Гарри Поттер и Путь Серого (гет)

Прошел уже месяц с того времени, как Гарри Поттер вернулся к своим родственникам, и он не отличался разнообразием. Дурсли не трогали племянника, видимо помня встречу на вокзале, а может, и потому, что Гарри выходил из своей комнаты только на завтрак, обед и ужин. Когда он появлялся в дверях кухни, то лишь бросал на родственников безразличный взгляд тускло-зелёных глаз, не предвещавший им ничего хорошего, если попробуют пристать.

Гарри проводил этот месяц, выписывая много книг по защите от тёмных сил и постоянно их читая, тратя на каждую, в среднем, два дня. Но по ночам его мучили кошмары о происшествии в отделе Тайн. Мальчик разучился улыбаться и радоваться жизни — его постоянно съедала тоска. У него теперь никого не осталось: единственный родной человек, его крестный, погиб. В душе Гарри уже перестал злиться и винить всех и вся в смерти Сириуса — он просто замкнулся в себе, лелея в душе мысли о мести.

Часто приходили письма от Рона и Гермионы, но он не отвечал — ему было, мягко сказать, наплевать на весь окружающий мир. Друзей Гарри, конечно, любил, но не нуждался в их унизительной жалости. Теперь у него было только две цели в жизни: убить Беллатрикс и исполнить пророчество. Поэтому он усердно изучал все боевые заклинания в теории, так как практиковаться на каникулах было невозможно.

Этой ночью Гарри рассматривал альбом с фотографиями: на многих были его родители и крестный. Воспоминания причиняли боль — он терпел. С момента гибели Сириуса парень решил скрывать свои чувства ото всех, и, со временем, у него это стало очень хорошо получаться. Гарри научился надевать маску безразличия, управлять своими чувствами — теперь он никогда не позволит гневу, любви, ненависти завладеть разумом. Немало его успеху способствовало и то, что он был связан с Волдемортом и унаследовал от той памятной ночи, когда погибли его родители, немало способностей Темного лорда.

Старый будильник на столе, за которым сидел Мальчик-Который-Выжил, отсчитывал последние мгновения до полуночи. «Через пару секунд мне исполниться 16 лет». Как только стрелка дошла до цифры 12, Гарри услышал за спиной незнакомый голос, низкий и в тоже время громкий, звучавший как будто изо всех уголков маленькой комнаты:

— С днём рожденья, Гарри Джеймс Поттер.

Парень молниеносно вскочил со стула, доставая палочку из кармана, и направляя её на незнакомца.

Это был старик: он выглядел, как минимум, на сто лет. Серая борода, примерно такой же длины, что и у Дамблдора, и того же оттенка волосы плавно переходящие в бороду. Лицо же было покрыто морщинками. Небольшой нос с горбинкой, широко раскрытые глаза асфальтово–серого цвета, не излучавшие ничего — они были, как бездонное озеро, в них читалась мудрость, уверенность в своих действиях – дополняли портрет. Одет старец был в мантию серого цвета. Вообще, весь этот человек был одно серое пятно.

Старик вытянул руку, палочка вылетела из руки парня и оказалась у незнакомца.

— Кто вы? Вас послал Дамблдор? — спокойно произнёс Гарри.

— Нет, я всегда прихожу сам. Ни у кого нет права распоряжаться мной.

— На чьей вы стороне? Добра или зла?

— Ни на чьей. Потому, что никого нет на моей стороне.

— Как это может быть? — по голосу Гарри никак нельзя было сказать, какие чувства он сейчас испытывает.

— Я на стороне Равновесия. Я не тёмный и не белый, я серый.

— Как это, серый?

— Я же говорю, я за равновесие, которое должно быть на Земле. Ни добро, ни зло не должны быть полноправными хозяевами этого мира, иначе он погибнет. Я же не позволяю одной силе перевесить, — как можно доходчивей объяснил незнакомец.

— Зачем же вы тогда пришли ко мне? И как вас зовут?

— Меня зовут Айрен Астелский Серый. Ты можешь меня называть просто Айрен. А пришел я к тебе из-за твоего предназначения. Я последний Серый, оставшийся на земле. Я уже не молод и не могу нести свою службу, поэтому мне нужен преемник, и им будешь ты.

— Но почему именно я?

