Бомбы и зелья, или Как (не)воспитать Тёмного Лорда (джен)

«Бентли» вновь понеслась по улицам, словно решив догнать и перегнать «Ночного рыцаря».

— Вы куда? — возмущённо спросил Джон. — Нам в другую сторону!

— Тебе понравится, — ухмыльнулся Кроули.

— Послушайте, — безнадёжно попытался он убедить Кроули, — мне сейчас совсем не до экскурсий. Правда. У меня вот-вот каникулы закончатся, а маме с каждым днём всё хуже! Она словно тает, но ничего не говорит — и Бёрки ничего не делают!

— Причём всё это произошло ни с того ни с сего, — лицо Кроули было каким-то непривычно злым. — Всё же было просто прекрасно, да?

— Ну да! — Джон чуть-чуть успокоился. Всё-таки его услышали и поняли — а значит, Кроули поможет. — Всё было просто здорово, и Бёрки мне понравились — мистер Бёрк много лет преподавал в Хогвартсе чары и взялся маму к СОВам подготовить! И меня обещал научить... всякому интересному. А потом вдруг... — он вздохнул.

— Вдруг что? — спросил Кроули. — Влез этот старый хромой маггл?

— Наверное, — Джон нахмурился. — И маме он... и я не понимаю, почему, — он мрачно выдохнул. — Я ей сказал — мол, если она хочет замуж, можно и найти кого-то. Есть ведь приличные маги. Вот у Лестрейнджа дядя не женат... если бы я не знал, что ЭТОТ — маггл, я решил бы, что он маму попросту заколдовал — или, может, чем-то опоил. Но это, к счастью, в прошлом, — добавил он и повторил то, о чём уже говорил: — Мама же сама сказала, что нам никто не нужен и что она с ним больше видеться не хочет. И я не понимаю, что с ней теперь такое! Может быть, — предположил он, — это потому, что он работает в том госпитале? Я ей говорил, что, раз ей это почему-то важно, можно тогда пойти в другой — хотя это чрезвычайно неразумно и опасно, и лучше бы ей просто оставаться там, где она сейчас. Ну что, скажите, я не прав?

— Да ты просто само совершенство, чего уж там, — согласился Кроули, — вылитый Гавриил, м-мать его!

За окнами «Бентли» тем временем с бешеной скоростью проносились лондонские улицы, которые затем сменились на унылые зимние пейзажи провинциальной старой доброй Англии.

— Какой Гавриил? — не понял Джон. — Кто это вообще?

— Никто, — отмахнулся от него Кроули, — ты с ним точно никогда не пересечёшься.

— Да куда мы едем? — Джон занервничал.

— Как куда? — изумился Кроули. — На твою историческую родину! Ты же хотел, чтобы всё стало как прежде?

— В каком смысле историческую родину? — Джон даже привстал. — Я просто хочу, чтобы мама стала прежней... вы о чём?

— О том самом, — пробормотал Кроули, — о, уже почти приехали! Здравствуй, Литтл-Хенглтон, век бы тебя не видать!

— Это что? — спросил Джон, разглядывая в окно улочки какой-то деревеньки. — Мы зачем здесь?

— Сюрприз! — ухмыльнулся Кроули, и деревенька пролетела мимо. — А вот теперь — приехали! Выходи!

«Бентли» распахнула заднюю дверь и словно вытолкнула Джона с сиденья.

Перед ними находилась полуразвалившаяся хибара, с провалившимся крыльцом, окнами, щерившимися осколками грязных стекол, и покосившейся крышей. Вокруг хибары тесно переплелись кусты шиповника вперемешку с бурьяном, через который, похоже, изредка кто-то всё же ходил.

Или, скорее, ползал.

— Нравится? — поинтересовался Кроули. — Это и есть дом Гонтов! Здесь родилась и жила до восемнадцати лет твоя мать, а теперь обитает твой дядя, чистокровнейший маг Морфин Гонт! О, он как раз дома, полюбуйся.

— Да нет, — прошептал Джон, попятившись и уперевшись спиной в дверцу машины. — Неправда...

— С-сучка, — послышался из хибары пьяный мужской голос, говорящий на парселтанге, — подс-стилка маггловская. Тварь. Жалко, что подохла, я бы её с-сам убил. Отец, почему ты не дал её мне убить ещё тогда, когда она с магглом с-стала путаться? Тварь. Воровка. Шлюха!

— Ты смотри, — изумился Кроули, — опять вспомнил. Я его раз в пару лет навещаю, — деловито объяснил он, — а то Морфин всё рвётся отыскать сестру. Не верит, что умерла!

— Убить проклятую тварь, — бормотал голос, — на кус-ски порвать...

Джон поёжился и помотал головой. А Кроули, словно нарочно, махнул рукой — и стена хибары поплыла и словно превратилась в стекло, открыв взгляду Джона убогую и невероятно грязную комнату, на полу которой сидел... ну, пожалуй, человек.

Хотя, пожалуй, больше это существо напоминало уродливую, грязную и больную обезьяну.

— Убить с-сучку, — бормотало оно, — и маггла тоже убить...

