Дартс: палитра души (гет)

— Экспеллиармус!

— Ступефай!

Рон ловко увернулся от заклинания, перекатился на спине по утоптанному снегу и спрятался за кустом, понимая, что его убежище ненадёжно и в нём нельзя засиживаться. Нужно идти в атаку.

— Инкарцеро!

— Протего!

Бой затягивался. Рон прополз футов пять по снегу, а затем вскочил, отбежал за сарай и, выставив из-за угла палочку, стал посылать беспорядочные Силенцио. Видимо, одно из них всё же достигло цели, так как в их с Гермионой дворике, в котором шёл бой, воцарилась тишина.

Рон решил, что теперь без труда одолеет онемевшего противника, и стал осторожно выглядывать из-за угла, как вдруг у него над головой раздался грохот — кто-то бежал по крыше сарая. Рон увернулся от хищного прыжка в последнюю секунду, снова нырнул в сугроб и тихо выругался: за шиворот попала уйма снега… Но это не должно было отвлекать от главного. Чёрт возьми, враг не сдавался: Силенцио сделало его бессловесным, но от этого не менее опасным, ибо любой уважающий себя боец в той или иной степени владеет невербальной магией. Как только служивший укрытием сугроб стал таять с невероятной быстротой, Рон понял, что противник применил Бойлио, и насмешливо прокричал, на секунду высунувшись из перекосившегося сугроба:

— Ничего оригинальней не мог придумать? Глиссео!

Со стороны сарая донёсся глухой звук падения: устоять на идеально ровном льду, который появлялся после Глиссео, было очень сложно. Рон для верности пальнул Экспеллиармусом, но заклинание ударилось о мощный щит и отрикошетило в стену сарая. Ничего себе! Такое сильное невербальное Протего давалось очень немногим… Не дожидаясь, пока упавший на льду повернётся и запустит в него каким-нибудь Локомотором, Рон выскочил из подтаявшего сугроба, налетел на противника и попытался выхватить палочку из его руки. Не тут-то было! Получив кулаком под дых, Рон возмущённо воскликнул:

— Агуаменти!

Из кончика его палочки вырвалась струя воды и полилась прямо в лицо лежащему, но в ту же секунду заклятие онемения перестало действовать, и тот прокричал:

- Соллетико!

Всё тело Рона зачесалось так, будто его с ног до головы кусали рыжие муравьи. Он вскочил на ноги и стал приплясывать от невыносимой щекотки, пытаясь вспомнить контрзаклинание.

— Блин, блин, блин!!! Делетириус!

— Ужин готов! — донеслось со стороны дома.

— Экспеллиармус!

— Экспеллиармус!

Два выкрика прозвучали почти одновременно, две палочки взлетели в воздух, и каждому из противников удалось поймать палочку другого. Рон сделал это в небольшом прыжке, а вот Гарри снова поскользнулся и, шлёпнувшись на пятую точку, поймал палочку Рона уже лёжа на льду.

— У меня нет слов, — раздался рассерженный голос Гермионы, которая вышла из дома в сад, чтобы отыскать «своих голодных сыщиков», и стала свидетельницей последних мгновений боя. — Хорошо, что детей нет дома!

Вернув Гарри его палочку и подхватив свою, Рон помог другу встать, а потом повернулся к Гермионе и улыбнулся во весь рот.

— Наоборот, где ещё они бы увидели такое сражение? — подойдя к жене, он чмокнул её в щёку и сказал, обращаясь к Гарри: — Твоё Соллетико — просто свинство!

Рон обнял Гермиону за талию и потянул в сторону дома. Она выскочила из кухни в тапочках и накинутой на плечи мантии, и он чувствовал, как на морозе от её тела шло тепло. Поттер двинулся за ними следом, потирая ушибленный зад.

- Соллетико — самое то! Всё честно. Заклинание незапрещённое? Нет. А из строя выводит. В бою все средства хороши, — пробубнил он и тихо ругнулся. — Кажется, я ногу подвернул, когда с крыши прыгал.

