Ученица мастера марионеток (гет)

Господин задержался в комнате до трёх часов, скорее всего — ночи. А затем, отдав последние указания, поспешил удалиться, чтобы поскорее разобраться со своей миссией. Дверь за Ним с привычным скрипом закрылась, и осталось только громкое тикание часов, отсчитывающих тягучие минуты и часы до прихода подрывника.

Если учитывать, что странный белолицый шпион так и не появился, навряд ли напарник Господина ожидал, что Мастер уйдёт на семь часов раньше положенного срока. Предполагалось, что Он должен был передать ключ от своей комнаты лично блондину в руки. Но вместо этого... Хитоми в очередной раз не удержалась и взялась разглядывать ключ, покрытый вязью печатей. Именно этот маленький кусочек металла отделял её от свободы. Впрочем, если судить по звукам из коридора, такая свобода ей явно была не нужна.

Возможно, если бы на её месте был кто-то другой, то наверняка бы попытался сбежать... Был бы при этом пойман, допрошен и наказан с пристрастием и со сменой места жительства. Как минимум. Мизуки не считала себя настолько наивной и трезво рассчитывала свои силы. Даже если бы удалось миновать других обитателей базы в первые несколько часов, то не факт, что удалось бы быстро выбраться. Если исходить из имеющейся у неё информации, комната Кукловода находилась довольно далеко от выхода и при этом достаточно глубоко под землёй. Да и к выходу вела сеть довольно запутанных коридоров. Если придираться, то в своё время даже Господину не удалось вынести её отсюда. Так что мысли о побеге можно было отбросить сразу.

И Мастер бесспорно знал, что она придёт к подобному выводу, оставив ей дубликат ключа. Тогда получалось, что в Его планы входило оставить за собой возможность беспрепятственно вернуться в любое время и... Не позволить блондину входить сюда, когда тому вздумается без её ведома. Что тоже было неплохо. Теперь оставалось подумать над тем, как встретить Дейдара-сана.

Не открывать дверь вовсе было заманчивой идеей. Но кто знал, что в таком случае могло предпринять начальство? Уж явно подобная выходка не обошлась бы без наказания. Да и стоящий у двери напарник Господина привлекал бы слишком много внимания... Таким образом, всё же выходило, что на лечение нукенина придётся впустить.

Но самой крутиться возле двери было далеко не вариант. Следовательно... Живая кукла подошла к стене с незавершёнными марионетками. Выбрав из них подготовленного Господином двойника, она прикрепила к нему нити чакры и, немного попрактиковавшись в управлении, переместила на стул возле двери. Вот так. Немного подумав, Хитоми одела куклу ещё и в плащ Господина, доведя сходство до максимума. Эффект неожиданности и непредсказуемости должен был быть как можно больше.

Выбор собственной одежды также пал на максимально скрывающее фигуру синее кимоно, что при этом не особо стесняло в движениях. Волосы собрать Мизуки решила той самой шпилькой с лилиями, что Господин принёс в первый раз. Повертев её в руках, пальцы живой куклы замерли на вязи узора. А ведь это тоже была печать. Печать слежения. Вот только гравировку делал явно не Мастер, а кто-то другой, уж больно отличался почерк. Повертев заколку в руках ещё немного, Хитоми всё же закрепила ею волосы. Про себя отметив, что, возможно, эта вещь могла быть от Кеншин-сана.

Любая мысль об этом человеке, если она начинала её развивать, будоражила кровь. Поэтому проявлять бессмысленное любопытно живая кукла не пыталась, оставив этого странного мужчину за гранью восприятия, как нечто мифическое. Потому как глаза Кеншин-сана в обрамлении небесно-голубых ресниц были слишком характерного цвета. Спутать было невозможно. И забыть тоже.

Отогнав навязчивые мысли и воспоминания, Мизуки растёрла виски, навела порядок и продолжила изучение родовых записей. За ними она сидела до тех пор, пока из тёплых объятий темноты её не вырвал характерный стук в дверь. Проморгавшись, живая кукла с удивлением обнаружила, что настолько перенервничала, что попросту отключилась, когда градус опасности спал.

Стук повторился уже чуть более настойчиво. Поправив волосы и одежду, Хитоми глубоко вдохнула и тихо подошла к кукле-двойнику, прикрепляя нити чакры. Вот так. Теперь можно было перейти в лабораторию, сделав вид, что смертельно занята изготовлением очередных пилюль. Тем более что они были нужны всё равно. Стук повторился уже несколько раз. Больше тянуть было нельзя, поэтому человеческая марионетка пришла в движение, отперев дверь и впустив блондина.

