Блюститель (джен)

Фарамир еще трижды ходил в Итилиен с капитаном Вэантуром. Общаясь с остальными воинами, он еще раз убедился, что Вэантур был самым любимым командиром Столицы, и действительно, все мечтали попасть именно в его отряд.

Однако в конце октября юноша простудился, и Вэантур ушел в очередной поход без него.

— Оставайся, — сказал Капитан. — Все же это не просто прогулка.

— Я не буду обузой, господин капитан. Я вполне сносно себя чувствую.

— В Итилиене тебе может стать намного хуже. Сейчас уже довольно холодно. Поправишься, и тогда.

Фарамир проводил его до Нижнего Яруса и вернулся в Цитадель. Отец, зная, что сыну не здоровится, тоже не дал ему поручений, и потому юноша ушел к себе и почти весь день читал.

Его решила проведать Альмариан.

— Если ты хочешь поскорее выздороветь, ты бы лучше лежал… — заметила она.

— Я выспался.

— Я была сегодня на смотровой площадке. Видела Реку, Итилиен за ней... Они ведь где-то там… Так хотелось бы их увидеть. Жаль, люди пока ничего не придумали.

— Капитан Вэантур через пару дней вернется. К тому же скоро наступят холода, а последние годы зимой обычно было относительное затишье.

— Я так хочу, чтобы случилось чудо… И отцу больше не нужно было рисковать собой, — призналась она.

Альмариан помолчала, явно на что-то решаясь, а потом вытащила небольшой сверток.

— Это тебе.

— Что это? — спросил Фарамир.

— Подарок… — немного смущаясь, ответила она.

— Но мой день рождения еще только через два месяца.

— Это… полезный подарок.

Фарамир развернул его. Внутри оказался большой зеленый шарф.

— Носи и не простужайся.

— Спасибо. Когда я в следующий пойду в Итилиен я его обязательно надену.

— У меня есть дела, — вздохнула она. — Я пойду.

— Приходи завтра, — улыбнулся Фарамир. — Если госпожа Эммериль будет недовольна, скажи, что я просил тебя зайти.

— Спасибо! — просияла Альмариан.

Но на следующий день девочка так и не появилась. Фарамир позвал своего слугу и велел узнать в чем дело.

Слуга долго не возвращался, и юноша подошел к окну. День был солнечным и очень ярким для этой поры, однако, как это часто бывало в Цитадели, на улице бушевал ветер.

Фарамир подождал еще, а потом надел теплый плащ, новый шарф и спустился в Город. В доме у Альмариан никого не было кроме служанки.

— Что случилось? — спросил Фарамир.

— Не спрашивайте, милорд! Говорят, отряд капитана Вэантура разбили!..

— ?!

— Госпожа как узнала…

— А сам капитан?..

— Сказали, тяжело ранен… — ответила служанка, вытирая слезы.

Фарамир побежал вниз. Он миновал несколько ярусов, когда увидел горстку зеленых людей. Многие были ранены, двое — несли носилки. Рядом брела Альмариан.

Юноша приблизился и увидел Капитана. Верхняя часть его лица была скрыта окровавленной повязкой, и Фарамир увидел лишь приоткрытые серые потрескавшиеся губы.

— Заберите Альмариан, милорд. — Фарамир узнал голос Кириона.

Молодой человек шел неподалеку, волосы его были растрепаны, на порванном плаще виднелись бурые пятна. Судя по походке и землистому цвету лица, он тоже был ранен.

Фарамир взглянул на девочку, ее лицо застыло подобно маске, в глазах стояли слезы.

— Альмариан… — Он подошел и обнял ее. — Пойдем со мной.

Она не сразу поняла смысл его слов, а потом помотала головой.

— Отца заберут во Врачебные Дома… Его выходят, вот увидишь!.. — пообещал он.

Фарамир поймал на себе мрачный взгляд Кириона, однако десятник промолчал.

— Я не оставлю его… — наконец ответила она.

— Ты сейчас ему ничем не поможешь… А где мама?

К печальной процессии подбежала Эммериль. Увидев зятя, она ахнула и не смогла ничего сказать.

Тем временем Дэнетору доложили о возвращении отряда капитана Вэантура. Побледневший Блюститель немедленно отправился во Врачебные дома, где встретил раненого капитана и его людей.

— Сделайте все возможное, — велел потрясенный Дэнетор.

Он оторвал взгляд от носилок и увидел сестру, внучатую племянницу и Фарамира.

— Уведи Альмариан! — приказал он.

— Я пытаюсь…

— Нужно не пытаться, а делать!

Услышав это, Фарамир взял девочку на руки и унес в Цитадель.

Лекари занесли Вэантура внутрь, убрали плащ, которым он был укрыт, и сняли повязку с лица. Даже повидавший многое на своем веку Дэнетор закусил губу.

Левую часть лица капитана наискось пересекала жуткая рана, глаза не было. Вэантур зажмурился от света, а потом все же разглядел Дэнетора.

