Проходная пешка (гет)

Какое же это было ребячество! «Нет, я не могу» — что она не могла? Софи сама не знала ответ. Правильнее тогда было бы признаться Снейпу в страхе.

Ей и без эмоциональных открытий относительно своих чувств хватало ментальной неустойчивости. Мерлина ради, ну что в нём так сильно бередило её изнутри?! Она злилась, уговаривала себя держать баланс, но стоило ему сделать шаг вперёд — она самым позорным образом сдавала позиции. Не было сил сопротивляться. Только эта обреченная просьба «хватит». Как будто если она решится шагнуть с ним дальше на тонкий лёд — он неминуемо треснет, и Софи исчезнет в ледяной темноте, утягивая за собой человека, который непостижимым образом стал значить для неё непозволительно много. Она боялась неизвестности — что было бы дальше?

Но Снейп сделал шаг. И чем это было для него? Жалостью, результатом их доверительных отношений и странного тандема? Было бы слишком больно принимать такую реальность.

Если бы Софи не приходилось отвлекаться от размышлений о природе чувств на работу для Тёмного Лорда, беспокойство о Патриции, Дамблдоре и собственных обязанностях младшего преподавателя, скорее всего она бы сошла с ума. Благо, невозможно переживать обо всём одновременно.

— Мисс Сентмор! У меня вопрос, — подскочил на своём месте вихрастый равейнкловец, поднимая руку в воздух.

— Пожалуйста, мистер Таннер, — кивнула Софи, прежде прохаживающаяся между рядами, развернулась лицом к классу. — Все слушают ваш вопрос, но глаз от своих котлов не отводят!

— А… ой, ну у меня просто… У меня вопрос не по зельеварению. Можно?

Молодая преподавательница оперлась о высокую стенку кафедры, сложила руки на груди.

Справедливости ради, надо заметить, что одним из ярко проявленных чувств за последние дни всё же была усталость. Голова гудела с самого утра, когда она подскочила на рассвете, чтобы выставить новые таймеры на очередной цикл антидотов к Веритасеруму. Проверила состояние Отсрочки. Кажется, они со Снейпом нашли наиболее реальное воплощение его гениальной модернизации зелья Парацельса. И Софи это и поражало, и веселило одновременно.

Снейпа не было — снова собрание, снова неизвестность. И вновь она просидела над котлами с университетскими конспектами, борясь со слипающимися глазами. Заставляла себя бестолково повторять алхимические формулы, сдавливая холодными пальцами виски, пока не услышала, что мужчина возвратился в свои апартаменты. Только тогда, убедившись, что он в порядке, она тихой тенью выпорхнула в каменные школьные коридоры.

— Жаль это слышать, мистер Таннер. Но раз вы посчитали, что можете задать его при всех — прошу вас.

— Вы ведь ведёте уроки только для нашего факультета и Хаффлпаффа. Почему?

— Таково желание директора.

— А вы разве не хотите давать уроки своему факультету, мисс?

— Моему? Видите ли, действительно для многих не секрет, что я выпускница Хогвартса. Факультета Слизерин — для особенно памятливых. Для меня настоящая честь — быть когда-то студенткой этого дома, но сейчас, на мой взгляд, неправильно считать «своим» какой-либо из домов. Факультет не определяет человека, так же как его не определяет профессия или аромат, источаемый Амортенцией.

Софи вздохнула. Ах да — ещё она смертельно хотела во Францию. Чтобы Патриция сидела в плетеном кресле, закинув ноги на низкий столик, и придирчиво изучала подшивку журналов по артефакторике. Из открытой форточки доносилась бы тихая музыка, чужие голоса и перезвон хрусталя. А сама Софи лежала бы на тёплой земле, захлебываясь ароматом пурпурных ирисов. Лежала и лежала.

Кажется, Снейп прав, и ей стоит компенсировать хотя бы время сна.

— Почему бы тогда не вести занятия для всей параллели?

— Мистер Таннер, истинное счастье, что любопытство — не порок. Ваше зелье закипает, обратите внимание на меру мучных червей. А ответ на вопрос прост, — Софи тонко улыбнулась, поднимаясь на кафедру к столу, — чем бы тогда занимался вернувшийся к преподаванию и полный энергии профессор Слизнорт?

По аудитории пронёсся лёгкий смешок.

— Внимание, класс! К этой минуте зелье должно достичь завершения второй фазы. Сравните полученный результат с обязательными характеристиками. До конца практики десять минут — потратьте их с пользой на оформление работы. Мистер Рэндел, — она пристально взглянула на первую парту, где парень зажимал нос после беззвучного чиха, — прошу вас, воспользуйтесь носовым платком. Это класс зельеварения — что угодно может стать ингредиентом, не забывайте.

Уже под более смелые подсмеивания ребята принялись переливать получившиеся образцы в колбы с узким горлом.

— Фиксируйте время на этикетках. Кто забудет — минус пять очков. И как у нас повелось, три лучших образца принесут своим создателям по пять очков в факультетскую копилку. Напомню, что в лидерах по виртуозным ошибкам, не принесших вреда составу, у нас мистер Рэндел. Изобретальность, даже случайная, должна поощряться.

— Но я всё равно достал платок! — в доказательство он потряс им в воздухе.

— Вы же не ждёте за это баллов, не так ли? — ухмыльнулась Софи, и практически сразу же зазвенел колокол. — Сдаём образцы!

Когда класс опустел, и она удостоверилась, что всё прибрано и готово к следующему уроку, она оперлась об одну из парт и потерла глаза.

Мерлин, какое счастье быть учеником! Софи бы многое отдала, чтобы, как всего пару лет назад, сидеть в этом классе и злиться на школьного учителя. Уголок её губ дёрнулся. Кто бы мог подумать, что человек, виртуозно вызывающий чужое неприятие, способен высекать из её нутра горячие искры совсем другого толка. Софи сжала пальцами переносицу и уже собиралась забрать свитки студентов со стола, когда входная дверь распахнулась.

— О, моя дорогая мисс Сентмор, как я рад, что успел вас застать!

Она невольно поморщилась.

