Проходная пешка (гет)

Перси восхищался начальником отдела по обеспечению магического сотрудничества. Своим начальником Бартемиусом Краучем. Сдержанный, всегда одетый с иголочки, педантичный — успешный и облечённый властью, что немало важно, — он был как никто близок к тому образу волшебника-карьериста, каким хотел бы стать сам Перси. Он всего лишь хотел быть лучше. Разве это стремление заслуживает порицания? Семья, увы, его не поддерживала.

Он напомнил себе держать спину ровно. Так, чтобы новенькая тёмно-синяя мантия, на которую ушла вся его зарплата, сидела, как следует. Огляделся. Конечно, замещая начальника на Турнире, он уже чувствовал себя особенным. С грузом небывалой ответственности он уже был не как все, ни на кого не похож. Это немного умиротворяло его всё возраставшую тревогу, но не слишком, ведь беспокоился он искренне — зная текст песни русалок, зная суть второго испытания, разве возможно было не беспокоиться? Лучезарная улыбка Дамблдора отчего-то не внушала уверенности. Перси давно отметил, что поведение и порой решения директора были весьма легкомысленны. Где необходимые чёткость, серьёзность и размеренность? Внутри кольнуло от мысли, что, даже будучи на месте Крауча, он не может полностью контролировать ситуацию. Накануне Перси рисовал в воображении сегодняшний день, представляя, как блестяще он со всем справляется — и до сих пор были одни отхождения от его идеального сценария.

Возник очередной нервирующий фактор — прямо к нему поднималась София Сентмор. Он задрал подбородок ещё выше, немного отвернулся. Может, всё же не к нему?

— Перси, здравствуй! То есть, мистер Уизли, разумеется, — громким шёпотом произнесла она, нахально присаживаясь рядом. — Вы не возражаете? Здесь лучше вид. А я очень переживаю, не хочу ничего упустить. И рассчитываю, что в этой суматохе судейская ложа сквозь пальцы взглянет на это нарушение правил.

Кто бы смог понять чувство огромнейшего облегчения Перси? Пожалуй, никто.

— Не возражаю, — он поджал губы, снисходительно кивая. — Не отвлекайте меня, мисс, я буду очень занят. Что с мистером Поттером?

— Всё в порядке. По крайней мере, я на это надеюсь.

Эти бесконечные минуты состязания, в которые Бэгмен с потрясающим энтузиазмом развлекал толпу рассказом о различных магических способах, позволяющих дышать под водой, Перси старательно не смотрел на девушку.

Он выше этого, он выше прошлых неловкостей. Это его вовсе не трогает. И Сентмор больше не стоит ни единой секунды его внимания.

К исходу часа достигли берега Диггори с Чанг и Крам с Грэйнджер. К ним тут же поспешила Поппи Помфри и начала хлопотать, неодобрительно качая головой. Диггори на правах победителя уже приходил в себя в целительской палатке неподалеку от трибун. Гермиона, позабыв про своего спасителя, словно приклеилась к помосту. Она отмахивалась от любых попыток её увести и не сводила глаз с поверхности озера.

Увидев новый столп искр, Софи подскочила с места. Из чёрных вод вынырнула Флёр. Она с трудом гребла к помосту с палочкой в руке. Одна. Её красивое лицо кривилось от сдерживаемых слёз. Было видно, что она бережёт силы, чтобы добраться до берега. Софи хотела было сорваться вниз, чтобы помочь, но её удержал Перси.

— Не надо там толпиться. Помощников достаточно, мисс Сентмор.

Она поражённо посмотрела на парня, но взглядами они так и не встретились. Он был прав — Флёр тотчас же оказалась в объятиях мадам Максим, рядом уже стояла обеспокоенная Помфри.

— Я воз’гащаюсь обратно! Там моя маленькая Габриэль! Позвольте мне ны’гнуть обратно! — кричала Делакур, порываясь накинуться то ли на Дамблдора, то ли на Бэгмена.

В этот момент Помфри всучила ей лиловую склянку. Директриса Шармбатона одобрительно кивнула. Очевидно, умиротворяющий бальзам.

Время шло, а Гарри всё не было. Совершенно случайно Софи перехватила настойчивый вопросительный взгляд декана, одна бровь была по обыкновению изогнута. Вне сомнений, он догадался о жаброслях и о том, кто же их добыл. Нынешний молчаливый вопрос касался, видимо, дозировки. Софи, конечно, переживала, точно ли она всё рассчитала. Но сейчас была уверена — для комплекции Поттера достаточно того количества, которое он проглотил перед состязанием. Минимум на полтора часа. Как же тяжело отвечать за чьё-то благополучие! А ещё тяжелее — не понимать, почему успехом Гарри Поттера больше всех оказался озабочен лже-Муди. Именно он помог вложить эту идею в голову мальчика, Софи оставалось лишь исполнить уже знакомую роль посыльного.

Внутренняя борьба отразилась на её лице, но она отрывисто кивнула профессору Снейпу. Он равнодушно отвернулся.

— Слава Мерлину! — воскликнула профессор МакГонагалл, практически вылетая с трибун.

В эту же секунду все различили в воде Гарри, появившегося на поверхности. Он явно устал, откат от длительного использования жаброслей был налицо. Однако бултыхался в воде он достаточно активно и тянул за собой не одного пленника, а целых двух.

Софи не выдержала и тоже поспешила вниз. И каково же было её удивление, когда она поняла, что плечом к плечу с нею бежит и Персиус. Его перекошенное от обнажившегося ужаса и облегчения белое лицо могло бы шокировать, пожалуй, даже скептичного Северуса Снейпа. Так ей тогда подумалось. Стоящий по колено в воде, вытаскивающий едва пришедшего в себя Рона, Перси был не более, чем молодым мальчишкой, искренним и любящим братом.