— Откуда ты прыгал? — Гермиона остановилась, гневно взглянула на Рона и повернулась к Гарри. — Нет на тебя Джинни! Это не тренировки, а какое-то членовредительство! — воскликнула она, настойчиво отпихивая от себя руки Рона. — Рон, ты же мокрый весь! Холодно!

Ввалившись в дом, сыщики переоделись, разожгли камин и, усевшись на ковре возле огня, стали с большой скоростью поглощать мясное рагу, приготовленное Гермионой. Она продолжала ворчать, сидя на диване, поедая свою порцию и слушая перепалку Гарри и Рона. Судя по их взаимным подколкам, в этот раз вышла боевая ничья, потому что они оба лишили друг друга палочек, но Рон доказывал, что очко нужно присудить ему, потому что Гарри поймал палочку в лежачем положении, а он «в красивом полёте». Гарри никак не соглашался, и в итоге они сошлись на том, что счёт останется прежним: тридцать шесть — тридцать четыре в пользу Рона.

— Мерлин, вы сколько лет назад начали счёт вести? — со смехом спросила Гермиона, от удивления забыв о своём ворчании.

— Года три назад, — сказал Гарри, глядя на то, как её брови ползут вверх. — Да-да, настоящие бойцы всегда должны быть в форме. Кстати, шикарное рагу, Гермиона, — добавил он и улыбнулся. — Добавка есть?

Этот вопрос окончательно растопил её сердце, и она уже совсем не ругалась, подлечивая ногу Гарри и высушивая гору мокрой одежды. Как в старые времена, подумала Гермиона. Чуть позже, готовя «своим мальчишкам» какао в кухне, она прислушивалась к их громкому обсуждению дела Блюбери. Не в её правилах было лезть, куда не просят — но Рон и Гарри как раз всё время просили… Они так часто вовлекали её в решение головоломок, что Гермиона, услышав обрывки разговора о погибшем министре финансов, стала невольно прокручивать в голове детали этого дела, мысленно задавая себе вопросы и тут же пытаясь найти ответы. Ей не терпелось поделиться возникшими идеями с Гарри и Роном, но она лишь гремела кастрюльками и терпеливо ждала, пока суперсыщики сами не захотят узнать её мнение.

— Гермиона, ты же любишь расшифровывать всякие загадочные послания? — в конце концов крикнул Рон из гостиной, и она, надев дежурную улыбку из серии «я-так-и-знала», вышла из кухни с тремя дымящимися чашками. Они уселись на ковре возле невысокого журнального столика, Рон и Гарри, попивая какао, тут же посвятили её во все детали дела, а потом все трое склонились над небольшим пергаментом Джастина Блюбери, исписанным зелёными чернилами.

— Джулия уверена, что её муж писал это незадолго до смерти, — сказал Рон, — только что здесь за шифр, понятия не имею! Я уже всё испробовал. Похоже, у Блюбери был свой личный код для шифровки бумаг. Так что эти каракули, наверное, так и останутся для нас каракулями.

Гермиона ничего не ответила, продолжая сосредоточенно изучать листок, А Гарри спросил:

— Децифраре пробовал?

— Естественно! И Апарекиум, и Ривелио, и… тебе всё перечислять?

— В конце концов, Блюбери не был шпионом, — сказала Гермиона. — Это должно быть что-то простое.

— Шпион он был или не шпион, а свой личный код вполне мог иметь — чтобы сослуживцы не прочли его бумаги, — сказал Гарри.

— И вообще, сдалась нам эта бумажка! — Рон первый стал терять терпение, потому что уже много часов провозился с этими письменами. — Кто сказал, что она относится к делу? Может, Блюбери зашифровал здесь доходы и расходы своей бабушки? Или фамилии любовниц…

— Рон, не мешай думать, — с досадой сказала Гермиона, проводя пальцем по верхней строке текста.

— А списочек любовниц должен быть нехилым, — усмехнулся Гарри и тут же принял серьёзный вид под колючим взглядом карих глаз. — Ну, хорошо, хорошо, читай… Мы надеемся на тебя, Гермиона! Ты же всё равно не успокоишься, пока не выяснишь, что к чему?