Гораций Слизнорт обладал удивительным даром с лёгкостью игнорировать границы других людей. Он залихватски хохотал с профессором Трюк, вспоминая её азарт в криббедже и любовь к шотландскому ликёру. И всё бы ничего — но не на завтраке в понедельник на глазах у студентов! Когда Софи довелось услышать, как Слизнорт ради красного словца припоминает свои научные достижения перед МакГонагалл, она едва сдержала смех. Минерва тогда только рассеянно кивала, поджав губы, и то и дело недовольно поглядывала на мага поверх очков. А при их первой встрече он, по-джентельменски взяв Софи под локоток, назвал её «милочкой», на что та мгновенно продемонстрировала неуместность подобного обращения. Уж на кого — а на «милочку» она точно не походила.

— Постойте-постойте, — забормотал он тогда в усы, стараясь сгладить неловкость. — Мисс Сентмор… Сентмор… О, Мерлинова борода! Вы, должно быть, в родстве с Филиппом Сентмором, бывшим главой общества артефакторов-руниметристов, не так ли?

— Вы не ошибаетесь, — без особого удовольствия подтвердила она.

— Ох! — он едва не схватился за сердце. — Это же выходит, ваша мать…

Мужчина, не зная куда деть руки, погладил лысину. В голосе его звенело восхищение:

— Я хочу сказать, она была необыкновенно талантлива. Необыкновенно! Её вклад в мир как зельеделицы был куда как важнее, чем… Хмф, — он замешкался на мгновение. — Чем в каком-либо ином качестве.

Софи тогда всё же не сдержала ехидной улыбки. Но не от слов Горация, а от прозвучавшего в голове голоса Снейпа, свидетеля диалога: «Как он смело раздаёт индульгенции. Быть может, и мы успеем встать в эту душеспасительную очередь?».

— Профессор Слизнорт, — сейчас она приветственно кивнула.

— Надеюсь, у вас хорошее настроение! Хочу попросить о профессиональной услуге. А как вы понимаете, компетентных зельеваров у нас можно по пальцам пересчитать. Один — так и вовсе сменил вектор, так сказать, — он неопределённо взмахнул рукой в воздухе. — Так вот, дорогая мисс Сентмор, без ваших внимательных глаз и талантливых рук мой учебный план для пары классов Гриффиндора и Слизерина… не провалится, разумеется, но приобретёт некоторое несовершенство! А мне так тяжело это принять. Вы же понимаете, правда? Не откажите старому зельевару.

Софи, не меняясь в лице, смотрела на приближающегося профессора. В глаза отчего-то бросилась сверкающая перламутровая пуговица, стягивающая бархат мантии на его огромном круглом животе. Висок в очередной раз прошила головная боль, отдаваясь тяжестью в затылке.

Ей казалось непостижимым, каким образом добрая лесть позволила Горацию Слизнорту выстроить сносные отношения с волшебниками его круга. Примерить его поведение к себе не удавалось — и не оттого, что она была дурного мнения о новом профессоре зельеварения. Вовсе нет. Однако на фоне своего предшественника он проигрывал и содержанием, и глубиной. Причудливое сознание, как оно манипулирует человеческими впечатлениями!

Софи через силу улыбнулась. Она загодя приняла решение потакать новому профессору. Он был ей нужен.

— Ах, если бы все колдуны так придирчиво сносили собственное несовершенство, профессор, — вздохнула она.

— Нас немного, но мы есть, моя дорогая! — усмехнулся Слизнорт в ответ, водянистые глаза масляно заблестели. — Я могу на вас рассчитывать?

— На вашу удачу, у меня больше нет уроков сегодня. Кроме того, четыре котелка в Стазисе с весьма любопытными зельями в задней комнате кабинета не дают мне покоя с самого утра.

— Отлично, отлично! Признаться, мисс, так приятно видеть ваш энтузиазм! Мои студенты сегодня будут пытаться сварить Напиток живой смерти. Подготовьте, будьте любезны, рабочие столы. К слову, вы замечательно организовали хранение ингредиентов! А мадам Помфри проговорилась, что вы, будучи школьницей, обеспечивали лазарет половиной необходимых снадобий. Удивительное стремление работать сверх меры! А говорят, молодёжь уже не та — ничего подобного!

От сладкого обмена фразами у Софи сводило скулы. Строго говоря, это был всего лишь дружелюбный разговор, не более. Но то, с каким видом Гораций стремился показать своё расположение, действовало Софи на нервы.

Слизнорт что-то ей рассказывал об эпизодах своей юности, когда ему самому твердили, что их поколение проявляет себя несоизмеримо силам, потраченным на их воспитание. Потом отчего-то перескочил на сложности урегулирования взаимоотношений с гоблинами, отметив их гнусный от природы характер. И кажется, посетовал на страшно взлетевшие цены совиной международной почты.

Всё это Софи слушала вполсилы, расставляя стандартные зельедельческие наборы номер четыре на парты. Высокая тренога с встроенной волшебной горелкой. Небольшой медный котелок. Алюминиевый черпак с ручкой, обёрнутой цирконистым ободком, чтобы не обжечься при работе. Миниатюрные, но увесистые часы. Короба из тёмного дерева с необходимыми ингредиентами.

Софи любовно провела рукой по последнему из размещенных наборов.

Три части корня валерианы, две — асфоделя, сок дремоносных бобов и настойка полыни. И кто-то будет долго и крепко спать.

— Так что же вы ответили, мисс?

Она недоумённо перевела взгляд на Слизнорта, который тяжело отдуваясь, уже расставлял перед кафедрой готовые составы.

— Слышал в учительской историю, как вы спорили на мастерство зельевара с завязанными глазами. Говорят, это был легендарный спор, все только о нём и судачили целый год. И как вас потом на уроке отчитывал Северус.

Софи только усмехнулась. И откуда им в учительской всегда всё известно?

— Разве возможно ответить профессору Снейпу, решившему напомнить, что в школе только один мастер зельеделия, и при этом не упасть замертво? — с тёплой улыбкой отозвалась она.

Слизнорт понимающе рассмеялся.

— Как лестно знать, что в вашем представлении я ничуть не уступаю василиску.

За годы знакомства Софи научилась не подскакивать на месте при звуке его голоса. А вот Слизнорт, кажется, поотвык от привычки бывшего ученика являться как гром среди ясного неба.