— Надо же, как распереживалась наша важная шишка! — насмешливо отозвались близнецы, такие же бледные, как и сам Перси.

Гермиона не могла выпустить отфыркивающегося Гарри из судорожного замка сомкнувшихся вокруг него рук. Дамблдор в это время склонился у озера и беседовал с русалкой, придерживая кончик длинной бороды. Он виртуозно издавал те же скрипучие звуки, что и морской народ.

Софи в очередной раз подивилась умениям директора. Просто сосредоточие небывалых талантов! Кроме прочего, выражение «потрещать с подружками» на глазах приобретало новый смысл.

— Обожаю нашего гриффиндорского героя! — хохотал после объявления результатов Джордж по пути в замок. — У вас в Слизерине таких нет!

— Верно! — подхватил Фред, подмигивая подруге. — А знаешь, почему, Софи?

— Скажите же, если вам так неймётся.

— Потому что, помимо освобождения нашего братца и прославления высоких моральных качеств, он позволил нам сорвать куш!

— Вы просто отвратительны! — возмутилась нагнавшая их Джинни. — Как можно ставить тотализатор на друга и собственного брата?! Где ваши моральные качества?

— Именно благодаря нашей отвратительности, ты спустя годы скажешь нам спасибо, сестрёнка! Мы сколотим целое состояние на собственном деле! Завидной невестой станешь, так что не спеши нас осуждать!

Девочка гневно вспыхнула и, растолкав близнецов, поспешила за Гарри, Роном и Гермионой. Близнецы лишь ухмыльнулись.

— Софи, ты случайно не знаешь, кто в школе мог бы оказаться столь щедр? — лукаво спросили они, вдвоём удерживая за уголки поблескивающий золотыми чернилами чек.

— Что это? О, Мерлин! — искренне изумилась она. — Понятия не имею! Но этот игрок на ставках однозначно безумен. И Джинни права, между прочим, — я тоже осуждаю отвратительные азартные игры!

— Очень правдоподобно, Слизерин, — прошептали близнецы и, взяв её за руки, одновременно прижались губами к коже.

И уже в следующее мгновение они неслись прочь. Она остановилась, глядя им вослед. Софи была довольна своей удавшейся шалостью, но отчего-то навязчиво заныло в груди. Как если бы плеснули на сердце желчь броненосца. Она видела, как небезразличные ей люди удалялись, растворялись на склоне в молочной дымке февральских облаков. Они веселились и хохотали, а она добровольно оставалась позади.

— Кузина, что это за плебейские замашки? — ничуть не скрываемое высокомерие звенело в словах Драко. — Даже смотреть противно.

Трудно сказать наверняка, что именно имел в виду Малфой. Возможно, давал оценку поцелую руки — в хорошем обществе, действительно, никогда не дарят настоящий поцелуй. Это должен быть символический жест преклонения перед дамой, не более.

— Это нечто совершенно невыносимое, Драко, с чем бесполезно бороться и от этого ещё труднее терпеть.

Малфой хмыкнул:

— Похоже на прозрение. Раньше ты говорила совсем иначе. Заметила, наконец, слабоумие за отвагой?

Она лишь пожала плечами, глядя, как мальчик откидывает чёлку с лица. Знакомая самодовольная улыбка зазмеилась на его губах.

— Дела давно минувших дней.

— Что-то из Голдсмита? — поморщился озадаченно.

— Драко, — она с преувеличенной укоризной покачала головой.

Видимо, правила этикета он изучал усерднее классической литературы.

— Это что-то из Макферсона, мистер Малфой, — неожиданно прозвучал рядом голос декана. — Мисс Сентмор, прискорбно это отмечать, но я вынужден напомнить о ваших обязанностях. Вместо того, чтобы вспоминать антологию английской поэзии, проконтролировали бы лучше ваших подопечных слизеринцев. Хотя у вас столько неотложных дел, что немудрено и забыть, не так ли?

Малфой недоумённо взглянул на профессора Снейпа, перевёл взгляд на кузину.

— Они ни на минуту не оставались без присмотра, сэр, — насколько могла, мягко возразила Софи. — Уже иду исполнять свои первостепенные обязанности.

Она потянула за собой Драко, заставляя его ускориться, взбираясь по пригорку.

— Что профессор хотел этим сказать? — донёсся до зельевара заинтересованный вопрос Малфоя.

— Что долг выше искусства. Не отставай, поможешь мне с первокурсниками. Ты же хочешь стать старостой, правда? Вот и поучишься заодно.

* * *

Очень скоро Софи убедилась, что в предположениях относительно Снейпа она ошиблась. Профессор не был хорош в бою. Двигался он так, словно всю жизнь тренировался в зале, а не коптился в подземельных лабораторных парах.

— Зачем вы бестолково носитесь по залу?

— Долго думаете, мисс Сентмор. Я вас убил.

Хлопок разбившегося о щит заклинания, её частое дыхание, свист рассекающей воздух волшебной палочки.

— Вы ведьма или идиотка с деревяшкой в руке?

Софи с изумлением отмечала, что ни единого заклинания он не произносил вслух, не делал ни единого лишнего движения.

— Проскальзываете. Надо точнее, доверьтесь ногам. Вот так.

Рваные вдохи, колотящееся сердце, силовые откаты, чувствительно отдающиеся болью в натруженных плечах.

— Довериться ногам не означает отключить голову!

— Вот здесь раскрылись, видите? Заново.

Они занимались боем раз в неделю в Выручай-комнате. Удивительный замок, полный тайн, думала Софи. Помещение менялось в зависимости от задумки Снейпа, но каждый раз это был профессиональный тренировочный зал. Он был огромен. Софи затруднялась с точностью сказать, где же начинаются стены. Пепельно-серые маты под ногами, с десяток различных манекенов вокруг, несколько сложно сконструированных снарядов по периметру. Пару раз в углу материализовывалась кое-какая зельедельческая утварь — тогда Снейп ставил на огонь безопасные составы, чтобы сэкономить время. И к концу занятия всегда появлялись два кресла и чайный стол.