— Хей, не эксплуатируй мою жену, — сказал Рон, пихая Гарри локтем в бок, — это моя привилегия.

— С каких это пор? — возмутился Поттер. — Если уж на то пошло, то мне она первому помогла написать сочинение по трансфигурации!

Рон презрительно фыркнул.

— А меня она задолго до этого научила правильно произносить «Вингардиум Леви-оса!»

Гермиона громко вздохнула, смерила их убийственным взглядом, и они оба умолкли, продолжая тихо посмеиваться.

— Будем считать, что я перевела это так: «Спасибо большое, Гермиона, за то, что ты пытаешься нам помочь», — она схватила пергамент с записями и направилась к полке со своими рабочими книгами. Вернувшись оттуда с небольшой брошюркой, она тут же уселась на диван и принялась за чтение, изредка поглядывая на листок Блюбери. Рон и Гарри остались сидеть на ковре у журнального столика, допивая какао.

— Честно говоря, после того, как я весь вывалялся в снегу, я надеялся выпить что-нибудь покрепче, — шепнул Гарри Рону.

— Ха-ха, могу попросить Гермиону, чтобы она заварила тебе какао покрепче, — ответил Рон, — но… пусть лучше читает.

Глядя на Гермиону, поглощённую чтением, сыщики решили не терять время и стали суммировать всю информацию по делу Блюбери. В их детективной терминологии это называлось «околомозговой штурм».

— Итак, Рон, что мы имеем? — весело спросил Гарри, усаживаясь по-турецки.

Рон тоже сидел на ковре, но ближе к ногам Гермионы. Откинувшись назад, он упёрся одной рукой в пол, а вторую положил на её голую стопу.

— Да, подытожим! — охотно отозвался Рон. — Итак, мы имеем дамочку, которая готова заплатить кучу денег за то, что мы докажем, что её мужа убили.

— Мы имеем дамочку? — рассмеялся Гарри.

Гермиона неодобрительно фыркнула, не отрываясь от чтения брошюры.

— Да, и вознаграждение обещано приличное! — продолжил Рон. — Если, конечно, не выяснится, что министр отбросил коньки из-за сердечного приступа.

— Что очень даже возможно. Кстати, Рон вчера я лично поговорил с колдомедиком, который осматривал Блюбери — он подтвердил, что не нашел ничего подозрительного. Так что… плакали наши денежки.

— А я уже планировал напиться, съездить на курорт и вложить тыщу-другую в «Пушки Педдл»...

Со стороны дивана раздалось раздражённое покашливание.

— Кажется, вы что-то собирались подытожить, — напомнила Гермиона, зыркнув на Рона. Он незаметно погладил пальцем её стопу, которая тут же выскользнула из-под его ладони и переместилась на диван. — Точно, спасибо, что напомнила! — воскликнул Рон. Наклонившись вперёд, он достал из-под столика шахматную доску, раскрыл её, вывалив перед Гарри все фигуры, и задумался. Поттер с интересом ждал, что будет дальше. Поставив в центр шахматного поля слона, Рон сказал: — Итак, мы имеем одного погибшего министра.

— Да, — подхватил Гарри, — один новоиспечённый министр, причём, финансов, был слишком честным и дотошным, — он отобрал из кучи фигур несколько пешек и поставил их вокруг слона, — и любил разоблачать своих коллег.

Рон по очереди опрокинул пешки.

— Любой из которых был бы не прочь ему отомстить.

— Причем один коллега нанимал на работу секретарш, а вместо проверки на компетентность проверял их на уступчивость, — добавил Гарри, выставляя на шахматную доску двух коней.

— Почему кони? — удивлённо спросил Рон.

— Это не кони, а весёлые кобылки, — ухмыльнулся Гарри.

— Как это гадко, — сказала Гермиона, но её комментарий остался без внимания.

— А ещё у нас есть вдова, которая получила в наследство от родителей большой дом, — Гарри отыскал в куче фигур ферзя и поставил его рядом со слоном.

