Панцироносица. Наука против волшебства. Книга первая. (гет)

Новость о том, что Кира Белякова начала встречаться с каким-то никому не известным Гришкой Листиковым из Царицыно, разошлась по школе с максимально возможной скоростью, на какую способны болтливые языки вкупе с сотовой связью и электронной почтой.

Кира оказалась в центре всеобщего внимания. Откуда-то появились мудрые, если так можно выразиться, советчики и советчицы, которые наперебой предлагали методы — как получше охмурить Листикова и намертво прицепить его к себе. Верили ли они сами в то, что говорили? Это вряд ли. Надавав девушке кучу советов и рекомендаций, класс погрузился в воспоминания. До этого дня никто слыхом не слыхал ни о каком Листикове и в глаза его не видел, но сейчас Кира отовсюду слышала в его адрес самые нелестные отзывы, из которых следовало, что более подлого, циничного и лживого парня во всей Белокаменной днём с фонарём не сыскать. Особенно усердствовали девушки — за исключением Эммочки и Норки. Одновременно с этим мужская половина класса кинулась набиваться к Кире в друзья, в том числе и те личности, которые её раньше в упор не замечали. Один только Ромчик Юмашев сидел на подоконнике и ни во что не вмешивался — то ли признавал за девушкой право выбора, то ли ему было всё равно, но головы от учебника он так и не поднял.

А каких только угроз Кира не наслушалась в адрес Листикова... Мальчишки пожелали ему с десяток различных видов смерти, участия в самых грязных и кровавых сексуальных оргиях, а при его очередном появлении в Братеево пообещали сделать с ним много такого, что Кира просто поверить не могла, что всё это говорят те самые ребята, с которыми она училась девять долгих лет. Самым изобретательным и красноречивым из этих "экзекуторов" был, разумеется, Сашка Еслик — парнишка худой и хлипкий, не способный даже пару раз отжаться от пола. Он напоминал Кире мультяшного зайца, которому по воле случая досталась охотничья двустволка, да и та не заряженная.

— Только несколько раз погуляли вдвоём под ручку, — пожаловалась она Норке и Эммочке во время перемены, — и вот вам... чего они все хотят?

— Забей на них, — махнула рукой Норка, — у них у всех просто понос от зависти выкипает.

— И Листикова предупреди, чтобы он был чуточку осторожнее, — добавила Эммочка, — а то сегодня даже дистрофик Еслик почувствовал себя Шварценеггером...

Предостережение не было излишним — временами Еслик и в самом деле становился дурным на голову.

— Эмка, ты лучше скажи, — зашептала Кира, когда Норка ушла к зеркалу подрисовывать брови, — ехать мне с Гришкой в Видное, или нет?

— Не знаю даже, — так же тихо сказала отличница, — если бы ты была просто девчонкой, я бы тебе посоветовала забыть про Видное и прокатиться с ним в Центр. Но мы с тобой — панцироносные. Надо с Лексой посоветоваться. Одно скажу точно — если твоя мать узнает, куда ты поехала, то будешь сидеть под замком до лета...

На этот счёт Кира тоже не питала иллюзий.

Александра Антоновна задержалась в школе несколько дольше обычного — это объяснялось тем, что некоторые ученики предпочитали заместо учёбы сидеть в Интернете или перед телевизором, и на них приходилось тратить время после работы. Кира и Эммочка дожидались её возле школы. Некоторое время они просто бродили вокруг здания, а затем зашли в глухой, никем не посещаемый угол между хозяйственными корпусами и вызвали к себе Стешку — то бишь, попросту телепортировали её прямо из квартиры.

— Ну надо же, как здорово, — восторженно молвила будущая директриса ресторана, — интересно, а как скоро мы будем сами путешествовать куда захотим?

— Наверное, ещё не скоро, — Кира присела на брошенный у забора бетонный столб, — но очень хочется научиться...

Девушки были ещё только наполовину уверены в своих новых возможностях. В доли секунды переместиться из одной квартиры в другую, минуя лифты, лестницы и улицы — это было похоже на какую-то воплотившуюся в реальность сказку. А что в перспективе? Словесница как-то обмолвилась, что у неё были неотложные дела в Южной Америке...

— Подумайте только, — сказала Стешка, — никаких виз, загранпаспортов, не нужно проходить таможню... настроила приборы — и ты в Египте, в Австралии или на Ямайке...

— Хорошо бы, — улыбнулась Эммочка, — я в тропиках никогда не была. И за рубеж мы с мамой выехать не можем никак.

— А знаете, что у нас однажды было? — подхватила Кира, — Валентинка как-то спросила — кто из нас был за границей — поднимите руки. Эмка не подняла, а из остальных руки подняли все, в том числе и Бакисов с Есликом, которые ни разу не выезжали...

Сама же Кира вместе с семьёй выезжала за рубеж трижды — в Марокко, на Юкатан и в Арабские Эмираты. Стешке довелось выезжать чаще; последний раз она была в Италии, на берегу Генуэзского залива.

— А вы знаете, — задумчиво сказала Эммочка, — что из нашей, с позволения сказать, "самой лучшей школы" только за прошедший год ушло шесть учеников? У них в семьях было плохо с финансами, их дразнили нищебродами и почти постоянно издевались. Вот так...

— Но мы не... — Стешка хотела было сказать, что не собирается попрекать девушку низким уровнем дохода в её семье, но Эммочка её перебила:

— Я знаю... знаю, что ты хочешь сказать, но я имела в виду совсем-совсем не это... я о том, почему в школе, считающейся лучшей, творится полный беспредел. Вы знаете, что этот наш Баженов Вова — он ведь завуч? Так вот, пока его завучем не поставили — школа была хорошей. А с его приходом начались переодевания в ходячие трупы, тестирования, лекции о медитации...

