Свадебный переполох (гет)

Уважаемый читатели. Автор решил не делать из заявленного "миди" несуразное в этом случае "макси", поэтому следующая глава окажется финальной. Предпреждаю, что много соплей и ООС. Приятного прочтения.

Ах, пока не забыл, помогите с выбором. Я задумывался о целой серии мини-фанфиков в продолжение "Свадебного переполоха" и мне нужно ваше мнение. Стоит ли делать из финала целый букет?

Ответ пишите в комментарии, типа "надо. хотим еще ваших бредовыхфанфиков творений". Намекаю, что мини-сиквелы будут с пометками "юмор, Экзотическое место, еще одна свадьба".

Еще раз приятного прочтения предпоследней главы. Последнюю главу выложу завтра.

Мы медленно двигаемся в сторону Сены. Вокруг редкие прохожие и автомобилисты.

Я вспоминаю про автомобиль.

— А где твоя чудо-тачка? — смеюсь я.

Драко почесал блондинистый затылок и улыбнулся:

— Шофер подгонит ее в гараж.

Через двадцать минут молчаливой прогулки под руку мы все же достигли берега реки.

На душе так легко-легко и спокойно. То ли шампанское мозги вынесло, то ли я осознала степень своей удрученности и исправилась.

— Поцелуй меня пока никто не видит, — говорит Малфой, опустив шепот до интимного мурлыкания, и обхватывает мою талию. Я вскрикиваю от неожиданности.

— Мы же приятели, ты забыл? — отвечаю я, выворачиваясь из цепких рук Драко.

— Тогда ты будешь первым приятелем, с которым я целовался, — отвечает парень и вновь притягивает к себе. Парфюм: древесные нотки и шалфей.

— Ты же любишь эксперименты, — шутит Малфой и я, не успев ответить, ощущаю вкус алкоголя и чизкейка на губах. Вновь эта игра. Завязка, кульминация и — финал. Кто же выйдет победителем?

Но я не хочу выигрывать в который раз. Я же, как там сказал Гарри, слишком сильная была? Ну вот. Теперь я слабая женщина, и хочу проиграть, поэтому отвечаю с большей страстью, окунаясь в поцелуй, как в прорубь с ледяной водой. Внутри что-то щекочет, прыгает от счастья, смеется и радуется. Ощущение сладкой влюбленности и молодости. Но....влюбленность? Я все же что-то испытываю к этому нахалу. А почему впрочем, нет? Он умный, красивый, самодостаточный. На данный период хватит.

Раз, два, три. Смена игроков на поле. Теперь я доминантка.

Его руки свободно шарят по моему изгибу, бедра, талия, шея.

И тут он отстраняется:

— Недурно, Грейнджер. Время со мной даром для тебя не проходит.

И мы вернулись домой на такси. Какое расточительство!

Смысл иметь машину тогда? Но я не стала ни о чем спрашивать.

— Грейнджер, — шепчет Драко не прямо в ухо, прижимая к стене коридора.

Это безумие, больше, чем безумие. Пропасть, куда я скатилась, приземлилась на кактусы и поерзала специально, чтобы собрать пятой точкой урожай иголок. Добровольно.

Скажи мне три года назад «Ты будешь барахтаться с Хорьком на его же кровати», я бы прожгла человека, сказавшего эту ахинею взглядом, говорящим «Чокнутый ты». А сейчас я прогибаюсь в одном нижнем белье под его стройным телом. Руки пытаются освободить меня от ненужного бюстгальтера, а я в то время активно стягивала штаны, оставляя Малфоя в одних черных боксерах.

Его губы оставляют влажные дорожки на моих плечах, животе, шее, а затем и груди. После годового воздержания такой «обед» сразу мгновенно сводит с ума. Я охаю, как смазливая любовница в Голливудских фильмах. Но это цветочки в сравнении с моим пошлым стоном, когда язык добрался до входа в «пещеру» (возможно, я слишком консервативная и стыдливая, поэтому и не называю «вещи своими именами»), толчок.

Малфой рычит, оторвавшись:

— Грейнджер, как ты охаешь, черт подери!