— Что-то случилось, Сасори-но-Данна, хм? — тихо осведомился подрывник, когда дверь за ним закрылась. — Ммм? — раздался из-за ширмы удивлённый выдох, когда кукла замерла на стуле возле стола.

— Вы что-то хотели, Дейдара-сан? — отодвинув клеёнчатую занавеску и стягивая перчатки с рук, спокойно поинтересовалась у настороженного блондина Мизуки, словно ничего необычного в данной ситуации нет.

— Сасори-но-Данна уже ушёл, да? — прищурив голубой глаз, тихо спросил гость, явно осматриваясь и косясь на марионетку-двойника.

— Да, Господин изволил удалиться, — кивнула в ответ живая кукла, поправляя белый халат. — И что на сей раз с вашей рукой? Вывих?

Хитоми сходу решила перейти к делу, проигнорировав вопросительный взгляд на копию и запертую дверь. Было бы неплохо, реши нукенин, что Кукловод припас очередной фокус. Но похоже, её всё же успели раскусить, несмотря на вовремя разорванные нити чакры. По крайней мере внимательный взгляд, переходивший с марионетки на её кисти, явно говорил именно об этом.

— Да, хм, — стянув всё-таки здоровой правой рукой плащ, кивнул напарник Господина, продолжив озираться.

Итак, следовало приступить к лечению. Но делать это на кровати не было ни малейшего желания. Слишком опасно. Потому Хитоми прихватила из лаборатории стул и переставила его в секционную возле шкафа с инструментами. К чести Дейдара-сана, он сообразил что к чему быстро и без вопросов скинул плащ на секционный стол, расположился на стуле и приподнял согнутые руки, намекая на то, что ему требуется помощь, чтобы снять футболку.

Мизуки оставалось лишь, тихо вздохнув по этому поводу, помочь нукенину раздеться. Под футболкой обнаружилась повязка. Но наложенная на плечо и грудную клетку перевязь была сделана настолько небрежно и при этом пахла Господином. Такое сочетание вызывало неконтролируемую нервную улыбку. Насколько же надо было довести Мастера, чтобы он решил обойтись такой "халтурой"?..

— Давно Сасори-но-Данна ушёл, мм? — с интересом поглядывая на громко тикающие часы, решил прервать затянувшееся молчание подрывник.

Однако отвечать на подобный вопрос Мизуки совершенно не хотелось. В конце концов её задачей было продержаться хотя бы день... А значит, вопрос о времени надо было обойти любыми возможностями и путями. Мимолётный взгляд на часы: ведь прошло только девять часов...

— Дейдара-сан, какова истинная цель вашего визита? — осторожно убирая пропитанную засохшей кровью повязку, вздохнула живая кукла, уйдя от ответа.

— Хммм, — углы губ нукенина дёрнулись. — Ты слишком прямолинейна, да.

— Не вижу смысла в подобного рода играх, — со скепсисом парировала Мизуки, при этом отметив, как напряглись мышцы парня от её прикосновения. А ведь она ещё даже не прикасалась к... Рваной глубокой ране. — И не вижу смысла вам получать подобные ранения, дабы опять терять время на разговоры со мной.

— Сасори-но-Данна заметил, да, — усмехнулся в ответ блондин, переведя взгляд с приготовленных пузырьков на неё. — Стоило ожидать, хм, — казалось, этот взгляд пытается прошить её. — А я всё задаюсь вопросом, что такого особенного в твоём Кеккей Генкае, мм?

Итак, значит вопрос заключался всё в том же... Хитоми сделала вид, что пропустила вопрос мимо ушей, и взялась за пропитанный спиртом тампон, дабы очистить от спёкшейся крови область вокруг раны. Повисло напряжённое молчание. Дейдара-сан продолжал сверлить её взглядом с каменным лицом. Однако щека нукенина дёрнулась, когда живая кукла перешла к непосредственной обработке краёв.

— Ничего особо интересного, — всё же отозвалась Мизуки, перейдя к сращиванию внутренних тканей.

— Ложь, хм, — криво усмехнулся в ответ подрывник, продолжив пристально разглядывать её.

Однако и этот выпад живая кукла проигнорировала, продолжив методично стягивать рассечённые мышцы. Видимо, осознав, что так её не проймёшь, парень решил сменить тактику и, прикрыв глаза, принюхался. А вот от этого уже пробивал холодный пот. Ведь в воздухе и впрямь начинал витать специфический аромат её собственных феромонов. Зачем тело так подставляло свою владелицу, Мизуки отчаянно не понимала.