— Ну прямо какой-то Баев из "Тайного знака", — протянула Кира.

Эммочка немного помолчала, а потом сказала:

— Я ещё о нас с вами думаю... кто мы? Откуда? Я чего только не передумала после того, как впервые превратилась. Может, мы тоже — искусственные существа? Или мы — реинкарнированные души в новом воплощении?

— А наше оружие тоже реинкарнированное? — усмехнулась Стешка, — нет, Эмка, здесь что-то ещё... не знаю, что.

За кустами послышались шаги, и девушки увидели словесницу.

— Вижу, вы заждались, — улыбнулась она, — хотите что-то спросить?

Александру Антоновну просветили о предстоящем загородном свидании, на которое предполагала отправиться Кира. Словесница, выслушав все сомнения на сей счёт, ответила:

— Вам надо кое-что узнать... с тех пор, как вы осознали себя несколько иными людьми, каждый, кто завязывает с нами знакомство, должен быть взят под наблюдение. Я взяла в разработку вашего Гришу Листикова... — и в течении нескольких минут девушки слушали отчёт о его друзьях-приятелях, перемещениях по городу, о его занятиях на досуге. Ничего настораживающего словесница не обнаружила, кроме одного интересного контакта...

— Кире обязательно надо попасть в его загородный дом, потому что Гриша пригласил туда одну девушку, которая — я это знаю точно — является панцироносицей, — Александра Антоновна показала девушкам идентификатор и рассказала, как им пользоваться, — зовут её Раяна Сафуанова, она проходит в списке под третьим номером. Ещё он пригласил туда некого Васю и Кристину Ганиченко, но они нам не нужны...

— И если эта Раяна будет там, то что я должна делать? — спросила Кира.

— Быть может, вам удастся познакомиться поближе — это уже хорошо, а если удастся под каким-нибудь предлогом оградить её от остальных гостей и уговорить включить "Панцирь", то будет убито два зайца — и отряд пополнится, и твоё свидание состоится.

Словесница вынула стопку листов и протянула девушкам план загородной резиденции, принадлежащей братьям Листиковым, а так же план прилегающих улиц с домами и прочими строениями. Здесь же прилагался список жильцов, из которого стало ясно, что Сафуановы живут на той же улице, что и Листиковы, буквально через дорогу.

— А что будем делать мы? — спросила Стешка.

— Страховать Киру. Она поедет с Гришей на машине, мы будем следовать за ними, у Киры будет постоянный канал связи с нами, и если мы услышим что-нибудь неподобающее — то телепортируемся прямо к ней. Вот и всё.

Кира раздосадованно вздохнула. Её ещё не состоявшееся свидание — которого она, не кривя душой, чуточку побаивалась — превращалось в какую-то секретную операцию, по сценарию которой она должна была проникнуть на охраняемый объект с разведывательными целями... Можно было сколь угодно твердить себе, что такие дела не в её вкусе, но суровая реальность диктовала свои правила, и никто другой, кроме Киры, не мог войти в дом Листиковых на законных основаниях.

В назначенный день Кира старалась вовсю — встала раньше обычного, в школу пришла без опоздания, исправно отвечала на уроках, не стала забегать в "Лунный венец", за обедом молча, без возражений, съела всё приготовленное и даже ухом не повела на Сашку, который, по обыкновению, сыпал в её адрес ехидными остротами.

Ближе к вечеру она занялась приготовлениями к выходу. Пришлось изрядно повозиться с мытьём головы и сушкой волос, затем последовала ванна с пеной, поиск подходящей одежды... Она выбрала курточку, джинсы, жилетку, топик и кроссовки, долго раздумывала — одевать ли носки; в итоге решила обойтись без них, ибо погода стояла достаточно тёплая...

В холле она встретила Эммочку, Стешку и словесницу — те тоже собрались, только не на свидание, а в сопровождение.

— У тебя будет такая охрана, какой ни у одного президента нет, — усмехнулась Стешка, — самое главное — чтобы ты в неподходящий момент не перетрусила, и всё будет пучком.

— Да я и не боюсь совсем, — улыбнулась Кира, хотя внутри себя ощущала лёгкий тревожный трепет.

Девушки настроили телепортеры и передатчики и проводили Киру до дверей.

Гриша поджидал девушку на скамейке у подъезда. Они поприветствовали друг друга, и он усадил Киру на переднее сиденье своего белого "Шевроле".

— А ты далеко не при параде, — заметила она, оглядывая его выцветшие синие джинсы, клетчатую рубашку и чёрную кожаную куртку.

— Мы не на "Голубой огонёк" отправляемся, — усмехнулся Листиков, — считай, что мы едем с дружеским визитом к старинному приятелю. Между прочим, ты отлично смотришься в этих джинсиках. Под них сандаликов не хватает...

— Жди лета, — улыбнулась Кира.

Гриша выехал на Бесединское шоссе и свернул в сторону МКАДа. Машину он вёл аккуратно, не лихачил и не нарушал правил, хотя почти все встречные и попутные водители ехали как им вздумается. Где-то позади, в некотором отдалении, иногда показывалась белая "Волга" словесницы, но Гриша не обратил на неё никакого внимания.

— Там на участке два дома, — сказал Гриша, — мы и мои личные гости займём тот, что принадлежит нам, а второй нас интересовать не должен. Пусть братишкина компания вытворяет там что вздумается, кроме пожара и резни бензопилой...

Кира хихикнула. Гриша принялся рассказывать о других гостях, коих он пригласил в свои стены. Вася Ганиченко и его сестрёнка девушку не волновали — она думала лишь о Раяне Сафуановой.

Из браслета донёсся звук, со стороны похожий на щелчок языком. Киру и её молодого человека прослушивали. Листиков же ничего неладного не заподозрил и спокойно вёл машину по МКАДу...

