Путешествуя по мирам (джен)

…Without you I’m nothing…

(Placebo «Without you I’m nothing»)…

You are nothing without me…

(Recoil «Stalker»)

По календарю Д.К. Роулинг год 2018-й, июль — сентябрь.

2 июля, 8.30 — 13.10

Рабочий день в Министерстве Магии начинался с восьми часов, хотя это касалось не всех отделов: мракоборцы являлись посменно. Нервничая, директор Хогвартса Северус Снейп прошёлся по коридору прибытия, оборудованному порталами. Народу пока было мало; вспышки зелёного пламени озаряли стенки каминов не чаще, чем раз в десять-пятнадцать минут. Северусу нужен был Гарри Поттер. Большинство волшебников были знакомы с Северусом, и ему приходилось то и дело раскланиваться с ними, хотя он и не замечал толком, кого именно приветствует. Впоследствии все эти люди говорили, что Снейп в это утро был крайне раздражён и сердито мерил шагами коридор вдоль каминов. Наконец, после напряжённого сорокаминутного ожидания Северус увидел Поттера и Уизли, выходящих из портала футах в сорока от него. Он тотчас устремился к ним, расталкивая людей и не обращая внимания на возмущённые восклицания.

— Постойте, Поттер! Поттер! Стойте! — крикнул он.

Из-загула толпы и шарканья подошв Поттер его услышал не сразу. Они с Роном Уизли остановились и оглянулись. С искажённым от гнева лицом Северус подлетел к ним. Поттер даже и поприветствовать его не успел, как тот без слов схватил его за грудки и сильно тряхнул несколько раз.

Северус был чуть ниже Поттера и уже в плечах, но, как сам ощущал в этот момент, нисколько не слабее.

— Вы мерзавец, Поттер, и я вас вызываю на дуэль! — громко сказал он, держа Поттера за грудки.

— Объяснитесь, профессор! — потребовал тот. Он не видел Снейпа таким давным-давно, да и отношения у них наладились. Поэтому Гарри Поттер растерялся. Директор магической школы словно с ума сошёл.

— Нет нужды объясняться! — вокруг них стала собираться толпа, все были поражены поведением Северуса. — Я вызываю вас на дуэль!

— Не буду я с вами драться. Расскажите толком, что случилось! — Поттер резко оторвал руки Северуса от одежды и слегка оттолкнул того от себя.

— Вы трус!

— Пусть так, — Поттер всё пребывал в замешательстве из-за того, что Снейп налетел на него без всякой причины. — Успокойтесь, профессор.

— Сражайтесь! — Северус дал Поттеру пощёчину! — Пусть будет малая арена! — он взмахнул палочкой.

После этих слов обоих накрыл защитный эллипсоидный дуэльный купол во всю ширину коридора. Тех, кто стоял поблизости, арена вытолкнула прочь. Люди стали прибывать, но пройти не могли и толпились на противоположных дугах овала: путь был перегорожен. Зато противников было отлично слышно и видно. Северус встал в дуэльную позу, а Поттер, хотя уже разозлился, всем видом демонстрировал: драться не будет. Лицо Снейпа исказила маска ненависти, а Поттера охватило ощущение дежа-вю: это уже было! Было, когда он гнался за убийцей Дамблдора и Малфоем, стремясь отомстить... С минуту Поттер смотрел ему в глаза и понял, что тот пришёл за его жизнью. Возможно, он и вправду свихнулся… Тогда и Поттер принял боевую стойку, хотя по-прежнему драться не собирался. Ещё несколько секунд Северус сверлил противника бешеным взглядом.

— Я тебя заставлю сражаться! — процедил он. — Авада…

— Протего! — прозвучало в ответ.

Но заклинание Поттера не сработало: последний слог он договаривал в тот момент, когда почувствовал невидимый толчок в грудь, а палочка вырвалась и со свистом влетела в левую руку Северуса. Поттер врезался спиной в невидимую стену арены и сполз на пол. Тогда-то он и взбесился по-настоящему: Снейп обманул его! Он и не думал применять Запретное колдовство! Произнёс вслух одно слово для отвлечения внимания, а ударил невербальным усовершенствованным экспеллиармус! И Поттер, как дурак, попался на это. Как он мог поверить, что Снейп при свидетелях посмеет совершить то, за что отправляют в Азкабан? Эти мысли пронеслись в голове у Поттера несмотря на то, что он не мог отдышаться. Снейп сильно его ударил.

— Победил Северус Снейп! — объявила арена и с хлопком пропала.

Северус стоял, опустив руки. Едва купол исчез, к противникам кинулись мракоборцы. Поттера стали поднимать с пола, а Северуса схватили за плечи и отобрали обе волшебные палочки — и собственную, и поттерову. Он не только не сопротивлялся, но и сделал движение, однозначно выглядевшее попыткой сдать оружие. Поэтому его тотчас отпустили, и он поднял руки. В толпе он заметил репортёров, и те не замедлили с дурацкими вопросами. Но смотрел он не них: Тедди Люпин, любимый его ученик, вперился в него взглядом. Губы Северуса едва заметно дёрнулись, и он перевёл глаза на Поттера. Тот был красен, как рак, и разгорячён. Казалось, он едва удерживается, чтобы не кинуться на Северуса… Поттер вновь прокрутил события в голове, и жгучее чувство стыда охватило его. Гарри Поттер считался одним из сильнейших волшебников, а Снейп обвёл его вокруг пальца, как ребёнка! Его легко победил старик шестидесяти лет... Правду сказать, раньше Гарри не думал о директоре Хогвартса как о пожилом человеке: тот выглядел полным сил мужчиной около пятидесяти. Но перед тем, как Снейп произнёс первое слово Запретного заклинания, Гарри показалось на миг, что тот сильно сдал, силы оставили его, он беззащитен. Обманчивое впечатление! Он понял вдруг, что не знает силы Снейпа… Может быть, тот сравнялся с самим Дамблдором…

Мракоборцам, видимо, приказали привести обоих дуэлянтов к главе всей службы. Пока они шли к лифту, их осаждали корреспонденты. Но ни Поттер, ни Северус не рассказывали о событии. Северус сказал лишь, что дело касается только их обоих. Пока двигались к кабинету, Северус словно состарился, разом потеряв моложавость и осанку. Даже походка его стала шаркающей и неуверенной. Наконец все толпой вошли к Флексибилию Торну. Тот даже и сесть никому не успел предложить, а измученный Северус уже рухнул в кресло перед ним: ноги его не держали. Глава маракоборцев сидел во главе Т-образного стола. Он указал на стулья остальным; напротив Северуса опустился Поттер, рядом с ним — Уизли, Робардс, Сэвидж и Праудфут.

— Профессор Снейп, вы можете объяснить, в чём дело? — раздражённо спросил Торн.

— Ваш Джеймс, Клем Стрикт, мои Фиона и Джулиан похищены, — тяжело сказал Северус, глядя на Поттера. — Они живы, прикованы в подвале…

— Что? — Гарри вскочил. — Что?

— Сядьте, Гарри! — жёстко приказал Торн. — Продолжайте, директор.

— Похитителям нужна Бузинная палочка. Ради этого они всё и затеяли, — Северус жестом прекратил попытку задать вопрос и устало продолжил: — Похитителей было четверо. Они схватили наших детей и трансгрессировали в большую комнату какого-то дома. Там их встретили ещё пятеро, все в масках. Затем явился их главный, мужчина с голосом мягким, как шёлк. Я всё это знаю, потому что у меня есть связь с дочерью. Северус остановился, понимая, какая мысль пришла в голову всем присутствующим. И действительно, все посмотрели на Гарри Поттера, а Торн спросил:

— Гарри, как ваш шрам?

— Он меня не тревожит уже двадцать лет, — ответил тот. — Я ничего не почувствовал.

— А ваша метка, Северус?

Вместо ответа тот закатал до локтя рукава и показал оба предплечья, несколько раз сжав и разжав кулаки. Метки Волдеморта не было.

— Это… это ведь не Вы-сами-знаете-кто? — спросил Сэвидж.