И тут до меня доходит уникальность ситуации, но я не прошу остановиться, лишь предупреждаю:

— Никаких чувств.

— Я согласен на только секс, — улыбается Драко и вновь уходит вниз.

Скажу, что в эти полчаса удовольствие доставляли исключительно мне. А то, как обычно. Рон лег, разделся, я разделась, пару чмоков, всунул-вынул. Рон кончил, уснул. Я не дошла до желанного пика, уснула неудовлетворенной.

От оргазма голова кругом шла, а перед глазами прыгали черные «звездочки». Я плюхнулась на кровать Малфоя, пока тот отмывался в душе от собственной спермы.

На бордовой шелковой и изрядно сбитой постели мои чулки, черные трусы (мои) и боксеры. Не очень-то удачно для сна. «Познакомьтесь, это моя релаксирующая игрушка для сна. Труса самого Малфоя! Я их пока не обниму, уснуть не могу!». Жуть. Поэтому я скидываю бельишко на пол, расправляю постель и смотрю на потолок, завернувшись в пододеяльник. Шелк приятен телу, скажу я вам. Обычно-то я в ранфорсовые одеяльца кутаюсь.

Теперь я думаю. Что твориться то? Я ощущаю себя совершенно спокойно, после того, как добровольно отдалась Малфою. Драко Малфою. Это отчаянье? Сумасбродство? Это чувства?

Черт подери, что это? «Это путь в довольную жизнь», — шепчет мне кто-то маленький, но весомый в моей голове. С каких это пор секс стал ключевым моментом в жизни, разве не книги — удовольствие? «Нет, дурочка. В конце концов, потребность в физической близости это нормально и научно объяснимо», — отвечает кто-то. Но не с Малфоем же!? «Почему бы и нет? Приглядись, он ничего. И ты ему нравишься».

И я приглядываюсь, когда Драко заходит в спальню, обернув лишь банное полотенце вокруг узких бедер.

— Спокойной ночи, Грейнджер, — усмехается блондин, выключая свет в комнате, и ложиться ко мне в кровать. Точнее к себе в кровать, но ко мне под одеяло.

— Эй, поделись, — шепчет он, вытягивая краешек шелкового пододеяльника у меня между ног.

Но тогда я лишусь последнего, что прикрывает меня.

— Нет. Я голышом, — стыдливо отвечаю я.

— Я тоже. К тому же двадцать минут назад тебя это не трогало, — бурчит Малфой, натягивая ткань на себя. Я ощущаю приятную прохладу, исходящую от его влажного тела, в сантиметрах от своей спины, и поворачиваюсь к нему лицом.

— С каких это пор я стала для тебя достаточно хороша, чтобы укладывать меня в свою же кроватку, а?

— С тех, когда ты перестала быть заучкой-из-Золотого-Трио.

— Так значит, я хороша для тебя? — не успокаиваюсь я. Я просто обязана подтвердить или опровергнуть слова кого-то из своей головы. А сейчас, как мне думается, лучший момент.

— Разве я не доказал это мгновениями назад? К тому же, кто впаривал мне «никаких чувств, Малфой».

— Ты не даешь мне конкретного ответа.

— Если я скажу, что ты хорошенькая, ты заткнешься?

— Да.

— Ты хорошенькая, Грейнджер. Даже для меня.

— А вот теперь спокойной ночи, — улыбаясь, говорю я, и тихо радуясь, что мы лежим в непроглядной темноте.

«Ну, видишь Рон, успешный и красивый Драко Малфой находит меня привлекательной, а ты осел. И Пэнси твоя мопсиха. Осел и мопс отличная пара. А мне и одной хорошо. Или с Малфоем», — с этими приятными мыслями я впадаю состояние, близкое ко сну, как Малфой шепчет:

— Зря Уизел так говорил. Ты хороша и не только м.... В общем, хороша ты. Я даже буду не против повторить еще как-нибудь. Ну, если ты «за»

— Угу, — бурчу я, и засыпаю.

**

— Вы с ней переспали? Ну? Как это было? — любопытничал Блэйз.