Кроули щёлкнул пальцами, и существо, неразборчиво пробурчав что-то вроде «Хвала Салазару», захрапело и повалилось набок.

— Нравится? — поинтересовался Кроули. — Твоя мать прежде была почти такой же. Ну, разве что не пила и убить никого не хотела — папаша с братцем забили её почти до отупения. Мне вернуть всё, как было прежде?

Джон мрачно молчал, недоверчиво разглядывая храпящее на полу хибары существо. А потом тихо и очень отчётливо проговорил:

— Неправда.

— Ошибаешься, — холодно сказал Кроули. — Чистая правда. Она сбежала отсюда, когда Марволо Гонта, её отца и твоего деда, вместе с сыном посадили в Азкабан. Вырвалась на свободу, можно сказать. Захотела сделать так, чтобы больше никто не смел решать за неё, как ей жить и что делать. А теперь то же самое проделал её собственный обожаемый сын — тоже решил за неё! Стоило ли бегать, как ты думаешь? От судьбы не уйдёшь!

— Ничего я не решал! — вдруг взорвался Джон и даже ногой топнул. — Она сама сказала, что нам с ней никто не нужен! Сама! Ясно?!

— Ну да, — согласился Кроули, — всё сама. И ты был совершенно ни при чём!

Джон ненавидел его в такие минуты — когда Кроули вдруг начинал с ним соглашаться. Вот так, как сейчас.

— Вас там вообще не было, — буркнул он. — Да, сама. И сама сказала, что не хочет замуж! И ей никто не нужен.

— Так что тебя тогда не устраивает? — удивился Кроули.

— Хватит издеваться, — прошипел Джон. — Не хотите помогать — не надо. Скажите, где мистер Фелл. А я думал, вы наш друг! — сказал он с горечью.

— Друзья не калечат друг другу психику, — прошипел Кроули. — Ты хочешь, чтобы я её заставил обо всем забыть? Видел своего дядюшку? Даже на нём это не работает до конца, а ведь с ним я особо не церемонился! Ты свою мать решил сделать послушной и тупой куклой? Браво! Природу не перешибёш-шь, как ни с-старайс-ся.

— Да вы что, рехнулись? — ошалело воскликнул Джон. — Не смейте! — он выхватил свою палочку и навёл её на Кроули, встав в боевую стойку. — Не смейте делать с ней такое, ясно?!

— Да куда мне, — ухмыльнулся тот. — Ты уже сам неплохо постарался. Небось уже и про зелья думал, и про легиллименцию? Молодец.

— Да я просто хочу ей помочь! — устало сказал Джон, опуская палочку. Нет, зря он вообще заговорил с Кроули. Знал же, что не выйдет ничего! Он только издеваться горазд. Нет, конечно, от него бывала польза... много. Но точно не в этом случае. — Я просто хочу, чтобы она стала такой, как прежде. Как всегда была. И я не понимаю, что с ней происходит. И да! — добавил он с вызовом. — Я думал и о зельях, и о легиллименции — потому что я хочу понять, что с ней случилось!

— Хочешь понять, что случилось? — Кроули стал серьёзным. — Случилось то, что ей стало незачем жить. Не из-за того маггла, кем бы он там не был. Из-за тебя. Всё еще не понимаешь? Когда тот, кого любишь, вот так ломает тебя об колено, жить особо не тянет.

— Но я не ломал... — растерянно пробормотал Джон и с болью посмотрел на Кроули. — Я бы не... ни... никогда... я же ничего не делал, — в его голосе скользнули просящие нотки.

— Хорошо, — с неожиданным терпением сказал Кроули. — Вспомни, как всё было. Разговор ваш помнишь? С самого начала до конца?

— Помню, — сказал Джон, — я же ничего от неё не требовал!

— Я сказал — с начала, — напомнил Кроули. — С того самого момента, как ты узнал об этом маггле. Помнишь разговор? Давай-ка, расскажи мне.

Джон сердито засопел, но послушался.

— Я сразу неладное почувствовал, как только на каникулы приехал! — возмущённо сказал он, — у мамы от меня никогда секретов не было! А тут... я ведь не маленький, я всё понимаю! Она себя вести стала не так! Я сначала даже подумал, что её кто-то проклял или что она заболела! А это оказался какой-то маггл!

— Это ты мне разговор ваш пересказываешь? — осведомился Кроули и усмехнулся. — Маггл. Всё не так, как ты хотел бы, да? — спросил он, щурясь. — Был бы он какой-нибудь... как ты сказал? Лестрейндж? Другое дело. А она посмела влюбиться в маггла. Как она могла так тебя опозорить, да?

— Да зачем ей вообще в кого-то влюбляться? — сердито спросил Джон. — Мы всегда прекрасно жили вдвоём! И да, мало ей было одного урода, моего папаши, так она второго нашла! Лестрейндж хотя бы маг!