— Слышал, мадам Максим привлекла вас к репетиторству с шарбатонцами.

Софи, ощущая добрую гудящую боль в теле, с наслаждением вдохнула аромат чая. Сегодня они пили улун. Никогда бы не подумала, что Снейп окажется ценителем этого напитка. В ответ на слова профессора она только кивнула, глядя, как неторопливо он застёгивает манжеты ранее закатанных рукавов. Видеть строгого декана без чёрной мантии было непривычно. Как, впрочем, многое, с чем она столкнулась за последний год.

— Почему согласились?

Северус не понимал. Девчонку и так невозможно было увидеть без дела. Более того, выцепить её по поручению было затруднительно даже главе её факультета. Она носилась по Хогвартсу как проклятая Таранталлегрой. Разве что не пританцовывала.

— Таких людей немного, но Олимпия Максим — не тот человек, кому я могу спокойно отказать, сэр. Да и откровенно говоря, мне не в тягость.

Он не настаивал, но Софи неспешно рассказала ему об обязанностях ассистента во французской школе. Если в Хогвартсе старосты и префекты отвечали за организацию и дисциплину, то ассистенты Шармбатона вдобавок помогали отстающим по учёбе и часто летом навещали с профессорами будущих первогодок. Разламывая песочное печенье на тарелке, она поделилась парочкой комичных ситуаций, когда одаренные дети из маггловских семей впервые видели волшебников. И тогда ей нередко приходилось мирить их шоковое состояние со слезами и восторженным смехом. Такая миссия доброй воли.

Теперь Снейпу было ясно, что её лёгкое воздействие на студентов — годами отработанный навык. Весьма полезный навык.

— И поскольку на носу выпускные экзамены, а английский для них иностранный, я объясняю пройденные темы по-французски. Так и сама эффективнее готовлюсь к занятиям. Никакого ущерба.

Он недоверчиво сощурился. Никакого ущерба, как же.

— Должен заметить, довольно инфантильная привычка — всё преуменьшать, мисс Сентмор. Ваша благотворительность наверняка отнимает уйму времени.

Софи взглянула на него и неожиданно улыбнулась, хотя улыбка получилась усталой.

— Вы удивитесь, но я составила расписание. Как вы настаивали, через день перед завтраком я занимаюсь здесь бегом. У меня новый рекорд, сэр — полчаса в одном темпе! Трижды в неделю — вечер в студенческой лаборатории и подготовка к экзаменам, по субботам я появляюсь в мэноре, каждое воскресенье — занятие с вами. И ежевечерняя окклюментная тренировка. Разумеется, беседы с проблемными студентами всегда в приоритете и строго по требованию.

Снейп бы не признался в этом никому, но сейчас ощутил странный каскад эмоций по отношению к девчонке. Восхищение. Сожаление. Злость. Резко, словно его протрясло в повозке по разбитой дороге, заставив клацнуть зубами. Он поставил чашку на столик.

— Единственное, что совершенно очевидно, — я вижу вас слишком часто. К слову, профессор Дамблдор не предлагал вам воспользоваться маховиком?

— Не хочу заигрывать со временем, сэр. И директор как-то мне сказал, что в лазарете не бесцельно красуется ряд склянок с бодрящим зельем.

— Видимо, в особенности то, что сварено собственноручно. Помните про развивающуюся резистентность к зелью.

Она кивнула. Её спокойствие раздражало. Снейп всё же не выдержал:

— Зачем вам это всё? Не желаю к концу года обнаружить, что провозился с вами зазря.

— А я уже вообразила, будто вам доставляет удовольствие моя компания.

— Как самонадеянно, мисс Сентмор. Я жду.

— Ответ вам не понравится. Шляпа ведь не просто так определила меня в Слизерин, профессор. Я пытаюсь извлечь выгоду из обстоятельств.

— Конкретнее.

— Сейчас неуместно говорить о профессиональных амбициях. Я это понимаю, правда. Пусть и не могу ничего с собой поделать. Может быть, через несколько лет… Сегодня мне нужна опора и хоть какая-то независимость.

Зельевар медленно откинулся на спинку кресла, словно стремясь оказаться подальше от собеседницы. Во всём его облике угадывалось отчуждение. И разочарование?

— Опора, значит. Власть и сила, — Снейп досадливо поморщился. — Ради чего вы на самом деле приехали в Англию? Думаете, вам удастся перехитрить весь мир? Вы ведь даже приблизительно не понимаете, с чем рискуете столкнуться.

По её затянувшемуся молчанию он понял, что отвечать Сентмор не намерена. Он поймал живой взгляд светло-карих глаз и неожиданно обмер.

«Понимаю яснее, чем хотела бы, Мастер», — отдалась в голове звенящей чистотой и безмятежностью чужая мысль.

«Глупая девчонка», — тут же, до конца не осознав произошедшее, отозвался Северус.

Она тихонько вздохнула, и морок рассеялся. Снейп свёл брови на переносице.

— Вы ведь не оставили занятия с Мальсибером, не так ли?

— Это было бы неосмотрительно, — от его внимания не укрылось, как она помрачнела и опустила глаза. — Я исправно появляюсь там раз в две недели.

— Обычно он не обучает магической дуэли так долго.

— Верно. Маркус, кстати, неплохо с этим справляется.

Голос её совсем упал. Воздух будто исчез, лишая возможности дышать. Неужели она действительно хочет коснуться всей этой мерзости? Злость Снейпа перешла в тихую ярость, настолько сильную, что он сжал левую кисть в кулак. Хотелось встать и хорошенько встряхнуть Сентмор.

— Желаете восхитить меня успехами бывшего ученика? — издевательски поинтересовался он и тут же задал по-настоящему важный вопрос. — Сколько их?

