Проходная пешка (гет)

Близится наше время. Ну, что ж?

Мы не победили. Мы умрём на арене.

С самого начала испытания Софи сидела как на иголках. Внутренняя нервозность, отчего-то срывающая привычные установки ледяного спокойствия, трясла её уже минут сорок. Тревоги добавляла необходимость приглядывать за змейками в едва ли не кромешной темноте и тот факт, что, сколько девушка ни крутилась и ни вытягивала шею, декана на трибунах она так и не увидела. Кому только пришла идея устроить состязание ночью?

— Ты в порядке? — склонилась к ней Дженна Фарли.

— Да-да, спасибо, — встрепенулась она, машинально выдавая вежливый ответ.

Она не была в порядке. Время тянулось, словно древесная смола, грозя застыть в воздухе. Шум взволнованных голосов, мельтешение дежурящих преподавателей и ремарки Бэгмена об успехах чемпионов сливались в одну пульсирующую головную боль. Даже дышать стало трудно.

Объявили о выбывшей из турнира Флёр. Ещё через полчаса — о Краме. Внезапно рука Софи запульсировала нарастающей болью, волоски на коже встали дыбом. Сжав зубы, она опустила глаза на ладони, коснулась браслета. Он нагревался и тянул её прочь. Портал готовился вот-вот сработать. Сердце стучало где-то в горле, норовя выскочить.

— Дженна, у меня голова немного кружится. Я схожу к палатке мадам Помфри, заодно и Флёр проведаю. Присмотри за нашими, пожалуйста.

Выдав всё это на одном титаническом усилии, она практически скатилась в проход. Прошла от силы два ярда и нырнула под трибуны, скрываясь от любопытных глаз. И как только она успокоилась и зовущая её боль поутихла, Софи позволила порталу сработать.

Она свалилась в ноги Люциуса Малфоя в вестибюле мэнора.

— Ты? Что ты здесь делаешь? — он явно не ожидал её увидеть.

Она неловко поднялась, поправляя мантию, огляделась. В доме разлилось напряженное возбуждение. Софи слышала, как где-то в соседних комнатах то истерически смеётся, то восторженно взвизгивает Беллатриса. Навстречу им стремительным шагом полководца вышел Мальсибер. Через руку у него была перекинута мантия с глубоким капюшоном.

— Кто-нибудь заметил твоё исчезновение? — без лишних слов спросил Джон.

— Не думаю. Я сказала, что мне нездоровится. Там сейчас суета из-за выбывших из состязания Крама и Делакур. Что происходит?

Мальсибер сурово сдвинул брови, поморщился будто от боли. Мужчины обменялись взглядами, лица обоих были абсолютно нечитаемы. Люциус отрицательно покачал головой и крепко обхватил девушку за предплечье, притягивая к себе. Джон сжал губы в тонкую линию, коснулся собственной бороды. Внезапно девушка с изумлением ощутила, как Малфой сжал её руку… ободряюще?

— Будь готова, — серьезно произнёс Мальсибер и закатал рукав, обнажая кожу с чернеющей меткой.

На мгновение в её глазах сверкнул страх, но она решительно кивнула. И тотчас воронка аппарации в очередной раз дёрнула её, словно крюком, под грудиной и протащила в подпространство.

* * *

Невыносимо быть безмолвным зрителем. Тем, кто следит за воплощением страшнейшего из собственных кошмаров. Тем, кто не имеет права выйти на свет.

Какой свет, Северус? Ты же весь чёрный — до самого нутра, до сердцевины.

Невыносимо видеть гибель невинного ребёнка, собственного ученика. Но он осознавал: он сам принял это решение. Он один.

В ужасе глядя, как на кладбище из портала вываливаются двое, а не один. Видя, как к ним приближается Петтигрю с тем, что называет себя Лордом, на руках. Тогда Северус даже позволил себе несколько секунд судорожного поиска спасения. Трансгрессировать обоих мальчиков прямо сейчас? Левитировать портал, швырнув его в Диггори? Обезоружить Хвоста? Любое из возможных решений, лихорадочно мелькающих перед внутренним взором, неизбежно приведёт к непредсказуемым действиям Волдеморта, обнаружит самого Северуса и поставит под ещё больший удар Поттера. Три смерти вместо одной.

Сейчас ни Северус, ни даже могущественный Дамблдор за сотни лиг отсюда не могли спасти Седрика.

Именно поэтому Снейп до судороги в пальцах стиснул края мантии-невидимки, усилил дезиллюминационные чары, укрепил прочность ментальных щитов. И не сдвинулся с места, скрываясь на пятачке земли, где не было могильных плит.

— Убей лишнего, — прозвучал хладнокровный приказ.

Северус заставлял себя не отводить взгляд. Он должен помнить. Он должен знать, чем пожертвовал сегодня. И сохранить достаточно сил и самообладания, чтобы не позволить этой ночью умереть Поттеру. Только не он, не её сын.

Темноту кладбища рассёк ослепительно яркий зелёный луч смертоносного проклятия. Седрик Диггори, мальчик, который попал сюда по чудовищной ошибке, даже не успев сообразить, что происходит, упал замертво. Вглядываясь в недоумённо распахнутые серые глаза, пустые, словно за радужками вмиг погасли масляные лампы, полуоткрытый в немом вопросе сухой рот, Снейп старался даже не моргать. Он перевёл взгляд на Поттера — того, тоже не успевшего осознать смысла произошедшего, Хвост приковывал к надгробию.

Кажется, спустя столько лет Снейп забыл, каково это — ощущать себя живым умертвием. Внутри всё, что билось в агонии, заледенело, рассыпалось, смолкло.

Вдох. Выдох. У тебя нет выбора, Северус. Ты должен.