— Н-да, натуру никуда не денеш-шь, — прошипел Кроули. — Ты так и не понял ничего. Всё в мире для тебя, да? — спросил он даже с каким-то любопытством. — Другие — фон. Обслуга. Кого интересуют чувства домовых эльфов, в самом деле? Далеко пойдёшь, — он похлопал его по плечу, кривясь, словно бы коснулся чего-то мерзкого. — Чем ты, правда, недоволен — непонятно. Ты и поступил с ней как с домовым эльфом — вот она себя так и ведёт. Логично.

— Да вы что, с ума сошли? — голос Джона зазвенел от обиды и ярости. — С каким ещё домовым эльфом? Я её люблю и о ней забочусь, раз больше некому! А её любой мерзавец обманет и бросит, как этот мой-па-па-ша! Вырасту — убью.

— Хорош-ша з-забота! — протянул Кроули. — И любовь. Её папаш-ша с братом точно так же о ней заботились. Считаешь её дурой, да? — спросил он, складывая руки на груди. — Тупой безвольной идиоткой, которая не способна ни на что? Ну вот она теперь такой и стала. Чем ты недоволен?

— Я же её не бью, как этот урод! — возмущению Джона не было предела. — Я ей ни одного грубого слова никогда не говорил! А вы!

— Ах не бьёшь! Ну, тогда конечно, — покивал Кроули. — Безусловно, это важное отличие. Хорошие хозяева тоже не бьют своих домовых эльфов... Слушай, скажи мне — ты правда идиот? Или прикидываеш-шься? Не понимаешь, что вы с ним, — он кивнул на хибару, — почти идентичны? И отец твой, кстати, её не обманывал, — вдруг добавил он. — Всё было ровно наоборот. Ну да это дело прошлое.

— Что значит «не обманывал»? — вскинулся Джон. — Он её бросил, беременную, без средств к существованию! Мне историю этого «рождественского чуда» сто раз рассказывали!

Про типа в хибаре и их якобы сходство Джон даже ничего говорить не стал. Абсурд в чистом виде! Кроули вечно всё передергивает.

— Потому что она его приворожила, — сообщил ему Кроули. — Опоила приворотным зельем и так на себе женила. А потом, ближе к родам, решила, что не хочет его больше обманывать. Мне тебе надо рассказывать, как действует приворотное зелье при длительном применении? И какие чувства после его отмены испытывает тот, кто его пил? Радуйся, что он её не убил! А должен был бы. По статистике. Ты-то что бы сам сделал на его месте? А? Скажи-ка?

— Приворожила? — Джон сморгнул злые слёзы и выпалил: — И правильно сделала! Чтобы отсюда вырваться, и не такое можно было устроить!

— Так что, как ты видишь, твоя мать не так беспомощна, как кажется, — сказал Кроули. — Пожалуй, я могу её понять... Но осуждать твоего отца даже я не взялся бы. Или тебе дать почитать про последствия приёма приворотного?

— Не надо мне ничего давать почитать, — Джон вытер глаза кулаком, — я сам найду! Ладно, Мордред с ним, с папашей, пусть живёт! Вы сможете помочь маме или нет?

— Я? Нет, — Кроули пожал плечами. — Она же не ради меня отказалась от себя. Ты бы мог — но, — он опять сощурился и поглядел на Джона оценивающе, — ты не захочешь. Виданное ли дело — признать за матерью свободу пожелать чего-то! Тем более, маггла. Фу, позорище, — он скривился. — Обойдётся. Да?

— Нет! — зло сказал Джон. — Если уж ей так без него плохо, то пусть... Некоторые вон даже жабу фамильяром делают. Переживу!

— Да-да, — кивнул Кроули. — Вот именно так ей и скажи. В тех же выражениях. Она ради тебя, идиота, и так всю жизнь от всего отказывалась — давай! Как раз то, что надо. Поехали, — он обошёл машину и сел за руль. — Садись — отвезу. Скажешь ей всё это — и закончим. Из Хогвартса на похороны, вроде, отпускают.

Джон, мрачно глядя перед собой, сел в машину — «Бентли» явно хотела прищемить ему пальцы дверью, но он успел их отдёрнуть — и отвернулся.

Смотреть на мерзкую хибару Гонтов не хотелось. На Кроули — тем более.

На сей раз до места они домчались в полном молчании. А когда остановились возле домика Бёрков, Кроули сказал неожиданно по-человечески:

— Другого шанса матери помочь у тебя не будет. Через два дня ты вернёшься в школу — и потом вернёшься или на каникулы... или нет, — он отвернулся и уставился в окно.

— Я вернусь на Пасхальные каникулы, — отчеканил Джон, — и всё будет в полном порядке!

Он хотел добавить — «не дождётесь», но не стал. Всё-таки Джон Гонт был очень воспитанным молодым человеком.

И потому, пробормотав «Всего хорошего!» — Кроули почему-то всегда злила эта фраза, — Джон выбрался из машины и вошёл в дом.

Не оглядываясь.

— Поганец, — прошипел Кроули, глядя ему вслед, — проклятье, где тебя носит, ангел? Это вообще-то твоя работа, делать добро, а не моя!

И он щёлкнул пальцами, стирая память всем, кто мог видеть «Бентли» на Диагон-аллее.

Иначе только одних разговоров хватит на сотню лет!