И я надеюсь, вам хватит выдержки, и вы не скривитесь так же, как сейчас. Вам будут принесены извинения. И вам их лучше принять. Более того, я полагаю, что от вас будут ожидать ответных извинений. Успокойтесь, мистер Снейп. Я прекрасно понимаю, что случившееся лишь верхушка айсберга и конфликт зреет не один год. Я пытался говорить с их родителями, но, видимо, Поттеры не считают это чем-то серьезным, а мистер Сириус Блэк будет скорее поступать наперекор родителям. Я связался и с вашей матерью: она написала, что ее состояние здоровья не позволяет приехать в школу. Поэтому я настоял, чтобы родителей Поттера и Блэка тоже не вызывали. Уверяю, вы не хотите знакомиться ни с Вальбургой Блэк, ни с Дореей Поттер, урожденной Блэк. Обе души не чают в своих отпрысках. И поверьте моему опыту — не вам тягаться с Поттерами и Блэками. У вас есть только мать, которая даже в школу приехать не смогла, а за ними — целые кланы богатых и влиятельных родственников. И можете быть уверены, никому нет дела до того, кто прав, кто виноват. Поэтому вы извинитесь, и внимательно выслушаете директора, который оставит вас для беседы. И будете его благодарить за то, что вам зачли экзамен по ЗОТИ без практической части. Потому что от этого зависит ваше будущее. При всех ваших способностях вам необходимо закончить образование. И завершать вы его будете здесь, ведь, насколько я понимаю, денег на Шармбатон или Дурмштранг у вашей семьи нет. Вы меня поняли, мистер Снейп?

Снейп сжал и разжал кулаки, досчитал до десяти (ментальные практики — большое дело) и ровным голосом сказал:

— Да, сэр. Я все понял. Благодарю за совет.

— Вот и прекрасно, мистер Снейп. Я рад, что вам хватило благоразумия все понять правильно.

Они шагнули в камин и очутились в кабинете директора.

* * *

Снейпу не доводилось бывать здесь ранее. Со стен взирали портреты директоров, в шкафах крутились и тихо жужжали какие-то приборы и теснились книги. Но, несомненно, гораздо больший интерес представляли те, кто в данный момент находился в кабинете. Сам директор восседал за своим столом и поглаживал свою окладистую бороду. Голубые глаза прятались за очками-половинками, но внимательно следили за собравшимися. Профессор Макгонагалл нервничала, ей определенно не нравилась вся эта ситуация. Если бы у нее был хвост, то она бы резко хлестала бы им из стороны в сторону. Во всяком случае, ей очень хотелось зашипеть. Особенно потому, что на лицах Поттера и Блэка не было ни капли раскаяния. Кубок, годовой кубок уплыл из-за них. С каждого сняли по сто баллов! Дракклов Слагхорн настоял на этом. Да, конечно, Поттер — отличный ловец, и за игру Макгонагалл могла простить ему многое. Но нападать вдвоем на одного — совершенно не по-гриффиндорски. Хотя стоит взглянуть на Снейпа — и становится совершенно понятно, что это будущий черный маг. Директор перевел взгляд на Слагхорна. Декан Слизерина выражал искреннюю обеспокоенность за своего студента и поглядывал на Поттера и Блэка с отеческим осуждением. Старый змей хорошо представлял расстановку сил. К тому же он уже который год грозился уйти в отставку. Мол, он больше заработает как зельевар, и в клиентах отбоя не будет. Но с ним как раз-таки довольно просто иметь дело, главное — знать его слабости. И директор переключил свое внимание на мальчиков.

Мистер Поттер стоит и прямо смотрит на директора — ну какой молодец, так гораздо легче прочитать его мысли. А они, надо сказать, очень даже замечательные! Мальчик такой чистый и открытый, говорит то, что думает. Джеймс восхищается директором и даже готов признать, что надо извиниться перед Снейпом. Но он только хочет вывести того на чистую воду. Ведь Снейп, несомненно, будущий Пожиратель смерти, а Эванс продолжала с ним общаться. Но наконец она увидела, какой этот Снейп. Она уже поняла, что он ей не подходит, а значит, скоро поймет и все остальное. Может, и правда надо посерьезнее стать? Пойти в авроры. А для этого надо взяться за учебу! Вот и Эванс считает его хвастуном и задирой. Он покажет ей, на что способен.

А вот мистер Блэк — совсем другой. Стоит в расслабленной позе, только зло посматривает на Снейпа. Похоже, ему совершенно плевать и на баллы, и на то, что про него думают декан и директор. Но вот Снейпа он искренне ненавидит. А ради Джеймса Поттера готов на все. Настоящая крепкая дружба связывает этих молодых людей. И все же мистеру Блэку недостает истинного гриффиндорского благородства. Он совершенно не желает извиняться перед сокурсником и при случае повторил бы все снова. Опять же, Филиус недавно жаловался, что мистер Блэк готов разболтать тайну мистера Люпина ради глупых шуток. Хорошо, что Флитвик смог все отрегулировать. Но все же Блэк очень горяч, скор на непродуманные решения и при этом мстителен. Похоже, и на Гриффиндор он попал, только чтобы разозлить мать. С ним надо быть осторожным. Такой союзник может быть опаснее врага. Что ж, надо работать с тем, что есть.

И директор перевел взгляд на последнего студента — мистер Снейп. Дамблдор уже отмечал про себя слизеринца — недаром же его так преследуют его лучшие студенты. Талантлив в зельях, трудом и упорством выгрыз себе место на факультете. Но необщителен, замкнут, характер трудный. До недавнего времени общался только с Лили Эванс. Но это и неудивительно, они были знакомы еще до Хогвартса. Но в этом году мальчик изменился. Как-то расправил плечи, вытянулся. Наверное, почувствовал свою значимость? Что ж, не каждый может написать статью на пятом курсе. И все же до чего он некрасив! Дамблдор, конечно, не верил во всю эту чушь, что по внешности можно судить о характере человека, но что-то такое было в этом подростке. Печально только то, что он явно сторонник тех нехороших настроений и идей, что ходят на его факультете. Иногда Дамблдор жалел, что нельзя просто взять и закрыть Слизерин — сколько проблем доставляют выходцы с этого факультета! Вот и этот мальчишка — в глаза не глядит, смотрит в пол. Не станешь же силком лезть ему в голову. Пришлось кашлянуть, чтобы привлечь внимание, и вот наконец удалось поймать его взгляд. Что это? Защита разума! На пятом-то курсе! И как же это такой талант просмотрел? Сломать, конечно, можно, но мальчишка заметит, да еще и мозги можно повредить (ему, конечно, не себе же!). А тот только что оправился от сотрясения. Определенно надо будет понаблюдать за этим парнем в следующем году. Второй Том магической Британии не к чему. А если они еще вздумают объединиться, то вообще ничего хорошего ждать не придётся.

Весь этот анализ занял у директора не больше минуты, все это он обдумает еще не раз. И Дамблдор, пряча усмешку в усы, сказал:

— Ну вот мы все и собрались! Давайте же начнем. Господа!

Блэк и Поттер вздохнули, и последний все же произнес:

— Я приношу свои извинения мистеру Снейпу за применение к нему заклятий на территории школы и словесные оскорбления.

— Присоединяюсь, — буркнул Блэк.

Директор вздохнул. По-видимому, большего от Блэка он не добьется, но ломать мальчика никак нельзя. Надо будет пригласить его на беседу. Но это уже в сентябре. И тут мистер Снейп его удивил. Дамблдор думал, что придется напомнить ему, что он тоже вел себя не лучшим образом тогда у озера, но слизеринец сам произнес:

— Я принимаю извинения и сам приношу их за неподобающие слова и принесенные неудобства.

Хитрая усмешка на губах наглеца говорила, что он жалеет лишь о том, что неудобства были не такими уж большими. У Поттера, кажется, приоткрылся от удивления рот, и он смог выдавить из себя:

— Извинения приняты.

Блэк молчал. Макгонагалл кинула на него гневный взгляд, Поттер толкнул в плечо. И тут пришлось директору взять слово:

— Ну же, мистер Блэк, давайте простим друг другу обиды.

Все же авторитет директора имел определенный вес даже для Блэка.

— Извинения приняты, — почти выплюнул он. Но для него это означало лишь, что придется подождать, пока у него накопятся новые претензии к Нюниусу. А это будет недолго.

Директор между тем продолжал:

— Я так рад, мои дорогие мальчики, что вы нашли в себе силы, мужество и благородство извиниться друг перед другом. Ведь не так страшно совершать ошибки, куда хуже не осознавать их и повторять вновь и вновь!

Директор еще минут пять распинался в том же духе, а сам внимательно следил за своими подопечными. С Горация все обтекает как с гуся вода — у того, похоже, природный иммунитет к пафосу. Минерва кивает головой и, кажется, готова подписаться под каждым словом. Все же директору на редкость повезло с главой львиного факультета. Найти таких верных, преданных и идейных соратников нелегко. На Джеймса Поттера приятно посмотреть — слушает внимательно и проникается каждым словом. Вот на таких людях и держится мир — честные, открытые, преданные идеалам. Скоро юношеская непосредственность и шалопайство пройдут, а мальчик умен и талантлив. Из него выйдет отличный исполнитель, а возможно, его даже можно будет сделать своим доверенным лицом. И сохранить свое политическое влияние, самому оставаясь в тени — просто идеально. Со старшим Поттером у Дамблдора тоже налажен контакт. Все же с честными людьми легко иметь дело. А вот мистер Блэк смотрит, кажется, сначала на Поттера, а потом на директора. Все же Блэк останется Блэком, даже попав на Гриффиндор. Просто этот в качестве своей семьи почему-то выбрал Джеймса Поттера. Ему-то он и будет верен. И это тоже неплохо — заполучи одного, и получишь двоих. А вот с мистером Снейпом все было не так однозначно. Тот вроде и слушал его предельно внимательно и серьезно, но вот ощущение что, тот не верит директору ни на грамм, не покидало. Дамблдор попытался снова заглянуть мальчику в глаза: вдруг тот не держит блок постоянно, и он несколько ослаб, но нет — стенка никуда не исчезла. Ладно, попробуем по-другому. Директор закончил очередной пассаж и сказал:

— Надеюсь, мои дорогие, вы все поняли, и мы можем считать этот инцидент исчерпанным. Можете идти по своим делам, ведь сегодня последний день перед каникулами. Только с вами, мистер Снейп, я бы хотел поговорить наедине.

Все вежливо попрощались и покинули кабинет, оставив их вдвоем. Блэк про себя позлорадствовал, что Нюниуса директор сейчас тоже пропесочит.

— Садитесь, мистер Снейп. Может быть, чаю?

— Спасибо, директор. Я только что позавтракал, — вежливо отказался Снейп, присаживаясь в кресло напротив директорского стола. По тому, как человек сидит, можно тоже сделать немало выводов. Снейп сел не на самый край, но и не очень глубоко — значит, он не боится, но все же ему недостаточно комфортно и хочется поскорее уйти. Спина прямая, ноги сомкнуты, руки на коленях сцеплены в замок — он настороже, не доверяет собеседнику и в целом закрыт. Директор вздохнул, и еще раз попытался заглянуть в него — все так же глухо.

— Мистер Снейп, жаль, что мы не смогли побеседовать с вами сразу, но, может, вы все же изложите свою версию событий.

— Конечно, директор.

И Снейп пересказал то, что директор уже и так знал, стараясь максимально сдерживаться. Но, кажется при упоминании Лили, голос у него дрогнул.

— Мой мальчик, я надеюсь, вы попросили прощения у мисс Эванс. Вы были грубы с ней и могли ее обидеть.

— Я попросил, сэр.

Это правда. Только она не простила. Даже слушать не стала.

— Отлично. Я надеюсь, вы действительно простили мистера Блэка и мистера Поттера, а не только на словах. Мне не хотелось бы напоминать вам, но мы вошли в ваше положение, и я уговорил комиссию поставить вам оценку только по письменной работе. К тому же профессор Флитвик подтвердил ваши практические успехи по этой дисциплине. Надеюсь, вы не забудете этого.

— Конечно, директор. Я ценю то, что вы, профессор Флитвик и профессор Слагхорн сделали для меня.

— Тогда надеюсь, вы не держите зла на своих однокурсников. К тому же вы и себя выставили в не лучшем свете. И я думаю, найдется масса свидетелей, которые подтвердят, что вы оскорбляли их обоих, а мистеру Поттеру нанесли ранение. Что было бы, попади вы чуть выше? Боюсь, мистер Поттер, остался бы без глаза, его семья была бы очень расстроена, а нам бы пришлось вас исключить, — и директор сокрушенно покивал головой.

— Конечно, сэр, я понимаю. Я удовлетворюсь извинениями от них. И надеюсь, им моих извинений тоже хватит, и они не станут подавать на компенсацию.

— Что вы, мой мальчик! У них и в мыслях не было привлекать вас к какой-либо ответственности!

«Еще бы! — зло подумал Снейп. — У меня сотрясение мозга и позор на всю школу, не считая того, что Лили теперь даже не смотрит в мою сторону, а у них на двоих одна царапина, и даже несмотря на то, что извилина у них походу тоже одна на двоих, им, пожалуй, хватит мозгов не подавать на меня в суд!»

Директор еще раз взглянул на Снейпа. Северус поспешно отвел взгляд — вот же настырный старик, все пытается залезть в голову. Снейп не тешил себя надеждой, что его защита достаточно хороша, но, видимо, директору не настолько надо узнать, что творится у него в душе, чтобы ломать его блок. А тонко вскрыть он, видимо, не успевает, действуя невербально, да и Снейп старательно отводит глаза и рассматривает узор на ковре. Главное — не подавать виду, что понял намерения директора. И тут ему пришла в голову отличная мысль — как поскорее закончить этот муторный разговор, тем более что голова действительно гудела.

