Проходная пешка (гет)

Мир я сравнил бы с шахматной доской —

То день, то ночь. А пешки? Мы с тобой.

Подвигают, притиснут и — побили.

И в темный ящик сунут на покой.

 

В последние годы поместье в Уилтшире видело мало званых ужинов с тем изысканным лоском, к которому должна быть склонна душа каждого уроженца французской республики. Так говорила гостья Малфой мэнора, пока Люциус разливал по тонким бокалам вино насыщенного темно-вишневого оттенка. Конец лета — время урожая в тех краях, где, насколько можно охватить взглядом землю, тянутся одни лишь виноградные шпалеры. Начало же осени в Англии вместо плодов дарило бархатный сезон с великолепной погодой, ясной и теплой.

— Прекрасный Шатонёф-дю-Пап, Патриция, — привычным жестом расправляя салфетку, заметила Нарцисса. — И как всегда, это лучший подарок с малой родины. Не правда ли, Люциус? Драко, не вертись за столом.

Малфой-младший только недовольно фыркнул, но мазнув взглядом по тёте Патриции, мгновенно выпрямился. Эта необычная женщина приходилась отцу кузиной, и в отличие от их семьи прочно держалась своих французских корней. Она была высокой и стройной, и по её виду сложно было определить возраст. Драко казалось, что она старше матери, но этот серебристый блонд, холодное высокомерие и безупречный внешний вид сбивали все ориентиры.

— Безусловно. Особенно, когда скромный подарок — это целая партия ящиков. Патриция, чувство меры по-прежнему не в чести в Лангедоке?

Женщина только сдержанно улыбнулась. Глядя на родственников, она поигрывала ниткой своего жемчужного ожерелья.

— Скоро снова в Хогвартс, Драко? — вместо ответа произнесла она с мягким южным акцентом.

— Отец говорит, что школе давно уже нечем похвастаться.

Драко всё больше напоминал юную копию своего отца, изо всех сил стараясь подражать взрослым повадкам, взглядам и манере растягивать слова.

— А что думаешь ты?

— Ну, — мальчик пожал плечами, — несмотря на некоторых сокурсников, учиться интересно. В мае я принёс факультету сорок очков и с начала прошлого года играю в нашей команде по квиддичу. Декан меня хвалит.

— Звучит неплохо. Похоже, ты собой доволен. Надеюсь, твой крёстный месье Снейп хвалит тебя небезосновательно. В наше время чистокровные волшебники стали слишком легкомысленно относиться к вопросам образования. Но этот спорт… должна заметить, молодым людям лучше было бы заняться музыкой или танцами. Хотя бы на время. Поставить осанку, разворот плеч, — она очертила пальцем линию от яремной ямки до острого подбородка.

— Драко, не сутулься, — тут же вставила миссис Малфой. — Не переживай, Патриция, твой племянник лучший на курсе. Настоящий слизеринец.

— Кстати, о подрастающем поколении. Как дела у Софи?

Патриция сокрушённо покачала головой, отводя взгляд.

— Ах, не напоминай, Люциус! Бедная девочка уже второй год живёт на полном пансионе в Шармбатоне и слышать не желает о каникулах с семьёй.

— Да, мы давно её не видели. Хотя это не слишком уместно, все же это школа, а не гостиница. Да и дети в этом возрасте вырастают слишком быстро. Один-два года, и уже не мальчик, а юноша, — Нарцисса ласково взглянула на жующего сына.

— Не думала о том, чтобы девочка училась здесь?

— Наследница Сентмор в Хогвартсе, оплоте магической Британии, которому, с твоих слов, нечем похвастаться? — Патриция поджала губы. — Non merci, cousin.

София была дочерью одного из самых непримиримых чистокровных магов Лангедока, Филиппа Сентмора. Он погиб под конец расцвета зрелых лет Темного Лорда, оставив девочке в наследство громкую фамилию и южный темперамент. Софи с матерью перебрались в дом тёти. Мать девочки была увлечённым зельеваром и работала с ядами и противоядиями. Она могла сутками не выходить из лаборатории в небольшой пристройке рядом с их временным пристанищем. До тех пор, пока очередной эксперимент не сравнял с землей всё вокруг. Тогда даже камни оплавились. После этого случая еще долго находили булыжники, обтянутые, словно перчаткой, в сплав из золота и чугуна.

— Её мать англичанка чуть ли не в седьмом колене, Патриция, — напомнил мужчина, задумчиво постучав пальцами по губам. — Обсудим это позже.

На широком карнизе засвистел свою звонкую и неторопливую трель дрозд. Драко снова обернулся, всем корпусом опираясь на подлокотник резного стула.

— Сомневаюсь, что я ошибаюсь в своих догадках, но все же хочу кое-что прояснить. Помимо невероятной новости о твоем кузене, Нарцисса, я слышала о Розье и прочих…

Миссис Малфой вздрогнула, и нож у неё в руках со звоном соскочил с блюда. Она в беспомощной растерянности взглянула на мужа. Ни один мускул в лице Люциуса не дрогнул, только что-то безжизненно холодное отразилось в серых глазах и мгновенно погасло. Дрозд за окном смолк.

— Мадам, а хотите, я покажу вам свой новый Нимбус? — затянувшееся молчание за столом прервал Драко.

— Разумеется, — не отрывая взгляда от главы семейства, спокойно проговорила Патриция. — Как скажешь, Люциус. Позже, значит, позже. Я привезла яблочный тарт-татен. Полагаю, он идеально подойдет к английскому чаю в твоем кабинете. А сейчас прошу нас извинить, — она промокнула губы уголком салфетки и плавно выскользнула из-за стола.

— Пойдем, Драко! С удовольствием взгляну на твою новую метлу.

В доме темнело, зажигались свечные светильники. Там, за богато расшитыми портьерами кабинета, садилось солнце. Из раскрытого окна доносились пряные ароматы остывающей земли, виднелся закат, не залюбоваться которым было немыслимо. Однако никто и не думал наслаждаться этими мгновениями. Даже Патриция, которая уж точно владела французским «искусством жизни». Ведь именно этим вечером жизнь ее юной подопечной Софии Сентмор дала пугающий крен, запутавшись в сплетении чужих судеб, изменив свою и, несомненно, повлияв на другие.

— Дамблдор не склонен идти на поводу у кого бы то ни было, — негромко заметила Патриция.

— Тебя это не должно волновать. Старый дурак не помешает. Он сделает так, как захочет попечительский совет, я уверяю. Твоя задача — убедить Софи.

— Обещаешь, что никто не пострадает? Не хочу, чтобы она кончила как её родители.

— По крайней мере, не в ближайшее время, Патриция.

* * *

— Минерва, прошу вас…

Дамблдор в кресле покачал головой, сжав узловатыми пальцами переносицу.

— Право слово, от Министерства можно было ожидать чего угодно, но это! — МакГонагалл яростно вышагивала перед директорским столом, отчего сложные приборы будто боязливо звенели, и эмоционально жестикулировала. — Ради всего святого, Альбус, мы должны что-то предпринять, ведь это немыслимо!

Такую необычную мизансцену с участием одной из самых сдержанных ведьм школы застал профессор зельеварения, Северус Снейп, на пороге директорского кабинета.

— Северус, проходите. Поверьте, — Дамблдор проникновенно, но со сквозящей усталостью в голосе, обратился к Минерве, будто ему не в первый раз за день приходилось озвучивать очевидное, — я больше, чем полностью понимаю и разделяю вашу обеспокоенность, но в данной ситуации мною уже сделано всё, что возможно.

— Это же дети, директор, а не преступники. А как же их психика, в конце концов? Северус, скажите же что-нибудь!

Снейп только пристальнее взглянул на женщину. Слова были лишними.

Затея Фаджа с дементорами, сосредоточенного на поимке Блэка, не давала покоя уже несколько дней ни одному учителю. В тот день, когда Северус узнал об этом, он пребывал в самом настоящем негодовании. Страшно вообразить, как присутствие этих существ скажется на ещё не окрепших детских умах, да и атмосфера в замке навряд ли останется прежней.

— Он, как и вы, Минерва, уже успел уведомить меня о силе собственного возмущения. Пару дней назад, — проговорил директор весьма жёстко, отринув привычное добродушие. — Но, к моему сожалению, сделать больше, чем мне уже удалось, нельзя. Дементоры в этом году будут присутствовать на территории Хогвартса. Внутрь они проникнуть не смогут, чего изначально добивалось Министерство Магии. И нам всем придётся смириться с таким положением дел.

— Безусловно, эта министерская… задумка смахивает на плоды чьего-то воспаленного шизофренией ума, — проговорил зельевар, — но, видимо, в этот раз мы будем вынуждены держать все под контролем совместными усилиями, чтобы ни один студент не пострадал.

— Мерлин и Моргана, я до последнего надеялась, что всё это обойдёт нас стороной.

Она озадаченно замерла посреди кабинета, отвернулась на секунду и уже в следующее мгновение перед мужчинами стояла привычно собранная профессор трансфигурации.

— Пожалуй, я пойду, Альбус. На завтра у меня слишком много работы. Новые стандарты, вы же знаете.

С этими словами она вышла из кабинета, и как только дверь за ней закрылась, директор с большей вольготностью расположился в кресле, попутно призывая на стол фарфоровый чайник и две чашки. Снейп отчетливо видел, насколько вымотанным был Дамблдор. Интересно сколько раз за последние дни ему приходилось повторять одни и те же слова коллегам и обеспокоенным родителям?

— Столько, мой друг, что у меня уже мозоль на языке, — в его голосе звучала улыбка. — Садись, беседа обещает быть длинной.

— Не говорите, что я слишком громко думаю. Это невозможно, профессор Дамблдор.

Снейп опустился в одно из бездонных мягких кресел, пытаясь не утонуть в его недрах и не выдать директору своей заинтересованности. Он протянул руку, и ему на ладонь мягко приземлилась чашка чая в персиковый цветочек. Ну, прямо посиделки у любимого дедули.

— Разумеется, нет. Однако это достаточно очевидно, — он задумчиво помолчал, обводя пальцами контур блюдца. — Готов к сентябрю? Есть мысли по поводу будущих первокурсников?

— На мой взгляд, к сентябрю преподавательский состав ещё никогда не был настолько не готов, как в этом году. А слизеринцы в большинстве случаев отличаются сообразительностью, поэтому хлопот, связанных с моими подопечными я не предвижу. Вас интересует кто-то конкретный?

Альбус сделал глоток, прикрыв глаза, затем прищурился и добавил в чай еще четыре ложки сахара.

— Не совсем, но все же скорее да, чем нет, — наконец ответил он, и Северус глубоко вздохнул, напоминая себе, что не стоит раздражаться на ровном месте.

Похоже, это будет самое тяжелое начало учебного года за последние несколько лет.

Сначала побег Сириуса Блэка. Одно его имя вызывало в мозгу у Снейпа болезненные вспышки ненависти. Этот жалкий и ничтожный предатель сыграл последний аккорд в личной ошибке Северуса, которая стала для него роковой. Даже жизнеопределяющей в каком-то извращенном смысле. Он был готов голыми руками и безо всякой магии задушить этого отброса магического мира, так, чтобы тот мучился, бился в агонии, осознавая, что смерть — не самое страшное, что может настигнуть человека. Где-то в душе Снейп жаждал отмщения за его предательство. Но для себя ли?

Затем Дамблдор огорошил его новостью о личности нового преподавателя защиты от темных искусств. Римус Люпин. Такого разочарования в собственных ожиданиях Северус не помнил уже давно. И опять это было как лишнее воздействие на старую мозоль. Болезненно, но как-то привычно. Жизнь не была благосклонна к Люпину: волосы с ранней проседью, печальный светлый взгляд, потрепанное облачение, будто он жил отшельником долгие годы. Даже таким, покалеченным, но не сломленным окончательно, Римус будил в зельеваре чувство гадливости. Бывшие друзья, оба предатели. Один — омерзителен, второй — жалок.

И теперь обострение психоза в Министерстве — они намереваются ловить преступника Блэка в Хогвартсе с помощью дементоров. И у директора есть какой-то, неведомый Северусу, резон не отвечать на это требование жестким отказом. А ведь он мог бы. Каких сюрпризов ожидать от Дамблдора не сей раз?

— Ты давно гостил в Малфой мэноре, Северус?

Мужчина криво ухмыльнулся непоследовательности вопроса.

— Навещал их в июне. Нарцисса завела моду внезапно приглашать на званые ужины в тесном кругу, но эта затея ей быстро наскучила. Ей куда приятнее провести летний сезон в Неаполе. Насколько я знаю, они вернулись не так давно.

— Тебе следует чаще появляться у них, Северус. Юный крестник — часть твоей ответственности. Хорошо бы влиять на мальчика не только с позиции его декана. Кто еще был тогда в доме?

— Родственница Люциуса, Патриция.

— Занимательно, — отозвался директор. — Другие ваши товарищи там появляются?

— Мои товарищи, сэр, — отчетливо процедил Северус сквозь зубы, — сидят по своим норам и лишний раз предпочитают не отсвечивать.

— Именно по этой причине тебе действительно необходимо стать частым гостем на званых ужинах Нарциссы. Я настаиваю, мой мальчик. Нехорошо терять связи со старыми друзьями и разочаровывать утонченную миссис Малфой.

Снейп потер ладонью лоб, отставляя чашку в сторону, нахмурился.

— Директор, что происходит?

Проницательный взгляд Дамблдора остановился на мужчине. Вдруг он излишне энергично подскочил со своего кресла, расправил складки на сверкающей мантии и направился к чаше Омута Памяти. Приглашающий жест, и Северус уже склоняется к серебрящейся субстанции, окунаясь в предложенное воспоминание.

Теплый тихий вечер. Небогатая, но изящная обстановка летней веранды завораживает своей простотой. Слышны цикады, и шелест ветра спорит с шелестом платья. Платья?

Альбус сидит спиной к хозяйке дома, перед ним опускается поднос с нехитрой снедью и стеклянный заварной чайник.

— Предлагать вино в такой обстановке мне показалось чересчур вульгарным, месье, если вы не возражаете.

В поле зрения появилась Патриция. Такая же тонкая, как Северус её запомнил, но несколько взволнованная.

— Очень жаль, мадам, мне было бы лестно думать, что вы питаете определенные ожидания на мой счёт.

— В этом вы никогда не ошибаетесь, — она легко улыбнулась. — Сыр и хлеб здешний, даже мёд с местной пасеки. Порой простота — лучший декорум из возможных.

— Завидую вам и вашей прелести жизни на природе. Что человек по сравнению с этими вечными силами?

Патриция долго молчит, её взгляд не читаем. Наконец, она решается заговорить.

— Вам известно, что у меня есть племянница по линии брата, София Сентмор. Она учится в Шармбатоне, и уже давно не появлялась здесь. Олимпия Максим прониклась к ней — уж не знаю, чем её убедила Софи — и позволяет оставаться летом на позиции ассистента. Разумеется, звучит это престранно, но такова реальность. Первое время я не возражала против её добровольного затворничества в школе, однако сейчас даже не уверена, что девочка осталась прежней. Наверняка, нет. Она всегда была вещью в себе, как и её мать. Софи — моя плоть и кровь, но не могу утверждать, что она окажется лучше и добродетельнее своих родителей. И конечно, вам известны другие мои родственники — Малфои. Я надеялась, что прошлое не даст о себе знать… Но, кажется, тучи над нами сгущаются. Люциус общается с Розье, Лестрейнджем, Мальсибером. Мне сложно сказать, что происходит, ведь я всегда держала дистанцию. Но София…

Патриция отвела взгляд и коротко вздохнула.

— Если что-то начнется, директор Дамблдор, её не оставят в стороне. Люциус предложил поговорить с Софи об окончании образования у вас, в Хогвартсе. Настойчиво предложил.

Старик медленно покачал головой, но не произнёс ни слова, мягко и ободряюще глядя в лицо Патриции. Снейп точно знал, как действует этот взгляд на людей.

— Это не мольба о спасении, месье. Скорее просьба об участии. Да и у вас будет больше открытых карт на руках. Конечно, под картами я подразумеваю сведения, а не людей. И Софи не помешает немного правильного влияния.

— У вас чудный дом, мадам, — тонко улыбнулся Дамблдор вместо ответа и потянулся к белоснежным кусочкам мягкого сыра. — Полагаю, обшивка — это натуральное дерево? Изумительный материал…

Северус вынырнул из чужих воспоминаний и сразу же почувствовал болезненный спазм в груди. У того, кто управляет судьбами людей, весьма специфичное чувство юмора. Мужчина с трудом сдержался, чтобы не сплюнуть желчный комок, подкативший к горлу, прямо на ковёр директорского кабинета. Старый Розье на свободе, но оба брата Лестрейнджи и Мальсибер в Азкабане.

Какого черта, Мордред их раздери?

— Профессор, где сейчас эта девчонка? — прохрипел Снейп.

— Ты о мадемуазель Сентмор, я полагаю. Она в Шармбатоне, но через пару дней будет стоять вот на этом самом месте. Желаешь поприсутствовать?

Снейп проглотил очередную порцию нелицеприятных комментариев и непонимающе уставился на директора. Ну, разумеется, он займётся спасением очередной заблудшей души. Как же иначе?

— Хочу, чтобы ты заранее был готов к тому, что, с немалой долей вероятности, на твоём факультете может стать одной шестикурсницей больше.

— Звучит восхитительно, — язвительно отозвался зельевар.

Да Альбус с ума сошел! Если Северус правильно понял его разговор с Патрицией, эта девчонка Сентмор… даже в фамилии столько иронии! Святая смерть, ну надо же! Её отец был едва ли не одним из самых жестоких последователей Волдеморта, которых он видел за свою жизнь, а мать — помешанная на ядах ведьма, талантливая, но безумная. Да и ещё, как говорится, кровь не вода, а такой наследной славе позавидует только псих: Сентморы за последние столетия успели породниться с Малфоями, Блэками и даже с Лестрейндж. Еще и выросла девчонка во Франции, вдали хоть от кого-то, кто косвенно мог на неё повлиять. Что там получилось из этой огненной смеси, когда ребёнка предоставили самого себе, страшно представить.

— В Хогвартсе тот, кто просит помощи, Северус, всегда её получает.

Снейп решил не отвечать на эту избитую истину. В очередной раз только с горечью подумал, что действует это правило отчего-то крайне избирательно.

— Все, что ты сейчас услышал, не может быть совпадением. Ты должен узнать, что происходит, пока они уверены в том, что имеют власть над моими решениями, и на этом основании подсовывают нам в школу девочку, которую впоследствии могут привлечь на свою сторону.

Конечно, вам ведь это очень выгодно, директор.

— Северус, ты должен. Ради мальчика.

— Не надо, профессор Дамблдор. Я прекрасно осознаю, что и кому я должен. Но не ради мальчика, не подменяйте понятия посылки и предпосылки.

Зельевар уже собирался уходить, когда директор снова его окликнул.

— Северус.

Неужели это не всё? Мужчина обернулся через плечо.

— Будь любезен, проверь свои запасы волчьего аконита. Уверен, ты сделаешь определенные выводы из нашей беседы. Доброй ночи!

«Как же я устал от ваших ребусов, Альбус Дамблдор» — удалось сдержать рвущуюся на язык мысль.

Направляясь в подземелья, Северус размышлял о том, что открыл ему директор. И как будто не хватало деталей, мотивов. Это раздражало. У Снейпа нет ни малейшего повода сомневаться в Альбусе. Но он непостижим, и принадлежит к той редкой категории людей-провидцев, которые мудры не только оттого, что просто умны и опытны, а оттого, что их ум организован как-то иначе. Не так, как у простых смертных вроде него самого, думал Снейп. Несмотря на внешнюю простоту и легкость, считать Дамблдора наивным старым дураком может только полный кретин.

* * *

Снейп пробежался по ней взглядом, хоть ответного внимания не удостоился, скрываясь в темном углу кабинета. Она зашла одна. Видимо, Патриция решила не появляться в Хогвартсе. Белая кожа, мрачный взгляд карих глаз, демонстративное холодное безразличие. Под накинутой на плечи ученической мантией типичный французский ансамбль: простая рубашка, широкие брюки, обувь на плоском ходу. Безупречная осанка, будто в детстве ей привязывали к спине метлу. Светлые, небрежно собранные на затылке, волосы. Ничего примечательного.

— Мадемуазель Сентмор, добро пожаловать! Счастлив приветствовать вас в школе! Надеюсь, первое впечатление о Хогвартсе у вас положительное.

— Профессор Дамблдор, приятно познакомиться, — легкий кивок головы. — Мне говорили, первое впечатление самое сильное. И раз уж я в Англии, не стоит обострять тему моего происхождения.

Произнесено всё это было на безупречном английском. Если бы Северус не был посвящен в истинное положение вещей, он бы предположил, что девчонка родилась и выросла в Британии.

— Прекрасная идея. Прошу вас, мисс, присаживайтесь. Однако перед тем, как мы распределим вас на факультет, на котором вам предстоит обучаться, я хотел бы представить вам профессора Снейпа, преподавателя зельеварения и главу дома Слизерин.

Мужчина вышел из тени и удостоился такого же сдержанного кивка.

— Полагаете, других путей, кроме Слизерина, для меня нет? — улыбнулась она, переводя взгляд с зельевара на Дамблдора. — Помню, на ужине шляпа пела «там хитрецы к своей цели идут, никаких не стесняясь путей».

— Почему вы так решили, моя дорогая? — Дамблдор был само благодушие.

— Вы не пригласили других деканов факультетов, директор.

Похоже, она действительно забавлялась ситуацией.

— Проверим, мисс? — Альбус подошел к Сентмор и опустил на голову распределяющую шляпу.

Она зачем-то прикрыла глаза. Видимо, настраивалась на длительный диалог со старой ветошью. О, Мерлин!

Супруги Сентмор, а за ними Малфой, Лестрейндж… крики о помощи, чужие вопли, вспышки проклятий.

Воспоминания о прошлом настойчиво лезли в мысли Снейпа, отвлекая от настоящего. С другой стороны, на его факультете и так полно детей Пожирателей. Что изменит своим появлением всего одна девчонка? Он видел, как даже Альбус едва заметно напрягся. Вот будет потеха, если шляпа отправит её на Гриффиндор. Не успел он до конца насладиться этой мыслью, как прозвучал однозначный вердикт: «Слизерин!». В голубых глазах Альбуса отразились облегчение и даже радость.

Прекрасно.

— Прекрасно! Замечательно! — вторил мыслям Снейпа директор, только искренне и без иронии в голосе. — Надеюсь, школа и факультет станут для вас вторым домом на время обучения. Давайте обсудим ваше расписание на ближайший год, и я отпущу вас в комнаты Слизерина, где профессору Снейпу ещё предстоит поближе познакомиться с первокурсниками.

Сентмор кивнула. Озадаченной или сбитой с толку решением шляпы она вовсе не выглядела, будто всё так и должно быть.

— В Шармбатоне немного иная система сдачи выпускных экзаменов, профессор Дамблдор, и у меня нет результатов СОВ.

— Мне это известно. Здесь загвоздка может быть только с зельеварением, ведь профессор Снейп допускает на свои уроки студентов с оценкой не ниже «Превосходно».

Она удивлённо приподняла брови и в замешательстве взглянула на мрачного профессора. Не открытым взглядом, как до этого, а каким-то странным. Не то испуг, не то недовольство.

— Пока могу сказать, сэр, что все обязательные дисциплины готова взять в полном объеме, за исключением, судя по всему, зелий. Из дополнительных: с уверенностью руны, курс английской и зарубежной литературы. И я видела, у вас есть цикл по алхимии для старших…

— Только для допущенных на продвинутые зелья, и исключительно после отдельной выборки из этого числа студентов, — тут же отрезал Снейп.

Здесь он был непреклонен. Достаточно натерпевшись детского идиотизма и какой-то фантастической способности резко тупеть в классе, у него теплилась слабая надежда, что однажды в глазах одного из своих учеников он сможет прочесть знакомый ему интерес. Нельзя сказать, что он ждал истинный талант — давно уже не столь оптимистичен — ему хотелось видеть хотя бы способных студентов. Хотя бы толику знакомой пытливости, цепкого внимательного ума, умения рефлексировать.

Но были лишь единицы зубрил среди толп кретинов. Они путались в терминологии, страдали проблемами зрения, не в силах верно воспроизвести самый примитивный рецепт, трясли космами над кипящим котлом, тащили в рот всё подряд и всеми возможными способами, словно намеренно, старались изобрести тысячу и один способ попадания из его аудитории в лазарет.

— Как видите, стандарты профессора Снейпа несколько выше общепринятых.

Ему показалось, или девчонка хмыкнула?

— Я правильно понимаю, что только профессор Снейп преподаёт курс алхимии?

— В основном да, но поскольку мой скромный опыт работы с драконьей кровью ещё не померк на фоне развития науки, несколько занятий профессор Снейп любезно позволяет провести мне.

Софи вздохнула, будто преодолевая какую-то внутреннюю борьбу.

— Для меня посещение зельеварения — это непринципиальный вопрос, директор, — нахально заявила она вдруг. — Я могу сдать экзамены и в конце года с пятикурсниками. Но я бы очень хотела не привлекать лишнее внимание из-за организации СОВ для одной-единственной студентки.

Снейп закатил глаза. Непринципиальный вопрос, надо же. Какая важная птица.

— Что же, это понятно, мисс, — Дамблдор лучисто улыбнулся, весь его вид внушал спокойствие и заботливое участие. — Но я убеждён, что этот нюанс мы в состоянии решить внутри Хогвартса, и вам не придётся жертвовать возможностью приобретения новых знаний. Табель у вас весьма достойный. А профессор Снейп сможет экзаменовать вас в индивидуальном порядке.

«Уже горю желанием» — Северус сжал губы. И пусть девчонка не была причиной отвратительного настроения слизеринского декана, но ещё одной подопечной, которая точно станет очередной головной болью, он был вовсе не рад. С момента появления дементоров прежняя атмосфера школы необратимо изменилась.

Раньше казалось, что неисчерпаемая первородная магия здесь искрится и переливается прямо в воздухе, а теперь какой-то потусторонний холод и уныние постепенно расползались по замку, словно проказа. Снейп и ранее не производил на людей впечатления жизнерадостного человека. Сейчас же он являл собой едва ли не прообраз боггарта в человеческом обличье. Весь чёрный, мрачный, с не сходящим с лица недовольством и не желающий вступать в диалог с момента появления здесь Софии Сентмор.

Но всё началось ещё во время приветственного ужина и торжества в честь прибытия студентов, на котором сама мисс Сентмор не присутствовала, а лишь слушала дурацкую песню шляпы за дверями зала. Мало того, что Снейпа до сих пор воротило от присутствия Римуса Люпина и от вверенной ему обязанности варить тому ликантропное зелье. Какая злая ирония! Снейп варит ему противоядие от проклятия, которому Люпин и его дружки хотели предать самого Северуса. Если это какая-то высшая мера справедливости, то весьма искажённая. У Северуса разыгралась мигрень, а аппетит так и не появился. Ещё и Поттер опять устроил концерт, на сей раз в поезде! У мальчишки действительно патологическая тяга к передрягам, из-за которых он оказывается среди тех, кому приписывают дурную славу. Дамблдор, конечно, во всём его оправдывает. По этой части, думал Снейп, он превзошёл даже своего недалёкого папашу. И вот снова: гриффиндорец явился на торжество с опозданием, бледный и заторможенный, в сопровождении Минервы и подпрыгивающей Грейнджер.

На самом деле Северус даже забеспокоился, не повторится ли прошлогодняя история, когда директор отрядил зельевара прогуляться вдоль стен школы навстречу незадачливым Поттеру и Уизли. Лишь бы все прибыли в школу в целости и сохранности.

Конечно, сейчас при появлении Поттера по залу пробежал возбужденный гул, кто-то принялся показывать на него пальцем. Но мальчишке такое внимание не пришлось по душе. Он явно был подавлен. Да, пожалуй, рандеву с дементором — не самый приятный способ привлечь к себе внимание.

По завершению официальной части Северус удручённо констатировал для себя, что новых змеек у него на факультете с каждым годом значительно меньше. А головной боли всё больше. И вот новообращённая великовозрастная змейка следовала за Снейпом по школьным коридорам.

Софи видела, как он был раздражён, как он выплевывал слова через силу, будто это доставляло ему почти физическое страдание, как стремительно шагал так, будто хотел убежать отсюда далеко и желательно надолго, если не навсегда. Очень странный профессор. Они действительно так быстро неслись одному Снейпу известным маршрутом, что девушка даже не успевала запоминать дорогу. Пролёт, каменные ступени, поворот, холл, еще одна лестница, снова поворот. На разглядывание многочисленных портретов, монументальных статуй и лепнины в стиле поздней готики и ренессанса, конечно, не оставалось концентрации. Успеется.

Так же резко, как делал вообще всё до этого момента, мужчина остановился в тупиковом коридоре. Постоял так и молча свысока оглядел Сентмор. Та незамедлительно ответила взаимностью: холодным выжидательным взглядом. Молчание затянулось.

— Вы так торопились просто постоять у стены, сэр? — не выдержала девчонка, сверкнув глазами.

— Вы неучтивы, мисс, — его губы скривились в подобии улыбки, словно именно этих слов он от неё и ждал. — В следующий раз это не останется безнаказанным. Слизеринцы не рады, когда я снимаю с факультета очки, тем более прежде, чем кто-либо начал их зарабатывать.

София раздражённо кивнула.

— Где нет нутра, там не поможешь пóтом.

Часть голой каменной стены отъехала в сторону, и Снейп уверенно шагнул в открывшийся проход. Девушка же изумлённо смотрела в спину профессора, обтянутую чёрной мантией, и успела зайти внутрь лишь в последний момент. Да, во владения дома Слизерин проникнуть не смог бы никто посторонний. Попросту не отличил бы один коридор от другого. Это не говоря о пароле, от которого Софи пребывала в шоке. Особенно после директорского пароля «лакричная шипучка». Снейп выбрал слова Фауста — удивительно.

Если бы она знала, что в скором времени она устанет изумляться в этих стенах.

---

Примечания:

1. Десять очков вашему факультету, если вы узнали в названии части камертон нечеловеческого высокомерия, слова гётевского Мефистофеля: "Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо".

2. "Где нет нутра, там не поможешь пóтом

Цена таким усильям медный грош.

Лишь проповеди искренним полетом

Наставник в вере может быть хорош,

А тот, кто мыслью беден и усидчив,

Кропает понапрасну пересказ

Заимствованных отовсюду фраз,

Все дело выдержками ограничив.

Он, может быть, создаст авторитет

Среди детей и дурней недалеких,

Но без души и помыслов высоких

Живых путей от сердца к сердцу нет"

Фауст говорит, что из книг невозможно почерпнуть достаточно знаний, истину надо искать в тайниках собственной души. К слову, Фауст так же, как сам Иоганн Гёте, интересовались алхимией — это знание пусть будет в скобках.

Снейп оглядел просторную и пока безлюдную гостиную, удовлетворенно кивнул своим мыслям и достал из рукава волшебную палочку. Послышались возбужденные голоса и топот ног. Профессор разжигал огонь в последнем из каминов, когда помещение заполонили студенты. Софи сделала пару шагов в сторону, примыкая к новым сокурсникам. Большинство здесь были первогодками. Они словно птенцы, гнездились на обитых тёмно-зелёным бархатом низких диванах. Позади, насколько хватало места, пытались разместиться и все остальные. Даже старшие курсы предпочли появиться перед деканом факультета.

— Мистер Флинт, не стоит пытаться оседлать камин, это не метла.

— Да, сэр. Но, сэр, это мой последний год в Хогвартсе, и я не хочу пропустить вашу речь.

— О, тогда извольте, мистер Флинт, не смею вас отвлекать, — негромко заверил Снейп со сквозящей иронией в голосе. — Но эти же слова я слышал от вас год назад.

Высоченный и мускулистый, словно штангист, Маркус Флинт неловко улыбнулся, обнажив крупные передние зубы. Кто-то из друзей со смешком хлопнул его по спине.

— В этот раз обещаю, что точно последний, сэр, — попытался серьёзно ответить Маркус.

Профессор нахмурился, выдержал паузу, сосредотачивая своё внимание на первокурсниках.

— Итак, добро пожаловать в Слизерин, — размеренно, и по-прежнему не повышая голоса, произнёс он. — Меня зовут Северус Снейп, и я глава факультета, на котором вам предстоит учиться последующие семь лет. Кроме того, я буду вашим преподавателем зельеварения и для особо не безнадежных студентов — алхимии. Как ваш декан я ожидаю, что вы будете вести себя как воспитанные волшебники не только на моих уроках. Мне крайне неприятно выслушивать претензии других профессоров о неподобающем поведении или хромающей учебной успеваемости моих студентов. А моё неудовольствие, в свою очередь, обычно не нравится вам. Дом Слизерин славится благородством, волей и умом своих студентов. Смею надеяться, что об этом вы не будете забывать и никогда не опозорите свой факультет.

Далее, если у вас появятся какие-либо вопросы, смело обращайтесь за помощью к старостам. Мисс Дженна Фарли и мистер Подрик Оксли, которые сопровождали вас до гостиной, окажут содействие в решении возникающих проблем. Они же будут следить за дисциплиной. У факультета есть приведение — Кровавый Барон, он не слишком разговорчив, но если вы заблудитесь в замке, можете позвать его, и при подобающем обращении он не откажет. В случае если вопрос кажется вам достаточно серьёзным и безотлагательным, вы можете обратиться непосредственно ко мне.

С этого дня вы — слизеринцы, одна команда, один факультет. Всегда держитесь вместе, не позволяйте себе враждовать друг с другом. Вероятно, отношение к вам студентов других факультетов и некоторых преподавателей, к моему прискорбию, может показаться предвзятым. Именно поэтому вы должны помнить, что Слизерин — это ваш дом, ваша единственная семья, которая всегда окажет вам поддержку. По крайней мере, в течение учебного года в Хогвартсе.

Снейп обвёл глазами детей и с удовлетворением отметил, что в их взглядах читались крайняя сосредоточенность и уважение.

— Пару слов о спорте: сборная Слизерина по квиддичу — наша гордость. И за исключением последних двух лет факультет долгие годы уверенно удерживал лидерскую позицию, выигрывая Кубок Школы. Не сомневаюсь, что среди вас найдутся талантливые спортсмены, которые примут участие в новом отборе в команду и приложат максимум усилий, чтобы превзойти своих предшественников. Вопросы, касающиеся квиддича, можно адресовать, как и всегда, мистеру Флинту.

Также я хотел бы обратить ваше особое внимание на появление неподалёку от школы стражей Азкабана. Напоминаю слова директора: без преподавателей не выходить за пределы замка. Быть может, этот фактор сыграет в пользу вашей сосредоточенности на учёбе.

И ещё… у нас на факультете новая ученица не из числа первокурсников. Мисс София Сентмор будет учиться на шестом курсе, и я бы не хотел, чтобы у неё возникли проблемы, по которым она стала бы беспокоить меня лично. Старосты, обратите внимание.

На этом всё. Надеюсь, Слизерин будет вами гордиться. А теперь, первокурсники, настоятельно рекомендую вам отправиться по своим спальням. Полагаю, вы не хотите проспать свой первый учебный день. Я рассчитываю, что уже завтра на занятиях вы проявите себя с лучшей стороны. Это касается всех.

С этими словами профессор развернулся, полы его мантии эффектно взметнулись, и удалился из гостиной.

«Видимо, долгие годы репетиций» — хмыкнула про себя Софи.

— Ребята, все за мной, я проведу вас. Вы же слышали, что сказал декан? — послышался бодрый голос темноволосого паренька со значком старосты.

Примерно те же слова за ним повторила миниатюрная девушка с огромными синими глазами. И первокурсники гуськом засеменили за ними, каждый к своей половине общежития. Без малышей гостиная как-то резко опустела. Взгляды слизеринцев постарше скрестились на Софии.

— Ну что, привет, новая ученица не из первогодок! — улыбнулся ей один из студентов, что стоял рядом во время снейповской речи, и протянул руку. — Теренс Хиггс, я тоже на шестом курсе. А вот знакомься: Лиам, Джереми, Кассиус…

Последовал такой калейдоскоп из имён, лиц, рукопожатий и блестящих от любопытства глаз, что девушка, поначалу добросовестно старавшаяся запомнить всех сразу, сдалась.

— Ого! Какая маленькая, но крепкая ручка! — потряс кистью Маркус Флинт. — София, ты случайно в квиддич не играешь? Такая хватка нам бы не помешала. Мы уже давно мечтаем победить на школьном турнире.

— Играю, — кивнула она, — но вряд ли так хорошо, чтобы быть в сборной.

— Класс! Только попробуй не прийти на отборочные в пятницу, мы тебя из-под земли достанем! — серьезно заверил капитан команды. — Может быть, нам именно тебя и не хватало, чтобы вздрючить, наконец, Гриффиндор! Надо показать им в этом году, кто здесь настоящие чемпионы, да, парни?!

Ребята дружно заулюлюкали.

— В этом году кубок точно наш!

— Конечно! У них, наверное, вся команда будет на Чистомётах! Куда уж им до нас!

— Вы что расшумелись? А ну-ка, расступитесь, — по ступенькам спускалась староста Дженна Фарли. — София, привет! Накинулись на тебя как коршуны на добычу. Пойдем, я покажу спальни для девочек старших курсов. Заодно и познакомишься со всеми.

— А нам покажешь? — уверенным движением парень по имени Кассиус привлёк к себе Дженну и приобнял её за талию.

— Разумеется! Но только после особого распоряжения профессора Снейпа. Сам к нему сходишь?

Кассиус разочарованно цокнул языком.

— София, ну хоть ты нам расскажи потом, как там у вас всё! Зеркала, будуар, плакаты обнаженных музыкантов из «Ведуний» или чемпионов по квиддичу, — подмигнул Кассиус.

Девушка направилась за Дженной, продолжая разглядывать убранство гостиной. Сочетание цвета хвои, тёмного дерева и серебряной пыли было достаточно помпезным, не теряя при этом уюта. Хотелось сесть перед малахитовым камином, увитым платиновыми змейками, встать ногами в одних чулках, без обуви, на мягкий пушистый ковёр, рассмотреть гобелены с изображениями английских пейзажей. Особенно Софи впечатлили изумрудные витражи, за которыми угадывалось неторопливое движение воды. Чарующая игра света в переливах цветного стекла будто создавала иной мир, скрытый от посторонних глаз в подземельях замка. Ей даже показалось, будто за окном в воде мелькнула какая-то тень.

Софи уже поднималась в спальни за Дженной, когда вдруг услышала оклик.

— Кузина!

У подножия лестницы с гордо поднятой головой стоял Драко Малфой. Девушка без спешки спустилась вниз.

— Кузен, — спокойно произнесла она, слегка склонив голову.

И тут — к вящему удивлению Софи! — этот ещё совсем маленький джентльмен в идеально отглаженной форме с блестящей фибулой, скрепляющей мантию, уложенными волосами и не по годам высокомерным взглядом взял её ладонь и, едва касаясь, символически поднёс к губам. До чего занятная сцена!

— Очень рад, что вы здесь. Отец не сомневался, что вы присоединитесь к лучшим студентам школы, — напыщенно растягивая слова, проговорил Драко, привлекая к себе внимание всех, кто был в гостиной.

«Мерлин, до чего церемонно».

— Счастлива, что не обманула ожиданий, мистер Малфой, — она доверительно понизила голос, слегка подавшись вперёд. — Но разве могло быть иначе?

Он понимающе усмехнулся, взгляд серых глаз потеплел.

— Кузен, вы не хотите перейти на более неформальное обращение? Мне было бы это приятно.

— Я ждал, когда вы это предложите. И я хотел сказать, что вы всегда можете рассчитывать на мою помощь.

— Благодарю, это очень великодушно, — улыбнулась девушка. — И «ты», Драко, не «вы». Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать эту несуществующую пропасть между нами.

— Ты, — поспешно исправился мальчик, на мгновение выходя из образа. — София, конечно! Спокойной ночи!

Заходя в спальни, ещё долго можно было слышать доносившиеся из гостиной мальчишечьи голоса. Что-то про тюфяка-Поттера, кисейных барышень и нежные поцелуи дементоров.

Всё в жизни бывает в новинку: первые шаги, друзья, первая школа, открытия, первая влюбленность и первые разочарования. Полная смена окружения тоже ощущается как нечто совершенно новое и немного неестественное, словно тебя пытаются поспешно вписать в уже готовую картину.

В первую ночь в Хогвартсе Софи не могла сомкнуть глаз, несмотря на то, что день выдался неправдоподобно длинным и насыщенным новыми знакомствами. Интересно, за все годы жизни познакомилась ли она с таким же количеством людей, как сегодня, или все же меньше? Девочки приняли её спокойно, с дружелюбной ненавязчивостью. Это особенно пришлось Софи по душе. Показали добротную кровать, тумбочку и выделенную ей половину древнего, как замок, платяного шкафа. Дубовая массивная мебель здесь помнила, наверное, прадедушку самого Мерлина. Однокурсницы расспросили с вежливым интересом о Шармбатоне, поделились расписанием занятий, дали пару советов по поводу поведения с разными профессорами и пожелали, наконец, спокойной ночи.

В такие моменты люди, оторванные от привычной налаженной жизни, остро ощущают собственное одиночество. Это чувство не было новым для Софи. Получить письмо от Патриции, с которой они разругались несколько лет назад, с просьбой о встрече было не слишком неожиданно. Та регулярно пыталась достучаться до племянницы, однако тщетно. Но видимо, время пришло. Нельзя отрицать себя вечно.

И София согласилась. На всё.

* * *

Профессор зельеварения долгие годы учился игнорировать отрицание как лишний фактор эмоционального реагирования. Поэтому сейчас, сидя в своих личных комнатах с ополовиненным бокалом огневиски, он размышлял на сон грядущий, пытаясь умерить собственный яркий субъективизм. В этом, он точно знал, что был грешен.

Итак, что ему известно…

Дамблдор в последнее время охотно пропускал по стаканчику в компании Фаджа, ещё и уступил требованиям министерства. На своих условиях, конечно, но уступил. Вероятно, тут имела место некая политическая игра, в которой марать ни руки, ни другие конечности Снейпу не хотелось. Его подозрения относительно Люпина не тронули всё понимающего Альбуса. Это, к слову, сильно уязвляло самолюбие Северуса! Как можно парировать директорское «мальчик мой, я ему доверяю»? Очевидно, что никак. Сейчас же непонятно, где таскается наверняка свихнувшийся Сириус Блэк, чей рассудок за двенадцать лет заточения в чудной компании дементоров не мог остаться нетронутым, и действительно ли он хочет убить невинного подростка? Да, Поттер, как и всегда, получает львиную долю тщательно скрываемой опеки Альбуса и его доверенных лиц. Но вдобавок ко всему директор — опять же, скорее всего, из-за появления в школе Люпина — будто отдалил от себя самого зельевара. Чувствовать себя не у дел было неприятно. А фигурировавшие в последних событиях приятели-мародёры отнюдь не успокаивали опасений Снейпа. Ему было ясно, что, как и обычно, череда решений Дамблдора не случайна, и тот, насколько возможно, держит всё под неусыпным контролем. Но в чем цель?

Все дороги ведут в Рим — прекрасная поговорка. Но Северус знал ещё одну: все нити, даже случайные, даже самые тонкие и малозаметные, тянутся к директору.

Взять хотя бы эту Сентмор. Почему Альбус согласился поспособствовать задумке Люциуса? Принцип держать врага ближе друга в действии. Почему Патриция пришла за протекцией втайне от родственников? Из-за чувств к девчонке, это тоже очевидно. Сегодня Снейпу показалось, что директор очень хотел, чтобы та попала именно в Слизерин. Отчего же? Вероятно, чтобы укрепить через неё связь поколений. Пока этим связующим звеном между Люциусом и школой был Драко, но он мальчик хрупкий, с шатким самомнением. Быть может, Сентмор как родственнице предопределена роль укрепления позиций Драко с тыла, которому не достаёт важных в глазах Дамблдора качеств: доброты, великодушия, инициативности и — что самое важное — преданности правильным ценностям.

Мужчина допил вечернюю порцию огневиски и тут же самостоятельно сполоснул стакан в раковине уборной, прибрал со стола. Всё должно быть в полном порядке. В особенности мысли.

Если такова задумка Альбуса, то ему надо бы быть уверенным в характере самой девчонки, чтобы вовремя подтянуть к себе эту нить. Снейп чертыхнулся — учитывая отягощённую наследственность, непонятно, на что рассчитывает директор. Пока по Сентмор можно сказать, что она в меру нахальна, умеет себя держать, хотя её также легко вывести из себя. И что это за кульбиты с выбором предметов?

Очевидными были пока несколько моментов — Снейпу необходимо будет сосредоточиться на жизни своих подопечных, ненавязчиво воспитывать крестника, периферийно отслеживать Сентмор и, разумеется, он не сможет не ждать подвоха со стороны Римуса. И как только тот оступится — Северус будет рядом, чтобы схватить оборотня за руку. Ну или за когтистую лапу, как повезёт.

— Северус? Ты здесь? — неожиданно раздался голос помянутого за этот вечер не раз директора.

— Да, сэр. Что-то случилось?

— Насколько мне известно — а мне известно немало удивительных вещей — нет. Неужели всегда что-то должно случиться, чтобы я поинтересовался твоими делами?

— Всё в порядке, профессор. Первый вечер прошёл без происшествий.

— Это замечательная новость! Новоприбывших слизеринцев факультет принял радушно, я надеюсь?

— Как и всегда. Старосты постараются, чтобы никто не чувствовал себя брошенным.

— Никто, — задумчиво повторил Альбус. — Вот и прекрасно! Кстати, за столом сегодня был прекрасный пастуший пирог — ты зря не попробовал! Доброй ночи, Северус!

Директор разорвал каминную связь прежде, чем Снейп успел ему ответить. В свете последних событий Северусу уже не казалось удивительным, что впервые за многие годы Дамблдор после распределения интересуется настроением его первокурсников. Если только он не хотел знать об одной конкретной не-первокурснице.

На завтрак декан Слизерина вопреки своим привычкам и желанию всё-таки пришёл. Точнее сказать, привёл себя титаническими усилиями. Утром он предпочитал обходиться сырным тостом и крепко заваренным чаем. А этот нехитрый приём пищи он вполне мог себе организовать самостоятельно и без заседания за высоким столом, где волей-неволей приходилось любоваться студентами. Тем не менее, это первый учебный день, а значит, надо быть. Да и взглянуть на поведение новоприбывших, как выразился директор, тоже было бы отнюдь не лишним.

Но ничего необычного не происходило. Ученики перебрасывались фразами, уплетали за обе щеки и сверяли расписание друг друга. Сентмор, как и вчера, была собранна и спокойна. Похоже, своеобразное шефство над ней взяла Дженна Фарли. И девчонка смотрела на свою внезапную покровительницу, которая что-то рассказывала, тыча пальцем в пергамент, с легко угадываемым снисхождением. Будто это она позволила мисс Фарли поиграть в опекуншу. Интересный способ заводить друзей, однако.

Первая пара уроков у второкурсников прошла довольно бодро. Несмотря на то, что знания по зельям таинственным образом вылетели из головы почти у всех, дети усвоили главное: в кабинете Снейпа без его ведома и муха не пролетит. Дисциплина была строжайшей, и в какой-то мере это компенсировало бестолковость вернувшихся с каникул с проветренными мозгами студентов.

— Нет, это просто уму не постижимо! — возмущенный возглас Минервы ворвался в учительскую во время ленча раньше неё самой.

Северус медленно оторвал взгляд от книги. У профессора МакГонагалл глаза сверкали нечеловеческой желтизной.

— Что-то случилось с кем-то из ваших подопечных? — участливо поинтересовался Флитвик, размешивая какао-порошок в молоке.

— Что-то случилось со здравым смыслом наших профессоров! — в сердцах воскликнула Минерва, глаза её понемногу возвращались к привычному виду. — Мы многое знаем об абсолютно разных методах педагогов организовывать учебный процесс и взаимодействовать с учениками…

Снейп едва слышно хмыкнул, за что удостоился яростного взгляда коллеги.

— Но начинать знакомство с классом со смертного знамения ученикам! Эта… с позволения сказать, профессор совершенно не отдаёт отчёта своим поступкам! Как вообще можно говорить детям, что они погибнут?

— А вы, стало быть, полагаете, будто они будут жить вечно, — не удержался зельевар.

— Я полагаю, что эти театрализованные представления с закатыванием глаз и загадочно произнесенные предсказания не имеют ни малейшего отношения к сути предмета! Это непрофессионально, в конце концов! — Минерва в раздражении опустилась в глубокое кресло и сцепила руки в замок. — Ей делали замечания с первого её дня в школе, но она упорно трактует любой знак как надвигающуюся смерть!

— Возьмите мой какао, Минерва. Не переживайте, не все столь компетентны, как вы, — улыбнулся Филиус. — И кому же предсказала близкий конец профессор Трелони на сей раз?

— А я вам не сказала? — снова всполошилась она. — Гарри Поттеру!

Снейп с хлопком закрыл книгу, губы его сжались в тонкую нить.

— Бедному мальчику и без её фокусов достаточно переживаний, а тут ещё и это. Весь мой урок, посвященный анимагии, класс был занят не темой занятия, а мыслью, не упадёт ли мистер Поттер замертво на глазах у всех!

— Похоже, вам следует попросить мастер-класс у Сивиллы, как удерживать внимание студентов.

— И она посоветует мне сплясать с бубном, Северус, — сощурилась женщина. — И тогда точно можно будет переименовывать нашу уважаемую школу в цирк или богадельню! Кстати, относительно внимания студентов. Вы знаете, ваш первокурсник, Даниель Монкли. Я давно не видела настолько беспокойного невнимательного ребёнка, всё время крутится и при этом огрызается на замечания.

— Монкли? — отозвалась молчавшая до этого момента профессор Стебль. — Слизерин был у меня только что, на втором уроке. Мистер Монкли совершенно не желал слушать, что ему говорят, и даже не пытался работать в команде.

— И что же он сделал? — Северус нахмурился.

— Не справился с заданием!

— О да, это действительно вопиющее поведение первокурсника — не сдюжить при первом обращении с волшебной палочкой на уроке трансфигурации.

— Не передёргивайте, Северус, в самом деле, — укорила его профессор Стебль. — На моём занятии ученики даже не колдовали, они всего лишь должны были работать в парах, разбирая строение валлийской горечавки. Так вот, ваш мистер Монкли отказался! Просто отказался! И даже мои замечания о том, что он своим поведением подводит однокурсников, не повлияли на мальчика.

Снейп покачал головой. Значит, Даниель Монкли. Кажется, он полукровка, родился в графстве Лестершир. «Синие воротнички», задымленный город… Если зельевар правильно помнил личное дело мальчика, то волшебником был его отец, мать же — магглом. Что же, придётся присмотреться к Даниелю.

— Да, чувствую, натерпимся мы ещё, а ведь это только первый день, — вздохнул Филиус, повторно заваривая себе сладкий напиток. — Как хорошо, что у меня в этом году такие замечательные, спокойные и смекалистые ребятки!

— Замечательные, спокойные, благоразумные, смирные… Прямо обезличенная интеллектуальная масса, Филиус.

Профессор Флитвик икнул, не донеся чашку до губ.

— Ой, да бросьте, Северус! — хищно улыбнулась МакГонагалл. — Вас послушать, так ни один студент не будет для вас достаточно хорош. А, между прочим, у нас есть весьма инициативные ученики!

— Вероятно, вы хотели сказать ученицы.

— Если вы намекаете на мисс Грейнджер, Северус, то я хочу сказать, что очень горжусь тем, что она учится на моём факультете! Она невероятно способная и жадная до знаний девочка. Её таланты и ум поставить под сомнение не сможете даже вы.

— Ну, конечно, — ехидно оскалился Снейп. — Только вот пойдёт ли на пользу потакание всем её прихотям? Не удивлюсь, если завтра она возомнит, будто на особом положении не только у руководства школы, но и у самого министерства магии. Я слышал сегодня, как недоумевали её закадычные друзья, каким образом она намеревается успевать на три занятия одновременно. Подумайте об этом, раз уж вы так яритесь относительно различных педагогических подходов, профессор.

— О, так ведь ваши собственные методы и вовсе не выдерживают никакой критики!

Зельевар раздражённо поднялся на ноги, собирая со стола пергаменты и так и не просмотренную толком книгу. Ему надоел этот балаган.

— Возможно, кому-то именно так и кажется. Однако хочу вам напомнить, что вкладывание знаний в сопротивляющиеся этому процессу ленивые головы наших студентов гораздо эффективнее, если держать их в строгости. Мне не нужно пытаться дружить с классом, чтобы заставить их снизойти до моей учебной дисциплины. И заметьте, у меня ни разу не возникало проблемы, с которой вы столкнулись сегодня. В моем кабинете невозможно размышлять ни о чем постороннем, не касающемся зелий. Да и по статистике мой предмет сдают в разы лучше, чем какой-либо иной.

— Или не сдают совсем, — проговорила профессор Стебль, едва за Снейпом захлопнулась тяжелая дубовая дверь.

Когда ему через несколько минут сообщили, что его крестник пострадал на первом занятии у школьного лесника, он с тяжело сдерживаемым раздражением направился в лазарет. Отлично — теперь ещё придётся иметь дело с негодующим Люциусом!

К своему удивлению Северус заметил мисс Сентмор, выходящую из дверей больничного крыла. Они не столкнулись, та с задумчиво-недовольным видом прошествовала в противоположную сторону. Интересно. Значит ли это, что девчонке действительно было поручено приглядывать за Малфоем, или же она сама по себе такая сердобольная?

Драко лежал на простынях и стонал, баюкая на груди повреждённую руку и вызывая шквал сочувствия у скучившихся подле него однокурсников.

— Мой отец узнает об этом! Вот увидите, от этого дегенерата с его ощипанной курицей-переростком и следа не останется в школе!

— Как директор вообще позволил ему преподавать?! — ломающимся голосом проговорил Грегори Гойл.

— И на первый же урок притащить это опасное животное! — с готовностью дополнила мисс Паркинсон. — Полная профнепригодность! Директор не имел права ставить такого человека на должность преподавателя…

— Это ужасно! — продолжил горестно всхлипывать пострадавший. — Как мне больно! Вы видели, у меня вся мантия была в крови, — если бы не мадам Помфри, я бы умер от кровопотери!

— Мистер Гойл, — вкрадчивый ледяной голос Снейпа разрушил флёр мелодраматичности момента, — мисс Паркинсон и прочих неравнодушных я прошу удалиться из лазарета и впредь думать о том, что и при каких обстоятельствах вы говорите. И ещё: если я услышу от преподавателей, что вы опоздали на третий урок…

Слизеринцы тут же извинились и в мгновение ока убежали на занятия. Северус приблизился к кровати, обхватив пальцами металлическое изножье, склонил голову, разглядывая мальчишку. Он как-то заметно стушевался, даже забыл, что до этого непрерывно стенал от боли. Губы его слегка задрожали, но он упрямо их сжал.

— Вам ведь уже сообщили, что произошло, сэр?

— Да.

— И моему отцу отправили сову? Он знает?

— Да. Ответьте мне, мистер Малфой, ваше, по меньшей мере, глупое поведение на уроке связано с тем, что вы не способны понять простейший учебный материал или с тем, что хотели блеснуть перед кем-нибудь?

— Что? — Драко всполошился, усаживаясь на кровати, даже покраснел. — Блеснуть? Перед кем?

— Вот и мне интересно, перед кем. Гиппогриф — гордый зверь, но, тем не менее, он всего лишь зверь, и ему по сути своей глубоко плевать на ваши манеры и чувство такта — в отличие от меня — и среагировал он соответственно своей природе на ваш недальновидный поступок. Вы все же не производите впечатления патологического идиота, мистер Малфой, поэтому оправдание в данном случае у вас может быть только одно: если вы вдруг пожелали произвести впечатление на… скажем, своих сокурсников.

Напрягшийся всем телом Драко заметно расслабился и тяжело вздохнул.

— Да, сэр… да! — закивал он головой. — Я хотел показаться им смелым… наверное.

На лице Снейпа отразилось понимание, он даже попытался ободряюще улыбнуться.

— И вам это удалось, — он подошёл еще ближе к ученику и присел на соседнюю кровать. — Вы же видели, они все были впечатлены. И снова — в отличие от меня.

— Но сэр, я же не виноват! — мальчик вновь насупился, кинув обиженный взгляд исподлобья. — Меня покалечило это чудовище!

— Это не так, мистер Малфой. То, что вы пострадали, не означает, что вы не виноваты. Но правильнее будет сказать, что в сложившейся ситуации ответственность за последствия лежит не только на вас.

Драко медленно кивнул, словно обдумывая сказанное профессором.

— На сей раз я оставлю вашу невежественную выходку без последствий, вы за неё уже поплатились, — выразительный взгляд чёрных глаз остановился на забинтованной руке. — Но в будущем, мистер Малфой, трудитесь руководствоваться не только сиюминутными желаниями, но и мозгами, чтобы думать о последствиях. Вы уже вышли из детского возраста, так что извольте соответствовать. Не разочаровывайте меня впредь.

Снейп поднялся.

— Друзья смогут прийти навестить вас сегодня после уроков. Я взгляну на лекарства мадам Помфри и, пожалуй, дам ей одно снадобье из своих запасов. Оно поднимет вас на ноги в считанные дни.

— Хорошо, сэр. Спасибо, сэр!

— Поправляйтесь, мистер Малфой.

* * *

— Не стойте в дверях, мисс Сентмор. У меня не так много свободного времени, не хотелось бы потратить его исключительно на вас.

К вечеру чаша терпения Снейпа была заполнена до краев. Чёртов бесконечный день. Люциус умел трепать нервы, заигрываясь в свою влиятельность. Хорошо, что тот додумался не подрывать позиции Альбуса, а всего лишь подать судебный иск на Хагрида. Главное, чтобы всё не зашло так далеко, как в прошлом году: путешествие до Азкабана — не самый приятный вояж в жизни.

Девчонка, к удивлению Снейпа, промолчала, бросив на него один из своих непонятных взглядов, и села за первую парту, поближе к нему.

— Директор передал мне ваш табель, заверив, что ошибки в нем быть не может. Объясните, по какой причине вы не аттестованы по моему предмету?

— Последние два года я не посещала зельеварение в Шармбатоне, сэр.

Сегодня что, вся школа задалась целью проверить декана Слизерина на прочность?

— Изумительно, — мягко проговорил он, наполнив одно-единственное слово неповторимым сарказмом. — Видимо, мадам Максим не слишком трудится соответствовать нормативам по части образовательного процесса. Из Шармбатона, случаем, не выпускают умственно отсталых волшебников? И, тем не менее, вы вчера интересовались курсом алхимии, — он красноречиво изогнул бровь. — Мда, любопытно, как бы вы его потянули, если ваши знания вряд ли в состоянии выдержать достойную конкуренцию с любым троечником среди младших курсов. Неудивительно, что вы просили профессора Дамблдора сдать СОВ в конце этого года. Сейчас вы просто-напросто к ним не готовы.

Уголки её губ раздражённо дернулись. Ну, просто ходячее недоразумение какое-то!

— Я думала, профессор Снейп, вы дадите мне работу, по результатам которой примите решение о моём допуске на продвинутые зелья.

— Меня не слишком интересует, какими бесполезными мыслями была занята ваша голова. Но допустить на продвинутые зелья вас, мисс Сентмор, — он усмехнулся, — которая два года не читала учебники, не стояла над котлом и…

— Сэр, — нетерпеливо перебила его девчонка, — я прошу прощения, но вы сказали, у вас мало времени. Я уже обращала внимание, что это непринципиальный вопрос, поэтому если ваш ответ «нет», то я пойду. Если же «да» — протестируйте меня, я готова.

Он разглядывал её пронзительно, оценивающе.

— Вы же понимаете, что я никогда не делаю послаблений? — Софи кивнула. — Никому.

Ещё раз кивнула. Снейп поднялся из-за стола, в его руках были бумаги.

— Здесь теоретические задания, эквивалентные СОВ. Одна ситуационная задача, два вопроса и два описания свойств снадобий, которые вам надо установить, руководствуясь — страшно сказать — собственными знаниями. У вас час времени. Отвечать максимально полно, но по сути и без лирических отступлений, — он положил условный билет на её стол. — Время пошло, — сказал он так, будто отдавал команду «фас».

А девчонка как назло медленно разложила листочки перед собой, не торопясь, достала из сумки перо и чернильницу, переделала узел на затылке, читая задания. Почесала переносицу, вздохнула.

Нет, ну это невозможно! Пусть ещё домашний костюм притащит, тапочки и трансфигурирует парту в диван, чтобы всё было максимально комфортно.

Снейп вернулся за свой стол и достал стопку проверочных второго курса и книгу, которой так и не смог за целый день уделить должного внимания. А это было новенькое, только что из типографии, издание «Основ аналитического зельеварения» для высших учебных заведений. Подняв голову, Северус увидел корпящую над работой студентку, и в следующее мгновение его захватило чтение.

По истечении времени он напомнил:

— Последние пять минут, мисс, — он уже переключил своё внимание на проверочные.

Она не ответила, продолжая скрипеть пером. Через пять минут на его стол опустились исписанные листы. Сентмор с любопытством, которое удивительно преображало её лицо, оглядела профессорский стол, слегка сощурилась, остановив взгляд на книге.

— О результатах позже. Можете быть свободны.

— Практики не будет?

— Не вижу смысла тратить на вас не только своё время, но и ингредиенты. Не раньше, чем я проверю ваш сомнительный опус.

Оставшись в кабинете один, Северус потёр уставшие глаза, откидываясь на спинку стула. Позвал школьного эльфа, чтобы тот материализовал ему крепкого чая, и взяв в руки работу Сентмор, встал и принялся ходить между партами. Почерк у неё был острый, беглый, с угловатостью букв и вертикальными штыкообразными росчерками. Очень похожий на материнский. К досаде Снейпа, это сходство неожиданно сильно его разозлило. Виски болезненно запульсировали.

Зельевар выругался и снова вернулся за рабочий стол.

Пить чай и «закусывать» писаниной мисс Сентмор.

* * *

— София, как успехи?

Спросил у неё… кажется, Теренс Хиггс, как только она переступила порог гостиной. После целого учебного дня она, конечно, запомнила многих однокурсников, и сейчас не столько боялась перепутать имена, сколько была сбита с толку разговором с деканом.

— А? Спасибо, Теренс, неплохо.

— То есть? — парень, вальяжно раскинувшийся на диванчике, закинув ногу на ногу, сдвинул брови. — У профессора Снейпа нет оценки «неплохо».

Ребята вокруг согласно закивали.

— Так что или дела твои совсем плохи, или гораздо лучше, чем ты могла ожидать, — пояснила Дженна, делая глоток из тонкой фарфоровой чашки.

Перед ней на столике расположились пузатый чайник и раскрытый учебник по истории магии. Софи закатила глаза и тяжко выдохнула, опускаясь на диван напротив.

— То есть профессор Снейп признаёт только превосходные результаты? Если не дотягиваешь — однозначный «Тролль»?

— Что-то вроде того, — ухмыльнулся Теренс и добавил заговорщическим шёпотом, склонившись вперёд. — Слава Мерлину, я не сдал СОВ на «Превосходно», и в этом году мне не светят продвинутые зелья.

Его глаза блеснули лукавством.

— Наверное, для родителей ты — сплошное разочарование, — хмыкнула Дженна, косо глядя на парня. — Софи, так ты сдала? За моей партой как раз соседское место пока пустует.

— Не знаю. Профессор при мне не проверял.

— А, ну значит, экзекуция затягивается, — подвёл итог Теренс. — Наверняка завтра уже будешь знать результат.

— Дженна, а когда по расписанию первый урок продвинутых зелий?

— На следующей неделе во вторник.

Софи кивнула своим мыслям. Очень хотелось задать какой-нибудь глупый вопрос вроде «а этот ваш декан всегда такой?», но она держала себя в руках. Потому что корректный эпитет как-то в голову не приходил. Что она скажет? Что он странный, неприятный, резкий? А в этих стенах профессора Снейпа явно уважали.

Ей задали вопрос.

— Прости, что?

— Ты устала или задумалась? — с намёком на улыбку поинтересовалась Дженна, отставляя чашку в сторону.

— И то, и другое, наверное, — пожала плечами Софи.

— Ты ведь навещала Драко? Насколько всё серьезно? Я слышала, он был чуть ли не на грани жизни и смерти, что спорно, конечно… думаю, мне завтра как старосте стоит сходить к нему.

Софи отвела взгляд.

— Сходи, конечно, — ответила девушка, умолчав о том, что раненая рука доставляет Драко боли куда меньше раненой гордости.

— Кажется, ты засыпаешь на глазах! Неужели, первый день с нами такой выматывающий? Или во всём виноват этот английский воздух?

— О, Теренс, как ты прав! — откликнулась Софи и почти театрально добавила. — Так не хватает ароматов свежеиспеченных хрустящих багетов, жёлто-пурпурных ирисов и земляничного сиропа! Именно так вы, англичане, представляете себе воздух Франции?

Парень негромко рассмеялся, изящно откидывая чёлку со лба.

— Так ты у нас тоже змейка с ядом, верно? Это хорошо.

Что в этом хорошего Софи решила не выяснять, лишь насмешливо улыбнулась. В этот момент по лестнице, ведущей в спальни для мальчиков, скатились несколько ребят. В гостиной поднялся крик.

— Отвали от меня, тупой придурок!

— Сам отвали, жалкий полукровка! — темноволосого мальчика схватили за грудки и толкнули, он пошатнулся, оглядываясь и выкрикивая угрозы.

— А-а-а, я тебя убью!

Потребовалось меньше минуты, чтобы запыхавшихся драчунов развели в разные углы гостиной.

— Прекратите сейчас же сорить этими жуткими грязными словами! Как вам ни стыдно! Один только день провели в Хогвартсе, а уже готовы вылететь с позором? — звонко отчитывала Дженна Фарли, расхаживая по комнате. — Немедленно успокойтесь и приведите себя в порядок, юные джентльмены! Иначе мне придётся пригласить профессора Снейпа. Последствия вам не понравятся, поверьте мне. И где наш староста Подрик Оксли, в конце концов?!

Софи оказалась около того темноволосого мальчика, которого обозвали «жалким». И, правда, слизеринец был тощим, с взглядом, полным затаённой студёной злости, и дёргающейся от волнения щекой. Она присела, так, чтобы их лица оказались вровень друг напротив друга.

— Здесь всё такое непривычное, правда? Немного раздражает, даже злит, — произнесла она, глядя на него.

— Что? Почему? — выдохнул он со свистом.

— Я здесь новенькая. Ты, верно, тоже. Первый курс?

Мальчик нервно дёрнул головой, поджал губы.

— Мне непросто сходиться с незнакомыми людьми, вот я и злюсь на себя, — продолжала Софи. — Мне было бы спокойнее дома.

— А мне нет! — выпалил он в ответ. — Я рад был уехать сюда, но я же не думал, что буду жить с такими идиотами! И они злятся, потому что видят — я лучше их всех!

Девушка вздохнула.

— Как твое имя?

— Даниель.

— Софи, — она протянула мальчику руку, мягко обхватывая его пальцы.

Он снова дёрнулся.

— Как думаешь, Даниель, они могут злиться оттого, что ты ведёшь себя так, будто считаешь себя лучше них? — она помолчала, пытливо глядя на ребёнка. — Не стоит бросаться оскорблениями, это в любом случае недостойно студента Слизерина, правда ведь? И не жалей себя, Даниель.

— А вы не жалеете себя, мисс? — едко спросил мальчик, из голоса его не исчезла злоба. — Вы же сказали, вам тут плохо. Решайте свои проблемы, мои вас не касаются. Мне не нужна ничья помощь!

Софи встала, серьезно глядя на Даниеля.

— Хорошо. Пойду поколочу парочку соседок, — бросила она ему через плечо, направляясь в спальни, — может, и мне полегчает.

Отца Софи почти не помнила. Его она всегда ассоциировала с бронзоволосым красавцем с доброй широкой улыбкой, которого видела на семейных фотографиях. С мамой ей довелось провести больше времени. И это были самые тёплые, самые счастливые воспоминания её детства. Мама была невероятной: статная волшебница с нежными руками и ласковым голосом. Она любила расчёсывать дочери волосы, рассказывая сказки на текучем французском языке. И на снимках они были вместе, молодые и счастливые. Совместные фото в саду среди горшков с мамиными травами, фото у кухонной плиты, где они вместе с Патрицией готовили крем-брюле и запекали орехи, чтобы сделать любимый миндаль в шоколаде, парадное семейное фото в Малфой мэноре в день её, Софи, именин и ещё много незабываемых моментов.

А потом мама умерла. Патриция сказала, что она ушла к папе. А почему маленькой Софи нельзя пойти с ними? Куда они ушли? Там какие-то важные дела? Тётя прятала слёзы и целовала маленькую племянницу в по-детски пухлые щёчки, украдкой вкладывала в её руки спелые абрикосы.

Софи так и росла в доме Патриции. Мама, оказывается, была учёной дамой, и у неё был собственный кабинет в тёткином доме с очень интересными книгами. Поначалу Софи изучила все с красивыми картинками — в основном это были какие-то гербологические талмуды и алхимические каталоги. Вот тогда и началось её знакомство с зельеварением. Похоже, маме это дело очень нравилось, и Софи мало-помалу тоже проникалась к нему симпатией. Затем пришёл черёд более сложных книг, встречалась там и художественная литература. Девочке казалось, что, прикасаясь к маминой библиотеке, изучая её, она становится ближе к родителям.

Спустя годы Софи поступила в магическую академию Шармбатон, и сверстники ей стали интереснее, чем уединенная жизнь в Лангедоке. Её определили на факультет, где когда-то учился знаменитый Николас Фламель. У девочки отмечали явную склонность к зельям — ими она могла заниматься бесконечно — и математический склад ума. Софи уже понимала смысл слова «смерть», и ни о чем не сожалела, ведь она точно знала, что у неё была крепкая и любящая семья. В академии появились первые друзья и первая детская любовь — кудрявый весельчак Андре. С ним было интересно готовиться к урокам, есть эклеры, пачкая пальцы в малиновой глазури, и танцевать на праздниках.

В летние каникулы после третьего курса, когда она получила свой табель с превосходными результатами экзаменов и, возомнив, что она окончательно повзрослела, — ну еще бы! четырнадцать лет — это не шутки! — Софи решилась на зачистку своей детской. Надо было убрать всё, что напоминало о куклах и прочих уже ненужных безделушках, и разместить, наконец, интересные книжки, чтобы всё было как в мамином кабинете. Патриция наотрез запретила что-либо выбрасывать, поэтому пришлось переселять игрушки на чердак. Так, беспорядочную груду коробок и ящиков под крышей пополнила ещё парочка, собранных лично Софией. Там-то она и сунула свой любопытный нос в одну из старых коробок, и увиденное заставило её опуститься на пыльный дощатый пол. Это были родительские вещи: множество тетрадей в кожаных обложках, миниатюрные сосуды с серебрящейся жидкостью, чьи-то письма, документы, фотографии. Сверху лежала толстая записная книжка. Девочка узнала мамин почерк и забрала тетрадь с собой.

Весь месяц она изучала только её и, каждый раз окунаясь в записи, приходила в полный восторг. Это был рабочий журнал, где мама делала свои заметки. Все-таки она была гением! Мама переписывала, придумывала, сочиняла формулы и модификации, будто это она открыла миру искусство приготовления снадобий. Конечно, не всё по части зельеделия было тогда ясно Софи, но то, что мама изобретала что-то новое так же легко, как и дышала, было яснее дневного света. И это было так близко Софи — ей тоже нравились эксперименты, интуитивные решения, приходившие в голову только у котла. Так здорово было видеть, что они с мамой родственные души! Её-то она точно смогла бы порадовать своими успехами в зельях, а то Патриция как-то странно реагировала на увлечение зельеварением. К концу тетради почерк стал острее, мысли стремительнее, решения кардинальнее. А заметки становились всё более жёсткими и даже хлёсткими. Прочитав одну тетрадь, девочка принималась за другую, третью, — читала взахлёб, боясь оторваться, словно гонимая каким-то первобытным ужасом. Кажется, Софи уже прочла полсотни рецептов смертельных ядов и антидотов, и с каждым новым на плечи всё сильнее давило ощущение надвигающейся беды. Последняя мамина тетрадь состояла из каких-то списков, дат, перемежающихся с косыми заметками, где слова «отравить», «грязнокровки», «убить» сливались в одно уродливое месиво, насквозь пропитанное ненавистью и безумием.

Встречались и описания последствий отравления: страшные муки, судороги, невыносимые боли, корчи… Софи казалось, что она постарела за каникулы на несколько лет. Затем началось изложение рейдов. При упоминании имени Тёмного Лорда и Пожирателей Смерти у девочки потемнело в глазах. На чистом упрямстве она разбила один флакон с воспоминанием в обнаруженный здесь же, на чердаке, старый Омут. Воспоминание принадлежало отцу. Типичный рейд, описываемый мамой, воплотился воочию перед Софи. Она в ужасе стала метаться внутри, среди безумного смеха, чужих воплей, крови и властных голосов, не зная, как оттуда выбраться. Отец трижды применил Аваду. София билась в истерике — Омут выплюнул её, задыхающуюся и морально пережёванную. Её вырвало желчью в коробку с детскими игрушками.

Вечером, едва тётя переступила порог, она не узнала собственное жилище. Бумажные пакеты, доверху набитые свежими овощами, фруктами и воинственно торчавшими стрелами лука, со стуком упали на пол. Абрикосы рассыпались. Всё было разгромлено, будто дом пережил пожар и наводнение одновременно. Потолок на первом этаже был чёрным от копоти и подпалин, портьеры свисали в гостиной рваными мокрыми тряпками, половина мебели превратилась в щепки, несколько окон — выбиты, и в воздухе висел напряженный электрический треск. Посреди этого безобразия сидела ревущая навзрыд Софи. Патриция схватилась за сердце, не забыв вытащить палочку. У девочки случился неконтролируемый выброс магии.

Мерлин, кто же их так проклял?!

— Софи, детка, это я, — пыталась достучаться до девочки Патриция, мягко ступая вглубь комнаты.

Та сидела на полу, подтянув коленки в груди, и тоненько подвывала, раскачиваясь из стороны в сторону. Но как только она услышала знакомый голос, зажмуренные глаза резко распахнулись.

— Тётя! — Софи вскочила на ноги, её била крупная дрожь.

— Милая, не делай резких движений. Давай потихоньку выходить из дома, нам нужно на улицу.

— Боишься, дом взлетит на воздух, как мамина лаборатория? — чеканила она слова, и в детском голосе угадывались невыносимые знакомые интонации.

— Софи, дорогая, пойдем со мной, — Патриция протянула ей руку. — Пожалуйста. Всё будет хорошо.

— Мерлин, у нас что, вся семейка ненормальная?! — давясь каркающим смехом, начинала переходить на крик Софи. — Как что-то может быть хорошо?! Что это за благородство чистокровных такое, где царят одни только насилие и безумство? Как я буду жить с этим, Патриция? Как?! Почему за все эти годы, пока ты делала из меня леди древнего рода, — эти слова она выплёвывет, как самое грязное ругательство на свете, — ты не удосужилась мне сказать, что твой брат был вероломным чудовищем, а его жена просто чокнутой психопаткой? Меня тошнит от одной мысли, что я часть этой семьи! А ты, ты просто лицемерная стерва! Строишь из себя чистенький высший свет, прячешься в Лангедоке, надеясь, что всё утихнет само собой?! Как ты сама себя выносишь?! Как?!

Голову её как будто сдавливало тисками, боль плескалась в глазницах, из носа потекла кровь, пачкая ситцевое платье в легкомысленный цветочек. Перед ней в отчаянии всхлипнула Патриция и, сделав короткий взмах волшебной палочкой и едва разомкнув губы, произнесла заклинание. Прежде чем сознание Софии окончательно заволокло тьмой, она успела изогнуть залитые кровью губы в горькой усмешке.

* * *

— Эта мамзель вообще собирается вставать? Минут десять осталось — опоздает же не только на завтрак, но и на первый урок по ЗОТИ. Мало того, что заснуть под её мяукание невозможно, так ещё и очки из-за неё потеряем.

Высокая стройная красавица Агнес крутилась перед зеркалом, разглядывая свой силуэт в форменной мантии.

— Как потеряем, так и заработаем, — заметила Дженна, расправляя складки на изумрудном покрывале.

— Слушай, староста, а чего ты с ней вообще носишься, как с писаной торбой?

Дженна недовольно поморщилась. София ей нравилась.

— Ну, в самом деле, Дженна, она уже вторую ночь то стонет, то что-то бормочет на своём кошачье-лягушачьем. А днём ходит с таким напыщенным видом, будто от неё зависит судьба мира, не меньше. Если и улыбается, то как блаженная, честное слово. Странная она какая-то, мутная.

— Зато ты кристально чистая, если можешь обсуждать человека в его присутствии, — донёсся спокойный голос Софи, она потирала глаза, выбираясь из-за полога. — И моё поведение, пока не задевает вашего личного благополучия, никого не касается. Я же не даю тебе советов относительно сплетен, Агнес.

София с гордым видом прошествовала в ванную комнату, насколько это было возможно сделать в пижамном костюме и с растрепанной головой, и захлопнула дверь. На завтрак она, действительно, опоздала. Удалось лишь в последний момент, забежав в главный зал, схватить пару тостов, прежде чем вся еда испарилась со стола, будто её никогда и не было. Магия, да и только!

Такой, жующей, в стороне от кабинета профессора Люпина её и заметила Дженна.

— Софи, слушай, ты не бери в голову, пожалуйста. Не все думают о тебе так, как Агнес. Да ты, и правда, необычная, — она пожала плечами. — Но это вовсе не значит, что ты не сможешь найти здесь друзей.

Пришлось наскоро проглотить хлеб, чтобы заверить девушку:

— Я не из обидчивых, Дженна. Но всё равно спасибо за поддержку.

— Вот и отлично. Пойдём!

Профессор Люпин, несмотря на болезненный вид, оказался удивительным преподавателем: знающим, уверенным и деликатным. Невозможно было не обратить внимания на то, что целью занятия он ставил донести материал в доверительном формате, но при этом доходчиво. Только вот в мягкой доброжелательной улыбке профессора время от времени сквозила неприкрытая горечь.

Уже после Софи узнала, что должность преподавателя защиты от тёмных искусств проклята. И пока ни одного из профессоров это загадочное проклятие не миновало. Оно случайно не делает всех педагогов такими же несчастными, как Люпин? Что самое удивительное — по школе ходили слухи, будто долгие годы эту должность мечтает занять декан Слизерина, но Дамблдор отчего-то не идёт тому навстречу. Может, опасается подвергать профессора страшному проклятию? Кто знает…

Дни полетели за днями. Погода в Англии не знала жалости: дожди стеной шли каждый день, а парящие где-то на фоне гор дементоры дополнительно понижали градус температуры воздуха и студенческого настроения.

На отборочных в сборную факультета Маркус Флинт решил взять Софи на скамью запасных. Девушка не расстроилась — квиддич не был её страстью. Драко окончательно поправился и вернулся из лазарета. Держался он героем, который выстоял в нечеловечески жестоком сражении и, кажется, так ничего и не понял. Маленький глупец. Вот он был по-настоящему рад присоединиться к спортивным тренировкам на пронизывающем до самых костей ледяном ветре.

Первое занятие у профессора Снейпа, на которое Софи всё-таки допустили, вызвало необъяснимое чувство досады. Урок был, как и большинство в Хогвартсе, сдвоенным — он вёл его для Слизерина и для Хаффлпаффа одновременно. И делал это, ни на секунду не изменяя своей манере держаться: при строгой чёткости изложения и лаконичности заданий, он не скупился на язвительные замечания и витиеватые ругательства.

Ужасающе неприятный тип, но дело своё знает — глупо отрицать, что он хороший зельевар, — решила Софи и оставила мысли о декане.

— Ты гений, Фред! Впрочем, как и я.

— Нет, я не согласен. Давай все-таки один из нас будет умником, а другой красавчиком.

— Договорились, чур я красавчик. Давай посчитаем ещё раз, сколько унций вытяжки донника нам понадобиться.

— Так, ты же сказал, что одна четвертая!

— Умник у нас ты, пересчитывай.

— Все знают, что я покрасивее тебя буду, Джордж. У меня тоже одна четвертая получилась. Нам ещё понадобятся…

— …измельчённая кора боярышника и, конечно же, нам не обойтись…

— …без слюны нильской пиявки и лунной росы!

— Лунной росы? Может, медовой воды?

— Запиши оба варианта. Во что упаковывать будем? Шоколад подойдёт?

— Шоколад или мармелад.

На широком подоконнике второго этажа, сидя друг напротив друга в позе лотоса, вели бурную дискуссию два долговязых паренька. Софи в это время как раз возвращалась из библиотеки с выполненным домашним заданием и пройти мимо просто не смогла. Остановилась, прислушалась. И уже давилась от подкатывающего смеха и закипающего детского восторга.

— Не-ет, так не пойдет…

— Потому что вытечет из шоколада! Молодец, Фред! Ты чего там, мисс Слизерин, задыхаешься или плачешь?

Софи вышла из тени, сделав пару шагов в сторону укрытия рыжеволосых изобретателей.

— Джорджи, — протянул один из них, вблизи оказалось, что они близнецы, — да эта дивная красавица смеётся! Неужели над нами?

— Исключено, Фред! Мы слишком умны и хороши собой.

— Да, точно. Глупо тебе не верить, ты же гений.

Мальчики лихо спрыгнули с подоконника. Их мантии с эмблемой льва на багровом фоне были изрядно помяты.

— Вы что же, хотите сделать сладости, вызывающие носовое кровотечение? — поинтересовалась она.

— Именно! А ещё мы хотим познакомиться, мисс! Мы…

— Да-да, умнейший Джордж и красивейший Фред. Приятно познакомиться, ребята! Кстати, слюну нильской пиявки лунная вода нейтрализует, а при сочетании какао с вытяжкой донника у дегустаторов вашего творения рот не отмоется от цвета шоколада дня три.

Парни хитро переглянулись, поигрывая бровями, кивнули друг другу и тотчас взяли Софи под локоток — каждый со своей стороны.

— Мисс, с такими познаниями нельзя столь обворожительно улыбаться! Правда, Джордж?

— Однозначно, Фред. Но, мисс, мы рассчитали дозу донника, опираясь на рабочий состав.

— Он почти совершенен, если убрать лунную воду. Я бы добавила ещё стабилизатор, чтобы кровопотеря не была значительной. Вы же не этого добиваетесь?

— Ни в коем случае! Так-так, стабилизатор. Сушёные златоглазки или янтарный порошок?

— Лучше янтарный порошок. А зачем вам такие конфеты?

— Только строго между нами, мисс! Мы хотим оставить след в истории и изобрести сладости, которые помогли бы студентам быстро и по уважительной причине слинять с урока! — триумфально произнесли они.

София больше не могла сдерживаться, она засмеялась в голос, переводя взгляд с одного близнеца на другого. Оба были настолько искренни, открыты и заворожены той глупостью, которую хотели воплотить в жизнь, что не проникнуться к ним сиюминутной симпатией было просто невозможно.

— Мерлин, вы… вы просто…

— Неподражаемы?

— Восхитительны?

— Вы самые дурные умники, которых я видела!

— Так, это сложный комплимент или завуалированное оскорбление?

— Это на ваше усмотрение! — она ловко высвободилась из захвата. — Подумайте об упаковке. Мармелад не пойдёт — там слишком много натрия, — сказала она на прощание.

— Стой, мисс Слизерин! Как звать-то тебя?

