Гарри Поттер и Путь Серого (гет)

Гарри открыл глаза. Он лежал всё в той же комнате; рядом с ним, удобно устроившись на его груди, мирно спала Гермиона. Перед его глазами пронеслись события последних месяцев, воспоминания нахлынули безостановочным потоком. Внутри него бушевал целый фонтан разнообразных чувств — ненависть к Волдеморту, боль от утраты своего учителя Айрена, которого больше нет даже в мире мертвых, жалость к Гермионе, скорбь по погибшим, вина в смерти родителей Гермионы и в том, что она незаслуженно провела неделю в Азкабане, радость возвращения в мир живых. Он радовался, что опять может чувствовать; те несколько вчерашних часов, во время которых он ничего не ощущал, он воспринимал как страшный сон. Всё, что было до Рождества, казалось таким нереальным, но в тоже время он знал, что это было, и это оставило свои отпечатки в его душе. При одном взгляде на Гермиону он ощущал небывалое тепло: всё, о чём он мечтал, может сбыться, хоть для этого и потребовались такие жертвы.

Гарри нежно провёл рукой по волосам девушки. Они были такие мягкие, такие шелковистые. Он уже больше не представлял себя без неё. Казалось, не будь её сейчас рядом, он не смог бы жить. Теперь всё будет хорошо, пройдёт какое-то время, и она сможет жить как прежде, не вспоминая об ужасных событиях последней недели. Гарри, конечно, мог наложить на неё заклятие забвения, только в этом случае это не выход, и она должна сама со всем справиться.

— Я клянусь больше никогда не допускать такого, — прошептал он в пустоту. Он не хотел повторения этих ужасных событий и твёрдо решил, что сделает все, чтобы такого больше не произошло.

Гермиона зашевелилась и открыла глаза. Она посмотрела на парня и улыбнулась, но уже через секунду на её лице отобразились грусть и скорбь, из её прекрасных карих глаз потекли слёзы. Гарри присел на кровати и вытер своей ладонью ей слёзы.

— Не плачь, всё будет хорошо, — ласково сказал он ей тихим шепотом.

Его слова подействовали совершенно не так, как нужно было. Гермиона расплакалась ещё сильнее. Гарри крепко прижал её к себе и зашептал на ухо успокаивающие слова. Минут десять девушка не могла прийти в себя, но постепенно потоки слёз стали иссякать. Теперь она уже обнимала Гарри, немного всхлипывая.

— Они все мертвы, — всхлипнула она в очередной раз, — мама… папа…

— Тише, тише, — успокаивал её Гарри, нежно прижимая к себе. — Всё наладится. Я теперь с тобой, и всё будет хорошо. Я уверен, что твои родители прожили счастливую жизнь, они будут счастливы и в мире мёртвых. Они никогда не умрут, слышишь? Они всегда будут жить в тебе, вот здесь, — Гарри приложил руку ей к сердцу.

Гермиона опять заплакала, Гарри обнимал её и гладил по спине. Он не представлял, что она сейчас испытывает. Он потерял свою семью во младенчестве и не знал ни отца, ни мать, но Гермионе гораздо тяжелее. Она потеряла своих родителей совсем недавно, родителей, которые были рядом с ней всё время до её одиннадцати лет, которые каждый сентябрь провожали её в Школу и каждый июнь встречали с Хогвартс-экспресса, которые в трудную минуту всегда были рядом, пусть даже незримо, за много десятков километров... Поэтому её утрата ощущается намного больнее. Возможно, так же себя чувствовал и Невилл, когда умерла его мама, но Гарри сейчас не думал о нём, все его мысли были направлены на любимую девушку.

— Это кошмар, длинный ужасный кошмар… Так не должно быть… Я сейчас проснусь, и всё будет как прежде... Это несправедливо… — скулила Гермиона на плече у Гарри. Её бессвязные слова разрывали ему сердце.

— Как ни прискорбно это осознавать, но это не кошмар. Нам придётся смириться и жить дальше, невозможно всё исправить, хотя так хочется, — ласково прошептал парень.

— …Я их убила…— продолжала она.

Эти слова пронзили Гарри как ножи. Ведь благодаря именно его силе всё это случилось, значит, он в этом виноват.Но сейчас нельзя об этом думать, ведь Гермионе гораздо хуже, нельзя показывать свою слабость, надо её успокоить и поддержать.

— Гермиона, убивать всегда тяжело. Я только за этот год убил не меньше трёх тысяч человек. Но идёт война, потери неизбежны. Это война на выживание, и мы должны сражаться.

— …я их всех убила…— Гарри заметил, что с Гермионой что-то не то. Она как будто впала в транс. Он резко схватил её за плечи и сильно встряхнул; кажется, это помогло, она перестала плакать, и в глазах появилось осмысленное выражение, чего Гарри и добивался.

— Перестань. Себя. Винить, — чётко выговорил он. — У тебя не было выбора, или ты их, или они тебя. К тому же это я виноват, что ты убила тех людей.

— При чём здесь ты? — непонимающе всхлипнула она.

— В тебе частичка моей силы, из-за этого ты и смогла их убить. И неужели ты не рада, что я очнулся? — попытался перевести разговор в другое русло парень.

— Я очень рада, — улыбнулась Гермиона и обняла Гарри.

Парень покрепче прижал её к себе, ему не хотелось её отпускать; никакая война не разлучит их теперь, никакой Волдеморт не помешает, она с ним, это всё, что ему сейчас надо. Странное тепло разливалось по телу. Так хорошо Гарри себя не чувствовал никогда. Рядом с ним любимая, все ужасы позади, и пустота в груди заполнена по самые края теплым чувством любимого человека. Возможно, им ещё предстоит сражаться, и не раз, но сейчас об этом не хотелось думать.

— Я люблю тебя, — тихо прошептал он ей на ухо.

Гермиона немного отстранилась, потом медленно потянулась к его губам. Гарри не стал заставлять её ждать, он подался вперёд, и их губы слились в пьянящем поцелуе. Он вкладывал в этот поцелуй всю свою нежность, он хотел подбодрить её, помочь забыть те ужасные события. Казалось, он улетал в сказку, в которой нет места несчастьям. Ради таких моментов стоит жить и бороться. Вот ради таких моментов он и вступил на Путь Серого, ради этого он сражался и будет сражаться. Всё же как много прекрасного на этой Земле! Пусть Волдеморт готовит свой очередной план по его убийству, но это будет потом, а сейчас… сейчас рядом с ним любимая девушка, за которой, из-за которой и ради которой он пойдёт на всё.

Они целовались не переставая. Казалось, они хотят наверстать всё то упущенное время вынужденной разлуки, которое было для них обоих хуже пытки. Им не хватало воздуха, но это никого не смущало — они нашли друг друга, прошли через такие ужасы, и теперь у них есть право на счастье. Пусть оно построено на смертях других людей, но об этом они сейчас не желали думать.

Гермиона не хотела его отпускать, разрывать этот сказочный, чудесный, страстный поцелуй. Но уже просто нечем было дышать, и ей пришлось немного отстраниться. Каково же было её удивление, когда она увидела на лице Гарри лучезарную улыбку. Он весь словно светился от счастья, улыбался от уха до уха, ей казалось, что она никогда ещё не видела его таким счастливым. В этих глазах можно было увидеть любовь, безбрежную любовь. Эти глаза, бездонно-глубокие тёмно-зелёные глаза, сейчас были полностью заполненные любовью.

— Ты улыбаешься, — счастливо сказала она.

— Благодаря тебе, — ответил Гарри. Он был рад, что Гермиона перестала думать о плохом, у него получилось хоть немного отвлечь её.

Он притянул её к себе и снова поцеловал. Они никак не могли насладиться друг другом, какая-то неведомая сила притягивала их друг к другу, они не могли сопротивляться этому, да и не хотели. Они целовались и целовались. Они выпали из течения времени, сейчас были только они — он и она. Им казалось, что прошло не больше нескольких минут, но на самом деле они лежали на кровати и целовались уже не меньше часа, но им это не надоедало.

