Просто продолжать жить (гет)

Гарри так долго и часто её разглядывал, что, увидев в реальности, не усомнился ни на секунду. Это была именно она — та самая арка из присланного ему почти год назад воспоминания, арка, которую они все тщетно пытались разыскать всё это время. Но… как же… почему так, откуда? Как мог Малфой не знать? Или знал — и тянул время? Зачем? Нет — нет, бред, соберись, аврор Поттер: если бы ты был прав, никто не допустил бы тебя сейчас до подвала. Нет — он тоже не знал. Но как такое возможно?

Понимая, что нужно вернуться и просто задать этот вопрос тому, кто, определённо, должен был бы знать на него ответ, Гарри протянул трясущуюся руку и коснулся обломанного края одной из опор. Скол был острым — достаточно острым для того, чтобы… Пальцы ощутили что-то отличное от дерева, и он, наклонившись ближе, осторожно отцепил крохотную тёмную нитку.

Его затрясло. Голова закружилась — всего на мгновенье, но этого оказалось достаточно, чтобы заставить его собраться, а потом быстро, так быстро, как вообще было возможно здесь двигаться, броситься назад.

Вылетев из двери, Гарри огляделся — и, увидев поодаль у мостков яркие белые волосы, в несколько секунд преодолел разделяющее его с их обладателем расстояние и, понимая, что быстрее будет показать, нежели что-то объяснять, просто схватил Малфоя за плечо.

— Что… что стряслось? — испугался тот. — Гарри, на вас лица нет… что?

— Я вам покажу, — хрипло проговорил Поттер. — Мистер МакНейр — пойдёмте с нами. Пожалуйста, — попросил он.

— Конечно, — тот тоже встревожился, но вопросов задавать не стал.

Они молча и почти бегом вернулись в дом — и Гарри, сбежав по лестнице в погреб, буквально протащил за собой Люциуса и молча показал ему арку.

Выражение лица Малфоя развеяло все подозрения разом — давно Гарри не доводилось видеть такой яркой иллюстрации выражения об отпавшей челюсти. Но как такое возможно?

— Да что тут у вас такое? — спросил, тем временем, дошедший до них МакНейр.

— Уолли, — очень тихо проговорил Люциус, указывая на арку. — Что это?

— Ловушка, — удивлённо ответил тот и уточнил: — Сломанная.

— Ловушка? — хрипловато переспросил Гарри. — На кого?

— Да на всякую домашнюю мелочь: пикси, докси, — ещё более удивлённо ответил Уолден. — Эта сломана — если вам надо, там наверху есть нормальная.

— В смысле? — переспросил Поттер. Задавать вопросы было не то, чтобы просто — но, по крайней мере, привычно.

— Ну, действующая, — МакНейр нахмурился. — Так в чём дело-то? Что стряслось?

— Вы сказали, что это ловушка. Как она работает? — продолжал расспрашивать его Гарри.

— Да приманивает нечисть, — продолжал недоумевать МакНейр. — Они залетают — а выбраться оттуда не могут.

— А что будет, когда она переполнится? — сглотнув, спросил Гарри.

— Работать перестанет, пока не почистишь, — терпеливо ответил МакНейр.

— Её можно почистить? — выдохнул, наконец, Малфой.

— И вы знаете, как это сделать? — быстро добавил Поттер.

— Знаю, конечно, — МакНейр выглядел совершенно сбитым с толку. — Да что с вами обоими?

— Мерлин, — пробормотал Малфой, обессиленно опускаясь на какой-то древний ящик. — Я… я осёл, — он начал тихо и нервно смеяться. — Уолли, я такой осёл… вот это, господа, и называется снобизм, — он покачал головой, продолжая смеяться. — Понимаешь, Уолл… мы перевернули всю Британию и половину Европы в её поисках. Год. Мы искали год.

— Мою ловушку? — изумился МакНейр. — Зачем? И почему ты у меня не спросил?

— Потому что я осёл, — Малфой прижал ладони к вискам. — Сноб и осёл. Убийственное сочетание! Видишь ли, — он вновь покачал головой, — я… да не только я — Руди точно такой же — нам даже в голову не пришло, что подобная вещь может принадлежать тебе.

