Вторая попытка (джен)

Неделя пролетела быстро. «Ежедневный Пророк» покладисто писал о разоблачённом гнезде сомнительных личностей прямо в центре Европы, машина Свенсона исправно превращала потихоньку истощающийся запас стальных слитков в золото, а сам Тёмный Лорд с головой погрузился в дела насущные. Нужно было подготовить авторскую статью поострее для воскресного выпуска «Вестника», проконтролировать закупки зелий Долоховым и вчерне набросать структуру будущей политической организации.

Разобравшись со всеми этими делами аккурат к субботе, Волдеморт отправился в Малфой-мэнор. Скинув на руки дежурившему у входа домовому эльфу тяжёлую парадную мантию, Тёмный Лорд радушно улыбнулся вышедшему навстречу младшему Малфою:

— Приветствую, Абраксас. Наши друзья уже собрались?

— Здравствуй, Том. Да, ждём только Ориона и Вистана. Прошу к столу.

Когда они проходили холл, монументальный камин у дальней стены вспыхнул зелёными искрами, и из него с подобающей наследнику древнейшего и благороднейшего рода степенностью выбрался Орион Блэк под руку с Друэллой. Незамедлительно обернувшийся к новоприбывшим Абраксас галантно поклонился, лишь тонким сомнением в голосе продемонстрировав своё удивление:

— Орион, Друэлла? Рад новой встрече.

— Здравствуй, Абраксас, — за двоих ответила супруга Сигнуса. — Вальбурга передавала свои искренние извинения. К сожалению, домашние дела не позволили ей принять участие в нашей сегодняшней встрече, и Орион был столь любезен, что пригласил меня составить ему компанию.

— Приятнейшая неожиданность. Моя супруга будет счастлива с тобой пообщаться, — младший Малфой радушно улыбнулся, увлекая новоприбывших в столовую.

Народу собралось немного: кроме самого Риддла приглашены были только Блэк, Эйвери, Розье, Нотт и Мальсибер. Последний прибыть не смог, сославшись на какую-то срочную работу, зато вместе с Вистаном пришла Бетти. Абраксас, похоже, начал догадываться о намерениях своего школьного приятеля, но виду не подавал, с полагающимся радушием приветствуя гостей.

Обед прошёл в великосветской болтовне — все присутствующие имели многочисленных общих друзей, знакомых и родственников, обсуждение новостей которых можно было длить бесконечно. По словам Абраксаса, его отец отбыл по каким-то важным торговым делам на континент, так что роль гостеприимных хозяев играла молодая чета Малфоев. Пенелопа развлекала немногочисленных присутствующих дам беседой о последних веяниях волшебной моды, а её супруг предавался воспоминаниям о славных школьных годах.

Наконец, отдав должное кулинарным стараниям домовиков, гости переместились из столовой в зал для приёмов. Напоследок пощебетав о чём-то с Друэллой, Пенелопа откланялась, и будущие основатели новой политической силы остались в одиночестве. Вопреки правилам этикета, Тёмный Лорд сам начал разговор, не дожидаясь Малфоя:

— Друзья мои, благодарю, что пришли на эту встречу. Последние события в нашей стране слишком тревожны, чтобы мы могли их просто игнорировать. Да, — словно вспомнив малозначительную деталь, добавил он, — прежде, чем мы начнём, я хотел бы поблагодарить Абраксаса, который столь любезно взял на себя труд собрать всех нас сегодня.

— Пустое, Том. Я счастлив наконец-то встретиться со школьными товарищами, — Абраксас чуть покосился в сторону сидящей рядом с братом Бетти. — Ты решил возродить наш хогвартский клуб?

— Увы, — вздохнул Волдеморт, — я бы с радостью продолжал путешествовать в поисках глубинных познаний в магическом искусстве, но угроза всему нашему обществу вынудила меня вернуться.

— Помнится, в школе ты больше интересовался тёмными искусствами, чем политическими проблемами, — с некоторым недовольством в голосе проговорил Малфой.

— Помнится, на втором курсе ты во всеуслышание объявил, что женишься на полукровке Кроули, — фыркнула Друэлла, вызвав приступ дружного смеха у всех присутствующих. Абраксас чуть покраснел, но тоже присоединился к веселью.

— Да, со школьных времён многое изменилось, — поддерживая на лице легкомысленную улыбку, ответил Волдеморт. — Я поездил по миру, посмотрел на жизнь волшебников в других странах. Угроза вырождения из-за обилия маглорожденных стоит не только перед нами, но именно в наших силах подать остальному миру пример в этом вопросе.

— Что ты имеешь в виду? — похоже, Розье не на шутку заинтересовался. — Нельзя ведь просто не пускать маглокровок в наш мир.

— К сожалению, нельзя. Но ограничить их в правах, всемерно укрепляя власть чистокровных волшебников, не только можно, но и нужно.

— Да, ты был весьма убедителен в прошлую субботу, — кивнул Нотт. — Кстати, почему ты ограничился социальными аргументами против маглорожденных в споре с Дамблдором?