— Простите, директор, но мне, кажется, надо в больничное крыло — у меня снова разболелась голова.

— Конечно, мой мальчик. Вы дойдете сами или, может, вызывать кого-нибудь проводить вас?

— Спасибо, сэр. Я думаю, что справлюсь сам.

Снейп поднялся с кресла:

— До свидания, директор. Спасибо за все, что вы делаете для меня.

— До свидания. И помните, вы всегда можете обращаться ко мне, мистер Снейп.

«Вот же слизеринец! Неужели почувствовал ментальное вмешательство? Впрочем, я, наверное, переусердствовал, от такого действительно могла и голова заболеть, особенно с учетом сотрясения. Пусть идет, все равно никуда он не денется и в сентябре вернется в школу», — думал директор, глядя как за студентом закрывается дверь.

А Снейп отправился к мадам Помфри. Мало ли, с директора станется проверить.

Мадам Помфри оказалась недовольна Снейпом, вернее, его состоянием. Она тихонько ворчала под нос, что директор со своими разговорами и здорового доведет до больничной койки, а парень только от сотрясения оправился. Медиковедьма после диагностики напоила его зельем и оставила в больничном крыле до ужина. Вечером она разбудила его.

— Добрый вечер, Северус.

— Добрый. Уже вечер?

— Да. Ты проспал несколько часов. По-хорошему надо было тебя продержать здесь до утра. Но сегодня последний ужин, и, кажется, у вашего факультета есть все шансы на кубок, — медиковедьма ласково улыбнулась. Сама она в свое время училась на Хаффлпаффе и к борьбе за школьный кубок относилась равнодушно — есть вещи и поважнее. — Судя по диагностике, ты почти в порядке, поэтому я могу тебя отпустить, если ты пообещаешь мне, что перед сном выпьешь зелье сна без сновидений. Крепкий сон и режим тебе необходимы, а без зелья ты сегодня не заснешь.

— Конечно, мадам Помфри, спасибо.

— Ах, кстати. К тебе заходила подружка.

Снейп оживился.

— Такая лохматенькая с Рейвенкло. Кажется, Фрост. Хорошая девушка, присмотрись к ней, парень.

— О, — Снейп несколько смутился. — Боюсь, не стоит, мы с ней хоть и дальняя, но родня.

— Ах, ну прости старую сводницу, — рассмеялась Поппи. — Просто она действительно за тебя переживает. По крайней мере в этом году именно она тягает тебя ко мне, а потом не забывает навещать.

Снейп кивнул головой. А ведь действительно, в этом году он оказывался на попечении мадам Помфри гораздо меньше, чем в прошлом, но все же именно Фрост приволокла его сюда и после купания в озере осенью, и после стычки с Мародерами в марте, и в этот раз тоже. А он ее не видел со вчерашнего дня, если не считать пары взглядов за завтраком. Надо попытаться поговорить с Лили и обязательно найти сестру. Попрощавшись с мадам Помфри, Снейп отправился для начала в подземелья, а затем вместе с однокурсниками в большой зал на последний ужин.

Весь Хогвартс был в возбужденном состоянии — сегодня сменятся флаги. Последние два года они были ало-золотыми — все же за победу в квиддиче начислялось как-то подозрительно много баллов. В зале царило радостное оживление — экзамены так или иначе остались позади, впереди было два месяца свободы, и школьники уже жили каникулами. Снейп взглянул на песочные часы: рубинов точно было меньше всего, но количество изумрудов и сапфиров на глаз казалось равным. В любом случае, грифам утрут нос. Он нашел глазами Фрост. Та улыбнулась ему, и Снейп послал ей мысленное сообщение: «Через полчаса после ужина в нашей нише». Берри кивнула, мол, согласна. И тут на столе появились блюда, а Снейп ощутил, что последний раз ел нормально, кажется, позавчера, и потому сосредоточился на поглощении пищи. И вот наконец директор взял слово. Он долго говорил, что настают непростые времена, что сегодня как никогда важно быть сплочёнными, не поддаваться на провокации и выбирать правильные идеалы. За слизеринским столом кто-то шепнул, что речь директора тоже можно считать провокацией. Наконец дело дошло до баллов и был объявлен победитель. Тут младшие все же не удержались и подскочили с мест. Старшие сдержанно улыбались и хлопали в ладоши, но в душе были также рады — шутка ли, в этом году они заполучили кубок после долгого перерыва. Даже Снейп поддался общей эйфории и на время забыл, что жизнь его без Лили кончена и не имеет смысла.

* * *

После ужина Снейп и Фрост встретились в нише недалеко от башни Рейвенкло.

— Северус, привет, — сказала Фрост и обняла его. — Я так за тебя переживала.

Снейп приобнял кузину в ответ, ее макушка как раз доставала до подбородка, а непослушные волосы лезли в лицо, но это было самое лучшее ощущение за последнее время. Он все же разомкнул объятия и заглянул в ее серые глаза:

— Берри, спасибо тебе. Я не знаю, что бы без тебя делал.

Фрост улыбнулась и покачала головой. Да, выглядел Северус паршиво.

— Постарайся все же не попадать в неприятности.

Снейп развел руками:

— Если бы это было в моей власти.

Фрост вздохнула, ей не хотелось начинать, но поговорить было надо. Девушка решила начать с более безопасной темы:

— Ну, как прошел разговор у директора?

— Как видишь, настолько хорошо, что пришлось возвращаться к мадам Помфри. Прости, не хотел пугать — просто голова разболелась ужасно. Еще бы, ты знала, что директор — легилимент?

Берри покачала головой:

— Нет, но догадывалась.

Снейп пересказал и встречу с Мародерами, и последующую беседу с директором.

— Как-то все сложно с Дамблдором. Я даже не буду пытаться понять, что на самом деле он хотел от тебя. Я бы на твоем месте посоветовалась с кем-то из старших — по-видимому, теперь ты будешь у него на учете. Хорошо, что ты решил встретиться с дедом.

Снейп кивнул.

Конечно, Фрост еще хотелось отговорить Снейпа знакомиться с Темным лордом, но она знала, что Северус уже принял решение. Она понимала, что, если бы на ком-то из ее семьи лежало проклятие, она бы тоже искала все доступные способы, чтобы его снять. К тому же не пойти на помолвку Малфоя и Блэк равносильно оскорблению. Так что по сути выбора у Снейпа не было. Поэтому Фрост решила не поднимать эту тему сегодня, а вместо этого спросила:

— Северус, это, конечно, не мое дело, но, я так понимаю, Эванс тебя не простила?

Снейп ничего не ответил, но по нему и так было все понятно.

— Хочешь, я поговорю с ней? Думаю, мне удастся убедить ее выслушать тебя.

Снейп взглянул на сестру с надеждой:

— Ты правда это сделаешь? Ты же ее не любишь.

— Не люблю, но это не важно. Главное, что она дорога тебе. И ты без нее будешь несчастен. А меня это совершенно не устраивает. Считай это проявлением эгоизма.

— Ох, Берри, ты опять меня спасаешь.

— Да ладно тебе, вот помиришься со своей рыжей, тогда и будешь меня благодарить. А пока я не сделала ничего. Впрочем, если я хочу успеть сделать все до отбоя, мне пора — пойду искать твою подружку. А ты хорошенько подумай, что ей скажешь.

— Я пока в лабораторию, надо кое-что прибрать. Зайдешь потом?

— Хорошо, доложу результаты.

И они разошлись — Снейп отправился в подземелья, а Фрост пошла к гриффиндорской башне.

* * *

Опять возле входа в гостиную Гриффиндора стояла сердитая староста. «Почему бы ему не оставить меня в покое? Вот уже подружку свою прислал, трус несчастный!» — думала Эванс. Но, когда Мэри сказала, что ее ищет какая-то девочка с Рейвенкло, она не сообразила, что это может быть Фрост. А сейчас деваться некуда.

— Если тебя подослал Снейп, то я не желаю ничего слушать!

— Погоди, Эванс, я понимаю, ты злишься на него, но ведь лично я не сделала тебе ничего плохого?

Лили кивнула головой. Это так, они почти не пересекались.

— Я думаю, ты могла бы выслушать меня. В конце концов, я не могу тебя заставить сделать что-либо против воли.

— Ладно, давай только быстро. Мне еще надо собраться.

Девушки отошли от портрета подальше и свернули в коридор, которым мало пользовались. Лили скрестила руки:

— Ну, говори.

— Я прошу тебя, дай Северусу шанс все объяснить, просто выслушай его.

— Нет, я не желаю слушать того, кто думает обо мне подобное! И я ему уже об этом сказала. К тому же он нашел в себе силы прийти только на следующий вечер!

Фрост почувствовала, что она закипает. Надо срочно успокоиться, а то сейчас Снейпу не с кем будет мириться.

— Если бы ты тогда гордо не удалилась с места происшествия, то увидела бы, что Северус потерял сознание. Поттер и Блэк так его приложили, что у него было сотрясение мозга. Он весь день был в больничном крыле и спал. И сегодня в обед тоже. Ты хоть знаешь, что он ради тебя удрал от мадам Помфри, несмотря на то, что должен был быть в постели?

— Я не знала про сотрясение… — растерянно проговорила Лили.

— О, так ты еще много чего не знаешь. После разговора с тобой, в котором ты не дала ему оправдаться, он пошел не в палату, а в лабораторию. Знаешь зачем?

— Зачем? — выдавила из себя Лили, кажется, ее уверенность в правильности своих поступков начала таять.

— Это очень просто — он хотел сварить себе яд, чтобы не мучиться. Его опозорили на весь Хогвартс, унизили, а самая близкая подруга вместо того, чтобы помочь, обиделась на несказанное слово!

— Что на языке — то и на уме!

— Ты думаешь, он меня матом не посылал? Неужели ты его так плохо знаешь? Да его язык бежит впереди мозгов, особенно когда он зол!

— Но тебя-то он грязнокровкой не называл! Да ты, наверное, и сама так считаешь, что лучше тех, кто из обычных семей!

— Молчала бы ты лучше, если не знаешь: я — полукровка, у меня мама маглорожденная. И она самая лучшая на свете!

Кажется, Лили не ожидала такого поворота. Фрост решила закрепить успех, но немного промахнулась:

— Если бы его друзья не дожидались его и Мальсибер не сумел отговорить, то прощать тебе было бы некого.

— Может, и так. Но эти дружки и привели его к этим фашистским идеям о чистоте крови! Значит, наша дружба не была для него важнее, чем они! Я давала ему столько шансов! Он выбрал свое, я тоже выбрала свое! И вообще, что это ты так печешься, чтобы мы с ним помирились? Хочешь бросить его, но раз он остался без жилетки, то надо сначала нас помирить?

Фрост посмотрела на Эванс. Вслух она не сказала, но в глазах без всякой легилименции читалось: «Вот дура!»

— Эванс, он — мой кузен, наши бабушки — родные сестры. Я не могу его бросить, потому что, во-первых, не могу быть его девушкой, а во-вторых, даже если я перестану быть его другом, то сестрой останусь навсегда.

— Это правда? А почему он мне не говорил?

— А ты спрашивала? Он же тебе рассказывал про бабушку. Могла бы поинтересоваться, откуда он про нее узнал.

Лили стояла озадаченная, и Фрост, видя ее сомнения, произнесла:

— Разве ваша многолетняя дружба не стоит того, чтобы ты дала ему шанс оправдаться? Тем более, у озера, когда вы еще дружили, а ты никак не помогла ему.

— Я пыталась!

— Серьезно? Ты пыталась воззвать к совести Блэка и Поттера? Допустим, ты по каким-то причинам не могла начаровать «Фините». Но снять с них баллы как староста ты могла! Или хотя бы заставить Люпина приструнить их! И ты считаешь, что только Северус виноват перед тобой? А откуда Блэк и Поттер узнали заклинание, которым подвесили Северуса? Ведь оно было его собственное да еще и невербальное, его нельзя подслушать, и записано оно только в учебнике по зельеварению, который он дал тебе, ведь так?

— Я… я… я тогда случайно оставила его в гостиной, наверное, кто-то из ребят мог прочитать, — начала оправдываться Лили, сама понимая, что это выглядит жалко. До нее начало медленно доходить, что она действительно ничего не сделала для друга.

— Видишь, Эванс, вам есть что сказать друг другу. Пожалуйста, поговори с ним.

Лили задумалась. Если посмотреть так, то она действительно была немного виновата. Но ведь он практически обозвал ее грязнокровкой перед всем Хогвартсом, да еще это его увлечение темной магией. Но в конце концов ей стало совестно, что она так красовалась перед Поттером, когда ее друг нуждался в помощи.

— Ладно, — в конце концов сказала Лили. — Я поговорю с ним в поезде, за час до прибытия. Пусть только не ищет меня, я сама зайду в его купе. Но если там будут его дружки, я не стану с ним разговаривать.

— Хорошо, Эванс. Я передам. И я рада, что ты согласилась.

Лили, не попрощавшись, развернулась и отправилась в свою башню. А Фрост сначала пошла в подземелье — надо было рассказать Снейпу о результатах своей вылазки.

Правда, до подземелий Фрост пришлось добираться с приключениями. Она шла, глубоко задумавшись, и уже достаточно далеко отошла от гриффиндорской башни, когда ее вдруг схватили за руку. Палочка лежала в сумке, но вдруг в голову пришли уроки самообороны, которые ей с кузинами давал мамин маггловский зять. Фрост вонзила ногти свободной руки в руку схватившего, каблуком со всей силы наступила на ногу, развернулась и врезала в пах. Конечно, после такого ее отпустили, и она под дивный аккомпанемент из воплей бросилась бежать. На ходу она выхватила наконец палочку и оглянулась. В коридоре, скрючившись и приседая, вопил Сириус Блэк. Рядом стоял Поттер:

— Эй, ненормальная! — крикнул он ей. — Сначала не слышишь, как зовут, а потом на людей кидаешься!

