Дартс: палитра души (гет)

Трансгрессируя из «Сапожка», Гарри в последний момент решил отправиться домой, а не в офис. Время близилось к вечеру, в агентстве посетителей не предвиделось, а полистать взятые у Элизы «Отсроченные зелья» можно было и в домашней обстановке. Совсем скоро из своей модной командировки должна была вернуться Джинни, и Гарри от нетерпения решил начать уборку заранее, чтобы не оставлять всё на последний вечер. Он очень любил их новый дом и чувствовал себя в нём полновластным хозяином — но только если рядом была жена, у которой всё всегда в порядке и под рукой. Джинни впервые уехала так надолго. За время её отсутствия Гарри устал от холостяцкой жизни и в полной мере ощутил, как прикипел душой к искренней, заботливой жене и неугомонному, любопытному сыночку. Кому-то это могло бы показаться нелепым, но при одной мысли о Джинни и Джеймсе сердце Гарри начинало биться сильнее. У него есть своя семья. Пока небольшая, но растущая, требующая внимания и заботы, наполненная сотней бесконечных больших и маленьких хлопот, требующая труда, терпения и уступок, но любящая и совершенно необходимая ему семья, без которой он безмерно скучал.

Отбросив в сторону сантименты, Гарри вздохнул и приступил к земным делам — уборке гостиной, в которой откровенно чувствовалось отсутствие хозяйской руки. Бросив взгляд на подоконник, где стояла любимая, жалобно поникшая герань Джинни, Гарри мысленно извинился перед женой и перед цветочком за то, что напрочь забыл его полить... В такие минуты он сожалел о том, что Джинни отказалась переехать на Гриммо, 12 или хотя бы взять в помощники домового эльфа. Не то чтобы он сильно скучал по скрипучему голосу и ворчливому характеру Кричера, но заклинания очищения, мытья посуды и избавления от пыли почему-то плохо давались великому победителю Волдеморта.

Ну откуда берётся весь этот мусор, подумал Гарри с раздражением. За время отсутствия Джинни он сам бывал дома только по ночам, малыш Джимми постоянно гостил у бабушки, но мусор, казалось, материализовался из воздуха… Почему ведро на кухне вечно переполнено, хотя Гарри дома почти ничего не ел — да и что было есть-то? Откуда на ковре рыжие пятна от тыквенного сока? Как в ванной набрался полный бак грязной одежды, которую не спасали Тергео с Экскуро? Гарри и не предполагал, что у него одного достаточно вещей, чтобы заполнить ими огромный бак для белья! Ридукто Польвере, которому его когда-то обучила Гермиона, удаляло пыль, но не грязь, а что там было для удаления пятен, Гарри вообще не смог вспомнить. Черт бы побрал латынь, из которой произошли почти все заклинания, подумал он. Куда проще было бы воскликнуть: Уберись, Отмойся или, наконец, просто Сгинь.

Полив погрустневшую герань Агуаменти и немного прибравшись в гостиной, Гарри отправился на кухню.

— Сгинь к чертовой матери, — выкрикнул он, хищно повернувшись на пятках и направив палочку на переполненное мусорное ведро. Оно недовольно хлопнуло крышкой и задрожало. — Надо же, — пробормотал Гарри, — кажется, я изобрёл новое заклинание. Жаль, что пользы от него никакой… Сгинь, мусор! — с энтузиазмом воскликнул он, выбрасывая руку вперёд.

Ведро ответило гордым молчанием. Поттер почесал затылок: наверное, всё дело было в чёртовой матери — может, матюгнуться, как следует? Перепробовав всё, от «сопливых троллей» до «дементоров недоделанных», Гарри сердито откинул крышку, достал пакет с мусором и вышел в коридор. Он решительно распахнул дверь во двор, впуская в дом морозный декабрьский воздух, и бросил пакет на засыпанную снегом дорожку. Двор и сад так замело, что добраться до калитки можно было только через аппарацию. Гарри направил палочку на упавший в сугроб пакет и пустил старое доброе Инсендио: мусор неохотно загорелся, и скоро на его месте осталась только лужа талого снега. Захлопнув входную дверь, Гарри с чувством глубокого удовлетворения вернулся на кухню, достал из холодильника сок и бутерброд с курицей, предусмотрительно захваченный накануне со стола в Норе, и уселся в кресло почитать «Отсроченные зелья». В конце концов, не мужское это дело — уборка! Работа прежде всего.