— Потому что иначе легко скатиться в пустое теоретизирование. Скажи, — Тёмный Лорд припомнил жаркие дискуссии предвоенных шестидесятых, — если у какого-нибудь волшебника бабушка или дедушка магл, может ли он называть себя чистокровным?

— Конечно нет!

— Но ведь из этого следует, что четверть магловской крови важнее трёх четвертей волшебной!

— Если в кувшин вина подлить стакан уксуса, вино будет испорчено, — незамедлительно нашёлся опытный в подобных спорах Нотт.

— Тогда где та грань, что отделяет чистую кровь от грязной? Древнейшие и благороднейшие рода ведут свою историю от первых норманнов, но и они когда-то начинались с одного волшебника, все предки которого были обычными маглами.

На сей раз с ходу придумать ответ у Рудольфа не получилось, и Волдеморт продолжал развивать свою мысль:

— А полукровки? Как оценивать их степень чистокровности? Чья кровь чище, наследника захудалого и обедневшего рода, или отпрыска великого мага, спутавшегося с маглорожденной? Слишком много вопросов со слишком неочевидными ответами. Твой дед разработал целую систему оценки чистокровности, но она оказалась настолько сложной и противоречивой, что споры о ней не утихают уже двадцать лет. Уважаемые благородные династии поколениями выясняют, кто из них чистокровнее, пока серая масса маглорожденных и полукровок захватывает власть в нашем мире.

— Думаю, ты всё же преувеличиваешь, Том, — вмешался Розье. — Сейчас вся власть сосредоточена в руках чистокровных, и они не собираются отдавать её каким-то маглорожденным.

— Вся власть? Спорное утверждение. Тафт — полукровка, как и половина глав департаментов Министерства.

— Да кого они волнуют? Верховным законодательным органом остаётся Визенгамот, в котором близко нет маглокровок.

— Не будь так уверен, кузен, — осадила его Друэлла. — Вспомни нашего прадеда, который пытался съездить в Бранденбург с фамильным комплектом поисковых артефактов. Министерские чинуши просто не выдали ему разрешения на междунароный портал, хотя он тогда был вторым человеком в Визенгамоте.

Спорить со своей боевитой кузиной Розье не стал, зато подала голос Бетти:

— После объявленного Тафт перехода к мирной жизни полномочия Министерства расширяли уже дважды. В ноябре внутренним распоряжением Вильгельмина провела реорганизацию департамента магического образования, фактически подчинив ему экзаменационную комиссию. А недавние декреты перевели пошлины, акцизы и сборы целиком и полностью в ведение Министерства, — Абраксас глянул на младшую Эйвери с откровенным интересом. — Якобы, чтобы разгрузить Визенгамот, который до этого должен был утверждать все решения в области экономического регулирования.

— При этом действительно важные вопросы не решаются, — энергично подхватил Тёмный Лорд. В прошлый раз он агитировал почти тех же людей, но в совершенно другой обстановке. Когда министерское кресло занимает грязнокровка, убедить чистокровных в необходимости решительных мер много проще. — Например, я ещё в декабре, сразу после индийской трагедии, писал о проблеме колониальных магических анклавов. И что сделало Министерство? Ровным счётом ничего!

— Дядя поднимал этот вопрос на одном из заседаний, — своим обычным невозмутимым голосом прокомментировал нападки Риддла Орион. — Крауч и Фоули его поддержали, но Тафт не сочла их аргументы достаточно вескими, чтобы организовать специальную комиссию по этому вопросу.

— А чем в это время занят Визенгамот? — Волдеморт глянул прямо в глаза Нотту, и тот растерянно пробормотал:

— Кажется, обсуждают законодательные ограничения на торговлю шкурами бумслангов.

— Об этом я и говорю! Министерство пока что поддерживает в депутатах иллюзию того, что именно они управляют страной, в то время как бюрократы концентрируют в своих руках всю полноту власти.

— И что ты предлагаешь? — первым не выдержал Розье. Хотя его семья по праву относилась к древнейшим и благороднейшим родам Британии, особых политических амбиций в последние десятилетия она не имела.

— Бороться. Старшее поколение слишком привыкло смотреть только на Визенгамот, игнорируя процессы в аппарате Министерства магии. Боюсь, никакие доводы не смогут их разубедить, так что нужно самим браться за дело. Нужна сильная молодёжная политическая платформа, которая объединит всех неравнодушных к судьбе своей страны.

Все собравшиеся внимательно слушали Тёмного Лорда. Позабывший о напускном снобизме Орион, прекративший играть роль гостеприимного хозяина Абраксас, оставившая свои вечные ухмылки Друэлла — все они были впечатлены масштабом затеи. В магической Англии испокон веков шло противостоянии либералов и консерваторов, волшебных ипостасей тори и вигов. Появление новой политической силы казалось чем-то невозможным.

— Не слишком ли амбициозная задумка? — озвучил общие опасения вернувшийся к своей обычной осторожности наследник Блэков.

— Речь идёт о целой стране, Орион! Нашей стране. Ограничиваться полумерами в таком вопросе просто преступно. Мы должны создать силу, что сможет построить в магической Британии справедливый новый порядок. Пусть её название станет вечным напоминанием об этой цели. Добро пожаловать в «Новый порядок», друзья мои!