— Сами придурки! Что вам от меня надо?

— Чего ты шляешься у нашей башни? Что ты такое сказала Лили, что она сама не своя?

— Вот уж это — не твое дело! Сам у нее спрашивай! — крикнула Фрост и припустила дальше. Ну да, подумаешь, шла задумавшись. Так надо за руки хватать? На адреналине Фрост влетела в лабораторию, где ее по уговору дожидался Северус.

— Берри, что случилось? — спросил он, глядя на запыхавшуюся сестренку.

— Давай сюда скорее какой-нибудь флакон.

Снейп послушно протянул небольшую склянку. Берри торопливо достала что-то из-под ногтей, запечатала флакон, наложила чары стазиса и, довольная, сложила его в сумку.

— И что это было?

— А так, ничего. Встретила по дороге Сириуса Блэка. Он напугал меня, а я его слегка побила. И вот раздобыла трофей — кусочки кожи и даже чуть-чуть крови. Пригодится.

— Ты побила Блэка?

— Ну да, по-магловски. Он меня за руку схватил, ну, а я что-то испугалась, психанула и вот, — она развела руками.

— А что он от тебя хотел?

— А хотел не он, а Поттер — узнать, что с вашей ненаглядной Лили. Я просто с ней малость поговорила, и до нее, видимо, дошло, что она тоже может ошибаться. И не смотри на меня так, я обо всем договорилась. Она зайдет в твое купе за час до прибытия поезда и выслушает тебя. Только Эванс не хочет даже видеть никого из твоих друзей со Слизерина, — выпалила Фрост, пока Снейп пытался переварить информацию о побитом Блэке.

— Берри, спасибо! Я не думал, что у тебя получится.

— Если честно, я чуть не провалила миссию. Похоже, она крепко не любит слизеринцев, как потенциальных Пожирателей Смерти. Хотя вряд ли этого балбеса Мальсибера и скромнягу Эйвери туда возьмут. В общем, лучше будет, если в разговоре ты будешь их поменьше упоминать. Ладно, братец, пора собираться. Завтра домой. Наконец-то каникулы.

— Ты права. Только выпей сначала успокоительное, а то сейчас адреналин схлынет, а стресс останется. А потом я провожу тебя до башни, а то Мародеры как-то подозрительно часто оказываются в нужном месте. Будто следят.

Но на этот раз обошлось без происшествий: Снейп проводил Фрост до ее гостиной и отправился к себе.

Никогда еще поездка на Хогвартс-экспрессе не тянулась так долго. Снейп проверял время чуть ли не каждые пять минут. Мальсибер и Эйвери по его просьбе оставили его одного, а Берри пыталась читать, но в конце концов не выдержала:

— Северус, успокойся. Ну-ка, давай, сделай упражнение четыре-восемь-шесть.

Снейп зыркнул на нее, но совету последовал. Через пять минут дыхательной гимнастики он действительно успокоился.

— Может, порепетируешь со мной?

Фрост направила на себя палочку и перекрасила волосы в рыжий. Учитывая, что лохматость никуда не делась, она стала похожа на клоуна. Тут она пропищала:

— Сееев!

Потом тряхнула головой, возвращаясь к своему цвету, и сказала:

— Нет, это глупо. Я же не смогу реагировать как она. Это только тебя запутает.

— Да, ты права. Но что мне делать, если и этот разговор не поможет?

— Отпусти ты ее. У вас изначально было слишком мало общего — только то, что вы волшебники. А как пошли в школу, так тут кругом одни волшебники, так что твой уникальный статус перестал быть таковым. Вот честно, кабы не твой язык, так это тебе надо на нее обидеться, а ей просить прощения. Учебник твой в гостиной на общее обозрение кинула, в тяжелой ситуации не помогла, а только разговоры разводила, тебя и слушать не хочет. Она ведь и раньше тебя не слушала, верно? И говорили вы о том, что было приятно или интересно ей, так ведь?

Снейп лишь растерянно кивнул.

— Сильно надо помириться, может, ну ее?

— Я не могу без нее…

— Ох, не дай Мерлин мне влюбиться! Похоже, все мозги отшибает, — пробормотала Фрост и добавила громче: — Не знаю, Северус, ты, конечно, влюблен в нее, но сейчас точно ей этого не говори — просто не поймет. Попробуй, что ли, на жалость надавить. Кажется, она жалостливая. Расскажи, что пытаешься найти способ снять проклятие с матери. Может, это ее проймет.

Снейп в задумчивости провел пальцем под нижней губой. После этого разговора он несколько успокоился, сел и оставшееся время провел, глубоко погрузившись в собственные мысли. Часа за полтора Фрост поднялась:

— Ладно, Северус, я пройдусь по поезду, попрощаюсь, что ли, с соседками. Только дождись меня на перроне, тебе ведь все равно на Косую аллею надо, так?

— Надо.

— Ну и нам с папой тоже. Можем туда вместе отправиться. А потом папа тебя аппарирует в твой Коукворт.

— Спасибо, Берри.

И Фрост действительно отправилась искать соседок. Не сказать, чтобы она уж очень с ними дружила, но где-то надо было провести этот последний час дороги. Очень хотелось подслушать разговор Северуса и Лили, но брат сам ей расскажет то, что сочтет нужным.

Время замедлилось и тянулось, как расплавленный сыр, а Снейп все глубже погружался в себя. Эти полчаса были, пожалуй, самыми длинными в его жизни. Но вот наконец дверь купе отъехала в сторону, и вошла она — его личное солнце, которое делало его жизнь яркой, а отвернувшись, забрало все краски. Он вскочил, кровь отхлынула к сердцу, и он стал еще более бледным, чем обычно.

— Лили, ты пришла.

— Да, но не надейся, что я тебя простила. Итак, что ты хотел мне сказать?

Лили уселась и скрестила руки на груди. Снейп хотел было встать перед ней на колени и обхватить ее руки, но подавил в себе это желание, понимая, что так ее только разозлит. Он тоже сел и подался вперед, чтобы легче было смотреть в ее невероятные нефритовые глаза.

— Лили, прости меня, пожалуйста. Я вовсе не хотел говорить то слово. И ты никогда его больше не услышишь от меня. Просто тогда я был не в себе. Все смеялись надо мной. Против меня использовали мое же заклинание. Я был ужасно зол. Ты же знаешь, что даже верный пес может укусить хозяина, если будет в отчаянии, а я был просто в ужасе. Представь, если бы ты оказалась на моем месте.

Снейп с надеждой смотрел на Лили.

— Ну допустим, тогда «маглокровка» вырвалось из тебя случайно. Но ты же понимаешь, что это было просто последней каплей. Сколько раз я просила тебя оставить этих противных слизеринцев! Ты ведь раньше не был таким. Эти чистоплюи считают себя лучше всех прочих и унижают всех, у кого нет за спиной родителей-волшебников. А все эти разговоры про Сам-знаешь-кого? Если он и его Пожиратели смерти победят, то таким, как я, не будет места в этом мире. Ты этого хочешь? Они ведь и тебя считают получеловеком из-за твоего отца!

Снейп тяжело вздохнул. Интересно, как Лили представляет себе, что он не будет общаться со всем своим факультетом? И кто сказал ей, что Темный лорд хочет выгнать всех маглорожденных из волшебного мира? Он просто укрепляет свои политические позиции за счет чистокровных, чтобы добиться власти. К тому же сам он вовсе не собирается лезть в политику. Без поддержки своего факультета его бы заклевал весь Хогвартс. А своего отца он и сам считает животным. Но ничего этого нельзя говорить Лили.

— Лили, я не хотел говорить тебе, потому что тебе все это не нравится. И когда я пытался рассказать тебе чуть больше о темных искусствах, ты всегда злилась. Вот и сейчас ты нахмурилась. Но я просто хочу помочь маме…

«И себе, конечно, тоже. Прелесть семейного проклятия я уже ощутил», — подумал Снейп, но опять не стал произносить вслух.

— А что с твоей мамой?

— На ней лежит проклятие, которое тянет из нее магические силы, если кто-то колдует в ее присутствии. Собственно, поэтому она и ушла из семьи и вообще из магического мира. Представляешь, каждое столкновение с волшебником может сделать ее сквибом или вовсе убить! И я должен узнать, что это за проклятие. И хотя бы попытаться снять его, хотя мама говорит, что снять его может только наложивший его. И как же мне узнать, что я должен делать? Я очень стараюсь. Например, Эйвери дал мне книгу о проклятиях из своей семейной библиотеки, и я смог хотя бы примерно понять, что это. А у Малфоя нашелся рецепт зелья Агриппы, которое я и сварил. Мама начала его пить, и ей сразу стало легче. И скажи мне, если бы твоя мама заболела, не сделала бы ты все возможное?

— А твоя мама не ходила в Мунго?

— Там ей не могут помочь. А ведь есть еще и родовое проклятие, и маму изгнали из семьи, то есть проклятие есть, а поддержки нет.

— Да, ты говорил. Но вроде твоя бабушка нормальная?

— И она уговорила деда. Я на каникулах встречаюсь с ним. Может быть, он вернет маму в род, а меня примет. Это должно помочь маме хоть немного. Я потому и изучаю все это! Ведь если знаешь, с чем борешься, то можешь понять, как это сделать!

Лили задумалась. Выходит, Северус все это время просто пытался помочь своей маме? А она так на него шипела. И тут ей стало по-настоящему стыдно. И все это отразилось на ее хорошеньком раскрасневшемся личике. Снейп, видя все это, решился сказать:

— Лили! Ты мой первый и самый близкий друг! Я понимаю, что не самый лучший друг для тебя, но без тебя мне будет очень тяжело понимать, где свет, а где тьма. Я обидел тебя, но скажи, как я могу вернуть нашу дружбу?

— Ох, Сев! Я же не знала… И я ведь тоже виновата. Я оставила твой учебник в гостиной, и, наверное, Блэк или Поттер смогли его прочитать, ведь ты снял защиту для меня.

— Лили, ты не виновата, что у кого-то хватает совести брать чужие вещи. Ты просто слишком хорошая и ждешь того же от других. Ну что, мир?

— Мир!

Снейп был абсолютно счастлив! Лили простила его! Сердце, казалось, вырвется из грудной клетки. Он улыбнулся и сжал руку Лили, а та в ответ пожала его руку.

— Только, Северус, пообещай мне, что ты не будешь связываться с этими Пожирателями смерти. Что бы ты ни думал про них — они не остановятся не перед чем. И если ты станешь одним из них, нашей дружбе точно придет конец. И даже если тебе придется делать это ради мамы, я думаю, она не захочет, чтобы ее сын становился террористом и порабощал обычных людей ради нее. Ведь она же полюбила и вышла замуж за твоего отца. Я знаю, что сейчас его нельзя назвать хорошим человеком, но ведь не все магглы такие!

— Я знаю, Лили, я знаю. И я обещаю, что не подведу тебя.

— Знаешь, Сев, я рада, что мы помирились. Я хоть и была зла, но на самом деле я скучала. Что ты будешь делать летом?

— Ну, мне надо разобраться с дедом. А потом Фросты звали меня в гости. Но конец июля и весь август я буду дома. А ты?

— О, отлично получается. Я тоже весь июль буду в отъезде, но в августе вернусь. Но ты все равно должен прислать мне письмо, когда получишь результаты СОВ! Спорим, у меня будет больше? — и Лили счастливо засмеялась. Она сама и не думала, что ей так не хватало ее Сева.

Они еще поболтали, но потом Лили спохватилась, что они почти приехали, и она как староста должна была помочь младшим. Снейп сказал, что будет добираться до Коукворта сам — мама прислала билет (что было совершенной правдой, только поезд был ночной). Они попрощались, обещая писать друг другу. Лили наскоро обняла Снейпа (второй раз в жизни!) и убежала. Но Северус был так счастлив, что продолжал улыбаться, даже когда подруга ушла.

* * *

Фрост заглянула в купе, когда поезд уже останавливался:

— Судя по твоей блаженной роже — вы помирились.

— Да! Но без тебя ничего бы не получилось.

— Ну и славно, ты хоть на человека стал похож. Попрощался со своей Лили?

— Да, пошли вместе.

Они наложили облегчающие чары на свои чемоданы и потянулись к выходу. На перроне была толпа, но мистер Фрост нашелся удивительно быстро. Он обнял дочь и пожал руку Северусу.

— Ну как добрались?

— Да как обычно, пап. Я скучала.

— Я тоже, Фрагария.

— Пап, ну мне не нравится, когда ты меня так зовешь!

— Хорошо, не сердись. Хотя, по-моему, я выбрал тебе прекрасное имя, Берри…

— Папа! И так меня не зови, вдруг кто услышит! Меня засмеют!

— Как же мне тебя звать, милая?

Кажется, мистер Фрост откровенно потешался над дочкой. Он улыбался в свои рыжие усы, а Берри мотала головой, пытаясь вычислить, не засек ли кто из ее знакомых домашнее прозвище.

— Уж лучше Фрагария! А вообще, «милая» — отличный вариант.

Пока они переругивались, Снейп взглядом отследил рыжую макушку Лили. Она уверенно двигалась к выходу с платформы девять и три четверти, но, к своему удивлению, Снейп заметил рядом с ней вихрастую башку Поттера. Он сжал челюсти и кулаки и хотел было рвануть за ними, ну тут Фрост отвлекла его:

— Ну, что пошли?

