Серые кардиналы (джен)

В поезде, возвращаясь в Лондон, наша компания уселась в одном купе. Было тесно, но поначалу весело. Ребята были под впечатлением от вчерашней победы и Невиллa. Проблема была в том, что под впечатлением были не только они. Где-то через час после отправления поезда мы поняли, что во-первых, Невилл крут, «без дураков», а во-вторых, что надо срочно выучить заклинание запирания дверей позаковыристее: к нам в купе с периодичностью в пять-десять минут заглядывали гриффиндорцы и хаффлпаффцы, даже парочка равенкловцев забежала, чтоб поздравить Нева и высказать ему свое восхищение.

То, что парень просто сделал то же самое, что делал всегда после практических по Гербологии, никого, кажется, не волновало. Под конец Нев сидел красный, как рак, и натянуто улыбался, тяготясь досужим вниманием.

Мы, впрочем, тоже. Если на первом десятке визитеров, мы еще подшучивали над другом, то на втором постоянно открывающаяся и хлопающая дверь начала очень раздражать. Седрик, один из последних забежавших пообщаться, пользуясь знакомством, уселся на край столика и до самого прибытия делился историями из своих первых лет в Хогвартсе. Это было, безусловно, интересно, но тот факт, что нам, по сути, и поговорить-то перед каникулами не удалось, все-таки напрягал.

По прибытии, Симус, только спустившись на перрон, помахал нам рукой и сорвался к переходу в мир магглов: в его семье месяц назад случилось прибавление и он торопился познакомиться с малышкой Викки лично.

Ребят из магических семей встречали родители. К нам подошли папы Дина и Фэй и помогли нам с Гарри уложить наш багаж на тележку.

Мы стояли, прощаясь с ребятами. Пусть у каждого из нас в сумках были блокноты, с помощью которых мы договорились переписываться как можно чаще, все равно было странно знать, что многих из них я не увижу до сентября.

За близняшками Патил прибыл их отец, и это было очень кстати. В Больничном крыле у меня от безделья появились несколько параноидальные подозрения, что наши блокноты могут отследить. С одной стороны — Надзор за несовершеннолетними, который, по словам Мэта, реагирует на "любые проявления магии там, где ее быть не должно". С другой, и здесь, возможно, проблема заключалась исключительно в моей паранойе, сторонние наблюдатели. Мне просто не верилось, что Дамблдор решится оставить такой символ победы на Вольдемортом, как Гарри, на все лето без присмотра. Ну и по цепочке, если блокнот опознают у него, отследят и наши, и под колпаком окажемся уже все мы. Да, это была паранойя, но мне казалось, что лучше ей один раз потрафить, чем потом все лето мучиться и покрываться холодным потом. Так что, включив обаяние на максимум, я подкатила к мистеру Патилу.

— Мистер Патил, добрый день! — как могла, очаровательно улыбнулась я.

— Добрый, — бросил мне тoт и отвернулся.

Я еще по прошлой жизни заметила, что индусы и арабы, часто, пока не улыбнутся, производят впечатление людей, к которым лучше не подходить. Я когда-то задумывалась, почему: из-за часто встречающейся у них моноброви? Массивных надбровных дуг? Прямой линии рта с уходящими вниз уголками? Я так и не нашла ответа, но в моем прежнем круге общения хватало и индусов, и арабов, и я знала, что их сердитый вид — всего лишь фасад. Поэтому, пропустив мимо ушей не слишком теплый ответ, я улыбнулась еще шире и зашла с другой стороны:

— Я хотела поблагодарить вас за блокноты, они великолепны! У меня только возник маленький вопрос, если вы позволите…

— Рад, что они вам понравились, но сейчас я тороплюсь, — ответил мистер Патил. И не сдвинулся ни на дюйм. Даже близняшек не поторопил с проводами. Он заметно нервничал и мялся.

Проследив за его взглядом, я поняла, что всем его вниманием владеет леди Лонгботтом. Видимо, после не самого удачного представления на Рождественском ужине с участием его сына мистер Патил искал возможность возобновить знакомство, а в идеале и продемонстрировать почтенной леди блокноты, которые он сделал для нашей компании.

Но вот беда, леди Лонгботтом, не отрываясь, смотрела на своего внука, пребывая в состоянии полного когнитивного диссонанса, потому что все проходящие мимо гриффиндорцы считали своим долгом ещё разок засвидетельствовать парню своё почтение. Самому прорваться к леди у Патила тоже вряд ли бы получилось, потому как Невилла с бабушкой окружала приличная толпа. Картинка получалась, как в фильме Амели: «ребенок смотрит на собаку, собака смотрит на мясо».

Поняв, в чем проблема, и прикинув варианты, я выцепила из толпы Поттера и обратилась к Патилy ещё раз.

— Мистер Патил, я понимаю, что вы очень занятой человек. И вам, вероятнее всего, хотелось бы поскорее забрать девочек и поехать домой, но нам с Гарри хотелось бы уточнить у вас небольшую деталь относительно вашего подарка.