— Хитоми, мм... А с Сасори-но-Данна ты пахнешь так же, да? — приоткрыв один глаз, тихо и едко уточнил блондин.

— Дейдара-сан, не отвлекайте меня, пожалуйста, пока я не закончу, — сосредоточившись на лечении, вновь попыталась перевести тему живая кукла.

— Значит, нет, хм, — приподняв один угол губ, констатировал нукенин. — Занятно, да, — немного помолчав, гость решил, что пришло время надавить на ещё одну больную точку. — Кстати, мне всегда было интересно, куда так резко из Ивагакуры пропало ваше семейство, мм? Словно вас и не существовало, хм, — взгляд парня стал ещё пристальней. — Мм!

— Дейдара-сан, вы отвлекаете меня, — усилив поток чакры, живая кукла злобно глянула на своего сжавшего зубы пациента. — Я не могу ответить на ваши вопросы просто потому, что не осведомлена об этом.

После небольшого показательного наказания наступила напряжённая тишина. Блондин молчал и с той же суровой физиономией продолжал сверлить её изучающим взглядом. Градус напряжения рос с каждой, отсчитываемой громким тиканием часов, минутой. К тому времени, как ей удалось полностью затянуть рану, оставив от неё только покраснение, воздух буквально трещал от скопившейся между ними статики. И взрыв грозил произойти по окончанию сеанса лечения. Благо оставался ещё вывих.

Однако Мизуки отчётливо ощущала, что надо срочно ретироваться куда подальше от особи мужского пола, уже явно перебравшей её, как назло, совсем взбесившихся феромонов. Последнее можно было проследить по тому, как часто взгляд блондина начал съезжать на её губы, грудь и бёдра.

— Мм, Хитоми, ты всё ещё будешь утверждать, что это не твой Кеккей Генкай, да? — тяжело выдохнув, поинтересовался подрывник, когда характерно щёлкнул вставший на место сустав. — Ты ведь явно в курсе, как это работает на мне, хм?

— Я не обладаю подобного рода информацией, — осторожно убирая руку с гаснущей чакрой, как можно бесстрастней ответила на выпад будущая жертва обстоятельств.

Лечение было завершено. Это понимали они оба. И, пожалуй, за всю недолгую жизнь Мизуки страшнее ей было только, когда старый хрыч принёс те два свитка. Но... Она сделала глубокий вдох, попытавшись успокоить подступающую дрожь. Показать свой страх хищнику было равнозначно признанию себя жертвой. А последнее было уже прямым подстрекательством к действию. Это живая кукла усвоила уже давно.

Ей было необходимо всего лишь убрать руку и отойти на пару шагов. Однако шаг в сторону превратился в резкий скачок. Каким чудом она успела среагировать, Мизуки не знала и сама. Но уйти от попытки поймать её за руку, живой кукле удалось. На что полуголый парень, всё ещё сидевший на стуле, криво ухмыльнулся, медленно поднимаясь со своего места.

— Ну и что это такое, хм? Что вообще ты хочешь сказать этим своим "не обладаю информацией", мм? — подняв на неё насмешливый взгляд, уточнил он, намеренно замедленно выпрямляясь.

Следующее движение Хитоми скорее ощутила на уровне рефлексов, нежели заметила. Впрочем, увернуться ей удалось лишь на пару сантиметров и несколько секунд. Всё же разница между ней и привыкшим к сражениям нукенином была непреодолимой пропастью.

— Ну куда же ты, хм? — ловя её запястье, хмыкнул подрывник. — Чего же ты боишься, мм? — саркастично уточнил он, разворачивая незадачливую жертву к себе лицом. — Или бояться есть чего, хм?

— Дейдара-сан, я не знаю ответов на ваши вопросы, — тихо отозвалась Мизуки, ощутив, что её загоняют в угол.

— Прямо-таки на все, мм? — подойдя ещё ближе и склонившись к самому её уху, зловеще прошептал нукенин.

Такое сокращение дистанции вышибло воздух из лёгких. В особенности в сочетании с внезапно сильным выплеском феромонов. Сердце ухнуло куда-то вниз и оттуда припустило в таком темпе, что казалось, того гляди сломает рёбра. Слишком близко! Живая кукла инстинктивно попыталась отстранить гостя свободной рукой, но... Под пальцами оказалось мускулистое мужское тело, а ещё точнее — горячая грудь. От этого бросило в жар и организм выдал очередную убийственную порцию феромонов.

— О, Шинигами, — судорожно выдохнула Мизуки, спешно убирая руку. — Дейдара-сан, отойдите, и я отвечу на ваши вопросы... Только отойдите...