Поттер, напуганный, мучился от боли в шраме, но был в относительной безопасности. Внимание Снейпа сейчас было сосредоточено на зелье и ритуале, о которых предупреждал Дамблдор.

— К-кость отца, отданная без с-согласия, возроди своего сына! — дрожащим голосом, насколько мог отчетливо, проговаривал Хвост. — П-плоть слуги… отданная д-добровольно… оживи с-своего хозяина!

Снейп брезгливо поморщился. Раздался жалкий вопль. Петтигрю отсёк себе кисть правой руки и теперь трясся сильнее прежнего.

— К-кровь недруга, взятая н-насильно… воскреси своего врага!

За последующие несколько минут зельевар бросало то в жар, то в холод, всё тело будто ломило, вытягивая наружу отголоски всей боли, с которой он когда-либо сталкивался. Предплечье горело так, словно он сунул её в адский огонь. А в это время прямо на него смотрели узкие, по-змеиному вытянутые зрачки кроваво-красных глаз. Вернее сквозь него. И, тем не менее, Северуса прошиб внезапный озноб. Из котла вышагнула чёрная фигура, пристально вглядывающаяся в темноту.

Тёмный Лорд возродился.

От него, как и прежде, шла удушающая волна студёной силы. Волдеморт перевёл взгляд на Поттера, и безгубый рот растянулся в торжествующей улыбке. Охваченный восторгом, он вытянул перед собой руки и принялся сгибать и разгибать пальцы, не обращая ни малейшего внимания на окровавленного, скулящего в его ногах Хвоста. Из кармана мантии он извлёк волшебную палочку, любовно огладил древко и вдруг рассмеялся пронзительным ледяным смехом.

— Повелитель… — задыхаясь от боли, простонал его слуга, — милорд, вы… вы обещали, вы же обещали…

— Протяни руку, Хвост. Не эту, другую. Быстрее!

Тот повиновался. На предплечье, от запястья и до локтевого сгиба, точно в том месте, которое и Северус сейчас оголил, явственно проступал след метки. Волдеморт вновь засмеялся и коснулся палочкой татуировки Петтигрю — она вспыхнула новообретённой силой. Изображённая угольно-чёрная змея пришла в движение, раскрыла пасть, запульсировала. Хвост снова повалился на землю, заходясь в тяжело сдерживаемом крике боли. Снейп только с силой сжал челюсти.

— Замечательно, — властно уронил Тёмный Лорд с выражением злобного удовлетворения на пепельно-сером лице. — Теперь подождём. Интересно, сколько моих соратников соберутся с силами, чтобы явиться. И что интригует больше — кто решит остаться в стороне, — он усмехнулся, разглядывая россыпь звёзд в небе. — Давай вторую руку, Хвост. Ну же, пока я не передумал!

Волдеморт взмахнул палочкой, оставляя в воздухе полосу мерцающего серебра. Через мгновение она обрела форму человеческой кисти, подплыла к рыдающему от переполняющих его эмоций Петтигрю и приросла к окровавленному запястью. Он всхлипнул, подполз к Лорду и, шепча благодарности, поцеловал край его мантии. И в этот миг на поляне раздалась череда аппарационных хлопков.

— Пусть твоя верность будет непоколебима, Хвост, — вкрадчиво заметил Волдеморт, оглядываясь. — Смотри, Поттер, вот возвращается моя настоящая семья…

Мертвенную тишину кладбища нарушил шорох развевающихся на ветру мантий. Среди могил, под огромным тисом, неподалеку от Северуса, одна за другой возникали фигуры волшебников. Все они были в масках, на головах капюшоны. Они медленно, словно не веря глазам, приближались к троице, образуя полукруг подле своего хозяина.

— Милорд, — раздался благоговейный шепот.

И все как один опустились перед Волдемортом на колени. Слишком много фигур, подумалось было Снейпу. И видимо, такая же мысль посетила и Тёмного Лорда. Тот внимательно оглядел почтительно склонённые головы, неторопливо проходя вдоль строя.

— Добро пожаловать, Пожиратели Смерти, — негромко произнёс он. — Минуло тринадцать лет со дня нашей последней встречи. И сегодня вы живы и здоровы, ваши силы не иссякли… Вы ответили на мой зов так, словно бы всё это было с нами вчера. Значит ли это, что нас по-прежнему объединяет метка? Или нет, не всех?

Он вновь запрокинул к ночному небу своё лицо и со свистящим шумом втянул воздух.

— Вы тоже это ощущаете, не правда ли? Воздух насквозь пропитан виной, зловонной виной.

Весь круг вздрогнул, будто каждого коснулась подавляющая сила их хозяина.

— Я разочарован. Признаюсь, не во всех, но я весьма разочарован бездеятельностью. Как те, кто своими глазами видели доказательства моей безграничной силы, что я — самый могущественный из всех ныне живущих магов, могли поверить, хотя бы на мгновение, что я повержен навсегда?

У одного из Пожирателей, очевидно, сдали нервы. Он неожиданно бросился вперёд к ногам Волдеморта. Тело его сотрясали судороги подкатывающей истерики.

— Мой лорд! — выкрикнул он срывающимся голосом. — Мой лорд, простите меня! Простите нас всех!

Северус знал, что произойдёт ещё до того, как Волдеморт поднял палочку.

— Круцио!

Фигура на земле скорчилась от боли, зашлась в душераздирающем крике. Кажется, Поттер на некоторое время потерял сознание. Пожиратели стояли безмолвно, наблюдая за наказанием.

— Встань, Эйвери, — тихо велел Тёмный Лорд. — Ты просишь прощения. Неужели ты забыл, что я не прощаю проступки? Я всегда требую искупления… Быть может, тринадцать лет верной службы — и тогда ты искупишь свою вину. Вот Хвост уже оплатил часть своего долга, и даже успел получить вознаграждение. Я всегда щедр с теми, кто верен мне безоговорочно.