— Будем надеяться, нет, — сказал Поттер.

— Трудно сказать, — заметил Северус.

— Вы начали говорить о связи, директор. Продолжайте, пожалуйста, — вернул всех к главной теме Торн.

— Это уникальное семейное средство. Мы можем отправиться в этот подвал ивызволить наших детей, — после этих слов Северус словно выдохся. Он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла; руки его мёртво лежали на столе.

— Подробнее, Северус, — попросил Торн. Заклинанием он призвал на стол бутылку с успокаивающим зельем и бокалы, которые тотчас наполнились. Северус не стал пить свой. Не меняя позы, напряжённо продолжал, ни к комув отдельности не обращаясь:

— Наши дети в плену, мало вам этого? Они живы! Во всяком случае, разговаривать друг с другом могут. С моим сыном что-то случилось, — тут в голосе его послышались панические нотки. — Куда, к чёрту, подробнее? — он помолчал, борясь с собой, чтобы не сорваться на крик, и победил. Зато силы, казалось, покинули его вовсе, и договаривал он с трудом: — Там темно и сыро. Это настоящая тюрьма для волшебников: стены и дверь под сигнализацией, нельзя трансгрессировать. Ребят приковали к стенам. Мы можем пойти и освободить их!

— Вот об этом я вас и прошу рассказать, — спокойно ответил Торн. — Где находится этот подвал, сколько народу его охраняет…

— Не знаю! — открыв глаза и глянув на Торна, резко сказал Северус. — Повторяю, у меня связь с дочерью! — он вновь ощутил вспышку боли сына, и слабость пропала. — Я могу попасть в этот проклятый подвал хоть даже из этого чёртового кабинета, пропади он пропадом, и проведу за собой несколько человек! Но где находится подвал, я понятия не имею!

— Как мы попадём туда? — задал вопрос глава мракоборцев.

Лицо Северуса изменилось: снова все видели энергичного и полного сил мужчину, пусть и нервничающего. Изнурённый старик исчез.

— Я же сказал, проведу столько людей, сколько скажете! Вам нужно будет держаться за меня, образовав цепь. А из подвала я перетащу всех к себедомой.

— То есть вы трансгрессируете?

— Туда нельзя трансгрессировать! — сердито отчеканил Северус. — Я недостаточно ясно доношу свою мысль и должен прямо сейчас толковать о трансгрессии? — он яростно глянул на Торна и продолжил: — Хорошо. Это иной тип перехода, и уж позвольте тонкости оставить за ненадобностью!

— Вот как, — и Торн замолчал. Никто не прерывал тишины. — Это вызывает массу вопросов. Но сейчас нам важно вытащить детей. Итак, отсюда мы переправимся в подвал. Лучше всего нам сюда же и вернуться. Вы сможете перенести нас всех обратно, Северус?

— Нет! Я же битый час объясняю: это семейная связь! — злясь на тупость собеседников, ответил он. — Она действует только на членов нашей семьи и привязывает нас к дому. Маршрут таков: Министерство — подвал — мой дом. Иначе не выйдет, — с каждым словом он становился всё спокойнее. Даже дыхание выровнялось.

— Когда вы будете готовы?

— Когда скажете.

— Вам нужны для этого приготовления?

— Нет, — он глубоко вдохнул и выдохнул. После этих слов воцарилось молчание. Северусу легко было представить, о чём могут думать мракоборцы.

— Зачем же вы на меня-то напали, профессор? — спросил вдруг Гарри Поттер.

— Потому что у меня хуже репутация, — Снейп скривил губы.

— Это не ответ!

— Ответ, ответ, Гарри, — заметил Гавейн Робардс, в своё время занимавший пост Торна. — Профессор Снейп победил вас в честном бою, и сейчас, насколько я понимаю, он — хозяин Смертоносной. Так ведь? Теперь похитителям придётся иметь дело не с вами, Гарри, а с директором Снейпом. А его кое-кто считает очень сильным чёрным магом. Я правильно объясняю, профессор?

Северус молча кивнул. Чувства его клокотали. Он обманывался: спокойствия и терпения нет и в помине, когда они так необходимы!

— Кроме того, директор, вы обеспечили нам выигрыш во времени, — утвердительно продолжал Робардс. — Похитителям на ходу придётся менять план. Ведь об этом сейчас всё министерство судачит, и дневные газеты всё распишут. Пока шли сюда, около нас так и вились репортёры. Из «Иннуэндо» даже двое, эти-то уже к обеду выдадут какой-нибудь пасквиль. Я уж про слухи и радио не говорю.

Флексибилий Торн переводил взгляд с одного говорившего на другого. Все, наконец, замолчали.

— Вы железный человек, Северус, — сказал вдруг Рональд Уизли. — Как будто вместо нервов у вас проволока.

— Не были бы вы любезны оставить глупые комментарии при себе, мистер Уизли? Я еле держу себя в руках, — однако слова его контрастировали с обликом и тоном. По внешнему виду сейчас нельзя было сказать, что Северус еле контролирует себя. Он казался не более чем взволнованным. — Мой сын ранен, я чувствую!

— Ты девятерых людей протащишь в подвал? — наконец вопросил Торн.

— Думаю, да. Размеры позволяют.

— Мы точно не сможем вернуться в министерство?

— Нет, я же сказал! — Северус был настолько взвинчен, что ему казалось, поднеси к нему кто спичку — и она вспыхнет. — Я могу переправить настолько к себе домой!

— Отправляемся через тридцать минут. Пойдут Праудфут, Сэвидж, Робардс, я, Уильямсон, Корнфут, Бэддок, Эджком, Уизли, Солид и Чейни. Вы, Гарри, отправитесь домой. Там у входа в Министерство ждут репортёры. Им скажете, что из-за дуэли себя плохо чувствуете, или что Северус вас оглушил, или ещё что. Придумайте что-нибудь.

Пока мракоборцы набрасывали план действий, Северус сидел в кресле, безучастный ко всему. Перед ним стояла нелёгкая задача — успокоиться; иначе невозможно действовать рассудочно. Он не разорвал связь с Фионой, и потому её паника, пусть и ослабленная, передавалась ему. Но гораздо сильнее Северус ощущал нечто более страшное — муку Джулиана, которая накатывала ледяными колючими волнами, и тогда маг не отличал своих ощущений от ощущений сына. При всём том Джулиан блокировал своё сознание, и для Северуса был то приближающимся, то отдаляющимся сгустком боли; не понять было, что именно с ним произошло или происходит. Сын, наверное, слабел: ночью Северус не чувствовал его так ярко, как сейчас... Следовало отгородиться от детей, чего он никак не мог заставить себя сделать. Если б мог, взял бы их страдания себе...Связь было страшно разрывать: Северусу казалось, едва он это сделает,потеряет детей навсегда. Это был иррациональный и разрушительный ужас,парализующий волю, и волшебник не мог его превозмочь. Всё же Северус рассеял цунами мыслей и взял себя в руки, хоть и далось это ему с большим трудом. Он даже не заметил, сколько мракоборцы потратили времени, чтобы собраться. Кроме самого Северуса и его детей, ничего не существовало в эти минуты или часы; ничто не имело значения. Торну пришлось даже потрясти Северуса за плечо: показалось, тот уснул.