Через полчаса у него зарябило в глазах от всё той же ненавистной латыни — зельев этих было не счесть, и каждое описывалось во всех подробностях: сколько крупинок чего добавить, какой рукой помешать, с какой силой плюнуть… Прочитав про ложку мёда, добавленную в зелье защиты от пчёл, Гарри вдруг подумал про медовый торт, который так здорово печёт Джинни, про крепкий чай с лимоном и мятой, хрустящий тост с сыром… Мысли плавно перескочили на Молли и Артура, которые уехали погостить к друзьям и забрали с собой Джимми. Ужин в Норе отменялся, бутерброд с курицей проскочил незамеченным, а желудок урчал громче обычного. Послушав жалобную музыку в своём животе, Гарри захлопнул скучную книгу, посмотрел на тёмное окно и вздохнул. Домик, по его совету арендованный Роном и Гермионой, находился всего в одной миле, и Гарри почудилось, что он смог разглядеть огонёк окна их уютной кухни. Вероятней всего, Рон и Гермиона как раз садятся ужинать… Он быстро переоделся, запихнул очередную партию грязной одежды в бак для белья, схватил «Отсроченные зелья» (предлог для визита) и аппарировал.

Оказавшись в гостиной Уизли, Гарри сразу понял, что пришёл немного не вовремя: никто не услышал хлопка аппарации и не заметил его прихода из-за громкого голоса Гермионы, доносящегося из кухни.

— И плевать я хотела на эту лахудру драную!

А вот это милое ругательство я и не попробовал, машинально подумал Поттер, вспоминая свою войну с мусорным ведром.

— И правильно, — прозвучал на удивление спокойный голос Рона, — зачем нервничать на пустом месте?

— Я, как дура, пекусь о том, чтобы старая подруга не попала в беду, а она метит моего мужа своей помадой! — на повышенных тонах ответила Гермиона.

— Да что тут такого? Представь, что это Джинни поцеловала меня в щёчку, — миролюбиво предложил Рон. — У вас, женщин, это просто способ сказать «до свидания», не более того.

— До свидания? — подхватила Гермиона. — До какого свидания, Рон?

— Да мне просто к слову пришлось! Чего ты цепляешься?

Гарри, естественно, не в первый раз слышал ссору лучших друзей — наоборот, этих ссор было так много, что он и не думал возвращаться домой. Беседа доносились из кухни, так что у него ещё оставалась надежда на ужин. Решив переждать бурю и не вмешиваться, чтобы не попасть под горячую руку Гермионе, Гарри тихонько устроился на диване в гостиной и мысленно стал делать свои ставки: пожалуй, в этой стычке он готов был поставить на Рона, настолько уверенно и спокойно звучал его голос. Смущало лишь упоминание помады и лахудры: какая такая лахудра и когда Рон успел? Они расстались в «Сапожке» всего пару часов назад… Может, Джулия Блюбери в порыве чувств поцеловала его на прощанье? В кухне воцарилась тишина, прерываемая звоном посуды и бодрым стуком черпака о кастрюлю. Гарри принюхался: кажется, готовился картофельный суп.

— Когда она спела о том, что ни в чём не может тебе отказать, я стерпела. Когда из её посылки вывалились твои трусы, я ни слова не сказала, — голос Гермионы звучал по нарастающей.

— Ты сказала очень много слов, — с усмешкой ответил Рон, — и все правильные! К чему сейчас эти крики, Гермиона? А как же твоё хвалёное доверие?

Стук черпака прекратился.

— Рональд, скажи, чему ты ухмыляешься? Если бы ты увидел мою помаду на шее у… у Гарри, тебе было бы смешно?

Глаза Гарри виновато забегали: этот спор явно не предназначался для его ушей… Но всё же ему было интересно, что Рон ответит на этот выпад.

— Я бы не обратил внимания. А вот Джинни бы обратила! — даже в гостиной было слышно, что Рон снова усмехнулся. — И ты бы с ней разбиралась.