Тот раздраженно повернулся ко мне и, кажется, готов был послать меня в не самое приятное путешествие, но тут он заметил Поттера, которого я цепко держала за локоть. Преображение было моментальным и весьма эффектным. Мистер Патил расплылся в потрясающей белозубой улыбке и, склонившись в нашу сторону, поинтересовался:

— Безусловно! Чем я могу вам помочь, юные господа?

Поттер, всегда неуютно себя чувствовавший под пристальным вниманием взрослых, попытался дезертировать, но я вцепилась в него, как клещ.

— Видите ли, и я, и Гарри, живем в немагических районах. На них, как нам объяснили, распространяются следящие чары надзора за несовершеннолетними магами. Насколько я поняла, любое проявление магии в таких домах может вызвать вопросы у отдела министерства, ответственного за надзор, а нам этого, безусловно, хотелось бы избежать. В связи с этим, я... Мы хотели спросить, можем ли мы пользоваться блокнотами дома во время каникул?

— О, безусловно! — еще шире улыбнулся мужчина, — вы и мистер Поттер можете не волноваться. Все блокноты экранированы и не дают магического излучения, так что даже опытному волшебнику нужно будет знать, что искать, чтоб обнаружить их. Пользуйтесь на здоровье. Вам понравилась моя поделка, мистер Поттер?

— Ээээ, да, блокноты замечательные… — немного нервно улыбнулся Поттер и все-таки сделал шажок назад. — Я выбрал себе темно-зеленый. Спасибо.

Получив необходимую информацию, я решила, что пора делать ноги и, пока Патил не успел начать рекламировать свой труд, влезла в разговор:

— О да, ваши блокноты — просто чудо! Огромное спасибо, мистер Патил, и за ваш щедрый подарок, и за объяснения! С нашей стороны было бы очень невежливо и дальше отрывать вас от дел. Еще раз спасибо и приятного дня. ПОКА, РЕБЯТА! — крикнула я и потащила Поттера на выход.

— До свидания! — крикнул Поттер всем сразу и поднажал на поручень тележки, стремясь как можно быстрее и дальше убраться от толпы и от улыбчивого мистера Патила.

— Молодец, что вспомнила о надзоре, я, если честно, об этом не подумал.

— Завтра ты подумаешь о чем-нибудь, о чем не вспомню я, — улыбнулась я в ответ. — Тебя встречают?

— Дядя, — заметно погрустнев, ответил Гарри.

— А что так кисло? Вы почти год не виделись... или все так плохо?

— Ну как тебе сказать... — угрюмо усмехнулся Поттер. — Решай сама. Мое домашнее прозвище — «ненормальный». До одиннадцати я жил в чулане, в то время как у моего кузена, кроме его собственной комнаты, была еще и игровая. До отъезда в Хогвартс, у меня даже вещей своих не было — все за Дадсом донашивал... А он лет с четырех... кинг сайз...

— Ауч! — сморщилась я. — Извини...

Мы прошли несколько шагов молча.

— Но это же твои родственники. Тетя, если я правильно помню, — сестра твоей мамы. Не чужие вроде бы люди… Почему они так взъелись на тебя?

— Это потому, что я маг, — вздохнул Поттер.

— Но ты узнал, что ты маг, только на твой день рождения в одиннадцать лет…

— Но они-то и раньше знали.

— Они и раньше знали, что ты сын волшебницы. В том, что ты маг — они уверены быть не могли. Или у тебя стихийные выбросы были сильные?

Разговор был интересным, так что мы сами не заметили, как замедлили ход.

— Да нет, вроде бы. Когда мне Хагрид сказал, что я волшебник, я попытался вспомнить все необычное, что со мной происходило… вроде бы из самого впечатляющего, один раз волосы отрасли за ночь после не совсем удачной стрижки... Один раз стекло пропало…

— И это все?

— Для них и этого за глаза достаточно, — с горькой иронией ответил Поттер, — говорю тебе, все, что выглядит странно, они воспринимают как ужасный проступок. Чуть что — сразу вопят о том, что соседи на них пальцем показывать будут.

— Все равно не сходится, — я потерла подбородок. — Слишком мало выбросов, которые, к тому же, малозаметны. Я б еще поняла, если бы ты предметы вокруг себя левитировал… Но то, что ты рассказываешь как-то… Нет, не понимаю.

— В смысле?

— Ну как тебе объяснить… Во-первых, я не вполне понимаю, как и когда перед твоими родственниками магия успела так провиниться. Ладно, твоя тетя довольно давно о ней знает, потому что ee сестра была волшебницей. Но, если я правильно посчитала, твоя мама вышла за твоего папу сразу после школы. До этого на каникулах колдовать она не могла, а после этого переехала к твоему отцу. Из чего я делаю вывод, что твоя тетя магии как таковой и не видела. Дядя — и того меньше о ней знать должен. С чего тогда такое резкое неприятие? Но даже, если допустить, что им есть, за что не любить магию или, что они просто сумасшедшие фанатики «нормальности», надо быть психически нездоровым человеком, чтобы из-за этого возненавидеть ребенка погибшей сестры, который магией практически не пользуется. Мне это кажется странным.

— Ну возможно, — устало вздохнул Поттер, — а толку? Меня ждет лето в аду и ад не станет приятнее, если я буду знать, что в нем криво и странно расставлены котлы.

