Чаша Жизни (джен)

Статья Риты Скитер меня позабавила, хотя, наверное, стоило посочувствовать Гарри. Ведьма оказалась не так уж и неправа, когда написала, что «родители смотрят на меня с небес и очень гордятся», но я бы, честно, со стыда умер, если бы мне приписали подобные фразы.

— Нет, я все-таки не понимаю, что Гарри нашел в этой когтевранке, — заметила Лили, глядя, как сын, покраснев до кончиков ушей, смотрит вслед уходящей Чжоу.

— А я как раз не удивляюсь, — пожал плечами я. — Они симпатичная, умная, раз на Когтевране... А самое главное — играет в квиддич. Меня, например, всегда огорчало, что ты не можешь отличить бланджер от квоффла.

— Неправда! — возмутилась Лили. — Я прекрасно разбираюсь в правилах игры!

— Ну ладно, — милостиво не стал спорить я. — Но играть ты все равно не умеешь. Метлу-то в руки боишься взять...

— Вот взял бы и научил, — огрызнулась Лили.

— Ага, — ухмыльнулся я, — я же пробовал. Ты разве забыла, чем это все закончилось? До сих пор не понимаю, как ты умудрилась поджечь мою любимую гоночную метлу!

— На меня летел бладжер, я просто хотела его взорвать и немного промазала! Подумаешь, искры отлетели... Ты теперь всегда мне это припоминать будешь?

Я рассмеялся.

— «Немного»! А если бы ты меня взорвала? А припоминать буду до тех пор, пока ты не перестанешь уверять, что разбираешься в правилах игры. Лил, бладжеры не взрывают, от них уворачиваются или отбивают.

— Очень смешно, — показала язык она. — И зачем я вообще завела этот разговор...

* * *

— Зелье! Хоть какое-нибудь!

Я стоял, протянув руку, и ждал, пока успокоительное появится в моей руке, как это бывало, когда мы просили шоколадные лягушки и прочие вещи. Пузырек возник почти сразу. Несмотря на беспокойство, я успел заметить, что по цвету это то же самое зелье, которое однажды вызвало у меня аллергию. Я быстро перелил его в стакан и протянул Лили. Она сидела на диване, держась за лоб и глубоко дыша. Благодарно кивнув, взяла стакан и залпом его выпила. Мне бы, наверное, тоже не помешало... Но не хочется снова покрыться язвами. И вообще, что за ерунда — почему даже на этом свете приходится пить успокоительное, чтобы полегчало?

Наконец, взволнованное дыхание Лили стало тише.

— Тебе лучше? — спросил я.

Она кивнула.

— Отлично. Может, найдем способ и сбросим Гарри пару пузырьков? — попробовал пошутить я. — Ему точно не помешает.

Лили слабо усмехнулась. Хороший признак.

— А если говорить серьезно, волноваться не о чем, — нарочито бодро продолжил я. — Организаторы не дадут драконам сожрать нашего сына. Это не в их интересах.

— Джеймс!

— А что? Ну, покалечится немножко, скорее всего, но мадам Помфри его быстро залатает...

— А если не немножко? Как вообще можно противостоять дракону? Да еще попытаться стащить яйца?

— Раз это задание придумали, значит, как-то можно, — глубокомысленно ответил я.

— Ну да, — фыркнула Лили. — Предложи-ка мне варианты?

На секунду я задумался и выпалил:

— Конъюктивитус. У драконов самое слабое место — глаза.

Лили сморщила лоб.

— А что, неплохая мысль... Ладно, беру свои слова обратно. Только сообразит ли Гарри?

— Не он, так Гермиона. К тому же перед встречей с Сириусом он пойдет к Хагриду. Ты же слышала, Крауч его надоумил рассказать... Не думаю, что Гарри умолчит о драконах. А Сириус обязательно ему что-нибудь посоветует.

— Надеюсь.

— Кроме того, победа Гарри в интересах Крауча, — добавил я, — он не подвергнет его опасности раньше времени.

— Это было бы даже хорошо, если бы не было так плохо, — со вздохом заметила Лили.

* * *

В Запретном лесу было зловеще тихо. Даже ветер не теребил листву. Тишина создавала обманчивое впечатление безопасности, но я то и дело тревожно оглядывался по сторонам.

— Ой, ребят, может, пора уже возвращаться? — тихонько пискнул Хвост. Даже в темноте я видел, как беспокойно блестят его глаза. — Мы далеко уже ушли...

— Всего полторы мили, — отозвался Сириус. — Для карты маловато... То есть, я хочу сказать, для нашей особенной Карты... Ведь вы еще не передумали, что на ней должны быть окрестности?

— Нет, — быстро ответил я, боясь, что Бродяга и меня заподозрит в трусости.

— А может, действительно хватит? — заметил Римус. — Ну сами подумайте, кому нужен Запретный лес на Карте? Кто еще, кроме нас, сюда полезет? К тому же я до сих пор не представляю, как мы собираемся отображать на ней животных и кентавров... Мы и не знаем наверняка, кто тут водится...