* * *

Остаток встречи прошёл скомканно. Несмотря на превосходное воспитание и осознание груза ответственности за будущее своих семей, все собравшиеся оставались молодыми людьми, едва перешагнувшими порог двадцатилетия. Смелость и масштаб задумки их школьного приятеля завораживали, а обрисованная полунамёками мрачная картина будущего откровенно пугала. Ни о каком конструктивном разговоре в такой обстановке не могло идти и речи, так что собрание новой партии закончилось, не успев толком начаться. Произнеся короткую речь на тему важности их будущих дел, Тёмный Лорд откланялся, пообещав сообщить о месте и времени следующей встречи позднее.

Аппарировав в Нортумберленд, расслабившийся было Волдеморт тут же почувствовал неладное. Колючей волной по окрестностям прокатилось заклятие, отрезающее солидный кусок участка под стационарными защитными чарами от остального мира. Тёмный Лорд резко обернулся, одновременно пытаясь сломать блок. Отрезающее заклятие не поддавалось, видимо, будучи привязанным к мощному артефакту, вроде того, которым пользовались люди Долохова в митхильском храме. Теперь же сам Волдеморт столкнулся со схожей магией, только ещё более изощрённой — судя по контуру упрямо держащихся чар, они надёжно блокировали все средства магического наблюдения, связи и перемещения.

Владельца необычно мощного артефакта Тёмный Лорд увидел сразу же, стоило ему обернуться. Внутри защитного кольца чар, охраняющего его особняк от незаконных посягательств, высилась фигура в тёмном плаще с капюшоном. Неожиданный визитёр недвижной гранитной статуей замер в сгущающихся сумерках, и лишь свет рубинового амулета на его шее выхватывал из мрака колеблющиеся контуры закрывающего лицо темномагического заклинания маскировки. Неузнаваемо-хриплым голосом, искажённым всё теми же скрывающими личность чарами, незнакомец произнёс:

— Мистер Риддл, я прибыл побеседовать с вами о Камне Неба, который ваши люди украли из моего храма.

Ни с кем беседовать Тёмный Лорд не собирался, так что ответил коротко:

— Авада Кедавра.

Его противник, видимо, заранее определил точку аппарации и теперь занимал весьма удобную позицию метрах в двадцати от него, оставляя себе пространство для манёвра и уклонения. Однако вместо резкого скачка в сторону незнакомец махнул палочкой, и на пути зелёной вспышки из ничего материализовался увесистого вида каменный щит, тут же разлетевшийся мелкими осколками. Рефлекторно прикрывшись простеньким «Протего» от каменной крошки, Тёмный Лорд внутренне подобрался. Боевая трансфигурация, позволяющая создавать предметы из воздуха со скоростью полёта заклятия, была подвластна счётному числу магов во всём мире.

Это точно был не хранитель древнего индийского храма. По рассказам Долохова тот был опытным воином, применявшим экзотические восточные проклятия, но никак не мастером боевой магии такого уровня. Кто-то из выживших гриндевальдовцев? Он мысленно пробежался по оглавлению «Великой Войны Волшебников». Будучи искуснейшим магом, Геллерт окружал себя талантливыми волшебниками, вот только грамотных администраторов и отличных стратегов среди них было много больше, чем могучих воинов. Пожалуй, его недавний противник, паркетный дуэлянт Франц Кригер, был одним из лучших среди них. Сила Гриндевальда на поле боя была не в индивидуальном мастерстве его сторонников, а в превосходной организации его армии.

Размышления не мешали Волдеморту сражаться в полную силу. В ответ на «Гниение плоти», от которого он смог уклониться, Тёмный Лорд запустил Адское пламя. Заклинание, однажды сломившее полнокровный отряд чьенбинов, бессильно растеклось по какому-то тёмному щиту. Продолжая вливать свою энергию в беснующийся полуразумный огонь, Волдеморт чуть было не пропустил внезапно вылетевшие прямо сквозь пламя явно трансфигурированные металлические дротики, оплавившиеся, но не потерявшие своих убойных качеств. Чтобы за доли секунды развеять их в полёте, ему потребовалось сконцентрироваться только на этом, и почуявший слабину своего владельца огонь жарко полыхнул в небеса. Выругавшись сквозь зубы, Тёмный Лорд широким взмахом палочки погасил взметнувшееся выше крыши его поместья пламя, вновь открываясь для атаки.

Противник времени даром не терял и отправил в его сторону стелящееся по земле болотно-зелёное облако. Волдеморту пришлось закрываться непроницаемым щитом, однако клубы заклинания не пытались его проломить. Вместо этого облако просто осело на землю, растекаясь такой же грязно-зелёной лужицей. Пожухшая за зиму трава немедленно развеялась дымом, а темнеющая с каждой секундой жижа просто протекла под щит, со всех сторон приближаясь к позиции Тёмного Лорда. Изощрённая комбинация проклятия и двухступенчатой трансфигурации могла быть защищена от нейтрализации стандартными заклинаниями, так что рисковать он не стал. Вместо этого привычным усилием воли Волдеморт поднялся на пару метров над полем боя, готовя могучий удар сверху, прямиком над по-прежнему висящим щитом.