— Ага, — кивнул Снейп, и когда он оглянулся, Лили уже пропала из вида. Пришлось ему с Фростами отправиться на Косую аллею, ведь у него там были дела. Они оставили свои чемоданы в «Дырявом котле» за умеренную плату. Мистер Фрост отправился по каким-то своим делам в Гринготтс, а кузина увязалась за Снейпом. А у того действительно было важное дело. Не далее как послезавтра ему предстояло влиться в высшее общество магической Британии. В его чемодане лежали приглашение и портал на праздник, посвященный помолвке мисс Нарциссы Блэк и Люциуса Малфоя. Разумеется, появиться там в своей обычной одежде он не мог. Поэтому сейчас он в компании кузины отправлялся купить себе достойный наряд. По крайней мере на те деньги, которыми он располагал. А в этом семестре накопить удалось немало. Он еще трижды варил зелья по поручению Малфоя, а также для однокурсников, так что мог себе позволить. Внутренний голос, правда, твердил, что лучше бы эти деньги потратить на книги. Но Снейп смог его заткнуть, не без помощи Берри, конечно. Обычно Снейп покупал свои мантии в секонд-хэндах, но в этот раз, безусловно, нужна была новая. Он было направился в недавно открывшийся магазин мадам Малкин, который между тем пользовался популярностью среди студентов, но Фрост остановила его:

— Пошли лучше к Твилфитту и Таттингу. У них, конечно, дороже, но мы будем заказывать мантии на свадьбу Фредерики у них. Внешний вид — это статус, а тебе нужно произвести первое впечатление.

Снейп вздохнул — сэкономить не удастся, хотя после его позора у озера он и сам понимал, что должен выглядеть безупречно. Тем более наверняка там будет дракклов Сириус Блэк, который приходится Нарциссе кузеном, а значит — приглашен. А может, еще и в компании Поттера — тот ей не то двоюродный, не то троюродный дядя. И Снейп послушно побрел за Фрост. Они вошли в бутик, и перед ними сразу появился статный волшебник в прекрасно подогнанном по фигуре сюртуке.

— Рад приветствовать вас в нашем магазине. Меня зовут мистер Твилфитт. Чем я могу помочь?

Перед мысленным взором Северуса галеоны, заработанные упорным трудом, начали таять с катастрофической скоростью. Но Фрост взяла быка за рога:

— Добрый день, мистер Твилфитт. Меня зовут мисс Фрост. Мы, конечно, воспользуемся вашей помощью. Дело в том, что мистер Снейп, — и тут она доверительно придвинулась к мистеру Твилфитту и торжественно прошептала: — приглашен на помолвку мисс Блэк и мистера Малфоя. Ему нужно соответствующее платье.

При этих словах глаза волшебника расширились. Он-то думал, что эта парочка забрела сюда от скуки, но, кажется, клиент оказался серьезным.

— Прошу, для меня честью будет вам помочь.

Как прошли следующие несколько часов, Северус предпочитал не вспоминать — Фрост на пару с мистером Твилфиттом совсем загоняли его. Сначала они долго спорили, уместен ли будет черный цвет на помолвке, потом какой именно его оттенок подойдет Снейпу — антрацитовый, графитовый, эбеновый или, может, воронова крыла. Потом спорили о дополнительном цвете и в итоге сошлись на изумрудно-зеленом в самой темной его градации. Все бы это, конечно, ничего, но куски соответствующих тканей прикладывались к лицу и волосам Снейпа, его заставляли смотреть в зеркало и говорить, нравится ему или нет. На пятом отрезе он взвыл и сказал, что полностью доверяет их вкусу. Фрост и Твилфитт переглянулись и в итоге избавили его от необходимости смотреть в зеркало и выражать мнение, но не перестали прикладывать к нему разные ткани. Все же эти двое выбрали действительно красивый материал, который удачно оттенял лицо Снейпа и придавал ему аристократическую бледность, а не «трупное сияние». По крайней мере так сказала Фрост. Но на этом его мучения не закончились. Мистер Твилфитт вооружился палочкой, пробормотал какое-то странное заклинание, и перед ним появилась трехмерная модель Снейпа. Рядом засветились какие-то цифры, которые тут же были записаны. А мистер Твилфитт провел их в следующий зал. Там висело по меньшей мере несколько десятков различных мужских костюмов и столько же мантий. Портной ловко отобрал около десяти и тех, и других, и трансфигурировал исходные ткани в выбранные. А потом подогнал по размеру с учетом трехмерной модели. У Снейпа отвисла челюсть — вот это практическая трансфигурация. Ему никогда в жизни не добиться такой точности воспроизведения цвета, фактуры и размера. Мистер Твилфитт явно был польщен его говорящим взглядом:

— Это только для примерки. Разумеется, ваши костюм и мантия, после того как мы определимся с фасоном, будут сшиты из выбранной ткани и доставлены по указанному адресу. Или вы сможете их забрать сами. Прошу в примерочную.

И тут Снейпу пришлось продемонстрировать на себе массу одежды. На седьмом костюме Фрост воскликнула:

— Это то, что надо!

— Пожалуй, соглашусь с вами, мисс. Действительно, костюм отлично сидит. Теперь подберем мантию.

Это тоже заняло некоторое время, но результат того стоил. Узкие брюки, удлиненный сюртук, который застегивался под самое горло на множество пуговиц, и парадная мантия с изумрудной оторочкой сделали из невзрачного подростка юного аристократа. Снейп крутанулся на месте. Пожалуй, он еще наложит кое-какие чары, чтобы мантия красиво развевалась на ходу.

Потом его ждал выбор туфель, подходящей рубашки, ремня и шейного платка, но это уже прошло как-то мимо него.

Но по-настоящему плохо Снейпу стало тогда, когда мистер Твилфитт озвучил сумму. Вот как этот п… п… портной понял, сколько у него с собой денег? Может, у него, как у Флитвика, гоблины в роду? Наряд обошелся ему во все его сбережения, плюс десяток галеонов он остался должен Фрост. Просто чудо, что у нее были такие деньги с собой. И это с учетом скидки, которую мистер Твилфитт предоставил из личного уважения к дому Малфоев. Но Снейп не мог ударить в грязь лицом ни перед своими друзьями, ни перед врагами, ни перед Темным лордом. Сделав вид, что это совершенно привычные для него траты, Снейп расплатился, назвал адрес доставки и наконец покинул гостеприимное заведение Твилфитта и Таттинга. Хорошо, что подарки для жениха и невесты были подготовлены уже давно и не требовали дополнительных расходов.

Тут Фрост потащила его в «Дырявый котел», где их дожидался ее отец. Они поели просто, но сытно. Снейп было попытался высказать мысль, что он как раз успевает на поезд до Коукворта, но мистер Фрост, отклонив его возражения, заверил, что ему ничего не стоит аппарировать Снейпа на тот же пустырь. Снейп и Берри попрощались, но ненадолго. Ему вручили портал, который через неделю перенесет его к Фростам. Потом дядя Фред забросил дочку домой, а самого Снейпа в Коукворт. Впереди было десять недель каникул.

Снейп, опустив голову, вышел в маленькую гостиную родительского дома. Ему казалось, он еще никогда не выглядел так чужеродно в этой скудной обстановке. Но мама лишь всплеснула руками:

— Как ты хорош! Сейчас ты просто вылитый дядя Октавиус! Ну-ка, повернись!

Северус послушно выполнил просьбу матери, и зачарованные полы мантии взметнулись, плавно развеваясь над полом.

— Отлично, Северус, просто отлично! Я так рада за тебя, мой милый!

Эйлин подошла поближе к сыну и ласково провела ладонью по щеке, как делала всегда, копируя жест своей матери.

— Ты ничего не забыл?

Снейп проверил: палочка и подарки для Нарциссы и Люциуса уместились в карманах мантии, все же Твилфитт и Таттинг не зря брали свои деньги — все было продумано до мелочей. Оставалось только взять букет для невесты.

— Портал должен сработать через 10 минут. Спасибо, что помогла с букетом для Нарциссы.

— О, мне было приятно вспомнить, когда-то я сделала не один такой букет для подруг. Думаю, мисс Блэк должна оценить. Наверняка она знает язык цветов.

Вдруг Северус вспомнил про золотую лилию в елочном шаре, которую подарил Лили на Рождество.

— Мам, а что значит лилия?

— Тут много зависит от цвета: белая — чистота и непорочность, алая или розовая — возвышенные намерения, желтая — веселье, но и легкомыслие или даже ложь, оранжевая — отвращение, а тигровая — гордость, самонадеянность и процветание. Впрочем, лилия еще и королевский цветок, символизирующий власть.

Северус слегка завис: «А золотая — это желтая или оранжевая? Хорошо, что Лили не знает эту символику, а я ее точно просвещать не буду». Он обнял маму и взял букет для Нарциссы: ее бледно-желтые тезки символизировали благородство и уважение, нежные голубые ирисы свидетельствовали об искренности, несколько веточек туи говорили о дружбе, а вьющиеся стебли эпигеи передавали наилучшие пожелания. Миссис Снейп постаралась, объясняя нарциссам, что сейчас снова май и им пора просыпаться, да и эпигею пришлось поискать и уговорить снова расцвести. Хорошо, что июнь — пора ирисов, а туя — вечнозеленая. И хоть Эйлин порядком вымоталась из-за этого колдовства, казавшегося раньше таким простым, но она чувствовала душевный подъем и радость.

Снейп поторопился наверх, где на тумбочке его ждало серебряное кольцо-портал. Он взял его в руки, немного подождал и очутился в главном холле Малфой-манора. Северус скорее отошел от места прибытия и правильно сделал, потому что через минуту там уже стоял следующий гость. Но взгляд Снейпа был прикован к виновникам торжества.

У парадной лестницы стояли невероятно прекрасная Нарцисса и великолепный Люциус. Глядя на них, казалось, что вернулись дети богини Дану и сейчас позовут всех за собой в зеленые холмы, где как один день пройдут века праздников и счастья под дивную музыку арф и флейт. Нарцисса в белом платье и полупрозрачной мантии, тонкая и гибкая, как молоденькая вишня в цвету, вся светилась от пронизывающего ее счастья. Волосы были уложены в сложную прическу с вплетенными цветами, и казалось, что ее голову венчает диковинная корона. Она приветливо улыбалась всем, но рука ни на минуту не расставалась с рукой любимого. А Люциус, такой же светловолосый и ясноглазый, как его прекрасная невеста, только облаченный в серебристую тунику и такую же мантию, с гордым взглядом победителя, которому достался главный приз, кивал гостям и с такой нежностью смотрел на свою наречённую, что, казалось, эта нежность сейчас затопит весь холл. Весь вид жениха источал уверенность и надежность.

Сам ритуал помолвки совершался на рассвете и на нем присутствовали только члены семьи, но отголоски светлой магии до сих пор окутывали пару, хотя был уже вечер. В принципе, для закрепления брака достаточно было разделить ложе, но светские обычаи требовали, чтобы сама свадьба проводилась не раньше, чем через месяц после помолвки. Это было время, когда еще можно было выявить несовместимость супругов и разорвать договоренность. Конечно, сейчас новобрачные, как правило, хорошо знали друг друга, но раньше были очень распространены браки по уговору. И жених или невеста могли быть разочарованы, а то и шокированы супругом. На это и давался месяц — узнать друг друга, и если физическая близость состоится, то брак будет считаться свершенным. Но брак Люциуса и Нарциссы был счастливым исключением, так как был одновременно и по любви, и по расчету. Поэтому хоть дата официальной свадьбы и была назначена через месяц, никто не сомневался, глядя на них, что она состоится.

Северус стал в конец очереди за каким-то щеголем в изумрудно-зеленой мантии и ожидал своей очереди поздравить молодых хозяев праздника. Наконец подошел его черед, и он приблизился к своим друзьям. Снейп склонился в изящном поклоне (ох, не зря Люциус и Мальсибер гоняли его по очереди, вдалбливая манеры), поцеловал руку Нарциссе и вручил ей букет. Она взглянула на цветы, и улыбка на ее лице расцвела еще ярче. Северус тем временем произнес:

— Мисс Блэк, мистер Малфой, я рад возможности поздравить вас с помолвкой. Со всей искренностью желаю вам счастья и долгих совместных дней.

— Спасибо, Северус, твой букет тоже красноречив, — нежным колокольчиком прозвенела Нарцисса.

— Спасибо, Северус, — вторил ей Люциус, пожимая руку.

— Позвольте преподнести вам эти скромные подарки в знак уважения и дружбы.

Северус поставил на специально предназначенный столик свои подарки. Он корпел над ними достаточно долго, зелья были дорогими и редкими, не столько из-за составляющих, сколько из-за сложности приготовления. Для Люциуса он сварил антидот к сыворотке правды — Снейп счел это уместным, поскольку Темный Лорд через Люциуса несколько раз заказывал саму сыворотку, а значит, его другу может понадобиться и ее антагонист. И судя по зажегшимся глазам Малфоя, не прогадал. Но, когда Снейп поставил второй флакон с зельем-подарком для Нарциссы, в глазах жениха появились озорные искры:

— Ох, Северус, это действительно «Единение душ»? И кто же поделился с тобой рецептом?

Северус слегка обиделся, что в нем засомневались, но вида не подал:

— Можешь не сомневаться. Рецепт и описание мне дал Мальсибер. В нем говорилось, что это зелье помогает влюбленным лучше почувствовать друг друга. Мальсибер же, кстати, его и опробовал, и сказал, что еще никогда так не понимал ни одну из своих возлюбленных и не чувствовал так глубоко.

Только выдержка, закаленная на многочисленных светских раутах и приемах, позволила Малфою не засмеяться в голос. Но в его серых глазах плясало веселье, а в голубых глазах Нарциссы — шальные блэковские чертики.

— Спасибо, друг. Но думаю, лучше приберечь это зелье до свадебной ночи. Верно, Нарси?

— Конечно, хоть это и чудесный подарок, но не хотелось бы скреплять брак раньше времени.