— Ох, Северус! — от неожиданности тот едва не опрокинул котелок с Оборотным зельем. — Не василиск, но напугать вы умеете! И справедливости ради, на мой взгляд, замечание дорогой мисс Сентмор было исключительно добрым.

— Доброта — очевидно, её второе имя, — процедил Снейп, недовольно оглядывая результат её трудов. — Мисс Сентмор, мы договаривались обсудить перечень составов для мадам Помфри. Благо, лаборатория рядом, и мне не приходится бегать за вами по всему замку.

Глаза Софи от удивления округлились. Чего? Они договаривались? Что там ему приснилось после вызова к Тёмному Лорду одному Мерлину известно.

— Северус, в этом нет вины мисс Сентмор. Я её задержал немного, отвлёк. Благодарю вас, мисс, за неоценимую помощь и приятную беседу.

Воистину, лучший собеседник — тот, кто молчит и внимательно слушает. Софи в очередной раз вежливо кивнула Горацию, взяла охапку свитков своих студентов и направилась на выход, где её ожидал источающий недовольство Снейп.

В дверях они столкнулись с подоспевшим на урок шестым курсом. Девушка встретилась с холодными глазами Драко, его верхняя губа неприязненно дёрнулась. Он поспешил отвернуться.

Половчее перехватив бумаги, Софи склоняла голову в ответ на раздававшиеся уважительные приветствия и следовала за своей вечной мрачной и неотвратимой головной болью. За Северусом Снейпом.

Они зашли в лабораторию. Софи вопросительно приподняла бровь. Снейп сложил руки на груди.

— Я проспорил себе галлеон.

Не имея сил разгадывать загадки, она села за широкий лабораторный стол вполоборота, подперев подбородок переплетёнными пальцами. Он смотрел, как она без тени смятения, свободно расположилась в пространстве. Женский силуэт изящно изогнулся в талии — она закинула ногу на ногу, приподняв бедро. Из-под подола строгой мантии выглядывали замшевые туфли, контрастирующие с кожей ног. И только по её взгляду он мог бы сказать, что она даже и не думала о том, как её поза может выглядеть со стороны.

— Был уверен, что Гораций предпримет попытку сесть тебе на шею, — он подошёл и, притянув к себе табурет, расположился напротив, — но предполагал, твоя гордость не позволит ему этого.

Она усмехнулась и покачала головой:

— А вы всё хотите вменить мне то благородные порывы, то бесхарактерность…

— Что люди часто не различают, — сардонически вставил Снейп.

— Вы хотели сказать — гриффиндорцы, — улыбнулась она. — Но мы с профессором Слизнортом, скорее всего, оба в плену иллюзии, будто мы друг друга используем.

— Как недостойно, Софи.

— Вам не удастся скрыть довольство в голосе — я его слышу, сэр!

— Салазар, верно, в гробу переворачивается от безграничного самомнения и беспринципности его выпускников.

Какое-то время они смотрели друг на друга, и Софи не выдержала и негромко рассмеялась, прикрыв ладонью глаза. Лёгкость и её щекотливое смущение не лезло в рамки тех отношений, которые были привычны для школьных стен.

— Простите, я, правда, устала и говорю чушь. По обыкновению — отчего-то только вам.

Взгляд его потемнел.

— Пусть так и остаётся, — проговорил он без иронии, и услышал, как прерывисто она выдохнула, не поднимая глаз. — Софи, побереги силы. Они однозначно пригодятся для других ситуаций. В особенности те, что ты собиралась бездарно слить на болтовню Горация.

— Что-то случилось?

— Кроме того, что тебе предстоит пересдача зачёта по «Сорбционным процессам»? Ты оставила записи у меня. Видимо, вчера вечером, — ответил он на её немой вопрос.

— Это точно не то, в чём бы я добровольно призналась, — проворчала Софи. — Но я сдам. На зимнюю сессию выйду успешно, а как дальше — откровенно говоря, не знаю. Всё кажется пустым.

— Я не смогу тебя успокоить. Неучение — безусловно, тьма, но нам известны вещи и пострашнее, не так ли?

Северус находил забавным, что они никогда не заговаривали об их преданности той или другой стороне. Для него её положение было понятным с самого начала, — так он мог говорить себе сейчас, оглядываясь назад. Люди часто грешат подобными выводами: «о, да, всё к этому шло, совершенно очевидно». Но Северус тогда мог только дивиться, что девушка, даже будучи растерянной в нюансах, никогда не чувствовала себя шатающейся в глобальных вещах. Это было поразительно. В самом деле, ведь человек, однажды почувствовавший себя преданным, часто ищет способы утвердить свою значимость в этом мире. Так было с ним, и с многими другими глупцами.

А в ней он видел, как со временем крепли сила и свет, как она не сдавалась страху и горю, как стояла за себя и за тех, в кого верила. Как она проходила мимо невежества, фальши, злобы и ненависти. И самое непостижимое — он чувствовал, что именно поэтому она никогда не подумает спросить его, кому же он предан. Не потому что она знала, а оттого, что ей было неважно, — она верила. Он помнил, как она пребывала в уверенности, что Снейп служит Волдеморту. И вопреки всему каждый раз её упрямые глаза смотрели так, будто он, Северус Снейп, чего-то стоит.

— Да не требуется мне успокоение, — беззлобно усмехнулась она. — Всё, что я посчитаю необходимым, я сделаю: и в университете, и здесь. Где угодно.

Сказав это, она, наконец, подняла глаза и застыла. Хотелось, чтобы картина, открывшаяся ей, навсегда осталась в памяти. Тонкие губы Снейпа были тронуты тенью улыбки, убегающей в горькую складку у рта, а в тёмном взгляде ей мерещились тепло и гордость.

Как хорошо, что можно выразить что-то без слов. И как часто оказывается, что самое главное люди предпочитают передавать друг другу в тишине. Но Снейп не дал ей насладиться моментом:

— Пару часов назад заявился Парви.

Софи напряглась. Она уже догадывалась, что услышит.

— Забрал очередную партию снадобий для мэнора и передал его приказ. Он хочет видеть нас с отчётами по зельям и рассчитывает на показательную демонстрацию.