Гермиона забыла обо всех несчастьях, приключившихся с ней. Как будто не было тех жутких месяцев одиночества, не было тех ужасных событий прошлой недели, не было дней, проведенных в Азкабане; всё покрылось туманом. Гарри заставил её забыть обо всём, он помогал ей своим присутствием, своими поцелуями возвращал ей жизнь, теперь у неё было, ради чего жить, точнее ради кого.

— Уже два часа, — сказал Гарри, нехотя отстраняясь от неё.

— Я кушать хочу, — улыбнулась девушка.

— Что-то я вчера об этом не подумал, когда запечатывал дверь, — задумчиво произнёс он.

— Ты запечатал дверь? Но зачем?

— Чтобы нам не мешали, я хотел побыть с тобой наедине.

— Так может снимешь заклятие, и пойдём на кухню? — предложила она, поправляя его очки, которые он только что надел, когда закончился этот долгий и неземной поцелуй.

— Я не могу, — просто ответил он.

— Но почему?

— Давай я тебе всё расскажу по порядку.

— Давай, — прижавшись к нему, ответила девушка. — Я, конечно, многое знаю, но многого не понимаю.

— В общем, всё началось в этот день рожденья, — начал Гарри. — Тогда ко мне пришёл Айрен. Он поставил меня перед выбором: или я вступаю в Орден Серых, или мир погибнет. Само собой, я согласился на первый вариант. В ту же ночь мы отправились в замок Серых. Это потрясающий замок, — мечтательно произнёс он. — Тебе бы там понравилось. Там есть огромная библиотека. Ты несколько месяцев искала информацию об Ордене Серых, но ничего не нашла в школьной библиотеке, а в замке Серых этой информации бескрайнее море, правда, туда нельзя непосвященным, но для тебя я сделаю исключение… — Гарри ненадолго замолк, размышляя, что стоит рассказывать. В конце концов он решил рассказать всё как есть.

— Давай дальше, — подтолкнула она его.

— Айрен стал обучать меня колдовать без палочки. У меня это получилось довольно быстро. Сначала я начинал со слабых заклинаний, а потом перешёл на высшую магию. Также я изучал тёмную магию…— Гермиона как-то странно посмотрела на него, но парень не обратил на это внимание, в конце концов, он тоже сначала так думал про тёмную магию. — Я научился бороться с заклятием Круциатус, научился увёртываться от Авады, Айрен обучил меня ментальной блокировке… В общем, я много чего узнал. Два месяца я учился, а тридцатого сентября стал главой Ордена. Я вернулся в Хогвартс, а дальше ты знаешь.

— Но почему ты не сообщил, что жив? Мы так переживали…— укорила его девушка.

— У меня не было возможности, — начал оправдываться парень. — Сову послать нереально, туда даже газеты не приходили, телефона не было, замок не подключён к каминной сети. Сама понимаешь, как я ещё мог связаться с внешним миром?..

Возле кровати раздался слабый хлопок. Ребята оглянулись — там стоял Добби с подносом, на котором было огромное количество разнообразной еды.

— Добби рад видеть сэра Гарри Поттера и мисс Гермиону Грейнджер. Добби так волновался за вас, — счастливо сообщил эльф.

— Привет, Добби, но что ты здесь делаешь? — изумлёно спросил Гарри.

— О, сэр Гарри Поттер, профессор Дамблдор приказал Добби принести вам еды, — улыбаясь от уха до уха, прошептал эльф и поставил поднос на тумбочку.

— Спасибо, Добби, — поблагодарила его Гермиона.

— Если вам ещё что-нибудь понадобится, то просто позовите Добби, — эльф подобострастно сложил ладошки вместе.

— Спасибо, пока нам больше ничего не надо.

Добби больше не стал задерживать ребят, щелкнул пальцами и растворился в воздухе. Гарри и Гермиона молча принялись за еду, им казалось, что ничего вкуснее они не ели. Когда с едой было покончено, ребята позвали Добби и попросили сливочного пива, которое получили уже через минуту от услужливого домовика.

— Я всё-таки не понимаю, почему ты так упорно избегал меня? — сидя на кровати, спросила Гермиона.

— Понимаешь, моя сила очень велика. Если бы она вышла из-под контроля, то это повлекло бы за собой огромные разрушения и массу жертв. Но поверь мне, я не хотел этого. С каждым днём опасность увеличивалась, мне приходилось сдерживать силу, но иногда она немного выходила из-под контроля. Прости меня, но так было надо, — опустив глаза, сказал Гарри. Он чувствовал свою вину перед ней.

— Я всё понимаю, — сказала Гермиона и поцеловала его. — Но теперь всё позади, теперь мы можем быть вместе.

— Надеюсь, что так, — сказал Гарри с самой ласковой улыбкой, на которую был только способен.

— Ты остановился на возвращении в Хогвартс, — напомнила ему девушка. — Расскажи, что было дальше.

— В общем, рассказывать-то нечего. Ты и сама видела, как я вернулся, потом наши отношения испортились. Я и сам понимал, что нам надо быть порознь, однако Айрен сочел нужным мне об этом напомнить…

— Подожди, как он мог тебе напомнить, если он умер? Я читала в книге, что при передаче…

— Он приходил ко мне во снах, — прервал он её.

— Тогда понятно, — кивнула девушка.

— Потом был Хеллоуин. Айрен предупредил меня о нападении на клинику, и я отправился туда. Вот там я и узнал, насколько велика моя сила. К тому же в тот момент моя сила была открыта ещё не вся. Очень тяжело убивать людей, пусть и Пожирателей смерти — они всё же люди. И ещё тяжелее не иметь возможности защитить всех невинных. К сожалению, у меня не получилось всех спасти, — Гарри стало трудно говорить. Воспоминания того дня с новой силой ожили в его сознании, он как будто переживал все те моменты заново.

Гарри улёгся в постель, слабость всё ещё не до конца прошла, и ему было трудно сидеть. Гермиона лёгла рядом с ним.

— Всё, что было написано в газетах — правда, я действительно убил больше половины нападавших, в тот момент я не задумывался над этим. У меня была чётко поставленная цель: защитить клинику, и я с этим справился. О сражении ты читала, и я не буду тебе рассказывать, как оно проходило, в конце концов прибыла подмога и я смог вернуться в Хогвартс. Меня никто не заметил, кроме нескольких человек. Джинни мне здорово помогла тогда, она поддержала меня. Если бы не она, то я бы умер от потери сил и крови.

— Это я попросила её проследить за тобой. Я увидела тебя тогда в зале, но не знала, насколько были велики твои раны.

— Физические раны — это пустяки, — просто сказал Гарри. — Я тогда был сломлен духовно. Потом Джинни довела меня до больничного крыла, дальше я не помню, что случилось.

— Профессор Дамблдор сказал мне, что только я смогу тебе помочь. Я не знала как, но каждую ночь сидела возле тебя…

— Это была ошибка директора, — вздохнул Гарри. — После того случая с Малфоем к тебе перешла часть моей силы, но это была крупица, она ничем не проявлялась. А когда ты помогала мне выжить, то не могла контролировать объединение наших сил. Теперь у тебя есть часть моей силы. К сожалению, я не был рядом, когда она проявилась, и это повлекло за собой ужасные последствия. Теперь ты понимаешь, почему я виноват в смерти людей, которых ты убила? Это моя сила послужила их смерти. Я никогда не прощу себя за эту ужасную ошибку.

— Но если бы не твоя сила, то меня бы убили, — Гермиона нежно провела пальцами по его губам, а потом поцеловала. — Не вини себя, мы оба виноваты в этом. И всё-таки если бы у меня не было бы твоей силы, то я сейчас не лежала бы здесь с тобой, так что это с какой-то степени к лучшему.