Жалкий Петтигрю закатал набрякшую от крови ткань и, мученически улыбнувшись, продемонстрировал всем серебристую ладонь.

— Ты заслужил эту боль, Хвост. Ты знаешь это, правда?

— Да, хозяин, — он покорно склонился в три погибели, едва ли не распластавшись на земле.

— Что же, давайте взглянем на вас. Трэверс, мой дрожащий товарищ, не уподобляйся Хвосту. Что-то ты не слишком рад. Кэрроу, Долохов, Гойл, Крэбб. Костяк моей первой армии. Лестрейнджи! Белла, тебя ничто не может сломить, я был уверен в этом. Ты стала ещё прекраснее. И яростнее, я надеюсь.

— Благодарю вас, милорд, — в её голосе звенели слёзы.

Костлявая рука Волдеморта прошлась по её черным волосам, погладила по голове. Женщина задрожала.

— Мальсибер, достойный сын своего отца, ты не опускал руки. Мне известно о твоих заслугах после освобождения из Азкабана. С тобой протеже?

— Это Маркус Флинт, милорд, — он склонил голову. — Также достойный сын своего отца. Неплохие задатки, готов продемонстрировать при первой же возможности.

— Отлично. Жаль, старый Мальсибер сейчас не здесь.

Маркус только ниже опустил голову.

— Люциус Малфой, мой скользкий друг, — прошептал Волдеморт, остановившись перед ним. — Мне говорили, ты не отрёкся от прежней жизни, хотя и был вынужден надеть личину приличного человека. И всё же ты долгое время ничего не предпринимал, чтобы приблизить день нашей встречи, и за эти годы успел совершить немало ошибок. Я недоволен.

— Мой повелитель, я всегда был настороже.

— Да, ваши подвиги, признаюсь, позабавили меня. Хорошо, что вы, наконец, поняли, в какую именно сторону надо двигаться, иначе сейчас бы вам пришлось столкнуться с моим гневом. Но я ценю усердие, не думай, что я не видел твоих усилий, Люциус. И ты тоже нам кого-то привёл?

— Вы легко узнаете её, милорд, — Малфой чуть отклонился в сторону, позволяя спутнице снять капюшон.

Льняные волосы на чёрной мантии. Снейп не заметил, как задержал дыхание. Почему не отговорилась? Не спряталась? Он задавался вопросами, понимая, что эта привилегия для неё за гранью возможного.

Волдеморт протянул руку, коснулся острого подбородка, заставляя поднять голову. Гордый разворот плеч, длинная шея, горящие светло-карие глаза. Костяшки пальцев прошлись по белой щеке. Он улыбнулся.

— Порадовал, Люциус, — заметил он, глядя на девушку пронзительным взглядом. — Интересно. Рад видеть среди нас ветвь сентморовского древа. Как тебя зовут, девочка?

— София, милорд, — выдержанный тон, учтивый поклон головы.

— Сегодня вновь обрести тело мне помогла твоя покойница-мать: она была удивительно изощрённой зельедельицей по части темномагических составов. Надеюсь, ты ещё покажешь нам свои дарования, маленькая Сентмор.

— Если вы позволите, милорд.

После этих слов у Снейпа все внутренности сжались тугой пружиной. Потому что именно в тот миг девица прямо и спокойно встретила напористый взгляд алых глаз. Он смотрел на неё пристально с полминуты, за которые Северус уже трижды вытер пот со лба.

Форменная идиотка. Самоубийца. Волдеморт сейчас, безусловно, не так силён после ритуала, но если девчонка не скроет даже тень доверительного отношения к Альбусу Дамблдору, то это конец. Снейп уже допустил гибель невинного ребёнка. Сможет ли он так же смотреть, как в последний раз сомкнутся веки Сентмор?

— Замечательно, — проговорил, наконец, Тёмный Лорд. — А вам, — он взглянул сначала на Люциуса, затем на Джона, — удалось меня удивить. Мы придадим любому алмазу достойную огранку, — от его улыбки вновь повеяло холодом, он оглядел присутствующих. — К слову о талантливых зельеварах…

Снейп знал, что оставить без внимания его отсутствие было невозможно. В этот момент Сентмор едва заметно вздрогнула. Люциус придержал её за локоть.

— Впрочем, я рассчитываю, что он присоединится к нам в следующий раз. И это не означает, что ему не придётся объясниться. Жаль, если я буду вынужден попрощаться с ним. И у нас ещё одно пустующее место… что же, — Лорд улыбнулся, словно смаковал будущую расправу, — здесь, я уверен, предательство без права даже на последнее слово. Однако с нами нет и другого верного моего слуги, он сейчас в Хогвартсе, и именно благодаря его усилиям нашу доверительную беседу слышит мой юный друг. Да, мои верные соратники, Гарри Поттер любезно присоединился к нам, чтобы отпраздновать моё возрождение. Я бы даже назвал его почётным гостем.

Спустя время Северус был уверен, что если ему удастся вытащить мальчика невредимым и вернуться самому, то не сможет взглянуть в зеркало. Наверняка, за эти несколько часов он поседел. Дурацкая мысль повеселила его, заставив сбросить напряжение. Пока лорд разглагольствовал о своём величии, он даже успел передохнуть, усмирить разум и притушить чувства. Надо быть собранным.

И тут из своего укрытия он увидел то, что не видели другие Пожиратели. Кубок-портал, уже понемногу отлеветированный Снейпом за могильную плиту, на которой барахтался Поттер, вдруг начал вздрагивать. Артефакт подтягивался к краю плиты, стремясь оказаться ещё ближе к мальчишке.