Мимо прошел Седрик с отцом и пожелал нам хороших каникул. Мы с Поттером натужно улыбнулись и помахали руками в ответ. Мы еще немного постояли, думая каждый о своем.

— Знаешь, — тихо сказала я, — eсли твои родственники не какие-нибудь невменяемые психи, что тоже не стоит сбрасывать со счетов, возможно, они ненавидят не столько магию, сколько магов. Я бы предположила, что какой-нибудь маг сделал им что-то нехорошее, причем еще до твоего появления… Или, как вариант, на них как-то воздействовали в ментальном плане...

Гарри молчал, напряженно глядя на свои руки, вцепившиеся в поручень тележки.

— Знаешь, я не рассказывала об этом раньше, но... После визита МакГонагалл у меня резко испортились отношения с родителями. На наше счастье, мы друг друга слишком любим и слишком хорошо знаем, чтобы просто рассориться, не пытаясь понять, из-за чего все пошло не так, — я задумчиво посмотрела на одуванчик, пробившийся между кирпичами брусчатки около скамейки, и, понизив голос, продолжила: — Поэтому мы все проанализировали, а потом еще и мага одного попросили проверить. Мы оказались правы. На нас воздействовали.

Переведя взгляд на Поттера, я одними губами прошептала:

— Я просто подумала, что что-то подобное могли сделать и с твоими родственниками.

Гарри резко поднял на меня взгляд.

— Это можно проверить? Тот маг, он мог бы...

— Я не знаю. Он собирался уехать из города. Слушай, здесь, пожалуй, не время и не место это обсуждать, к тому же мы, кажется, и так задержались: смотри, платформа пустеет... Давай как следует все обговорим и обдумаем через блокнот, может быть, еще остальных подключим, если понадобится. Такое с бухты-барахты не решается. Уверена, мы что-нибудь придумаем.

Поттер продолжал смотреть на меня, не мигая, видимо, переваривая услышанное. Я видела, что парню нелегко. Десять лет он искал и не находил причины, по которым его не любят единственные родные, что у него есть. Год назад перед ним открылся новый мир, который помог понять почему его не любят родственники и объяснил, что в этом не было его вины. Из-за моих слов его мир пошатнулся вновь. Более-менее стройная картинка снова рушилась и парню был необходим хотя бы какой-то примерный план действий.

— Для начала попробуй определить, есть ли что-то, на что они реагируют особенно ярко. Понаблюдай за ними: возможно, заметишь какие-нибудь странности или закономерности. Если они так не любят магию, не показывай им ничего магического. Убери палочку, газеты и книги с движущимися картинками... Сова у тебя, к слову, тоже очень заметная и, что уж там, даже для волшебников, необычная. Подумай, может быть стоит отправить ее к кому-нибудь из ребят, чтоб глаза родственникам не мозолила. А с заданиями на лето мы тебе и через блокнот справиться поможем — ну да разберемся еще. Пошли?

На выходе меня ждали родители. Я, естественно, бросилась к ним, забыв, что мой чемодан, вообще-то, на тележке Поттера. Того в это время схватил за руку чуть выше локтя высокий и очень объемный мужчина из разряда тех, у кого голова плавно перетекает в плечи. Поймав парня за предплечье одной рукой, другой мистер Дурсль перехватил ручку тележки и, не медля ни секунды, даже не поздоровавшись, решительным шагом направился в сторону выхода из вокзала, выговаривая мальчишке за ожидание. Руку, которой он держал Гарри, дядюшка согнул в локте, от чего парню пришлось бежать за мужчиной на цыпочках, неуклюже подпрыгивая. Он изворачивался и непривычно-высоким и срывающимся голосом пытался объяснить дяде, что не все на тележке принадлежит ему. Здоровяк, тем не менее, был неумолим, рокочущим басом перекрывая любую попытку мальчишки что-либо сказать.

— Простите пожалуйста, сэр,— насколько могла, звонко, обратилась я к мужчине.

Судя по всему, Вернон был слишком занят собой, Поттером и тележкой, чтоб меня услышать. Я рванулась за ним и, не найдя ничего лучшего, схватила сзади за пиджак. На секунду мне показалось, что я пыталась остановить КАМАЗ, ухватившись за подвешенное сзади ведерко. Но Вернон, видимо, почувствовав дискомфорт, резко обернулся, при этом крутанув Гарри, которого все еще держал за руку. Парень болезненно морщился.

Оказавшись под разозлённым взглядом мужика шириной с трёхстворчатый шкаф и под два метра ростом, я не нашла ничего лучше, кроме как сложить руки за спиной и широко и приветливо улыбнуться, пытаясь не обращать внимания на мизансцену:

— Добрый день, сэр. Гарри, кажется, пытался вам сказать, что на его тележке, которую вы чуть не увезли, мой чемодан. Вон тот, темно-синий, под клеткой с птицей.

За спиной подтянулись Грейнджеры. Отец молча подошел к Вернону, посмотрев тому в глаза пару секунд, обошёл его, задев плечом, и забрал мой багаж. Гарри, освободившийся из дядиного захвата, когда Дэн попросил его подержать клетку с совой, выглядел потрепанно, но более уверенно.