— Софи! — крикнула она им, взбегая на начинающую менять направление лестницу и смахивая выступившие от смеха слёзы.

* * *

— Конечно, Фадж мне сейчас не помощник, он меня настойчиво избегает. Но я всё равно доберусь до этого старого дурака Дамблдора, это ведь немыслимо, что он себе позволяет. Тем более в отношении моего сына! Ещё бы нунду притащили в школу! И почему у меня на протяжении последних лет складывается стойкое впечатление, что некоторые люди упорно продолжают заниматься делами, им непредназначенными?

Вопрос был риторическим, к сожалению. Ведь Северус тоже им задавался и с удовольствием бы ответил развёрнуто, но вряд ли его мнение нашло бы понимание у Люциуса.

— Ты сегодня особенно молчалив, мой друг, — осушив бокал вина, заметил уже взявший себя в руки светловолосый мужчина.

Удивительная, исключительно аристократическая черта — умение выходить из себя, не теряя при этом лица, и быстро возвращать самообладание. Может быть, поэтому у Люциуса в его возрасте так мало морщин?

— Мне казалось, эту тему мы уже обсуждали. Драко пострадал из-за нарушения банальных правил безопасности, по своей глупости. Помфри уже привела его в полный порядок. Не без моего участия, конечно. Друзья считают его смельчаком. Много ли надо подростку для счастья?

— Как жаль, что нам надо больше. Намного больше, — резко заметил он в ответ, скривив рот.

Северус пристально посмотрел на Малфоя. Последние месяцы зельевар никак не мог отделаться от дурных мыслей и предчувствий, высмеивая про себя собственные пророческие таланты. Но тревожно поблескивающие в свечном свете серые глаза Люциуса говорили ему больше, чем хрустальные шары Трелони для предсказаний. И то, что он там видел, заставляло его быть начеку.

— Прежде чем перейти к действительно важным делам… что ты думаешь о дочери Сентморов?

Пришлось изображать недоумение.

— Похожа на мать, — Снейп неопределённо пожал плечами, — хотя характер отцовский.

Люциус невесело усмехнулся, обводя пальцем тонкое стекло бокала.

— Северус, ты ведь не мог меня превратно понять, — вкрадчиво проговорил он.

Снейп поморщился.

— Я хочу знать, насколько эта новая фигура может быть полезной для нас.

— Люциус, она всего лишь школьница.

— Этой зимой ей будет семнадцать. Давай не будем изображать шовинистов, Северус, выходи из образа учителя. И потом, любое дитя вырастает. Думаешь, я не понимаю, что рано или поздно рядом с нами будет стоять, вероятно, не только она, но и мой сын? — он помолчал, возвращая Снейпу пристальный изучающий взгляд. — Итак, мой друг?

Северус постучал пальцами по столу.

— В общем-то, девчонка интересная. Однозначный Слизерин. Я же сказал, похожа на мать — некоторые способности, видимо, наследуются.

— Кровь — не вода, — довольно улыбнулся Люциус. — Я давно не видел её. Вероятно, придётся знакомиться заново. Честно говоря, меня никогда не интересовали люди детского возраста. Наверное, я не переношу наивности и беззаботности… Сын миссис Флинт писал матери, что новая ученица органично влилась в факультетскую атмосферу, как я и рассчитывал, и успела уже себя поставить, но себе на уме.

— Маркус? — Снейп многозначительно ухмыльнулся.

— Женщины могут быть такими болтливыми, ты же знаешь, — отмахнулся тот. — И Северус, будь добр, присмотри за девочкой. Она действительно может пригодиться, особенно некоторые её способности и склонности.

Северус пригубил вина, кивнул Малфою. Это его почти веселило. Люциус не переносил наивности и беззаботности, потому что понимал: самому уже не доведётся пожить легко, но он отчаянно этого хотел. Да ещё просил присмотреть за девчонкой, — какой великодушный родственник!

— Теперь о делах. Благодаря Сириусу Блэку, где бы его чёрт ни носил, мы знаем, что побег из Азкабана возможен. Мальсибер-старший готов по камню разнести тюрьму, лишь бы достать сына. Благо, есть надежда, что тот умом всё еще в нашем грешном мире.

Зельевар нахмурился. Действительно, Джон Мальсибер был осужден всего три года назад. Против двенадцати лет в заточении такой срок — пустой звук.

— Уверен, что в Азкабане охранники не без языков, — заметил Северус. — Заключённые должны быть в курсе, что одного их собрата по несчастию однажды не досчитались.

— Именно! Хотелось бы, чтобы всё немедленно решалось в нашу пользу, но мы опять вынуждены ждать. Но это не значит, что, сложив руки. К его возвращению нам следует быть не разбросанными в разные стороны побитыми псами, а обозлённой сильной стаей…

Возможно, он хотел сказать что-то ещё, но неожиданная боль в левом предплечье застала обоих мужчин врасплох. Северус сжал челюсти, едва не кроша зубную эмаль, призывая себя к спокойствию. Справившись с эмоциями, он поднял глаза на своего собеседника и настороженно замер. С Люциуса вмиг схлынула краска, губы побелели. В его глазах вместо отголосков смелой бравады отчётливо читался подавляемый страх.

— Когда они вырвутся, им понадобится защита, — едва слышно проговорил Снейп.

— Хорошо, что мы так давно знаем друг друга, — он машинально потирал предплечье под тканью плаща. — Не приходиться объяснять всё, как другим.

— Изумительный комплимент.

— Защиту им даст Уилтшир, — уронил он, чувствуя себя, по меньшей мере, растерянным генералиссимусом. — Нарциссе эта затея пока не по душе, но ей тоже придётся понять, что катящееся по склону колесо не остановить.

— У нас есть время всё обдумать, Люциус. Думаешь, к концу этого года они уже будут на свободе?

— Вместо подарка в рождественском носке министерству, — улыбнулся мужчина, пытаясь вернуть надменную лёгкость. — Хочу тебя заранее предупредить, Северус: внимательнее проверяй почту. Если ты снова проглядишь приглашение Цисси на званый ужин, боюсь, она тебя даже полюбоваться оградой сада не пустит.

— Я буду образцовым гостем, Люциус. Передавай жене моё почтение.

Спустя пару часов, в кабинете директора, глядя, как тот наглаживает свою седую бороду, Снейп уже пожалел о том, что согласился на встречу с Малфоем.

— Полно, Северус. Отказываться было недальновидно, ты и сам это знаешь. Кроме того, теперь ты должен быть к ним настолько близок, насколько это возможно. Необходимо выяснить, что они задумали.

«Ты должен. Ты должен» — звенело набатом в голове у Снейпа на фоне исступлённой тихой ярости.

Смешно подумать, во что превратилась его жизнь. Прошло уже два года, как он негодовал, злясь на Дамблдора из-за его ненормальных планов на мальчишку Поттера, из-за того, что директор делал его частью своих игр. О правилах, в лучших традициях, не знал никто. Но теперь пришли в движение другие фигуры на шахматной доске. Прямо как сказал Люциус: «новая фигура». И это было ужасно, ведь разыграть эту партию без Северуса было невозможно. Он это понимал.

Правильно истолковав взгляд зельевара, Дамблдор кротко улыбнулся в бороду.

— Чаю, Северус?

«Яду, директор».

* * *

Во внутренний двор из астрономической башни с шумом и гвалтом вывалил, казалось, весь Гриффиндор. Здесь же переводила дух после урока по чарам Софи. Ей всё никак не удавалось воспроизвести банальное щитовое заклинание невербально. И свою неудачу девушка заедала сочным зелёным яблоком, наслаждаясь редкими этой осенью золотыми лучами солнца. Мимо неё с языком на плече пронесся один из гриффиндорцев, она проводила его недоумевающим взглядом.

— О, Софи! Привет, Слизерин! — близнецы Фред и Джордж, подбоченясь, встали перед ней.

— Вы солнце загораживаете, — сказала она вместо приветствия. — Ну, подвиньтесь, я тоже рада вас видеть, честно! Но солнце — больше.

— Мы вообще-то единственный луч света в этом тёмном царстве!

— Потому что рыжие? — усмехнулась Софи, подставляя лицо тёплой солнечной ласке. — Вы после вводного занятия по астрономии?

— Да, слушали инструктаж, на какие звёзды мы будем любоваться в ближайший ночной урок. Кстати, о звёздах, — один из парней толкнул другого локтём, кивая куда-то в сторону.

— Видишь, Софи, того пухляша в гриффиндорских цветах?

Он говорил о мальчугане, который, судя по всему, неожиданно для себя оказался в центре внимания. К нему подходили друзья, что-то говорили, хихикали, хлопали по плечу, а он всё сильнее заливался краской.

— Герой дня? — надкусив яблоко, поинтересовалась она.

— Что ты! — возмутились близнецы в один голос. — Бери выше — герой школы! На уроке ЗОТИ его боггарт превратился в очень неожиданного человека, которого наш друг боится больше смерти. Никто этого не ожидал, но он справился! Вот, теперь поздравляют!

— Рада за него, — флегматично проговорила Софи, взглянув на мальчика, и поймала на себе заинтересованные взгляды других гриффиндорцев, будто те намеренно отслеживали её реакцию.

— О, да-а, — протянули Фред и Джордж, которых разбирал смех.

— Да что такое?

— Ничего-ничего. Кстати, не такое уж ты и светило по части зелий! Мы тут покрутили наш рецептик и поняли, что ты нам все карты спутала!

— Ничего я не путала. Наверняка сами же в своих записях заблудились.

— А вот и нет! Донник можно заменить на крапиву! Дёшево и сердито, и не надо менять пропорции. Если бы не профессор Снейп, отличников по зельеварению в школе стало бы в разы больше!

Смешки, доносившиеся с разных сторон, при упоминании профессора стали громче.

— Фу, мальчики, — протянула Софи, поморщившись. — Вы представляли себе аромат этого варева? Подойти на метр будет невозможно, не говоря уж о том, чтобы снять пробу.

— Зато отвечает целям снадобья! Пятикурсники сделали шестикурсницу с продвинутых зелий! Сделали! Сделали! Сделали! — стали скандировать ребята. — Признаёшь, Софи?

Все, кто был на улице, стали прислушиваться к ним. Причём слизеринцы, присутствовавшие здесь, заметно напряглись. Кто-то подхватил крик «Слизерин сделали», волной прокатывающийся по дворику.

— Нет, конечно! — вскочила она на ноги. — Вы точно с астрономической башни пешком шли? Не свалились головой вниз?

— Это не разговор, Софи! Что, Слизерин не отвечает за свои промахи?

— Уизли, ну-ка попридержите языки! — почти зарычал Маркус Флинт, надвигаясь на близнецов и разминая массивные костяшки пальцев, за ним подтягивались другие парни.

— О, наш вечный студент! — весело поприветствовали его мальчишки, шутливо кланяясь. — Софи, он у вас как талисман факультета? Он никогда не покинет этих стен?

Кто-то загоготал, кто-то недовольно зароптал.

— Рот закрой, Уизли! — спортсмен уже был готов кидаться в бой. — У вашей семейки не хватит средств насобирать вам по новой челюсти.

— Мальчики, спокойно! Вы что устроили?! Маркус, не надо, всё под контролем.

— Да-да, — закивали близнецы, едва ли не пританцовывая вокруг девушки. — Сейчас Софи Слизерин скажет, что мы умнее неё, потому что она допустила ошибку, и всё будет под контролём.

— Моя фамилия Сентмор, — сквозь зубы процедила девушка, глаза её метали молнии. — И не было никакой ошибки! Я же не виновата, что вы мозгами повредились.

— Вот со Слизерином всегда так! — сокрушенно провозгласили Фред и Джордж. — Одни только оскорбления и угрозы, что нам отобьют что-нибудь жизненно необходимое, — они покосились на кулачища Флинта.

— Чего вы хотите, ненормальные?

— Реванша! — с готовностью ответили они, взгляды загорелись предвкушением.

— Хорошо! Пусть будет спор, касающийся зельеварения! — воскликнула взбешенная Софи, понимая, что нельзя ударить в грязь лицом перед сокурсниками. — Так, чтобы все видели, кто действительно отвечает за свои слова.

— О, мы всегда за честное решение конфликтов! И что же ты предлагаешь?

— Спорим, вы не сможете сварить зелье с завязанными глазами? — на азарте заявила девушка, скрещивая руки на груди.

— Какое провокационное утверждение! Спорим! Варить будем исчезательное зелье в туалете плаксы Миртл послезавтра вечером. По рукам, София Сентмор! Секунданты, зрители, зеваки, — все приглашаются!

Когда все разошлись, и близнецы тоже собрались уходить, они подмигнули девушке:

— Не сердись, Софи! Классно ведь вышло — надо же, никогда ещё не варили с завязанными глазами! И как это тебе пришло в голову раньше нас?! Ну, давай, до встречи!

— Вы больные! — она покрутила пальцем у виска и только потом помахала им рукой. — Сильно не усердствуйте в подготовке, всё равно я выиграю!

Рядом с Софи присел Маркус Флинт, огромный, как скала, и реактивный, как маггловская ракета. Рядом с ним любой себя невольно ощущал уязвимым.

— Ты как? — пробасил он после недолгого молчания.

— В порядке, спасибо, Маркус.

— Да не за что, придурки они.

— А ведь они специально это сделали, — задумчиво поделилась мыслью девушка, внутренне радуясь, что буря миновала.

— Что? — не понял парень.

— Вынудили поспорить на что-нибудь. Теперь лишь бы не огрести проблем от декана или от кого-нибудь из профессоров.

Она выкинула огрызок, отряхнула ладони и пыталась расправить помявшуюся мантию, когда вдруг услышала неожиданно серьезный голос Маркуса:

— Ты всё равно правильно поступила. Свой факультет надо отстаивать, — проговорил он и, заметив удивлённый взгляд девушки, хмыкнул. — Смотри, не опоздай на следующий урок.

* * *

Привычные учебные будни закрутили не только студентов Хогвартса. Утром ранний подъём, вынимающие душу занятия, гора домашнего задания, дополнительная нагрузка главы факультета и океан собственных, утягивающих в пучину, мыслей. Поесть некогда, не говоря уже об общении с кем-либо. К концу октября Северус всегда становился образцово показательным мизантропом. Или он просто хотел, чтобы так выглядело со стороны.

И, тем не менее, даже в таком расположении духа он был вынужден делать, что дóлжно. За несколько часов до праздничного ужина в честь Хэллоуина он пригласил на беседу Даниеля Монкли, проблемного первокурсника, который заставлял его беспокоиться с каждым днём всё больше. На уроках зельеварения он был среди преуспевающих студентов, иногда до слуха Снейпа доносились его редкие препирательства с однокурсниками, но на занятиях зельеделия много не поговоришь.

— Добрый вечер, профессор, — пробормотал мальчик, заходя в кабинет.

— Здравствуйте, мистер Монкли. Догадываетесь, о предмете нашей беседы?

— Учителя мной недовольны, — процедил он, сверкнув глазами, и сразу же опустил голову.

— Напротив, мистер Монкли, — мягко возразил Снейп, наблюдая, как Даниель недоверчиво поглядывает из-за завесы волос. — Вы показываете определенные успехи на уроках по чарам, гербологии и зельям. У многих нет к вам претензий. В учебном плане.

— Я понял, сэр, — так же недовольно проговорил слизеринец.

— Как вышло, что вы восстановили против себя одноклассников? Вы забыли, о чём я говорил вам по прибытии в школу?

— Нет, профессор Снейп, не забыл. Но они мне не семья.

— Вы правы, мистер Монкли. В прямом смысле слова — нет, но что мешает вам потрудиться наладить сносные отношения?

— Они смеялись надо мной, над моими вещами, моими книгами. Даже над тем, что я готовлюсь к занятиям один. А ведь я учусь лучше них! Я ведь лучше них!

Кажется, Северус начинал понимать.

— Почему вы так решили?

Мальчик замешкался с ответом, сжав кулаки.

— Хорошо, не отвечайте. Но я хочу, чтобы сейчас вы внимательно меня выслушали и пообещали мне обдумать каждое моё слово. Я ведь могу рассчитывать, что вы способны это сделать?

— Да, сэр.

— Видите ли, существует неоспоримая истина — нет ни одной уважительной причины возносить одного человека над другим. С одной стороны, это проявляется фанатизмом или поклонением, с другой же — эгоцентризмом. В первом случае человек глупец, поскольку принижает свою собственную ценность, а во втором — ещё больший глупец, поскольку другие могут этого и не оценить, навсегда оставив эгоиста в одиночестве.

— Я эгоист, профессор Снейп?

— Подумайте, мистер Монкли, какая из этих крайностей вам ближе. Или быть может, вы захотите найти золотую середину.

Даниель задумался, разглядывая носки своих ботинок, покачался.

— За последние недели я получил более двадцати жалоб на ваше поведение от профессоров. И только одну от старост факультета, хотя что-то мне подсказывает, что поводов было не в пример меньше. Они вам не семья, но они защищают вас как своего. Подумайте, хотите ли вы стать по-настоящему своим, или вам ближе враждовать с учениками, которые, по-вашему мнению, в чём-то вам уступают.

— Я подумаю, профессор… и сэр, спасибо вам. За то, что не ругались, — сбивчиво пробормотал мальчик, отчего на душе у Снейпа стало ещё паршивее.

— Не вынуждайте меня и впредь, мистер Монкли. Если вы так умны, как вам нравится думать, вы поймёте, что я хотел сказать, с первого раза.

Праздничный ужин тянулся бесконечно долго. Северус уже устал бессмысленно ковыряться в тарелке, игнорируя насмешливые взгляды коллег. Да, выходка Люпина обеспечила приступы неконтролируемого веселья у всей школы на несколько месяцев вперёд. Хотя Невилл Лонгботтом удивил хотя бы тем, что ему всё-таки удалось победить боггарта. Суетливый мальчишка, шарахающийся от собственной тени. Но одна лишь мысль о том, что чей-то призрак, олицетворяющий гиперболизированный страх, принял его облик, и правда бросала в дрожь.

И только Слизерин был недоволен таким раскладом. Они все как один настороженно поглядывали на высокий стол и отпускали нелицеприятные комментарии о профессоре Люпине. В этот раз Северус вовсе не возражал против явного прегрешения против правил поведения.

Он не участвовал в общем разговоре, время от времени бросая на оборотня испепеляющие взгляды. Всё это стало его утомлять, он бы с большим удовольствием опустился в кресло в своих комнатах, выпил зелье от мигрени, раскрыл бы оставленную накануне книгу и так бы, не удосужившись раздеться и переместиться в постель, уснул. В этот день, унесший тринадцать лет назад жизни двух людей, которым он не желал смерти, хотелось только забвения. Чтобы не было ни чувств, ни эмоций, ни воспоминаний.

Вдруг в главный зал стремглав ворвался Почти Безголовый Ник, привлекая внимание директора своим голосистым тенором. Северус только сейчас заметил, что ученики начали потихоньку расходиться по спальням.

— Почтенный сэр, зачем же так шуметь? — ласково улыбнулся Альбус. — Успокойтесь, пожалуйста.

— Как можно, профессор Дамблдор! — воскликнул он. — Прошу, поторопитесь, вас зовут старосты школы! Вам всем надо сейчас же идти!

Директор поднялся из-за стола. За ним подскочили и остальные.

— Там такое! Это надо увидеть своими глазами! Скорее в Гриффиндорскую башню!

— Да в чём же дело? — уже на ходу взволнованно спросила Минерва.

Снейп, конечно же, не мог остаться на месте. Он, нахмурившись и запахнув мантию на груди, направился за удаляющимся призраком.

— Северус, — вежливо, будто боясь потревожить, обратился к нему Люпин, — вы не слышали, что произошло?

— Нет, сейчас увидим своими глазами.

— Я хотел поблагодарить вас за неоценимую помощь с зельем.

— Не стоит, Люпин. Это была просьба профессора Дамблдора, я не мог отказать.

Мужчина понимающе улыбнулся.

— Конечно. Но у меня бы не хватило совести просить вас лично. А вы, Северус, очень быстро ходите.

Зельевар отчётливо фыркнул, не сбавляя шага. Хотелось скорее уже дойти до чёртовой башни, чтобы не терпеть чужое навязчивое общество. Люпин был невыносим.

Когда они приблизились к портрету стражницы гриффиндорских владений, все пораженно замерли. Директор коснулся рамы. Холст был безжалостно искромсан вдоль и поперёк, женщины на полотне не было. Северус сощурился — не похоже, что это было воздействие волшебной силы. Скорее всего банальный клинок, грубая физическая сила. Ещё им вандалов не хватало в стенах школы.

— Она сказала, кто сотворил это? — спросил Дамблдор барахтающегося в воздухе Пивза.

— Как не сказать, ваше профессорство, сказала, сквозь всхлипы и рыдания, но сказала, — проскрипел призрак. — Злоумышленнику не был известен пароль, а он хотел попасть в гостиную. Полная Дама не пустила, вот он и вспылил. Ужасный у него нрав, у этого Сириуса Блэка.

Повисла гробовая тишина.

— Но это ещё не всё, директор, — Почти Безголовый Ник зашептал что-то на ухо Дамблдору.

— Я понял. Студенты, я всех настойчиво прошу вновь собраться в общем зале. За главных остаются старосты школы! Если обнаружите что-то подозрительное, немедленно докладывайте лично мне!

Когда первый поток учеников схлынул, Северус вместе с Люпином и Минервой приблизились к Дамблдору.

— Где? — спросил он Почти Безголового Ника.

— Следуйте за мной.

Их небольшая процессия завернула за угол, прошла до коридора со статуей одноглазой ведьмы.

— Бог ты мой! — воскликнула Минерва. — Да что же это такое!

На каменном полу, привалившись к стене с запрокинутой под каким-то неестественным углом головой, лежала София Сентмор.

Софи до последнего откладывала то, что следовало сделать уже давно: написать Патриции. Этим летом они виделись всего один раз, затем обменялись парой писем, при этом Софи оставалась неизменно холодна и немногословна. Прибыв в Хогвартс, она отправила тёте новость, состоящую буквально из нескольких слов: «Я на месте. Слизерин». В этом было тяжело признаться даже самой себе, но ей было стыдно. Она понимала, что жестокие слова, сказанные ею, в тот чудовищный день два года назад были несправедливы, незаслуженны, да только вот поделать с собой ничего не могла. Тогда ей казалось, что она жила во лжи многие годы, и Патриция намеренно скрывала истину. Сейчас Софи понимала, что у правды может быть множество лиц и голосов. Это открытие, однако, не сделало жизнь проще, но примирило с той мыслью, которую высказала Патриция несколько месяцев назад в Шармбатоне.

— Я желаю тебе только добра, Софи, — мягко проговорила всегда безупречно выглядевшая женщина.

Девушка тогда не могла взглянуть ей в глаза. Приходилось любоваться ниткой жемчуга на тонкой шее.

— И добро — это быть ближе к Малфоям?

— Не совсем. Хогвартс сейчас самое безопасное место.

— А я, надо думать, в опасности? — вскинулась Софи.

Патриция укоризненно покачала головой, вглядываясь в изменившиеся черты племянницы. Повзрослевшее лицо, чёткие линии, немного крупный нос, не портивший красоты, жёсткая складка у яркого рта.

— Софи, я не буду говорить, что ты уже не ребёнок, многое понимаешь и имеешь право решать свою судьбу сама, но…

— Тогда нам, вероятно, не о чем говорить вовсе!

— Выслушай меня, мадемуазель! И умерь, будь добра, свою упёртость. Ты же не растеряла за это время все манеры? Рубишь с плеча совсем как Филипп.

Софи с вызовом сверкнула глазами, отреагировав на сравнение с отцом. Помолчала, поджав губы, и кивнула Патриции.

— Никому ещё не удавалось перекроить себя, свою суть. Но мы вольны выбирать свои ценности и привязанности самостоятельно. Не стыдно быть собой. Стыд приходит, когда ты отрицаешь себя. Софи, я очень хочу, чтобы ты была сильной, могла сама выбирать свой путь, соизмеряя всё со своими убеждениями и желаниями. В Хогвартсе у тебя будет для этого возможность. Останешься здесь назло мне — и рано или поздно окажешься в безвыходном положении.

Тогда так и не прозвучали ни слова извинений, ни слова о прощении. Софи знала, что Патриция великодушна и вряд ли когда-нибудь попрекнёт её той страшной сценой или затворничеством в академии, но за два года договориться с совестью ей так и не удалось.

Этим вечером совятня пустовала — все ученики были на праздничном ужине в честь Хэллоуина. С высоты башни раскинувшийся пейзаж казался частью открытки: уходящий за горизонт лес встречался с расплывчатыми в закатной лиловой дымке очертаниями гор. И только пронизывающий ветер и клёкот требующих внимания птиц напоминали, что всё это реально. Аккуратно ступая между белыми отметинами на полу, Софи выбирала взглядом самую бодрую сову. Но прогадала: та была настолько бодрой, что после того, как ей на лапку прикрепили послание и угостили печеньем, на прощание больно цапнула за палец и нагадила на форменную мантию. Прекрасно.

Бытовая магия мгновенно убрала след, но все же без настоящей стирки не обойтись. София сняла мантию, оставшись в чёрном шерстяном платье, и в раздумьях спускалась вниз, в сторону главного зала. Присоединиться ли ко всем, поддерживать общее веселье в канун дня всех святых и запивать песочное паутинное печенье тыквенным соком? Откровенно говоря, хотелось тишины. Её больше занимали мысли о том, как Патриция отреагирует на письмо, что она чувствовала все эти годы и чего ожидает от неё теперь.

Она зябко повела плечами, спускаясь на ещё один пролёт, когда вдруг поняла, что что-то не так. У портрета Полной Дамы стоял разъярённый взлохмаченный мужчина с ножом. Явно не студент. Явно не преподаватель. Сердце пропустило удар, бежать обратно было поздно — мужчина её заметил. Взгляд отчаявшегося загнанного зверя упёрся в Софи. Она его узнала. И он её, судя по всему, тоже. Глаза его расширились, клинок задрожал в руке.

— Араминта?! — лающе просипел он, будто ему не доводилось говорить долгие годы. — Не может быть!

— Что? Я…

Он сделал к ней несколько шагов, и в следующее же мгновение, будто спохватившись, развернулся и побежал в другую сторону. Ведомая одними инстинктами, Софи осторожно зашла за угол, направляясь за беглецом.

— Ты её дочь, — обронил он, когда она его нагнала. — Учишься на Гриффиндоре? Мне нужна помощь.

Софи покачала головой, вглядываясь в лицо преступника и маньяка, как утверждали газеты.

— На Слизерине, значит. Ну, конечно… — он помотал лохматой головой, словно собака, снова извлекая из складок потасканной одежды нож.

— Послушайте, не надо. Ведь я могу помочь! — мгновенно отреагировала Софи, подняв руки в защитном жесте.

— Можешь. Невиновным всегда нужна справедливость. Я не предатель, а этот мерзкий трус здесь, в школе! У всех под носом! Но ты учишься на Слизерине… и всё, чем ты мне сейчас можешь помочь — это дать мне уйти незамеченным!

Он неожиданно быстро для такого худого и измождённого человека перехватил Софи под грудью и, замахнувшись, ударил древком по голове. Девушка обмякла в его руках. Он сгрузил её у стены, провёл рукой по светловолосому затылку, проверяя, нет ли крови. И в следующий миг скрылся за одним из поворотов школьного коридора.

* * *

Тьма была повсюду. Она клубилась у ног, падала комками паутины на лицо, забивалась в нос и горло, хватала за руки когтистыми мохнатыми лапами, царапая чувствительную кожу, заставляя содрогаться от страха и отвращения. Ничего не разглядеть, но там во мраке раздавался пронзительный и отчаянный вой. «Ты можешь помочь, сделай это» — лез в уши насмешливый хриплый голос. Затылок жгло болью, и очень хотелось, наконец, очнуться. «Помоги мне» — выдохнула темнота в последний раз, когда в сознание ворвались другие приглушённые голоса.

— И куда только полезла девочка! Зачем? — причитала Помфри. — Ещё и без палочки, оказывается, она была в кармане мантии.

— Сотрясение?

— Нет, Северус, ушиб. Завтра утром будет в полном порядке.

— Благодарю вас, мадам Помфри, — заговорил Дамблдор. — Можете пока отдохнуть, мы присмотрим за вашей подопечной.

Как только мягкие шаги и шелест юбки удалились, Софи услышала скрежет задвигаемой ширмы.

— Директор, третий этаж полностью обыскан. Его нет. Филч обыскал подземелья, там тоже ничего подозрительного.

— А астрономическая башня? Совятня?

— Всё обыскали.

— Очень хорошо, Северус. Я и не ожидал, что Блэк станет здесь задерживаться.

Мужчины помолчали, раздался недовольный выдох, принадлежавший, кажется, Снейпу.

— Директор, помните ли вы нашу беседу перед началом семестра? — едва слышно проговорил он. — Я ясно выразил свои опасения, когда вы…

— Северус, я помню. Но вынужден и тебе напомнить, что я не верю, будто хоть одна живая душа в замке стала бы помогать преступнику.

Софи различила в голосе прежде всегда обходительного директора чёткое и строгое предупреждение. Не сталь, мягкая сила.

— И кажется, юная леди уже в сознании. Не так ли, мисс Сентмор?

Лицо Дамблдора не предвещало ничего хорошего. Смотреть на Снейпа и вовсе было страшно — застывший сердитый профиль не располагал к откровенности.

Сама от себя не ожидая, она слабо проговорила, приподнимаясь на локтях:

— Directeur, — пришлось прочистить горло, вновь перестраиваясь на английскую речь. — Директор Дамблдор, профессор Снейп, доброй… ночи?

— Если бы доброй, — процедил Снейп. — Как вы себя чувствуете?

— Нормально, спасибо.

— Итак, мисс Сентмор, мы вас слушаем.

Взгляд светло-карих глаз беспомощно заметался по палате. Надо было срочно придумать, что делать с неожиданной информацией. Кому можно её доверить? Неожиданное прикосновение к сознанию, ощущаемое прошивающими насквозь длинными чёрными иглами, заставило её ахнуть. Затылок вновь запекло. Она закрыла глаза, вцепившись пальцами в одеяло.

— Прекратите! Не так! — зашипела она разъярённой, но обессиленной кошкой.

— Северус, ну зачем же, — предостерегающе заметил Дамблдор. — Софи и без этого нам бы всё рассказала.

— Я едва прикоснулся, директор! У неё там щиты покосившимся забором стоят! Прямо приглашение войти, мисс. У вас был прескверный учитель, ужасное исполнение, — послав полный презрения взгляд, проговорил он.

Она с неприкрытой злостью мазнула взглядом по выступающему квадратному подбородку Снейпа, зная, что выше поднимать глаза не стоит. Чёрта с два она что-то доверит этому мерзавцу! В свете последних событий даже непонятно, что хуже: размахивающий кулаками Блэк или Снейп, с ледяной бесцеремонностью вторгающийся в мысли.

Софи взглянула в невозмутимое лицо директора, очки-половинки поблескивали в полумраке. Если в Хогвартсе безопасно, то единственным человеком, который обеспечивал эту безопасность, мог быть только Дамблдор. То, что сказал ей Блэк важно, это не было бредом сумасшедшего. Безумие она бы распознала. Надо рассказать.

— Северус, оставь нас с мисс Сентмор наедине.

Удивительно, но декан Слизерина подчинился почти мгновенно, буркнув, что спустится в главный зал к детям. Девушка осталась под внимательным взглядом директора, наблюдая, как тот собирается с мыслями, соединяя перед собой кончики длинных пальцев.

— Если я правильно понял, Софи, — произнёс он мягко, — вы хотите мне кое-что рассказать.

— Верно, профессор Дамблдор, — хмыкнула она, точно зная, что и директор кое-что подглядел в её сознании.

Он растянул губы в ласковой улыбке:

— Видите ли, Софи, я не имею привычки давить на людей в тех случаях, когда необходимые знания сами идут в руки. А у профессора Снейпа выдались непростые дни, давайте не будем слишком на него сердиться.

— Я вас поняла, директор, — она положила руки поверх одеяла. — Я расскажу всё о нашей встрече с мистером Блэком, только у меня будет к вам одна настойчивая просьба.

Седые брови вопросительно приподнялись, Дамблдор поглядел на неё поверх очков.

— Вы не будете применять легиллименцию в мой адрес. Если вам будет необходимо знание из этой головы, — она ткнула пальцем себе в лоб, — вы мне об этом скажете. Грубая сила не ваш стиль, как я поняла. А её применение отобьёт у меня любое желание довериться.

— Дорогая Софи, тронут вашим жестом доброй воли. Но на будущее — до тех пор, пока я директор в этой школе, правила здесь устанавливаются мной.

— Поэтому я не требую, а прошу, сэр.

Альбус подавил весёлый смешок.

— Я учту, мисс. Теперь мы можем перейти к Сириусу Блэку?

Поведав об обстоятельствах встречи и словах, сказанных мужчиной несколько часов назад, девушка устало откинулась на подушки. Голова немного кружилась. Директор поблагодарил Софи и протянул ей лимонную пастилку, выудив ту из бездонного кармана мантии.

— Кстати, мисс Сентмор, — обернулся он уже у дверей, — кто учил вас ставить ментальные щиты?

— Никто. Я пыталась выучиться сама, когда прочла, что это может помогать при определённых... симптомах. Но видимо, не слишком преуспела.

— Напротив, для самоучки ваш навык весьма впечатляющ. Отдыхайте, мисс Сентмор.

* * *

Утром перед уроками Маркус, Дженна и увязавшийся за ней Кассиус нагрянули в больничное крыло. У подруги в руках была кожаная сумка Софи. Она как раз намеривалась выходить, собирая волосы в причёску.

— Ого, какая высокая делегация! — поприветствовала их удивлённая девушка. — Вы решили меня на руках отнести в кабинет профессора Флитвика? Так я могу идти сама.

— Ты извини нас, Софи, — сконфуженно пробасил Маркус. — Надо было тебя проводить вчера до совятни. Из-за нас же одна оказалась.

— Никто ведь не знал, что всё так сложится, — пожала плечами она, забирая свою сумку из рук Дженны. — Благодарю.

— Ни на минуту больше тебя не оставим!

— Да, а то, оказывается, ты у нас проблемная. Ты как вообще? Не сильно испугалась?

— Не успела, — усмехнулась она. — Надеюсь, мой лимит неудач на ближайшее время исчерпан, и про спор с близнецами преподаватели не узнают…

— А я не смогу пойти! Я ведь староста, буду держать в узде факультет — не дай Мерлин все прознают об этой авантюре. От Гриффиндора добра не жди.

— Мы тебе всё в красках перескажем, Дженна, не переживай, — заглядывая ей в глаза, проговорил Кассиус.

— Мальчики, а вы можете кое-кого из первокурсников провести? Даниеля Монкли и парочку его одноклассников.

— И чем тебя этот драчун зацепил? Здороваешься с ним любезнее, чем с кузеном.

— Так вы сможете? — упрямо повторила свой вопрос Софи.

— Только ты уж выиграй, пожалуйста. Такой глубокой душевной травмы как проигрыш малышня не переживёт, — съехидничала Дженна. — А мальчики уж как-нибудь проведут. Правда же, Кассиус?

Софи тихонько засмеялась под непонимающим взглядом Маркуса.

Как дети малые, честное слово.

На уроке чар профессор Флитвик вновь уделял внимание невербальным заклинаниям. София уже которое занятие хотела спрятаться под парту: у неё опять ничего не выходило.

— Мисс Сентмор, вам необходимо больше тренироваться вне класса, — в очередной раз назидательно заметил преподаватель.

Из-за того, что тембр голоса у Флитвика был очень высокий и пронзительный, едва ли не визгливый, воспринимать его слова так, как он хотел, — серьёзно — было сложно.

— Давайте же, мисс, не останавливайтесь! Я даже отсюда чувствую, что палочка в ваших руках едва ли не умоляет вас сотворить заклинание. Сосредоточьтесь!

И как ему объяснить, что она пытается? Только как попугай твердить про себя «протего-протего» оказывалось не слишком продуктивным занятием. Она размышляла о вчерашнем происшествии, поведении Дамблдора, переживала о споре и о том, как бы не столкнуться со Снейпом.

— Соберитесь! Чётко сконцентрируйтесь на желаемом результате и не отвлекайтесь на посторонние мысли.

Да уж, легко сказать! Как мысли могут быть посторонними, когда они очень даже местные. В итоге у Софи вновь ничего не вышло, и профессор Флитвик попросил её задержаться.

— Мисс Сентмор, сегодня я ещё могу закрыть глаза на то, что вы опять не справились, поскольку вы только-только после лазарета. Но вы должны знать, что я недоволен именно потому, что вижу в вас потенциал. Потренируйте в свободное от уроков время дисциплину и самоконтроль — у меня такое ощущение, будто вы на моих уроках постоянно где-то витаете. Столь сложная магия не откликнется, если вы продолжите относиться к ней легкомысленно, как к простому размахиванию древком палочки.

Возразить Софи не могла. Флитвик был достаточно проницателен, ведь примерно так она и относилась раньше к чарам. С существенной разницей — до этого момента ей всё удавалось.

— Не подчините себе невербальную магию сейчас, и потом будет почти невозможно освоить более сложные материи.

— Спасибо, профессор Флитвик. Я буду тренироваться.

* * *

После ужина все ученики чинно расходились по гостиным своих факультетов. Кто-то ещё будет доделывать домашнее задание или пролистывать перед сном учебник, кто-то обсудит вчерашнюю ночь и преступника Сириуса Блэка, посплетничает о новой подружке бывшего парня или повздыхает о девчонке с другого факультета. День в Хогвартсе подходил к концу. Старосты напоминали студентам о приближающемся отбое, а некоторые учителя с облегчением вспоминали, что сегодня не их очередь патрулировать коридоры ночного замка, отлавливая нарушителей.

Все занимались привычными делами, и только у туалета, закрытого на ремонт на втором этаже, началось необычное движение. Если бы почтенные профессора школы знали, что творится за неприметной дверью, которую этим вечером открыли бессчетное количество раз!

— И что вы все здесь сгрудились! То не дождёшься от вас никакого внимания к бедной-несчастной мне, то не даёте пострадать в одиночестве! Вы что, все пришли посмеяться над прыщавой плаксой Миртл?!

— Да много чести! — отмахнулся от завывающего приведения Фред, водружая чугунный котелок на треногу.

— Ага-а, так вы ведь нарушители! — обвиняюще протянула призрачная девочка, стирая слёзы кулаками. — Всё время вы здесь что-то варите! А вот я возьму да и расскажу директору или кому-нибудь из дежурных преподавателей — будете знать, как отмахиваться от бедной Миртл!

— Стой-стой! — замахал руками Джордж. — На самом деле именно сегодня ты нам нужна как никогда, Миртл! Смотри, ребята собрались не просто так, у нас будет что-то вроде подпольного состязания…

— Подпольного! — возбужденно взвизгнула она, ныряя в слив раковины, чтобы вылететь из соседнего крана. — Я же сказала: нарушители!

— Да-да, поэтому нас нельзя выдавать.

— Это ещё почему? Никто Миртл не указ!

— Потому что для любого спора нужен тот, кто рассудит спорщиков. И посовещавшись, мы решили, что это будешь ты. Но, Миртл, тебе лучше не плакать, а то пол снова зальёт, зелья испортятся, и судить будет нечего.

— Хорошо, я буду вас судить, так уж и быть, — капризно ответила Миртл, накручивая обеими руками кончики тёмно-каштановых хвостиков. — Только пусть она не пялится на меня так!

Все как один перевели взгляды на Софию Сентмор, которая уже расположила свой котёл на каменном полу неподалёку от близнецов, и теперь недоумевающе глядела на переговаривающихся с Миртл парней.

— Мы уж было подумали, что ты будешь манкировать. Ну, из-за вчерашнего, — отвлекли её Уизли.

— О, нет, вы что! Разве у вас не говорят «уговор дороже денег»?

Ребята засмеялись. Софи, вытащив палочку, принялась потихоньку обходить периметр туалета, опуская на комнату полог тишины.

— Гарри, пожалуйста, если эти недотёпы тут всё взорвут и погибнут в результате несчастного случая, не забывай — я приглашаю тебя жить здесь! — заискивающе проговорила Миртл.

— Да, в соседнем унитазе. Царское предложение, Поттер, не ломайся, — засмеялся Малфой, сидящий по другую сторону от Гарри.

— Никто не погибнет, — возразила Софи, принимаясь расставлять в стороне от котла необходимые ингредиенты. — В крайнем случае — исчезнем, и потом в течение пары дней будем проявляться по частям.

— Зашибись, — услышала она голос рыжеволосого друга Гарри Поттера, который очень походил на близнецов Уизли.

— Ну что, можем начинать? Или вам надо ещё раз освежить в памяти рецептуру? — ехидно спросила Софи у мальчиков.

Присутствовавшие слизеринцы довольно засвистели, поддерживая девушку.

— Вовсе нет, — набычился Фред. — Но вот проверить в равных ли мы условиях не повредит. Мы не ждём чистой игры от Слизерина.

Ребята придирчиво оглядели рабочее место Софи, сравнивая со своим, на этот раз под дружный гомон гриффиндорцев. Софи пренебрежительно наблюдала за их действиями.

— Итак, — провозгласили они, окончив осмотр, — все, кто хотел увидеть этот легендарный спор, уже здесь! Если все готовы, давайте начинать! Мы с Софи поспорили, кто же из нас быстрее и качественнее сварит исчезательное зелье с завязанными глазами. Мы приготовили друг для друга повязки, которыми сейчас и обменяемся.

Близнецы протянули ей маску для сна с гербом Гриффиндора, а Софи вручила им по шарфу со слизеринской символикой. Они одновременно усмехнулись.

Сентмор обвела взглядом зрителей. Больше всего, конечно, было учеников пятого-шестого курсов с бутылками сливочного пива в руках, несколько ребят помладше в лице Поттера, Малфоя и их друзей. Было видно, как им не терпелось посмотреть на то, ради чего все собрались, но при этом они не забывали кидать друг на друга испепеляющие взгляды. Не без удовольствия Софи заметила и первокурсников, которые тоже примостились здесь, на расстеленных мантиях, и в предвкушении ёрзали на местах, перекидываясь шепотками.

— Но прежде чем приступить к сути задания, надо договориться об условиях проигрыша! И мы хотим, раз вас здесь так много, чтобы вы тоже придумали парочку вариантов.

Ой, зря они это предложили, потому что идеи посыпались, как из рога изобилия. От бредовых до самых экстремальных:

— Проигравший в главном зале при всех накидывается на МакГонагалл с криком «как вы могли, мадам».

— Целый день ходит в ботинках со связанными шнурками!

— Признаётся в неразделённой и страстной любви Аргусу Филчу!

— На каждом уроке копошится у себя в голове, будто в поиске вшей!

— Говорит только стихами целый день!

— Ходит по коридорам с гимном «Боже, храни королеву».

— Пройдётся как модель по накрытому столу главного зала!

— При всех подарит профессору Снейпу гигиенический набор «энергия свежести»!

Последнее предложение особенно пришлось по душе Гриффиндору. Они одобрительно заголосили как ненормальные, заставив слизеринцев презрительно поморщиться. Даже София недовольно покачала головой, сдвинув брови.

— Вот, задание для твоего проигрыша готово, Софи! — хохотали Уизли.

Ну все, речь уже шла о чести факультета.

— Хорошо, — сверкнула она глазами. — Тогда задание для вас… вы, удостоверившись, что в главном зале находятся все преподаватели, и они вас слышат, громко и серьёзно заявите, что заменявший ЗОТИ профессор Снейп лучший из всех, кто вёл у вас этот урок, и учеников школы так просто не пронять глупыми фокусами Люпина, ведь знания превыше всего.

Слизеринцы не возопили, как противники, только усмешки зазмеились на их губах. Да, одно дело — глупая стыдная выходка у всех на глазах, другое — выступать с мнением. Вообще-то Софи и правда думала, что выставлять на посмешище коллегу низко. Хотя поверить в то, что Снейп мог и заслужить подобную эскападу, тоже было нетрудно.

— По рукам!

Теперь не дай Мерлин проиграть. Она в страшном сне не могла вообразить, как будет вручать декану шампунь и гель для душа.

— А разве честно, что вы будете варить зелье в четыре руки в то время, как Софи будет справляться в одиночестве? — настороженно поинтересовался Даниель Монкли.

Девушка послала ему изумлённый и благодарный взгляд. Не такой уж ты и безразличный мальчик, мистер Монкли! Она улыбнулась.

— Таковы условия спора, — пожали плечами близнецы. — Она знала, с кем имеет дело.

Гриффиндор вновь засмеялся.

— Не хвалитесь раньше времени! — закатив глаза, протянула Софи.

— И ты не говори «гоп», пока котёл не перепрыгнешь, — усмехнулся Джордж.

Они заняли свои места.

— Миртл, следи, чтобы никто не подглядывал! — скомандовали близнецы, подмигнули Софи и затянули друг другу шарфы на глазах. — Начинай отсчёт!

Через несколько мгновений работа закипела в прямом смысле слова у каждого котла. Руки Фреда и Джорджа настолько быстро и слаженно мелькали, нарезая коренья и смешивая порошки, помогая друг другу, что сложно было различить, где чья рука. Они были будто одним организмом, ни разу не столкнувшись и не сбившись с единого ритма.

Софи тоже не теряла времени. Тонкие пальцы почти любовно удерживали коренья маргаритки, аккуратно счищая кожицу. Между пальцами протирался нектар белого лотоса. С узких запястий по очереди падали в закипающий котёл желчь аспида и птичье молоко.

— Ничего себе! Во дают же Фред и Джордж, — прошептал Рон Уизли. — Даже не знал, что они так умеют. Круто!

— Слизеринка не хуже, ну чистая беспалочковая магия, — заметил Гарри. — Гермиона, а ты что думаешь?

— Я думаю, как бы нас тут не застукали!

Напряженное молчание к концу приготовления зелья стало отпускать зрителей, и те принялись криками подбадривать однокурсников. Так и слышалось с разных сторон: «Давай, Софи!» и «Вперёд, Гриффиндор!». Все видели, что цвет снадобья в котле Сентмор уже принял необходимый лазурно-васильковый оттенок. Она сняла маску на мгновение раньше, чем вскочили на ноги Уизли, чудом не опрокинув котёл.

Слизеринцы довольно загудели. Уизли выругались. София так, чтобы всем было видно, капнула своё варево на фигурную ножку одной из раковин. Та впитала в себя синеву зелья и стала истаивать на глазах. Малфой с друзьями звонко присвистнули. Софи изобразила шутливый реверанс под аплодисменты сокурсников.

— Ну да, победила эта глазастая мисс, никто не мухлевал, — борясь с подступающими слезами, всхлипнула плакса Миртл.

— Однозначная победа! Видали, это вам не на гиппогрифах кататься, свесив ножки! — хохотнул Драко.

— Заткнись, придурок, — пробурчал Рон в ответ.

На фоне общего шума Фред и Джордж по очереди обменялись с Софи рукопожатиями.

— Ладно-ладно, Софи, как уж тут победить у девчонки с продвинутых зелий, — сокрушённо вздохнули они. — Дайте и нам по пиву, что ли.

Хлопок внезапно распахнувшейся двери заставил всех умолкнуть в одно мгновение.

— Вы что здесь устроили? — помпезно вопросил парень с приколотым к мантии серебряным значком старосты школы.

— Ай, Перси, тебя здесь только не хватало, — досадливо поморщился Рон.

София озадаченно оглядела всех рыжеволосых ребят в помещении и громко прошептала, обращаясь к близнецам:

— Уизли, вы что, всю школу заполонили?

К её удивлению, от прокатившегося хохота дрогнули даже стены. Перси поджал губы, выпятив вперёд грудь.

— Все нарушители сейчас немедленно отправятся с повинной к дежурному преподавателю!

— Ага, сейчас, уже бежим, — близнецы скрестили руки на груди.

— Перси, но ведь сегодня Снейп патрулирует! — в голосе Поттера слышалось неприкрытое негодование. — Он и так в последнее время, как с цепи…

Слизеринцы предостерегающе посмотрели на мальчика, хотя им самим вовсе не хотелось этим вечером попасть в поле зрения собственного декана.

— А ещё у нас на носу субботний матч! Первый в этом сезоне! — напомнил Рон. — Нашу команду могут лишить тренировок, и тогда…

— Тишина! — прикрикнул Перси. — Что вы здесь делали?

— Упражнялись в зельеварении, мистер префект, — Софи растянула губы в сладкой улыбке.

Все, кроме Перси, старались сдержать рвущиеся на волю смешки. Он перевёл взгляд на слизеринку, озадаченно поморгал, прочистил горло.

— Миртл, что здесь творилось?

— О-о, ты вспомнил про несчастную Миртл, когда тебе что-то понадобилось выяснить! И твои братцы проспорили Слизерину, вот что творилось!

Софи была готова поклясться, что Перси сейчас хватит удар. Он, изо всех сил стараясь сохранить достоинство, важно проговорил:

— Минус два очка с Гриффиндора и минус два очка со Слизерина за нарушение школьного устава. Всем немедленно по своим спальням!

* * *

«Важно, что эликсир эйфории изготавливается по такой же технике, как и слабительное зелье: используется сушёная абиссинская смоковница. Разница только в том, что необходим свежий сочный плод».

Северус почувствовал, что у него непроизвольно задёргался глаз. Ещё раз перечитав последнее предложение этого великого научного закрытия, он перечеркнул половину свитка, подписав снизу «О!», и едва не скомкал его, отбросив в сторону. И это пишет шестикурсник! Чтобы эти недоумки сдали зельеварение хотя бы на проходной балл на выпускном экзамене, Снейпу, видимо, придётся собственноручно накачать экзаменаторов снадобьем забвения и приложить сверху Обливейтом для надёжности.

Каким недоумком надо быть, чтобы написать такую ахинею? Но ответ вот он, почти под рукой — надо просто быть Седриком Диггори, способным в общем-то юношей, но которому совершенно затмили разум место капитана команды и предстоящий субботний матч. Где уж там, как следует разобраться в главе о комплексных эликсирах! Северус неохотно подтянул к себе следующую работу, с облегчением отмечая, что стопка тает на глазах.

Всю неделю Снейп отходил от настоящего бешенства после того, как в школу заявился Блэк. Преодолевая множество внутренних барьеров, он — как бы ни хотел — не мог запросто признать Люпина вовлечённым в эту историю. Римус и раньше был слабым голосом разума в своей компании и, кроме того, совершенно не умел лгать. Даже если его что-то, как говорят, по старой памяти и связывало с беглецом, то следовало признать, что вовсе не он стелил Сириусу красную дорожку в замок. Но ведь кто-то помог? Или же нет?

Неучтённый фактор девчонки Сентмор раздражал так же сильно, как и всё, чего Северус не понимал. Пусть он не мог не признать, что она не робкого десятка, Сентмор его злила своей непредсказуемостью и противоречивостью. Эти качества опасны, когда человек выходит из-под контроля. После его не слишком вежливого визита в её голову она просто игнорировала его. Это было презабавно: исчезли её изучающие взгляды, сосредоточенный прищур глаз на уроках зелий. Она слушала объяснения, глядя куда угодно, лишь бы не в его лицо. Ребячество в превосходной степени. Северус только усмехался про себя — это же смешно взрослому мужчине всерьёз воевать с собственными учениками. Но она, думал Снейп, наверняка для себя уже окрестила его «злодеем номер один». Ну что же, ему не впервой.

Размышляя над этим, он закончил проверку сочинений на вольную тему — иначе ему трудно было назвать это студенческое бумагомарательство. Несколько минут посидел неподвижно, чувствуя, как пресытился глупостью, затем взглянул на часы, встал и направился к двери.

Во время ужина Северус наблюдал, как Гарри Поттер с унылым видом косился на шоколадный пудинг и невпопад отвечал что-то друзьям. Не сдержавшись, Снейп наклонился к Минерве:

— Слышал, новость о смене противника стала для вашей сборной настоящим ударом.

— Вовсе нет, — решительно возразила МакГонагалл, сурово сдвинув брови. — Это, конечно, было неожиданно и, на их взгляд, неоправданно, но не думаю, что они по-настоящему переживают. Они прекрасно подготовлены к матчу.

— Неоправданно? — недовольно переспросил Северус. — У нас ловец с травмой руки. Как бы он стал играть, мне интересно. Хотя для ваших львят, конечно, такой расклад был бы более выгоден. И это слизеринцев вечно обвиняют в нечистой игре.

— В самом деле? Я думала, вашего ловца беспокоит не рука, а детские капризы.

— Ах, да, Минерва, я запамятовал. Все же должны быть озабочены исключительно тем, чтобы детские капризы лишь одного конкретного ловца были удовлетворены, — недобро усмехнулся Снейп.

И профессор МакГонагалл почти наверняка хотела бы парировать, но их отвлек шум со стороны гриффиндорского стола. Близнецы Уизли громко кряхтели, привлекая внимание. Создавалось такое впечатление, будто они сейчас оба скончаются от асфиксии, настолько правдоподобно они пытались прочистить глотки. Слизеринский стол отреагировал молниеносно, почти синхронно — все как один заинтересованно подняли головы. Северус нутром почуял неладное.

— Ну, ты представляешь, Фред, — заголосил парень, — сегодня на ЗОТИ была замена!

— Конечно, Джордж! — вторил ему другой. — Ведь я тоже там был!

Снейп сжал левую руку под столом в кулак, сминая ткань брюк.

— Я считаю, все должны знать, что профессор Люпин просто фокусничает! А вот профессор Снейп настоящий мастер в тёмных искусствах!

— Да, согласен, на дешёвые трюки покупаются только малолетки! Совсем другое дело, когда за преподавание берётся по-настоящему знающий преподаватель! Думаю, профессор Снейп лучше всех вёл этот урок за наши пять лет в школе!

В главном зале повисла неестественная тишина. Снейп сжал челюсти с такой силой, что на скулах заиграли желваки. Он обвёл строгим взглядом притихших студентов, перевёл глаза на сбитого с толку Люпина. Пауза была такой длинной, будто призвана была предзнаменовывать ещё большую бурю.

— Замечательно сказано, мистер Уизли! — неожиданно раздался деликатный, сквозь улыбку, голос Дамблдора.

— Что всё это означает? — сквозь зубы негромко процедил Снейп.

Минерва пребывала в растерянности. Альбус широко улыбнулся, отсалютовав зельевару кубком:

— Осмелюсь предположить, это означает, Северус, что у тебя замечательный факультет и на удивление преданные студенты, — мягко произнёс он, хитро поглядывая на стол Слизерина.

Острый взгляд Снейпа, словно скальпель, прошёлся по его подопечным. Все сидели с необычайно довольными и таинственными лицами, некоторые исподтишка поглядывали на профессоров. Да, видимо, директор прав, и его змейки, в самом деле, причастны к демонстрации сомнительных ораторских талантов Уизли. Малолетние мстители. А Дамблдор, как и всегда, в курсе всего, что происходит в школе.

Взор зацепился за Софию Сентмор, которая казалась безразличной к происходящему. Вот она как раз уделяла весьма пристальное внимание пудингу. Сперва это заставило Северуса напрячься. Однако по размышлении он пришёл к выводу, что это и неудивительно — она новенькая, с чего бы ей принимать близко к сердцу жизнь факультета.

— Альбус, вы не хотите нам ничего рассказать? — голос МакГонагалл дрожал от любопытства.

— Увы, Минерва, всё это личные дела студентов, куда моему крючковатому носу лучше не соваться. Но если вы вдруг пожелаете узнать какие-нибудь подробности, — льдистые глаза лукаво блеснули, — можете поговорить по душам с обитающим на втором этаже привидением.

* * *

— Ты ведь можешь набрать большую скорость. Нужно просто плавно перенести центр тяжести, будто сжимаешь большую пружину, — энергично жестикулируя руками, объяснял Драко.

Они с Софи остались после тренировки одни на квиддичном поле, и он решил озаботиться подготовкой запасного игрока.

— Да я боюсь, Драко. Ты видел, как сверзнулся Поттер? Мне пока дороги мои конечности.

— Что за глупости! Шататься за преступниками она не боится, а чуть-чуть разогнаться…

Софи с улыбкой посмотрела на кузена. Их разобрал смех.

— Давай ещё раз, как ты сказал… будто сжимаю пружину?

— Да! Надо поймать ощущение равновесия, точку опоры, чтобы ты управляла полётом, а не твоя метла. Вот так, смотри, — Драко, явно рисуясь, чуть отклонил древко в сторону, привстал в стременах, и мягко качнувшись, взмыл ввысь.

Софи последовала примеру мальчика, и уже через сорок минут дополнительной физической нагрузки, они оба едва волочили ноги.

— Спасибо, — искренне проговорила она. — Ты замечательно объясняешь. Давно увлекаешься квиддичем?

— Заинтересовался ещё до поступления в Хогвартс. А в честь дня рождения, когда мне было десять, папа впервые взял меня на чемпионат мира по квиддичу в Канаде, — важно похвастался Драко. — Мы сидели в вип-ложе рядом с министром магии. И в следующем году, наверняка, будет также.

— Звучит неплохо.

Только Софи непонятно было, что понравилось тогда Драко больше: сама игра или всё же общество министра.

— Я думаю, папа сможет и тебе достать билет на чемпионат, — воодушевился он, в голосе прорезались покровительственные нотки.

— О, уверена, для мистера Малфоя нет ничего невозможного, — борясь с подступающим смехом, произнесла Софи. — Драко, давай пройдемся? До ужина ещё есть время, да и такая красота вокруг.

Драко пожал плечами, по пути отряхивая зелёную спортивную мантию от налипшей грязи.

Два силуэта неспешно брели по опушке над Чёрным озером. Кроны деревьев уже сменили цветовую палитру, покраснев, словно стыдливые девицы. Капризная погода сегодня была щедра, благосклонно не поливая землю с утра до ночи дождём. Опавшая листва приятно шуршала под ногами, и Драко раскидывал небольшие листопадные фейерверки носком ботинка.

— Драко, а сквозь окна нашей гостиной ведь видны воды Чёрного озера?

Мальчик кивнул.

— А в нём обитает кто-нибудь крупный? — Драко удивлённо застыл.

— Что? С чего ты взяла?

— Ладно, ни с чего, забудь, — покачала головой Софи. — Померещилось, наверное. Слушай, а почему ты сказал Поттеру, что ты на его месте сам бы выследил Сириуса Блэка и отомстил ему?

— Вот это скорость распространения слухов, — ухмыльнулся он. — Но это правда. Я именно так бы и поступил, а не отсиживался бы в школе как трус!

Софи недоумевающе глядела на Драко, ожидая продолжения.

— Я как-то слышал разговор отца с кем-то из его гостей, что на родителей Поттера когда-то Пожиратели Смерти объявили охоту. Он же у нас якобы особенный, какое-то пророчество даже про него есть. Вот его предки и спрятались, доверив тайну своего местонахождения лишь одному человеку. Догадываешься уже, кому именно, да?

— Сириусу Блэку? — выдохнула Софи.

— Именно. Но он предал друзей и обрёк их на верную смерть. Выжил, как все знают, только волшебный Гарри Поттер. И теперь Блэк хочет добраться и до него, чтобы завершить начатое много лет назад.

Картинки замелькали в голове Софи, словно мозаика калейдоскопа, складывая из имеющихся знаний цельный узор.

«Я не предатель».

«Он у всех под носом здесь, в школе».

«Невиновным нужна справедливость».

— Пойдем в замок, Драко, уже прохладно, а мы с тобой оба взмокли. И не болтай ты об этом, ладно?

— Да я же никому, кроме тебя!

— Ага, кроме Поттера и меня, ты хотел сказать… Ещё раз спасибо за тренировку, ты и правда хороший учитель.

На лице Драко расцвела самодовольная улыбка.

— Надеюсь, тебе удалось отдохнуть, Северус. Насколько я знаю, ты провёл выходные в очень интересной компании, — Альбус послал зельевару тёплую улыбку и внимательный взгляд поверх очков.

И откуда ему всегда всё известно? Спустя годы знакомства с Дамблдором уже перестаёшь изумляться степени его осведомлённости, однако старые привычки, как водится, умирают неохотно.

— Нарцисса угощала говядиной à la mode в бургундском вине. Но судя по реакции Патриции, которая просто утопила хозяйку дома в комплиментах, что-то всё же было сделано не так.

— Наверняка во всём виноват соус, — улыбнулся директор. — А как блюдо пришлось по вкусу прочим гостям?

Не нужно быть гением, чтобы понять, о чём на самом деле спрашивал Альбус.

— Они растеряны и крайне настороженны. Вряд ли из-за соуса. Раньше звучала идея освободить всю королевскую рать, но теперь они заметно поостыли. Только старик Розье и Мальсибер настаивают. Против них всё ещё сомневающиеся Долохов, Яксли и Каркаров. Малфой смотрит туда, куда дует ветер, а дамы упорно делают вид, что их это не касается.

— Что же, это нам на руку. У меня есть основания предполагать, что они не управятся до зимы со своими далеко идущими планами. Охрана тюрьмы после побега Сириуса Блэка значительно усилена, а Корнелиус настолько обеспокоен поимкой преступника, что на другие дела не желает обращать внимания. Разумеется, он в бешенстве, что его ловчие сети не работают.

Последние слова Дамблдор произнёс почти ласково. Северус не мог не спросить:

— А они должны сработать, директор?

— Меня не беспокоит возмездие, Северус. Сейчас надо сосредоточиться на безопасности мальчика. В конце концов, только это по-настоящему важно.

Зельевар с сомнением посмотрел на Альбуса, который продолжал безмятежно улыбаться, и не найдя в его взгляде каких-либо подтекстов, позволил себе расслабиться в кресле.

— Давно ли на горизонте появился Игорь? Как он поживает? В письмах он постоянно сетует на ломоту в костях.

— Мы сталкивались с ним пару раз этим летом в Лютном переулке и в доме Мальсиберов. Он старательно изображает добропорядочного мага, но после пары бокалов огневиски начинает жаловаться на тоску по прошлому…

Снейп поморщился. Этот пьяный скулёж по былому величию Волдеморта и славным денькам минувших лет его порядком раздражал. Ужасно, что Северус был вынужден этот диалог поддерживать, когда на самом деле хотелось дать Игорю хорошую оплеуху и всучить отрезвляющее зелье.

— Полагаю, он осознаёт, что выгодно держаться как можно ближе к вам, — задумчиво постучал по сухим губам Дамблдор.

— Это все понимают, директор: и воодушевленные, и сомневающиеся, и те, кто бегают из стороны в сторону, боясь упустить собственную выгоду.

— Сделай так, чтобы складывалось впечатление, будто ты относишь себя к первым, Северус. Без лишних телодвижений, разумеется, — это важно. И ещё, я так понял миссис Флинт с недавних пор приятельствует с Нарциссой Малфой.

Северус утвердительно кивнул. Конечно, директор уже был осведомлён о том, что её сын, достаточно внимательно подмечая детали, описывает матери происходящее в школе. В том числе и о некоторых персоналиях.

— Если мне не изменяет память, вас с Марион Флинт как-то… хм, связывали общие увлечения.

— Благодарю, профессор Дамблдор, столь пристальный интерес к моей тусклой личной жизни, несомненно, льстит.

— Сарказм здесь не уместен, — отрезал Альбус. — Меня не волнует, в чьём обществе ты предпочитаешь удовлетворять прочие потребности. В любом случае, воздержание для взрослого мужчины было бы даже во вред. Но, как я сказал, меня волнует другое: миссис Флинт с определённой целью велела Маркусу обратить внимание, как минимум, на Софи Сентмор. Неплохо было бы узнать с чьей подачи, и есть ли у мистера Флинта иные не менее интересные задания. Вдруг за этим стоит что-то неочевидное?

Способность Дамблдора вмиг менять настроение и ход беседы была феноменальной. Часто это бывало неприятно и отрезвляюще одновременно, будто, плывя в медленных тёплых водах, ты внезапно попадал в ледяной водоворот, стихийный и беспощадный. Так часто происходило, когда Альбус интуитивно чувствовал возможность разрешить, словно ускользающую от его влияния, проблему.

— Сделаю всё, что будет в моих силах, директор, но обещать ничего не могу.

— Я знаю, мой мальчик, — по-отечески покровительственно произнёс он в ответ. — Тебе стоит перевести дух после сегодняшнего гостевого визита. Хотя я догадываюсь, что вряд ли ты последуешь моему совету. Наверняка, посвятишь свободные часы экспериментам, не так ли? Надеюсь, ты не варишь ничего такого, отчего школа может взлететь на воздух?

Альбус в своей неповторимой манере периодически поощрял интерес зельевара к его научным изысканиям. Нельзя сказать, что Снейп стремился войти в анналы, да и в течение учебного года времени для исследований было катастрофически мало, но разве возможно отмахнуться от одной из малочисленных отдушин его жизни?

В последние месяцы его не отпускала мысль вплотную заняться усовершенствованием эликсира гения Парацельса и его учителя Тритемиуса, которое заинтересовало его ещё в юности. Праотцы алхимии не дали ему наименования — зелье было предназначено выдёргивать умирающего со смертного одра: часто со страшными потерями и на очень небольшой срок. Спорить с законом природного равновесия было невероятно смело даже на сегодняшний день, а в средние века просто немыслимо. Конечно, это не имело ничего общего с философским камнем, дарующим вечную жизнь, но позволяло привести в порядок дела и уйти без физических страданий. Северус хотел добиться такого результата, чтобы ни дух, ни тело не чувствовали боли и истощения. Это было далеко за пределами достижений Парацельса, и долгие годы только разжигало интерес зельевара. А после недавней серии экспериментов с антиликантропным, Снейп понял, что интеллектуальная задачка на стыке зелий, чар и витализма как раз именно то, что ему нужно, и теперь размышлял, с какой стороны к ней подступиться.

По пути в родные подземелья он в мыслях набрасывал себе план действий. Разумеется, Альбус был прав — ни о каком отдыхе и речи быть не могло. Необходимо было выставить таймеры у дозревающих спазмолитических зелий, о которых давно просила Помфри для учениц, страдающих от ежемесячных регул. Помимо этого в лаборатории его дожидались противоожоговое и бодроперцовое в стазисе. Он уже представлял себе, как ряд сосудов из неразбиваемого стекла с зеленоватым и багряным содержимым порадуют его глаз. Ещё он хотел доработать формулу умиротворяющего бальзама, убрав побочный эффект в виде сонливости. Решение этой проблемы он не мог записать уже второй день и боялся, как бы нереализованная идея не забылась вовсе. Следовало проинформировать его флорентийского поставщика трав о дополнениях к стандартному заказу и составить список недостающего оборудования из магазина Малпеппера на Диагон аллее. Зайти в гостиную факультета, сказать пару воодушевляющих слов перед квиддичным матчем, сделать замечание пассивному старосте Подрику Оксли, что тот отлынивает от обязанностей, и ни в коем случае не забыть обратить внимание на учебную успеваемость в преддверии рождественских каникул.

Отпирая дверь лаборатории, Снейп в очередной раз подумал, как же он ненавидел тратить время на светские приёмы и прочую пустую дребедень.

* * *

Первым уроком в понедельник была трансфигурация, сдвоенный урок с обиженным на весь свет за поруганные честь и достоинство Гриффиндором. Софи, обычно сосредоточенная на теме занятия, была непривычно рассеянна. С методом матричной предметной трансфигурации она была хорошо знакома и проблем в материализации табуретки не испытывала. Девушка лениво поигрывала палочкой, создавая и детрансфигурируя разные модели стульев, а мысли крутились исключительно вокруг слов Драко.

Все выходные она размышляла, стоит ли мчаться с этим открытием к директору, но понимание, что тот и без участия новенькой вздорной девицы в состоянии сложить два и два, отрезвляло.

Верит ли Дамблдор в невиновность Сириуса Блэка? И самое важное: кто же тот предатель, который у всех под носом? Уж не скрывается ли он в башне Гриффиндора?

— Прекрасно! Взгляните, как помогает в этом деле хорошая развитая память и богатое воображение. То, что демонстрирует сейчас мисс Сентмор, показывает, как это важно для тех, кто испытывает трудности в обдумывании образа предмета. Поэтому тренируйте память. О! — очередная мебель, на сей раз в виде тёмно-бирюзового кресла с оттоманкой, заставила МакГонагалл охнуть. — Замечательная парная материализация! Десять очков Слизерину, мисс Сентмор!

Софи, заставившая себя обратить внимание на слова профессора при упоминании собственного имени, учтиво кивнула на поощрение.

— Мистер Хиггс, не размахивайте палочкой, вы не на параде. Следите за точностью движения, это должно быть пружинистое неамплитудное смахивание. Да, вот так. Попробуйте ещё раз.

— Мисс Фостер, будьте внимательнее. Не смотрите на соседа по парте, сосредоточьтесь! Чёткость и ясность ваших мыслей — золотое правило любых чар. А трансфигурация, где важно образное мышление, не терпит невнимательности.

— Неплохо, мистер Оксли, немного не достаёт стабильности. Представьте, что вы создаёте стул для себя. Кстати, советую всем хорошенько потренироваться, поскольку на следующем занятии вам предстоит контрольная работа, — по классу прокатился разочарованный гул, — и вы будете писать её, сидя на материализованных лично вами стульях. И что это будет: покосившийся табурет или обитый золотом трон, зависит только от вас.

Профессор МакГонагалл была замечательной, чем заслуживала неизменное расположение студентов. Софи она казалась в меру строгой, не терпящей лишних сантиментов и совсем не склонной к необоснованной критике — если отчитывала, то всегда чётко и по делу. Неплохо, когда у тебя такой декан, подумалось Софи.

— Это было низко! — неожиданно выкрикнула ей в спину одна гриффиндорка после урока, когда класс почти опустел. — Публично унижать хорошего человека и прекрасного преподавателя подло!

Софи недоумённо оглянулась, смерила визгливую девицу ледяным взглядом.

— Я полностью с тобой согласна. Рада, что вы, наконец, осознали, как некрасиво было болтать о профессоре Снейпе.

— Что? Я говорю о Люпине и твоём дурацком условии выигрыша!

— Потрудись вспомнить, какое условие выставил ваш факультет мне, — она собралась уходить.

— Это уже не важно! — воскликнула гриффиндорка, всплеснув руками.

— Уже? Только потому, что Уизли проиграли? Очень достойная позиция, в самом деле.

— Ты бездушная стерва, Сентмор! Профессор Люпин не заслужил такого ужасного отношения!

— Послушай, Фостер, оставь меня в покое. Если тебе так не нравится идея прилюдного высмеивания, чего, кстати, не случилось с твоим драгоценным профессором Люпином, то не советую меня оскорблять! — она сделала короткую паузу. — А вот от подростковой влюблённости в учителя всё-таки советую тебе избавляться. Это же ни к чему не приведёт.

— Что?! Да ты! Ты выскочка, — девушка бросила на Софи свирепый взгляд и залилась краской. — Высокомерная каланча!

— О, благодарю, — усмехнулась она. — Но не стоит так переживать о своём росте, Фостер. Профессор Люпин, я уверена, всё равно тебя видит. Невысокая и незаметная — отнюдь не синонимы.

— Хватит, — прервала их баталии Дженна, увлекая слизеринку за собой. — Нашла, кому мозги вправлять. Это же клинический Гриффиндор. Пойдём.

«Ты что, правда втюрилась в учителя?!» — донеслось от девчонок, окруживших начинающую всхлипывать Фостер.

— Слово-то какое «втюрилась», — поморщилась Дженна. — Совсем ополоумели. Ты, кстати, заметила? Этот рыжий префект с Гриффиндора ни слова не сказал поперёк, а стоял рядом! И буквально шею себе свернул, когда ты уходила.

— Персиус? — удивилась Софи. — А что можно сказать, когда влюблённой дурочке вожжа под хвост попадает?

— Думаю, он вообще не был заинтересован в прекращении вашей стычки — смотрел на тебя, как удав.

— Это он отойти от проигрыша не может, — отмахнулась девушка. — Семейная честь и прочее.

— Ну да, может быть. А может, радуется, что не на деньги спорили. Это же Уизли.

— А что с ними не так?

— Семеро детей в семье, да и сами они вроде никогда не были состоятельными. Хотя потомственные волшебники, не одно поколение. И что? Никакого лоска, куда только деньги девают… Про них говорят: «предатели крови».

— Ты серьёзно? — с натянутой улыбкой спросила Софи. — Ты когда обзаведешься таким большим семейством, шепни мне по секрету, куда деньги деваются, договорились? Сегодня точно что-то со всеми не так. Я вот сосредоточиться не могу весь день, гриффиндорцы набрасываются без повода, ты вот…

— Я тоже сама не своя — из-за матча, — заметила Дженна. — Кассиус волнуется, они очень хотят выиграть. Даже не представляю, как они переживут, если и в этом году упустят кубок. Маркус вчера весь вечер с командой провёл, даже декан заходил.

— Профессор ведь поцеловал всех в лоб на удачу?

— Конечно, он всегда так делает, — скорчив гримасу, едко ответила Дженна. — Вручил каждому по лакричной помадке и прочёл сказку на ночь.

— Ни минуты не сомневалась, — усмехнулась Софи, заходя в кабинет зельеварения.

Воистину, помянешь дьявола — и на своих же ногах к нему придёшь.

— Софи, — шепнул с задней парты Кассиус, когда все заняли свои места, — я видел, там у Френсис Фостер истерика, одноклассницы её вели в больничное крыло успокоительным отпаивать. Ты чего нежных девочек доводишь?

— А нечего ко мне цепляться, если такая психика неустойчивая, — огрызнулась она.

— Ну, точно, ядовитая, — одобрительно хохотнул кто-то из слизеринцев, но ответить Софи уже не успела.

В классе с характерным хлопком двери появился профессор Снейп. Все, словно под чарами онемения, мгновенно заткнулись.

На уроке он сухо и обстоятельно рассказывал тихим и уже приученным к порядку студентам о повышающих эффективность зелий расчётных коэффициентах, чертил схемы на доске. Пару раз отпустил колкие замечания в адрес откровенно тормозящих хаффлпаффцев, не остался без внимания и рассеянный Подрик Оксли. Заметив раздражённый, вновь осторожно обходящий его фигуру, взгляд Сентмор, очередной вопрос по формулам Снейп адресовал ей. Девчонка ответила свободно, явно ориентируясь в теме. И снова глядела то на его подбородок, то на ворот профессорской мантии.

— Что же, мисс Сентмор, на вашем месте я бы не стал столь очевидно демонстрировать собственное скудоумие, — прокомментировал он её ответ.

Софи всё же подняла жёсткий взгляд, и любой другой бы споткнулся на ровном месте. Но не Снейп. Он быстро начертил на доске условие задачи — вывести формулу равновесных концентраций в исчезательном зелье, если известны количество и показатели эффективности составляющих.

— Прошу вас, мисс Сентмор. Реабилитируйтесь, — безжалостно велел он.

Софи встала, распрямила плечи и, словно солдат, идущий на поле боя, направилась к доске.

Исчезательное зелье! Почему оно? Это случайность, или ему известно о споре?

— Чтобы не превращать занятие в цирк с выступлением слабоумных, всем остальным — небольшой тест на проверку пройденного материала. У вас не больше пятнадцати минут. Только если ваша одноклассница не жаждет провести у доски всё занятие.

Листы пергамента с его стола, исписанные теоретическими вопросами с обеих сторон, взмыли в воздух и синхронно опустились перед студентами.

— Не стойте истуканом, мисс. Приступайте.

Софи промолчала, только мрачно покосилась на профессорскую спину, с удовольствием отмечая, как напряглись обтянутые сукном его плечи.

«Несправедливый самодур».

Задача решалась на удивление легко и быстро — с вычислениями ей было гораздо проще найти общий язык, нежели с такими вот профессорами.

Зельеварение, вопреки представлениям многих, вовсе не укладывалось в понятие кулинарного ведьмовского искусства. Нельзя было просто свалить все ингредиенты в один котёл и ожидать, что получится нечто сносное. Любая работа над зельем требовала скрупулезных расчётов, анализа составляющих и иногда даже было необходимо особое внимание к лунному календарю. И Софи в глубине души частенько бесилась, когда слышала от кого-то сравнения с обыкновенной стряпней. Это было даже как-то оскорбительно, словно несмышлёного ребёнка, который бесцельно лепил башню из мокрого песка, ставили на одну ступень с архитектурным гением Микеланджело.

Дописывая ответ к задаче, она всё боролась с ощущением, что вряд ли Снейп дал бы ей такое простое задание. Она поставила точку, и скорее почувствовала, чем увидела, как к ней приблизилась чёрная тень.

И, пока класс дописывал свои тесты, у доски развернулся её персональный интеллектуальный эшафот. Одного решения Снейпу было недостаточно. Он спрашивал у неё каждый термин, каждое правило и закон, которыми она руководствовалась. Задавал ей вопросы о методиках приготовления зелья и заставил её самостоятельно выводить вторую теорему Мёнье о теплофизических закономерностях зельеварения. Затем велел найти альтернативное решение в обход теоремы — и Софи едва удержалась от того, чтобы не надеть ему доску на голову. И хотя она чувствовала злость, внутри против воли поднималось восхищение: по одной элементарной задаче он заставил её за пятнадцать минут вспомнить весь курс. В гробовой тишине она исписывала уже второй брусок мела, на доске не осталось места.

— Неудовлетворительно. Садитесь, — разочарованно уронил он слова, словно капли свинца.

— Профессор Снейп, — уже без тени раздражения, с усталостью в голосе обратилась к нему девушка, — в чём моя ошибка?

— В невнимательности, мисс, — ответил зельевар, выставляя оценку в журнал. — Раскройте, наконец, глаза и взгляните ещё раз на условие задачи. Вы мне дважды озвучили определение предельной эффективности животных компонентов и могли сами найти ошибку. На экзамене это был бы однозначный «Тролль».

Софи повернулась к доске, пытаясь разобраться — и конечно, увидела, что он имел в виду. Мгновенно расстроилась до невозможности. И как он так её подловил!

— Вы дали невозможное значение для желчи аспида, — вздохнула она и потёрла висок, оставив на лице белый след от мела. — Слишком высокое, да. Я всё поняла, сэр. Спасибо, буду внимательнее.

Снейп посмотрел на неё и нахмурился. Внутри у Софи всё дрожало от обиды, пока она шла к своему месту. На неё расширенными глазами, словно в каком-то священном ужасе, глядели однокурсники.

— Ваш тест, мисс Сентмор, — перед ней опустился её вариант. — До звонка пять минут. В ваших интересах написать его быстрее, иначе получите два неуда за одно занятие.

Она так и не подняла голову, но Снейп заметил, с какой силой она сжала писчее перо. И весь матч своего факультета он отчего-то не пристально следил за игрой, как обычно, а вспоминал неприязненный взгляд карих глаз и пальцы, испачканные мелом.

* * *

— Мы продули! Продули! И кому — Равейнкло! Даже сказать смешно, у них же самая идиотская стратегия на свете! И знаешь, с каким счётом? Сто двадцать — двести пятнадцать!

София, которая не пошла мёрзнуть на трибуны, отговорившись плохим самочувствием, осталась в общей гостиной. Настроение у неё и без того было гнусным, а вернувшиеся в растрёпанных чувствах ребята только добавили расстройства.

— Не огорчайтесь, впереди игра с Гриффиндором. Отыграемся.

— Да какой там… У нас Маркус в лазарете.

— Что с ним? Тоже упал с метлы? — забеспокоилась Софи.

— Да, кажется, перелом.

Когда все более или менее перевели дух и разбрелись в разные углы, — никому не хотелось общаться в такой день, — Софи решила сходить в лазарет.

Тусклый свет здесь ложился причудливыми тенями, повторяя очертания резных кроватей. Обилие белого цвета, запахи лечебных трав, спирта и чистых бинтов, царившие в больничном крыле, удивительно умиротворяли. А ещё здесь было тихо. Стараясь не шуметь, сжимая в руке пёстрый бумажный пакетик с миндалём в шоколаде, Софи прошла вдоль коек, выискивая взглядом Маркуса.

— Что-то вы зачастили ко мне, мисс, — услышала она недовольный голос мадам Помфри. — А, вы к вашему спортсмену. Только он уже спит — процесс восстановления начался. Завтра кость будет целёхонькой, дня через три сможет вернуться к учебе.

— Спасибо, — кивнула Софи, потрясая сладостями. — Я оставлю ему?

— Конечно.

Она положила угощение на тумбочку рядом с посапывающим Флинтом, когда её внимание привлекло негромкое покашливание рядом.

— О, Гарри! Привет!

— Здравствуй, — негромко проговорил мальчик, неловко надевая на нос очки, — Софи?

— Да, это я. Ты как? Я думала, тебя уже выписали.

— Мадам Помфри любит неволить пострадавших, — жестковато усмехнулся он, покосившись на Флинта. — Сочувствую вашему проигрышу.

— Да ладно, — отмахнулась Софи, присаживаясь. — Ни капельки ты не сочувствуешь.

Гарри пожал плечами.

— Наверное, это что-то вроде кармы, — заключил он настороженно. — Ты победила близнецов — теперь ваш факультет продул.

— Думаешь? Интересно, как тогда сложится матч между нами, — улыбнулась Софи. — Так как ты себя чувствуешь?

Мальчик даже опешил от такого внимания.

— Э-э, — протянул он растерянно.

— Красноречиво, — усмехнулась она. — Слушай, у меня с собой был только один пакет с миндалём, но раз Маркус спит, давай его ополовиним. Думаю, он сейчас точно не возражает.

Они тихонько хрустели орехами, и каждый думал о своём. Софи — о том, как любила зелья и злилась на Снейпа, а Гарри — о том, сколько же вокруг него в последнее время происходит странностей. Но, в конце концов, именно за это он и любил Хогвартс.

— Слушай, оказывается, Слизерин и подлость — не одно и то же, — после паузы заметил Гарри.

— Мерлин, откуда ты вообще взял эту мысль?

— Ну, все знают, что Слизерин выпускает, — он замялся, — ты меня извини… эм, не самых лучших представителей магического мира. Тёмные колдуны, Пожиратели и вообще…

— Что, все как один тёмные колдуны? — насмешливо уточнила она.

Мальчик не ответил.

— Знаешь, у французов есть поговорка: il n’y pas de sot métier. Не место красит человека, Гарри. Разве выпускником Гриффиндора не может стать не слишком отважный волшебник? Или все равейнкловцы — прирождённые гении? Это очень ограниченный взгляд, мне кажется, да и люди склонны меняться под воздействием времени и обстоятельств. На самом деле всё часто оказывается не тем, чем представлялось в самом начале, — грустно закончила она.

Едва различимая в голосе затаённая боль отразилась в её словах, так плохо сочетающаяся с юным лицом. Существует какая-то удивительная закономерность в том, что люди охотнее облачают свою печаль в слова в темноте. Они притихли, Маркус во сне завозился в постели.

— Может быть, — отозвался Гарри с таким видом, будто ему никогда не приходилось ошибаться. — Я слышал, Драко Малфой твой кузен.

— Это так.

— Вы совсем не похожи.

— Мы не слишком близкие родственники — можно сказать, седьмая вода. Видишь ли, все эти связи на самом деле не дают ничего, кроме чувства принадлежности к определённой… касте.

— Чистокровных, — выплюнул Гарри. — А всех других вы называете грязнокровками.

— Кто это — мы? Слизеринцы или дети из полностью волшебных семей?

Его снова смутил вопрос, он раздражённо засопел.

— По-моему, лучше жить с чистой совестью, чем с чистой кровью, — решительно заявил Гарри, подняв на девушку пронзительный взгляд зелёных глаз.

— Пожалуй, и правда, лучше.

Она печально улыбнулась, разглядывая неторопливое движение пылинок, танцующих в тонком тусклом свете.

