Сиротка Джейн (джен)

Говорят, что утро добрым не бывает. По мне — когда как. Если как следует выспишься, то и проблемы отступают. На первый план вылезают привычные дела и обязанности, уроки в первую очередь.

Но от мыслей отвязаться не получалось. Я уже сама себя ловила на том, что при взгляде на того или иного одноклассника прикидываю, какой ритуал могли бы провести на нем.

А может и над Риддлом что-то проводили? Вернее, и его мать рванула в пампасы, спасая свое дитя? Но тогда получается, что с какого-то странного перепугу куча старых семей вдруг начали проводить кошмарные обряды над своими отпрысками. Зачем, спрашивается?

Тотальное вырождение? Так ведь хватает вариантов. Что за странная мода?

Книгу, где вся эта пакость подробно расписана, мне подарил Риддл. Ясное дело, что, столкнувшись со странностями и непонятностями, он начал искать информацию. И нашел. А вот зачем он поделился ею со мной, другой вопрос. Чисто теоретически мог и пожалеть. А мог… В милосердие Темного Лорда не очень-то верится. А какая у него может быть цель? Я что, единственный «Чистый лист», другие потенциальные? Да ну, не верю.

А тут еще и Эванс. Додразнили девочку.

Я просто мимо проходила, вся в своих раздумьях, а рыжую гриффиндорку опять позорить начали. Причем, насколько я поняла, не слизеринцы, а райвенкловцы.

— Вон Эйр идет, смотри, Эванс, у нее ничего нет, ей эти деньги положены, а тебе за что дали? Просто так? Ха-ха, Эванс, признавайся! Стучишь? Или еще что?

Пятикурсник многозначительно поигрывал бровями.

— Слышь, Эванс, десять галлеонов для меня дороговато…

Ну, кто о чем, а подростки о сексе.

— Мне… мне декан сказала, что это за успешную учебу! — стиснув кулачки, выпалила Лили.

— Вот у нее и спроси, за что она тебя так подставила, — сказала я, — стипендия за успешную учебу, да, но она для тех, у кого и на мантию нет. А хорошо учиться никому не запрещено, даже богатым вроде Блэков.

— Эйр! — завизжала Эванс. — Ты… Ты…

— Что я? — тихо спросила я. — Эванс, я тут ни при чем. Стипендию выплачивает Попечительский Совет, а списки составляли деканы. Вот с них и спрашивай.

Она ничего не ответила, только несколько секунд злобно на меня пялилась, а потом топнула ногой и убежала.

Конечно, я во всем виновата, кто же еще. И что дальше?

Вопрос риторический…

Главная проблема заключалась в том, что у нас тут интернат. И основным развлечением, которому уступает даже квиддич, являются сплетни. Пресловутые услуги, за которые Эванс дали стипендию, приобретали самые причудливые формы. Ее даже во внебрачные внучки Дамблдора записали, но и на этом не остановились. Не удивлюсь, если автором идеи был Мальсибер, уж очень у него довольная физиономия стала. А уж назвать Лили Эванс плодом тайной страсти МакГоннагал и директора — это додуматься надо было! Когда выдумщикам указали на возраст мнимых любовников, последовал ответ, что, мол, поэтому и скрывают. А магглам подкинули, чтобы никто не догадался. Кто-то даже вспомнил, что Дамблдор в молодости рыжим был.

Честное слово, меня в первые дни так не разглядывали, как теперь Лили. И, понятное дело, если уж очень хочется, то что-то да найдется.

Стукачество и секс-услуги моментально отошли на второй план, если не на третий. Теперь обсуждали жадность директора и МакКошки, которые родной дочери десять галлеонов наскрести не смогли, за счет Попечительского Совета карманными деньгами свою кровиночку обеспечили.

Как водится, главные герои сплетни узнали обо всем последними. Не знаю, кто больше был шокирован, Дамблдор или МакГоннагал. И чему удивляются, они в этом балагане много лет работают. Не думаю, что их в первый раз спаривают. Может, дело в том, что до этого им детей не приписывали? Так то ли еще будет.