Северус затормозил движение кубка, накрыв его изолирующим заклинанием. И тут же перевёл взгляд — он знал, на кого смотреть. София Сентмор, оказывается, была не слишком сосредоточена на помпезных речах Волдеморта. Какое непочтение, в самом деле!

Он потянулся к ней ментально. Она была закрыта, почти наглухо. И сильна, паршивка. Вот он нащупал просвет и аккуратно надавил — не сильно, так, чтобы она уловила его посыл и не запаниковала.

«Софи, не дёргайся. Спокойно. Оставь портал. Опусти голову и слушай. Я задушу тебя собственными руками, если сегодня ещё раз дашь ему повод применить к тебе легиллименцию».

И тут на него обрушилась лавина чужих переживаний. Её страх и напряжение усилились на фоне нового внезапного чувства. Он уловил что-то среднее между шоком и облегчением. Как будто с обугливающейся плоти сдули жадное пламя.

«Мастер, вы?»

Она усилием воли перекрыла полноводный эмоциональный поток.

«Забудь о портале. Не твоя забота. Доигрывай свою партию, не лезь в чужие. И не отходи от Люциуса. Ты меня поняла? Как только появится возможность, аппарируй в школу»

«Вы заберёте мальчиков?»

«Сделаю, что смогу. Не лезь на рожон. Поняла?»

«Да, Мастер», — растворяется эхом в сознании полный веры её голос.

Тогда Снейп ещё не знал, что придётся прикрывать Поттера в дуэли с самим Тёмным Лордом, а Софи не догадывалась, что избежать последствий радости Волдеморта настолько же трудно, как и его гнева.

* * *

Никогда прежде Дамблдор столь отчётливо не ощущал медлительности времени. Несколько часов кряду невозмутимо сидеть на трибунах, слушая пустые реплики Бэгмена и весёлые выкрики студентов, прекрасно видя, что происходит с Гарри в лабиринте, — и даже не повести бровью, не дать окружающим догадаться, какая тяжёлая ноша давит на его плечи. Настоящая могильная плита. И сегодня он либо похоронит себя вместе с мальчиком и надеждой на мир, либо будет тащить этот постамент, сколько хватит сил, до последнего вздоха.

Появившийся на арене Гарри ничком шлёпнулся на землю в обнимку с Седриком. В сторону откатился кубок. Их возвращение вызвало шквал бурных аплодисментов, перебиваемых восхищёнными возгласами. Разошедшийся магический оркестр без пристального внимания Флитвика ударил по слуху. Тот, очевидно, как и все зрители, вглядывался в недвижимых мальчишек, пытаясь понять, что же не так. Удушающая какофония голосов, шагов, криков обступала со всех сторон.

Секунда, другая — и осознание ужаса происходящего неотвратимо обрушилось на Дамблдора. В следующий же миг он первым оказался возле учеников.

— Гарри! Гарри!

Невероятно, думал про себя Альбус, хватая и переворачивая мальчика, — никто бы не поверил, как сильно он напуган в эту страшную секунду. Великий Альбус Дамблдор напуган одним только допущением, что Гарри, как и бедный Седрик, может быть мёртв.

— Он вернулся. Вернулся! — просипел мальчик, распахнув глаза, и вцепился в кисть директора. — Волдеморт вернулся.

Из-за спины Дамблдора выглянул белый как полотно Корнелиус Фадж.

— Что происходит? Что случилось? Бог мой, — министр перешёл на шёпот, наткнувшись взглядом на открытое беззащитное лицо Седрика. — Дамблдор… Дамблдор, он мёртв.

Эхом разнеслись крики: «Он мёртв! Диггори мёртв!».

— Ему необходимо в больничное крыло! Отойдите! Он ранен! — Фадж пытался вразумить паникующих, но тут же в его голосе проступил обнажившийся страх. — Дамблдор, родители мальчика, они же здесь. Они на трибунах.

Продираясь сквозь толпу, отмахиваясь и мотая головой из стороны в сторону, к ним бежал Амос Диггори. В это мгновение Корнелиус поистине детским жестом настойчиво потянул директора за рукав.

— Альбус, надо им что-то сказать.

Дамблдор помог дезориентированному Гарри подняться на ноги, окинул собравшихся взглядом, пытаясь найти, кому доверить сейчас мальчика. Северуса, понятное дело, пока здесь нет. Флитвика не видно. Должна же быть Минерва поблизости!

— Гарри, оставайся здесь, — настойчиво произнёс Альбус, делая шаг навстречу самому калечащему из всех бед — навстречу родительскому горю.

* * *

Трансгрессировав у ворот Хогвартса, Снейп привалился к холодной кованой ограде высоченного забора. Переводя дух, оглядел замковые шпили, безжалостно протыкающие звёздное небо.

Он привык воспринимать мальчишку Поттера как хомут на шее. Никому не было позволено освободить зельевара от этого ярма, и он яростно оберегал свою обязанность спасать поттеровский тощий зад из неприятностей. Как и право желчно возмущаться и пылать праведным гневом.

Но то, что он увидел сегодня, заставило его внутренне оторопеть. Конечно, Северус исправно выставлял щиты, сбивал с траектории проклятия и навешивал искажающие чары в попытке защитить мальчика. Он знал, что сделал всё, что следовало. Но только откуда в Поттере столько упрямства? Того, которое заставляет из последних сил охранять собственное достоинство? Мальчишка не повиновался приказам Волдеморта, даже не допускал такой мысли. Ни боль, ни унижение, ни страх смерти не могли заставить его покориться.