— Странно. Очень и очень странно.

— Все было так плохо?

— Нет. От одного ее стона я чуть было в трусы не кончил.

— Уу. Мальчик попался в сети похорошевшей и одинокой, — Блэйз сделал ударение на слово «одинокой», — Мисс Грейнджер.

— Не мели чушь. Это исключительно гормоны.

— Как хочешь. Она тебе нравится же. Большего пока сказать не могу. Время покажет. Гляди и на вашей свадьбе погуляем...

— Какая к черту свадьба, Блэйз?!

— С красивой невестой в исполнении Гермионы, статным женихом Драко и сотней гостей. Ах да, и я твой шофер.

— У тебя извращенная фантазия.

— Мой милый друг, я — то тебя лучше всех знаю. Говорю, что этот роман закончится свадьбой. Если же нет, то я собственноручно уделаю свой кадиллак молотом.

— Отлично. По рукам.

— Спор? Отлично. Кстати, ты еще про Поттера разузнать забыл...

— Забудь. Я жажду посмотреть, как ты будешь долбить свою чудо-машинку.

**

Проснулась я в состоянии «Чо вчера была и хде я ееесть?». Оглянувшись, вспомнила, что нахожусь на Сен-Мишель. Тааак.

На тумбочке записка:

«Зарабатываю галлеоны. В холодильнике найдешь чего-нибудь. Если не найдешь, можешь сходить куда-нибудь. Деньги под рамкой.

В шесть часов жду на Авеню Монтень.

Д.М.

P.S. Ты же умная девочка. Сама доберешься»

Авеню Монтень, шесть часов. Запоминаем, а пока переодеваемся (точнее одеваемся) во что-нибудь приличное. Видимо, меня сегодня очередная вылазка ждет.

На часах половина четвертого. Первый раз в жизни так долго сплю. До конца отпуска две недели и два дня.

Я решаю выкинуть что-нибудь интересное с внешним видом и уподобляюсь киношным штампам. Именно: несанкционированно достаю белую Малфоевскую рубашку, нахожу в ворохе своих вещей строгие черные оксфорды, красный шейный платок, усыпанный белыми звездами, и новенький комплект белья, купленный перед отъездом в Париж.

Надеваю рубашку, которая выглядит как короткое платье где-то чуть выше середины бедра, черные оксфорды под черные носки, завязываю волосы в «антенну» красным платком, подкрашиваю глаза тушью и напяливаю единственные солнцезащитные очки.

Сегодня Грейнджер — фривольная парижанка с оголенными ногами и в мужской рубашке.

В холодильнике ничего, кроме кетчупа и молока, съедобного не нашлось. И я не задерживаясь ни на минуту, покидаю квартир, восхищаясь возможностью одиночной прогулки в Париже. Главное не забыть: Авеню Монтень. Заблужусь — найду таксиста и доеду до этого самого Авеню.

Я бегу по лестнице, игнорируя лифт, как ребенок, редко скатываясь по перилам. Улыбаюсь опешившей консьержке и вылетаю на оживленную улицу.

Солнце прожигает асфальт, прохожие держатся ближе к спасительной тени деревьев. А мне нипочем. Я иду Гулливеровскими шагами, оглядываясь по сторонам. Как ясно, я в спальном районе, застроенном парикмахерскими, кафе и главное — домами.

Но это не моя цель на сегодня. Не моя программа.

В основном все движутся на север, и я следую за толпой.

Спустя двадцать минут бестолкового следования я все же достигаю набережной. Берега здесь изумительны: белый песок, раскаленный солнцем, огненный шар, освещающий бирюзовое небо и прозрачная вода. И еще повсюду смешные разноцветные шляпки зонтов. Семьи с детьми и резиновыми кругами, парочки с мороженым, компании подружек в веревочках, вместо купальников, старички и подростки. Все наслаждаются мимолетностью дня, принимая дозу ультрафиолета. Со стороны воды доносятся счастливые крики. Первый день без дождя. Горячий, раскаленный день. Песок и асфальт быстро высохли, вода, наверное, не очень теплая.... Но попробовать чуть позже стоит.