— Профессор Дамблдор как-то сказал мне, — тихо проговорил Гарри, пытаясь поймать её взгляд, — что только избираемый нами путь показывает нашу сущность, что наши способности на самом деле не играют такой уж важной роли.

Софи склонила голову, разглядывая мальчика.

— Директор очень мудрый человек. Тебе повезло услышать это именно от него.

— Почему? — недоумевал Гарри.

— Правильная мысль. Тебе повезло перенять её от директора, мне — от тебя.

Он почесал затылок, бормоча что-то несвязное.

— Ладно, Гарри, пойду я, — сказала Софи, поднимаясь и протягивая ему угощение. — Доедай. А нашему капитану я завтра принесу что-нибудь другое для поднятия настроения. Спокойной ночи.

Она уже шла к выходу, когда услышала шлепанье босых ног позади.

— Софи, ты забыла. Я не смог прочитать в темноте название, — Гарри протянул ей книгу с тиснением французских букв на пурпурном переплёте.

Девушка вздохнула, поблагодарила гриффиндорца и побрела в подземелья, прижимая к себе «Основы аналитического зельеварения».

Лапы с втянутыми когтями упруго ступали по каменному полу, преследуя высокую девичью фигуру. Звериное чутьё и повадки давали много преимуществ, но гораздо важнее была сознательная составляющая, рациональная и хитрая.

* * *

Снова было темно — но запахи кругом свежие, таких не почувствуешь в замке. Ароматы уставшей листвы и мёрзлого разнотравья ударили по обонянию. Отчего-то босые ноги скользили по холодным камням, пружинящему мху — она бежала. В ушах бухало собственное сердце, срывающееся дыхание. Своё? Чужое? Рокочущее рычание рядом застало врасплох, заставив нестись вперёд с удвоенной силой. Холод проникал в самое нутро, выдавливая из лёгких жалкие облачка пара. Рычание перешло в вой. Казалось, время остановилось. В лесу стало неестественно тихо.

— Сентмор, ты должна помочь мне! — требовал бестелесный голос.

И одно и то же повторялось всю ночь без перерыва: стылая земля, лес, вой и голос. Снова и снова.

В это утро Софи проснулась совершенно разбитой, да ещё и с какой-то тяжестью на голове. Она протянула руку к макушке, и сердце пропустило удар — она неожиданно уткнулась в мягкий недлинный мех. Бесцеремонный гость недовольно фыркнул, слезая с подушки. Вышагивая вдоль лежащей Софи, он провёл рыжим хвостом по её лицу.

— Ты чей? — спросила девушка, когда тот горделиво уселся сбоку.

Ответом ей был лишь — Софи была готова в этом поклясться, — насмешливый взгляд. Узкий зрачок дрогнул, кот прищурился и, фыркнув на прощание, умчался прочь.

Кусочек неба, видимый из окна, неожиданно просветлел до ослепительной опаловой белизны, а раскисшая грязь подёрнулась сверкающим инеем. В замке запахло приближающейся зимой.

Посвятив всю неделю отработке невербальных заклинаний, гоня от себя лишние мысли о Блэке и дурных сновидениях, Софи всё-таки сдала зачёт профессору Флитвику, который, наконец, похвалил её за усердие и успехи. «Даже не сомневался, что у вас получится» — сказал он радостной девушке.

А потом случился первый урок алхимии. Искреннему изумлению Софи, когда она получила небольшую карточку на ужине, не было предела. Узнать руку Северуса Снейпа было нетрудно — он с удовольствием комментировал все её работы на полях, не скупясь на жёсткие замечания. Но то, что эта записка окажется предписанием явиться на занятие специального алхимического курса, стало для неё полной неожиданностью.

— Не понимаю, чему ты удивляешься, — пожала плечами Дженна.

— Верно, все видели, как ты решала ту демоническую задачку на последнем уроке, — заметил Кассиус, чинно отрезая от сочного ростбифа кусочек за кусочком.

Дженна согласно закивала.

— Как профессор размазал меня у доски, ты хотел сказать…

— Никто из нас не продержался бы и пяти минут. Всё хотел тебя спросить: ты что, действительно сама можешь вывести все теоремы Мёнье?

Софи смущённо улыбнулась, отводя взгляд.

— Ну вот! Считай, декан так своеобразно провёл вступительный экзамен на свой алхимический курс. А как ты варишь зелья, ты уж меня извини, известно всей школе.

В классе присутствовали ещё четверо студентов, прямо все как на подбор, по одному представителю от каждого факультета. У кафедры с привычным надменным видом стоял профессор Снейп. И всё было как обычно, всё как всегда, но что-то изменилось бесповоротно и окончательно, когда он заговорил своим негромким, низким голосом, будто хотел их заворожить.

— Каждый из вас, я смею надеяться, здесь неспроста. И я сам приложил массу усилий, чтобы ваш путь к этому учебному курсу был максимально тернист, поскольку не выношу тратить время на сборище кретинов. Всей жизни не хватит, чтобы по-настоящему оценить масштаб и подлинное значение переплетения науки и искусства в зельеварении. Чтобы научиться чувствовать малейшие изменения в мерцающих над снадобьем парах. Чтобы просчитывать множество нюансов, которые могут извратить предназначение зелья. Чтобы думать головой. Чтобы быть превосходным мастером.

Софи почувствовала, как тонкие волоски у неё на руках встали дыбом. По спине прошла дрожь.

— Всегда необходимо работать над собой, проникать в самую суть процессов и явлений. Именно этим и занимается алхимия, наука о первооснове веществ, о сути превращений. И к основам этой сложной науки я позволю вам прикоснуться на этих редких занятиях.

Затем профессор подошёл к приготовленному заранее прозрачному, выполненному из закалённого горного стекла, котлу и одним неуловимым движением извлёк из рукава мантии маленький алмазный камушек и бросил его в воду. Тот тонул, преломляя на своих гранях лучи света, и вода понемногу приобретала синий оттенок — видимо, это был настой из лунной воды и русалочьих слёз — только он давал такой эффект при соприкосновении с кристаллическим углеродом, — а когда камень коснулся дна, то превратился в ослепительно яркого водяного полоза. Чешуйчатая зеленоватая кожа касалась стенок котла, пока змей свивал кольца. Все ахнули.

Софи понимала, что это просто впечатляющая демонстрация, фокус, но ничего уже не могла с собой поделать. Почему-то ей захотелось плакать.

С того дня она совершенно по-другому стала смотреть на профессора Снейпа. Нет, он был не просто хорош в зельеварении, он был влюблён в этот предмет. И это было не увлечение, как у неё самой, вроде спора на слабо, не безумный гений её матери. Это было настоящее волшебство, когда дело одаривает тебя стократ просто за то, что ты по-настоящему ему предан. Одна речь профессора чего стоила — просто поэма в прозе. И чтобы Снейп хотел занять должность преподавателя ЗОТИ? Теперь Софи была убеждена, что в это мог бы поверить только слепец.

Да, он всё также желчно отзывался об их умственных способностях, не терпел глупости и ошибок, требовал самых лучших результатов. Но теперь Софи убеждала себя, будто ей плевать на задетое самолюбие. Она училась у гения. А они, как водится, отчего-то все с придурью.

* * *

Всю свою сознательную жизнь Перси Уизли был мальчиком аккуратным и целеустремлённым, предпочитая верить, что все события в жизни должны подчиняться определённому порядку. Этому его научила семья, роль старшего брата и ответственность, которую он с радостью принимал на себя. Родительская радость от его прилежной учебы, разительно отличавшая его среди всех детей, и не раз высказанные надежды на его блестящее будущее взрастили в Перси уверенность, что он непременно достигнет успеха. Кто-то скажет, что это типичное мнение человека с синдромом отличника, но юноша бы не поддержал эту точку зрения. Он просто знал, что правила надо уважать, блестяще выполнять то, что требуется, и уметь серьёзно относится к делам — и тогда обязательно уважать уже станут тебя.

Он важно вышел вперёд, когда открылся проход в гостиную, сделав широкий жест рукой.

— Юный Гарри, — близнецы позади прыснули от смеха, — несказанно рад, что ты поправился!

— Да, спасибо, Перси.

Для себя староста решил, что обязательно будет присматривать за Поттером — не дай Мерлин что-то снова произойдёт, а Перси не сможет ответить ничего внятного декану, и что ещё хуже — директору.

— Гарри! — заорал Фред, отодвигая старшего брата в сторону и низко кланяясь в пояс. — Какая радость, мой юный друг! Не нахожу слов, чтобы выразить степень своего восторга!

— Счастлив, потрясён! — встрял Джордж, хватая Гарри за руки. — Обалденно рад видеть…

Перси недовольно покачал головой, поджимая губы.

— Хватит, вы так его обратно в лазарет загоните! — Гермиона жёстко отогнала парней.

— Пенелопа! — дёрнулся к проходящей мимо девушке Фред. — Ты разве не счастлива, что Гарри поправился?

Сам мальчик сокрушенно прикрыл глаза.

— Эм, конечно. С возвращением, Гарри.

— Не обращай внимания, Пенни, — авторитетно проговорил Перси, свысока оглядывая братьев.

— Да-да, мы действительно этого не стоим. Только не плачь, Пенни! А то Перси не вступится, — захихикал Фред. — Или это зависит от обидчика?

— О чём вы? — нахмурился Гарри.

Ребята вкратце рассказали ему о Френсис, даже разыграв по ролям небольшую сценку под свирепеющим взглядом старосты школы.

— Френсис была на днях в лазарете, мадам Помфри давала ей успокаивающее снадобье, — подтвердил Гарри. — Но вряд ли всё было так, как вы показываете…

Близнецы, всё ещё не вышедшие из образа, стояли, вцепившись друг другу в волосы.

— Ну, нет, конечно! — отрезал Рон. — Ты же видел Сентмор — она пальцем не притронется к тому, кого считает ниже своего королевского достоинства.

— По-моему, она неплохая девчонка, — пожал плечами Гарри.

— Влюбился что ли? — хохотнул Фред.

— Отстань от него, дурак.

— Откровенно говоря, мне методы Софии не по душе, — заявила Гермиона, складывая руки на груди и понижая голос. — Но ведь и Френсис не права. Она первая спровоцировала Сентмор, и та в итоге интуитивно ударила в самую больную точку.

— Да, нормальный был хук справа, — изображая единоборства, проговорил Джордж.

— И вообще, — Гермиона перешла на возмущённый шёпот, — говорить о любви студентки к профессору — это неэтично! Просто возмутительно! А истерика Френсис только подтвердила правоту Сентмор.

Тут не удержался уже Рон:

— Кто бы говорил!

Гарри тоже растянул губы в улыбке. Все знали о розовых мечтах Грейнджер, грезившей когда-то о Гилдерое Локхарте.

— Мне было двенадцать, Рональд! Сейчас мне кажутся даже мысли подобного толка невозможными в отношении кого-либо из профессоров!

— Какая категоричность! А как же «любви все преподы покорны»?

— Фред, прекрати паясничать!

— Пойдемте, у нас припасены несколько бутылок сливочного пива, — подмигнул Джордж и, заметив пару строгих взглядов, добавил. — Давайте быстрее, пока эти скучные моралисты не настучали. Отметим твоё триумфальное возвращение, Гарри!

Перси остался в одиночестве. Он знал, что поступил неправильно — следовало тогда остановить спорщиц, но ему слишком понравилось наблюдать. Эта Сентмор что-то задела в нём ещё в день зельедельческой «стрелки» своим ехидством и внимательными тёмными глазами. Колючая, она умела смеяться, при этом прямая почти до грубости, но эту грань она не переступала — чувствовалось безупречное воспитание. То снисходительна, то жестока — и всё это с улыбкой, с лёгкостью танцора, выделывающего сложное па.

Ему не нравилось, когда привычное вдруг становилось неудобным. Он искренне получал удовольствие от своего статуса префекта, наслаждался перспективой окончания школы с отличными результатами, любил проводить время с Пенелопой, когда та внимательно слушала всё, о чём бы он ни говорил, обожал всё контролировать. Но сейчас он зачем-то пошёл против себя — почему-то не остановил нападки на его однокурсницу, допустил оплошность. И ради чего? Эти размышления сами по себе были для Перси, боготворящего заведенный порядок, неудобными, словно жмущие ботинки.

Он, не понимая, отчего раздражается, пнул вылетевший из камина уголёк. Тут же спохватился, что поступил неподобающе, но только ещё больше разозлился. Перси сдёрнул с себя круглый значок и яростно принялся его полировать. Серебристая пластина только насмешливо поблёскивала в ответ.

* * *

«Милая Софи, надеюсь, у тебя всё благополучно, и учителя довольны твоими успехами. Не сомневаюсь, что ты прекрасно завершишь осенний семестр в новой школе и сможешь поддержать славную репутацию дома Слизерин.

Я была приятно удивлена, получив твоё письмо. У меня всё хорошо, но в Лангедоке ничего не происходит, поэтому я часто бываю в Англии. Леди Малфой осваивает французскую традицию приёмов — пока весьма в английском стиле. Конечно, я бы хотела, чтобы и ты присоединилась к нам, ведь мы одна семья. Драко, со слов родителей, очень к тебе расположен, и это не может меня не радовать.

Нарцисса и Люциус намереваются пригласить тебя провести Рождество в Малфой мэноре. Я тоже буду здесь, и была бы счастлива видеть тебя вновь.

С любовью

Патриция»

Дочитав послание, Софи убрала его за пазуху утеплённой мантии и, обхватив себя руками, принялась расхаживать вдоль кромки Чёрного Озера, подёрнутого тонкой корочкой льда.

Она не хотела быть марионеткой в чужих руках. Отчаянно, до дрожи. Но чутьё подсказывало ей, что именно это ей и грозит — сначала школа, потом дом Малфоев. И пусть это всего лишь Рождество, но за ним последует долгое, почти бесконечное лето в их компании, затем снова Хогвартс, и вновь каникулы с досточтимыми Малфоями. Но ведь они не единственные лица праздника — будут ещё приятели из их прошлого, из их настоящего. И её всем представят, а значит, введут в игру. И как только это случится, она не сможет отмахнуться, сбежать или закатить истерику. Перспективы заставляли напряжённо размышлять, а выход никак не находился. Она так сильно вцепилась в собственные плечи, что кажется, останутся синяки. Софи вздохнула, покосившись в сторону запретного леса.

И неожиданно увидела подпрыгивающего на снегу рыжего кота. Того самого. Он крутился, словно красуясь, будто бы специально для Софи, и вдруг засеменил в чащу, то и дело оглядываясь на девушку.

— Ты что, хочешь, чтобы я пошла за тобой? — недоверчиво спросила она. — Замечательно — поселюсь одна в лесу, стану кошатницей, и никому не будет до меня никакого дела…

Ступив под припорошенные снегом кроны деревьев, Софи вытащила волшебную палочку. С того дня, как она неосторожно оставила её в мантии, она взяла себе за правило всегда носить палочку в рукаве — так надёжнее. Кот истошно орал впереди. Да что же тебе надо? Софи шла вглубь леса, оглядываясь по сторонам. Непроизвольно выставила перед собой невербальный щит — не зря тренировалась.

— Ну, снова здравствуй, дальняя родственница. Спасибо, Крукшанкс.

— Ваш приятель?

— Да, разумные животные оказываются гораздо сообразительнее людей. Мне нужна помощь.

«Где-то это я уже слышала».

— Извини за нашу прошлую встречу, ты застала меня врасплох. Вообще-то я никогда не поднимаю руку на слабых.

Софи вздёрнула подбородок.

— Вы ведь не сильно оскорбитесь, если я вот так запросто не поверю вам на слово?

Блэк лающе рассмеялся. Разговор обещал быть интересным.

Наступало время тихих сумерек, снег отсвечивал синевой и дышал холодом. Ноги Софи болели после вчерашнего матча с Гриффиндором, в котором львы всё-таки одержали победу. И даже замена одного загонщика на Сентмор во второй половине игры не спасла положения. Команда скорбела глубоко и искренне, но предпочитала не выставлять эмоции напоказ.

Мёрзнущие ступни понемногу отогревались, а дальше были только скольжение, ветер и снежинки в лицо. После выходной вылазки в Хогсмид, где между гирляндами и венками ощутимо витал дух праздника, они с ребятами, весёлые и сытые, вернулись на территорию школы. У полностью схваченного прочным льдом озера столкнулись с гриффиндорцами и ребятами с Хаффлпаффа. И всё — остался только один азарт — обогнать близнецов Уизли, толкнуть в спину Кассиуса, уклониться от атаки снежками Дженны и Теренса. И заливистый смех, когда кто-то заваливался лицом в снег, зацепившись ногами в трансфигурированных коньках одним за другой.

— Какая грация, Диггори! Как тебя вообще ноги носят? — хохотали близнецы.

Долговязый парень лежал на животе прямо посреди озера с каким-то невероятным образом сцепившимися коньками и тоже смеялся. Перед ним яркими пятнами на прозрачной ледяной глади выделялись рассыпанные карамельные палочки. Глядя на это буйство жизни, невозможно было не улыбаться. В Софи врезался снежок.

— Не хлопай глазами! Защищайся!

— О, нет! Я со вчерашними инвалидами не воюю, Флинт, — усмехнулась Софи, отъезжая подальше.

— Зато мы полны сил и энергии! И на сломанные конечности не жалуемся! — откликнулись с другого конца импровизированного катка близнецы.

И всё было бы легко, хмельно и весело до последнего, если бы по пути к замку к ней вдруг не пристроился пытливо заглядывающий в глаза Перси. Он протянул её конфетную хлопушку.

— Софи, а тебя случайно во Франции не ждёт молодой человек?

Девушка даже опешила, не став принимать угощение. Её ещё никто в Хогвартсе не спрашивал о сердечных делах, даже девочки с факультета. Это было отличительной чертой всех, кто гордо именовал себя слизеринцем: без приглашения не лезть в чужую душу, — замечательное чувство такта. И тут вдруг такой вопрос прямо в лоб. Она поспешила сменить тему, сказав, что всех нас кто-то где-то, наверняка, ждёт, но это точно не должно касаться третьих лиц — и вообще, какие молодые люди, когда на носу зимние зачёты. Перси сконфузился и, пробормотав, что он как староста школы готов хоть завтра сдавать ЖАБА, ретировался.

— Что ты сделала с бедным гриффиндорским префектом? — уже в спальне поинтересовалась Дженна.

Она натягивала длинные шерстяные гольфы в факультетских цветах — зимние ночи в подземельях давали о себе знать. Софи лишь неопределённо пожала плечами.

— Довела до слёз? — хихикнула Агнес, черкая пером в пергаменте на кровати. — Мда, принц на горизонте неважный, Сентмор. А у меня такое свидание сегодня было с равейнкловцем с седьмого курса! Ах! Говорит, хочет стать ликвидатором проклятий и получить специализацию по высшей трансфигурации.

— Ну, хоть кто-то в вашей паре не будет обделён интеллектом, — хмыкнула Софи.

— Не завидуй, Сентмор! У тебя за неимением иных вариантов был дружеский вечер, а у меня романтический.

— Совет да любовь, Агнес, — зевнула девушка, укладываясь. — Не забудь положить мой свиток с домашним заданием по астрономии на место, когда спишешь — иначе я точно буду знать, кого надо довести до слёз следующим.

— Меня не так просто вывести из равновесия.

— О, так многие говорят. Будь добра, не нервируй меня лишний раз.

Рождество неумолимо приближалось, а учёба потихоньку сбавляла обороты: зачёты были сданы, все контрольные написаны и, разумеется, огромное домашнее задание на каникулы получено. Профессоры Флитвик и МакГонагалл, как сговорившись, оба дали Софи дополнительное задание. Причём руководствовались, судя по всему, абсолютно полярными соображениями: преподаватель чар — чтобы Сентмор не растеряла едва освоенный навык, а преподаватель трансфигурации — чтобы дать возможность преуспевающей на занятиях студентке пошевелить мозгами над задачками посложнее и заранее подготовиться к курсу по трансгрессии. Но отличился, конечно же, как обычно, профессор Снейп. Он всех без разбора завалил таким количеством практических и теоретических заданий, что впору было и рождественский вечер посвятить учёбе. И кроме этого, он выдал целый свиток литературы для внеклассного чтения алхимическому курсу.

Волшебный педагог.

Вдобавок ко всему над Софи дамокловым мечом висел визит в Малфой мэнор. Но подумав, она решила, что родственники не сильно удивятся, если странная девица, которая два года не появлялась в тёткином доме, повременит со светскими раутами.

— Никак не могу взять в толк, почему ты не хочешь поехать, — недоумевал Драко, когда Софи вышла его проводить. — Родители были бы рады тебя видеть, да и тётя Патриция отмечает Рождество у нас. Будет весело: танцы под живую музыку, жареная индейка и зачарованные хлопушки.

— Драко, я обещаю, что пасхальные каникулы проведу в вашем гостеприимном доме, — улыбнулась она. — Сейчас мне просто необходимо немного личного пространства.

Малфой медленно покачал головой.

— Да какие уж тут каникулы… Знаешь, сколько нам задали? Просто немыслимо.

— Могу вообразить.

— Вам тоже, да? Мама хочет устроить тур по парижским театрам, а мы с Крэббом и Гойлом и их родителями пойдём на концерт Ведуний. И вот трансфигурация и чары — это вовсе не то, чему я бы добровольно уделил свободное время, откровенно говоря, — он презрительно скривился.

— Будут вопросы, смело пиши мне. Я тут точно не буду обременена танцами, театрами или индейкой.

Он сощурился, пытаясь понять шутка это или упрёк.

— Эм, ну тогда Счастливого Рождества, Софи! — сказал он на прощание.

— Передавай всем мои поздравления, кузен!

* * *

Он давно тут не был. После праздничного ужина, куда ему удалось надоумить Нарциссу пригласить Марион Флинт, Снейп позволил себе расслабиться и инициировать несколько недвусмысленных ситуаций.

Марион была интересной женщиной, но не настолько, чтобы вскружить голову кому-то вроде Северуса. Дважды в разводе, постоянно в поисках спутника жизни, разочарованная в светлых чувствах и восхитительная в возрастающей с каждым годом порочности. Лицо сердечком, полные сочные губы и сногсшибательные формы. Только вот коктейль из её надежд, глупости и алчности — увы, не то, что Снейп смог бы употреблять часто. Да и она понимала, что покровитель из школьного учителя не слишком надёжный, поэтому подпускала к себе и Яксли, и Долохова, и даже старшего Мальсибера.

— Северус, — раздался над ухом обволакивающий, грудной женский голос.

Темноволосая красавица прижалась к нему всем телом, закинула руки на шею, потеребила воротник рубашки, поцеловала — умело, хорошо.

— Так приятно снова быть к тебе такой… близкой.

— Это взаимное удовольствие, Марион, — ухмыльнулся он уголком губ, обнимая её за талию и поглаживая по упругой ягодице. — И тебе это известно.

Она захихикала, роняя голову ему на плечо.

— Но вкусы меняются, милый, нет ничего постоянного.

От этого обращения у Северуса свело скулы. Надо было выпить больше виски. Он почувствовал, как женщина положила руку ему на ширинку, поймал её затянутой поволокой взгляд. Он рассматривал её, пока она, всё также прижавшись, теребила его ремень, спускалась рукой ниже, сжимала мягко. Годы, конечно, никого не щадили — но она оставалась такой же красивой и умелой любовницей. А Северус, несмотря на все увещевания, признавал себя законченным эгоистом в постели. Редко когда у него хватало вдохновения доказать, что он умеет не только брать, но и давать.

После ретивой любви Марион, которая будто сдавала ему экзамен, показывая, что не растеряла свои таланты, мышцы сладко дрожали. Хорошая боль.

— Я думала, ты порвал со мной, — проговорила она хрипло, поворачиваясь на бок.

Снейп молча глядел на объёмный плафон потолка. По нему пробегала теневая рябь от такого же безмолвного снегопада за окном. Комната была обставлена безвкусно: разномастная дорогая мебель из тиса, орешника и дуба, скверно сочетавшихся друг с другом, массивная кровать с атласным бельём пошлого алого оттенка, канделябры в серебре и зеркала в бронзовых рамах, — всё словно наскакивало друг на друга, бессмысленно споря о красоте и уместности. Ни уюта, ни истинного лоска — всё какое-то искусственное, ненастоящее. Имитация роскоши, демонстрация страсти, симуляция жизни.

Дом Люциуса ему нравился больше, однако вряд ли бы старый друг понял, если бы Снейп задрал юбку Марион в одной из комнат мэнора.

— О, Мерлин, ну да, ты прав, — нервно засмеялась она после долгого молчания, проводя пальцами по липкой от пота коже, — чтобы порвать, нужно сперва что-то начать.

— Марион, ты, как и всегда, бессовестно напрашиваешься на комплименты.

— И как всегда, не дождусь их.

Он притянул её к себе, сжимая полные бёдра. Марион снова неуместно захихикала, как девочка.

— Лишь бы Маркус не решил вернуться раньше обычного…

— Конечно, вряд ли это добавит мне авторитета в его глазах, но он уже взрослый и смышлёный парень.

— Да, пожалуй, единственный мужчина, который оправдывает все мои ожидания — это он.

— В самом деле?

— О, да. Да, здесь, Северус. Чуть выше, да! Ах-х!

И нет, это было не вдохновение, а вынужденная необходимость, думал Снейп, с готовностью уходя с головой в очередную волну нетерпеливой, жаркой, сжимающей тело желанием, эйфории.

— Откуда у тебя эти зеркала? Выглядит довольно необычно — будто мы нарушили правила посещения в Букингемском дворце.

— О, да! — она засмеялась, поправляя только что накинутый на обнажённые полные плечи кроваво-красный пеньюар. — Они мне очень нравятся! Это антиквариат. Мальсибер-старший подарил на мой день рождения.

— Полагаю, он рассчитывал видеть здесь только своё отражение.

— Он действительно помогает нам с Маркусом, но требовать от меня верности не может. Хоть и заставляет меня чувствовать ему обязанной…

Мужчина прищурился, застегивая смятую и испачканную губной помадой парадную рубашку. Слово «верность» из её уст казалось страшным святотатством. На улицу так некстати опустилась плотная завеса пурги.

— А ты, конечно, хотела бы получить от него помолвочное кольцо, Марион? Не смеши меня, он же старик.

— В отличие от нас с тобой, в его карманах деньги появляются сами по себе. Ненавижу деньги, они только всё портят.

Северус усмехнулся. Не любить деньги, но вожделеть то, что они дают, и в меньшей степени — тех, кто может их дать, было похоже на жизненный принцип миссис Флинт.

— Да, мы с тобой стоим на обочине этого праздника жизни, — согласился он. — Я заметил, у Маркуса в этом году появилась новая метла. Тоже Мальсибер-старший?

— Не ревнуй, Северус! Я не могу разбрасываться такими поклонниками, — кокетливо заметила Марион, посылая ему приторную улыбку. — И потом, ты здесь не частый гость.

— Но согласись — как приятно вспомнить былое.

— В качестве исключения, пожалуй, да.

Аппарируя из маленького домика в пригороде Лондона, Снейп с едва ощутимой горечью где-то у сердца думал, что физическая разрядка ничего не стоит — куда приятнее было бы провести время в компании любой незатейливой леди не из его круга общения.

С Рождеством, Северус. Впереди очередной пустой год. Ещё один.

* * *

Яркие малиновые перья пестрели под сухой рукой. Альбус Дамблдор, директор Хогвартса и сильнейший светлый волшебник столетия, гладил феникса у окна и попивал чай из огромной розовой чашки.

Мало кому он мог бы признаться в том, как сильно его утомляют люди: их суета, необдуманные решения, сиюминутные порывы. Поэтому он так ценил редкие минуты благословенных тишины и покоя. И почти каждому встречному он не без удовольствия бы сказал, сколь сильно человеческая природа его вдохновляет и обнадёживает. Почтенный возраст Дамблдора, его способность мыслить нестандартно и трезвый острый ум прирождённого полководца позволяли ему небезосновательно мнить себя непростым магом. Жизнь научила его многому, но самое важное — это осознание, множество событий в мире всегда происходят одновременно, и если ты не успеваешь их отследить, то остаёшься за бортом. А если не удаётся следить, надо учиться предугадывать. Это искусство он постигал долгие годы, и справедливости ради, надо сказать, что преуспел.

Мир виделся Альбусу сложным переплетением жизненных путей. Каждая встреча — узелок в линии чьей-то судьбы, каждое знаковое событие — пересечение узоров. Ему очень импонировало воззрение древних, верующих в мойр, греков. Три сестры, символизирующие жребий человека ещё до рождения, его путь жизни и неотвратимость грядущего, вершили музыку небесных сфер: прошлое, настоящее и будущее. И каждый человек — это всего лишь ниточка, на которую нанизывались встречи, чувства, решения. Тогда для всех должно существовать одно-единственное предсказание, которое с равной долей вероятности может свершиться или лопнуть, как мыльный пузырь. Однако до сих пор Дамблдор не знал никого настолько волевого, чтобы перекроить плетение собственного предназначения. Ведь он сам положил жизнь, чтобы исправить свои, будто предначертанные кем-то, ошибки. И каждый день он не мог отделаться от ощущения, словно и сейчас его действиями руководит провидение, и все его попытки бесплодны, как борьба с ветряными мельницами.

Дамблдор верил в удивительный юмор жизни, как она помнит старые долги и заставляет их возвращать. Губы его тронула улыбка. Хотя Сентмор вполне способна и переломить судьбу в своём упрямстве. Вдалеке, у самого леса, на фоне ослепительно белого снега выделялась крошечная фигурка в школьной мантии, решительно направляющаяся в чащу.

Немногие могли вообразить себе степень осведомлённости директора. И любое предположение следовало бы умножить на два, поскольку Дамблдор не только был в курсе происходящего вокруг, но ещё и прекрасно понимал природу людей. Он знал, что произойдёт в будущем — редкий дар, который требовал беспрестанных тренировок. Конечно, и ему было свойственно ошибаться, и Альбус болезненно переживал наедине свои промахи. В конце концов, у него была чёткая и достойная цель, на пути к которой позволительно и споткнуться раз или два.

Директор поморщился. Феникс недовольно пошевелил крылом, отреагировав на внезапно прекратившуюся ласку.

— Да-да, мой друг Фоукс, — проговорил он, запуская пальцы в мягкий подкрылок. — Видишь ли, я по старческой наивности полагал, что девочка сразу же придёт ко мне после близкого знакомства с Сириусом, но из-за нашего с ней недавнего разговора, видимо, она вправду решила не доверяться мне. Жаль, но так, пожалуй, даже интереснее.

Когда на следующий день приглашённая в директорский кабинет Софи пришла и вежливо поприветствовала Альбуса, тот про себя порадовался её внешней невозмутимости. Традиционный вопрос после взаимных поздравлений с прошедшим Рождеством слетел с его губ непроизвольно:

— Вы ничего не хотите мне рассказать, мисс?

— Нет, сэр, — последовал незамедлительный уверенный ответ.

Дамблдор довольно улыбнулся, устремляя на неё пронзительный взгляд.

— А у меня для вас сюрприз, мисс Сентмор! Вы любите неожиданности? Я, откровенно говоря, прихожу в неописуемый восторг, когда кто-то поступает непредсказуемым образом. Это так бодрит!

Девушка перед ним лишь поджала губы — на лице не отразилось ни тени внутренней борьбы.

— Я предпочитаю заранее отрепетированный экспромт, директор.

— Это я уже понял, — неожиданно твёрдо проговорил он в ответ, цепко поймав её тёмный взгляд, словно в тиски. — Имейте это в виду на будущее… а теперь то, что касается сюрприза. Во внутреннем дворе школы вас ждёт один человек, который к вам весьма неравнодушен. Строго говоря, на территории Хогвартса не следует находиться посторонним, но ради столь приятного свидания я позволил пойти против правил.

«Не забудьте мне эту маленькую щедрость» — читалось в его льдистых глазах, подумалось Софи.

Директор вдруг тихо рассмеялся старческим дробным смехом.

— Ступайте, мисс Сентмор. Не заставляйте гостя долго ждать.

* * *

Под конец каникул, возвращаясь из теплиц профессора гербологии, Северус ненароком подслушал разговор так сильно действующей на его нервы в последнее время Сентмор.

— Ты плакала после того дня? — холодно спросила девчонка, стеклянным взглядом провожая примёрзшее к закатному небосклону солнце. — А я вот ни разу, — заметила она после того, как Патриция качнула головой. — С той безобразной истерики — ни одной слезинки, будто внутри пустыня. Иногда хочется заплакать просто так, но ни эмоции, ни банальная физическая боль не трогают. Так странно.

Её собеседница стиснула в руках миниатюрный кожаный ридикюль, поправила идеальный локон у лица. Напряжение между ними едва ли не звенело.

— Люциус был недоволен твоим решением остаться в замке.

Издалека было видно, как это замечание задело Сентмор.

— Меня мало интересует его неудовольствие! — взбеленилась она. — Пока у меня есть возможность, я буду поступать так, как считаю нужным. Я вовсе не обязана плясать под его дудку — даже не уверена, что он помнит, как я выгляжу, — с чего бы мне оправдывать его ожидания.

Снейп дёрнул губами, почти улыбнувшись.

— Драко сказал, ты пообещала приехать на Пасху.

— Может быть, и приеду. Поверь, я хорошо понимаю, почему родственные чувства в них вспыхнули так внезапно. Драко здесь, конечно, не при чём — он неплохой мальчик. Но мне надо всё обдумать: что ожидают во мне увидеть, как стоит себя вести и многое другое.

— А для этого, вне сомнений, необходимо остаться одной в замке, — недовольно проговорила женщина.

— Для этого, прежде всего, необходимо время. И я вовсе не единственная студентка, проводящая каникулы в школе.

— Ты единственная сумасбродка на свете, третий год живущая в учебном заведении.

— Только не говори, что это возмутительно и совершенно неприемлемо, — нахально закатила глаза девчонка. — Патриция, это не институт благородных девиц. И, насколько я понимаю, от меня ждут вовсе не соответствующего этой планке поведения!

Неожиданная даже для неё самой, судя по всему, эмоциональная вспышка, заставила её опустить взгляд. Патриция мягко положила ладонь на сцепленные в замок кисти племянницы. Они осторожно поглядели друг на друга, и столько невысказанного было в глазах Сентмор, что зельевар подивился про себя — не общаются ли они легиллименцией, — усмехнулся. Разумеется, нет. Для такого навыка необходимо доверие и, прежде всего, отличное владение навыком. А ни того, ни другого здесь не наблюдалось.

Снейп изредка позволял Дамблдору такое общение, но сам никогда не использовал эту возможность. Это было слишком острым нарушением личных границ, считал он.

— Здесь ты тоже ассистент?

Северус нахмурился. Какой ещё ассистент?

— Всего лишь школьница. В Хогвартсе эту работу выполняют старосты факультета и префекты. А визиты недавно зарегистрированным юным волшебникам наносят профессора, насколько я поняла. Мои услуги здесь немного неуместны.

— Есть смысл интересоваться твоими учебными успехами?

— Никакого, Патриция. Честь семьи не запачкана идиотизмом — только фанатиками.

— А друзья?

— Я не командный игрок, увы.

И внезапно, поддавшись порыву, Сентмор потянулась к женщине, обняла её, неловко устроив подбородок на меховом горжете манто. Что-то зашептала Патриции, но Снейп уже не прислушивался.

Привычная зажатость девчонки и рамки, в которые она загоняла себя усилиями, сейчас будто немного надтреснули, обнажая уязвимую сердцевину. Она всегда вела себя дистантно, особенно если кто-то пытался растоптать чувство собственного достоинства этого горделивого существа или усомниться в её способностях.

Северус почувствовал себя неловко — эта сцена не предназначалась его глазам. Под чарами невидимости он продолжил свой путь в замок, как вдруг до его слуха донеслись слова, едва не заставившие его зашипеть от непостижимого коктейля эмоций.

— Патриция, племяннику моей матери нужно убежище. Как думаешь, мы можем дать ему кров в Лангедоке в тайне ото всех?

Что?! Он остановился, будто после внезапного выстрела в спину, в теле разлилась жгучая арктическая ярость. Он безнадёжно испортил, смял в руках добытые тепличные травы. Её мать Араминта, в девичестве Блэк, — и Северус прекрасно помнил этот факт.

* * *

— Дурацкая игра! Рон, дай мне переходить заново!

— Джинни, это зачарованные шахматы. Здесь нельзя отменить свой ход.

— Очень поучительно, по-моему, — заметила Гермиона, подсаживаясь к подруге. — Что у вас тут?

— Борьба за центр, — пробурчал Рон. — Что, опять подсказывать ей будешь? Так нечестно!

— Гермиона, ответь ему так в следующий раз, когда он попросит помощи на уроке. А лучше на проверочной!

— Обязательно, — мстительно улыбнулась отличница. — Смотри, Джинни, твой братец тут построил батарею из слона и ферзя…

— Я поставлю мат в два хода.

— Какой уверенный! Ходим на b7, а ты, Рон, забирай нашу пешку.

— Пф, да пожалуйста. У вас и так слон заблокирован, а конь под связкой.

Осознанно пожертвовав ферзём, Рон не оставил соперницам надежды на спасение и провёл заключительную победную комбинацию.

— Вот и всё! — он довольно потирал руки. — Потренируйся ещё немного, Джинни! Кстати, Гермиона, дай списать ЗОТИ, — как ни в чём ни бывало проговорил он, девочки засмеялись. — Гарри, сыграй ты со мной! Гарри! Ты меня слышишь?

Друг не отзывался, неподвижно сидя у камина и слишком внимательно изучая лист старого пергамента. Только изредка он почёсывал спину — связанный в подарок свитер от Молли Уизли весьма чувствительно кололся.

— Ну что там может быть такого интересного? — недовольно воскликнул Рон. — Любуешься картой уже несколько дней подряд!

— Мне кажется, она барахлит, — хмуро откликнулся Гарри.

— Что? Не может быть! У нас никогда не было проблем! — запротестовали близнецы. — Но лучше бы ты её не светил вот так при всех. Это же секретная карта, из закромов самого Филча.

Гермиона осуждающе взглянув на мальчиков, села рядом с Гарри.

— А что с ней не так?

— Она иногда показывает человека, которого давно уже нет в живых.

Все затаили дыхание.

— Помните, мы подслушали разговор министра в Хогсмиде? Имя того несчастного, от которого остался лишь палец после встречи с Блэком.

— Питер Петтигрю, — сипло отозвался Рон.

— Да, посмотрите сами.

Он расправил пергамент. Друзья склонились над подробнейшим планом замка и прилегающих окрестностей, где двигались крохотные чернильные точки с надписями имён.

— И что? Всё как обычно: мадам Помфри прохаживается по лазарету, вон миссис Норрис крадётся рядом с Филчем по пятому этажу, Почти Безголовый Ник летает рядом с нашей башней. Что не так?

— Вот, — палец Гарри ткнулся в тонкую полоску, обозначающую границу леса.

— Какая интересная компания, — задумчиво проговорила Гермиона.

Там дрожали имена Сириуса Блэка, Софии Сентмор, Римуса Люпина и Северуса Снейпа. Гарри переместил палец на изображение хижины Хагрида, где красовалось имя Питера Петтигрю.

— Джинни, оставайся здесь. Прикроешь нас перед МакГонагалл, если что. Мы с ребятами сходим, — решительно проговорил Гарри, поднимаясь на ноги.

— Мантию не забудь, — напомнила Гермиона.

— Да, только мы все под ней не поместимся… Давайте тогда мы втроём пойдем к лесу, а Фред и Джордж останутся с картой у хижины, чтобы отслеживать местоположение Петтигрю.

— Договорились.

* * *

Лес шуршал свои песни на пару с ветром, шалил, осыпая снегом с растопыренных еловых лап, морозил щёки и щипал за нос. Лес был приветлив, но продолжал шуметь, скрипеть, сообщая забредшим гостям, что для них он полон возможных опасностей.

Софи щурилась от закатных лучей солнца, вдыхала свежий объёмно-бархатный хвойный запах, любовалась отблесками света на пушистых сугробах. И держала палочку наготове — невербальный щит за несколько недель тренировок и таких тайных встреч выходил с каждым разом всё лучше. Жизнь и вправду учит эффективнее, нежели школьная скамья.

— Ну, и я, конечно, не удержался! Решил тогда сходить посмотреть, как он играет — и не пожалел, он даже на метле вылитый Джеймс! Издалека не отличить! — возбуждённо рассказывал Блэк, уплетая за обе щеки пирог с говядиной и почками. — У меня даже дыхание перехватило. Мм, Софи пирог выше всех похвал!

— Передам эльфам ваши восторги.

— Прекращай выкать, — заявил мужчина с набитым ртом. — Между нами уже столько всего было!

Софи с невозмутимой иронией подняла брови.

— Ты мне поверила, чистила с помощью магии от блох, стригла мои лохмы, еду приносишь… Кстати, а ты эль не захватила? Вот если бы ещё в замок провела — цены бы тебе не было!

— Если бы у вас хватало ума не лезть на рожон, походя поколачивая студенток или занимая самое заметное место на трибунах во время матча, я бы, возможно, и помогла, но…

— Сириус.

— М?

— Скажи «Сириус».

— Мистер Блэк, ну что за детские игры! Вы как взрослый ребёнок, честное слово!

— Зато ты слишком строгая. Хотя порода такая, да, от неё никуда не деться, — вздохнул он. — И всё-таки мне надо ещё раз наведаться в замок. Надеюсь, я поймаю эту мразь!

— А идея пересмотра вашего дела и перспектива осуждения настоящего преступника вам не по душе?

— Я уже ходил тропой закона, Софи, и веры в наше министерство у меня не осталось ни на кнат.

— И что, вы убьёте Ронову крысу прямо посреди гриффиндорской гостиной? — резко спросила она. — Как-то слабо себе это представляю. Вы же понимаете, что план А немного не доработан, а плана Б у вас и в помине нет? И волшебной палочки, кстати, тоже! Вас может заметить любой из студентов или профессоров, и то, что я когда-то не врезала по вам заклятием всего лишь удачное совпадение. А если вас увидит директор? Он сейчас в весьма неплохих отношениях с Фаджем, я видела, как тот наносил ему визит во время каникул. И шастающие рядом дементоры тоже быстренько могут вас сопроводить в свою вотчину! Это не говоря о том, что они, голодные и изнывающие от потери заключённого, могут и души вас лишить!

— Мне нужна справедливость!

— А общение с крестником вам не нужно? Гарри замечательный, очень деликатный и глубоко несчастный мальчик! Прямо как вы бросается обвинениями, но способен думать головой, сострадать. Может, вы тоже попробуете?

— Сострадать?

— Пользоваться мозгами, Сириус!

— О! У нас, наконец, наметился явный прогресс в отношениях! — заулыбался он. — А бокал эля и вовсе бы скрепил нашу дружбу!

Серьёзный взгляд карих глаз прошил мужчину насквозь, до самых мурашек.

— Ну и гляделки у тебя, не захочешь — а вздрогнешь, Софи.

Девушка молчала, не сводя взгляда с Сириуса.

— Ладно, — выдохнул он после паузы. — Конечно, да — я больше всего хочу узнать Гарри, быть ему другом, крёстным, семьёй, которой был лишён когда-то и он, и я сам. Я так долго думал о том, как сильно я хочу его проведать, узнать всё ли у него хорошо, счастлив ли он. И это до сих пор одно из самых заветных моих желаний! Но всё это невозможно, если не раздать долги прошлого, Софи!

— Я предлагаю вам временное убежище в Лангедоке. Давайте поставим в известность вашего друга профессора Люпина, Дамблдора — если то, что вы говорите, правда, они сделают всё возможное, чтобы добиться справедливости. Но при этом вы останетесь живы, а Гарри обретёт друга и крёстного! Я говорила с Патрицией и…

— Что ты делала?! Софи, ты с ума сошла! Я же просил!

— Знаете что, я к вам в помощницы не набивалась! А вы своими импульсивными выходками каждый раз ставите свою жизнь под удар и вдобавок готовы рисковать другими!

— Я бы всё сделал сам! Зачем ты ей рассказала обо мне?!

Они оба не заметили, как перешли на крик.

— Потому что в одиночку вы не добьётесь справедливости, а только усугубите своё положение! Очередное убийство безумного маньяка Блэка — триумфальное возвращение в Азкабан! Гениальная затея! С таким же успехом вы могли бы продефилировать перед стражами тюрьмы!

— Что за глупости! Глумишься над ситуацией, как слизеринка! Это подло!

— Вот и мне интересно, долго ли вы будете страдать недальновидными глупостями, Сириус! И если у вас пробелы в памяти — я и есть слизеринка!

— Благодарю, мисс Сентмор, — раздался за спиной тихий вкрадчивый голос декана, заставивший Софи вздрогнуть. — Вы даже не представляете, насколько вы близки к истине. Очень недальновидно было скрываться здесь, Блэк! А в вас, мисс, видимо, заговорила кровная связь?

Она увидела, как чёрное древко палочки молниеносно скользнуло в его ладонь.

— Это тоже твоих рук дело?! — вскочил и неожиданно зло огрызнулся Сириус, глядя на девушку.

— Думай, что говоришь, Сириус, — не осталась в долгу Софи.

Всё завертелось стремительно каким-то бликующим калейдоскопом картинок. Зельевар резко выкинул руку вперёд, кривя губы в отвращении, и наставил палочку на Блэка. Софи сделала шажок в сторону, будто прикрывая того собой.

— Профессор, он невиновен, его приговорили за чужое преступление!

— Расскажете это Визегамонту, — процедил Снейп.

— Северус, что.., — на заснеженную поляну вышел немного запыхавшийся профессор защиты от тёмных искусств. — Мисс Сентмор, что вы делаете так далеко от школы? Сириус?

Он быстро оценил расстановку сил и попытался встать между Снейпом и недавно обретёнными родственниками, не доставая палочки. Северус выругался, глядя на перемещения этого миротворца.

— Я столько раз повторял директору, что это вы, Люпин, пускали старого дружка в замок! Но я даже предположить не мог, что вы осмелитесь втянуть в это безмозглую школьницу!

— Северус, вы ошибаетесь, — мягко, но уверенно возразил оборотень. — Вы не знаете всего, да и участие этой юной леди вами несколько преувеличено. Я могу объяснить: Сириус здесь вовсе не за тем, чтобы убить Гарри.

— Азкабан сегодня заполучит сразу двух узников, — глаза Снейпа горели недобрым огнём. — И над ещё одной леди из благовоспитанной семьи назначат министерский патронаж до совершеннолетия. Любопытно, что скажет директор Дамблдор, когда узнает обо всём. А ведь он был так уверен, что вам можно доверять, Люпин… покладистый ручной оборотень, вы не оправдали его ожиданий.

— Не будьте глупцом, Северус, вы ведь умный человек и не позволите старым предубеждениям затмить реальность, — глухо проговорил Люпин. — Неужели детские обиды стоят того, чтобы заточить нескольких невиновных в Азкабан?

— Месть сладка, — усмешка Снейпа стала совсем жёсткой. — Я даже представить не мог, что именно мне посчастливиться тебя поймать, Блэк. Дементоры уже заждались.

Софи подняла волшебную палочку, намереваясь защищать Блэка от декана, укрепила щит.

— Ты идиот, Снейп! — не сдержавшись, выпалил Сириус. — Я тоже жил жаждой отмщения долгие годы, все двенадцать лет! И я знаю об этом больше тебя! Я не предавал Поттеров!

— Слова, которые ничего не стоят.

С яростным рыком Блэк кинулся на Снейпа, на тот нацелил ему древко между глаз и злобно прошипел:

— Только дай мне повод. Дай повод — я им воспользуюсь, можешь мне верить.

Сириус замер на месте. По искажённым лицам двух мужчин было не понять, чьи ненависть и отвращение были сильнее. В это мгновение на поляне, скинув мантию-невидимку, материализовались трое гриффиндорцев. Неясно, как долго они здесь находились и что слышали, но первое, что выпалил Гарри, наставляя палочку на Блэка, было:

— Имя настоящего предателя Питер Петтигрю?!

В это время Рональд почему-то сделал своей мишенью Софи, а Гермиона, не зная, что предпринять, заняла оборонительную позицию.

— Да, Гарри, это он! Жалкая крыса Питер!

— Твой питомец с тобой, Рон? — спросил Люпин, шагая к ребятам, но остановился под тяжёлым взглядом Снейпа. — Северус, вы должны нас выслушать. Всё это была ошибка — Сириус невиновен.

— Н-нет, — заикаясь, проговорил Уизли. — Короста д-давно с-сбежала.

— Где на карте вы видели Петтигрю в последний раз?

— В хижине Хагрида, — ответил Гарри. — Его сейчас должны сторожить Фред и Джордж. Вы думаете, он крыса?

— Ну, конечно! — хрипло и лающе засмеялся Блэк. — Этот трус анимаг, он долгие годы жил в своём животном облике в семье Уизли!

— Довольно разговоров! — прогремел грозный возглас Снейпа, он явно потерял терпение.

Но тут произошли сразу несколько событий одновременно. Дети наставили палочки на зельевара, тот успел выпустить сноп искр в Блэка, так и не достигнувший цели. Заклинание рассеялось от щита Софи — её смерил яростный взгляд чёрных глаз. Люпин в этой суете со стоном повалился на колени. Девушка инстинктивно ринулась было к нему, но её на полпути жёстко перехватил Снейп.

— Римус! Римус, ты пил своё зелье? — в страхе заорал Блэк, отталкивая детей подальше. — О, Мерлин! Гарри, немедленно бегите к хижине Хагрида! Уходите из леса как можно скорее!

— А ты? А Софи? — медлил Гарри.

— Крестник, прочь, я сказал!

Северус мгновенно выпустил патронуса в сторону замка. Из его рук принялась выворачиваться Сентмор, оглядываясь на звук рвущейся ткани и хруста ломающихся, деформирующихся костей. Люпин кричал диким, закладывающим уши криком, который с каждой секундой всё менее походил на человеческий. Глаза Софи шокировано расширились — из сугроба, по-звериному отряхиваясь от налипшего снега, поднялась, возвышаясь над всеми, ощерившаяся страшная тварь, закрутила тупой мордой. Лес отозвался двойным, тройным эхом на очередной вой оборотня.

Оглядываясь назад, Снейп пытался понять, убежали ли малолетние сопляки, машинально задвинул за спину девчонку. Показал ей жестом, чтобы не издавала ни звука. Она кивнула.

Тут раздалось глухое рычание, оборотень надвигался в их сторону. Блэк тоже зарокотал, сменил форму, оборачиваясь в лохматого огромного пса, и со спины прыгнул на прóклятого друга. Люпин завыл ещё пронзительнее, когда клыки впились ему куда-то под лопатку, но он, крутанувшись вокруг своей оси, легко избавился от досадной помехи. Всё-таки бой не мог быть равным — пёс жалостливо заскулил, когда они сцепились намертво, нос к носу, и принялись драть друг друга когтями. Оборотень, не соизмеряя силы, вспорол ему бока, снова раздался хруст костей. Блэк бессильно свалился окровавленной тушей на белый снег.

Взмахнув палочкой, Снейп выпустил в монстра длинные тонкие путы. Софи же, не растерявшись, безмолвно левитировала покалеченного бессознательного пса за ближайший овраг и дальше — в сторону школы. Оборотень недовольно и свирепо зарычал, он с лёгкостью разрывал сковывающие его верёвки, не обращая внимания на собственные раны. Софи оглянулась на декана, который чередовал оглушающее с путами, и, оставив Сириуса, бросилась Снейпу на помощь. Если он и удивился неожиданной подмоге в лице неугомонной девчонки, то виду не подал — был сосредоточен на борьбе. Двойной Ступефай дезориентировал оборотня, а жалящее заклинание зельевара, брошенное вдогонку, заставило того стремглав мчаться вглубь леса.

Софи, тяжело переводя дыхание, остановилась неподалёку от, как обычно, мрачного и даже не запыхавшегося, Снейпа. Далёкий знакомый холод заледенил душу. Мужчина среагировал мгновенно, развернувшись в сторону угрозы — вдали чёрной массой, словно кто-то пролил в чаще чернила, стекались дементоры.

— Сириус, не-е-ет! — раздался вдруг оглушительный крик Гарри. — Экспекто Патронум! Экспекто Патронум! Экспекто Патронум!

Снейп в очередной раз грязно выругался — его патронус ещё не вернулся. Он понесся вперёд, глядя, как из палочки его студентки вырывается шустрый, припадающий на передние лапы при беге, жемчужный защитник с пушистым хвостом. У неё что, патронус кот? Или собака?

Какая, к чёрту, разница — надо успеть к мальчишке.

Северус аккуратно срезал верхушечную почку высокогорной смолёвки, положил в ступку для измельчения, засёк время у остывающего котла. Сосредоточенно сведя брови, он принялся наблюдать за сизым паром, который кольцами поднимался вверх, к потолку. Красиво.

Он, наконец, приступил к первой практической стадии работы над зельем, которое окрестил про себя Отсрочкой. Времени подойти к вопросу основательно не было, и он урывками экспериментировал, иногда ночами, посвящая этому занятию все выходные по прошествии каникул. Дело двигалось со скрипом, через преодоление, но именно это и цепляло Снейпа. Он чувствовал, что, наконец-то, занят по-настоящему глобальной задачей.

Дамблдор, вопреки обыкновению, в этот раз не проявлял заинтересованности к его исследованиям. Он был занят ворохом срочных дел, которые на него свалились — вряд ли так неожиданно, как он сам хотел продемонстрировать.

Пару недель назад после стычки малолетних идиотов с великовозрастными, вся честная компания оказалась в директорском кабинете. Неразлучное трио во главе с Поттером, нервозные и растерянные, жались друг к другу, как перепуганные птенцы. По бокам примостились близнецы Уизли с привычным для них придурковатым видом. Прискорбно, конечно, было осознавать, что в этой заварушке отметилась слизеринка. Сентмор, подперев голову руками, сидела в стороне от всех возле серебряного вращающегося телескопа. Смотреть на неё было неудобно, рябило в глазах.

— Я не могу позволить, чтобы мой единственный родной человек снова был обречён на ужасное существование в тюрьме!

Северус титаническими усилиями подавил желание закатить глаза. Ну, какая трогательная забота о том, кого все долгое время считали преступником!

— Мы согласны с тобой, Гарри, — мягко заметил Римус. — Но всё было бы гораздо проще, если бы мы смогли схватить Питера Петтигрю и допросить под сывороткой правды.

— Вы не понимаете! Он ведь невиновен, мы должны что-то предпринять! Профессор Люпин, вы же мне сами говорили, что на земле нет преступления, за которое человека можно подвергнуть такому наказанию как поцелуй дементора.

— С этим многие бы поспорили, — ни к кому конкретно не обращаясь, на грани слышимости бросил зельевар.

Минерва МакГонагалл возмущённо охнула в кресле:

— Северус, у вас есть какое-то предложение?

— Надо решить вопрос с его временным укрытием. Пока неясно, насколько долго. И продолжить поиски Петтигрю, не ставя в известность ни министерство, ни аврорат.

— На собственной шкуре знаешь, профессор? — прокаркал голос старого мракоборца.

Все скосили глаза на угрожающего вида седовласого мужчину, чьё породистое широкое лицо было исполосовано страшными бороздами шрамов и рытвин. Софи заметила, как Гермиона старательно пыталась не глядеть на когтистую деревянную лапу, заменявшую магу ногу. Не ускользнул от внимания и волшебный глаз, который явно давал больше обзора, чем данный всем при рождении.

— Аластор, не стоит, — предостерёг директор.

— Я не понимаю, зачем вообще что-то решать?! Я ведь могу отправиться в пустующий дом своей матери! Блэки никогда не были достойными людьми, и мне неприятен этот дом, я не люблю его… но ведь это выход.

Сириус и Гарри одновременно растянули губы в счастливой улыбке. Двое глупцов.

— Это выход сразу к воротам Азкабана, — усмехнулся Муди, озвучив мнение Снейпа. — Ты ведь не думаешь, что там не дежурят авроры и министерские соглядатаи последние полгода твоего шатания по лесу?

— А укрыться в Хогвартсе?

— Я бы поддержал эту идею, если бы был уверен в твоей осторожности, Сириус, — покачал головой Дамблдор. — Но это слишком опрометчивое решение.

— Простите, что вмешиваюсь, — неожиданно подала голос Сентмор, — но, возможно, есть место, в котором не ожидают увидеть мистера Блэка?

— Вы вообще слышали, о чём здесь говорили всё это время, мисс?

Она оказалась под колючим вниманием собственного декана.

— Вопреки вашему престранному мнению о моём слухе — да, сэр, я слышала. И хочу повторить то, что пыталась уже предложить Сириусу. Он может провести время до пересмотра дела в Лангедоке: другая страна, дом моей тёти, которая вообще не имеет никаких связей с Блэками, и минимум риска быть случайно замеченным. Патриция не возражает.

— Какие у тебя спесивые ученицы, Снейп, — хохотнул Муди, его глаз лихорадочно завертелся и вперился прямо в девушку. — Альбус, что думаешь?

Директор постучал по столу сухими пальцами, обвёл кабинет взглядом.

— Идея сносная. Но жаль, что я узнаю о ней много позже после того, как она пришла к вам в голову, мисс Сентмор. При иных обстоятельствах, пострадавших могло быть гораздо меньше.

На удивление прежде избегавшая взгляда Дамблдора девчонка выдержала укоризненный прищур голубых глаз. Кивнула Альбусу.

Да он снова у неё в голове! Немыслимо! Наверняка, намекает, что так бы и Питера Петтигрю удалось бы прижать к ногтю.

— Однако вас следует и поблагодарить, мисс, — мягко заметил Дамблдор. — Как мы поняли, вы помогли Гарри спасти крёстного. Быть рядом в критический момент и помочь достойному человеку — поступок, несомненно, заслуживающий поощрения.

На мгновение в кабинете воцарилось молчание. Дети помладше забормотали благодарности, близнецы Уизли задорно подмигнули девушке. И только Аластор Муди отчётливо фыркнул:

— Мерлина ради, девочка, сделай лицо попроще! Ты будто сырые драконьи яйца проглотила! Учиться на Слизерине вредно для цвета лица. Ты только посмотри, уж больно на декана стала похожа.

— Аластор! — с холодной яростью шикнула на него профессор МакГонагалл.

Северуса разбирал смех, но этого, конечно, никто не мог заметить. Сентмор аж задохнулась от возмущения, сверкнула глазами на Муди и поднялась на ноги.

— С вашего позволения, я пойду. Что-то поперёк горла встало.

Выходя из кабинета под дружный гомерический смех Уизли, она позволила себе от души хлопнуть дверью.

— Мистер Муди, это было возмутительно! Девочка после стресса, тем более не привыкшая к вашему, не самому деликатному, языку боевого человека!

— А где они будут к нему привыкать, Минерва? Что же теперь с ними нянькаться до самой старости? А девчонка ничего — плохо, конечно, что срывается на нервах в нахальство, но вообще хоть сейчас бери и вербуй.

— Насколько мне известно, аврорат набирает курсантов исключительно из числа выпускников, — лениво заметил Снейп. — И справедливости ради, мисс Сентмор не из вашей братии. Дайте ума набраться. Некоторые и к зрелому возрасту на детей похожи.

Сириус с глупой полуулыбкой смотрел на Гарри Поттера. И, правда, блаженны нищие духом.

С того дня эти двое не отлипали друг от друга ни на минуту. Мальчишка даже на время оставил своих друзей, повсюду шатаясь за Блэком. Даже Северус, который не пытался понять эмоциональную подоплёку их отношений, чувствовал, насколько сильно Поттер привязался к Сириусу. Прямо как брошенный щенок, которому посчастливилось найти ласковую тёплую ладонь. Отчего-то Снейпа не покидало ощущение, что они ведут себя как ровесники. Может, Азкабан и повернул что-то в мозгу у Блэка, но не настолько же, что он деградировал. Скорее всего, решил зельевар, он видел в Гарри воплощение Джеймса, и сам вёл себя, словно подросток.

Люпин долечивался в больничном крыле. В отличие от своего вшивого дружка, он поправлялся гораздо медленнее. Северус полагал, это особенность его лунного проклятия. Блэка же, по совету вездесущей Сентмор, решили укрыть в Лангедоке, доверившись Патриции.

И только сейчас Снейп обратил особое внимание на отношение девчонки к младшим курсам. Она фактически компенсировала работу Подрика Оксли: разводила мальчиков на занятия, подгоняла их на завтраке, чтобы не опаздывали, отчитывала за глупости. При этом в её отношении не было ничего такого, что можно было бы приписать некому материнскому инстинкту. С детьми она была строга и прямолинейна, и все её слушались. Удивительно.

Помимо этого, она почти постоянно пропадала в туалете на втором этаже. Заказывала не слишком опасные ингредиенты из лавки Малпеппера — Северус, конечно, знал список каждого её заказа, — и что-то варила, иногда вместе со вздорными Фредом и Джорджем Уизли. Хотя кабинет зельеварения и маленькая студенческая лаборатория были открыты для всех желающих во внеклассное время. Другое дело, что желающих не было. Именно этого, строго говоря, он и добивался. Но самонадеянность Сентмор всё равно раздражала: варить зелья, экспериментировать, пробовать новые составы в необорудованном помещении — это просто верх безрассудства. Но несмотря на недовольство её поведением, Снейп отчего-то не спешил прикрывать их узкий зельедельческий кружок.

Так, словно одним днём, пролетели зимние месяцы. Про себя Снейп их называл последними в году более или менее продуктивными по учебной успеваемости. Февраль как первый толчок с этим шизофреничным праздником всех влюблённых задавал колею всеобщего весеннего помешательства на поцелуях в коридорах, свиданиях, куда студенты ходили едва ли не шеренгами, и прочих отвлекающих моментах, превращающих мозги юных волшебников в плавящуюся на солнце серую массу.

Люпин, здоровый и радостный, продолжил преподавать защиту от тёмных искусств. Блэк исправно посылал весточки из Франции, давая понять, что он сидит тише воды и ниже травы. Регулярные напоминания Альбуса, пожалуй, сыграли в этом не последнюю роль. Поттер с улыбкой от уха до уха каждую пятницу принимал письма на надушенном тонким парфюмом Патриции пергаменте, смеялся и сразу же принимался строчить ответ. Корреспонденция Сентмор, к слову, была обычно вдвое меньше поттеровской, но сейчас что-то изменилось.

Ночные часы пошли на убыль. В подземельях стало ощутимо теплее, и даже дементоры не портили всеобщего приподнятого настроения. Оставалось только надеяться, что Питер Петтигрю просчитается и вновь появится на территории школы. Казалось бы, всё шло прекрасно. Все спасены и надёжно спрятаны. Кругом мир и благодать.

Если бы не одно но. Метка, прежде совсем блёклая обретала всё более отчетливые очертания, оживала с каждым днём, отзывалась приглушённой, но явственной болью. Неизбежная встреча с прошлым, встреча с ним становилась всё ближе. А Северус отдал бы всё, лишь бы иметь возможность вот так в одиночестве просто стоять в собственной лаборатории и любоваться на взмывающий к потолку пар. И ничего больше не надо.

Но он должен быть готов к этой встрече. И он будет готов, чего бы ему это ни стоило.

* * *

— Правило квадрата Пифагора. Надо перемножить все числа в дате рождения, построить графики целей и воли, имя изучаемого из букв перевести в греческие цифры в три столбика. Потом умножить и вычесть… или сложить? Мерлин, я терпеть не могу нумерологию! — вспылил Кассиус, ломая перо.

Все сидели в большом зале и готовили домашнее задание, изредка отвлекаясь на почту или на шепоток соседа.

— Дженна, не поможешь? Ты у нас сама как Пифагор, подскажи, а?

— Давай сюда, — девушка сдула упавшую на лоб прядь и, не отрывая глаз от собственных расчётов, протянула руку в сторону.

— Кассиус сидит напротив тебя, — недовольно проговорила Софи, увидев вместо своей тетради раскрытую пятерню старосты. — И можно потише, пожалуйста.

Ребята хмыкнули, но говорить стали на полтона тише. София корпела над учебником по заклинаниям, когда перед ней на тоненьких золотых крылышках опустилась алая валентинка.

— О! Кто-то ждал аж до вечера, — не удержался Кассиус. — Софи, что за заторможенный ухажёр?

Девушка раздражённо оглядела очередной отвлекающий фактор в виде открытки, перевела ироничный взгляд на однокурсника.

— Напомни, когда именно ты записался ко мне в подружки, Кассиус? Я что-то упустила этот момент нашей нежной дружбы.

Дженна тихонько захихикала, отдавая парню исправленное решение. Софи в это время пальцами подцепила валентинку, стряхнула с неё золотистую пыль, осторожно раскрыла. Пришлось сдерживать сокрушённый вздох. Персиус приглашал её сегодня на свидание в полночь на астрономической башне. Целый день она забавлялась полученным открыткам, даже пришла одна коллективная от Даниеля Монкли и парочки его одноклассников. Но ни одна не заставляла её так напрягаться, как эта.

Наверное, потому что ни одна не говорила ей о серьёзности намерений отправителя. А вот в случае с Перси не могло возникнуть даже тени сомнений — к сожалению, он не мог сделать что-то не всерьёз.

Ей было удивительно наблюдать, насколько братья Уизли не похожи друг на друга. Насколько были легки, смешливы в общении и даровиты близнецы, настолько же был неподъёмен и основателен Персиус. Даже младший Рон разительно отличался: открытый, упрямый и вспыльчивый мальчик. Наверное, их мать положила жизнь на алтарь воспитания всех этих рыжих бестий.

— Ну-ка, что тут у нас, — услышала Софи голос из-за спины, и в этот миг валентинку вырвали из её рук. — Так-так-так…

— Подрик? — она развернулась к юноше. — Это в порядке вещей на факультете отнимать личные вещи у однокурсников, староста?

— Когда однокурсница наводит интригу, то да! Посмотрим, кто тут тебе строчит любовные послания.

— Не смей разворачивать, — строго сказала пятящемуся назад, подальше от скамьи, парню. — Я тебя предупредила.

— Ну, всем же интересно, правда? Итак, — пальцы его принялись раскрывать открытку, и в то же мгновение бумага в его руках полыхнула синим пламенем. — Ай! Сентмор, ты что, совсем больная?

Очередной взмах палочки — и Оксли выдаёт только несвязное мычание.

— Не уверена, что заклинание развеется к завтрашнему утру. А ты пока можешь пойти почитать о правилах поведения в приличном обществе, Оксли. И больше я не хочу слышать от тебя ни слова. Никогда.

— А ты сурова, — склонилась к её уху Дженна. — Что, он настолько небезразличен тебе?

— Не в этом дело, — поморщилась девушка. — Просто воспитательный момент. Мы можем, наконец, сосредоточиться на учёбе?

Конечно же, в эту ночь на астрономической башне она не появилась. Перси получил лаконичную карточку с вежливым отказом. А вот отношения на факультете несколько обострились: Подрик и некоторые мальчишки со старших курсов стали смотреть на Софи волком. Но она не особенно переживала — слишком много чести.

После одного из заключительных занятий курса по трансгрессии, Софи решилась послать сову управляющему в Гринготтс. Общение с гоблинами было занимательнейшим занятием. Тётя когда-то открыла ей секрет правильного обращения с клерками. Она сказала тогда, подписывая бумаги из французского банка: «Запомни, дорогая, гоблин сохранит любую твою тайну как свою собственную и будет беречь твоё имущество как своё, если хорошо ему заплатить, и ровно до тех пор, пока кто-то не предложит большую цену твоим секретам». Похоже, пришло время проверить это на практике.

Собственный день рождения она провела, что неудивительно, у котла. Они с близнецами решили, что начинять зельем, вызывающим носовое кровотечение, лучше нугу. Девушка, конечно, крутила пальцем у виска, но поддерживала мальчишек и их ненормальные идеи, которые рождались едва ли не со скоростью света. Сама она оттачивала мастерство на книжке «Продвинутые зелья. Практикум, уровень экстра», пытаясь экспериментировать с ингредиентами: где-то добавляла более редкий аналог, где-то — полностью меняла основу, в каких-то случаях модифицировала аромат или цвет. Без взрывов, конечно, не обошлось. Так, несколько дней назад ей буквально на голову приземлился котёл с противосудорожным зельем — она всего лишь хотела сделать его более мягким на вкус, а получилась самая настоящая шипучка. Близнецы тогда ещё неделю называли её «Софи Пенная Вечеринка».

— Ну, всё, хватит. Мы так не дотянем до старости!

— Да, жопокаменная болезнь нам обеспечена, — мальчики поднимались на ноги и кряхтели, как старики. — Софи, ты ещё долго? У нас, кстати, получилось сегодня сварить нормальный загуститель для жевательной конфеты со слабительным!

— О, поздравляю! Вы же бились с ним несколько недель!

— Мы всегда добиваемся желаемого, — они потягивались в разные стороны с довольными улыбками, хотя тяжко вздыхать не прекратили. — Софи, давай сворачиваться!

— Мне нужно ещё минут десять. Через две минуты — добавить сердце крокодила, подождать три, пока закипит, четыре — помешать по часовой стрелке и, наконец, отправить дозревать в стазис.

— Целую минуту будешь в стазис отправлять? Слизерин, не разочаровывай нас.

— Нет, минуту я буду приводить своё место в порядок. И вам, — она с укором взглянула на бардак из сваленных трав, очистков корнеплодов и липких пятен от брызгов сока топинамбура, — советую пока заняться тем же.

Ровно через десять минут они как партизаны вышли из туалета плаксы Миртл. Огляделись — кругом никого.

— Мальчики, пойдёмте со мной, — негромко бросила она через плечо. — Миртл, ты, кстати, тоже приглашена.

— Куда? Что, всё-таки ты решилась расширить масштаб своих экспериментов? Пенной вечеринке всё же быть? Мы тогда захватим побольше готовых конфет!

— Не говорите ерунды, — улыбнулась она на ходу.

— Если ты ведёшь нас к потенциальным покупателям, то они должны быть в курсе всего нашего ассортимента!

— Дураки, я веду вас туда, где надеюсь, сегодня будут есть вовсе не ваши забастовочные завтраки.

Этим вечером на школьной кухне, которую ей показали домовые эльфы, собрались несколько ребят со Слизерина, парочка студентов с курса алхимии и гриффиндорцы Уизли. Совершенно случайно, когда Софи с близнецами направлялись к месту встречи, они столкнулись с Перси. Пришлось и его брать с собой, хотя, положа руку на сердце, Софи не очень хотелось чувствовать на себе тяжёлый взгляд уязвлённого префекта. Только на кухне все узнали, что Софи собрала их по поводу её дня рождения.

— Ну, ты даёшь, мисс Слизерин! — сперва полезли с поистине медвежьими объятиями Фред и Джордж. — Вот чёрт, и где нам теперь брать подарки! Если бы мы знали, то клянёмся, мы бы не зелья варили, а самогон гнали! Софи, что за подстава!

Они внезапно принялись лихорадочно распахивать шкафчики.

— Ни капли алкоголя! И где только эльфы держат эль или вино для высокого стола?! В такой день надо осушить все здешние запасы!

— Не сходите с ума, — смеялась девушка, пока её однокурсники бормотали что-то про ненормальных гриффиндорских алкоголиков. — Я просто хочу провести время вместе с вами. Это и будет мой подарок. Лишнее внимание — не то, что я люблю.

Через полчаса вообще стало непонятно, чей это праздник. Глаза всех приглашённых полезли на лоб, когда Софи сняла школьную мантию и поверх простого чёрного платья надела поварской фартук.

— Это что такое? — Теренс поперхнулся чаем, закашлялся. — Леди Сентмор, что вы себе позволяете?

Все захохотали. Но когда Софи принялась быстро и со знанием дела что-то замешивать в мисках, крутить в руках какие-то незнакомые мальчишкам, а уж тем более чистокровным волшебникам, кухонные приборы и отправлять в духовку противень за противнем, все поражённо застыли. Вскоре ароматы горячего, сладко пахнущего хлеба, масла и мёда защекотали ноздри. У ребят челюсти попадали на деревянную добротную столешницу, когда она выставила на простую скатерть несколько тарелок с готовой выпечкой.

— Как бы нам сейчас не расплакаться от чувств, Софи, — прошептала Дженна, оглядывая ровные с глянцевыми бочками эклеры с лимонной глазурью.

— Кажется, мы все умерли и попали в рай, — подхватил Маркус. — В Шармбатоне есть какой-то отдельный курс волшебной кулинарии для аристократок?

Тепло от слов ребят заставило именинницу улыбнуться. Они чокнулись щербатыми кружками и одновременно замычали от наслаждения.

— Ммм, это же начинка из орехового крема!

— Лучше, чем загуститель для слабительного зелья?

— Мало, что на свете может быть лучше наших изобретений, — задиристо произнёс Фред, потрясая эклером, — но это — одна из немногих редкостей. Мерлин всемогущий, и зелья-то она варит, и готовить умеет! Надо, чтобы тебя к рукам прибрал один из Уизли. Поверь, наша мама будет в восторге!

Слизеринцам эта шутка не пришлась по душе, хотя близнецам хватало веселья и на двоих. Никто, к счастью, не заметил, каким пунцовым стало после этих слов лицо Перси.

* * *

— Всех благодарю за внимание! Надеюсь, вы эти два часа провели с пользой. Я точно получил массу удовольствия, наблюдая ваши внимательные лица. Пусть по ним иногда и пробегала тень непонимания. Мистер Смит, вы сегодня отлично потрудились. Все желающие собственные недочёты в выкладке составляющих смело могут исправить, списав у мисс Сентмор. Сегодня я, в отличие от профессора Снейпа, вам это позволяю. Не упустите свой шанс.

Студенты со смешками принялись подниматься с мест. Зашуршали сворачиваемые пергаменты, перья, застучали чернильницы-непроливайки, которые лёгким движением руки смахивались в сумки.

— Спасибо, директор Дамблдор!

— Всего доброго, профессор!

Директор провожал слушателей доброжелательным взглядом. Спустя пару минут после окончания лекции по алхимии за первой партой осталась сидеть, так и не шелохнувшись, лишь София.

— А вы, мисс Сентмор, почему никуда не торопитесь?

— Вы попросили меня задержаться, сэр.

— Я? Да вы что! Я же и рта не раскрывал, любой студент сможет подтвердить.

— Верно, — кивнула Софи, сплетая ладони на столе в замок. — Ваш голос звучал не в классе, а в моей голове.

— Правда? Вот удивительно, — улыбнулся ей Дамблдор. — А я не удостоился вашего ответа. Вы пробовали когда-нибудь совершенствовать свои навыки легиллименции? Быть может, окклюменции?

— Нет, тренировалась я всего только один год в Шармбатоне.

— А хотели бы подтянуть навыки?

Софи невольно замешкалась:

— А… вы видите в этом смысл, директор?

— Разумеется, мисс Сентмор. Что бы вам тогда ни сказал уважаемый профессор Снейп, ваша защита была выстроена сноровисто. Видите ли, легиллименцию осваивают годами, долго и упорно совершенствуя свои навыки. Вам просто недостаёт практики и хорошего наставника. Если вы в состоянии выставлять щиты и слышать мои ментальные посылы по наитию, мне было бы весьма любопытно взглянуть, на что вы способны при должном подходе к изучению этой области магических знаний.

— Только я вызываю у вас такого рода любопытство?

— Мисс Сентмор, поймите меня правильно, предрасположенность к ментальной магии — это редкий талант. Мне было бы бесконечно жаль не дать вашим бесспорным способностям развиться в полную силу, — он сделал драматическую паузу, словно давая девушке время проникнуться его словами, и вдруг издал короткий смешок, — в конце концов, именно в этом и кроется смысл нашей работы здесь, в школе. Согласитесь, было бы глупо принуждать всех юных волшебников посещать, как вы, например, уроки английской и зарубежной литературы. На мой взгляд, стоит поддерживать только те дополнительные научные начинания, которые дали бы плоды и были бы по-настоящему интересны студенту. Я вот в своё время с удовольствием посещал бы занятия по макраме… Жаль, что таковых тогда не было.

Софи невольно улыбнулась, изумлённо приподняв брови. Дамблдор встал из-за стола и пружинящей походкой направился к выходу из класса.

— Подумайте, мисс Сентмор, вдруг вы найдёте это знание интересным и, что немаловажно, полезным для себя. Я буду ждать вашего ответа до начала летних каникул.

И прежде, чем переступить порог, он подмигнул ей на прощание.

— Ах да, совсем забыл! — его седая голова снова появилась в дверном проёме. — Профессор Снейп очень любезно просил вас найти время и зайти к нему в кабинет после этой лекции.

«Ну, конечно, именно так он и просил» — усмехнулась про себя Софи.

В классе зельеварения было безлюдно, только какие-то звуки скребка и щёток по металлу доносились из закутка за лабораторией. Наверное, очередные гении на отработке. Хотя, подумалось Софи, если бы только Снейп знал, какой фейерверк она совсем недавно устроила в туалете на втором этаже, она бы сама не вылезала из комнаты с грязными котлами до конца своего обучения в Хогвартсе.

Декан сидел за своим рабочим столом и просматривал какие-то бумаги, хмурился. А может, и не хмурился — у него же вечно недовольное выражение лица.

— Мисс Сентмор, — привычно растягивая слова, произнёс он прежде, чем она успела дать о себе знать.

Удивительно, как только понял, что это она. Он даже не поднял головы, продолжая перекладывать бумаги. Одна стопка, третья, что-то выудил из второй, хмыкнул, положил в первую.

— Я должен прояснить для себя несколько моментов, и вы мне в этом поможете. Да, не стоит поднимать брови, лучше сядьте куда-нибудь.

Её медленные шаги отражало стелящееся по каменному полу эхо. Софи выдвинула стул и села неподалёку от преподавательской кафедры. На столе раздражающе тикали часы. Снейп, наконец, поднял глаза.

— Во-первых, меня интересует, почему вы этим утром позволили себе повысить голос на первокурсников в гостиной. Во-вторых, почему я совершенно случайно узнаю, что вы измываетесь над старостой факультета, роняя тем самым его авторитет среди однокурсников. И, в-третьих, какого чёрта у вас за последнюю проверочную по зельям «выше ожидаемого»?

Зельевар показался Софи каким-то измотанным. Явно окончание учебного года — та заветная вешка, к которой из последних сил бегут не только студенты, но и профессора. Жаль, сама Софи не могла этому радоваться.

Снейп скривил губы, перечёркивая писанину в одном из свитков крест-накрест.

— Я весь внимание, мисс, — язвительно сообщил профессор, не отвлекаясь от своего основного занятия.

Софи скрестила руки на груди, откинулась на спинку стула и тоже отвела глаза в сторону.

— Во-первых, сэр, я должна вам прояснить тот факт, — копируя его манеру, она заскользила взглядом по полкам с заспиртованными редкими ингредиентами за его спиной, — что четыре первокурсника решили сегодня провести урок трансфигурации не в кабинете за своими партами, а в туалете цокольного этажа за более интересным занятием — поеданием тыквенных пирожков. Поэтому пришлось сделать им внушение, которое лучше доходит почему-то именно на повышенных тонах. Во-вторых, — продолжала она также, не замечая, что с самых первых слов уже завладела полным вниманием декана, — вас дезинформировали, я не издеваюсь над мистером Оксли, всего лишь отстаиваю свои границы. И должна заметить, что невозможно уронить то, что никогда не поднималось выше плинтуса. И, в-третьих, сэр, поскольку оценки в этом классе выставляю не я, уместнее было бы этот вопрос адресовать другому человеку.

Ответом ей было гробовое молчание. Даже скребущие котлы студенты притихли. После паузы Снейп, склонив голову набок, вкрадчиво произнёс:

— Лонгботтом, Финниган, вы свободны.

Двое мальчишек выбежали из кабинета быстрее, чем иные тройной трансгрессией уходят. Кожей Софи почувствовала, что перегнула, и теперь от Снейпа фонило не усталостью, а нешуточным раздражением. Осанка Сентмор стала ещё прямее.

— Вы, вероятно, полагаете себя без меры остроумной, мисс, — на грани слышимости, почти ласково, проговорил Снейп. — Только острить в этом кабинете не позволено никому, даже слизеринцам. Я бы, пожалуй, снял очки за дерзость… Не хотите объясниться с факультетом, отчего вдруг сегодня вы лишили его пятнадцати очков? А ведь конец года не за горами. Каждый балл на вес золота.

Она досадливо прикрыла глаза, сжала ладони на коленях. Внутри вновь закипала злость. Мерлин, ну почему рядом с ним всегда всё так нескладно!

— Прошу прощения, сэр.

Зельевар желчно усмехнулся, глядя на перемены в лице девчонки.

— Фамилии нарушителей, — потребовал он.

— Не могу назвать, профессор, — покачала Софи головой. — Я обещала, что это останется исключительно между нами. Ровно до следующей их глупой выходки.

— Имейте в виду, что с этого момента за их следующую глупую выходку придётся отвечать и вам. Далее. Вы совсем спятили разжигать конфликты внутри Слизерина?

— Я никогда не инициирую ссор, сэр, но молчать в ответ не имею привычки.

— Поверьте, в некоторых случаях, вам, и правда, лучше бы научиться держать язык за зубами, — съязвил Снейп. — Просто держитесь подальше от Оксли. Мне не нужны студенческие волнения. Но если он вас оскорблял, мисс, или непозволительно по отношению к вам себя вёл, я должен знать об этом в первую очередь. Вы не имеете права самостоятельно принимать карательные меры, советую вам это запомнить.

Софи кивнула. Он поднялся из-за стола и протянул ей несколько листов с её проверочной. Никаких исправлений — одна лишь оценка.

— Завтра после урока отчитаетесь мне о найденных ошибках. Директор говорил с вами сегодня?

— Только что, сэр.

— Подумайте над его словами. Некоторые способности могут дать больше независимости от различных обстоятельств и даже спасти волшебнику жизнь.

— Я подумаю. Спасибо.

— Мисс Сентмор, — окликнул он её у двери и после небольшой паузы уронил, — минус пять очков со Слизерина.

— До свидания, профессор Снейп, — закатила она глаза, прикрывая за собой дверь.

* * *

Северус вышел во внутренний двор, вдыхая промозглый майский воздух, щуря глаза. Вгляделся в бледное, подёрнутое тусклым золотом света небо. Внизу, у самого подножия замка, стелился туман, укрывая плотным одеялом лощины с цветущей черёмухой и низину, в которой скрывалась хижина Хагрида. Птицы парили низко, а значит, будет ещё дождь, но пока небосклон был чист, звонок и свеж.

Он уже собирался возвращаться в замок, когда расслышал слабые звуки какой-то возни, поморщился. Снейп был готов спугнуть очередную пьяную парочку, вдруг осознавшую свои чувства на выпускном вечере. Какая банальность.

У фонтана, упираясь руками в грудь Персиуса Уизли, стояла какая-то девушка. Снейп невольно изумился, услышав знакомый голос.

— Перси, — она слегка качнулась, отворачивая голову. — Кажется, огневиски не твой напиток. И вообще, мистер префект, в день выпускного грешно так вопиюще нарушать школьный устав. С непривычки тебя заносит.

— Я просто хочу поговорить, — он положил ей руки на плечи.

— Говори, — вызывающе усмехнулась она.

— Не так, не свысока, — сдвинул он брови, чувствуя, как девушка ускользает из рук. — Ты можешь воспринимать меня всерьёз? Сколько можно!

— О, я крайне серьёзна. Я же просто недостойна такого сокровища как ты.

— Софи!

Она вздохнула.

— Хорошо, Перси, давай проясним ситуацию, если ты этого хочешь. Ты очень хороший, умный, честолюбивый и правильный мальчик, — твёрдо чеканила она, — и поэтому я с тобой никогда не буду.