Незнакомец, казалось, только этого и ждал. Ничуть не смутившись из-за внезапной способности своего визави к полётам, он взмахнул палочкой, целясь точно во взлетевшего Тёмного Лорда. Творение Твилфитта и Таттинга, в рекламных буклетах расхваливающих защиту своих мантий от всех видов сглазов и трансфигурации, налилось тяжестью, стремительно превращаясь в монолитную сталь. Ему пришлось забыть об атаке, стараясь выпутаться из объятий сковывающего движения и тянущего вниз стального одеяния.

Помогая себе беспалочковыми чарами, Волдеморт смог в последний момент расправиться с коварной трансфигурацией, вновь взмывая над кислотным озерцом. В предусмотрительно выставленный щит ударилось напитанное энергией тёмное режущее, и он решил не испытывать судьбу лишний раз, сместившись в сторону от выжженного кислотой пяточка.

Продолжая прикрываться защитными заклинаниями, Тёмный Лорд сплетал причудливое проклятие, позаимствованное им в арсенале жрецов умирающих культов Центральной Америки. Пожертвовав немного своей крови, он обрушил на противника ветвящуюся каменную молнию. Постоянно расширяющийся хаотический клубок заточенных до бритвенной остроты каменных жал ударил почти мгновенно, не давая времени сориентироваться и выставить щит.

Рубиновый амулет на шее незнакомца вспыхнул нестерпимым светом и осыпался пеплом, но сформированный за долю секунды невидимый щит надёжно укрыл его от смертельных каменных шипов. Не теряя времени даром, тот выпустил мощное дробящее заклинание прямо сквозь окружающие его каменные дебри, проламывая в них широкий проход и отправляя в сторону Волдеморта щедрый поток осколков. Прикрывшись очередным щитом, Тёмный Лорд отправил во временно скованного под каменным куполом противника несколько примитивных, но донельзя сильных оглушающих заклинаний, но это уже не имело смысла — его оппонент вызвал Адское пламя, испепеляющее и остатки каменной молнии, и летящие в него заклинания.

Беснующийся огонь растёкся по щиту, а спустя секунду сквозь всполохи в него вновь полетели стальные дротики. Отвлекаться от контроля Адского пламени на высшую боевую трансфигурацию мог себе позволить только очень опытный волшебник, так что Тёмный Лорд теперь осторожничал, пытаясь разобраться с тем, кто бы это мог быть. Противник сражался необычно, но защиту строил классическим образом, в основном на щитовых заклятиях, изредка прибегая к трансфигурации. Точно не Дамблдор — его боевой стиль с упором на трансфиграцию Волдеморт отлично изучил на практике и хорошо помнил, что тот не прибегал к темномагическим уловкам вроде оседающего кислотного тумана. Кто-то из элитного ударного отряда Фортиран? Нет, тоже слишком много откровенно тёмной магии. Прошедшие войну французы её не чурались, но многих изощрённых заклинаний банально не знали. Да и боевая трансфигурация вряд ли была подвластна этим сильным, но не исключительно могущественным волшебникам. Карательная экспедиция индусов, которой пугал аврорскую комиссию Дамблдор? Тоже мимо, противник Тёмного Лорда использовал наработки хорошо узнаваемой западноевропейской магической школы безо всякой восточной экзотики.

Размышляя о личности своего оппонента, Волдеморт продолжал обмениваться с ним выпадами. Боевая трансфигурация чередовалась с магией крови, а на смену ей приходили изощрённые проклятия, но ни один из сражающихся пока что не мог получить перевес в бою. Улучив момент, Тёмный Лорд попытался повторить приём с трансфигурацией вражеской одежды. Заковыристый пасс палочкой и сложная мысленная конструкция должны были превратить старомодный сюртук его визави в некое подобие смирительной рубашки. Воздух зазвенел от вложенной магической силы, но рукава одежды незнакомца даже не попытались завязаться узлом. Как ни в чём не бывало тот отправил в Волдеморта широкий серп модифицированного режущего заклинания, а за ним в выставленный щит полетел энергетический паразит. Похоже, старинный сюртук был зачарован так основательно, что сам стал артефактом.

Мастерство в боевой магии, активное применение тёмных заклинаний, осведомлённость о событиях в Митхиле, использование могучих артефактов… Картина в голове Тёмного Лорда наконец-то сложилась. Усмехнувшись, он громко произнёс:

— Мы могли бы просто поговорить, мистер Блэк.

Его противник тут же прервал очередную атаку и заученным жестом отвёл руку с палочкой в сторону. Традиционный дуэльный жест «пауза» не только был известен по всему миру, но и позволял в любой момент вернуться к прерванной схватке. Закрывающая лицо маска распалась, подчиняясь мысленному приказу своего создателя, и из-под капюшона на Волдеморта действительно взглянул Поллукс Блэк, зло процедивший в ответ:

— Я не желаю разговаривать с убийцами.

