Просто продолжать жить (гет)

Разговор с семьёй Роуэн МакНейр потом вспоминал и со смехом, и с дрожью. И навсегда запомнил, как он стоял перед ними и смотрел на мужчину и женщину, которые по годам вполне могли бы быть его сыном и дочерью — и как глядел на словно прикрывающих их спины дедов и прадедов, и бабушек, и прабабок…

И Кирана.

И Роуэн, стоящую рядом с ним, и их переплетённые пальцы, и свой собственный голос, произносящий казавшиеся ещё вчера невозможными слова. «Мистер и миссис МакМиллан… Я, Уолден МакНейр, прошу у вас руки вашей дочери Роуэн… я обещаю…»

Он прекрасно понимал их реакцию — и был признателен уже за то, что его просто не выставили из дома. Хотя, пожалуй, если бы не Киран, такое вполне могло бы случиться — потому что глядели на него… соответственно. Однако согласие дали — хотя и буквально сквозь зубы.

— Не думаю, что твои родители одобряют твой выбор, — сказал Уолден, когда всё закончилось, и они с Роуэн остались одни.

— Нет, конечно, — подтвердила она, не став описывать ему ту сцену, что ей пришлось выдержать утром.

МакНейр аппарировал от неё на рассвете — а она, дождавшись, пока её родители встанут, отправилась к своему прапрадеду в поле. Киран всегда вставал с солнцем и, едва проснувшись, всегда шёл проверить овец, о нежнейшей и волшебной шерсти которых слава шла далеко за пределами Британии. Роуэн — как, впрочем, и все в их семье — с детских лет умела и принять у них роды, и накормить, и метки магические проверить, и полагала, что эти навыки весьма помогли ей в начале обучения в Мунго. Сейчас, к началу апреля, окот уже давно завершился, и ягнята достаточно подросли, чтобы безопасно пастись с матерями на воле. И всё-таки Киран каждое утро обходил стадо — и как раз за этим занятием Роуэн его и застала.

— Дошло, значит, — сказал он вместо приветствия, когда она подошла.

— Как ты узнал? — спросила Роуэн требовательно.

— Что я, любовей не видел? — фыркнул он, поднимая очередного ягнёнка в воздух и внимательнейше его осматривая. — На моей памяти только в нашей семье было…

— Как ты узнал, кто он? — перебила она.

— Тоже мне, загадку нашла, — он отпустил ягнёнка и повернулся к Роуэн. — Видел вас как-то в городе.

— Ты… — Роуэн даже задохнулась от возмущения — а потом рассмеялась. — И давно?

— В том году ещё. Так что? — он внимательно на неё глянул. — Когда свадьба?

— Мы ещё не… как ты понял? — вспыхнула до корней волос Роуэн.

— На тебя поглядеть довольно — никаких вопросов не надо, — голос Кирана потеплел.

— Мы не назначали ещё. Но до мая мы не успеем — значит, в начале июня, — Роуэн задумалась, что-то считая. — Скажем, в первую среду.⁽¹⁾

— Пятое, — кивнул Киран. — Хороший день.

— Родители ещё даже не знают, — Роуэн замялась. — Уолден придёт сегодня официально делать мне предложение и руки просить. Ты там будешь? Пожалуйста! — она стиснула его руку.

— Ну идём, поговорим с ними, — сказал он с усмешкой. — Эрни — мальчик спокойный…

— Папа будет в ужасе, — вздохнула Роуэн. — Да и мама. И все.

— Зря, — сказал Киран, приманивая свою метлу и сажая на неё Роуэн. — Он будет хорошим мужем.

— Да? — она даже подпрыгнула и, обернувшись, схватила его за плечи. — Он тебе нравится?

— Я его помню мальчишкой, — ответил Киран. — Хороший парнишка был — и по глупости вляпался. За другом пошёл, — пояснил он, взлетая. — Достойный повод — но уж больно всё вышло паршиво. А парень хороший, — повторил он уверенно.