— Может и так, но это не снимает с меня вины. Я не мог тебя предупредить. Мне пришлось следить за тобой. Так я узнал, что ты часто бываешь в библиотеке, но ничего не находишь. Ну, а когда профессор Бинз рассказал тебе о нашем Ордене, то я понял, что ты сделаешь всё ради того, чтоб докопаться до истины.

— Но почему ты меня не остановил?

— Не было смысла. Книгу «Путь Серого» может увидеть только человек, нуждающийся в ней, и она покажется, только если на то будет причина. Эта книга — почти живое существо, она живёт своей жизнью, постоянно продолжает заполняться, в неё записывается история Ордена. И если ты смогла её найти, то на это были веские причины. Кстати, она в единственном экземпляре. Я знал о ней, но увидел только в кабинете Дамблдора.

— Прости меня за то, что я взяла твою карту и мантию без разрешения. Я знаю, уже поздно это говорить, но всё же.

— Я тебе уже говорил, что разрешаю пользоваться этими вещами. Так что ты не виновата.

— А почему ты в тот вечер был в гостиной?

— Вот чего не знаю, того не знаю. Я чувствовал, что мне надо быть там, да и к тому же в тот день я сильно устал, мне даже в спальню подниматься было тяжело, поэтому я решил остаться в гостиной.

— А что с тобой случилось в середине декабря? Ты ходил как полутруп, даже собрания АД прекратились.

— А вот это самый интересный вопрос. В тот день, когда ты взяла книгу, во cне я слышал странные слова… — Гарри процитировал то, что слышал, слово в слово. — Тогда я не понимал, что это такое. В последствии эти слова я слышал каждую ночь. Не мог нормально спать. Ну, а за четыре дня до нападения Волдеморта эти слова я слышал и видел даже наяву. Это было как… как видение, что ли. В общем, я не мог ничего делать, чувствовал себя, мягко говоря, отвратительно. Ну а двадцать третьего ко мне пришли Годрик и Айрен. Они объяснили всю важность ситуации. Я шёл на смерть, эти дни вполне могли бы оказаться последними. Но выбора не было.

— Знаешь, когда ты вошёл в Большой зал, я как-то подсознательно ощутила, что ты можешь не вернуться. Никто даже слова сказать не смог. Но, казалось, Дамблдор всё знает.

— Ничего он не знал, — фыркнул Гарри, — просто делал вид, что знает. Я сам не всё понимаю, но мне как-то удалось вызвать одновременно и Патронусов, и Энтронусов. Теоретически это невозможно, но у меня получилось. В тот миг я понял суть пророчества, а что это пророчество, я не сомневался, — Гарри пересказал ей свои догадки. Гермиона была слегка шокирована.

— То есть, теперь ничто не сможет противостоять Волдеморту, и он завоюет весь мир? Нет, я не верю, этого не может быть.

— Не стоит отчаиваться, ведь и пророчества иногда не сбываются, — при этих словах Гермиона фыркнула, вспомнив профессора Трелони, а Гарри продолжил. — Мы ещё поборемся. Я не допущу Волдеморта к власти. Теперь, когда рядом со мной ты, мне ничего не страшно, — заверил он её. Хотя сам он так не считал, всё же слишком много совпадений. — А что было после того, как я вышел?

— Профессор Дамблдор заставил нас всех сидеть в большом зале и ждать. Мы не знали, что творится на улице, но по грохоту было понятно: там идёт сражение. Это было ужасно, — глаза Гермионы предательски заблестели, Гарри покрепче обнял её и прижал к себе. — Мне было так страшно, я думала, ты погибнешь. А через полчаса Дамблдор собрал всех, кто хотел помочь, и мы вышли. Это было страшное зрелище: везде тела погибших, останки дементоров, множество оленей и оборотней, и сам Волдеморт лежал на земле. Правда, через секунду после того, как мы вышли, он исчез, а ты, без сознания, упал с большой высоты. Я так испугалась. Мне так было страшно тебя потерять. Тебя отнесли в больничное крыло, в эту комнату. Ты лежал в коме три месяца, никто не знал, что с тобой произошло, никто не мог помочь. Я часто приходила к тебе, но всё было напрасно. А потом…потом, — слёзы снова потекли по её лицу.

Гарри не нужно было слов; хоть он и потерял всю свою силу на два дня, но знание блокологии осталось. Он чётко видел все мысли Гермионы, словно свои собственные.

Сначала к ней пришло письмо, потом она отправилась домой в сопровождении аврора… Гарри видел, как на глазах дочери убили родителей, а она ничего не могла сделать, она была связана, а палочка лежала на полу в нескольких метрах от неё. Её родителей убил тот самый аврор, что сопровождал её, он оказался сторонником Волдеморта. Потом они издевались над телами погибших родителей Гермионы. У Гарри мороз по коже прошел, когда он эту сцену увидел. ЭТО было самое ужасное из того, что ему приходилось пережить за всю жизнь. Он чувствовал, как страдала Гермиона, слишком сильно он залез в её сознание, теперь уже не мог выйти. Все эти картинки проносились перед его внутренным взором. И самое ужасное, что Гермиона тоже всё это переживала во второй раз. Но Гарри не мог выйти из её сознания, она сама его не отпускала, она хотела подсознательно, чтобы он всё знал.

Потом ее отвязали и хотели пытать, но Гермиона с неведомо откуда взявшейся решительностью перекатилась по полу и схватила свою палочку. Гарри чувствовал, что она в тот момент хотела только смерти этим гадам, с её уст сорвались последние слова, которые Пожиратели слышали за свою жизнь. Если бы не его сила, то ничего не произошло бы, но у неё получилось настолько мощное заклинание, что все, кто был в это время в комнате, попали под действие зеленой ауры смерти. Потом Гарри видел, как она рыдала над изуродованными телами родителей. Через какое-то время прибыли авроры министерства и проверили её палочку. Затем, видел Гарри, Гермиону отвозят в самое ужасное место на земле — Азкабан. По личному распоряжению Фаджа её туда посадили без суда и следствия.

Гарри чувствовал всё то, что она пережила, находясь в Азкабане. Это были предсмертные крики её родителей. Такое было не понаслышке знакомо парню — самая худшая пытка. Гарри резко выбросило из её сознания. Он чувствовал себя опустошенным. Гермиона лежала в его объятых и плакала.

— Они… сказали… что это… месть за… Слизерина… — всхлипывала она.

Гарри ничего не оставалось сделать, как покрепче её обнять. Он всё знал, теперь всё знал. Волдеморт решил отомстить ему через самого дорогого ему человека, и у него получилось. И снова чувство вины захлестнуло его с головой, но парень прогнал это чувство. Оно ничем не поможет ей, значит бессмысленно винить себя, этим не вернёшь родителей Гермионы. Он просто лежал и переваривал всё увиденное, хоть давалось это с трудом. В его объятиях всхлипывала Гермиона.

— Теперь всё это закончилось, — тихо прошептал он ей на ухо. — Больше ты не вернёшься в Азкабан. Я «договорился» с Фаджем, бумаги о твоей невиновности подписаны. Всё будет хорошо.

Потребовалось полчаса, чтобы Гермиона успокоилась. Гарри всё это время шептал ей слова поддержки. Он прекрасно понимал, что она сейчас чувствует, ему было не лучше, но он привык к этому, а она, какой бы ни казалась сильной, была девушка хрупкая и слабая.

— Не оставляй меня никогда, — последний раз всхлипнула она. — Я этого не переживу.

— Я никогда тебя не брошу, — уверено сказал он ей и поцеловал. В глубине души он не был уверен, что сможет выполнить такое обещание, но будет стараться.

— А что случилось после этого? — выдавила она из себя сквозь всхлипы.