— Вы ведь уже убедились в том, что я не обычный убийца, — Тёмный Лорд сохранял самообладание и говорил почти спокойно. — Я пытаюсь предотвратить ужасное будущее, которое видел собственными глазами!

— Твои сказки меня не волнуют, Риддл. Убийца должен кормить дементоров. Так что… — В левой руке Блэка блеснул небольшой золотой значок. Щит с буквой «М» и стилизованной волшебной палочкой посередине, эмблема британского аврората. Стоило коснуться её палочкой, и дежурный отряд авроров немедленно аппарирует по месту вызова. Понимая, что помешать Поллуксу заклинаниями он уже не успевает, Волдеморт коротко бросил:

— Последний Блэк погиб в девяносто шестом.

Палочка Поллукса замерла в его руке, на дюйм не достав до значка. Дрогнувшим голосом он переспросил:

— Что?

— Ваш внук Сириус Блэк третий, старший сын Вальбурги и Ориона, был последним носителем фамилии Блэк. Он погиб в тысяча девятьсот девяносто шестом году в битве за Министерство магии, среди многих иных. Его младший брат Регулус пропал без вести ещё в семьдесят девятом, скорее всего, пав жертвой покушения. Орион не смог пережить такую утрату, Вальбурга последовала за мужем спустя шесть лет. У Сигнуса были только дочери, а Альфард так и не обзавёлся семьёй. Так закончился род Блэков.

— Кто… кто ты такой? — опытнейший аврор, переживший страшную войну, на которой он потерял отца и множество боевых товарищей, казался совершенно опустошённым после этой короткой речи.

— Я — Том Марволо Риддл, — с трудом, но он всё же смог с гордостью произнести ненавистное магловское имя. — Мне семьдесят два года, и я вернулся из будущего, чтобы его изменить.

— Невозможно, ха-ха-ха-ха, — Поллукс хрипло рассмеялся чему-то своему. — Никакой маховик времени не может вернуть на полвека в прошлое. К тому же, изменить будущее всё равно невозможно, ха-ха-ха кхе-кхе-кхе… — Блэк закашлялся и помотал головой, словно отгоняя от себя саму мысль о перемещениях во времени.

— Я и не пользовался маховиком. Моё волшебство было много более изощрённым и смогло вернуть меня сюда. Там, — он неопределённо махнул рукой, обозначая покинутое будущее, — разразилась война между чистокровными волшебниками и грязнокровками. Мы победили, но слишком дорогой ценой. Я понял это задолго до последней битвы и начал работать над тем, как всё исправить. В девяносто восьмом, через год после нашей победы, я оставил свои дела и перенёсся сюда.

— Ты же не хочешь сказать, что вернулся в прошлое, чтобы спасти мою семью?

— Не только её. Многие чистокровные семьи были начисто истреблены. Лестрейнджи, Краучи, Фоули… От Поттеров остался один мальчишка, от Лонгботтомов — тоже. Род Пруэттов по мужской линии прервался ещё в семидесятых.

— Пруэтты? Они же были либералами!

— Они были чистокровными, — горько усмехнулся Волдеморт. В его голосе сквозила такая безнадёжность, что стороннему наблюдателю и в страшном сне не приснилось бы, что именно по его приказу были убиты последние представители этой семьи. — Этого оказалось достаточно. Лорд Пруэтт умер от драконьей оспы в шестьдесят девятом, двое его пока что нерождённых сыновей сложили головы в конце семидесятых. Последней осталась ваша племянница Лукреция, мирно скончавшаяся в начале девяностых.

— Неужели все чистокровные семьи постигла такая участь? — Поллукс потихоньку успокаивался, осмысливая услышанное, и начинал задавать конструктивные вопросы.

— Почему же, — вновь усмехнулся Тёмный Лорд. — Уизли в восьмидесятых наплодилось что-то около десятка. Правда, вряд ли кто-то из них знает заклинание сложнее Эванеско. Их, с позволения сказать, глава семьи копается на магловских свалках, изучая сломанные приборы.

Поллукса передёрнуло от отвращения, Волдеморт же продолжал:

— Остались ещё немногочисленные консерваторы. Малфои, Нотты, Розье. По три-четыре человека в семье, они сидели в своих поместьях, не смея высунуть нос из-под защитных чар. По-прежнему богатые и кичащиеся своей чистокровностью, они доживали свой век, не пытаясь влиять на политику. Даже моя победа в девяносто седьмом мало что изменила, — рассказывать о позорном проигрыше мальчишке он, разумеется, не собирался, но и лишний раз выдумывать что-то далёкое от реальности остерегался. Десятилетия интриг приучили Тёмного Лорда к мысли о том, что чем сложнее ложь, тем проще самому же в ней запутаться. — Чистокровных осталось слишком мало, и у меня не осталось выбора, кроме как воспользоваться насквозь прогнившим аппаратом Министерства. Те же люди, которые только что боялись произнести моё имя, принялись истово славить чистокровные идеалы и искоренять всех грязнокровок. Безликая, безыдейная и бесталанная толпа полукровок и забывших свою славную историю чистокровных — вот, что осталось от некогда великой магической Британии.

