Ученица мастера марионеток (гет)

Колокольчик на шляпе уже привычно звякает за ширмой. Несколько тихих шагов. В скважине поворачивается ключ. Скрипит дверь. Вновь уже привычные два оборота ключа. И опять наступает безжизненная тишина. Прикрываю глаза, но горячие капли всё равно выскальзывают из-под ресниц. Я давно потеряла счёт времени. Оно измеряется в Его уходах и возвращениях.

Горькая кривая улыбка скользит по губам: я ведь обещала, что избавлюсь от этих эмоций... Но... Не в силах сдерживаться роняю лицо в ладони и рыдаю... Беззвучно... Хоть никто и не услышит. Оказывается, любовь — это очень болезненное чувство. И совершенно лишённое логики. Вот зачем оно мне?.. Но перебороть его невозможно.

Как же я жалка сейчас. Вытираю заплаканное лицо. Как же всё это безумно и нелогично. Господин сказал, что влюблённость — типичное явление для девушек моего возраста... А я даже не знаю, сколько же мне сейчас лет. Однако Он прав. И от этого ещё больнее. Я выбрала совершенно неподходящий субъект воздыханий. Делаю глубокий вдох и спускаю ноги с кровати. Не так давно, чтобы окончательно не сойти с ума, я начала вести одну тетрадь... Горький выдох. Будет не очень красиво, если это увидит Господин...

Помню, у мамы была любимая книга, где складывали слова похожим образом. Кажется, это называется поэзия. Странное сочетание: я и эта поэзия. Не знаю, насколько хорошо у меня выходит, но порой убирать из себя слишком сильные эмоции выходит только так... И всё из-за этого лишённого логики чувства. Достав тетрадь и ручку, возвращаюсь на кровать и пролистываю уже исписанные листы. Вновь губы растягивает горькая усмешка: дневники марионетки...

Однако слишком сильно щемит в груди, потому спешно открываю чистую страницу и, сделав глубокий вдох, начинаю писать о том, что так гложет меня.

Уходите вновь, заперев на ключ дверь.

Мне остаётся лишь ждать Вас теперь.

Руки ложатся на шёлк кимоно...

Усердней стараться нужно мне всё равно.

Делаю глубокий вдох и провожу пальцами по всё ещё непривычной одежде, которая и смотрится на мне, скорее всего, не особо к месту... Но Ему явно виднее. Горький вздох. Так отчаянно стремился произвести на меня впечатление, а теперь... Однако что ещё можно было ждать от Него? Я ведь с самого начала понимала, что всё это лишь спектакль. Жаль, что понимать и не поддаваться — разные вещи. На мгновение прикрываю глаза и продолжаю писать:

Редкие встречи молчаньем полны.

Алый шёлк кимоно. Вам не нужны

Доводы, мысли и чувства мои —

Искусство Ваше не приемлет любви.

Роняю ручку и прикрываю закушенные губы ладонью. Я прекрасно понимаю всё. Всё безумие и невозможность ответных чувств. Но... Больно всё равно. Господин не ответит. Он... Всё, что могло быть между нами, уже есть сейчас. Всего лишь маньяк. Всего лишь... Прикрываю глаза. Мне итак позволено непростительно много для жертвы.

Мастер позволяет мне готовить тела для марионеток... Не оправдываю столь непочтительное отношение к умершим. Но так я могу отдать им последнюю дань хоть как-то. Господин разрешает мне также пользоваться своим химическим инвентарём и даже оставляет всё необходимое для изготовления необходимых ему ядов. Он обучает меня хитростям управления марионеткой... Для жертвы — это и впрямь многовато. Я скорее ощущаю себя Его ученицей...

Но будет слишком наивно забыть о том, что для меня также приготовлено место в этой жуткой коллекции человеческих марионеток. И всё же... Чем дольше тянется эта игра, тем яснее я понимаю, что смерть — довольно гуманный исход для моего положения. Всё лучше, чем вот это безвременье в четырёх стенах. И...

Вечностью кажется вновь ожидание.

Адским огнём вновь расставание

Ставит клеймо. Горечь... Отчаяние.

Готова я на всё ради Вас,

Отдайте лишь только взглядом приказ.

Спуститься готова я даже в Ад,

Пусть не будет уже дороги назад.

Одно Ваше слово. Жест лишь один.

Давно я готова на всё, Господин.

Играете Вы сейчас со мной просто.