Северус достал карту дочери и сосредоточился на ней, стараясь приблизить Фиону и при том отбросить её чувства. Мракоборцы без слов наблюдали за ним. Карта ожила, и Северус увидел лицо Фионы под необычным углом: снизу, подбородок заполнял всю картину: так неудобно было ей держать карту. Наконец дочь смогла протянуть руку, Северус крепко ухватился за неё и шагнул. Он оказался в подвале первым, а затем дёрнул на себя остальных. Не все мракоборцы удержались на ногах; кое-кто упал. Они действительно попали в настоящую темницу: хоть глаз выколи, пахнет сыростью. Сразу же засветилось несколько волшебных палочек, и свет резанул пленников по глазам. Молодые люди сидя были прикованы к стенам подвала за правые руки и ошейники, так что не могли толком двигаться. Лечь в таком положении можно было, а встать — нет. Едва перетащил всех мракоборцев, Северус кинулся к Джулиану. Тот лежал на животе и едва слышно стонал; рубашки на нём не было. Обнажённый торс то ли в крови, то ли в грязи. Несколько секунд обезумевший от ужаса Северус прижимал к себе сына, даже не пытаясь освободить. Робардс перерубил цепь заклинанием, незнакомым Северусу. Только тогда тот вышел из оцепенения, приподнял Джулиана, и увидел, что правая рука сына обмотана окровавленной тряпкой. Северус едва не закричал. Оценив ситуацию, рядом оказался целитель и дал Снейпу-среднему глотнуть зелья из фляги. Мракоборцы освободили молодых людей в считанные минуты; четверо приняли оборотное зелье и создали видимость, что прикованы. Ещё пятеро применили заклинание невидимости. Они должны были остаться здесь и попытаться задержать преступников. Врач Бен Солид, Торн, Северус и молодые волшебники должны были уйти. Джулиан висел на плечах отца и целителя. На один кошмарный миг обезумевшему Северусу показалось, что он не может воспользоваться картой. Он не видел изображения! Помогла Фиона: удержала его прыгающую руку и перевернула карту рисунком вверх, потому что Северус тупо смотрел на «рубашку». По карте он перетащил всех домой. Сына пришлось нести, потому что стоять тот не мог.

Все ввалились в гостиную; Фиона и Клем попадали. Северус осторожно уложил Джулиана на диван. Врач, оглядев модную аккуратную гостиную с ковром на полу и светлой мебелью, пришёл к выводу, что это совершенно неудобное место для лечения. Об этом он и сказал, и тогда Северус предложил свой кабинет. Фионе было приказано заняться молодыми волшебниками, а Торн, Северус, целитель и Джулиан остались в кабинете.

— Северус, я прошу вас выйти, — тотчас сказал врач.

— Мой сын…

— Вот именно. Выйдите.

— Нет!

— Вы только помешаете.

— Но… но…

— Вы себя не видите. Кажется, вы прямо сейчас упадёте в обморок.

Флексибилий Торн вывел Северуса прочь, обняв за плечи. Едва все вышли, Джулиан стал твердить целителю, что Клементина нуждается в помощи. Вызвали ещё одного врача, женщину.

Остальные спасённые сидели в гостиной. Выглядели они куда бодрее, чем можно было бы ожидать: успокаивающее зелье на них уже подействовало. Клементина, впрочем, зябко ёжилась, словно никак не могла согреться, она обхватила себя руками и закусила губу. С момента освобождения от неё ни звука не было слышно. О том, что пришлось пережить, с запинками рассказывали Джеймс Поттер и Фиона. Несмотря на то, что были избиты, оба выглядели куда бодрее Клементины. Благодаря заклинаниям разбитые губы и носы не причиняли особенной боли, хотя выглядели устрашающе.

— Мы сидели у костра, и тут вдруг является мужчина, — говорила Фиона. — И сказал, что Джеймсу сообщение из дома, и нас оглушил, а пало…

— Не так, — перебил Джеймс Поттер. — Незнакомец подошёл к нам и спросил: «Кто из вас Джеймс Поттер?». А Джулиан в ответ: «А с чего вы взяли, что он тут? И вообще, вы-то кто такой?» Тот говорит: «Я тут работаю. Джеймсу Поттеру сообщение из дома». А Джулиан: «Странно. Люди обычно посылают сову». Гад говорит: «Хватит мне голову морочить, парень!» И я тогда признался, что я Джеймс и есть. Если б я этого не сказал, ничего бы не случилось! Никто бы не пострадал! — с надрывом сказал он. — Джулиан сразу заподозрил, сразу!

— Ничего он не заподозрил! — вмешалась Фиона, не предполагая, что её слова причиняют Джеймсу такую же боль, как иголки, вонзающиеся под ногти. — У нас все так говорили бы! И наши младшие тоже! Мы не доверяем незнакомцам! Притащили они нас, обыскали. У нас с братом, — она поняла, что Северус привёл помощь по карте, но всё равно на миг смутилась, не зная, рассказывать ли о семейной тайне. Северус кивнул, и дочь продолжила: — нашли карты.

— Тогда-то они и догадались, кого в плен взяли, — мучаясь, продолжил Джеймс. — По картинкам. А Джулиан ему сначала сказал, что зовут его Боб, а Клементину — Лайза. Этот, с мягким голосом, говорит: «Удача какая. Выходит, мы схватили двойняшек Снейп». Подошёл к Джулиану, за подбородок взял и стал рассматривать, а потом заявляет: «Да, очень на папашу похож. Только вот радуга эта на голове меня с толку сбила. Что же это ты, как девчонка, косички носишь?» Джулиан не ответил, а тот опять привязывается: «И такой же трус, как отец. Тот тоже меня боялся и всё помалкивал». Потом гад этот стал спрашивать, зачем Фи и Джулиан носят с собой одинаковые картинки. Они не сказали, тогда он Джулиана ударил в лицо. Я заорал, он и меня ударил. Я вёл себя, как идиот! Злил их, орал!

— Ничего не как идиот! Если б ты их не отвлёк, я не успела бы спрятать карту! Они ведь меня-то не успели толком обыскать, — прервала его Фиона. — Ты смелый, как твой папа. Если б не ты, мы и сейчас сидели бы в подвале!

— Но вы-то все по-другому себя вели! Если б не я, ничего этого не было бы! Нас только раза три ударили, всё досталось Джулиану! Если б не я, всё было бы нормально! Они нас не схватили бы!

— Ерунда! — хором вмешались Северус и Флексибилий, и договорил Торн: — они отлично знали всё с самого начала, Джеймс. Вас просто отвлекали разговорами.

— Ни в чём ты не виноват, Джеймс! — повторила Фиона. — Человек с шёлковым голосом всё интересовался, зачем у нас с собой рисунки. Нас никого сначала не трогали, одному Джулиану доставалось. Тут Клем не выдержала, когда он снова брата ударил. Она сказала, он художник, тренируется рисовать портреты для конкурса. Кто быстрее нарисует, тот и выиграл. Ей поверили. А потом гад этот говорит: «Сначала я займусь вот этой парочкой», и на Джулиана с Клем указывает. «А Поттера с девчонкой Снейпна завтра оставим», сказал. Нас отвели в подвал, приковали, даже воды дали. А ребята остались наверху.

— Мы не знаем, что с ними было, — докончил Джеймс.

Все посмотрели на Клементину. Та разлепила губы и еле слышно сказала: — Он хотел убить Джулиана, — и вдруг зарыдала. Девушка пыталась удержать слёзы, но они всё равно прорывались. Северус принёс ей ещё успокоительного зелья, которое та выпила в несколько судорожных глотков. Бокал девушка держала обеими руками, и он ходил ходуном. Северус вглядывался в лицо Клем, и вдруг поймал часть кошмарного воспоминания. Это заставило его на миг прикрыть глаза и сжать руки в кулаки; только когда ногти впились в ладони, Северус осознал, что применил легилименцию... Наконец Клем собралась с духом и продолжила рассказ:

— Секстусемпрой убить. Сказал, будет отрезать по кусочку. Он предложил мне выкупить сутки жизни Джулиана. Я выкупила, но он сказал, что я ничего не умею, и за это будет Джулиан наказан. Тогда он отрубил ему правую кисть. Она упала на пол.

Северус, пристально смотревший на девушку, схватился за сердце, пошатнулся и едва не упал. А Клементина мёртвым голосом сообщала:

— Кровь хлынула. Но они не давали перевязывать. Подождали, пока Джулиан кровью истечёт. Потом меня отпустили, я стала перевязывать, — на последнем слове она вновь горько заплакала.