И тут до Снейпа дошло. Паршивец Мальсибер подсунул ему рецепт какого-то афродизиака. Зелье действительно помогало лучше почувствовать любимого — в постели. Северус покраснел. Это же надо было так подставиться! Но тут Нарцисса обняла его и прошептала на самое ухо:

— Северус, это действительно чудесный подарок. И мне теперь будет совсем не страшно в первый раз. Спасибо.

Снейп покраснел еще сильнее, но обрадовался, поняв, что не оскорбил этим подарком своих друзей. Люциус еще раз пожал ему руку. И Снейп отошел в сторону, размышляя, что, когда найдет Мальсибера, обязательно все ему выскажет. Зато по крайней мере понятно, почему он ничего не нашел про это зелье в Хогвартской библиотеке. Интересно только, с кем же это Мальсибер попробовал зелье? И как он умудрился провернуть это в Хогвартсе? Пожалуй, он не придушит Марка сразу.

* * *

Снейп, ранее никогда не бывавший на подобных приемах, не уставал мысленно благодарить судьбу, что на Слизерине было принято соблюдать этикет за обеденным столом, а также за то, что мама еще в детстве привила ему эти навыки. Поэтому он относительно непринужденно держался за столом, тем более рассадкой гостей занимались явно со знанием дела, и вокруг были только свои. Более того, среди гостей практически не было старшего поколения. Родственники присутствовали на самой церемонии помолвки и на обеде, а молодежь пригласили на вечер. Это было достаточно традиционным подходом. Так показывалось, что жених и невеста, готовясь к браку, уже достаточно взрослые и должны сменить круг общения. По сути это в определенном смысле был и прощальный вечер — нечто вроде объединенного девичника и мальчишника. За центральным столом сидели Нарцисса и Люциус, а также их ближайшие родственники. Рядом с невестой сидела ее старшая сестра Беллатрикс со своим мужем Рудольфусом Лестрейнжем. Она снисходительно улыбалась младшей сестре, презрительно смотрела на будущего зятя, ведь когда родители договаривались о браке лет десять назад, сначала речь шла о ней, но этот напыщенный павлин выбрал пустышку Нарси. Не то чтобы она завидовала сестре, но втайне считала себя оскорбленной. Тем не менее в основном Беллатрикс задумчиво смотрела по сторонам. Она явно ждала чьего-то прихода. Впрочем, ЕГО прихода ждали здесь почти все. Шутка ли, сам Темный лорд снизойдет до них. Рудольфус пытался развлекать дам, но получалось у него плохо. Рядом сидел Регулус Блэк, который тоже чувствовал себя не в своей тарелке, и только когда Нарцисса обращалась к нему, радостно улыбался кузине и оживленно отвечал. Снейп отметил про себя, что Сириуса и Андромеды почему-то не было. И если отсутствие старшего Блэка (да и Поттера, кстати, тоже) только радовало, то отсутствие Андромеды Блэк было странным. Насколько Снейпу было известно, сестры неплохо ладили. Однако к концу вечера, наслушавшись разговоров, Снейп понял, что дело в неудачном замужестве — Андромеда теперь носила маггловскую фамилию Тонкс, и ее маглорожденного супруга явно не желали видеть за столом. Что же случилось с Сириусом Блэком — ясности не было. Хотя его могли и не позвать, слишком пренебрежительно тот относился к членам своей семьи, и это было известно всем. Со стороны Люциуса тоже было негусто. Он был единственным сыном Абракаса Малфоя и Элен Малфой, в девичестве Селвин. Однако за столом сидела невыразительная девушка, двоюродная сестра по материнской линии. Северус напрягся, но не смог вспомнить ее имя. Видимо, она была на домашнем обучении либо училась во Франции, так как была ненамного старше Снейпа, но в Хогвартсе он ее точно не видел. Девушка не смела поднять глаз от тарелки, вздрагивала, когда к ней обращался кто-либо, кроме самого Люциуса, и с явным опасением поглядывала на Беллатрикс. В общем, за главным столом было не очень весело. И только приподнятый настрой жениха и невесты не давали омрачать праздник.

Остальных гостей тоже рассадили группами, но тут уже учитывался возраст и интересы. Например, за столом, куда определили Снейпа, не подавали напитков крепче легкого белого вина, поскольку за ним оказались несовершеннолетние. Большинство, конечно, были знакомы друг с другом, и даже учились на одном факультете. Но было и несколько юных француженок, дальних родственниц Малфоя, которых, впрочем, британские юноши окружили галантным вниманием. Сам Снейп очутился между Мальсибером и Эйвери. Северус было попытался призвать Марка к ответу, но тот махнул рукой, мол не при всех, потом поговорим. Поэтому пришлось Снейпу сосредоточиться на светской беседе и закусках.

После восхитительного ужина начались танцы. Открыл бальный вечер вальс Люциуса и Нарциссы. Они легко скользили по паркету и двигались так, как будто были одним целым. Затем к ним присоединились и другие пары. Но Снейп так и не вышел, благо кавалеров было больше, чем девушек. И вдруг он словил себя на мысли, что гораздо больше ему нравилась музыка на новогодней вечеринке у маггловских кузин Фрост. Разумеется, делиться этим он с окружающим не стал.

Танцы были в самом разгаре, когда вдруг по залу прошел шепот, а потом музыка стихла и все взгляды сосредоточились на высокой фигуре вошедшего в залу волшебника. Статный красивый мужчина подошел к жениху и невесте, взял в руки бокал и начал свою речь:

— Мои друзья! Я поднимаю этот бокал за счастье этих молодых людей, которые прекрасны, достойны и равны друг другу! Этот союз — воплощение идеального магического брака. Отпрыски благородных родов, соединившие свои судьбы во имя интересов своих семей, — надежда и опора магической Британии! Отрадно видеть, сколько чудесных молодых людей собралось здесь! Цвет нации, ее будущее! Таким представляется мне наше общество через двадцать или, может быть, уже через десять лет. Благородные и сильные волшебники вершат правосудие, охраняют покой и ведут государство вперед к процветанию, — кивок в сторону Люциуса, — а их прекрасные и верные спутницы, — а сейчас полупоклон в сторону Нарциссы, — служат им надежным тылом и поддержкой. Какое прекрасное будущее ждет эту семью! Какое прекрасное будущее будет ждать нас, если все волшебники Британии, или по крайней мере те, кто имеет доступ к власти, будут подобны нам с вами!

Мягкий голос Темного лорда обволакивал сознание присутствующих, завораживал и звал за собой. Стихли разговоры, и все глаза были устремлены только на него. Верилось каждому слову, в голове рисовались картины прекрасного будущего. Оратор между тем продолжил:

— Но ни одни мечты не могут осуществиться, если к ним не приложить усилий. Нам надо скинуть те цепи, которые стремятся навесить на нас сейчас то ли по глупости и скудоумию, то ли из страха. Но разве есть сомнения в превосходстве чистокровных волшебников, в их силе и уме, и в могуществе доступных им тайн волшебства, что благородные семейства накапливали веками и передавали своим потомкам? Да, мы в щедрости своей позволяем войти в наш волшебный и прекрасный мир магглорожденным, не глядя на то, как это усложняет сохранение Статута секретности, но что мы видим в ответ вместо благодарности? Они требуют от нас равенства, они претендуют на лучшие места, они хотят творить законы и приносят мерзость и грязь маггловского мира в наш. Но если хозяин разрешает псу сидеть под столом и кидает ему кости, разве это означает, что собака равна человеку? И глуп тот человек, который позволяет собаке есть из своей тарелки, и трижды глуп и отвратителен нам тот, кто пускает ее в постель. И я скажу вам, сейчас мало блюсти чистоту в своем доме. Настало время взять в руки палочки и сделать этот мир снова чистым! Убрать скверну и грязь! И я поднимаю этот бокал за чистоту этого брака! За чистоту волшебного мира! За чистоту мыслей! За чистоту крови!

И тут взгляд Снейпа упал на Беллатрикс Лестрейнж — она вся вытянулась в струну, взгляд не отрывался от Темного лорда, а губы в безмолвном шепоте повторяли: «За чистоту крови!». Снейп встряхнулся и мысленно проверил свой щит. Вот как! Он пропал, а хозяин даже не заметил. Лишь восторженный вид Беллатрикс почему-то отрезвил его. Снова возведя свой окклюментный барьер, Снейп попытался осмыслить, то что здесь произошло. Он, как и все, поднял свой бокал, но внимательно поглядывал по сторонам. Кажется, в восторге были все. Даже Люциус и Нарцисса оторвались друг от друга и завороженно смотрели на Лорда. Это было похоже… на массовый гипноз. Снейп удивился, какой все же силищей обладал Лорд. Подчинить себе сознание стольких людей сразу, не используя зелья, или чары, по крайней мере палочки видно не было! Но если хорошенько задуматься о том, что говорил Лорд, то получалось, что магглорожденные годятся лишь на роль прислуги, что они априори хуже чистокровных. Но его опыт говорил об обратном. Большинство магглорожденных училось хорошо и по магическим способностям часто превосходили отпрысков благородных семейств. А маггловский мир вообще приравнял к грязи. Но ведь это было не так. У магглов было радио, телевидение, телефоны, автомобили, заводы и еще целая куча всего. Наука заменила им магию. Отправь человека из средневековья в наше время — и мир магов покажется ему куда более знакомым и родным, чем мир магглов. И вместо того, чтобы перенять лучшее, предлагается очиститься от скверны. Звучит не очень разумно. Но пока Снейп проводил мысленный анализ, Лорд уже ушел, и Северус ощутил разочарование. Все же он хотел поговорить с ним лично. Может, даже напроситься в ученики. Но тут Мальсибер, стоявший рядом, сказал:

— О, я смотрю, ты расстроился, что он так быстро ушел. Но Люциус говорил, что Лорд еще побеседует, по крайней мере с некоторыми, лично. Так что никуда не уходи, возможно, нас еще позовут.

— Хорошо. Но, может, теперь ты объяснишь, зачем ты подсунул мне рецепт зелья «Единение душ», или его правильнее назвать «Единение тел»?

Мальсибер лукаво улыбнулся:

— Разве им не понравилось? Поверь, многие были бы рады получить такое зелье в подарок.

— Вот ты сам, например. Потому и вызвался его испытать, да? И скажи мне на милость, с кем и где ты умудрился это провернуть?

— Северус, ну конечно, как бы еще я мог заполучить это зелье? А попробовать очень хотелось. Правда, вряд ли ты мне его еще сваришь, — тут Марк мечтательно улыбнулся и продолжил. — - Имя девушки, согласившейся на эксперимент, позволь я оставлю в тайне, оберегая ее скромность. А вот где, могу рассказать. В Хогсмиде есть подходящее место, где можно снять комнатку на часок-другой. А если чуть-чуть доплатить, то там забудут спросить, есть ли посетителям семнадцать. Впрочем, моей подруге семнадцать было. Говорю только, чтобы успокоить тебя, блюститель нравов. Впрочем, при желании спутницу можно найти прямо там. Я обязательно свожу тебя туда в целях улучшения твоего несносного характера — думаю, это будет крайне полезно.

Снейп стоял и думал: «Ну вот и как на него можно обижаться? С таким же успехом можно ожидать серьезности от ветра!»

Бал в поместье Малфоев продолжался, когда к Снейпу действительно подошел сам Люциус и проводил его куда-то вглубь манора, где в одной из комнат Темный лорд беседовал с молодыми людьми, которые представляли для него интерес. Снейп тщательно возвел окклюментный барьер и шагнул в раскрытую комнату. Северус постучал костяшками пальцев по дубовой двери, привлекая к себе внимание:

— Милорд.

— Северус Снейп, если не ошибаюсь?

— Все верно, милорд.

— Проходите же, мой друг, садитесь, — и Волдеморт тонкой изящной кистью указал на кресло напротив, а другой сделал замысловатый жест, после которого двери закрылись и шум бала перестал проникать в кабинет. Северус мог поклясться, что чары от подслушки Темный лорд также наложил без палочки и невербально. Это производило впечатление.

У Снейпа появилась возможность хорошенько рассмотреть того, о ком столько говорили, но кого боялись называть по имени. Это был мужчина, который на первый взгляд казался достаточно молодым, едва ли не ровесником Люциуса Малфоя, но внимательный жесткий взгляд и складки у губ выдавали, что он был гораздо старше. А еще он был несомненно хорош собой, Снейп, страдавший от недостатков собственной внешности, правда, в большей степени из-за посторонних, отметил это сразу. Правда, это не была рафинированная красота, как у Малфоя, или изящно-легкая, как у Мальсибера, или открыто-напористая, как у Поттера. Скорее это была красота опасная, как у тигра, который пока лежит расслабленно, но на самом деле готов нанести удар в любую секунду. Что ж, голос был под стать обладателю — глубокий баритон, который располагал к себе и окутывал собеседника:

— Признаться, Северус — вы позволите мне так вас называть? — я очень рад нашей встрече. Мне уже давно хотелось познакомиться с таким даровитым и при этом юным зельеваром. Ваши зелья — действительно высшего качества. Поверьте, я могу оценить.

Снейп слегка зарделся от похвалы, а Волдеморт тем временем продолжал:

— О, мне тоже близко очарование зелий, их притягательная сила. Ведь зельями можно опутать разум, обмануть чувства, зельевар разольет по флаконам славу, любовь, смерть — на свой выбор!

Снейп мысленно напрягся и проверил свой барьер: эти слова лорд как будто снимал с его собственного языка. Вроде бы все в порядке.

— Но зелья требуют полной отдачи, не так ли? А я, к сожалению или, может быть, к счастью, осознал, что наше общество движется к пропасти, и не в силах оставаться в стороне. И я сделаю все нужное для того, чтобы уберечь магическую Британию от падения. А потому я должен некоторые вещи доверить другим людям, поверьте, как бы мне ни хотелось, даже с хроноворотом я не успею все. И я рад, что могу доверить приготовление зелий вам.