— Но… как? Как до такого дошло?

— Либеральное Министерство тридцать лет насаждало свои противоестественные идеалы всеобщего равенства волшебников. Бюрократы не считались ни с законами, ни с традициями, искореняя всех, кто выступал против такого варварства. Древнейшие чистокровные роды объявили вне закона только за то, что они хотели жить так же, как и их далёкие предки. Высокое магическое искусство целенаправленно низводили до уровня бытовых заклинаний, запрещая все сколько-нибудь сложные и необычные методы колдовства.

— И никто не вмешался? Даже если бюрократы как-то нейтрализовали Визенгамот, есть ещё наши союзники с континента! Почему они не помогли навести порядок?

— А зачем? Фортиран вас уважает, Хоффман вас боится, но к Тафт никто из них пиетета не испытывает. Сменится поколение, и потомки тех, кого вы спасли от застенков Нурменгарда, будут злорадствовать, глядя на ослабление магической Британии. Наши внутренние распри станут для них удобным поводом, чтобы поделить рынки сбыта артефактов и зелий, упрочить своё политическое влияние или по дешёвке скупить фамильные драгоценности. К тому же, внешне всё выглядело вполне прилично: Визенгамот действительно был отстранён от принятия решений, а Министерство подкрепляло свои действия формально правомерными декретами и распоряжениями.

— Когда всё это начнётся?

Поллукс задал этот вопрос тем же недовечриво-нервным тоном, что и предыдущие, но Тёмный Лорд понял, что Блэк поверил его невероятной истории про мрачное будущее, которое ждало магическую Британию. Теперь нужно было развить этот успех, представив свои действия в выгодном свете.

— Сложно сказать. Наверное, прямо сейчас. Тафт устраивает всех своим невмешательством в дела Визенгамота, но его депутаты не желают замечать, что Министерство становится всё более и более автономным. Я рассказал вам и лорду Малфою эту историю в несколько изменённом виде ещё летом. На самом деле, тот план — не замысел нынешних визенгамотских либералов, а стратегия министерских бюрократов, пользующихся недальновидностью Лонгботтома и Марчбэнкс. В семидесятых, когда противостояние дойдёт до открытой войны, они сами же и сместят тех со всех постов. Арфанг отправится к своим теплицам, а Гризельда ещё тридцать лет будет проверять школьные экзамены.

— Хочешь сказать, консерваторы не вмешаются? Или их разобщит смерть Кантанкеруса?

— Нет, старый лорд Нотт проживёт достаточно долго, вот только это-то и помешает консерватором внятно ответить на провокации либералов. Кантанкерус задавит своим авторитетом всех несогласных, а сам в кризисной ситуации не сможет принять правильное решение. Он призовёт всех чистокровных бойкотировать работу Министерства, сам же первым уйдя со всех занимаемых постов. Его послушают даже некоторые чистокровные либералы, а консерваторы навсегда утратят свои позиции в Министерстве. Ослеплённый своей гордостью, Кантанкерус так и не поймёт, что своим решением он помог расчистить путь так презираемым им маглорожденным. Нового сильного лидера у консерваторов так и не найдётся, и к семидесятым ситуация станет откровенно пугающей.

— Это политический кризис, а не война, ужасами которой ты пытаешься меня напугать. Что случилось в семидесятых?

— Внезапная вспышка драконьей оспы. Скончалось несколько чистокровных волшебников, включая старших Поттеров, Пруэттов, Абраксаса Малфоя и вашего дядю Арктуруса Второго. К тому времени вокруг меня уже собралось солидное политическое движение, состоявшее из чистокровной молодёжи. На очередном нашем собрании кто-то из них обратил внимание на странную избирательность смертей от этой болезни. Я до сих пор не знаю, кто нас тогда предал, но уже через день Министерство чрезвычайным декретом запретило нашу деятельность, обвинив в «подрывании устоев магического общества». На нас началась форменная охота, и мы были вынуждены отвечать.

Вся эта история, разумеется, была чистой воды выдумкой. Вспышка драконьей оспы, действительно произошедшая в семидесятом, косила всех без разбора, а война началась исключительно по инициативе самого Тёмного Лорда. Однако рассказывать правду Волдеморт не рискнул — несмотря на фамильную славу тёмных магов, Поллукс был ревностным аврором, полжизни потратившим на защиту закона.

— И горстка магов под твоим гениальным руководством одолела весь аврорат?

— Аврорат семидесятых был бледной тенью современного. Ветераны войны с Гриндевальдом в большинстве своём отправились на заслуженный покой, многие чистокровные покинули промагловское Министерство, а некоторых просто выставили из него. Авроры были воплощением той серости и посредственности, которую тогдашнее Министерство насаждало повсеместно. Тем не менее, война затянулась на доброе десятилетие. Лишь к началу восьмидесятых наша победа стала очевидна. Но Дамблдор, поддерживавший либералов и тогда, не хотел проигрывать. Он воспользовался своими связями в МКЧ и призвал на помощь волшебников из бывших колоний. Вот почему одним из первых моих действий в этом мире стала нейтрализация индийской угрозы. Внуки Патила вместе с потомками тех, кого в декабре вырезали в его дворце, пришли на нашу землю, принеся с собой восточные беззакония.