В камине вспыхнул зелёный огонь — это прибыла целительница для Клем. Она тотчас увела её в другую комнату. В гостиной повисло молчание. Перед глазами Северуса вновь и вновь вставало воспоминание, которое он случайно вытянул из разума Клементины. Вдруг раздался звонок в дверь, из-за чего все вздрогнули. Судя по звуку, это была всего лишь почта. Глава дома так заколдовал входы и выходы, что совы могли сесть лишь на специальную жёрдочку снаружи, и почту у них забирали домовики. Эльф принёс пакет в яркой подарочной бумаге, и посылка тотчас заиграла известную поздравительную мелодию. Рассеивая страшную картину, от ног к макушке по телу Северуса пробежала ледяная волна. Но принесла не облегчение, а нечто ещё более страшное, и он не мог заставить себя даже руку протянуть к бандероли. Торн, видя колебания хозяина, стал распоряжаться сам. Первым делом он проверил, не заколдована ли посылка зловредными чарами. Северус за это время взял себя в руки, и по окончании осмотра так спокойно, как мог, приказал эльфу:

— Вскрывай.

Тот повиновался. Едва он развязал яркие узорчатые тесёмки, бумага сама собой сложилась в цветок, и обнаружилась красивая шёлковая коробка размером и толщиной с книгу; мелодия продолжала звучать. Эльф открыл крышку и, уронив посылку, закричал. Коробка, перевернувшись, упала на пол. Из неё выпала отрубленная человеческая кисть. От ужаса у Северуса перехватило дыхание. Фиона, вытаращив глаза, зажала рот обеими ладонями и отступила к стене, ударившись о журнальный столик. Джеймс зажмурился,а Флексибилий Торн застыл, будто его стукнули заклинанием. И всё это время голосил эльф. Северус всего этого вынести не смог и выскочил из гостиной. В коридоре он остановился и, опершись спиной о стену, рванул ворот. Посыпались пуговицы. Несколько минут он пытался унять бешено скачущее сердце и восстановить дыхание. Когда это наконец удалось, вернулся в гостиную. Торн, как следовало ожидать, первым начал осмысленно действовать. Главный мракоборец казался деловитым и спокойным: эльфа отослал на кухню готовить чай, а сам изучал обёрточную бумагу. На цветке проступил текст чёрного цвета, который объяснял, что требуется делать Снейпу, чтобы вернуть детей. Чудовищный подарок уже вернулся в коробку, и крышка, к счастью, скрыла содержимое. Фиона рыдала на диване, а Джеймс сидел рядом, обнимая её. Лица его Северус не видел. Тем временем целитель позвал всех к Джулиану. Тот удобно полулежал на подушках; лицо его слегка оживилось, и смотрел он ясным взглядом.

— Папа, когда всё это закончится, мы с Клем поженимся, — объявил сын.

Северус даже не понял, что именно сказал Джулиан, и тому пришлось повторить. Важен был другой вопрос:

— Как тебе отрубили руку? — голос Северуса даже не дрогнул.

— Какое-то невербальное заклинание.

— Видимо, это было что-то вроде секстусемпры и вдобавок отягощено ядом, — пояснил целитель. — Выздоравливать придётся долго. Постельный режим, ходить как можно меньше.

— Я хочу видеть Клементину, — сказал Джулиан. — Позовите её, пожалуйста.

Это пожелание было выполнено, когда разрешили оба целителя. Клем и Джулиан остались наедине, а остальные вновь отправились в гостиную. Северус ощущал такую слабость, что едва держался на ногах. Опасность миновала,все живы — чего ещё желать? Разговаривать он не мог ни с кем и мечтал только об одном: прижать обоих детей к себе и застыть так на сутки или недели, и чтобы вся семья была рядом. И больше никогда, никогда не отпускать их, всегда чувствовать и видеть…

2 июля, 03.17.

Северус долго не мог уснуть: так всегда бывало, когда Елена куда-нибудь уезжала с детьми. Она отправилась с младшими к отцу, а Северус не мог пока к ним присоединиться, школьные дела держали его. Джулиан с Клем и Фиона с Джеймсом днём отправились в туристический лагерь, решили пожить на природе. Выпускной бал миновал, окончание школы шумно отпраздновано в большой компании; жизнь в лагере — завершение праздника взросления. В доме непривычно тихо. Жаль, нет Елены… Некоторое время он лёжа читал, пока, наконец, не стал задрёмывать. Отложил книгу, погасил свет и ускользнул в объятия Морфея. Проснулся от ужаса и не сразу понял, где находится: только что стоял на дороге, за обе руки держа испуганных Лео и Кейт, и на них со страшной скоростью нёсся автомобиль с зеркальными стёклами. Фиона и Джулиан застряли где-то сзади, асфальт засосал ноги по щиколотки, и Северус понял: ещё миг — и его дети погибнут, а он ничего не может поделать! Всё же с отчаянием загородил их собой и встретил автомобиль грудью… Лобовое стекло вспыхнуло и бросилось на Северуса огромной змеёй… Это был только сон, сон!

Внезапно в его разум огненным гвоздём ворвался вопль Фионы:

— Папа! Папа! Возьми карту!

Связь оборвалась. Как все члены семьи, с картами Северус не расставался; они лежали в тумбочке на расстоянии вытянутой руки. Он тотчас зажёг свет, достал карту Фионы и связался с дочерью. Ясно ощутил, что дотянулся до неё, но ничего не увидел. Тьма была, хоть глаз выколи.

— Папа, мы попали в плен! — в панике рассказывала Фиона. — Джулиан лежит и стонет, Клем плачет, я боюсь! Мы все на цепи! Им нужна палочка Гарри Поттера!

Северус едва и сам не запаниковал. С трудом удержался, чтобы не шагнуть в темницу; несколькими словами успокоил дочь и выслушал историю. Не входя в камеру, передал фонарик, и Фиона, как могла, осветила тюрьму. Затем Северус потребовал, чтобы все пленники подали хоть звук. Срывающийся голос Джулиана напугал его до дрожи. Попытка метального контакта с сыном была неудачной: тот просто отбросил отца и наглухо заблокировался, хотя Северус успел уловить его боль. Он выяснил, насколько было возможно, есть ли здесь сигнализация. Оказалось, стены и дверь заколдованы, так что любые чары разрушения включат сигнализацию, и нельзя трансгрессировать. Над дверью висели часы в форме черепа и внятно выпевали: «тебе будет больно, очень больно через двенадцать часов и тридцать минут… двадцать девять минут…»

— За нами завтра придут, по часам. Эти часы, — клацала зубами Фиона, — я больше не могу их слушать, папа, сломай их, сломай, сломай!

Не покидая дома, Северус подался вперёд и зажал дочери рот. Прикосновение успокоило её.

— Я приведу помощь. Мы вас вытащим отсюда, — негромко, но очень уверенно сказал он пленникам. Контакт ослабил так, чтобы Фиона оставалась лишь на грани слышимости, а сам стал раздумывать, что делать. Лежать и сидеть не мог, пошёл на кухню, сварил крепкого кофе, добавил туда успокаивающего зелья и с чашкой в руке стал расхаживать по первому этажу, не замечая, в какую комнату попадает. Явились оба домашних эльфа, но он отослал их прочь, чтобы не отвлекали разговорами. Время ещё есть, главное — не торопиться, действовать обдуманно. Лишь бы жена с младшими детьми не явилась вдруг домой… Это исключено, она в любом случае не вернётся, а детей на таком расстоянии не почувствует… Всё же Северус по карте связался с принцем Джулианом и попросил, чтобы тот удержал Елену, если та вдруг захочет вернуться раньше, чем планировала. Принц внимательно выслушал и спросил лишь:

— Помощь нужна?

— Нет.

Пока можно обойтись своими силами, нельзя впутывать тестя… К семи утра план был готов, а без пятнадцати восемь Северус трансгрессировал в Министерство Магии.