— Демонстрацию действия ядов? — на мгновение Софи подурнело. — Он же позволит использовать антидоты?

— Ко всему следует быть готовыми, но без особенного рвения. Поэтому тебе надо сбавить темпы своих далеко идущих планов. Чистое сознание вчера, крепкий сон сегодня и самоконтроль всегда — гаранты того, что удастся покинуть Кент без посторонней помощи.

— А если он спросит, что я делаю для устранения директора?

— Разумеется, на голубом глазу признаться, что ты денно и нощно пытаешься спасти ему жизнь! — огрызнулся Снейп, поджав губы. — Не переживай. Скажи, что раздумываешь, какой бы яд использовать. Маловероятно, чтобы он рассчитывал, что ты уже в сентябре заставишь директорское кресло опустеть. Без его прямого приказа. Для Тёмного Лорда это слишком многое означает.

— Именно поэтому я и переживаю, — прошипела она в ответ на его выпад.

— Относительно же слежки за мной — у тебя развязаны руки. Можешь даже не держать глухую ментальную оборону.

Софи внимательно на него посмотрела.

— В разумных пределах, если это не очевидно, — недовольным тоном пояснил он.

Снейп явно говорил об их поцелуе, но Софи даже не смутилась. Только задумчиво постучала пальцами по столу, прикидывая, как поступить, если Волдеморт станет ломиться за щиты. Глухая оборона, действительно, будет слишком подозрительна.

— Только не лезь на рожон. Лорд и без того в последние недели свирепствует из-за пересудов среди наших соратников.

— На ваш счёт тоже?

— Не без этого, — ответил он, чуть насмешливо скривив губы. — Несмотря на то, что моё положение прочнее многих, не стоит забывать — ему не удалось услышать пророчество, а он не умеет прощать промахи.

Сухая мужская рука сжала тонкую белую ладонь. Шершавая кожа, мозолистые пальцы с белёсыми следами старых порезов. Безмолвная поддержка. Она упрямо тряхнула головой, легко ответила на пожатие.

— Помни, его решения относительно тебя могут отразиться на других. И, — он понизил голос, — постарайся оставить свои предплечья нетронутыми.

— Я не боюсь, — прошептала она, почти до боли вцепившись в его руку. — Не боюсь.

Хотя ей было очень, очень страшно, Софи пыталась убедить себя, что не дрогнет, даже если придётся пережить появление его метки на своей коже. И Софи была благодарна Снейпу за в меру поучительный тон и, казалось, безграничное терпение.

Долгое время стояла тишина.

— Патриция? — решив испытать удачу, спросила она, наконец.

— Ты же понимаешь, что знай я хоть что-нибудь…

— Конечно, я понимаю. Спасибо, сэр.

Он фыркнул, сварливо пробормотав, что его уж точно не за что благодарить. Они уже собирались уходить, — пустое окно в расписании Снейпа подходило к концу, — когда Софи заметила:

— Профессор, получается, вы проспорили галлеон мне. Ведь я хочу добиться от Слизнорта приглашения в легендарный Клуб Слизней, несмотря на то, что никогда не была его студенткой. Наверняка, он выделит Драко. А мне надо спасать былую семейную идиллию.

— Хитро. Но лишь подобраться поближе к Драко будет недостаточно. Он поверхностен и самолюбив. Вдобавок изо всех сил демонстрирует, как оскорблён, что усугубляет все его слабости… Попытаться стоит, но я бы определённо не рассчитывал на ваше скорое примирение. Что же касается спора, — вкрадчиво проговорил он, предвкушающее ухмыльнувшись, — зная твою азартность, есть условие посложнее. Выигрыш твой, Софи, когда сможешь назвать меня по имени.

* * *

Долгое время Патриция чувствовала себя простым зрителем. Будто её судьба — смотреть на других. Жизнь шла, их с братом родители умерли. Юная Патриция выучилась на артефактора средней руки. Справедливости ради, она спокойно признавала за собой недостаток таланта и равнодушие к академическим неудачам. Так же спокойно она относилась и к своей внешности. Она просто знала, что была хороша собой. Как и Филипп — им обоим повезло в наследственной лотерее. Однако брат был даровитее и активнее. Он всегда с лёгкостью располагал к себе людей, развивал магические навыки, без особого труда поднимался по карьерной лестнице. Существует такой тип людей, которые в одинаковой степени заслуживают как негодование окружающих, так и их невольное восхищение. Баловни судьбы, так о них говорят. Вот и Филиппу фортуна улыбалась буквально на каждом шагу — в работе, в светской жизни, в любви. А Патриция всюду следовала за ним, желая ухватить за хвост хотя бы тень этого благоденствия. И у неё отлично получалось быть частью благородной семьи Сентмор.

До того момента, пока всё не разрушилось. Под видимостью блистательного успеха и счастья скрывалось второе дно. Любое волшебство требует платы, однако чёрная материя — в особенности. Она принуждает растрачивать всё, что у тебя есть, залезать в долг собственной душе. И когда ты прозреваешь, что собственноручно разжёг этот огонь, то всё осыпается пеплом.

Патриция сидела во внутреннем дворе Малфой мэнора. Ветер трепал её светлые волосы. Она размышляла, успели ли родители Софи понять: всё, что они создали, было наваждением? Столь плохо наведённым, что оно развеялось, стоило им только исчезнуть с лица земли. Женщина тихонько вздохнула, провела рукой по уже заметно округлившемуся животу. Время будто ускорялось. Всё кружило в странном танце вокруг Патриции, а она вновь была лишь наблюдателем. Но к этому времени она понимала, какое удовольствие проживать своё время с пользой. Всё в ней жаждало освобождения, действия. И, пожалуй, долгожданной свободы. Теперь не только для неё, но и для их с Сириусом малыша.

Тень легла на отцветающую клумбу, послышался шорох ткани.

— Ты давно здесь сидишь. Уже холодает.

На спинку скамьи опустилась тёплая шаль. Женщина не обернулась на голос.

— Всё лучше, чем в четырех стенах, Нарцисса.

— Когда я носила Драко, тоже не могла усидеть в доме. Мне постоянно не хватало воздуха и мутило.