Её руки, удерживающие блюдце, заметно дрогнули. Девушка медленно моргнула. Слова давались ей тяжело, словно бы она насильно выталкивала их на свет.

— Пока один. Мужчина-маггл, средних лет. Когда я увидела его впервые, он уже не помнил себя. Это было около месяца назад.

Ну, конечно. Разве же мог Мальсибер не обучать молодняк виртуозному искусству пыток? Северус посмотрел на узкие девичьи запястья. Направляли ли её руки палочку, чтобы выбить из несчастного крики, искры боли, мольбы о пощаде? Почему, Мордреда ради, его так заботит этот вопрос?

— Дайте слово, что по окончании Хогвартса вас силком будет не выволочь за стены университета.

Она по-прежнему на него не смотрела. Губы побелели, она медленно дышала, словно отгоняя обморок или тошноту.

— Надеюсь, так оно и будет, сэр.

Именно это был тот ответ, который ему по-настоящему не понравился. В каком-то смысле и она оказалась простой пешкой, как когда-то сам зельевар. Ведь она не выбирала в какой семье родиться, не выбирала кем стать. Она пыталась отвоевать самость, но жернова утягивали её за собой. Слишком слаба, чтобы просто вышагнуть за пределы шахматной доски. А согласно правилам можно покинуть игру лишь поверженным. В этой партии пешкам остаётся лишь уповать на превращение фигуры, для которого необходимо подойти к самому краю. Он не желал Сентмор такой судьбы.

Повисло молчание. И в этой тишине можно было различить и страх, замешанный на инстинктах, и надежду, полную робкого света, за безысходностью.

— Профессор, я хотела показать вам рунические выкладки для зелья, — произнесла, наконец, Софи, выдёргивая Снейпа из глубокой задумчивости. — Мы обсуждали это в прошлый раз. Я сделала по-своему, не как в учебнике, и на удивление формулы вышли без завиральных кульбитов. Взглянете, когда будет время?

Они вновь встретились глазами. Странно, как пара диалогов и пауз для размышлений заставляет глядеть на людей совершенно иначе. Так, как никто бы и не предположил, всего пару мгновений назад.

— Может, и автору учебника черканёте письмецо с критикой? Давайте сюда, мисс. К следующей практической работе посмотрю, — сухо уронил он и ворчливо добавил, — ваши каракули не важнее сочинений пятикурсников.

— Безусловно, — слишком серьёзно произнесла она, вкладывая пергаментный лист в его руку. — Если не возражаете, я могла бы помочь с проверкой. По вашему замечанию, вы слишком много со мной возитесь. Будет неплохо, если я смогу хоть чем-то отплатить.

Вообще Софи уже давно самостоятельно восполняла запасы больничного крыла. Это происходило постепенно, каждый раз с одобрения Снейпа. И сейчас это здорово облегчало его жизнь — он и сам не заметил, как обзавёлся личным ассистентом.

— Только подумайте, как не по-слизерински это звучит, — фыркнул он, поднимаясь.

Она иронично хмыкнула в ответ, тоже встала. Кресла и стол мгновенно развоплотились. Следующий шаг — и они уже стоят в коридоре за пределами Выручай-комнаты. В спину тотчас вгрызся сквозняк, полез за ворот лёгкой сорочки.

— И мой ответ — нет. Будете настаивать, я позаимствую маховик у директора. И мне будет наплевать на ваше отношение к вмешательству во время.

— Как скажете, профессор, — пожала она плечами. — Fugit irreparabile tempus.

— Что вы там бормочете?

— Безвозвратно бежит время. Афоризм такой, сэр.

— Не пытайтесь поразить меня знанием клишированных высказываний. Надевайте свою мантию, мисс Сентмор, и идите в покои факультета. И только попробуйте завтра на занятиях клевать носом!

* * *

Камин выстреливал яркими искрами. Те радостно шипели в полёте, но гасли, так и не достигнув ковра.

— Нет, это просто смешно! Недоумок изобразил обморок на уроке, чтобы в очередной раз привлечь к себе внимание! И дураку понятно, что Поттер пустышка. Наверняка, он в ужасе перед третьим испытанием. Ещё бы! Заклятия уровня первокурсника, не способного думать, здесь ему не помогут. Это ведь финал турнира. Да и приукрашать его провал в озере — тот ещё финт ушами! Дамблдор надавил на судей. Как же не прикрыть своего любимчика — тошно от такого заступничества!

Озвучив свои мысли, Драко смахнул с плеча невидимую пылинку. Его взгляд в очередной раз наткнулся на фамильный перстень, украшающий мизинец. Отец вручил реликвию на днях. Он был серьёзен и твёрд. Драко всегда восхищали эти качества в отце. Часто он повторял ему: «Непоколебимость умного человека объясняется гибкостью достойного ума, сын. Будь же и сам достойным волшебником». Вопросы чести и достоинства вставали перед Драко с самого детства. Даже в те моменты, когда он не был способен осознать смысл происходящего, пафосные слова громким эхом отдавались в голове. Фамилия, благородство, честь. Однако, как непоколебимость может сочетаться с гибкостью, Драко не понимал до сих пор. Но так не хотелось разочаровывать отца.

— С самого начала было ясно, что турнир идёт против правил, — недовольно заметила Панси Паркинсон, сидевшая на подлокотнике дивана.

Она закинула ногу на ногу, и подол платья открывал взгляду её ноги в тёплых чулках. Та старательно выдерживала позу, буквально балансируя на сидении, как воздушная акробатка. К её досаде, ни сам Малфой, ни другие мальчишки её грациозности не оценили.