— Благодарю, милорд. Это большая честь.

— Я уже понял, что вы можете сварить самое сложное зелье, но ведь это просто признак ума и аккуратности, а что насчет таланта? Чем бы вы могли похвастаться? Ну же, не стесняйтесь, я хочу узнать ваши возможности.

— Я сделал не так много, сэр. Я усовершенствовал почти все зелья школьной программы. Ускорил процесс, повысил эффективность, пересчитал компоненты, но я и сам понимаю, в этом нет оригинальности. Те зелья, которые я придумал сам, годятся лишь для школьных шалостей. А серьезные эксперименты требуют времени и средств. Хотя, пожалуй, я могу сварить какое-нибудь зелье из всего, что попадется под руку.

— Кажется, я понимаю: передо мной исследователь, которому не дают развернуться. Скажите, а как там поживает профессор Слагхорн? Ведь он по-прежнему декан факультета моего славного пращура и ведет зельеваренье, оценил ли он талант?

— Да, милорд, но по-своему. Я выполняю все работы по подготовке лабораторных, плюс варю зелья для больничного крыла. Так что декан мне в определенной степени доверяет, — и Снейп позволил себе легкую ухмылку, видя, что и сам Темный лорд улыбнулся его ответу.

— Слагхорн все тот же. И что же он пообещал в ответ?

— Рекомендацию для ученичества. Мне бы хотелось стать Мастером зелий.

— Я вижу у вас все задатки, но вы и сами понимаете, усовершенствования известных зелий недостаточно. А могли бы вы, скажем, изобрести нечто совершенно новое? Скажем, зелье, что позволит убеждать человека, но не подчинять, как империо, а так, чтобы нужные мысли казались ему своими собственными?

— Зелья ментальной группы самые сложные.

— Но великие цели требуют великих свершений. Так что? Я мог бы и сам заняться, но мое время слишком дорого…

— Я не обещаю, милорд, потому что не могу вас обманывать, но я попробую.

— Отлично, тогда наш друг Люциус предоставит в ваше распоряжение лабораторию. Они с супругой в августе поедут в медовый месяц, так что никто никому не будет мешать. Вам только надо будет заранее приготовить список нужных ингредиентов. Вас что-то смущает?

— Простите, сэр, но я не буду лгать, что управлюсь за месяц.

— Разумеется, вы продолжите в Хогвартсе. Я позабочусь, чтобы с вас сняли нагрузку. Думаю, к рождеству вы получите первые результаты.

— Спасибо, сэр, но есть еще один момент. Ведь ментальные зелья не действуют на животных так, как на людей. Вряд ли я смогу убеждать в чем-то крыс. Я, конечно, смогу проверить токсичность, но вот эффективность…

— Ах, вот вы о чем. Не стоит беспокоиться. Просто передавайте опытные образцы Люциусу. Я сам займусь этим вопросом. Поверьте, я найду людей, которые рады будут мне помочь. А теперь расскажите, Северус, чего бы хотели вы?

Снейп смутился. Он много раз мысленно представлял себе эту встречу, как попросит о помощи для матери, но сейчас был сбит с толку.

— Меня прельщают тайны магии, милорд. Древние проклятия, как их наложить и как их снять.

— Вы меня удивили, Северус, Вы и этим интересуетесь?

— Да, сэр. Это личный интерес. На моей матери лежит проклятие, которое ограничивает ее магию и не позволяет ей вернуться в волшебное общество.

— Вот как. Люциус говорил, ваша мать из рода Принц?

— Все верно, милорд.

— Это так благородно, мой друг — заботиться о матери. Конечно, я постараюсь оказать вам поддержку. Ведь я пекусь о благе всех волшебников, тем более ваша мать, несомненно, одна из самых благородных среди нас. Что ж, Северус, я бы с удовольствием поговорил с вами еще, ибо этот разговор мне доставил истинное наслаждение, но мне еще многое надо успеть, — и Темный лорд легко поднялся из кресла.

Снейп вскочил следом и, распрощавшись и поклонившись напоследок, вышел из комнаты. Лорд задумчиво проводил его взглядом. А ведь мальчишка непрост. Во-первых, поставил ментальный блок уже в шестнадцать, причем не спонтанный или природный, а явно проработанный. Да, обойти его получилось, не выдав себя, но, кажется, мальчишка что-то почувствовал. Пришлось отказаться от тактики, которая с другими давала прекрасные результаты — озвучивание собственных мыслей собеседника, только в более изысканной форме. Обычно все приходили в восторг, а потом уже легко соглашались с нужными выводами, даже если логика рассуждений была далека от совершенства. Во-вторых, этот Снейп явно не так хорошо проникся его поздравительной речью, как все остальные, потому что вместо восторгов в его голове были сомнения и вопросы. Но это даже хорошо. Если удастся его переубедить, то более верного соратника и не найдешь. Да, он очень юн, но определенно талантлив в зельях и, кажется, в чарах и несомненно умен и жаден до знаний. Такой душу заложит за доступ к тайным знаниям. Когда они разговаривали про зелья, в голове парня сразу вспыхнул возможный план экспериментов. И лорд оценил, он и сам бы начал работу с чего-то похожего. В-третьих, лорд ощутил непривычное для него чувство. Ведь этот мальчишка в чем-то похож на него. Его мать тоже из благородного рода, но связалась с магглом. Но, в отличие от него, у Снейпа мать была, он не рос в приюте и с рождения знает, кто он. Нет, общего у них не больше, чем у алмаза и графита. Состав один, но совершенно разная структура. Да, этот Снейп обожает мать, а отца считает ничтожеством. На этом можно сыграть, показать никчемность всех магглов. Пожалуй, месть отцу будет стимулом не хуже снятия проклятия с матери. Интересно, кстати, что там со старым Принцем? Помнится, старый хрыч в свое время даже разговаривать с ним не стал. Но что он скажет, когда его единственный внук станет Пожирателем Смерти? Нет, торопиться не надо. Пусть мальчишка проникнется и сам подставит руку под метку, а там уж он никуда не денется. И глаза лорда на миг полыхнули красным.

* * *

Снейп вышел из комнаты и почувствовал себя выжатым как лимон. Он попытался вспомнить дорогу в бальную залу, но в итоге вышел в сад. Свежий воздух ему не помешает. В голове постепенно прояснялось. Снейп немного отошел от манора, уже стемнело, и в парке было слегка прохладно. Он присел на одну из скамеек. Рядом цвел куст пионов, в неясном свете они казались почти белыми, хотя, наверное, были нежно-розовыми. Чтобы привести мысли в порядок, Снейп принялся припоминать, в каких зельях можно использовать пионы: что ж, само его название с древнегреческого переводится как «целительный» и его экстракт додумались использовать даже магглы. Мысленное перечисление зелий, в основном успокаивающих и укрепляющих, их компонентов и рецептуры позволило привести мысли в порядок, а может, это запах пиона помог даже без зелий. Теперь появилась возможность трезво мыслить. Что же ему дала эта встреча с Темным лордом? Да, собственно, ничего, кроме дополнительной нагрузки. Нет, создать такое зелье безусловно интересно, это был вызов его мастерству. Но… фактически ему придется за полгода создать зелье с заданными свойствами — а за это он получит возможность работать над этим зельем и сомнительное, ни к чему не обязывающее «попробую помочь». Да, Северус Снейп, ты попался. Как же так вышло, что, не получив ничего конкретного, он ввязался в сомнительное предприятие по созданию зелья, которое вряд ли будет признано легально? Рассуждая логически, Снейп пришел к следующим вводам. Во-первых, Темный лорд — без сомнения сильный и выдающийся маг. Об этом свидетельствовала продемонстрированная сила к невербальным и беспалочковым заклинаниям даже на бытовом уровне. Во-вторых, он несомненно сведущ в ментальных практиках, но при этом действует чрезвычайно тонко и изящно. Снейп вспомнил, что Темный лорд смог своей речью впечатлить одновременно большое количество человек. И кроме того, на протяжении всего разговора его не покидало чувство, что Темный лорд говорит то, что он хочет услышать. И эта просьба с зельем. Не подчинение, но убеждение, причем длительного воздействия. Очень интересно. Впрочем, видимо, лорду не удается убедить всех. А значит, надо быть постоянно начеку. Кстати, почему бы параллельно не сделать зелье, которое, наоборот, оградит мысли от ментальных воздействий и позволит сохранять ясность ума. Только, пожалуй, даже думать об этом при Лорде не следует. Значит, надо научиться защищать часть своих мыслей даже от такого мастера. В-третьих, лорд отлично манипулирует людьми. Ну это надо же, сначала похвалил, потом усомнился, затем проявил сочувствие, выставил свою просьбу как одолжение — и, вуаля, Снейп повелся как ребенок. В-четвертых, Темный лорд — политик, и его проникновенная речь содержала много захватывающих моментов, заманчивых перспектив, но, как и у любого политика, его конечная цель — власть. Следует помнить об этом. Снейпу, знакомому с достижениями маггловского мира, казалось, что было бы разумнее использовать их и в магическом мире, а не отшвыривать от себя как грязь. Опять же, рождение магов в семьях простецов и зачастую сильных, как Лили или как мама Берри, говорит о том, что маги и магглы — две ветви одного дерева. Причем на маггловской ветке — листьев больше. Не будет ли притеснение магглорожденных сродни подпиливанию сука, на котором сидишь? Но высказывать свои мысли не стоит. Значит нужно быть очень осторожным и… полезным. В любой момент можно самому стать грязью. И опять ребром становится вопрос о защите своих мыслей. Определенно ему нужен наставник по окклюменции. Но все, как всегда, упирается в деньги и связи. Снейп вздохнул и чуть не подпрыгнул, когда услышал:

— Здравствуй, Северус. Хорошо, что я тебя встретил. Можно я присяду? — произнес Регулус Блэк.

— Здравствуй, Регулус, конечно, садись, — ответил Снейп. Он слегка удивился. Они, конечно, учились на одном факультете, но особенно тесно никогда не общались. Регулус дружил с Барти Краучем и Басти Лестрейнжем, и только последний из них был разгильдяем. Учился младший Блэк прекрасно и за помощью к нему не обращался. Поэтому Снейп был удивлен: неужели Регулусу понадобилось зелье, причем такое, которое он не может купить?

Между тем младший Блэк сел на скамейку, но все никак не мог изложить, зачем же ему понадобился Снейп. Наконец он решился.

— Северус, не сочти, пожалуйста за грубость, я не стал бы тебя беспокоить, но думаю, ты мог бы ответить на мой вопрос.

— Я слушаю.

— Ты не мог бы рассказать о своей кузине Фрост, — быстро выпалил Регулус и покраснел так, что это стало заметно даже в бархатной темноте летней ночи.

Снейп удивился: вот, значит, как.

— Регулус, ты знаешь, что она полукровка? — про такие вещи надо говорить сразу, тем более Берри не скрывала это.

— Но она же Фрост, это ведь древняя магическая семья! Ты уверен? — Регулус явно не ожидал такого и его голос звучал расстроенно, но больше он ничем не выдал своего волнения.

— Да, Регулус. Так и есть. Ее дед был младшим из пяти сыновей, и потому Фредерику Фросту, ее отцу, позволили жениться на магглорожденной, хотя чуть и не изгнали из рода.

— Так ее мать магглорожденная? То-то я ничего не смог узнать про ее родню по материнской линии.

— Может, твои вопросы закончились и дальше спрашивать бессмысленно, Регулус?

— Да… Нет. Все равно, расскажи мне о ней, Северус.

Снейп поднялся:

— Если ты собрался морочить ей голову, то можешь не сомневаться — будешь иметь дело со мной. И поверь, я в состоянии приготовить такой яд, который обойдет твои амулеты и доставит тебе максимум страданий.

Снейпу казалось, что у него волосы на затылке встали дыбом. Хотелось рвать и метать. Пусть только кто-то попробует обидеть его сестру!

— Северус, у меня и в мыслях не было ничего такого!

— Как, а разве этот вопрос связан не с тем, что тебе разрешили выбрать невесту по своему вкусу, но в соответствии с требованиями твоей семьи? Фрост им явно не удовлетворяет. Значит, я вправе предположить, что ты просто решил развлечься за ее счет. А тут уж извини, я буду ее защищать.

— Знаешь, Северус, а я иногда завидую тебе. Ведь ты свободен в своем выборе, — грустно сказал Регулус.

Снейп хотел расхохотаться, но смог сдержать горький смех:

— Ты не представляешь, до чего не прав.

— Прости, я не хотел тебя обидеть. Просто мне сегодня исполнилось пятнадцать, и тут еще помолвка Нарси. Вот maman и сказала, что мне уже пора присмотреться к девушкам из хороших семей. И поскольку я младший, а не наследник, так сказать, запасной вариант, то к моему мнению даже прислушаются. Твоя кузина мне давно нравится, а я даже ее имени не знаю.

