И грянул Гром (джен)

Здание Галактической Оперы было огромным, помпезным и величественным. В общем, сразу видно, куда была потрачена куча денег. Теннил равнодушно осматривала высокие своды и резные украшения. Дорогая мебель, балконы, множество этажей — чтобы не начать зевать от скуки, женщина решила развлечь себя размышлениями о наиболее удобных позициях для атаки или обороны в различных частях здания.

После той ночи, когда она едва не убила Атрейо, все пока продолжало идти своим чередом — будто и не было ее срыва и его последствий. Мириаланин поправлялся, раздобыл где-то карманное зеркальце — и по полчаса утром наводил красоту, слава звездам, самостоятельно, маскируя фиолетовое пятно на коже. Он даже успел пообщаться с мастером Кеноби, который заглянул к нему перед отлетом на очередное задание. О чём они общались, Тенн не знала, так как один из подростков-джедаев потащил её в тот момент на спарринг. Женщина согласилась лишь при условии, что он соберёт несколько друзей, и они атакуют её все вместе. Иначе это превратилось бы в избиение младенцев. Впрочем, оно им было и так, но хотя бы заставляло её подвигаться и немного подумать, прежде чем вся пачка падаванов или юнилингов — ситх постоянно путала, кто у них как называется — разлеталась как шарики по залу.

Самым удивительным во всей этой истории с приемом оказалось то, что её выброс эмоций никто не заметил. Абсолютно никто. Атрейо уже приготовился в очередной раз спасать их головы, но вместо допросов с пристрастием, а то и нападений, их ждали прежние однотипные размеренные дни в Храме. Только теперь им разрешили его покидать — мириаланин наконец смог убедить окружающих, что Теннил, мало того, что входила в корпус Теней — которые вообще нынче были вроде как отдельным подразделением не особо подчиняющимся Ордену, так еще и уже оправилась от своих... моральных травм, полученных в процессе инфильтрации в стан противника, во время операции по спасению своего напарника. В общем, вроде как, больше не представляла опасности и возможных проблем.

Что и говорить, навык разговорами добиться чего угодно, у Атрейо был возведен почти в абсолют — и Теннил была даже, в некотором роде, рада, что это зеленокожее оружие массового поражения разумов на ее стороне.

В общем, в определенной степени, она теперь была свободна в своих передвижениях — особенно когда этого хотел канцлер. Действительно удивительный человек, чья власть казалась абсолютной. В Империи он явно смог бы пробиться к верхушке власти, возможно встать во главе Темного Совета, если бы мироздание одарило его способностями повелевать Силой. Возможно, смог бы стать Голосом Императора... но история не терпит сослагательных наклонений, и от той Империи, которую она знала, его, как и ее, отделяло три тысячи прошедших лет. И это, не учитывая то, что управление Силой было ему недоступным. Хотя... он и без этого смог встать во главе огромного галактического государства — а ведь когда-то начинал лишь представителем от своей небольшой планеты...

Здание Оперы и мысли об Императоре ситхов напомнили ей о Дромунд-Каасе. Там ведь тоже была своя опера. И такая же страсть к красным коврам, отделке... А также совершенному безвкусию, на её взгляд. Впрочем, она никогда не считала себя специалистом в моде — ей все это было чуждо. Функциональность и удобство — вот главное. А роскошь... Оставьте это напыщенным аристократам и колдунам. Она никогда их не любила, да.

По собственной воле Теннил никогда бы не пришла сюда, но... Вчера ей сообщили, без особой радости, что канцлер изъявил желание пообщаться со столь интересной собеседницей снова. А поскольку обычно подобным просьбам отказывать не принято — пришлось снова одеваться “на выход” и отправляться вот сюда. Уж лучше бы она снова устроила спарринг с детьми, ну или со Скайуокером, да хатт с ним, она готова была скрестить мечи даже с Винду — и плевать на последствия, лишь бы не быть сейчас тут! Всё вокруг действовало на неё удручающе.