Закари Джедис почувствовал телепатический сигнал, прочёл магическую формулу и вызвал голограмму, на которой виднелись лица двоих человек — военных экстрасенсов, посланных им для слежки за избранным для атаки объектом.

— Что у вас? — Джедис повернулся, чтобы изображение было видно его коллегам — Кинзи и Нефри.

— Всё по плану, — ответил экстрасенс по имени Гернет, — на объекте Л-1 находится 55 человек. На объекте Л-2 — только 5. Больше гостей не ожидается.

— Надеюсь, вас никто не видел?

— Никто, — ответил второй экстрасенс по имени Стиг, — но есть небольшие трудности... нам кто-то мешает. Похоже на вмешательство Регрессоров. Пока оно незначительно, но мы не в состоянии точно установить личности двух ликвидаторов...

Джедис тихо выругался. Регрессоры были давними заклятыми врагами всех, кто обитал в Z-измерении. Они мешали Прогрессорам устанавливать плодотворные контакты с человечеством и пользовались любой возможностью, чтобы сорвать все операции и проекты, в которых использовался психокинетический дар.

— Ничего страшного не случилось, — успокоил товарища вице-адмирал Кинзи, — сейчас перед нами стоит другая задача — провести более основательную разведку боем и попробовать наших клиентов на прочность.

— Продолжайте наблюдение, — распорядился Джедис, — фиксируйте всё, что происходит в пространстве и его слоях. И будьте предельно внимательны, когда мы выпустим инкопов...

Он свернул голограмму и подошёл к вице-адмиралу.

С крыши шестнадцатиэтажного жилого дома были хорошо видны застроенные парковками и торговыми центрами окраины квартала, кусок автотрассы "Дон" и железнодорожное полотно, от которого тянулись дома частного сектора. Цель находилась именно там.

— Уже достаточно стемнело, — сказал Кинзи, — минут через пятнадцать можно запускать все наши чудеса.

Под "чудесами" имелись в виду разного рода невиданные на Земле технические устройства, запускаемые в действие при помощи некоторых не совсем эстетичных обычаев, которые необразованная чернь именовала "актами поклонения Сатане".

Каждое из этих устройств инфертехнолог Джедис конструировал лично. Одно из них должно было создать мощные помехи для выведения из строя сотовых вышек и радиорелейных станций, второе — высосать всё электричество из трансформаторных подстанций города, третье — отключить двигатели внутреннего сгорания у движущихся в частный сектор автомобилей. Для их запуска не требовалось нажимать кнопок и поворачивать выключатели — достаточно было расчертить бетон замысловатыми диаграммами и совершить на них ритуал жертвоприношения. Жертва выбиралась исходя из предпочтений Прогрессоров, и этим вечером они возжелали сожжения живьём десятилетней девочки. Девочку отыскали здесь же в ближайшем дворе, перенесли на крышу, связали по рукам и ногам и засунули в рот кляп. Наготове была и канистра с бензином, которую Джедис утащил из какого-то гаража.

— Двух моих инкопов развоплотили в Сянгане, — заговорил он, обращаясь к Кинзи, — я до сих пор не могу понять — это действуют разные группы ликвидаторов, или одна и та же?

— Кто знает, — отозвался Нефри, — пока у нас недостаточно данных, чтобы верно оценить количество личного состава противника. По моим прикидкам, ликвидаторов может быть не меньше сотни. От силы — пятьдесят человек. Но никак не по пятьдесят человек в каждом городе. Такую концентрацию невозможно не заметить.

Сзади послышались возня и приглушённое мычание. Предназначенная к закланию жертва стремилась к свободе, но избавиться от проволоки, стягивающей руки и ноги, она не могла.

— Довольно тянуть, Зак. Приступай, — сказал вице-адмирал.

Джедис обошёл расставленные на крыше приборы и найдя, что всё в порядке, взял канистру и пошёл к расчерченному участку крыши.

— Внимание всем группам, — заговорил Кинзи в микрофон браслета-передатчика, — занять позиции. Объекты — "Л-1", "Л-2". На обработку цели — пять минут. Всех, кто окажет сопротивление, уничтожить.

Едва ли, подумал он, инкопы сумеют уничтожить противника именно в этот вечер, но, во всяком случае, повеселятся они от души. Множество трупов, взрывы, море огня, крики и стоны, сотни раненых и прочие приметы боевых действий — со всем этим город землян познакомится уже через полчаса...

Участок братьев Листиковых был довольно большим и разделялся на две половинки чисто символической границей, обозначенной двумя рядами кустов черноплодной рябины. Гриша открыл ворота дистанционным пультом, и Кира увидела парковочную площадку, до отказа забитую "Ягуарами", "БМВ", "Мерседесами-Бентли", "Кадиллаками" и ещё Бог весть какими видами транспорта.

— Заводскому работяге нужно пахать сто лет без выходных, чтобы заработать хотя бы на самую дешёвую тачку из тех, что здесь стоят, — пояснил Листиков.

— Твои колёса тоже не дёшевы, — заметила Кира.

— Им шесть лет. Раньше машина принадлежала отцу, но сейчас он её мне сплавил... — Гриша заглушил двигатель и сунул в карман ключи, — ну так с чего нам начать? Я должен выступить в роли гида по местным достопримечательностям?

Он помог девушке выбраться из машины и повёл её к дому.

— Посмотри налево, — сказал он, — живут ведь люди... никаких забот, никаких обязанностей, ни грана ответственности...