Голос её был холоден, но вдруг она сделала нелогичное: перехватила его руки и, задрав голову, медленно прикоснулась губами к его щеке. В тот же миг отстранилась, отпустила его кисти, сделала шаг назад.

— Доходчиво.

Они помолчали, пока девушка разглядывала Перси.

— Ты ведь не разобьёшь сердце Пенелопе, правда?

Мальчишка вдруг отшатнулся, гневно сощурился, сжав кулаки, и промчался мимо Снейпа, не заметив его, даже если бы на нём не было дезиллюминационных чар. Через несколько мгновений Северус услышал звук тяжёлого вздоха. Сентмор не спешила уходить, она села на бортик фонтана, спрятав лицо в ладонях.

Снейп так и застыл, глядя на неё как на часть мраморного изваяния. Только что она отказала Перси Уизли. К слову, описала она своего внезапного ухажёра весьма чётко. Неужели эта сцена действительно доставила Северусу удовольствие? Мордред, с каких пор его трогает личная жизнь студентов?

— Не стоило с ним так резко.

От неожиданности девчонка вздрогнула, глядя на выходящего из-за колонны случайного наблюдателя.

— Профессор Люпин? — удивилась она, быстро возвращая себе контроль над ситуацией. — Мне казалось, преподавателей не интересуют такие мелочи как мимолётные увлечения учеников. К тому же бывших.

— Мы всего лишь осуществляем ненавязчивый педагогический контроль. Извините, если встрял не в своё дело. Я вас не обидел?

— Ваша скромность, профессор, обезоружит любой упрёк.

Он усмехнулся, засунул руки в карманы брюк.

— Софи, я заметил, вы лихо отсекаете то, что кажется вам неуместным. Персиус сегодня сделал большой шаг.

— Если по мне видно то, чего я не хочу показать, вряд ли я могу считать это комплиментом. Профессор, я думаю, неправильно поощрять бессмысленные… хм, телодвижения. Что говорит на это ваш педагогический талант?

Северус, ухмыляясь, мысленно поаплодировал девчонке.

— Что вы мне льстите.

Она тихонько рассмеялась. Птицы с чувством запели свои величальные оды рассветному солнцу. Пришлось напрягать слух, чтобы вычленить из этого шума голоса говорящих.

— Слышал, вы намереваетесь сдавать СОВ во Франции?

— Да, с другими шестикурсниками Шармбатона. Без формальностей никак не обойтись.

— Если будет желание, обращайтесь за помощью. Вам я всегда буду особенно рад помочь. Просто хотел, чтобы вы знали.

— Благодарю, сэр. И я.., — она помедлила, подыскивая слова, — давно стоило извиниться за нашу осеннюю выходку. Всё равно вся школа была в курсе, да и вышло всё некрасиво. Я вовсе не хотела вам насолить или… в общем, на самом деле это не имело отношения лично к вам.

— Не ко мне, значит.

Он многозначительно на неё поглядел, та недовольно покачала головой.

— Давайте не будем искать смыслы между строк.

— С возрастом многое становится заметнее, мисс.

— Возможно, особенно то, чего нет, профессор Люпин, — сказала она резко, соскакивая с мраморного бортика.

Во внутренний двор высыпала стайка хихикающих девушек. У всех были затянутые корсеты, смелые декольте и хмельное амбре. За ними с громкими раскатистыми воплями, словно гончие олени, неслись парни. Счастливые, успевшие где-то налакаться выпускники.

Снейп поморщился, отходя подальше. Софи отстранённо проводила веселящуюся молодёжь задумчивым взглядом. Так, будто ей все эти низменные прелести были чужды и непонятны. Странная девица.

Через пару часов Северус получил письмо от Люциуса, ещё через два — о новости трубили все газеты. «Ежедневный Пророк» обвинял Сириуса Блэка в организации побега из Азкабана десятка Пожирателей Смерти.

Вот это радость — ругательства слетали с его бледных губ как желчный плевок. Не удержать, не перетерпеть.

Выпускники покидали Хогвартс, а в кабинете Альбуса Дамблдора царило почти похоронное напряжение.

— Северус, ты должен…

И по его нутру вновь разливалась горькая мерзость.

Лето в этом году накрыло изнуряющей, непривычной жарой. Небо над головой даже вечером разверзалось жгучей бездной. Льняная рубашка неприятно липла к коже, и чувство привычной радости, которое всегда настигало его после начала летних каникул, никак не появлялось. Драко было душно. Он почти задыхался в собственном доме, и это его бесконечно злило. Никто не обращал внимания на его безукоризненный табель с оценками, никто не планировал традиционных июльских поездок к итальянскому побережью. Даже мама казалась то ли отрешённой, то ли растерянной. Мэнор жил по своим часам, где время будто растворилось в муторной дымке из взрослых разговоров, напряжённых шепотков и пьяных откровений. И, конечно, поместье уже давно не видело такого огромного наплыва гостей.

Драко отдавал себе отчёт, кто все эти люди и чем они когда-то занимались. Он понимал, каким идеям они преданы и чьего возвращения ждут. Он жил с этим осознанием с раннего детства, с фактом собственного превосходства, влиянием отца и существованием священных двадцати восьми.

Но почему-то именно сейчас он ощутил, что солнце славы Малфоев, достигшее зенита, пойдёт на убыль. И жара, стоявшая в Англии, его просто убивала, высасывала все силы. А этих взрослых волшебников, многие из которых явно пребывали немного не в себе, всё это, казалось, вовсе не волновало. Весь июнь он бродил по дому, будто тень, стараясь не привлекать лишнего внимания. До того дня, пока на пороге не появилась кузина. Вот, что взбудоражило весь дом, и в особенности гостивших магов.

— Софи! — Драко встретил её искренней радостью. — Как ты? Я прошу прощения, что не писал… Как ты сдала СОВ?

Девушка прибыла во владения Малфоев вовсе не неожиданно. Она получила письмо от Нарциссы, которое игнорировать более уже было невозможно. Она приняла условия игры. Тем более, что она уже чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы взглянуть в лицо своей судьбе.

— Я тоже рада видеть тебя, Драко! — Софи доброжелательно вскинула брови. — Благодарю, мои успехи более, чем удовлетворительные. По крайней мере, так отозвался профессор Снейп.

— Звучит как высшая похвала, — неуверенно улыбнулся Драко.

Она присмотрелась к кузену. Весь он был какой-то бледный, будто вовсе не выходил на солнце, немного дёрганый и нервозный. Софи подавила рвущийся на волю вздох — было очевидно, что общество соратников Люциуса не пошло на пользу Драко.

— Ну и духота у вас, — она провела ладонью по уже взмокшей шее, поправила воротничок платья, задевая пальцами прохладные перламутровые пуговицы.

— О, да. Это невыносимо, — красивое, холёное лицо Драко исказила гримаса отвращения.

Софи покоробило его настроение. Он молчал, сцепив руки в замок, перенес вес на пятки мягких кожаных туфель. Подул спасительный блаженный ветерок, покачнулись цветы в ухоженных садовых клумбах, кроны деревьев. Мальчика будто тоже склонил этот порыв ветра, он понурил голову. Девушка протянула руку, ободрительно сжала его предплечье. Немой диалог взглядов. Он снова скривился и отвёл глаза.

— Милая Софи, а вот и ты! — она обернулась на приятный голос. — Добро пожаловать в Малфой мэнор. Мы так долго ждали этой встречи! Мерлин, какая же ты взрослая!

Стройная, словно тростинка, женщина с очень мягкими чертами лица распахнула объятия. Софи позволила себя обнять. В аромате Нарциссы было что-то от нежного лета, что-то от роз. Те же тонкие руки с идеальным маникюром заставили её покрутиться вокруг своей оси. Светлая юбка взметнулась и обняла её ноги.

— Здравствуйте, миссис Малфой. Спасибо за приглашение, — она склонила голову. — Мистер Малфой.

Из-за спины супруги навстречу шагнул статный мужчина с платиновыми волосами. Лучезарная улыбка спорила со строгим, очень цепким взглядом серых глаз.

— София Сентмор, вы долгожданная гостья в нашем доме.

— И мне очень хотелось навестить вас раньше, но вы же понимаете — обстоятельства, — она неопределённо взмахнула рукой, — всё ставят вверх дном.

— О, да, конечно, — хитро улыбнулся хозяин дома. — Кстати, о неожиданных обстоятельствах. Пойдёмте, повидаться с вами хотим не только мы.

— Разумеется.

Софи направилась вслед за Люциусом. Миссис Малфой ненавязчиво взяла её под локоток. Драко же замыкал это шествие. Затылком Софи ощущала его тоскливый взгляд. От фальшивой улыбки на душе становилось всё паршивее, но она была настроена безукоризненно отыграть этот спектакль до самого конца.

Да, малая гостиная оказалась прекрасной, как и сам дом. Небольшая, но просторная, с диванчиком и несколькими креслами из зелёной парчи посередине, образующими круг у невысокого чайного столика на золочёных витых ножках. Высокие стены, обитые тёмно-красными деревянными панелями с вырезанными на них цветами боярышника, вставками из тёплого бархата. Изумительный, словно произведение искусства, камин, с приборами на специальной треноге и картинно сложенными рядом дровами. Книжные стеллажи, уставленные книгами в явно дорогом переплёте с золотым тиснением. И всё же изысканный вкус хозяев перевешивал желание продемонстрировать очевидные размеры их состояния.

Комплименты обстановке Нарцисса приняла с радушным достоинством. Было видно, что свой дом она любила. Женщина провела рукой по волосам сына, взглянула на мужа. И тут же едва заметно напряглась: Люциус сделал приглашающий жест, и в комнату вошли несколько человек в чёрном. Софи вскинула подбородок.

Один из мужчин, не сдерживаясь, захохотал:

— Вот это сюрприз! Сентмор, глазам своим не верю!

— Антонин, рот-то не развевай. Это леди Сентмор, — цыкнул один из братьев Лестрейндж.

Из-за мужских широких спин выскочила очень худая, вдобавок затянутая в чёрный корсет, женщина. Впалые щёки, блестящие волосы, тугой плетью перекинутые на одно плечо, в глазах знакомый Софи огонёк.

Она молниеносно ринулась к девушке, принялась лихорадочно её осматривать. Обошла вокруг, подержала за плечи, с силой подёргала за выбившуюся из низкой причёски светлую прядь, веселясь, ущипнула за кончик носа. Софи неохотно вертелась как кукла, под конец от комичности ситуации или же от нервозности её тоже разобрал смех.

— Чего смеёшься, цыплёнок? — лицо Беллатрисы внезапно стало серьёзным, будто на него нашла тень.

Смех Софи оборвался, она ответила женщине таким же серьёзным взглядом.

— Радуюсь встрече.

Тощие холодные пальцы вдруг вцепились ей в щеки, скуловым костям стало больно — кожу оцарапали длинные ногти. В тюрьме, видимо, было вовсе не до маникюра. Не то, что Нарциссе. Тёмные глаза снова блеснули, она растянула губы в почти блаженной улыбке.

— Радуешься, значит, — прошептала она, приближаясь почти нос к носу.

— Эй, Белла, ты не усердствовала бы, — выступил вперёд незнакомый Софи мужчина невысокого роста с остроконечной бородкой и тонкими усами. — Иначе у юной Сентмор на нас радости не останется.

— Отвали, Джон! Мой цыплёнок — что хочу, то и делаю!

И в одно мгновение жесткая рука переместилась на затылок и неожиданно сильно дёрнула на себя. В губы яростно впился женский сухой рот, её язык вероломно пробивал себе дорогу. Софи упёрлась руками в тонкие плечи, зло оттолкнула. Хотелось сплюнуть на дорогой ковер гостиной.

— Ай, какая сладкая девочка!

— Смотри не подавись, кузина, — Софи резко отёрла рот. — Цыплёнок с коготками попался.

Белла снова засмеялась, затанцевала рядом, вскидывая руки к потолку. Она всё шептала: «сладкая-сладкая-сладкая».

Дальнейшая череда представлений померкла после этого знакомства. Антонин Долохов был весь будто сгоревший, чёрный, с заросшей бородой и тихим грозным голосом. Братья Лестрейнджи, Рабастан и Родольфус, очень похожие, с тягучими и утончёнными движениями — француз француза видит издалека. Каждого она ярко помнила по подсмотренным родительским воспоминаниям. Помнила и улыбалась открыто и счастливо. Ровно до тех пор, пока не заметила у стены знакомую чёрную фигуру. Домовик расставлял на столике чайные приборы, разлил душистый чай и водрузил в центр корзину со свежеиспечёнными булочками. У Софи судорожно сжался желудок, губы дрогнули.

Нет-нет. Только не он. Не может быть.

Подпирая плечом распустившийся багряный цветок на стене, стоял никто иной, как Северус Снейп.

— Вот и познакомились, — хрипло пробормотал он вдалеке, словно для самого себя. Глаза его впились в лицо Софи, будто изучая или пытаясь что-то понять.

Приём в гостиной предполагал, что гости угощаются, взяв тарелки в руки. Следуя правилам этикета, роль хозяйки принялась исполнять Нарцисса. Драко тоже подключился. Мать и сын двигались вокруг столика, выполняя пожелания гостей.

— Спасибо, сестрёнка, — нормальным и неожиданно тёплым голосом отозвалась, будто пришедшая в себя, Белла, принимая десертную тарелку с пирожными. — Драко вырос настоящим джентльменом. Так приятно на вас смотреть. Настоящий чистокровный волшебник — воспитанный, уверена, что талантливый. Загляденье.

К Софи склонился Джон Мальсибер. Его козлиная бородка подёргивалась, когда он раскрывал рот. Но смешно девушке уже не было.

— Я знал вашу мать, мисс. И очень хорошо.

— Вот как, — она сделала глоток чая. — Знаете, мистер Мальсибер, многие могут похвастаться тем, что знали мою мать лучше меня. Учитывая, сколько времени нам довелось провести вместе, это не так сложно.

— Внешне вы почти копия Араминты. А ваши слова… узнаю в них Филиппа. А я ведь любил её. Мы учились на одном курсе. Да только она предпочла мне выпускника Шармбатона. Тогда я успокаивал себя тем, что французы, возможно, лучшие любовники.

— А теперь?

— Теперь она мертва, я жив. А вы превосходите свою мать.

Она не удержалась и хмыкнула.

— Прошлое ушло навсегда, и я, откровенно говоря, не вижу смысла скорбеть о его уходе. Надо готовиться к будущему, мисс, — он красноречиво помолчал, — уверен, вы меня поняли.

— Не хотелось бы разочаровывать старого друга, Софи, — вклинился в их обмен репликами Рабастан, — но французы, и правда, — лучшие любовники.

— Не стоит смущать мою гостью, друзья, — весомо уронил Люциус.

— О, я ничуть не смущена, мистер Малфой, — она легко засмеялась, разламывая на тарелке коричную булку. — Напротив, мне кажется, полезным прислушиваться к советам более опытных… волшебников.

Все притихли. Белла и Родольфус засмеялись, вскоре подключились и остальные.

— Правильно, милочка, — высокомерно обронил Антонин. — Старших надо слушаться. Ты ведь уже выпустилась из школы, не так ли?

Почти все подались вперёд, в ожидании ответа Софи.

— Я вам не милочка, мистер Долохов, запомните это, — мужчина застыл, не донеся чашку до губ. — Речь шла не о послушании. Жаль, вы меня не поняли.

— Мисс Сентмор завершила шестой год обучения в Хогвартсе. Мистер Малфой — третий. Оба достойные представители своих семей и своего факультета, — кажется, в первый раз за эту встречу Софи коснулся ровный холод его голоса. — Хотя, должен заметить, им обоим доставляет удовольствие раз за разом испытывать моё очевидно ограниченное терпение.

Драко сидел в кресле с отсутствующим гордым видом. Ему не хотелось участвовать в разговоре, но он внимательно слушал и запоминал.

— Значит, вы тоже продолжательница семейных слизеринских традиций, — отозвался Джон, всё также нависая рядом. — Похвально. Северус, ты же не держишь своих подопечных в чёрном теле? Он не слишком с вами жесток, мисс?

— К моему прискорбию, профессор Снейп не устраивает таких воскресных чаепитий, — избегая взгляда зельевара, отозвалась девушка, — но едва ли это можно назвать жестокостью.

— В самом деле? Учитывая вашу сегодняшнюю чайную жажду, мисс, кажется, с моей стороны это настоящая пытка.

Насмешка в его голосе просто убивала.

— Англичанин притащит с собой заварочный чайник даже на вершину Этны, Северус! — процитировал американского философа и поэта Люциус. — Не забывай, мисс Сентмор лишь наполовину француженка. Ваш английский безукоризнен, Софи.

— Потому что она Блэк, — сверкнула глазами Белла. — Хорошо, что порода не переводится. В семье не без урода, конечно, — она скривилась, явно вспоминая Сириуса, — но наша молодая кровь меня радует, даже будоражит. Софи, скажи-ка мне, ты ведь живёшь сейчас в доме сестры своего отца? У Патриции, правильно? Почему она не с тобой?

Внутри у Софи всё похолодело.

— Да, у неё небольшой домик на юге Франции. Знаете, кругом фермы, поля, мычание коров. Честно сказать, меня всё это не слишком прельщает.

— Мда, странная женщина… и всё-таки ты больше Блэк, нежели Сентмор.

— Да будет так! — провозгласил Мальсибер рядом, то и дело поглядывая на девушку.

Когда Драко предложил показать ей сад и имение, Софи встала с кресла с чувством огромного облегчения. Джон вежливо поддержал её за руку, помогая подняться. Всё это было нелегко, но вполне выносимо. Люди есть люди. По-настоящему тяжело было ощущать напряжённый взгляд чёрных глаз профессора Снейпа. Он смотрел презрительно, с осуждением. Но имел ли он на это право? До сих пор, даже сейчас, прогуливаясь с молчаливым, как никогда, Драко между вишневыми и грушевыми деревьями, она не могла поверить, что Снейп один из них. Просто немыслимо.

— Софи, ты в порядке? — словно сквозь туман донёсся голос.

— О, Драко, конечно, — она остановилась. — А ты? Чем ты занимаешься здесь целыми днями?

— Я… я тоже в порядке. Наверное. Отец говорит, это высокая честь. Да делать-то особенно мне нечего: читаю или пишу друзьям. Точнее жду писем от них.

— Друзья — это хорошо, — вздохнула девушка, касаясь розовых лепестков цветущей яблони.

— А мы друзья, Софи?

Драко побледнел ещё больше. Неясно, что на него так действовало. Возможно, он судорожно искал опору в этой новой для него системе координат. Сердце болезненно сжалось. Горько было осознавать, что некоторые волшебники — дети! — лишены свободы выбора. Действительно, разве можно даже взглянуть в другую сторону, когда ты рождён под сенью почтенной фамилии. И совсем неважно, где она успела замарать своё гордое имя. Происхождение обязывает держаться с достоинством, смотреть свысока и ни в коем случае не отступать от семьи. Ох, уж эти вечные ценности!

— Драко, я знаю, что такое быть не в себе. Каково это, когда почва уходит из-под ног. Я это пережила примерно в твоем возрасте, всего-то три года назад. И я не знала, как жить дальше, на что ориентироваться, чего хотеть и к чему стремиться. А у тебя есть любящая семья, друзья рядом. И я есть. Я твой друг, Драко. Если ты позволишь.

Даже не верится, что Софи смогла произнести всё это ровно. Тренировка самообладания — великая вещь.

Драко поднял на неё грозовой, просто отражение отцовского, взгляд.

— Прости… и спасибо тебе, — он подошёл и смущённо уткнулся светлой макушкой ей в плечо.

Он был ниже ростом почти на голову. Не зная, как реагировать, Софи просто приобняла мальчика одной рукой. Мерлин, до чего же сегодня изматывающий день!

* * *

— Северус, прошу тебя, подскажи мне, что делать, — зашептала Нарцисса, прикрывая за ними дверь малой столовой. — Мы можем поговорить наедине очень недолго, чтобы никто не подумал лишнего.

— Цисси, не части. Давай по делу.

— Я боюсь, Северус. Нельзя, чтобы они все оставались здесь. Конечно, Беллатрису с Родольфусом мы укроем, это даже не обсуждается… Люциус начал распродавать темномагические артефакты, что-то заложил, что-то скрыл в фамильных банковских ячейках. Я боюсь, что к нам явятся с обыском от Министерства. А здесь добрая половина вчерашних беглецов. Люци ничего мне не говорит. Что происходит?

Она, заламывая руки, ходила по комнате взад-вперёд.

— Пока не знаю, Нарцисса. Но тебе нечего опасаться. Твой муж не дурак. Он делает всё, чтобы обезопасить вас с Драко и не скомпрометировать себя. Мы придумаем, как сделать всё по уму, поверь.

Северус приблизился к окну и чуть не уронил челюсть от изумления. Сентмор вся в белом успокаивающе гладила мальчишку Малфоя по плечу. В их светлых волосах запутались отблески солнечных лучей, деревья в цвету дышали с ними в одном такте, даже птицы старались не нарушать этого уединения своими трелями. Такая хрупкая, почти хрустальная, картина. Одно неловкое движение, один настороженный взгляд — и это зыбкое доверие между ними разобьётся. Он поспешно повернулся спиной к стеклу.

Обыденное представление о мире рушилось на глазах. Северус привык, что почти у всего можно обнаружить второе дно. Но это не делало открытия последних дней менее удивительными.

* * *

— Хорошо, вы молодец. Теперь сосредоточьтесь. Возьмите эмоции под контроль, заприте чувства, спрячьте всё. Ваше сознание — самый хитрый, самый сложно защищённый артефакт. Да, пока можете закрыть глаза. Постарайтесь возвести такие блоки, чтобы мне сложно было подобрать ключ. Грубые атаки лучше не сдерживать, вы помните, правда ведь? — тогда сопротивление слишком очевидное. Нужно, чтобы оппонент увязал в сознании, как муха в меду. И фокус ментальной магии не в сложности заклинаний, нагромождении формул и сложных пассов волшебной палочки. Вовсе нет. Он зиждется на воле мага. Вы готовы, мисс?

Она кивнула головой и распахнула глаза, встретив удивительной чистоты льдистый взгляд Дамблдора.

Директор занимался с ней с начала лета. У них не было чёткого расписания, поскольку, как и подобает великому магу современности, он был очень занят. Поэтому она получала весточки от Дамблдора в самые неожиданные часы. Пару раз они занимались ещё до рассвета, несколько — во время его обеда, пока он уплетал суп-пюре из брокколи, и сегодня он пригласил её, едва часы перевалили за полночь.

Погружение в сознание вовсе не было похоже на перелистывание альбома с колдографиями, как когда-то думалось Софи. Благодаря этим занятиям, она поняла, что легиллеменция — это нечто вроде ментального дайвинга. Очень важно правильно окунуться, медленно и осторожно погрузиться в эти неспокойные воды, и чем глубже — тем опаснее. И дна достигнуть почти невозможно. Дамблдор научил её, что сознание каждого подобно бескрайнему океану, со своими водоворотами, тёплыми и ледяными, безопасными и даже смертельными. Надо просто плыть по течению, увлекать за собой того, кто непрошенно проник в голову.

— Отлично, мисс Сентмор, — довольно произнёс директор, едва она ощутила, что он покинул её сознание. — Очень, очень хорошо. Признаться, я даже не ожидал, что вы достигнете такого прогресса за столь короткий срок.

— Профессор, но то, чему вы учите — этого же нет ни в одной из книг по ментальной магии.

— Именно. Пожалуй, если бы я пытался составить руководство по этой области знаний, я бы ограничился всего тремя словами. Покой. Самоконтроль. Деликатность. Хотите чаю, Софи?

Она задумчиво покачала головой.

— Да, сэр, конечно. А вам удобно? В смысле уже ночь-полночь…

— О, это преимущество моего возраста, — он улыбнулся, материализовав перед ней чашку и креманку, полную лимонных долек. — Время значит для меня не больше, чем просто числа. Да и потом, для чего-то же нужны все эти запасы бодрящего зелья в лазарете. Итак, я надеюсь, вы доверяете моему мнению достаточно, чтобы поверить, что изучать легиллименцию по книгам весьма глупое занятие. Сознание любого человека организовано индивидуально, поэтому существуют общие принципы, но общие алгоритмы — никогда. И вы сами начинали действовать интуитивно, ведомая одними инстинктами. Так, как вам казалось правильным.

— Это было ошибкой?

— Что вы, ни в коем случае! Угощайтесь леденцами, пожалуйста. Просто истинное мастерство легиллемента заключается в том, чтобы его манипуляции были незаметны.

— Почему же я ощутила боль, когда профессор Снейп пытался меня прочесть прошлой осенью?

— Увы, — директор развёл руками. — Мне думается, что, к сожалению, профессор не слишком деликатничал, да и вы резко выставили не самые аккуратные блоки. Можно сказать, вы столкнулись лбами в прямом смысле слова.

— Значит, ему было также больно, как и мне?

— Скорее всего, да, — Альбус заметил злорадный огонёк, мелькнувший во взгляде девушки, усмехнулся. — Можете считать, что вы квиты. Перевели дух? Давайте-ка попробуем ещё разок. Скажу вам сразу, что я буду настойчиво пробиваться к вашему знанию о том, где был спрятан последние месяцы мистер Блэк. Ваша задача увести меня в сторону. Позже я расскажу, как демонстрировать ложные образы. Может быть, к концу августа. Готовы?

Софи отставила чашку в сторону, повела плечами и выдохнула, собираясь.

— Готова, сэр.

В глазах будто мелькнула вспышка зачарованной фотокамеры, висок прострелило болью. Она чувствовала чужое присутствие, чужой любопытствующий взгляд. Он хотел знать, он искал. Перед внутренним взором возник образ статного мужчины с задорной мальчишеской улыбкой, вихрами непослушных волос. Сириус смеялся, уперев ладони в собственные колени. «Ай, ну и заноза ты, Софи» — раздавался тёплый насмешливый голос. Вдруг они очутились среди зелёных расплывающихся зарослей, она сидела на пеньке и стригла его волосы. «Мистер Блэк, не вертитесь, иначе останетесь лысым. Интересно, в таком случае при обороте вы тоже превратитесь в лысого пса? Не хотите проверить?». Снова этот добрый смех, ощущение объятий — только уже чужих. Гарри просто висел на крёстном, улыбался счастливо и беззаботно. Снова зелень, трава, клевер. Синева неба, рама окна в её комнате там, в том доме.

Софи почувствовала, что надо что-то делать. Мягко принялась подкидывать похожие картинки.

Кусочек неба из слизеринской спальни. Лица однокурсниц, ежедневные пустые перебранки. Нет, этот чужой взгляд искал Сириуса — и его здесь не было. Снова перед глазами его образ. Мужчина сидит на знакомом с детства крыльце, машет ей рукой. Нет-нет, он сидит в директорском кабинете между Гарри и Гермионой. Давление усиливается — Сириус в беседке любуется чем-то, глядит заворожено. Следующая картинка, где Патриция сосредоточенно нарезает душистый хлеб с лавандой — и Софи осознаёт, что проиграла.

— Поняли?

— Да, сэр, — тяжело выдавила она, пытаясь совладать с сорвавшимся, будто после длительного бега, дыханием.

— На сегодня это всё. Кстати, хотел вам сказать, на следующей неделе мы будем перемещать мистера Блэка в его семейный дом на площади Гриммо. Сообщите ему, будьте так любезны.

Софи нахмурилась, но задавать лишних вопросов не стала.

— И перечитайте Шиллера на досуге, вы же известный ценитель литературы, — в его голосе зазвучали мягкие лукавые интонации, — «Заговор Фиеско в Генуе». Доброй ночи, Софи!

Недоумение после встреч с директором стало привычным чувством. Легким жестом Дамблдор дал понять, что он снял антиаппарационный полог, и в тот же миг Софи трансгрессировала. Дом встретил её ночной тенью, лунным, стекающим по кружевным занавескам, светом и влажными звуками поцелуев. Сокрушенно прикрыв глаза, девушка бесшумно вышла на улицу.

Лето, ночь, французская провинция. Пожалуй, только здесь хорошо лентяйничать и мечтать о несбыточном. Ведь здесь, на берегу пьянящих клеверных морей, всё кажется возможным. Даже самое сокровенное.

* * *

Северус был в ярости. Разумеется, Альбус полагал, что ничто не может быть важным достаточно, чтобы не принять деятельного участия в чистке дома Блэков.

И пусть собственный дом в тупике Прядильщиков казался ему унылым, пустым и мрачным, этот уголок его уединения имел свои преимущества. Например, тишина и возможность работать круглые сутки в лаборатории, не забивая себе голову преподавательскими обязанностями.

Помимо многих очевидных проблем, омрачало дни Снейпа осознание, что Дамблдор просчитался. Конечно, Альбус в своей неповторимой манере уверял, что это он, Северус, поторопился с выводами, что он слишком скор на расправу. А что он мог, будучи уверенным, что именно Блэк виновен в смерти Поттеров? Пожалуй, Альбус имел полное моральное право переложить часть ответственности на Снейпа, но он сам был виноват не меньше. Он ведь всё знал! Если бы не его игры в загадки и недомолвки, жалкий анимаг Петтигрю был бы уже пойман. И если бы Северус знал заранее, он бы не относился к словам Люпина, Блэка и даже Сентмор как к бреду сумасшедших.

Но нет худа без добра. Поттер был счастлив до мокрых штанишек, когда сегодня вновь увидел своего блохастого крёстного. Целый день эта весёлая компания во главе с Дамблдором, Люпином, семейством Уизли и доставившими в целости и сохранности дворнягу вне закона дамами Сентмор разгребали завалы в доме. Маги постарше и поопытнее обезвреживали ловушки, изгоняли поселившуюся здесь нечисть. Как будто Северусу заняться было больше нечем.

Он только что развеял очередного боггарта в тёмной пыльной подсобке, когда за спиной раздалось деликатное покашливание. Снейп сжал зубы.

— Дом, словно магнит для нечести, никогда не видел такого плотного соседства с людьми, — проговорил голос мягко, будто усыпляя бдительность. — Поговорим, Северус?

— Не думаю, что нам есть о чём говорить, Люпин, — холодно отозвался он, продолжая открывать дверцу за дверцей с палочкой наготове. — Всё сказано. Хорошо, что по истечении года директору не пришлось выставлять вас силой.

— Вы волновались об учениках, Северус? — Римус криво улыбнулся. — Я ведь и не собирался задерживаться в Хогвартсе дольше положенного. Мне не хотелось, чтобы кто-либо пострадал из-за меня.

Снейп хмыкнул.

— За время преподавания я, наконец, познакомился с Гарри и привязался ко многим своим ученикам… конечно, не ко всем, — он снова улыбнулся. — Соглашаясь на предложение Дамблдора, я обещал себе, что никто не пострадает из-за моего недуга, и как понимаете, не смог сдержать слово даже перед самим собой.

— Люпин, здесь не изба-исповедальня, — презрительно выплюнул Снейп. — Всё это очень трогательно, но я не тот, перед кем стоит изображать мученика. Ваши потуги излишни и не будут оценены по достоинству.

— Северус, я хотел рассказать о Сириусе зимой, но я не был уверен в вашей реакции… И мои слова в лесу — я всего лишь хотел спасти старого друга.

— Вам всегда нравилось быть своим в любом кругу, Люпин, когда люди думали о вас лучше, чем следует. Однако ваши желания меня интересуют не больше, чем пыль на стенках этого ящика.

И пусть грусть, промелькнувшая в глазах Римуса, показалась Снейпу подлинной, он поспешил отвернуться.

— Знал, что так будет, — услышал он разочарованный вздох. — Если вы теряете даже тень доверия к человеку, он её уже никогда не вернёт. Что же, жаль, но попытаться стоило… Был рад побыть в роли коллеги, и ваша компания за обеденным столом и скупые комментарии, как и всегда — то, что будет сложно забыть.

— Счастлив, что хотя бы не жалуетесь на память. Если вам больше нечего сказать, я бы предпочёл остаться с нежитью наедине. Эта компания безусловно приятнее.

— Я хотел попросить…

— Что? — прошипел зельевар, резко оборачиваясь к оборотню. — Вы осмеливаетесь меня о чём-то просить?

— Гарри — не Джеймс, прошу вас помнить только об этом. Он совершенно другой. Сейчас мальчик ослеплён радостью, но придут и другие времена. Вы ведь понимаете, как это бывает — падать со счастливой высоты всегда больно.

Повисла тишина.

— Уходите, Люпин, — произнёс он после долгой паузы.

— Конечно. Удачи вам, Северус.

Римус неловко развернулся и шагнул в дверной проём. Там же промелькнул профиль Сентмор.

Вернулся домой Снейп озлобленным и усталым.

И почему все считают своим долгом влезть туда, куда не просят?

* * *

К вящему удивлению Софи её тоже пригласили пожить в августе с дружным семейством Уизли. Она не сомневалась, что причиной тому послужили её участие в судьбе Сириуса и несомненная поддержка Фреда и Джорджа. Пожалуй, за эти месяцы она даже соскучилась по их дурацким шуткам и совершенно абсурдным изобретениям. Гарри и Гермиона уже давно чувствовали себя в Норе, словно в собственном доме. Конечно, этой тройке сложно было принять в свой, почти семейный, круг слизеринку — но Софи к этому и не стремилась.

Познакомиться со всей рыжеволосой четой стало для неё настоящей честью — Артур и Молли Уизли были каким-то вымирающим видом чистокровных волшебников. Джинни не была похожа на остальных, всего сторонилась, и невзлюбила Софи с первого взгляда. Миссис Уизли тоже отнеслась к ней настороженно, но с некоторыми покровительственными нотками. Это было даже забавно. Перси и вовсе вёл себя странно — будто принял решение игнорировать присутствие девушки в доме. Сириус время от времени заявлялся на обед, но ночевать обычно уходил на Гриммо. И Софи не могла не догадываться о причине его нежелания остаться здесь на ночь.

— Софи, угощайся!

К ней подошёл Фред, когда они с Грейнджер обсуждали общие исключения из правил в продвинутой трансфигурации. Гермиона обладала феноменальной памятью, и этим ставила Софи в тупик. Иногда она задумывалась, не завидует ли она этой девочке, и ей становилось смешно. Как говорится, кому — что. Кому-то достаётся фотографическая память и родители-магглы, а кому-то склонности к зельям и психопатическая семейка.

— Не надо, Софи! Вы что, опять пичкаете всех своими сомнительными сладостями? — очень по-взрослому отозвалась девочка.

Софи недоумённо на них посмотрела. За спиной Фреда маячила довольная физиономия Джорджа.

— Думаете, не стану есть? — засмеялась она, принимая конфетку ядовито-зелёного цвета. — Я с вами бок о бок полгода провела. Не отравите же вы меня.

Она принюхалась к угощению. Так-так, родниковая вода, голубой горноцвет, кожа квакши и что-то ещё.

— Что вы еще добавили?

— Наш секретный ингредиент! Ну что, слабо?!

— Плюнули что ли? — хмыкнула Софи, поднося конфету ко рту.

— Поверить не могу! Ты что, действительно её съешь? Все знают, что брать что-то из рук близнецов опасно для жизни!

— Вы кого-то довели до могилы, а я до сих пор об этом не знаю?

— Нет, Софи, ну что ты. Мы бы пригласили тебя закапывать труп.

— О, благодарю, — сказала она и проглотила творение близнецов.

Гермиона со стоном закатила глаза. Фред и Джордж приблизились, жадно глядя на девушку.

— Я надеюсь, у вас хотя бы есть безоаровый камень, — сквозь зубы процедила Грейнджер и в следующий миг завизжала, выронив книгу.

Софи захрипела, выгнулась дугой, зашарила руками по плетёному креслу, сбивая цветастый плед. Во двор высыпали остальные члены семьи. Миссис Уизли бежала со сковородкой наперевес.

— Клянусь, я вас запру в доме до совершеннолетия, юные джентльмены! Что вы натворили?

— Я говорила ей, чтобы не ела эту штуку! Я говорила!

Мальчики только недовольно цыкали на вопящих. В это же мгновение хрип Софи прервался, она уже успела скатиться с кресла на траву, перепачкав ладони. Когда она подняла голову, глаза её светились пронзительной зеленью, и в волосах появилась парочка зеленоватых прядей.

— Ну, вот теперь точно мисс Слизерин! — захохотали близнецы, ударяя по рукам.

— Молодец, Фред!

— Нет, это ты молодец, Джордж!

— Мерлин мой, она теперь такая останется навсегда? — сипло прошептала Гермиона.

— Ах вы, негодники! — миссис Уизли всё-таки замахнулась на ребят кухонной утварью.

— А по-моему, весьма неплохо, — вставил Артур. — Сотворить зеркало, Софи?

Увидев своё отражение и переведя взгляд на гоняющую по лужайке сыновей Молли Уизли, Софи рассмеялась до боли в животе.

— Вы чёртовы гении! Держаться будет дня три?

— Не знаем! Рассчитывали на двое суток! — убегая от матери и едва не доставая коленями до собственной груди, прокричал в ответ Джордж.

— Это же ваш загуститель, правда?

— Да! Мы гении!

— Да, вы гении!

— Мерлинова борода, вы трое совершенно чокнутые придурки, — упавшим растерянным голосом выдавил из себя Рональд.

В этот момент Гарри тоже покатился со смеху.

* * *

В начищенном до блеска мраморном полу Гринготтса при желании можно бы было разглядеть собственное отражение. Золотые люстры, подрагивающий свечной свет, на который совершенно не скупились, и одетые с иголочки клерки должны были внушать доверие, что здесь точно умеют правильно обращаться с деньгами клиентов.

— Леди Сентмор, — из-за стойки проскрипел голос старого гоблина, — добрый день. Прошу, пройдите в кабинет номер два. Ваш поверенный мистер Блордак уже вас ожидает.

Небольшое помещение для переговоров было сделано с умом. Обитая благородным деревом комнатка, массивный стол, два роскошных стула — один пониже для мага и повыше для гоблина, — тот же тёплый свет, игра преломляющихся лучей в хрустале, прохладительные напитки на выбор. И ни капли алкоголя.

— Здравствуйте, мистер Блордак, — первой вежливо произнесла Софи, едва переступила порог.

— Леди София Сентмор, — маленький сморщенный клерк без особой радости окинул свою клиентку взглядом, — рад вас видеть.

Присаживайтесь. Мы рассчитывали увидеть вас раньше, такие дела обычно не затягивают.

— Хотелось убить двух зайцев одним выстрелом. Я не люблю тратить время впустую.

Гоблин деловито крякнул, одобряя её позицию. Он вытащил из ящика стола запечатанный свиток, два пера и чернильницу.

— Ознакомьтесь, леди. Если всё верно, поставьте подпись.

Документ был не слишком большим, она быстро его изучила и, перечитав во второй раз, оставила свой угловатый автограф в уголке пергамента.

— Хорошо. Вы вступили в права наследства. Первое дело решено наполовину, сейф я покажу вам позже. Пожалуйста, ваш ключ, — длинные бледные пальцы протянули платиновый ключик на золотой цепочке, затем он достал ещё бумагу, приготовился записывать. — Какие ещё услуги вы хотите получить в нашем банке?

— Мне нужен сейф на моё имя в самой дальней из пещер хранилища, желательно подальше от материнского. Статус особого клиента и ваша абсолютная преданность моим тайнам, мистер Блордак.

Чёрные без намёка на белок глаза гоблина зажглись нешуточным энтузиазмом.

— Вы же понимаете, леди, что такие услуги не могут стоить дёшево.

— Мир полон дешёвок, но это не о нас с вами, не так ли?

Морщинистое землистое лицо расплылось в хищной улыбке, обнажив ряд мелких острых зубов.

— Надеюсь, наше сотрудничество, леди Сентмор, вас не разочарует.

— Это в интересах банка, мистер Блордак.

При виде внутренностей завещанной ей комнаты-хранилища, Софи на минуту перестали держать ноги. Она присела на холодный камень, оглядывая владения матери. Хозяйка всех этих вещей точно не могла быть вменяемой. Логово средневековой ведьмы. С потолка свисали выпотрошенные туши птиц и мелких зверей, на стенах — какие-то веники из крапивы, хвощей и листьев папоротника, на косых стеллажах стояли ряды тетрадей и журналов, на полу — свалка из зельедельческих приборов. Россыпь золотых галлеонов была перемешана с уродливыми корнями имбиря и засохшей в труху мандрагоры. И там, дальше, нечто тёмное, страшное, отчего мутило и выворачивало душу. В глазах потемнело. Девушка отбросила в сторону сумочку, зажала рот рукой, восстанавливая дыхание. Пришлось взмахнуть палочкой, чтобы убрать трупный запах.

Два шага к неизвестности, и голова взрывается болью, будто она страдает лихорадкой на снегу. Стало страшно, но признаться самой себе — ещё страшнее.

«Мордред бы вас побрал, как вы можете доставать меня, будучи в могиле?»

А на следующий день случился первый матч чемпионата по квиддичу…

В противовес французской академии чародейства и волшебства, которая славилась богатой палитрой жизнеутверждающих оттенков, обилием света и воздуха, словно бы она парила где-то между небом и твердью, Хогвартс был основателен и мрачен. Так подумалось Олимпии Максим, едва она различила сквозь облачную дымку очертания величественного замка. И надо заметить, что первое впечатление только укрепилось, стоило ей ступить под каменные своды, увидеть массивные статуи стражей.

Не зря в то время, как во Франции возводился великолепный Версаль, в Англии правил король под прозвищем Злой. Какое же всё вокруг… истинно английское.

Встреча директоров школ, студентам которых предстояло принимать участие в Турнире Трёх Волшебников, и официальных лиц от Министерства Магии прошла довольно сухо, согласно регламенту. Все бумаги были подписаны, формальности соблюдены и определенное количество крепких мужских рукопожатий оставлены позади.

— Как же я устал от этого пустословия и бумагомарательства, — вполголоса проговорил директор Дурмстранга, пока Альбус провожал чиновников. — Из всех нас только Дамблдору удаётся не раздражаться.

— Ну что вы, месье Каркаров, — Олимпия коротко хохотнула грудным низким голосом, — будь вы на месте п’гинимающей стороны, убеждена, играли бы роль радушного хозяина с не меньшим успехом. П’госто с северным флёром.

Игорь поморщился, покряхтел едва ли не по-стариковски.

— Да у меня на лице бы всё было написано.

— Хорошо же, что Турнир решено п’говодить не в Дурмстранге, — она поджала полные губы и отклонилась от собеседника, словно бы вырастая над ним — такую стать никуда не спрячешь, и расположила на столе массивные руки, украшенные поблескивающими опалами. — Только вот необходимость оставлять академию без личного п’гисмотра ради присутствия здесь всего десятка шармбатонцев и одного чемпиона всё же очень огорчает. Но главное — это безопасность, и п’гекрасно, что здешнее Министерство это понимает. В особенности после всего, что было.

Каркаров лишь задумчиво кивал в ответ. В этот момент в поле зрения вновь возник хозяин кабинета.

— Ну что же, друзья мои, я счастлив, что нам удалось так быстро обо всем договориться! Дорогая мадам Максим, как всегда, воплощение изящества и обаяния, без вас мы бы не справились! Как и без вас, мой суровый коллега!

Олимпия утробно засмеялась, уже нисколько не сдерживаясь:

— Мы с Игорем как раз расточали комплименты вашей удивительной учтивости.

Бледная впалая щека Каркарова дёрнулась. Он привычно через силу улыбнулся и приподнял узловатыми пальцами чашку уже остывшего чая, куда ранее Альбус щедро плеснул травяного ликёра.

— За налаживание международных дружеских связей колдовской молодёжи?

— Вне сомнений, месье Каркаров, — прищурилась женщина, следя за по-прежнему радушным выражением лица Дамблдора. — За соблюдение договорённостей и безопасность учеников.

Где-то в стороне один из многочисленных загадочных приборов на вращающихся столах зажужжал и принялся выпускать небольшие клубы дыма.

— Да будет так! — безмятежно улыбнулся Дамблдор, подмигнув Олимпии и отсалютовал своей чайной парой. — Мы будем с нетерпением ждать вас и ваших подопечных — а как я уже понял, они во многом могут превосходить своих сверстников — в оговоренный срок.

И кто бы мог сказать по добродушному блеску голубых глаз почтенного волшебника, что несколькими днями ранее в этом кабинете в ходе скучнейшего ежегодного собрания глав факультетов разворачивались нешуточные баталии.

— Вы сделали что? — потрясённо выдохнула Помона Спраут, хватаясь за ткань собственного тепличного халата в области сердца.

— Департамент магического сотрудничества уже всё согласовал? — нервно почёсывал затылок профессор Флитвик.

— Альбус, это невозможно! — нисколько не стесняясь, воскликнула декан Гриффиндора. — Последний раз турнир проводили почти триста лет назад, и всем нам известен его печальный опыт! Мы не можем позволить детям участвовать в таких рискованных мероприятиях!

Её лицо приобретало лихорадочный яростный румянец, переходивший на шею за воротник строгой мантии. Наблюдавший со стороны Снейп внутренне подобрался: МакГонагалл была готова бросаться в защиту учеников в любой момент. И только он сам мрачно хранил молчание, прислонившись к арочному своду, где на своеобразном помосте скрывался рабочий стол Дамблдора. Старик же слишком воодушевленно поглядывал на коллег поверх очков, не забывая потягивать чай с лимоном.

— Именно, профессор! — довольно отметил Альбус, потрясая чайной ложечкой, которой только что размешивал сахар. — Прошло уже добрых три века, мир изменился: представители закона, педагоги школ, да и дети уже совсем иные.

— Мне кажется, это заигрывание с дьявольскими силками, — недовольно пробормотала профессор Спраут. Она устало пощипывала переносицу.

— Но мы можем пролить на них свет, — деликатно парировал Альбус под возмущенное фырканье Минервы.

На этом моменте Северус едва не расхохотался от театра абсурда. Действительно, как будто в школе и без этого не бесчисленный ворох проблем. Лучше бы студенты Хогвартса спокойно учились — череда отвратительных профессоров защиты от тёмных искусств в последние годы и без того лишала юнцов полноценных знаний, а теперь ещё и этот дух соперничества, отшибающий мозги напрочь. Но он, конечно, молчал и подмечал детали разговора, сложив руки на груди.

— Насколько мне известно, ни один из этих турниров не закончился без жертв. Разумно ли возобновлять эту традицию в нынешнее неспокойное время?

— Вот! Послушайте хотя бы Филиуса, если я недостаточно убедительна! Мы не можем позволить детям рисковать здоровьем и жизнями — что это за варварство?

— Уважаемые профессора, когда-то это была прекрасная миротворческая традиция. Ни одна из сторон не может быть заинтересована в организации рискованных испытаний для чемпионов, — Альбус мягко улыбнулся и выдержал долгую паузу, оглядывая деканов. — И как вы верно заметили, в наше неспокойное время нам стоит сосредоточиться на сплочении наших юных преемников. Они — наше будущее, не так ли? История ушла в прошлое, и невероятные усилия трёх школ магии и трёх министерств ушли на то, чтобы обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергнется сколько-нибудь серьёзной опасности, и вдохнуть новую жизнь в Турнир Трёх Волшебников.

В кабинете повисла почти гробовая тишина. Раздавалось только ненавязчивое тиканье директорских приборов.

— Это уже решённый вопрос, Альбус, не так ли? — устало поинтересовалась Минерва.

— Полагаю, что да.

МакГонагалл и Спраут одновременно вздохнули. Всё это время Северус не сводил глаз с директора.

Прежде всего, Снейпу вовсе не нравилась перспектива провести год неподалёку от Игоря Каркарова. Учитывая события последних месяцев, всё складывалось одно к одному. Грудь сдавило душным дурным предчувствием. Не нужна была великая Кассандра, чтобы понять, что Дамблдор вновь что-то скрывал. Если он настаивает — значит, этот турнир нужен именно ему. Зачем? Какая партия ожидает всех, до кого сможет дотянуться директор, в этом году?

— Кто будет допущен к участию? — Северус уронил вопрос наугад, точно зная, что попадёт в цель.

Альбус на краткий миг отвёл глаза в сторону широкого карниза, и для зельевара этого было достаточно.

— Кубок Огня подпустит к себе только учеников выпускного курса из числа совершеннолетних.

— А испытания?

— Полностью адаптированы к знаниям школьного курса.

На смену замешательству пришли яркие всполохи злости, даже ярости. Жаль, момент был упущен — Северус бы с радостью покричал в тандеме с МакГонагалл. И пока он мысленно прозревал, другие погрузились в задумчивое молчание. Каждый перебирал в голове имена нынешних выпускников Хогвартса, кто мог бы стать чемпионом Турнира Трёх Волшебников.

Какое-то время, может быть всего мгновение, Альбус пристально разглядывал Северуса. Словно он оценивал, взвешивая все «за» и «против», стоит ли подбросить ему пару дополнительных намёков. Так для себя трактовал это Снейп. Однако, наконец лицо директора осветила доброжелательная улыбка. Зельевар лишь ухмыльнулся.

— Я уверен, что совместными усилиями мы сможем провести Турнир Трёх Волшебников благополучно, — проговорил Дамблдор, обращаясь ко всем. — В конце концов, нам следует поощрять стремления студентов. Так младшие курсы, надеясь, что в будущем и они смогут отстоять честь Хогвартса, станут внимательнее относиться к учёбе. И от всех нас как от хозяев турнира потребуется всё свободное время и энергия. Нас ждёт довольно тяжёлый и насыщенный год. Нам многое предстоит сделать вместе, друзья!

Кажется, у Снейпа снова начиналась мигрень.

А на утро следующего дня весь мир знал о событиях чемпионата мира по квиддичу.

* * *

— Осторожно, Драко, Софи, не забывайте смотреть под ноги. Здесь довольно узко. Не стоило мне надевать туфли, даже в частную ложу. Драко, не отставай от отца. И подай уже, наконец, кузине руку. Ах, здесь рекламируют «Колдовскую Моду», надо же. Самый приличный бутик у них в Париже. Жаль, не удалось наведаться этим летом. О Мерлин, неужели здесь пахнет жареным маслом?

Вполуха слушая незамысловатый и во многом очаровательный монолог миссис Малфой, девушка взбиралась по лестнице, выстланной пурпурными коврами, вслед за Люциусом и Драко. Взгляд её лихорадочно блуждал, не зная, за что зацепиться. Всё вокруг было таким захватывающим и удивительным, что даже она, не самая ярая поклонница квиддича, подпала под влияние общей атмосферы.

Более ста тысяч колдуний и волшебников занимали места, расположенные ярусами, возвышающиеся над огромной бархатисто-зелёной ареной. Отовсюду слышались возбуждённые крики, смех и обрывки песен. Пространство было залито магическим золотистым светом, излучаемым словно бы самим стадионом.

— Мы почти пришли, — в своей манере бросил Люциус через плечо, перекладывая трость из одной руки в другую, когда они поднялись на высшую точку трибун.

Софи позволила Драко галантно взять себя под локоть.

— Тебе нравится? — спросила она его полушёпотом.

— Шутишь? Я в восторге! Просто тихом, — улыбнулся он в ответ. — Я весь год ждал этот чемпионат. А тебе как?

— Даже не ожидала, что это будет настолько захватывающе.

— О, так это же ещё даже матч не начался. Погоди, сейчас тут такое будет — дар речи потеряешь. Готов спорить на сотню галлеонов.

Она все ещё тихонько посмеивалась, когда почувствовала внезапную перемену в Драко. Он снова закрылся, даже телом напрягся. Рука, сжимающая её ладонь, едва ощутимо дрогнула. Софи выглянула из-за его плеча и мысленно чертыхнулась.

— А, Фадж, добрый вечер, — Люциус запросто поздоровался с министром, протягивая тому руку. — Как дела? По-моему, вы еще незнакомы с моей женой Нарциссой? Наша родственница София и мой сын Драко.

— Добрый вечер, добрый вечер! — Фадж улыбнулся и поклонился дамам, не делая себе труда заострить на ком-либо внимание. — А мне позвольте представить вам мистера Обланск… Обалонск… мистера… короче, он болгарский министр магии и не понимает ни слова из того, что я говорю, так что не беспокойтесь. Кто тут у нас еще? С Артуром Уизли вы знакомы, я полагаю?

Только слепец вроде мистера Фаджа не заметил бы напряженности момента. И если Софи были понятны сложности в отношениях между Драко и Гарри, то взгляды, которыми обменялись Артур с Люциусом, стали для девушки очередным осложнением. Она учтиво кивнула семейству напротив, отчаянно надеясь, что близнецы сейчас не примутся паясничать. Иначе ей не сохранить лица ни для одной из своих партий.

— Боже правый, Уизли, — негромко произнес мистер Малфой, — что же тебе пришлось продать, чтобы достать места в верхней ложе? Уверен, ты за весь свой дом столько бы не выручил.

Фадж, не слышавший этих слов, тем временем отметил:

— Люциус на днях сделал очень щедрое пожертвование больнице святого Мунго, Артур, так что здесь он в качестве моего гостя.

— Как… как мило! — промолвил мистер Уизли с натянутой улыбкой.

София сокрушённо прикрыла глаза, оказавшись под перекрестным огнём из обескураженных, злых и неверящих взглядов по другую сторону. Прежде чем её увлекли к креслам, она поймала на себе напряжённый взор Артура. Он резко развернулся, подгоняя своих ребят. На душе стало гадко. Вся прелесть чемпионата померкла в одно мгновение.

— Между твоим отцом и мистером Уизли какой-то рабочий конфликт? — вполголоса аккуратно, словно бы между делом, поинтересовалась Софи, пока выбирала себе напиток из меню. — Нарцисса, если не возражаете, я составлю вам компанию и тоже возьму просекко.

— О, моя дорогая, конечно, не возражаю. И ты уже совершеннолетняя, ты давно вправе позволить себе бокал хорошего игристого в достойной компании.

— А мне можно? — ухмыльнулся Драко. — А то у Софи слишком сладкая жизнь: и трансгрессировать ей позволено, и вино, и достойная компания.

— Ты недостаточно стар для таких развлечений, кузен, — поддела его девушка. — Взять тебе сахарную вату?

— Две, пожалуйста.

— Вторая окажется у меня в волосах?

— Именно! — они негромко рассмеялись, после чего Драко, многозначительно поглядев ей в глаза, добавил, — У них не рабочий, а скорее личный конфликт. Жалкие предатели крови. Ещё и магглорождённую притащили.

Софи понятливо кивнула. Кажется, сделать вечер ещё более некомфортным для неё было невозможно. Уже и вейлы исполнили свой волнующий танец, и лепреконы поддержали сборную Ирландии. Позади остались приветственные крики, скандирующие имя Виктора Крама, и голос комментатора, говоривший что-то об атакующих схемах, невероятной скорости и мастерстве игроков. И только мысли Софи, единственной на этом матче, были посвящены вовсе не квиддичу.

Опять в груди заскребло бесплодное желание уронить хоть пару слезинок. Но Софи ведь сможет убедить друзей, что она не обманывала их искренности. Она вынуждена быть здесь, по эту сторону, и даже больше — она хочет быть здесь. Даже если рядом надменный Люциус. Если рядом холеная Нарцисса с ледяными розами под ребрами и копирующий отца Драко. Она мысленно вздохнула. Так и до расстройства личности доиграться недолго. Надо собраться.

— Линч видит снитч! — в ребро пришёлся ощутимый толчок. — Он его видит! Следи за ним! Ирландия сейчас выиграет!

Софи вытянула шею. Не менее половины зрителей сообразили, что происходит. Ирландские болельщики встали зеленой стеной, подбадривая своего ловца, но Крам уже завис у него на хвосте. Он поравнялся с Линчем, и вот уже оба вновь на бешеной скорости неслись к земле. Софи непроизвольно схватилась за предплечье Драко.

— Думаешь, разобьются? — хохотнул он. — Вовсе нет!

Обоим игрокам пришлось спрыгивать с мётел в погоне за снитчем. Линч ударился о землю со страшной силой. Трибуны взревели. Крам в пропитанной кровью мантии неторопливо поднялся в воздух — в его высоко поднятой руке искрилось золото. Матч по зрелищности превзошёл все ожидания.

— О, Мерлин, — донёсся до слуха Софи пораженный выдох Люциуса.

За всю игру это была, пожалуй, самая эмоциональная его реплика.

На табло зажёгся счёт: Болгария — сто шестьдесят, Ирландия — сто семьдесят. До зрителей не сразу дошла суть произошедшего. Но затем постепенно, будто неимоверной величины нарастающий поток, гул на трибунах ирландских болельщиков становился все громче и взорвался громовым воплем ликования.

—Ирландия победила! — кричал комментирующий матч Людо Бэгмен, который, как и ирландцы, был захвачен неожиданной развязкой. — Крам ловит снитч, но побеждает Ирландия! Бог ты мой, кто мог такое ожидать?

На трибунах началась суета, многие стекались к выходу, эмоционально обсуждая исход игры. Кто-то костерил Крама, кто-то им восхищался. Многие обнимались, похлопывали друг друга по плечам. Даже Драко радовался — он ведь болел за Ирландию. Но вот Люциус был будто потерян, и в следующий же миг его загородила группа пританцовывающих болельщиков. В суматохе ей казалось, что она упустила из вида Малфоев, и решила медленно продвигаться на выход. Её уже пару раз приобняли несколько незнакомых парней, предлагая поголосить ирландские песни, и нацепили на голову нелепый колпак с трилистником.

Внезапно Софи с силой схватили за руку, потянули в противоположную от общего потока сторону. Она попыталась вырваться из хватки, но та оказалась будто усилена магической железной перчаткой. Тогда Софи спустила по рукаву волшебную палочку и вслепую принялась колдовать. К тому же ей мешал этот дурацкий колпак. Она хотела оглушить незнакомца, но её палочка вылетела из руки к противнику.

— Твою мать, — не выдержала девушка, оглядываясь по сторонам в поисках Малфоев.

И тут её резко дёрнули вперед, зажимая обе её руки за спиной. Софи похолодела.

— А вы, оказывается, можете не только чинно пить чай в гостиной, но и грязно ругаться, мисс, — выдохнул ей в лицо знакомый голос, лба коснулась чья-то борода.

— Мистер Мальсибер?

— Мм, запомнили мой голос, значит. Это льстит. Давайте снимем эту лишнюю деталь явно не из вашего гардероба.

Колпак исчез, обзор стал больше, но её по-прежнему удерживали. Она задёргалась, пытаясь ударить мужчину в голень.

— Какого чёрта происходит, мистер Мальсибер?

— Мне нравятся темпераментные леди, но сейчас вам надо успокоиться. Прямо сейчас, Софи.

От угрозы в его голосе по затылку прошла дрожь.

— Я спокойна.

— Хорошая девочка, — не отпуская её, заметил мужчина. — Слушай внимательно и запоминай. Люциус знает, где ты и с кем. Больше сегодня ты его не увидишь, по крайней мере, в привычном виде. Тебе надо будет разыскать Драко в гостевом шатре по соседству с шатром Фаджа. Примерно через час грянет долгожданная буря. Вы с Драко должны её увидеть до самого конца, только так, чтобы вас не заметили. Сегодня ты отвечаешь за безопасность мальчишки и своевременную аппарацию в Малфой мэнор. Своевременную, Софи, это сразу после кульминации, ты поймешь когда. Если ты этого не сделаешь, вы оба пострадаете. Про Нарциссу можешь забыть. Ты всё поняла?

— Отпустите меня, мистер Мальсибер, — прошипела она ему в лицо.

— Понятливые мне нравятся больше темпераментных.

Он с силой скрутил её руки. Так, что у девушки против воли вырвался болезненный стон.

— Быстрее, Софи. Время на исходе.

Приподняв её лицо, он нарочито медленно провёл шершавым пальцем по её губам.

— Хорошо, я поняла, — выдавила она.

— Вот и отлично, — он слегка оттолкнул её, давая свободу движений. — Кстати, если бы ты была немного шустрее и не позволила панике захлестнуть тебя, я вполне мог бы быть обезоружен. Тебе ещё многому предстоит научиться.

— Моя палочка, мистер Мальсибер, — она требовательно протянула руку с красными следами от его захвата.

— Прошу, леди Сентмор. До скорого свидания!

Едва палочка оказалась в руках хозяйки, Мальсибер-младший аппарировал, растаяв в искрящемся сумраке. Не сдерживаясь, Софи зажмурилась и от злости застонала сквозь сжатые челюсти. Всю дорогу до шатров она совсем не подобающим для леди образом чертыхалась. Она и вправду запаниковала, Мальсибер был прав. И эта беспомощность ужасно её разозлила. Она не какая-то жалкая марионетка, которой можно крутить, как только вздумается! Но пока она слишком слаба, и поэтому…

— Твою мать! — выдала она, когда в очередной раз споткнулась.

Шум в лагере для зрителей не слишком походил на веселье. Хмельные песни сменились тревожными выкриками, танцы — беспорядочной суетой. Люди куда-то бежали. Вдалеке послышался жуткий издевательский смех. И сразу за ним детский надрывистый плач.

Почти дойдя до заветного шатра, Софи заметила плотную толпу волшебников, чьи лица были скрыты масками, а головы — низкими капюшонами. В воздухе бились шесть фигур, корчившиеся в трудно вообразимых положениях. Можно было подумать, что волшебники в масках были кукловодами, и они управляли жертвами невидимыми нитями, которые поднимались в небо из волшебных палочек.

Разноцветные фонарики, освещавшие путь к стадиону, погасли. Одинокие силуэты потерянно суетились между деревьями, дети плакали, тревожные восклицания и панические голоса эхом отдавались в холодном ночном воздухе.

В шатре, шикарным убранством которого могла бы похвастаться сама английская королева, Драко не оказалось. Здесь вообще не было ни единой души. Софи закрыла лицо руками, подышала медленно и глубоко. Её почти трясло. Титаническим усилием затолкав панику на задворки сознания, она поудобнее перехватила палочку и решительно шагнула обратно на улицу.

Со стороны поля послышался грохот, словно взорвалась бомба, и вспышка зеленого света на мгновение озарила деревья вокруг. Отовсюду к источнику неприятностей мчались сотрудники Министерства. Софи показалось, будто она различила стремительно удаляющиеся голоса Артура и близнецов. Обходя очередную палатку, она внимательно вглядывалась в лица бегущих людей. И нигде не видела знакомых платиновых волос. Нельзя паниковать, нельзя отчаиваться. Проносясь мимо, кто-то сильно её толкнул. Плечо прострелило болью. Она оказалась на четвереньках с ободранными запястьями. До чего же она слабая! Софи поднялась и, прихрамывая, продолжила обходить ближайшие шатры.

— А где твои родители? — на сей раз она была готова поклясться, что слышит гневный голос Гарри Поттера.— Там, в масках, я не ошибаюсь?

— Ну… если бы они там и были, вряд ли бы я тебе сказал, согласись, Поттер.

Высокомерный тон на «превосходно», с облегчением подумалось Софи, счастливой в этот ужасный час, что ей удалось на одной интуиции отыскать Драко. Едва гриффиндорские друзья двинулись прочь, Софи приблизилась к мальчику со спины.

— Драко, забери тебя Мордред! — не выдержала она. — Я тебя ищу по всему лагерю, а ты какого-то тролля задираешь Поттера и его магглорождённую подругу! Тебя вообще не волновало моё внезапное исчезновение, кузен? Хороша же у меня семья, куда ни посмотри! Достань палочку и не забывай материнский совет — смотри под ноги. Мы идём досматривать представление. Места, как и всегда, в первых рядах.

Софи не видела, как ей вослед, ковыляющей в сторону зелёных огней и чужих воплей, смотрела Золотая Троица.

* * *

Путешествие в Хогвартс было долгожданным. Наконец, удалось вырваться из мэнора. Но даже здесь в купе ей снова снился колоссальных размеров череп, сложенный из ярких изумрудных звезд, со змеей, высунувшейся изо рта, словно язык, на фоне бесконечного чёрного неба.

Настолько насыщенных летних каникул у неё ещё не было. Похоже, жизнь решила авансом выдать ей впечатлений за годы тихого затворничества. Читать газеты с освещением событий было противно: «Леденящие душу сцены на чемпионате мира по квиддичу». Это заставляло Софи лишь усмехаться собственному шоку. Разве она не понимала, что рано или поздно это начнётся? Разве она не ждала подобного? Но кипящий котёл сомнений, страхов и неуверенности в душе обжигал раскалённым чугуном сердце. Как бы не расплескать.

Статьи планомерно поливали власти грязью, ведь, несмотря на присутствие едва ли не всего Министерства Магии и самого министра, волшебники оказались ни на что неспособны. Столько представителей закона — и что? Не удалось схватить ни одного из виновников страшных беспорядков.

В ту ночь в Малфой мэноре к ней подошёл один только Мальсибер, насквозь пропахший потом и порохом. Остальные соратники были вусмерть пьяны и возлежали едва ли не на всех горизонтальных поверхностях поместья. Мимо молча прошёл широченный Маркус Флинт, в руках у него была початая бутылка огневиски. Из столовой доносился безумный хохот Беллатрисы, переходящий в протяжные стоны удовольствия, звон посуды и стекла.

Софи бы отшатнулась от мужчины, если бы к концу дня у неё ещё остались на это силы. Но её хватило лишь на холодный режущий взгляд.

Джон коротко улыбнулся в бороду:

— Родители бы тобой гордились. Настоящая Сентмор, — и по-отечески поцеловал её в лоб. — Обдумай пока всё как следует, я мог бы тебе помочь, научить.

Она внутренне содрогнулась. Мальсибер пригладил её волосы, взял светлую прядь в пальцы, потянул.

— Ну не гляди так. Иногда суровые методы самые действенные, дорогая. А иначе как научить? К слову об учёбе, в этом году в Хогвартсе новый профессор. Тебе бы быть к нему поближе.

Из-за его спины она увидела высокую фигуру Люциуса. Тот снимал маску Пожирателя Смерти, не отрывая от неё стального взгляда. Он одобрительно кивнул — точно слышал всё, что говорил ей Мальсибер.

А на утро пришло письмо от Дамблдора, где сообщалось, что в этом году Софи исполняет роль старосты факультета. Это означало, что ей предстоит приглядывать не только за задиристым кузеном, но и ещё за толпой несмышлёных змеек. Потрясающий её ждёт год.

Но Софи, глядя из окна поезда на быстро сменяющийся пейзаж, даже в мыслях представить не могла, насколько реальность превзойдёт её ожидания.

* * *

— Ну что, ты собираешься принять участие?

Рядом с ней, изрядно вымотанной после приветственного ужина и общения с изумленными и немного напуганными первокурсниками, на диван плюхнулся Кассиус. Он увлек за собой и зардевшуюся Дженну, которая разместилась у него на коленях.

Софи улыбнулась, взглянув на ребят. Наконец-то, она думала, что те будут ходить вокруг друг дружки до самого выпускного.

— Идея крутая же! — светился Кассиус, прижимая к себе девушку, будто она и есть Кубок Трёх Волшебников, а также долгожданные слава и богатство.

— Он говорит об этом, не переставая, с самого ужина, Софи, — пожаловалась подруге Дженна. — Лучше бы подумал о выпускных экзаменах и что делать после школы.

— Когда это ещё будет, — отмахнулся парень. — А с тысячей выигранных галлеонов можно поступить в любой магический университет мира, ещё и на красивую жизнь останется. Ну, так что, Сентмор? Ты же совершеннолетняя.

Софи иронично приподняла брови:

— Я так похожа на ту, которой нужна красивая жизнь?

— Пф, мадемуазель, вы знакомы со своим отражением? Конечно, нужна!

Под осуждающим взглядом девушки друзья рассмеялись. Она погрозила им пальцем:

— Как неподобающе, сэр, указывать даме на такие нюансы!

— Отстань от неё, Кассиус. Видишь, Софи не разделяет твоего энтузиазма.

— Да, это правда, — девушка задумчиво склонила голову. — Но и ты не забывай, что участник турнира должен быть очень, очень хорошо подготовлен. А я буду только рада, если чемпионом Хогвартса станет слизеринец.

— Вот, слова старосты факультета! — воздел руки Кассиус, привлекая внимание сокурсников. — Все слышали? Господа слизеринцы, давайте не ударим в грязь лицом!

— Прекрасные слова. Жаль, слишком много театральности. Вы смотрели расписание на завтра? Говорят, у нас новый профессор по защите от тёмных искусств.

Софи мгновенно прислушалась к разговору.

— Конечно! — к ним подошёл загоревший после летних каникул Теренс Хиггс. — Ты, видимо, слишком была сосредоточена на новости о турнире, раз пропустила представление профессора Муди. Бывший аврор, почти легенда, но на редкость неприятный тип. Говорят, в аврорате он был кем-то вроде Цербера «светлой стороны» во время первой магической.

— Да нет же, я его видела. Он такой… простите меня, его сложно не заметить, он так уродлив…

— Жизнь потрепала, — жёстко улыбнулся Кассиус. — У нас с ним завтра урок, кстати говоря.

— Вот и поглядим на Муди, насколько грозен его глаз.

Снова гостиная наполнилась смехом. Для приличия Софи выдавила из себя жалкое подобие улыбки. Учебный год ещё даже не начался, а уже всё предрекало ей безудержное веселье. Она единожды встречалась с Муди. Да только вокруг него ходили такие вынимающие душу слухи, большая часть которых была далеко не лестного характера.

— Мисс Сентмор! Мисс Сентмор, можно вас на минутку?

— Софи, тебя требует малышня, — кивнул ей Кассиус, и она мгновенно отреагировала, ища взглядом подростков.

Стоявший в паре шагов Теренс подал ей руку.

— И чем ты их околдовала? Первый и второй курс слушают только тебя. Наверное, стоит отменить другие должности старост и префектов — с тобой они без надобности.

— Я их просто слышу, Теренс, — она безмятежно пожала плечами. — Детям много не надо.

Оказывается, её звали мальчишки из компании Даниеля Монкли, проблемного когда-то слизеринца. Едва Софи к ним приблизилась, как заподозрила неладное. Сам Даниель и его друзья были какие-то бледные от волнения, неуверенно переступали с ноги на ногу.

— Мистер Монкли, что произошло?

— Мисс Сентмор, мисс, мы… вы нас извините, но Джеймс там, он из перваков… из первокурсников то есть, он ревел как девчонка. И мы решили его подбодрить, дали ему конфету, припасённую со школьного пира. А у него теперь… там столько крови, мисс…

— Что? — девушка решительно направилась в сторону мужского общежития. — Почему вы всё это время стояли здесь? В следующий раз, если меня нет поблизости, немедленно сообщайте всё декану. Показывайте, где Джеймс.

Мальчишка, не переставая плакать, весь в слезах, с опухшими глазами и красным носом, из которого безостановочно лилась кровь, сидел на кровати. В его руках была уйма салфеток и полотенец, перекрашенных в не по-слизерински алый оттенок. Увидев Софи, он облегчённо улыбнулся, будто она-то точно спасёт его ото всех бед. Зрелище то ещё. Она едва заметно взмахнула палочкой, накладывая слабенькое кровоостанавливающее заклятие.

— Джеймс, вы как? — он только развел руками и горько всхлипнул. — Мальчики, покажите сладости, которыми угощали своего товарища.

Она принюхалась — ну точно, нуга. Она забрала весь пакет, спрятала в карман мантии. Вот засранцы, она убьёт Уизли.

— Пойдёмте, Джеймс, прогуляемся с вами до лазарета. Мы ненадолго. Если будут ещё подобные неприятности, сообщайте мисс Дженне Фарли. Этот случай, слава Мерлину, не так плачевен, чтобы беспокоить профессора Снейпа. Джеймс, всё будет хорошо, я обещаю. Но время уже позднее, — она развернулась к другим первокурсникам, которые даже не сменили мантии на пижамы, — и каждому из вас уже следовало бы быть в постели. Что вам сказал декан? Он рассчитывает, что завтра на занятиях вы проявите себя с лучшей стороны. А его ожидания, поверьте мне, лучше оправдывать.

— Он такой строгий, — гнусаво пробормотал Джеймс, зажимая нос.

Софи улыбнулась:

— Профессор требовательный, это правда. А разве с нами можно иначе? Взгляните-ка на себя.

Мальчишки сконфузились. К ней подошёл Джеймс, она взяла его за руку.

— Всем спать. Мистер Монкли, вы остаётесь здесь с друзьями за ответственных.

— Да, мисс. Спасибо, мисс.

— Вы молодцы. Добрых снов.

Выходя с первокурсником, который вцепился в её руку как в спасательный круг, Софи с улыбкой вспоминала открытое и гордое лицо Даниеля. Как ни крути, а человеку действительно нужен всего лишь человек. Тепло, поддержка и понимание.

А вот Фреду и Джорджу нужен хороший пинок. Совсем обезумели экспериментировать на детях.

* * *

Напряжение последних дней давало о себе знать. Снейп не участвовал в первом за многие годы рейде Пожирателей. И более того, он и узнал-то о нём только из газет — увидел и не поверил своим глазам. Мерцающая на первой странице фотография тёмной метки, зависшей над лесом, заставила закатать рукав и впериться взглядом в клеймо убийцы. Когда-то оно служило поводом для гордости. Сейчас же его воротило при одном только взгляде на эту отметину мрака.

Сильнее этого чувства было только беспокойство, что Пожиратели не поставили его в известность о готовящемся дебюте. Бывшие соратники в нём не уверены, да и Дамблдор не желает посвящать в свои планы. Всё это не давало ему покоя.

Снейп не сдерживался на занятиях и очень скоро понял, что срывался даже на своих змейках. В очередной раз отчитав холодную как статую Сентмор, он заметил осуждающие взгляды семикурсников. Да что же поделать, если только в дискуссии с нею возможно было не отделать её умственные способности до мокрого места. Глазами девчонка сверкала обжигающе, но отвечала спокойно. Правда, когда понимала, что все неверно — вновь обращалась статуей. Так и хотелось хмыкнуть в ответ, что школьнице не переспорить мастера зелий. Но нельзя было не признать, что Сентмор посрамила бы и его самого в её возрасте.

— Прискорбно видеть, что с каждым годом всё меньшее количество студентов желает научиться хоть чему-нибудь. Садитесь, мисс Сентмор.

Даже забавно было видеть, как каждый зельедельческий промах она воспринимала как что-то личное.

— А вам, мистер Оксли, придётся задержаться после занятия, чтобы ликвидировать за собой собственный шедевр. Сегодня вам удалось возвести понятие «ошибиться в рецептуре» до новых высот. Возможно, в следующий раз вы сочтёте беседу во время работы с Агнес Доусон не столь увлекательной. С трудом представляю, как вы осознаёте себя без пяти минут выпускниками. Одна из ошибок в приготовлении зелья может на всю жизнь оставить вас скудными разумом, хромыми и искалеченными.

— Как профессор Муди что ли, — хохотнул кто-то на задней парте.

— Именно, мисс Фарли. Рад, что вы пока в состоянии понимать грубое сравнение. Домашнее задание на доске. Со всех особенно разговорчивых, — он указал на Подрика, Агнес и Дженну, — дополнительно полноценный свиток о роли реакций кислоты корня асфоделя в базовом зельеварении.

Со звонком класс опустел. Незадачливый студент принялся за уборку, кидая на Снейпа едва ли не обиженные взгляды. Да, Северус нечасто наказывал своих подопечных, однако, к несчастью, не все его студенты способные и смекалистые.

— Поторопитесь, мистер Оксли, — проговорил Северус, возвращаясь за рабочий стол.

Подрик как раз домывал свой котёл, когда в дверь бесцеремонно забарабанили с несоизмеримой силой. От неожиданности сосредоточенный на бумагах Снейп дёрнулся, едва не переломив перо. Тут же нахмурился, недовольно глянул на ходящую ходуном дверь.

— Можете войти, — спокойно произнёс он.

Когда дверь распахнулась, явив ему перекошенное лицо Аластора и растрёпанного, смотревшего волком, Драко, в Снейпе всколыхнулось нехорошее предчувствие.

— Вы свободны, Оксли, — поднимаясь навстречу визитёрам, кивнул он семикурснику, тот мгновенно ретировался. — В чём дело?

Приблизившись, Снейп с изумившей его злостью отметил, что Малфой был готов разразиться слезами в любой момент. У него жалко подрагивал подбородок.

— Я жду объяснений, — прорычал зельевар.

— Я жду объяснений, — прорычал Снейп. — Мистер Малфой, оправьтесь. Полагаю, вы здесь не в роли провожатого, профессор? Мой студент мог бы и сам найти дорогу до подземелий.

Драко зло пыхтел и смотрел на Муди, склонив голову, словно бычок перед тем, как начать бодаться.

— Паршивцам вроде ваших не провожатые нужны, а надзиратели, — ядовито протянул Грозный Глаз. — Неясно, что делают такие выродки в школе. Чему можно обучать волшебников без понятий о достоинстве колдуна? Этот сопляк решил, что лучший способ выйти из драки победителем — это напасть со спины! — он яростно потряс своим костылём, словно бы замахиваясь на Драко. — Этому ты учишь своих змеёнышей, а, Снейп? Как безмолвно жалить исподтишка? Как быть образцовыми подлецами? Хотя чему тут дивиться, — презрительно скривился он. — Ты достойный для них пример.

Снейп изнутри будто промёрз весь. Они уже давно с Аластором держали деловой нейтралитет, не испытывая, впрочем, взаимной симпатии. С молчаливого согласия обоих прошлое оставалось в прошлом. С чего бы эта мерзостная эскапада теперь?

— Мистер Малфой, — не удостоив Муди ответом, Северус перевёл взгляд на ученика, — что произошло, вы можете мне рассказать?

Драко весь дрожал, словно лист на ветру, только не от страха, а от ярости. И с каждым словом старался взять себя в руки:

— С-сэр, я защищался! Он первый н-начал, профессор! Это всё Поттер! Он оскорбил мою мать! Я не мог иначе, я должен был…

— Должен был напасть, пока противник не мог защититься? Гнусный, мерзкий поступок! — рявкнул Муди, хватая пятерней мальчишку за мантию и встряхивая, будто щенка.

Северус сделал шаг вперёд, в руку тотчас скользнула волшебная палочка. Крылья его крючковатого носа подрагивали, глаза заволокло тёмной пеленой.

— Уберите от него руки немедленно, Аластор, или я за себя не ручаюсь.

Драко поднял полный немого восхищения взгляд на своего декана. Муди сипло хмыкнул и через мгновение подтолкнул студента вперёд. Мальчишка тут же встал по правую руку от Снейпа, не сводя с него глаз.

— Сэр, я не мог спустить Поттеру оскорбление, — повторил он жарко дрожащим от гнева голосом. — А этот профессор… этот профессор поднял на меня руку, сэр! Он меня публично унизил… Мой отец обо всём узнает! Обо всём!

— Вы, значит, позволили себе поднять руку на моего студента? — вкрадчивый голос звучал властно и холодно.

— Да для такого поступка разве же это слишком, — усмехнулся Муди, его волшебный глаз завертелся и сфокусировался на Драко. — Знал бы ты, сопляк, как мы дурь из молодёжи выколачивали! Уверен, ты запомнишь мой урок надолго. Легко нападать, когда ты уверен, что у противника нет шансов. Это развращает. Запросто наносить безоружному удар, зная, что останешься безнаказанным, да, Северус?

— Придите в себя, Муди, вы не в Аврорате! Времена вашей славы прошли, на службе вы уже давно не у дел. Всем известно, что вы вконец повредились рассудком. И если вы полагаете, что можете применять физическое насилие к ученикам Хогвартса, теряя последние крупицы и без того потрёпанной репутации, то завтра же ваша карьера преподавателя может закончиться в удивительно краткий срок. Мне глубоко плевать, почему с такими повадками Дамблдор хочет видеть вас здесь. Можете мне верить, я сделаю всё возможное, чтобы вы даже не успели привыкнуть к обращению «профессор» в свой адрес. Соблюдайте субординацию и только посмейте ещё раз скосить свой безумный глаз в сторону моих студентов.

Несколько мгновений Муди изучал его странным пробирающим взглядом, его губы искривила отчего-то довольная улыбка.

— Болтай с директором сколько угодно, Снейп, — проговорил он с мрачным удовлетворением. — Он мне доверяет, тебе ли не знать. А я не намерен терпеть слизеринское паскудное поведение, которым отличается каждый твой жалкий ученик.

Яда в голосе профессора зельеварения хватило бы на десяток гадюк:

— Я вас предупредил.

Муди вдруг грозно рассмеялся, потрясая кулаками, — Драко непроизвольно вздрогнул рядом, — и направился к выходу из кабинета, волоча за собой деревянную когтистую конечность.

— Рассказывайте, как всё было от начала и до конца, мистер Малфой, и не думайте, будто я не пойму, если вы что-то решите утаить, — не терпящим возражения тоном потребовал Снейп, как только за бывшим аврором захлопнулась дверь.

Рано или поздно Северусу стоило ожидать подобных проблем, связанных с мальчишкой. Жаль, что тот до сих пор поминал имя отца при каждом удобном случае. Крестник был избалован и капризен, нередко вёл себя неподобающим образом. Всё это плоды воспитания, безусловно. Снейп это понимал, но на самом деле Драко был не таким плохим, каким его видели те же гриффиндорцы. Он был отнюдь не глуп, и учился бы ещё лучше, если бы не тратил силы на демонстрацию пустой важности. Драко так жаждал получить хоть толику отцовского одобрения, что порой совершенно терял голову. Однако податливое и легко уязвимое нутро было не спрятать ни за высокомерной гримасой, ни за громким фамильным наследием. Тем не менее, Северус при всём расположении к Драко, не питал иллюзий на его счёт. Учитывая накаляющуюся обстановку в магическом мире, судьба предоставила мальчику скудный выбор. И всё равно Снейп продолжал заботиться о нём как умел.

Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы успокоить Драко в этот раз.

— Оставьте эту компанию в покое, и ваши детские конфликты — тоже. Я буду крайне разочарован, если поведение, подобное сегодняшнему, с вашей стороны повторится.

Помрачневший ещё больше Малфой только кивал в ответ на строгие увещевания декана. Зельевар распахнул дверь кабинета и тут же наткнулся на привалившуюся плечом к каменной кладке Сентмор. У её ног валялась кожаная сумка. Видимо, ждала она давно. Взгляд карих глаз обеспокоено пробежался по фигуре кузена и впился в его лицо. Малфой лишь закатил глаза.

— Подслушивала? — резко выпалил он, перешагивая через порог.

Девушка демонстративно приподняла бровь. И у кого только научилась?

— Нет, мистер Малфой, — она недовольно поджала губы. — Я к профессору Снейпу.

Тут уже настала очередь зельевара усмехаться в притворном изумлении. Но всё же, когда Драко проходил мимо, гордо вскинув белобрысую голову, она негромко спросила:

— Ты в порядке?

— Не твоё дело, — огрызнулся он в ответ.

— Мисс Сентмор, — Снейп шире распахнул дверь.

Она вздохнула и вошла в кабинет, присела на край последней парты, вцепившись пальцами в широкую лямку сумки. Мужчина сложил руки на груди и устремил немигающий выжидательный взгляд на девушку. В ней было что-то новое, что-то, чего Северус раньше не видел. Или просто не замечал?

Раздражённый, он холодно прервал затянувшееся молчание:

— И? Надеюсь, у вас вопрос жизни и смерти, мисс. Только это послужит вам оправданием — в моем кабинете так долго не собирается с мыслями даже печально знаменитый мистер Лонгботтом.

— Мне нечего вам сказать, сэр, — упавшим голосом проговорила Сентмор. — На самом деле я ждала этого… дорогого кузена, одним словом.

— Изумительно, — он опасно прищурился, голос его звучал тихо, — и тратить моё время вам вовсе не жаль. Даже удивительно, как я сделал вас старостой.

— Ваш промах, профессор.