Их было немного — те избранные, которых Драко счёл достойными приглашения в свой дом на пасхальные каникулы. Все они сейчас сидели в комнате гостевого крыла, внутренний двор которого открывался в сад. Пусть весна в этом году и была прохладной, но этот душистый холод, доносившийся с улицы, будил в душе что-то хрупкое, только пробуждающееся ото сна. Драко тоже хотел бы это ощущать, но оглянувшись на слова Панси, только покачал головой.

— Да! — жарко поддержал Гойл, отправляя в рот десятую, судя по горе обёрток на столике, шоколадную лягушку. — И всё из-за таких, как Бэгмен! И Фадж!

— Много ты понимаешь, — протянул Драко. — Дамблдор имеет прямое влияние на министерство. Это его затея от начала и до конца.

Паркинсон было занесла руку, чтобы картинно заправить за ухо прядь своих блестящих тёмно-каштановых волос, но недоумённо застыла.

— Но зачем?

— Панси! Ты же вроде похожа на адекватного человека, в самом деле, — разочарованно вздохнул Малфой. — Чтобы снова выдвинуть Поттера на первый план, конечно же! Сделать его ещё большей знаменитостью! Это называется репутация.

— Очень непедагогично, — тут же закивала она в ответ.

Драко вновь опустил взгляд на своё кольцо. Наверняка, это очень древний артефакт, напитанный магической силой его предков. Ему нравилось думать, что вместе с этим подарком ему достались и толика чужой мудрости и прозорливости. Он с задумчивым видом потёр гладкий подбородок. Панси наклонилась к нему ещё ближе.

— Но другой вопрос, более интересный, на кой это надо самому Дамблдору, — протянул он, не сводя глаз с отблеска огненного пламени на перстне. — Да только кто же этих стариков в глубоком маразме поймёт…

Крэбб и Гойл с готовностью разразились согласным смехом. Грегори подавился шоколадом.

В это мгновение в коридоре раздался хлопок задней двери и тут же стали различимы голоса.

— Я замёрз, как собака, Джон!

— Значит, мало двигался, — раздалось ответное фырканье. — Продолжим бой, ученик?

— Для этого на него придётся наложить Империус, не меньше, — вклинился женский насмешливый голос. — Маркус, ты наступил мне на мантию. Отойди.

— Так, вы оба, не сушите мантии магией — оставьте здесь. Вы мне простывшими на тренировках не больно нужны.

Послышались шелест одежды и внезапный грохот, заглушивший тихий смешок.

— Да тесно здесь. Ай! Чёрт, что это? Зачем здесь четыре кружевных зонтика?

— Свой мэнор отстроите, так ради Мерлина, раскладывайте вещицы своей супруги, если таковая появится, где угодно. А пока, господа, мой дом — это место, где вы гости. Прошу не ломать наше гостеприимное пристанище, мистер Флинт, будьте так любезны.

Драко сразу узнал голос отца и встрепенулся. Махнул на Панси рукой, чтобы немедленно слезла с подлокотника. Та уязвлено рухнула на сидение рядом с Крэббом, пихнула его локтём.

Через минуту в проёме двери показался ведущий кузину под руку Люциус, за ними — Мальсибер и Флинт. Драко тотчас вскочил на ноги, вытягиваясь по струнке ровно, словно на параде перед бравым генералом. Крэбб и Гойл последовали его примеру.

— Неужели в такой день вам больше хотелось отсиживаться здесь, чем взглянуть на тренировку старших? — поджал губы Люциус, придирчиво оглядывая сына и его друзей.

— О да, там было на что посмотреть, уверяю, — усмехнулся Джон.

Он подошёл к убранному цветами комоду и опёрся о него спиной, скрестил руки на груди. И вдруг хитро подмигнул Софи. Она только закатила глаза.

— А смысл? Всё равно ведь не допустите к бою, — кисло заметил Драко.

Софи едва заметно сжала локоть Люциуса, когда он галантно склонился, позволяя ей опуститься в кресло.

— И, в самом деле, мистер Малфой, теория без практики мертва, — проговорила она. — Успеют ещё раздраконить себя дуэльным азартом.

Гойл заинтересованно склонил голову, отодвигая сладости в сторону.

— Азартом?

— Конечно! — грозно рассмеялся Мальсибер, ударил себя по коленям. — Думаете, почему Флинт дышит, как подстреленная лошадь? Загонял я его из чистого азарта. И некоторой жестокости, не буду спорить.

— А София? У неё всё в порядке с дыханием.

— Выходит, мисс Сентмор тоже толковый загонщик, — губы Люциуса растянулись в усмешке.

Джон многозначительно промолчал. Софи отвела взгляд.

— Итак, вы не желаете наблюдать, но рвётесь в бой, — хозяин дома вновь обратился к детям. — Почему? Мисс Паркинсон?

— Потому что хочется действовать? — ответила девочка вопросом на вопрос.

— Да, и мне так думается, — согласился Люциус и постучал своей тростью по восхитительному паркету с инкрустацией. — Вы ведь согласны, что любое действие служит какой-то цели? Софи сегодня в брюках, хотя обычно предпочитает другую одежду. И этот выбор был сделан целенаправленно, не так ли? Как и квиддич, который теряет смысл, если не ведётся счёт. Выпускники магических школ выбирают профессию, имея в голове приблизительный план на будущее. Волшебники избирают министра магии, опираясь на его намерения, для того, чтобы самим жилось лучше.

Панси медленно кивнула, мальчишки же сидели в немом восторге, глядя на Малфоя-старшего.

— Верно поставленная цель — вот, что должно оправдывать любое действие, — Люциус вновь стукнул тростью. — Всё в наших руках. На самом деле вы бы многому научились, лишь наблюдая со стороны, но не выбирая отстраненное бездействие. Так что смотрите в оба, слушайте всё, что можете слышать, и думайте о целях. Так или иначе, но время для действия настанет.

«А заботливый отец эти цели вам и обрисует», — вздохнула про себя Софи.