— А вот это самое интересное, — Гарри рассказал ей об ужасном времени, проведенном без эмоций, рассказал, как к нему вернулись чувства, как забрал её из Азкабана и как сходил на приём к министру магии. — У меня как раз хватило времени, чтобы переместиться, а потом действие зелья закончилось. Вот в принципе и вся история. Хорошо, что у меня есть ты, теперь я тебя никому не отдам. Я тебя люблю.

Гарри счастливо улыбнулся, от этой улыбки на душе у Гермионы стало легко и светло.

— Но почему ты всё-таки запечатал дверь и почему не можешь снять заклинание? — недоумённо спросила Гермиона.

— Просто одна порция зелье, которое я выпил, — начал он, — действует на один час. Но так как я выпил две порции, то у меня было два часа. Это зелье полностью возвращает потерянные силы, но есть и несколько… хм… побочных эффектов.

— И что же это за такие побочные эффекты? — поинтересовалась девушка.

— Да просто потеря всей волшебной силы на два дня… — немного замявшись, ответил он. Эта была не вся правда. На самом деле зелье заметно снижает уровень магической силы в человеке, выпившем его. Но Гарри не сильно волновался по этому поводу. Во-первых, оно того стоило, а во-вторых, у него много сил, так что от него не убудет.

— Так зачем же ты дверь запечатал? —девушка явно собиралась внести ясность в этом вопросе.

— Мне просто хотелось побыть с тобой наедине, — вполне честно ответил он.

— Ну… хорошо, считай, что отмазался, — улыбнулась Гермиона и поцеловала его. — Гарри, я тебе давно хотела рассказать, тогда, когда я была в кабинете директора, я подслушала разговор…— Гермиона в точности повторила ему слова Снейпа и Дамблдора. — Как ты думаешь, к чему это?

— Не знаю, — с задумчивым видом сказал Гарри, — но надо будет обязательно спросить у Дамблдора.

В этот день Гарри ещё много рассказывал ей об Ордене Серых. Но его поразило то, что он не чувствовал связи с Орденом, не чувствовал связи с умершими главами, как раньше. Казалось, все, что было связано с Орденом, постепенно забывается словно сон. Он даже рассказал такие подробности, которые запрещёно кодексом разглашать, но ничего не происходило. Это казалось странным, но парень сейчас не мог задумываться над этой проблемой. Он ощущал свободу, свободу в выборе своих действий. Ничто не заставляло его делать то, что ему не хотелось. Это было странно, раньше он подсознательно руководствовался кодексом Серых, теперь же он не ощущал зависимости от него.

— А знаешь, я сильно ревновал, когда увидел тебя с Крамом, — признался Гарри. Был уже вечер, он и Гермиона лежали в кровати, выйти они не могли, да и не хотели, оставалось только разговаривать и наслаждаться обществом друг друга.

— У нас с ним ничего нет и не было, — твёрдо произнесла девушка. — Ещё летом я ему всё объяснила. Не знаю, что его привело в Хогсмид, но хорошо, что ты был там. Хотя я не одобряю твоих действий. Драка — не лучший способ решать проблемы.

— Но я же магией не пользовался, даже не думал об этом. Мне в том момент очень захотелось надавать ему хорошенько, чтобы руки не распускал. И, кажется, у меня получилось. — довольный собой, произнёс Гарри.

— Да уж, у тебя получилось. Защитник мой ревнивый, — Гермиона страстно поцеловала его. — Я люблю тебя.

— Я знаю. А что там с Роном? Он всё так же с Чу?

— У них очень интересно всё вышло. После того случая под Рождество Рон многое понял. Он сильно засомневался в Чу, отчасти ему помогли раскрыть глаза Джинни и ты. Он попросил меня сварить зелье правды, а когда оно было готово, подмешал его Чу… — Гермиона заулыбалась.

— И что же случилось? — полюбопытствовал парень, мягко теребя кончики её волос.

— Ничего особенного. Чу рассказала всё как на духу. Она опоила Рона слабым приворотным зельем. Поэтому он всё время ходил такой странный и думал только о ней.

— А зачем ей это надо было? – не понял Гарри.

— После того, как ты её отверг, она захотела любым способом заполучить тебя. Она поняла: сблизиться с тобой она может через Рона, вот и влюбила его в себя. Но у неё ничего не вышло, вы с Роном поссорились, и было уже поздно. Она решила не разрывать с Роном отношения в надежде, что вы помиритесь. Но её планам не суждено было сбыться. А если бы суждено, я бы от неё мокрого места не оставила, — добавила Гермиона с грозным видом.

— Да не нужна мне она, — засмеялся парень. — Мне нужна только ты и больше никто. А Чу надо быть в Слизерине, слишком уж она расчётлива.

— Ей и в Рейвенкло неплохо. Не забывай, там учатся самые умные.

— Надеюсь, это не слишком навредило Рону.

— Когда он узнал, что его использовали, первым делом извинился перед Джинни, а потом устроил Чу разборку. В общем, у него с глаз упали розовые очки.

— Рад за него. А у него сейчас кто-нибудь есть?

— Рон не хочет больше связываться ни с кем, говорит, что сильно обжёгся. Знаешь, он стал намного… взрослее. Видимо, ты ему вправил мозги своей речью, мне её пересказали. Он теперь не поступает, как маленький ребёнок, только не знаю, надолго ли.

— Хочется думать, что навсегда, — весело сказал Гарри. У него было прекрасное настроение, все ужасы затмевало счастье.

Гарри и Гермиона общались до поздней ночи. Они не могли наговориться после долгих месяцев вынужденной разлуки. Но организмы требовали отдыха, и сон сморил их. Они уснули в объятиях друг друга.

* * *

Утром их разбудил Добби. Он принёс завтрак и сказал, что профессор Дамблдор ждёт их у себя в кабинете. До того момента, как к Гарри вернётся сила, оставалось не так уж и много времени, ведь ребята проснулись ближе к полудню.

— Вот и расспросим Дамблдора обо всех подробностях, — сказал Гарри. Он с Гермионой лежал в кровати, девушка сладко устроилась на нём, положив голову ему на грудь так, чтобы можно было смотреть в глаза.

— Угу, — согласно кивнула она.

— Как же хорошо, когда ты рядом! — вымолвил счастливый парень. — Мне даже не хочется возвращаться к повседневной жизни. Всё время бы проводил вот так с тобой.

— Мне тоже этого хочется, — улыбнулась девушка.

— Но, к сожалению, это невозможно, — вернулся к реальности Гарри.

— Раз уж мы заговорили о повседневной жизни, то я тебе напомню, что ты пропустил три месяца занятий, – Гермиона не преминула напомнить юноше об учёбе.

— Не волнуйся по этому поводу... — перебил Гарри. — Ты же мне поможешь догнать остальных? — слегка прищурившись, спросил он.

— Конечно, помогу, но тебе придётся заниматься очень много. С января были введены дополнительные занятия по специализациям.

— И на какую профессию пошла ты?

— С профессией я ещё не определилась, но выбрала трансфигурацию, защиту, зелья и древние руны, — гордо заявила девушка.

— Тогда я тоже пойду на эти предметы, вместе веселее. А какую профессию выбрал Рон?

— Он на аврора пошёл, хочет бороться с силами зла.

— Понятно, — протянул Гарри, — я раньше тоже аврором хотел стать, но теперь это не имеет смысла.

— Почему? — удивилась девушка.

— Авроры — это воины, сражающиеся на стороне света. Я же теперь не за светлых, не за тёмных, а как бы судья и наблюдатель. Хотя ты же это и так знаешь... Надеюсь, у Рона получится стать аврором. После этой войны им нужны будут люди. Уже погибло огромное количество авроров, а потери надо восполнять.

— Давай не будем о смертях, — прошептала Гермиона, потянувшись к лицу Гарри. Через две секунды их губы соприкоснулись, и молодые люди полностью отдались счастью.