— Понятно. То есть я должна отправиться в какую-то там пустошь, чтобы разобраться с Лавандой?

Лавандой? Гарри так и подскочил на месте. Можно было, конечно, предположить, что на некой пустоши растёт горная лаванда, и Гермиона будет варить из неё духи или зелье, но путём несложной дедукции он вычислил, что с Роном в больнице Северной Пустоши тепло попрощалась напомаженная Лаванда Браун… Кто бы мог подумать?

— Не нужно ни с кем разбираться, солнышко! Это последнее, чего бы я хотел. Особенно учитывая то, какие заклинания Лаванда освоила в медицинском колледже.

Гарри сразу понял, что это был неверный выпад со стороны Рона — большая, большая ошибка…

— То есть ты хочешь сказать, что какая-то хилерша-недоучка меня уделает?!

Поттер подумал, что на месте Гермионы он бы тоже возмутился — Лаванда, и правда, никогда не была сильна в заклинаниях. В женском бою Браун против Грейнджер — упс, Уизли — он бы однозначно поставил на Гермиону.

— Знаешь что, Рональд, если Лаванда и её шайка девиц уделали тебя, это ещё не значит, что они справятся со мной!

Он даже о голоде забыл. Шайка Лаванды? Какого дементора? У Гарри возникло нехорошее подозрение, что лучший друг кое-что утаил от него в деле о «вейлах-мошенницах»… Рон доверил рабочие секреты жене и скрыл информацию от своего партнёра по бизнесу?

— О-чу-меть! Это подло, Гермиона! — вероятно, Рон взвился, как ужаленный, потому что от спокойствия в его голосе не осталось и следа. — Зря я тебе всё рассказал! Теперь будешь пенять мне по поводу и без повода? Каждый может совершить ошибку! И вообще, ты прекрасно знаешь, что я ни в чём не виноват, но затеваешь ненужную ссору. Хотя как же я забыл — Гермиона Грейнджер никогда не идёт на попятную!

— Гермиона. Грейнджер. И правда, о-чу-меть! Ты, видимо, также забыл, что женился на мне, мистер Уизли!

Да, общение с Роном явно не пошло на пользу лексикону Гермионы. Нет, он, конечно, расширился — но не в ту сторону… Гарри совершенно разонравился ход этой случайно подслушанной беседы, и он уже начал жалеть, что не аппарировал домой в самом её начале.

— Забудешь тут, как же, — с досадой прошипел Рон.

Эта фраза, по мнению Поттера, сильно уменьшила шансы Рона на победу в споре — его ставки стремительно падали. Повисла небольшая пауза, и Гарри представил, как Гермиона, ахнув, упирает в бока свои кулачки и возмущённо прищуривается, пытаясь испепелить взглядом Рона. Из гостиной не было видно, что происходит на кухне, но, судя по тишине, спорщики играли в гляделки. Может, они наконец поймут, как глупо было затевать этот спор, и перейдут к картофельному супу?

Тишину разрезал металлический грохот, так что Гарри невольно втянул голову в плечи и с тревогой прислушался.

— О, Мерлин… Гермиона, ты это серьёзно? Черпаком? — донёсся до него сдавленный смех Рона. — Так ведь и убить можно! Женщина, ты же владеешь беспалочковой невербальной магией!

Тут же послышались быстрые шаги, приглушённые возгласы и звуки возни — вероятно, Рон перешёл к активным действиям. Гарри приободрился. Шансы Рона на победу в войне с Гермионой были максимальными в ближнем бою.

— Перестань, Гермиона… В чём дело? Да что с тобой такое? — воскликнул Рон.

Относительное затишье давало Гарри надежду на то, что порыв ревности Гермионы исчерпал себя и они смогут втроём мирно поужинать картофельным супом, обсуждая «Сапожок», необычный дар миссис Трустоун и «Отсроченные зелья». Гарри уже подумывал, не объявить ли друзьям о своём присутствии (пока у них дело не дошло до секса), как вдруг Гермиона заговорила. Её голос стал совсем другим: тонким, дрожащим.

— Рон, ты знаешь, какое сегодня число?

— Э-э-э… Нет. А что?

— А то, — обиженно сказала она.