сентябрь

— Северус, Северус! — жена позвала его при помощи карты. Едва откликнулся, спросила:

— Ты видел сегодняшние газеты? — не дожидаясь ответа, протянула ему вечерний «Пророк», и, как ни странно, бульварную «Иннуэндо». Сама осталась ждать, не разрывала контакт, хотя и не переходила из дома в Хогвартс. Министерство магии предполагало скрыть от магической общественности и похищение детей, и операцию по захвату преступников. Однако сделать этого не удалось: уже к вечеру второго июля по Косому переулку, Хогсмиду и другим поселениям, населённым волшебниками, поползли толки. И к Снейпам, и к Поттерам, и к Стриктам третьего утром явились журналисты с самыми неприятными вопросами. Надо отдать им должное: они, вняв просьбам («хоть строчка — и ты, писака, навсегда работы лишишься!»), не стали раздувать пожар сенсаций в газетах. Но уже через два дня слухи подтвердились: неизвестно откуда вдруг появились анонимные листовки с фотографиями, на которых можно было увидеть, как люди в масках избивают четверых молодых волшебников; была там и фотография Джулиана, катающегося по полу и цепляющегося левой рукой за культю правой. Вечером того же дня Торн дал исчерпывающее интервью газетам, причём журналистам были предъявлены все захваченные похитители; Министерство утаило, однако, что двое преступников скрылись. Об этих событиях писали не менее трёх недель подряд, а затем волна пошла на убыль. И вот теперь в «Пророке» была статья «Недремлющее око», которая повествовала об успешной работе мракоборцев. В числе прочего небольшой абзац рассказывал, что «некие личности, имена которых мы не можем разгласить в интересах следствия, водрузили на шпиль ограды вокруг здания издательства «Пророка» кошмарный муляж в виде головы человека. Чудовищный предмет был заколдован, но мракоборцам удалось его убрать. Маглам он казался футбольным мячом с нарисованной рожицей». Зато в «Иннуэндо» на первой же странице был помещён кричащий заголовок: «ЧТО СКРЫВАЕТ Министерство Магии?». «Сегодня днём сотрудники и посетители газеты «Пророк» около главного входа в своё здание были потрясены ужасным зрелищем. На шпиле литой ограды торчала отрубленная голова человека! (Фотография). Она была заколдована таким образом, что казалась замороженной. На лице её застыло выражение ужаса. (Более крупное изображение; можно рассмотреть даже радужку вытаращенных глаз). Маглы, которые проходили мимо, нисколько не пугались: они видели лишь раскрашенный мяч. На место преступления прибыл небольшой отряд мракоборцев, которые попытались убрать кошмарный предмет, но никакие магические ухищрения не помогли, и пришлось вручную выпиливать из ограды прут с нанизанной на остриё головой. После этого мракоборцы, не пожелав дать никаких комментариев, отбыли к себе в штаб. Всё это относит нас к событиям начала июня, когда были похищены Джеймс Поттер, Джулиан и Фиона Снейп, а также Клементина Стрикт, внучка мракоборца в отставке Контумакса Стрикта. Тогда преступники были арестованы и помещены в Азкабан (см. № 168 нашей газеты). Из надёжного источника нам стало известно, что преступники эти позавчера бежали из Азкабана. Голова одного из них — Бардуса Стронга — и оказалась на ограде. Об остальных беглецах ничего не известно. Кто же мог освободить Стронга из Азкабана и убить его?» Дальше в статье шли предположения. На фотографии «Иннуэндо» не поскупилась: одна страшнее другой. Северус внимательно рассмотрел всё и перевёл глаза на жену.

— Это сделал твой отец, — сказал он.

— И я так думаю. Что скажешь?

Северус помолчал, прикидывая.

— Очевидно, угроза. «Мягкого голоса» не поймали. Вот ему-то принц Джулиани оставил «сообщение». Мракоборцы могут подумать, это «Мягкий голос» рассчитался со своими. А могут заподозрить меня и Конти Стрикта. Помнишь, что Стрикт тогда говорил? Мол, из-под земли достану, отомщу за внучку, нечего им сидеть в Азкабане, где они живы-живёхоньки! Всем известно, что он был безжалостным искоренителем зла, когда Крауч взялся за Пожирателей… И я тогда не удержался, такого наговорил…

— Но ведь у тебя алиби есть.

— Есть, — Северус снова помедлил. Елена ждала. — Боюсь я за наших старших. Оба догадаются, кто убил этого Стронга. И как это на них отразится, не знаю… И так с Джулианом что-то творится…

— Нам нужно решить, что сказать старшим.

— Потом. Вечером обсудим и решим. Теперь слушай: мракоборцы к нам обоим явятся. Они станут спрашивать о картах. Отсылай их со всеми вопросами ко мне. Скажешь, я изобрёл сложную магическую процедуру, и тебя через неё провёл, когда первенцам было семь. Рисуешь карты ты, иначе нельзя. Связь через карты — семейная, она невозможна для посторонних. Всем известно, что в нашей семье главный волшебник я, а ты — постольку поскольку. Ничего другого не говори. Не показывай им карты других мест и твоих родственников.

— Да, Северус, — а сама подумала, что уж этого-то он мог бы и не говорить.

Последняя мысль отразилась в выражении её лица, что Северус, конечно же, заметил. Он знал, что его требования иной раз домашних раздражают именно своей очевидностью.

— Елена, я это говорю…

Елена прервала и докончила за него:

— Потому что заботишься о нашей безопасности.

Северус всякий раз оставляет последнее слово за собой. Даже если он, казалось, уступает, всё равно выходит именно так, как он решил.

— Вот именно. До вечера.

— До вечера.

По карте он перешёл к жене, обнял её, а затем вернулся в свой кабинет в Хогвартсе и уселся в кресло. В целом-то ясно, что происходит: очередная попытка освободиться…

Северус никак не мог сосредоточиться.

То приходили ему на ум посетители старшего сына, когда тот большую часть времени проводил в постели. Даже брат тестя Рэндом с женой Вайол приходили проведать Джулиана, и состоялся какой-то секретный разговор между его сыном, тестем и Рэндомом. От этого Северусу было тревожно: если уж сам Рэндом, император Рэндом явился уже на шестой день после трагедии, и это не был визит соболезнования, значит, происходит нечто более масштабное и страшное, чем кажется.

А тут ещё и слова тестя о небывалой для Амбера плодовитости семейства Снейпов. «Видимо, мы начинаем размножаться, когда сходимся с волшебниками, — размышлял вслух принц Джулиан. Речь об этом зашла месяца три назад. — Бенедикт, мой брат, лишь раз возлёг с ведьмой Линтрой, и у той родился ребёнок. Потомок Линтры — Дара из Владений Хаоса. От краткого романа моего брата Корвина и Дары — сын Мерлин. От любви моего брата Брендона и ведьмы Джасры появился на свет Ринальдо. Мать Елены не была волшебницей, но у неё были к тому способности. У тебя и моей дочери четверо детей. Если укаждого из моих внуков появится по ребёнку, и так пойдёт дальше, в Амбере будет не протолкнуться среди потомков моей линии. Кое-кого такая перспектива может пугать». — «Да ведь наши дети не знают о своём происхождении, — ответил Северус. — Мы можем скрывать сколько угодно. И никто из них не стремится в Амбер. Они его и в глаза не видывали». — «Всё равно кто-то может посчитать ваше существование угрозой. Вас слишком много для бездетного Амбера. Почему, как ты думаешь, Рэндом к вам наведывается время от времени? Он выясняет, не стало ли моё потомство опасным». — «Ты же сам говорил, что кроме него и Вайол, о нас никто не знает». — «Может быть, мы ошибаемся, Северус».

Когда он поделился этими соображениями с Еленой, та сказала, что такие размышления — обычная амберская болезнь, паранойя. Елена недооценивает опасность…

То вспоминал, как на них наседали журналисты, и Джулиан, взбешённый нескромными вопросами о Клементине, объяснил им, куда они могут убираться, и такими словами, каких близкие от него сроду не слышали. Северус от стыда едва сквозь землю тогда не провалился, но всё же унял одной фразой фонтан красноречия. А потом пришлось ему извиняться за Джулиана, при том что на репортёров он разозлился не меньше, чем сын…

То память явила один из самых неприятных моментов последней недели: скандал, который он закатил старшему сыну. Случайно выяснилось, что тот хранит отрубленную кисть в банке, залив особым раствором. Едва узнав об этом, отец влетел в комнату к сыну и потребовал, чтобы тот выкинул к чёртовой матери проклятый сосуд вместе с содержимым! Джулиан отказался; тогда-то и грянул скандал. Так ничего и не добившись, Северус в ярости ушёл, шарахнув дверью. Дом замер в напряжённой тишине. Елене пришлось использовать весь запас терпения и такта, чтобы утихомирить гнев обоих. Но какова малышка Кейт! Знала, что за «талисман» прячет старший брат, а не сказала никому, даже Лео! Северус попросил у сына прощения, но всё равно чувство вины за беспричинный срыв глодало его до сих пор. Что, если они с Джулианом из-за этого отдалятся друг от друга?