В какой-то момент Гарри стал ощущать прилив сил. Уже не было той беспомощности, которую он ощущал, лишившись сил, энергия наполняла его, опять казалось, что он самый могущественный, и будь здесь Волдеморт, он бы его стёр в порошок голыми руками, и всю его армию тоже…Эти ощущения непрестанно усиливались. Гарри уже казалось, что его тело разрывает, но было несомненно легче, чем в прошлый раз. На протяжении нескольких минут артериальное давление подскочило в несколько раз, любой другой человек уже бы умер, но для Гарри это было не впервой, он с честью выдержал. И вот всё закончилось, как будто кто-то рубанул секирой, но не совсем. Гарри чувствовал, что вся сила Ордена сейчас в нём, но она уже не давила, она просто была. Гарри понял, что время действия Зелья благородства истекло.

Ребята переоделись в чистую одежду, которую им принёс утром Добби. Затем Гарри легко снял заклинание с двери, и они направились к директору. По дороге им никто не встретился — все были на уроках. Даже мадам Помфри не было, ребята её не видели в больничном крыле. Горгулья, загораживающая вход в кабинет директора, как и всегда, отодвинулась при одном взгляде на Гарри. Дамблдор по обыкновению сидел в своём кресле, все бывшие директоры из портретов куда-то ушли. Гарри заметил, что Дамблдор слегка нервничает. Он и Гермиона поздоровались и сели в появившиеся по велению руки Гарри кресла.

— Это тебе, Гарри, — сказал Дамблдор, протягивая парню письмо. Гарри взял его, развернул и принялся читать.

Здравствуй, Гарри!

Если ты читаешь это письмо, значит, у нас всё получилось. Я прошу у тебя прощения за то, что пришлось скрывать правду. Ты многого не знаешь. И пришло время тебе всё рассказать.

Я начну с самого начала. Четыре тысячи лет назад египетским пророком-фараоном было сделано предсказание о гибели мира. В последствии это пророчество стали называть «Последним». Думаю, ты знаешь суть этого предсказания. Через год был образован Орден Серых. Как ты уже знаешь, задачей Ордена было сохранять равновесие на земле, но это была лишь второстепенная задача, в первую очередь Орден должен был способствовать разрушению пророчества. Наша задача усложнялась тем, что не было известно точное время исполнения этого предсказания. По этой причине Серым постоянно приходилось быть начеку. Не было чёткого плана, действовать предстояло спонтанно, импровизировать, но этот факт никого не останавливал. Ближе к середине второго тысячелетия нашей эры стало ясно, что в Последнем пророчестве говорится о моменте перехода двадцатого века в двадцать первый.

В середине двадцатого века я понял, что Годрик допустил в своей жизни большую ошибку. Он, желая спасти мир от Слизерина, способствовал исполнению Последнего пророчества. Я считал, что в нём говорится о твоём отце, но я ошибся — там говорилось о тебе. Я не пытался вмешиваться в твою судьбу из страха, что опять ошибся, но со временем понял, что это исключено. И вот, когда Волдеморт попытался захватить твоё сознание в Отделе тайн, пришло моё время. Я спас тебя тогда. Весь июль я наблюдал за тобой. На твой день рожденья я посчитал, что ты готов, и забрал тебя в Замок Серых. Дамблдор тогда ещё ничего не знал. Это уже после твоего возвращения в Школу я ему всё рассказал, и мы с ним решили действовать сообща, но об этом он тебе расскажет сам. Ты показал себя с лучшей стороны как Серый. Конечно, тобою были допущены и ошибки, но они были незначительны и не помешали Делу. Бывали моменты, когда мы все, в том числе и ты, ходили по краю пропасти, но ты не оступился. Тебе, наверное, неизвестно, откуда ты слышал слова Последнего пророчества? Это была твоя подготовка, которая дала тебе передышку. Тебе надо было копить силы, и это был единственный способ. Теперь Орден Серых выполнил свой долг. Слизерин уничтожен, пророчество не сбылось, у мира есть надежда. Орден Серых закончил свою историю, больше его нет. Но это не значит, что война выиграна или проиграна. К тебе, как к последнему главе Серых, переходят владения Ордена, также у тебя останется вся сила, но ты не сможешь передать её своему ученику. Теперь ты свободен. Больше не существует кодекса, ты можешь выбирать свой путь, по которому пойдёшь. Ты сам хозяин своей жизни, ты вправе делать все, что посчитаешь нужным. У тебя появился сильный враг, и ты сам должен решать, как его одолеть. Поможет тебе Дамблдор, меня и Годрика больше не существует ни в каком плане бытия. И напоследок я хотел бы тебе сказать, что Гермиона — твоя настоящая любовь, вы подходите друг другу, она тебе поможет в тяжёлые моменты. Удачи тебе, теперь ты снова Гарри Джеймс Поттер, ты больше не Серый. Прощай, мой ученик! Отныне мы больше не встретимся. Прости, что так подвёл тебя и обманывал, что не сказал всего сам. У меня нет времени даже написать всё подробно в письме — у меня совсем не осталось времени…

Гарри сидел в кресле, как громом пораженный. Он не мог поверить в написанное, это было выше его сил. Всё, ради чего он жил последние полгода, ушло. Ордена больше не существует, так же как и Айрена, который стал ему чуть ли не родным отцом. Теперь он понимал, почему чувствует свободу, но это не радовало его. У него отобрали опору, на которой он стоял. Сейчас он чувствовал себя маленьким человечком в этом большом и весьма шатком отныне мире... Из сего состояния его вывел голос Гермионы.

— Гарри, что случилось? — обеспокоено спросила она, глядя, как парень становился белее мела по мере чтения письма.

— Прочитай, — слабо отозвался он, подавая ей письмо. Девушка его взяла и принялась читать. — Я жду объяснений! — резко сказал юноша Дамблдору.

— Ну что ж, тебе пора всё узнать... — вздохнул старый волшебник. — В день твоего возвращения, после нашего с тобой разговора, ко мне пришёл Айрен. Он мне всё рассказал, включая и пророчество. Вместе с ним мы продумали план действий. Тебе не казалось странным, что я не обращаю внимание на проявление агрессии с твоей стороны? — Гарри вздрогнул, но не ответил, а Дамблдор продолжил: — Тебе надо было увериться в себе. И я дал тебе такую возможность. Я всё время наблюдал за тобой и за мисс Грейнджер…

— Но причём здесь она? — перебил Гарри.

— Я даже знаю, что произошло в Хогсмиде, — как ни в чём не бывало продолжал свой рассказ Дамблдор. — Ты даже не представляешь, как ты меня обрадовал, когда предложил сотрудничать, — профессор сделал паузу и отпил чаю. — Вот что было для меня сюрпризом, так это нападение на клинику Св. Мунго. Тогда ты показал себя с лучшей стороны, но наш план почти провалился. Ты чуть не погиб. К счастью, тебе помогла юная мисс Уизли. С каждым днём мы всё больше убеждались, что в Последнем пророчестве говорится именно о тебе. Я знаю, насколько тяжело вам двоим, тебе и Гермионе, было находиться вместе, но так было надо. Да вы и сами это понимаете. Гермиона, ты получила книгу Серых тоже неспроста... – Дамблдор глянул на девушку.

— Так в чём же состоял ваш план? – бесцветным голосом спросил Гарри.

— Двадцать третьего декабря свершилось Последнее пророчество. Айрен и Гриффиндор уничтожили Слизерина. Твоя задача была не легче. Тебе удалось сделать невозможное, ты смог совместить в себе две противоположности. Но расплата была слишком высока. Ты потерял своё внутреннее «Я», другими словами — душу... Вот в этом месте план был недоработан, нам оставалось только ждать, — профессор снова сделал паузу, опустив глаза, затем возобновил повествование. — Ждать пришлось долго, три месяца. За неделю до твоего пробуждения случилось несчастье, но, как оказалось, благодаря этому план удался. Когда ты очнулся, всё уже было готово. Ты отправился за мисс Грейнджер. В Азкабане любовь смогла возродить в тебе душу. И теперь у нас есть надежда на спасение, — закончил Альбус.