— Почему? — заулыбался, впрочем, всё ещё очень удивлённо МакНейр. — Я, конечно, никогда не собирал хлам — но это всё-таки старый артефакт и…

— Именно поэтому, — Малфой вздохнул. — Именно потому, что это старый артефакт, мы не думали, что ты можешь владеть им. Мы искали по старинным… и даже древним домам.

— Ну, наш тоже не новый, — усмехнулся МакНейр.

— Уолл, прости, — сказал Люциус очень серьёзно, вставая. — Это фантастическое свинство с моей стороны, на самом-то деле. И глупость — такая же.

— Уж сразу и свинство, — пожал Уолден плечами. — Нашёл ведь. Она нужна вам? — спросил он и предложил: — Забирайте.

— Нет, — вмешался в разговор Гарри. — Вы сказали, что их нужно чистить. Как именно?

— Я обычно вытряхиваю их где-нибудь подальше в лесу, — сказал МакНейр.

— Как? — почти простонал Люциус. — Как ты извлекаешь оттуда их содержимое?

— Да просто свистом, — пожал МакНейр плечами. — Она же маленькая — им свиста хватает. Надо только не фальшивить — ну, да я за много лет научился. А для тех, что крупнее — как вон та, в министерстве — уже нужны инструменты.

Повисла пауза: и Гарри, и Люциусу потребовалось несколько секунд, чтобы до конца осознать услышанное.

— Хотите сказать, — первым заговорил Гарри, — что та арка вам тоже знакома?

— Ну, не то, чтобы, — ответил МакНейр. — Но они все похожи — так или иначе. Такую большую открывать надо какой-то музыкой… на них пишут обычно, как и какой.

— Пишут, — очень тихо отозвался Малфой. — То есть, — добавил он горько, — если бы я задал тебе эти вопросы сразу, ты бы рассказал… и мы бы узнали всё это год назад. Мерлин, — он прикрыл глаза.

— Рассказал бы, конечно, — МакНейр сжал его плечо. — Люци, что такое-то?

— Очень неприятно ощутить себя ослом и высокомерным кретином, когда вроде бы уверился в том, что ты давным-давно изменился, — сказал он, тоже хлопая его по плечу. — Мне же просто в голову не пришло, что ты можешь знать что-то, чего не знают даже в Отделе Тайн. Понимаешь? Или даже и знают, — усмехнулся он, — но чего точно не знаю ни я, ни Руди, ни Эйвери.

— Ну, откуда ты мог догадаться? — примирительно проговорил Уолден.

— Ниоткуда, — сказал тот безжалостно. — Знать я не мог — но спросить должен был. Ладно, — он снова потёр виски. — Так. Ты сказал, что на арках пишут, как их открыть. Музыку я расшифровал — но остался вопрос с инструментом. Это важно?

— Важно, — подтвердил МакНейр. — Иначе ничего не получится — она просто не откроется.

— То есть, никакой беды не случится? — уточнил Гарри.

— Нет, — покачал головой МакНейр. — Не выйдет ничего — да и всё. Но обычно оставляют какую-нибудь подсказку, — добавил он.

— Можешь посмотреть в Омуте памяти? — попросил Люциус. — Вдруг найдёшь?

— Посмотрю, конечно, — кивнул Уолден. — Но давай завтра. Или это срочно? — неохотно уточнил он.

— Да нет, — возразил Гарри. — Нет, конечно. Вы сказали, что выпускаете пикси в лесу — и что? Все живые?

— Что им сделается? — пожал заметно повеселевший МакНейр плечами. — Вполне живы.

— Так, — решительно сказал Малфой. — Мы можем сейчас подняться, позвать Руди и Эйва — и ты нам расскажешь всё, что знаешь про арки?

— Давайте лучше завтра, — не менее решительно сказал Гарри. — Здесь всё же свадьба.

— Да это недолго, — возразил Уолден. — Пойдёмте поговорим — вам, я вижу, это важно?

— Мне важно, — не стал спорить Гарри.

— Ты не знаешь? — удивился, но как-то вяло, Малфой. — Сириус Блэк упал в эту арку. Вернее, его туда загнала Беллатрикс — Ступефаем. Или ещё чем-то красным.