Кира повернула голову и увидела огромную стеклянную стену, пространство за которой было погружено в мягкий полумрак. Вечеринка проходила на площадке у бассейна. Сколько людей принимало участие в веселье, разобрать было трудно — никак не меньше пятидесяти. Юноши и девушки, годами едва ли старше Гриши. Находящиеся в разной степени алкогольного опьянения. Кто-то из способных держаться на ногах ребят что-то обсуждали за столиками — травили анекдоты, а может, хвалились дорогим тряпьём или реальными и выдуманными победами на личном фронте. Кто-то плескался в бассейне. Некоторые девушки(а скорее всего, уже не девушки) сбросили с себя всю одежду, вплоть до исподнего, демонстрируя окружающим тощие, в соответствии с веяниями моды, тела... "Чем они рассчитывают удивить публику? — подумала Кира, — своими анорексичными рёбрами и коленками?"

Дом, к которому примыкал крытый бассейн, был отделан, что называется, по последней моде — сплошь стекло, имитация натурального дерева и пластик... Пластика было больше всего. Окна на всех трёх этажах ярко светились, и можно было разглядеть набитые дорогой мебелью(сплошной кожезаменитель и пластик)комнаты.

А вот жилище, к которому Гриша подвёл девушку, выглядело совершенно иначе. Было похоже, что отец молодого человека задался целью выстроить дом, способный выдержать любое бедствие, начиная от пожара и заканчивая обстрелом из орудий крупного калибра. Массивное крыльцо из серого гранита, массивный фундамент высотой метра полтора — не меньше, стены из скрепленных цементом грубых валунов... Внутренняя отделка мало чем отличалась от наружной — голые каменные стены из всё тех же тёмно-серых валунов, но уже гладко обтёсанных, мраморные полы и лестницы...

— Кто придумал возводить такую крепость? Это же страшно дорого, — улыбнулась Кира.

— Отец говорит, что всё самое простое есть самое надёжное. Вот он и придумал сделать всё просто, но высотой в два этажа. Не знаю, — Гриша развёл руками, — иногда мне кажется, он немного перебарщивает.

Он повёл Киру к себе в комнату.

Окна этого помещения выходили на противоположную сторону двора, и крытого бассейна с "золотыми" детками видно не было. Но даже сюда, сквозь мощные стены, доносился неистовый рёв музыкального центра — женский рэп сменялся негритянским, затем вечернюю предзакатную тишину прорвало тарахтение электрогитар и чей-то сиплый пропитый-прокуренный бас(это называлось хард-роком), на смену хард-року пришёл Кирюша Толмацкий(он же Децл) со своими "слезами и печалями", а так же Юра Хой с похабными частушками.

— Вот так и живём, — вздохнул Листиков, — каждые выходные, с пятницы и до воскресного вечера...

— Представляю, как они идут в школу с похмелья, — хихикнула Кира, — если я позволю себе такое, меня дома точно убьют. Ну а ты чем тут занимаешься, пока остальные бесятся?

— Садись, — Гриша подвинул к столу кресло, — не то ноги к полу прирастут...

Кира села. Гриша вынул откуда-то из под стола корзинку с фруктами и взялся за электрочайник.

— Если есть желание — закусывай пока, — сказал он, — обычно мы пьём чай на балконе, но сейчас пока ещё прохладно...

Они попили чаю, посмотрели очередную, невесть какую по счёту экранизацию о Годзилле — доисторический ящер воевал против команды хищников с планеты Яутжа; картина не понравилась обоим — из-за набивших оскомину типично американских киноштампов(при том, что титры, как и актёры, были японские, но это не мешало героям из числа людей периодически вставлять в речь слова "fuck" и "wow")и поминавшихся к месту и не к месту коварных русских шпионов... Они прервали просмотр где-то на середине, промотали диск до финальных эпизодов, когда хищники пытались погрузить на свой корабль гигантский спинной хребет с черепом, и Гриша, выключая плеер, сказал:

— Про эту Годзиллу уже сорок или пятьдесят фильмов сляпано, и каждая новая версия всё хуже и хуже.

— Санта-Барбара какая-то, — хихикнула Кира.

— Это точно. Не хочешь посмотреть на гостей моего дорогого братца с близкого расстояния?

— Это как?

— Между домами есть галерея, и из неё всё видно гораздо лучше, чем со двора.

— Нет, — поёжилась Кира, вставая с дивана, — что-то нет желания...

— У меня тоже нет, — покачал головой Гриша, — а что делать... они же там все в дымину пьяные. Однажды они точно дом сожгут или кого-нибудь утопят в бассейне.

— Давай-ка я лучше посуду вымою, — сказала Кира, собирая чашки и пиалы, — ведь к тебе, кажется, ещё кто-то должен прийти?

Они отправились на кухню и загрузили посуду в машину для помывки.

На кухне Кира почувствовала лёгкое стеснение из-за того, что Гриша некоторое время находился за её спиной. На ней не было жилетки, а топик не мог полностью скрыть её ничем не прикрытую талию.

"Вот блин, — подумала она, — подвернулась под руку эта жилетка... надо было свитер надеть..." Она неуверенно переступила босыми ногами, стараясь по соприкосновению джинсов со своей кожей определить — не слишком ли сильно оголены её лодыжки. В следующий раз, если только он настанет, она оденется куда скромнее.

"Скоро, через год-другой, а то и раньше, я буду многим нравиться, — думала Кира, — это следует учитывать..."

Он едва заметно улыбнулась. Ей, что ни говори, хотелось бы услышать от Гриши — нравится ли она ему? Считает ли он её привлекательной?

— Ты ведь конструировала карты под "Месть Юрия"? — спросил Гриша.

— Угу, — промычала Кира, не оборачиваясь.

— Я тоже кое-что настряпал у себя... можешь немного поиграться, только без меня. Мне тут нужно кое-что по хозяйству сделать...

— Хорошо, я только посуду выну...

