Дартс: палитра души (гет)

В полумраке небольшого Лондонского клуба играла негромкая музыка, смешно покручивались подвешенные над столиками фонарики, перемигиваясь с рождественскими огнями на окнах, а яркий свет горел только над тремя бильярдными столами в игровом зале.

Зимой, когда прогулки на свежем воздухе были не самыми приятными, молодые Уизли и Поттеры иногда заходили в маггловские заведения Лондона поиграть в боулинг или пул. Рон и Джинни считали, что такой немагический досуг помогает им чувствовать себя в своей тарелке среди магглов. Гермионе игра в бильярд напоминала о детстве: родители часто брали её с собой, когда «гоняли шары», и она уже тогда выучила правила, внимательно наблюдая за игрой. У Гарри при слове «бильярд» возникали воспоминания совсем иного рода: отправляясь поразвлечься в городе, Дурсли оставляли его дома одного — это были приятные минуты свободы, которые он тратил на просмотр запретного телевизора.

Пока Гарри ходил вокруг бильярдного стола, примеряясь к сложному шару, Рон проводил долгую серию удачных ударов, а Джинни с Гермионой сидели на диванчике и мило болтали в ожидании своей очереди. Прошло уже несколько дней с тех пор, как Джинни вернулась из своей «модной» командировки, и они с Гарри впервые смогли куда-то вырваться вдвоём, без Джимми, потому что дядя Билл с семейством пригласил племянника в зоопарк.

— Висеть на маме дома — висеть на дяде Билле в зоопарке? — спросил Гарри озадаченного Джеймса, который третий день уверенно держался за материнский подол. Слегка поколебавшись, Джеймс выбрал второе: уж очень забавно в тот момент дядя Билл показывал гориллу.

— Как дела в магазине? — спросила Гермиона у Джинни, косясь на Рона, который прицеливался для очередного удара. — Передаёшь дела помощнице?

Джинни поморщилась.

— Куда там! Сначала нужно продумать, какой товар закупить на весну и лето, как договориться с французскими поставщиками — Кларисса сама не справится. Вот оформлю все заказы, возьму на работу вторую продавщицу и расслаблюсь. У меня будет уйма свободного времени на семью!

Гермиона с пониманием улыбнулась. Когда она целыми днями была занята в школе, ей так не хватало времени на Рона и Кэмерона, а теперь, когда Кэмерон уехал в лыжное путешествие с её родителями, а школа закрылась на рождественские каникулы, она не знала, куда себя девать от скуки, и потому бросила все силы на расследование дела о палитре.

— Кстати, — спросила Джинни, выразительно играя бровями, — Рон уже видел твоё новое платье?

— Пока нет.

— Что? Гермиона, как же так? Я чуть не подралась с лахудрой, которая хотела сцапать это платье у меня из-под носа, а ты его до сих пор ни разу не надела?

Гермиона пожала плечами. Она не хотела признаваться в том, что вообще не представляла, куда можно надеть то платье, которое Джинни добыла в нелёгком бою.

— Может, на днях будет повод…

Лицо Джинни вытянулось.

— Какой повод? Вы с Роном, что, в контрах?

— Конечно, нет.

— Сексом не занимаетесь? — прошептала Джинни одними губами.

Гермиона немного стушевалась.

— Понимаешь, для расследования дела о палитре мне нужно было перечитать столько литературы… И, кстати, я кое-что нашла!

— Не сомневаюсь, — перебила Джинни и глянула на Рона, который с такой силой ударил по битку, что звук удара эхом разнёсся по игровому залу. — Вон как лупит! Если тебе не понравилось платье, ты так и скажи, я его вывешу в витрине магазина, — она перевела взгляд на Гермиону и добавила с досадой: — Я б себе его оставила, но оно на мне не сходится, а заклинание расширения не действует…

— Что ты, Джинни, спасибо тебе, платье просто шикарное — хоть для меня и немного… слишком.

— А для Рона-то в самый раз!

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Девушки, как спортивно вы смеётесь! — раздался над их головами голос Гарри. — Иди, жена, твоя очередь.

Джинни встала, взяла кий и с угрозой посмотрела на Гарри. Тот сделал большие глаза:

— Какая большая и страшная волшебная палочка! Ну, покажи, на что вы с ней способны.