— Для меня это в новинку, — пожала плечами Патриция, так и не взглянув на подсевшую хозяйку дома. — Уже и не надеялась, что мне удастся родить. К слову, я не уверена, от чего меня воротит больше. Как-то не получается всё приписать типичной картине беременности.

— Это не наша вина.

— Я и не бросаюсь обвинениями, Цисси. Но я всё видела своими глазами: как пытали мою племянницу там, как истязали её здесь, как убили Сириуса. И я вынуждена соседствовать с преступниками, которые с удовольствием придушили бы меня во сне. Меня же должно постоянно тошнить от такой жизни, правда?

— Не говори так. Главное — вы живы, ты и ребёнок. София в Хогвартсе. Именно она варит для тебя снадобья.

— У девочки уже вошло в привычку жить в учебных заведениях. Кажется, я даже завидую.

— Не обижай меня, Патриция. Я делаю всё от меня зависящее, чтобы вас не трогали.

— Только послушай себя — ты заставляешь меня оправдываться, говорить, что я не виню тебя, что ты не заслуживаешь обиды. А я молчу. Наверное, это не я твой обвинитель, Цисси, а ты сама.

— Я не желаю этого слышать в своём доме, — поморщился красивый абрис её губ.

— Не со мной пришли изменения в вашу жизнь. И не с появлением Софи. Это уж точно.

— Ты не понимаешь. Дорогая, я тоже женщина и мать. Я всё вижу и чувствую, но если я сейчас открыто поддержу тебя, то потеряю всё.

— Интересно. Знаешь, проблемы не исчезают, если зажмуриться. Нам же не по пять лет.

Нарцисса развернулась всем корпусом к Патриции.

— Я готова игнорировать что угодно, — произнесла она сквозь зубы с легко угадываемыми истерическими нотами в голосе, — уж поверь мне! Называть вещи не своими именами, твердить, что белое — это чёрное, и наоборот. Готова, чёрт возьми, если это спасёт жизнь моей семье! И мне плевать на осуждение.

— Вот это я понимаю. Спасибо за честность. И я готова на всё, чтобы мои любимые жили. Просто жили. Не сомневайся, я могла бы перегрызть глотку любому, кто окажется причиной их боли. Поэтому не стоит вестись на мой растущий живот и беспомощный вид — во мне уйма злости, Цисси. Я просто жду, когда смогу дать ей волю.

— Кругом так много злобы. Что нас заставило стать…

Нарцисса издала звук, похожий на сухой всхлип, но тут же взяла себя в руки.

— О, Мерлин! — француженка усмехнулась, в голосе звенело пренебрежение. — Идиотские вопросы и пустые ответы, я полагаю. Цисси, понимаю твоё желание защитить родных, но рассуждения не сделают нас ближе. Извини, но мне очевидно, что мы по разные стороны баррикад.

— Я тебе не враг, Патриция. И ты мне тоже. Просто помни об этом, когда всё закончится.

— То есть, если всё закончится?

— То есть, — Нарцисса понизила голос, — в чью бы пользу всё ни закончилось.

Они некоторое время помолчали.

— Вообще-то я пришла кое-что тебе сказать, — преодолевая внутреннюю борьбу, проговорила она вновь.

— Дай угадаю, ты передумала.

Цисси горько рассмеялась.

— Знаешь, ты всегда упрекала Филиппа в привычке рубить с плеча. Так вот, все вы, Сентмор, одинаковые. Французская честность и порывистость против английского спокойствия и выдержки.

— Мы расширим наше противостояние ещё и по национальному признаку? Ты всерьёз?

— За кого ты меня принимаешь? Я леди Малфой, французские корни этой семьи неоспоримы. И мне удалось свыкнуться с этим фактом без особых проблем, — она сделала паузу, сминая пальцами шёлк собственной юбки. — Однако, я урождённая Блэк. И мне не всё равно.

— Что ты имеешь в виду?

— Вели Кричеру не шарахаться по мэнору. Он послушает. В доме, к слову, немало говорят о проблеме вашей с Софи лояльности — метка, кстати говоря, вовсе не гарант преданности. Появились мысли о магическом браке одной из вас с Пожирателем Смерти.

— Они рехнулись?! Магический брак?

Одна мысль привела Патрицию в оторопь. Она поёжилась, прижимая обе ладони к животу.

— Да, поэтому я и предупреждаю. Если выбор падёт на тебя, то согласно законам родовой магии, ты и твой ребёнок будете изгнаны из сферы покровительства Блэков. Кричер перестанет слушаться. К сожалению, мой кузен был слишком глуп и не укрепил вашу связь хотя бы банальной росписью. Жалкая судьба преследуемого законом… Но ты ответственна вдвойне, Патриция. Ваш ребёнок может возродить семейное древо. В будущем, на которое я надеюсь.

— Зачем это Пожирателям? — голос всё же немного её подвёл, дрогнув на вопросительной интонации.

— Да потому что слишком много связей. Ты и Софи, вы — кровная родня. Девочка вхожа в Хогвартс, связана работой со Снейпом, ходила под покровительством Мальсибера. Вроде бы ничего не вызывает подозрений, но ты и твой ребёнок — это слабое звено для наших. Половица, на которой Софи может споткнуться. О последствиях лучше не думать.

— Я правильно понимаю, что раньше времени не стоит суетиться, но теперь у меня всегда должна быть возможность аппарировать без палочки?

— Всё так. Извини, но палочку вернуть не смогу. Возникнет слишком много вопросов.

— Спасибо, Нарцисса.

— Пока не за что. Я ухожу. Сделай вид, что ты недовольна разговором со мной.

— О, это будет нетрудно.

— И не засиживайся — потом будет тянуть поясницу.

* * *

Маленькая Сентмор.

Нет, этого не может быть.

Ты же не желаешь стать моим разочарованием?

Пожалуйста, только не это.

Тебе известно, что тот, кто не следует моей воле, заслуживает смерти.

Да, так и выглядит истинная справедливость.

Но сегодня я в очередной раз проявлю милосердие, чтобы показать, что молодость и глупость имеют право на слабость. Круцио.