Установить точного автора сплетни уже не удалось, там все постарались, каждый от себя добавил.

Даже Поттер и Блэк перестали заступаться за Эванс, потому что тот же Мальсибер ехидно поинтересовался, чего это они так перед директорской дочуркой корячатся? Тоже, что ли, на стипендию рассчитывают?

Теперь точно знаю, кто у нас в Хогвартсе главный тролль. Даже Филча проняло, уж очень он задумчиво рассматривал мисс Эванс и собственное начальство.

Самое поганое в таких ситуациях, что чем больше такие выдумки отрицаешь, тем больше в них верят. А репрессии и вовсе подтвердят правоту сплетников.

Надо отдать должное Дамблдору, он не стал разводить дискуссий на эту тему, а благоразумно сделал вид, что ничего не происходит. И МакКошку приструнил, та только губы поджимала. И очень может быть, что эта сплетня быстро бы затихла, уступив место чему-нибудь новому, но Эванс отличалась взрывным темпераментом, а опыта и мозгов старших товарищей ей явно недоставало.

Доводить гриффиндорку до белого каления стало новым развлечением. К тому же, как все рыжие, Эванс в гневе моментально краснела. Выглядело это довольно смешно, так что желающих поприкалываться только прибывало. Подростки жестоки, а тут такое развлечение.

Северус в это не лез. А вот я задумалась: это и было целью Дамблдора? Чтобы все радостно травили магглорожденную? Мелковато как-то. Или ему важен сам факт подобного отношения? Странно все и непонятно.

Так незаметно пролетел почти весь январь.

Сумка, найденная в Выручай-Комнате, принадлежала некоему Энтони Кройдону, пятикурснику моего факультета. Вот только учился он еще в 1725 году. По крайней мере, эта дата стояла на письме, обнаружившемся в сумке. Обычное письмо от родителей, в котором сообщали о немудрящих домашних новостях, вроде простуды у бабушки и званого обеда у соседей. Сыну отправляли пять галлеонов и пеняли за игру на квиддичном тотализаторе.

Конспекты и учебники мы оставили себе. Все в жизни пригодится. Как и книга по редким и особо опасным ядам, к которым не существовало противоядий.

— Вещь! — оценил Северус. — Интересно, зачем ему это в школе понадобилось? Кто-то его доставал, и он решил в отместку отравить? Так ведь за такое и тогда в Азкабан сажали.

— А может он читал для общего развития, — предположил Барти, — если был таким же фанатиком зелий, как ты. Интересные реакции, способы обработки редких ингредиентов и все такое. Не обязательно же кого-то именно травить.

— Сама-то книга не отравлена? — спросила я.

Северус, надо отдать ему должное, страницы перелистывал очень осторожно.

— Не должна, вроде, — проговорил он, — странно, что с собой таскал. Разве что ему почитать дали. Надо посмотреть, подписана книга или нет.

На форзаце гордо красовалось: Роджер Принц.

Мы несколько минут тупо пялились на изящный экслибрис.

— Ну… Принцы всегда по зельями большими специалистами были, — сказал Барти.

— Значит, книга точно твоя, — добавила Сивилла.

Северус кивнул. Понятно, что у его деда прав было, скажем так, побольше, но вот делиться с ним, да и вообще иметь какие-то общие дела ужасно не хотелось. Разве что денег стрясти за возврат фамильной собственности. Но это уже пусть Северус с матерью разбираются. Продать тоже могут, книга явно редкая и дорогая.

— Чернильница какая интересная, — Сивилла повертела в руках смешной бочонок с фигуркой жабы на крышке. — А что во флаконах?

— Осторожно, Сив, как бы не тот самый яд, — предупредила я.

Северус аккуратно открыл крышку и, пробормотав сканирующее заклинание, взмахнул волшебной палочкой.

— Не яд, — сказал он, — а зелье для… э-э-э-э, ну, парни заказывают, чтобы… ну короче… на свидании не опозориться.

Энтони Кройдон, похоже, имел основания опасаться чего-то подобного. Интересно, он сам сумку спрятал, например, опасаясь, что найдут книгу? Или у него отобрали и спрятали тогдашние «шутники» вроде Поттера с Блэком? Хотя шутники, как мне кажется, не побрезговали бы в сумке порыться. М-да, нам этого уже не узнать.