— Ты скажешь всё это родителям? — попросила она.

— Поговорим сейчас, — пообещал он.

Разговор вышел трудным. Роуэн, сообщив родителям новость, сидела как на иголках, вцепившись в край стула и глядя то на них, то себе под ноги, то на Кирана. Отец бушевал, мама плакала, а Киран как нарочно подливал в огонь масла, время от времени бросая реплики типа: «По крайней мере, они постарше, чем вы оба были, когда она уже родилась». Роуэн не знала, куда глаза девать, но сидела и не уходила — а скандал всё набирал и набирал обороты, покуда Киран не задал вопрос:

— Ты сам-то послушал бы кого, если бы тебе запретили на ней жениться?

— Ты не видишь разницы?! — взвился было Эрни.

— Нет, не вижу, — пожал Киран плечами. — Она выбрала его и будет с ним — хотите этого вы или нет. Её жизнь, — сказал он резко. — И её выбор. Забыли, как оба прибежали ко мне, прося всё устроить? И я устроил, да — и ни одного вопроса не задал. Так было?

— Так, — Роуэн увидела, как её мать покраснела. — Но это… мы же были ровесниками. Да, глупыми — но мы любили друг друга и ни разу не пожалели о своём выборе. А здесь — он же…

— Я вам всё сказал, — Киран встал. — Оставьте дочку в покое. Её жизнь — её выбор. А ну, выйди, — велел он вдруг Роуэн — и она безмолвно поднялась и ушла, плотно закрыв за собой дверь. — Не нравится вам жених? — спросил он, накладывая на дверь заглушающее.

— Тебе, я смотрю, нравится, — буркнул Эрни.

— Нравится, — сказал Киран. — Но не о том речь. Раз не нравится — дайте девочке возможность вернуться домой, если однажды она передумает.

— А ты полагаешь, мы её выставим? — язвительно спросил Эрни.

— Я полагаю, что она не придёт, если вы оба немедленно не уймётесь, — отрезал Киран. — Я бы не пришёл — да и ты тоже. Или явился бы после такого скандала и признал, что ошибся? А? — Он подошёл к Эрни вплотную и пристально глянул в глаза правнуку. А потом отвернулся и точно так же посмотрел на невестку.

— Но это же невозможно! — воскликнул Эрни в отчаянии. — Он… мало того, что он… — так ещё и старше меня вдвое!

— Я не мастак считать, — насмешливо отозвался Киран, — но ему вовсе не восемьдесят.

— Мерлин, — Эрни запустил руки в волосы. — Ты будто рад, — сказал он с упрёком.

— Я рад, что Роуэн получит то, что хотела. А остальное — дело будущего, — он строго оглядел их. — Мы договорились? — спросил он и, не дожидаясь ответа, ушёл вслед за Роуэн.

Так что разговор с родителями Роуэн прошёл лучше, чем она ожидала — а когда он закончился, Роуэн отправилась в Мунго, а МакНейр — к Малфоям.

Ещё не зная, как будет сообщать им эту новость.

И лишь выйдя в Малфой-мэноре из камина, он сообразил, что сейчас день, и день будний, а значит, шансов застать здесь Люциуса немного. Зато Нарцисса была — и, пожалуй, так было и лучше, и правильнее — поговорить с нею наедине.

— Я хочу рассказать тебе кое-что, — попросил он. — Удели мне несколько минут?

— Сколько хочешь, — Нарцисса привычно протянула ему руки — и он, как всегда, легко коснулся губами её пальцев. — Пойдём. — Она повела его в свою гостиную, маленькую и уютную, полную цветов, света и воздуха. — Садись, — она усадила его на диван — и какое-то время они молча смотрели друг на друга.

Почти как всегда. Почти, да… Его нежность, что поселилась в его сердце с самой первой их встречи, никуда не исчезла — да ничего не исчезло, на самом деле. Все чувства остались — да и не могли они никуда пропасть: она проросла в него за все эти годы насквозь, стала частью его самого, и такой и останется — навсегда. Это было родство — глубже кровного или супружеского, то, что случается редко и не зависит ни от крови, ни от закона.