Атрейо канцлер не пригласил. И она не была этому рада, хотя хитрый джедай выдал что-то про ожидаемость происходящего, вместе с кучей рекомендаций, как именно общаться с Шивом Палпатином. Синяк на лице мужчины все еще темнел ярким пятном — хорошо еще, что отек сошел, — и это заставляло её вздыхать, поскольку мириаланин с удовольствием ссылался на травму, как предлог остаться в Храме. Как же ей хотелось в тот момент поставить ему второй, сославшись на правило симметрии! Но, увы. Джедай остался там, а она поднималась в личную ложу канцлера.

— Добро пожаловать, — не успела женщина войти, как услышала доброжелательный голос Палпатина.

Теннил склонила голову в приветствии и осмотрелась. До этого ей не доводилось посещать подобные места. Пространства тут хватало, кресла были расположены в два ряда и совершенно не стесняли гостей. Позиция была идеальна для снайпера или шпиона — отсюда как на ладони просматривался весь зал, а не только сцена. Вход один и узкий — вдвоем не разойтись. Обороняться можно достаточно долго. Да, неплохо продумано.

Канцлер указал женщине на место подле себя. Теннил поняла, что он прекрасно понял ход её мыслей и, видимо, счел это забавным. По крайней мере, его улыбка была довольно красноречивой. А ещё... ей показалось, что тут как будто кто-то был незадолго до неё. В Силе читался странный отпечаток, смутно знакомый. Однако, серьезно задуматься об этом женщине не дали — Палпатин задал какой-то дежурный вопрос и сбил её со следа. Найти его вновь ситх уже не смогла.

На сцене между тем началось представление. Женщина честно пыталась понять, что там происходит, но быстро сдалась. В невесомости плавали огромные серебристые шары, в которых танцоры разных рас вытворяли что-то невообразимое. С точки зрения эквилибристики смотрелось, наверное, здорово, но с точки зрения смысла происходящего — Тенн откровенно ничего не понимала. И это вызывало исключительно раздражение.

— Вижу, вас заинтересовало представление? Это одно из новых, классика в современной обработке. Своеобразный новый взгляд. Перемены... Вы любите оперу?

Теннил с тоской подумала, что, кажется, начинается второй раунд странных вопросов.

— К сожалению, мне не доводилось оценить данный вид искусства. В своё время я слишком часто отсутствовала в столице. Война не оставляла времени на отдых.

— О, вы редко бывали на Корусанте? Жаль, жаль... Мне было бы любопытно узнать, насколько изменился облик планеты за три тысячи лет. Особенно в таких местах, как это. Опера — это прежде всего средоточие культуры. Как я уже сказал, данное представление представляет собой перемены, — печально вздохнул канцлер. — А могу я узнать, где вы были?

— Хммм... На многих планетах, вы ведь об этом? — уклончиво отвечала ситх, припоминая разговор с мириаланином, — И, к сожалению, далеко не всегда чтобы просто посмотреть достопримечательности. Война. Не до экскурсий.

— Да, да... Печально. Но, может быть, было что-то такое, что вам особенно запомнилось?

— Ну...

Это был достаточно долгий разговор. Сначала о планетах, потом канцлер снова захотел узнать побольше о том, как жили Республика и Империя в то время — и как же ей удалось спасти своего товарища. Каким образом канцлер более детально выяснил подробности их с Рейо легенды, Теннил была не в курсе, но, учитывая настроение Скайуокера и его дружбу с Шивом Палпатином, предположения имелись.