— И всегда оценивайте, советуйтесь, — произнёс знакомым серьёзным тоном Джон. — Лучше задать пару пустых вопросов сейчас, чем потом глупо подвергнуться опасности. Присматривайтесь ко всему. А потом, кто знает, вдруг и вы полюбите опасность. Многих она очень бодрит, заставляет чувствовать жизнь.

Мальсибер вдруг упёрся взглядом в Софи, точно кнутом ударил. Она сделала резкий вдох, словно бы её действительно хлестнули, и непроизвольно выпрямила спину ещё сильнее. Мышцы снова свело. Она слегка поморщилась, сосредотачивая внимание на нераскрывшихся пока нежно-кремовых бутонах.

— Кто верен достойным целям и знает план противника с его ошибками, тот управляет всем: законом, жизнью, порой и самой смертью, — продолжал тем временем Люциус.

— В самом деле так. И у истоков успеха всегда лежат верные цели. Мы хотим сделать мир лучше, а наше общество сильнее, — Мальсибер вздохнул, как будто мечтательно, но взгляд его оставался острым. — Только идиот скажет, что не желает жить в процветающей Британии. Но, прежде всего, стоит обращать внимание на себя. Силён ли я? Достаёт ли мне права требовать этого от мира?

— И что вы себе отвечаете? — негромко спросил Маркус, стоявший неподалёку от своего наставника.

— Что нас, достойных и сильных, много, но недостаточно. Поэтому мы вас и обучаем. А ты, дружище Люциус?

— Я не так уверен, что нас ждёт процветающее будущее. Но и я, и весь магический мир в своих истоках жаждет этого величия силы, величия культуры. Сам Мерлин не был святым, вы знаете. Как, впрочем, и его ученица Нимуэ. Я лишь надеюсь, что в скором времени ряды волшебников одного с нами уровня не поредеют. Не люблю расхлябанности нравов.

Софи хотелось аппарировать прямо в это мгновение, раствориться в воздухе, чтобы не слышать, не видеть, не чувствовать. Она знала, что делают эти двое с детьми. Восхищение светилось и множилось в серых глазах Драко. Безусловное уважение зеркалилось во взглядах Паркинсон, Крэбба и Гойла. Казалось, мужчины зачаровали их, словно василиски, и вот-вот произойдёт нечто непоправимое. Однако она вовсе не могла сказать, что их слова сочились ложью или неискренностью.

— Вы говорите так, словно магическому обществу нужна почти военная муштра! — Софи постаралась наполнить фразу легкомысленным тоном.

— Нет, я вовсе этого не хочу, — возразил Люциус. — Но иногда необходимы и крайние меры.

— Исключительные случаи требуют исключительных подходов, — заключила она, согласно кивая. — Вы думаете, что идеалы нас сближают, заставляют сплачиваться вокруг идеи процветающего общества. Но разве не они же оборачивают людей друг против друга?

— Софи, здесь даже нечего обсуждать. Мои идеалы просты и понятны: сильное общество может быть построено только теми, кто чувствует себя достойным этой силы. От рождения это право принадлежит чистокровным магам. А значит, и те, кто взращён внутри магического мира, знает его великую историю, его проблемы и достоинства, — только они и могут управлять и пользоваться благами своего управления.

— Вы правы, — заметила она осторожно. — Но волшебники, даже чистокровные, рождаются разными. Это факт. И я читала, что лучшее из того, что есть в науке, искусстве — это плод высокой конкуренции. Где в этом мире место для тех, кто рождён в немагической семье?

— Сейчас мы и до равноправия договоримся, — фыркнул Мальсибер. — Ты ведь об этом хочешь спросить, читающая девочка? Приравнять нас к магглорождённым, сделать нас равными?

— Звучит ужасно, — с отвращением в голосе прошептал мальчишка Гойл.

— Так и есть, — самодовольно улыбнулся Люциус, видя, что его увещевания не идут впустую. — Мы все уже рождены неравными, дорогая Софи. Даже если давать нам одинаковое образование, волшебники вопиюще неравны. Тебе ли не знать? Даже в банальном: кто-то рождается неразвитым физически, неспособным удержать метлу в руках, кто-то совершенно не может освоить азы защиты от тёмных искусств, а другой от природы расположен к анимагии и заклинаниям. Обстоятельства, рождение, воспитание, талант, — это всё делает нас неравными априори. Так почему же другое положение вещей должно быть в отношении истинных волшебников и магглокровок? Справедливость — неоднозначное понятие, и между ними и нами не может быть никакого равенства.

Софи улыбнулась, поблагодарила Люциуса вежливым кивком.

Да уж, теперь очевидно, отчего шансы Драко Малфоя вырасти кем-то иным стремились в преисподнюю. Оттого Софи была готова восхищаться любым, даже самым робким, сомнением в лице кузена. Люциус стелил гладко.

— Когда следующая дуэль? Мы бы очень хотели посмотреть, правда.

— Завтра, мисс Паркинсон. Приходите, будем рады вас видеть.

В этот момент в комнату величаво вошёл призрачно-голубоватый аист и заговорил голосом Нарциссы:

— Дорогой, ужин накрыт в малой парадной столовой. Пожалуйста, пригласи наших гостей, пока не остыл копчёный окорок. Белла с мужем и Северус уже здесь.

Маркус громко сглотнул голодную слюну. Джон недовольно цокнул языком:

— Нет, вы только взгляните на него! Откровенно халтурил всю тренировку — а как отужинать за фамильным серебром, так он первый.

— Джон, но ведь это горячий копчёный окорок! — потряс руками Маркус, и комната потонула в общем смехе.

Любимая столовая комната хозяйки дома в гранатовом цвете, украшенная резьбой по дереву и панно, изображающими традиционную английскую охоту, располагалась неподалёку от гостевого крыла. Софи шла вслед за всеми, стискивая отчего-то похолодевшие руки. Странно, сидела ведь у самого огня.