— Прости, прости… У нас какая-нибудь годовщина? Нет, подожди, я сейчас сам вспомню! Годовщина нашего третьего поцелуя? Нет, нашего первого раза! Это как раз было на Рождество, — ответил Рон.

Гарри был уверен, что мог бы вполне обойтись без столь интимных подробностей из жизни лучших друзей, и глубоко вздохнув, сделал то, что должен был сделать давно: собрался трансгрессировать. Его удержали долетевшие из кухни всхлипы Гермионы.

— Какая годовщина, Рон? — в её голосе было столько отчаяния, что Поттер замер на месте от неожиданности. — У меня… у меня была задержка целых семь дней, а сегодня... — она судорожно сглотнула и расплакалась.

Стыд окатил Гарри горячей волной. У него появилось неприятное ощущение, будто он в мантии-невидимке забрался ночью в чужую спальню.

— Ты же знаешь, солнышко, — виновато ответил Рон, — я никогда не слежу за календарём…

— Целых семь дней, Рон!

— Гермиона, всё будет хорошо, вот увидишь, — в ответ раздались лишь судорожные всхлипы. — Ну, не плачь, прошу тебя, родная моя… Мы же договорились пока оставить эту тему.

— Я старалась, Рон… я молчала, — Гермиона жалобно икнула, — но, когда я молчу, внутри меня мысли накапливаются, как снежный ком… Я была уверена, точно уверена, что на этот раз всё получилось, — за этим горьким признанием последовали не менее горькие рыдания.

Несмотря на охватившее его волнение, Гарри изо всех сил сконцентрировался и аппарировал почти беззвучно.

Родная гостиная встретила его темнотой и безмолвием. Гарри подошёл к окну и уставился на сугробы во дворе. Его сердце сжало тревожное, холодное кольцо. Он-то думал, что Рон и Гермиона безоблачно и безоговорочно счастливы… Оказалось, он ничего не знал о сокровенных переживаниях самых близких ему людей. Гарри было ужасно стыдно из-за того, что он стал свидетелем этого разговора, и немного горько от иронии своей собственной семейной жизни: Джинни никак не поддавалась на его уговоры завести второго ребёнка.

Постояв немного у окна, Гарри вдруг решительно направился на кухню, зажёг свет и открыл шкафчик, в котором Джинни хранила травы и зелья. Пошарив на верхней полке, Гарри вынул прозрачную стеклянную бутылочку. Он измерил на глаз количество содержимого, уверенно вынул пробку, вылил всё, до последней капли, в раковину, а затем, налив до нужного уровня обычной воды и закупорив бутылку, вернул её на место. Это был странный и импульсивный поступок, который не поддавался логике, но в тот момент казался Гарри правильным и необходимым.

Он знал, что женское защитное зелье не имеет ни вкуса, ни запаха и что Джинни не заметит подмены. И пусть на него обрушится Петрификус Тоталус или Летучемышиный сглаз!

* * *

Сразу же после встречи с Роном, Лаванда заперла кабинет мистера Штолле заклинанием и отправилась в лабораторию, где стоял больничный котёл и хранились все необходимые ингредиенты для зелий. Доступ в эту часть больницы был далеко не у всех сотрудников, но Лаванда часто помогала мистеру Штолле в приготовлении лекарств, а потому знала его личное заклинание, отпирающее дверь. Естественно, ничего противозаконного она делать не собиралась. Провозившись над котлом почти целый час, Лаванда с довольным видом вышла из лаборатории, держа в руках фиал с зельем для восстановления памяти. Ей ещё ни разу не приходилось видеть его в действии, но она отлично помнила рецепт, изученный в колледже. Для душевного хилера было важно знать такие вещи. Она намеревалась завтра же передать это зелье миссис Трустоун, а на сегодняшний вечер у Лаванды были планы, которые заставили её улыбнуться. Дома, в её арендованной квартирке в Рединге, Лаванду ждал Флориан.

* * *

Рассказывая Рону о своей жизненной философии и цитируя слова Сандры Фосетт, Лаванда немного слукавила, ибо философия её в последнее время пошатнулась, корабль под названием «Справедливое возмездие» дал крен, его паруса наполнились свежим бризом и понесли Лаванду навстречу новым приключениям. Она оставалась убеждённой феминисткой и активной участницей ночных рейдов в пабах вплоть до пятого ноября 2003 года — того самого дня, когда в больницу Северной Пустоши южным лондонским ветром занесло молодого адвоката по имени Флориан Клифф.