Чем дальше заходил разговор, постепенно свернувший на описание Дромунд-Кааса, тем больше она подмечала, что мужчине действительно очень интересно слушать её. Он не скрывал этого, задавая вопросы, подстраиваясь под неё и всячески поддерживая беседу. Его интересовала каждая мелочь, чуть ли не до того, какого цвета были воротнички формы офицеров флота того времени. И женщина рассказывала, сама не замечая, как прошло несколько часов — вплоть до окончания спектакля. Канцлер кивал и восхищался её познаниями. С другой стороны, все это могло быть весьма искусной игрой. Однако, для чего? Ситх ловила себя на мысли, что ей приятно рассказывать о своем времени, даже при условии необходимых ограничений. Оставалось только надеяться, что она не забылась и не сказала лишнего. Очень уж умело её собеседник задавал вопросы.

С другой стороны, Теннил это всё не нравилось. Какие-то неявные намеки, игры словами... Иногда ей казалось, что она почти понимает, что он имеет в виду, но... А если нет?

— Да, ещё мне хотелось бы посоветоваться с вами. Вы все же весьма опытный полководец, и в прошлом не раз бывали на полях сражений. И не только. Мне... Мы с вами много общались, и я пришел к выводу, что в ваше время, безусловно... Все было иначе. Намного лучше... К сожалению, сейчас, как вы и сами говорили, и Орден, и Сенат не до конца понимают необходимость решительных действий, — канцлер вздохнул. — Я хотел бы просить вашей помощи. Вашего незамутненного взора. На всё происходящее...

— Я не уверена, что имею право объективно судить. Прежде чем высказывать мнение или давать совет — необходимо оценить всю обстановку. Безусловно, в мое время было более привычным действовать решительнее и бескомпромисснее, но все же это не мое... время. И пусть, на мой взгляд, что Орден что Сенат слишком медлят — я также допускаю что не владею всей информацией, что, безусловно, искажает восприятие диспозиций и мотивов всех участников данного конфликта, — женщина с непроницаемым лицом чуть склонила голову.

Канцлер вздохнул, но потом вновь расцвел доброжелательной улыбкой:

— Безусловно, вы правы. Трудно оценить всю ситуацию, не владея информацией в полной мере. Со своей стороны, я готов предложить вам помощь в ваших изысканиях: все же, ваше мнение было бы невероятно ценным — как сторонний взгляд человека, у которого есть с чем сравнивать...

Женщина с трудом подавила вздох и настроилась на очередной раунд словесных игр.

И вообще — как это все понимать? Его эти внезапные... хм... просьбы? Она что, его советник? Нет, конечно, было дело, она разным занималась при Дарте Марре, но... Он что, Член Темного Совета, чтобы она его консультировала? Да, и потом, неужели канцлер Республики, и правда, будет восхищаться Империей — идеологическим противником своей страны? Правлением Ситхов...

Чушь какая-то!

С другой стороны, как уверял он сам, это лишь попытка смотреть на вещи рационально. Широким взглядом, не ограниченным только одной точкой зрения. В условиях хаоса и гражданской войны, происходящей в этой Республике — возможно ее знания действительно могут помочь восстановить порядок? В целом, слова Палпатина звучали разумно.

А ещё все эти беседы будили в ней тоску по родине и чувство долга. Пусть той, ее, Империи давно уже нет, но разве от этого её верность стала меньше, а предательство может быть оправдано? Разве не должна она приложить все силы, чтобы исполнить долг перед своей родиной, пусть и много веков спустя?

Очевидно, что-то из этих мыслей отражалось на её лице — и кажется, ее собеседник воспринял это, как согласие с своими пространными рассуждениями. В любом случае, разговоры, наконец, подошли к концу — чему ситх была весьма рада. Когда она выходила из здания Оперы, канцлер мягко улыбался, глядя ей вслед.

Одна мысль согревала Теннил — джедай разберется. Все-таки... хорошо, что он есть. И он разбирается в тонкостях дипломатических баталий на словах. Дипломат все же, каких еще поискать — пусть и вроде как рыцарь. Хотя, как воин, он не очень — но вот говорить умеет, как никто иной.

Он будет строить стратегию — а она уже разберется в тактике. Не первый раз в сражении.