— Что это такое, хм?.. — тяжело вздохнув, отозвался нукенин, всё же делая шаг назад, но так и не выпуская её запястье.

— О своём геноме я знаю немногое, — тихо начала живая кукла, безуспешно попытавшись вытянуть руку из кольца его пальцев. — Мне ничего не говорили, и большую часть времени я жила одна. Я не знаю, почему так происходит и как это прекратить, — очередная попытка освободиться опять провалилась из-за лишь усилившейся хватки. — Отпустите. Я не могу контролировать выброс этих проклятых феромонов...

В ответ подрывник лишь расхохотался, но пальцы разжал и сделал шаг назад, чуть ли не пополам сгибаясь от смеха. У Хитоми появился шанс перевести дыхание. А вместе с этим пришла в голову безумная идея — возможно, хотя бы частичная активация печати воспроизведения остановит выброс этих чёртовых феромонов...

— Это что получается, хм? — отсмеявшись, выдохнул Дейдара-сан. — Ты, оказывается, жаждешь, чтобы я тебя в постель завалил, да? — едко ухмыляясь, уточнил он.

— Не имею ни малейшего понятия, что не так с этим аспектом, но оказаться с кем-либо в одной постели... — живая кукла сделала глубокий вдох. — Это последнее, что мне могло бы понадобиться и тем более хотелось в моём положении.

— Э, нет, хм! — вновь быстро перехватив её начавшие складывать печати кисти, погрозил ей пальцем парень. — Обойдёмся без подобных фокусов, да.

— Тогда отойдите. Пожалуйста, — раздражённо рыкнула в ответ Мизуки, понимая, что активация прошла разве что на четверть. — Если вам так интересен мой геном, могу дать кровь на анализ, потому как сама я мало что знаю. А теперь... Отпустите.

— Даже так, мм? — прищурив голубой глаз, уточнил подрывник, всё же чуть ослабив хватку.

— Так нужен вам образец или нет? — выдёргивая из его рук свои, зло прошипела Хитоми.

— Да, давай, хм, — отозвался Дейдара-сан, делая шаг в сторону.

— И оденьтесь уже, — вымученно выдохнула она, чиркнув по подушечке указательного пальца скальпелем и цедя кровь в пробирку.

— Возбуждает, да? — криво усмехнулся нукенин, натягивая футболку и при этом не выпуская её из поля зрения.

— Нервирует, — парировала Мизуки, закупоривая пробирку. — Я ведь не знаю пределов вашего самообладания, — пробирка с густой тёмной жидкостью легла на секционный стол.

— Кукла Акасуна-но-Сасори, мм? — прочитал подпись подрывник, прежде чем спрятать образец в поясную сумку. — Не очень у тебя с чувством юмора, да.

На это живая марионетка могла только пожать плечами, стараясь держать дистанцию. Часы продолжали громко тикать, отсчитывая бесконечные минуты до возвращения Господина. Прошло только одиннадцать часов... Но ей может не хватить всего пары секунд. В том, что Дейдара-сан крайне умён и наблюдателен, сомневаться было глупо. Уже то, что он не осторожничал, означало, что он всё понял.

Ему и впрямь нечего было опасаться, кроме вероятности активации ею печатей. Но он всё это легко мог пресечь, скрутив её узлом. О том, что соперницей она ему быть не может, тоже можно было догадаться по обстановке комнаты и её невозможности выйти. Вот и всё. Все козыри остались на руках блондина, о котором Хитоми мало что знала, но могла предполагать худшее.

— Хорошо, по поводу твоего Кеккей Генкая вопрос отпал, хм, — огибая секционный стол, констатировал подрывник. — А что насчёт таинственного исчезновения вашей семьи, мм?

— Меня не посчитали достойной таких знаний, Дейдара-сан, — так же обходя стол, холодно отрезала Мизуки. — Просто сгребли, перевезли невесть куда и закрыли в доме... — живая кукла горько выдохнула. — Стерев все следы моего существования. Довольны?

— Хм?.. — сокращая расстояние между ними до шага, удивлённо прищурился парень.

— Отойдите, — резко рыкнула Мизуки, упираясь спиной в край стола. — Хватит уже этих ваших игр! Какое вам дело до меня? — её губы скривились в привычной Нежити кривой ухмылке. — Хватит. Мой труп давно принадлежит Господину... — она набрала полную грудь воздуха, чтобы произнести это имя, — Акасуна-но-Сасори. И только ему. Других прозекторов не требуется.

— Хитоми, мм, — руки нукенина упёрлись в края секционного стола, отняв последнюю надежду на побег. — Насколько же Сасори-но-Данна промыл тебе мозги, да.