— Ты бледная, Сентмор, — раздался рядом голос Мальсибера. — Устала? Завтра можешь отдохнуть, участвовать в дуэли необязательно.

— Пустяки. Я не нуждаюсь в послаблении.

Они уже зашли в столовую, когда он вдруг взял её за руку, подводя к столу.

— Гордость вечная помеха здравому смыслу, Сентмор, — хмыкнул Джон, отодвигая для неё стул.

— Если вы настаиваете, мистер Мальсибер, пусть будет так.

— Хорошая девочка, — тихо проговорил он ей в волосы.

Софи сжала зубы, присаживаясь. Только сейчас она заметила, что место напротив занято её деканом. Он не сводил с них пристального прожигающего взгляда, приветственно кивнул. Софи не выдержала и потянулась за стаканом воды.

— Что-то не так, цыплёнок? — тут же заинтересовалась Белла, протянула ладонь к девушке, видя, как та едва ли не до дна осушает стакан. — Джентльмены, что же вы делаете с детками, что у них так в горле пересыхает?

— Ах, это, — встрепенулся Драко. — Кузина просто увлеклась сомнительными идеями о равенстве грязнокровок и чистокровных.

— Драко! — Нарцисса покачала головой.

Беллатриса сощурилась, всё-таки вцепившись в руку Софи.

— Вот как?

— Как ты порывист, Драко, — усмехнулся Мальсибер. — Она последовала моему совету задавать вопросы. Только и всего.

— Да, это была просветительская беседа, — примирительно заметил Люциус. — Мы даже не дошли до дебатов — к счастью, иначе мы бы этого не поняли.

— Мерлин свидетель, я хотела пить ещё на тренировке. А потом нас увлёк разговор.

— Тренировке? — восторженно взвизгнула Белла. — Восхитительно! Обожаю дух соревнования! И как?

— Их успехи недурны, — справедливо заметил Люциус. — Джон утверждает, что Софи едва ли не валькирия. Маркус, тебе действительно стоит подтянуться до её уровня.

Флинт покорно кивнул, но всё же не удержался и метнул злой взгляд в сторону девушки.

— Но ведь ты занимаешься с обоими! Как такое возможно? — не отставала Лестрейндж.

— У меня действительно прекрасный учитель, — заметила Софи после паузы, поймав осуждение чёрных глаз. — Но как отметил Люциус, мы все априори неравны. Без обид, Маркус.

Белла надрывно рассмеялась, напоследок всё-таки впившись ногтями в кожу, и отпустила Софи.

— Хороша цыплёнок! Надеюсь, все молодые люди за этим столом понимают важность упорного прилежания в занятиях!

— Декан всех присутствующих здесь молодых людей, я, Белла, если ты не забыла.

— Не забыла, Снейп! На твоём месте я бы хорошенько задумалась о собственной компетенции, раз твои студенты задаются странными вопросами!

— Тогда дождёмся же их отупения, — невозмутимо предложил зельевар, — так они, безусловно, принесут больше пользы.

— В самом деле, интерес — не порок! Оправданное опасение может вызвать лишь неправильный выбор.

— А вот и окорок! — громко прервала всех Нарцисса, когда на столе появилось изумительное блюдо, поблескивая ароматным золотистым боком.

Дальше, к огромнейшему облегчению Софи, беседа потекла мирно. Неужели это кулинарные таланты домашних эльфов обладают такой волшебной силой? Обсуждали недавнее противостояние гоблинов в свете банковских манипуляций, коснулись истории возникновения всеевропейских хартий волшебников и, конечно, не обошли вниманием неожиданную кончину Бартемиуса Крауча. Однако даже здесь все были единодушно немногословны и как будто довольны.

Спустя время Софи поймала себя на мысли, что начинает получать удовольствие — рассуждения Родольфуса о том, что Генрих VII, основоположник тюдоровской династии, был магом, казались ей невероятно интересными. И их пикировка с профессором Снейпом о роли матери в судьбе нового короля из-за её зельедельческих талантов стала наслаждением для ушей. На салфетке она трансфигурированным из вилки пером нацарапала себе пару имён, чтобы не забыть изучить позже.

Когда подошло время слоёного пирога с шоколадным кустардом, все гости прилично разомлели. Софи с облегчением подумала, что этот день в доме Малфоев подходит к концу, и совсем скоро она сможет вернуться в Хогвартс. Всё же она не могла оставаться здесь слишком долго.

Как гром среди ясного неба в столовой раздался хлопок. Грегори снова подавился. Не везёт ему именно с шоколадными десертами.

— Лорд-хозяин! У дома инспекция из отдела магического правопорядка! — завопил эльф, прижимая уши к затылку. — Четверо человек, лорд-хозяин! Идут по аллее к самым дверям, лорд-хозяин!

Все повскакивали со своих мест, зазвенели столовые приборы и опрокидывающиеся бокалы. Великолепное французское мерло тёмно-рубиновой рекой щедро оросило скатерть. Софи заметила полный досады взгляд Люциуса на опустевший декантер. В нос ударил насыщенный букет ароматов засахаренной вишни и черносмородинового джема. Да, такое вино, в самом деле, было очень жаль.

— Вам надо трансгрессировать! — всполошился Флинт.

— Ни в коем случае! Множественные аппарации отследят. Кого-то могут перенести эльфы.

— Северус прав, — поддержал друга хозяин дома. — Парви, поочерёдно аппарируй мистера и миссис Лестрейндж в «Дырявый котёл». Седьмая комната всегда за нами и должна пустовать.

— Дорогая, будьте осторожны, прошу вас! Не рискуйте, — порывисто сжала плечи сестры Нарцисса.