И, видимо, один из многих, подумалось Снейпу, пока он оглядывал рассеянный профиль девчонки. Слишком открыта, слишком потеряна.

— Не забывайтесь, — жестко осадил он её. — Подозреваю, что сегодня все мои студенты задались целью не соответствовать хотя бы общепринятым нормам приличия.

— На вашу удачу, этот день почти на исходе, сэр.

Её легкомысленный тон и поза были последней каплей терпения в чаше этого отвратительного дня.

— А вот вас удача покинула. Отработка за неуместную дерзость, мисс Сентмор. Ваши личные семейные неурядицы меня не интересуют. Трудитесь думать о том, с кем вы говорите. Или сделайте над собой усилие и держите язык за зубами на худой конец. Жизнь вас ничему не учит, мы об этом говорим слишком часто — в будущем может пригодиться. Однако, учитывая степень вашей понятливости, у меня имеются на этот счёт немалые сомнения.

Софи вдруг вся подобралась, сложила руки на груди, даже нос задрала. Так они и стояли, буквально отзеркаливая друг друга, очень похожие в этот момент. Равнодушная резкость и холодная строгость.

— У стеллажей стоят бочки, полные шишкоголовых жаб. Догадываетесь, что надо делать? Вы же не настолько бездарны, что не сможете извлечь внутренности должным образом?

— Сомнение в вашем голосе обнадёживает, — она едва заметно улыбнулась, и эта улыбка не понравилась зельевару.

— Уймитесь, мисс.

— Силенцио? — предложила она, пока оглядывала фронт работ, закатывая рукава мантии.

Северус чувствовал, что начинает закипать, сохраняя вид ледовитого камня. И сейчас его слова действительно могли заморозить любого:

— В том случае, если вы намереваетесь понять границы моего терпения, мисс Сентмор, знайте, вы уже в опасной близости. Или же если некие эпизоды нашего с вами общения вне стен школы заставили вас думать, что вам позволено больше прочих, хочу вас разочаровать, — сообщил он язвительно и брезгливо поморщился. — Вы такая же обыкновенная, ничем не примечательная, студентка, как и остальные. Закройте, наконец, рот и займитесь жабами.

Сентмор лишь ещё больше выпрямила спину и сверкнула глазами. Не произнося ни звука, она направилась в сторону бочек. Вообще-то, можно сказать, что нарывалась она намеренно — только вот объяснить даже самой себе она этого не могла. Среди всех Снейп один мог парой хлёстких фраз привести в чувство. Даже если это было чувство обиды, горечи или несправедливости. Интуитивная шоковая терапия была лучше тоски по душевным метаниям Драко. Кажется, она увязла.

Софи со дня чемпионата была зла на кузена, а когда узнала, что тот должен был дожидаться в шатре её появления, и вовсе перестала с ним разговаривать. Ему всего лишь следовало подумать не о своём желании порисоваться перед посторонними, а о ней. Так, если бы ей не удалось его отыскать, он мог подвести их обоих. «Эгоистичный поступок человека, на которого нельзя положиться» — последнее, что слышал от взбешённой кузины Драко до сегодняшнего дня. Но она, как дура, примчалась в подземелья, узнав, что произошло между Муди и Малфоем. Отвратительная сцена. Как педагог Муди провалился, да и как адекватный человек, в общем-то, тоже.

Однако она не могла не признать, что уроки Грозного Глаза с её курсом пришлись ей по душе — наконец-то, им демонстрировали то, что действительно может ждать их в реальном бою. Только вот к нему тем не менее не хотелось быть поближе… Да и что может связывать чокнутого аврора и Пожирателей Смерти? Может, именно из-за своей неуравновешенности он мог бы поделиться чем-то важным, что необходимо Мальсиберу и Люциусу? Но пока её покровители хранили молчание.

И самый главный вопрос, которым она задавалась, глядя день изо дня в узкое, обрамленное черными волосами, и чрезмерно серьёзное лицо — почему? Почему он вместе с Пожирателями? Из всех людей, Мерлина ради, именно он? Почему она его не видела в день чемпионата по квиддичу в Малфой мэноре? Софи, и правда, увязла.

Она прищурилась, оглядывая склизкие тушки упитанных амфибий. Склонилась ниже, принюхалась, достала одну жабу, рассматривая серо-бурую окраску с темными вкраплениями. А у профессора очень хороший поставщик — это точно не Малпеппер. Вряд ли Снейп все эти заготовки позволит перевести впустую, как он говорит, безмозглым ученикам. Скорее всего, большая часть здесь для личного использования. Софи стало до зуда любопытно, что же такое варит профессор в своей лаборатории. Она даже заёрзала на месте, разрезая грязно-жёлтое брюшко очередному экземпляру. Вообще-то у этого вида жаб есть особые представители полностью серого окраса, которые выделяют ядовитый секрет. Вот это настоящее золото для зельеваров, специализирующихся в аптечном деле. Столько всего можно сварить! И энергетический тоник, и умиротворяющий бальзам, и даже усовершенствованный костерост из последнего издания «Вестник зельеварения». Софи заглянула в бочку — вдруг парочка серых затесалась? Но нет, в этой пёстрой массе таковых не оказалось. Что же логично, их правильная обработка — достаточно трудоёмкий процесс, требующий сноровки. Точно не задачка для взыскания, одним словом.

Софи так увлеклась, что даже не поняла, в какой момент осталась в кабинете в одиночестве. Не могла же она так вывести Снейпа из себя, что он был не в состоянии терпеть её присутствие? Она усмехнулась. Наверняка, ушёл по делам, у глав факультетов их предостаточно.

Оглядев четыре ряда освежеванных тушек, разделённых на группы по принципу животных ингредиентов Кифра, Софи растянула губы в довольной улыбке. Красота. Осталось только определить всё в подходящие стеклянные сосуды и прибрать за собой. С прилипшей к щеке светлой прядью, со слегка высунутым от сосредоточения языком, изгвазданной по локоть в ошмётках, Софи методично утрамбовывала миниатюрные сердца в большую стеклянную банку. Такой её застала неожиданно ворвавшаяся в кабинет профессор МакГонагалл. Вид у неё был довольно воинственный. Ровно до того момента, пока она не увидела Софи.

— Мисс Сентмор? — она изумлённо оглядела студентку с головы до ног, насколько позволяла обстановка. — Что вы здесь делаете?

Девушка встала на ноги, приветствуя преподавателя. При этом картина была комичной: руки её по локоть оставались в банке с жабьими внутренностями.

— Отрабатываю взыскание, профессор.

— Вы? В первую же учебную неделю?

Удивление МакГонагалл можно было понять. Софи прилежно училась, и за прошлый год не заработала взысканий ни у одного из профессоров. Однако той ведь было невдомёк, что это лишь удачное стечение обстоятельств, и Софи не раз совершала проступки, заслуживающие наказаний.

Девушка постаралась придать своему лицу максимально простодушное выражение и пожала плечами. Мол, как видите.

— Это довольно неожиданно, мисс Сентмор, — МакГонагалл не выдержала и вытащила платок в шотландскую клетку, зажала нос. — За что же профессор вас так негуманно наказал?

Дух в кабинете стоял не сказать, чтобы неприятный, но специфический. Тому, кто нечасто имел дело с неприглядной стороной практического зельеварения, он навряд ли бы пришёлся по душе.

— За неуместную дерзость, — стараясь держать лицо, чтобы не рассмеяться, ответила Софи.

Женщина осуждающе покачала головой.

— Хм. Я бы не удивилась, если бы это был ваш первый день на факультете. Но вы ведь уже староста, мисс Сентмор. Да и как можно дерзить профессору Снейпу? — она многозначительно поглядела на ученицу. — Где он сам?

— Его уже давно нет в аудитории, мэм. Около часа, наверное.

— Около часа, — эхом повторила МакГонагалл и вдруг пронеслась вглубь кабинета к задней двери. — Не отвлекайтесь, мисс Сентмор. Работайте.

Из соседнего помещения послышалось шипение волшебного пороха, приглушенный вопрос «Альбус, Северус?» и в следующий же миг все звуки исчезли. Кажется, МакГонагалл переместилась в кабинет директора с помощью снейповского камина. Да, пожалуй, идти из подземелий в башню Дамблдора и впрямь было далековато, решила Софи и вернулась к шишкоголовым жабам.

Снейп брёл в подземелья после изматывающего разговора с директором, за вынужденной ширмой спокойствия которого явственно пробивалась тревога. Заверения Альбуса, что тот сможет внушить Муди отличия магического спецназа от малолетних волшебников, ни на йоту не заставили декана Слизерина успокоиться. Но вот возражение, что недостойное поведение Малфоя вряд ли будет предано огласке его отцом, Снейп признавал резонным. Действительно, вряд ли Люциус захочет, чтобы мир знал о трусливом нападении его сына на святого Гарри Поттера. Как ни крути, а для Северуса это означало одно: вопиющая выходка Аластора, к прискорбию, останется безнаказанной. Радовало, что ратующая за справедливость Минерва была на его стороне. Какие же шестерёнки повернулись в мозгу у старого вояки по приезде в Хогвартс?

В своём кабинете Северус обнаружил неожиданный сюрприз. После трудов девчонка Сентмор оставила опустевшие бочки и ряд подписанных сосудов с безукоризненно подготовленными конечностями, кожей и внутренностями. Она даже дату везде проставила. Пройдя чуть дальше, зельевар нахмурился. Банок с заготовками было слишком много.

Последние оказались полны кожистых ядовитых бугров серых жаб.

* * *

— Матери на вас нет с чугунной сковородой потяжелее!

— Чего? Слизерин, ты чего буянишь?

— И то одной было бы мало, таких светлых голов ведь на школу целых две. Подвиньтесь!

Парни послушно освободили ей пространство, чтобы она спокойно села на скамью в Большом Зале.

— Я с Фредом, например, готов поделиться сковородой, которая предполагается для меня.

— О, благодарю, Джордж. Мне тоже для тебя ничего не жалко.

— Как вам только ума хватило разбросать свои забастовочные завтраки по факультетским столам?! Экспериментировали бы на своих гриффиндорцах на здоровье — глядишь, и мне было бы всё равно.

— А что, на ком-то из ваших сработало? — загорелся живым любопытством Фред.

— Я вас точно сейчас отделаю так, что больше ни на какие идеи сил не останется! И так не блещете, а после моих ласковых прикосновений мерные весы от перегонной установки с трудом сможете отличить.

— Ой, фи, Слизерин, прекращай. Мы думали, эта стадия отношений нами уже пройдена.

— Да, Софи, видишь, мы уже на тёплой семейной волне. Вот сковородками готовы разбрасываться. Это очень интимный процесс, между прочим.

— Балбесы!

— Ага, зато свои, — подмигнул Джордж. — Жаль, матч ты смотрела не с нами. Ваша половина трибуны какая-то замороженная была. Малфои так на всех действуют, да? У них есть какой-то кодекс по изображению кислых мин? Или заклятие сердечной мерзлоты?

— Мда, зато потом кое-кто хорошо так подогрел округу, — осторожно заметил Фред. — Нашей колдуй-команде, — он кивнул в сторону противоположного конца стола, где сидели Гарри, Рон и Гермиона, — ты вообще непонятна из-за Малфоев. Отец тоже был в замешательстве. Знаешь, мы даже немного повздорили на твой счёт. Мы-то знаем, что ты нормальная девчонка.

Она опустила глаза, всматриваясь в ставший вдруг очень интересным узор на золочёном кубке.

— Непонятна, — протянула она, будто смакуя слово, — интересный эпитет. А вам я, стало быть, понятна?

Ребята, широко улыбнувшись, одарили её тёплым лукавым взглядом. Хотелось бы, чтобы она стала такой очевидной и для самой себя. В последнее время Софи не покидало ощущение, будто она балансирует на узком подвесном мостике меж двух берегов. И вот-вот опора начнёт уходить из-под ног.

— Я часть той семьи, ребята. Только и всего, — она пожала плечами. — Но ваши глупые шуточки не означают, что вам по-прежнему можно испытывать свои изобретения на детях!

— Да не грузись, Софи. Всё не так страшно. Ну, подумаешь, парочку студентов задело — все ведь живы. И потом, у нас новая идея! Зелье старения! Мы хотим участвовать в турнире!

— Я правильно вас поняла, вы хотите обдурить самого Альбуса Дамблдора?

Ребята с готовностью закивали. Девушка прыснула раз, другой, а затем разразилась смехом, складываясь пополам.

— Вы… вы… я уже вам говорила, что вы двое просто уникумы?

— И балбесы.

— И дурные гении. Да-да, это всё мы! Кстати, не хочешь поучаствовать в разработке снадобья?

— О, нет, уважаемые гении, это без меня, — она подняла руки в защитном жесте, все ещё посмеиваясь. — Только, ради Мерлина, я очень прошу вас, позовите, когда будете бросать свои имена в кубок! Я наверняка захочу сохранить это зрелище в памяти до самой смерти.

— Ещё пожалеешь, что не войдёшь с нами в историю — зуб даём! Ты что же в нас совсем не веришь?

— Что вы! Верю всем сердцем! Только отчего-то моя вера в силы директора совсем чуть-чуть, прямо вот незначительно, на пол-унции, но больше.

Софи не встречалась с Дамблдором с лета. Он так и не научил её демонстрировать ложные образы. Быть может, она была к этому не готова. Напоследок он велел тренировать концентрацию и технику вроде маггловской медитации — очищение сознания. И с тех пор был, видимо, очень занят. Весточки о занятиях просто перестали приходить, и Софи решила, что на этом её внеклассные занятия с директором окончены. Да только навык показался ей настолько полезным, что она неукоснительно следовала всем наставлениям, не забывая каждый вечер посвящать хотя бы двадцать минут ментальным тренировкам. Да и слова Снейпа о том, что эта способность может дать независимость и даже уберечь от смертельной угрозы, давали дополнительный стимул, когда хотелось просто завалиться спать.

— И вообще, ребята, должна признаться, гриффиндорский энтузиазм и наивность уже второй год не перестают меня удивлять!

Близнецы притворно насупились, отвернувшись в сторону манящего тарта с патокой.

— Слушайте, я хотела спросить о Перси…

— О, Мерлин, — они одновременно возвели глаза к зачарованному потолку, — нет сил больше о нём слышать. Перси то, Перси это. Такой важный бегает со своим отчётом по котлам взад-вперёд и голосит во всю глотку, как мистер Фадж в нём нуждается… Павлин.

— Зачем Фаджу отчёт о котлах? — Софи озадачено почесала висок.

— Затем, что Персиус спятил. У него случилась безраздельная любовь. Только мы понять не можем, кому сочувствуем больше: Фаджу или всё же котлам.

— Главное, чтобы не мне, — вполголоса хмыкнула девушка.

— О тебе он нарочно не говорил всё лето. Но мы-то видели эти взгляды, пока ты у нас гостила. Как мышь на крупу. Тогда, наверное, и переключился на котлы. Такой посттравматический синдром, знаешь.

— И знать не хочу… Я отчего-то была уверена, что Перси продолжит учёбу. Да хотя бы в Аврорате, а оно вот как всё вышло.

— Любовь зла, Софи. Мама надеется, что наш умница покрутится немного в министерстве, и его отрядят на какие-нибудь курсы магического права.

Девушка озадаченно покачала головой, поджала губы. В глубине души ей хотелось, чтобы чаяния Молли воплотились в жизнь. Однако, как она успела понять, Перси достаточно лишь призрачного поощрения со стороны условного авторитета, чтобы позабыть о действительно важных вещах. Оставалось надеяться, что Фадж будет не рад излишней активности молодого волшебника.

— Ты сама после школы куда подашься? Давай разузнай всё для нас, Слизерин. А мы через год специально поступим в тот же универ, будем тебя и там доставать.

— Ага, вдруг удастся примазаться к твоей славе.

— Мечтать не вредно, — усмехнулась Софи, смерив близнецов оценивающим взглядом. — Да и вряд ли у вас хватит способностей поступить в то же заведение. Интуиция не заменит знаний, а знания не окупят отсутствия таланта.

В её карих глазах искрился смех.

— Эй, Джордж, не называй её больше Слизерин. Видишь, у неё программа адекватности начинает сбоить?

— Кончай придуриваться, Софи, — махнул рукой друг. — На вот, съешь шафрановую булочку. Клянусь, ничего туда не добавляли. Ну что? Кембридж, Йельский?

— Говорят, в Китае и Италии хорошие зельедельческие факультеты. Соком булочку не забывай запивать. Так ты куда, Слизе… Софи?

Она отставила кубок в сторону и неопределенно пожала плечами, заправила за ухо упавшую на глаза прядь.

— Поступать буду везде, а дальше уже, как получится, мальчики.

— Не-е, как получится — это наш стиль, — в один голос возразили близнецы.

— На том, видимо, и сошлись, — заключила Софи, и они не выдержали и рассмеялись.

Тем временем мужчина, отзывавшийся на имя Аластора Муди, наколол на нож сочную говяжью сосиску и, предварительно обнюхав её, приступил к трапезе. Пока его человеческий глаз отслеживал правильную траекторию столового прибора, волшебный — метался по залу между компанией Гарри Поттера и внезапно затесавшейся в гриффиндорские ряды Софией Сентмор.

Мальчик, который выжил, косился на слизеринку с явным опасением, смеряя рыжих сокурсников недоумённым взглядом. Вообще Поттер был крайне скрытным парнем, иногда немного заторможенным, но неглупым и на удивление цельным. И как только в непримечательном подростке может скрываться сила, способная кардинально изменить расстановку сил в магической Британии? Жизнь — удивительная река с непредсказуемыми течениями. А вот и ещё один приток — Сентмор. Девчонка была осторожна и жадна до знаний, и последнее выдавало её с головой. Муди сразу понял, что та присматривалась к нему.

— Чего ты там блеешь, как тебя? Кажется, Лиам? Перехвати древко удобнее, парень! И поувереннее! Вот так! Забудь, что перед тобой девчонка. В настоящей битве нет ни леди, ни джентльменов. Есть только боль, пот и кровь! И страх! Страх, — с чувством повторил Муди, — что кто-то отнимет твою жизнь! Постоянная бдительность, Лиам! Что ты смотришь на неё как на жертвенную овцу?

Девчонка тогда заняла хорошую боевую позицию. Но недостаточно хорошую для Муди.

— Что это за реверансы, Сентмор? — рявкнул он на весь класс, но она даже не шелохнулась. — Бой — это тебе не дуэльный клуб и не танцевальный паркет! Лиам не предупредит тебя, когда захочет ударить. Хотя этот, похоже, даже комара прихлопнуть не сможет… Не отводи свободную руку, она может пригодиться! — он обошёл её со спины и костылём ударил в подколенную ямку. — Например, когда враг сделает вот так!

Её нога подогнулась, теряя точку опоры. Она упала и, не слишком шустро перекатившись подальше от угрозы, встала на ноги, направив палочку на Муди.

— Что, часто приходилось падать на колени? — мерзко хохотнул он.

Среди парней прокатился скабрезный смешок.

— Выходи, Подрик! — снова заревел Муди. — Хочешь поставить его на колени, девочка? Иди сюда, сопляк! Это тебе не шутки! Откуда ты знаешь, на что она будет способна в гневе, а? Нельзя недооценивать противника! Никогда! Будь внимателен! Сентмор, нападай!

Интересно, смогла бы она как её отец недрогнувшей рукой прошить троих одной Авадой? Любопытная девица с препарирующим взглядом прирождённого патологоанатома. Из неё бы, пожалуй, вышел толк, решил про себя Муди, отирая рукавом жирный рот.

* * *

Студенты, выстроенные колоннами на ступенях, едва ли не пританцовывали от нетерпения. Младшие курсы были в первых рядах, директор и профессора — в последних. Поэтому переживающие за дисциплину МакГонагалл и Спраут то и дело подавали знаки старостам своих факультетов. Флитвик же был слишком мал ростом, поэтому после нескольких пустых попыток он бросил эту пантомиму. Северус же с трудом удерживался от самодовольной улыбки, глядя на своих подопечных. Слизеринцы. Всегда идеальный порядок.

— Чует мое сердце — делегация Шармбатона недалеко! — радостно провозгласил Альбус под возбуждённый ученический гул, расправляя ворот ярко-фиолетовой парадной мантии.

Прибытие делегаций сопровождалось невероятными театральными эффектами. Чего только стоила карета размером с дом школьного лесничего, запряжённая дюжиной мощных белогривых пегасов. Несчастные студенты академии, завёрнутые в тонкий шёлк, дрожали на английском ветру, пока внимание всех было захвачено внушительной личностью директрисы Шармбатона. Отовсюду раздавались аплодисменты. Обменявшись рукопожатиями с Дамблдором, мадам Максим оглядела колонну слизеринцев. Снейп не понял такого внимания. В следующий же миг сосредоточенное лицо великанши осветила улыбка, она кому-то тепло кивнула и прошла дальше, подзывая своих студентов. Те тоже почему-то улыбались и махали руками, глядя на его факультет.

— Что это за парень, Софи, твой однокурсник? — донесся до Снейпа громкий шёпот мисс Доусон.

— Отстань, Агнес.

Северус подавил желание раздражённо фыркнуть. Сентмор же училась в Шармбатоне! Конечно, они все её знают. Отчего-то мысль, что французская делегация будет толпиться во владениях Слизерина, вызвала его неудовольствие. Парни почти всех факультетов взволнованно зашумели, вытягивая шеи и разглядывая элегантных француженок.

Когда посреди бурлящего Чёрного Озера в лунном свете всплыл величественный корабль, большинство зрителей пребывали в восхищённом ступоре. Дурмстранговцы, облачённые в зимние одежды, лохматой массой тянулись к школе. Завидев Каркарова, Снейп внутренне непотребно заржал. Северный директор, видимо, решил посоревноваться с Альбусом в аляповатости внешнего вида. Игорь горделиво вышагивал впереди, выпятив грудь, в белоснежной шубе с вышивкой по вороту и рукавам широкой серебристой каймой.

— Дамблдор! — радостно воскликнул он, поднимаясь по склону с протянутыми в широком жесте руками. — Как поживаете, мой любезный друг?

Северус сощурился и саркастически скривился.

— Благодарю вас, прекрасно, профессор Каркаров! — с должным радушием ответствовал Альбус.

Но зельевар в этот момент был уверен, что видит их обоих насквозь. Игоря, истощённого и измученного, с его счастливой, полной фальши, улыбкой и холодными расчётливыми глазами. И Альбуса, гостеприимного и миролюбивого, чьё нутро, Снейп был уверен, глубоко презирало сам факт присутствия этого человека на территории школы. Впрочем, всех их жизнь прекрасно выучила притворяться.

В толпе студентов взволнованной волной пробежал хорошо различимый шёпот: «Это Крам! Смотрите, это же Крам!». Каркаров по-свойски похлопал юношу по плечу и повёл остальных учеников в замок.

— Все в школу, — обратился Северус к слизеринцам. — Мисс Фарли, Сентмор, постройте первокурсников.

Через некоторое время роскошная шуба Игоря уже лежала брошенная хозяином в снейповском кабинете. В тусклом подрагивающем свете одинокого подсвечника, в редком звоне широких бокалов, в напряженном молчании — в каждой мере времени и пространства ощущался разлитый страх. Это его они пили, а вовсе не виски. Это не танцует пламя свечи, оно дрожит в ужасе. И осунувшееся лицо Игоря, когда-то завидного красавца, сейчас сосредоточено и серьёзно. Морщины у глаз, опущенные уголки губ, подозрительный прищур, нарисовавшаяся со временем вертикальная ямка на безвольном подбородке — так давят на слабого человека его страхи, оставляя свои метки.

Северус никогда не был особенно дружен с Каркаровым. С момента первой их встречи много лет назад для него стало очевидно, что Игоря интересует только собственная выгода, и в своих поступках он руководствуется исключительно холодным расчётом. Даже в ряды Пожирателей того привело банальное потворство собственным безжалостным и кровожадным чертам характера. Жаль, ведь он когда-то подавал надежды в сфере тёмных искусств, и если бы не природный садизм и любовь к пыточным проклятиям из него мог бы выйти не только надежный товарищ по оружию, но и интересный собеседник.

Сейчас же, несмотря на высокий пост директора, заколачивающий последние гвозди в гроб репутации Дурмстранга, Игорь был жалок и слаб. Увы, истину не прикрыть серебрящимися мехами.

— Не представляю, как ты здесь работаешь, Северус. Жить под постоянным приглядом старика Дамблдора и свихнувшегося Муди. Это ужасно. Век бы ещё не видел эту аврорскую мразь. И это мне говорят, что я не самая подходящая кандидатура на место директора школы!

Северус едва заметно кивнул. Да, пребывание в Азкабане не оставило обоих мужчин, сидевших друг напротив друга, без запоминающихся свиданий с аврором Муди. Но лишь один из них вышел на свободу, а другой остался в каменном мешке, полном мрака и боли.

— Иногда мне казалось, что лучше поцелуй дементора, чем всё это, — Игорь скривился от болезненных воспоминаний. — Но теперь я здесь.

— Муди в школе только на год. И именно из-за него и Дамблдора, я думаю, нам стоит сократить наши контакты, Игорь. Согласись, недальновидно с нашей стороны демонстрировать общность интересов.

— Ты прав, да, — Каркаров вдруг нервно заозирался, но затем вспомнил, что кабинет закрыт, и одним махом опустошил свой бокал. — Ты ведь понимаешь, что происходит, Северус? Этот рейд на чемпионате! Я ничего о нём не знал!

— Спокойнее, Игорь. Я тоже в этом не участвовал, да и слишком большое количество людей мракоборцы могли бы и отловить. Ни мне, ни тебе в нынешних обстоятельствах это не сыграло бы на руку.

— Чёрт, да-да, — мужчина вцепился себе в бороду, дёргая за нелепый завиток на конце, — но ты знал, Северус? Ты знал о рейде?

— Разумеется, меня поставили в известность.

Ровный тон, спокойный прямой взгляд — никто бы и не заметил лжи.

— Они мне не доверяют. Всё так, как я и предполагал.

Игорь вновь наполнил себе бокал, выпил, налил ещё. Эта трясина подкатывающей алкогольной истерики начинала напрягать Снейпа.

— Ты же чувствуешь? Метка оживает, она становится чёткой. Иногда мне кажется, что она даже горит! И эти дела, что проворачивает Люциус и сбежавшие из тюрьмы Пожиратели… Северус, я до сих пор не знаю, что делать, если он вернётся. Когда он вернётся. Что, если метка оживает с каждым днём — и он тоже оживает? Если в один день он нас призовёт, я даже не знаю, как мне быть, что мне ему сказать, какое найти оправдание!

— Только не говори, будто это удивительно, что тебя не особо приветствуют в наших кругах.

— Неудивительно, — выплюнул мужчина. — Но и тебя не особо привечают, Северус! Ты всегда среди косых взглядов: что здесь, что там.

— Я играю непростую роль, потворствуя идеям Дамблдора, Игорь. Но именно благодаря моим усилиям, наши друзья в курсе его дел. И заметь, я никогда не предавал ни одного из нас. Я никогда не предавал его.

Игорь весь сгорбился, потирая переносицу, отставил бокал в сторону.

— Уверен, ты, как и я, не хочешь терять своё нынешнее положение и доверие старика, — глухо проговорил он и внезапно вскинул голову, устремив отчаянный взгляд на зельевара. — Но неужели ты её не чувствуешь?! Ты должен чувствовать метку, Северус! Я не параноик и не сошёл ещё с ума от страха! Скажи мне, ты ощущаешь её так, как раньше?

Зельевар молчал. Его пальцы прошлись по окружности бокала, задевая искусную огранку стекла.

— Как раньше — нет, Игорь, — мягко возразил он, стараясь сделать тон как можно более успокаивающим. — Ничего уже не будет как раньше. И я не вижу никаких причин для беспокойства. Полагаю, нам следует сосредоточиться на первостепенных задачах. Я заметил, ты с особенным вниманием относишься к мистеру Краму. Прочишь ему титул чемпиона Дурмстранга?

— Да-да, несомненно, им станет именно он, — поспешно отговорился мужчина, вновь вцепившись пальцами в обивку кресла и ища взглядом отставленную Снейпом бутылку. — Обещай, что ты мне скажешь, если заметишь неладное! Что-то грядёт, я это чувствую.

Он рваным движением коснулся своего предплечья, погладил боязливо. Северус сухо кивнул.

— Можешь на меня рассчитывать.

Каркаров только горько усмехнулся, опрокидывая очередную порцию виски. Про себя Снейп проклинал этот вечер, желая поскорее выпроводить паникующего вместе с его шубой. Против воли Северус кожей вспомнил, каково это, когда руку невыносимо жжёт болью, устремляющейся горячей волной прямо к сердцу. Словно раскалённое заточенное копьё входит в слабое тело, прошивая руку до самой груди.

Медленно, будто скованный смертельный усталостью, он встал проводить Каркарова и затем, не забыв прибрать в кабинете с помощью бытовых чар, направился в место силы. В собственную лабораторию.

* * *

— Мавр может уходить.*

Под изумлёнными взглядами некоторых шармбатонцев и дурмстранговцев Софи озвучила каменной стене пароль от покоев Слизерина.

— Это ещё что такое? Я был уверен, что ваш декан зельевар! — поджав губы, заметил высокий тонкий молодой человек, на лоб которого красивыми завитками ложились каштановые пряди. — Это должен быть клык пустынного аспида или кровь ослепленного грифона…

На плече первой любви Софи повисла одна из его однокурсниц.

— Какая благодать, Андре, что, каким следует быть нашему паролю, решать не тебе, — хмыкнула девушка. — Заходите скорее, стены Хогвартса не жалуют капризных чужаков.

И будто услышав её, стена принялась по камню закладывать проход. Девчонки взвизгнули и метнулись внутрь под насмешливым взглядом Софи.

— И с нашими лучше говорить по-английски, — предупредила она. — Для начала самые главные направления из гостиной факультета: мальчики — направо, девочки — налево. При желании можете выбрать покои любого факультета. Как гостей школы вас с радушием примут везде. Посещать уроки вам предлагается с тем факультетом, в покоях которого вы решите жить. Слизерин, как вы поняли, располагается в подземельях. Без ложной скромности, это лучший факультет, — слизеринцы в гостиной одобрительно заулыбались. — Есть ещё Гриффиндор, Равейнкло и Хаффлпафф — они располагаются в башнях. Выбирать вам, и мы с достоинством примем любое ваше решение. Учебное расписание вы можете найти над камином, оно регулярно обновляется. Там же всегда видно актуальное домашнее задание и новости школы. По любым вопросам обращайтесь к старостам факультета, префектам школы или профессорам. Добро пожаловать в Слизерин! Думаю, нас ждёт насыщенный учебный год.

— Ну, ты даёшь, Софи, — прошептал ей со спины Кассиус, тон его был ироничным, — как будто проучилась здесь с самого первого курса.

— Ошень о’ганично вписаться в Хогва’гтс, — захихикала девушка в голубом шёлке.

— Такая возможность есть только у самых лучших, — раздался высокомерный голос Драко, он целенаправленно шёл к одному из гостей. — Привет, Виктор! Проходите, вы точно должны остаться у нас. Для настоящих победителей на Слизерине всегда найдется место.

Софи закатила глаза. Что за идиотское поведение?

А к концу следующего дня, помимо новости о том, что в нынешнем Турнире Трёх Волшебников не три, а четыре чемпиона, Софи получила неожиданное письмо от Маркуса Флинта с настойчивой просьбой встретиться.

«В это воскресенье в лавке «Горбин и Бэркс». Пожалуйста, это крайне важно».

 

________________________________________________________________________________

Примечания:

Десять очков вашему факультету, если вы помните, что именно советовал прочесть Дамблдор на досуге.

«Мавр сделал своё дело, мавр может уходить», Ф. Шиллер «Заговор Фиеско в Генуе» (1783)

Слова произносит мавр, оказавшийся ненужным после того, как он помог графу Фиеско организовать восстание республиканцев против тирана Генуи дожа Дориа. Фраза стала поговоркой, характеризующей циничное отношение к человеку, в услугах которого больше не нуждаются.

Вся школа ходила на голове из-за решения Кубка Огня.

Пожалуй, такой бурной реакции не последовало бы, стань чемпионом Хогвартса слизеринец. Хотя все были уверены, что это немыслимо по определению. Будто ученики факультета настолько изворотливы и трусливы, что ни за что не станут рисковать собственной жизнью даже ради славы. Скорее они поставят под угрозу другого, но никак не себя. И только ради развенчания этого узколобого мифа, Софи отчаянно хотелось, чтобы на последнем клочке обгоревшего пергамента гордо красовалось имя любого из её однокурсников.

Но кубок вынес свой вердикт: Виктор Крам, Флёр Делакур и Седрик Диггори. Пока стол Хаффлпаффа бесновался от радости, Софи удовлетворенно хмыкнула. И кто теперь скажет, что факультет Спраут — это оплот тихих и до тошноты правильных добряков? Нет, в них есть дерзновение, и это прекрасно. Однажды и предубеждение относительно Слизерина разрушится. Она в это верила.

Но когда весь зал с изумлением уставился на вновь взметнувшееся синее пламя, выплюнувшее из недр артефакта четвёртое имя, а затем и на Дамблдора, произнёсшего фамилию Поттера, — тут у всех просто сорвало тормоза.

Невероятно. Этого просто не могло быть. После чудовищно долгой паузы, как зал прозрел, на растерянного и испуганного парня посыпались вопросы о том, как он посмел обойти правила, как смог преодолеть барьер. Софи жадно вглядывалась в парнишку. Что-то здесь было не так: в остекленевшем взгляде Дамблдора, в осуждающих возгласах учителей, в реакции самого Поттера.

Софи озадаченно перевела взгляд на Кубок Огня. Вряд ли студент четвёртого курса так хорош в переплетении барьерных и охранных чар, чтобы обмануть магический артефакт. Девушке в голову не приходила ни одна путная идея. Ну, разве что подвергнуть совершеннолетнего Империусу или заклятием Конфундус вывести из строя сам кубок. Но кто в здравом уме поверит, будто на это способен школьник? Мог ли Поттер попросить кого-то из старших? Мог ли он обвести Дамблдора вокруг пальца? Нет, всё это казалось лихорадочным бредом. Жертва злонамеренного обмана или гениальный нарушитель правил? Если близнецам Уизли не удалось, могло ли получиться у Поттера?

Этот турнир когда-то уже уносил жизни и более опытных участников. Надо бы написать Сириусу, подумала Софи, пока школа провожала мистера Поттера взглядами. Здесь были и разочарованные, полные обиды, и откровенно завистливые.

— Ему не позволят участвовать, — уверенно и зло проговорил Драко. — Среди его ровесников есть и более достойные претенденты. Многие за нашим столом в его возрасте знают даже больше совершеннолетних. У нас особенные семьи, фамильные книги зелий и заклятий. Конечно, выигрышные деньги нам не нужны, но это же не просто награда. Это статус. А здесь явный обман — Поттер недостойный.

Софи не понравилось, как сидевший неподалеку Даниель Монкли кидал на Малфоя полные немого согласия взгляды.

— Кузен, будь добр, помолчи. Захочешь посоревноваться в магическом умении с выпускным курсом, дай знать. Я организую и сама с удовольствием встану напротив.

— Софи, ты что же, считаешь, это справедливо? — скривился Драко, элегантным жестом складывая свои руки в замок.

— Конечно, нет. Но при решении этой проблемы не спросят моего мнения. Там сейчас говорят организаторы турнира с директором и другими профессорами.

— Да, декан тоже там. Он точно не допустит.

Софи лишь поджала губы. Она выискала глазами за гриффиндорским столом близнецов, послала им вопросительный взгляд. Парни до этого занятые мечтательными думами о природе удавшегося трюка, лишь пожали плечами. Софи перевела взгляд на самого смурного Уизли в округе — на Рональда. Тот сидел как в воду опущенный, ни с кем не разговаривал и упорно ни на кого не глядел. Даже не ел. Это явственно говорило о едва ли не шоковом состоянии мальчишки. Значит, никто не был в курсе.

— Моя мама работает в отделе артефакторики в Ирландии. Она как-то упоминала, что зачарованные предметы, подобные этому, — негромко заметила Дженна, кидая многозначительный взгляд в сторону кубка, — навязывают волшебнику обязательства, от которых невозможно отказаться. Что-то про нестыковку магического права и свободного волеизъявления волшебника.

За столом раздалось заинтересованное и многозначительное хмыканье.

— И что? Твоя мама запросто могла и ошибиться, — закатил глаза Подрик Оксли. — Она же не юрист, а артефактор. И то не первой величины. В Ирландии… навязывающий артефакт, скажешь тоже!

Дженна мгновенно вспыхнула, отворачиваясь от бывшего старосты и пряча лицо на плече Кассиуса. Тот сурово сдвинул брови.

— Кто-нибудь, заставьте его замолчать или это сделаю я, — ни к кому конкретно не обращаясь, ласково проговорила Софи. — Просто я не люблю повторяться.

Подрик фыркнул и демонстративно встал с кубком сока в руке. В какой-то момент девушке даже показалось, что он готов выплеснуть содержимое ей в лицо. Её улыбка стала слаще, а взгляд похолодел.

— Удивительно, — негромко проговорил Подрик, проводя пальцами по ножке кубка, — какая нелюбовь у нашего префекта к повторяющимся акциям унижения сокурсников… и какая непостижимая привязанность к традиционным противникам нашего факультета.

Многие понятливо скосили глаза в сторону гриффиндорского стола. Софи напряглась, подспудно чувствуя, что её хотят уязвить на поле, где она и не собиралась воевать.

— Подрик, — даже тон её голоса изменился, стал мягче.

— Ах, какое волнение! Какая гамма чувств! Жалеешь, что попала не в Гриффиндор? Наверное, устала уже бегать с ними на встречи. Ты как, Сентмор, планируешь сообразить на троих? Или ты уже? Слилась с этими предателями крови в зельедельческом экста...

Договорить парню не дал пихнувший его в бок Теренс Хиггс. Все-таки сейчас Подрик стоял, и внимание он привлёк к себе не меньше Поттера.

— Не думала, что тебя будет так занимать моя личная жизнь, — ухмыльнулась Софи.

Под столом ей на ногу наступила Дженна, но дёрнулся почему-то Оксли, скривив губы. Капли тыквенного сока все же оказались на его ученической мантии.

— Какой позор для Слизерина!

Он рассматривал девушку, будто первый раз ту увидел, с видимой злостью, что только нарастала вместе с тем, как его укоряющий взгляд скользил по её лицу и фигуре.

— Подрик, угомонись, — сквозь зубы процедил Теренс.

— Полагаю, не больший позор, чем ученик любого из факультетов, выкрикивающий непотребства. И, как верно заметил мистер Оксли, я — префект и, пользуясь этим правом, хочу напомнить любимому факультету о том, что в школе нет места традиционной вражде. Это не здоровая конкуренция и даже не дух соперничества. А уж интерес к чужой личной жизни и вовсе неуместен ни за этим столом, ни за каким-либо другим. По крайней мере, в приличном обществе.

— Приличное общество и Уизли — звучит как начало хорошей шутки, — вставил между делом Драко.

— Кстати, Подрик, ты слегка подмочил свою форму.

— Главное, что не репутацию, Сентмор.

— В этом я бы с тобой поспорила, но мне это уже неинтересно.

Тем временем Подрик перешагнул через лавку и, не оглядываясь, с видом победителя направился в противоположный конец стола. К Софи склонился Теренс и едва слышно зашептал:

— Тебя какой аспид покусал? Теперь все решат, что ты…

— Мне нет до этого никакого дела, — отрезала она недовольно. — И хватит об этом. Надеюсь, конфликт исчерпан.

Кассиус громко прочистил горло, привлекая к себе внимание.

— Как бы там ни было, правда это или нет, а по реакции организаторов точно можно сказать, что дело с Кубком Огня непростое, — заключил Кассиус, приобнимая подругу.

— И небезопасное, — поддержала Дженна, кидая на Софи такие же негодующие взгляды, — тем более для неподготовленного должным образом школьника.

— Слушайте, а Поттер ведь может и погибнуть. Прикиньте, выжить после встречи с Сами-Знаете-Кем, чтобы убиться в погоне за славой. Какая короткая глупая жизнь! — хохотнул Малфой, а за ним и его дружки.

— Какие интересные умозаключения могут вызвать ваш смех, — скривился Теренс. — Вряд ли Сами-Знаете-Кто разделил бы ваше веселье.

— Думаете, он вообще умел смеяться?

— Ну, конечно, разве же он не слизеринец, — возвел палец к небу Кассиус. — Человек, который не может оценить интеллектуальной шутки, не имеет права называться слизеринцем.

Софи только покачала головой. Кто бы знал, что едва ли не всем здесь рано или поздно придётся оценить чувство юмора Тёмного Лорда. Кому-то в большей, а кому-то в меньшей степени.

* * *

Обитая деревянными панелями комнатка, предназначенная для приватных встреч, была чересчур мрачной. Может быть, так казалось из-за тёмной и скудной мебели, стол да несколько стульев, или же из-за расположившихся здесь фигур в чёрных мантиях. Джон Мальсибер, заложив руки за спину, любовался сгущающимися над Хогсмидом сумерками. Надо же, Софи раньше и не обращала внимания на то, что мужчина не слишком высокого роста. Всё дело в контрасте: за столом сидел тот, кто и просил её о встрече.

— Ты, видимо, забыл упомянуть, что собрание будет таким многочисленным, Маркус, — произнесла она, переступая порог и откидывая с головы капюшон. — Добрый вечер, джентльмены.

Флинт с грохотом подорвался, вскакивая с грубо сколоченного стула.

— Юноша, поумерьте свой пыл, — отозвался Мальсибер.

— Здравствуй, — неловко пробасил Флинт, едва не упираясь макушкой в потолок.

Софи кивнула, попутно стягивая тонкие перчатки. Между бровей Маркуса темнела сердитая складка, не исчезающая даже в спокойной обстановке. Свечной подрагивающий свет играл на его лице, и Софи казалось, что он отчего-то смущён. Она перевела взгляд на Джон, и против воли по спине прошла дрожь. Острый, вовсе не доброжелательный, какой бывал у него раньше, взор серо-зелёных глаз вцепился в её лицо. Он лишь немного развернулся корпусом в её сторону. Так, что уличные огни освещали его профиль. Тонкие борода и усы отбрасывали чудные тени.

— А ты не особенно торопилась на зов приятеля, — укоризненно заметил он.

— Школьная жизнь, — отмахнулась девушка, присаживаясь за стол, не дожидаясь приглашения. — Знаете, домашние задания, свитки докладов и переломанные перья. Ещё обязанности старосты. Ах да, уверена, вы слышали о такой мелочи как Турнир. Одним словом, сущие пустяки.

Верхнюю мантию она решила не снимать. Так она чувствовала себя более защищённой. Глупости, конечно. Пришла Мордред знает куда, разумеется, догадываясь, что Маркус будет здесь не один.

Мальсибер усмехнулся, его глаза так и остались будто стылыми, пустыми. Флинт напрягся всем телом, застыл каменным изваянием у стола.

— Надеюсь, твои пальцы не в чернилах, примерная школьница?

— Не уверена. Сегодня отвечала на записку профессора Муди. Возможно, и запачкалась, — она демонстративно оглядела кисти рук, шевеля пальцами, словно перебирая струны. — Хотя, признаться, такая небрежность мне несвойственна.

— Что он от тебя хотел?

— Помощи в подготовке растопырников к следующей учебной практике.

— Растопырников? — удивлённо переспросил Маркус.

— Значит, отходит профессор от школьного курса, — с хищной улыбкой заметил Джон, пощипывая усы. — Ты ведь не оставишь учителя без помощи? Как там повторяет Дамблдор — в Хогвартсе каждый просящий получает необходимое?

— Примерно так, сэр, — поморщилась девушка. — Завтра профессор Муди ждёт меня во внеурочное время.

Сталь в глазах мужчины растворилась, оставляя только довольство. И опасность.

— Отрадно, когда молодое поколение не пренебрегает советами старших. Не так ли, Флинт?

Парень набычился ещё больше и пробормотал что-то вроде согласия. Софи мягко улыбнулась и тем же легкомысленным тоном, игнорируя грозовое настроение Мальсибера, поинтересовалась:

— Как твои дела, Маркус? Чем планируешь заняться теперь?

— О, он неглупый волшебник с горящим сердцем, — жестко усмехнулся Джон, подходя к столу и не спуская пристального взгляда с девушки. — Все дороги перед ним открыты, но как настоящий слизеринец он выбирает самую лучшую.

— Это так, — эхом отозвался Флинт.

Мальсибер вдруг ободрительно похлопал его по плечу и кивнул в сторону выхода. Софи проводила бывшего сокурсника тревожным взглядом. Оставаться наедине с Мальсибером не хотелось, но и возразить она не могла. Звук закрывшейся двери прозвучал для Софи как щелчок захлопнувшейся мышеловки, и сразу за ним раздался глухой стук, будто парень привалился к косяку с той стороны.

Мерлин, да он же встал на страже их уединения! Просто прекрасно.

Джон взмахнул палочкой, накрыв помещение пологом тишины. Ладно, это даже становилось интересным, — вздохнула про себя Софи, унимая бешеный стук сердца. Не хотелось показаться глупой мышью, угодившей в западню.

Мужчина неторопливо обошёл стол, явно разглядывая её, провёл рукой по спинке стула. Поправил загнувшийся сзади воротник её мантии.

— Молодец, что надела неприметную, — его пальцы мимолетным движением скользнули по шее, заправили за ухо выбившуюся светлую прядь. — Школьная форма вызвала бы в этом заведении немало вопросов. А перчатки лишние: потеряй ты одну — и разыскать хозяина этой безделицы при должном мастерстве ищейки будет не так и сложно.

— Так все эти меры предосторожности нужны, чтобы обсудить преимущества и недостатки моего гардероба, сэр?

Он хмыкнул, выходя, наконец, из-за её спины и присаживаясь напротив. Они молчали. Пожалуй, самое яркое, что было в его внешности — это глаза. Когда он смотрел, создавалось впечатление, что там, за пыльно-зелёной пеленой кроются мириады невысказанных мыслей и хитроумных планов. Мальсибер снова провёл пальцами по своей бородке.

— Ты замечала, что когда волнуешься, начинаешь нести всякую чушь? С воинственным видом, Софи, но полную чушь. Вот как сейчас.

Она мгновенно вспыхнула, вспоминая в столь неподходящий момент о Снейпе. Профессор не раз обращал на это её внимание.

— Вижу, ты в курсе. Не избавляйся от этой привычки, не надо. И румянец тебе к лицу. Надеюсь, это не от смущения, а от злости.

Софи не выдержала и возмущенно фыркнула, отводя взгляд.

— Хорошо, — удовлетворённо заключил он сквозь улыбку. — Сентмор, я редко говорю такое, так что слушай внимательно. Не скрою, ты интригующая ведьма. Мне нравится, как порой в тебе можно увидеть отражение твоих родителей.

При этих словах Софи еле сдержала дрожь отвращения — в её понимании вряд ли это можно было считать комплиментом. Она вздёрнула подбородок.

— Пока ты нас радуешь, — заметил Мальсибер серьёзно. — Но я хочу быть уверенным в тебе, в твоём выборе. Как мы не сомневаемся в мистере Флинте, например.

— Разве у вас есть повод не доверять мне, сэр?

Мужчина прищурился, отчего его лицо приняло ещё более хищное выражение.

— Доверие растёт из поступка, Софи. А чтобы наши ряды были крепче, тебе нужны среди нас друзья. Ты ведь считаешь себя одной из нас, не так ли?

— Странный вопрос, мистер Мальсибер. Я — Сентмор, — высокомерно уронила она, — и если вы не забыли, среди нас у меня есть не только друзья, но и моя семья.

— Малфои. Это верно. Но порой родственники, даже в мире волшебников, могут стать самыми далёкими друг от друга людьми. Истории известно немало примеров.

Девушка лишь пожала плечами. Какое счастье, что Мальсибер не пользуется ментальной магией! — у неё в сознании сейчас не то что покосившийся забор, а заброшенная пустошь вместо цельной защиты.

— Не мой случай, сэр. И если я правильно поняла, вы хотите предложить мне дружбу?

— Поддержку, Софи…

— Не могу взять в толк, к чему мне это, — нетерпеливо перебила она. — И зачем это вам?

Мужчина покачал головой, словно бы его разочаровала её порывистость. И заговорил опасно тихим голосом, размеренно и степенно:

— Я уже говорил, что ты вылитая мать. Мне небезразлична судьба дочери Араминты. Она была удивительной женщиной, удивительной волшебницей. В тебе так много от неё. И было бы глупо не позволить этому потенциалу проявиться. Ты же чувствуешь, что ты другая? Что ты не вписываешься в среду своих сверстников? Я вижу, тебе необходимо нечто большее: новые знания, амбициозные цели, интригующие задачи. А что ждёт тебя там? — среди мифических представлений о благе, в серой безынициативной массе, в смирении с невозможностью быть собой. Неужели ты не хочешь чувствовать себя живой, нужной? И я точно знаю, что такие как ты, лучше всего учатся на собственном опыте. Тебе нужно пекло, нужна борьба, — только так ты сможешь исследовать границы своих способностей. И, безусловно, это вызовет уважение твоей семьи.

Она слушала, стараясь сохранять внешнее спокойствие, но внутри после каждой его фразы холодела всё больше. В голове творился настоящий хаос, мысли метались в первобытном ужасе. И причиной этого ужаса было понимание — слова Мальсибера не вызывали у неё неприятия.

— Страх поражает острее проклятий, Сентмор. Не позволяй ему брать над тобой верх. Иначе ты проиграешь ещё до начала боя.

— Говорите так, будто у каждого своя борьба, — после долгой паузы произнесла Софи, изучая переплетение своих рук на столе. Ладони казались ледяными, но она не рискнула демонстрировать свою нервозность в попытке согреть их.

— Вообще-то именно так я и думаю, — он дёрнул уголком рта, но это не было похоже даже на подобие улыбки. — Я уже говорил, что мне нравятся понятливые леди?

— Возможно, мне необходим мой собственный опыт, но и ваши уроки я стараюсь не забывать, мистер Мальсибер.

Тёплые сухие пальцы вдруг подцепили её подбородок, вынуждая неотрывно смотреть в его лицо.

— Ты не умеешь играть, Сентмор, но справедливости ради — из тебя может выйти толк. Я лишь хочу помочь.

— С чего такая любезность? Не думала, что вам свойственны благотворительные порывы. У всего есть своя цена.

— Будем считать, раз ты действительно стараешься запоминать мои уроки, что экзамен на интуицию сдан. Осталось только поработать над взглядом на мир, — он усмехнулся. — Никакой особой любезности, лишь задел на будущее.

— Может быть, я как-то иначе смотрю на мир, не подходящим для игры способом, но и я заметила, что вы не ответили на мой вопрос.

— Слишком напористо, — поморщился он. — Можешь лучше, я уверен.

— Мистер Мальсибер, в одиночку играть не слишком интересно, — она отпрянула, откидываясь на спинку стула.

— Именно поэтому я нахожу тех, кто достоин усилий. Ты должна быть на стороне победителей.

— Маркус достоин усилий?

Мальсибер медленно кивнул.

— Хорошо. А на чьей стороне вы, сэр?

— На своей.

— Ожидаемо.

Он улыбнулся, казалось бы, удовлетворённо. Однако его взгляд так и остался словно испытывающим.

— Скажи-ка мне, Сентмор, ты предпочтёшь риск или безопасное бездействие?

Через мгновение она — вместо ответа — расплылась в красноречивой улыбке.

— Так я и думал, — заключил мужчина, поднимаясь из-за стола и протягивая руку к плащу.

Но он не торопился его надевать, вытащил из кармана конверт. Протянул его Софи.

— У меня будет к тебе дружеская просьба. Обдумай возможность её выполнения и не забывай, что я всегда рад настоящим друзьям. Захочешь продолжить наши уроки, свяжись с Маркусом. Он поможет.

Уже после, прочитав короткое послание, Софи поняла, что рано или поздно ей придётся обратиться за помощью к директору. Или к декану. И пока было неясно, что окажется более сложным.

* * *

Идиот. Самовлюблённый наивный болван. Растерянный, сдерживающий бурю раздирающих его эмоций, совершенно несносный Поттер.

Неужели так сложно быть просто студентом? Как получается, что этот вездесущий мальчишка год от года притягивает к себе все события разом? Воистину, даже гоблин раз в полвека ошибается в расчётах, но не каждый же квартал. Северус был зол.

Очевидно, исходные обстоятельства таковы, что иного выхода, кроме как, сжав зубы и цедя ругательства в сторону, смириться с невозможностью оспорить магический контракт, просто нет. Конечно же, без скандала после оглашения чемпионов не обошлось. Атмосфера в комнате тогда была накалённая, и не было никого, кто был бы способен разрядить всеобщий нервный настрой. Мадам Максим в гневе постоянно сбивалась на французский язык, чем изрядно щекотала всем нервы. Как впрочем, и её глупо хлопавшая глазами протеже, завёрнутая в шёлк мадемуазель Делакур. Твердолобый Каркаров обвинял директора Хогвартса в мошенничестве. Разъярённая Минерва, разумеется, жаждала справедливости. Барти Крауч отрешенно наблюдал всю картину в стороне. И только Людо Бэгман восторженно переводил глаза с виновника переполоха на документы в руках.

Но особенно отличился безумный Грозный Глаз, приведший изумительные аргументы в пользу этого предприятия, которое — Снейп был уверен — выглядело как жертвоприношение Поттера.

Что же, хлеба и зрелищ требует магический артефакт. А подозреваемых так много, что даже глаза разбегались. В одном Северус был уверен: собственное имя мальчишка в Кубок не бросал. Но с последствиями этого явно не дружественного жеста все-таки придётся столкнуться. Гарри Поттер будет участвовать в турнире. А всем неравнодушным придётся наблюдать.

Так, раздумывая о неизбежном, зельевар шёл по пустынному в ночной час коридору. Он, к счастью, не патрулировал сегодня. У него была конкретная цель — сейчас Снейп спускался с Астрономической башни, где около получаса назад высчитывал дальность лунного горизонта и угловой размер Солнца на небе Луны. База зелья Отсрочки уже некоторое время капризничала, не желая стыковать благоприятные эффекты от экстракта соцветий чемерицы с печенью дракона. Результат был сносный, но Северусу как обычно хотелось от своего состава максимума. Он подумывал заменить печень на кровь и добавить к экстракту флорентийский ирис, но это уже сильно выходило за рамки его очевидно ограниченного бюджета. Хотя при грамотном расчёте его ресурсов для больничного крыла, если бы он не варил каждый раз модифицированные им целительские снадобья, то вполне возможно…

Страшный грохот, неестественно громкие звуки бульканья и шипения вероломно нарушили его размышления и ночную тишину коридора. Северус резко ускорился, готовый надавать по шее наглым нарушителям школьных правил.

— Да забери тебя Мордред! Вчера же получилось, — психовала Сентмор.

Она стояла рядом с умывальниками, поверх которых был сооружён невысокий деревянный помост, и едва не рычала от досады. На нём чинным рядком стояли три котла — чугунный, медный и, тут Северус не на шутку изумился, позолоченный. Под каждым расположились горелки, и чуть поодаль — таймер и несколько видов помешивающих мраморных палочек. На подоконнике красовались пергаменты, исписанные угловатым почерком, и парочка раскрытых учебников. Какое-то пособие девчонка до сих пор невербально удерживала в воздухе на уровне собственного носа. Зеркала над умывальниками эта горе-зельедел оставила на месте. Только прилепила на них какие-то свои заметки.

Красота неземная — если бы всё это благолепие сейчас не было залито жёлто-зелёной пеной, а по полу не текло выплеснувшееся на волю зелье.

— Как же ты меня достала, глазастая мисс, — меланхолично заметила парящая над раковинами Миртл. — Может, травки твои стухли или содержимое котелка забродило…

— Отстань, Миртл. Без тебя тошно.

— Никогда прежде я не был настолько солидарен с привидением, — раздался вкрадчивый голос декана, гулко прокатившийся по заброшенному туалету.

И он с удовольствием заметил, как в зеркале изменилось выражение лица Сентмор. Злость, паника, волнение, — очень интересный коктейль. В этот же миг прежде левитируемое пособие шлёпнулось на пол. Софи подняла глаза к потолку и беззвучно застонала.

— Не уверен, насколько пострадала призрачная обитательница туалета, но как сильно вы достали меня, Сентмор, вы даже не можете себе вообразить. Миртл, оставь нас.

Та, в ужасе закрыв ладошками рот, моментально нырнула в самый дальний туалетный бачок. От внимания Софи не ускользнуло, что профессор впервые не добавил «мисс» в обращении. И было что-то в его тоне, предрекающее ей долгие и изощрённые мучения. Кажется, дело дрянь.

Брезгливо поморщившись, Снейп пересёк помещение и приблизился к импровизированному рабочему месту. Его обувь, полы мантии оказались изгвазданы в зелье. Не удостоив её взглядом, мужчина сорвал с зеркала один из пергаментов. Пробежался взглядом, изогнул бровь.

— Значит, анальгезирующее снадобье, — хмыкнул он, презрительно скривив губы. — Эванеско.

Софи оставалось лишь, скрепя сердце, наблюдать за тем, как плоды её двухнедельной работы стремительно разъедает заклинание. Она сжала руки в кулаки.

— Профессор, — начала было она, но Снейп повелительно взмахнул рукой.

— Помолчите, мисс. У меня нет желания выслушивать ваши глупые оправдания.

Он подошёл к подоконнику, взял пару банок с растительными порошками, принюхался. Затем принялся рассматривать оставшийся неиспользованным пучок сухих цветков бессмертника, раскрошил между узловатыми пальцами.

— Где покупали?

Софи лишь поджала губы, глядя на золотистую пыль в руках зельевара. Снейп прищурился.

— Неужели такая белоручка как вы собирала бессмертник на болоте в ночь после равноденствия самостоятельно? Что, даже не помогал никто?

— Я не белоручка. И мне известно, что имеет смысл собирать этот цветок только в одиночестве. Сэр.

Он развернулся к ней лицом и оперся на подоконник, скрестив руки на груди.

— Вам, должно быть, известно, что я и без того был не слишком высокого мнения о вашем благоразумии, мисс, — произнёс он так, словно после этих слов ей следовало падать ниц, её губы дрогнули. — В Слизерине не может быть такой идиотки, возомнившей себя гранд-мастером. В Слизерине не может быть такой старосты. Вы вообще в курсе который час?

— Около часа ночи, профессор.

— Довольно иронично, что именно вам, следует организовывать дисциплину учеников моего факультета, не находите?

Софи хотелось ответить, что вроде бы она хорошо с этим справляется, но сочла за лучшее промолчать.

— Вы кем себя возомнили — Мерлином в пещерах королевства Логрес? В катакомбах не думали развернуть лабораторию, мисс? Странно, что нет, я бы не изумился. Позвольте полюбопытствовать, тот факт, что при очередном эксперименте могли бы не выдержать зеркала и изрезать вам лицо и руки, не удостоился вашего внимания? Вы ведь, смею надеяться, способны напрячь мозги и совершить сложнейший интеллектуальный процесс? Кровь могла бы попасть в вашу бурду, получилось бы нечто, сваренное на крови — а где у нас занимаются приготовлением зелий с таким составом, мисс Сентмор, напомните-ка мне?

С каждым его словом действительно складывалось впечатление, будто он разговаривает с умалишенной. Она нахмурилась — Снейп был прав, такие составы опасны, а при отсутствии предварительной подготовки они могут дать даже фатальный эффект.

— В специализированных лабораториях, сэр.

— Я предупреждал вас, что мое терпение может закончиться, и вы получите то, на что с таким завидным постоянством нарываетесь.

Очередной взмах волшебной палочки — и мини-лаборатория разобралась, возвращая туалетной комнате первозданный вид. Все её пожитки волею Снейпа уменьшились и отправились в небольшой темный мешочек, который используют обычно для хранения трав. Мешочек исчез в кармане чёрной профессорской мантии.

Софи проводила его непередаваемо болезненным взглядом выразительных глаз на бледном лице. Сколько ночей в неделю она проводит здесь? Сколько часов спит? Неудивительно, что Флитвик заботливо интересовался у него в учительской всё ли благополучно у Сентмор — ему казалось, что та «витает в облаках». Какие облака? Она же наверняка клюёт носом на первых уроках!

— Вы наглое, напрочь игнорирующее границы, самонадеянное создание, — сухо резюмировал Снейп.

Сказал, как припечатал. Видимо, на его помощь в ближайшее время точно рассчитывать не стоит, с сожалением подумала Софи.

— Полагаю, Сентмор, для вас очевидно, что с этим, — он похлопал по карману, — вы можете попрощаться. Я запрещаю вам посещать специальный курс по алхимии и заниматься зельеделием где-либо, кроме как на занятиях в моём классе. И помимо дисциплинарного взыскания — а вам предстоит каждый вечер драить котлы после первокурсников — я снимаю со своего собственного факультета тридцать очков.

Софи шумно втянула воздух. Она знала, что декан предпочитает назначать штрафные очки Слизерину чуть чаще, чем раз в вечность… а тут такая щедрость, и вся ей одной. В первый раз за все время своего пребывания в Хогвартсе девушка действительно не знала, что ответить Снейпу. Даже идиотских вариантов не было.

— Завтра на первой отработке вы мне поведаете о правилах безопасности при работе со сложносоставными снадобьями. Не дай Мерлин, кто-то из профессоров увидит вас в замке после отбоя, мисс. А узнавать, что последует, если этим профессором окажусь я, вам не стоит, — раздражённо прошипел напоследок Снейп.

* * *

— Сбиваешься! Не думай, мистер Хиггс, тело само должно поймать ритм! Не стой на месте! Если вас укусят, у вас могут начаться судороги!

— Увереннее смахивай палочкой, Сентмор! Ты не оркестром дирижируешь!

— Мерлина ради, мисс Доусон, вы вообще видите, где находятся растопырники? Я думал, это у меня проблемы со зрением с некоторых пор! Да раскройте же вы глаза! Вы что, никогда не работали с их щупальцами у Снейпа?

— Двигайся, Сентмор, если не хочешь, чтобы тебя несли на руках в больничное крыло! Точнее! Точнее, я сказал!

Профессор Муди сидел на учительском столе, покачивая деревянной конечностью, и драл глотку так, как иные Сонорусом не могут. И периодически хохотал. В качестве практических занятий он придумал для себя изумительное развлечение.

Семикурсники должны были переставлять парты по кабинету, когда в ногах копошилась целая стая растопырников. Босыми.

Упитанные крысоподобные тушки с выростами, похожими на моллюсков, истерически пища, метались по кабинету. А поскольку животные и в спокойном состоянии питали слабость к голым пяткам, то в этой обстановке они просто сходили с ума от изобилия мелькавших тут и там аппетитных ног. Задачей учеников было обезвредить, растопырников, которые, кроме всего прочего, имели устойчивость к заклятиям и порче.

По итогу урока четверо оказались в лазарете. Правда, ненадолго — в их случае яркой реакции на укус не последовало.

— Мерлин, это же просто совам на смех! — возмущенно прошептала Агнес, плюхаясь на место, пока Грозный Глаз возвращал растопырников обратно в клетки. — Чему это может нас научить? Не разуваться в присутствии этих отвратительных крыс?

И прежде чем Софи успела ответить, раздался громогласный голос профессора:

— А вы, пожалуй, хотели бы сразу в бой, мисс Доусон? Ха! Похвальное рвение, но, как вы мне продемонстрировали совсем недавно, никто из присутствующих к этому не готов. Магический бой — это всегда множество факторов. Ваш потенциал, физическое и душевное состояние, сила и способности противников, место сражения, время суток, да даже фаза лунного цикла! Понимаете, студенты?

— Да, профессор, — с готовностью отозвался Теренс. — Но при чем здесь парты и жалящие выросты растопырников?

— При том, мистер Хиггс, что как любой отменный боевой маг вы должны уметь концентрироваться в любых условиях. И то, что для меня сегодня было потехой, для вас стало тренировкой этих качеств. Не ухмыляйтесь, мисс Сентмор, ведь в реальном бою вас могли бы и убить. Вы должны управлять своей силой филигранно, не только когда есть угроза для жизни. Учитесь делать это всегда. А эмоции — страх, веселье, жалость, счастье, — это всё слишком сильные отвлекающие факторы. У хорошего боевого мага всегда холодная голова и трезвый ум, — он обвёл взглядом класс, его волшебный глаз перебегал с одного ученика на другого. — Вспомните об этом, когда будете верещать как девчонка при виде не слишком опасных магических тварей. Потому что, увидев настоящего врага, вы вполне можете промочить штаны, — он безумно хохотнул. — Все уяснили?

* * *

— Драконы?! — шёпотом переспросила Гермиона с застывшим в ужасе лицом. — Просто немыслимо… Мерлин, что же делать? Это же верная погибель.

— Мда-а, — красноречиво протянули близнецы Уизли, почесывая рыжие затылки.

— Потише! — шикнул на друзей Гарри. — Крёстный, что скажешь?

Софи обречённо поглядела на гриффиндорцев. Мысленно тяжко вздохнула. В гостиной царил полумрак, освещало её только пламя камина. Из него на ребят в таком же задумчивом выражении смотрел Сириус Блэк. По сравнению с прошлым годом он выглядел гораздо лучше — лицо его округлилось и светилось юношеским задором и молодостью, волосы были коротко стрижены и топорщились в стороны. И глаза — они утратили мёртвую и затравленную тень, полученную в Азкабане. Теперь же Софи видела в них тёплый дар любви и принятия, который Сириус нашёл с кем разделить.

Вопреки здравому смыслу девушка ощутила внутри чувствительный укол. Что это — зависть? Слабость? Она помотала головой. Бред, все лишние мысли на фоне разворачивающихся событий — полный бред.

— С драконом справится не так и сложно, — ответил Сириус, — хотя это какой достанется. Хвостороги могучи, да. Удивительные создания: опасные, хищные, грациозные. И в них столько магической мощи, даже дух захватывает.

Девушка сидела на полу между Фредом и Джорджем, откинувшись спиной на сидение дивана. Отчего-то все эти новости до сих пор казались ей невероятными. Разве возможно, что организаторы всерьёз загонят на арену взрослых драконов и принудят несовершеннолетних с ними сражаться?

— Сириус, ты вовсе не помогаешь, — укоризненно заметила она.

— Да-да. Сейчас я объясню. Только я должен вас ещё кое о чём предупредить. Особенно тебя, Гарри.

— Предупредить? — голос Поттера звучал затравленно.

Ну, Сириус молодец. Наверняка мальчик уверен, что ничего не может быть страшнее драконов, а тут ещё Блэк подливает масла в огонь.

— Игорь Каркаров был Пожирателем Смерти. Он сидел со мной в Азкабане, но его выпустили. Даю голову на отсечение, Дамблдор потому и пригласил в этом году в Хогвартс мракоборца Муди, чтобы он глаз с него не спускал. Аластор раскрыл Каркарова. И того отправили в Азкабан.

Сердце Софи ухнуло куда-то вниз. Кругом одни Пожиратели. Замечательно.

— А потом почему выпустили?

— Он пошел на сделку с Министерством, — Сириус нахмурился. — Сказал, что раскаивается и готов назвать несколько имён. Многие оказались в Азкабане по его милости, поэтому другие Пожиратели его ненавидят. С тех пор он преподает в Дурмстранге, учит своих студентов тёмным искусствам. Так что будь осторожен с его чемпионом, Гарри.

— Буду... Так ты думаешь, Каркаров бросил моё имя в Кубок? Потому что, если это сделал он, то он классный актёр. Казалось, он был в ярости, услыхав, что будет четвертый участник.

— Да, его актерский талант известен. Удалось же ему убедить Визегамонт в собственном искреннем раскаянии, не так ли? Меня не удивит, если Каркаров вернётся к Волдеморту... Но, кто бы ни положил твоё имя в Кубок, Гарри, он сделал это намеренно, и я не могу не думать, что Турнир — это хороший шанс атаковать тебя и сделать так, чтобы это выглядело как несчастный случай. И ещё, всё это время я внимательно следил за публикациями в «Пророке».

— Как и вся магическая Британия, Сириус, — поджала губы Софи.

— Читая в прошлом месяце статью Скитер, я понял, что перед приездом в Хогвартс Муди подвергся ночному нападению. Знаю, она пишет, это его очередной бред, — поспешно прибавил Блэк, видя, что Гарри готов возразить. — Но я так не думаю. Кому-то нежелательно его присутствие в Хогвартсе, оно может мешать. Но никого это не насторожило, ведь Грозному Глазу всюду мерещатся происки врагов. Нет, ему не мерещится. Муди был лучшим мракоборцем Министерства.

Гермиона издала судорожный вздох.

— И ещё. До меня доходят тревожные слухи. В последнее время Пожиратели Смерти очень оживились. Подтверждение этому — Чемпионат мира по квиддичу. Так что, вы все, будьте очень и очень осторожными. Уверен, это только начало.

— Надеюсь, хотя бы Олимпия Максим не последовательница Того-Кого-Нельзя-Называть, — подмигнул Фред, за что Софи тут же двинула его локтем в бок.

— Идиот.

— А что? — невинно улыбнулся Джордж и вдруг рявкнул. — Постоянная бдительность!

— Хватит орать, дураки, — зашипела на них Грэйнджер. — Вы хотите весь факультет перебудить? Ночь на дворе!

Софи в очередной раз обреченно вздохнула. Она примчалась сюда сразу после отработки у Снейпа. Время было не такое и позднее, даже не полночь, но ей действительно страшно было вообразить, что будет, если декан узнает об этом её нарушении. Но, судя по всему, это лишний повод никому не попадаться на обратном пути в подземелья. Ведь не прийти сегодня на разговор с Сириусом она не могла. Рона, к удивлению девушки, среди собравшихся у камина не было.

— Что с драконом-то, кузен? Как Гарри его нокаутировать?

— Ну-у, — протянул Блэк, растягивая губы в мальчишеской улыбке. — На самом деле я уверен, что вас не заставят в полную силу бороться с драконом. И для взрослого волшебника — это серьёзное испытание. Я бы посоветовал одно простое и хитрое заклинание. Драконы всё же летающие рептилии, и со зрением у них не то, чтобы всё хорошо. Они обычно ориентируются на звуки. Тебе надо будет всего лишь дезориентировать дракона. Попробуй заклинание Аудиттикус.

Уже собираясь уходить, Софи подозвала близнецов и рассказала им о происшествии со Снейпом, посоветовав не появляться в туалете плаксы Миртл. Фред и Джордж в изумлении выдохнули:

— Снейп сделал что — снял со Слизерина очки? Не может быть.

Девушка только развела руками.

— Именно поэтому вам лучше готовить свои Всевозможные Вредилки подальше от профессора. Подумайте только, сколько бы он снял с Гриффиндора, если уж с меня…

— Вот же сатрап, — хохотнул Фред. — Да ладно, не огорчайся. Вон три года назад МакГонагалл за одну ночь начислила нашему факультету сто пятьдесят штрафных очков.

Софи поперхнулась воздухом.

— Ага, — подтвердил Фред. — Так что всё не так уж и страшно. Но если Снейп взъелся, то лучше тебе не попадаться ему на глаза. Гарри, можешь одолжить нам мантию-невидимку на двадцать минут? Мы Софи проводим — и сразу назад.

Сразу назад не получилось. Оказывается, патрулировавший сегодня Аластор Муди, благодаря волшебному глазу, прекрасно видел сквозь скрывающие магические артефакты.

— Не шлялась бы ты, Сентмор, ночью в компании этих оболтусов, — проскрежетал Муди, провожая взглядом близнецов, успевших лишиться очков за нарушение правил, но чудом избежавшие отработки. — Что за нравы! И это Снейп будет учить меня воспитывать студентов! У вас что, весь факультет такой недисциплинированный? Представляю его реакцию, когда поутру он узнает о ваших прогулках под луной.

— Нет, сэр, пожалуйста!

Софи понимала, что усилиями Грозного Глаза её дальнейшая жизнь в школе может обратиться в ад. И ограничение работы с зельями покажется той детским наказанием за пустяковую шалость. Перспективы угадывались безрадостные.

Она вмиг в ужасе округлила глаза и зашептала дрожащим голосом:

— Ради Мерлина, не выдавайте меня декану! Клянусь, профессор, это вопрос жизни и смерти!

Видимо, её напуганный вид изумил даже Муди.

— Кхм, Сентмор, ты не производила раньше впечатления такой трусливой пташки. Что, не ладишь с собственным деканом?

— Э-эм, он бывает очень… весьма взыскательным, я имею в виду. Сэр, дело в том, что профессор Снейп и так мне назначил бессрочную отработку на каждый день, и если теперь он узнает об очередном нарушении, то... Боюсь, у меня фантазии не достаёт вообразить, к чему мне готовиться в этом случае.

— Да, суров Северус, ничего не скажешь, — жёстко усмехнулся Муди. — И что же мне с тобой делать? Просто так отпустить?

Софи напустила на себя задумчивый вид, сцепила руки в попытке согреться на сквозняке ночного коридора.

— Вы ведь не совершаете немотивированных поступков, сэр, верно?

— А я смотрю, не пташка ты вовсе, — хохотнул он, сделавшись на мгновение будто другим человеком, молодым и задиристым. — Но и до матёрого хищника ещё далеко. Неужто хочешь поторговаться с профессором, а, Сентмор?

— Если такой шанс существует, глупо его упускать, сэр. Я думаю, мне есть, что вам предложить.

Приподнятые брови Муди красноречиво выразили степень его удивления.

— Я посыльный, профессор. От Джона Мальсибера.

Мужчина сделал стремительный шаг навстречу, значительно сократив дистанцию между ними. Подволок деревянную ногу и, сощурившись, пытливо оглядел её лицо. Волшебный глаз яростно завращался. Софи казалось, она видит каждую морщинку, рубец и шрам на его коже.

— Занятно, очень занятно, — он растянул губы в леденящей душу улыбке. — Значит, пахнуло тленом в Датском королевстве*.

— Всем правит небо, — мгновенно ответила цитатой София. — Но мне необходимо время, сэр. Две недели.

— Вот бы ты так резво заклятия парировала в магическом сражении! Если поднажмёшь на овладение атакующими чарами, а не щитовыми, то с лёгкостью впишешься в любой боевой отряд, — он понизил голос до заговорщического шёпота. — Темный Лорд всегда ценил талант и верно направленную агрессию. И всегда вознаграждал за преданность.

Софи стоило огромных усилий сохранить лицо.

— Отлично же, в таком случае тебе следует поторопиться, мой посыльный, пока растревоженные шумом портреты не донесли о студентке, шарахающейся по замку после отбоя. Быстро в покои факультета! Живо! И чтобы больше не попадалась мне на глаза во время моего дежурства!

Умом она понимала, что он ругается больше для острастки, но ноги уже во всю прыть несли в указанном направлении. Будто в мгновение ока она очутилась в спальне, прижимая ладонь к вздымающейся груди и стараясь успокоить сбившееся дыхание.

Мордред и все рыцари Круглого стола, это же надо было так вляпаться! Теперь-то, конечно, уже и не отвертеться от дружеской просьбы Мальсибера. Он хотел, чтобы Софи варила и передавала Грозному Глазу основу для оборотного зелья. И если раньше у неё ещё были сомнения на сей счёт, то теперь, благодаря всего минутному разговору, она совершенно чётко осознала, что мужчина, до этих пор преподававший им защиту от тёмных искусств, был вовсе не тем Аластором Муди, с которым она познакомилась несколько месяцев назад. И это известно Люциусу Малфою и Джону Мальсиберу!

Голову сдавило, словно тисками. Она с силой потёрла глаза. Хотелось бежать немедленно будить профессора Снейпа, сию секунду нестись с этим открытием напрямик в директорскую башню, отсылать громовещатель в Министерство. Какого лысого гоблина все так озабочены Турниром, когда на каждом этаже школы обретается убийца?

— Софи, ты снова тянешь нас в неприятности, — вздохнул из-за полога голос слизеринской старосты. — Очень надеюсь, что ты не успела закопать наш рейтинг ещё глубже.

— Не успела, Дженна. Я же после отработки, всего лишь засиделась за домашкой для Флитвика. Спи, я сейчас тоже лягу.

— Ну да, это же от «Стандартной книги заклинаний» обычно сбегают так, словно за тобой гонится стадо нунду, — зевнув, недовольно проворчала девушка в ответ.

Софи присела на свою постель, размышляя о ничтожности факультетского рейтинга, обняла себя за плечи. Надо успокоиться. Как она успела понять на собственной шкуре, паника вовсе не помогает мыслить ясно. Прав был Мальсибер, страх, в самом деле, поражает острее любых проклятий. Пожалуй, даже дементоры не так страшны. Невозможно ведь, взмахнув волшебной палочкой, выкорчевать этот въедливый сорняк из своего сердца.

И мысли её крутились вокруг Снейпа. Первым порывом было поставить в известность именно его, затем — Дамблдора. Но стоит ли посвящать человека, который вхож в дом Люциуса и видел всех пожирателей после побега на свободе? Вдруг он и сам придерживается тех же взглядов? Если и он когда-то носил маску и с готовностью надел бы её сейчас? Невообразимо. Всё внутри протестовало против этой очевидной мысли. Она не видела Снейпа в материнских воспоминаниях, однако она имела счастье ознакомиться лишь с одной выборкой эпизодов её жизни.

Потерев раскалывающийся от размышлений лоб, Софи вдруг с горечью осознала, что, несмотря на отвратительный характер, предвзятое к ней отношение, жёсткую критику и нынешнее наказание, она его уважает. Выдающийся мастер зелий, превосходный декан, по-настоящему заботящийся о собственном непростом факультете. Ей было страшно испытать разочарование. Ещё летом она не стала спрашивать о роли декана ни у кого из Малфоев, боясь услышать подтверждение собственных опасений. И открытие, каким сильным оказался этот страх, испугало Софи ещё больше.

«Нет, бояться необходимо, — вяло подумала она, склонив голову набок, — ведь самый видный храбрец, не смиряемый страхом, скорее безумен, нежели смел».

Так, в одежде, привалившись к деревянному столбику, она и уснула.

* * *

Времени до первого этапа Турнира Трёх Волшебников оставалось всё меньше, и волнительное ожидание уже лихорадило всех обитателей и гостей Хогвартса. Очень скоро единственной темой для обсуждения стали догадки о порядке будущих испытаний. Снейп слышал разговоры об этом на обеде в общем зале, споры на перерывах между занятиями, шепотки в библиотеке и даже на его отработках. Разумеется, ажиотаж вокруг этой темы не смог обойти и профессоров, что доставляло зельевару особый дискомфорт, словно бы он был вынужден слушать одну и ту же пластинку круглые сутки.

Но в это утро Снейп не мог не заметить по меньшей мере странное поведение всего высокого стола. Директор отсутствовал, он редко появлялся в начале дня пред очи студентов.

Муди с особым аппетитом, который ставил в тупик привыкшего к скудному завтраку зельевара, с отвратительным причмокиванием поглощал одну сосиску за другой, по обыкновению накалывая ту отчего-то именно на нож. И он был так сосредоточен на процессе, словно бы мало что в жизни могло его отвлечь. МакГонагалл же, напротив, практически не ела, сохраняя молчаливый задумчивый вид. Хагрид изредка косился в сторону мадам Максим, старался делать это незаметно, но каждый раз краснел и покашливал, сотрясая весь стол. Олимпия всех игнорировала, едва не задевая носом потолок, настолько надменно она выглядела. Каркаров, даже если бы намеренно старался изобразить из себя идиота, вряд ли бы добился большего успеха. Он, выпятив вперёд грудь, как мать-орлица не сводил одобрительного взгляда с Виктора Крама. Что он хотел ему внушить? Неужели то, как именно поглощал сэндвич с яйцом его ученик, требовало столь пристального внимания?

Странности эти заставили Северуса присмотреться к ученикам. В первую очередь он взглянул на Гарри Поттера. Тот вместо привычной для него апатии дёргался на скамье, словно сидел на жалящих щупальцах растопырника, и настойчиво поторапливал Грэйнджер. Другие чемпионы вели себя сдержанно. Флёр Делакур, сидевшая за столом Слизерина, казалось, вообще ещё не успела проснуться. Снейп едва поборол желание фыркнуть. Как будто перины в спальнях его факультета были недостаточно мягки.

Всё это, несомненно, было вызвано первым испытанием чемпионов, назначенным на завтра. Снейп свободные часы на выходных провёл, готовя наборы свежих зелий — Костероста и успокаивающего бальзама, крововосполняющего снадобья и противоожоговой мази. Надежда, что эти средства не понадобятся ни одному участнику Турнира, позволяла Северусу сохранять спокойствие. Однако логика диктовала Северусу иные прогнозы.

Он сделал глоток крепкого чая и в тот же миг ощутил, что его смущает некая неправильность. Он вновь пробежался глазами по столу своих змеек. Действительно, Сентмор отчего-то отсутствовала этим утром. Не он ли так её загонял? Девчонка уже неделю исправно являлась к нему на отработки. Полчаса он безжалостно опрашивал её по теории, а затем отправлял приводить в порядок лабораторное помещение. Было в этом нечто от садистского удовольствия — наблюдать в её взглядах и жестах тоску по нестандартным котелкам, специализированным колбам, мерным ложечкам.

Вчера она занималась сортировкой растительных ингредиентов. Некоторые из них использовались в анальгезирующем снадобье, которое она пыталась модифицировать. И многие были необходимы Северусу для его зелья Отсрочки. С необъяснимой досадой он осознавал, что придраться не к чему. Небольшие пучки бессмертника аккуратно, не повреждая нежные стебли, перевязывались бечёвкой. В сосуд с широким горлом бледные пальцы бережно опускали плоды флорентийского ириса. Ёмкости для хранения соцветий остролиста тщательно проверялись на наличие влаги перед тем, как поместить туда завёрнутую в тонкий пергамент заготовку. И эта внимательная к нюансам, знание о которых не почерпнуть из одного лишь школьного курса, вздорная девчонка утверждала, что зелья для неё — непринципиальный вопрос. Не девица, а одно сплошное противоречие.

— Северус, у вас всё в порядке? — негромко поинтересовалась Минерва, наклонившись в его сторону.

— Такие вопросы в первой половине дня насторожили бы любого, профессор МакГонагалл. Что именно вы хотели спросить?

— Мне показалось, ваша ухмылка была близка к подобию улыбки как никогда. Что доставило вам такое удовольствие?

— Пропадающий завтра сдвоенный урок зельеварения у четвёртого курса, я полагаю. Сам иногда задаюсь вопросом, а стоит ли преподавать им зелья, — сдвинув брови, ответил он. — А вам неизвестно, что заставило практически весь профессорский состав являть собою вот это?

Женщина едва заметно поджала губы.

— Ох, Северус, — она вздохнула, — Draco dormiens nunquam titillandus*. Известно, к сожалению. Однако, как вы знаете, многие знания умножают печали.

В ответ Снейп только недоверчиво хмыкнул, глядя, как Минерва встаёт из-за стола. Что это было? Неужели он правильно понял? Какое-то время он сосредоточенно изучал содержимое собственной чашки, будто желая заставить напиток вскипеть. Представить Делакур, Крама, Диггори и Поттера, наставляющих палочки на широкие драконьи морды, было сложно.

На мгновение он перехватил полный странного воодушевления взгляд Каркарова. Словно бы они делили одно знание на двоих. Строго говоря, так и было. Зельевар непроизвольно коснулся пальцами тёмной метки. И ощутил болезненное предвкушение со страхом, почувствовав жаркий отклик отметины. Так, будто к коже упорно подносили свечу. Снейп не видел, с каким безумным блеском исподлобья наблюдал за ним профессор защиты от тёмных искусств. И как вздрогнул на своём месте Игорь.