Джинни показала язык. Она неплохо играла в карты и квиддич, но пул почему-то ей не давался. Гермиона отправилась посмотреть, что происходит на столе у Рона, а Гарри уселся на диванчик и, опираясь о кий, как о посох, стал наблюдать за Джинни.

Джинни два раза обошла стол пружинистой походкой и заявила:

— Люблю синенький цвет.

Гарри закатил глаза.

— Джин, ты не одежду выбираешь! Бей по жёлтому, — по-деловому сказал он, отхлёбывая принесённый официантом лимонад.

— Ну, жёлтенький, так жёлтенький, — согласилась Джинни и стала выбирать удобное положение для удара. Отставив назад одну ногу, она подалась вперед, открывая Гарри прекрасный обзор своего аппетитного тыла, обтянутого джинсами. Наклонив голову в сторону, Джинни прикрыла один глаз, отвела назад руку с кием и стала примеряться к битку. Её длинные волосы упали на стол, слегка задевая шары, но Гарри этого не заметил: его взгляд скользнул по ладной фигуре и остановился на правой груди, которую Джинни использовала для выравнивания кия. Подвигав кием вперёд-назад в живописной ложбинке, она прицелилась и резко ударила: жёлтый шар, отскочив от битка, врезался в бортик, на скорости прокатился через всё поле и влетел в синий, загоняя его в лузу.

— Оп-ля! — она просияла. — Надо же, всё-таки синенький!

Гарри не смог сдержать улыбки: игра в пул с Джинни была сплошным удовольствием!

Они играли не по правилам — просто по-очереди загоняли шары до первого промаха, потому что правила знала одна только Гермиона, но у остальных не хватило терпения выслушать её подробные объяснения до конца. Джинни усвоила главное — играть нужно красиво. От удачного удара её глаза возбуждённо загорелись. Стянув с себя джемпер и бросив его на диванчик рядом с Гарри, она осталась в джинсах и обтягивающей чёрной майке — скромной, если смотреть со спины. Примеряясь в очередной раз к битку, Джинни повторила свой трюк с кием, пристроив его в ложбинке на груди — и снова чудом умудрилась отправить шар в лузу. Радостно приплясывая, она повернулась к Гарри, который сказал, довольно ухмыляясь:

— Вообще-то для упора кия используют пальцы, а не хм… то, что ты.

— Сразу видно, что правила придумали мужчины, — ответила Джинни. — Им бы и в голову не пришло придерживать кий моим способом. Между прочим, очень удобно — и результат налицо.

В это время от соседнего столика донеслись вопли Гермионы:

— Рон, у тебя шары меняют направление! Мы же договорились, никакой магии!

— Не кричи, люди вокруг, — шикнул Рон. — Я не виноват, что стол кривой.

Тихо препираясь, Уизли кое-как довели игру до конца, так и не решив, кто же всё-таки выиграл: Рон закатил больше шаров, но Гермиона заявила, что у мухлюющих вычитают три очка.

Поттеры доигрывали тихо и мирно, оттачивая технику удара: Гарри то и дело подходил к Джинни со спины, пристраивался как можно ближе, чтобы показать правильный хват, и они о чём-то шептались. Когда закончился заказанный ими час, свет над бильярдными столами погас, и все четверо отправились в обеденный зал к столику в углу, подальше от публики.

Они давно не обедали вчетвером в маггловских кафе, и у Гарри появилось ностальгическое чувство по тому времени после войны, когда раны затянулись, жизнь стала налаживаться, а они сами только пытались строить свои личные отношения. К его сожалению, наспех перекусив, Джинни первой покинула приятную компанию, чтобы наведаться в свой магазинчик. Она поцеловала Гарри в щёчку, попрощалась с Роном и Гермионой и отправилась в дамскую комнату, чтобы незаметно аппарировать.

— Разве наша бизнесвумен не собиралась отойти от дел? — скептически спросил Рон, глядя вслед убегающей Джинни.

— Ага. Со дня приезда только и говорит что о своём магазине, — ответил Гарри.

Рон ухмыльнулся.

— Гарри, скажи, каково это — быть мужем деловой дамы?

— У тебя вообще жена — директор школы, — ответил Поттер, игнорируя взгляд Гермионы.

Рон покачал головой.

— Это не проблема. Главное, чтобы жена не зарабатывала больше мужа.

— Эй, я ещё здесь, — помахала рукой Гермиона. — Кстати, а что в этом плохого?