Эта внутренняя сила, отражающаяся на дне зелёных глаз, такая же, какой была наделена его мать. Эта мужественная прямота и гордость — от отца. Непоколебимость, стойкость и понимание неотвратимого — от главного учителя в его жизни, от Дамблдора. И вероятно, много других сил, которыми наделили его близкие и друзья. Всё это позволило четырнадцатилетнему мальчику опереться на то, что в обычные дни Снейп назвал бы типичным гриффиндорством. Но не сегодня. Гарри Поттер, не зная, что ему на помощь готова прийти слизеринка, что за его спиной невидимым стражем стоит сам Северус, отказывался умирать, стоя на коленях перед Волдемортом. Но он был готов умереть с гордо поднятой головой — как человек, твёрдо убеждённый в своём праве. Как будто это сражение было для него во имя всех, кого он по-настоящему любил.

От этого ошеломительного открытия надо было отойти, думал Северус, мчась в школу. Но у него ещё будет на это время. В голове настойчиво пульсировала другая мысль, не дающая ему покоя, несмотря на то, что мальчик уже в Хогвартсе. Мысль о том, что сам Северус здесь, в безопасности. А Сентмор там. И ему неизвестно, чем для неё обернётся эта ночь. Лишь бы и у неё было ещё много времени. На всё, куда бы она ни захотела его потратить. Лишь бы было.

Хаотично бьющиеся и сталкивающиеся друг с другом обрывки фраз, мыслей, образов разрывали его черепную коробку изнутри. Следовало немедленно взять себя в руки и очистить разум. Так он и сделал — в голове просветлело, и он тут же оступился на ровной дороге. Оказывается, его думы заглушали боль в пламенеющей метке. Он был уже на полпути к парадным дверям, когда его окликнул взволнованный голос.

— Северус! О, Мерлин, как своевременно я вас нашла!

— Профессор МакГонагалл, — он остановился, ожидая, когда они поравняются.

Минерва была на удивление собранна. Только поджатые губы и глаза, полные боли, выдавали её встревоженность.

— Не стойте же истуканом! — она даже не остановилась, просто прошла мимо Снейпа. — Пойдёмте. Гарри забрал наш преподаватель по защите от тёмных искусств. Дамблдор просил меня найти вас и поспешить за ним.

Снейп, не церемонясь, выругался и ускорил шаг. Час от часу не легче! Вытаскивай потом единолично этого героя из западни — чтобы сразу после весь профессорский состав проворонил другую опасность. Оставалось надеяться, что эти двое всё ещё в замке, и у лже-Муди нет запасного портключа.

— Клянусь, я в жизни так резво не бегала по коридорам, — заметила Минерва, когда они приближались к нужному кабинету.

Ответить зельевар не успел. Перед ними зияла дыра проломленного дверного проёма. Часть стены также обвалилась, усеяв пол пылью и каменным крошевом. Первое, что увидел Снейп, — это фигура Дамблдора. Директор пребывал в бешенстве. Холодная ярость плескалась в его голубых глазах. Всё помещение от пола до потолка омывали волны его магии, заставляя задерживать дыхание. Восхитительная и пугающая сила.

Лже-Муди распластался на полу лицом вниз у ног Альбуса. Тот носком ботинка оттолкнул подальше его волшебную палочку, и следующим же толчком заставил мужчину перевернуться.

Только теперь Северус и Минерва смогли свободно зайти внутрь. Поттер сидел на шаткой табуретке. Он был весь измят, словно бы его прожевали и выплюнули. На лице виднелись следы земли, штанина разорвана и кое-где проступала кровь.

— О, Мерлин, — профессор МакГонагалл подошла прямо к Гарри. — Идёмте, Поттер. Идёмте… в больничное крыло.

Снейп остановился рядом, бросив взгляд на магический прибор, призванный проявлять врагов своего хозяина. Оттуда на него глядело его собственное свирепое и ожесточённое лицо с каким-то невообразимо кривым оскалом. Ну, просто всадник Апокалипсиса, не иначе.

— Нет, Минерва, — настойчиво возразил Дамблдор. — Гарри останется.

В этот миг Северус почувствовал безграничное сочувствие к Поттеру. Но немало сил требовал этот шаг и от директора.

— Альбус, ради всего святого! Посмотрите на него — он и так сегодня перенёс столько…

— Он останется, потому что ему необходимо понять, — жёстко проговорил Дамблдор. — Понимание — первый шаг к принятию, и только с принятием возможно излечение.

Минерва шумно вздохнула и задавила готовый было вырваться на волю полувсхлип.

— Гарри, ты должен знать, кто обрёк тебя на испытания и страдания этой ночи, и почему. Это не Аластор Муди. Не тот уважаемый мракоборец, который помог нам укрыть твоего крёстного прошлым летом. Аластор не увёл бы тебя с моих глаз после того, что случилось.

В гробовой тишине Дамблдор склонился над безвольно лежащим мужчиной и достал из кармана его мантии связку ключей и фляжку. Откупорил её и принюхался.

— Северус, — вкрадчиво проговорил директор, — я прошу вас, принесите нам самую сильную сыворотку правды, которая у вас имеется. Минерва, а вы, будьте так любезны, отведите большого черного пса, что ждёт у хижины Хагрида, ко мне в кабинет. И скажите ему, что мы скоро придём. Мы с Гарри будем ждать вас обоих здесь.

Прямо вот самую сильную сыворотку — в самом деле?

Снейп хмуро уставился на директора. Его взгляд не оставил ему иного выхода, кроме как сухо кивнуть. Минерва, вероятно, устала удивляться, поскольку, получив это абсурдное задание от Дамблдора, даже бровью не повела и молча вышла из кабинета вслед за Северусом. Здесь на пороге она ободряюще сжала его плечо, он кивнул ей, — и каждый отправился в свой бессмысленный забег по школе.