Не вопрос. Констатация факта. Мгновение и расстояние между ними испарилось за считанные секунды. Щеки коснулась непривычно горячая ладонь с характерным бугром киндзюцу. Живая марионетка попыталась дёрнуться, но вторая рука парня уже крепко держала её за талию, да и секционный стол не давал пространства для манёвров. Оставалось только встретиться взглядом с удивительно чистого голубого цвета глазами, увы подёрнутыми налётом похоти.

Время, казалось, замерло, и даже стрелка часов затихла. Его лицо приблизилось слишком быстро, чтобы что-то предпринять, и слишком медленно, чтобы успеть сообразить, что сейчас случится. Неотвратимо. Уже. Ощущение его губ, сминающих её собственные в поцелуе, вышибло воздух из лёгких. Но стоило попытаться сделать глоток живительного кислорода, как блондин тут же воспользовался этим, плотнее прижимая к себе за талию, а второй рукой удерживая затылок и... Переходя на нечто дикое и развратное, нежели простое соприкосновение губ.

До того, как парень уже сорвётся окончательно под напором густо стоявшего в воздухе пряного горько-сладкого аромата, оставалось совсем немного. И тогда нагло исследующий её рот язык станет не единственным, что проникнет в неё... От одной этой мысли у Мизуки подкосились колени и она не осела на пол лишь из-за хватки вошедшего в раж подрывника. Последний же явно был готов вот-вот "рвануть". А самое мерзкое — львиная доля вины была на ней самой. И эта мысль разрывала изнутри.

Пока невезучая кукла отчаянно пыталась справиться с головокружением и потерей сознания, ловкие пальцы Дейдара-сана уже развязывали узлы её оби. Но это Хитоми поняла, лишь когда зашуршали стягиваемые прочь ленты и шнурки. Ужас и отчаяние окончательно захлестнули её сознание. Однако попытка вырваться привела лишь к тому, что Дейдара-сан успел сдвинуть её ногу и рывком завалить на стол, задирая подол и оглаживая оголившееся бедро.

Внутри у живой марионетки всё покрылось толстой коркой льда. Надо было брать себя в руки и хоть что-то делать. Но единственное, что ей пришло в голову — от души прикусить оказавшуюся в доступной близости губу нукенина. Оставив ей привкус железа и горячую влагу на губах, подрывник всё же ненадолго отстранился, отирая прокушенную губу.

— Не поможет, хм, — прищурив затуманенные похотью голубые глаза, прошипел он, подминая её под себя вновь.

Хитоми отчаянно пыталась дёргаться, но ее руки были тут же заблокированы. Впервые в жизни она сожалела, что настолько мелкая и худая, что оба её запястья он мог без проблем обхватить одной рукой. Да и ногами она могла разве что стучать по металлу стола...

Сердце выплясывало нечто дикое, отдаваясь грохотом в ушах. Мизуки, конечно, знала, что рано или поздно её уложат на секционный стол... Но не так же! Апогеем её истерики стали горячие пальцы, подхватившие и потянувшие вниз край её белья... И единственным, что она могла сделать, был надрывный вскрик "Господин!" и застлавшие глаза слёзы. Сердце колотилось уже где-то в горле. На какое-то время не осталось ничего, только бившая до потери сознания дрожь. Следующее, что ей удалось различить в этом кошмаре — резкий свист и глухой удар, после которых дышать стало легче.

— Дейдара! — разнеслось по комнате злобное рычание знакомого до боли голоса.

Одного этого хватило, чтобы вскрыть последние нарывы эмоций и дополнить истерику всхлипами и рыданиями. Фоном которым стали ещё несколько глухих ударов, грохот сыплющихся на пол марионеток, звон стекла в лаборатории и хлопок резко закрывшейся двери.

— Хитоми! — родные холодные руки сгребли и усадили живую куклу на столе. — Хитоми?.. — холодные пальцы похлопали её по щекам, заставив сфокусировать взгляд на алых волосах и равнодушном красивом лице.

— Господин! — истерично всхлипнув, Мизуки не нашла ничего разумнее, чем вцепиться в шею и плащ Мастера объятиями в поисках привычного запаха и успокоения.

— Охохмм, — гулко выдохнул Кукловод, придерживая вздрагивающую в истеричных рыданиях марионетку одной рукой.

— Господин... Сасори... — только и смогла выдохнуть замершая от ужаса Хитоми, немного успокоившись и запоздало осознав произошедшее.

Привычный мир рухнул всего за одно мучительно бесконечное мгновение. Сердце замерло и резко болезненно сжалось, словно сковавший её саму ужас ледяными оковами сдавил и его. Губы всё ещё горели, как и шея... Бёдра... Ключицы... И от этого было так мерзко и унизительно под взглядом Его серых глаз...

