Конфиденты (джен)

В этот раз Ариэль вошла молча — Поттер также не спешил начинать разговор. Пауза затягивалась, пока не превратилась в неуютную тишину.

— Вам не обязательно извиняться, — через десять минут произнесла Ариэль.

— А стоило бы, — буркнул тот, наконец-то обращая на неё взгляд. Он снял цепи, уже привычно выставил термос и пакет с бутербродами, и только после этого сказал: — Я был не прав.

— Бывает. Не расстраивайтесь так.

— Меня расстраивает не факт моей неправоты.

— Я понимаю, мистер Поттер. Поверьте, я действительно вас понимаю.

— Расскажите мне, что было дальше. Я вас перебил, когда вы говорили о том, что было перед возрождением Волдеморта.

— Вас интересует, как Пожиратели смерти восприняли его возращение?

— Да.

— Без энтузиазма, — улыбнулась та, с нескрываемым удовольствием наливая себе кофе. — Им только-только удалось восстановить своё положение в обществе — да и то не всем, забыть о годах унижений и вынужденного следования приказам, а тут — всё по новой. Однако все их ожидания и опасения не шли ни в какое сравнение с тем, с чем им пришлось столкнуться в реальности. Вы же видели его после возрождения — это уже был не человек. И дело вовсе не во внешности, в конце концов, быть отвратительным уродом — не преступление. Хуже было то, что его реакции и эмоции перестали поддаваться прогнозированию. Пожиратели не понимали, чем заслуживали наказания, а любая попытка призвать Лорда к здравому смыслу заканчивалась, в лучшем случае, на больничной койке после пыток Круциатусом или какой-нибудь другим тёмным проклятием. А уж приказы!.. Они отказывались верить, что истребление магглорождённых — то, чего требует Лорд, а когда поняли, что ошибки нет — были в полном шоке.

Пусть прирост магглорождённых в таком количестве чистокровных не слишком радовал, однако те были магами, а только это и имело значение. Убийство ни для кого не было чем-то невероятным, но одно дело — лишить жизни врага в бою, а совсем иное — становиться палачом по чьей-то прихоти. Пожиратели не желали этого. Однако метка была надёжнее цепей. Они не могли не выполнять приказы — им становилось физически плохо. И тогда они начали искать выход. Запугивали магглорождённых и принуждали приносить непреложные обеты покинуть магический мир на год или два, накладывали Империо — и отправляли в другие страны, а Лорду докладывали о том, что те мертвы. Кстати, лгать они не могли из-за метки, приходилось выкручиваться и придумывать расплывчатые формулировки: «В доме не осталось живых», «Их не осталось в нашем мире» и тому подобное. Не подумайте, что я пытаюсь убедить вас, будто Пожиратели смерти — невинные агнцы, вовсе нет. Но жестокосердечными тварями, какими их пытались представить с подачи Дамблдора, они тоже не были. Иногда приходилось убивать. Чаще всего, из-за присутствия Беллатрисы Лестрейндж или других фанатиков. Эта сумасшедшая не желала ничего слышать о несовершенстве Лорда, и, если её супругу не удавалось своевременно её нейтрализовать, рейд превращался в истребление — в противном случае мадам Лестрейндж бежала жаловаться Лорду. А, к примеру, Кэрроу — всегда был в авангарде, после него спасать уже чаще всего было некого.

С момента возрождения Пожиратели активно искали способы избавиться от власти Лорда, но даже эти мысли приводили к крайне неприятным для них последствиям в виде слабости, болезни или магической нестабильности, по которым Лорду не составило бы труда вычислить предателей. Так что поиски крестражей они были вынуждены уступить противникам…

— Подождите!!! — заорал Поттер и замолчал, даже рот закрыв руками, словно сам испугался эмоциональности реакции. Продолжил он почему-то шёпотом: — Они знали о крестражах?!

— Включите, наконец, разум, мистер Поттер, — тяжко вздохнув, словно наивность собеседника причиняла ей страдания, посоветовала Лэнгтон. — Существует не так уж много способов возродиться к жизни, и уж кому о них может быть известно, как не чистокровным волшебникам с огромными, собираемыми веками библиотеками?

— Боже мой… Мы столько лет мучились, храня тайну, по крупицам собирали информацию, боялись лишний раз взглянуть в сторону книг при посторонних, а оказалось… Мисс Лэнгтон… Это… это же просто невозможно…

— Успокойтесь, мистер Поттер, — она подалась вперёд и приободряющим жестом сжала его руку, — всё давно позади. Помните, я говорила о маленьком Драко Малфое?

— Помню, — глухо подтвердил тот.

— Так вот его странное поведение объяснялось тем, что он подвергся действию крестража. Происшествие с василиском в девяносто третьем году…

— Это Люциус Малфой подкинул дневник Риддла Джинни!

— Верно, — успокаивающе улыбнулась Ариэль. — Когда мы — старшекурсники — сообщили мистеру Малфою о ситуации со странным и необъяснимым поведением Драко, он понял, в чём может быть дело, и тут же поспешил избавиться от хранимой по приказу Лорда мерзости, плохо влияющей на его единственного сына.