Но грезил он — не о ней.

— Я женюсь, — сказал он, наконец. — Я всё думал, как рассказать — но ничего не придумал.

— Женишься? — повторила она изумлённо — а потом глубоко-глубоко вздохнула и, подавшись к нему, взяла его руки и прижала к своей груди. — Ты счастливый, — проговорила Нарцисса негромко, и её лицо словно бы осветилось изнутри. — Уолли, а я ведь первый раз в жизни вижу тебя вот таким…

— Счастливым? — переспросил он, мягко перехватывая её руки и сжимая их. — Да я и не был, пожалуй. И думал, что и не буду. Но видишь…

— Кто она? — нетерпеливо спросила Нарцисса — и сама же себя перебила: — Впрочем, кем бы она ни была — я уже люблю её. Ну, рассказывай.

— Она, — он смутился. — Она юная совсем… я знаю, что не мне бы…

— Как её зовут? — повторила Нарцисса. — Ты представишь нас?

— Я надеялся, что вы будете на нашей свадьбе, — улыбнулся МакНейр. — Её зовут Роуэн МакМиллан и она — ассистентка профессора Пая.

Нарцисса задумалась на несколько секунд, вспоминая — а затем спросила:

— Из клана МакМилланов… я, кажется, её помню. С короткими тёмными волосами? Она чудесная, — Нарцисса вновь стиснула его руки — и, наконец, выпустила. И попросила: — Расскажи про неё. Я хочу найти самый лучший на свете свадебный подарок. День уже назначен?

— Двенадцатое июня, — ответил он.

Когда Роуэн предложила пятое, он почти согласился — и лишь в последний момент вспомнил о том, что…

— Мне всё равно, в какой день, — сказал МакНейр. — Только пятого июня родился мой крестник — я не очень хотел бы…

— Нет — не нужно смешивать два праздника, — тут же согласилась с ним Роуэн. — Два всегда лучше одного, я считаю! Но я хочу в среду… тогда двенадцатого?

— Почему в среду? — согласно кивнул он.

— Потому что понедельник — для богатства и процветания, — начала перечислять Роуэн, вторник — изобилие и здоровье в доме, среда — день общего благополучия, четверг — из нужды или долга, а также чтобы спастись от проклятий, а пятница — от страдания и лишений. Я не хочу выбирать — а среда объединяет остальные четыре дня. Ты не веришь в приметы? — спросила она.

— Верю, — он готов был сейчас поверить не то что в приметы — во что угодно. — Пусть будет двенадцатое.

— А ты меня с ним познакомишь? — Роуэн подсела к нему поближе, а потом и вовсе перебралась на колени.

— С крестником? Да, конечно, — пообещал он, замирая от её близости и её запаха. — И с его семьёй познакомлю. Мы так давно дружим, что уже, пожалуй, родня.

— Папа мне рассказывал про него, — сказала Роуэн. — Про Драко Малфоя. Они вместе учились — поступили в один год. Только в разных домах.

Уолден фыркнул негромко. Да уж… Он сочувствовал родителям Роуэн и отлично их понимал — но что он мог сделать?

Ничего.

…Люциуса и Драко МакНейр дождался — и когда они явились к обеду, поделился новостями и с ними.

— Я могу попросить тебя? — спросил он Люциуса, закончив рассказ.

— Что угодно, — возбуждённо и радостно сказал тот.

— Будешь шафером?

— Непременно! — Малфой шутливо потёр руки. — Я так понимаю, нам всем нужны будут килты?

— И пледы, — кивнул МакНейр — и вдруг рассмеялся.

— Всегда мечтал надеть килт, — сказал Драко.

— Должен напомнить, что у нас основной цвет — красный, — продолжал смеяться МакНейр. — Ярко-красный.