* * *

Тонкие белые пальцы дрожа коснулись припухших и испачканных кровью губ, стыдливо оправили распахнутое, полуснятое и смятое кимоно. И впервые в этих стеклянных глазах, неотрывно смотрящих лишь на него, Сасори увидел не просто страх… А отчаянный ужас, граничащий с обмороком. Девчонка явно отошла ещё не до конца и того гляди что-то да готова была вытворить ещё.

Медленно отойдя от неё, кукловод наполнил стакан водой. Было бы неплохо приправить всё это парой таблеток, но успокоительное в его комнате не водилось. Потому он решил ограничиться водой. Однако любимая Кукла приняла стакан на автомате, явно пустым взглядом таращась на него.

К тому времени, как до Хитоми дошло назначение стакана в её руках, мастер человеческих марионеток успел вернуть на место часть упавших кукол. Спрашивать о том, что здесь произошло, смысла явно не было. Итак понятно по неадекватному поведению… Обоих. А вот это уже раздражало. С одной стороны, Сасори отчётливо понимал, что такого Хитоми явно не хотела. С другой — именно она была виновницей происшествия. Ведь так реагировал её организм исключительно на… Дейдару. И это бесило ещё больше.

— Гос… Господин… — севший голос девчонки дрожал, хоть полные слёз глаза и стали вновь прежними стекляшками.

— Умойся, — не сдерживая раздражения, приказал кукловод, набирая воду в ванну.

И она безропотно подчинилась, скинув смятую одежду прямо на пол. Пацан явно получил немалую дозу, что настолько вошёл в раж, понаоставляв на этой белоснежной коже синяков… Коже, к которой было позволено прикасаться лишь ему одному. От досады хотелось рвать и метать. Вот только дело это поправить не помогло бы. А потому оставалось уложить девчонку в ванну, дабы она уже успокоилась, свела синяки и смыла с себя запах Дейдары.

Однако подливая отвар в воду, было сложно не заметить явно начавшую проявляться печать… Ту самую. И вот это уже было совсем дикостью. Итак, немного опоздав, кукловод рисковал получить не только изнасилованную напарником Куклу, но ещё и… Ладонь непроизвольно накрыла лицо. Глупый мальчишка за несколько визитов умудрился разрушить то, над чем Сасори корпел годами.

Пожалуй, с этим нужно было что-то срочно делать. И сделать необходимо было то, что он вот уже несколько лет откладывал на потом, постоянно находя оправдания и причины. Эта мысль была более чем логичной, но при этом казалась несовершенной и странной. Слабость. Они оба проявили за последнее время слишком много слабостей. Это нужно было прекращать.

Закончив с уборкой, мастер марионеток убедился, что печать на животе девчонки уже частично активирована. И это лишний раз добавляло головной боли и ненужных мыслей. Хотя почему Хитоми начала активацию, нукенин догадывался. По сути, мыслила она правильно. Сработай печать как надо, и уровень выработки феромонов должен был упасть. Правда, это была бы проблема похуже предыдущей…

Девчонка настолько перенервничала, что потеряла сознание прямо в ванной. Что ж, так даже было лучше — не станет мешать подготовке и лишний раз отвлекать. Переложить её на кровать проблемы никогда не составляло. Не для него. Однако пальцы сами вновь задержались на этой чёртовой печати, навевая воспоминания…

* * *

— Хитоми, — взгляд нукенина Песка задержался на завязывающей узел оби маленькой фигуре Куклы. — Ты так и не ответила, зачем тебе понадобилась эта печать, — его неживые пальцы указали на живот девчонки.

— Не ищите скрытого смысла, Господин, — покорно склонив голову, бесстрастно отозвалась она. — Я всего лишь исследовала на практике техники своей семьи.

— Но у этой печати есть особая специфика? — приподняв бровь, продолжил кукловод.

— Вы правы, Господин, — согласно кивнула живая Кукла, переходя в лабораторию. — Она позволяет кое-что выяснить о геномах…

— И что же ты выяснила? — убирая в стол свои записи, устало выдохнул он.

— Лишь то, что наши гены идеально сочетаются, дополняя друг друга, — пожала плечами, словно речь шла о погоде, Хитоми. — Если бы у неё, — лёгкое касание к месту печати, — был шанс появиться на свет… Она взяла бы всё лучшее от Вас… И от меня.