— Ну да, и не придумал ничего лучше, как подкинуть крестраж Джинни.

Ариэль развела руками.

— О вражде между Малфоями и Уизли всем давно известно, хотя о её причинах, насколько я помню, ни одна из семей так и не сказала ни слова. Однако поверить в то, что целью мистера Малфоя была девочка, я не могу.

— Я же вам говорю…

— Нет-нет, мистер Поттер, я не сомневаюсь в ваших словах. Однако…

— Что? — устало спросил Поттер, кажется, готовый уже к чему угодно.

— Видите ли, в чистокровных семьях, к которым официально относятся и Уизли, всем членам, независимо от возраста, известны правила обращения с новыми или незнакомыми вещами. К примеру, после приобретения учебников взрослые маги обязательно проверяют книги — на всякий случай. Хотя покупали их вроде бы у проверенного торговца, лучше же перестраховаться, верно? Это же относится и к одежде, украшениям и многому другому. Что же до незнакомых вещей, обнаружив таковую, любой — я подчёркиваю это, мистер Поттер, любой! — чистокровный тут же позовёт взрослых или домовиков и не притронется к вещи до тех пор, пока та не будет тщательных образом проверена. Поэтому мне и кажется невероятным, что мисс Уизли оставила себе неизвестно как попавший к ней предмет, а её родители, славящиеся любовью к многочисленным отпрысках, так халатно отнеслись к выполнению своих обязанностей. Я могу лишь предполагать, но мне ситуация видится так: мистер Малфой подкинул крестраж одному из членов ненавистной семейки, тому, кому это было проще сделать, рассчитывая, что те сначала получат кучу проблем, пока будут доказывать, что получили крестраж случайным образом, а затем он будет уничтожен. Двое гиппогрифов одной Авадой. Наверное, Малфой был в полнейшем шоке, когда понял, что его идеально спланированная операция провалились из-за банальной глупости врагов.

— Знаете, я, кажется, перестал обижаться на ваши слова, — вдруг признался Поттер.

— У меня и не было цели вас обидеть.

— Понимаю, — отмахнулся тот, — но и вы поймите, вы каждым словом оскорбляете дорогих мне людей, мои идеалы и ценности.

— Я понимаю. Но, повторю ваши же слова, и вы поймите, я говорю правду, а то, что она оскорбляет ваши ценности — характеризует не меня, а их. Простите, но обожаемые вами Уизли, с которыми вы даже успели породниться, не заслуживают ни одного доброго слова. Я знаю, слизеринцы рассказывали, что Уизли не оставили вам ни одного шанса на свободу, они буквально окружили вас и задавили своим расположением, всячески навязываясь и убеждая всех вокруг, и вас в том числе, что они — ваши близкие. Но, мистер Поттер, это же отвратительно. Вы богаты, они бедны. Вы жили у магглов, они — маги, однако просветить вас относительно реального положения вещей в новом для вас мире они почему-то не спешили. Вы недавно возмущались, что этого не сделал Драко Малфой, с которым у вас с самого первого дня не сложились отношения, однако тот факт, что ваши «друзья» повели себя так же, вас не удивил. Они прокляты, вы по незнанию взвалили на себя часть проклятия. И снова: разве они остановили вас?

— Какое ещё проклятие? — подобрался Поттер.

Ариэль застыла, с открытым ртом глядя на него.

— Какое… Вы что же…

— Мисс Лэнгтон, — посуровел тот, — о каком проклятии вы говорите?

— Вы не могли не слышать, что Уизли называют предателями крови!

— Ах, это, — тут же расслабился Поттер. — Это всего лишь глупые предрассудки чистокровных…

— Вы — идиот, мистер Поттер? — ласково, словно обращаясь к сумасшедшему, спросила Ариэль.

— Мисс…

— Ответьте! — неожиданно резко приказала она, хлопнув ладонью по столу.

— Нет, — фыркнул тот.

— Тогда каково гриндиллоу вы несёте?! Какие предрассудки? Это проклятие. Самое обычное проклятие. Мало распространённое, потому что среди волшебников не так много кретинов, но всем известное проклятие. Вы что, не удосужились поинтересоваться, кого вводите в род?!

— Я не понимаю вас. Я люблю семью Уизли, Джинни моя жена, а скоро станет матерью моего ребёнка, так что… Я не знаю, о каких родах вы толкуете…

— Вы не проводили ритуал введения в род супруги? — тихо спросила Ариэль, вычленив то единственное важное, что имело значение.

— Зачем? Кому есть дело до этих архаичных штучек?

Выдохнув, она на несколько секунд даже прикрыла глаза, а потом улыбнулась, качая головой:

— Вы удивительно везучи, мистер Поттер. Однако удача может покинуть вас, если ничего не предпринять в ближайшее время.