У фонарных столбов рядом с громадными байками стоит стайка так называемых в бульварных романах «Пляжных жиголо». Рельефные торсы их загорелые, что, на мой взгляд, нетипично для парижан (О, стереотипы), взгляды сканируют девушек на пляже. Взгляды, полные хищного желания и безграничной уверенности в своей неотразимости.

И я решаюсь проверить коэффициент своей привлекательности, прохожу мимо этих Пляжных Богов, изображая из себя подиумную диву. Радуюсь, каблуки не подвели, но созданного эффекта пока не видно.

— Эй, бледнокожая, — смеется кто-то из них мне в след, но я не останавливаюсь, лишь замедляю ход.

— Белоснежка, — кричит другой, — Остановись.

— Что? — разворачиваюсь я, надувая губы. Веду я себя, как кретинка, но поднять самооценку тоже хочется. Вообще это очень интересный эксперимент. Я вижу, что четыре парня отделились от толпы и теперь окружают меня. В какой-то русской сказке было что-то типа «Все равны, как на подбор». Так это про них. Белоснежные улыбки, темные короткие волосы, широкие спины, разноцветные обтягивающие плавки, торчащие из-под шорт, и медальоны на шее.

— Откуда такая Белоснежка вышла? Ты явно не местная. Первый раз видим тебя на пляжах, — говорит один из них, что повыше и в красных шортах.

— Угадал, я не местная, — отвечаю я, добавляя голосу нахальности и каплю вызова.

— Эй, и как же такую необычную красоту зовут? — присвистывает другой (у него зеленые шорты и серьга в ухе).

— Это у вас такая манера девочек клеить? — спрашиваю я, — Со мной не прокатит.

— У, горячая английская штучка, — подкалывает третий, вызывая одобрение друзей. С чего они взяли, что я англичанка? У меня это на лбу написано?

— Я Самюэль, можно Сэм, — представляется четвертый, протягивая руку, и вместо пожатия, дарит мне холодный поцелуй в руку.

— Амелия, — плету я, понимая, что добром это знакомство не кончится. Не хватало мне, чтобы мое имя скакало в заголовках газет с громкими заголовками «Мисс Грейнджер избавляется от депрессии в компании французских магглов!». Поэтому сейчас я Амелия. А еще это добавляет остроту, в которой я нуждаюсь. Напоминает курортные романы.

Выяснилось, что парня в красном зовут Джей, в зеленых Орландо, Сэм в желтых. И самый низкий — Рейн. И всем им до двадцати пяти. Конкретнее ничего. Хотя и я о себе, кроме ненастоящего имени и настоящего возраста ничего не сказала.

Сейчас я, довольная оказанным вниманием и произведенным впечатлением, сняв оксфорды, уплетаю мороженое из стаканчика, сидя на лежаке в компании этих парней.

— Так все же ты англичанка, — улыбается Орландо, подмигивая, — Твой английский выдает тебя с головой.

— Четкие окончания, жесткое «р», — подхватывает Джей, — У нас на англичанок нюх. Они, как Бастилия.

— Интересная теория о девушках из Британии, — отвечаю я, ловя жадные взгляды, устремленные на мои бледные и тонкие ноги. Неужели моя угловатая фигура привлекает их больше, чем поджарые красавицы пляжей? Больше, чем хрупкий флёр француженок?

— Английские розы в наших краях редкость, — жалуется Рейн, добивая пломбир, — Плавать любишь?

Тут меня неожиданно хватают за ступни, подмышки и несут в сторону воды. Я выкручиваюсь, крича:

— Отпустите меня немедленно!

Все это напоминает историю с Гроххом. Парни не останавливаются, лишь громко смеются и кричат, приободряя.

— Ну же, красотка, поплавай с нами!