* * *

После тяжёлого дня Снейп вошёл в свои комнаты. Ученики, внимающие ему на уроках Защиты от тёмных искусств с выражением священного ужаса на лицах, даже к концу октября, по-прежнему теряли последние крупицы разума всякий раз, заново осознавая, что он, подземельная летучая мышь, добился желаемой должности. То ли дело было в отсутствии единого стиля преподавания ввиду постоянно сменяющихся профессоров, то ли Северус все эти годы был прав — дети непроходимые тупицы.

Аудиенция у Тёмного Лорда была назначена на завтра. Он скинул мантию на кресло, размял плечи. Следовало взбодриться крепким чаем или, может быть, контрастным душем и вновь уделить время Отсрочке. Дело шло хорошо. Похоже, к Хэллоуину у директора будет возможность снять первую пробу. И Северус с чувством настоящего исследователя предвкушал этот момент.

Он расстегивал манжеты рубашки, когда заметил на каминной полке клочок пергамента с единственным, выведенным знакомым почерком, словом: «Мальсибер».

Мужчина грязно выругался, дёрнув рукава так, что пуговицы в следующий миг застучали по полу. Она прежде не предупреждала о плановых тренировках. Значит, что-то внеочередное. Снейп не хотел и думать, что это может быть — допуск к тётке, рейд или очередная проверка на вшивость. Неимоверно злило, что Северус не был осведомлён о планах Тёмного Лорда относительно Софи. Тот действовал очень умно, заставляя их вместе работать, следить друг за другом, и при этом изолируя их на некоторых собраниях.

Никому не было позволено чувствовать себя в безопасности. Именно поэтому Волдеморт организовал несколько групп с беспрестанно меняющимся составом, то приближая, то отдаляя от себя магов, взращивая в них недоверие друг к другу. Никакого постоянного совета, никаких прочных связей внутри боевых, аналитических и дипломатических групп. И Лорд никогда не делал того, что от него ожидали. Каждый раз, когда Снейп был готов к одному, случалось непредвиденное, что ставило всё с ног на голову. Зельевар по складу характера не был склонен к оптимистичным прогнозам, однако не надеяться вовсе — это как перестать дышать.

Постепенно нарастая, все мутные эмоции сошлись в откровенно плохом предчувствии, наполняя всё его существо тревогой.

— Альбус, — зельевар уже стоял на коленях перед камином. — Сентмор некоторое время назад покинула замок. Если узнаете что-то, дайте мне знать. И лучше бы оповестить Орден, пусть будут готовы — видимо, её включили в состав одной из оперативных групп. Цель мне неизвестна.

Дав слово, что сам Северус поступит так же, если, следуя логике, Софи возвратиться в место, где оставила записку, он оборвал каминную связь. Откинулся на стоявший позади диван, скрючившись на полу в невозможном положении. Снова выругался. До чего жалкая картина. Ему было тошно, стоило только подумать, во что его превращал страх.

Он раздражённо поднялся на ноги, сдёргивая с себя испорченную рубашку. Душ в этот раз ощущался лёгким весенним дождём, хотя Снейп выкручивал краны до предела. А чай, заваренный так крепко, что от терпкости сводило челюсти, был на удивление безвкусен. И пусть он ещё никогда так много не матерился в лаборатории, но ошибок в работе он не допускал. Хоть контроль, о котором он постоянно твердил Сентмор, и давался сейчас с титаническим трудом. Он всё никак не мог отпустить мысль о том, что он так же изводился в ночь её первой встречи с Волдемортом. Ещё ему подумалось, что около месяца назад, когда он обнаружил у себя её конспекты, — ведь он тогда впервые осознал, что Софи ожидала его возвращения с собрания. И, видимо, делала так не в первый раз. Идиотская мысль — дай Моргана, не в последний, — заставила фыркнуть от чувства глубокого презрения к себе.

Часы шли. Его руки нарезали, толкли, помешивали, словно от этого зависела судьба мира. Уже светало.

Наконец, сработали сигнальные чары. Он вылетел из лаборатории ровно в тот миг, когда в камине гасли последние языки магического пламени.

Софи стояла на ногах, слегка пошатываясь, и держалась за латунную ручку зольника. Волосы её, против обыкновения несобранные, были спутаны. Припылённая мантия с прогалинами перекошена набок. Огромные глаза золотистыми блюдцами выделялись на белом как лунь лице. Заметив его, она проговорила срывающимся голосом:

— Простите, сэр, не знаю, который час… меня бы немного подлатать. И я уйду. Пожалуйста, сэр. Надо сообщить директору… Сейчас, я сейчас.

— Ты спятила, — он метнулся к ней, принявшейся было оседать прямо на пол.

Обхватил за тонкие плечи, усадил на диван. Она зашипела.

— Где больно?

— Нигде. Везде.

— Блядь. Сентмор, немедленно соберись!

Она слабо закивала, отдирая его пальцы от своей одежды. Северус сдёрнул зажим под горлом, избавляя её от дорожной мантии. Она в брюках — значит, было время собраться на вызов.

— Рассказывай. Говори же что-нибудь! — потребовал он, накладывая сканирующее заклинание, и призвал ящик с целительскими снадобьями.

Он заставил девушку лечь на диван, обработал руки обеззараживающим настоем, влил в неё миорелаксант. Софи закашлялась. Зрачки её сокращались в точку, и на лбу выступила испарина.

— Болит под грудью. Печёт, — простонала она сквозь зубы, судорожно выдыхая. — Мерлин, если вам было так же плохо после этой лордовой штуки… ай! Директор должен знать…

Открытых ран у неё не было. Только ссадины, откат после Круциатуса и проклятие под рёбрами. Софи вытянулась на диване подрагивающей струной, глаза её закатывались.

— Не отключайся! Рассказывай, что произошло!

Как только он немного ослабил болевой синдром, она потребовала:

— Зовите Дамблдора! Амелия Боунс мертва.

И Софи снова зашлась в судорожном приступе, запрокидывая голову назад. Её сознание поглотило багряное марево.

* * *

Штаб-квартира на Гриммо скорее походила на растревоженный улей, чем на место, где пестовались планы по спасению магической Британии. Больше прочих сумятицу вносила Молли Уизли. Она, прижав руки к груди, носилась взад-вперёд вдоль сотворённой Артуром схемы нынешней министерской иерархии.