— Вы хотите сказать, что постоянно вели меня, просчитали каждый мой шаг и управляли мной?!! — вспылил Гарри. Его взбесило такая откровенность, а также отчужденный голос директора. — И по-вашему, ко мне должна была вернуться душа при виде Гермионы в Азкабане?!!

— Не совсем так. Мы не просчитывали каждый твой шаг. В пророчестве говорится, что никакая сила не сможет вернуть великую утрату Избранного, ибо он сам великая магия. Твоя сила, Гарри, скрещена. В тебе сила любви твоей матери и твоей любви к мисс Грейнджер совместно с силой Ордена. Когда ты потерял душу, то потерял свою первую силу — любовь. Но любовь — самая сильная и древняя магия во вселенной, ничто не может противостоять ей. Это твой козырь перед Волдемортом, и если её у тебя нет, значит, он сильнее. Не стоит забывать, что у Волдеморта много сторонников. Его победа была бы делом времени. Мы сделали ставку на любовь, твою любовь к Гермионе, и не просчитались. Только сила любви могла уничтожить пророчество. После того как ты потерял душу, по нашему плану любовь к мисс Грейнджер могла вернуть тебе утраченное. Однако мы не знали наверняка. Признаю, мы ходили по краю пропасти, но другого способа не было. Теперь есть шанс на победу, и этот шанс — вы двое.

У Гарри уже не было сил даже удивляться, настолько он был ошеломлен. Слишком много новостей за один день. Вся его жизнь была заранее спланирована, и так было всегда.

— Всё это лишь большая шахматная партия, и я в ней — пешка, — обречённо вздохнул юноша.

— Если рассматривать с этой точки зрения, то ты, пожалуй, прав, — мягко заметил Дамблдор. — Волдеморту сейчас сделан только шах, и ты должен будешь поставить ему мат. И помни: любая пешка может стать ферзём, —закончил директор школы.

— Да не хочу я больше сражаться!!! — вскочил с кресла парень. — Надоело мне всё это! Вечное сражение, постоянные битвы! Когда всё это кончится??? Надоело мне, понимаете? НА-ДО-Е-ЛО! Катись всё это к чёрту!!! Не хочу я больше спасать мир! — яростно размахивал он руками.

— Ты так не думаешь, — спокойно пресёк его истерику Дамблдор.

— А вы откуда знаете, что я думаю? Нет больше Серых! Я сам вправе решать, что мне делать. И я не хочу больше ничего, хочу просто жить как все!

— Но ты не как все и должен это принять.

—Я-то думал, что всё делаю сам, а оказалось, что всё уже решено за меня давным-давно! — парень снова перешёл на крик. — Вы даже не представляете, как мне было тяжело все эти месяцы! Да и всю жизнь. Сначала Философский камень! Ведь тогда вы меня тоже направляли. Потом Тайная комната, и тогда я плясал под вашу дудку. Спасение Сириуса — снова по вашей указке! Чёртов турнир! И там вы меня направляли. Долбанный Отдел Тайн, и там тоже вы замешаны! Всю жизнь я танцую под эту вашу дудочку. Мне надоело! Когда я, наконец, сам смогу за себя решать?! И эпопея всему этому — последние месяцы!

— Мне пришлось так поступить. Прошу тебя, пойми это, — устало произнёс директор.

— Да к чёрту всё! Пусть весь мир катится, куда ему угодно! Вы так говорите, как будто я не человек, а орудие спасения мира в ваших руках!!! — кричал Гарри.

— Гарри, — сказала до сих пор молчавшая Гермиона, — профессор прав. Ты должен и дальше продолжать начатое дело.

— А кто начал?! Я не напрашивался в спасители мира! – продолжал бушевать Гарри.

— Ты должен всё принять как должное. Я тоже в этом замешана, но я же не срываюсь.

— И ты туда же?! — крикнул на неё парень. — Как ты не понимаешь? И меня, и тебя просто использовали в своих целях! Мне всё это надоело, надоело постоянно спасать мир. Я хочу просто жить!.. Ты не можешь себе представить, что такое потери… — парень запнулся. Он понял, что сказал лишнее.

— Я думала, ты понимаешь меня, — горько сказала побледневшая Гермиона. Её глаза налились слезами, она сорвалась с места и выскочила из кабинета. А Гарри остался стоять. Его сердце ушло в пятки только от одной мысли, что Гермиона может уйти от него и что он её обидел. Он даже не мог пошевелиться, ноги как будто приросли к полу.

— Чего же ты ждёшь? — своевременно вывел его из ступора директор.

Гарри не надо было повторять сие дважды. Он сорвался с места и уже через мгновение бежал по коридору. Он не знал, куда направилась Гермиона, пришлось довериться интуиции. Как и в Азкабане, он чувствовал, где она, и, не останавливаясь, бежал в её сторону. Ученики, идущие в большой зал на ужин, отпрыгивали в сторону с его пути — никому не хотелось быть сбитым с ног. После того, как Гарри проносился мимо них, многие с недоумением смотрели ему вслед. Они не могли понять, ведь ещё сегодня утром они знали, что не было никаких изменений в состоянии Гарри Поттера, который уже три месяца лежит в коме...

Парень проносился по коридорам, даже не разбирая дороги. Ноги сами вели его в нужном направлении. В конце концов он оказался в северо-восточной башне. Сюда редко заходили, если вообще кто-то заходил. У стены сидела Гермиона и плакала.

— Гермиона! Прости меня, любимая! Я не знаю, что на меня нашло, — тяжело дыша после продолжительного бега, пролепетал он, остановившись в дверях. Девушка подняла на него красные заплаканные глаза.

— Иди сюда, — мягко сказала она. Гарри подошёл и обнял её. Поцелуй быстро помог восстановить душевное равновесие, но пустота от сегодняшних новостей осталась.

— Я, правда, не хотел, — оторвавшись от её губ, сказал он.

— Знаю, просто ты переутомился.

— Ты на меня не сердишься?

— Ну что ты, любимый, конечно нет. Как я могу сердиться на тебя?

— Какая ты у меня хорошая, — в порыве чувств парень снова притянул к себе девушку и крепко поцеловал.

* * *

— Пошли уже в гостиную. Я сегодня сильно устала, — сказала Гермиона после целого часа, проведённого с Гарри в северо-восточной башне.

— Пошли, — улыбнулся он. — Представляешь, что будет, когда они увидят нас вместе живых и здоровых?

— Да, это будет что-то! — засмеялась Гермиона.

По дороге им никто не встретился. Полная дама была крайне удивлена появлением Гарри и Гермионы, однако девушка, как ни в чём не бывало, назвала ей пароль. Молодые люди без труда вошли в гостиную. Там были все, начиная с первого курса и по седьмой. Весть о том, что Гарри Поттер сегодня бегал по коридорам перед ужином, уже разлетелась по всей школе. Вот студенты и обсуждали это событие. Когда Гарри и Гермиона вошли, в их сторону повернулись все, находящиеся в это время в гостиной. Повисла напряжённая тишина. Какое-то время никто не решался заговорить.

— Так это правда, — шёпотом произнёс какой-то второкурсник.

— Что правда? — громко спросил Гарри.

Этих слов было достаточно для того, чтобы все поверили, что перед ними стоит никто иной, как сам Гарри Поттер — спаситель Хогвартса, и их староста Гермиона Грейнджер, которую заключили в Азкабан. Все посрывались с мест и кинулись к вошедшим. Гарри и Гермиона оказались в плотном кольце гриффиндорцев. Нечего было даже и мечтать о том, чтоб пробраться хотя бы к креслам. По всей гостиной разносился шум и гам. Гарри стоял, обнимая Гермиону, и улыбался. Он был рад вернуться. Минут десять он отбивался от учеников. Наконец ему удалось вместе с Гермионой пробиться к креслам напротив камина и сесть в одно из них. Девушка устроилась у него на коленях.