Я же изобразила самую широкую улыбку, на которую была способна, и вкрадчиво сказала:

— Большое спасибо... Мистер Дурсль, не так ли? Гарри МНОГО о вас рассказывал, — я сделала паузу, надеясь, что моя улыбка выглядела многообещающе. — Что ж, вы, кажется, очень торопились? Всего доброго. Гарри, созвонимся, да? — добавила я, глядя при этом на мужчину.

Дурсль явно не был готов к тому, что до Поттера могло быть кому-то дело вне волшебного мира и это, чувствуется, сорвало ему парадигму.

— Да, молодой человек, звоните, не стесняйтесь. Мы будем рады помочь, — прожигая взглядом здоровяка, веско добавил Дэн.

Вернон пошел красными пятнами, но, видимо, никак не мог найти, что ответить. Тем временем отец подхватил мой чемодан и мы двинулись на выход из вокзала.

— Мия, что это было? — напряженно спросила Эмма.

Я тяжело вздохнула, думая, что на это можно сказать, потому что и сама мало что понимала. Рассуждать о Дурслях было просто и даже интересно, но смотреть на то, как жалко и беспомощно смотрелся Поттер рядом с дядей, особенно зная, что на три месяца он окажется заперт в одном доме с этим и еще двумя примерно такими же... Даже думать об этом не хотелось.

— Не знаю, — наконец-то решилась я, — Гарри вы уже знаете. Тот тип, который его встречал — его дядя. Мы, собственно, и с платформы вышли поздно, потому что обсуждали его опекунов. Серьезно, я не знаю что сказать. Либо эти люди — агрессивные психи, либо их уделали качественнее, чем нас в прошлом году. Пока что-то точно сказать нельзя. Том уже уехал?

— Да, недели две назад. Все сокрушался, что не смог попрощаться. Обещал писать из Греции. Они, вроде бы с Пароса начинают.

Услышать название острова, где я в далеком две тысячи шестом провела медовый месяц, было похоже на удар в солнечное сплетение. За мелкими каждодневными проблемами и заботами, я уже давно не вспоминала о муже и упоминание места, где мы провели одну из счастливейших недель нашей жизни, было особенно больно. Сделав усилие и несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, я посмотрела вверх, в надежде, что скопившиеся в глазах слезы не сорвутся с ресниц.

— Жаль, — враз охрипшим голосом произнесла я и, прокашлявшись продолжила. — Жаль, без него определить вмешательство вряд ли получится.

Родители грустно покивали, но уверили меня, что мы что-нибудь придумаем.

* * *

С момента возвращения прошла неделя. Ксавье поднатаскал меня по программе, и я уже во второй раз сдала экзамены классической школы. Тот факт, что я уже проходила через что-то подобное на Рождество, несомненно помог мне успокоится и не слишком нервничать.

Хотя, "не слишком" в моем случае было понятием относительным. Все отпущенное мне на подготовку время я просиживала за учебниками, пытаясь освежить в памяти географию и историю, за остальные предметы я особенно не волновалась.

В итоге, однажды я засиделась за учебниками до того времени, про которое было бы честнее сказать «раннее утро», чем «поздняя ночь». Голова практически не работала и, решив сделать перерыв, я отправилась на кухню, найти чего-нибудь попить. Чтоб никого не будить, взяла фонарик. Сначала все шло хорошо: я беспрепятственно и бесшумно прокралась на кухню, с наслаждением наглоталась холодного молока прямо из пачки и пошла обратно в комнату. Бубня про себя основные даты по истории, я как раз вырулила с кухни, когда меня буквально смело с ног истошным криком: Дэн, на свою беду, тоже решил устроить ночной моцион…

Естественно, в ту ночь проснулись все. Эмма, кусая губы, поила мужа чем-то, пахнущим валерьянкой, а Дэн, отдышавшись, в свою защиту заявил, что с распущенными волосами и синяками под глазами при свете фонарика снизу-вверх, и бубнящая что-то дьявольское под нос, я вполне смогла бы сыграть в «Экзорцисте» без грима.

После этого происшествия мне поставили ультиматум, предлагая выбрать: либо я начинаю менее фанатично относиться к учебе, либо родители забирают мои документы из общеобразовательной школы. Благо, за определенную пошлину, сдать бакалавра можно было и экстерном. Ксавье тоже, чувствуется, получил на орехи, потому что на очередном занятии он был тих и скромен и даже будто забыл, что хотел мне рассказать о хромосомных аномалиях. Я, если честно, в обиде не была.

* * *

На пятнадцатое июня было назначено мое первое занятие с Мэтом. С ребятами мы решили, что я переговорю с профессором и, если он не будет против, уже на следующее занятие мы соберемся всей компанией. Дэн заявил, что ему нужно решить еще пару вопросов с Мэтом и отправился со мной.