— Всё, — ответил Рон. — Мужу останется только напялить на себя юбку.

— Ну, Рон, тебе это не грозит, — она грустно вздохнула, — моя школа пока больших доходов не приносит.

— Ничего страшного, милая! Главное, что ты делаешь то, что тебе нравится, правильно?

Гермиона неуверенно кивнула.

— Да, а ещё я рада, что моё дело социально полезное. Всё-таки школ для взрослых очень мало, а далеко не все волшебники смогли в детстве раскрыть свой потенциал. Представляете, недавно к нам в школу записалась одна старушка…

Гермиона принялась самозабвенно рассказывать про таланты своих учеников, которые обучались в её небольшой школе Совершенствования магических способностей пока всего лишь по трём дисциплинам: Продвинутые Заклинания, Технологии Магглов и Простейшая Легилименция. Рон и Гарри совмещали лекцию о пользе позднего образования с поглощением десерта, а Гермиона опомнилась, только когда Рон залез своей ложкой в её мороженое. Немного повоевав ложками в розетке с мороженым, они поболтали о планах на приближающееся Рождество, но вскоре незаметно перешли на обсуждение дела Блюбери. Чтобы обсудить его как следует, они заплатили по счёту и аппарировали в ДАРТС.

* * *

В офисе Гарри достал палочку и стал освобождать стол, снова обросший бумагами и мусором, несмотря на недавние старания Гермионы.

— Поскольку мы немного застряли с делом Блюбери, — сказал он,— предлагаю «адвоката дьявола».

— Окей, — согласился Рон, усаживаясь за стол, — только, чур, Гарри, не ворчать, если тебе опять выпадет быть «плохим парнем».

В этой незамысловатой, но весьма полезной для обсуждения игре под названием «адвокат дьявола», взятой из Гермиониной книжки по психологии магглов, Гарри почти всегда доставалась роль скептика, который должен был всем возражать, всё критиковать и подвергать сомнению любую предложенную идею.

— Спорим, что на этот раз у нас будет «плохая леди»? — сказал он, подмигивая Гермионе.

— А я не против, — ответила она, усаживаясь рядом с Роном. — В последний раз, когда я была адвокатом дьявола, мы раскрыли дело об исчезающих портретах.

— На что спорим, Гарри, что это будешь ты? — подхватил Рон.

— Давай так, — сказал Гарри, — если ты проиграешь, то я расскажу Джинни о твоей истории с вейлами.

— А ты ещё не рассказал? Ну, ты настоящий друг, Гарри! То-то я думаю, она ни разу меня не подколола, — усмехнулся Рон. — Хорошо, а если выиграю я, — он почесал затылок, — то ты до конца зимы будешь убирать снег у нас во дворе.

Гермиона всплеснула руками.

— Детский сад…

— Солнышко, подай-ка мне перо, — с улыбкой попросил Рон, — кажется, ты на него наступила.

Она глянула на пол, подняла одну ногу и призвала кривое, потрёпанное перо, которое больше напоминало мусор, вылетевший из совиной клетки. Отправив его в мусорную корзину, Гермиона достало другое перо из своей сумочки и протянула его Рону.

— Спасибо. Хотя для рисования чертей подошло бы и старое.

Гарри достал небольшую коробку для вещдоков, вытряхнул на пол её содержимое и положил внутрь три обрывка пергамента, на одном из которых Рон нарисовал маленького чёртика с рожками. Гермиона хорошенько встряхнула коробку и протянула её Гарри:

— Давай, ты первый.

Тот не глядя достал один из обрывков, развернул его и возмущённо воскликнул:

— Да что ж это такое?!

— Не переживай, Гарри, уборка снега полезна для фигуры, — утешил его Рон.

— Я смотрела прогноз: весь снег в этом году уже выпал, остаток зимы будет тёплым, — обнадёжила Гермиона.

Гарри смял пергамент, закинул его в мусорку и стал входить в роль: грозно сощурился и по-деловому сложил руки на груди.

— Приступим?

Веселье весельем, но ситуация со смертью министра финансов по-прежнему оставалась туманной, поэтому, отбросив шутки в сторону, Рон и Гермиона сосредоточенно умолкли.