Больше всего на свете Северус опасался потерять доверие и любовь детей. Он и Елена — нераздельное целое, они друг без друга не могут жить. Но сыновья и дочери — другое дело. Он должен быть им другом и советчиком, и до сих пор это удавалось... А Джулиан всегда остаётся для Северуса источником наибольшего беспокойства. И жена, и дети непросты, но Джулиан всем фору даст. Со временем он и его, Северуса, превзойдёт, и даже деда, наверное. Он и в детстве задавал вопросы, на которые отец не всегда мог ответить. Например, спросил, зачем в Хогвартсе четыре факультета, если все студенты изучают одни и те же предметы и в равном количестве. «Улучшенная копия тебя», говорила жена…

До тех пор всё должно находиться под его контролем…

То вдруг подумал о том, что вчера на улице не узнал Джулиана со спины: ёжик коротких волос так не вязался с привычным обликом старшего сына! Ведь Джулиан отращивал волосы с семи лет. «Папа, а Фи постригла Джулиана машинкой на пять миллиметров, а баки — на семь! Теперь он лысый! А мы волосы его сожгли на костре!» — так его встретил у ворот Лео три недели назад. Вечером того же дня пришлось успокаивать жену и старшую дочь: те вдруг разрыдались, и ясно было, что оплакивают они вовсе не обрезанные волосы Джулиана. Хорошо хоть, остальная часть семьи этого не видела…

То вспоминал слова портрета Дамблдора: «Северус, я ведь предупреждал вас. Если б вы тогда послушали, и не стали вмешиваться…»

Наконец он отбросил лишние мысли и стал обдумывать сведения, просочившиеся в газеты. Со стороны это выглядит, будто не пойманный враг добрался до своих пленённых сторонников и одного из них убил — того, вероятно, кто рассказал мракоборцам больше прочих. И реакцией Северуса должен быть страх. Он прикинул, что за вопросы ему могут задать, и нашёл на них ответы. А потом ему явилась здравая мысль: подозрительно, если он покажет, что верит статье в «Иннуэндо». Ведь эта жёлтая скандальная газетёнка не далее как в марте писала, что они с Еленой разводятся и в доказательство приводила встречу жены с представителем чистокровного семейства магов — а всем ведь известно, что Снейпы заключили Нерушимыйбрак… А чего стоит заголовок: «Северус Снейп ОТОБРАЛ ВОЛШЕБНУЮ ПАЛОЧКУ у Гарри Поттера»! В названии — просторечное выражение вместо литературного «победил в дуэли». Да и начало статьи говорило само за себя: «Сегодня утром Северус Снейп, известный своим дурным характером, прямо в коридоре министерства магии дал пощёчину Гарри Поттеру и вынудил того к дуэли. На вопрос нашего корреспондента директор свирепо ответил, что дело касается только его и Поттера…»

Вдруг он ощутил попытку ментального контакта. Елена вызывала его по карте.

— Ты тоже об этом подумал, — сказала она.

— Это ты тоже подумала, — улыбнулся он в ответ.

— С чего это мы должны придавать значение статейке в газете… — проговорила Елена.

— … которая сообщила о нашем разводе, — докончили они вместе, а потом жена прервала контакт.

Северус продолжил заниматься текущими делами. Его так и тянуло связаться с Малькольмом Бэддоком, выпускником Слизерина, который работал в отделе магического правопорядка, и хоть что-нибудь узнать. В три часа Северусу позвонил помощник Флексибилия Торна и предупредил, что глава мракоборцев придёт для неофициальной беседы. В четыре к нему прибыли Флексибилий Торн, Гарри Поттер, Гавейн Робардс и даже сам новоизбранный министр магии — Кингсли Бруствер! Когда все уселись, Торн заговорил:

— Вижу, Северус, вы уже ознакомились с обеими статьями, — он кивнул на развороты газет.

— Что происходит? — нервно спросил Северус. — «Иннуэндо» написала правду? Иначе зачем бы вы явились в таком составе!

— Те, кого мы тогда арестовали, исчезли из Азкабана, — ответил Торн, внимательно глядя на хозяина кабинета.

— Сбежали?

— Исчезли, профессор Снейп. Это очень напоминает ваш метод двигаться впространстве. Дементоры не ощутили попытки взлома, лишь пропажу заключённых. Произошло это два дня назад. О двоих нам известно точно. Про одного вы прочли в газете. А второго обнаружила вчера ночью магловская полиция. Тело со следами пыток нашли в мусорном баке.

— Почему же вы не поставили меня в известность? — воскликнул Северус. — А если б на мою семью напали?

— Для защиты ваших семей и домов были направлены лучшие мракоборцы. Но никакой опасности пока нет. Северус, кого вы научили своему методу трансгрессии?

— Никого. Это семейная связь, я же говорил вам. Этому невозможно научить, — а сам задумался, с чего они решили, будто некто переходит из одного места в другое так же, как он.

— Неужели же ваше умение умрёт вместе с вами и вы не оставили никаких записей?

— Записи есть, но проку от них мало.

— Всё же придётся вам рассказать о вашем уникальном методе, — спокойно заявил Кингсли Бруствер. Его вновь избрали на этот пост меньше года назад. — Почему вы не можете передать этот опыт, например, мне?

— Что ж, я объясню. Это сложная магическая процедура, она требует определённых условий, без которых её невозможно провести. Условия таковы: связь по крови между спасённым и спасителем, Нерасторжимый брак между ними, взаимная любовь, наличие детей и близкая структура сознания. Жена должна уметь рисовать. И есть ещё требование, но о нём я умолчу. Тут Северус ощутил мгновенную попытку легилименции, причём с двух сторон, и не успел спрятать воспоминание. В результате он разозлился, а Торн и Робардс покраснели.

— Вы, Торн, любили в детстве подглядывать за старшими? — с издёвкой спросил Северус. — Если б не чрезвычайная ситуация, я вас обоих вызвал бы на дуэль, — он яростно глянул на тех, кто подглядел ту часть ритуала, о которой он умолчал.

— Северус, в тот несчастный день вы сказали, что заживо разрезали бы врагов на куски, — заметил Гарри Поттер.

— Вам неточно передали мои слова. Вне себя от горя, я сказал, что если б это случилось лет двадцать назад, и у меня не было бы семьи, я бы их разрезал на куски. Тогда мне ничто не помешало бы.

— А сейчас?

— У меня есть всё, о чём человек только может мечтать. Я счастлив. Согласитесь, отказываться от всего, выбрасывать свою и чужую жизнь напомойку ради мести глупо. Но предупреждаю: если этот — или эти — враг или враги явятся в мой дом, в плен я их брать не буду.

— Профессор, вы ведь всё время поддавались мне в дуэлях? — утвердительно спросил Гарри Поттер. — Уж слишком легко вы победили в тот раз.

— Не беспокойтесь, Гарри, ваша слава лучшего дуэлиста остаётся при вас, — Снейп усмехнулся. — Я на неё не претендую.

Ясно, какую мысль донёс до него Поттер: мол, не прикидывайтесь, профессор, теперь нам известно, вы куда сильнее, чем показываете. Кажется, они подозревают, что без палочки он не только предметы может двигать...

— Вы не договариваете, Северус, — заметил министр. — Дементоры упоминали о радуге, которая появилась после исчезновения заключённых. Когда вы провели мракоборцев из министерства в подвал, тоже появилась радуга.