Регулус вздохнул и печально уставился на собственные туфли. Снейп, по большому счету, хорошо к нему относился и даже немного сочувствовал. По крайней мере, Сириус Блэк не приходился ему братом, и ему не надо было краснеть, когда за Слизеринским столом или в гостиной обсуждали очередную отвратительную выходку Мародеров. Кажется, Регулус всем своим поведением старался загладить недостатки брата. Сириус вопреки вековым традициям семьи попал на Гриффиндор, Регулус не мог разочаровать мать даже ради брата и, конечно, был распределен на Слизерин. Сириус пренебрежительно относился к правилам — Регулус выполнял их неукоснительно. Сириус плевал на этикет — манеры Регулуса были безупречны. Сириус напоказ дружил с полукровками и магглорожденными — Регулус придерживался принципов чистоты крови. Но при этом он действительно любил брата. Тут Снейпу вспомнилось, как на его втором курсе после очередной «удачной» шутки Мародеров он отлеживался в больничном крыле, и к нему неожиданно пришел очень серьезный первокурсник Регулус Блэк, чрезвычайно учтиво и в полной форме принес извинения за старшего брата и спросил, чем бы он мог загладить вину перед Северусом. Снейп тогда принял извинения от Регулуса и сказал, что его конфликт с Сириусом Блэком и Джеймсом Поттером не затрагивает никого, кроме упомянутых. Наверное, это воспоминание заставило Снейпа смягчиться — ведь совершенно невозможно представить, что Регулус Блэк может коварно соблазнить и обмануть девушку.

— Ее зовут Фрагария. Но ей не нравится ее имя, она предпочитает фамилию.

— Красиво. Это переводится «клубника» с латыни, ведь так?

— Земляника.

— А ей подходит это имя — ведь чтобы разглядеть ягоды в листве, надо всего лишь наклониться и посмотреть внимательнее.

Снейп посмотрел на Регулуса и все же уселся обратно на прежнее место, показывая таким образом, что больше не сердится. И они так и остались сидеть рядом на скамейке в Малфоевском парке. И каждый думал о своем, но мысли их были удивительно похожи.

Снейп проснулся от стука в окно. На хлипком карнизе сидела серая неясыть и недовольно поглядывала на хозяина комнаты, который имел глупость закрыть на ночь окно, чем доставил почтальону неудобство. Но вот створка открылась, и гостья попала внутрь. Удивительно — уже прошла целая неделя, как в Хогвартсе начались каникулы, но за это короткое время столько всего успело произойти, что, пожалуй, хватило бы на несколько месяцев. Снейп быстро отвязал письмо, сунул сове кусок вяленого мяса, припасенного заранее, и отпустил птицу, тут же уткнувшись носом в строчки с результатами экзаменов. Что ж, девять «превосходно» из двенадцати, пожалуй, совсем неплохо. Даже каким-то чудом трансфигурацию удалось выжать на «выше ожидаемого», вероятно, за счет теоретической части. Впрочем, главное — зелье, чары, ЗОТИ, гербология. Вот уж точно он не возьмет в следующем году историю, прорицания и маггловедение. Снейп в задумчивости сел за стол. Надо бы обрадовать маму, но мысли Северуса крутились вокруг Лили. Эх, зря он отпустил птицу. Хотя как бы он уговаривал хогвартскую сову заняться дополнительной работой? Впрочем, уже завтра его ждут у Фростов — дядя Фред прислал портал, который сработает с того самого пустыря. А у них есть небольшая совушка, которую можно будет одолжить. И Снейп потянулся за пером и бумагой. Он писал Лили каждый день, описывая и небольшие забавные ситуации, и некоторые более важные вещи. Он даже расписал помолвку Люциуса, умолчав, конечно, о главном — беседе с Темным лордом. Ему было и самому противно скрывать это от Лили. Но он уже не надеялся, что сможет объяснить ей, что один лишь разговор не делает его пожирателем смерти. Поэтому в этой части письма было много описаний и мало сути. Писал он и о том, как они с мамой каждый день ходят в ближайший лес, собирают травы. Вот вчера они как раз были на том пригорке, где когда-то они с Лили еще совсем детьми искололись в зарослях ежевики и перепачкались ее липким темным соком так, что привели в ужас правильную Петунью. Снейп очень радовался, глядя на маму, она как будто ожила за эти последние полгода, вырвалась из спячки. Она по-прежнему была болезненно худой, движения были дергаными и резкими, но из глаз ушла вечная усталость — видимо, зелье Агриппы, которое он сварил для нее к Рождеству и к дню рождения, который был позавчера, все же помогло ей. Да и Тобиас стал вести себя как-то приличнее. По крайней мере, они оба сохраняли нейтралитет и успешно делали вид, что друг друга не существует. У Тоби даже начали прилипать деньги к рукам — кажется, он перестал все спускать на выпивку. Северус ужасно удивился, когда, вернувшись, обнаружил у дома свежепокрашенный забор и в кои-то веки выровненную калитку. Обычно последние несколько лет мелким ремонтом занимался он, но денег на краску не было никогда. Однако в доме все по-прежнему было ветхим и разваливающимся. Разве что стало намного чище — у матери появились силы и на уборку. Но в этом был весь Тобиас — спать на продавленном матрасе и пить из треснувшей кружки, но покрасить забор. Вспомнив об отце, Снейп фыркнул — еще полгода, и он будет совершеннолетним. Однако он не стал задерживаться на этих мыслях, а скорее вернулся к письму, вывел дату и написал:

«Представляешь, Лили, сегодня меня разбудила сова. Я сначала не понял, что это так стучит, а оказалось, это птица пытается проникнуть в мою комнату. И знаешь что? Я думаю, у меня есть повод для гордости — девять «П», а? Как вам, мисс «Превосходно»? Хотя, ты, наверное, переплюнула меня и в этом. Я ни секунды не сомневаюсь, что, в отличие от меня, ты и по трансфигурации получила «П». Впрочем, ты можешь похвастаться мне сама. Надеюсь, в ближайшее время раздобуду сову и смогу прислать тебе это письмо, которое становится уже длиннее, чем заданное нам на лето задание от твоего декана. А ты тогда пришлешь мне ответ. Только не забудь покормить бедолагу, а то она упадет в голодный обморок, пока ты дочитаешь письмо.

Знаешь, я ужасно скучаю по тебе. Когда разбирал сундук, нашел шарф, который ты связала мне на Рождество, и даже пожалел, что сейчас лето и носить его будет нелепо. Хотя я смотрю на него каждый день — стоит только мне открыть шкаф, он выглядывает оттуда, как маленький золотисто-зеленый питон».

Поставив точку, Снейп сбежал вниз, чтобы обрадовать маму.

* * *

Снейп стоял у зеркала в той же комнате, в которой его поселили в прошлый раз, когда он гостил у Фростов. Он повернулся еще разок. И тут в дверь постучали.

— Северус, я могу войти?

— Да, Берри, зайди. Мне как раз нужен твой совет.

Сегодня он отправляется на встречу с дедом. Тот, конечно, не Темный Лорд, но впечатление произвести надо. И при этом не подать виду, что слишком для него стараешься. В общем, все сложно.

— Как думаешь — так нормально? Или уже слишком? — спросил Снейп, в очередной раз разглядывая свое отражение.

Он надел тот же костюм, что и на помолвку к Люциусу, только мантию взял школьную, ту, что поприличнее. Снейп обычно очень мало внимания уделял своему внешнему виду («было бы чему», хмыкал он про себя, когда Лили пеняла ему на это) и теперь не мог решить, в каком виде предстать перед дедом. Парадную мантию он забраковал сразу — не на праздник идет, в конце концов. Но и надеть свои привычные обноски он не мог.

— Подожди, дай-ка подумаю.

Берри придирчиво осмотрела его, а потом вынесла вердикт:

— В целом неплохо. Но я бы сменила рубашку. Помнишь, у тебя была простая черная? Ты в ней был на новогоднем празднике у Смитов. Она будет лучше сочетаться с простой мантией, чем белый батист. Ты пока переоденься, а я сейчас вернусь. И кстати, леди Принц уже пришла. Но она пока пьет чай с бабушкой Ри и мамой, так что можешь не спешить.

Берри вышла из комнаты, но вернулась быстро — Снейп едва успел переодеться. В руках она держала шейный платок — темно-зеленый с серебряным и черным узором.

— Вот, взяла у папы. У него, мне кажется, миллион галстуков и шейных платков. Мама сказала, он будет не против. А тебе надо добавить красок, мой монохромный друг.

Она умело повязала платок на шее брата сложным узлом.

— Где ты научилась?

— У папы — он говорит, что мужчине не обязательно уметь завязывать галстуки и платки, главное, чтобы это умела делать его жена. Я знаю более десяти способов. Как видишь, — с улыбкой сказала она, — папа делает все, чтобы мой будущий брак был удачен.

— Берри, спасибо. И это не мое дело, конечно, но у тебя что, уже есть жених?

— Ой нет, что ты. У нас в семье придерживаются мнения, что замуж надо выходить по любви. Или хотя бы по симпатии. Так что я пока про это даже не думаю. К тому же мне бы хотелось сначала заняться наукой, и, может быть, когда-нибудь — лет через сто — я и соберусь замуж.

— Тебе повезло.

— Я знаю. Ну, вот теперь ты хорош. Пошли.

Снейп и Фрост спустились вниз. В гостиной на диване перед небольшим кофейным столиком расположились две миссис Фрост и леди Принц.

— Доброе утро.

— Доброе утро, дорогие. Присоединитесь к нам за чаем? — спросила бабушка Ри. — Он поможет всем слегка успокоиться.

Берри кивнула, взяла чашку и уселась рядом со своей мамой. Снейп поблагодарил, тоже взял чашку, но остался стоять, не зная, куда себя деть.

Рианнон Фрост хитро глянула на внучатого племянника и сказала:

— Ладно, Айри, забирай своего внука и идите, пока он не пролил на себя чай.

Снейп все же умудрился сделать глоток, вернул чашку на место и подал своей бабушке руку, помогая подняться. Леди Принц поднялась с необычайным изяществом, почти не опираясь на руку, но по легкой улыбке было понятно, насколько ей приятен этот жест. Они попрощались и вышли в сад.

— Я хотел поблагодарить за кольцо — оно мне очень пригодилось. К тому же я узнал много нового о подобных артефактах.

— Я рада. Знаешь, тебе обязательно надо познакомиться с моим братом Аланом. Он гораздо лучше меня разбирается в таких вещах. Думаю, вам обоим будет интересно. Но пока давай аппарируем в Принц-манор.

— А почему мы не отправимся камином? — удивился Снейп.

— Наш камин закрыт почти для всех, кроме обитателей. Да и на дом с садом наложена защита. Но она кровная. Так что ты пройдешь. И я бы хотела дать тебе доступ, и чтобы в случае чего ты знал, куда аппарировать. Позже мы изменим настройки камина, но пока — давай так. Готов?

Снейп кивнул. Скорей бы получить лицензию на аппарацию. Он снова предложил руку леди Принц, она подхватила его, и они переместились. Снейп оказалась возле старых, кажется, чугунных ворот и массивной каменной ограды. Даже на первый взгляд от них разило недружелюбной магией, которая так и кричала «вас здесь не ждут!». Ворота были украшены гербом — над кипящим котлом поднимался пар, который складывался в латинскую букву «Р». Внизу был девиз: «principiis fide» — то ли «верность и принципы», то ли «верность принципам».

Тем временем леди Принц подошла к воротам и позвала его:

— Северус, подойди, пожалуйста. Сейчас мне понадобится капелька твоей крови.

Снейп послушно подошел и протянул руку. Леди Принц взмахнула палочкой — на безымянном пальце появилась небольшая ранка. Она приложила руку Северуса к замку и произнесла заклятие на латыни, перевод которого сводился к следующему: «Как хозяйка ввожу кровь моей крови в эти владения со всеми правами». Легкий разряд прошел по всему телу, а ворота слегка завибрировали и открылись.

— Теперь ты всегда сможешь попасть сюда и аппарировать прямо внутрь сада. А заодно мы сообщили твоему деду, что мы уже здесь.

Снейп ступил на дорогу, вымощенную гладкими серыми камнями. Она походила на бетонную, но камням явно придали гладкость при помощи магии. Вдоль дороги росли туи вперемешку с кустами самшита, но даже здесь ощущалась легкая запущенность. Казалось, этой дорогой не пользовались очень давно. Наконец-то Северус смог рассмотреть за деревьями сам манор. Особняк был явно меньше, чем у Малфоев, но казался внушительнее. За более центральным зданием высился донжон, который казался древнее и мрачнее всех остальных построек, он же был и самым высоким. Сложенный из грубого камня, серый и величественный, с узкими окнами-бойницами и зубцами на вершине, он казался пришельцем из прошлого, случайно оказавшимся в настоящем. Центральная башня была окружена явно более новыми постройками, хотя и им было не одно столетие. Но камень использовался более светлый, а окна хоть и имели готические очертания, но были широкими, а некоторые даже витражными. Леди Принц тем временем пыталась рассказать внуку о маноре.

— Сад у нас достаточно большой, теперь он, конечно, несколько заброшен, но если пройти вглубь, то ты наверняка сможешь найти почти все растения магической Британии, мы, кстати, расположены достаточно южно, и климат здесь помягче, чем в Шотландии, да и море совсем рядом, иногда даже можно уловить соленый запах. Раньше еще были теплицы. Впрочем, их легко будет восстановить при необходимости, но они расположены за основными зданиями, чтобы не портить вид. Когда-то вдоль дорожек росли цветы, но сейчас у меня не хватает на это сил. Но раньше у меня были самые лучшие ирисы. Твоя мама их очень любила…

— Она и сейчас их любит.

— Да? Ты знаешь, я рада, что что-то остается неизменным. Впрочем, давай расскажу тебе про замок. Род Принцев обосновался здесь уже очень давно. Донжону по меньшей мере уже лет девятьсот, а может, и больше — романский стиль. Но сейчас в нем, конечно, не живут, хотя ритуальный зал по-прежнему находится в подвале. Я думаю, ты туда сегодня еще попадешь. А на вершине — удобная площадка для астрономических наблюдений. Раньше я частенько туда поднималась. И совы наши тоже раньше жили там, сейчас, правда, осталась одна, но больше нам и не надо.