— Так, — после паузы начал Гарри, — честно говоря, я и в самом деле очень сомневаюсь в том, что Блюбери убили, так что начну с главного: у нас по-прежнему нет фактов — одни догадки, предположения и подозрения. Миссис Блюбери думает, что её мужа убили, а у нас нет версий кто, как и зачем.

Гермиона прокашлялась.

— Ну, у нас есть финансовая версия. А в подтверждение ей — документ, состоящий из цифр и имён, составленный и зашифрованный Блюбери перед смертью, — сказала она. — Плохо зашифрованный, кстати! Потому что Джастин Блюбери, как и его младший брат Ирвин, был не самым сильным волшебником.

— Ну и что? — Гарри качнулся на стуле, обдумывая её слова. — Список из имен и цифр на столе у министра финансов? Подумаешь… Обычное дело. А то, что Блюбери плохо умел колдовать, вообще не важно. Вот факт — у него было слабое сердце, и колдомедики сказали, что умер он от инфаркта.

— Но что вызвало остановку сердца — неизвестно, — включился Рон. — Мы прекрасно знаем, сколько существует редких и опасных заклинаний. Взять хотя бы Сектумсемпра…

Гарри поморщился от неприятных воспоминаний и покачал головой.

— Одни предположения! Но, самое главное, нет мотива.

— Мотив наверняка связан с финансами, потому что в этом деле замешаны гоблины, — сказал Рон.

— Да, — подхватила Гермиона, — «проверить гоблинов» было написано на расшифрованном документе, — она подняла руку и загнула один палец, — Блюбери погиб в тот день, когда пытался продвинуть закон о банках, который мог ограничить права гоблинов на управление финансами, — она загнула второй палец, — а ещё незадолго до смерти он попросил жену забрать из Гринготтса все сбережения и драгоценности.

— Мы выяснили у одного лондонского адвоката, что полгода назад Блюбери обращался к нему, чтобы узнать список магических казино — а ими, как известно, тоже заправляют гоблины, — добавил Рон, и Гермиона загнула четвертый палец. — Кстати, Гарри, твой знакомый гоблин по имени Сток сказал, что Блюбери накануне смерти якобы встречался в Гринготтс с неким «Банкиром». И якобы согласился на взятку.

— Гоблины, — победоносно заявила Гермиона, показывая Гарри сжатый кулак.

Гарри почесал затылок, подыскивая возражения.

— Блюбери был министром финансов, — наконец сказал он. — Естественно, он продвигал экономические законы и общался с теми, кто управляет банком, то есть с гоблинами. А тот факт, что он согласился на взятку, лишний раз доказывает, что у них не было мотивов его убивать.

Рон и Гермиона переглянулись. Какое-то время все трое сидели молча, слушая клёкот Ватсона в совиной клетке. Рон поглядывал на макет нелепого, но модного здания, качающийся под потолком, Гермиона — на вещдоки, брошенные на полу, Гарри — на яркую вывеску здания напротив, украшенную рождественскими огнями.

— Ну, хорошо. Давайте посмотрим на это дело с другой стороны, — вдруг оживилась Гермиона. — Блюбери жил в Северной Пустоши. Почти сразу же после его смерти его соседка, миссис Трустоун, встречает в книжном магазине человека с красной палитрой и в лицо называет его убийцей. Тот с перепугу бросает выбранную книгу, которая называется «Отсроченные зелья». Миссис Трустоун её покупает, читает и вечером предупреждает свою внучку, чтобы та не ходила одна по деревне, потому что там разгуливает убийца. А через несколько дней кто-то нападает на миссис Трустоун и стирает ей память.

— Гермиона, ты хочешь сказать, что дела Блюбери и Трустоун связаны? — спросил Гарри.

Она убедительно кивнула.

— Северная Пустошь не такое уж большое место, чтобы там толпами расхаживали убийцы. Я не удивлюсь, если этот маг с красным пятном причастен к смерти Блюбери.

Гарри не собирался сдаваться. Он был неплохим адвокатом дьявола.

— Ладно, допустим, палитра существует, — уверенно сказал он, — убийца с красным пятном существует. Допустим, миссис Трустоун встретила его, когда ходила в магазин. Ну и что? Это мог быть случайный покупатель из Йорка или… да откуда угодно — в Северной Пустоши большая торговая улица! Может, этот убийца — участник войны, который давным-давно убил пожирателя смерти? Или вообще аврор!