Другой домашний эльф суетился, убирая приборы и стулья сбегающих с праздничного ужина гостей. Снейп обходил комнату по периметру и накладывал заклинание, скрывающее недавнее присутствие других магов. Внезапно Мальсибер потянул Софи в сторону. Про себя он с довольством отметил, что она подавила первое желание сопротивляться и послушно последовала за ним. Он быстрым шагом пересёк столовую и остановился, скрывшись за колонной.

— Носи, не снимая, — Софи почувствовала, как вокруг левого запястья оборачивается металлический холод. — Это портальный артефакт, сработает, когда будет необходимо. У Маркуса такой же. Я хотел вручить ещё на твой день рождения, но уж как есть.

— Хорошо. Как будете уходить?

— А трансрессируй-ка меня в Лангедок, Сентмор. К вам в дом.

— Вы с ума сошли? — возмутилась она. — Отследят же в два счёта. И вас, и меня.

— За кого переживаешь больше?

— Мистер Мальсибер! Уходите же быстрее. Зачем вы медлите?

В дверь мэнора заколотили, пока вежливо. Софи было развернулась, чтобы поспешить в столовую, как вдруг ей пришла в голову неожиданная мысль. А что, если это проверка? Она порывисто всплеснула руками:

— А, Мордред с вами! Давайте руку!

Она сосредоточилась на мысли о юге Франции, прикрыв глаза, и в это же мгновение почувствовала невесомое прикосновение сухих губ ко лбу. Жёсткая борода царапнула веки и нос. Поражённо распахнув глаза, Софи увидела растворяющегося в пространстве Мальсибера и его чеширскую улыбку. Вцепившись в брючину, его обнимал домашний эльф Парви.

— Софи, вернись за стол! — послышался взволнованный голос Нарциссы. — Спасибо, Северус. Грегори, держите лицо, пожалуйста. Панси, положите себе ещё пирога. София!

— Я здесь.

Она рухнула на стул, скидывая тканевую салфетку себе на колени, за миг до того, как двери распахнулись, являя взгляду четверых блюстителей магического порядка. И, конечно, никаких преступников в этом благовоспитанном обществе не было и в помине.

* * *

Вязкую душную тишину спальни разрывало лишь неровное мужское дыхание, торопливым ритмом вдогонку вторящее быстро двигающейся руке. Перед его подёрнутым блаженной дымкой взором вновь маячил неясный силуэт. В бордовом мареве было не разобрать ни единой чёткой детали: ни линий привычно спокойного лица, ни очертаний губ, раскрывающихся в томительном придыхании, ни горделивого разворота обнажённых плеч. Ничего, за что могли бы зацепиться его взгляд, слух, обоняние. И всё равно это било по нервным окончаниям, гладило шершавой колючей перчаткой. Северус уже устал изумляться играм подсознания, пытаясь поймать ускользающий образ. Зажмурившись, он стиснул зубы, нетерпеливо увеличивая темп. Глухой рычащий выдох — и оргазм неумолимо проломил дорогу к опустошающему наслаждению. Комок грязной брани вылетел изо рта хриплым полушепотом, впечатывая отголоски удовольствия в явь. Мужчина замер в кресле, тяжело восстанавливая дыхание. Как хорошо. И как гадко. В тот вечер он ещё не знал, что это его последние мгновения сладкого удовольствия перед прыжком в бездну.

Почти четырнадцать лет смирения. Месяцы вынимающих душу тренировок. Сутки, проведённые у котла в размышлениях, в кристаллизации собственного сознания — до звенящей прозрачности. Часы недолгих, но ценных разговоров с Альбусом.

Снейп сделал всё, чтобы он не застал его врасплох. Он спрашивал себя: а это вообще возможно? Смерть ведь никогда не является по расписанию. Неожиданность неизбежности — ноша, которую можно, наконец, сложить с себя, чтобы, несмотря на риск и боль, страх неизвестности и опасность голгофы, взять в руки настоящее оружие.

— Северус, — ясные глаза директора смотрели обеспокоено, голос его был ровен. — Вы знаете, о чём я должен вас просить. Если вы можете… если вы готовы…

— Готов, — ответил он без колебаний.

Одно слово сделало всё реальным. Сколько бы они оба ни готовились, сколько бы ни проговаривали легенду о шпионе в тылу врага, это ничего не значит ровно до того момента, пока Северус не выйдет к зрителям.

— Тогда удачи, мой друг, — спокойно проговорил Альбус. — Сегодня ему не следует знать о вашем присутствии. Обо всем остальном — потом.

Им неизвестно, будет ли у Снейпа это «потом». Зельевар позволил себе жёсткую ухмылку. Директор немного склонил голову, Снейп тоже — как равные, отдавая дань уважения усилиям друг друга. Всего миг, короткий миг, после которого для целого мира наступит новая веха. Узелок затянут.

1. «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой».

Знаменитые строчки из поэмы А.С.Пушкина «Руслан и Людмила», которые уже давно стали фразеологизмом, на самом деле являются переводом поэмы «Картон» английского писателя Джеймса Макферсона.

В оригинале звучат так: "A tale of the times of old!.. The deeds of days of other years!..".

2. Легенда о Мерлине и Нимуэ.

Мерлин, будучи уже мудрым и могущественным магом, влюбился в юную волшебницу, прекрасную красавицу Нимуэ. В какой-то момент она попросила учителя открыть ей все его тайны. И он, согласно легенде, это сделал, надеясь на её ответное чувство. Когда же Нимуэ овладела всеми знаниями Мерлина, она заточила его под холмом.

От себя хочу заметить, что существуют вариации этой легенды. В одних Нимуэ предстаёт коварной злодейкой, которой ничего не требовалось от Мерлина, кроме знаний и могущества. В других же говорится, что она таким образом создала укрытие для их любви в месте, скрытом от посторонних глаз, и больше никто, кроме них двоих, не мог туда попасть.

Выбирайте понравившуюся версию. Обе прекрасно впишутся в канву сюжета.