В назначенный день и время мы вышли из станции метро Восточный Алдгейт. Мэт уже ждал нас у газетного киоска, чтобы проводить на место. Слегка поплутав, мы оказались на узкой улочке с односторонним движением. Улочка была не самая симпатичная. Зажатая между массивными трехэтажными зданиями из красно-коричневого кирпича с маленькими и редкими квадратными окнами, она производила впечатление наскоро реабилитированного промышленного района, где рачительный мэр вместо того, чтобы построить что-то новое, решил сэкономить, слегка подновив старые складские амбары, заодно переделав их в жилые дома. Фасад первого этажа дробили проемы, закрытые глухими ставнями или чем-то типа роллетов. Наскальная урбанистическая роспись, состоявшая из качественных и не очень граффити, довершала не самую приятную картину. Мэт подвел нас к одному из проемов и принялся ковыряться в ржавом замке, чуть ли не усевшись на землю. Присмотревшись к граффити, укрaшавшей роллет, я со смешком опознала слово «Slash».

За роллетом оказались замазанные чем-то белым со внутренней стороны окна в пол и вывеска «Пышки Бэтти». Я с сомнением посмотрела на Мэта. Мэт смутился.

Внутри помещение походило на студию в стиле гранж: кирпичные стены, бетонный пол, деревянные балки по потолку, электрические лампочки без абажуров, пара стеллажей из черненного железа с книгами, круглый массивный деревянный стол да несколько кресел в углу, расставленных вокруг журнального столика, и барная стойка напротив входа. Мэт выдал мне список вопросов и листок с требованиями по технике безопасности, а сам предложил Дену расположиться в «зоне отдыха» в креслах, чтобы обсудить возникшие у Дена вопросы. Я уселась за стол и на некоторое время выпала из реальности. Вопросы, что подготовил Мэт, были не в пример каверзнее тех, что были у нас на экзамене в Хогвартсе.

В какой-то момент, когда я уже вчитывалась в правила безопасности, меня отвлек Мэт. Оказывается, я просидела с бумажками уже больше получаса и Дену было пора возвращаться в клинику. С заговорщицкой улыбкой Мэт протянул мне свою палочку. По загоревшимся глазам отца я поняла, что он не был готов уйти, пока не увидит воочию чего-нибудь, что покажет ему, что это не сон и его дочь, плоть от плоти, и правда часть невероятного мира магии. Я улыбнулась и, постаравшись отвлечься от того, что палочка подходила мне неидеально, приподняла Левиосой кресло, в котором сидел отец, затем выпустила несколько светляков — забавную модификацию Люмоса, что нам по секрету показала Парвати — и, на бис, исполнила любимую мамой «Lady in Red».

Посмотрев на Дэна, я в очередной раз согласилась с кем-то очень умным, сказавшим, что мужчины не взрослеют, разве что только набирают вес. Глаза светились азартом и любопытством и чувствовалось, что еще чуть-чуть и пациенты, назначенные на вторую половину дня, пролетят как фанера над Парижем.

Мэт, заметив это, намекнул, что у нас не так много времени и, если Дэн пожелает, он сможет прийти на любое занятие, а пока нам надо решить проблему с палочкой.

Когда Дэн ушел, Мэт, обернулся ко мне со своей вечной улыбкой Чеширского кота и предложил:

— Ну что, за покупками?

На самом деле ничего покупать мы не собирались. Мэт просто подошел к книжному стеллажу у одной из стен и потянул за корешок одну из книг. Как в детективных романах, стеллаж отъехал в сторону, открывая проход на лестницу.

Пол подвального помещения был устелен высокими матами, как для скалолазания, более тонкие — покрывали стены. Справа от входа располагался шкаф, похожий на картотеку со множеством квадратных ящиков.

— Какая у вас палочка? — спросил профессор, подходя к предмету мебели.

Я хотела было ответить, но поняла, что понятия не имею… На грани сознания крутилось что-то, но понять что именно я никак не могла.

— Я имею в виду дерево и сердцевину.

— Я поняла, — ответила я, запнувшись, — но я не знаю…

— Но когда вы покупали палочку у Олливандера…

— Я не помню, как ее покупала, — решилась я, — Я вообще из своего похода в Косой переулок с профессором МакГоннагал почти ничего не помню. Все размыто…

— Та-а-а-ак… — протянул Мэт, — хорошее начало…

Я напряженно ждала, что он скажет, как отреагирует и не добавит ли от щедрот. Умом я понимала, что слишком многие знают, где я. Да и Мэт никогда не давал повода сомневаться в себе, и это давало надежду, что ничего страшного не случится. Вот только обжегшись на молоке на воду дуют. Мне было неспокойно, даже страшно, и страху на логику было наплевать. Мэт отвел взгляд от картотеки, которую задумчиво разглядывал все это время и, заметив мое состояние, нахмурился.

— Так дело не пойдет. Во-первых, с сегодняшнего дня вы — моя ученица.

Поняв, что это утверждение на меня особого впечатления не произвело, он продолжил:

— Я подписал с вашим отцом контракт, который обязует меня оберегать ваши жизнь и здоровье, а также, по настоянию вашего отца, я обязан хранить в секрете все, что будет происходить на занятиях.

Недовольно посмотрев на меня он добавил возмущенным тоном:

— Да даже и без контракта, мисс Грейнджер, вы меня за кого принимаете?!

Я, наконец-то выдохнула и виновато улыбнулась.

— Так… К этой истории мы вернемся позже. Не зная составляющих вашей палочки, подобрать аналог все равно вполне возможно. Просто действовать мы будем, по стaринке: вы просто переберете все, пока не найдете ту, что подойдет.