— А сын той вьетнамской девчонки, которую ты довёл до беспамятства, самолично убил последнего Блэка? — не скрывая сарказма бросил Поллукс. Поверив в историю в целом, он ни на йоту не стал доверять лично Тому Риддлу.

— Нет, — спокойно ответил на колкость Волдеморт, — она просто оказалась не в том месте не в то время. Ритуал возвращения в прошлое выматывает, и в первые моменты в этом мире я не отдавал себе отчёт в том, кто находится передо мной. Согласитесь, благо всего волшебного мира стоит таких жертв.

— Да? И сколько ещё преступлений ты совершишь, оправдываясь будущим благом? Кого следующего убьёшь? Дамблдора? Тафт? Или, может, Нотта?

— Я радикал, мистер Блэк, но не сумасшедший. Я понимаю, что одним только устранением врагов назревающее противостояние не выиграть. Проблему вырождения магического сообщества нужно решать системно. Но никто из существующих политических сил к этому не готов: консерваторы Нотта не способны к активным действиям, а либералы Лонгботтома уверены, что всё идёт по их плану. Именно поэтому я прикладываю все усилия для того, чтобы создать новую силу. Новых консерваторов, способных пойти на решительные меры ради спасения нашего с вами мира.

— Я так понимаю, ты не можешь подтвердить свою невероятную историю ничем, кроме собственных аномальных способностей в различных областях магического искусства?

Что ж, он был к этому готов с момента начала этого странного разговора. После показательных раздумий, Тёмный Лорд осторожно произнёс:

— Я могу дать вам свои воспоминания.

— Так просто?

— Они всё равно не могут быть свидетельством на суде, но вас, надеюсь, убедят.

— Посмотрим. Вытаскивай свои воспоминания, я отправлюсь на Гриммо и просмотрю их там, а ты пока оставайся тут. Надумаешь сбежать в моё отсутствие, и авроры тебя из-под земли вытащат!

— Вы, кажется, так и не поняли меня, мистер Блэк, — с деланным сожалением покачал головой Волдеморт. — Я заинтересован в нашей общей победе много больше, чем вы можете себе представить. Мне просто незачем сбегать от тех, за кого я однажды уже сражался.

— Хватит болтать! Займись уже воспоминаниями!

Не отвечая на новую вспышку гнева своего собеседника, Тёмный Лорд отточенным движением поднёс кончик волшебной палочки к виску и принялся вытягивать тонкие нити воспоминаний. Трансфигурированная прямо из воздуха склянка была переброшена Блэку, и тот с характерным хлопком аппарировал.

Это был чистый экспромт, полёт сознания одного из умнейших волшебников своего времени. Задача была сложной: показать правду, неискажённые воспоминания, которые бы сформировали у Поллукса нужную картину будущего. Нарезанные короткими обрывками, они не давали особой пищи для анализа, но демонстрировали яркие и запоминающиеся сцены. Вот сорокалетний Риддл, не потерявший ещё человеческих черт, произносит пламенную речь перед внимательными слушателями в зале для приёмов на площади Гриммо, 12. Вот степенная траурная процессия, в первых рядах которой шествует сам постаревший Поллукс, левитирует закрытый гроб в пышно убранный склеп с хорошо различимой надписью «Абраксас Малфой. 1925-1970». Вот молодая Беллатриса, не узнать в которой урождённую Блэк решительно невозможно, запускает вычурное темномагическое заклинание в невидимого с этого ракурса противника. Им является Гидеон Пруэтт, но Поллуксу знать об этом не следует, так что Тёмный Лорд аккуратно обрезает область видимости в своих воспоминаниях. Вот Вистан, уже постаревший, но ещё хорошо узнаваемый по фамильным светлым волосам и тонким чертам лица, падает замертво, слишком увлёкшийся боем и пропустивший прилетевшее сбоку режущее. А вот и закономерный итог — по руинам Хогвартса шествует облачённая в чёрные одеяния толпа магов, упивающаяся своим скорым триумфом.

Оставшись в одиночестве, Волдеморт задумался о том, правильно ли он поступил. Скорее всего, Поллукс уже поверил в его невероятный перенос из будущего. Но поверит ли он в его историю? Даже если Блэк не захочет привлекать к этому весьма щекотливому делу авроров, одних только его родичей хватит с лихвой. Два опытнейших тёмных мага и весьма способная для своего возраста Друэлла при поддержке мастера-артефактора с полувековым стажем и ритуалиста из Отдела Тайн не оставят шансов даже могущественному Тёмному Лорду. Возможно, он сможет сбежать, но тогда все лелеемые им планы пойдут прахом. Поллукс тут же оповестит аврорат, и ему придётся уходить в подполье, откуда развернуть сеть лояльных политиков и масштабное общественное движение будет нереально.