Сасори так и замер на месте, резко развернув к нахальной Кукле только голову. Такого от рациональной Хитоми он никак не ожидал. Но похоже, влюблённость способна подкидывать безумные идеи даже в столь светлые головы. Это ведь и впрямь был даже не намёк, а констатация факта?..

— Ты хочешь сказать, что печать даёт тебе возможность… Забеременеть от… Меня?..

В ответ мелкая нахалка лишь согласно кивнула, продолжив выставлять колбы и пробирки для сложной химической реакции. Она так легко и бесстрастно говорила об этом, словно о вскрытии трупа. И Сасори отчаянно пытался понять — действительно ли для неё это был всего лишь практикум от скуки или же это была хитрая попытка манипуляции.

— Господин, это было всего лишь исследование. Вы ведь всё равно не допустите подобного, — словно почувствовав его замешательство, пожала плечами девчонка, не отвлекаясь от дел.

А вот сам Сасори теперь не был уверен, что какое-то время эта мысль не будет преследовать его. Хитоми скрылась за ширмой, отправившись спать. А он всё продолжал сидеть и размышлять о том, насколько могут быть безумны влюблённые девочки в шестнадцать лет…

* * *

Накрыв Куклу одеялом, мастер марионеток вернулся к своему столу и достал из ящика заветную тетрадь. Пролистав и пересмотрев всё на несколько раз, он закрыл тетрадь и перешёл к полке с ядами. Склянка с золотистой, как её глаза, вязкой жидкостью была проверена под разными углами на цвет и консистенцию.

По сути, всё уже было готово. Хватило пары шагов и одного взгляда, чтобы в этом убедиться: секционный стол блестел в свете свечей, инструменты лежали по своим местам в идеальном порядке. Не понадобилось бы ни единого лишнего движения, чтобы приготовить рабочее место. Всё словно ждало его решения. Сасори криво усмехнулся: он искал повод, и когда таковой нашёлся… Он опять медлил. Мимолётный взгляд скользнул по любимой Кукле и секционному столу.

Пожалуй, для неё так будет действительно лучше. Лидер и Дейдара не оставят его в покое, пока Хитоми жива. Да и сама она уже не раз намекала, что пора бы прекратить их игры. И что куда важнее — могла что-то да вытворить самостоятельно в свете последних событий. Этого кукловод допустить не мог. А значит… Сасори на мгновение прикрыл лицо рукой. Момент настал. Шанс избавиться от последней слабости, что у него была.

Слабости… Пара шагов. Неживые пальцы скользнули к одному из выдвижных ящиков рабочего стола, выдвинув его. Так и было… Её тетрадь лежала сверху на прочих документах. Криво усмехнувшись, нукенин Песка открыл тетрадь, перечитывая каждую страницу. На последнем исписанном ровным почерком листе было новое стихотворение…

Твои холодные пальцы моей касаются кожи...

Вечность искусства Тебе дороже,

Чем что-либо в этом мире.

Ты сам для себя стал кумиром.

Все чувства — во прах...

От них отрёкся Ты.

Ты больше не испытываешь страх,

Ты не выносишь суеты.

Твои холодные пальцы моих касаются губ...

Я знаю, что будешь со мною Ты, скорей всего, груб...

Я — для тебя лишь игрушка:

Новая кукла твоя...

Да, я буду послушна...

Ведь я — только лишь я...

В глазах Твоих холод читаю...

Чем я интересна Тебе?..

Хотя... Я уже понимаю...

Ты ведь приблизил к себе...

Ты позволил следовать тенью

За тобою в порочный сей круг,

Под Твоей оставаться под сенью,

Невзирая на сумрак вокруг...

И я Тебе подчинилась,

Внимая заветам Твоим.

Всё то, что во мне пробудилось,

Покорно желаньям Твоим.

Я — лишь Твоя ученица...

А сейчас — лишь игрушка Твоя...

Начата жизни новой страница...

Вскоре я покину Тебя...

Ты меня обучил всему, чему мог.

И то, что сейчас происходит —

Для меня Твой последний урок.

Пальцы раз за разом проводили по символам. Хитоми… Сасори прикрыл глаза ладонью. Чёртова девчонка в очередной раз умудрилась попасть в точку и отрезвить его. И это было слишком… Идеально. Как и вся она. Каждое слово. Именно то, о чём он должен был помнить сейчас. И, верно, оттого это чувство было таким острым и жгучим.

Ножки стула проскрежетали по каменному полу. До лаборатории всего-то несколько шагов… Было. Склянка с ядом опять оказалась в руках, а взгляд перешёл на спящую Хитоми. Ещё пара шагов. Прогнувшийся под его весом матрас. Застывшие на мгновение неживые пальцы легко убрали чёрные локоны с её шеи. Так легко и привычно, скользнув по её изгибу. Здесь синяки уже сошли, вернув идеальную белизну этой кожи. Ещё немного. Стоило выждать ещё пару часов… Просто чтобы её тело вернулось к прежнему состоянию. Вот тогда можно будет начинать.