— Господи-Боже, да что же это такое! — причитала женщина. — Что мы можем для неё сделать? Может, убрать её оттуда? Просто не выпускать из Хогвартса. Она всего лишь девочка!

— Молли, сядь, — прогрохотал Грозный Глаз. — Сентмор жива и в данный момент — в безопасности. Это не первостепенный вопрос. Прежде всего, необходимо решить проблему с расстановкой сил в отделе обеспечения правопорядка. И по-быстрому закрыть все дыры, пока на их месте не появились волдемортовские марионетки.

Миссис Уизли и моргнуть не успела, как Артур мягко надавил на её плечи, заставив присесть рядом с несчастного вида Нимфадорой. Та с непередаваемой тоской перевела взгляд на заговорившего Люпина.

— И думаю, придётся нам задействовать все рычаги, что у нас есть. Может быть, даже дотянуться до маггловского правительства. Надо признать, что к такому удару мы не были готовы.

Муди нервно затарабанил пальцами по столешнице.

— Всё это чревато большими перестановками и в нашей верхушке, — мистер Уизли ткнул пальцем в схему. — После того, как большая часть общества хором кричала об отставке министра, Корнелиус был уже готов уйти на должность консультанта, но теперь со смертью Амелии… Профессор Дамблдор?

Старый волшебник печально покачал головой. Он сидел на самом почётном месте — так, чтобы его видели все присутствующие, — уперев руки в расставленные колени. Плечи его задрались до ушей, а льдистый взгляд выдавал упорную работу мысли.

— Как верно заметил Римус, мы редко оказываемся готовы к потерям, — Дамблдор скосил глаза на схему. — Полагаю, настроения в министерстве станут ещё более напряжёнными. Я напишу пару строк в Визегамонт. Необходимо форсировать процесс передачи полномочий новому министру магии.

— Но кому, Альбус?

— Среди вероятных кандидатов остались только главы силовых структур, — опередил того с ответом Кингсли Бруствер.

— Очевидно, так, — пожал плечами директор. — Мы рассчитываем на помощь ваших людей, Кингсли. Чтобы не появилось новых переменных. Вы делаете очень ценную работу. Все вы, без исключения.

— Прям уж все, — недовольно пробормотал Аластор, бросив испепеляющий взгляд на Снейпа.

Тот, наблюдавший из дальнего угла, даже не думал, что мир, вероятно, потерял прекрасного министра магии, которым могла бы стать Амелия Боунс. Он вникал в суть, с опасением ожидая, когда сработают чары-маячки на бессознательной Сентмор, или же когда вызов Волдеморта опалит руку. Пока всё было спокойно.

Но оставалась одна существенная проблема: как Софи завтра перенесёт аудиенцию после такой заварушки? Восстановиться за несколько часов даже такой сильной ведьме как она — просто невозможно. Равно как и не явиться к Тёмному Лорду.

Северус в мыслях прикинул, как сгладить её уязвимость. Оставалось только посоветоваться с Альбусом.

* * *

Даже сквозь опущенные веки она уловила золотистый блик прямо над собой. Непроизвольно зажмурилась и потянулась рукой к глазам. Проморгавшись, Софи обнаружила себя на снейповском диване. Рядом в кресле сидел Дамблдор. Солнечные лучи преломлялись в оправе его опущенных на нос очков.

Она попробовала сесть, но тщетно. Голова кружилась.

— Добрый день, Софи. Не торопитесь — везде не успеть, — произнёс Альбус.

Девушка осталась в полулежащем положении.

— Сэр! Вы здесь? Профессор Снейп успел передать вам? Надо торопиться…

— Профессор Снейп? — деланно удивился директор. — Хм, разумеется. Успокойтесь, Софи. Вы немного отстали от времени, но это нестрашно.

Софи огляделась. Они были вдвоём.

— Да-да, я рискнул просить хозяина комнат оставить нас ненадолго, — безмятежно проговорил волшебник, протягивая девушке своей почерневшей рукой соткавшийся из воздуха стакан воды. — Есть несколько важных вещей, которые я должен обсудить с вами с глазу на глаз. И да, я понимаю, вы сейчас не в лучшем состоянии для бесед, но время всё же не терпит. Особенно в моём случае.

Мысли, и правда, с трудом ворочались в голове, но она заставляла себя собраться с каждым новым словом директора. Тем более, что вода, поданная Дамблдором, была непростой — угадывался знакомый тоник и противосудорожное.

— Прежде всего, вы блестяще справились, Софи, — он взглянул с такой признательностью, что она поспешила опустить голову, чтобы не было видно блестящих от слёз её глаз. — Наши люди были на месте даже раньше официальных стражей порядка. Могу себе представить, как нелегко вам далась эта скорость в стеснённых обстоятельствах.

— Есть ещё кое-что важное, сэр, — глухо проговорила она. — Я не знала, но Драко, оказывается, летом получил метку. Он полноправный Пожиратель.

— Юный Малфой был с вами этой ночью?

— Нет, сэр, но…

— Ах, тогда я думаю, здесь не о чем беспокоиться. Пока мистер Малфой в школе, ему ничего, кроме мальчишеских стычек с Гарри, не грозит.

Софи тупо уставилась в спокойное испещрённое морщинами лицо. Ответ Дамблдора обескуражил, но из-за вновь накатившей слабости она ничего не ответила.

— Итак, — тем временем продолжил он, — надеюсь, вы разделяете моё мнение о важности каждого, кто доверился Ордену и мне?

Она деревянно кивнула.

— Я старый человек, и пусть судьба одарила меня редким умом, порой мне случается неточно предвидеть некоторые события. Как вы понимаете, цена моих промахов гораздо выше, чем у любого другого мага, — он красноречиво посмотрел на свою ладонь со следами проклятия. — О, понимаю, своими рассуждениями я, должно быть, привожу вас в немалое смятение… Однако мне не хотелось бы унижать столь решительную волшебницу как вы наставлениями и громкими словами об ответственности.

Девушка по-прежнему хранила молчание, во все глаза наблюдая за Дамблдором. Кажется, она понимала, к чему он ведёт.

— Софи, через два часа вы с Северусом должны аппарировать в Кент. Ваше присутствие обязательно. Том терпеливо выжидал возможность приблизить вас к себе и позволить доказать вашу незаменимость. И что важнее для него — безоговорочную преданность, чем бы она ни была подкреплена.