— Я не понимаю…

— Ваш ребёнок будет проклят! — повысила голос Ариэль. — Не надо верить мне на слово! — поспешно продолжила она, видя, что Поттер намеревается возражать. — Идите и проверьте мои слова. И немедленно проведите ритуал над ребёнком, буквально в течение пятнадцати минут после рождения, иначе вы не сможете защитить его от проклятия, что передаст ему мать.

— Успокоитесь, — опешил Поттер. — Роды только через два месяца… Я успею всё проверить…

— Простите, — смутилась Ариэль. — Просто вы настолько… Простите.

— Расскажите мне уже всю историю Пожирателей, — устало попросил Поттер, не желающий прямо сейчас думать над словами о проклятии.

Ариэль потребовалось время на то, чтобы успокоиться. И чем дольше она смотрела на терпеливо ожидавшего её слов Поттера, тем сильнее поражалась, что ему удалось дожить до взрослого возраста: без мозгов и способности ими пользоваться жизнь казалась невероятной. Но… вот он Поттер, сидит напротив… Ариэль покачала головой, заставив себя отрешиться от обсуждаемого и вернуться к повествованию о прошлом.

— Да рассказывать-то больше и нечего. Почти все Пожиратели с нетерпением ждали, когда вы уже наконец сойдётесь с Лордом в дуэли, потому что терпеть этого ненормального становилось день ото дня всё сложнее. Вас прикрывали в ваших странствия по лесам, защищая от фанатиков и егерей, которым было плевать на всё, кроме вознаграждения, и которые без колебаний свернули бы вам шею при встрече. Не верьте, — засмеялась она, снова не дав Поттеру возможности возразить, — однако так всё и было. К девяносто восьмому году даже у недавно получивших метку успели раскрыться глаза, так что избавления хотели все. Но, в отличие от восемьдесят первого, теперь Пожиратели не собирались ждать конца, как покорное стадо, многие готовили себе пути отхода, и, раз уж вы стали аврором, вам должно быть прекрасно известно, насколько ничтожное количество Пожирателей смерти попали в Азкабан после вашей победы. В основном те, кто был ранен и потому и не успел скрыться с территории Хогвартса сразу после битвы.

— И вам известно, куда они сбежали?

Ариэль расхохоталась.

— Вы и вправду ждали положительного ответа?

— Нет, конечно, — улыбнулся тот, — но я же аврор, я обязан был спросить. А вы сами? Мы постоянно отвлекались от вашей истории, но мне всё ещё неизвестно, что было с вами после победы. Кроме того, что вас сместили с начальственной должности.

— Что было? Да ничего особенного. Хоть метки у меня и не было, сам факт, что я училась на Слизерине и ни разу не подверглась наказаниям от бродящих по коридорам Министерства Пожирателей смерти, послужил достаточным доказательством для таких, как вы, мистер Поттер, так что от меня довольно быстро избавились, попросту выжив с работы.

— И что вы делали?

— Вернулась к изготовлению артефактов, конечно. Открыла лавку в Косой аллее…

— В Лютном переулке, — исправил её Поттер.

— В Косой аллее, — настойчиво повторила Ариэль, — но имеющей выход и в Лютный переулок.

— И что?

— И всё. Делала артефакты, иногда встречалась с бывшими сокурсниками…

— Так как же так получилось, что вас осудили за укрывательство Пожирателей смерти?

— Мистер Поттер, я же только что сказала, что встречалась с бывшими сокурсниками. А до того я не скрывала, что некоторые из моих знакомых имеют метки.

— Вы недоговариваете.

— Возможно. Но я ведь не на исповеди.

— Не хочу оскорбить вас предложением, но вы можете выйти на свободу хоть сейчас. Достаточно лишь сказать, кто был тем Пожирателем смерти, которого у вас застали, и где его искать.

— Вы правы, предложение оскорбительно.

— Но разве свобода не стоит того? — тоном змея искусителя протянул Поттер.

— Нет, конечно. Меня приговорили к году тюрьмы, мистер Поттер, но даже если бы дали десять — это ничего бы не изменило. Я плохой человек, но не предатель.

— Вам ещё полгода сидеть.

— Верно.

— Без кофе и бутербродов.

— Я знаю.

— И у вас нет друзей.

— Вы не ошиблись.

— Так кого же вы так старательно защищаете?!

— Свою честь, мистер Поттер, как минимум, свою честь, — устало покачала головой она.

— Никто не узнает, что вы выдали преступника, — подался вперёд Поттер. — Я гарантирую, что ваше имя не будет фигурировать в бумагах…

— Вам стоит подумать о себе, мистер Поттер, — улыбнулась Ариэль, вставая. — Не затягивайте с вопросом о проклятии, разберитесь с ритуалом защиты как можно скорее. А пока — я бы хотела вернуться в камеру. Наш разговор перестал быть приятным.

Поттер поджал губы, явно недовольный неудачей, но продолжать уговоры не стал, поняв их бесперспективность на данном этапе.

— Что ж, в таком случае нам стоит сделать перерыв и немного отдохнуть друг от друга.

Ариэль протянула руки для цепей и выразительно взглянула на него.

— И да, я понял — поинтересоваться причинами оскорблений в адрес семьи Уизли.