— Аврор? Вряд ли, — Рон скептически покачал головой. — Чтобы аврор так криво наложил Обливиэйт? Из памяти удалён слишком большой отрезок, да так неумело, что у миссис Трустоун постоянно голова болит. И вообще, разве аврора испугает выкрик какой-то старушки в магазине? Нет, тот человек боялся быть разоблачённым и наверняка следил за ней, чтобы стереть память.

— Кстати, а что там с этой книгой, с «Отсроченными зельями», которые выронил наш убийца? — спросила Гермиона. — Гарри, ты же её читал?

— Да, угробил два дня, — с недовольным видом ответил Поттер, — но не нашёл ничего особенного. Там подробные рецепты зелий, в основном, запрещённых. Честно говоря, даже не знаю, что в ней можно найти для нашего дела.

Вдруг Гермиона просияла.

— А если предположить, что Блюбери убили отсроченным зельем? Причём именно редким, так что колдомедики в Мунго о нём не знают? — она умолкла в ожидании эффекта.

Рон и Гарри уставились на неё, и в офисе опять воцарилась тишина, нарушаемая клёкотом сыча в клетке.

— Ага, — заметил Гарри, продолжая играть роль скептика, — убийца сначала убил с помощью редкого отсроченного зелья, а потом пошёл в книжный магазин, чтобы купить книжку и просветиться о том, что натворил?

— Предположим, этот человек не собирался убивать Блюбери, — не унималась Гермиона, — использовал зелье для других целей, а потом вдруг понял, что это могло привести к летальному исходу. Дайте взглянуть на книгу.

Гарри вынул из ящика стола «Отсроченные зелья» и уныло изрёк:

— Чтобы всё это внимательно прочитать даже тебе, Гермиона, понадобится неделя. Двести страниц, шрифт мелкий, ни одной иллюстрации…

Не обращая внимания на его слова, она бережно, с почтительным трепетом взяла в руки старую книгу и открыла оглавление.

— Возьму-ка я её на ночь… Делать всё равно нечего.

Рон неодобрительно фыркнул.

— Ночью?

— Там столько занудной фигни на латинском — тебе, Гермиона, понравится! — заметил Гарри и тут же поправился: — То есть, я хотел сказать, ты там хоть что-нибудь разберёшь, в отличие от меня.

Гермиона была настолько поглощена изучением оглавления, что не расслышала ни реплики Рона, ни оговорки Гарри.

— А вот и глава, с которой я начну, — она ткнула пальцем в страницу и с загадочным видом процитировала: — «Побочные эффекты отсроченных зелий». Возможно, мне не придётся читать все двести страниц мелкого шрифта.

— Хорошо, потом расскажешь нам — только на человеческом языке, — попросил Гарри.

Гермиона положила книгу в свою сумку и вдохновенно сказала:

— Это самое необычное дело, которое попадалось вам за весь год! А самое интересное в нём, конечно, палитра души. Я почему-то уверена, что миссис Трустоун поможет нам в расследовании убийства Блюбери.

— Вот только старушка осталась без памяти, — напомнил Гарри.

— А я уверен, что память восстановится, когда Лаванда приготовит нужное зелье, — оптимистично изрёк Рон. — Она обещала, что очень постарается.

Гермиона смерила Рона холодным взглядом.

— Лично я бы не стала на это сильно рассчитывать. Разве Лаванда в школе хоть раз сварила нормальное зелье? Помните, как она пролила болтушку для молчунов на туфли Парвати, и они растворились? А на пятом курсе из её котла повалил такой дым, что Снейп потом полчаса чихал!

— Естественно, мы помним, — ответил Рон, — но с тех пор Лаванда немножко поучилась в медицинском колледже.

— Ты проверял её оценки в колледже по зельеварению? — Гермиона демонстративно сложила руки на груди. — Кстати, нужно проверить, в последнее время в больнице Северной Пустоши никто внезапно не умирал?

Гарри почуял, что запахло жареным.

— Послушайте, — попытался вмешаться он, но вставать на пути спорящих Рона и Гермионы было всё равно что двумя руками отталкивать летящие навстречу друг другу поезда.

— Если бы Лаванда не была квалифицированным колдомедиком, её бы не взяли в больницу, тем более к Штолле — это же известный врач! Его даже в Мунго уважают, — Рон не собирался доказывать, что Лаванда стала гениальной целительницей, но обвинения в её адрес показались ему несправедливыми.