Привычно намотав чёрную прядь на пальцы, кукловод горько усмехнулся: сейчас она идеальна, как никогда. Взращённый им цветок. Бутон начал распускаться. И если промедлить… Лепестки могли бы и осыпаться. Мастер человеческих марионеток вновь перебрал в памяти все строчки последнего стихотворения любимой Куклы. Неживые пальцы медленно отпустили непослушную прядь, и Сасори встал, чтобы приготовиться к финальному акту их маленькой, уже порядком затянувшейся трагедии. Всё же сейчас действительно был идеальный момент.

* * *

Из вязких объятий тьмы Хитоми вырвал характерный щелчок металлического затвора. Открыв глаза, она обнаружила стоящего возле тумбочки Господина. Как никогда мрачного и решительного, смотрящего на… Большую блестящую медную клетку, где на жёрдочке сидела сделанная ею марионетка ворона. Помнится, Мастер говорил, что и для этой «птички» найдётся клетка…

Холодный решительный взгляд серых глаз на мгновение перешёл на неё и вновь вернулся к клетке. Позволяя ей осознать происходящее. Значит, Он решился наконец? Взгляд тут же скользнул по отдёрнутой ширме секционной и приготовленному в ней пустому, застеленному белой простынёй столу. От осознания, что он приготовлен для неё самой, в груди разлилось странное чувство… Смесь облегчения, горечи и чего-то непонятного. Вот и пришло время. Слава Шинигами. Мизуки пришлось моргнуть, чтобы отогнать непрошенные слёзы.

— Пора, Господин? — отвлекла она Его от созерцания запертой в клетке марионетки.

Голос немного дрожал, натягивая внутри невидимые струны. Серые глаза вновь обратились на неё. Ответом были скупой кивок и горькая до дрожи родная кривая усмешка. Похоже, Господин готовил для неё очередную и, возможно, последнюю колкость.

— Я тебя обучил всему, чему мог, — тихо и ядовито произнёс Он, словно глядя через неё. — И то, что сейчас происходит… — развернувшись к своей жертве лицом, Акасуна-но-Сасори протянул ей руку ладонью вверх. — Для тебя мой последний урок.

— Господин… Сасори… — закусив дрожащие губы, только и смогла произнести пока ещё живая марионетка, не в силах удержать скользящие по щекам слёзы.

— Хитоми, — усмехнувшись позвал Он, поманив её рукой.

Словно во сне, Мизуки медленно поднялась ему навстречу и вложила свою руку в Его. Как и всегда, Ему достаточно было всего одного движения, чтобы расстояние между ними исчезло, будто по волшебству. И… Это она так любила в Нём. Как и это красивое и жестоко усмехающееся лицо. Его скользящие жесты. Граничащую с жестокостью, но нежность… Это была игра. От начала и до конца. Но никто и никогда ещё не был так нежен и внимателен с ней… Как Он.

— Господин, не позволите мне одну последнюю вольность?.. — её голос немного дрожал, произнося подобную дерзость.

Лишь Его губы растянулись в жестокой усмешке, намекнув, что Мастер не против. А вот почти человеческой марионетке пришлось на мгновение прикрыть глаза и сделать глубокий вдох, чтобы набраться решимости… Перед тем, как привстать на носочках и, положив ладони на Его бездыханную грудь, коснуться своими губами Его губ. На мгновение… А отстранившись, прошептать:

— Господин… Сасори… Я люблю Вас…

Кажется, на мгновение Он замер. Но Акасуна-но-Сасори всегда оставался собой — Мастером, что настолько предан своему искусству, что самого себя превратил в марионетку. Полная яда усмешка. Шаг в сторону. Журчание наливаемой Им в стакан воды. Ловко откупоренная склянка с золотистой вязкой жидкостью и… Танец этих золотистых капель в воде.

Вот и всё. Медленный шаг навстречу. Мизуки сделала вдох и, улыбнувшись, приняла стакан с ядом. Выпила его залпом и, поклонившись, вернула стакан Кукловоду. Перед глазами тут же начало всё плыть. Родные холодные руки привычно легко подхватили её, уложив на расстеленную на секционном столе простынь. Она ещё ощущала, как неживые пальцы мягко убирали с лица волосы, оглаживали по щеке… И исчезли в раскатах ломавшего рёбра сердца и алом мареве агонии…