Снова на него навалилась отступившая боль — казалось, закатай он рукав, и на месте кожи увидит одно лишь кровавое месиво. Тёмный Лорд, безусловно, в ярости. Стремглав проносясь по тайным ходам, чтобы быстрее добраться до кладовой с готовыми зельями, Северус, иррационально надеясь на лучшее, заглянул в ученическую лабораторию. Пусто. Этого следовало ожидать. На всякий случай он навесил на помещение сигнальные чары — если объявится, он сразу же почувствует.

Воистину, нет ничего страшнее беспомощности. Он и припомнить-то не мог, когда его так выкручивало из-за беспокойства и неизвестности за другого.

Да за какого другого?! Это его студентка, его ученица не только в зельеделии, но и в других магических дисциплинах. Он надеялся на её будущее, хотел этого для неё. Северус же был ответственен за её жизнь! Но он спас Поттера, а Сентмор оставил там, в волчьем логове. Как же он себя ненавидел.

Схватив склянку с зельем, он поспешил обратно. В раскуроченном кабинете его встретил уже новый состав.

— Крауч! — Снейп остановился, вглядываясь в знакомые черты.

Сына покойного мистера Крауча все давно считали почившим в Азкабане. Северус быстро соображал, прикидывая вероятность событий. Крауч-младший когда-то учился в Хогвартсе вместе со Снейпом, разве что зельевар был на пару лет старше. Всем известно, что Барти присоединился к Пожирателям, затем был пойман и осуждён за чудовищно жестокую пытку над супругами Лонгботтом. Но по сообщениям из тюрьмы, Барти скончался всего через год после заключения. Как же он выбрался?

— Мерлин всемогущий! — воскликнула Минерва, ослабляя сухой рукой ворот профессорской мантии.

Северус перевёл взгляд на директора, и от былого сожаления не осталось от следа. Дамблдору было известно, кто скрывается под личиной Муди. Старый интриган! Снейп был готов дать руку на отсечение — он точно знал! — такой зарок, учитывая пульсирующую метку, был как нельзя кстати.

Не проронив ни слова, зельевар протянул пузырёк с чистой, словно русалочья слеза, жидкостью директору. Дамблдор одним движением влил сыворотку в рот Барти.

— Энервейт!

Оказывается, человек способен испытывать такие противоречивые чувства. Хоть на стенку лезь. Северус не желал видеть, как Барти придёт в себя, не хотел встречаться с ним взглядом, слышать его правду. И при этом с нетерпением ожидал, когда же это произойдёт.

Снейп знал, что Барти его ненавидит. Он полагал, Снейп предал доверие Тёмного Лорда. Наверное, он даже его презирал. Лицо Северуса исказила гримаса злой ухмылки — он как никогда чувствовал себя достойным презрения.

Первое, что спросил Дамблдор, предсказуемо было о побеге из тюрьмы.

— Меня спасла мать, — отрешённо произнёс Крауч неестественно спокойным голосом. — Она была больна и умоляла отца вызволить меня. Он любил её так, как никогда не любил меня, и уступил. Однажды они пришли навестить меня и дали оборотное зелье с волосом матери. Она же приняла зелье с моим.

Северус скривился, к горлу подкатила тошнота. Такую же реакцию он заметил и у МакГонагалл. Окинув помещение взглядом, зельевар трансфигурировал толстенный фолиант в мягкой обложке в стул. Усадил Минерву.

— Отец вывел меня в женском платье, — продолжал тем временем Барти. — Вскоре мать умерла, но она принимала оборотное зелье до самой смерти. Она похоронена под моим именем.

— Что сделал отец, когда доставил тебя домой? — спросил Дамблдор.

— Инсценировал смерть, устроил тихие похороны супруги. Отец считал, что меня нужно постоянно контролировать, и использовал Империус. Меня скрывали. Когда я окончательно пришёл в себя, то думал только о том, как бы отыскать повелителя. Я хотел снова быть полезным, хотел вернуться к Тёмному Лорду.

Совершенно безумная улыбка осветила лицо Барти при упоминании Волдеморта. Рассказ его, направляемый вопросами Дамблдора, тёк пугающе свободно и естественно. Слушать и вбирать в себя всю эту мерзость, которой он делился, было сродни Круцио. Когда он признался в хладнокровном убийстве отца, лицо Поттера выражало крайнюю степень отвращения. Каждое следующее слово, вылетающее из уст Крауча, отнимало у мальчишки лишний день детства.

Здесь любой сирота подумал бы, что лучше вовсе не знать родителей, чем жить как несчастный Барти. Несомненно, Дамблдор был жестоким учителем.

* * *

От бесчисленных аппараций кружилась голова. В ушах не стихал ропот голосов. Все они чего-то хотели, требовали и подначивали. Софи еле удерживалась на ногах, заставляя себя не сгибаться пополам.

Черноту ночи разрывал, словно с изнанки неба, алеющий горизонт. Ах, если бы это был рассвет! Очередной домишко в деревне Литл-Хэнглтон вспыхнул, словно спичка. Огонь — удивительно прекрасный палач. До слуха донеслись вопли бьющихся в агонии людей, следом — чей-то смех.

Это была уже третья или четвертая деревня в этом районе. Безумствующие мужчины раздухарились так, будто втайне давно мечтали погулять, как в юности. Сокрушительная сила, поднимающаяся внутри, росла и крепла, пуская корни в самое нутро. И Софи знала, кто тот заботливый садовник, что возделал отравленную поросль.

Мрачная сила, вороновым крылом накрывшая кладбище после исчезновения Гарри Поттера, ввела всех в некое подобие транса. Волдеморт впал в неистовство. Кажется, более всего это возымело эффект на Пожирателей с меткой. Маркус поначалу был гораздо спокойнее, также как и Софи, однако под влиянием толпы быстро подхватил общую тягу к разрушению. Волдеморт одним возгласом прошил пространство ядовитой волной животного безумия. В какой-то миг ей показалось, что Лорд готов убить кого-то из своих последователей, но будто в последний момент решил перенаправить эту волну на вполне предсказуемый объект.