— А откуда?…

— Эхо войны.

На седьмой мне повезло. По ощущениям, эта подходила мне еще лучше, чем моя собственная, купленная в полу-забытьи у Олливандера. Палочка была светлой, почти белой, немного короче моей и слегка загибалась в ручке. А еще казалось, что от нее исходит легкий горько-сладкий запах.

Мэт протянул руку и перевернул этикетку из тонкого чуть потрепанного пергамента, привязанную к палочке.

— Однако, — протянул он, подняв бровь, и перевел взгляд с этикетки на меня, — позвольте?

Мэт потянул палочку и я с неохотой выпустила ее из рук. Он аккуратно отвязал бечёвку и положил этикетку на карниз картотеки надписью вниз.

— Знаете, в этом что-то есть: не знать, из чего сделана палочка и в чем она хороша. Я предлагаю вам договор. Если вы перевернете бумажку, и прочтете составляющие палочки, по окончании наших занятий палочка останется у меня. Если нет — вы сможете забрать ее, дав мне обещание не колдовать ею до совершеннолетия без присмотра взрослого мага. Естественно, если ваша жизнь будет в опасности, запрет снимается, — Мэт посмотрел на меня с полуулыбкой змея-искусителя и протянул мне палочку рукояткой вперед.

Я внимательно посмотрела сначала на Мэта, потом на палочку, которую, забрав, не слишком элегантно зажала в кулаке, потом на бумажку и снова на Мэта. Я никак не могла поверить, что профессор действительно имел в виду то, что сказал. У меня в голове не укладывалось, что он действительно верил, что предлагает мне равнозначный выбор. Но Мэт молчал, очевидно, предоставляя мне возможность все обдумать и решить.

То ли проснулось наследие деда-разведчика, то ли я была не в себе, но, медленно протянув руку, я взяла бумажку и, глядя Мэту в глаза, засунула ее в рот и, чуть прожевав, проглотила.

Улыбка сползла с лица Мэта и он уставился на меня такими же очумелыми глазами, как я на него. До меня медленно начал доходить комизм ситуации, уголки губ неумолимо поползли вверх. Мэт хмыкнул и широко улыбнулся.

— Тролль вам за чары, мисс Грейнджер, и за ЗОТИ, кстати, тоже. Неизвестно где валявшуюся бумажку было бы предпочтительнее сжечь Инсендио, чем тащить в рот.

— Тролль вам за знание программы Хогвартса, профессор, — поддавшись настроению и ехидно улыбнувшись, ответила я. — Инсендио на первом курсе не проходят.

В общей сложности в подвальчике Мэта я провела два очень насыщенных часа. После разминки, растяжки и разработки мелкой моторики рук, Мэт выборочно заставил меня показать ему заклятия из тех, которые мы прошли в течение года.

Скатываясь с матов, мокрая, как мышь и с трясущимися руками, я в который раз подумала, что в школе было не в пример легче.

Усевшись на пол и привалившись к матам спиной, я мечтала о душе, о мягкой горизонтальной поверхности, которая бы не пахла пластиком, и о справедливости. Видимо, именно желание причинить миру справедливость заставило меня вспомнить о том, что еще как минимум четверо моих друзей очень рвались к знаниям.

Как ни удивительно, Мэт довольно быстро согласился взять несколько дополнительных учеников на тех же условиях, что и меня, и предложил пригласить их с родителями присоединиться ко мне в следующий раз.

После урока Мэт вышел вместе со мной, проводил меня до метро, спустился в метро и вместе со мной зашел в вагон. Mы тихо обсуждали планы занятий и мне казалось несколько неуместным спрашивать у него, куда он, собственно, направляется. Но, когда он вышел вместе со мной на моей остановке, и сместе со мной вышел из метро, я не выдержала.

— Профессор, позвольте полюбопытствовать, тот факт, что нам все это время по пути — совпадение или...

— Мисс Грейнджер, запомните. Воспитание и манеры — это прекрасно, тем не менее, если вас сопровождает человек, которому вы не собираетесь показывать, куда именно идете, стоит раньше задуматься о том, как от него избавиться. А вот это неплохо, — сказал он, уставившись куда-то за мою спину. Обернувшись, я увидела индийский ресторанчик, где Эмма часто покупала ужин на вынос.

— Владельцы, кажется, маги. Я посмотрю, где у них площадка для аппарации, и можно ли будет незаметно взять где-нибудь в ненаблюдаемой зоне точку для телепорта. Если уж я пообещал заботиться о вашем здоровье, стоит подумать, как организовать вам возвращение домой без использования общественного транспорта. Я увидел все, что хотел. Вы живете недалеко отсюда?

— Да, — ответила я, проглотив рвавшиеся на язык обьяснения того, где именно находится мой дом.

Мэт хитро посмотрел на меня, кивнул и, с улыбкой подняв руку над головой в прощальном жесте, развернулся и нырнул в метро.

* * *

На очередное занятие к Мэту я явилась с подкреплением. Hа летний факультатив подписались пятеро: Невилл, Лаванда, Фэй и Дин с Симусом.