Я стою по шею в удивительно теплой воде и плевать, что рубашка намокла, а макияж может поплыть. Парни кружатся вокруг меня, топят друг друга, хватают за волосы, играют мускулами. А я смотрю и смеюсь, думая о том, что я не успела наделать всех тех глупостей, которые обязаны быть в молодости. Мне пока еще до двадцати пяти — успею наверстать. И скажу, что это приятно. Я одна в компании желанных многими девушками этого пляжа парнями. Эти самые девушки искоса смотрят на нас пятерых из-под затемнённых стекол очков, двигаются в сторону воды, отвоевывая свою территорию у неизвестной ранее девушки в рубашке. Никогда бы не подумала, что я могу нравиться. И нравиться так очевидно.

— Эй, — игриво визжу я, когда Джей хватает меня за талию и тянет на себя.

— Хочешь действительно повеселиться? — спрашивает Джей, смеясь, — Надеюсь, твой парень не будет особо против.

— Хочу, конечно, да и парень не против, — пожимаю плечами я. В ответ Джей вцепляется в мою талию покрепче и рывком подбрасывает вверх. Я веселюсь, как ребенок. Мой папа в детстве любил так делать.

— Залезай на шею, — довольным тоном командует Джей. Остальные парни вовсю увлеклись девушками, только вошедшими в воду. По сути, мы резвились в компании друг друга. Поэтому, не стесняясь, что свечу своим мокрым бельем перед всем пляжем, я, подпрыгивая, забираюсь с ногами на сильную шею. Джей, держа меня за ноги, принимается шагать вдоль берега.

— Да ты тяжелее, чем кажется.

— Эй, такие вещи девушкам не говорят, — отшучиваюсь я.

— Ты же не Амелия.

— Тоже на лбу прочитал?

— Почти. Ты мне нравишься, — откровенно говорит он, — Будь у меня возможность, я бы оставил тебя в Париже, пусть даже насильно.

— Я за свободу, — отвечаю я, восседая на шее, как королева, — Кто знает, может, я променяю гребаный Лондон в обмен на пожизненный фарс и переполох.

Вспоминаю про Малфоя. Черт подери, сколько времени?! Я вся мокрая!

Я быстренько слезаю с Джея, забираю оксфорды и принимаюсь приводить себя в порядок: выжимаю края рубашки и обучаюсь. Благо волосы сухие, лицо не «поплыло». А вот с временем туго: без пяти шесть. Не люблю и не хочу опаздывать.

— Приятно было познакомиться, но я спешу.

— Садись, — кивает Джей, указывая на байки, припаркованные у фонарных столбов, и запрыгивает на один из них.

— Авеню Монтень, — быстро отвечаю я, усаживаясь на коня. Мне, честно говоря, безумно страшно. Никогда не приходилось кататься на таких штуковинах в обнимку с мускулистым полубогом.

Вот. Запорола собственными руками целый день. Спала до вечера, остальную часть резвилась с мачо. Ну что за временное расточительство?! Запомнить: слово «расточительство» паразитирует в моем отдыхающем мозгу.

Ветер свистит в ушах, сердце бешено колотиться, под ладонями горячее тело Джея, перед глазами смазанный город. Все смешивается, и я сжимаюсь до размеров пульсации. Бум-бум-бум. Стук в ушах. Резкий толчок — мир восстанавливается по частям. Ноги подкашиваются, в мыслях полнейший восторг.

— Грейнджер, ты пила? — сокрушается Малфой, — И кто этот вандал?

И тут я вклиниваюсь. Я приехала и все еще сижу, вцепившись в мимолетного приятеля, а Малфой, стоя на углу улицы, прожигает Джея гневным взглядом. Поблагодарив Джея поцелуем в щеку, я возвращаюсь к своему нынешнему сожителю.

— Парень, я ее просто подвез, удачи, Белоснежка — подмигиает Джей и эффектно уезжает, окатывая нас облачком пыли.

— Ну, Дракооо, — тяну я, — Не бесись. Чего ты так закипел?

— Я не закипел, — ледяным тоном отвечает Малфой. Но я чувствую, что все же он злиться. Я ему правда, что ли нравлюсь? Что-то я много кому нравлюсь. Запомнить: чревато последствиями.