— В моём случае — не радуга, а радужные силуэты. Далее, насколько мнеизвестно, дементоры слепы. Как же они могли увидеть радугу? К тому же, между радугой и радужным силуэтом всё же есть некоторая разница. Вы полагаете, я отправился в Азкабан, вывел оттуда заключённых, а затем прикончил? — ледяным тоном осведомился он.

— Нет, так мы не считаем, — со вздохом ответил Торн. — Вы сильный маг, и…

Продолжать Северус не дал:

— Конечно, я же «сильный чёрный маг, который обманул и Волдеморта, и Дамблдора». Вы тоже подвержены этому предрассудку?

— Умерьте тон, директор. Всем нам известно: вам вполне по силам убить того, кого считаете врагом. Вы и сами этого не отрицаете.

— Точно так же, как и вам! И мы с вами отлично знаем, кто сейчас умеет пользоваться запретными заклинаниями! — холодно сказал Северус.

Все присутствующие, не исключая его самого, с равным успехом могли бы применить и круциатус, и авада кедавра, и империус.

— Не понимаю, куда вы клоните. Если б я хотел убить похитителей наших детей, я бы это сделал тогда, второго июля! Если уж вам так хочется записать кого-нибудь в мстители, вспомните о славном Конти Стрикте. Вот кто рвётся освободить преступников, чтобы предать их мучительной казни!

— Повторяю: вас мы не подозреваем, — вмешался министр. — Умел ли Волдеморт так перемещаться в пространстве?

— Я ни о чём подобном не слышал, — ответил Северус. — Но мне кажется,этот «Мягкий голос» всё же не он. Метка не давала о себе знать. Вы же изучили воспоминания, неужели по ним не ясно, что командовал не Волдеморт?

— Не ясно. Гарри Поттер не исключает этого. Вы и он — единственные, кто встречался с Тем-кого-нельзя-называть и разговаривал с ним. Вы оба магически связаны с ним кровью. Вы, кажется, должны ощущать его присутствие. Но если он в другом теле, всё может быть иначе…

— Я ничего не чувствую. Но вы так и не ответили, что за радугу видели дементоры, — напомнил Северус.

— Они говорили о семи цветных чувствах.

— Так позовите сюда дементора. Я уйду домой по карте, и вы сравните «семь цветных чувств» и радужный силуэт.

Все помолчали, потом Торн спросил:

— Северус, а как вы вообще пришли именно к такой семейно связи? Есть ведь и другие методы.

— Я не хочу говорить об этом, — отрезал Северус. Не хватало ещё признаваться в своей слабости! — Если мне не изменяет память, то же самое я уже сказал шестого июля, и повторяться больше не намерен.

— Простите, но вам всё же придётся, — настойчиво сказал Кингсли Бруствер.

Северус помолчал, собираясь с мыслями. Все выжидающе смотрели на него.

— Я уже перенёс одну потерю. Я боялся за семью, — наконец вымолвил он. — Это было как наваждение. Умом-то понимал, что опасаться нечего… Но я не мог себя убедить. Чуть жена задержится, и я уже начинаю представлять картины, одну ужаснее другой, — мракоборцы ясно видели, как трудно ему говорить о своих чувствах, и как злит его, что он вообще должен с кем-то этим делиться. — Когда появились дети, я над каждым шагом их стал трястись… Ещё хуже стало. Например, я запретил покупать коляску, и мы носили детей в люльках… — Северус прервался, а затем продолжил: — Даже купил магловские беспроводные телефоны. Но такая техника, как вам известно, в нашем мире не работает. Дошло до того, что я боялся выпускать своих из виду. Это был иррациональный страх, понимаете? Не знаю, как жена всё это выдержала… Я каждую минуту хотел знать, где они и что с ними. Я их страшно задёргал… В конце концов сделал вывод: раз не могу избавиться от этой ненормальной тревоги, нужно её использовать. И я все силы направил на поиск решения. Так и родился магический ритуал, который связал всю нашу семью. На разработку ушло три с половиной года.

Все обдумывали его слова.

— И ваши внуки унаследуют эту связь? — спросил Гарри Поттер.

— Да. А вот дальше она, наверное, ослабеет. Время покажет.

Снова воцарилось молчание, а потом Гарри Поттер спросил:

— Северус, вы знаете, что ваш Джулиан хочет стать мракоборцем? Он вчера приходил к нам на собеседование.

— Это для меня новость, — ответил он и подумал, что понимает, почему сын никому ничего не сказал об этом. — И он, конечно, получил отказ.

— Нет. Три голоса «за», один «против».

Больше ничего важного ни мракоборцы Северусу, ни он им не могли сообщить. Все распрощались, и при помощи летучего пороха маг вернулся домой. Прибыл он в мрачном расположении духа. Домашние суетились, накрывая ужин на веранде, да на двенадцать человек. «Демократы! Могли бы эльфам приказать!» — подумал он, здороваясь. Была здесь, естественно, Клементина, а также друзья старших детей Макс и Энни со своими «вторыми половинами», и даже Тедди Люпин. Нельзя сказать, что Северус сегодня был особенно рад видеть толпу народа. Он и вообще был нелюдимым и не компанейским человеком. Эту черту домашние за ним знали; он, отсидев положенное время вежливости, обычно уходил к себе в кабинет. В свою очередь, и он не стремился помешать общению близких с друзьями, а те не обращали внимания на его кислый вид… Впрочем, Тедди Люпина видеть он всегда рад. Вот кого желал бы видеть своим преемником: ответственный, справедливый, умный человек. К тому же люди к нему тянутся; харизматическая личность, как выразились бы маглы. Только вот не судьба: Тедди хочет стать вожаком оборотней, чтобы со временем реформировать их сообщества и сделать полноправными в волшебном мире. Он добьётся своего, целеустремлённый парень… Наконец все расселись и начали ужинать. Елена сообщила Северусу, что устроить торжество — идея Джулиана. Северус обратил внимание, что Джеймса Поттера не пригласили: не ладится у них с Фионой в последнее время. Фиона — вспыльчивая, хотя и отходчивая, и Джеймс скор на слова и действия, совсем как отец и дед… Естественно, разговор зашёл о статьях в «Иннуэндо» и «Пророке». Общее мнение было: «Враньё пишет «Иннуэндо», и скандалы смакует!»

Джулиан наконец-то раскрыл, какими новостями хочет поделиться:

— Я стал мракоборцем! Меня взяли! Только, сказали, ещё два месяца мне нужны, чтобы окончательно силы восстановить. А ещё Контумнакс Стрикт согласился на наш брак! — счастливо говорил Джулиан.

— Поразительно, — с удивлением сказал Северус. — Он же только и твердил, что не позволит внучке «за патлатого сына Пожирателя смерти замуж выйти»!

Действительно, Контумнакс Стрикт, бывший мракоборец, да ещё из тех, кто не стремился брать в плен приспешников Волдеморта, и всегда требовал для арестованных высшей меры наказания, Джулиана терпеть не мог. Всякая их встреча оканчивалась пикировками, и чего только он не говорил Снейпу-среднему! «Жаль, до папаши твоего я не добрался». — «А добрались бы, так сейчас был бы у нас министром Тёмный Лорд, а вы сидели бы в Азкабане». — «Костьми лягу, а вам пожениться не дам!» — «Я украду Клементину, и мы обвенчаемся!»

— Да, твердил. А сегодня сказал мне: «Молодец, парень, что за будущую жену отомстить хочешь». Правда, я его разочаровал, что не месть это будет, а совершенно законные действия.

Остальные приглашённые помалкивали. Северус знал, что все гости, за исключением Тедди Люпина, чувствуют себя при нём скованно.

— А что же ты не пригласила Джеймса, Фиона? — спросил он. Чувство такта его подводило.

— Он, видите ли, не может смотреть никому из нас в глаза. Считает, что это он во всём виноват. Если бы тогда не признался, что он и есть Джеймс Поттер, нас не схватили бы, и ничего бы не случилось, — сердито сказала она. — Вбил это в голову. Только это от него и слышу. При редких встречах.