— Не знал, — понимающе проговорил МакНейр. — Я не видел. Но тогда он должен быть жив, — сказал он — и от простоты и уверенности, с которой были произнесены эти слова, Гарри бросило в жар.

— Вы уверены? — спросил он напряжённо и тихо.

— Я не слышал о ловушках, в которых бы гибли пойманные, — подумав, сказал МакНейр. — Может, такие и есть. Но зачем бы?

— Идёмте и правда поговорим, — сказал Люциус, поднимаясь. Он казался усталым и постаревшим — Гарри не раз доводилось видеть подобные трансформации, обычно сопутствующие тому, что газетах любят обозначать как «внезапно открывшиеся глаза». Малфою он сочувствовал — но помочь не мог. Да и не считал это нужным: в конце концов, тот ведь только что узнал правду. Хотя, конечно же, узнавать подобные вещи о самом себе, мягко говоря, неприятно.

Они поднялись в дом, и МакНейр, предложив им подождать в гостиной, взялся привести Лестрейнджа и Эйвери, ушёл, оставив их вдвоём.

— У вас такой вид, что даже мне вас ужасно жалко, — сказал Гарри, подсаживаясь к устало опустившемуся на диван Люциусу.

— Не стоит, — вяло махнул тот рукой. — Вот уж в чём ничьей вины больше нет. Вы понимаете, Гарри, — очень расстроенно проговорил он, — был бы это не Уолл — я бы сам себя понял. Но это он — человек, который мне ближе брата. Человек, который всегда стоял у меня за плечом — и которого я, как я искренне полагал до нынешнего момента, люблю. Но выяснилось, что ещё и презираю. И это…

— Почему презираете? — искренне удивился Гарри. — Вы просто…

— Потому что, если отбросить все красивые слова, снобизм — это и есть презрение, — без малейшей жалости к себе сказал Малфой. — В принципе, оно даже может порой сочетаться с весьма тёплыми чувствами — если находится ближе к снисхождению, чем к отвращению. А ведь у меня нет ни единого основания относиться к Уоллу снисходительно — нет, и не было никогда. И если я могу ещё допустить, что в юности слишком ценил интеллект как таковой — не понимая, что, на деле, он имеет весьма ограниченную ценность и применение — то теперь… Мерлин, — он умолк, и по его лицу промелькнуло выражение отвращения.

Отвечать на это было, в общем-то, нечего, и Гарри молчал — тем более, что ему нужно было успокоиться и начать, наконец, думать нормально. Сириус жив — хорошо, пусть будет «вероятнее всего, жив» — и они могут просто подобрать нужный инструмент, чтобы сыграть на нём расшифрованную Малфоем мелодию, и тогда его крёстный вернётся. А может, им повезёт, и МакНейр завтра отыщет подсказку — а если нет, он найдёт способ провести его в Отдел Тайн.

Но как странно! МакНейр ведь говорил об этих арках, как о чём-то вполне обыденном — как же так может быть, что невыразимцы об этом не знают? Или знают — но… что, собственно, «но»? Не знают, как — или, будем честны, скорее, всё-таки, чем — открыть эту арку? Что, собственно, сказал ему тогда Монтегю? Он сосредоточился, вспоминая. «Мы знаем примерное время создания — и знаем, когда такие арки были запрещены и изъяты. Знаем, почему. Но всё это тебе не поможет». Он ни слова не сказал о том, как они работают — не знал? Или не хотел рассказывать? Нет — стоп, было и ещё кое-что. Что там говорил Монтегю? «Мы давно её изучаем — но ключа у нас нет. Никто и никогда не возвращался оттуда. Никто и ничто. Даже то, что было закинуто туда на верёвке — не имеет значения, магической или нет».

Нет ключа.

А ведь это подразумевает, что он должен быть. Просто у них он отсутствует — и они, возможно, изучали способы обойтись без него. Возможно, пытались, говоря образно, вскрыть эту арку — и не преуспели.

И это, если подумать, скверная новость. Потому что не расшифровать записанную на ней мелодию они не могли — и наверняка должны были испробовать все возможные инструменты.

Но ни один из них не подошёл. И арка так теперь и стоит — с новым, судя по всему, занавесом. И всё так же хранит своё содержимое.