Мы теперь через раз посещали привычную нам комнату для занятий и склад спрятанных вещей. Любопытно же! И очень много всего интересного можно найти.

Скандал с Эванс потихоньку сходил на нет, даже такие развлечения приедаются. Гранты и стипендии тоже перестали быть хитом. Понятное дело, не для выпускников и тех, кто сдавал С.О.В.У. с прицелом на будущую специальность. Но их было не так уж и много. Профессор Спраут с нашими старшекурсниками всерьез замахнулась на курсы при гильдии гербологов. Это очень престижно, между прочим. Они и меня припахали, чтобы получить хоть небольшой, но бонус. Мое пение способствовало росту волшебных и обычных растений, да и обычные сорта улучшались. Меня даже на собрание факультатива пригласили.

— Короче, Джейн, — сказал мне староста, — дело в следующем. Такие таланты, как у тебя, нечасто встречаются, а сейчас нам очень пригодятся. Так что постарайся для своих, мы данные запишем. Ну и с нас будет причитаться. Хочешь — деньгами, хочешь — покровительством в дальнейшем. Ты сейчас вроде как при Краучах, но они в нашем мире не одни. Смотри сама. Конфеты и пирожные даже не обсуждаются.

А кто бы отказался.

— Я согласна, — сказала я, — только вот, когда я пела для рукодельниц, у меня истощение случилось. Вы же меня не обидите?

— Будем проверять. Не трясись, Джейн, у нас Эмма в колдомедики метит, она и проследит, чтобы чего не вышло.

Ну вот, как ни крутись, а в подопытные все равно угодишь. Но мне не жалко, правда. Отгораживаться от факультета глупо. Жизнь отравить могут по полной программе. А могут и поддержать.

Попоем…

Так прошел январь, потом и февраль с мартом. Еще два мешочка с галлеонами осели в моем сундуке, радуя сердце и глаз. Старшекурсники тоже скинулись по пять галлеонов с носа за мою помощь с их проектом по гербологии. Истощения у меня не было. Похоже, что у Эммы Уайт, которая собиралась учиться на колдомедика, тоже свой проект. Самое же приятное заключалось в том, что, переживая за свои исследования, семикурсники очень серьезно поговорили с Поттером, Блэком и примкнувшим к ним Люпином. При разговоре я не присутствовала, но, похоже, что словами дело не ограничилось. До попадания в Больничное Крыло не дошло, но вид у гриффиндорцев был довольно помятый и пришибленный. Они не только от меня отстали, они даже за всеми нами следить перестали. Не верю, что это надолго, но хоть какой-то просвет.

В Хогсмит меня так и не пустили. Северус не ходил из солидарности со мной. К тому же на одного вполне могли напасть, а в отсутствие меня он бы точно не попросил помощи. А так все прилично.

Шокошары для нашей компании приносил Мальсибер. Он сказал, что его мать в полном восторге от рекомендованных мною книг, как и мать Эйвери. Так что меня обязали вспомнить все дамские романы.

А вот Риддла я не видела до самой Пасхи. Он и не писал мне больше. Наверное, другие дела появились.

Мы с друзьями написали в Мунго, поделившись своими сомнениями насчет болезни миссис Снейп. Сметвик в ответном письме пообещал надрать уши за чтение темно-магической литературы, но за информацию поблагодарил. Да уж, логика отдельных взрослых непостижима. Хотя так, наверное, выражается воспитательное рвение и ответственность.

А у Северуса наметились глобальные изменения в семейной жизни. Как оказалось, мистер Снейп не только любил закладывать за воротник, но и изменял жене. Подлечившаяся миссис Снейп трезво оценила то болото, в которое сама себя загнала, и подала на развод. Так что на каникулы Северусу банально некуда ехать. То есть, теперь нет никакой альтернативы деревушке оборотней. Миссис Снейп договорилась, что тоже будет варить удобрения для теплиц. Посмотрим, что из этого получится.