* * *

Если кто-то и завидовал ученикам, кого Кубок избрал в чемпионы, то схватка с драконами расставила всё по местам. Сириус напророчил крестнику венгерскую хвосторогу. Надо было видеть, как ужаснулись его жребию трибуны, но тем впечатляюще выглядела победа Поттера. После испытания от внимания Софи не ускользнуло, что рядом с пареньком, помимо рыжих голов Фреда и Джорджа, появилась и макушка Рональда. К какому компромиссу с собственными гордыней и совестью пришёл Рон, конечно, никто не узнает, однако воссоединение Золотой Троицы порадовало. Вероятно, их дружба даже со стороны казалась нерушимой и воспринималась как часть цельной картины. А постоянство, как известно, внушает спокойствие. То самое, которое сейчас было так необходимо Софи.

Во второй половине дня, когда Хогвартс праздновал успешное завершение первого состязания, она переступила порог кабинета зельеделия. Словно нырнула в знакомые воды: прохладные, тёмные и терпкие от стойкого аромата трав. Между лопаток пробежал холодок нервозности. Софи повела плечами. Это всего лишь сквозняк.

— Сегодня можете быть свободны, мисс Сентмор. Возобновите свои бестолковые упражнения в заготовках с завтрашнего дня. И проследите, чтобы в гостиной сегодня сохранялось хотя бы внешнее отражение пристойности. У меня нет никакого желания разбираться с недоумками, которые свалятся без сознания от несоизмеримых порций сливочного пива. Особенно это касается третьего и четвёртого курсов. Хватит с меня и гриффиндорцев, постоянно переводящих мои зелья.

— Хорошо, сэр. Но я по другому вопросу.

Снейп поднял на неё заинтересованный взгляд.

— Вы же не думаете, что всего неделей взысканий искупили свою глупость и заслужили право упражняться в зельеварении? — мягко сказал он, наполнив сарказмом каждое слово.

Она покачала головой. Светлый локон выбился из прически, упав на тёмные глаза. Софи поспешно заправила его за ухо.

— Мне необходимо поговорить с директором. И мне хотелось бы, чтобы вы как глава факультета присутствовали.

— В чём дело? — он вышел из-за кафедры ей навстречу. — Первокурсники? Кто-то пострадал?

— Нет, профессор. Это не касается внутренних дел Слизерина, но это важно. И безотлагательно.

Несколько бесконечно долгих мгновений Снейп молча изучал её лицо со смесью недоверия и глубокой сосредоточенности.

— Ждите здесь.

Он широким шагом направился к задней двери кабинета. Через минуту оттуда донёсся его голос, призывающий воспользоваться каминной сетью. И уже в следующее мгновение она стояла посреди директорского кабинета под прицелом двух цепких взоров.

— Я так понимаю, вы хотите нам что-то поведать, дитя моё, — Дамблдор был сосредоточен, позволив себе короткую ободряющую улыбку. — Прошу, присаживайтесь. Мы вас слушаем.

Девушка опустилась в кресло так, чтобы была возможность видеть лица обоих волшебников. В картинных рамах мирно дремали прежние директора Хогвартса, и только Финеас Блэк с внимательным прищуром чёрных глаз не собирался притворяться спящим.

— Профессор Дамблдор, профессор Снейп… преподаватель, известный сегодня как Аластор Муди, на самом деле маг под действием оборотного зелья. Не могу утверждать, но, скорее всего, один из Пожирателей.

У зельевара дёрнулся глаз.

— Северус, — предостерегающе промолвил директор. — Мисс Сентмор, продолжайте, пожалуйста.

По мере того, как она говорила, Альбус лишь кивал головой, изредка постукивая пальцами по столешнице, а Северус же вскипал от злости. И больше оттого, что лицо Дамблдора походило на беспристрастную маску. Он знал! Или догадывался! Девчонка старалась говорить невозмутимо. Держа непостижимо безупречную осанку, она кратко описала события последних недель, не вдаваясь в подробности, но упоминая всё, что позволило ей увериться в собственной версии. Оказывается, все нити в очередной раз тянулись в Малфой мэнор.

— Когда вам стало об этом известно? — спросил он под конец повествования.

— Два дня назад, сэр. Мне необходимо было всё обдумать.

— Надо же, — Северус поджал губы, а затем не слишком вежливо добавил, — как вовремя вы решили попрактиковать этот несвойственный вам навык.

В глазах Дамблдора появился упрёк.

— София, я понимаю, чем было продиктовано промедление с вашей стороны. Не переживайте, вы всё сделали верно. Я пока попросил бы вас оставить разрешение этой ситуации нам.

Снейп ощутил признательность за это «нам», оброненное директором. Тот пристально поглядел на Сентмор поверх поблескивающих очков. На удивление девчонка выдержала этот взгляд и ответила ему слабой улыбкой. Перевела глаза на декана, и Северус почувствовал, как гортань на мгновение перехватило спазмом. Она уже ушла, притворив за собою дверь, когда Фоукс вдруг встрепенулся и скакнул одним слитным движением на стеллаж позади снейповского кресла.

— Знаете, мой мальчик, отставив когда-то преподавание на второй план, я даже стал забывать это удивительно прекрасное чувство, когда ученик демонстрирует незначительные, но обнадёживающие результаты.

Мужчина промолчал, всё ещё приводя в привычный ритм дыхание. Он ущипнул себя за переносицу.

— Директор, что это должно означать? — ничего конкретно не имея в виду, поинтересовался он.

— Помимо очевидного, разумеется, то, что девочка двое суток размышляла, стоит ли твоя скромная фигура доверия.

— Весьма лестно.

Фоукс ворчливо заклекотал, расправляя огненно-красные крылья. Дамблдор тяжело вздохнул.

— Странности в поведении Аластора были очевидными ещё в сентябре. Мы с ним не общались некоторое время до истории с Сириусом, поэтому поначалу я сомневался. Люди ведь меняются, и те, кто когда-то был близок, в одночасье могут стать совершенными незнакомцами. Однако в образ старого мракоборца, даже с оглядкой на возможные изменения его натуры, многое не вписывается. Одержимость неприкосновенностью еды и питья, внимание ко времени и то, как он ведёт себя со студентами. Ты сам это наблюдал, Северус, не будем обсуждать очевидные детали. Не заметить, как старательно меня избегает друг и соратник, невозможно, — проговорил Альбус, выглядя мрачно и задумчиво. — Вчера по моей просьбе директор Блэк любезно навестил портреты в кабинете Муди, и я не без удивления узнал, что он вывел из строя все вредноскопы. Столь фундаментально не меняются, пожалуй, даже самые непостоянные волшебники. И нельзя не признать, что без откровений мисс Сентмор я бы собирал по крупицам эту мозаику до весны. Тяжело, что мне неизвестно нынешнее местонахождение и состояние Аластора. Как бы то ни было, его положение затруднительно. Глупо это отрицать.

— Я правильно понимаю, директор, вы намериваетесь дать преступнику полную свободу действий и ожидать, пока он не раскроет свои намерения?

— Зришь в корень, Северус, — старик улыбнулся, хотя его улыбку даже с натяжкой нельзя было назвать радостной. — Для воплощения этого плана были затрачены многие усилия, а значит, он преследует какую-то важную цель. Прошло много времени, миновал первый этап Турнира, а он ничего не предпринимает.

Северус переплёл пальцы и устроил на них подбородок, обдумывая логику директорского мышления.

— Значит, и имя Гарри Поттера бросил в Кубок он.

— Несомненно.

— У вас есть предположения, кто это может быть?

— Есть некоторые, но сейчас это не так важно. Рано или поздно он себя выдаст, однако необходимо внимательнее оценивать его действия.

Нет, это просто невыносимо. Снейп сжал губы в тонкую полоску.

— Вы вновь хотите выжидать до самой развязки? Альбус, разве вы не опасаетесь за безопасность Поттера? За жизнь других учеников?

— Неужели ты всерьёз полагаешь, что злоумышленник остаётся в моей школе совсем без присмотра? — уклончиво ответил директор, слишком увлечённо изучая орнамент рабочего стола. — И да, я настроен позволить им мнить себя искусными манипуляторами. Мисс Сентмор следует исполнить просьбу Мальсибера.

Повисла тишина.

— Альбус, это же немыслимо! — не выдержал, наконец, Снейп. — Вы понимаете, что своими руками толкаете её в опасную игру?

Проницательный взгляд директора вновь остановился на собеседнике.

— Это не так, Северус, — устало проговорил он. — Сегодня она приняла решение самостоятельно, и оно внесло определённые изменения в уже намеченные траектории поступков некоторых людей. Я ни к чему её не принуждал, и тебе это известно лучше прочих.

Снейп лишь недоверчиво фыркнул. За глазницами будто занимались костры, сжигающие волной жара его ум.

— Северус, я убеждён, что сейчас ей ничего не угрожает. Она вхожа в Малфой мэнор, но она под защитой Хогвартса. Если тебе небезразлична её судьба, задумайся о её умении маневрировать в шторм. Ведь человек без принципов и воли похож на фрегат, у которого нет ни руля, ни компаса, — и он меняет направление с каждой переменой ветра.

Призывая Мерлина и Моргану в свидетели, Снейп поклялся, что сегодня — посреди рабочей недели — ему без бокала огневиски и порции снотворного зелья не сомкнуть глаз.

И несколько позже, застав недвусмысленную сцену в коридоре подземелий, он уверился в этой мысли ещё крепче.

Различить звук поцелуя из ближайшей ниши не составляло труда, даже с пылающим от головной боли сознанием. Он уже готовился рыкнуть как следует на студентов, отвести душу, как вдруг различил знакомый голос.

— Нет, Андре. Стоп, не надо.

— Ты чего? Всё же было хорошо. И в Шармбатоне, и сейчас тоже. Ты такая красивая, Софи. Мне тебя так не хватало. С Вивьен всё не то, я постоянно о тебе вспоминаю.

— Мы не виделись больше года. Глупо было предполагать, что между нами всё останется по-прежнему.

Оба говорили по-французски и бегло. Северус в ступоре замер у каменной стены, напряг память. Андре Колиньи посещал занятия со слизеринцами. Высокий симпатичный молодой человек с каштановыми кудрями. На занятии не смог отличить змеиный клык от когтя грифона. Да только от него, насколько помнил зельевар, ни на шаг не отходила какая-то шармбатонка.

— Это всё неважно, Софи, — он повернул к себе лицо девушки, осторожно смыкая пальцы на её шее, погладил большим пальцем подбородок. — У тебя ведь никто здесь не появился. Ну, кроме этих нелепых слухов о тебе и малолетках с львиного факультета… Турнир — это судьба! Мы должны были снова увидеться в Англии, вспомнить, как хорошо нам вдвоём, мой ангел. Ужасно мрачная страна, ты здесь как луч солнца.

Её бледная кожа в свете подрагивающего стенного факела действительно заставляла задуматься о потусторонних духах. Но не об ангелах, нет. Это было что-то от существ, способных вынуть из человека душу. Сентмор не двигалась, только жёсткая ухмылка искривила её припухшие от поцелуя губы.

— Видишь ли, Андре, я не вижу свою судьбу рядом с пустозвоном, который сорит словами и чувствами. Пусть даже он замечательно целуется. Вивьен ведь, наверняка, нравится, правда?

— Поверить не могу, что ты способна так легко отказаться от нас, даже если я допустил ошибку. Мой ангел, послушай своё сердце.

— Я нежно к тебе отношусь, Андре. Это правда. Но лучше бы тебе вернуться в общую гостиную к девушке, которая считает себя твоей парой. И да, я легко отказываюсь от нелюбви. На этом всё.

Она оттолкнулась от стенки в нише и пошла дальше по коридору, не оглядываясь.

Пожалуй, сегодня Снейпу не обойтись одним бокалом огневиски.

* * *

— Ха! Мы знали, что стоит привести тебя сюда, пока командировка Чарли не окончилась! Ну, как?

— Фред, мне кажется, её похитили фэйри! Гляди, что за отсутствующий взгляд! Эй, Слизерин, ты ещё с нами?

— Учитывая, какое впечатление производит всего один, то нетрудно догадаться, что четверо взрослых драконов разом — это слишком, — недовольно пробормотал Гарри, пряча нос в высокий ворот мантии.

На улице стеной шёл ледяной дождь. Несмотря на то, что в лесу это ощущалось иначе, ребята стояли насквозь мокрыми. Первого снега пока не было, но трава заледенела и покрылась инеем.

— Дурачьё, — к ним, посмеиваясь, со стороны загонов приближался Чарли Уизли, — о чарах горячего воздуха все забыли? Заболеете — мне мать голову оторвёт!

Близнецы чертыхнулись и зашарили по карманам. Чарли их опередил, взмахнул палочкой — и одежда мгновенно стала сухой и тёплой, точно её высушили у пылающего очага. Старший брат близнецов добродушно улыбался.

— Спасибо, — пробормотала девушка. — Меня зовут…

— Знаю-знаю, приятно познакомиться, Софи! Мне всё лето на разные лады рассказывали, как окрасили твои глаза и волосы в зелёный цвет. Я бы прибил за это! Подумать только! Зелёный!

— Неудивительно. Вы, гриффиндорцы, скоры на расправу, — улыбнулась девушка. — Единственное, что вас извиняет, это чувство юмора.

Чарли подошёл и пожал её руку. Мужская ладонь оказалась крепкой и мозолистой. Угадывались следы постоянных ожогов на голой коже.

— Хорошо, что хоть кто-то понимает Фреда и Джорджа. Мама до чёртиков напугана, что им удастся накопить на собственное дело.

— О, Софи, дело в шляпе, — понизив голоса, пробормотали ей близнецы. — У нас есть бизнес-план! Бухгалтер Малпеппера обрыдается, когда увидит нашу первую выручку!

— Это, должно быть, и ужасает миссис Уизли, — пробормотал Гарри. — Мы так и будем просто пялиться на этих рептилий?

Рон и Гермиона молча топтались рядом, было видно, как им хотелось прийти сюда. Софи наблюдала за беззлобной дружеской перепалкой с тяжёлым чувством. В последнее время ощущение, что она лжёт всем и каждому, давило с всё возрастающей силой. Она мысленно заставила себя встряхнуться.

Всё просто. Сейчас она с друзьями. Никакого вреда от этого нет.

А драконы и вправду впечатляли больше, чем на Турнире. Четыре зверя, в развороте шей, размахе чешуйчатых крыльев которых, угадывалась восхитительно горделивая суть. Они с пренебрежением оглядывали их компанию. Преграда в виде магических вольеров казалась Софи смехотворной. И печальной одновременно. Не должно истинной мощи существовать в клетке. Валлийский зелёный шумно фыркнул.

— Подойдём ближе? — подмигнул Чарли. — Софи, ты как? Гарри?

Девушка только кивнула, зачарованно глядя на драконов издали.

— Я в порядке, — пожал плечами Поттер. — Лишь бы снова не пришлось отнимать яйцо у хвостороги.

Старший Уизли смущённо почесал затылок.

— Я бы попросил за неё прощения, Гарри, да только она этого не одобрит. Лекари-магзоологи из нашей команды накануне состязания, буквально за день, узнали, что самка беременна.

— О, в таком случае, Гарри, это тебе следует извиниться перед дамой, — засмеялся Джордж.

— Отец остался в заповеднике? — эхом спросила Софи, переставляя ноги след в след по хлюпающей земле за проводником.

— Да. Все драконы однолюбы, между прочим. Встретив свою пару, они привязываются к ней на всю жизнь. Тем не менее, они способны надолго расставаться, испытывая тоску по партнёру. Рядовая ситуация. Однако когда самка оказывается в особом положении, она очень восприимчива и раздражительна. Как вы понимаете, раздражённая тоскующая дракониха, действительно, заслуживает снисхождения.

— Только если не собирается тебя прикончить, — пробормотал Поттер. — Хорошо, что я не знал об этом, когда выходил на арену. И как понять, что дракон нашёл свою пару?

— Они в разлуке поют. Вообще я надеялся пригласить вас как раз к моменту, когда наша хвосторога будет звать своего суженого. Но обещать ничего не могу, подгадать тяжело.

— Я передумал! — встрепенулся Гарри. — Я бы ещё разок сразился с драконом, лишь бы объявление МакГонагалл о традиционной части Турнира оказалось шуткой. Типо мы все обязаны принять участие в Святочном бале. И ведь ещё приглашать кого-то надо!

— Лишний повод внимательнее к этому отнестись, — назидательно отозвалась Гермиона. — Чемпионам предстоит открывать мероприятие, если ты не забыл. Кроме того, цель бала — налаживание дружеских и культурных связей между волшебниками разных стран. Так что идея замечательная.

— Не понял, что в этом такого? Девчонки вон любят танцы, ну, обычно, — недоумевал драконолог.

— А парни-то нет!

— Я в команде парней, Гарри. Не расстраивайся, — улыбнулась Софи.

В это время они подошли очень близко к драконам. Гермиона негромко охнула. Их разделял огнеупорный зачарованный барьер в пятнадцать ярдов. Вокруг суетились люди, подготовка к возвращению в Румынию шла полным ходом. Шведский серебристо-голубой дракон, с которым сражался Диггори, подхватил на удивление мелодичный рёв зелёного валлийского. По земле прошла дрожь. Софи растянула губы в улыбке.

— Норов показывают, — объяснил Чарли. — Будет вам, девочки, мы вас навестить пришли. Без злых намерений и с уважением.

Хвосторога приблизилась к самому краю барьера и по-птичьи склонила шипастую морду, ударила хвостом. Позади неё гигантский чёрный дракон издал громоподобный рык, опалив влажную почву огнём.

— Они самые сильные природные эмпаты из всех магических существ. Особенно легко считывают страх. С другим эмотивным фоном сложнее — дракон и человек должны резонировать друг с другом. И тогда дракон способен воспринимать внутренний мир волшебника, с сохранением эмоциональных и смысловых оттенков. Так, они способны ощущать радость или боль другого, как он их ощущает, и воспринимать их причины, как он их воспринимает. Но на это способен не каждый маг, подготовка драконологов к связке длится от трёх до пяти лет. Сложный и невероятный жизненный опыт. Тот же принцип эмпатии, по мнению учёных, сохраняется и при внутривидовой коммуникации. Пожалуй, поэтому они издревле считаются мудрыми созданиями, владеющими уникальным знанием. Да так и есть, я думаю.

Показалось, что китайский огненный шар подмигнул. Его узкий зрачок дрогнул, он выдохнул облако дыма, поворачиваясь другим боком, словно красуясь.

— Кто хочет за барьер? Могу одного провести.

Рональд икнул. Все как один сделали шажок назад. Не выдержав, Чарли засмеялся, едва не хватаясь за живот. Огненный шар тоже оскалился.

— Видели бы вы свои лица!

В следующий миг Софи показалось, что небо съедает огонь. Выпустив длинный искрящийся язык пламени в воздух, хвосторога тяжело всхрапнула, и лес затопил тонкий вибрирующий звук. Мелодия не была равномерной, не была правильной. Длинная, заковыристая, нескладная песня разила в самое нутро. Софи прислонилась к стволу исполинского дуба, прикрыла глаза. Она чувствовала, как в драконьей песне надрывно кричит сокол, бликует стремительная река, оленьи рога задевают кроны деревьев, покорно склоняются под порывом ветра побеги горькой полыни, и чьи-то пальцы запутываются в светлых волосах. Это было образом, словно вымазанным углём. И песня всё лилась, увлекая за собой, за пределы Запретного леса, за океан, туда… Софи едва не задохнулась.

— Кажется, у нас тут резонанс, — её с обеих сторон подхватили близнецы. — Слизерин, ты только не падай.

— Что-то вроде того, — услышала она голос Чарли. — Каждый чувствует что-то своё, и то не всегда.

— А вы? Вы разве не?.. — глупо спросила она, не зная, как задать более точный вопрос. — Что вы слышали?

— Трескучий крик. Мандрагора орёт мелодичнее, — прокомментировал Рон, поморщившись.

— Да? — удивился Гарри. — А мне понравилось. Ты в порядке?

Девушка кивнула и ещё пару раз подтвердила, что прекрасно себя чувствует, прежде чем Чарли проводил их обратно.

Окинув прощальным взглядом драконов, Софи подумалось о поразительной уязвимости этих гигантов. Столь красивые, гордые животные, заставляющие трепетать в страхе своих жертв, владели поразительно тонкими чувствами. Ведь что было в песне хвостороги? Всего лишь зов преданной души.

— Чарли, это было волшебно, — прошептала она. — Спасибо.

— Не за что. Приезжай в Румынию, у нас там полно таких чудес.

* * *

Библиотека практически пустовала. И это было неудивительно. После объявления о бале Хогвартс погрузился в атмосферу сладкого восторга и предвкушения. Студенты учились спустя рукава, больше обычного переговаривались и бросали друг на друга многозначительные взгляды. Главной проблемой для девушек, конечно же, оказался выбор вечернего туалета. Агнес Доусон с завидной стабильностью каждую неделю устраивала выходной рейд по модным бутикам. И это, по мнению Софи, стоило признать настоящим подвигом во имя красоты.

Добрая часть слизеринцев седьмого курса сидела в библиотеке, обложившись книжками и изредка подсматривая в свитки соседей. Даже если те делали иной предмет — любопытно же! Особенно долго, и так получилось, что коллективно, выполняли задание по астрономии, сложный расчёт по прогнозированию видимости источника на год. Греческие буквы, римские цифры и градусы сливались в одну «астрокадабру», как сказал Теренс, поэтому объединение усилий оказалось весьма плодотворным. Профессор Синистра, надо сказать, не проявит чудес прорицания, если обвинит их в списывании друг у друга.

Сделав основные дисциплины, Софи отсела за отдельный стол. Ей требовалось больше пространства для литературы. Голова её уже шла кругом. Нахмурившись, девушка почесала ухо писчим пером, в третий раз перечитывая одно предложение. На учебник легла тень. Софи подняла голову и едва не смахнула на пол чернильницу от неожиданности.

— Так, так, — проговорил внезапно появившийся рядом декан, подвигая к себе стул и усаживаясь. — Мисс Сентмор…

Под мышкой она заметила у него сборник редчайших трав Средиземноморья. Лёгким движением руки он приподнял раскрытый прямо перед носом Софи талмуд так, чтобы прочесть название.

— Что это у вас? «Анализ метаморфных зелий и основные принципы их стабильности» — это адаптационный курс Кембриджского Университета, если я не ошибаюсь, для взыскателей степени мастера.

В его «если не ошибаюсь» скрывалась целая бездна иронии. Конечно же, он не ошибался! Софи даже показалось, что он сокрушенно вздохнул.

— Вам что, больше нечем заняться? Понимаете через параграф?

«Через три, профессор».

Она с силой сжала челюсти, чтобы не выдать какую-нибудь чушь, за которую её, безусловно, лишат лаборатории на ещё больший срок. Она не работала у стола всего пару недель, и бредовые зельедельческие идеи разной степени сочинённости наводняли её разум днём и ночью.

Помимо наработок с целительским снадобьем, она подумала о возможности создания зелья, которое изменяло бы внешность, не копируя другого человека. Придумали же Уизли свой «зелёный» рецепт! А если ей сделать нечто более традиционное: изменение цвета радужки, волос и эффект отведения глаз. Идеальная маскировка в толпе. Софи это пришло в голову, когда она размышляла о том, что делать после окончания Хогвартса. Хотелось бы обучаться зельям в университете, однако вовсе не хотелось опасного внимания. Она ещё надеялась на высшую школу! В нынешних обстоятельствах было так глупо цепляться за шаблонные сценарии, думала она в минуты особенного отчаяния, но попытки что-то создать не оставляла.

— Компенсирую теорией отсутствие практики, сэр.

— Не советую непоследовательно подходить к освоению подобных тем, — хмыкнул Снейп. — Вы пока не готовы к этой книге. И не будете готовы ещё пару лет, в лучшем случае.

Уставшая, она тупо уставилась на невозмутимого Снейпа. Умеет он воодушевить и наставить, прирождённый ментор.

— Не забудьте, у вас сегодня отработка. И насколько я помню, вам необходимо сварить одно факультативное зелье, иначе выпускной экзамен может стать для вас непреодолимым препятствием, — он постучал пальцем по обложке и, смерив Софи непонятным взглядом, ушёл.

Спустя несколько мгновений она прозрела. Давно вечер обычного вторника не казался Софи настолько удивительным.

* * *

Каким образом каждый из вошедших в зал не ослеп от увиденного, оставалось для Северуса загадкой. В глазах безбожно рябило.

Мало того, что зал преобразился до неузнаваемости, так ещё и невозможно было понять кто есть кто из учеников. Пёстрая череда сверкающих мантий, действовала на нервы. Не говоря уже о сложных причёсках и краске на лицах студенток.

В зале исчезли флаги и столы факультетов. Место последних заняли круглые столики с миниатюрными фонариками. Огромная пушистая ель высилась позади преподавательского стола, украшенная алыми рождественскими цветами, лентами и россыпью остроконечных звезд. В этом творчестве угадывался тандем Хагрида и Филиуса. Зачарованный снег, падающий с потолка, гирлянды из омелы и плюща, несомненно, принадлежали палочке Минервы. В воздухе в самом центре зала парили сотни свечей. Стены серебрились инеем. На них красовались венки, банты и колокольчики, убранные остролистом. Его листья заиндевели по краям, все в мерцании ледяных лучиков. Так, как всегда любила Помона. Несколько фуршетных столов с напитками разместили около колонн, очерчивая условный периметр для танцев.

Куда бы Северус ни взглянул, он видел наносной блеск. Даже если действие поражало красотой — и убранство, и пары, — зельевара не покидало ощущение искусственности. Он поморщился, заметив Людо Бэгмена в ярко-сиреневой мантии с нелепой вышивкой. Он держал под руку залившуюся неуместным румянцем восторженную Аврору Синистру.

Снейп встал неподалёку от ели, рядом с колонной, скрываясь от нахлынувшего потока студентов. Отрадно, что принимали участие в этом цирке лишь старшие курсы. Это означало, что хоть сегодня зельевару не придётся переживать о дисциплине. Во всяком случае, Слизерину пристальный контроль этим вечером не требуется.

— Скучаете, Северус? — МакГонагалл приблизилась со спины. — Жаль, в наше время не было таких вечеров.

Мужчина усмехнулся в ответ:

— Было бы о чём сожалеть. Не думаю, Минерва, что тогда вы бы были счастливы наслаждаться моментами мучительного ожидания и подготовки. Сомнительное удовольствие.

— Говорите за себя, Северус. Вам не удастся испортить мне рождественское настроение. Удивительно, но ваш чёрный сюртук выделяется ярче всех! — притворно громко возмутилась она.

— Мой долг — символизировать оплот спокойствия в этом цветастом месиве.

— Право, неужели вас никогда не посещает дух Рождества?

— Минерва, если он явился вам, преподнеся красную шотландку и шляпу с венком из… чертополоха? — то надеюсь, меня он не почтит вниманием никогда. Ради вашего же блага.

МакГонагалл оскорблено поджала губы, но затем не выдержала и, отвернувшись в сторону, приглушенно засмеялась.

— Сегодня вы в качестве исключения не выйдете из сурового образа? — отсмеявшись, серьёзно поинтересовалась она.

Снейп нахмурился, не понимая о чём речь.

— Имейте в виду, Северус, мне известно, что вы недурно танцуете!

— Звучит как угроза. Нет, даже не надейтесь. Учитывая то, что вы великолепно знаете все движения, я буду посрамлён. И этот тошнотворный блеск и мерцание — всего один тур, и вы будете виновны в моём эпилептическом припадке.

— Признаться, я...

МакГонагалл хотела что-то добавить, но вдруг осеклась с явным беспокойством оглядывая зал.

И через мгновение Снейп понял причину. За первыми лёгкими аккордами полилась мелодия медленного танца. Студенты поднялись со своих мест, чемпионы вывели своих партнёров в центр. Увидев Поттера, зельевар с трудом сдержал смешок. Исключительно из уважения к МакГонагалл, переживающей за мальчишку и его умение вальсировать. Точнее неумение.

Поттер, пожалуй, был самым неуклюжим из всех. Создавалось впечатление, что вопреки канонам, в этом танце всё же вела Патил, улыбающаяся так, словно бы она была виновницей торжества. Даже в те моменты, когда Поттер наступал на носки её туфель. На его счастье, экзекуция не была длительной. Вскоре и другие ученики присоединились к танцующим. Дамблдор пригласил Олимпию Максим, и они изящно кружили среди пар.

Зельевар уже размышлял о том, как бы ему поскорее вернуться в свои апартаменты. Торжественная часть позади, студенты сыты и проводят досуг, отдавая дань древним традициям. А ему хотелось бы провести вечер в своё удовольствие, а не изображать статую у стены.

— Северус, — услышал он вдруг сдавленный голос Минервы, — вы не находите это странным?

Он тотчас перевёл взгляд на то, что вызвало её недоумение, и напряженно застыл. Предчувствие было недобрым. Профессор Муди, отпивая из своей фляги, ковылял через весь зал в направлении одного из столиков. За ним сидела негромко переговаривавшаяся компания его змеек, в которую удивительным образом затесались близнецы Уизли и мисс Джонсон. Атмосфера была тёплой и комфортной, они посмеивались. Их реакция на появление мракоборца была максимально корректной, к радости Снейпа. Однако когда он увидел, что тот застыл с галантно протянутой рукой, ощутил всколыхнувшуюся внутри злость.

— Более чем, Минерва.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кому предназначалось приглашение. Пауза казалась гигантской. Северус уже подумал, что девчонка нашла слова для вежливого отказа. И в этот момент высокая фигура в сером атласе поднялась из-за стола, снимая с колен тканевую салфетку. Они вышли на паркет, неминуемо оказываясь в центре внимания. Снейп перехватил лукавый взгляд Альбуса, но это не принесло ему облегчения.

Ведь в пасть виверне добровольно лезет сумасбродка!

Сентмор опустила кисть на плечо Муди — очень спокойная, будто так и надо. Хотел бы Северус знать, каких усилий ей это стоило. В улыбке самозванца ему чудился хищный оскал. Со следующего такта странная пара неспешно двинулась по залу. Стучала его когтистая лапа. Покачивались её серьги, усеянные зеленоватыми камнями. И Снейп, которого не отпускала тонкая звенящая нить напряжения, с досадой отметил, что даже Поттер со здоровыми ногами двигался хуже. Он видел широкую ладонь на талии Сентмор, видел, как сильно она прогнулась в пояснице и отклонилась, чтобы не соприкасаться грудью с мантией Муди. Слава Мерлину, это всего лишь вальс!

— Никогда не видела, чтобы Аластор танцевал, — услышал он словно сквозь вату озадаченный голос МакГонагалл и подумал, что сам бы ещё сто лет не хотел этого видеть.

Снейп как коршун следил за этим действом, когда его локоть нервно одёрнули.

— Выйдем на воздух? Уверен, нам есть, что обсудить.

Рядом с ним стоял Игорь. В его руках — широкий бокал с янтарной жидкостью, в глазах — обречённость и страх.

Северус беззвучно чертыхнулся, выходя на улицу. Ну, что за дивный сочельник!

---

1. «Пахнуло тленом в Датском королевстве», У. Шекспир «Трагедия Гамлета, принца датского» (перевод А.Чернова, 2002).

2. Draco dormiens nunquam titillandus (лат.) — «Не щекочи спящего дракона».

Как известно, это девиз школы чародейства и волшебства Хогвартс. Отрадно, если признали во время прочтения.

Некоторое время наедине с Каркаровым — и зельевар обнаружил себя с таким же широким бокалом в руках. Ледяной ветер выморозил лицо, пробрался под мантию, выдубил душу.

Несложно понять, что Игорь хотел от Снейпа. Да только он сам знал не больше, чем его соратники позволяли ему услышать. И даже если бы Северус испытывал к директору Дурмстранга чуть больше приязни — он мысленно фыркнул — был бы бессилен ему помочь.

— Северус, ты говорил, что я могу на тебя рассчитывать.

Хорошенькое начало. Зельевар пригубил огденского. Жгучий напиток опалил горло, оставив после себя дымное послевкусие.

— Так не может продолжаться, — заговорил Игорь после долгого молчания. — Ты намеренно меня избегаешь… И я знаю причину! Рука беспокоит меня уже давно, но последние дни она горит с самого утра, не переставая. Это не фантомная боль. Её очертания становятся чётче!

— Не пойму, почему это должно меня тревожить.

— Северус! — воскликнул он поражённо, его глаза горели безумным огнём. — Не время прятать голову в песок, чёрт тебя побери! Мы должны решить, что делать!

— Мы оба знаем, что трясётся за собственную шкуру только один из нас. Не тяни меня за собой. Это бесполезно, Игорь. Мы ничего не должны решать вместе.

Было слышно, как вдали залились ржанием французские пегасы. Взгляд Каркарова застекленел, он нервно огладил заиндевевшую бороду.

— Я не могу, — скривившись, он упёрся руками в колени. — Я даже думать не могу от боли.

— Тебя беспокоит не только рука, верно?

Игорь насилу разогнулся, избегая внимательного взгляда чёрных глаз. Подрагивающими пальцами он подтянул воротник мантии.

— Суставы ноют уже пару лет, особенно колени. Я скрываю хромоту, как могу, разве что теперь это даётся сложнее. Целители говорят, это от прыткой юности.

Он вдруг рассмеялся, словно погибающий ворон закаркал. И этот безжизненный смех заставил бы содрогнуться любого. Он яростно рванул рукав парадной мантии.

— Но всё меркнет по сравнению с этим! Тоже последствия юности.

Северус поморщился. Подсвеченная снежной ночью метка выглядела ужасающе яркой на белой коже. Будто и не было всех этих лет.

— Я не могу помочь тебе, Игорь. Решение за тобой — ты всегда можешь бежать.

— До призыва остаются считанные недели! Ты не можешь этого не понимать! От него невозможно просто сбежать, — выплюнул он, едва не переходя в рычание загнанного зверя.

— Выбор не так уж велик, если хорошенько подумать: умереть глупцом или жить предателем. Решай же — какая судьба тебе нравится больше. Решай, пока у тебя есть время.

— Думаешь, он всё-таки меня убьёт?

Северус промолчал. Они оба знали, что мстительность Лорда не заставит себя долго ждать.

— Ты прав. Да, да. Черт возьми, да. У меня нет другого выхода. Надо все подготовить, и как только не останется никаких сомнений в его призыве — я буду достаточно далеко.

Осушив бокал, Каркаров собрал с каменного парапета пригоршню снега и с силой потёр ею лицо. Шумно со стоном выдохнул.

Признаться, Снейпу хотелось бы поступить так же, но он только презрительно скривился. Неприкрытая демонстрация слабости поднимала в нём брезгливое отвращение. Власть и сила, в какой бы форме ни были дарованы человеку — маска убийцы или директорский пост, — требуют уверенности, что ты не окажешься сломлен сам. Словно ты запаиваешь себя в доспех, а его корёжит, изминает снаружи и изнутри. Будешь ли ты страдать? Сложно ответить однозначно.

Но если приходится отвечать — будь добр сделать это, не теряя достоинства.

— Ты никогда не жалел, Северус?

«О, Мерлин всемогущий».

— Возьми себя в руки. И закатай, наконец, рукав! Даром, что на нас полог тишины. Тебя может увидеть любой студент, и что хуже — министерские чинуши, — одёрнул его Снейп. — Ты скулишь о своей жалкой жизни как побитый пёс. И хочешь, чтобы я составил тебе компанию, Игорь? Вряд ли я когда-либо буду для этого достаточно пьян.

— И всё-таки?

— Никогда.

— Ты в своём репертуаре, — Игорь застегивал пуговицы на манжете. — Человек в футляре. Но я тебе не верю.

— Учитывая обстоятельства, я не думаю, что меня действительно может огорчить твоё недоверие.

Уже совершенно не скрывая хромоты, Игорь с кряхтением поднялся на ноги и пошёл по направлению к выходу.

— Я намерен довести Виктора Крама до крайней точки Турнира, пока ситуация не переломится кардинально. Ты можешь думать обо мне что угодно, но я всё же не брошу своего ученика беспричинно.

Снейп проводил его задумчивым взглядом. Воистину человек жив ровно до тех пор, пока изыскивает в себе силы бороться.

* * *

«Уважаемый мистер Блордак,

Прошу Вас выписать и выслать чек с магической печатью для личного заверения на сумму двести двадцать галлеонов. Деньги спишите с моего счета «ноль-три-пять». На чеке не должно быть обозначено моё имя. Буду ждать его по совиной почте.

Поздравляю Вас с Новым Годом и Рождеством!

С уважением

София Сентмор»

* * *

Длинный обеденный стол буквально ломился под вероломным напором гастрономического разнообразия. Здесь было всё. Запечённая с травами индейка в широком блюде с подливкой и клюквенным соусом, горы пирогов с телятиной в медных менажницах, укрытый шапкой укропа отварной картофель, горошек в сливочном масле и даже брюссельская капуста с каштанами. Аромат стоял невообразимый. Рот мгновенно наполнился слюной, а сердце сладко дрогнуло от тёплой домашней атмосферы.

Рон, Гарри и Джинни сидели за столом, хохоча от паясничающих, как всегда, близнецов и собирая хлебом ароматную подливку. Над их головами летали зачарованные феи, распевающие про старое доброе время*. Только в компании ребят Джинни могла быть такой открытой и смешливой. Софи часто казалось, что в глубине её глаз скрывается мудрая, но ревностная леди. Может быть, это отражение той женщины, которой она могла бы стать.

Между ними сидел Персиус. Он сосредоточенно орудовал столовыми приборами, стараясь не запачкать белые манжеты. Потёртые запонки нет-нет, да и соскальзывали в тарелку. Его поджатые губы говорили об отношении к шуткам братьев однозначнее любых слов. Римус Люпин с бокалом бренди что-то рассказывал очень заинтересованной Гермионе. Она так и застыла с поднесенной ко рту пустой вилкой — картофелина давно шлёпнулась в тарелку. Молли и Артур сидели во главе стола, и мать семейства как раз велела мужу попробовать то или иное угощение. Сириус обнимал за плечи тоненькую Патрицию, посмеивался и то и дело ей подмигивал. Другая рука лежала у неё на бедре.

— О, Софи, дорогая! — как ни странно, первой её появление заметила миссис Уизли. — Что же ты тут стоишь! Да ещё и в зимней мантии! Проходи. Что это у тебя? Кекс? Прекрасно! Нам как раз его не хватало. Твоя тётя приготовила английские маффины, — она понизила голос, полный неприкрытого возмущения, — ума не приложу зачем! У меня они выходят в разы пышнее!

— В этом усомнится только глупец, мэм, — улыбнулась Софи, отдавая свёрток.

— М-м, это коньячное масло?

— Да, с кардамоном и апельсиновой цедрой.

— Замечательно! Я как раз поставила вино для глинтвейна на огонь. Вымой руки, Софи. Мы ждём тебя за столом.

Молли оглядела девушку с головы до ног и нахмурилась. Но та уже взбегала по лестнице на второй этаж. Да, пожалуй, не заметить выглядывающий из-под верхней одежды серебристый подол и туфли было сложно. По пути её встретил скрежещущий голос Кричера, жалующийся «достойной славной гостье» на «мерзких грязнокровок». Софи натягивала простые брюки и свитер, когда за дверью уборной послышался голос:

— Позволишь, я зайду?

Софи отперла дверь, и в маленькую комнатку вошла Патриция, присела на бортик ванной. Воздух моментально наполнился навязчивым цветочным ароматом. Навязчивым, но приятным. Видеть женщину с безупречной — волосок к волоску — укладкой, лаконичным гарнитуром из жемчужных серёг и колье, в элегантном сдержанном платье в подобной обстановке было довольно комично.

— Как всё прошло? — негромко произнесла она.

Девушка плеснула в лицо водой, склонившись над фаянсовой раковиной, стерла ладонью помаду. На щеке остался ежевичный след. Она усмехнулась в зеркало:

— Неплохо. Я сказала, что ты болеешь, передаёшь всем поздравления и искренне сожалеешь о вынужденном отсутствии. Если что — у тебя даже подозревают драконью оспу. На случай, если Нарцисса будет писать.

Лицо Патриции помрачнело, её отражение отвело глаза.

— Пожалуй, моя болезнь будет затяжной, если не смертельной. Прости, что оставила тебя там совсем одну.

— Глупости. Тебе опасно там появляться, неизбежно возникнут вопросы.

Губы Патриции скривились, изламывая их красивые линии.

— А тебе?

— И мне, — Софи избавилась от косметики и теперь протирала влажным полотенцем шею. — Но ты знаешь, рождественский кекс по твоему рецепту творит чудеса. Смягчаются самые чёрствые сердца.

— Софи, — женщина лишь вздохнула.

— Не переживай. Профессор Снейп не позволял мне не то, что сделать лишнего шага из гостиной — он следил за бокалом в моих руках! Как будто я не понимаю, что в этом обществе чревато пить что-то крепче молодого вина! Я приняла одно-единственное приглашение на фокстрот от Драко. И то по настоянию леди Малфой. Не люблю я это — кружишься как шарнирная кукла у всех на глазах. Драко, к слову, ведёт в танце весьма неуверенно. Затем мы посмеялись над глупостью какого-то Ордена, подняли тост за величие всех достойных, чуть ли не поклялись стоять насмерть за незыблемые идеалы, встретили полночь. К этому часу уже творилась какая-то вакханалия. С Беллой в главной роли, само собой. И я аппарировала в Лангедок, сославшись на бедную болеющую родственницу. Оттуда — в Хогвартс, и только потом портключом Артура — сюда.

— Софи, от меня не скрыть беспокойства за легкомысленным тоном. Я знаю, что это должно быть тяжело. И мне жаль, дорогая.

Конечно же, она о многом умолчала. О том, как вдохновенно Люциус желал им с Драко успехов в учёбе — особенно в приобретении необходимых навыков. Как крутился рядом Мальсибер и настойчиво приглашал её на тренировочный спарринг с Флинтом. Разумеется, она не могла отказаться. Как Лейстренджи, словно хищники, по очереди посягали на её плечи и локти. Как Белла преуспела в этом гораздо больше — осушив бокал и в безумном кураже стряхнув его на пол, укусила Софи за ухо, больно оттянув мочку. Как ей приходилось непринуждённо улыбаться, скрываясь за высоким столом у буфета, где словно страж стоял невозмутимый профессор Снейп. Она постоянно ощущала на себе его внимательный тяжёлый взгляд. И как она перестала сомневаться в том, что он — Пожиратель.

Это было нелегко, но она поклялась себе смотреть на людей незамутненным эмоциями взглядом. Даже если внутри всё сопротивляется, дрожит и пульсирует. В конце концов, никто не идеален.

Было уже за полночь. Северус злился. Он тогда резко развернулся и уткнулся в хмельно хихикающую девушку. Она только впорхнула за его баррикаду из стола. Полы платья обняли её ноги. Мерлин, его студентка! Выругался про себя — сердце стучало как ненормальное, — схватил её за руку, удерживающую тонкую хрустальную ножку бокала. Вдохнул аромат — очень свежий в этой духоте, звонкий, с терпкими волнующими нотами мускатного вина. Глаза её, серьёзные, спорили с пустой улыбкой.

— Поверить не могу, что всё это происходит под вальс цветов!* Я, вероятно, недооценил силу вашего стремления преступить любые границы приличий, — процедил он сквозь зубы. — Отставьте шампанское.

Сентмор сверкнула совершенно трезвым взглядом.

— Вы мне мешаете, сэр, — улыбнулась она и кивнула на свою руку в его тисках. — Если вы обеспокоены моим моральным обликом и хотите помочь, аппарируйте меня в Лангедок. Через двадцать минут. Пожалуйста.

— Десять, — отрезал мужчина.

В этот момент к ним приблизился хозяин дома в безупречном тёмно-сером смокинге. Отрывисто заиграла виолончель, перебиваемая фортепианными клавишами.

— Софи, составите мне пару?

— Я бы с удовольствием, мистер Малфой. Но боюсь, мне пора. Патриции не следует тосковать в новогоднюю ночь без внимания. Я благодарна вам за приглашение! Я получила столько удовольствия!

— Ну, что вы, — он склонился к её руке. — Это мне было приятно. Северус, могу я попросить тебя об услуге?

Снейп не сразу отреагировал. Казалось, он был очень занят разглядыванием миссис Флинт. Та в алой мантии, отделанной поразительно безвкусной бахромой, танцевала в паре с Мальсибером. Он неохотно оторвался от созерцания, вопросительно изогнув бровь.

— Проводи Софию домой, если тебя это не затруднит. Джон сейчас немного занят — так бы я, несомненно, попросил его.

Малфой бросил на девушку извиняющийся взгляд. Софи похолодела от такой перспективы.

— Я заметил, ты немного выпивал сегодня, Северус. Одна лишняя аппарация не повредит твоему состоянию. В отличие от многих здесь.

— Счастлив, что ты обеспокоен моим благополучием, — скривил губы Снейп. — Я не планировал отлучаться до окончания вечера, но раз больше некому… пойдёмте, мисс Сентмор.

Не глядя на неё, он стремительно вышел из гостиной. На улице, когда Софи его нагнала, накидывая на плечи утеплённую мантию, он взял её под локоть. В воздухе парили редкие снежинки. Морозное кружево завораживающей нелепицей смотрелось на черных профессорских манжетах.

— Вам сейчас невероятно повезло, — сухо уронил он. — Опустите блоки и подумайте о доме. Вы будете вектором, я осуществлю перенос.

Софи свела брови на переносице, кивнула. Мужчина с затаённым любопытством наблюдал, как она на секунду зажмурилась, сосредоточенно выдохнула. Он потянулся к её сознанию, коснулся первого охранного купола. Вдоль позвоночника прошла дрожь, он непроизвольно сильнее сжал её руку.

Через некоторое время с лёгким хлопком они аппарировали. Словно вынырнув в неожиданно тёплом течении, — зима на юге Франции не столь жестока, — Снейп разжал ладонь. Пытливый наблюдатель смог бы прочесть в его глазах удивление. По сравнению с тем, что он видел год назад, её умения в окклюменции значительно возросли.

— Я бы пожелал вам разума, но, кажется, это далеко за гранью ваших возможностей, — голос, полный презрения, сопровождался таким же красноречивым взглядом. — Всего доброго.

— С Новым Годом, сэр, — ответила она уже растворяющемуся в воздухе чёрному силуэту.

Сейчас Софи только грустно улыбнулась в зеркало, закручивая волосы в узел на затылке. Она уже была готова спуститься вниз. Платье и туфли бесформенной кучей валялись в ногах.

— Я была по-детски обижена всё это время, но сейчас мне не хочется тебя ни в чем обвинять, — она развернулась к Патриции. — Ты права, возможность выбирать — это настоящий подарок. И если твоё потворство желаниям Малфоя привело меня в Хогвартс, а сегодня — в этот дом, то я могу только поблагодарить за это. Я многое не смогу забыть из того, чего и знать не хотела, но сейчас это… будто и не важно уже.

— Неважно?

— Да, что-то в этом духе. Сложно объяснить, Патриция.

— Дорогая, когда нет самого важного, всё становится неважным. И тогда рано или поздно любое может стать смертельно опасным. Я хотела сделать тебя сильнее, это правда. Только не забывай: пренебрежение опасностью создаёт видимость неуязвимой ведьмы. Но это всего лишь иллюзия, не обманись сама.

Софи заметила, что руки тёти подрагивают. Она сжала их на коленях.

— Я, по-видимому, должна радоваться оттого, что все хотят меня чему-то научить, — безэмоционально заметила она, растеряв на мгновение беспечный вид.

— Ты вольна сама назначать себе учителей. На самом деле всё это не больше, чем болтовня.

— За это стоит поднять тост.

— Безусловно.

Она встала, приблизилась к племяннице. Их неловкие объятия были почти естественными. Софи вздохнула — нет, они были необходимыми. Словно они отчаянно старались удержать ощущение равновесия в этой стремительно меняющейся действительности.

— Как у вас дела с Сириусом?

Патриция отстранилась. Она вгляделась в лицо Софи, мягко удерживая её за плечи.

— Quand on aime, on doute de tout… Attends, on a enfin volé ton coeur? Andrée?

— Bien sûr que non, Patricia. Странно, что ты находишь в себе силы говорить об этом только по-французски. Я лишь хотела узнать, хорошо ли тебе с ним.

Патриция возмущенно закатила глаза.

— Бог мой, ты даже формулируешь вопрос, точно чопорная англичанка! Где твоя деликатность? Совсем испортила тебя эта страна!

— Ну, знаешь ли, с кем поведёшься… Хорошо-хорошо, — Софи засмеялась, беспомощно поднимая руки. — Вижу, мне не о чем беспокоиться!

Она взялась за дверную ручку, выходя из комнаты. Патриция склонилась к её уху, когда они уже спускались в столовую.

— Кстати говоря, ты слышала? Молли жутко недовольна моей выпечкой! Я ей категорически не нравлюсь!

— Уверена, она ворчит лишь оттого, что ты посягнула на её территорию.

— Но тебе же она ничего не сказала о кексе!

— О, просто мы с ней в разных весовых категориях, — рассмеялась Софи, с удовольствием окунаясь в уютную праздничную атмосферу, где не было нужды притворяться.

Никто из присутствующих не знал, что это их последнее Рождество без чувства невосполнимой потери.

* * *

Нехватка воздуха ощущалась уже довольно остро. Вдох, выдох. Хорошо, что без хрипов. Исцарапанную о землю ладонь саднило. Правое бедро слегка подёргивало, лодыжка ныла. Кажется, небольшое растяжение и подвывих. Мимо просвистело режущее заклятие — блок был выставлен инстинктивно. Но вот дёрнулась в сторону она зря. На неё неслась прицельная таранящая волна.

— Протего! Редукто! Протего! — выдыхала она, пытаясь сориентироваться в этой дикой перестрелке.

Она видела, как глумливо посмеивались Антонин и Рабастан в стороне, обсуждая каждое действие соперников.

— Да прекрати ты скакать, как коза, Сентмор.

Да уж легко сказать!

— Пусть скачет — смотреть одно удовольствие. Мы хоть полюбуемся, — грязно хохотнул Антонин, изображая в воздухе характерные изгибы женского тела.

— Верно. Но так только быстрее выдохнется, а посмотреть хотелось бы подольше.

Софи сжала зубы, удерживая невербальный щит и осматриваясь. Реплики наблюдателей действовали на нервы. Нападавшего Мальсибера нигде не было видно. Зато Флинт жонглировал недавно приобретёнными магическими умениями весьма ловко. Она в раздражении смахнула палочкой в сторону — его со скрипом ботинок протащило ярдов на пять назад. Вдогонку бросила Ступефай, надеясь, что это конец, как боковым зрением заметила летящую прямо к ней, стремительно разворачивающуюся огненную плеть.

Это что вообще такое? Были бы силы, она бы заорала. Но для экономии энергии выдала:

— Твою мать!

Её щита на это не хватит. Через боль подпрыгнула, насколько могла, бросила слабенькое искажающее заклинание. Плеть заискрила и вытянулась на снегу разрезанными тлеющими шнурами. И в этот момент между лопаток пришёлся силовой откат от брошенного Маркусом оглушающего. Её ощутимо повело. Трапециевидная мышца зашлась в коротком спазме. Она застонала сквозь зубы.

— Какого гоблина, Флинт?! — рассвирепела Софи, неловко оборачиваясь и наставляя палочку на парня. — Р-риктусемпра!

Её заклинание сбил с траектории Джон, выпустив в её ноги путы. Она повалилась на снег как куль с мукой. Изумительно.

— Ты способна на большее, — вынес вердикт Мальсибер. — Уже не такая неженка, но скорость и сила атаки оставляют желать лучшего.

— Зато неистовство даёт десять очков вперёд. Хоть завтра в рейд, — подал голос Рабастан.

— Жалеешь себя, — Джон пропустил комментарий мимо ушей, рывком поднимая девушку на ноги. — Ведущая рука у тебя правая — в ней палочка, вторая значительно слабее. Тренируй запястья. Иначе только и будешь успевать зализывать раны.

Софи фыркнула — да уж, прекрасный совет! Ей не хватает общей натренированности, а ей указывают на запястья!

Флинт подошёл, протянул ей ладонь. Его верхняя губа подрагивала, будто он хотел ощериться. Адреналин пока не позволял успокоиться после драки.

— Бой есть бой. Ничего личного, Софи.

Она ответила на рукопожатие, придвинулась на шаг и вдруг двинула его локтем в челюсть. Мужчины едва не засвистели от восторга.

— Ничего личного, Маркус.

Джон похлопал застигнутого врасплох ученика по плечу. Тот со злостью сплюнул на землю, мотнул головой.

— Неплохо, Флинт. Неплохо.

— Научите меня заклинанию огненной плети, — отряхиваясь от налипшего снега, потребовала Софи, чувствуя за собой право на компенсацию.

Мальсибер самодовольно улыбнулся, упирая руки в бока.

— Тебе достаточно лишь попросить, дорогая.

* * *

Сириус как нервный мальчишка мерил шагами гостиную в доме на площади Гриммо. Он взъерошил волосы пятернёй, заходя на пятый круг по комнате. Его метания сопровождались раздражающим тиканьем старинных напольных часов.

— Бродяга, ты бы сел, — раздался мягкий голос Люпина со стороны потрепанного кресла.

— У меня это в голове не укладывается! Римус, почему ты вечно такой спокойный? Они же недолго ещё будут просто приглашать её на ужины! Мордред знает что! Они же считают её своей! Своей! Дамблдор в курсе?

— В сложившейся ситуации важнее, кем себя считает Софи, — твёрдо возразила Патриция. — Дамблдор осведомлён, кажется, обо всём на свете.

— Да как ты можешь, женщина! — вскинулся он. — Как ты можешь так легко об этом заявлять?

— Сириус, — предостерегающе проговорил Люпин, поднимаясь на ноги. — Сам подумай, иначе Малфои не дали бы ей покоя.

— Покоя? А сейчас это всё очень похоже на нормальное такое событие, рядовое, не вызывающее никакого беспокойства?! Надо её забрать из Хогвартса! Срочно! Спрятать! Да хоть в этом доме… даже если она будет сопротивляться!

Патриция только отрицательно покачала головой. Мужчина поражённо на неё уставился.

— Да что это значит? Ты хоть понимаешь, что будет дальше? Интересная молодая девчонка встречает праздник с богатенькими чистоплюями, Пожирателями Смерти. Рассказать, что они с ней сделают дальше? К чему принудят? В этом кругу невозможно долго оставаться чистенькой! А сколько там извращенцев тебе известно?

— Ей не требуются мужские заступничество или поддержка. Она Сентмор. Она независимая единица, с нею приходиться считаться. Родственные связи опять же. Они не посмеют её тронуть без её согласия. Люциус не позволит.

— Так ты себя успокаиваешь, да? Малфой, высокомерный подонок… Ты это моим кузинам расскажи! Они тоже были когда-то Блэк, прежде чем легли под этих уродов! И это не самое худшее, между прочим! Кровь с рук племянницы чем будешь смывать?! Даже я понимаю, что это круговая порука. Если у них там нет чего другого кругового…

— Сириус, мы разделяем твоё беспокойство, — Люпин сжал плечо друга, пытаясь привести его в чувство. — Соберись. Ты можешь потом пожалеть о своих словах.

Римус внимательно и спокойно взглянул на Патрицию. Она благодарно склонила голову.

— Ведь она спасла мне жизнь, — голос Блэка звучал почти потерянно. — И теперь я заперт здесь! Что я должен делать, зная, что она подвергает себя такой огромной опасности? Что ты должна делать, Патриция, будучи её ближайшей роднёй? Её же могут сломать в одну секунду. Сегодня, завтра... и мы не узнаем. Никогда не узнаем. Воспитали же такую коробочку с секретом!

— Бродяга, твои опасения и желание — образно — вернуть Софи должок понятны. Но не в каждом случае уместны наши порывы. Своей благородной активностью ты можешь всё только усугубить. Да и не смирится она с чужим решением — не простит.

— Да куда уж хуже! Патриция?

Она умоляюще поглядела на любимого, но голос её был твёрд и уверен.

— Я сделала всё, что могла, Сириус. Они бы всё равно её достали, рано или поздно. Сейчас она сама вооружает себя до зубов. Меня это пугает ничуть не меньше, поверь. Но Софи будет делать то, что посчитает нужным. Всегда. Я верю ей. И верю в неё.

— А нам надо наблюдать со стороны? Смотреть, как она идёт навстречу гибели? И бесчестью? Она же обречена! Она себя разрушит! Есть у нас уже одна такая заблудшая душа в Ордене… всё никак не издохнет.

— Не говори так, — укорил его Римус. — Правда, нужно учиться прощать людей за их решения, прошлые ошибки, злые слова. Потому что мы все этим грешим. Искупление должно быть возможным.

Блэк только в отчаянии махнул рукой.

— Ты всех простил Римус? Такой святой, аж тошно!

— Я делаю вид, что забыл. Так проще жить, Сириус, потому что все остальные не застряли — они продолжают жить. Я не в силах менять судьбы, не управляю временем и вовсе не святой. Но я здесь, — он печально улыбнулся, — пусть слегка покоцанный. И пока я могу помочь, никому не навредив, я буду это делать.

— Ты настоящий герой, Лунатик. Чёрт возьми, ты и, правда, лучше нас всех. Всегда таким был, паршивец.

Сириус порывисто обнял друга, похлопав того по спине. Патриция улыбнулась сквозь навернувшиеся против воли слёзы.

— Я не смирюсь, — глухо проговорил Блэк. — Не смирюсь. Не должны дети вслепую участвовать не в своей войне.

* * *

— Помешайте, — Снейп глазами показал на котёл. — Медленно и равномерно, по часовой стрелке раз в восемь секунд.

— Как долго, профессор? До второй ступени, кажется, осталось не больше получаса.

— Двадцать минут. Если не успею проконтролировать, продолжайте без меня. Рецепт в журнале на столе. И повнимательнее — это не обычный животворящий бальзам. Если котёл взлетит на воздух, и придётся начинать всё сначала, то я заставлю вас варить этот состав ночью, а затем вести завтра первый урок вместо меня.

Софи лишь ухмыльнулась, не сводя глаз с закипающего зелья. Уж профессору-то было известно, что она не способна устроить погром в лаборатории. В его присутствии она очень старалась. Тем более, что техническая карта модифицированного бальзама была в её распоряжении.

— Гриффиндорцы? Младший курс? — она взяла журнал и уткнулась носом в его записи.

— Первый год, хотя я бы назвал их сущим мучением.

Снейп сидел за дальним рабочим столом, накрытый защитным куполом, у самой стенки. Здесь стояли два небольших котла, над одним уже вился легкий мерцающий парок. Профессор был занят, и параллельно с приготовлением зелий делал какие-то записи в ворохе пергаментных свитков. Секундные стрелки у миниатюрных часов синхронно тикали рядом с треногами, отсчитывая понятные лишь зельевару временные промежутки.

И как он только может без ущерба успевать и одно, и другое? Софи было ужасно любопытно, что же за выкладки он делает, но она изо всех сил держала себя в руках.

Не так давно, когда стало очевидно, что по великому секретному заданию снабжать лже-Муди обороткой придётся всё же именно ей, Снейп распахнул перед нею двери студенческой лаборатории. Так, вечер обычной отработки превратился во внеочередной экзамен по зельеделию. Софи приступила к работе над основой не только под придирчивым контролем декана, но и под градом его дотошных вопросов и язвительных замечаний. Но ей было не привыкать. Стиль преподавания весьма специфический, однако всё окупалось результатом. Пожалуй, втройне. Во время одного из таких вечеров она поймала себя на мысли, что получает едва ли не извращённое удовольствие, когда он заставляет её мозг раскалываться от напряжения в решении той или иной практической задачки. Она почти его ненавидела, но затем, когда сочетания и эффекты составляющих ложились гармоничной партитурой на пергамент, всё менялось. Едва ли он не заметил искрящегося восхищения в её глазах. Софи была уверена, что слышит симфонический оркестр каждый раз, когда варит зелья в его присутствии.

Профессор Снейп давно представлялся ей непостижимой загадкой. И пусть к общей картине добавилась пара мрачных черт — пожалуй, даже те, которые казались ей отвратительными, — она всё ещё смотрела на него так же, как и на первой лекции по алхимии. И скрепя сердце, уговаривала себя примириться с осознанием его преданности Тёмному Лорду.

Умный, язвительный, суровый, — его ненавидели многие в школе. Её спор с гриффиндорцами был тому подтверждением. Но ведь глупо отрицать, что когда ученикам грозила опасность, он всегда оказывался рядом, готовый помочь. И Дамблдор, насколько могла судить Софи, ему доверял. Слишком много противоречий. Она слышала, в Хогвартсе профессора Снейпа считали более чем некрасивым, даже уродливым, а его жестокий нрав только укреплял это мнение, ведь он словно был живым воплощением несправедливости и предвзятости. Но Софи так не считала. Чётко выверенные движения сильных рук над котлом, скупая, но такая красноречивая мимика, богатый интонациями голос, которым он умело управлял, безусловная воля в его взгляде и гордая линия плеч, — вот, что она видела. Стремительность и скрытое напряжение, словно всегда натянутой тетивы, выдавали в нём хорошего бойца. Но об этом девушка могла лишь догадываться.

Вскоре он предложил ей попробовать сварить что-то посложнее. И сам едва не расхохотался, увидев изумлённое выражение её лица. Она поспешно согласилась — да разве что круглый дурак не поступил бы так же.

Пока Снейп был занят, Софи фиксировала интересующие её вопросы, с которыми она сталкивалась в процессе приготовления сложных составов, в отдельную тетрадь. И затем, когда работа была завершена, Софи приводила лабораторию в надлежащий вид, изнывая от желания поскорее узнать ответы. В это время на комоде у самого входа материализовывался чайник крепкого чая, миниатюрный молочник и чашки. Так повелось с начала этих странных практик. Каждый сидел за своим столом с ароматным эрл греем. И пусть сам зельевар молоко никогда не добавлял, Софи казался чрезвычайно важным тот факт, что раз из раза молочник появлялся на прежнем месте.

— Чем вы будете изводить меня на сей раз? — профессор ядовито хмыкнул, глядя, как слизеринка листает свою тетрадь. — Учтите, мисс Сентмор, я не расположен отвечать на глупые вопросы.

Софи улыбнулась краешком губ. Как будто в любой другой вечер было иначе.

— Я изучила литературу, которую вы мне советовали. В пособии для поступления в Кембридж говорится об избыточном выходе энергии при взаимодействии чемерицы с драконьей кровью, а в сегодняшнем составе всё было сбалансировано…

— Да, я понял. Учебник первого курса Флорентийского Университета, глава о замещающем тепловом эффекте. Существует ряд ингредиентов, которые позволяют в некотором роде заместить собою привычные зельедельческие манипуляции: помешивание, работу с волшебной палочкой, иногда даже качество заготовок. Чаще это животные ингредиенты. Подробнее прочитаете самостоятельно.

— Получается, возможно сэкономить и время, и даже средства? Красивое решение.

Он скупо кивнул.

— Но для этого требуются тонкость и правильный расчёт. Впрочем, как и для многого другого.

Ей подумалось, что последняя фраза была брошена неспроста.

— Подготовьтесь. В следующий раз возьмётесь за напиток живой смерти. Там также присутствует подобный эффект.

— Правда? — воскликнула Софи, едва не утонув в чашке. — Я читала о нём в «Первой сотне зелий целительского искусства». Известно множество модификаций, но первоначальный состав Тритемиуса всё же считается совершенным. Несмотря на целую плеяду сложностей и каверзных моментов в приготовлении…

— Вы удивитесь, но мне это известно.

— О, ну, разумеется, — неожиданный румянец коснулся её щек, она подавила желание закатить глаза. — Простите, сэр.

На минуту в лаборатории повисла тишина. Софи тихонько звякнула блюдцем, недовольно поморщилась.

— Вы много читаете о зельеделии в целительстве, — вдруг заметил Снейп. — И хотели представить приёмной комиссии на вступительном испытании своё прочтение анальгезирующего снадобья, не так ли?

Смешно, но она даже вздрогнула. Подняла голову, встретилась с пронзительным взглядом черных глаз.

— До сих пор хочу, профессор.

— Если желаете, я могу взглянуть на ваши идеи. Может быть, в них есть разумное начало. При должном усердии к июлю управитесь. В том случае, конечно, если вас не собьют с курса иные планы на жизнь.

Софи неверяще уставилась на зельевара, приоткрыв рот.

— Сотрите это выражение с лица, мисс, иначе я передумаю, — с кривой усмешкой прокомментировал он её невольную пантомиму.

— Надеюсь, оно в полной мере передаёт моё искреннее удивление и благодарность. Я бы не осмелилась просить вас об этом. Спасибо, сэр.

Снейп склонил голову. Пожалуй, это была одна из причин, по которой Мордред его дёрнул предложить своё участие. И конечно, он уже просмотрел конфискованные им записи. Задумка Сентмор не была новаторской, но и изобрести велосипед она также не пыталась. Он нашёл её мысли несколько топорными, в чём-то дерзкими, но однозначно заслуживающими внимания.

— Почему именно колдомедицина?

Она помедлила с ответом, жадно отпивая уже остывающий чай. Софи давно обдумывала этот вопрос, и видела, что Снейп догадывается о причинах.

— Полагаю, вам известен ответ, профессор.

— Вы ведь достаточно развиты, чтобы понимать: никто не обязан держать ответ за чужие действия?

Вопросительная интонация отсутствовала, что вполне можно было счесть за своеобразный комплимент.

— О, да, — она усмехнулась как-то совсем по-взрослому, зло и безнадёжно. — Тут за свои бы успеть ответить.

— Тогда наберитесь терпения и осмотрительности, мисс.

Софи изобразила оптимистический кивок и сразу же об этом пожалела. Натруженная над котлом шея напомнила о ещё не успевшей прийти в норму спине. Правую половину прострелило болью, заставив зашипеть сквозь зубы и схватиться за шею. Чашка выскочила из пальцев, оглушила лабораторию звоном разлетающихся осколков.

— В чём дело?

Снейп мгновенно оказался рядом. Девушка промычала что-то нечленораздельное, отворачиваясь и выставляя перед собой руку. Он поморщился:

— Я не театральный критик, прекращайте это представление.

Она поджала губы, опустила ладонь на стол.

— Позволите? Только не дергайтесь, будет немного больнее.

Зельевар зашёл сзади, провёл пальцами по её спине. И когда коснулся сведённой мышцы, девушка вздрогнула. Он накрыл одной рукой её плечо, крепко обхватил, другую положил на бок.

— Сделайте выдох, — велел он отрывисто и так резко выкрутил её, что у Софи на мгновение потемнело в глазах.

Руки переместились на тонкую шею — там закололо, и боль, наконец, схлынула. Снейп тут же отступил, взглянул на Сентмор, словно оценивая свою работу.

— Тренироваться так же, как мистер Флинт, — бессмысленная жестокость со стороны вашего наставника, с вашей же — непростительная глупость. От забитых мускулов и постоянных спазмов мастерство, знаете ли, не прибывает.

Хорошо бы было, если бы она могла сказать это Мальсиберу, но — увы. Она промолчала, не поднимая глаз на Снейпа.

— Вам необходим отдых. Хотя бы неделя — придумывайте, что хотите, но с таким мышечным каркасом, как у вас сейчас, после следующего же спарринга вы превратитесь в доходягу.

— При всём уважении, профессор, мои внеурочные занятия касаются только меня.

— Ровно до тех пор, пока ваши идиотские решения не доведут вас до койки в больничном крыле. Я даже пальцем не пошевелю, чтобы сварить необходимые снадобья.

Отчего-то его тон не оставлял и тени сомнения, что он исполнит угрозу. Софи уронила голову на руки.

— Если я не буду появляться на тренировках, у меня не будет даже такого наставника, — голос её звучал приглушенно, словно из бочки, с обвиняющими нотами в тоне.

Северус скрестил руки на груди. Несколько мгновений они провели в тишине, которая показалась Софи укоряющей, пока его низкий голос не разрушил повисшее в воздухе напряжение.

— В следующее воскресенье на восьмом этаже. В восемь вечера. Опоздаете хотя бы на минуту — мы никогда не вернёмся к этой теме. И только при условии, что на протяжении следующей недели вы позволите организму восстановиться. Я узнаю, если вы поступите иначе.

Изумляться уже не было сил. Время рождественских подарков, кажется, давно прошло — она ведь ничего не упустила? Софи медленно подняла голову. Пристальный холодный взгляд чёрных глаз, в которых явственно читался вызов, будто опалил её изнутри.

— Да, сэр.

Снейп кивнул и тотчас же развернулся к своему столу. Полы мантии взметнулись за ним, словно крылья хищной птицы. По велению его невербального заклинания осколки собрались в цельную чашку. Та мягко приземлилась на стол.

— У вас имеются ещё вопросы по сегодняшнему зелью или мы продолжим тратить часы впустую?

— Да-да, конечно, — вскинулась она, вновь сосредотачиваясь на тетради в своих руках.

Через некоторое время Снейп коснулся палочкой таймера, сделал очередную пометку в пергаменте. И не глядя на Сентмор, которая неспешно собирала посуду, подумал, что чувствует себя возмутительно отдохнувшим, несмотря на то, что за последние часы он успел не только проконтролировать знания и работу студентки, произвести следующий этап опытов с зельем, но ещё и поупражняться в витализме. Его настораживало собственное ощущение удовлетворённости, когда он отмечал, что во время работы его совершенно не смущало присутствие Сентмор, а беседуя, она держала себя с ним достаточно свободно и даже непринуждённо. Её вопросы, пусть и касающиеся исключительно учёбы, были точными, а интерес к его словам — непраздным. Снейпа почти пугало желание, чтобы у неё всё сложилось с поступлением на зельедельческий факультет. Он размышлял об этом и сам же сокрушался — вряд ли это будет возможно. И в её глазах он читал то же неверие. Пусть их страхи были окрашены в разные смысловые оттенки, его взгляд то и дело считывал что-то знакомое.

Мерлин, чем же он тогда занимается? Ради чего?

* * *

В день второго испытания весь Хогвартс и его гости собрались у озера. Северус даже не тратил силы, стараясь предугадать полёт больной фантазии организаторов. Он видел лишь исполненное спокойствия лицо директора, придающее ему унцию — не больше — уверенности в относительной безопасности участников.

Он издалека оглядел стройные ряды зелёных с серебром мантий. Утвердительно кивнул, словно подтверждая ожидаемый для себя результат научного эксперимента.

— Я сбилась с ног, разыскивая вас! — нагнала его пышущая праведным гневом Минерва МакГонагалл.

— И вам здравствуйте, профессор. Ценность моего общества в ваших глазах, безусловно, радует, однако моё местонахождение вполне предсказуемо. Я был занят или в личных апартаментах, или в лаборатории.

— Но я проверяла, Северус!

— Значит, личная лаборатория, — хмыкнул он в ответ. — Вчера готовил зелья, которыми накануне состязания озаботилась мадам Помфри.

— О, в самом деле! Нетрудно догадаться, что это за зелья!

— Вам известна суть сегодняшнего задания?

— Да, — женщина неодобрительно поджала губы и оглядела трибуны подле озера.

Он проследил её взгляд. Рядом с директорами стоял, высокомерно задрав подбородок, Персиус Уизли. Снейп с интересом отметил крайне разочарованную реакцию МакГонагалл.

— Вряд ли вы удивитесь, но это чистое безумие. Трое наших учеников и одна шармбатонка помещены в придонный уровень озера под сонными чарами. Четверо детей, понимаете? В бездну, где мы не имеем никакой власти над местными обитателями! Я бы не смогла поручиться за русалок никогда в жизни!

— Погодите, Минерва, — Снейп оглядел поблескивающую водную гладь. — Там наши студенты? На дне?

Водный народ, и правда, никогда не отличался особенным радушием. Опасность была очевидной.

— Представьте — и чемпионам необходимо их вызволить! Откуда детям знать, как продержаться в ледяной воде, без воздуха, света и привычной защиты столь длительное время?

— Кого поместили на дно?

— Мисс Грэйнджер, мисс Чанг, мисс Делакур и мистера Уизли.

На взводе теперь была не только Минерва. Снейп втянул в себя воздух, пытаясь успокоиться. Насколько реально старшим школьникам справиться с заданием? А Поттеру? Он вновь посмотрел на берег и едва удержался от грязного ругательства.

Мальчишка был совершенно потерян — он и представить не мог, что его ожидает. Самое скверное, что рядом с ним был лже-Муди. Он ухмылялся, похлопывал того по тощим плечам и склонялся к самому лицу Поттера. За его спиной появилась София Сентмор. Она радушно улыбнулась профессору ЗОТИ, самому Поттеру, зачем-то коснулась его лба и затем отошла к надменно замершему Персиусу Уизли.

Что вообще происходит?

— Почему мистер Уизли сидит на судейской трибуне? Где Крауч?

— Если бы ваши перемещения не замыкались на личных комнатах и лаборатории, вы бы знали, что он пропал. Ему нездоровилось в последнее время. Мерлин, как же всё это безответственно и совершенно дико!

Девчонка Сентмор забралась на трибуны и под насмешливым взглядом Дамблдора уселась прямо среди судей. Рядом с Перси, который был готов сей же час лопнуть от гордости. Началось хаотичное движение. Людо Бэгмен принялся суетливо перебегать от одного участника Турнира к другому, расставляя их по порядку. И каждый чемпион выглядел сосредоточенно. Каждый, кроме Поттера. Тот вертел головой, переводя вопрошающий взгляд с Муди на Сентмор. Внезапно он согнулся, слегка пошатываясь, схватился за рёбра.

— Северус, — он почувствовал, как в его предплечье вцепилась МакГонагалл.

— Не беспокойтесь, Минерва. Не вы ли всегда мне говорите об ослином упорстве и слепой отваге мистера Поттера?

Сентмор подалась вперёд, прикрыв ладонью рот.

— Итак, все наши доблестные участники готовы ко второму состязанию, которое вот-вот начнётся по моему свистку! — разнёсся над трибунами громогласный голос Бэгмена. — У вас есть астрономический час, чтобы вернуть свою пропажу! На счёт три! Итак, раз! Два! Три!

Зрители взорвались аплодисментами, а Снейп не спускал взгляда с Поттера. Другие чемпионы уже скрылись под водой. Он только продолжал дрожать всем телом, словно лист на ветру, медленно заходя в озеро.

— Чего он ждёт? — поражённо спросила МакГонагалл.

В это мгновение мальчишка захрипел, схватился за горло, и его опасно повело из стороны в сторону. Снейп уже был готов бежать на помощь, однако Поттер, мотнув головой в последний раз, свалился в воду. Трибуны ахнули.

Сентмор вскочила со своего места, оглядывая озеро, и вдруг радостно воскликнула.

— Да, очень впечатляет! — вторил её восторгу Бэгмен. — Вот и наш четвертый чемпион приступил к выполнению задания! Так держать!

— Северус?

— Всё в порядке, профессор. Насколько это возможно в нынешних обстоятельствах.

И только взволнованный вид Сентмор и недовольный — Перси Уизли, в странном тандеме, не выходили из головы. Зельевару не составило труда решить этот ребус с метаморфозой Поттера: жабросли. И достала растение явно Сентмор. Он бы даже искренне восхитился таким решением, если бы знал наверняка, в чью голову оно пришло.

А через час все узрели, сколь ценными могут оказаться внутренние моральные устои. И Снейпу очень хотелось поспорить, что далеко не всегда за нравственные поступки положена награда. Да только кто станет его слушать?

---

1. Auld Lang Syne (старое доброе время) — шотландская песня на стихи Роберта Бёрнса. Известна во многих странах, особенно англоязычных, и чаще всего поётся при встрече Нового года, сразу после полуночи.

2. На приёме в Малфой мэноре гости слышат вальс цветов из самого по-новогоднему волшебного произведения Петра Чайковского (Щелкунчик, оp.71: действие II, картина III).

3. Простите мне этот диалог на французском языке:

— Когда мы любим, мы сомневаемся во всём. Постой, кто-то, наконец, посягнул на твоё сердце? Андре?

— Нет, конечно, нет, Патриция.

Перси восхищался начальником отдела по обеспечению магического сотрудничества. Своим начальником Бартемиусом Краучем. Сдержанный, всегда одетый с иголочки, педантичный — успешный и облечённый властью, что немало важно, — он был как никто близок к тому образу волшебника-карьериста, каким хотел бы стать сам Перси. Он всего лишь хотел быть лучше. Разве это стремление заслуживает порицания? Семья, увы, его не поддерживала.

Он напомнил себе держать спину ровно. Так, чтобы новенькая тёмно-синяя мантия, на которую ушла вся его зарплата, сидела, как следует. Огляделся. Конечно, замещая начальника на Турнире, он уже чувствовал себя особенным. С грузом небывалой ответственности он уже был не как все, ни на кого не похож. Это немного умиротворяло его всё возраставшую тревогу, но не слишком, ведь беспокоился он искренне — зная текст песни русалок, зная суть второго испытания, разве возможно было не беспокоиться? Лучезарная улыбка Дамблдора отчего-то не внушала уверенности. Перси давно отметил, что поведение и порой решения директора были весьма легкомысленны. Где необходимые чёткость, серьёзность и размеренность? Внутри кольнуло от мысли, что, даже будучи на месте Крауча, он не может полностью контролировать ситуацию. Накануне Перси рисовал в воображении сегодняшний день, представляя, как блестяще он со всем справляется — и до сих пор были одни отхождения от его идеального сценария.

Возник очередной нервирующий фактор — прямо к нему поднималась София Сентмор. Он задрал подбородок ещё выше, немного отвернулся. Может, всё же не к нему?

— Перси, здравствуй! То есть, мистер Уизли, разумеется, — громким шёпотом произнесла она, нахально присаживаясь рядом. — Вы не возражаете? Здесь лучше вид. А я очень переживаю, не хочу ничего упустить. И рассчитываю, что в этой суматохе судейская ложа сквозь пальцы взглянет на это нарушение правил.

Кто бы смог понять чувство огромнейшего облегчения Перси? Пожалуй, никто.

— Не возражаю, — он поджал губы, снисходительно кивая. — Не отвлекайте меня, мисс, я буду очень занят. Что с мистером Поттером?

— Всё в порядке. По крайней мере, я на это надеюсь.

Эти бесконечные минуты состязания, в которые Бэгмен с потрясающим энтузиазмом развлекал толпу рассказом о различных магических способах, позволяющих дышать под водой, Перси старательно не смотрел на девушку.

Он выше этого, он выше прошлых неловкостей. Это его вовсе не трогает. И Сентмор больше не стоит ни единой секунды его внимания.

К исходу часа достигли берега Диггори с Чанг и Крам с Грэйнджер. К ним тут же поспешила Поппи Помфри и начала хлопотать, неодобрительно качая головой. Диггори на правах победителя уже приходил в себя в целительской палатке неподалеку от трибун. Гермиона, позабыв про своего спасителя, словно приклеилась к помосту. Она отмахивалась от любых попыток её увести и не сводила глаз с поверхности озера.

Увидев новый столп искр, Софи подскочила с места. Из чёрных вод вынырнула Флёр. Она с трудом гребла к помосту с палочкой в руке. Одна. Её красивое лицо кривилось от сдерживаемых слёз. Было видно, что она бережёт силы, чтобы добраться до берега. Софи хотела было сорваться вниз, чтобы помочь, но её удержал Перси.

— Не надо там толпиться. Помощников достаточно, мисс Сентмор.

Она поражённо посмотрела на парня, но взглядами они так и не встретились. Он был прав — Флёр тотчас же оказалась в объятиях мадам Максим, рядом уже стояла обеспокоенная Помфри.

— Я воз’гащаюсь обратно! Там моя маленькая Габриэль! Позвольте мне ны’гнуть обратно! — кричала Делакур, порываясь накинуться то ли на Дамблдора, то ли на Бэгмена.

В этот момент Помфри всучила ей лиловую склянку. Директриса Шармбатона одобрительно кивнула. Очевидно, умиротворяющий бальзам.

Время шло, а Гарри всё не было. Совершенно случайно Софи перехватила настойчивый вопросительный взгляд декана, одна бровь была по обыкновению изогнута. Вне сомнений, он догадался о жаброслях и о том, кто же их добыл. Нынешний молчаливый вопрос касался, видимо, дозировки. Софи, конечно, переживала, точно ли она всё рассчитала. Но сейчас была уверена — для комплекции Поттера достаточно того количества, которое он проглотил перед состязанием. Минимум на полтора часа. Как же тяжело отвечать за чьё-то благополучие! А ещё тяжелее — не понимать, почему успехом Гарри Поттера больше всех оказался озабочен лже-Муди. Именно он помог вложить эту идею в голову мальчика, Софи оставалось лишь исполнить уже знакомую роль посыльного.

Внутренняя борьба отразилась на её лице, но она отрывисто кивнула профессору Снейпу. Он равнодушно отвернулся.

— Слава Мерлину! — воскликнула профессор МакГонагалл, практически вылетая с трибун.

В эту же секунду все различили в воде Гарри, появившегося на поверхности. Он явно устал, откат от длительного использования жаброслей был налицо. Однако бултыхался в воде он достаточно активно и тянул за собой не одного пленника, а целых двух.

Софи не выдержала и тоже поспешила вниз. И каково же было её удивление, когда она поняла, что плечом к плечу с нею бежит и Персиус. Его перекошенное от обнажившегося ужаса и облегчения белое лицо могло бы шокировать, пожалуй, даже скептичного Северуса Снейпа. Так ей тогда подумалось. Стоящий по колено в воде, вытаскивающий едва пришедшего в себя Рона, Перси был не более, чем молодым мальчишкой, искренним и любящим братом.

— Надо же, как распереживалась наша важная шишка! — насмешливо отозвались близнецы, такие же бледные, как и сам Перси.

Гермиона не могла выпустить отфыркивающегося Гарри из судорожного замка сомкнувшихся вокруг него рук. Дамблдор в это время склонился у озера и беседовал с русалкой, придерживая кончик длинной бороды. Он виртуозно издавал те же скрипучие звуки, что и морской народ.

Софи в очередной раз подивилась умениям директора. Просто сосредоточие небывалых талантов! Кроме прочего, выражение «потрещать с подружками» на глазах приобретало новый смысл.

— Обожаю нашего гриффиндорского героя! — хохотал после объявления результатов Джордж по пути в замок. — У вас в Слизерине таких нет!

— Верно! — подхватил Фред, подмигивая подруге. — А знаешь, почему, Софи?

— Скажите же, если вам так неймётся.

— Потому что, помимо освобождения нашего братца и прославления высоких моральных качеств, он позволил нам сорвать куш!

— Вы просто отвратительны! — возмутилась нагнавшая их Джинни. — Как можно ставить тотализатор на друга и собственного брата?! Где ваши моральные качества?

— Именно благодаря нашей отвратительности, ты спустя годы скажешь нам спасибо, сестрёнка! Мы сколотим целое состояние на собственном деле! Завидной невестой станешь, так что не спеши нас осуждать!

Девочка гневно вспыхнула и, растолкав близнецов, поспешила за Гарри, Роном и Гермионой. Близнецы лишь ухмыльнулись.

— Софи, ты случайно не знаешь, кто в школе мог бы оказаться столь щедр? — лукаво спросили они, вдвоём удерживая за уголки поблескивающий золотыми чернилами чек.

— Что это? О, Мерлин! — искренне изумилась она. — Понятия не имею! Но этот игрок на ставках однозначно безумен. И Джинни права, между прочим, — я тоже осуждаю отвратительные азартные игры!

— Очень правдоподобно, Слизерин, — прошептали близнецы и, взяв её за руки, одновременно прижались губами к коже.