Я вижу, что зрачки Малфоя расширены, а лицо напряжено, поэтому, не задумываясь, чмокаю его в губы в попытке разрядить ситуацию и доказать свою теорему. Но отстраниться не получается, Малфой хватает меня за запястья и прижимает к своей машине, кусая мою нижнюю губу и перекрывая потоки кислорода.

— Эй, — бурчу я, — Мы договорились, помнишь?

— Ах, да, — сокрушается Драко. Я поправляю рубашку, поднимаю очки на макушку и сажусь в машину.

**

Я живу с Малфоем две недели и один день. Он катает меня по самым удивительным местам каждый вечер: кинотеатр под открытым небом, кофейни, кондитерские фабрики, цветники, парки, пляжи, закаты и восходы. Мы общаемся. Мы дружим. Мы играем: целуемся, пока никто не видит. Мы занимаемся сексом в необычных местах, но не любим друг друга. Упаси Мерлин! Так: «Мы хорошие приятели, но мы часто перепихиваемся, потому что нам это нравится. Никаких чувств».

Я много рассказываю о себе, потому что нуждаюсь в его компании и язвительных комментариях. Я не пишу старым друзьям, потому что отрезала себя от мира на время отпуска. Никто не пишет, не пишу и я. Я не читаю газет, не смотрю телевизор, Я не знаю, кем он работает, чем зарабатывает на жизнь, есть ли у него девушка. Я не хочу возвращаться, но вернусь в Лондон, потому что там живет Гермиона Грейнджер. Умная, рассудительная, одинокая девушка, не знающая глупостей и мелочей жизни. Гермиона, которая охотнее пошла бы на выставку засушенных конечностей возрастом в сотни лет, чем добровольно попробовала настойку из змеи или выгибалась в машине под открытым небом.

Я вспоминаю слова Гарри, как предисловие. «Нужен кто-то...». Определенно кто-то нужен. И я нашла для себя идеального человека. Угадайте, кто?

Кроме того, что я, кажется, влюбилась в него. В этого самого человека. Мне тяжело представить вечера без его компании, тяжело представить утро без его горячей спины рядом, тяжело представить одинокие пустые ужины, вместо компании того, кому боюсь раскрыться. И я не раскроюсь. Я закопаю чувства в себе и уеду отсюда. Он забудет этот переполох, этот Макабр. И я забуду, потому что вернусь к Гермионе Грейнджер.

И даже если это не чувства, я все равно не хочу уезжать от него.

Сейчас я совершенно опустошенная собираю чемоданы. Вещей прибавилось в два раза. Чемодан не закрывается, палочки под рукой нет, так как после поломки своей я еще не купила новую. Откладываю возвращение в магический мир на дальнюю полку.

Многочисленные комплекты белья, платья, юбки, брюки, шорты, купальники, обувь, косметика, украшения — подарки Малфоя. Все это я увезу с собой.

Я не выхожу вечером в гостиную, как обычно. Как обычно я бы вышла одетая и готовая к новым впечатлениям и касаниям. Сказала бы: «Что сегодня?». А Малфой нахально бы ответил: «Места для интересных дел. Я нашел крайне примечательную стоянку...». И мы бы поехали туда. Смеялись бы, откровенно целовались, избегая внимания прохожих, а затем вновь смеялись. А потом искали бы местечки и отдавались желаниям тел. И возвращались спать домой.

Я ложусь спать, свернувшись в калачик. Я не хочу возвращаться к себе самой.

**

— Она уезжает. Я не хочу, чтобы она уезжала. Черт, Блэйз, почему?!

— Про постель не знаю, но в отношениях ты профан. Говорю же, влюбился. Задержи ее.

— Предлагаешь привязать ее к кровати?! Нет. Даже если я люблю ее, то на взаимность нет смысла рассчитывать.

— «Никаких чувств» говорила твоя ненаглядная Грейнджер в самом начале. Не будь ослом. Попробуй, в случае промаха она не из тех, кто будет тебя высмеивать.

— Блин, Блэйз. Я действительно не знаю, что делать. Лучше, чем с ней мне не было никогда.

— Эх. Чуя я, что чей-то Мерседес перепадет мне...