Сердце её забилось где-то в горле. В ушах зашумело, а тело бросило в жар. Конечно же, они должны. Она должна.

— Однако сейчас вы, пожалуй, не только не поможете общему делу, но и себя не сбережёте. Как и весь Орден. И профессора Снейпа. И Патрицию с ребёнком.

— Но если я не явлюсь…

Она вздрогнула всем телом. Как ни поступи, а исход может быть одинаково фатален. Её замутило. Она опустилась на подушки, зажмурившись.

— Именно так, — голос Дамблдора показался ей вдруг до ужаса уставшим. — Ярмо забот мы с наших дряхлых плеч хотим переложить на молодые… До чего же интересные драматурги были среди магглов! Что там дальше у него, Софи?

Она отчаянно замотала головой, отказываясь вспоминать.

— Ну, будет вам расстраиваться. Подумаешь, забыли. Я и сам помню: и доплестись до гроба налегке.

Софи сделала глубокий вдох. Обоняние отчётливо донесло до неё запах волшебного пороха, аромат пергамента и легкий, едва уловимый, — сухих трав. Выдох. Снова вдох. Окончательно справившись с подкатившей истерикой в полной тишине, она заставила себя сесть. Провела руками по щекам. Сухие. Это хорошо, это правильно.

Увидев её готовность продолжать, Дамблдор вновь заговорил:

— Думаю, вы помните Кричера, домового эльфа Сириуса? — он дождался её кивка. — Его, в самом деле, трудно забыть. Софи, вы знаете, кому принадлежит домовик сейчас?

От резкой смены темы у Софи заштормило в голове с новой силой. Она нахмурилась.

— Сириус завещал дом Гарри, насколько мне известно. Соответственно, и Кричера тоже.

— Это верно, — директор погладил свою бороду. — Гарри — его крестник, и он прописан в завещании. Но в магическом праве наследования обычно значатся и иные лица вне зависимости от пожеланий умершего.

— Ближайшие родственники, — пробормотала Софи. — Но только если бы Нарцисса или Белла успели заявить на него свои права раньше… или же, постойте, вы… Вы действительно считаете, что это возможно?

— Во всяком случае, мне представляется это вполне вероятным, — улыбнулся Дамблдор в бороду. — Подумайте над этим. Полагаю, время для мыслей у вас будет.

— Директор, я не понимаю, что вы…

В это мгновение полыхнул камин. Она поймала впившийся в неё серьёзный взгляд чёрных глаз.

— Северус, ты как раз вовремя, и ни секундой позже. Вот мы и переходим к тому, что вы не успели понять, Софи — поскольку я рассчитываю, что во всём остальном мы достигли полного единомыслия, — он сделал многозначительную паузу. — Раз уж мы констатировали очевидное противоречие ваших возможностей и необходимостей, помочь может лишь изобретательный ум. Северус предложил обмануть время. И в сложившихся обстоятельствах я не вижу поводов препятствовать этой затее.

Девушка увидела в одной руке Снейпа кожаный, похожий на аптекарский, саквояж, в другой — что-то маленькое и золотое. Маховик времени.

— У вас два дня, не больше, — строго заметил директор, на что зельевар поморщился.

Видимо, у них было длительное обсуждение возможных сроков.

— Кстати, признайтесь, Софи — мне очень любопытно, — на сколько часов вы пережили самое себя?

— Мисс Сентмор крайне щепетильна в вопросах времени, — холодно заметил Снейп. — Можете не сомневаться, Альбус, она ещё поделится своими ценными соображениями, что два дня — это слишком много.

— Я считала…

— Ну, конечно же, считала, — снова буркнул Снейп.

— Вышло около трёх суток и шести часов.

— Ваше благоразумие не может не радовать мои седины, — улыбнулся директор, величаво поднимаясь на ноги. — Северус, два дня. Поправляйтесь, Софи. Буду ждать новостей после вашей встречи с Томом.

Наконец, Альбус покинул владения Снейпа.

— Готова? У нас мало времени.

— Нет, но разве это имеет значение?

— Имеет. Держи крепко, — он поставил саквояж ей на колени поверх пледа, распуская длинную цепочку маховика. — Двое суток назад в это время я вёл урок для стада болванов с Хаффлпаффа, а ты пересдавала позорно заваленные «Сорбционные процессы».

Софи издала возмущённый возглас. Какой злопамятный Мастер!

Тем временем Северус сел на диван рядом с ней и, придвинувшись вплотную, аккуратно надел на них маховик.

— Как только перенесёмся во времени, я аппарирую нас в Лангедок. Вектор не понадобится, я помню. Всё объясню потом. Замок пропустит. Тебя не тошнит?

— Своевременный вопрос. Узнаете потом, — язвительно отозвалась прижатая щекой к его небритой щеке Софи. — Переносите уже.

И Северус, не дыша, крутанул посаженные на ось песочные часы.

Вывалившись из стальных объятий прямо на крыльцо тёткиного дома, Софи проводила тут же подорвавшегося на ноги Снейпа дезориентированным взглядом. Сотворив Гоменум ревелио и, удовлетворившись результатом, он принялся обновлять защитные и отводящие глаза чары.

Софи же, обмотанная клетчатым пледом, так и лежала, глядя в голубое небо Франции сквозь дощатый кров.

Воистину, бойтесь своих желаний!

— Жива? — приблизился Северус через некоторое время.

— О, Мордред, к сожалению, пока да, — простонала она, торопливо вставая на четвереньки, и приложила ладонь к входной двери.

Запирающая печать сверкнула серебристой пылью и исчезла. Уже в следующее мгновение девушка неслась в уборную. Перемещения в пространстве и времени всё же не прошли бесследно. Весь набор целительских зелий грозил незамедлительно покинуть организм.

Подбирая на ходу брошенный саквояж, Северус зашёл внутрь. Оставалось надеяться, что Сентмор не потеряет сознание, утонув в туалетном бачке. Второй женской смерти по его вине он не перенесёт. Даже такой нелепой.

Идиотская мысль придала сил и, жёстко усмехнувшись, он направился вглубь дома.