— Простите, государь… — с трудом произнес он. — Я… погубил людей… — По пыльной щеке скользнула слеза.

— Не говори так…

— Простите…

Дэнетор судорожно вздохнул, чтобы не заплакать. Врачи осматривали искалеченного капитана.

— Нужно зашить рану на лице, удалить остатки глаза и обработать глазницу. Правая рука сильно изувечена. Думаю, придется отнять. Готовьтесь, — велел лекарь своим помощникам.

— Я могу остаться? — спросил Дэнетор.

— Вы? Конечно, государь. Вы же не станете мешать или падать в обморок.

Вэантура напоили отваром, который должен был притупить боль, отнесли светлую комнату и уложили на стол, застеленный чистой тканью.

Судя по всему, несчастный понимал, что происходит и что его ждет. Хотя в комнате было натоплено, обнаженный Вэантур дрожал.

— Привязать и дощечку в рот, — велел Лекарь.

Раненого привязали широкими ремнями к столу и укрыли. Дэнетор взял его за здоровую руку.

— Возьмите за запястье, государь, — сказал один из врачей. — Он же от боли так вам кисть стиснет, что сломает…

Лекари промыли глазницу и зашили рану на лице, Вэантур тихо стонал.

— Теперь рука.

Дэнетор краем глаза увидел, как на простыню полетели алые брызги. Из горла раненого вырвался хриплый крик, после чего он потерял сознание.

Когда все было закончено, бесчувственного капитана отнесли в одну из лучших комнат Врачебных Домов.

— Он будет жить?.. — спросил Блюститель.

— Он еще молод. Мы надеемся на лучшее.

— Благодарю, — глухо ответил Дэнетор и покинул Врачебные Дома.

В Цитадели он пришел к сыну.

— Милорд, отец выживет?! — Навстречу ему бросилась Альмариан.

— Лекари меня обнадежили, — тяжело опускаясь в кресло, ответил Дэнетор.

— Я тогда вернусь домой… — тихо произнесла она.

— Если понадобится, приходи в любое время!.. — сказал Фарамир.

Девочка кивнула, поклонилась Блюстителю и вышла.

Какое-то время отец и сын молчали.

— Это моя вина, — наконец заговорил Дэнетор.

— Ваша?! — изумился Фарамир.

— Я отправил отряд в Итилиен, опираясь лишь на донесения обычных разведчиков. Не проверил, что там творится… — Отец покачал головой.

— Вы… о Палантире?

— Да. Последнее время Саурону понравилось использовать свой Шар, а у меня эти дни так болела голова и совершенно не было сил с ним бороться…

Фарамир знал, что отец страдал мигренями с начала блюстительства, а последние годы от общения с хозяином Барад-Дура они стали просто невыносимыми.

— Вы человек, отец. Лорд Эктелион вообще не использовал Палантир. Не корите себя.

— Но если бы я хотя бы попробовал…

— Вы все равно в таком состоянии не смогли бы противостоять Саурону.

— Наверное, ты прав, — помолчав, согласился Дэнетор.

“Небо, но почему это должен был быть именно Вэантур… Лучший капитан Минас-Тирит и… сын Амариэ…” — неожиданно для Фарамира Дэнетор опустил голову и заплакал.

Блюститель никогда не позволял себе плакать на людях, и потому на Фарамира это произвело сильнейшее впечатление.

— Пожалуйста, отец. — Сын подошел и обнял его. — Не нужно.

“Небо… Как же я устал быть сильным”, — с горечью подумал Дэнетор.

Вечером Фарамир пришел во Врачебные Дома.

— Как капитан Вэантур? — спросил он.

— Пока без памяти.

Фарамир заметил грустную Альмариан и подошел к ней.

— Что дома? — положив руку на плечо, спросил он. — Как мама?

— Лежит… Она когда его увидела, упала в обморок.

— Может, тебе лучше пойти к ней?

— С ней бабушка.

Фарамир кивнул.

На следующий день Вэантур пришел в себя, правда, лекари не хотели пускать к нему ни жену, ни дочь.

Альмариан побежала к Фарамиру.

— Пожалуйста, скажи им пустить меня!.. Я смелая, даже если он обезображен, не испугаюсь!

— Давай навестим его вместе.

Старший лекарь покачал головой, но все же пропустил их к раненому.

— Альмариан!.. — обрадовался Вэантур.

Она обняла его, и он попробовал обнять ее в ответ.

Фарамир молчал и кусал губы. Капитан взглянул на него.

— Как хорошо, что ты остался… Судьба уберегла тебя.

Юноша опустил голову.

— Не вини себя… Значит, ты еще нужен. — Вэантур улыбнулся. — Моя же жизнь как воина и капитана закончена. Зато малышка Альмариан не будет больше переживать, верно? Теперь я всегда буду дома.

“Такой ценой…” — подумал Фарамир.

— Я останусь с отцом, — сказала Альмариан.

— Конечно. Поправляйтесь, господин капитан, — поклонился Фарамир и вышел.