Гриша скрылся где-то внизу, а Кира села за его стол, придвинула клавиатуру и взялась было за мышку, и вдруг её внимание привлекла небольшая папка справа от компьютера. Она была небрежно прикрыта, словно о ней внезапно забыли, и наружу выглядывал лист формата А4 с деталями какого-то пейзажа, скорее всего — морского.

С её стороны это выглядело довольно бестактно, но любопытство было сильнее, она вытянула лист — и буквально обмерла от удивления.

Посреди морской глади была изображена плывущая ластоногая черепаха, а на её панцире сидели три женские фигурки — одна блондинка и две брюнетки. У блондинки волосы закручены в оданго...

— Что за чёрт?.. — выдавила Кира, — это же...

— Что у тебя случилось? — послышался из браслета вопрос Александры Антоновны.

— Погодите минуточку... — шепнула девушка и раскрыла папку. Просмотрела остальные листы. Здесь присутствовали города, которые она видела, но ничего о них не знала, детали чужого быта, люди в одеждах, похожих на земные, но вместе с тем такие же чужие, как и окружающий этих людей быт...

"Мои сны! — чуть было не закричала Кира, — они мои... то есть, нет... наши сны! Но откуда он узнал о них?"

Один из последних рисунков особенно сильно заинтриговал Киру. На листе была изображена женщина в белом платье, с обнажёнными руками, на её груди была приколота брошь в виде двойной спирали, а на затылке были закручены оданго, разве что хвостики были раза в два толще и, как показалось Кире, длиннее. Сначала девушка решила, что Гриша рисовал именно её, но приглядевшись повнимательнее, поняла, что её сходство с портретом весьма отдалённо. Она подумала, что могла бы выглядеть так, если бы была лет на двадцать старше. И тем не менее лоб, разрез глаз, нос — эти детали выглядели почти идентично. Что ещё поразило Киру, так это взгляд женщины — ласковый, но очень проницательный и мудрый... "Как у бабушки", — подумала она. Что же до возраста женщины — точному определению он не поддавался — ей можно было дать тридцать лет, тридцать пять, а то и вовсе шестьдесят пять...

Она засняла рисунки на камеру телефона. Каким образом её сны попали на эти рисунки? Неужели Гриша Листиков — панцироносец? Что если он и Раяна Сафуанова хранят этот секрет вместе? Что ещё они могут делать вместе? Кира готова была удариться в панику...

Она едва успела убрать телефон в карман, когда за спиной послышался голос Гриши:

— Ну как, понравилось?

Кира сидела, держа в руках женский портрет, и боялась пошевелиться. Но парень не выглядел рассерженным или встревоженным.

— Я хотел тебе показать, но как-то подзабыл, — виновато улыбнулся он, — нравится портрет? Можешь взять.

— У тебя явно талант, — Кира с трудом изобразила восторженную улыбку.

— Как сказать... — Гриша неопределённо махнул рукой, — только ты никому не говори об этом, хорошо?

— О том, что я здесь увидела? Или о твоём таланте?

— О таланте. Я не люблю излишнего внимания, к тому же если я что-то умею, то я привык говорить об этом сам... не хочу, чтобы об этом узнавали из третьих-четвёртых уст.

— Так и быть. Обещаю, что никто ничего не узнает, — улыбнулась Кира.

— Верю, — кивнул Гриша.

Девушка почувствовала, как страх и паника куда-то отступают. Но факт оставался фактом — Гриша что-то скрывал... "Как ни печально, — думала она, — но после того, как я покину этот дом и встречусь с девочками, данное мною обещание придётся нарушить. Если ты так точно изобразил наши сны, то твой талант уже не только твой... интересно, что ты там ещё говорил о Славке со Стешкой? Что они расстанутся? А что ты говорил обо мне? Кого я буду навещать в Сокольниках?"

— Знаешь, Кира, — Гриша подошёл к креслу, взял один из её хвостиков и пропустил его через пальцы, — ты так хорошо смотришься в этой комнате... и вообще, ты очень красивая. Такая красивая, что даже не знаю...

Девушка залилась краской. Гриша хотел сказать ещё что-то, но в этот момент зазвонил телефон.

— Это Васька, — он посмотрел на экран и вышел из комнаты, — я пойду встречу его...

Он вышел из комнаты и прошёл в одну из спален. Закрыл дверь, подошёл к кровати, вытянул из-под неё небольшой прямоугольный футляр(Гриша был уверен, что его отлили из пластмассы, хотя кто знает этих иномерных химиков)и вынул из него нечто похожее на слегка уменьшенный в размерах РПГ.

— Вроде бы девочки должны будут сами со всем управиться, но... — сказал он и усмехнулся, — всё-таки хорошо, что я не побоялся заглянуть в их тайник. Теперь можно будет хоть как-то защититься...

Оружие, которое он позаимствовал из тайника, не имело на Земле достойных аналогов. Уже одно то, что его энергозапас полностью возобновлялся после часовой подзарядки бытовым переменным током, ставило его на порядок выше любого автомата, пулемёта или гранатомёта. Гравитонобой — так называлось это оружие — был предельно прост в обращении, и Гриша освоил его достаточно быстро...

— Скоро начнётся самое интересное, — с этими словами он спрятал оружие за изголовье и отправился в холл.

Гостей было трое — один парень и две девушки. Гриша провёл их в комнату, и Кира сразу заметила, что все они знают друг друга достаточно давно, быть может, с самого раннего детства. Парня звали Васей, невысокую пухленькую девушку, его младшую сестру — Кристиной, жили они здесь же, в Видном, только на другом конце города. Раяна Сафуанова, ради которой, собственно, Кира согласилась приехать сюда, приходилась Грише соседкой.