— Знаем мы, как пожилые мужчины принимают на работу молодых женщин, — съязвила Гермиона, — судя по разоблачениям Блюбери, у вас в министерстве это обычное дело!

— Что значит, у нас? — возмутился Рон. — Оно такое же наше, как и твоё. Ты тоже там работала, но тебя же не нанимали через постель!

Гарри захотелось заткнуть Рону рот — ну, или Гермионе уши, одно из двух.

— Ты сам называл Лаванду белобрысой дурой, — усмехнулась она.

— Смело ты перефразируешь! Помнится, я говорил, что блондинкам не нужно быть умными… Да и то лет пять назад, когда я сам был придурком.

— А что изменилось-то?

— Ну, не знаю, — лицо Рона пошло красными пятнами. — Лаванда однозначно поумнела. А я, наверное, нет.

— Может, заткнётесь?! — воскликнул Гарри, и Рон с Гермионой как по команде уставились на него. — Мы, кажется, дело обсуждаем? Если вам охота ругаться, я пойду пиво пить.

— Кто ругается? — спросила она. — Просто я очень переживаю за бедную миссис Трустоун и не хочу, чтобы она отравилась из-за безрукости врача.

Рон закатил глаза и открыл рот, чтобы возразить, но Гарри пнул его под столом ногой.

— Может, вернёмся к делу? Мы говорили о том, что дела Блюбери и Трустоун могут быть связаны, — напомнил он.

Гермиона пригладила волосы, покосилась на обиженного Рона и сказала:

— Меня очень заинтересовала палитра души, поэтому я в последнее время искала упоминание о ней в разных источниках — и что вы думаете? Нашла!

— Неужели этот дар встречается у кого-то, кроме Трустоунов? — удивился Гарри.

— Представь себе! В одной французской книге по истории чистокровных семейств Франции есть упоминание о семье магов по фамилии Джустпьер, в которой женщины имели способность «визуально различать людские пороки». Чем не палитра? Кстати, у них тоже не жаловали дочерей, а в старину беременных женщин сканировали специальным заклинанием и заставляли избавляться от нерождённых девочек с помощью абортивного зелья. Варвары… Вместо того чтобы использовать этот уникальный дар, от него избавлялись, да ещё такими ужасными способами! — возмущённо заключила Гермиона.

— А мы бы не отказались от помощницы с даром палитры — правда, Рон? — спросил Гарри. — В сыскном деле это незаменимое умение.

— Честно говоря, когда миссис Трустоун в первый раз на меня посмотрела, мне было, мягко говоря, неприятно, — Рона передёрнуло от воспоминаний. — Нет, я бы не хотел иметь рядом женщину, которая видит меня насквозь, — он покосился на Гермиону, которая скептически подняла бровь.

Вспомнив о встрече в «Сапожке», Гарри поморщился, как от зубной боли.

— Я вообще подумал, что старушка сейчас ткнёт в меня пальцем и завопит на весь дом: «Убийца!» Представляете, какая у меня палитра? — он машинально тронул шрам на лбу и горько усмехнулся. — Как вы думаете, каким цветом отдают преднамеренные убийцы Волдемортов?

В комнате повисла такая напряженная тишина, что даже сыч замер в клетке. Гарри больше не был адвокатом дьявола, детективом, аврором или отцом семейства — он был растерянным мальчишкой, которому пришлось слишком рано повзрослеть и слишком много пережить. Гермиона прикусила губу, а Рон удивлённо заморгал: в момент появления миссис Трустоун в гостиной "Сапожка" он был так поглощен мыслями о собственных пороках, что даже не подумал о том, каково было Гарри — с его послевоенным грузом и непомерным чувством вины.

Положение, как всегда, спасла Гермиона.

— С палитрой всё не так просто, — сказала она. — Я думаю, что значение имеют не столько поступки человека, сколько его побуждения. Если у кого-то благородные цели, у него будет хорошая палитра, — она привстала, схватила ладони Гарри и посмотрела на него самым тёплым из своих взглядов. — Гарри Поттер, ты герой! Знаю, тебе надоело это слышать, и не закатывай глаза, потому что это правда! Ты боролся за спасение всего магического мира, при этом сам чуть не погиб, и не смей никогда называть себя убийцей, слышишь?… Ой! — Гермиона указала рукой на окно, — мальчики, сова! Незнакомая.