И уже в следующее мгновение они неслись прочь. Она остановилась, глядя им вослед. Софи была довольна своей удавшейся шалостью, но отчего-то навязчиво заныло в груди. Как если бы плеснули на сердце желчь броненосца. Она видела, как небезразличные ей люди удалялись, растворялись на склоне в молочной дымке февральских облаков. Они веселились и хохотали, а она добровольно оставалась позади.

— Кузина, что это за плебейские замашки? — ничуть не скрываемое высокомерие звенело в словах Драко. — Даже смотреть противно.

Трудно сказать наверняка, что именно имел в виду Малфой. Возможно, давал оценку поцелую руки — в хорошем обществе, действительно, никогда не дарят настоящий поцелуй. Это должен быть символический жест преклонения перед дамой, не более.

— Это нечто совершенно невыносимое, Драко, с чем бесполезно бороться и от этого ещё труднее терпеть.

Малфой хмыкнул:

— Похоже на прозрение. Раньше ты говорила совсем иначе. Заметила, наконец, слабоумие за отвагой?

Она лишь пожала плечами, глядя, как мальчик откидывает чёлку с лица. Знакомая самодовольная улыбка зазмеилась на его губах.

— Дела давно минувших дней.

— Что-то из Голдсмита? — поморщился озадаченно.

— Драко, — она с преувеличенной укоризной покачала головой.

Видимо, правила этикета он изучал усерднее классической литературы.

— Это что-то из Макферсона, мистер Малфой, — неожиданно прозвучал рядом голос декана. — Мисс Сентмор, прискорбно это отмечать, но я вынужден напомнить о ваших обязанностях. Вместо того, чтобы вспоминать антологию английской поэзии, проконтролировали бы лучше ваших подопечных слизеринцев. Хотя у вас столько неотложных дел, что немудрено и забыть, не так ли?

Малфой недоумённо взглянул на профессора Снейпа, перевёл взгляд на кузину.

— Они ни на минуту не оставались без присмотра, сэр, — насколько могла, мягко возразила Софи. — Уже иду исполнять свои первостепенные обязанности.

Она потянула за собой Драко, заставляя его ускориться, взбираясь по пригорку.

— Что профессор хотел этим сказать? — донёсся до зельевара заинтересованный вопрос Малфоя.

— Что долг выше искусства. Не отставай, поможешь мне с первокурсниками. Ты же хочешь стать старостой, правда? Вот и поучишься заодно.

* * *

Очень скоро Софи убедилась, что в предположениях относительно Снейпа она ошиблась. Профессор не был хорош в бою. Двигался он так, словно всю жизнь тренировался в зале, а не коптился в подземельных лабораторных парах.

— Зачем вы бестолково носитесь по залу?

— Долго думаете, мисс Сентмор. Я вас убил.

Хлопок разбившегося о щит заклинания, её частое дыхание, свист рассекающей воздух волшебной палочки.

— Вы ведьма или идиотка с деревяшкой в руке?

Софи с изумлением отмечала, что ни единого заклинания он не произносил вслух, не делал ни единого лишнего движения.

— Проскальзываете. Надо точнее, доверьтесь ногам. Вот так.

Рваные вдохи, колотящееся сердце, силовые откаты, чувствительно отдающиеся болью в натруженных плечах.

— Довериться ногам не означает отключить голову!

— Вот здесь раскрылись, видите? Заново.

Они занимались боем раз в неделю в Выручай-комнате. Удивительный замок, полный тайн, думала Софи. Помещение менялось в зависимости от задумки Снейпа, но каждый раз это был профессиональный тренировочный зал. Он был огромен. Софи затруднялась с точностью сказать, где же начинаются стены. Пепельно-серые маты под ногами, с десяток различных манекенов вокруг, несколько сложно сконструированных снарядов по периметру. Пару раз в углу материализовывалась кое-какая зельедельческая утварь — тогда Снейп ставил на огонь безопасные составы, чтобы сэкономить время. И к концу занятия всегда появлялись два кресла и чайный стол.

— Слышал, мадам Максим привлекла вас к репетиторству с шарбатонцами.

Софи, ощущая добрую гудящую боль в теле, с наслаждением вдохнула аромат чая. Сегодня они пили улун. Никогда бы не подумала, что Снейп окажется ценителем этого напитка. В ответ на слова профессора она только кивнула, глядя, как неторопливо он застёгивает манжеты ранее закатанных рукавов. Видеть строгого декана без чёрной мантии было непривычно. Как, впрочем, многое, с чем она столкнулась за последний год.

— Почему согласились?

Северус не понимал. Девчонку и так невозможно было увидеть без дела. Более того, выцепить её по поручению было затруднительно даже главе её факультета. Она носилась по Хогвартсу как проклятая Таранталлегрой. Разве что не пританцовывала.

— Таких людей немного, но Олимпия Максим — не тот человек, кому я могу спокойно отказать, сэр. Да и откровенно говоря, мне не в тягость.

Он не настаивал, но Софи неспешно рассказала ему об обязанностях ассистента во французской школе. Если в Хогвартсе старосты и префекты отвечали за организацию и дисциплину, то ассистенты Шармбатона вдобавок помогали отстающим по учёбе и часто летом навещали с профессорами будущих первогодок. Разламывая песочное печенье на тарелке, она поделилась парочкой комичных ситуаций, когда одаренные дети из маггловских семей впервые видели волшебников. И тогда ей нередко приходилось мирить их шоковое состояние со слезами и восторженным смехом. Такая миссия доброй воли.

Теперь Снейпу было ясно, что её лёгкое воздействие на студентов — годами отработанный навык. Весьма полезный навык.

— И поскольку на носу выпускные экзамены, а английский для них иностранный, я объясняю пройденные темы по-французски. Так и сама эффективнее готовлюсь к занятиям. Никакого ущерба.

Он недоверчиво сощурился. Никакого ущерба, как же.

— Должен заметить, довольно инфантильная привычка — всё преуменьшать, мисс Сентмор. Ваша благотворительность наверняка отнимает уйму времени.

Софи взглянула на него и неожиданно улыбнулась, хотя улыбка получилась усталой.

— Вы удивитесь, но я составила расписание. Как вы настаивали, через день перед завтраком я занимаюсь здесь бегом. У меня новый рекорд, сэр — полчаса в одном темпе! Трижды в неделю — вечер в студенческой лаборатории и подготовка к экзаменам, по субботам я появляюсь в мэноре, каждое воскресенье — занятие с вами. И ежевечерняя окклюментная тренировка. Разумеется, беседы с проблемными студентами всегда в приоритете и строго по требованию.

Снейп бы не признался в этом никому, но сейчас ощутил странный каскад эмоций по отношению к девчонке. Восхищение. Сожаление. Злость. Резко, словно его протрясло в повозке по разбитой дороге, заставив клацнуть зубами. Он поставил чашку на столик.

— Единственное, что совершенно очевидно, — я вижу вас слишком часто. К слову, профессор Дамблдор не предлагал вам воспользоваться маховиком?

— Не хочу заигрывать со временем, сэр. И директор как-то мне сказал, что в лазарете не бесцельно красуется ряд склянок с бодрящим зельем.

— Видимо, в особенности то, что сварено собственноручно. Помните про развивающуюся резистентность к зелью.

Она кивнула. Её спокойствие раздражало. Снейп всё же не выдержал:

— Зачем вам это всё? Не желаю к концу года обнаружить, что провозился с вами зазря.

— А я уже вообразила, будто вам доставляет удовольствие моя компания.

— Как самонадеянно, мисс Сентмор. Я жду.

— Ответ вам не понравится. Шляпа ведь не просто так определила меня в Слизерин, профессор. Я пытаюсь извлечь выгоду из обстоятельств.

— Конкретнее.

— Сейчас неуместно говорить о профессиональных амбициях. Я это понимаю, правда. Пусть и не могу ничего с собой поделать. Может быть, через несколько лет… Сегодня мне нужна опора и хоть какая-то независимость.

Зельевар медленно откинулся на спинку кресла, словно стремясь оказаться подальше от собеседницы. Во всём его облике угадывалось отчуждение. И разочарование?

— Опора, значит. Власть и сила, — Снейп досадливо поморщился. — Ради чего вы на самом деле приехали в Англию? Думаете, вам удастся перехитрить весь мир? Вы ведь даже приблизительно не понимаете, с чем рискуете столкнуться.

По её затянувшемуся молчанию он понял, что отвечать Сентмор не намерена. Он поймал живой взгляд светло-карих глаз и неожиданно обмер.

«Понимаю яснее, чем хотела бы, Мастер», — отдалась в голове звенящей чистотой и безмятежностью чужая мысль.

«Глупая девчонка», — тут же, до конца не осознав произошедшее, отозвался Северус.

Она тихонько вздохнула, и морок рассеялся. Снейп свёл брови на переносице.

— Вы ведь не оставили занятия с Мальсибером, не так ли?

— Это было бы неосмотрительно, — от его внимания не укрылось, как она помрачнела и опустила глаза. — Я исправно появляюсь там раз в две недели.

— Обычно он не обучает магической дуэли так долго.

— Верно. Маркус, кстати, неплохо с этим справляется.

Голос её совсем упал. Воздух будто исчез, лишая возможности дышать. Неужели она действительно хочет коснуться всей этой мерзости? Злость Снейпа перешла в тихую ярость, настолько сильную, что он сжал левую кисть в кулак. Хотелось встать и хорошенько встряхнуть Сентмор.

— Желаете восхитить меня успехами бывшего ученика? — издевательски поинтересовался он и тут же задал по-настоящему важный вопрос. — Сколько их?

Её руки, удерживающие блюдце, заметно дрогнули. Девушка медленно моргнула. Слова давались ей тяжело, словно бы она насильно выталкивала их на свет.

— Пока один. Мужчина-маггл, средних лет. Когда я увидела его впервые, он уже не помнил себя. Это было около месяца назад.

Ну, конечно. Разве же мог Мальсибер не обучать молодняк виртуозному искусству пыток? Северус посмотрел на узкие девичьи запястья. Направляли ли её руки палочку, чтобы выбить из несчастного крики, искры боли, мольбы о пощаде? Почему, Мордреда ради, его так заботит этот вопрос?

— Дайте слово, что по окончании Хогвартса вас силком будет не выволочь за стены университета.

Она по-прежнему на него не смотрела. Губы побелели, она медленно дышала, словно отгоняя обморок или тошноту.

— Надеюсь, так оно и будет, сэр.

Именно это был тот ответ, который ему по-настоящему не понравился. В каком-то смысле и она оказалась простой пешкой, как когда-то сам зельевар. Ведь она не выбирала в какой семье родиться, не выбирала кем стать. Она пыталась отвоевать самость, но жернова утягивали её за собой. Слишком слаба, чтобы просто вышагнуть за пределы шахматной доски. А согласно правилам можно покинуть игру лишь поверженным. В этой партии пешкам остаётся лишь уповать на превращение фигуры, для которого необходимо подойти к самому краю. Он не желал Сентмор такой судьбы.

Повисло молчание. И в этой тишине можно было различить и страх, замешанный на инстинктах, и надежду, полную робкого света, за безысходностью.

— Профессор, я хотела показать вам рунические выкладки для зелья, — произнесла, наконец, Софи, выдёргивая Снейпа из глубокой задумчивости. — Мы обсуждали это в прошлый раз. Я сделала по-своему, не как в учебнике, и на удивление формулы вышли без завиральных кульбитов. Взглянете, когда будет время?

Они вновь встретились глазами. Странно, как пара диалогов и пауз для размышлений заставляет глядеть на людей совершенно иначе. Так, как никто бы и не предположил, всего пару мгновений назад.

— Может, и автору учебника черканёте письмецо с критикой? Давайте сюда, мисс. К следующей практической работе посмотрю, — сухо уронил он и ворчливо добавил, — ваши каракули не важнее сочинений пятикурсников.

— Безусловно, — слишком серьёзно произнесла она, вкладывая пергаментный лист в его руку. — Если не возражаете, я могла бы помочь с проверкой. По вашему замечанию, вы слишком много со мной возитесь. Будет неплохо, если я смогу хоть чем-то отплатить.

Вообще Софи уже давно самостоятельно восполняла запасы больничного крыла. Это происходило постепенно, каждый раз с одобрения Снейпа. И сейчас это здорово облегчало его жизнь — он и сам не заметил, как обзавёлся личным ассистентом.

— Только подумайте, как не по-слизерински это звучит, — фыркнул он, поднимаясь.

Она иронично хмыкнула в ответ, тоже встала. Кресла и стол мгновенно развоплотились. Следующий шаг — и они уже стоят в коридоре за пределами Выручай-комнаты. В спину тотчас вгрызся сквозняк, полез за ворот лёгкой сорочки.

— И мой ответ — нет. Будете настаивать, я позаимствую маховик у директора. И мне будет наплевать на ваше отношение к вмешательству во время.

— Как скажете, профессор, — пожала она плечами. — Fugit irreparabile tempus.

— Что вы там бормочете?

— Безвозвратно бежит время. Афоризм такой, сэр.

— Не пытайтесь поразить меня знанием клишированных высказываний. Надевайте свою мантию, мисс Сентмор, и идите в покои факультета. И только попробуйте завтра на занятиях клевать носом!

* * *

Камин выстреливал яркими искрами. Те радостно шипели в полёте, но гасли, так и не достигнув ковра.

— Нет, это просто смешно! Недоумок изобразил обморок на уроке, чтобы в очередной раз привлечь к себе внимание! И дураку понятно, что Поттер пустышка. Наверняка, он в ужасе перед третьим испытанием. Ещё бы! Заклятия уровня первокурсника, не способного думать, здесь ему не помогут. Это ведь финал турнира. Да и приукрашать его провал в озере — тот ещё финт ушами! Дамблдор надавил на судей. Как же не прикрыть своего любимчика — тошно от такого заступничества!

Озвучив свои мысли, Драко смахнул с плеча невидимую пылинку. Его взгляд в очередной раз наткнулся на фамильный перстень, украшающий мизинец. Отец вручил реликвию на днях. Он был серьёзен и твёрд. Драко всегда восхищали эти качества в отце. Часто он повторял ему: «Непоколебимость умного человека объясняется гибкостью достойного ума, сын. Будь же и сам достойным волшебником». Вопросы чести и достоинства вставали перед Драко с самого детства. Даже в те моменты, когда он не был способен осознать смысл происходящего, пафосные слова громким эхом отдавались в голове. Фамилия, благородство, честь. Однако, как непоколебимость может сочетаться с гибкостью, Драко не понимал до сих пор. Но так не хотелось разочаровывать отца.

— С самого начала было ясно, что турнир идёт против правил, — недовольно заметила Панси Паркинсон, сидевшая на подлокотнике дивана.

Она закинула ногу на ногу, и подол платья открывал взгляду её ноги в тёплых чулках. Та старательно выдерживала позу, буквально балансируя на сидении, как воздушная акробатка. К её досаде, ни сам Малфой, ни другие мальчишки её грациозности не оценили.

Их было немного — те избранные, которых Драко счёл достойными приглашения в свой дом на пасхальные каникулы. Все они сейчас сидели в комнате гостевого крыла, внутренний двор которого открывался в сад. Пусть весна в этом году и была прохладной, но этот душистый холод, доносившийся с улицы, будил в душе что-то хрупкое, только пробуждающееся ото сна. Драко тоже хотел бы это ощущать, но оглянувшись на слова Панси, только покачал головой.

— Да! — жарко поддержал Гойл, отправляя в рот десятую, судя по горе обёрток на столике, шоколадную лягушку. — И всё из-за таких, как Бэгмен! И Фадж!

— Много ты понимаешь, — протянул Драко. — Дамблдор имеет прямое влияние на министерство. Это его затея от начала и до конца.

Паркинсон было занесла руку, чтобы картинно заправить за ухо прядь своих блестящих тёмно-каштановых волос, но недоумённо застыла.

— Но зачем?

— Панси! Ты же вроде похожа на адекватного человека, в самом деле, — разочарованно вздохнул Малфой. — Чтобы снова выдвинуть Поттера на первый план, конечно же! Сделать его ещё большей знаменитостью! Это называется репутация.

— Очень непедагогично, — тут же закивала она в ответ.

Драко вновь опустил взгляд на своё кольцо. Наверняка, это очень древний артефакт, напитанный магической силой его предков. Ему нравилось думать, что вместе с этим подарком ему достались и толика чужой мудрости и прозорливости. Он с задумчивым видом потёр гладкий подбородок. Панси наклонилась к нему ещё ближе.

— Но другой вопрос, более интересный, на кой это надо самому Дамблдору, — протянул он, не сводя глаз с отблеска огненного пламени на перстне. — Да только кто же этих стариков в глубоком маразме поймёт…

Крэбб и Гойл с готовностью разразились согласным смехом. Грегори подавился шоколадом.

В это мгновение в коридоре раздался хлопок задней двери и тут же стали различимы голоса.

— Я замёрз, как собака, Джон!

— Значит, мало двигался, — раздалось ответное фырканье. — Продолжим бой, ученик?

— Для этого на него придётся наложить Империус, не меньше, — вклинился женский насмешливый голос. — Маркус, ты наступил мне на мантию. Отойди.

— Так, вы оба, не сушите мантии магией — оставьте здесь. Вы мне простывшими на тренировках не больно нужны.

Послышались шелест одежды и внезапный грохот, заглушивший тихий смешок.

— Да тесно здесь. Ай! Чёрт, что это? Зачем здесь четыре кружевных зонтика?

— Свой мэнор отстроите, так ради Мерлина, раскладывайте вещицы своей супруги, если таковая появится, где угодно. А пока, господа, мой дом — это место, где вы гости. Прошу не ломать наше гостеприимное пристанище, мистер Флинт, будьте так любезны.

Драко сразу узнал голос отца и встрепенулся. Махнул на Панси рукой, чтобы немедленно слезла с подлокотника. Та уязвлено рухнула на сидение рядом с Крэббом, пихнула его локтём.

Через минуту в проёме двери показался ведущий кузину под руку Люциус, за ними — Мальсибер и Флинт. Драко тотчас вскочил на ноги, вытягиваясь по струнке ровно, словно на параде перед бравым генералом. Крэбб и Гойл последовали его примеру.

— Неужели в такой день вам больше хотелось отсиживаться здесь, чем взглянуть на тренировку старших? — поджал губы Люциус, придирчиво оглядывая сына и его друзей.

— О да, там было на что посмотреть, уверяю, — усмехнулся Джон.

Он подошёл к убранному цветами комоду и опёрся о него спиной, скрестил руки на груди. И вдруг хитро подмигнул Софи. Она только закатила глаза.

— А смысл? Всё равно ведь не допустите к бою, — кисло заметил Драко.

Софи едва заметно сжала локоть Люциуса, когда он галантно склонился, позволяя ей опуститься в кресло.

— И, в самом деле, мистер Малфой, теория без практики мертва, — проговорила она. — Успеют ещё раздраконить себя дуэльным азартом.

Гойл заинтересованно склонил голову, отодвигая сладости в сторону.

— Азартом?

— Конечно! — грозно рассмеялся Мальсибер, ударил себя по коленям. — Думаете, почему Флинт дышит, как подстреленная лошадь? Загонял я его из чистого азарта. И некоторой жестокости, не буду спорить.

— А София? У неё всё в порядке с дыханием.

— Выходит, мисс Сентмор тоже толковый загонщик, — губы Люциуса растянулись в усмешке.

Джон многозначительно промолчал. Софи отвела взгляд.

— Итак, вы не желаете наблюдать, но рвётесь в бой, — хозяин дома вновь обратился к детям. — Почему? Мисс Паркинсон?

— Потому что хочется действовать? — ответила девочка вопросом на вопрос.

— Да, и мне так думается, — согласился Люциус и постучал своей тростью по восхитительному паркету с инкрустацией. — Вы ведь согласны, что любое действие служит какой-то цели? Софи сегодня в брюках, хотя обычно предпочитает другую одежду. И этот выбор был сделан целенаправленно, не так ли? Как и квиддич, который теряет смысл, если не ведётся счёт. Выпускники магических школ выбирают профессию, имея в голове приблизительный план на будущее. Волшебники избирают министра магии, опираясь на его намерения, для того, чтобы самим жилось лучше.

Панси медленно кивнула, мальчишки же сидели в немом восторге, глядя на Малфоя-старшего.

— Верно поставленная цель — вот, что должно оправдывать любое действие, — Люциус вновь стукнул тростью. — Всё в наших руках. На самом деле вы бы многому научились, лишь наблюдая со стороны, но не выбирая отстраненное бездействие. Так что смотрите в оба, слушайте всё, что можете слышать, и думайте о целях. Так или иначе, но время для действия настанет.

«А заботливый отец эти цели вам и обрисует», — вздохнула про себя Софи.

— И всегда оценивайте, советуйтесь, — произнёс знакомым серьёзным тоном Джон. — Лучше задать пару пустых вопросов сейчас, чем потом глупо подвергнуться опасности. Присматривайтесь ко всему. А потом, кто знает, вдруг и вы полюбите опасность. Многих она очень бодрит, заставляет чувствовать жизнь.

Мальсибер вдруг упёрся взглядом в Софи, точно кнутом ударил. Она сделала резкий вдох, словно бы её действительно хлестнули, и непроизвольно выпрямила спину ещё сильнее. Мышцы снова свело. Она слегка поморщилась, сосредотачивая внимание на нераскрывшихся пока нежно-кремовых бутонах.

— Кто верен достойным целям и знает план противника с его ошибками, тот управляет всем: законом, жизнью, порой и самой смертью, — продолжал тем временем Люциус.

— В самом деле так. И у истоков успеха всегда лежат верные цели. Мы хотим сделать мир лучше, а наше общество сильнее, — Мальсибер вздохнул, как будто мечтательно, но взгляд его оставался острым. — Только идиот скажет, что не желает жить в процветающей Британии. Но, прежде всего, стоит обращать внимание на себя. Силён ли я? Достаёт ли мне права требовать этого от мира?

— И что вы себе отвечаете? — негромко спросил Маркус, стоявший неподалёку от своего наставника.

— Что нас, достойных и сильных, много, но недостаточно. Поэтому мы вас и обучаем. А ты, дружище Люциус?

— Я не так уверен, что нас ждёт процветающее будущее. Но и я, и весь магический мир в своих истоках жаждет этого величия силы, величия культуры. Сам Мерлин не был святым, вы знаете. Как, впрочем, и его ученица Нимуэ. Я лишь надеюсь, что в скором времени ряды волшебников одного с нами уровня не поредеют. Не люблю расхлябанности нравов.

Софи хотелось аппарировать прямо в это мгновение, раствориться в воздухе, чтобы не слышать, не видеть, не чувствовать. Она знала, что делают эти двое с детьми. Восхищение светилось и множилось в серых глазах Драко. Безусловное уважение зеркалилось во взглядах Паркинсон, Крэбба и Гойла. Казалось, мужчины зачаровали их, словно василиски, и вот-вот произойдёт нечто непоправимое. Однако она вовсе не могла сказать, что их слова сочились ложью или неискренностью.

— Вы говорите так, словно магическому обществу нужна почти военная муштра! — Софи постаралась наполнить фразу легкомысленным тоном.

— Нет, я вовсе этого не хочу, — возразил Люциус. — Но иногда необходимы и крайние меры.

— Исключительные случаи требуют исключительных подходов, — заключила она, согласно кивая. — Вы думаете, что идеалы нас сближают, заставляют сплачиваться вокруг идеи процветающего общества. Но разве не они же оборачивают людей друг против друга?

— Софи, здесь даже нечего обсуждать. Мои идеалы просты и понятны: сильное общество может быть построено только теми, кто чувствует себя достойным этой силы. От рождения это право принадлежит чистокровным магам. А значит, и те, кто взращён внутри магического мира, знает его великую историю, его проблемы и достоинства, — только они и могут управлять и пользоваться благами своего управления.

— Вы правы, — заметила она осторожно. — Но волшебники, даже чистокровные, рождаются разными. Это факт. И я читала, что лучшее из того, что есть в науке, искусстве — это плод высокой конкуренции. Где в этом мире место для тех, кто рождён в немагической семье?

— Сейчас мы и до равноправия договоримся, — фыркнул Мальсибер. — Ты ведь об этом хочешь спросить, читающая девочка? Приравнять нас к магглорождённым, сделать нас равными?

— Звучит ужасно, — с отвращением в голосе прошептал мальчишка Гойл.

— Так и есть, — самодовольно улыбнулся Люциус, видя, что его увещевания не идут впустую. — Мы все уже рождены неравными, дорогая Софи. Даже если давать нам одинаковое образование, волшебники вопиюще неравны. Тебе ли не знать? Даже в банальном: кто-то рождается неразвитым физически, неспособным удержать метлу в руках, кто-то совершенно не может освоить азы защиты от тёмных искусств, а другой от природы расположен к анимагии и заклинаниям. Обстоятельства, рождение, воспитание, талант, — это всё делает нас неравными априори. Так почему же другое положение вещей должно быть в отношении истинных волшебников и магглокровок? Справедливость — неоднозначное понятие, и между ними и нами не может быть никакого равенства.

Софи улыбнулась, поблагодарила Люциуса вежливым кивком.

Да уж, теперь очевидно, отчего шансы Драко Малфоя вырасти кем-то иным стремились в преисподнюю. Оттого Софи была готова восхищаться любым, даже самым робким, сомнением в лице кузена. Люциус стелил гладко.

— Когда следующая дуэль? Мы бы очень хотели посмотреть, правда.

— Завтра, мисс Паркинсон. Приходите, будем рады вас видеть.

В этот момент в комнату величаво вошёл призрачно-голубоватый аист и заговорил голосом Нарциссы:

— Дорогой, ужин накрыт в малой парадной столовой. Пожалуйста, пригласи наших гостей, пока не остыл копчёный окорок. Белла с мужем и Северус уже здесь.

Маркус громко сглотнул голодную слюну. Джон недовольно цокнул языком:

— Нет, вы только взгляните на него! Откровенно халтурил всю тренировку — а как отужинать за фамильным серебром, так он первый.

— Джон, но ведь это горячий копчёный окорок! — потряс руками Маркус, и комната потонула в общем смехе.

Любимая столовая комната хозяйки дома в гранатовом цвете, украшенная резьбой по дереву и панно, изображающими традиционную английскую охоту, располагалась неподалёку от гостевого крыла. Софи шла вслед за всеми, стискивая отчего-то похолодевшие руки. Странно, сидела ведь у самого огня.

— Ты бледная, Сентмор, — раздался рядом голос Мальсибера. — Устала? Завтра можешь отдохнуть, участвовать в дуэли необязательно.

— Пустяки. Я не нуждаюсь в послаблении.

Они уже зашли в столовую, когда он вдруг взял её за руку, подводя к столу.

— Гордость вечная помеха здравому смыслу, Сентмор, — хмыкнул Джон, отодвигая для неё стул.

— Если вы настаиваете, мистер Мальсибер, пусть будет так.

— Хорошая девочка, — тихо проговорил он ей в волосы.

Софи сжала зубы, присаживаясь. Только сейчас она заметила, что место напротив занято её деканом. Он не сводил с них пристального прожигающего взгляда, приветственно кивнул. Софи не выдержала и потянулась за стаканом воды.

— Что-то не так, цыплёнок? — тут же заинтересовалась Белла, протянула ладонь к девушке, видя, как та едва ли не до дна осушает стакан. — Джентльмены, что же вы делаете с детками, что у них так в горле пересыхает?

— Ах, это, — встрепенулся Драко. — Кузина просто увлеклась сомнительными идеями о равенстве грязнокровок и чистокровных.

— Драко! — Нарцисса покачала головой.

Беллатриса сощурилась, всё-таки вцепившись в руку Софи.

— Вот как?

— Как ты порывист, Драко, — усмехнулся Мальсибер. — Она последовала моему совету задавать вопросы. Только и всего.

— Да, это была просветительская беседа, — примирительно заметил Люциус. — Мы даже не дошли до дебатов — к счастью, иначе мы бы этого не поняли.

— Мерлин свидетель, я хотела пить ещё на тренировке. А потом нас увлёк разговор.

— Тренировке? — восторженно взвизгнула Белла. — Восхитительно! Обожаю дух соревнования! И как?

— Их успехи недурны, — справедливо заметил Люциус. — Джон утверждает, что Софи едва ли не валькирия. Маркус, тебе действительно стоит подтянуться до её уровня.

Флинт покорно кивнул, но всё же не удержался и метнул злой взгляд в сторону девушки.

— Но ведь ты занимаешься с обоими! Как такое возможно? — не отставала Лестрейндж.

— У меня действительно прекрасный учитель, — заметила Софи после паузы, поймав осуждение чёрных глаз. — Но как отметил Люциус, мы все априори неравны. Без обид, Маркус.

Белла надрывно рассмеялась, напоследок всё-таки впившись ногтями в кожу, и отпустила Софи.

— Хороша цыплёнок! Надеюсь, все молодые люди за этим столом понимают важность упорного прилежания в занятиях!

— Декан всех присутствующих здесь молодых людей, я, Белла, если ты не забыла.

— Не забыла, Снейп! На твоём месте я бы хорошенько задумалась о собственной компетенции, раз твои студенты задаются странными вопросами!

— Тогда дождёмся же их отупения, — невозмутимо предложил зельевар, — так они, безусловно, принесут больше пользы.

— В самом деле, интерес — не порок! Оправданное опасение может вызвать лишь неправильный выбор.

— А вот и окорок! — громко прервала всех Нарцисса, когда на столе появилось изумительное блюдо, поблескивая ароматным золотистым боком.

Дальше, к огромнейшему облегчению Софи, беседа потекла мирно. Неужели это кулинарные таланты домашних эльфов обладают такой волшебной силой? Обсуждали недавнее противостояние гоблинов в свете банковских манипуляций, коснулись истории возникновения всеевропейских хартий волшебников и, конечно, не обошли вниманием неожиданную кончину Бартемиуса Крауча. Однако даже здесь все были единодушно немногословны и как будто довольны.

Спустя время Софи поймала себя на мысли, что начинает получать удовольствие — рассуждения Родольфуса о том, что Генрих VII, основоположник тюдоровской династии, был магом, казались ей невероятно интересными. И их пикировка с профессором Снейпом о роли матери в судьбе нового короля из-за её зельедельческих талантов стала наслаждением для ушей. На салфетке она трансфигурированным из вилки пером нацарапала себе пару имён, чтобы не забыть изучить позже.

Когда подошло время слоёного пирога с шоколадным кустардом, все гости прилично разомлели. Софи с облегчением подумала, что этот день в доме Малфоев подходит к концу, и совсем скоро она сможет вернуться в Хогвартс. Всё же она не могла оставаться здесь слишком долго.

Как гром среди ясного неба в столовой раздался хлопок. Грегори снова подавился. Не везёт ему именно с шоколадными десертами.

— Лорд-хозяин! У дома инспекция из отдела магического правопорядка! — завопил эльф, прижимая уши к затылку. — Четверо человек, лорд-хозяин! Идут по аллее к самым дверям, лорд-хозяин!

Все повскакивали со своих мест, зазвенели столовые приборы и опрокидывающиеся бокалы. Великолепное французское мерло тёмно-рубиновой рекой щедро оросило скатерть. Софи заметила полный досады взгляд Люциуса на опустевший декантер. В нос ударил насыщенный букет ароматов засахаренной вишни и черносмородинового джема. Да, такое вино, в самом деле, было очень жаль.

— Вам надо трансгрессировать! — всполошился Флинт.

— Ни в коем случае! Множественные аппарации отследят. Кого-то могут перенести эльфы.

— Северус прав, — поддержал друга хозяин дома. — Парви, поочерёдно аппарируй мистера и миссис Лестрейндж в «Дырявый котёл». Седьмая комната всегда за нами и должна пустовать.

— Дорогая, будьте осторожны, прошу вас! Не рискуйте, — порывисто сжала плечи сестры Нарцисса.

Другой домашний эльф суетился, убирая приборы и стулья сбегающих с праздничного ужина гостей. Снейп обходил комнату по периметру и накладывал заклинание, скрывающее недавнее присутствие других магов. Внезапно Мальсибер потянул Софи в сторону. Про себя он с довольством отметил, что она подавила первое желание сопротивляться и послушно последовала за ним. Он быстрым шагом пересёк столовую и остановился, скрывшись за колонной.

— Носи, не снимая, — Софи почувствовала, как вокруг левого запястья оборачивается металлический холод. — Это портальный артефакт, сработает, когда будет необходимо. У Маркуса такой же. Я хотел вручить ещё на твой день рождения, но уж как есть.

— Хорошо. Как будете уходить?

— А трансрессируй-ка меня в Лангедок, Сентмор. К вам в дом.

— Вы с ума сошли? — возмутилась она. — Отследят же в два счёта. И вас, и меня.

— За кого переживаешь больше?

— Мистер Мальсибер! Уходите же быстрее. Зачем вы медлите?

В дверь мэнора заколотили, пока вежливо. Софи было развернулась, чтобы поспешить в столовую, как вдруг ей пришла в голову неожиданная мысль. А что, если это проверка? Она порывисто всплеснула руками:

— А, Мордред с вами! Давайте руку!

Она сосредоточилась на мысли о юге Франции, прикрыв глаза, и в это же мгновение почувствовала невесомое прикосновение сухих губ ко лбу. Жёсткая борода царапнула веки и нос. Поражённо распахнув глаза, Софи увидела растворяющегося в пространстве Мальсибера и его чеширскую улыбку. Вцепившись в брючину, его обнимал домашний эльф Парви.

— Софи, вернись за стол! — послышался взволнованный голос Нарциссы. — Спасибо, Северус. Грегори, держите лицо, пожалуйста. Панси, положите себе ещё пирога. София!

— Я здесь.

Она рухнула на стул, скидывая тканевую салфетку себе на колени, за миг до того, как двери распахнулись, являя взгляду четверых блюстителей магического порядка. И, конечно, никаких преступников в этом благовоспитанном обществе не было и в помине.

* * *

Вязкую душную тишину спальни разрывало лишь неровное мужское дыхание, торопливым ритмом вдогонку вторящее быстро двигающейся руке. Перед его подёрнутым блаженной дымкой взором вновь маячил неясный силуэт. В бордовом мареве было не разобрать ни единой чёткой детали: ни линий привычно спокойного лица, ни очертаний губ, раскрывающихся в томительном придыхании, ни горделивого разворота обнажённых плеч. Ничего, за что могли бы зацепиться его взгляд, слух, обоняние. И всё равно это било по нервным окончаниям, гладило шершавой колючей перчаткой. Северус уже устал изумляться играм подсознания, пытаясь поймать ускользающий образ. Зажмурившись, он стиснул зубы, нетерпеливо увеличивая темп. Глухой рычащий выдох — и оргазм неумолимо проломил дорогу к опустошающему наслаждению. Комок грязной брани вылетел изо рта хриплым полушепотом, впечатывая отголоски удовольствия в явь. Мужчина замер в кресле, тяжело восстанавливая дыхание. Как хорошо. И как гадко. В тот вечер он ещё не знал, что это его последние мгновения сладкого удовольствия перед прыжком в бездну.

Почти четырнадцать лет смирения. Месяцы вынимающих душу тренировок. Сутки, проведённые у котла в размышлениях, в кристаллизации собственного сознания — до звенящей прозрачности. Часы недолгих, но ценных разговоров с Альбусом.

Снейп сделал всё, чтобы он не застал его врасплох. Он спрашивал себя: а это вообще возможно? Смерть ведь никогда не является по расписанию. Неожиданность неизбежности — ноша, которую можно, наконец, сложить с себя, чтобы, несмотря на риск и боль, страх неизвестности и опасность голгофы, взять в руки настоящее оружие.

— Северус, — ясные глаза директора смотрели обеспокоено, голос его был ровен. — Вы знаете, о чём я должен вас просить. Если вы можете… если вы готовы…

— Готов, — ответил он без колебаний.

Одно слово сделало всё реальным. Сколько бы они оба ни готовились, сколько бы ни проговаривали легенду о шпионе в тылу врага, это ничего не значит ровно до того момента, пока Северус не выйдет к зрителям.

— Тогда удачи, мой друг, — спокойно проговорил Альбус. — Сегодня ему не следует знать о вашем присутствии. Обо всем остальном — потом.

Им неизвестно, будет ли у Снейпа это «потом». Зельевар позволил себе жёсткую ухмылку. Директор немного склонил голову, Снейп тоже — как равные, отдавая дань уважения усилиям друг друга. Всего миг, короткий миг, после которого для целого мира наступит новая веха. Узелок затянут.

---

1. «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой».

Знаменитые строчки из поэмы А.С.Пушкина «Руслан и Людмила», которые уже давно стали фразеологизмом, на самом деле являются переводом поэмы «Картон» английского писателя Джеймса Макферсона.

В оригинале звучат так: "A tale of the times of old!.. The deeds of days of other years!..".

2. Легенда о Мерлине и Нимуэ.

Мерлин, будучи уже мудрым и могущественным магом, влюбился в юную волшебницу, прекрасную красавицу Нимуэ. В какой-то момент она попросила учителя открыть ей все его тайны. И он, согласно легенде, это сделал, надеясь на её ответное чувство. Когда же Нимуэ овладела всеми знаниями Мерлина, она заточила его под холмом.

От себя хочу заметить, что существуют вариации этой легенды. В одних Нимуэ предстаёт коварной злодейкой, которой ничего не требовалось от Мерлина, кроме знаний и могущества. В других же говорится, что она таким образом создала укрытие для их любви в месте, скрытом от посторонних глаз, и больше никто, кроме них двоих, не мог туда попасть.

Выбирайте понравившуюся версию. Обе прекрасно впишутся в канву сюжета.

С самого начала испытания Софи сидела как на иголках. Внутренняя нервозность, отчего-то срывающая привычные установки ледяного спокойствия, трясла её уже минут сорок. Тревоги добавляла необходимость приглядывать за змейками в едва ли не кромешной темноте и тот факт, что, сколько девушка ни крутилась и ни вытягивала шею, декана на трибунах она так и не увидела. Кому только пришла идея устроить состязание ночью?

— Ты в порядке? — склонилась к ней Дженна Фарли.

— Да-да, спасибо, — встрепенулась она, машинально выдавая вежливый ответ.

Она не была в порядке. Время тянулось, словно древесная смола, грозя застыть в воздухе. Шум взволнованных голосов, мельтешение дежурящих преподавателей и ремарки Бэгмена об успехах чемпионов сливались в одну пульсирующую головную боль. Даже дышать стало трудно.

Объявили о выбывшей из турнира Флёр. Ещё через полчаса — о Краме. Внезапно рука Софи запульсировала нарастающей болью, волоски на коже встали дыбом. Сжав зубы, она опустила глаза на ладони, коснулась браслета. Он нагревался и тянул её прочь. Портал готовился вот-вот сработать. Сердце стучало где-то в горле, норовя выскочить.

— Дженна, у меня голова немного кружится. Я схожу к палатке мадам Помфри, заодно и Флёр проведаю. Присмотри за нашими, пожалуйста.

Выдав всё это на одном титаническом усилии, она практически скатилась в проход. Прошла от силы два ярда и нырнула под трибуны, скрываясь от любопытных глаз. И как только она успокоилась и зовущая её боль поутихла, Софи позволила порталу сработать.

Она свалилась в ноги Люциуса Малфоя в вестибюле мэнора.

— Ты? Что ты здесь делаешь? — он явно не ожидал её увидеть.

Она неловко поднялась, поправляя мантию, огляделась. В доме разлилось напряженное возбуждение. Софи слышала, как где-то в соседних комнатах то истерически смеётся, то восторженно взвизгивает Беллатриса. Навстречу им стремительным шагом полководца вышел Мальсибер. Через руку у него была перекинута мантия с глубоким капюшоном.

— Кто-нибудь заметил твоё исчезновение? — без лишних слов спросил Джон.

— Не думаю. Я сказала, что мне нездоровится. Там сейчас суета из-за выбывших из состязания Крама и Делакур. Что происходит?

Мальсибер сурово сдвинул брови, поморщился будто от боли. Мужчины обменялись взглядами, лица обоих были абсолютно нечитаемы. Люциус отрицательно покачал головой и крепко обхватил девушку за предплечье, притягивая к себе. Джон сжал губы в тонкую линию, коснулся собственной бороды. Внезапно девушка с изумлением ощутила, как Малфой сжал её руку… ободряюще?

— Будь готова, — серьезно произнёс Мальсибер и закатал рукав, обнажая кожу с чернеющей меткой.

На мгновение в её глазах сверкнул страх, но она решительно кивнула. И тотчас воронка аппарации в очередной раз дёрнула её, словно крюком, под грудиной и протащила в подпространство.

* * *

Невыносимо быть безмолвным зрителем. Тем, кто следит за воплощением страшнейшего из собственных кошмаров. Тем, кто не имеет права выйти на свет.

Какой свет, Северус? Ты же весь чёрный — до самого нутра, до сердцевины.

Невыносимо видеть гибель невинного ребёнка, собственного ученика. Но он осознавал: он сам принял это решение. Он один.

В ужасе глядя, как на кладбище из портала вываливаются двое, а не один. Видя, как к ним приближается Петтигрю с тем, что называет себя Лордом, на руках. Тогда Северус даже позволил себе несколько секунд судорожного поиска спасения. Трансгрессировать обоих мальчиков прямо сейчас? Левитировать портал, швырнув его в Диггори? Обезоружить Хвоста? Любое из возможных решений, лихорадочно мелькающих перед внутренним взором, неизбежно приведёт к непредсказуемым действиям Волдеморта, обнаружит самого Северуса и поставит под ещё больший удар Поттера. Три смерти вместо одной.

Сейчас ни Северус, ни даже могущественный Дамблдор за сотни лиг отсюда не могли спасти Седрика.

Именно поэтому Снейп до судороги в пальцах стиснул края мантии-невидимки, усилил дезиллюминационные чары, укрепил прочность ментальных щитов. И не сдвинулся с места, скрываясь на пятачке земли, где не было могильных плит.

— Убей лишнего, — прозвучал хладнокровный приказ.

Северус заставлял себя не отводить взгляд. Он должен помнить. Он должен знать, чем пожертвовал сегодня. И сохранить достаточно сил и самообладания, чтобы не позволить этой ночью умереть Поттеру. Только не он, не её сын.

Темноту кладбища рассёк ослепительно яркий зелёный луч смертоносного проклятия. Седрик Диггори, мальчик, который попал сюда по чудовищной ошибке, даже не успев сообразить, что происходит, упал замертво. Вглядываясь в недоумённо распахнутые серые глаза, пустые, словно за радужками вмиг погасли масляные лампы, полуоткрытый в немом вопросе сухой рот, Снейп старался даже не моргать. Он перевёл взгляд на Поттера — того, тоже не успевшего осознать смысла произошедшего, Хвост приковывал к надгробию.

Кажется, спустя столько лет Снейп забыл, каково это — ощущать себя живым умертвием. Внутри всё, что билось в агонии, заледенело, рассыпалось, смолкло.

Вдох. Выдох. У тебя нет выбора, Северус. Ты должен.

Поттер, напуганный, мучился от боли в шраме, но был в относительной безопасности. Внимание Снейпа сейчас было сосредоточено на зелье и ритуале, о которых предупреждал Дамблдор.

— К-кость отца, отданная без с-согласия, возроди своего сына! — дрожащим голосом, насколько мог отчетливо, проговаривал Хвост. — П-плоть слуги… отданная д-добровольно… оживи с-своего хозяина!

Снейп брезгливо поморщился. Раздался жалкий вопль. Петтигрю отсёк себе кисть правой руки и теперь трясся сильнее прежнего.

— К-кровь недруга, взятая н-насильно… воскреси своего врага!

За последующие несколько минут зельевар бросало то в жар, то в холод, всё тело будто ломило, вытягивая наружу отголоски всей боли, с которой он когда-либо сталкивался. Предплечье горело так, словно он сунул её в адский огонь. А в это время прямо на него смотрели узкие, по-змеиному вытянутые зрачки кроваво-красных глаз. Вернее сквозь него. И, тем не менее, Северуса прошиб внезапный озноб. Из котла вышагнула чёрная фигура, пристально вглядывающаяся в темноту.

Тёмный Лорд возродился.

От него, как и прежде, шла удушающая волна студёной силы. Волдеморт перевёл взгляд на Поттера, и безгубый рот растянулся в торжествующей улыбке. Охваченный восторгом, он вытянул перед собой руки и принялся сгибать и разгибать пальцы, не обращая ни малейшего внимания на окровавленного, скулящего в его ногах Хвоста. Из кармана мантии он извлёк волшебную палочку, любовно огладил древко и вдруг рассмеялся пронзительным ледяным смехом.

— Повелитель… — задыхаясь от боли, простонал его слуга, — милорд, вы… вы обещали, вы же обещали…

— Протяни руку, Хвост. Не эту, другую. Быстрее!

Тот повиновался. На предплечье, от запястья и до локтевого сгиба, точно в том месте, которое и Северус сейчас оголил, явственно проступал след метки. Волдеморт вновь засмеялся и коснулся палочкой татуировки Петтигрю — она вспыхнула новообретённой силой. Изображённая угольно-чёрная змея пришла в движение, раскрыла пасть, запульсировала. Хвост снова повалился на землю, заходясь в тяжело сдерживаемом крике боли. Снейп только с силой сжал челюсти.

— Замечательно, — властно уронил Тёмный Лорд с выражением злобного удовлетворения на пепельно-сером лице. — Теперь подождём. Интересно, сколько моих соратников соберутся с силами, чтобы явиться. И что интригует больше — кто решит остаться в стороне, — он усмехнулся, разглядывая россыпь звёзд в небе. — Давай вторую руку, Хвост. Ну же, пока я не передумал!

Волдеморт взмахнул палочкой, оставляя в воздухе полосу мерцающего серебра. Через мгновение она обрела форму человеческой кисти, подплыла к рыдающему от переполняющих его эмоций Петтигрю и приросла к окровавленному запястью. Он всхлипнул, подполз к Лорду и, шепча благодарности, поцеловал край его мантии. И в этот миг на поляне раздалась череда аппарационных хлопков.

— Пусть твоя верность будет непоколебима, Хвост, — вкрадчиво заметил Волдеморт, оглядываясь. — Смотри, Поттер, вот возвращается моя настоящая семья…

Мертвенную тишину кладбища нарушил шорох развевающихся на ветру мантий. Среди могил, под огромным тисом, неподалеку от Северуса, одна за другой возникали фигуры волшебников. Все они были в масках, на головах капюшоны. Они медленно, словно не веря глазам, приближались к троице, образуя полукруг подле своего хозяина.

— Милорд, — раздался благоговейный шепот.

И все как один опустились перед Волдемортом на колени. Слишком много фигур, подумалось было Снейпу. И видимо, такая же мысль посетила и Тёмного Лорда. Тот внимательно оглядел почтительно склонённые головы, неторопливо проходя вдоль строя.

— Добро пожаловать, Пожиратели Смерти, — негромко произнёс он. — Минуло тринадцать лет со дня нашей последней встречи. И сегодня вы живы и здоровы, ваши силы не иссякли… Вы ответили на мой зов так, словно бы всё это было с нами вчера. Значит ли это, что нас по-прежнему объединяет метка? Или нет, не всех?

Он вновь запрокинул к ночному небу своё лицо и со свистящим шумом втянул воздух.

— Вы тоже это ощущаете, не правда ли? Воздух насквозь пропитан виной, зловонной виной.

Весь круг вздрогнул, будто каждого коснулась подавляющая сила их хозяина.

— Я разочарован. Признаюсь, не во всех, но я весьма разочарован бездеятельностью. Как те, кто своими глазами видели доказательства моей безграничной силы, что я — самый могущественный из всех ныне живущих магов, могли поверить, хотя бы на мгновение, что я повержен навсегда?

У одного из Пожирателей, очевидно, сдали нервы. Он неожиданно бросился вперёд к ногам Волдеморта. Тело его сотрясали судороги подкатывающей истерики.

— Мой лорд! — выкрикнул он срывающимся голосом. — Мой лорд, простите меня! Простите нас всех!

Северус знал, что произойдёт ещё до того, как Волдеморт поднял палочку.

— Круцио!

Фигура на земле скорчилась от боли, зашлась в душераздирающем крике. Кажется, Поттер на некоторое время потерял сознание. Пожиратели стояли безмолвно, наблюдая за наказанием.

— Встань, Эйвери, — тихо велел Тёмный Лорд. — Ты просишь прощения. Неужели ты забыл, что я не прощаю проступки? Я всегда требую искупления… Быть может, тринадцать лет верной службы — и тогда ты искупишь свою вину. Вот Хвост уже оплатил часть своего долга, и даже успел получить вознаграждение. Я всегда щедр с теми, кто верен мне безоговорочно.

Жалкий Петтигрю закатал набрякшую от крови ткань и, мученически улыбнувшись, продемонстрировал всем серебристую ладонь.

— Ты заслужил эту боль, Хвост. Ты знаешь это, правда?

— Да, хозяин, — он покорно склонился в три погибели, едва ли не распластавшись на земле.

— Что же, давайте взглянем на вас. Трэверс, мой дрожащий товарищ, не уподобляйся Хвосту. Что-то ты не слишком рад. Кэрроу, Долохов, Гойл, Крэбб. Костяк моей первой армии. Лестрейнджи! Белла, тебя ничто не может сломить, я был уверен в этом. Ты стала ещё прекраснее. И яростнее, я надеюсь.

— Благодарю вас, милорд, — в её голосе звенели слёзы.

Костлявая рука Волдеморта прошлась по её черным волосам, погладила по голове. Женщина задрожала.

— Мальсибер, достойный сын своего отца, ты не опускал руки. Мне известно о твоих заслугах после освобождения из Азкабана. С тобой протеже?

— Это Маркус Флинт, милорд, — он склонил голову. — Также достойный сын своего отца. Неплохие задатки, готов продемонстрировать при первой же возможности.

— Отлично. Жаль, старый Мальсибер сейчас не здесь.

Маркус только ниже опустил голову.

— Люциус Малфой, мой скользкий друг, — прошептал Волдеморт, остановившись перед ним. — Мне говорили, ты не отрёкся от прежней жизни, хотя и был вынужден надеть личину приличного человека. И всё же ты долгое время ничего не предпринимал, чтобы приблизить день нашей встречи, и за эти годы успел совершить немало ошибок. Я недоволен.

— Мой повелитель, я всегда был настороже.

— Да, ваши подвиги, признаюсь, позабавили меня. Хорошо, что вы, наконец, поняли, в какую именно сторону надо двигаться, иначе сейчас бы вам пришлось столкнуться с моим гневом. Но я ценю усердие, не думай, что я не видел твоих усилий, Люциус. И ты тоже нам кого-то привёл?

— Вы легко узнаете её, милорд, — Малфой чуть отклонился в сторону, позволяя спутнице снять капюшон.

Льняные волосы на чёрной мантии. Снейп не заметил, как задержал дыхание. Почему не отговорилась? Не спряталась? Он задавался вопросами, понимая, что эта привилегия для неё за гранью возможного.

Волдеморт протянул руку, коснулся острого подбородка, заставляя поднять голову. Гордый разворот плеч, длинная шея, горящие светло-карие глаза. Костяшки пальцев прошлись по белой щеке. Он улыбнулся.

— Порадовал, Люциус, — заметил он, глядя на девушку пронзительным взглядом. — Интересно. Рад видеть среди нас ветвь сентморовского древа. Как тебя зовут, девочка?

— София, милорд, — выдержанный тон, учтивый поклон головы.

— Сегодня вновь обрести тело мне помогла твоя покойница-мать: она была удивительно изощрённой зельедельицей по части темномагических составов. Надеюсь, ты ещё покажешь нам свои дарования, маленькая Сентмор.

— Если вы позволите, милорд.

После этих слов у Снейпа все внутренности сжались тугой пружиной. Потому что именно в тот миг девица прямо и спокойно встретила напористый взгляд алых глаз. Он смотрел на неё пристально с полминуты, за которые Северус уже трижды вытер пот со лба.

Форменная идиотка. Самоубийца. Волдеморт сейчас, безусловно, не так силён после ритуала, но если девчонка не скроет даже тень доверительного отношения к Альбусу Дамблдору, то это конец. Снейп уже допустил гибель невинного ребёнка. Сможет ли он так же смотреть, как в последний раз сомкнутся веки Сентмор?

— Замечательно, — проговорил, наконец, Тёмный Лорд. — А вам, — он взглянул сначала на Люциуса, затем на Джона, — удалось меня удивить. Мы придадим любому алмазу достойную огранку, — от его улыбки вновь повеяло холодом, он оглядел присутствующих. — К слову о талантливых зельеварах…

Снейп знал, что оставить без внимания его отсутствие было невозможно. В этот момент Сентмор едва заметно вздрогнула. Люциус придержал её за локоть.

— Впрочем, я рассчитываю, что он присоединится к нам в следующий раз. И это не означает, что ему не придётся объясниться. Жаль, если я буду вынужден попрощаться с ним. И у нас ещё одно пустующее место… что же, — Лорд улыбнулся, словно смаковал будущую расправу, — здесь, я уверен, предательство без права даже на последнее слово. Однако с нами нет и другого верного моего слуги, он сейчас в Хогвартсе, и именно благодаря его усилиям нашу доверительную беседу слышит мой юный друг. Да, мои верные соратники, Гарри Поттер любезно присоединился к нам, чтобы отпраздновать моё возрождение. Я бы даже назвал его почётным гостем.

Спустя время Северус был уверен, что если ему удастся вытащить мальчика невредимым и вернуться самому, то не сможет взглянуть в зеркало. Наверняка, за эти несколько часов он поседел. Дурацкая мысль повеселила его, заставив сбросить напряжение. Пока лорд разглагольствовал о своём величии, он даже успел передохнуть, усмирить разум и притушить чувства. Надо быть собранным.

И тут из своего укрытия он увидел то, что не видели другие Пожиратели. Кубок-портал, уже понемногу отлеветированный Снейпом за могильную плиту, на которой барахтался Поттер, вдруг начал вздрагивать. Артефакт подтягивался к краю плиты, стремясь оказаться ещё ближе к мальчишке.

Северус затормозил движение кубка, накрыв его изолирующим заклинанием. И тут же перевёл взгляд — он знал, на кого смотреть. София Сентмор, оказывается, была не слишком сосредоточена на помпезных речах Волдеморта. Какое непочтение, в самом деле!

Он потянулся к ней ментально. Она была закрыта, почти наглухо. И сильна, паршивка. Вот он нащупал просвет и аккуратно надавил — не сильно, так, чтобы она уловила его посыл и не запаниковала.

«Софи, не дёргайся. Спокойно. Оставь портал. Опусти голову и слушай. Я задушу тебя собственными руками, если сегодня ещё раз дашь ему повод применить к тебе легиллименцию».

И тут на него обрушилась лавина чужих переживаний. Её страх и напряжение усилились на фоне нового внезапного чувства. Он уловил что-то среднее между шоком и облегчением. Как будто с обугливающейся плоти сдули жадное пламя.

«Мастер, вы?»

Она усилием воли перекрыла полноводный эмоциональный поток.

«Забудь о портале. Не твоя забота. Доигрывай свою партию, не лезь в чужие. И не отходи от Люциуса. Ты меня поняла? Как только появится возможность, аппарируй в школу»

«Вы заберёте мальчиков?»

«Сделаю, что смогу. Не лезь на рожон. Поняла?»

«Да, Мастер», — растворяется эхом в сознании полный веры её голос.

Тогда Снейп ещё не знал, что придётся прикрывать Поттера в дуэли с самим Тёмным Лордом, а Софи не догадывалась, что избежать последствий радости Волдеморта настолько же трудно, как и его гнева.

* * *

Никогда прежде Дамблдор столь отчётливо не ощущал медлительности времени. Несколько часов кряду невозмутимо сидеть на трибунах, слушая пустые реплики Бэгмена и весёлые выкрики студентов, прекрасно видя, что происходит с Гарри в лабиринте, — и даже не повести бровью, не дать окружающим догадаться, какая тяжёлая ноша давит на его плечи. Настоящая могильная плита. И сегодня он либо похоронит себя вместе с мальчиком и надеждой на мир, либо будет тащить этот постамент, сколько хватит сил, до последнего вздоха.

Появившийся на арене Гарри ничком шлёпнулся на землю в обнимку с Седриком. В сторону откатился кубок. Их возвращение вызвало шквал бурных аплодисментов, перебиваемых восхищёнными возгласами. Разошедшийся магический оркестр без пристального внимания Флитвика ударил по слуху. Тот, очевидно, как и все зрители, вглядывался в недвижимых мальчишек, пытаясь понять, что же не так. Удушающая какофония голосов, шагов, криков обступала со всех сторон.

Секунда, другая — и осознание ужаса происходящего неотвратимо обрушилось на Дамблдора. В следующий же миг он первым оказался возле учеников.

— Гарри! Гарри!

Невероятно, думал про себя Альбус, хватая и переворачивая мальчика, — никто бы не поверил, как сильно он напуган в эту страшную секунду. Великий Альбус Дамблдор напуган одним только допущением, что Гарри, как и бедный Седрик, может быть мёртв.

— Он вернулся. Вернулся! — просипел мальчик, распахнув глаза, и вцепился в кисть директора. — Волдеморт вернулся.

Из-за спины Дамблдора выглянул белый как полотно Корнелиус Фадж.

— Что происходит? Что случилось? Бог мой, — министр перешёл на шёпот, наткнувшись взглядом на открытое беззащитное лицо Седрика. — Дамблдор… Дамблдор, он мёртв.

Эхом разнеслись крики: «Он мёртв! Диггори мёртв!».

— Ему необходимо в больничное крыло! Отойдите! Он ранен! — Фадж пытался вразумить паникующих, но тут же в его голосе проступил обнажившийся страх. — Дамблдор, родители мальчика, они же здесь. Они на трибунах.

Продираясь сквозь толпу, отмахиваясь и мотая головой из стороны в сторону, к ним бежал Амос Диггори. В это мгновение Корнелиус поистине детским жестом настойчиво потянул директора за рукав.

— Альбус, надо им что-то сказать.

Дамблдор помог дезориентированному Гарри подняться на ноги, окинул собравшихся взглядом, пытаясь найти, кому доверить сейчас мальчика. Северуса, понятное дело, пока здесь нет. Флитвика не видно. Должна же быть Минерва поблизости!

— Гарри, оставайся здесь, — настойчиво произнёс Альбус, делая шаг навстречу самому калечащему из всех бед — навстречу родительскому горю.

* * *

Трансгрессировав у ворот Хогвартса, Снейп привалился к холодной кованой ограде высоченного забора. Переводя дух, оглядел замковые шпили, безжалостно протыкающие звёздное небо.

Он привык воспринимать мальчишку Поттера как хомут на шее. Никому не было позволено освободить зельевара от этого ярма, и он яростно оберегал свою обязанность спасать поттеровский тощий зад из неприятностей. Как и право желчно возмущаться и пылать праведным гневом.

Но то, что он увидел сегодня, заставило его внутренне оторопеть. Конечно, Северус исправно выставлял щиты, сбивал с траектории проклятия и навешивал искажающие чары в попытке защитить мальчика. Он знал, что сделал всё, что следовало. Но только откуда в Поттере столько упрямства? Того, которое заставляет из последних сил охранять собственное достоинство? Мальчишка не повиновался приказам Волдеморта, даже не допускал такой мысли. Ни боль, ни унижение, ни страх смерти не могли заставить его покориться.

Эта внутренняя сила, отражающаяся на дне зелёных глаз, такая же, какой была наделена его мать. Эта мужественная прямота и гордость — от отца. Непоколебимость, стойкость и понимание неотвратимого — от главного учителя в его жизни, от Дамблдора. И вероятно, много других сил, которыми наделили его близкие и друзья. Всё это позволило четырнадцатилетнему мальчику опереться на то, что в обычные дни Снейп назвал бы типичным гриффиндорством. Но не сегодня. Гарри Поттер, не зная, что ему на помощь готова прийти слизеринка, что за его спиной невидимым стражем стоит сам Северус, отказывался умирать, стоя на коленях перед Волдемортом. Но он был готов умереть с гордо поднятой головой — как человек, твёрдо убеждённый в своём праве. Как будто это сражение было для него во имя всех, кого он по-настоящему любил.

От этого ошеломительного открытия надо было отойти, думал Северус, мчась в школу. Но у него ещё будет на это время. В голове настойчиво пульсировала другая мысль, не дающая ему покоя, несмотря на то, что мальчик уже в Хогвартсе. Мысль о том, что сам Северус здесь, в безопасности. А Сентмор там. И ему неизвестно, чем для неё обернётся эта ночь. Лишь бы и у неё было ещё много времени. На всё, куда бы она ни захотела его потратить. Лишь бы было.

Хаотично бьющиеся и сталкивающиеся друг с другом обрывки фраз, мыслей, образов разрывали его черепную коробку изнутри. Следовало немедленно взять себя в руки и очистить разум. Так он и сделал — в голове просветлело, и он тут же оступился на ровной дороге. Оказывается, его думы заглушали боль в пламенеющей метке. Он был уже на полпути к парадным дверям, когда его окликнул взволнованный голос.

— Северус! О, Мерлин, как своевременно я вас нашла!

— Профессор МакГонагалл, — он остановился, ожидая, когда они поравняются.

Минерва была на удивление собранна. Только поджатые губы и глаза, полные боли, выдавали её встревоженность.

— Не стойте же истуканом! — она даже не остановилась, просто прошла мимо Снейпа. — Пойдёмте. Гарри забрал наш преподаватель по защите от тёмных искусств. Дамблдор просил меня найти вас и поспешить за ним.

Снейп, не церемонясь, выругался и ускорил шаг. Час от часу не легче! Вытаскивай потом единолично этого героя из западни — чтобы сразу после весь профессорский состав проворонил другую опасность. Оставалось надеяться, что эти двое всё ещё в замке, и у лже-Муди нет запасного портключа.

— Клянусь, я в жизни так резво не бегала по коридорам, — заметила Минерва, когда они приближались к нужному кабинету.

Ответить зельевар не успел. Перед ними зияла дыра проломленного дверного проёма. Часть стены также обвалилась, усеяв пол пылью и каменным крошевом. Первое, что увидел Снейп, — это фигура Дамблдора. Директор пребывал в бешенстве. Холодная ярость плескалась в его голубых глазах. Всё помещение от пола до потолка омывали волны его магии, заставляя задерживать дыхание. Восхитительная и пугающая сила.

Лже-Муди распластался на полу лицом вниз у ног Альбуса. Тот носком ботинка оттолкнул подальше его волшебную палочку, и следующим же толчком заставил мужчину перевернуться.

Только теперь Северус и Минерва смогли свободно зайти внутрь. Поттер сидел на шаткой табуретке. Он был весь измят, словно бы его прожевали и выплюнули. На лице виднелись следы земли, штанина разорвана и кое-где проступала кровь.

— О, Мерлин, — профессор МакГонагалл подошла прямо к Гарри. — Идёмте, Поттер. Идёмте… в больничное крыло.

Снейп остановился рядом, бросив взгляд на магический прибор, призванный проявлять врагов своего хозяина. Оттуда на него глядело его собственное свирепое и ожесточённое лицо с каким-то невообразимо кривым оскалом. Ну, просто всадник Апокалипсиса, не иначе.

— Нет, Минерва, — настойчиво возразил Дамблдор. — Гарри останется.

В этот миг Северус почувствовал безграничное сочувствие к Поттеру. Но немало сил требовал этот шаг и от директора.

— Альбус, ради всего святого! Посмотрите на него — он и так сегодня перенёс столько…

— Он останется, потому что ему необходимо понять, — жёстко проговорил Дамблдор. — Понимание — первый шаг к принятию, и только с принятием возможно излечение.

Минерва шумно вздохнула и задавила готовый было вырваться на волю полувсхлип.

— Гарри, ты должен знать, кто обрёк тебя на испытания и страдания этой ночи, и почему. Это не Аластор Муди. Не тот уважаемый мракоборец, который помог нам укрыть твоего крёстного прошлым летом. Аластор не увёл бы тебя с моих глаз после того, что случилось.

В гробовой тишине Дамблдор склонился над безвольно лежащим мужчиной и достал из кармана его мантии связку ключей и фляжку. Откупорил её и принюхался.

— Северус, — вкрадчиво проговорил директор, — я прошу вас, принесите нам самую сильную сыворотку правды, которая у вас имеется. Минерва, а вы, будьте так любезны, отведите большого черного пса, что ждёт у хижины Хагрида, ко мне в кабинет. И скажите ему, что мы скоро придём. Мы с Гарри будем ждать вас обоих здесь.

Прямо вот самую сильную сыворотку — в самом деле?

Снейп хмуро уставился на директора. Его взгляд не оставил ему иного выхода, кроме как сухо кивнуть. Минерва, вероятно, устала удивляться, поскольку, получив это абсурдное задание от Дамблдора, даже бровью не повела и молча вышла из кабинета вслед за Северусом. Здесь на пороге она ободряюще сжала его плечо, он кивнул ей, — и каждый отправился в свой бессмысленный забег по школе.

Снова на него навалилась отступившая боль — казалось, закатай он рукав, и на месте кожи увидит одно лишь кровавое месиво. Тёмный Лорд, безусловно, в ярости. Стремглав проносясь по тайным ходам, чтобы быстрее добраться до кладовой с готовыми зельями, Северус, иррационально надеясь на лучшее, заглянул в ученическую лабораторию. Пусто. Этого следовало ожидать. На всякий случай он навесил на помещение сигнальные чары — если объявится, он сразу же почувствует.

Воистину, нет ничего страшнее беспомощности. Он и припомнить-то не мог, когда его так выкручивало из-за беспокойства и неизвестности за другого.

Да за какого другого?! Это его студентка, его ученица не только в зельеделии, но и в других магических дисциплинах. Он надеялся на её будущее, хотел этого для неё. Северус же был ответственен за её жизнь! Но он спас Поттера, а Сентмор оставил там, в волчьем логове. Как же он себя ненавидел.

Схватив склянку с зельем, он поспешил обратно. В раскуроченном кабинете его встретил уже новый состав.

— Крауч! — Снейп остановился, вглядываясь в знакомые черты.

Сына покойного мистера Крауча все давно считали почившим в Азкабане. Северус быстро соображал, прикидывая вероятность событий. Крауч-младший когда-то учился в Хогвартсе вместе со Снейпом, разве что зельевар был на пару лет старше. Всем известно, что Барти присоединился к Пожирателям, затем был пойман и осуждён за чудовищно жестокую пытку над супругами Лонгботтом. Но по сообщениям из тюрьмы, Барти скончался всего через год после заключения. Как же он выбрался?

— Мерлин всемогущий! — воскликнула Минерва, ослабляя сухой рукой ворот профессорской мантии.

Северус перевёл взгляд на директора, и от былого сожаления не осталось от следа. Дамблдору было известно, кто скрывается под личиной Муди. Старый интриган! Снейп был готов дать руку на отсечение — он точно знал! — такой зарок, учитывая пульсирующую метку, был как нельзя кстати.

Не проронив ни слова, зельевар протянул пузырёк с чистой, словно русалочья слеза, жидкостью директору. Дамблдор одним движением влил сыворотку в рот Барти.

— Энервейт!

Оказывается, человек способен испытывать такие противоречивые чувства. Хоть на стенку лезь. Северус не желал видеть, как Барти придёт в себя, не хотел встречаться с ним взглядом, слышать его правду. И при этом с нетерпением ожидал, когда же это произойдёт.

Снейп знал, что Барти его ненавидит. Он полагал, Снейп предал доверие Тёмного Лорда. Наверное, он даже его презирал. Лицо Северуса исказила гримаса злой ухмылки — он как никогда чувствовал себя достойным презрения.

Первое, что спросил Дамблдор, предсказуемо было о побеге из тюрьмы.

— Меня спасла мать, — отрешённо произнёс Крауч неестественно спокойным голосом. — Она была больна и умоляла отца вызволить меня. Он любил её так, как никогда не любил меня, и уступил. Однажды они пришли навестить меня и дали оборотное зелье с волосом матери. Она же приняла зелье с моим.

Северус скривился, к горлу подкатила тошнота. Такую же реакцию он заметил и у МакГонагалл. Окинув помещение взглядом, зельевар трансфигурировал толстенный фолиант в мягкой обложке в стул. Усадил Минерву.

— Отец вывел меня в женском платье, — продолжал тем временем Барти. — Вскоре мать умерла, но она принимала оборотное зелье до самой смерти. Она похоронена под моим именем.

— Что сделал отец, когда доставил тебя домой? — спросил Дамблдор.

— Инсценировал смерть, устроил тихие похороны супруги. Отец считал, что меня нужно постоянно контролировать, и использовал Империус. Меня скрывали. Когда я окончательно пришёл в себя, то думал только о том, как бы отыскать повелителя. Я хотел снова быть полезным, хотел вернуться к Тёмному Лорду.

Совершенно безумная улыбка осветила лицо Барти при упоминании Волдеморта. Рассказ его, направляемый вопросами Дамблдора, тёк пугающе свободно и естественно. Слушать и вбирать в себя всю эту мерзость, которой он делился, было сродни Круцио. Когда он признался в хладнокровном убийстве отца, лицо Поттера выражало крайнюю степень отвращения. Каждое следующее слово, вылетающее из уст Крауча, отнимало у мальчишки лишний день детства.

Здесь любой сирота подумал бы, что лучше вовсе не знать родителей, чем жить как несчастный Барти. Несомненно, Дамблдор был жестоким учителем.

* * *

От бесчисленных аппараций кружилась голова. В ушах не стихал ропот голосов. Все они чего-то хотели, требовали и подначивали. Софи еле удерживалась на ногах, заставляя себя не сгибаться пополам.

Черноту ночи разрывал, словно с изнанки неба, алеющий горизонт. Ах, если бы это был рассвет! Очередной домишко в деревне Литл-Хэнглтон вспыхнул, словно спичка. Огонь — удивительно прекрасный палач. До слуха донеслись вопли бьющихся в агонии людей, следом — чей-то смех.

Это была уже третья или четвертая деревня в этом районе. Безумствующие мужчины раздухарились так, будто втайне давно мечтали погулять, как в юности. Сокрушительная сила, поднимающаяся внутри, росла и крепла, пуская корни в самое нутро. И Софи знала, кто тот заботливый садовник, что возделал отравленную поросль.

Мрачная сила, вороновым крылом накрывшая кладбище после исчезновения Гарри Поттера, ввела всех в некое подобие транса. Волдеморт впал в неистовство. Кажется, более всего это возымело эффект на Пожирателей с меткой. Маркус поначалу был гораздо спокойнее, также как и Софи, однако под влиянием толпы быстро подхватил общую тягу к разрушению. Волдеморт одним возгласом прошил пространство ядовитой волной животного безумия. В какой-то миг ей показалось, что Лорд готов убить кого-то из своих последователей, но будто в последний момент решил перенаправить эту волну на вполне предсказуемый объект.

Сколько же здесь было ненависти! Кажется, её можно было ощутить кожей, тронуть языком, наполнить ею лёгкие.

Все были будто одурманены. Они же не такие! Софи знала их, каждого, — уже год, как она с ними тренировалась, проводила выходные, отмечала праздники, обменивалась опасными шутками. Это были люди с идеологией, с непонятными ей принципами — но, чёрт подери, это были по-своему умные изощрённые люди. Ведь даже Белла порой была вменяема, а с сестрой и вовсе душевна! Люциус — рачительный хозяин, демагог и истинный аристократ. У Джона за непомерными амбициями она видела проблески едва ли не отеческой заботы. Неужели Волдеморт способен одним лишь взглядом вымыть из них всё человеческое?

Она содрогнулась, когда почувствовала невесомое прикосновение ледяных пальцев к плечам. Тёмный Лорд приблизился со спины. Софи сжала зубы, пытаясь подавить приступ паники. Дыхание перехватило, сердце зашлось как сумасшедшее, сопротивляясь губительной силе. И вдруг на неё обрушилось стекающее тепло, почти жар, тугой пружиной ввинчивающийся в её тело со стороны позвоночника. Казалось, он достиг самого сердца, кроша позвонки и разрывая мышцы. Стало горячо, сладко, безопасно. Она не выдержала и всхлипнула, обмякая в его руках. Он крепко удерживал её за плечи белыми паучьими пальцами.

— Завораживающе, не правда ли? — он не сводил глаз с пылающих вдалеке домов.

Лорд приблизился к ней вплотную, впечатав её в своё каменное туловище. Он заговорил, и её волосы зашевелились от его дыхания.

— Ты можешь обрести силу и цель в жизни. Это твой шанс пережить несправедливость этого мира, маленькая Сентмор. Её ведь так много в твоей судьбе: безвременная кончина родителей, предательство тётки, отсутствие поддержки, помыкательство тобою, отрицание талантов. Ты словно одна в целом мире, маленькая Сентмор.

Нет, это было невозможно! Её затрясло с новой силой. От холодящего ужаса, словно её бросили на дрейфующей в океане льдине. И эта бездна вот-вот поглотит её. И она действительно одна в целом мире.

Господи, как же ей повезло, что он не видит её глаз! Иначе Снейпу и не пришлось бы воплощать угрозу в жизнь — она уже была бы мертва. Хотя умереть от мозолистых рук зельевара она сочла бы за счастье. И всё же, как хорошо, что его здесь нет. Абсурдность собственных размышлений внезапно придала ей сил.

Софи поспешила кивнуть и на всякий случай зажмурилась.

— Ты согласна, — Лорд шелестяще рассмеялся. — Конечно же, ты согласна со мной. Я могу дать признание, опору, уверенность. Я могу дать то, что твоё по праву. Никто не осудит тебя за твои желания, не помешает становлению, не лишит самостоятельности. Но принять ли это — решать тебе, маленькая Сентмор.

Софи молилась об обмороке, но он всё никак не наступал. Ей мерещилось, что тьма уже забирает её в беспамятство, но нет — это сама тьма держит её в крепких объятиях, давит в тисках своей воли. Они даже кажутся надёжными, необходимыми. О, Мордред!

— Принимай решение, но помни, что ты нужна мне и моим соратникам настолько же, насколько и ты нуждаешься в нас. Ты — ценность, София. Я буду ждать.

* * *

Гарри устало уронил голову на грудь, сжал в руках чашку горячего шоколада. Ему хотелось всё забыть. Недовольно заклекотал у него на коленях феникс, невесомо ударил мальчика крыльями.

— Она была там, — сипло отозвался он из глубокого кресла.

— Что? Где? — вскинулся Блэк, сжимая плечи крестника. — Она не в Хогвартсе? Патриция места себе не находит.

Дамблдор помассировал переносицу, поправил очки, прочистил горло. До чего же бесконечная ночь. Спать сегодня, видимо, не придётся никому.

— Сириус, прошу тебя, сядь и ты. Гарри, мне нужно знать, что произошло.

Поттер неохотно поднял на него больной взгляд и посмотрел в льдистые глаза.

— Если бы я думал, что смогу помочь, — негромко произнёс директор, наклонившись чуть ближе, — отложив тот миг, когда бы тебе пришлось вернуться к мыслям о случившемся, я бы это сделал. Но я знаю, если мы заглушим боль на некоторое время, затем станет только хуже. Ты проявил невероятное мужество, — Альбус сделал паузу, сопроводив её внимательным мягким взглядом. — Я прошу рассказать нам, что произошло, по порядку.

Снейп и МакГонагалл безмолвными статуями замерли у камина позади мальчика. Северус знал, что позже и ему предстоит поведать свою версию событий. Но это будет отдельный обстоятельный разговор. Про себя Северус изумлялся, как Поттер всё ещё пребывает в сознании.

Во время повествования директор выглядел крайне задумчивым. Блэк же не выпускал руки мальчика, словно боялся, что тот исчезнет сию секунду. Наконец, Гарри смолк. Снейп отметил, как блестели глаза Дамблдора. Он был доволен — насколько мог в нынешней данности, он был доволен. Зельевар за эти годы хорошо изучил директора: в голубых глазах отражался настоящий триумф. Что бы он ни услышал для себя в сбивчивом рассказе Поттера, это было именно то, что он хотел. Отчего-то это заставило Северуса почувствовать себя паршиво.

— Стоп. Я не понял, — Блэк запустил руки себе в волосы и силой вцепился, оттянул. — Что значит Софи была с ними?

Тишина, повисшая в кабинете, давила свинцовым грузом.

— Вы, получается, знали? — Сириус беспомощно огляделся. — И допустили? Как вы могли…

— Не скатывайся в истерику, — осторожно прервал его стенания Дамблдор. — Остынь, Сириус. Сегодня случилось многое, что было за пределами любых допущений.

— Директор, почему она? Почему этот предатель стоит здесь и трусливо безмолвствует, а где сейчас Софи никому не известно?

Ярость вяло шевельнулась у Снейпа под сердцем, но выхода не получила. На Поттера было жалко смотреть. Он совершенно потерялся в новой системе координат.

— Блэк, возьми себя в руки, — сухо обронил Снейп. — Если в ближайшие пару часов мисс Сентмор не объявится, я отправлюсь за ней.

Дамблдор нахмурился, поглаживая бороду, но, в конце концов, кивнул. Сириус потёр щёки, спрятал лицо в ладонях. Тем временем Фоукс спорхнул на пол, прикоснулся к покалеченной ноге Поттера и уронил пару перламутровых слёз.

Жаль, так не излечивается ноющее нутро. Феникс вдруг взглянул на Снейпа, по-птичьи склонив голову, снисходительно фыркнул.

— Я повторю, Гарри, — заговорил Дамблдор, когда птица приземлилась на свою жёрдочку. — Ты проявил смелость, равную смелости тех, кто погиб, сражаясь с Волдемортом. Ты взвалил на себя ношу, достойную взрослых волшебников, и оказался способен нести её. У каждого из нас своё предназначение, — пристальный взгляд на Сириуса, — и нам предстоит понять и исполнить его.

Вот оно, усмехнулся про себя зельевар. Альбус хочет, чтобы мальчик справился со смертью, поняв её и приняв истины, до которых никогда не сможет дотянуться Тёмный Лорд. Чтобы смириться со смертью, необходимо постичь любовь, веру, надежду, верность, жертвенность, — объяснить словами всё это невозможно. Понимание — первый шаг к предназначению. Директор в своей тонкой манере вложил это в уже не детскую голову Поттера.

Первой не выдержала Минерва:

— Дамблдор, я прошу вас, мистеру Поттеру необходимо в лазарет. Сейчас ему требуются сон, тишина и покой.

— Разумеется, профессор. Сириус, ты можешь остаться с Гарри. Но только, пожалуйста, прими анимагический облик. А нам предстоит решить ещё массу вопросов.

Снейп не сдвинулся с места, когда за ними закрылась дверь. Что теперь? Искать министра магии? Вызывать стражей Азкабана? Этапировать собственноручно Крауча-младшего?

— Присядь, Северус.

Зельевар на деревянных ногах прошёл вперёд и рухнул в кресло, где до этого сидел Блэк.

— Мне понадобится твоя помощь в урегулировании вопроса с бедным Бартемиусом. Мы обязательно поговорим, но позже. Я сейчас уйду на срочную встречу с делегацией из министерства. Буду ждать тебя через пятнадцать минут.

Зачем ему этот люфт в четверть часа?

— София Сентмор с полчаса как в замке, — Альбус направился к выходу из кабинета. — Предполагаю, она где-то на восьмом этаже. Не задерживайся. И вот ещё что — не недооценивай её, Северус, ты начинал в её возрасте.

Значит, в Выручай-комнате. Не в лаборатории. Понятно, отчего директор не сказал этого Блэку, — тот бы тоже понёсся, сломя голову, на её поиски и в итоге разорвался пополам между нею и крестником. Поттеру его забота сейчас нужнее.

В мгновение ока Снейп очутился в месте их тренировок. Он готовился увидеть, что она будет без чувств, совершенно обессиленная. Или, разбитая и подавленная, будет оплакивать случившееся.

Однако то, что он увидел, заставило его едва ли не рассмеяться. Девчонка, уже изрядно взмокшая, носилась по залу, неистово разбрасываясь заклинаниями направо и налево. Вокруг неё кружили зачарованные манекены, и она, словно амазонка из мира воинственных чародеек, разила неодушевлённых врагов одним взглядом. Разметавшиеся пряди липли к тонкой шее. Лицо блестело так, что можно было принять капли пота за слёзы. Но глаза её оставались сухими. Вот она сноровисто сделала знакомую подсечку, как он показывал. А эта комбинация явно из арсенала Мальсибера. Перекатилась, встала на четвереньки, переводя дыхание, поднялась одним рывком, — на неё несся снаряд. Мгновение, и тот разлетелся в щепки.

Никакой истерики. Напряжённая, собранная, гибкая, она была, словно натянутая тетива. Но самое главное — она живая. И вряд ли ей требуется чашка горячего шоколада и душеспасительная беседа.

Как она говорила? Безвозвратно бежит время? — пожалуй, действительно безвозвратно, походя заставляя людей смиряться и насильно встраивать себя в новый мир.

Он ненадолго покинул Выручай-комнату. Затем, также незамеченным, он вернулся и оставил на чайном столике две склянки: миорелаксант на лунной воде и зелье сна без сновидений. Это всё, что ей сейчас могло бы от него понадобиться.

Северус уже уходил, когда внезапное голубое сияние заставило его обернуться. Она нашла в себе силы призвать Патронуса. Невероятно. Зверь был действительно размером с пса. Острые уши, сильные лапы, густой мех. Всё-таки, собака? И тут её защитник, будто услышав посторонние мысли, в резвом прыжке развернулся, взметнув бледный пламень хвоста. Такая миниатюрная, что сразу и не признать. Северус ухмыльнулся, шагая по коридору. Это была лисица.

За стрельчатыми окнами, несмело пробиваясь сквозь мозаику витражей, забрезжил рассвет. Они пережили эту ночь. Но сколько таких ночей впереди?

 

---

КОНЕЦ I ЧАСТИ

Пусть головы моей рука твоя коснётся

И ты сотрёшь меня со списка бытия,

Но пред моим судом, покуда сердце бьется,

Мы силы равные, и торжествую я.

 

— Мы и не слышали, как ты вошла в дом. Они там ещё не закончили? — первое, что спросила Патриция после приветственного поцелуя в щеку. — Устала?

Софи только отрицательно покачала головой.

— Здравствуйте, миссис Уизли.

Молли сухо кивнула, вытирая руки о фартук, подняла взгляд к потолку и ворчливо проговорила:

— Долго они сегодня.

К прискорбию, её доброе расположение после событий на кладбище резко охладело. Оно было понятно, уговаривала себя девушка, но время шло, а Молли никак не могла вернуться к былому радушию. Даже спустя год.

Патриция согласно вздохнула, глядя, как Софи достаёт из наплечной сумки пару бумажных свёртков.

— Что это?

— Майоран, лимонное сорго и мята. Подумала, травы из университетских маг-теплиц, не смогут испортить ваших блюд.

Лукаво улыбнулась Патриция, искоса поглядывая на замершую у раковины Молли. Та с преувеличенным вниманием пересчитывала сервизные тарелки.

Травы, выведенные в маг-теплицах, славились редкостью в кулинарии волшебников. Они взращивались для лекарственных составов и могли наделять человека силой, уверенностью и даже поднимать настроение. А уж какие обеды можно подавать! Шутка ли, за ленчем осчастливить всё семейство! Красивая сказка для домохозяек. Но растения из маг-теплиц, в самом деле, простым волшебникам были недоступны.

— У вас что же, все студенты втихаря прикарманивают ценные ингредиенты? — поджав губы, поинтересовалась миссис Уизли, но глаза её светились еле сдерживаемым интересом. — Кафедра контрабандистов какая-то.

В следующий миг комнатка содрогнулась от оглушительного хлопка. Женщины подпрыгнули на месте. Молли схватилась за сердце.

— Негодяи! — она швырнула в сыновей полотенце.

Близнецы ловко увернулись, полотенце угодило в Софи.