— Эм… Гарри, — замялся подошедший к ним Рон, — прости меня…

— Забудь, дружище, — с улыбкой протянул ему руку Гарри. — Все наши обиды в прошлом, пора мириться.

— Я рад, что ты очнулся, — Рон улыбнулся в ответ, пожимая руку.

— Предлагаю отпраздновать столь важное возвращение Гарри и нашей всеми любимой старосты Гермионы! — громко крикнул на всю гостиную Симус.

Его предложение восприняли на ура. Колин и Денис Криви сбегали на кухню и принесли множество вкусностей. Начался весёлый праздник. Гарри и Гермиона налегали на еду, ведь они с самого утра ничего не ели. Весь факультет Гриффиндора веселился, многие танцевали под музыку. Гарри задавали тьму вопросов, но он не отвечал на них и просто отмахивался с вымученной улыбкой на усталом лице, ему было не до этого. Постепенно поняв, что ответов от него не добьешься, ученики отстали от юноши. А Гарри пригласил танцевать Гермиону. Он танцевал и радовался, что всё позади. Но терпкое чувство утраты не оставляло его. Он был счастлив, танцуя с Гермионой, и в то же время ощущал себя морально убитым. Он как будто умер и снова родился, но уже совсем другим человеком. «Слишком часто я меняюсь последнее время», — невесело подумал он.

Когда Гарри и Гермиона натанцевались, то без сил упали в кресла, точнее в кресло упал Гарри, а Гермиона — в объятия любимого. Было уже около двенадцати часов ночи, младшекурсники пошли спать, а из старших курсов оставались единицы. Наконец музыка стихла, столы с едой убраны, праздник закончился.

— А вы, наконец, стали встречаться? — плюхнулся напротив них Рон.

— Да, уже почти два дня, — ответил, улыбаясь, Гарри.

— Как так два? Гарри, разве ты не сегодня очнулся? — ошеломлённо уставился на него друг.

— Конечно не сегодня, Рон. Гермиона, как ты думаешь, если Ордена больше не существует, то я могу рассказать ему правду? — обратился Гарри к девушке.

— Я полагаю, что ты не нарушишь никаких законов. Ордена больше нет, ты свободен и можешь действовать по своему усмотрению, — официально проговорила она.

— О чём это вы говорите? — подал голос Рон, которого на время забыли.

— Гарри, ты рассказывай, а я пойду спать. Пока, мальчики! Завтра увидимся, — и Гермиона на прощание поцеловала Гарри в губы, а Рона в щеку, отчего тот отчаянно покраснел, затем удались лёгкой походкой подобно ангелу к себе в комнату.

— Может, сходим в Хогсмид? – вдруг предложил Гарри.

— Зачем? – недоуменно спросил Рон.

— Посидим, пивка сливочного попьём, мне расслабиться надо. Заодно всё тебе расскажу. Мне почему-то хочется совершить что-то запретное и необдуманное.

— Вообще-то мне как старосте запрещено, но жутко надоело быть примерным старостой, к тому же я так соскучился по твоей компании, Гарри, что мне просто не терпится нарушить правила, — подмигнул Рон.

— Отлично, тогда пошли. Мантию я брать не буду. Возьми меня за руку, — Рон так и сделал. Гарри нажал на кольцо, но ничего не произошло. Он ещё раз нажал — ничего. После пяти попыток, вконец разочарованный, он бросил это дело.

— Что-то случилось?

— Не знаю, — Гарри распахнул мантию. Знака Ордена на груди не было, — Ну конечно, Ордена больше нет. Придётся идти пешком, — вздохнул он с сожалением. Вот чего ему будет действительно недоставать , так это мгновенных перемещений в любой пункт назначения.

Гарри и Рон направились к статуе одноглазой ведьмы, а оттуда по тайному ходу — в Горшочек с Мёдом. Гарри не забыл взять с собой горстку монет. По дороге юноша рассказывал Рону о своих приключениях. Тот поминутно перебивал вопросами, а Гарри пояснял. На улицу они выбрались без приключений, к тому времени Гарри уже рассказал почти всё, что хотел.

В Хогсмиде ничего не изменилось. Только несколько развалин домов напоминали о страшных событиях декабря. Парни дошли до бара Три Метлы и вошли внутрь. Здесь было мало людей, ведь уже была ночь. Ребята направились к дальнему столику и сели за него. К ним тут же подошла мадам Розмерта.

— А вам можно здесь находиться, молодые люди? — упрекнула она их.

— Я имею право немного отдохнуть? — задал встречный вопрос Гарри, повернувшись к женщине лицом. Мадам Розмерта сразу же его признала.

— Гарри Поттер! Рада, что вы снова в порядке. В Ежедневном пророке писали, что вы в магической коме… — застрекотала она.

— Мадам Розмерта, прошу прощения, однако мне бы не хотелось всё это вспоминать... Принесите нам лучше хорошего вина, — прервал её излияния Гарри

— Вина? — уставилась на него хозяйка паба. — А вы не слишком юны, молодой человек, для подобных напитков? — с улыбкой спросила Розмерта.

— Да, вина. Мне просто необходимо расслабиться. Просто принесите, пожалуйста, заказ. Имею я право хоть не небольшую толику уважения после того, как спас и Хогвартс, и Хогсмид, и весь остальной мир? — начал выходить из себя Гарри.

— Ну, хорошо, — покорно согласилась женщина.

— Гарри, я думал, мы попьём сливочного пива, — протянул Рон.

— Можем мы себе позволить немного отдохнуть.

— Я совсем даже не против... Ты остановился на письме, — напомнил Рон.

— Теперь Ордена Серых больше не существует, поэтому я могу тебе всё это рассказывать. Понимаешь, у меня такое ощущение, как будто кто-то вырезал кусочек моей жизни. Самое обидное, что все мои действия были заранее спланированы. Я понимаю, что того требовала ситуация, но всё равно обидно… — Гарри закончил рассказ. Бутылка дорогого вина была пуста уже на одну треть. Парень чувствовал приятное тепло, разливающееся по всему телу. Взгляд его затуманился, организм требовал отдыха, но мозги ещё соображали. Рон, по-видимому, был в таком же состоянии. К вину они заказали несколько сладких закусок и теперь сидели за столом, потягивая из красивых бокалов вино.

— Тебе повезло, Гарри, — немного заплетающимся языком сообщил Рон, — ты владеешь невероятной силой...

— Ага, как же, — усмехнулся парень. — На мне лежит большая ответственность. Даже теперь, когда Ордена Серых не существует. Я бы с радостью отдал бы всю эту силу вместе с ответственностью кому-то другому.

— А представляешь, какие у тебя теперь возможности? — мечтательно закатил глаза Рон. Он считал, что Гарри везунчик по жизни, ведь Рон — он и есть Рон. Каким был, таким остался. Ему бы всё развлечься да побаловаться. Хотя, Гарри заметил в нём кое-какие изменения в лучшую сторону. Рон перестал быть вспыльчивым, одним словом повзрослел.

— Да к чёрту все эти возможности…

— Вы Гарри Поттер? — спросил чей-то мужской голос. Ребята повернули головы в сторону, откуда прозвучал вопрос. Они и не заметили, как к их столику подошёл мужчина лет тридцати.

— Да, я Гарри Поттер, — неохотно отозвался парень.

— Меня зовут Роберт Джонсон. Приятно познакомиться, — протянул ему руку незнакомец.

— Мне тоже приятно, — Гарри ответил на рукопожатие.