Кира сразу заметила, что Раяна выглядит не то, чтобы странно, но — необыкновенно. Это была девушка ростом чуть выше среднего, с круглым лицом и маленьким острым носиком, но её чёрные, длиной до поясницы волосы имели несвойственный кому бы то ни было тёмно-синий отблеск, а глаза имели густой тёмно-фиолетовый оттенок. Таких глаз не было ни у кого из тех людей, кого Кира знала и помнила.

А ещё Раяна нанесла себе татуировки в виде браслетов — на правом запястье и левой лодыжке. Ещё Кира заметила на её переносице две отметины, свидетельствующие, что кожа в этих местах была проколота в салоне пирсинга. Вот только кольца или чего-то в этом роде девушка уже не носила...

Листиков представил новым гостям Киру, и компания перебралась за стол в гостиной.

Девушка намеревалась сразу же воспользоваться полученным от словесницы идентификатором, но подумав, решила немного обождать. Она — новый человек в компании, всё внимание было сейчас приковано к ней, и производить непонятные манипуляции с телефоном было нельзя. Киру расспросили — кто она, где учится и чем занимаются её родители. Информация о том, что её отец работает в редакции "Человек и закон", сразу вызвала оживление. Разговор зашёл о Такседо Маске, о милицейском произволе(или преступном бездействии), о протекции в университетах, о способах увильнуть от призыва на срочную службу, о коммунальном и дорожном бардаке... Кто-то вспомнил о странных убийствах, самоубийствах и приступах помешательства, имевших место в столице. Кира могла бы рассказать всем присутствующим чуточку больше, но её точно подняли бы на смех или сочли невменяемой. Приходилось помалкивать. Сохраняла молчание и Раяна.

Постепенно разговор свернул с разного рода болезненных и громких тем в какие-то дебри, в которых Кира чувствовала себя словно бабочка на паутине. Даже Раяна не осталась в стороне — по всему было видно, что она очень грамотная и эрудированная девушка. "Прямо вторая Эмка", — подумала Кира. Говорили о закрытии в США и в СССР программ по исследованию Луны, о съёмках дна Тихого океана и последующем вымарывании цензурой полученных фотографий, о совместной экспедиции на Марс, которую затевают Роскосмос, НАСА и ЕАК(все сошлись на мнении, что никто никуда не полетит), о странном пирамидальном сооружении в Антарктиде, которое на всех спутниковых фотографиях было затёрто под цвет снега и льда...

Конечно, Кира мало что понимала из этих бесед, и ей на помощь приходила Раяна — пряча улыбку, она старательно разъясняла ей всё, что вызывало недоумение.

Вася Ганиченко предложил осуществить подсмотренную в Интернете идею — сыграть в шахматы на четырёх совмещённых досках, командами по два человека. Затея всем понравилась, за исключением Кристины, которая не могла долго сидеть из-за не полностью зажившего шва, оставшегося после операции по удалению аппендикса. А Кира старалась не показывать, что в шахматах она понимает ровно столько же, сколько в алгебре или химии.

Само собой получилось так, что Кира играла в союзе с Раяной против Гриши и Васи. Нововведение допускало возможность подсказки, адресованной союзнику, но не вслух, а записью в блокнотике — Вася объяснил, что это добавит остроты ощущений в партию. Тут же выяснилось, что Кира не знает, как записать на бумаге ход фигурой, и на помощь опять пришла Раяна — она пообещала записывать всё на словах.

Кирин король погиб после тридцать пятого хода. Сразу после неё сдался Вася. Сражение между Листиковым и Раяной имело нелепый итог — на гигантской двухсотпятидесятишестиклеточной доске осталось лишь два короля...

— Вот что, девчонки, — объявил Листиков, убирая шахматы, — не хотите спуститься вниз? Для вас готово маленькое лето...

— С удовольствием, — отозвалась Раяна.

— Какое изощрённое издевательство — говорить о лете в присутствии человека, которого три недели назад чуть не выпотрошили, — сказала лежащая на диване Кристина. Кира от всей души сочувствовала ей, ибо знала на собственном опыте, каково это — восстанавливаться после операции.

— У тебя всё впереди, — сказал её брат, — ведь этот шов не год заживает. Подождёшь ещё недели две — и ходи без перевязок.

Кира не поняла, что имел в виду Листиков под "маленьким летом". Похоже, он собирался куда-то отослать и её, и Раяну, следовательно, они на какое-то время останутся наедине, а именно это Кире и требовалось... "Кто ты такой, Гриша? — думала девушка, — зачем ты позвал нас сюда?"

Раяна взяла её под локоть и вывела на лестницу.

— Что это такое — "маленькое лето?" — поинтересовалась Кира.

— Гришка всегда так делает, когда у него дома девчонки, — пояснила брюнетка, — он приготовил для нас бассейн, но поскольку Криста залечивает шов, то сегодня он в нашем распоряжении.

— То есть... — замялась Кира, — чужих там не будет? Я ведь не взяла купальника...

— У меня его тоже нет.

Девушки вошли в безлюдный крытый бассейн. Раяна заперла дверь и сказала:

— Вот и всё. Лето начинается. Чувствуй себя как у бабушки в деревне.

— Я на минутку отойду, лады?

— Иди.

Кира зашла в ванную комнату, прикрыла дверь и убедившись, что Раяна её не услышит, вызвала подруг.

— Кира? — раздался тихий голос Александры Антоновны, — мы слышали, у тебя всё в порядке. Что с Раяной? Ты проверила её?

Девушка тихим голосом начала описывать обстановку в доме Листикова. Словесница и остальные девушки знали ситуацию достаточно хорошо, ибо слышали всё, о чём говорилось в Кирином присутствии. Кира подробно описала свои невразумительные подозрения по адресу Гриши, и довольно долго пересказывала содержимое его рисунков, так что в конце концов словесница попросила переслать их фотокопии на её телефон.