— А ещё у погибшего чиновника есть брат, который гостит в этом доме — младший и весьма симпатичный, надо сказать, — Рон добавил к паре по центру пешку.

— Так, а почему пешка? — спросил Поттер. — Может, ладья? Брат всё-таки.

— Нет, брат работает мелким чиновником в отделе транспорта, в то время как погибший был крупной фигурой — и, заметим, не собирался помогать младшему в его карьере.

— Да, вдова и молодой шурин… Могла быть интрига — кто этих вдов разберёт, — сказал Гарри.

— Мерзость какая, — пробурчала Гермиона.

— Мерзость? Что ты там читаешь? — спросил Рон. — Про сексуальные извращения?

— Нет, это вы извращенцы, — ответила она, бросая взгляд исподлобья.

— Мы реалисты, — парировал Рон. — И вообще, не мешай нам вести следственную работу. Мы же не мешаем тебе читать.

Гермиона отложила в сторону брошюрку и вздохнула.

— Может быть, вы захотите подытожить более важные факты?

— Например? — спросил Гарри. Он был не прочь, чтобы Гермиона поучаствовала в их околомозговом штурме — его опыт показывал, что это всегда шло на пользу их с Роном «следственной работе».

— Во-первых, тот факт, что ваш слон собирался выступить на совещании с какими-то поправками к закону, причём секретными, которые должны были стать бомбой — так сказала миссис Блюбери, правильно, Рон? — Рон кивнул, Гермиона загнула один палец и продолжила: — Во-вторых, перед смертью он попросил жену забрать все драгоценности и сбережения из банка, — она загнула второй палец. — В-третьих, судя по его записям, он хотел «проверить гоблинов», — она загнула третий палец и усмехнулась. — Да, эта версия не такая весёлая, и в ней нет распутных кобылок и неверных жён, которые настолько тупы, что сами нанимают детективов, чтобы быть пойманными. Но зато здесь есть реальные мотивы.

— Поверь, нет более реального мотива к убийству, чем наследство или неверность. Но мы не будем забывать и про гоблинов, — сказал Гарри, выставляя на шахматную доску короля. — Пусть это будет сам Гринготт — ты довольна, Гермиона?

— Я вообще удивляюсь, как вы умудряетесь раскрывать дела — вам лишь дай повод повеселиться, — сказала она и вернулась к чтению.

— Солнышко, это называется стратегия, — пояснил Рон. — Смотри, фигуры — это подозреваемые. Будем проверять их по очереди и отбрасывать ненужных.

— С кого начнём? — Гарри почесал затылок, и они с Роном ненадолго умолкли.

Вдруг Гермиона ткнула пальцем в свою брошюрку, просияла и возбуждённо воскликнула:

— Дайте-ка мне чистый пергамент!

Рон выполнил её просьбу, и они с Гарри повернули головы и стали смотреть, как Гермиона сосредоточенно выводит заклинание за заклинанием, колдуя над пергаментом Блюбери и новым листом. Повторив несколько раз Джеминио, она нахмурилась, уткнулась носом в брошюрку и неуверенно сказала:

— Редупликаре!

Вдруг на пустом пергаменте стали проявляться значки — точь-в-точь такие же, как на исписанном, только не зелёные, а чёрные.

— Не похоже, чтобы это подействовало, — сказал Рон, внимательно наблюдавший за её действиями. — Всё те же каракули, только другого цвета.

— Апарекиум! — прошептала Гермиона и, пробежав глазами по проступившим строчкам, победоносно сказала: — Ну, что, шахматисты? Лично я думаю, что вам лучше начать… с короля.

Она положила оба листа на стол, и Рон с Гарри увидели, что пергамент Блюбери остался без изменений, а на копии вместо неясных значков теперь отчетливо виднелись цифры и слова.

— Но… как, Гермиона? Чёрт возьми, я же сто раз пробовал Апарекиум, — Рон с восхищением посмотрел на пергамент, а потом на жену.

— Если скопировать информацию на новый, не защищённый заклинанием лист, шифр перестаёт действовать. У Блюбери был защищён лист, а не само послание.