Дамблдор подозрительно притих. Вот вроде бы старик, а относишься к нему как к ребенку. Это я про: «если вашего ребенка не слышно, срочно проверьте, чем он занят». Потому что милое дитя, скорее всего, рисует на обоях или что-нибудь самозабвенно портит. Шкодит, короче.

Директор, ясное дело, обои и мебель не портил, но лучше бы он занимался этим. А то действительно — не знаешь, чего и ждать.

Пару раз видела в библиотеке, как Эванс что-то копирует из учебников. На рунах она весьма подозрительно поглядывала на наши с Северусом конспекты. Просить — не просила, видимо, поняла, что отношения испортила. А может, дело было в том, что мы теперь использовали хитрую рунную цепочку, не позволяющую разобрать написанное никому, кроме хозяина. На книгах это использовать не рекомендовалось, что-то там про несовместимость чар. Цепочку мы обнаружили еще в одних конспектах, найденных в Выручай-Комнате. Нам за это даже баллы добавили.

Никаких супер-пупер находок нам пока не попадалось. Это действительно была жуткая свалка, состоящая в основном из обломков мебели. Даже непонятно, зачем все это хранили, там просто какие-то куски дерева валялись. А студенты оригинальностью не отличались и, похоже, с азартом и удовольствием пакостили друг другу. Попадались: сумки с учебниками и конспектами, непарная обувь, напоминалки. Барти надолго завис, обнаружив дамские панталоны, которые были бы велики даже Хагриду.

Самыми ценными находками оказались несколько запрещенных книг и пара мешочков с галлеонами. Сумма там была мизерной, но мы, естественно, выбрасывать не стали — пригодится. Книги в основном были по всяким пакостным зельям, их передавали Северусу. Сивилла разжилась потрясающим старинным сонником. Книгу по чарам взял Барти, а я хапнула очень интересный дневник кого-то неизвестного студента, который очень подробно описывал флору Запретного леса.

Еще порадовала явно антикварная метла. Уж не знаю, какие у нее были летные качества, но украсил ее бывший владелец по полной программе. Одни колокольчики на прутьях чего стоили.

Метлу решили взять с собой на огороды, чтобы там проверить.

А на Пасху появился Риддл. Он восторженно осмотрел праздничное убранство часовни.

— Как успехи, мисс Эйр? — спросил он у меня. — Я слышал, что выпускной курс Хаффлпаффа исследует ваши способности.

— Это так, сэр, — не стала отпираться я. — Вы тоже уделяете мне много внимания.

— Я уже сказал, что люблю все необычное, — интересно, эти красные искры в глазах связаны с крестражами, или это что-то другое, — а вы весьма необычны. Какие у вас планы на лето?

— Я буду работать на Мунго, сэр, — ответила я, — договор нельзя нарушать. И никаких приглашений я не принимаю.

Ну и хитрая же морда…

— Это похвально, мисс Эйр. Думаю, что мы все-таки сможем поговорить.

Вот скотина! Сам он вполне мог знать про оборотней, наверняка с Фенриром знаком. Вполне может припереться. А раз он это озвучил в школе, то Дамблдор уже в курсе. Как бы и его не принесло на нашу голову. Мне вдруг стало интересно, знает ли директор про то, кто работает на Мунго? С одной стороны, это его никоим образом не касается, а с другой — он же очень любит быть в курсе всего. Клятва, которую с нас с Северусом брали целители, скорее всего, защищала от болтовни. Или в деревню нельзя попасть без приглашения? Надо бы уточнить. Ужасно не хочется подставить хороших знакомых и добрых друзей. Точно, сегодня же напишу Сметвику.

Риддл с интересом следил за моей реакцией. Хорошо, что меня не берет легиллименция. Хотя, конечно, что-то можно прочитать и по мимике. А вот улыбка у него довольно хищная. Знает про оборотней? Да, знает. Потому что сделал вид, что поправляет что-то под одеждой. Там, где у меня и у Северуса спрятаны амулеты. Кажется, спокойных беззаботных каникул не будет.