— Ну вот и выясним, — бодро ответил Бродяга.

Честно говоря, мне не очень хотелось это выяснять, но я промолчал. Рассудительный Лунатик покачал головой.

— Тут может быть опасно...

— Ерунда, — отмахнулся Сириус. — Мы уже пришли сюда, так что раньше надо было думать. К тому же нас четверо и у всех есть палочки. Посветите-ка лучше мне, я хочу сделать пометки на Карте...

Мы заметили какой-то пень и подошли к нему. Я достал из внутреннего кармана мантии почти полностью заполненный кусок пергамента и протянул Бродяге. Он положил Карту на пенек и начал водить над ней палочкой. Мы встали рядом, давая свет и время от времени поправляя неточности, которые допускал Сириус. Мы так увлеклись этим делом, что не сразу заметили, как стемнело еще больше. Наконец, Питер поднял голову и напряженно сказал:

— М-м-м... Слушайте, а вам не кажется, что стемнело только там, где мы стоим?

Я тоже поднял голову. Действительно, в лесу было довольно светло, несмотря на деревья... А над нами словно какая-то тень... Я медленно повернул голову назад.

—А-а-а!!! — одновременно со мной в ужасе закричали Бродяга, Лунатик и Хвост, которые тоже обернулись.

Прямо над нами стоял гигантских размеров мохнатый паук и смотрел всеми шестью глазами. Очевидно, он был растерян, увидев сразу столько жертв, и только поэтому мы пока еще были живы.

— Бежим! — истошно завопил Питер.

Я готов был последовать этому зову, но не успел сделать и шага, как Сириус возбужденно воскликнул:

— Ну нет! Такое приключение!

— Какое приключение, Бродяга? Ты рехнулся? — не поверил я своим ушам. — Я еще жить хочу! Мы с Эванс до сих пор не целовались...

Сириус не успел мне ответить. Паук пришел в себя, издал ужасающее клацанье и, не успели мы хоть как-то среагировать, схватил Питера за ноги. Тот заорал от ужаса. В то же мгновение Бродяга превратился — на его месте появилась огромная собака и зарычала на паука. Тот и глазом... глазами не моргнул. Эх, была не была...

— Отойди, Лунатик! — крикнул я ошалевшему Римусу и тоже обратился.

Питер отчаянно извивался, но последовать нашему примеру не мог — когда паук его схватил, он выронил палочку. Мы с Бродягой переглянулись и тут же кинулись на монстра. Обдумывать план действий времени не было. Паук замер, но вряд ли от того, что испугался, скорее, от удивления. Я попробовал ударить его копытами, но боялся попасть в Хвоста. Сириус вцепился чудовищу в ногу, но тот, кажется, не обратил на это внимания. Как ни в чем не бывало, он развернулся и пошел в вглубь леса, таща за собой Бродягу и Питера. Я поскакал за ними, но вдруг остановился и обернулся. Ярчайший свет озарил Запретный лес. Паук бешено взвыл, выронил Питера и помчался прочь, в темноту. Меня почти ослепило, и я не сразу понял, что это Римус прочитал заклинание. Я дернул головой и превратился обратно. Сириус тоже.

— Луни... — благодарно начал я, но он перебил:

— Пойдемте отсюда, герои! Наверняка этот паучище тут не один. Или вы все еще хотите идти вглубь леса?

— Ну нет! — воскликнул Сириус, больше не строя из себя храбреца. — И знаете, что? К черту лес! Нарисуем деревья!

* * *

Все вышло почти так, как я и предполагал. Я готов был убить Рона, который появился в самый неподходящий момент и не дал Сириусу договорить.

С субботы мы с Лили почти не могли спать. Гарри тщетно пытался найти хоть какое-нибудь заклинание, но даже Гермиона с ее мозгами не могла додуматься до Конъюктивитуса. В понедельник мне снова пришлось отпаивать жену зельем. Слава богу, что вскоре Крауч наконец вступил в игру. Его идея оказалась даже лучше заклинания. Намного лучше. Теперь я был почти спокоен за Гарри. Только бы он быстро освоил Манящие чары...

— Получилось! — ликующе воскликнула Лили вечером, когда сын наконец-то смог притянуть к себе все, что только мог. — Так и расцеловала бы Гермиону!

Я был так рад, что, вопреки обычаям, даже не стал шутить по этому поводу.

— Надеюсь, когда завтра он увидит дракона, у него не отшибет память, — заметил я. — Хотя, Гарри сам признает, что это, наоборот, дополнительный стимул...

Разумеется, в ночь перед первым заданием никакой речи о спокойном сне и быть не могло. Лили ворочалась с боку на бок, да я и сам не мог сомкнуть глаз. Лишь под утро мы немного задремали, но проснулись как по команде, когда Гарри встал, чтобы идти на уроки. Что за издевательство? Как будто мало ему сегодня достанется! Но, по крайней мере, пока он не выглядел испуганным. Скорее немного отстраненным, как будто еще не до конца понимал, что встреча с драконом все ближе и ближе.