— Чушь. Они отлично знали, кого хватать, — заметил Северус.

— Но ему этого не докажешь. Я и не собираюсь.

— Ты должна быть рядом с ним, поддерживать его, — сказала Клем.

— Попробуй, поддержи, когда он меня избегает! Я эти два месяца только и делаю, что за ним бегаю и пытаюсь утешить. Звонишь, а он то в ванной,то ещё где-нибудь. Надоело.

— Ты несправедлива, Фи, — продолжала гнуть своё Клем. — Он нуждается в твоей помощи.

— Он нуждается только в том, чтобы быть от нас троих подальше. Джеймс сказал, что не может нас видеть. Тебе-то хорошо говорить! Вы с Джулианом всё время вместе. А Джеймс от меня отдалился. И вообще он меня избегает. И хватит об этом.

— Тедди, а что у тебя с рукой? — Северус указал на ссадины. — Словно дрался.

— Дрался, профессор Снейп, — подтвердил тот. — Я был у своего народа. Пришлось доказывать, что я не слабее любого другого. Это была дуэль. Условие: не залечивать раны магическим способом. Они же презирают таких, как я. Мол, живу с магами, а маги все до одного изнеженные враги.

— Да, эта проблема так и остаётся. А жаль, — вступила и Елена. — Усилия Гермионы Уизли, мне иной раз кажется, уходят впустую. Волшебники не хотят признавать равенство с другими существами.

— Нет, не впустую, не впустую! — горячо запротестовал Тедди. Он работал в отделе по связям с магическими существами, который возглавляла миссис Уизли. — Сегодня удалось продавить на рассмотрение законопроект об учёбе! И он первым делом касается оборотней.

— Не примут его никогда, Тедди, не обольщайся, — заметил Северус. — Даже если министр поддержит. А как твои двое ребят?

— Отлично! Бабушка смягчилась насчёт сироток, они сейчас у неё. Умненькие волчата, замечательные! — с восторгом рассказывал Люпин. — Очень быстро учатся жить, как мы. Я хочу, чтобы вы с ними познакомились, директор.

— Буду рад. Моё слово в силе: как только дорастут, смогут пойти в Хогвартс.

— За это, Северус, тебя самого выпрут из Хогвартса, — жена полностью поддерживала реформы мужа, но смотрела на вещи более мрачно.

— Пока министром у нас Кингсли Бруствер, миссис Поттер играет первую скрипку в попечительском совете, и — долгих ей лет здоровья — жива Макгонагалл, этого можно не страшиться. Да и деканы Хогвартса на моей стороне. В крайнем случае, открою частную магическую школу.

Он обнаружил, что друзья детей смотрят на него с восхищением. Особенно ему польстило, что на лицах девушек это читалось очень ярко. Однако в разговор они не вступали… Удивительно, подумал он вдруг, старшекурсницы — в его-то возрасте! — находят его не менее привлекательным, чем профессоров Лонгботтома и Сполдинга. Особенно это заметно на выпускных балах: то и дело приглашают танцевать… А впрочем, учителей-мужчин в школе — раз, два и обчёлся, и выбирать девушкам не из кого. Северус улыбнулся своим мыслям. Поболтав ещё немного с молодыми волшебниками, Северус с Еленой ушли в дом. Молодёжь хочет повеселиться, нечего мешать… А потом вдруг оба ощутили, что кто-то пытается связаться с ними через карты. Супруги поспешили в комнату Елены. Там их уже ждал принц Джулиан.

— На долгие разговоры нет времени, — поздоровавшись, объявил он. — Ничего страшного не происходит. Об этой ерунде, — он указал на «Иннуэндо», — не беспокойтесь. Это я и хотел вам сказать.

— Ты нашёл мерзавца, отрубившего руку сыну? — тут-то Северус мог не стесняться своих чувств.

— Это дело самого Джулиана.

— Надеюсь, папа, ты не стал внушать ему, что он должен отомстить? — спросила Елена.

— Повторяю, это его дело. Сейчас никакой опасности нет.

— Что за недомолвки! — воскликнула Елена. — Зачем было начинать разговор?

Принц нахмурился и молчал не меньше минуты, глядя на дочь. Северус его понимал, пусть и не во всём был согласен с тестем.

— Твой сын, а мой внук, — внушительно заговорил он, — уже взрослый мужчина. Настала ему пора совершать взрослые поступки. Пусть Джулиан и не знает о своём происхождении, но он — принц Амбера. И действовать он должен как принц. А мы с Сэвэрусом ему поможем, — тесть называл зятя на латинский манер.

— Я не позволю, чтобы сын… — начала Елена, отлично зная, что именно отец имеет в виду под «взрослыми поступками», но тут неожиданно для самого себя вмешался Северус:

— Позволишь. И не считай ты нас сборищем болванов.

— В который раз убеждаюсь, что в тебе не ошибся, Сэвэрус, — с удовлетворением сказал тесть.

Елена не могла противостоять двойному напору, но всё же стояла на своём:

— Не позволю я, чтобы наш сын кому-то голову отрезал!

— Ты только что нанесла мне оскорбление. Если б на твоём месте был кто-то другой, я вызвал бы на дуэль, — сурово сказал принц Джулиан. — Ты сказала: «отрезал голову». Я не маньяк. Сабля прошла между позвонков — удар на редкость удачный, вот и всё. Более того, я даже позволил мерзавцу вооружиться волшебной палочкой.

Северус представил, как всё это было в реальности, и ему стало не по себе. Принц Джулиан иногда внушает опасения. Наверное, он разговаривал со Стронгом размеренно и спокойно, а тот трясся от ужаса. И сражался принц, наверное, с улыбкой на устах. Хотя о каком сражении может идти речь? Один-два, от силы три выпада — и всё… За этими мыслями Северус отвлёкся от разговора, но окончание всё же услышал:

— …Тебе же Сэвэрус сказал: мы не болваны! — досадливо договорил принц. — Всё будет законно и верно.

Он ушёл по карте, и супруги остались вдвоём. Елена полагала, что её отец вполне может втянуть Джулиана в какую-нибудь историю. Северус понимал, о чём она думает, и поспешил увести её мысли в сторону:

— Ты видела, как Фиона смотрит на Тедди?

— Да. Тедди давно ей нравился.

— Только вот против вейлы у неё нет никаких шансов.

— Тедди и Мари расстались. Мне Фи рассказала. А вообще, Северус, ты мне сейчас зубы заговариваешь, — сообразила вслух жена.

— Заговариваю, — он и не собирался спорить. — Тот разговор окончен. Верь мне, прошу. Я люблю всех вас, вы наполняете мою жизнь смыслом, — проникновенно говорил Северус. — Неужели ты думаешь, я допущу хоть что-то опасное для сына? Нет! Просто верь мне, как всегда… Будем сплетничать на приятную тему, о Тедди и Фионе. Тебе ведь Тедди тоже нравится?

— Да, — жене пришлось принять навязанную беседу. — Он, кажется, надёжнее Джеймса. Это Джулиан пригласил Тедди; всех ждали по парам. Сын спросил, где же Мари, Тедди и рассказал, что они больше не встречаются. Фи всё это слышала. Особенно её восхитило, что Тедди сказал: «Мари-Виктуар замечательная, но нам с ней не по пути»…

Северус напрягся из-за паузы. Не вернула бы Елена разговор к визиту отца! Но опасения не оправдались, он услышал:

— Я сегодня посмотрела на всех них и поразилась, какой же Тедди здоровяк. Если Фи встанет за его спиной, её даже не видно.

— Лучшей пары для дочери я не вижу, — Северус был рад, что Елена не стала продолжать тему, начатую тестем. Иначе они могли бы поссориться. Замечательно, что оба отлично чувствуют, когда нужно уступить… А так инцидент исчерпан, все счастливы и довольны…

Хотя иной раз атакует его мысль о собственном безумии, вот как сейчас… Северус обнял жену,уткнулся носом в её волосы. Если жизнь и счастье — в безумии, то он выбирает подконтрольное безумие…

Выбрал, вернее сказать… Но почему и что выбрал, он забыл…