Сколько же здесь было ненависти! Кажется, её можно было ощутить кожей, тронуть языком, наполнить ею лёгкие.

Все были будто одурманены. Они же не такие! Софи знала их, каждого, — уже год, как она с ними тренировалась, проводила выходные, отмечала праздники, обменивалась опасными шутками. Это были люди с идеологией, с непонятными ей принципами — но, чёрт подери, это были по-своему умные изощрённые люди. Ведь даже Белла порой была вменяема, а с сестрой и вовсе душевна! Люциус — рачительный хозяин, демагог и истинный аристократ. У Джона за непомерными амбициями она видела проблески едва ли не отеческой заботы. Неужели Волдеморт способен одним лишь взглядом вымыть из них всё человеческое?

Она содрогнулась, когда почувствовала невесомое прикосновение ледяных пальцев к плечам. Тёмный Лорд приблизился со спины. Софи сжала зубы, пытаясь подавить приступ паники. Дыхание перехватило, сердце зашлось как сумасшедшее, сопротивляясь губительной силе. И вдруг на неё обрушилось стекающее тепло, почти жар, тугой пружиной ввинчивающийся в её тело со стороны позвоночника. Казалось, он достиг самого сердца, кроша позвонки и разрывая мышцы. Стало горячо, сладко, безопасно. Она не выдержала и всхлипнула, обмякая в его руках. Он крепко удерживал её за плечи белыми паучьими пальцами.

— Завораживающе, не правда ли? — он не сводил глаз с пылающих вдалеке домов.

Лорд приблизился к ней вплотную, впечатав её в своё каменное туловище. Он заговорил, и её волосы зашевелились от его дыхания.

— Ты можешь обрести силу и цель в жизни. Это твой шанс пережить несправедливость этого мира, маленькая Сентмор. Её ведь так много в твоей судьбе: безвременная кончина родителей, предательство тётки, отсутствие поддержки, помыкательство тобою, отрицание талантов. Ты словно одна в целом мире, маленькая Сентмор.

Нет, это было невозможно! Её затрясло с новой силой. От холодящего ужаса, словно её бросили на дрейфующей в океане льдине. И эта бездна вот-вот поглотит её. И она действительно одна в целом мире.

Господи, как же ей повезло, что он не видит её глаз! Иначе Снейпу и не пришлось бы воплощать угрозу в жизнь — она уже была бы мертва. Хотя умереть от мозолистых рук зельевара она сочла бы за счастье. И всё же, как хорошо, что его здесь нет. Абсурдность собственных размышлений внезапно придала ей сил.

Софи поспешила кивнуть и на всякий случай зажмурилась.

— Ты согласна, — Лорд шелестяще рассмеялся. — Конечно же, ты согласна со мной. Я могу дать признание, опору, уверенность. Я могу дать то, что твоё по праву. Никто не осудит тебя за твои желания, не помешает становлению, не лишит самостоятельности. Но принять ли это — решать тебе, маленькая Сентмор.

Софи молилась об обмороке, но он всё никак не наступал. Ей мерещилось, что тьма уже забирает её в беспамятство, но нет — это сама тьма держит её в крепких объятиях, давит в тисках своей воли. Они даже кажутся надёжными, необходимыми. О, Мордред!

— Принимай решение, но помни, что ты нужна мне и моим соратникам настолько же, насколько и ты нуждаешься в нас. Ты — ценность, София. Я буду ждать.

* * *

Гарри устало уронил голову на грудь, сжал в руках чашку горячего шоколада. Ему хотелось всё забыть. Недовольно заклекотал у него на коленях феникс, невесомо ударил мальчика крыльями.

— Она была там, — сипло отозвался он из глубокого кресла.

— Что? Где? — вскинулся Блэк, сжимая плечи крестника. — Она не в Хогвартсе? Патриция места себе не находит.

Дамблдор помассировал переносицу, поправил очки, прочистил горло. До чего же бесконечная ночь. Спать сегодня, видимо, не придётся никому.

— Сириус, прошу тебя, сядь и ты. Гарри, мне нужно знать, что произошло.

Поттер неохотно поднял на него больной взгляд и посмотрел в льдистые глаза.

— Если бы я думал, что смогу помочь, — негромко произнёс директор, наклонившись чуть ближе, — отложив тот миг, когда бы тебе пришлось вернуться к мыслям о случившемся, я бы это сделал. Но я знаю, если мы заглушим боль на некоторое время, затем станет только хуже. Ты проявил невероятное мужество, — Альбус сделал паузу, сопроводив её внимательным мягким взглядом. — Я прошу рассказать нам, что произошло, по порядку.

Снейп и МакГонагалл безмолвными статуями замерли у камина позади мальчика. Северус знал, что позже и ему предстоит поведать свою версию событий. Но это будет отдельный обстоятельный разговор. Про себя Северус изумлялся, как Поттер всё ещё пребывает в сознании.

Во время повествования директор выглядел крайне задумчивым. Блэк же не выпускал руки мальчика, словно боялся, что тот исчезнет сию секунду. Наконец, Гарри смолк. Снейп отметил, как блестели глаза Дамблдора. Он был доволен — насколько мог в нынешней данности, он был доволен. Зельевар за эти годы хорошо изучил директора: в голубых глазах отражался настоящий триумф. Что бы он ни услышал для себя в сбивчивом рассказе Поттера, это было именно то, что он хотел. Отчего-то это заставило Северуса почувствовать себя паршиво.

— Стоп. Я не понял, — Блэк запустил руки себе в волосы и силой вцепился, оттянул. — Что значит Софи была с ними?

Тишина, повисшая в кабинете, давила свинцовым грузом.