Голос леди Принц, поначалу бодрый и радостный, становился все тише и печальней. Здесь явно многое было по-другому, когда был жив ее сын Октавиус, а Эйлин не ушла от них в неизвестность. Вся ее надежда, вся ее жизнь теперь была в нем — в Северусе. Она поглядывала на него и удивлялась, до чего же он похож и одновременно не похож на ее сына. И сердце сжималось от боли и радости. Но она еще не так стара, что такое семьдесят лет для волшебницы? Она еще увидит своих правнуков, их голоса еще заполнят мрачные своды манора. И она продолжила:

— В центральном крыле — зал для приемов, гостиная, столовая и, конечно, библиотека. Я думаю, тебе понравится. У нас лучшее собрание по зельеварению. Боюсь, конечно, новинок почти нет, но думаю, ты сможешь восполнить эту недостачу.

Айрин Принц заметила, как загорелись глаза внука. Как черные глаза Принцев могут быть такими страстными и выразительными? Это всегда удивляло ее в муже, собственных детях, а теперь и во внуке. Он между тем спросил:

— А лаборатория?

— Она стоит отдельно. Рядом с теплицами. Но отсюда можно увидеть галерею к ней.

Северус кивнул: все правильно — лаборатория должна быть подальше от жилых помещений.

Тем временем они подошли к центральному входу. Массивные двери из потемневшего до неузнаваемости дерева были украшены все тем же гербом и девизом. Айрин Принц опять взяла Северуса за руку, открыла свежую ранку и приложила к двери, проговорив на латыни почти ту же фразу. И снова Снейп ощутил похожую, только несколько более сильную волну и вибрацию. Дверь отворилась, и они вошли в просторный холл.

— Бабушка, ты ввела меня в дом со всеми правами, но ведь я даже не член рода? Что, если лорд Принц не захочет вводить меня в род?

— У лорда Принца нет выбора, — прозвучал надтреснутый старческий голос. — Если он хочет, чтобы его род продолжился, ему пришлось бы ввести даже умственно отсталого сквиба-инвалида, лишь бы тот был способен оставить потомков.

Напротив входной двери стоял старик — волосы были полностью седыми, но не белыми, а серыми, и коротко топорщились, мантия висела на худых сгорбленных плечах, длинные тонкие пальцы держали клюку, на которую опирался лорд Принц. Лицо было покрыто глубокими морщинами, и болезненная пигментированная кожа свисала складками. Доминантой на лице был нос, большой, даже по стариковским меркам, но не такой тонкий и менее крючковатый, чем у Снейпа. Форму носа он все же заполучил от бабушки, но вот размер… А еще глаза — черные, ничуть не выцветшие от старости, живые, быстрые, под кустистыми бровями, прожигали точно такую же пару насквозь.

— Добрый день, сэр.

— Дорогой, позволь представить тебе сына нашей дочери — Северус Тобиас Снейп.

— Подойди поближе, мальчик, и дай мне свою руку.

Снейп, несколько смущенный такой прямотой старика, который годился ему и в прадеды, подошел и вежливо протянул кисть для рукопожатия, но лорд Принц вцепился в его руку с силой, которую Снейп не ожидал встретить в старом немощном теле, и поднес к своим глазам. Внимательно осмотрев кисть своего внука, лорд Принц кивнул сам себе, все же пожал эту самую руку и сказал:

— Зельевар! Принц, как бы тебя не звали!

И тут до Снейпа дошло, что он прошел какой-то тест — его руки были покрыты мелкими порезами и ожогами, пятнами от некоторых зелий, которые до сих пор не смылись. И это было лучшей рекомендацией для старого лорда. Он был доволен. Надо скорее ввести мальчика в род. Это можно будет сделать прямо сегодня. Нужно только уточнить несколько мелочей.

Септимус Принц уже давно не чувствовал себя таким живым. В этом затхлом безнадежном доме повеяло свежим ветром в апреле. Впрочем, его супруга проявляла какую-то бурную деятельность еще с конца осени, но лорд был слишком погружен в апатию, чтобы отвлекаться на такие глупости. В январе она вернулась от сестры с горящими глазами, но опять-таки ничего не сказала ему, а лорд был занят перебиранием в уме расчетов ингредиентов для последнего зелья сына, в очередной раз убеждаясь, что яд был совершенен. Но в апреле прилетела какая-то чужая сова с тяжелым свитком. Леди Принц быстро прочитала письмо, потом прижала его к груди и прошептала «Хвала Мерлину!». После чего рассказала ему все: их дочь Эйлин жива, хоть и заполучила проклятие, вынудившее ее уйти к магглам, но у нее есть сын — мальчику шестнадцать, он талантлив (вот его статья в «Вестнике зельевара»), учится на Слизерине и, самое главное, согласен летом приехать в Принц-манор. Мысли медленно пробивались до сознания старого лорда, который больше был похож на развалины, чем на человека. Но тут Айрин приказала эльфам принести гобелен, и он своими глазами увидел серебряный росток из черного пятна. Это стало толчком. Вот зачем он жил! Закрыв себя в маноре, как в гробнице, на долгие семнадцать лет, он все же надеялся. После этого разговора Септимус Принц начал возвращаться к жизни. Он сам себе назначил курс восстанавливающих зелий. Айрин умоляла вызвать его колдомедика или сходить на обследование в Мунго, но он лишь отмахнулся от нее. Когда через неделю он в очередной раз скривился от тех зелий, что Айрин купила в аптеке, и проехался по умственным способностей тех, кто их готовил, утверждая, что обезьяна сварила бы не хуже, его жена не выдержала и сказала, что он или пьет то, что приносит она, молча, или пусть сам варит себе зелья. Как ни странно, встав к котлу, старый лорд почувствовал себя лучше. Сначала он варил самые простые укрепляющие зелья, но уже к концу мая окреп настолько, что смог рассчитать индивидуальный рецепт под себя. И даже умудрился сварить приличный костерост и отрастить себе зубы, чтобы не шепелявить перед внуком. И вот теперь мрачный подросток, похожий на его собственного сына, следовал за Лордом в его кабинет.

Они не стали садиться за стол, старый Принц предложил два кресла, стоящих напротив.

— Нам надо многое обсудить, Северус. Начнем с твоего вступления в род, если ты не против. Ты понимаешь, что это повлечет за собой?

— В определенной мере, сэр. Во-первых, я стану полноправным членом семьи, это будет учитываться в вопросах пользования семейной библиотекой, гримуарами, банковской ячейкой, артефактами, доступа к ритуальному залу и, конечно, при наследовании.

— Все верно.

— Но я же получу и все родовые проклятия.

— Боюсь, Северус, они уже с тобой. Поскольку на гобелене уже есть твое имя — ты часть рода, просто не признанный. Поэтому все причитающееся нашей крови — и способности, и проклятие — ты получил. Ведь я отсек тогда только Эйлин, а ты на тот момент уже существовал, хоть и в форме эмбриона. Ты знаешь про семейное проклятие?

Снейп кивнул:

— Что-то я узнал сам, что-то рассказала бабушка.

— Уже влюблен?

— Да, — коротко ответил Северус, старому Принцу ничего объяснять не надо.

— Я тоже влюбился рано. Но не будем отвлекаться на мои воспоминания. Мы позже поговорим с тобой про проклятие подробнее. Главное, я нашел условие снятия. Выполнить сложно, но возможно: ребенок Блэков и Принцев, рожденный по любви и признанный двумя родами.

Северус скривился.

— Отличное условие, учитывая, как наш род трепетно относится к Блэкам. И наоборот. Впрочем, в моем поколении незамужних девиц Блэк не осталось.

— Твоя мать еще молода и может родить ребенка. Я верну ее в род, если она захочет. Возможно, Альфард Блэк будет приемлемым вариантом.

— На маме еще одно проклятие, которое тянет из нее магию и силы. Она сказала, его может снять только наложивший.

И Снейп рассказал все, что ему удалось выяснить.

— Зелье Агриппы? Это хорошо. Сам варил?

Снейп кивнул, а дед одобрительно улыбнулся.

— Хорошо. Этот вопрос тоже требует решения. Но теперь скажи мне — ты согласен вступить в род Принцев?

— Да.

— Тогда сделаем это сегодня. Звезды хорошо расположены. Надо только выбрать час с учетом твоего и моего рождения.

Потом они провели несколько часов, рассчитывая ритуал. Парень совсем не знал теории, но соображал так быстро, будто был рожден для этой магии. Остановили они свой выбор на ритуале введения в род бастарда. Парень не был уверен, что тот маггл, с которым они жили, его настоящий отец, но в любом случае брак Эйлин не был магическим. Значит, кто бы ни был настоящим отцом — он ребенка не признал. Конечно, с новорожденными все было просто — ритуал введения в род совпадал с имянаречением. Но где ж взять пуповинную кровь Северуса Снейпа? То-то и оно. Хотя имя парень решил сменить.

— Сэр, скажите, ведь после введения в род мое имя изменится?

— Да, ты станешь Принцем. Можешь и имя поменять.

— Я бы поменял второе имя — на ваше усмотрение, но фамилию пока оставил бы.

— Пока? Привык к своей маггловской?

— Не то чтобы она мне нравилась, — Северус улыбнулся одними уголками губ, — но мне бы не хотелось афишировать свой изменившийся статус.

— Для этого есть причины?

— Есть.

— Друзья или враги? — улыбнувшись своим мыслям, спросил лорд.

— И те, и другие.

— Что ж, это разумно, — дед в задумчивости провел пальцем под нижней губой.

Северус смотрел на него, как глядят в кривое зеркало. Было дико узнавать собственные жесты в исполнении кого-то другого.

— Я думаю, это можно будет устроить, — произнес дед. — Просто не говори никому. Думаю, твое имя изменится в книге Хогвартса, но поскольку сову ты уже получил, вряд ли кто-то будет просматривать старые списки. А все остальные списки, насколько мне известно, составляют люди. А значит, достаточно никого не ставить в известность. Очень хорошо. Закончишь Хогвартс как Снейп, а на ТРИТОНы и мастерство сдашь уже как Принц. Ты ведь хочешь?

— Конечно, — глаза загорелись.

— Вот и отлично. Я как раз за год восстановлю связи. Поедешь в Италию сразу после школы.

Снейпа закружилась голова. Мерлин! Вот оно, значит, как иметь влиятельных родственников — не надо горбатиться на Слагхорна, и просить Темного лорда. Хотя последнего посылать, конечно, не следует, но одной просьбой к нему станет меньше. Надо, кстати, будет с дедом посоветоваться на этот счет.

Дед и внук снова погрузились в расчеты. Домовики — Почти, Спуни и Найфи — дважды приносили им еду. Ушастики тайком пытались дотронуться до Снейпа, и в их глазах стояли слезы радости, когда им это удавалось. Они уже звали его «молодой хозяин». Видимо, перспектива остаться бесхозными была для эльфов хуже смерти. Дед на такое обращение лишь приподнял бровь, но одергивать эльфов не стал. Расчеты показывали, что лучшим временем будет первый час ночи. А до этого надо начертить рунный круг и выучить несколько катренов. Северус в очередной раз порадовался, что неплохо знает латынь — учить то, что понимаешь, гораздо легче, чем тарабарщину. Леди Принц попыталась пару раз к ним зайти, но была безжалостно выгнана лордом Принцем.

— Не мешай, Айрин. Ты еще наговоришься с ним. А ты сейчас не способна нам помочь, я хорошо тебя знаю. Ты слишком взволнована для серьезной работы.

Но потом он все же выдал ей список того, что она должна подготовить — мел, умбра, уголь, зола из камина, льняные мантии, серебряный нож, соль, вино, хлеб, деревянная чаша. Таков был набор для ритуала. И вот в одиннадцать Септимус Принц и Северус Снейп спустились в ритуальный зал манора. Он занимал весь подвал. Под самым потолком было окно, расположенное строго на восток, но в темноте этого было не видно. Посреди зала стоял каменный алтарь. Одетые в одни лишь грубые льняные мантии, они принялись наносить рунный круг — что-то мелом, что-то умброй, что-то углем. Затем лорд Принц стал у алтаря, расположив на нем вино, хлеб и соль. В руках у него блестел серебряный нож. Северус встал перед алтарем на колени, и они начали. Дед распевно трижды спрашивал его на латыни, а Северус трижды отвечал ему, выводя ту же мелодию:

— Кто ты и зачем здесь?

— Потерявшийся, чтобы стать обретенным.

— Будешь ли верным роду?

— Верность в моей крови.

— Будешь ли достоин рода?

— Чистота в моем сердце.

— Будешь ли опорой роду?

— Мои кости — камни.

— Будешь ли защищать род?

— Моя грудь — щит.

— Отныне ты — Северус Новус Принц.

Дед взял руку Северуса и провел серебряным ножом по запястью. Кровь заструилась в чашу.

— Отныне ты — Северус Новус Принц.

Лорд добавил в чашу свою кровь.

— Отныне ты — Северус Новус Принц.

Он насыпал в чашу пепел очага.

— Твоя кровь — моя кровь.

Северус вторил ему. Лорд добавил вино.

— Твоя плоть — моя плоть.

Северус произнес те же слова. Лорд добавил раскрошенный хлеб.

— Твой род — мой род.

Северус повторил. Лорд добавил соль, а потом поднял чашу.

— Кто ты и зачем здесь?

— Обретенный, чтобы быть до конца.

Лорд сделал глоток.

— Кто ты и зачем здесь?

— Обретенный, чтобы быть до конца.

Лорд передал чашу, и Северус выпил половину от оставшегося.

— Кто ты и зачем здесь?

— Обретенный, чтобы быть до конца.

Лорд вылил остатки на алтарь, они впитались полностью, и все руны полыхнули светом. Дед поднял внука с колен. Они убрали зал руками, как того требовал ритуал, и поднялись в дом.

Айрин Принц ждала их у гобелена, который снова повесили в библиотеке. На нем золотом горело имя — Северус Новус Принц.