Вот понять бы, зачем Риддлу эти игры? От Дамблдора заразился? Что за удовольствие в том, чтобы портить жизнь маленькой сироте? И ведь не спросишь… Разве что летом.

У дверей мелькнула борода Дамблдора. Я посмотрела на Риддла и демонстративно тяжело вздохнула. Он кивнул.

— До встречи, мисс Эйр!

— До свидания, сэр.

Письмо целителям было готово в рекордные сроки. Отправить взялся Барти, потому что меня вызвали к директору. Упс… А где профессор Спраут?

— Я что-то нарушила, сэр? — спросила я. — А почему нет профессора Спраут?

— Я бы хотел поговорить с тобой, Джейн, об очень важных вещах, — Дамблдор кивнул на стул для посетителей, — присаживайся. Ты отлично учишься, и у профессоров нет жалоб на твое поведение. Сейчас ты на третьем курсе. Еще четыре года — и ты покинешь Хогвартс. Могу я поинтересоваться, какие у тебя планы на будущее?

— Зачем вам, сэр?

— Я совсем не заслужил твоего доверия, Джейн?

— Нет, сэр, но ничего дурного я не планирую. Я хочу выращивать редкие растения на продажу.

— Очень жаль, девочка моя, что так вышло. Мне больно слышать, что ты совсем не доверяешь мне.

Как интересно! Старый козел ничем мне не помог. Он даже моих обидчиков не наказал. Пытался принудить дать клятву, а теперь удивляется, что я ему не доверяю. Вот уж действительно… маразматик. А вздыхает как театрально! И паузу держит. Я тоже умею, вон, на феникса полюбуюсь.

— Но как бы там ни было, Джейн, ты не можешь не признавать, что у меня больше жизненного опыта, чем у тебя.

— Я слышала, сэр, что дело не только в самом опыте, а в том, какие уроки человек из него извлекает. В противном случае этот опыт ничего не стоит.

Завис…

— Скажи мне, Джейн, что от тебя нужно мистеру Риддлу?

— Его интересуют мои способности, сэр.

Он несколько секунд смотрел на меня поверх своих очков.

— Мистер Риддл дурной человек, Джейн, — наконец сказал он, — он причинит тебе зло.

— Разве дурного человека допустили бы в Попечительский Совет Хогвартса, сэр?

Он развел руками.

— К сожалению, Джейн, это зависит не от меня.

И хорошо, а то хрен бы нам всем, а не стипендии.

— Может быть, тебе действительно стоит поехать на эти каникулы к кому-нибудь в гости, Джейн? Не отвечай сразу, просто подумай об этом. Я знаю несколько семей, приняв приглашения которых, ты будешь в полной безопасности от мистера Риддла.

— Разве мистер Риддл — единственная опасность в Британии, сэр? Допустим, в гостях я буду в безопасности от него, а от хозяев дома? От других магов? В Мунго у меня много друзей, которые обо мне заботятся. Не говоря уже о том, что нарушать данные обязательства нехорошо.

Нет, не умеет наш директор общаться без внушения и принуждения. Я снова вспомнила, как он пытался заставить нас дать клятву. Вот и сейчас очень нехороший огонек в глазах зажегся. Ух и зарвался старичок! Бузинная палочка, слава победителя над Гриндевальдом, власть над учениками, возможность лепить из юных магов почти все, что пожелает. Игры с Риддлом. А тут я и мои друзья. Убить, конечно, можно, но в том-то и дело, что убивать не интересно.

— Ты так недоверчива, Джейн.

— Я не дурочка, сэр, жизнью научена.

«К сожалению», — явственно читалось на его физиономии.

— Хорошо, оставим это, но ты все равно подумай. До каникул еще есть время. Теперь, что касается того, что тебе уже стали делать некие предложения, а кое-кто даже преследует тебя. Ты ведь знаешь, почему так ценят «Чистый лист»?

— Да, сэр. Именно поэтому мне и надо быть осторожной. Непорядочные маги могут захотеть использовать меня, чтобы избавить свою семью от проклятий. Есть ритуалы, которые могут ненадолго помочь. Только вот я умру. Я говорила, что использовать чужую жизнь и магию — это все равно, что пить насильно взятую кровь единорогов. Но если маги привыкли поступать определенным образом, то они меня просто не услышат.