Гарри волевым усилием принял решение не дразнить родственников частыми отлучками. Рон скупо написал кривоватым рваным подчерком, что если его родители только услышат о том, что кто-то из несовершеннолетних собирается колдовать вне школы, об этом узнает директор, Надзор и даже последний министерский дворник. По его словам, родителям было абсолютно без разницы, где, зачем и под чьим присмотром несовершеннолетние могли колдовать. Сказано нельзя — значит, нельзя.

Парвати сказала, что они с сестрой по настоянию отца проведут все лето в Индии. В иx планы входили совместные техники медитации, рассчитанные на близнецов, и уроки артефакторики от очень старого друга семьи. Обе девочки живо интересовались профессией отца, так что были рады поехать. Hаша компания тоже была рада: и за Парвати, и за себя. В конце концов, два артефактора в компании точно лишними не будут.

Пока ребята заполняли тесты и читали памятки, а Мэт разбирался со взрослыми сопровождающими, мне сунули в руки книгу по медитациям с закладкой и отвели в затемненный угол, где усадили на циновку — искать просветления, судя по всему.

Я пробежала глазами описание техники и пригорюнилась. Мне предлагалось усесться в удобную позу и созерцать внутреннее я, внутреннее солнце, которое и было, по идее, моей магической сущностью. Проблема была в том, что все эти рассуждения о внутренних сущностях, солнцах и остальных небесных телах вызывали у меня отторжение. Я даже йогу когда-то бросила из-за того, что новый тренер в начале каждого занятия требовал громко и с чувством завывать мантру "ОМ" минут по пятнадцать. Да, моя душа после смерти переселилась в тело Гермионы Грейнджер из книжки, тем не менее, верить во всю эту лабуду с высшими материями я по прежнему не собиралась.

Так и повелось. Дважды в неделю мы встречались у Мэта, который гонял нас как сидоровых коз до полного изнеможения. Начал он с углубленного повторения школьной программы первого курса, исправляя и улучшая базовые знания: от основных хватов палочки, до контроля расходов магии. В качестве домашних заданий, кроме простеньких зарядок и разминок для улучшения подвижности суставов пальцев и рук, мы должны были пытаться почувствовать магию. Для этого надо было взять стакан воды, обнять его руками и попытаться ощутить то тепло, что мы чувствовали, когда впервые взяли в руки палочки. Несколько раз у меня почти получилось, но всегда, слишком рано обрадовавшись, я теряла концентрацию, и все приходилось начинать сначала. В идеале, постоянное выполнение этого упражнения должно было позволить лучше почувствовать магическую энергию, которую мы тратили на заклятья, и лучше контролировать расход сил.

— У каждого свои способности к магии, это правда, — расхаживая перед нами со сцепленными за спиной руками, вещал Мэт. — Некоторые волшебники двигают горы, других еле хватает на левитацию цветочного горшка. Но магическое ядро, как и мышцы, можно развивать. Если усидчиво работать, можно почувствовать, как магия струится по вашему телу.

Мэт поднял руку и мы в благоговении увидели, как его кожа засветилась серебряным светом, слабо мерцая в такт серцебиению.

— Pаботая над разработкой собственного магического ядра, вы сможете раскрыть свой потенциал; увеличить количество магии, которой вы сможете управлять и использовать единовременно и скорость, с которой магия будет восстанавливаться после использования. Не бойтесь быстро достичь предела. Я своего еще не достиг. Это долгий процесс, но результат того стоит, — улыбнулся профессор, — поверьте мне, скоро вы и сами не заметите, как получилось, что волшебство дается вам значительно легче и отнимает меньше сил.

— Существуют и другие техники повышения магического потенциала, — уточнил Мэт,присев напротив нас по-турецки. — Такие, например, как ритуалистика, часто кровавая и очень неприятная, или так называемое темное волшебство, тот его раздел, что основан на магии крови. Так вот, было научно доказано, что эти методы действуют, как допинг или бодрящее зелье: сразу после принятия они дают краткий заряд бодрости, а, улетучиваясь, оставляют вас еще более разбитым, чем до этого. Здесь то же самое: ритуалы и прочая кровавая гадость дают глупому магу ощущение всесилия, но у этого всесилия будет ограниченный срок годности. По истечении какого-то времени сила вернется на тот уровень, на котором была до этого, а способность к управлению магией пострадает. Проще говоря, не ходите, дети, на темную сторону, нечего там делать вменяемым волшебникам. Пока просто поверьте мне на слово, нельзя раскрыть потенциал волшебника искусственно. Это — ловушка для лентяев. Если хотите добиться постоянных результатов, надо делать упор на тренировки и медитации.

Спустя почти месяц я наконец-то решилась задать Мэту животрепещущий вопрос относительно ментальной магии и, для начала, защиты разума. Тот признался, что этим он с нами заняться так быстро не рассчитывал. Тем не менее, базовые упражнения на развитие внимания, памяти и структурирование и хранение информации мы вполне можем осилить. А это — та необходимая база, без которой только очень одаренный маг, с природной предрасположенностью к ментальной магии смог бы овладеть окклюменцией... Ну или волшебник-аутист. Но это не наш случай.