Не боле, чем кукла. К чему же вопросы?..

Всего лишь игрушка в умелых руках...

Сжимает сердце в боли тисках.

Если нет мне надежды, зачем тогда страх?

Глупое чувство, в котором и смысла-то нет.

Остаётся лишь ждать, храня Ваш секрет.

Одиноких часов вереница опять...

День за днём вновь встречи ждать,

Изучая страницы книг, данных мне.

Надежда давно погибла во тьме.

Времени счёт... Он давно потерян был.

Адский боли огонь сжёг, что мог. Да и пепел остыл.

Шёлк кимоно... Прах моих чувств снова скрыл.

Пальцы сжимают алую ткань...

Разум тревожить мой перестань

Искра глупого, странного чувства.

Кукла не может ведать эмоций искуса!

Алый шёлк... Он словно кровь.

Зачем же терзает отчаянья боль душу мне вновь?..

Мои пальцы замирают, выведя последний символ. Я обещала избавиться от эмоций. Я обещала это единственному, который до сих пор произносит моё имя. Тому, чьего возвращения я жду каждый раз с замиранием сердца. Влюблённость... Сомневаюсь, что что-то изменится. И только смерть сможет прекратить это. Выдыхаю и, закрыв тетрадь, убираю её обратно в тумбочку. Хватит распускать сопли, подобно живой. Даже здесь и сейчас найдутся дела, что нужно сделать.

* * *

Когда в замочной скважине долгожданно поворачивается ключ, я с трудом заставляю себя остаться в кровати и продолжить чтение книги по фуиндзюцу. Шорох. Стук. Ширма отодвигается одним резким привычным уже движением. И в меня впивается Его холодный оценивающий взгляд. Безумно хочется поднять глаза в ответ, но слишком сильно ухает в груди сердце. Кривая усмешка и специфический смешок.

Отвожу глаза от Его невысокой фигуры и тихо произношу, чуть склонившись в приветственном поклоне:

— С возвращением, Господин.

Вместо ответа несколько быстрых шагов и холодные пальцы, заставляющие меня поднять голову и посмотреть Ему в лицо. Задерживаю дыхание и встречаюсь взглядом с Его серыми глазами. Внутри всё замирает и обрывается. Он... Слишком великолепен. И прекрасно знает об этом. Господин всего лишь играет со мной. Всего лишь... Неживые пальцы касаются моих волос. И взгляд переходит на тумбочку. Недовольно прищурив глаза, Он косится на меня и возвращается к своей сумке.

А я пытаюсь восстановить дыхание и успокоить сердце, попутно соображая, чем Мастер оказался недоволен. Но, похоже, Ему совершенно уже нет до меня дела. Господин разбирает свою сумку. Прихватив очередные несколько свёртков с провизией (спасибо Кеншин-сану), Он присаживается рядом с моей тумбочкой и проводит там конкретную ревизию.

Задержавшись на убранном мной в самый дальний угол зеркале и моей тетради... Зеркало Мастер выкладывает на верх тумбочки. А затем приходит черёд тетради... Закусываю губы. Нехорошо... Но и прятать смысла нет — найдёт всё равно. Пролистав исписанные листы, криво усмехается и бросает на меня ядовитый взгляд. Но ничего не говорит. Просто, продолжая жестоко ухмыляться, убирает мою тетрадь обратно и возвращается к своим делам.

Прикрыв глаза, позволяю себе выдохнуть. За что получаю со стороны стола едкий хмык. Поднимаю глаза на Господина. Он извлекает из сумки очередной свёрток и, не поворачиваясь, бросает мне. В свёртке обнаруживается... Ещё одно, но уже тёмно-синее кимоно. Непонимающе поднимаю взгляд на Мастера.

Но Он только хмыкает вновь. Закончив с сумкой, берёт чернила и выводит на стене витиеватую надпись.

После Господин проводит пальцами по стене, и под ними вспыхивает узор печати, превращая камень в зеркальную поверхность.

— Подойди, — сухо замечает Он, указывая на внезапно возникшее высокое зеркало.

Послушно склоняя голову, подхожу к указанному месту. Никогда не любила зеркала. Бессмысленные, по сути, стекляшки. Но желание Мастера слишком явное. А перечить Ему я не могу и не хочу. Это всего лишь зеркало. Меня осеняет осознание — так этим Он был недоволен?.. Тем, что я убрала зеркало и не смотрелась в него?.. Но... В последний раз, когда я смотрела в подобное приспособление, не смогла разглядеть ничего путного. И сомневаюсь, что дело сильно изменилось с тех пор. Тихий вздох.