С другой стороны, просто убивать Блэка в бою было нельзя. Во-первых, столкнувшись с ним лицом к лицу, Тёмный Лорд был уже далеко не так уверен в своих силах. Да, даже без темномагических ритуалов усиления он превосходил Поллукса магическими возможностями, но Блэк вполне мог преподнести неприятный сюрприз, если не одержав верх в схватке, то хотя бы сбежав из неё. Во-вторых, познакомившись, пусть и весьма поверхностно, с работой нынешнего аврората, он был уверен в том, что предусмотрительный Поллукс заранее оповестил кого-нибудь из надёжных людей о своей сегодняшней встрече. Значит, в случае его пропажи, запустится всё тот же аврорский механизм, надёжно хоронящий все дальнейшие планы Тёмного Лорда.

Волдеморт в очередной раз мысленно проклял свою самонадеянность. Если бы он не спешил, делая первые шаги в этом мире, столь пристального внимания к своей особе вполне можно было бы избежать. Увы, теперь исправить что-либо не представлялось возможным. Оставалось только ждать возвращения Блэка и надеяться на лучшее.

Пятиминутный калейдоскоп воспоминаний Поллукс смотрел добрых четверть часа, видимо, неоднократно повторив его в омуте памяти. Когда Волдеморт уже начал прикидывать, как бы ему потолковее организовать сопротивление нынешнему аврорату, Блэк наконец аппарировал обратно. Зайдя внутрь зоны действия отрезающего их от остального мира артефакта, он хмуро кивнул:

— Весьма убедительно, Риддл.

Ничем не выдавая своего недавнего беспокойства, Тёмный Лорд проговорил:

— Вы увидели будущее, которое мы вместе с вами должны предотвратить.

— С чего ты взял, что я стану тебе помогать? Почему так уверен, что я сейчас же не вызову авроров, чтобы арестовать тебя?

— Потому что у вас нет выбора. Уверен, вы оценили, как я могу сражаться. Предлагаю поверить мне на слово, что прятаться я умею ничуть не хуже. После вторжения индусов я тринадцать лет успешно скрывался, пока весь британский аврорат вместе с Дамблдором пытались меня отыскать! — конечно, в реальности он все эти годы скитался бесплотным духом, но с точки зрения Поллукса такое объяснение перерыва в войне было вполне логичным. — Попытавшись меня схватить, вы подпишите магической Британии приговор.

— Мнишь себя избранным спасителем? — Блэк едко усмехнулся. — Думаешь, я сам не смогу всё исправить? Ты рассказал много интересного, так что я вполне могу перехватить у Кантанкеруса власть над консерваторами и…

— И ничего не изменится! — резко перебил Волдеморт. — Покуда магический мир притворяется, что грязнокровки ничем не отличаются от чистокровных, его судьба предопределена. Вы можете попытаться устранить меня и лично возглавить здоровые консервативные силы, но это только усугубит ситуацию. Вы ведь сами часть той системы, с которой придётся воевать. Решитесь ли вы направить палочку на того же Фоули, когда он, одурманенный красивыми сказочками, пойдёт на поводу у либералов? В любом случае, выбор у вас будет небогатый: или смотреть, как магическое искусство умирает под давлением серой массы грязнокровок, или воевать. В конечном итоге, вы придёте к тому же, к чему пришёл я: выжженным имениям, прервавшимся родам, необратимой деградации.

— А у тебя есть план получше?

— Я двадцать лет думал над тем, как всё исправить. Так что да, у меня есть план много лучше повторения уже совершённых ошибок.

Блэк промолчал. Бой против могущественного тёмного мага вымотал его и вполовину не так сильно, как последующие откровения. Он до последнего надеялся, что существует какое-то рациональное объяснение всем странностям Риддла. Но, посмотрев нарезку воспоминаний, Поллукс был вынужден признать истинность его происхождения. Каким бы талантом в ментальных науках ни обладал Риддл, подделать лица ещё нерождённых Блэков он не мог. Наконец, собравшись с мыслями, он медленно произнёс:

— Я не верю тебе, Риддл. Твои слова расходятся с твоими делами. Ты говоришь о торжестве чистокровных идей и проворачиваешь сомнительные сделки с насквозь маглорожденным русским министерством. Ты хочешь спасти от гибели чистокровные семьи и начинаешь с массового убийства в основном чистокровных магов в Митхиле.

— Цель оправдывает средства, мистер Блэк. Будь у вас возможность предотвратить войну с Гриндевальдом, убив его в младенчестве вместе с десятком ни в чём неповинных случайных волшебников, вы бы колебались?

— Нет, но это всё демагогия. Ты предлагаешь мне слепо верить в то, что каждое следующее твоё преступление приближает светлое будущее?

— Полагаю, мы сможем договориться о… некоторых разумных ограничениях, соблюдая которые будем уверены в благонадёжности действий друг друга. — Тёмный Лорд сделал приглашающий жест. — Пройдёмте в моё скромное жилище и обговорим детали.

Демонстративно повернувшись спиной к Поллуксу, он первым вошёл внутрь дома. Чуть помедлив, Блэк вернул палочку в чехол и отправился вслед за своим недавним противником.