Гермиона опустилась с дивана на ковёр. Снова усевшись на полу, они положили расшифрованный пергамент на столик возле шахматной доски и склонились над колонками цифр и имён. Сверху длинного списка большими буквами было написано: «Гринготтс», затем следовали даты и цифры, а в самом низу, подчеркнутое двумя линиями, значилось имя: «Костолап».

— Похоже, Джастин действительно копал под гоблинов, — сказал Гарри после минутного молчания. — Не вижу в этом ничего хорошего, но… у меня есть идея.

На него тут же уставились две пары внимательных глаз.

— В Гринготтсе есть один гоблин, который мне немного задолжал, — сказал он. — Когда я работал в Аврорате, моё расследование спасло его от «фиолетовых колпаков». Короче, я доказал его невиновность.

— Не припомню ни одного гоблина, который бы испытывал чувство благодарности, хоть ты ему жизнь спаси, — скептически заметил Рон.

— Я спас ему больше, чем жизнь — я спас его репутацию, а для гоблинов это гораздо важнее.

— Как его зовут? — спросила Гермиона.

— Сток. Я думаю, стоит с ним поговорить. Завтра этим займусь, — сказал Гарри, поднимаясь с пола и разминая затёкшие ноги. Он посмотрел на часы, которые показывали пол-одиннадцатого. — С вами, конечно, весело, но мне домой пора. Я спать хочу.

Если бы Джинни не была в своей проклятой поездке, подумал он, то её голова бы уже выглядывала из камина. Гарри так и слышал её голос: «Гарри Поттер, рабочий день давно окончен…»

— Окей, увидимся завтра в офисе, — сказал Рон. — А мы с Гермионой ещё немного подумаем над датами и цифрами — правда, солнышко?

— Естественно. Пока, Гарри, не скучай, — сказала она, возвращаясь к пергаменту, — да, и захвати с собой печенье с буфета.

Вспомнив о том, что дома, по-прежнему, шаром покати, а купить продукты совершенно нет времени, Гарри сказал «спасибо, Гермиона», охотно взял с буфетной полки вазочку с овсяным печеньем и аппарировал.

Рон тут же, без лишних разговоров, схватил Гермиону в охапку и повалил на диван.

— Я соскучился, — прошептал он, забираясь обеими руками к ней под юбку.

— А как же даты и цифры? — спросила она, опешив от неожиданности.

— К чёртям…

Вдруг в комнате раздался хлопок аппарации, и они испуганно повернули головы в сторону незваного гостя — но это был всего лишь Гарри, вернувшийся за забытой сумкой.

— О, Мерлин, — сказал он, с ложным стыдом прикрывая глаза рукой, — не перетрудитесь над цифрами. И особенно над датами! — и трансгрессировал, не дожидаясь ответа.

— Хм… Как-то неловко получилось, — сказала Гермиона, обвивая ногами талию Рона.

— Было бы неловко, если бы он вернулся на минуту позже, — ответил Рон.

— А что будет через минуту?

— Скоро узнаешь.

Она запустила пальцы в его шевелюру, внимательно посмотрела ему в глаза и уважительно спросила:

— Рон, скажи, неужели ты выиграл у Гарри целых тридцать шесть поединков?

Рон напустил на себя довольный вид.

— Ты такая умная ведьма, Гермиона — ты обхитрила самого министра финансов! Я тобой горжусь. Поэтому дурить тебя — сплошное удовольствие. Мы, конечно, сразились с Гарри пару раз… — получив лёгкий подзатыльник, Рон усмехнулся и начал стаскивать с Гермионы всё, что ему мешало там, под юбкой, приговаривая: — Ты невозможная лапочка… Доверчивая такая… — он получил два сердитых удара пятками в ягодицы и рассмеялся ещё сильней: — Не понял, ты меня так осуждаешь или подгоняешь?

— Заткнись, Рон…

— Мерлин, мне в этом доме слова не дают сказать, — на этом он умолк, занимая рот более важным делом, чем болтовня.