— Ну, что поделать, — Люциус развёл руками и тоже рассмеялся. — Хороший цвет. Как раз проверяли на новый год — мне идёт. — Последовал дружный взрыв хохота, и он довольно продолжил: — Где свадьба будет?

— У меня, — МакНейр развёл руками. — На болотах. В июне вода ещё высоко.

— Свадьба на воде — это прекрасно, — воодушевлённо проговорил Люциус. — Дай мне пару дней — я подумаю, а потом посмотрим на месте.

— Ты поаккуратнее, — усмехнулся МакНейр. — Мне не жаль денег — но…

— Э, нет! — перебил его Люциус. — Ты назначил меня шафером — и ты просто права не имеешь запретить мне самому всё устроить! В соответствии с вашими пожеланиями — но забудь о расходах. Ну позволь мне хоть раз устроить для тебя праздник! — умоляюще проговорил он — и они опять рассмеялись.

— Позволь, правда, — присоединился к отцу Драко. — От всех нас — за все годы. Пожалуйста!

— Сейчас ещё Цисси присоединится, — пригрозил Люциус — и МакНейр махнул рукой:

— Ладно. Один раз.

Он не согласился бы — но Роуэн хотела большую и весёлую свадьбу, и его гордость сдалась.

А когда он ушёл, и Нарцисса с Люциусом остались одни, он подошёл к ней, обнял за плечи и осторожно спросил:

— Как ты?

— Люци, — Нарцисса вздохнула и посмотрела на него тем самым взглядом, которым смотрела на детей, задающих очевидные и простые вопросы. — Когда Уолли сел, — заговорила она негромко, — не проходило и дня, когда я бы ни думала, что не будь я такой эгоисткой, у него бы могла остаться семья: дети, женщина, которая бы любила его… и которую бы любил он — но мне всегда так нравилось иметь своего рыцаря и пажа, — она негромко вздохнула. — И я в угоду своему удовольствию отняла у него возможность узнать, как это — быть любимым и как это — держать на руках не чужого, а своего сына. Или дочку, — она слегка улыбнулась. — Просто потому, что это было так восхитительно — видеть выражение его глаз и знать, что у меня за спиной всегда стоит человек, готовый за меня умереть… и это — не ты, — она коснулась его щеки ладонью и задержала так руку. — И не тебя мне, если что, придётся терять.

Она замолчала, так и держа у его лица свою руку, и он, перестав улыбаться, серьёзно и грустно смотрел в её голубые глаза, в глубине которых сейчас блестели слёзы.

— Ты так боялась меня потерять, — негромко проговорил он.

— Боялась, — кивнула она. — Я безумно боялась — сперва за тебя, а потом и за Драко… а когда Лорд исчез, я так хотела, чтобы у нашего сына был защитник… и я позволяла Уоллу себя любить — а потом, — она горько усмехнулась, — всё закончилось. И я двадцать лет жила с мыслью о том, что отобрала счастье у, возможно, лучшего из людей, которых мне довелось встретить. А потом Уолли вышел, — её улыбка смягчилась. — И когда ты мне рассказал о той девочке, я… я так истово чего-то желала, пожалуй, только когда мы той ночью шли в школу за Драко, — она заглянула мужу в глаза и, медленно подняв вторую руку, взяла его лицо в ладони. — И сегодня, когда я его увидела — вот таким… Я сделаю для этой девочки всё, что смогу, — проговорила она с испугавшей его твёрдостью. — Для них обоих, Люци. Что бы ни пришлось. Потому что она, кажется, может исправить то, что я натворила, и, возможно, однажды я даже сумею теперь это себе простить, — она приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам — и он, отвечая на этот долгий и горько-сладкий её поцелуй, думал о том, что очень надеется на то, что родители этой МакМиллан не станут мешать браку дочери, потому что ему меньше всего хотелось узнать, что будет, если они это сделают.

1) В Шотландии не принято проводить свадьбы в мае и назначать их на выходные дни — обычно выбирают будни и в редких случаях субботу.

Вернуться к тексту