У дверей он заметил Кириона. Рука молодого офицера была на перевязи.

— Как командир? — спросил он.

— Будет жить.

— Хоть так.

Они помолчали.

— Урук-хай? — понял Фарамир.

Кирион кивнул.

— Ты бы видел, сколько их было… — покачал он головой. — У нас не было шансов.

— Тем не менее, вы вырвались.

— Какой ценой…

Спустя несколько дней Блюститель созвал очередной Совет Минас-Тирит. Настроение у всех было подавленным.

— Давно мы не теряли капитана и отряд… — заговорил капитан Аэгнор.

Все взглянули на мрачного Блюстителя.

— Увы. Мордор становится сильнее. Нам же все труднее ему противостоять. — заговорил Дэнетор. — Последние годы нам неплохо удавалось их сдерживать, и, боюсь, мы начали переоценивать свои силы…

Многие закивали.

— Чтобы подобное не повторялось вновь и вновь, нам нужно быть еще осторожнее, — продолжил Блюститель. — По словам выживших воинов, они были ошеломлены количеством уруков. Теперь, как это ни ужасно, именно урук-хай чувствуют себя хозяевами Итилиена. Но это не значит, что мы будем сидеть сложа руки. Я уже объявил по стране набор новых рекрутов. Мы должны увеличить численность каждого отряда, чтобы встреча даже с большим количеством уруков не превращалась в подобную катастрофу. Ибо как бы ни был талантлив капитан и отважны его воины, — при этих словах Дэнетор взглянул на старшего сына, — при значительном перевесе сил гондорцы уже ничего не могут сделать.

— Если для обычных орков критическим считается десять особей против одного нашего воина, то что с уруками? — спросил один из Старейшин.

— Уже двойное превосходство в числе — опасно. Тройное, как мы могли убедиться, — смертельно, — ответил Дэнетор. — Но как бы тяжело нам ни было, оплакивая погибших, мы не должны забывать и о живых героях. Младший капитан Ородрет, сумевший в столь сложной ситуации собрать остатки отряда и прорваться к реке, заслуживает того, чтобы стать капитаном. Десятник Кирион, несмотря ни на что спасший жизнь своего командира, отныне становится младшим капитаном.

Спустя десять дней лекари сказали, что могут отпустить Вэантура домой.

— Но ему нужно по-прежнему аккуратно промывать глазницу и смазывать шрам и культю.

— Я не смогу, — побелела Мирриан.

— Тогда… Пусть господин капитан приходит во Врачебные дома, — вздохнул врач.

— Я смогу!.. — неожиданно для самой себя произнесла Альмариан. — Научите меня, и я всё буду делать сама.

— Что ж. Тогда приводи отца и смотри, как это делается. Постепенно научишься.

Девочка кивнула.

Теперь Альмариан почти не приходила в Цитадель, оставаясь рядом с искалеченным отцом. Когда у Фарамира выпадали свободные часы, он старался их навещать.

— Кириона сделали младшим капитаном?.. — узнав новости, обрадовался Вэантур. — И ведь ничего мне не сказал. Вот разбойник. В двадцать четыре года!.. Для простого дворянина это очень рано. Молодец.

— Наверное, не захотел хвастаться, — ответил Фарамир.

— Согласен. Он будет на своем месте. Уверен, он еще и капитаном станет. Храбрый, ответственный и толковый парень. Мне он всегда был очень симпатичен… Если жизнь позволит, — спохватился он.

Фарамир кивнул.

— Если бы не Кирион и его ребята, меня бы точно убили. Хотя… — Вэантур убедился, что дочка не слышит его. — Иногда мне кажется, что это не жизнь. Хотя… моя девочка всё равно ужасно рада, что я уцелел. Буду жить ради нее. Хотя, боюсь, со временем могу стать ей в тягость.

В последних словах капитана Фарамир почувствовал горечь. От тетки он знал, что для Мирриан произошедшее оказалось непосильным ударом, и та, хоть и не оставила мужа, теперь почти избегала его, не в силах принять случившуюся с ним страшную перемену.

— Не станете, — заверил Фарамир. — Ведь вы остаетесь таким же добрым и любящим отцом, как и прежде, и потому всегда будете ей нужны.

Вэантур взглянул на него своим единственным глазом и улыбнулся.

В комнату вернулась Альмариан и принесла лекарство. Фарамир собрался уходить.

— Я провожу, — сказала девочка. — Ты в моем шарфе… — заметила она.

— Шарф замечательный. Мягкий и очень теплый, — ответил Фарамир.

— Спасибо, что приходишь. Отец привык что-то делать. А теперь… Боюсь, он думает, что теперь никому не нужен. Хотя Кирион и другие уцелевшие ребята тоже его навещают. Он же многих из них готовил, когда был командиром учебного отряда. Почему он там не остался?..

Альмариан заплакала, а Фарамир не знал, что ей сказать и как утешить.

(C) 2023 murzwin