— Не хватило вам того раза, когда тебя, Фред, расщепило при попытке стащить поднос с пирожными?!

— В доме находится почти квалифицированный целитель, мам! Нас быстро подлатают, если что! Правда, Софи?

Выражение её лица было непередаваемым. Она брезгливо сняла мокрую тряпицу со своего плеча.

— Ваша уверенность просто поражает, — выдала она недовольным тоном.

— Мы слышали, кто-то произнёс «контрабанда»! Признавайся, что за ингредиенты ты утащила, Слизерин?! — в два голоса вопросили они. — И ты отдаёшь их не нам? Мама, чем ты её подкупила?

— Да ничего я у неё не беру!

— Берёт, берёт, — Патриция отодвинула свёртки подальше от Фреда и Джорджа. — Вам они ни к чему.

— В любом случае, если нет — не выбрасывайте. Я найду им достойное применение, — ровно отозвалась Софи и после затянувшейся паузы издала негромкий смешок:

— Всё же кухня требует расширения пространства. Тесно здесь, вам не кажется?

— Вовсе нет! Просто на кухне должна быть только одна хозяйка и минимум лишних глаз, рук и…

— Ладно, ладно! Дамы, мы пошли, — близнецы потянули подругу на выход, схватив из вазочки по румяному яблоку.

— Не перебивайте аппетит! — донеслось им вослед. — И скажите остальным, что скоро ужин… даже если они намерены обсуждать дела до самой ночи, это не повод голодать!

Парни, толкаясь и одаривая друг друга шутливыми тычками, вели за собой Софи. Они оказались в гостиной прямо перед кабинетом, где шло собрание. Фред принялся жонглировать яблоками. На софе, по-хозяйски разлёгшись, дремал Крукшанкс.

— Привет, старый друг, — Софи огладила пушистый бок.

Книззл лениво приоткрыл один глаз, осмотрел вошедших и, демонстративно поменяв позу, вернулся к прерванному отдыху. Джордж рухнул на продавленный диван.

— Ты не бери в голову, серьёзно. Мама просто никак не может пережить противостояние Дамблдора и Фаджа. Особенно после случившегося.

— Из-за Перси?

— Да, — Фред вмиг выронил все плоды. — Отец держится, а для неё это большой удар.

— Поэтому, наверное, её задевает именно твоё появление. Что даже ты здесь, а наш горе-карьерист — нет.

У Софи защемило сердце. Близнецы ведь тоже переживали — это, должно быть, очень горько чувствовать раскол внутри большой семьи. Она протянула мальчикам обе руки и сжала их пальцы.

— Не пойму, когда вы повзрослели, — пробормотала она. — Только вчера сидели в пыльной нише и изобретали дурацкие фокусы, как бы заставить всю школу не сходить с унитаза.

— Эй, старушка! — возмутился Джордж. — Между нами разница всего в один год, не забыла? И наши фокусы никуда не делись, между прочим.

— Кстати, у нас есть такая грандиозная идея для жабы Амбридж! Пригодится твой совет! Правда, в пиротехнике ты не особенно сильна… Ах, если бы ты своими глазами видела, что сейчас творится в школе!

— Мерлин миловал, — усмехнулась Софи.

— Такое зрелище упускаешь! Слушай, а расскажи-ка нам про вступительные в свой универ. Мама, конечно, была бы против, но просто про Кембридж и Оксфорд нам немного рассказали отец и Римус. А про Флоренцию мог бы поделиться, кроме тебя, только профессор Снейп, так что тут облом… ну, в смысле, уж ты-то понимаешь, о чём мы…

«О, да, я понимаю», — усмехнулась она про себя.

— Вовремя же вы спохватились, умники! Уже июнь не за горами — готовиться надо заранее, вообще-то.

— Судьба распорядилась нами по-своему, — воздев палец к небу, философски заметил Фред. — Иначе инспекционная дружина ходила бы без фурункулов, Филч не бегал по коридорам в испачканных брюках, а школьникам не удавалось бы срывать занятия! Наше дело — правое!

Они ещё некоторое время переговаривались, прежде чем дубовая дверь напротив с грохотом распахнулась.

— Нет! И не хочу понимать!

— Брось, Сириус. Шило в твоём заду должно быть последним, что по-настоящему нас заботит!

— Да ты что, Муди! — взвился Блэк. — Если мы битый час обсуждаем одно и то же и не сдвинулись ни на дюйм…

— То это говорит о том, что Дамблдор исчез крайне не вовремя.

— Скорее о том, — вклинился наполненный едким сарказмом голос, — что кто-то совершенно не ценит чужое время ввиду прорвы собственного, и притом совершенно свободного.

Сириус, стоявший спиной к Снейпу, так красноречиво закатил глаза, сдерживая рвущееся наружу ругательство, что близнецы не выдержали и прыснули.

— Что, сегодня без Удлинителей Ушей? — прогрохотал Муди, заходя в гостиную. — О, Сентмор! Не передумала ещё бросать эти свои пузырьки и пробирки? Давай, девочка, разочаровывайся быстрее — и в мракоборцы. Тонкс без конкуренции совсем зарывается.

Нимфадора Тонкс, будучи известной любимицей Аластора, часто была единственной, кто мог так же беспардонно, как он сам делал едва ли не всё, парировать своему наставнику. Сегодня её на Гриммо не было.

— Только когда ты изводишь нас своей подозрительностью, Аластор, — мягко возразил Римус, подпирая плечом дверной косяк. Приветственно кивнул ребятам.

— Ха! Софи — мракоборец? — посмеиваясь, близнецы собирали разбросанные яблоки. — Вы же это не всерьёз? Она же убить сможет только разве что за испорченный эликсир. Ну, или за смятые маг-тепличные травки.

Девушка растянула губы в ласковой улыбке.

— Какое тонкое замечание. Не передумала, мистер Муди. Я, видите ли, питаю слабость к этим своим пузырькам и пробиркам. И к травкам. Вы ведь тоже? К вашей фляге, я имею в виду.

Парни засмеялись, уже совсем не сдерживаясь. Аластор ворчливо забормотал что-то о хитросделанных слизеринцах, которых только могила исправит. И что-то ещё нелицеприятное.

— Грозный Глаз, — предупреждающе проговорил Кингсли Бруствер.

Софи подошла к старому мракоборцу и положила руку на сгиб его локтя. Он даже не вздрогнул от такого вмешательства в личное пространство. Только его зачарованный глаз бешено завертелся.

— Не будем ссориться, сэр. Видите, я бы только усугубила ситуацию на пару с Тонкс.

Внезапно Муди выхватил свою палочку и грубо прижал девушку к стене. Она чувствительно приложилась затылком, поморщилась, но тут же взяла себя в руки. Бессознательным движением её палочка тут же скакнула в ладонь.

— Аластор!

— Заткнись, Римус! — пророкотал боец, не сводя глаз с Софи. — С кем, как думал весь Хогвартс, я танцевал на Святочном балу? Ну?

Она смерила мужчину холодным взглядом.

— Со мной.

Её голос был слишком спокоен, слишком ровен. Словно бы это в порядке вещей — вот так впечатывать друг дружку в стены.

— И всё-таки какой материал пропадает, а! — в сердцах бросил Муди, рублеными движениями поправляя сбившуюся мантию на её плечах. — Ты это, держи эту мысль в голове, девочка! Танцы не обещаю, а вот слепить из тебя бойца — ещё как!

— Муди, отойди уже от неё! Совсем помешался на лазутчиках!

— Пожалуй, с такой разношёрстной командой немудрено слететь с катушек, — заворчал Аластор, покидая вместе со всеми гостиную.

Снизу послышался стук выставляемой на стол посуды, звон приборов.

Софи осталась в гостиной одна, перевела взгляд на стену, затянутую тёмным полотном. Потёрла саднящий затылок.

Ради чего такие интерьерные решения? Она подошла и сдёрнула ткань. Та вместе в клубами пыли осела у ног. Софи чихнула, подняла взгляд на семейное древо под высокопарной фразой о благороднейшем происхождении фамилии. Огромное, оно ветвилось и тянулось кроной к самому потолку. Однако при этом создавалось ощущение умирающего исполина. Или это сама стена источала тлетворный запах? Софи вгляделась в лицо каждого члена семьи. По спине прошла дрожь.

— Любуешься родственниками? — раздался голос Сириуса.

— Должна признаться, что да. Зря прячешь их.

— Я вообще хотел бы избавиться от гобелена, но он зачарован. И Кричер вопит, как полоумный, всякий раз, когда я что-то выкидываю.

Он медленно подошёл. Встал рядом, пряча руки в карманах брюк, покачался на пятках.

— Они меня будто душат, Софи. И они, — он покрутил головой в разные стороны, — и весь дом. Дамблдор как назло категорически против, чтобы мы жили другом месте! Иногда аж озноб пробирает, как это место похоже на склеп.

— Никогда не замечала. Здесь всегда столько народу. Ты с Патрицией, Люпин, Кричер… даже крайне общительный портрет твоей матушки.

— Да, Вальбурга — очаровательная женщина, — он фыркнул с выражением отвращения на лице. — Рад, что ты прониклась.

— Штаб, опять же.

Он негромко рассмеялся, как прежде, почти лающе. И столько неожиданной горечи было в этом смехе, что Софи насторожилась.

— Если бы мы с тобой могли услышать их мысли об Ордене, — он указал на самый верх гобелена. — Видишь надпись? Toujours pur! Как звучит, а!

— Так же помпезно, как и у любой из священных двадцати восьми. Времена же меняются — мы можем не оглядываться назад. Стараться, я хочу сказать.

Он смерил её скептичным взглядом.

— Неужели ты не думаешь об Араминте? — он ткнул в изображение белокожей красавицы. — Как она служила ему? Как она пыталась протащить через министерство закон, разрешающий травлю маглов?

— Не каждый день, — уклончиво ответила Софи.

Мужчина фыркнул.

— Мы вообще из удивительной семьи. Взгляни, многие дети рождались либо мёртвыми, либо умирали, не успев достигнуть десятилетнего возраста. А среди взрослых… ну, просто аконитовый букет. Вот, из тех, кто поближе к нам… мой отец умер в раннем даже для обычного человека возрасте при неизвестных обстоятельствах. Вальбурга потеряла рассудок. Андромеда и Регулус — оба мертвы. Беллатриса, как тебе известно, безумна. Смею предположить, судьба твоей матери тоже не была светлой, и я не поручился бы за твёрдость её разума.

— Ты веришь в родовое проклятие?

— Неважно, во что я верю. Я только вижу, что приличных людей, от которых не отреклось благороднейшее и древнейшее семейство Блэк, здесь нет. И в живых — тоже нет, — выплюнул он и вновь неприязненно ткнул в древо. — Этим пропитан весь дом. Каждая половица скрипит о смерти и безумии, каждый сквозняк веет потусторонщиной.

— Ради Мордреда! — зло одёрнула его девушка, скрещивая руки на груди. — Мы же очистили дом от нечисти! Здесь каждый день затевается очередное сборище. Наездами гостит твой крестник! Здесь живёт Патриция, которая приведёт с собой дух Прованса в любой дом, уж я-то знаю.

Софи ведь видела, как исчезает печать Азкабана из его взгляда! Видела, как зарождалась их связь, их близость! Не могла же она так ошибаться.

— Мне кажется, что Патриция… она, вроде, умиротворяет меня… что-то такое.

Девушка еле сдержалась, чтобы не раскрыть рот от изумления. Что-то такое?

— Ей не рассказывай, как богаты твои эмоциональные переживания, Сириус. Иначе ты, и правда, рискуешь превратить свой дом в склеп. И мёртвые в этом будут не виноваты.

— Нет, ты не поняла, — он вдруг порывисто схватил её за руки. — Я ей благодарен. Она хорошая… Это всё дом! Меня с души воротит.

— Хватит меня трясти.

— Послушай, есть проблемы поважнее личной жизни! Я должен бороться со злом, а не сидеть в этом мёртвом царстве!

Она только кивнула, понимая, что ответить ей нечего.

Через некоторое время она обнаружила себя сидящей на крыше. Небо было пустым, звёзды едва-едва виднелись сквозь лиловую закатную дымку.

Но самое главное — здесь было много воздуха. Софи всё время казалось, будто она задыхается. Словно каждая добрая улыбка Римуса, каждая шутка близнецов и даже суета Молли Уизли вокруг, — всё это отнимает у неё право на лишний вдох рядом с ними. Она уронила голову на руки. Кто бы ей сказал раньше, какое это удовольствие просто дышать полной грудью!

Впервые она поймала за хвост это чувство, как ни странно, в университете. Так удивительно было переключаться со строгой, замершей в напряжении перед надвигающейся бурей, Англией на изысканную, мягкую Флоренцию. Для итальянцев вообще и научного сообщества в частности угрозы войны просто не существовало. Мир не видел воочию подтверждений возрождения Волдеморта. Мягко обнимающее её чувство умиротворения, царившее в академических лабораториях, — увы, — не было способно заполнить пустоту внутри. Словно бы она была статуей. Обликом тешила взгляд, но была полой.

Софи сама не знала, сколько она просидела здесь, когда услышала чьи-то тихие шаги. Человек сел рядом. Она зажмурилась, — только не жалость, только не участливое сочувствие. Но неожиданный гость молчал, и она не выдержала, открыла глаза, не поднимая головы.

Рядом с её сандалиями она увидела чёрные ботинки, чёрные брюки. Софи выпрямилась, потирая лоб. Наверняка остался след. Спокойный взгляд чёрных глаз встретился с упрямыми карими. Ей так хотелось сказать ему, что это просто невыносимо, что она устала, что это выедает её изнутри, не оставляя ничего светлого. Что всю жизнь она боялась стать именно тем человеком, в которого превращалась рядом с Тёмным Лордом. Что он пугает её до дрожи, до отвращения, поднимая в ней самые стыдные её качества. Хотелось уронить голову на плечо или уткнуться носом в чёрный, пахнущий полынью, сюртук, просить помощи, поддержки, совета. Но она молчала. Он отвёл взгляд.

Строгий профиль, гордая мрачная сила. Человек-скала. Он скосил глаза, усмехнулся одними губами.

— Как коллоквиум по алхимическому синтезу?

— Вашими молитвами, сэр. Сдала.

Он удовлетворённо хмыкнул. Что и говорить, он был горд — кажется, за очень долгое время, — по-настоящему горд за своего ученика. Нет, были, разумеется, и другие его выпускники, посещавшие продвинутые Зелья и алхимический курс, также продолжившие изучение смежных наук. Но, забери его Мордред, если прежде хоть кто-то среди студентов на памяти Снейпа столь виртуозно оттягивал на себя его внимание! Никогда такого не было.

Чтобы он интересовался чередой вступительных испытаний? Никогда.

Чтобы он настойчиво рекомендовал ту или иную кафедру? Никогда.

Чтобы в течение учёбы советовал принимать участие, хотя бы как слушатель, в международных конференциях? Никогда.

Чтобы Снейп продолжал работу со своим бывшим учеником в одной лаборатории и про себя радовался понемногу проявлявшемуся оттиску высшей школы в чужих навыках? Никогда.

И никогда в жизни Северус не испытывал подобного рода интереса к своим выпускницам. Сама мысль казалась за гранью добра и зла. И вот он вынужден был признать, что оступился уже давно. Словно бы кто-то настроил резкость на оптике, заменил увеличительное стекло. И до сих пор, игнорируя тягучую тяжесть, он продолжал просто идти вперёд. Как и всегда, не сетуя даже в мыслях, терпел и делал, что должен. А жилы будто с каждым днём всё больше наматывались на ворот, и нечем ему было противиться этой удушающей силе. Нечем и незачем.

Странно, какие только пути не выбирают люди, чтобы скрыть свои истинные чувства.

— Завтра в полдень в моей лаборатории, мисс Сентмор.

Софи кивнула, глядя, как он встаёт.

— Перед сном не забудьте принять перечное зелье, — она невольно пошевелила замерзшими пальцами ног. — Не дай Мерлин вы завтра хоть раз почешете нос над котлом.

Только он мог всего двумя предложениями выдернуть её из этой вязкой трясины. Софи улыбнулась ему — как ей думалось — на прощание. Однако, спускаясь буквально с небес на грешную землю, с крыши на жилые этажи, её заставил остановиться обрывок одного разговора. Она села прямо на хлипкие ступеньки, умоляя их не скрипеть. Подслушивать, конечно, очень нехорошо, но эта беседа доказывала ей, что удивительное рядом.

— Вам ведь известно, что это решение не придётся по душе Дамблдору, — произнёс донельзя тактичный Люпин.

Голос звучал осторожно, словно он всерьёз опасался, что не удостоится ответа. Похоже, покидающего Гриммо зельевара перехватили на полпути. В ответ донеслось только красноречивое молчание. Римус продолжил:

— Северус, он искренне сожалеет о том, что произошло между вами. Гарри знает, что ему не следовало касаться Омута. Ему стыдно. И он в ужасе от того, что увидел.

Софи непроизвольно прикрыла рот ладонью, беззвучно охнув.

— Порой малолетним болванам кажется забавным ставить других в затруднительное положение. Даже вы не станете отрицать очевидное, не так ли?

Послышался тяжёлый вздох.

— Не стану, Северус. Он всего лишь мальчишка, и тоже в чём-то болван время от времени. Он не знает, как выразить своё раскаяние.

— Меня вовсе не интересует чьё бы то ни было раскаяние, Люпин.

— Хорошо. Если вам всё равно, позвольте ему поговорить с вами по-человечески. Ради него самого. Вспомните, у Джеймса не было такой возможности. Ни у кого не было.

— Вы ошибаетесь, полагая, что каждый раз, когда я вижу Поттера, — о, как бы это было прекрасно! — я заталкиваю ему в рот кляп, — ответил Снейп язвительно. — Не возьму в толк, почему я обсуждаю это с вами, а не с ним.

— Он боится.

— Как благоразумно с его стороны! Я поражён.

Они несколько мгновений помолчали. Снейп хмыкнул.

— Да не сожру я вашего золотого Поттера. Но, Люпин, имейте в виду, я буду готов вернуться к вопросу о возобновлении занятий только в том случае, если у него хватит духу озвучить мне мысли, которые, как вы говорите, приводят его в такой священный ужас. И это вы, гриффиндорцы, хвалитесь небывалой храбростью. В самом деле, Годрик был бы посрамлён.

Голоса стали удаляться. Последнее, что расслышала Софи, слепо вглядываясь в темноту лестничных перекладин, были слова Римуса о его собственной трусости, за которую он вечно будет себя казнить. И, конечно, пренебрежительное фырканье зельевара.

Мерлин и Моргана, какой же здесь комок из прошлого, смутного и болезненного, совсем Софи неизвестного, и будущего, в котором ей бы так хотелось видеть хоть что-то обнадёживающее! Как же ошибается Сириус — кажется, нет ничего важнее личных конфликтов и их разрешения.

* * *

Весна в этом году выдалась, как назло, пасмурная и дождливая. Особенно в Кенте, где силами Люциуса был снят небольшой, — меньше, чем Малфой мэнор, — но ничуть не уступавший в богатстве и изысканности особняк для Тёмного Лорда. Малфой даже приказал своему домовику Парви прислуживать Волдеморту. Здесь же остановились и те Пожиратели, которым некуда было податься.

Наделённый даром церемониймейстера, Люциус обставил всё так, чтобы удовлетворить непомерно раздутое эго хозяина. Отсюда, наверное, угадывалось так много параллелей с подданством и свитой. Тёмный Лорд часто давал относительно спокойные, в понимании наученного горьким опытом Северуса, аудиенции в огромном зале. Нередко устраивал собрания за длинным обеденным столом. Оставалось только дивиться тем материальным тратам, которые несли обеспеченные Пожиратели.

Но порой Волдеморт собирал их во внутреннем дворе особняка — с высоты птичьего полёта смотрелось, наверняка, красиво, — дворик был вытянутой овальной формы, отделанный белоснежным камнем. Тут и там пестрела зелень. Вероятно, когда-то здесь был сад. Сейчас же во внутреннем дворе под проливным дождём проходило общее собрание. Люди в чёрных мантиях стояли полукругом на мощёном полотне двора. Дождь заливал высокие декоративные горшки. Сполохи молний то и дело метались между окнами. Да, Волдеморт имел определенную тягу к дешёвым спецэффектам. Но это не отменяло тяжёлой завесы его силы, захватившей всё графство.

— …в связи с этим наши околоминистерские информаторы докладывают о подвижках в переговорах с дементорами. Ещё месяц, милорд, и они будут ваши, я уверен. У меня есть предположение, что их привлекает ваша активность по работе с инферналами. Даже если вы не планируете использовать их в полную силу, что весьма опасно, это манит дементоров. А перейдя на чью-то сторону однажды, они тяготеют к лидеру. Это в их природе, что очень нам на руку.

Малфой заливался соловьём. Этого у него не отнять. Работа парламентёра — это то, что всегда получалось у Люциуса лучше прочего.

— Очень медленно, Люциус! — тяжестью упал голос Волдеморта на всех присутствовавших. — На тебя возложена важная миссия в министерстве. Неужели никто не может так же эффективно работать и в Азкабане?

Малфой низко склонился — рукава его свободной мантии макнулись в лужу.

— Милорд, министр настроен резко против Дамблдора, и он готов приложить немало усилий, чтобы старик оказался отстранён ото всех важных постов. Но Фадж боится за своё место, отсюда его панический страх за силы дементоров, которые, как он полагает, на стороне официальной власти. А где страх, там и повышенное внимание. Я сделаю всё, милорд, чтобы это дело разрешилось как можно быстрее!

— Это в твоих интересах, Люциус, иначе я буду разочарован.

Поразительно, но пока Тёмный Лорд держал себя в руках. Он не отрывался на приближённых. Его наказания, оправданные провалом важного задания, не отличались изощрённостью или особой жестокостью. Хотя Макнейр несколько месяцев назад после неудавшихся переговоров с великанами мучился от последствий Круциатуса в течение пары недель. Приличный срок после всего одного наказания, думал Северус. Тогда от пострадавшего не отходила Сентмор, пичкая случайного пациента своим модифицированным анальгетиком.

Снейпу казалось, что Волдеморт не хотел лишним зверством отпугнуть вернувшихся к нему последователей и молодых людей, недавно примкнувших к его рядам. Однако зельевар с замиранием сердца думал, когда же этот период временного затишья кончится. В алых нечеловеческих глазах плескалась жажда крови и озлобленность. Это ощущалось спинным мозгом, и Северус не мог это игнорировать.

Над головой пронёсся валкий раскат грома.

— На самом деле, мои Пожиратели Смерти, я собрал вас не для отчётов о проделанной работе. Вы знаете, недальновидно складывать все яйца в одну корзину.

Люциус склонился, спиной отходя дальше от Волдеморта, в общие ряды. Здесь его движение остановило узкое запястье. Сентмор вытащила руку из-под мантии, беря Малфоя за предплечье. Он встал рядом с ней. Очередная вспышка молнии осветила её точеный профиль.

— Мы здесь, чтобы засвидетельствовать возмездие! Хвост, притащи сюда нашего гостя!

Северус почувствовал, как грудь сдавило дурное предчувствие. Если бы мог — выругался в голос. Перед Тёмным Лордом выволокли Игоря Каркарова. Снейп проследил реакцию Софи. Та держала себя в руках, не сводя глаз со стоящего на коленях директора Дурмстранга.

— Игорь, ты — жалкое подобие волшебника, — прошипел Волдеморт, и на улице заметно повеяло пробирающим холодом.

Дрожь чувствительными иголками прошлась по телу.

— Всем известно, — величественно провозгласил Лорд, — что предавший однажды — предаст дважды! Вместо того, чтобы служить чести нашего братства, нашей чёрной метке, этот бесхребетный трус решил удариться в бега. Он скрывался в Исландии, в одной из маггловских деревень. Ты, кажется, собирался пасти коз, Игорь? Друзья мои, эта тварь посчитала скот лучшей компанией!

Каркаров исхудавший, с ввалившимися глазами смотрел прямо перед собой. Белки его глаз были ужасающе красными, будто у него разом полопались все сосуды. Лицо блестело, из носа шла кровь. Северус не был уверен, видит ли что-то сам Игорь, но для зельевара — это было отражением его будущего. Если он не справится.

Предавший однажды — предаст дважды.

На него опустилось странное оцепенение, и он вновь нашёл глазами Сентмор. Он уже не был уверен ни в чём. Как же он мог забыть, каково это — идти на собрание и не знать, доживёшь ли ты до рассвета. Только не умирать бы, как Игорь. Не на её глазах.

— Ты жалеешь себя, предатель?! — отвратительно расхохоталась Беллатриса, вскидывая палочку. — Гнусный отвратительный перебежчик! Крыса!

Игорь, к его чести, не отвечал. Губы его были плотно сомкнуты. И даже когда на него обрушился поток пыточного проклятия. Когда Белла, умоляя позволить ей поучаствовать, с придыханием произносила «пожалуйста, мой лорд», отвешивала приговорённому невербальные удары. Когда Джон и Антонин принялись расчерчивать его тело режущими заклятиями под общий возбуждённый смех. Когда сам Северус, подчиняясь привычному порядку, — сколько бы времени ни прошло, а пороки не стирались за давностью лет, — поднял волшебную палочку. Игорь молчал до последнего.

— Твоя очередь, маленькая Сентмор!

Снейп сделал медленный и глубокий вдох, отчаянно удерживая себя на месте. Она сделала всё, как следовало. Не зря у неё в учителях был Джон Мальсибер. Хорошо выучил. Северус сплюнул на землю.

— Так неинтересно! Давайте заставим его побегать! Софи, давай, ты же шустрый цыплёнок! Маркус, заходи с другой стороны!

Бешеная стерва Лестрейндж вконец потеряла связь с реальностью. Тёмный Лорд упивался зрелищем в стороне. Спустя полчаса Каркаров с трудом походил на себя прежнего. Некстати Северус вспомнил его гордую походку в белоснежной шубе и какое сильное отвращение он к нему тогда испытал. К горлу вновь поднялась желчь.

Что бы Каркаров ни сделал в жизни, кем бы он ни был, он не заслужил такой смерти. То, во что превратился живой человек под натиском чужого безумия, невыносимо было даже осознавать. И Снейп прочёл в этом чёткий знак. Как предзнаменование грядущего. Не зря последний круг ада уготован предателям.

Некоторое время спустя Снейп предупредил, что уходит, и между делом предложил забрать Сентмор — все знали, что они работают в одной лаборатории над заданиями Тёмного Лорда. К счастью, все пребывали на схлынувшей волне экстатического возбуждения, и им позволили уйти без лишних расспросов.

К удивлению Северуса, девушка практически влетела в его руки. В молчании они поразительно быстрым шагом преодолели расстояние до аппарационной площадки. Уже тогда он ощутил, что её колотит.

— Соберитесь. Расщепление сейчас ни к чему.

Она деревянно кивнула и схватила его за руку. Рывок — и их выплюнуло на опушке запретного леса, раскидав в разные стороны. Северус потёр глаза, приходя в себя после перемещения, покрутил головой. Что-то было не так. Девчонка, приземлившись в паре метров от него, вздрагивала всем телом. Раздались неестественные звуки — она смеялась самым пробирающим смехом, не в силах остановиться. Он вмиг преодолел разделявшее их расстояние.

— Приди в себя! — он потряс её за плечи. — Не заставляй меня применять силу! София, ну же!

Она замахала на него руками, попятилась назад. Страшная метаморфоза смеха в надсадный прерывистый звук царапала Снейпа по живому. Софи согнулась пополам, продолжая безумно хохотать. Воздуха в лёгких уже не хватало, и было слышно, что она почти задыхается. Но казалось, как только она заново осознавала своё состояние, то заходилась в новом приступе хохота.

— Твою мать, Сентмор! — выругался он, наставляя на неё палочку.

Она подняла голову — по щекам её струились слёзы, настоящие слёзы. Холодный ком в груди резал острыми гранями, ворочался внутри, заставляя изгонять из себя солёную влагу. Взгляд её умолял сделать хоть что-нибудь. Софи упала на колени, хватаясь за мужчину, словно бы тонула, задержала дыхание. Северус отцепил её пальцы, окатил сжавшуюся на земле девушку согревающими чарами до невыносимого жара — он различил её сдавленный стон — и затем сразу Агуаменти. Наконец, она затихла.

Как только Софи отдышалась, Северус в страшной тишине услышал её севший голос:

— В следующий раз пусть будет Авада.

— Обязательно будет, поверьте мне.

Он опустился рядом с ней на колени. Софи мелко сотрясалась, не поднимая головы.

— Профессор… Профессор, что же я такое…

Его ладони прошлись по мокрым щекам, большие пальцы прочертили дуги по скулам. Он склонился, притянул её к себе, коснулся губами светлых волос. Сложно сказать, сколько они так просидели в скорбной тишине.

Когда всхлипы совсем затихли, — Софи не успела понять, они всё ещё в лесу или же куда-то идут, — ей показалось, зельевар проникновенно проговорил:

— Блажен рыдающий в печали*.

К моменту, когда Снейп оказался у себя, в сознании царил пустой оглушающий шум. Из его ванной доносился плеск воды.

Что он делает? Что он вообще сейчас делает? Он скинул заляпанную кровью и грязью мантию, расстегнул ворот рубашки, бездумно применил очищающие чары. Сентмор в его личных комнатах. Он не должен был позволить этому случиться, сокрушался он про себя. Но куда бы он её отправил в таком состоянии? В муравейник на Гриммо? В одинокий дом в Лангедок? Во флорентийский кампус? По всему выходило, что иных вариантов не было — только сюда. Нет, конечно же, есть ещё мэнор, но чёрта с два он её туда отпустит. Он развёл огонь в камине, грязно выругался.

Через некоторое время она босоногой тенью скользнула в маленькую гостиную, положила руки на спинку дивана. Чуть влажные льняные волосы разметались по рубашке, на ней были пижамные штаны. Очевидно, «Превосходно» по Трансфигурации на выпускных экзаменах она получила заслуженно. Его вещи сидели вполне сносно — рубашку она не изменила вовсе, а вот в штанах без магии она бы утонула. Сентмор старательно отводила заплаканные глаза, сжимая пальцами тканевую обивку.

— Извините, сэр… простите, я не хотела вторгаться в ваши комнаты, это всё неуместно…

— Прекратите молоть чушь, — он устало поморщился. — Сядьте. Перед вами сладкий чай и тосты. Вам нужно восстановиться. Я добавил пол-унции тонизирующего зелья.

Под его внимательным взглядом Софи присела на диван. Очень удобный, кстати, диван. Попробовала чай — вкус был приятный, травяной, и аромат её успокаивал. С первым же глотком в голове просветлело, тело подобралось, прогоняя вялость, перестало дрожать. И только после этого мужчина скрылся в ванной.

Она шумно выдохнула, поставила чашку на столик. Как же она теперь будет смотреть ему в глаза? Было бесконечно стыдно. Она не привыкла терять контроль над ситуацией, а уж тем более над собой.

Подумать только, всего полчаса назад он держал её в тесных объятиях! Снейп! Он, и правда, пах полынью. О, Мордред!

Софи с усилием помассировала виски и, когда вновь потянулась за горячим напитком, тупо уставилась на чёрные манжеты рубашки. Его рубашки. Софи стало горячо и тягостно, пальцы на ногах поджались. Она со злостью забралась на диван с ногами.

Девушка неторопливо огляделась. Снейп был образцовым интровертом, думала она, грея в руках чашку. В иных обстоятельствах она бы никогда не увидела его личное пространство. Конечно, Софи он допускал в его лабораторию, куда не было входа интеллектуально обделённым болванам. Но в его апартаментах девушка не была никогда. Софи издала глупый смешок — пока он полностью оправдывал её ожидания относительно обстановки. Хотя нельзя отрицать, что ощущение было волнующим, будто она пробралась сюда тайком и подглядела за тем, что должно быть скрыто от посторонних взглядов.

Ванная комната, выложенная тёмной блестящей плиткой, оглушила её чистотой. Нигде не было ни пятнышка, ни пылинки, ни случайной капельки. Полотенца оказались вывешены на одном уровне около раковины. На полке аккуратно лежал бритвенный станок, пена и белоснежный брусок мыла. Аскетично. Над небольшим поддоном ванной стоял тонкий флакон шампуня, рядом — мочалка. И всё помещение было таким стерильным, таким функциональным… как и сам Снейп.

В гостиной же было, за что зацепиться любопытному взгляду. Два стеллажа, столик и диван напротив камина, — вот и вся типично английская обстановка. Но всюду угадывалось присутствие зельевара. Ворох пухлых пергаментных свитков в коробе на нижней полке — было видно, как щедро они расписаны красными чернилами. Чуть выше красовались антикварные мерные весы, всего вдвое больше напёрстка. Гранёный, полный янтарной жидкости, графин и тяжеловесный бокал. Деревянная подставка с пушистым букетом писчих перьев. Серебряные песочные часы. Фирменная коробочка отменного сургуча. Над камином — гобелен со слизеринским гербом, пара латунных подсвечников и недавно оставленная книга с закладкой.

Софи невольно улыбнулась.

— Закончили свой осмотр? — прозвучал голос Снейпа совсем рядом.

Если бы не действие зелья — он явно добавил и что-то успокаивающее — она бы вздрогнула всем телом. Софи только покачала головой. Кресел не было, и он сел на диван рядом. Тоже с мокрыми волосами, в свежей сорочке. Оглядел её, отыскивая отголоски истерики. Горделивая неподатливая сила билась о внутренние силки, задевая открытые раны. Он перевёл взгляд на стол.

— Вы не притронулись к еде.

— Я не голодна.

Снейп налил себе чаю, одним глотком осушил чашку. Налил ещё.

— Я не хотела, чтобы так вышло, сэр… en tout cas je suis désolé que, — от волнения она сбилась на французскую речь, вздохнула. — Простите меня.

— Довольно, — зло оборвал он. — За что вы пытаетесь извиниться?

Её губы дрогнули. Снейп отвёл взгляд.

— За то, что вам отвратительно насилие?

Слова падали ей в голову, словно в пустой колодец. Эхом отдавались в сознании. Плакать она не могла.

— Никто вас извинять не собирается, Сентмор. Главное — воля. Воспоминания и боль навсегда с вами. Как клеймо того, что вы понимаете ситуацию. Что вы — человек, — он немного помолчал и холодно пригрозил. — Только попробуйте ещё раз попросить прощения!

Она подняла на него глаза.

— И вы задушите меня сами? — припомнила Софи со слабой улыбкой.

— Непременно. Чтобы не мучились впредь.

— Вы как-то сказали, что всегда необходимо работать над собой и стараться понимать суть…

— Вы что, конспектируете каждое моё слово? — он изогнул бровь.

— Каждое, сэр, — поспешно согласилась она. — Не могу понять, зачем всё это. Я не могу понять, что это за идеалы, которые…

Продолжить мысль у неё не получилось. Горло будто сжалось, не позволяя произнести то, что билось в голове.

«Во мне нет столько ненависти, сколько требуется. Я не могу. Я сойду с ума».

— На ваше счастье, вы не способны этого понять.

— А вы?

— Я мог.

— Могли? Но не теперь?

— Надо было плеснуть вам ещё и снотворного, — недовольно заметил Снейп.

— Вы убивали, сэр?

Откуда-то Софи точно знала, что он ответит честно.

— Да, — горько и коротко. — Вы, мисс?

Софи отрицательно мотнула головой. Резко и категорично. Ей показалось, он несколько расслабился после её реакции, повёл плечами, разминая мышцы. Она была благодарна ему за ответ — прекрасный способ избавиться как от неуместных фантазий, так и от нереализуемых ожиданий.

— Сэр, я понимаю, что есть вещи, которые вы не можете мне сказать, — она вздохнула. — Ответьте только так, чтобы я поняла: вы действительно в неведении или не вправе поделиться. Вам известно, где сейчас директор?

— Альбус Дамблдор, — проговорил Снейп, усмехаясь, — это тот случай, когда не можешь поручиться за своё знание, даже если точно в нём уверен. Мне неизвестно, где он. Если Дамблдор не хочет, чтобы его обнаружили, поверьте, его никто и никогда не найдёт.

Они помолчали. Это было самое странное их чаепитие, самая невероятная версия жизни из всех возможных. Так и сидели они в тишине, пока чайник не опустел.

— Я ещё долго не усну, — негромко проговорила Софи, когда зельевар призвал из смежной комнаты подушку и шерстяной плед.

— Вы же не ждёте, что я буду вас развлекать? Книги в вашем распоряжении. Только возвращайте всё на место, там алфавитный порядок. Зелье не предлагаю, сами знаете — неблагоприятное сочетание с мандрагорой.

Снейп встал, отодвинув столик к камину. Тосты так и остались на тарелке. Софи вдруг протянула руку вперёд, обхватила его горячую раскрытую ладонь. Он застыл.

— Спасибо, профессор, — Софи подняла голову и повторила смущённым шёпотом. — Большое спасибо вам за всё.

Он на краткое мгновение сжал её руку в ответ и сразу же отстранился. Без лишних слов Северус скрылся за одной из дверей.

Почему-то только когда встречаешься со смертью лицом к лицу, понимаешь, как важно, что человек просто жив. Он может быть не с тобой, за стенкой или же за сотни лиг. Может быть, ты даже его никогда больше не увидишь — но лишь бы знать, что он где-то есть, живёт, дышит и чувствует. Лишь бы знать. Измученная мыслями Софи, наконец, уснула.

Глубокой ночью Снейп заглянул в гостиную проверить, всё ли в порядке. Камин прогорел и не давал уже ни тепла, ни света. Её белая кисть под каким-то немыслимым углом безвольно свисала с дивана, и дышала Софи спокойно. Поверх пледа на животе лежал раскрытый томик Эндрю Марвелла. Он скривил губы в усмешке — ну, конечно. Подошёл, переложил книгу на столик. Не удержался и поправил плед, осторожно отвёл от лица светлые волосы. Кожа её была жаркой, нежной, как бархат. Он переместил её кисть ближе к телу, она дёрнулась во сне, прижимая руку к груди. Снейп ощутил сквозь хлопок рубашки мягкое полушарие. И тут кровь его полыхнула — он, словно ошпарившись, отшатнулся от неё назад, вступая ногами в каминную золу. Развернулся, опёрся о полку, запирая все ощущения и мысли на замок.

— Куда тебя несёт, — пробормотал он со злой досадой уже в собственной спальне.

Выдвинул верхний ящик тумбочки, выудил из ровного ряда пузырьков один. Проглотив эликсир, он откинулся на подушки и провалился в душное, жадное сновидение.

* * *

— Блэк, живо поднимай задницу! Твой крестник какого-то драккла проник в министерский отдел тайн! Что? Нет, тебе же было сказано, ты ждёшь его здесь! Позови Патрицию, помедитируйте у камина. Римус, ты готов? Отлично! Прикроешь Тонкс сегодня, я — Кингсли. И выпейте снейпов тоник. Блэк, не путайся под ногами!

Трансгрессировав на Гриммо, старый мракоборец Аластор Муди оперативно собирал отряд по очередному спасению надежды магического мира.

 

---

1. В эпиграфе стихотворение Афанасия Фета.

Я в жизни обмирал и чувство это знаю,

Где мукам всем конец и сладок томный хмель;

Вот почему я вас без страха ожидаю,

Ночь безрассветная и вечная постель!

Пусть головы моей рука твоя коснется

И ты сотрешь меня со списка бытия,

Но пред моим судом, покуда сердце бьется,

Мы силы равные, и торжествую я.

Еще ты каждый миг моей покорна воле,

Ты тень у ног моих, безличный призрак ты;

Покуда я дышу — ты мысль моя, не боле,

Игрушка шаткая тоскующей мечты.

2. Сириус говорит о семейном девизе Блэков: «Toujours pur», от французского «Всегда чисты».

3. Снейп цитирует Эндрю Марвелла, английского поэта, одного из последних представителей школы метафизиков и мастера поэзии английского классицизма. Стихотворение лиричное, очень красивое, но объёмное. Называется «Глаза и Слёзы».

Сколь мудро это устроенье,

Что для рыданья и для зренья

Одной и той же парой глаз

Природа наградила нас.

Кумирам ложным взоры верят;

Лишь слезы, падая, измерят,

Как по отвесу и шнуру,

Превознесенное в миру.

Две капли, что печаль сначала

На зыбких чашах глаз качала,

Дабы отвесить их сполна, -

Вот радостей моих цена.

Весь мир, вся жизнь с ее красами -

Все растворяется слезами;

И плавится любой алмаз

В горячем тигле наших глаз.

Блуждая взорами по саду,

Везде ища себе усладу,

Из всех цветов, из всех красот

Что извлеку? — лишь слезный мед!

Так солнце мир огнем сжигает,

На элементы разлагает,

Чтоб, квинтэссенцию найдя,

Излить ее — струей дождя.

Блажен рыдающий в печали,

Ему видны другие дали;

Росою скорбной взор омыв,

Да станет мудр и прозорлив.

Не так ли древле Магдалина

Спасителя и господина

Пленила влажной цепью сей

Своих пролившихся очей?

Прекрасней парусов раздутых,

Когда домой ветра влекут их,

И персей дев, и пышных роз -

Глаза, набухшие от слез.

Желаний жар и пламя блуда -

Все побеждает их остуда;

И даже громовержца гнев

В сих волнах гаснет, зашипев.

И ладан, чтимый небесами,

Припомни! — отворен слезами.

В ночи на звезды оглянись:

Горит заплаканная высь!

Одни людские очи годны

Для требы этой благородной:

Способна всяка тварь взирать,

Но только человек — рыдать.

Прихлынь же вновь, потоп могучий,

Пролейтесь, ливневые тучи,

Преобразите сушь в моря,

Двойные шлюзы отворя!

В бурлящем омуте глубоком

Смешайтесь вновь, поток с истоком,

Чтоб все слилось в один хаос

Глаз плачущих и зрячих слез!

4. Наша француженка снова перескочила на родной язык:

«en tout cas je suis désolé que…» — «в любом случае, мне жаль, что…».

Сердце было не на месте. Изводимая волнением Патриция уже успела поставить на огонь мясо для потофе, отправить в духовку киш с лососем и подготовить тесто для сладкого пирога.

Дух, напоённый ароматом домашней еды, за последний год стал привычным в родовом гнезде Сириуса. Конечно, готовила не только она, но и Молли, и они порой яростно сражались за право стоять у плиты и повелевать хозяйством. Смешные стычки, если задуматься. Но в этом было столько жизни, что Патриция давно перестала воспринимать упрёки и недовольные взгляды миссис Уизли всерьёз. Справедливости ради, надо отметить, что та действительно умела уязвлять. Но разве могла быть иной женщина, воспитавшая шестерых мальчишек?

Однако именно Патриции в этом мнимом противостоянии хозяек хотелось сделать дом на Гриммо по-настоящему уютным. Она тайком, через третьи руки и с множеством промежуточных пунктов магической доставки, чтобы не раскрыть штаб, заказывала мягкие ковры с диковинным орнаментом и шелковые гобелены с цветочной вышивкой, фарфор и стекло с французских мануфактур. Постепенно сменились гардины на окнах, появились цветы на подоконниках. Старая поскрипывающая мебель обзавелась сатиновыми накидками. Патриции очень хотелось разбудить дом, вдохнуть в него новую жизнь. Как и в Сириуса.

При мысли о нём она снова заметалась по первому этажу. Надо успокоиться, в конце концов! Ей нельзя переживать! Не сейчас!

Когда несколько часов назад Северус Снейп прислал патронуса, — что уже было удивлением, прежде он никогда так не поступал, какой бы срочной ни была новость. Серебристая лань требовала срочного ответа, в доме ли Сириус и всё ли с ним порядке. А затем и вовсе пришёл приказ сидеть на месте и не высовываться.

— Это его я должен слушать? — полыхал праведным гневом Блэк, глядя, как истаивает в воздухе патронус. — Нюниуса? Он там совсем свихнулся? Полководец хренов…

— Сириус, не ругайся. Вдруг, в самом деле, что-то произошло, а Северус занят.

Они не понимали, что же стряслось. К сожалению, мужчина, которым так восхищалась её племянница, был скуп на объяснения. А затем примчался Аластор, и всё прояснилось.

Ох, и крику было! Сириус места себе не находил. Ребёнок, к которому он прикипел сердцем и душой, снова по глупости оказался в опасности. И Сириусу, такому порывистому, готовому скинуть с себя последнюю рубаху ради мальчика, не позволили переступить порог дома даже сегодня. Его это изводило. Последние месяцы Сириуса угнетала трясина обыденности. Патриции часто казалось, что её мужчина похож на стремительный водный поток. Ему по своей природе было впору бежать, искриться на солнце, журчать шутками и щекотать чужие пятки. Его же принуждали замирать в неестественной позе. А всем известно, что стоячая вода со временем может стать топким болотом.

Патриция сцепила руки в замок, коснувшись живота, оперлась на стенку в холле. Как же ей успокоиться? Конечно же, Сириус не смог остаться. Сдерживающую его плотину прорвало, и он унёсся прочь. Просьб Патриции он не слышал.

В глубине души она понимала, что чувства их несравнимы. Но возможно ли винить человека за то, что он не может любить так, как ты бы того хотел? Глупость, конечно. Патриция была старше Сириуса, и ей его интереса и мальчишеской вовлечённости хватало с лихвой, чтобы чувствовать себя счастливой. Так она размышляла, хотя на душе было тревожно. Вдруг что случится с ним? А если с Гарри? Лишь бы беды не вышло. Дамблдор уж точно по голове не погладит, когда узнает, что Сириус, наплевав на запрет, в ночь умчался за крестником.

Прошло уже несколько часов. Патриция, обмахиваясь брошюрой какой-то научной секции, случайно оставленной здесь Софи, направилась доделывать пирог. Только она достала миску с подошедшим тестом, как за спиной раздался негромкий хлопок.

— Кричер?

— Кто ж тут ещё будет из эльфов появляться. Только старый бесполезный Кричер, — неприятно проскрипел эльф. — Я должен вам сказать, странная женщина Сентмор, что мой презренный хозяин Сириус, друг грязнокровок и предателей крови, в опасности. Ему нужна ваша помощь.

— Что? Где?

— Я могу вас перенести, если так пожелает странная женщина Сентмор.

Стоит ли говорить, что Патриция, не задумываясь, ухватилась за серую сморщенную ручку домашнего эльфа?

* * *

Минерва, с белым как мел лицом, стояла у окна в учительской. Она опиралась на трость с искусно вырезанным набалдашником. Ею она обзавелась после попытки Амбридж организовать арест Хагрида. МакГонагалл тогда, точно львица, бросилась на защиту полувеликана. Его удалось отбить, однако Минерве пришлось навестить лекарей в Мунго.

Лицемерное розовое создание, засланное министерством, потерпело последнее в этом году фиаско. Наконец! Верховный Инквизитор, будучи бездарностью в абсолюте — даже больше, чем можно вообразить, — уже несколько часов гостила в поселении кентавров. Гуманизм требовал вызволить мадам Амбридж немедленно, однако на переговоры с непримиримым народом мог бы отправиться лишь директор.

Минерва часто вздыхала, чем изрядно бередила тот комок оголённых нервов, в который превратился сейчас Северус. Сам он сидел за длинным столом, где профессора обычно обсуждали текущие вопросы и студенческую успеваемость, и изредка — откупоривали бутылочку-другую и проводили время за партией в шахматы или в «змеи и лестницы». Сейчас в помещении было нетипично тихо. Локти его упирались в тёмное дерево стола, переплетённые пальцы касались подбородка. Взгляд, кажется, навечно примёрз к камину.

Ну же, Альбус! Нельзя ли вытащить шайку безмозглых камикадзе побыстрее? Вы ведь можете, давайте не будем играть в это старческое кокетство!

Ощущение гнетущей безнадёжности сменялось краткими вспышками злости на Дамблдора. Зельевар только стискивал зубы, едва не кроша эмаль, и заставлял себя сидеть в ожидании новостей. Как только директор выйдет на связь, Снейп и МакГонагалл будут готовы оказать необходимую помощь. Альбус объявился сразу немногим после того, как зельевар вынужден был выйти на связь с Патрицией. Недолгий разговор, пара распоряжений — и он вновь исчез, приказав ожидать его и детей в замке.

От бездействия и неопределённости воротило. Снейп лишний раз старался не сглатывать слюну — впору было подавиться собственной желчью из-за переполняющих его гнева и ярости.

Несносный Поттер! Вновь истерия затмила не только его рациональную часть, но и полностью вышибла остатки разума у всех его друзей. Непроходимые тупицы! Впредь все учителя должны забыть, что когда-то кричали о недюжинном интеллекте мисс Грейнджер! Вот, почему он терпеть не мог глупцов — чьё-то самоотверженное слабоумие могло привести к настоящей трагедии. Перед внутренним взором всплывали картины одна хуже другой. Самая страшная из них до ужаса напоминала детское кладбище.

Северус не мог помочь Ордену больше, чем уже сделал. Про намеченное Волдемортом рандеву в министерстве ему не было известно. И это самое паскудное. Лорд действительно старался не посвящать в свои планы всех Пожирателей. Несмотря на то, что Снейпу удалось занять более-менее прочное положение среди соратников, Лорд доверял ему недостаточно. Недостаточно, чтобы Северус мог предотвратить эту ночь. Невыносимое чувство вины обрушилось на него с новой силой. Он только сильнее сжал пальцы.

И всё это время он титаническим усилием принуждал себя отгонять мысли о девчонке Сентмор прочь. Он не знал, где она. Спит в кампусе в счастливом неведении? Учит экзаменационные билеты? Хорошо бы, если так. Или же её призвали? Жива? Ранена? Арестована? Ему ничего не было известно. Он ничего не мог. Северус чувствовал, как превращается в ничто, в человеческий ноль. До чего омерзительное ощущение.

Минерва вновь тяжело вздохнула.

— Сомневаюсь, что вы будете в состоянии оказать существенную помощь, профессор, если доведёте себя до нервного истощения, изображая оловянного солдата, — не узнавая звук собственного голоса, раздражённо произнёс Снейп. — Добби! Чайник и сконы.

Появившийся тут же домовик с готовностью закивал.

— Да, сэр профессор зельеварения!

МакГонагалл, поджав губы, безмолвно опустилась на стул рядом.

* * *

Она неслась, не чуя под собой ног. Заходящееся сердце било набатом. Кто-то впереди кричал от боли.

Какой огромный зал! По ощущениям, Софи будто пересекала площадку для игры в квиддич. С препятствиями и комиссией по навыкам актёрского мастерства. Она бестолково размахивала палочкой, снося практически всё на своём пути. Шары, мутные и прозрачные, валились к её ногам. Одни разбивались безмолвно, словно давно уже ждали этого мига, другие — с шепотками, белёсой дымкой вырываясь из своего заточения. Несмотря на то, что она была неплохо тренирована, дыхание сбилось практически сразу.

Подростки! Её вызвали, чтобы отловить подростков! Великая миссия, в самом деле!

Была почти полночь, когда браслет Софи отяжелел, посылая импульс к немедленной аппарации. Предчувствие было, мягко сказать, нехорошим. Последний раз её приглашали месяц назад полюбоваться страданиями Каркарова.

— Он хочет, чтобы ты была с нами, — не вдаваясь в подробности, сказал ей Джон уже в Атриуме. — Прошёл год. Сегодня важный день — он примет решение, достойна ли ты метки. Не подведи меня.

В течение всех этих месяцев Волдеморт не требовал от Софи принятия своего знака лишь благодаря, как ни удивительно, усилиям Люциуса. Он возводил красивые обоснования, что девочка обучается в международном магическом университете, и пока Тёмный Лорд не набрал мощь и силу в политической борьбе, не стоит ей привлекать к себе столь неоднозначное внимание. Значило ли это, что сегодняшняя ночь изменит положение дел в корне? Неужели он надеялся сегодня обрести нечто важное?

— Сентмор, справа! Импедимента! — донёсся до неё окрик Маркуса.

Она оглянулась. Какого-то дьявола на неё неслась разъярённая Нимфадора Тонкс. Памятуя об изрядной неуклюжести волшебницы, Софи невербально послала той подножку и мягкое приземление. Увернулась от проклятия и вильнула в сторону, в соседний ряд. Она видела, как Нотта-старшего серьёзно ранили в плечо. Накинула на него Стазис и понеслась дальше.

Малфой что-то орал, отдавал какие-то указания, но она не различала слов. Зелёный луч проклятия срикошетил в дюйме от лица Гермионы. Софи зарычала на Макнейра — сволочь, это же дети!

Где они? Все ли целы?

— У Поттера пророчество! Надо его достать. Мальчишку не трогать!

Казалось, голоса раздавались отовсюду. Наконец, все выбежали вслед за Поттером в огромный, похожий на грот, зал. В центре на каменном постаменте возвышалась арка.

Ну, Стоунхендж на выезде! Софи обвела детей взглядом, спрыгнула на уровень ниже. Гарри был цел. У Невилла раскурочено пол-лица, подбородок залит кровью. Гермиона без чувств. Жива ли? Вертящийся в сторонке ото всех Рональд, был будто не в себе, посмеивался над каждым булыжником. Поодаль различимы хромающие фигуры Джинни и Полумны.

Как шестеро школьников оказались в пустом министерстве? Они же практически подали себя отряду Волдеморта на серебряном подносе.

Сети из заклятий, точечные удары, — всё вокруг, насколько хватало взгляда, затопило одно цветастое месиво из волшебных лучей. Орденцов было слишком мало. Они не справлялись с натиском Пожирателей. Детей тем временем теснили всё ближе к арке. Мальсибер шарахнул по Тонкс так, что та отлетела к стене. Раздались крики. Софи запаниковала. Муди с хищным оскалом выступил вперёд, посылая в Джона град оглушающих проклятий. Пригнувшись, Софи метнулась между ними в попытке оградить Мальсибера от атаки. Умышленно, конечно.

— Куда лезешь, дура?!

Она поняла, что кричал Джон. Ровно за миг до того, как пространство вокруг неё схлопнулось, болезненно ударяя по органам чувств. Заклинание оказалось такой силы, что никакой щит бы не выдержал. И теперь она, на мгновение ослепшая и оглохшая, лежала на каменных ступенях. Носом шла кровь.

Когда Софи пришла в себя, то не поверила глазам. Сириус был здесь. Какого чёрта? Напротив него, словно загоняющий жертву хищник, пружинисто кружила хохочущая Беллатриса. Давно ли Софи сама так же безумно хохотала? Они гневно обмениваясь хлёсткими ударами. Джон всё ещё сражался с Муди. Люпин за их спинами отбивался от Малфоя и Долохова, умудряясь ставить блоки не только на себя, но и на учеников.

Софи не успела подняться, когда очередное событие в этой страшной веренице случайностей, выбило у неё почву из-под ног.

— Не-ет! — прокричала она протяжно, сбиваясь на хрип.

Рядом с Сириусом появилась соткавшаяся из воздуха Патриция. Мгновение осознания — и женщина тут же встала спиной к Блэку. К этой минуте большинство активных участников битвы были так или иначе выведены из строя. В центре оказались Гарри, бесстрашная Белла, Сириус, в чьих глазах горел живой огонь, и растерянная Патриция.

— Болезная объявилась! — захохотала Лестрейндж. — Как здоровье?

На лицо Патриции нашла тень настоящего страха. В одной руке она сжимала волшебную палочку, а другой в непроизвольном защитном жесте касалась живота.

— О! — только и вырвалось у Беллы.

Она без особых усилий обезоружила Патрицию и наставила древко на Сириуса.

— Решай, Поттер! Ты отдаёшь мне пророчество — или я убиваю эту сладкую парочку.

— Его больше нет! — в отчаянии завопил Гарри. — Оно разбилось!

В следующий же миг мальчик рухнул на колени, хватаясь за голову и прижимая руку ко лбу. Сириус дёрнулся к крестнику, позабыв, что тем самым оставил Патрицию совершенно беззащитной.

— Ну, и редкостная же ты сука, — визгливо выдала Беллатриса. — Лгунья! Потаскуха! — и тут же переключилась на подобострастие, — Хозяин, милорд… Мы пытались!

В ярости она замахнулась на Патрицию.

— Белла, нет! — Софи драла себе глотку, не в силах сдвинуться с места.

Чья-то магия намертво пригвоздила её к земле. Софи усилием воли выстроила окклюментный блок. Опять по ней стелился могильный холод, а следом накатывали обжигающие волны чужой ярости. В обездвиженном теле эта смена чувствительности вызывала какое-то нечеловеческое возбуждение. Было очень больно. Не только телу. Софи боялась смотреть на постамент.

— Что за встреча, — прокатился по залу низкий рокочущий голос Волдеморта. — София, ты не говорила, что твоя тётка страдает от иного недуга.

Она почувствовала, как её тянут за волосы на затылке.

— Вам, женщинам, нравится чувствовать на себе чужую тяжесть, верно?

Софи, теряя связь с реальностью, ощутила, как на неё что-то давит — тяжёлое, тёмное, всепоглощающее. Заклинания она не слышала, но готова была поклясться, что его изобретатель был искушён в тёмных искусствах. Воздух стремительно исчезал. Она чувствовала себя глупой трепыхающейся бабочкой в руках энтомолога, что прокалывал её булавками насквозь. Стон застрял где-то в груди. Кто-то в стороне в ужасе закричал. Благо, Софи, лежа на голом камне, не видела, что происходило.

— Милорд, я хочу метку, — прохрипела она, из последних сил цепляясь за боль, словно бы та была якорем.

Казалось, если сейчас она потеряет сознание, тьма необратимо доберётся до сердца. И тогда ей останется только пустое равнодушие — уж лучше боль. Её ментальная защита трещала по швам. От этого Софи лихорадочно городила в сознании забор за забором.

— Она не знала! Не знала! — кричала Патриция.

«Тонкая и нежная Патриция. Любящая, хрупкая, родная. И такая смелая», — думала Софи, сглатывая кровь. И сразу следом обволакивала себя в плотный кокон окклюментного занавеса. Запечатать. Забыть. Не было.

Кто-то появился рядом с нею, что-то произнёс — стало немного легче. Волдеморт прошипел:

— Ш-шаг назад, Мальсибер.

Внезапно тьма схлынула — Софи дёрнули вверх, протащили по камням перед Беллатрисой. Её немного повело, словно чужая подчиняющая сила нехотя покидала её тело.

— Докажи, маленькая Сентмор!

Она перевела дезориентированный взгляд на Патрицию, затем на Сириуса и Гарри. На последнего твёрдой рукой наставлял палочку сам Волдеморт — жуткая картина. Что он от неё хочет?

— Убей предателя. Твоя тётка знала, что своим низменным плотским желанием, этой грязной связью отравит твоё существование в наших рядах. Она предала память твоих родителей.

Кажется, воплощался её глубинный страх. Софи кожей ощущала на себе взоры всех присутствовавших. Сдержала дрожь, загнала все чувства под ширму наносного спокойствия и уверенности.

— Она моя семья, милорд, — смиренно склонила голову. — Как Сириус — для Беллатрисы.

Волдеморт с демонстративной снисходительностью погладил Софи по волосам, очертил ледяной рукой овал лица, подцепил подбородок. Алые глаза смотрели прямо на неё. Голову её прошили, казалось, сотни горящих копий. Пожалуй, неподготовленный волшебник оказался бы на грани безумия.

— Смотри, Поттер, какая опьянительная мука — преданность, — зловеще прошептал Тёмный Лорд и внезапно отвернулся. — Белла, что насчёт твоих родственных чувств?

Леди Лестрейндж ответила единственно верным способом.

— Авада Кедавра!

* * *

Занимался рассвет. Из приоткрытого окна доносился аромат летнего цветения, знакомо пели птицы, и бледные солнечные лучи наискосок ложились на широкий стол, на испещрённые морщинами ладони.

Как и следовало ожидать, отчаяние никуда не исчезло, неотступно сопровождая каждое слово и вздох. Лицо Снейпа, вероятно, отражало всё, что он мог бы сказать по этому поводу, поскольку вот уже некоторое время Дамблдор молчал. Удивительно, сколь сильно всего несколько часов назад Северус хотел вцепиться в директорскую бороду и разразиться потоком площадной брани. Сейчас же буря не просто утихла — океан эмоций иссох. Выкипел, словно забытое на огне зелье, оставив на дне котла одно лишь отчаяние.

Взгляд голубых глаз вопреки обыкновению не был умиротворяющим. Снейп подумал, что таким мрачным видел Дамблдора всего пару раз в жизни. Он только что завершил повествование событий минувшей ночи. Речь лилась тихо и гладко, как и всегда, но прервалась резко и болезненно.

— Профессор Дамблдор? — Северус осёкся, разглядев влажный блеск в его глазах.

Директор сейчас как никогда выглядел на свои сто пятнадцать лет. И ни днём меньше. Он закрыл лицо руками, замер. Казалось, и у зельевара в этот миг перед глазами померк свет. Насилу вытащив себя из кресла, он на негнущихся ногах подошёл и встал за спиной Дамблдора.

— Альбус, — рука, обтянутая жёстким сукном сюртука, легла на плечо.

Он с силой его сжал. Северус молча взирал на единственного человека, который стоил безусловного уважения и доверия целого мира, и старался выдернуть себя из пучины ужаса. Истинный конец борьбы, конец жизни наступает вовсе не с чьей-либо смертью. Смерть — это не финал. Снейп выучил этот урок слишком хорошо, чтобы забыть его даже на мгновение. Однако страх перед истинным концом настигает, когда на твоих глазах даёт слабину самый мужественный человек, которого ты когда-либо знал.

Что можно сказать тому, кто сам всегда находил мудрые слова поддержки? Снейп не мог сказать ничего стоящего.

— Благодарю, Северус, — директор покачал головой, отнял руки от лица. — Простите меня. Долгая ночь, переживания, возраст. Всё это, безусловно, имеет тенденцию отражаться на поведении… Вернёмся к разговору.

Зельевар шёл до своего кресла невероятно медленно.

— Итак, — Дамблдор вновь был собран, кончики пальцев сведены вместе, — как я уже упомянул, это моя ошибка, а не ваша. Вы сделали невероятно много в сложившихся обстоятельствах.

Различив тяжёлое непринятие со стороны Снейпа, директор устало вздохнул.

— Сколько раз я повторял вам, что вы часто пренебрегаете чувствами других? Зная сейчас, как быстро и каким именно образом вы предупредили Сириуса об опасности, — он говорил очень мягко, но на краткое мгновение лицо зельевара всё же исказила судорожная тень, — я прошу вас забыть мои упрёки.

Роковая ошибка из прошлого напомнила о себе глухой ворчливой болью. Так бывает у пожилых людей, когда болезнь начинает беспокоить от одного лишь воспоминания о ней. Снейп молчал.

— Вы не один совершаете непростительные промахи, — продолжил директор. — Должен признать, судьба человека есть суть его характера. Жалкое утешение старого человека. Что касается Сентмор… Том собственноручно трансгрессировал обеих при побеге. Аластор утверждает, что до моего появления девочка оказалась в неудобном положении из-за того, что Патриция встала на сторону наших коллег из Ордена.

На раскалённую душу будто плеснули разъедающую кислотную смесь из страха и ненависти. Снейп пытался неотрывно смотреть на Дамблдора, но перед глазами всё словно плыло.

— В неудобном, Альбус? — медленно повторил он сквозь зубы.

— Подробности под силу узнать только вам. Уверен, вас вскоре призовут.

Снейп, взяв себя в руки, кивнул, неосознанно потянулся к левому предплечью.

— Вы нам нужны, Северус. И ещё больше в вас нуждаются Софи и Патриция. Возможно, только ваши ответы смогут уберечь их от его ярости. Боюсь, по результатам сражения в отделе тайн она может иметь слишком много последствий для молодой девушки.

— Я вас не понял, — нахмурился зельевар. — Полагаете, он не тронет Патрицию?

— Моё убеждение состоит в том, что он будет манипулировать Софи, шантажируя её благополучием родственницы. Но существенно вредить Патриции он вряд ли станет.

— Откуда такая уверенность?

Самое невероятное Альбус приберёг напоследок.

— Как я понял, Патриция беременна.

— У высших сил своеобразное чувство юмора, — горько усмехнулся Снейп, справившись с первым шоком.

Значит, Сириус Блэк успел стать отцом. Невероятно. Как когда-то заметила Сентмор, он ведь сам был словно большой ребёнок. В голове не укладывалось.

— Жизнь побеждает смерть неведомыми нам способами, — развёл руками Дамблдор.

Всё так. Директор был прав, но для женщин Сентмор в данный момент это было слабым утешением. Даже если Волдеморт не станет вымещать злость на Патриции… Снейп усмехнулся — разумеется, не из гуманных побуждений, а лишь оттого, что в её чреве растёт чистокровный. Даже если он её не тронет, то Софи вряд ли удастся отделаться лёгким испугом. В голову лезли страшные мысли от чудовищного легиллиментного напора до непристойных фантазий, которых следовало бы стыдиться любому мужчине. Но они были вызваны, как ни странно, словами директора.

Слишком много последствий для молодой девушки.

Снейп чуть не задохнулся от бешенства. Зная обстоятельства, при которых лояльность её близкой родственницы не вызывала никаких вопросов, Северус не поручился бы за адекватность Пожирателей. В конце концов, Тёмный Лорд мог отдать её кому угодно. Для наглядной демонстрации, что как мужчины Пожиратели ничем не уступают Орденцам. Вспомнились скабрезные шуточки Джона Мальсибера и братьев Лестрейндж. Зельевара затошнило.

И даже в большей степени его мутило от самого себя. Потому что это позволило ему, наконец, признать очевидное. То непозволительное, жадное, что сжигало его изнутри. В борьбе с искушениями Северус, безусловно, не знал себе равных, однако сейчас его раздирало от чувства, которое никогда не позволит ему спокойно пережить её боль от чужого мужского прикосновения.

— Выспитесь, — на грани слышимости посоветовал Альбус.

Снейп в потрясении взглянул на директора. Какой, к гоблинам, сон? Он издевается?

Но, видимо, Дамблдор что-то прочёл в облике Снейпа и объяснил:

— Вам не помешает. Явиться без призыва к Тому нельзя, аппарировать в мэнор — неосмотрительно. Дождитесь приглашения.

Святой Мерлин, как же цинично это звучало! Однако последний вопрос заставил кипящей ярости затвердеть, превратиться в устойчивый монолит. Это была уверенность.

— Ведь вы же не рискнёте обогатить их знанием ваших личных привязанностей?

— Вы невыносимы, Альбус.

* * *

Лёгкий ветерок колыхал малахитовый балдахин. В золотом свете закатного солнца были различимы медленно оседающие на парчовое покрывало пылинки.

Неужели она провалялась так целые сутки? Совершенно разбитая и больная, Софи лежала на огромной кровати в одной из гостевых спален Малфой мэнора, не в состоянии даже встать, чтобы налить себе воды. А пить хотелось нестерпимо. Помимо отложенного эффекта в виде спазмов и судорог, жажда была одним из наиболее ярких симптомов подвергшихся Круциатусу. В теле ломило каждую косточку, голова не просто болела — она разрывалась, выдавливая из глаз слёзы.

К её удивлению, ментальная магия помогла ей пережить пытку Лорда. Найти в себе островок между запертыми воспоминаниями и чувствами. Такое слепое пятно, лишённое острой чувствительности. Жаль, тело отказывалось игнорировать последствия боли. Софи попыталась разозлиться, ей нужны были силы — но не получилось. Она хотела нащупать хоть какую-то точку опоры, но внутри было пусто. Абсолютная космическая пустота. Она в ужасе зашарила руками по груди. Что-то было не так. В ней что-то сломалось.

Софи принялась перебирать воспоминания, стараясь полно прочувствовать каждый миг. Боль от детского неконтролируемого выброса магии. Медовый аромат абрикосов, которыми её угощала Патриция. Тошнотворный вкус изобретённого близнецами загустителя. Злость на Подрика. Триумф от первого удавшегося эксперимента. Азарт от дружеских пикировок с Дженной. Лёгкую зависть к их с Кассиусом паре. Жалость к Драко. Боль от смерти Сириуса.

Ничего. Она ничего не чувствовала, словно внутри было пепелище. Софи облизнула сухие губы — казалось, те припорошены золой.

— Не дёргайся, — произнёс знакомый голос, перед глазами она увидела кончик короткой бороды и усы.

Её приподняли, усаживая в постели. В руки ткнулся стакан с водой, на его дне звякнули кубики льда. То, что надо. Софи приняла его, злясь на дрожь в руках, осушила.

— Как ты, Сентмор?

Вместо ответа она непонимающе взглянула в лицо Мальсибера. Он выглядел обеспокоенным, но глаза были стальными, безжалостными.

Как она? Она улыбнулась, вспоминая, как плакала Патриция, когда её уводили в дом, пока Волдеморт упражнялся в непростительных проклятиях. Не только на ней. Под горячую руку попал Люциус и отчего-то Долохов.

Как она? Улыбка стала шире, сухие губы растрескались — она вспоминала, как Нарцисса прятала взгляд, не в силах смотреть на Софи.

Как она? Кроме боли, она помнила чувство разочарования Волдеморта, ведь Дамблдор появился раньше, чем тот успел выведать текст пророчества. И она уловила его страх.

Так как же она? Софи хрипло рассмеялась.

Она много размышляла над тем, как люди теряют рассудок. Благо, примеров перед глазами было достаточно. Всегда необходим сильный раздражитель, который запустит необратимую реакцию изменений в душевной ткани человека, распуская её плетение по ниточкам, путая узлы. Возможно, эта стадия уже была ею пройдена. Но какие ещё моменты необходимо учесть? Является ли её смех таким же симптомом, как например, жажда?

Она содрогнулась от страха. Вот! — она вдруг искренне обрадовалась. И этим, наверняка, удивила Мальсибера, который не предполагал, что за мысли обретались в её голове. Она действительно всем существом чувствовала страх перед пучиной безумия. Смех оборвался.

— Где Патриция?

— Здесь, в других комнатах. Вам не позволено видеться.

— Она здорова?

— Да, Тёмный Лорд великодушно пощадил её.

Девушка кивнула, перевела взгляд на окно. Так странно, — прекрасный летний вечер, тепло, а внутри пробитая дыра и ледяной сквозняк.

— Ты была хороша, — внезапно похвалил её Джон. — Но недостаточно. Тебя спасла твоя просьба о метке. Моя находчивая девочка, ты звучала очень проникновенно, через боль — Лорд ценит подлинность подобных драм.

Софи смотрела на своего наставника без эмоций, и была готова поклясться, что видит мир совсем иначе. Если раньше ей казалось, что главное — не быть куклой в чужих руках, то сегодня, перекатывая тлеющие угли боли, она понимала, в чём кроется миф о могуществе Волдеморта и величии Дамблдора.

Сила первого заключалась в страхе и подобострастии его последователей. Пытка — физическое унижение, самый грубый инструмент сильного человека. Софи не понимала, за что пострадали все эти люди и она сама.

Сила директора была в его способности внушать людям искреннюю верность. Она была оправданна, ведь Дамблдор — пусть вовсе не как добрый дедушка, а как жесткий в решениях маг — заботился о людях, подаривших ему свою преданность. Дамблдор в отличие от Лорда знал цену этого дара.

Прозрение пришло спокойно, без бури — так штиль приходит вместе со слабым ветром. Это даже не борьба идеологий. Это вопрос человеческого достоинства и той силы, которую сам директор называл жуткой, — любви.

— Я должна знать, сомневается ли он во мне.

— Сентмор, — Мальсибер укоризненно покачал головой, — этого тебе не сказал бы сам Мерлин… Уверенности в этом нет, но снисхождение Тёмного Лорда к тебе огромно. Плюс, он всё же заинтересован в тебе как в замене — и возможно, достаточно скорой — нашего зельедела Снейпа. Думаю, это хороший знак. Он велел тебе восстанавливаться и ждать приглашения на приватную встречу. Разумеется, ты пока ограничена в перемещениях.

— Очевидно, так.

Они помолчали.

— Есть ещё один нюанс, — проговорил Джон мрачно. — Тебе бы пока не появляться на глаза нашим. В особенности Антонину — он схлопотал ни за что, да и вся ситуация с Патрицией выглядит очень, очень плохо.

— Я не могу прятаться, — покачала она головой. — Уважение так не зарабатывается.

Он придвинулся и угрожающе склонился над девушкой.

— Сентмор, ты меня не поняла. Если ты не хочешь, чтобы тебя в отместку отымели в этом огромном доме под дезиллюминационными чарами, то или назначь себе покровителя, или не отсвечивай лишний раз. Антонин в этих вопросах особенно не церемонится — зажмёт у стенки, Силенцио, — и рассказывай ему потом об уважении.

Софи зло фыркнула. Что же, рано или поздно этого следовало ожидать.

— Учитывая, что не выделяться тебе трудно, можешь иметь меня в виду. Я буду польщён. И Тёмный Лорд поймёт — пусть ты была под протекцией Малфоев, но твоей подготовкой занимался я. Кроме того, Люциус сейчас не в милости.

В ответ она лишь тонко улыбнулась. Софи чувствовала себя невыносимо бессильной. Смех и вспышка негодования вымотали её, и ей опять ничего не хотелось.

— Но выбор за тобой, Сентмор. Всегда.

К счастью, Мальсибер её не касался. Едва она стала проваливаться в спасительный сон, Джон поправил подушки и вышел из комнаты.

Второй раз она очнулась поутру. Поднялась на дрожащих руках, подтянула к себе ноги, повернулась, чтобы встать, — и свалилась боком на кровать, со злостью выдыхая широко раскрытым ртом. В таком неудобном положении её застал первый эпизод сильного спазма мышц.

— Твою мать, — прошипела она, сцепив зубы.

Переждала, пока судорога закончится. Подышала ртом и скинула себя с постели прямо на ласковый ворс ковра. Оперлась спиной о прикроватный столбик, протянула руку к графину с водой и принялась пить прямо из него. Софи огляделась. Конечно, необходимых зелий здесь не было. Какого чёрта? Неужели они так её наказывают? Даже сладкоречивый Мальсибер, готовый великодушно подарить ей право выбора, не позаботился о такой мелочи.

В связи с этим особенно настораживали условия, в которых держали Патрицию. Но она подумает об этом позже, решила Софи, — когда сама встанет на ноги. В зеркале уборной на неё будто глядел другой человек. Пустота внутри никуда не ушла, она видела её в своих глазах. Они стали совершенно взрослыми, даже немного посветлели, превращая чайный цвет с насыщенный светлый мёд. Словно лиса сменила шубку. Даже лицо казалось ей теперь жёстче, с чёткой линией скул и непримиримой ниткой губ. Вновь встретив собственный несчастный взгляд, она вздёрнула голову и медленно пошла к горячей ванне, стараясь не торопиться, чтобы не упасть от слабости.

К её удивлению, за ней достаточно скоро пришли Нарцисса и Белластриса, напичкали лекарствами, в том числе и припасённым анальгетиком. Уже несколько дней спустя, окрепнув, она стала спускаться вниз, в общие комнаты. Люциус всё ещё поправлялся — очевидно, ему досталось в разы больше, но отчего-то Софи совсем не испытывала жалости. Нарцисса держалась, хотя и была подавлена. Изредка мелькавший Драко тоже не отличался особенным оптимизмом. Они так и не заговорили друг с другом за эти дни. Софи отметила, с какой затаённой кипящей злобой на неё глядел Драко — видимо, винил за боль и унижение отца. Супруги Лестрейндж периодически отпускали шпильки в адрес Софи, но они будто не достигали цели. Её ничего не могло задеть.

— Ты какая-то пресная, цыплёнок! — отпивая густой ягодный ликёр, попеняла Беллатриса. Губы её алели, окрашенные напитком. — Хоть куснула бы в ответ! Обычно это должно щекотать нервы и задевать самолюбие. У тебя этого не осталось ни на кнат… Ох, ну и свинья же твоя тётка! Такую породу попортила!

Софи отсалютовала Белле своим бокалом, мрачно посмеиваясь про себя. Что за скотный двор: цыплята, свиньи. Интересно, какую роль она отводит себе?

В один из дней в мэноре объявился домовик Парви. Едва заметив его ищущий взгляд, Софи всё поняла. Отпущенная ей неделя истекла, и Волдеморт ожидал её на аудиенцию. Такой спокойной она себя не помнила никогда. Однако, шагая по длинному коридору к залу, где играл в императора Тёмный Лорд, её сердце дрогнуло — навстречу шёл человек в чёрной развевающейся мантии. Профессор Снейп покидал особняк в Кенте. Вот они поравнялись, мужчина мазнул по ней безразличным взглядом. И вдруг вложил в её ладонь крошечную капсулу. В следующий миг раздался хлопок трансгрессии — ушёл.

Она покатала в руках быстро нагревающийся подарок, тот был золотистого цвета. Не сомневаясь ни минуты, Софи закинула капсулу в рот. Как-то она уже думала, что умереть от рук Снейпа не так и страшно — даже если это яд, она примет его.

Мягкая консистенция, отсутствие выраженного аромата. На языке — ореховый вкус топинамбура, пряность чабреца и преходящая свежесть лунной росы. Софи сдержала улыбку.

Феликс Фелицис.

* * *

По берегу чёрного озера медленно прохаживались двое. Мантия одного мага искрилась на июньском солнце перламутровыми нитями, и этот седовласый человек, словно бы сам излучал свет. Идущий же рядом волшебник, весь чёрный, будто бы, наоборот, поглощал его.

Они молчали. За последние дни они сказали друг другу слишком много. Теперь оставалось только ждать. Очередной экзамен на долготерпение.

Завидев, как на другом берегу появилась и упала на колени тонкая девичья фигура, волшебники поспешили к ней.

— Мисс Сентмор! София! — обеспокоено окликал её Альбус. — Вы в порядке?

— Да, директор, спасибо, — она поднялась. — Сегодня он меня не тронул. Но должна отметить, профессор Снейп, не в пику вашему мастерству — моя удача весьма сомнительна.

Северусу не понравилось спокойствие в её голосе. Ещё там, в особняке, он заметил несвойственное ей равнодушие.

— Что он от вас потребовал? — тут же задал вопрос Альбус.

— Он хочет, чтобы я вас убила, — пожала она плечами. — Видимо, так выглядит отложенный смертельный приговор, да?

Снейп нахмурился. Отчего-то появилось жгучее злое желание поинтересоваться, точно ли она проглотила капсулу с зельем. Он перевёл потяжелевший взгляд на Дамблдора.

— Какие пустяки! Всего-то! — легкомысленно воскликнул тот. — Вы здесь, а значит, Северусу удалось убедить Тома в необходимости вашего постоянного присутствия рядом. Как его ассистента, разумеется.

— Да, он уверен, что профессору удастся убедить вас дать мне место младшего преподавателя. И между парами в университете и уроками для школьников я буду варить смертельные яды, пыточные снадобья и антидоты к сыворотке правды. Как будто в сутках не двадцать четыре часа.

— Как прекрасно!

Северус поморщился. Энтузиазм Дамблдора действовал на нервы.

— Место ваше! Назначим вам четыре астрономических часа Равейнкло-Хаффлпафф. Скажем, третий и четвёртый курсы. Ваши занятия во Флоренции не пострадают. Как и работа в лаборатории с профессором Снейпом.

— Это означает, что без маховика не обойтись, — между делом заключил зельевар.

Она безразлично кивнула. Северус сощурился, не сводя с неё пристального взгляда. Да в чём дело?

— Увы! — покачал головой Дамблдор. — Но какая удача! Вы выведены из-под удара почти на целый учебный год. У нас уйма времени!

— Для чего, сэр?

— Как для чего? Придумывайте способы убийства, мисс. Уверен, ваш бывший декан с удовольствием вам в этом поможет. Вам же нужно будет периодически отчитываться, как вы методично пытаетесь от меня избавиться.

— Он собирается ставить вам метку? — резко спросил Снейп.

К облегчению обоих девушка отрицательно покачала головой.

— Пока он отказался от этой затеи. Сказал, что желает наказать меня. Он уверен, что таким образом лишает меня своего благоволения.

— Потрясающе, — пробормотал зельевар. — Что-то ещё? Насколько я могу судить, Феликс Фелицис не обладает эффектом молчаливости.

— Мисс Сентмор могла устать, Северус. Непростые были дни.

Девушка неопределённо дёрнула губами. То ли улыбка, то ли гримаса.

— Вы правы, сэр. Если позволите, я скажу прямо, без утайки. Он хочет, чтобы впредь я единолично курировала часть по ядам — смешно, но он считает, что моё обучение на кафедре целительского зельеварения может оказаться крайне полезным в этом деле. Про ваше, директор, устранение я уже упомянула. Ещё он желает, чтобы я во всём оказывала поддержку профессору Снейпу. И он назначил меня к вам, — она взглянула на Северуса, — смотрящей. Уж не знаю, в чём заключается ваша миссия, но я должна докладывать о ваших усилиях и промахах. Если его устроит моя работа, мне будет позволено видеться с Патрицией. Если нет — ни она, ни её ребёнок не доживут до февраля.

— Звучит приемлемо, — спустя пару мгновений заключил Альбус. — Думаю, настолько же, насколько приемлемы сейчас для вас сытный обед и спокойный сон, профессор Сентмор? Я прав?

О, Мордред и все рыцари Круглого стола! Профессор, мать её, Сентмор! Из огня да в полымя. Вчерашняя же школьница — вот портреты всласть потешатся. И это девочка ещё не знает, что в грядущем году преподавать зелья в Хогвартсе будет вовсе не Снейп.

Альбус приблизился, когда Софи была уже в достаточном удалении от них, направляясь в замок. Высоко поднятая голова и чёртова осанка были всё ещё при ней.

— Что думаете, Северус? Вы ведь пытались применить легиллеменцию, мне не показалось?

Снейп сдвинул брови.

— А вы, директор?

— Нет, как можно. Вам она доверяет куда больше. Что увидели?

— Ментальный блок, минимум второго уровня. Скорее всего, что-то ещё намудрила с эмотивным фоном. Глушит все сильные раздражители.

— Хм, значит, не показалось, — старик задумчиво поднял глаза в безоблачную синеву неба. — Недурно.

— Не хотите помочь от него избавиться? Вы же её обучали.

— Слишком высок риск, — покачал головой Дамблдор. — Уверен, она справится сама. Вернее, я убеждён, что единственный способ не покалечить разум — снять блок самостоятельно. И чем быстрее, тем лучше. Не переживайте, Северус. Второй уровень защиты низкоорганизованный ум выстроить бы не смог.

— И почему мне кажется, что вы этим довольны…

Снейпа бросало в дрожь от мысли, сколько воли необходимо приложить, чтобы замуровать себя так, как удалось Сентмор. Бабочка в янтаре. Немыслимая работа для любого менталиста. Как ей теперь оттуда вырваться?

— Потому что вам, как и мне, известно: её сознание уберегло нас всех от провала большего, чем можно себе представить. Только подумайте, один грубый допрос — и Том бы знал всё об Ордене, о её признании нам о лже-Муди, о вас… А положение Патриции и вовсе связало Тому руки. Хотя бы на время. И если это произошло без зелья удачи, то нам есть на что уповать. Вы исключительный зельевар, Северус, — в конце концов, София здесь, жива и невредима. В последнее время, я и восход солнца склонен воспринимать как удивительное чудо. Старость.

Фигура девушки скрылась в замке, и Снейп, наконец-то, смог выдохнуть спокойно.

— Северус, я в ближайшие дни буду ненадолго отлучаться из Хогвартса. По возможности не покидайте замок, будьте так добры. И дайте младшему преподавателю Сентмор поручение: вероятно, мне понадобится её помощь как знатока лекарских снадобий.

Разумеется, расслабиться на сколько-нибудь продолжительное время рядом с Дамблдором было невозможно. Ну, что опять взбрело в вашу многомудрую голову, Альбус?