— Я вижу, молодые люди, вы отдыхаете?

— Да, отдыхаем, а это запрещено? — довольно резко спросил Гарри, которому этот незнакомец начинал не нравиться.

— Ну что вы, я просто хотел присоединиться к вам.

— Сожалею, но у нас конфиденциальный разговор. Может, как-нибудь в другой раз, — вежливо отказал Гарри.

— Ну что ж, тогда не буду вам мешать. Было приятно вас видеть, — и волшебник удалился к другому столику.

— Вот видишь, — обрёченно вздохнул Гарри, — мне и посидеть в кафе нельзя незамеченным. А ты говоришь — возможности... Да за мной круглосуточно наблюдают!

— Да ладно тебе, — добродушно заявил Рон.

— А ты нашёл себе кого-нибудь? — сменил тему Гарри.

— Ага, как же, найдёшь тут... Всем девчонкам только и подавай, что сильных и знаменитых.

— Но не все же такие. Тебе кто-нибудь нравится?

— Да я больше вообще ни с кем не хочу встречаться после Чу. Такое ощущение, что она не рейвенкловка, а слизеринка. Это ж надо было такой план придумать! — возмущённо проговорил Уизли.

— А я, вот, кажется, уже нашёл любовь всей своей жизни.

— У вас всё серьёзно?

— Я почти уверен, что да. Мне так хорошо, когда мы вместе, — разомлел Гарри.

Гарри выкладывал Рону все, что у него накопилось в душе. Он был рад, что у него опять есть близкий человек, с которым он может поделиться своими печалями. Казалось, сегодня между ними рухнула та преграда, которую поставил Гарри несколько месяцев назад. Они снова стали лучшими друзьями. Гарри рассказывал Рону о своих приключениях, тот не переставал восхищаться теми опасностями, которые удалось пережить другу. А Рон в свою очередь рассказывал Гарри о жизни в Хогвартсе, пока тот лежал в коме.

— Мы проиграли Хафелпаффу, — говорил он про квиддич. — Джинни пришлось играть за ловца, а на её место мы поставили четверокурсника Роберта. Он, конечно, ничего так, справлялся с обязанностями, но до Джинни ему далеко. В общем, забивали только Колин и Денис, Роберт же только помогал им, сам забивать он не умеет. Но Криви хорошо выполнили свою работу, они старались как могли. Жать только, Джинни не смогла поймать снитч, ловец Хафелпаффа выхватил его у неё, образно выражаясь, из-под носа. И мы проиграли со счётом 310:250. Мы очень жалеем, что тебя не было. И Рейвенкло тоже проиграл Хафелпаффу. В общем, Рейвенкло выбывают из гонки за кубок. А у нас ещё одна игра со Слизерином. Она должна состояться двадцатого мая. У нас мало шансов на победу, Слизерин лидирует на сто очков, придётся потрудиться всей команде.

— У нашей команды остались старые мётлы? — спросил Гарри.

— К сожалению, да. У Слизеринцев «Торнадо». Понятия не имею, что нам делать. Они нас просто разнесут в пух и прах.

— Надо что-то придумать, — задумчиво произнёс Гарри.

— А что здесь придумаешь? У нас снаряжение намного хуже. Чтобы выиграть, нужно чудо! — Рон ещё много чего рассказывал. Так они сидели, не следя за временем. Постепенно бутылка с вином закончилось. Пьяные ребята разумно решили больше не заказывать, иначе не смогут добраться до замка.

— Поттер, Уизли! Что. Вы. Здесь. Делаете??? — раздался над головами парней ненавистный голос ненавистного профессора — Снейпа. Гарри поднял голову и встретился с ним взглядом. Там читалось злоба и отвращение, но парню сейчас было всё равно, он был слишком пьяный для того, чтобы реагировать на эмоции Снейпа.

— О, профессор Снейп, не хотите присоединиться? — глупо улыбнулся Гарри. Рон прыснул в кулак, а Снейп позеленел от злости.

— Кто дал вам право находиться здесь? — прошипел Снейп.

— А мне надоело постоянно подчиняться, могу я сделать хоть что-то для себя? — нагло ответил Гарри.

— По пятьдесят балов с каждого, а теперь быстро в замок.

— Не надо так сердиться, мы и так хотели уже возвращаться, — невинно пожал плечами Гарри.

Гарри расплатился за вино и еду, и они втроём направились в Хогвартс. За всю дорогу не было произнесено ни слова. Но Гарри чувствовал на себе испепеляющий взгляд профессора. Только на Снейпа ему было наплевать, сейчас он не думал о последствиях. Алкоголь всё-таки сделал своё дело. Рон шёл рядом с ним, понурив голову. А профессор подгонял их сзади. Шли они быстро и уже через полчаса добрались до замка.

Ребята сидели в кабинете Снейпа, а тот варил зелье. Через некоторое время зелье было готово, профессор налил его в два стакана и дал парням.

— Выпейте это, — сухо сказал он.

— Что это? — недоверчиво покосился на зелье Гарри.

— Это зелье протрезвит вас и снимет последствия алкогольного опьянения. Пейте!

Гарри и Рон выпили неприглядного вида жидкость. Уже через пару минут их мозги прояснись, взгляд сфокусировался, голова перестала кружиться. Действие алкоголя закончилось.

— А теперь скажите мне, что вы там делали? — холодно поинтересовался Зельевар.

— Мы хотели просто отдохнуть, — взял слово Гарри. — Просто надоело всё, хотелось немного расслабиться.

— Всё с вами понятно. Мистер Уизли, вы можете отправляться к себе, а вы, мистер Поттер, задержитесь.

Рон немного помялся, ему не хотелось оставлять друга один на один со Снейпом, но в конце концов поспешил убраться от греха подальше.

— Я понимаю, мистер Поттер, — начал Снейп, прожигая Гарри пронзительным взглядом,— что вам хотелось расслабиться. Но есть и другие способы. Я не буду вас наказывать, но это должно быть в последний раз.

На Гарри нахлынула смесь каких-то странных, не свойственных по отношению к мерзкому профессору чувств – что-то, похожее на удивление, благодарность, уважение и ещё Мерлин знает что. Он почему-то не чувствовал ненависти к зельевару, это было тяжело объяснить. Ему вспомнилось всё, что Снейп сделал для него. Особенно в этот год. Когда он лежал в больничном крыле после сражения возле клиники, профессор приносил ему зелья. Потом, когда он был в коме, Снейп опять пытался ему помочь. Гарри чувствовал какую-то благодарность к своему врагу. Хотя, может, уже не врагу? И вот сейчас, казалось, мрачный профессор понимает его.

— Я хотел сказать вам спасибо, профессор Снейп, — внезапно проговорил он. — Вы сделали для меня в этом году много добра. И простите меня за то, что я был с вами груб.

— Уходите, Поттер, — зло прошипел Зельевар. Парень видел во взгляде Снейпа только ненависть, но вдруг ему показалось, что сквозь пелену ненависти просвечивалось… уважение.

— И ещё раз спасибо, профессор, — с этими словами парень встал со стула и направился к выходу. Когда он уже был в дверях, то расслышал слабый шепот:

— Не за что, Гарри.

Юноша не знал, сказал ли это профессор или ему послышалось, но на душе стало вдруг ясно и спокойно. За дверью его ждал Рон.

— Что он тебе сказал? — беспокойно спросил Уизли.

— Ничего, совсем ничего, — отрешённо пробормотал себе под нос парень.

Весь путь до гостиной они прошли молча. Рон размышлял о том, что его, возможно, ещё накажут, а Гарри никак не мог понять, что он чувствует к Снейпу. Но это была уже определённо не ненависть. У него изменилось отношение к Мастеру Зелий, и скорей всего это было уважение, а может и просто благодарность, хотя… как знать.

До гостиной они добрались без приключений. Как только голова Гарри коснулась подушки, он тут же уснул.