К сожалению, книг по этой тематике в закромах Мэта не было, но он пообещал их достать, как только сможет. На вопрос "когда именно?" Мэт честно ответил, что точно не в ближайшие две недели, так как Академия авроров попросила его прочитать какой-то продвинутый курс для специалистов, о котором он не имеет права распространяться.

— Профессор, а у меня ведь есть рекомендация от мадам Пинс и список магических библиотек Лондона. Как думаете, я могу найти что-нибудь сама?

— О, неплохая идея! Очень предусмотрительно с вашей стороны. В таком случае, я бы вам посоветовал навестить библиотеку Святого Матюрина, туда недавно было большое поступление из личной библиотеки какого-то мецената, и я слышал, что вроде бы там было что-то по нашей тематике. Я вам напишу список литературы, которая подойдёт лучше всего.

Магическая библиотека располагалась в небольшом тупичке за очаровательным сквером в районе Ноттинг Хилла. Снаружи здание выглядело мило, но заурядно. Очередной белый трехэтажный дом с высоким крыльцом в пять ступеней, зажатый между двумя точно такими же строениями. Ещё раз сверившись с адресом и табличкой на здании, я поднялась по ступеням и потянула на себя дверь.

С той стороны, видимо, кто-то в тот же момент собирался выйти, и я еле успела отпрыгнуть, спасая лоб от встречи с дверью.

— Ой, — взвизгнула я.

На пороге библиотеки собственной сиятельной персоной стоял Люциус Малфой. Узнав меня, oн сменил брезгливое выражение лица на легкую улыбку.

— Мисс Грейнджер, прошу простить.

— Добрый день, лорд Малфой, — потупилась я, размышляя, стоит ли изображать реверанс в легком коротком сарафане. Согласно давно пролистанному справочнику по этикету, такая длина платья даже для девочек, кажется, считалась неприемлемой.

— Вы решили посетить библиотеку летом?

— Да, лорд Малфой.

— Похвально. Вы ищете что-то определенное?

— Да, лорд Малфой.

Мужчина выдержал паузу, видимо, ожидая, что я догадаюсь уточнить, что именно. Я же стояла, скромно потупившись и рассматривала пальцы ног, выглядывающие из сандалий. Трубить на всех углах о своих интересах я ни в коем случае не хотела, а врать не любила. Поэтому, решив прикинуться впечатлительной идиоткой, стояла молча, ожидая, пока сиятельному лорду не надоест и он не пропустит меня в библиотеку.

— Что ж, надеюсь, вы найдете то, что ищете, — спустя еще несколько секунд ответил он, — тем не менее, если библиотека не сможет предоставить вам необходимую информацию, я буду рад попробовать помочь однокурснице моего сына.

Я буквально почувствовала, что у меня отваливается челюсть. Малфой? Лорд Малфой? Помочь? Грязнокровке? Успокоив себя мыслью, что мир сходит с ума каждый день и эта ситуация — даже не самая странная из всех, что могли случиться, я заставила себя выдавить:

— Премного благодарна вам за в высшей степени щедрое предложение — обозвав себя дурой за неуместно велеречивую формулировку, я подняла глаза на Малфоя. — Я не премину им воспользоваться, — и, все-таки присев в реверансе, проблеяла: — Доброго дня.

Малфой посторонился, пропуская меня внутрь, и с легким хлопком исчез с крыльца.

Я прошла внутрь и сразу забыла и про Малфоя, и даже про то, зачем я, собственно, пришла. Обычное, снаружи квадратное, здание изнутри походило на гигантскую башню с закругленными стенами и кованной лестницей посередине. Вдоль стен до самого потолка поднимались стеллажи с книгами. На высоте примерно каждых трех метров были балконы, отступающие от стен на метр или два. То тут, то там к стеллажам были приставлены лестницы с колесиками, позволяющими передвинуть их туда, куда необходимо. С другой стороны от входа через открытые двойные двери был виден читальный зал с ровными рядами столов и настольными лампами с овальными зелеными абажурами. Сказать, что я была под впечатлением, было бы слишком мало. Я, в прошлой жизни выросшая в библиотеке, где работала мама, всегда с трепетом относилась к библиотекам, но эта… Она была прекрасна, восхитительна…

— Юная леди, — строго позвала меня высокая сухая женщина, привставшая из-за стола, спрятанного справа от входа. Посмотрев на меня и, судя по всему, прочитав благоговение в моих глазах, женщина смягчилась и спросила: — Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Да, здравствуйте. Мадам Пинс, библиотекарь Хогвартса, посоветовала мне в случае, если понадобится дополнительная информация, обратиться в библиотеку — и, вот я здесь, — беспомощно улыбнулась я.

— Мадам Пинс передавала что-нибудь?

— Она написала рекомендацию, — ответила я и полезла в сумку.

Дама подхватила протянутый листок, пробежала его глазами по диагонали, хмыкнула, взмахнула палочкой и вновь вчиталась. Дочитав, дама улыбнулась и, кивнув чему-то посмотрела на меня.

— Что ж, мисс Грейнджер, давайте посмотрим, чем я могу вам помочь. Меня зовут мисс Бэлльфорет, приятно познакомиться.

— Взаимно, — улыбнулась я, думая, что стану в этой библиотеке частым гостем.