Мы беспокойно ерзали все время, пока шли уроки, но, наконец, они закончились, и Бэгмен собрал чемпионов, чтобы объяснить им суть задания. Когда они начали доставать копии дракончиков, Лили смертельно побледнела и так впилась мне в руку, что выступила кровь. Первой вытягивала Флер... Не Хвосторогу. Черт. Потом Крам. Ему тоже более-менее повезло. За ним тянул Седрик...

— Ну нет, — простонал я, увидев сине-серого дракончика, — как так? Почему всё, что посложнее, всегда достается Гарри?

У Лили даже не нашлось сил бурно отреагировать. Она откинулась на спинку дивана и только пробормотала:

— Почему я почти не удивлена?

Даже не знаю, хорошо или плохо, что Гарри предстояло выйти в загон последним. С одной стороны — есть время собраться с мыслями, а с другой — какие, к черту, мысли, когда оттуда доносятся такие вопли?

Когда на поле вышел Крам, вялость Лили прошла. Она соскочила с дивана и начала ходить из угла в угол.

— Ну вот, скоро, совсем скоро... Я не смогу на это смотреть... Джим, может, не будем, а? Мои нервы не выдержат...

— Выдержат, — успокоил я ее. — Мы уже чего только не видели, дракон — это еще не самое страшное, что могло случиться с Гарри. К тому же тут везде дежурят волшебники...

Раздался свисток. Лили вздрогнула и жалобно протянула:

— Ой, не могу...

Я вытянул руку и рывком усадил ее рядом с собой.

— Хватит истерить! Ведь все предыдущие участники живы и невредимы, что ты, в самом деле?

— Джим, ну мы же о Гарри, с ним вечно что-то не так происходит...

Я понимал, что Лили просто очень сильно переживает и поэтому ведет себя так пессимистично, но все равно еле удержался, чтобы не прикрикнуть на нее. Я ведь тоже волнуюсь, а она только подливает масла в огонь!

— Все будет хорошо, — повторил я. — Смотри...

Примерно через минуту я радостно воскликнул:

— Летит "Молния"! Ну, я же говорил! Теперь достать яйцо не составит труда!

Действительно, стоило Гарри перекинуть ногу через метлу, как страх исчез с его лица. Он летал просто невероятно. Пожалуй, еще лучше меня в свое время. Но один раз ему все-таки не повезло.

— Гарри! — испуганно воскликнула Лили, увидев, как острый шип прошелся по плечу нашего сына. — О боже, кровь! Скорее, пусть они остановят задание, он не может так летать...

На миг у меня сжалось сердце, но я тут же заметил, что рана неглубокая, и Гарри без проблем летит дальше.

— Всего лишь царапина, Лил, — поспешил заметить я. — Ничего страшного...

Лили зажала рот рукой и неотрывно смотрела в чашу. Не уверен, что она вообще меня услышала. Однако постепенно, наблюдая, как наш сын ловко уворачивается от огня Хвостороги, она стала понемногу успокаиваться. И даже больше — вдруг начала шептать:

— Ну, еще чуть-чуть... Давай, сына, ты почти ее раздразнил...

И дракониха не выдержала.

— Есть! — завопил я так, что перекричал и Бэгмена, и взорвавшиеся трибуны. — Лил, он справился! Да еще быстрее всех!

Я рассмеялся, спрыгнул с дивана и стащил за собой Лили, чтобы покружить ее по комнате. Впервые за долгое время она по-настоящему радостно засмеялась. На сердце стало невероятно легко, как будто Гарри выдержал не просто первое испытание, а весь турнир. Но я был уверен — теперь будет легче! Как же я горжусь своим сыном!

* * *

— Быстро же он его простил, — хмуро заметил я, когда вечером Гарри сидел рядом с Роном и праздновал победу над драконом.

— По-твоему, нужно было дать ему от ворот поворот? Он же искренне раскаялся.

— Ты так в этом уверена?

— А ты нет?

— Нет.

— И почему же?

— Потому что он совершил предательство, самое настоящее. Как можно было не поверить лучшему другу?

— Все люди ошибаются, — заметила Лили. — Рону всего четырнадцать лет, он не может реагировать на все, как взрослый человек. Зависть в таком возрасте — вполне естественное чувство.

— У нас такого никогда не было, — упрямо ответил я. — Не могу себе представить, чтобы Бродяга или Лунатик начали мне завидовать... Только... Знаешь, ты сейчас натолкнула меня на мысль. Мог Хвост мне завидовать? Может, это и стало толчком к предательству?

Лили вздохнула.

— Не путай. С Питером все изначально было совсем не так. Он слабохарактерный, и причина его предательства именно в этом. А Рон совсем не такой. Он хороший парень. Разве до этого он хоть раз давал повод усомниться в себе? Вспомни первый курс, второй, третий... Нельзя же вот так из-за одной глупости поставить на нем крест.

— Просто это не укладывается в моей голове, — сказал я.

— Ну еще бы, — усмехнулась Лили. — Ведь друзья всегда были для тебя святым...