Все трое повернулись на шум. Маленький лохматый сыч, присыпанный снегом, недовольно стучал в стекло, будто хотел сказать: «Ну что вы сидите, в самом деле, погода нелётная, дорога неблизкая!» Когда Гарри впустил его в окно, сычик отряхнулся, уселся к нему на плечо и стал нетерпеливо дёргать лапкой, мечтая поскорей избавиться от надоевшего груза. Гарри снял пергамент, прочёл послание и с торжествующим видом поднял глаза на друзей.

— Ну что, кажется, скоро мы узнаем, ху из ху, — он положил на стол письмо, состоявшее всего из одной строчки. Рон и Гермиона наклонились, едва не столкнувшись головами, и прочли: «Зелье мисс Браун помогло, бабушка всё вспомнила, приходите быстрей! Элиза Трустоун».

— Ну вот, солнышко, а ты не верила в Лаванду, — сказал Рон.

Гермиона отвернулась. Даже солнышко не могло растопить её упрямое недовольство.

— Эй, опять будем ругаться? — Гарри подкормил сычика и выпустил его в окно. — Нужно срочно отправляться в «Сапожок»! Кстати, Рон, не мешало бы наложить на дом дополнительную защиту, мало ли что.

— Я с вами! — воскликнула Гермиона, которая лелеяла в душе надежду добраться до семейной книги Трустоунов и познакомиться с удивительной старушкой.

— На оперативно-следственные действия женщин и детей не берём, — изрёк Рон, поймал на себе испепеляющий взгляд Гермионы и криво улыбнулся. — Шутка. Для гениев — исключение. Иди сюда, я тебя аппарирую.

— Рон, ты помнишь, что аппарировать можно только к калитке? — спросил Гарри.

— Естественно.

Гарри накинул мантию и с хлопком исчез, прихватив с собой письмо. Гермиона, глядя в пол, протянула Рону ладонь и приготовилась к трансгрессии. Он крепко сжал её пальцы и прошептал:

— Хей! Прости меня, если что. Я, как дурак, заладил с Лавандой…

— Нет, — она подняла виноватые глаза, — это ты меня прости. Ты был прав, зелье Лаванды помогло! Просто я не понимаю, зачем ты её так рьяно защищаешь?

— Не защищаю, а пытаюсь быть объективным.

— Объективным? Но, согласись, в школе Лаванда не была выдающимся зельеваром.

Рон вздохнул.

— Просто ты её не любишь.

Гермиона на несколько секунд замерла, уставившись на него в упор, а потом попыталась вырвать свою ладонь из его руки.

— Солнышко, я не то имел в виду, — Рон не мог сдержать улыбки, глядя на её рассерженное лицо, и крепче сжал пальцы. — Мерлин, никогда бы не подумал, что ты будешь так заводиться из-за Лаванды!

— Да мне всё равно. Пусти…

Рон развернулся, без предупреждения подхватил Гермиону на руки, и они перенеслись из офиса в заснеженный сад, окружённый вечнозелёной изгородью.

Там Гермиона удивлённо осмотрелась, обняла Рона за шею, улыбнулась и поболтала в воздухе ногами.

— Давно ты меня так не аппарировал...

Рон поставил её на землю.

— Я люблю, когда ты меня ревнуешь, — сказал он и полез целоваться.

— Эй, вы идёте или нет? — раздался нетерпеливый голос Гарри со стороны аллеи, ведущей к дому.

Когда парочка нагнала его у порога «Сапожка», Гарри пробубнил:

— Такое впечатление, что вы не вместе живете и у вас дома нет возможности ругаться и целоваться!

— И правда, сапожок, — ответила Гермиона, поднимая голову и разглядывая стоящий перед ними двухэтажный дом: его левая часть выглядела вполне обычно, а вот справа от входа имелась небольшая арка, за которой расположилась пристройка без окон со скошенной стеной, напоминающая широкий каблук. Вспомнив про всевидящее око миссис Трустоун, Гермиона почувствовала, как её охватывает необычайное волнение: не каждый день к ней в душу мог заглянуть посторонний человек. Она, конечно же, не считала себя самой аморальной ведьмой на свете, но точно знала, что часть её души была источена червячком недоверия и обмана — несмотря на раскаяние.