Лёгкий щелчок неживых пальцев, и по краям зеркала зажигаются символы, мягко освещая меня… Очередной тихий вздох и шаг навстречу. Ничего особенного всё равно ждать не стоит. В зеркальной глади расцветает алый всполох кимоно… И отражение… Замираю на месте. То, что я вижу в зеркале... Что это?.. На тёмной глади словно вывели рисунок из некогда виданных мной газет. Красочная картина... А ещё, глядя на такие картинки, живые девушки пищали от восторга и зависти. Присматриваюсь.

Белая, словно дорогой фарфор, кожа. Бросаю взгляд на белоснежную пиалу, что стоит на моей тумбочке. Крайне дорогая, по виду, вещица. Мне порой попадались осколки керамики ещё в бытность прозектором. Так что пусть и не все тонкости, но кое-что я о фарфоре знаю. Эта плошка из редкого и ценного фарфора. И кожа девушки с картинки такого же цвета... И да... Похожий материал был использован так же для куклы, зажатой в пальцах одной из тех, кому уже довелось стать человеческой марионеткой. Тогда Мастер обмолвился, что кукла — точная копия какой-то принцессы... Впрочем, по дорогой материи, расшитой камнями, можно было догадаться, что предназначена она была не простому смертному.

Отметая в сторону воспоминания, возвращаюсь к силуэту, что находится передо мной. Рассматриваю его внимательнее. Кажется, это не чёрные локоны, а будто превосходный шёлк. Даже тянет криво ухмыльнуться: о тканях я так же знаю лишь потому, что часто приходилось делать анализ волокон. Да уж, моё прежнее занятие, оказывается, требовало разносторонней подготовки...

Но я опять отвлеклась... А ещё у картинки, что передо мной, изящная и хрупкая фигура с безупречно сидящим на ней царственным кимоно… О том, что кимоно красного цвета считаются монаршей одеждой, я вроде бы как знала и раньше, но из рассказа о той фарфоровой кукле в мёртвых руках вынесла, что так оно и есть. Оказывается, я не так уж и мало знаю об этом мире. И всё же... Мои пальцы неосознанно касаются отражения, из которого на меня золотистыми стеклянными глазами смотрит…

— Совершенная кукла, — тихо подтверждает Господин, приподняв один угол рта, что можно счесть за улыбку.

Внимательно разглядываю отражение ещё раз. Именно отражение. В зеркале. Но вот увериться, что это… Я… Всё ещё сложно. Слишком сказочно. Неужели за то время, что я провела здесь, можно было так сильно измениться?.. В последний раз я смотрела в зеркало перед уходом из Соншитсу. И никого, кроме маленькой и тощей Нежити в драном балахоне-саване, в нём не отражалось. А сейчас… Сколько же прошло уже времени?..

Прикрываю глаза. Поразительно. Как в том тощем убожестве Господин смог разглядеть вот Это?.. Ещё раз окидываю взглядом уже заметные плавные изгибы. Это что же, мне просто не хватало отдыха и еды, чтобы стать чем-то более приличным?.. Чуть поднимаю глаза на отражение стоящего позади Господина. Всё еще ухмыляется одним углом рта. Действительно, в чутье ему не отказать. И всё же… Вновь возвращаюсь к алому шёлку явно дорогого кимоно. Так неправдоподобно идеально сидящему на... мне. И возможно, с трупа какой-то принцессы и снятое... Однако в памяти навязчиво всплывает, как Он дразнил меня, называя принцессой…

Принцессой. Откидываю кудри с плеч и достаю из-за пазухи подаренную Господином кандзаси. Картинка и впрямь впечатляет. Укладываю волосы в простую, но строгую причёску, закалывая дорогой шпилькой. Разглядываю отражение вновь. И в самом деле… Похоже, из меня вышла неплохая кукольная принцесса. На мгновение прикрываю глаза и делаю вдох. Вот оно что. Теперь я поняла. Больше не Нежить из Соншитсу. Отныне и до последнего вздоха я буду столь идеальной, насколько Вы того пожелаете. Ведь я Ваша Кукла. Позволяю себе мысленно улыбнуться, как сказали Вы сами, совершенная кукла!