— Вы, получается, знали? — Сириус беспомощно огляделся. — И допустили? Как вы могли…

— Не скатывайся в истерику, — осторожно прервал его стенания Дамблдор. — Остынь, Сириус. Сегодня случилось многое, что было за пределами любых допущений.

— Директор, почему она? Почему этот предатель стоит здесь и трусливо безмолвствует, а где сейчас Софи никому не известно?

Ярость вяло шевельнулась у Снейпа под сердцем, но выхода не получила. На Поттера было жалко смотреть. Он совершенно потерялся в новой системе координат.

— Блэк, возьми себя в руки, — сухо обронил Снейп. — Если в ближайшие пару часов мисс Сентмор не объявится, я отправлюсь за ней.

Дамблдор нахмурился, поглаживая бороду, но, в конце концов, кивнул. Сириус потёр щёки, спрятал лицо в ладонях. Тем временем Фоукс спорхнул на пол, прикоснулся к покалеченной ноге Поттера и уронил пару перламутровых слёз.

Жаль, так не излечивается ноющее нутро. Феникс вдруг взглянул на Снейпа, по-птичьи склонив голову, снисходительно фыркнул.

— Я повторю, Гарри, — заговорил Дамблдор, когда птица приземлилась на свою жёрдочку. — Ты проявил смелость, равную смелости тех, кто погиб, сражаясь с Волдемортом. Ты взвалил на себя ношу, достойную взрослых волшебников, и оказался способен нести её. У каждого из нас своё предназначение, — пристальный взгляд на Сириуса, — и нам предстоит понять и исполнить его.

Вот оно, усмехнулся про себя зельевар. Альбус хочет, чтобы мальчик справился со смертью, поняв её и приняв истины, до которых никогда не сможет дотянуться Тёмный Лорд. Чтобы смириться со смертью, необходимо постичь любовь, веру, надежду, верность, жертвенность, — объяснить словами всё это невозможно. Понимание — первый шаг к предназначению. Директор в своей тонкой манере вложил это в уже не детскую голову Поттера.

Первой не выдержала Минерва:

— Дамблдор, я прошу вас, мистеру Поттеру необходимо в лазарет. Сейчас ему требуются сон, тишина и покой.

— Разумеется, профессор. Сириус, ты можешь остаться с Гарри. Но только, пожалуйста, прими анимагический облик. А нам предстоит решить ещё массу вопросов.

Снейп не сдвинулся с места, когда за ними закрылась дверь. Что теперь? Искать министра магии? Вызывать стражей Азкабана? Этапировать собственноручно Крауча-младшего?

— Присядьте, Северус.

Зельевар на деревянных ногах прошёл вперёд и рухнул в кресло, где до этого сидел Блэк.

— Мне понадобится ваша помощь в урегулировании вопроса с бедным Бартемиусом. Мы обязательно поговорим, но позже. Я сейчас уйду на срочную встречу с делегацией из министерства. Буду ждать вас через пятнадцать минут.

Зачем ему этот люфт в четверть часа?

— София Сентмор с полчаса как в замке, — Альбус направился к выходу из кабинета. — Предполагаю, она где-то на восьмом этаже. Не задерживайтесь. И вот ещё что — не недооценивайте её, Северус, вы начинали в её возрасте.

Значит, в Выручай-комнате. Не в лаборатории. Понятно, отчего директор не сказал этого Блэку, — тот бы тоже понёсся, сломя голову, на её поиски и в итоге разорвался пополам между нею и крестником. Поттеру его забота сейчас нужнее.

В мгновение ока Снейп очутился в месте их тренировок. Он готовился увидеть, что она будет без чувств, совершенно обессиленная. Или, разбитая и подавленная, будет оплакивать случившееся.

Однако то, что он увидел, заставило его едва ли не рассмеяться. Девчонка, уже изрядно взмокшая, носилась по залу, неистово разбрасываясь заклинаниями направо и налево. Вокруг неё кружили зачарованные манекены, и она, словно амазонка из мира воинственных чародеек, разила неодушевлённых врагов одним взглядом. Разметавшиеся пряди липли к тонкой шее. Лицо блестело так, что можно было принять капли пота за слёзы. Но глаза её оставались сухими. Вот она сноровисто сделала знакомую подсечку, как он показывал. А эта комбинация явно из арсенала Мальсибера. Перекатилась, встала на четвереньки, переводя дыхание, поднялась одним рывком, — на неё несся снаряд. Мгновение, и тот разлетелся в щепки.

Никакой истерики. Напряжённая, собранная, гибкая, она была, словно натянутая тетива. Но самое главное — она живая. И вряд ли ей требуется чашка горячего шоколада и душеспасительная беседа.

Как она говорила? Безвозвратно бежит время? — пожалуй, действительно безвозвратно, походя заставляя людей смиряться и насильно встраивать себя в новый мир.

Он ненадолго покинул Выручай-комнату. Затем, также незамеченным, он вернулся и оставил на чайном столике две склянки: миорелаксант на лунной воде и зелье сна без сновидений. Это всё, что ей сейчас могло бы от него понадобиться.

Северус уже уходил, когда внезапное голубое сияние заставило его обернуться. Она нашла в себе силы призвать Патронуса. Невероятно. Зверь был действительно размером с пса. Острые уши, сильные лапы, густой мех. Всё-таки, собака? И тут её защитник, будто услышав посторонние мысли, в резвом прыжке развернулся, взметнув бледный пламень хвоста. Такая миниатюрная, что сразу и не признать. Северус ухмыльнулся, шагая по коридору. Это была лисица.

За стрельчатыми окнами, несмело пробиваясь сквозь мозаику витражей, забрезжил рассвет. Они пережили эту ночь. Но сколько таких ночей впереди?

КОНЕЦ I ЧАСТИ