— Что если Гриша заманил нас сюда для того, чтобы убить? — высказала Кира свои самые худшие опасения.

— Вряд ли, — ответила словесница, — куда в таком случае он сам денется... Ничего не бойся и продолжай то, что начала. Мы всегда рядом.

Кира активировала идентификатор, приоткрыла дверь и выглянула в щёлку. На её счастье, Раяна сидела на бортике, поддёрнув белые шифоновые брюки и окунув в воду голые ступни. Воспользовавшись этим, девушка на цыпочках подошла поближе и навела на брюнетку камеру телефона. Последние сомнения отпали — экран высветил большую синюю тройку.

— Хочешь меня напугать или разыграть, чтобы я со страху в воду свалилась? — хихикнула девушка.

Кира поспешно сунула телефон в карман.

— Ничего подобного, — сказала она, — я смотрела в телефон, а не на тебя.

— Устраивайся, — Раяна шлёпнула ладошкой по бортику.

Кира не заставила себя упрашивать и с превеликим удовольствием погрузила ноги в прохладную воду.

— Слушай, Рая...

— Можно просто Райка.

— Хорошо... я спросить хотела — что это у тебя за отметина на носу? Ты что, кольцо там носишь?

— Сильно заметно? — Раяна потёрла пальцами переносицу и принялась рассказывать о поставленном в её гимназии спектакле. Действо разыгрывалось по мотивам фильма "Восставший из ада", и двенадцатилетняя девочка играла в нём роль сестры Николетт.

У Киры буквально глаза на лоб полезли — она хорошо представляла, какие изменения во внешности диктовала такая роль.

— И тебя обрили наголо, вымазали белой краской и пробили щёки с носом? — изумилась она, — а разрезы на горле?

— Нарисовали, — улыбнулась Раяна, — только теперь я поняла, как сглупила пять лет назад... вот такие дела.

Кира невольно улыбнулась, представив, сколько возни претерпели участники спектакля из-за гвоздей, что должны были торчать из головы Пинхэда, и спросила:

— А как на всё это смотрела бдительная родительская общественность? Вы ведь на сцене бесов играли?

— Общественности, как и всегда в таких случаях, было по барабану, — усмехнулась Раяна, — особенно в нашей Ломоносовской гимназии, в которой не наблюдается ни одного Ломоносова. Половина тех, кто пристроил туда детей, является масонами, есть немного сайентологов, немного рерихианцев, немного иудеев... будь уверена, им всем было глубоко насрать — что мы играем. Хоть "Жюстину", хоть "Сто двадцать дней Содома". Посидели — похлопали — ушли — забыли...

Раяна довольно долго рассказывала о Ломоносовской гимназии, о своём раннем детстве, о Южном Урале и живущих там родственниках по линии матери, что умерла семь лет назад от злокачественной опухоли... О своём отчиме и отроческих годах она говорила очень скупо, но много и охотно рассказывала о дедушке — разумеется, не вдаваясь в подробности его службы в качестве советника при президенте(она и сама не представляла, чем занимается Геннадий Тимурович). Попутно Кира отметила, что Раяна хорошо разбирается в наводнивших Москву раскольнических сектах и выдвигаемых ими доктринах. Было похоже, что эта девушка имела явную склонность к конспирологическим построениям...

Она попросила Киру назвать игры, инсталлированные на компьютеры в её школе. Та перечислила некоторые из них.

— Знаешь что, — задумчиво молвила Раяна, — никогда не играй в "Хроники Йига" или в "Чёрную Козу".

— Я вообще не люблю арканоиды, — фыркнула Кира, — только стратегии, на-вроде "Месть Юрия" или "Битва за Дюну"...

— Ты дослушай, — продолжила брюнетка, — в "Чёрной Козе" при переходе на второй уровень появляется окошко с текстом, и там есть такие слова, в конце — "я по добровольному согласию вручаю судьбу лика своей вечности в распоряжение Йог-Сотота". Если нажать слот "согласен" — ты во втором уровне. Знаешь, что от тебя потребовали за доступ туда?

— Не-а...

— Продать душу Сатане, вот что.

— Да ну? — вытаращилась Кира, — но я... я там ничего не нажимала никогда, и вообще я не играюсь в игрушки с колдовством...

— А "Месть Юрия"? Военные экстрасенсы, хаос-дроны, психобашни, психодоминатор? Или "Битва за Дюну"? Атака Ястреба у Атрейдесов? Всё это, по-твоему, что? Разве не колдовство? Вообще современные игрушки для компа буквально набиты демонологией, как и половина современных мультиков и кино...

— Вот блин! — воскликнула Кира, — а ведь у нас есть ребята, которые нажимали "согласен" — Сашка Еслик, Яшка Штольман, Севка Бакисов...

— Ну вот, — с сожалением заметила Раяна, — они завещали свою вечную жизнь некому существу по имени Йог-Сотот. И отговорки, что всё это игра, или что они нажимали, не читая — никто слушать не будет. Надо хорошо подумать, прежде чем отдавать кому-то свою вечность... а ты в какой школе учишься?

— В 998-й, в Братеево.

— А у вас там не учится такая... Эмма Мокрецова? Она занимала первые места вместе с Гришкой...

— Да, учится, — подтвердила Кира, — она у нас тоже много чего интересного знает, прямо как ты...

Девушки обменялись адресами и телефонами. Раяну можно было найти в трёх местах — на дедушкиной московской квартире, на его даче в Барвихе или в квартире отчима на "поганках".

— "Поганки" я не люблю, — пояснила девушка, — гнилое какое-то местечко, злое... и в Видном я бываю только с проверкой, посмотреть — не сгорело ли что после загулов отчима...