Общение с этим пациентом оказало на Лаванду такое сильное влияние, что уже в начале декабря она решила завязать со своим «клубным прошлым». Когда Сандра и Патрисия узнали, что причиной тому стал мужчина, то сначала посмеялись над ней, а потом искренне посочувствовали.

— Всё закончится, как всегда, — заявила Сандра. — Как только он поймёт, что ты влюблена по уши — а ты, Лаванда, по-другому не умеешь, прости — он найдёт себе другую. И не говори, что мы тебя не предупреждали.

— Пойми, мы тебя не отговариваем, — сказала Патрисия, — но лучше ты его бросишь, чем он тебя.

Сандра продолжила:

— Нет, здесь дело совсем в другом! Лаванда, скажи, кто, если не мы? Увеселительных пабов открывается всё больше, хоть они и запрещены; магические законы не соблюдаются — кто-то должен сказать своё слово в защиту женщин? Кто, кроме нас, будет наказывать развратных мужчин? К тому же секс с мужчиной это ещё не повод выходить из клуба, — Сандра лукаво улыбнулась. — Девочки, помним главное правило?

Все трое наклонись друг к другу с заговорщицким видом и негромким хором повторили девиз:

— Женщина всегда должна быть сверху! — по кафе разнесся их дружный смех.

— Ты всегда была сверху? — шутливо спросила Сандра, но, видя, как Лаванда неуверенно кивает и густо краснеет, поспешно добавила: — Ладно, ладно! Прости, это не наше дело… У Патрисии сейчас отношения с колдомедиком из Мунго, у меня спортсмен из «Кенмарских Коршунов» — но это не значит, что мы отказываемся от своих убеждений. Мы нашли равноправных партнёров, от которых можем отказаться в любой момент. Второе правило?

Они снова склонились над столом:

— Ничего личного, только секс! — и снова смех на весь паб. Им было плевать, что люди за соседними столиками стали обращать на них внимание.

— Девочки, но вы же прекрасно понимаете, что справедливое возмездие не может продолжаться вечно, — сказала Лаванда.

— Конечно, не может! Когда мы состаримся, то придумаем что-нибудь другое — боюсь, что на старух в увеселительных пабах будут плохо клевать, — сказала Сандра, и они снова дружно расхохотались.

— Я думаю, на этот раз это не просто секс, — Лаванда сама не понимала, почему в её голосе прозвучали виноватые нотки. В конце концов, это её жизнь, она ни перед кем не должна отчитываться!

— Он что, тебя замуж зовёт? — спросила Сандра, мигом возвращая Лаванду с небес на землю.

— Пока нет.

Сандра с Патрисией переглянулись с видом «что и требовалось доказать».

— Пойми, Лаванда, даже если вы поженитесь, как только ты начнёшь ругать его из-за грязных носков, он назовёт тебя раненой уродиной — извини за прямоту! — Сандра умела невзначай ударить по самому больному месту, и эти жестокие удары неизменно попадали в цель. Лаванда почувствовала, как у неё кровь отливает от лица. — Кстати, кто он по профессии?

— Адвокат, — упавшим голосом сказала она.

Сандра закатила глаза.

— Известно, что лучше адвокатов умеют врать только риэлторы. Ладно, подруга, не хочешь ходить на охоту — не нужно, мы будем сами, правда, Патрисия? Ты нам только с палочками помогай, хорошо? И запомни, у тебя всегда есть тыл. Что бы ни случилось, тебе есть к кому прийти и поделиться проблемами.

Они не стали ссориться и выпили за неугасимую женскую дружбу. На тот момент в душе Лаванды, помимо большой влюблённости, жила очень большая неуверенность. Её отношения с Флорианом были неоднозначными. И она решила повременить с выходом из женского клуба — до тех пор, пока точно не убедится, что исключения из правил действительно существуют. Она почему-то вспомнила Рона с его предостережениями и дала себе слово, что будет осторожной.