Он внимательно смотрел на меня. Похоже, что тут кого-то удивляет, что мелочь вроде меня не хочет быть использованной.

— Видишь ли, Джейн, — и опять этот отеческий тон и вздох, — жизнь устроена так, что иногда мы вынуждены многим поступиться. Отказаться от многих планов, целей в жизни ради любви к другим людям и ради их блага.

Спасибо, не надо.

— Ради блага людей Господь отдал на муки и страшную смерть своего сына, сэр. Только вот люди этого не оценили. Они не увидели блага в жизни вечной, а продолжили убивать, красть, предавать. Даже начали это делать с именем Христа. Если уж у Него не вышло, что я могу? Лишь делать, что должно. А там — будь, что будет.

— Ты не права, Джейн, и очень скоро в этом убедишься. Подумай над моими словами.

— Господь хранит сироту, сэр. Я не знаю, что вам от меня нужно, но я вам не верю.

Его глаза широко раскрылись.

— Мне больно от этого, Джейн, я бы хотел заслужить твое доверие.

— Слишком поздно, сэр.

— Иди, девочка, и подумай над тем, что я тебе сказал.

Я встала и подошла к двери. Обернулась.

— Сэр, вы сказали так много. Но я поняла только, что должна поступиться своими планами, целями, даже своей жизнью. А чем готовы поступиться вы?

— Что?

— Ничего, сэр.

И я шагнула за дверь. Все с ним ясно. И ведь совершенно искренен, скотина. И что теперь с этим делать? Кажется, у нас тоже начнется горячая стадия противостояния, но поступить иначе я не могу.

Все это я пересказала друзьям при первой же возможности.

— Странный он какой-то, — сказал Барти, — и ведь даже не говорит, к кому хочет тебя отправить. Как бы не к этим типам, что у Сив хозяйничали.

Я кивнула.

— Я вообще не хочу ехать к кому-то, — сказала я. — В Мунго все честно: я работаю, мне предоставляют жилье и еду. И все приработки мои. А в чужом доме чужие правила. И ладно, если это опекуны, как у Сив, тут все понятно.

— Может, попросить отца пригласить тебя к нам?

— Спасибо, Барти, но не стоит. Обещания нужно выполнять. И мне правда там очень нравится.

— Так и мы с вами напросимся, — улыбнулась Сивилла, — раз там так хорошо.

— Странный тип не только директор, — заметил Северус, — Риддл тоже. У нас на факультете его очень уважают. Может, он ничего плохого и не хочет, но чего так к Джейн пристал? Сив, ты нам на каникулы погадаешь?

— Конечно, сделаю полный расклад. У меня теперь лучше получается.

— А видений у тебя не бывает? — спросила я.

— Нет, — покачала головой Сивилла, — и миссис Крауч говорила, что пробуждение дара ни в коем случае нельзя форсировать. Мы смотрели книги, там написано, что провидческий транс очень опасен. Я делаю упражнения на очищение сознания. Раньше пятнадцати лет нельзя пробовать. Я слово дала, что не стану.

— Это правильно, — согласилась я, — а я и не знала, что все так серьезно. Хорошо, что миссис Крауч в этом разбирается. Ты на следующий год прорицания брать будешь?

— Нет, — ответила Сивилла, — миссис Крауч сказала, что после пятнадцати лет мне наставника поищут. А на уроке я случайно могу в транс впасть или ненужное внимание привлечь. Так я просто гадаю на картах и все, это многие девочки делают. Кому какое дело.

Вот оно! Теперь понятно, что случилось с Сивиллой в другой реальности. Никто не занимался маленькой провидицей, что искалечило ее Дар. Как же все-таки хорошо, что у нее теперь есть нормальные опекуны, которые о ней заботятся. Не будет пьянства в одиночестве, зато в мире прибавится еще один счастливый человек.

Гадала Сивилла несколько раз. И на меня, и на Северуса. Выпадали сплошные хлопоты. Логично, что уж там.