"Поганками" в Москве именовался новый квартал в Даниловском районе. Официально он имел номер и свою главную улицу(точнее, проезд), названную в честь Роберто Бартини, но из-за формы пяти жилых тридцатитрёхэтажных новостроек — их строили в виде цилиндров, увенчанных "блинами", вмещающими последние три этажа — народ прозвал этот элитный жилой комплекс "поганками". Каждый из этих "грибов" стоял по углам огромной пятиугольной парковки, в каждом располагалось триста тридцать три квартиры, и жильцы там разместились соответствующие — "звёзды" эстрады и кино, различные общественные и политические деятели, работники министерств, госкомитетов и просто комитетов, бизнесмены — как отечественные, так и иностранные, и, разумеется, воротилы криминального мира...

— Ой... — скривилась Кира, — поганки... я ужасно не люблю грибы... и вообще много чего не люблю.

— Например?

— Математику, физику, химию — особенно строение атомов и всякие опыты-хренопыты... не люблю в метро ездить, я в нём всегда путаюсь. И не люблю, когда жгут сухую траву, мне от этого плохо. У нас в Заборье, когда я маленькая была, среди ночи влюблённая парочка на сеновале сгорела...

— Что-то засиделись мы, — Раяна встала и начала снимать топик и развязывать кулиски на брюках, — давай купаться, что ли...

Кира последовала её примеру, и через минуту обе девушки плескались в воде. Наплававшись вдоволь, они просушили волосы, выстирали в ванной всё, что было на них надето, разложили вещи в сушилке и завернулись в полотенца. Возле окна стоял столик с напитками — конечно же, Гриша постарался, подумала Кира, присаживаясь и выбирая стакан с соком. Раяна села напротив.

— Знаешь, Кирка, — сказала она, — я в последнее время такие удивительные сны вижу... про какую-то планету Мидгард, что находится в системе Валгаллы-Муспелхема, про то, как её атаковал гигантский флот звездолётов под командованием какого-то Бешеного Джо, и что на этой планете жила королева по имени Серенити... и у неё была дочь, принцесса Церена, полюбившая принца Индаса с планеты Ванахем, и что этого принца убили в каком-то подземелье его же соотечественники...

Кира едва не опрокинула стакан с апельсиновым соком себе на колени.

— А девушка, путешествующая на спине диплодока, там была? — спросила она, кое-как совладав с собой и ставя стакан на стол, — планета Асгард? Люди на спине морской черепахи?

Теперь уже Раянины глаза сделались большими, словно автомобильные фары.

— Это что такое... — прошептала она, — Кирка, ты что, видишь такие же сны?

Кира описала ещё несколько деталей из сновидений, таких деталей, кои представлялись ей легко узнаваемыми — гигантский дворцовый комплекс из похожего на хрусталь материала, береговые гроты с эласмозаврами, один мегаконтинент на планете...

— Ой мама, роди меня обратно... — выдавила изумлённая Раяна, — как же это... почему?

В этот момент за дверью послышались шаги, и кто-то постучался.

— Райка, Кирка, — донёсся голос Кристы, — вы там как? Всё хорошо?

— Да-да, — Раяна поспешно встала, — сейчас я открою...

— Не надо, я так спросила... просто мы с Васькой сейчас уезжаем, нам мать позвонила, велела собираться...

Световые панели под потолком несколько раз мигнули, и Кира заметила, как на улице погасло освещение. А из-за стенки донёсся едва заметный гул.

— Свет отключили, — сказала Раяна, — но ничего страшного, тут в подвале свой генератор пашет.

Кира подошла поближе к окну. Весь вечер из второго дома доносился рёв музыки, но сейчас музыкальный центр почему-то смолк и его молчание никого, видимо, не волновало. Раяна подошла поближе и сказала:

— Интересно, кто из Лёвкиных приятелей приехал на "Хаммерах"? Что-то я не помню, чтобы на парковке стояли такие джипы...

— Где джипы? — спросила Кира. Свет в соседнем доме неожиданно погас на всех трёх этажах.

— А вон на разворотном пятачке и у задних ворот, — указала Раяна, — Кирка, так что же мы... ты слушаешь? Наши одинаковые сны...

Кира не слушала. Она рассматривала доступный для обзора кусок Листиковских владений.

Два внедорожника она разглядела сразу.

И сразу поняла, почему в соседнем доме стихла музыка, погас свет и почему вышло из строя уличное освещение.

На пятачке и у задних ворот действительно стояли предметы, внешне напоминавшие армейские модификации джипов "Хаммер". Они блестели, словно куски льда, или, если быть точным, как та стеклянная глыба возле Стешкиного дома, которую, повинуясь чьей-то злой воле, люди принимали за чёрную "Волгу".

Крыши "Хаммеров" раскрылась. Кира увидела двух человек, высунувшихся из верхних люков. Они устанавливали на крышах нечто похожее на пулемёты... разве что слишком громоздкие. "Ой мамочка, да это ведь автоматические гранатомёты... — чуть не вскрикнула Кира, — слава Богу, до ванны всего лишь десять шагов..."

Искусственные твари хорошо вооружились, каким-то образом выследили панцироносиц и намеревались за всё с ними рассчитаться...

— Бегом сюда! — она дёрнула Раяну за руку, не обращая внимания на её изумлённый возглас.

Кира почти не удивилась, что в преддверии смертельной опасности она превратилась из растяпы и растеряхи, какой обычно бывала, в совершенно другого человека — быстрого, собранного, просчитывающего ситуацию на много шагов вперёд. Как будто она всегда была такой...

Они вдвоём преодолели небольшой коридор, поворот — и успели сделать это очень вовремя.

Две очереди снарядов разорвались над бассейном, исчертив осколками пол, стены и вышвырнув наружу всё, что осталось от окон.