— Ты очень силён. Сейчас судьба мира зависит от тебя одного. Мир будет разрушен, если ты сейчас примешь неправильное решение. У тебя есть два пути. Первый — не принять сторону Серых, но тогда всему конец. Второй, соответственно, — согласиться обучаться моему делу. Тогда через два месяца ты будешь посвящен в Орден Серых, и у мира появится шанс.

На протяжении многих веков мы поддерживали равновесие, неся свою незаметную для обычных людей службу. Но сейчас грядут тёмные времена. Появился очень сильный волшебник, способный разрушить ВСЁ. 150 лет я следил за гармонией двух сил, но через два месяца, по закону Ордена, я должен уходить на покой. Но меня заменишь ты как один из самых сильных магов на земле, способный победить Волдеморта. Теперь всё зависит от тебя. Согласен ли ты стать Серым? И помни, о нас не должна знать ни единая живая душа.

— Сколько у меня есть времени, чтобы обдумать решение?

— У тебя его нет, решение надо принять прямо сейчас: каждая минута на счету.

— Я согласен, – не задумываясь, коротко, холодным голосом ответил Гарри. Почему-то он поверил Айрену.

— Когда мы отправляемся?

— Прямо сейчас. Не собирай свои вещи, они тебе не понадобятся. Бери только самое дорогое. Сову отправь кому-нибудь из друзей, она только помешает.

Не было смысла повторяться: Гарри открыл свой чемодан, взял Карту Мародеров, мантию-невидимку и свою «Молнию», а Буклю выпустил из клетки.

— Лети к Рону, он о тебе позаботится, а у меня важные дела, но я скоро приду за тобой, — сова ласково клюнула парня за ухо, ухнула и улетела в открытое окно.

— Оставь метлу здесь, — с ней мы не сможем переместиться.

— Хорошо, — скрепя сердцем, ведь это был подарок Сириуса, Гарри поставил ее на место. Расставаться с «Молнией» было очень больно. «Но я вернусь и потом заберу метлу».

— А куда мы будем перемещаться и как? Я же не умею аппарировать, — спросил мальчик.

— Мы отправимся в замок Серых. Как последний из Ордена я полностью им владею. А тебе достаточно взять меня за руку.

Гарри выполнил просьбу. Старый волшебник нажал на свой перстень, и через долю секунды они уже стояли возле замка, который находился на большом острове без единой возвышенности. Примерно на расстоянии двух миль от замка виднелся океан. Сам же замок был очень похож на Хогвартс, но раза в два меньше. Он был весь серого цвета. Гарри насчитал четыре высокие башни.

Они с Айреном стояли перед дубовыми воротами. Старец махнул рукой, и двери отворились, ни разу не скрипнув. Они вошли в большой холл: на стенах не было картин, и они были серыми, как, впрочем, и всё остальное. Вдоль стояли рыцарские доспехи, но они были неподвижны в отличие от хогвартских. Из холла по бокам шло две лестницы наверх, а третья вела, по-видимому, прямо, по-видимому, в столовую.

— Здесь тебе предстоит обучаться два месяца. Когда я наконец уйду в мир иной, замок и всё, что в нём есть, станет твоим. Ты передашь его своему ученику, когда настанет твоё время. Правая лестница ведёт в помещения для обучения. Левая — в жилые комнаты. Прямо, как ты, наверное, уже догадался, — столовая. Теперь о расписании. Начиная с завтрашнего утра, начнем занятия.

Подъём в семь часов.

Завтрак в восемь.

Занятия начинаются с девяти утра.

Потом в два часа, обед.

После обеда, в три, продолжение занятий.

В восемь ужин.

В девять отход ко сну.

Выходных не будет.

Всё понятно?

— Да, сэр.

— Отлично, теперь пойдём, я провожу тебя в твою комнату. Вечер выдался тяжелый — необходимо отдохнуть.

Они поднялись по левой лестнице. Потом, несколько раз повернув, опять поднимались и снова поворачивали. Наконец, Гарри и Айрен оказались в длинном коридоре. Вдоль стен, на одинаковом расстоянии друг от друга, находились двери. Колдуны шли через весь коридор, пока он не закончился. Там была всё такого же серого цвета дверь.

— Это твоя комната. Не бойся заблудиться в замке, он заколдован так, что ты всегда найдешь дорогу. Ну а теперь, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — попрощался Гарри со своим новым учителем и вошел в комнату.

Комната оказалась не такой монотонной, как всё остальное в замке. Во-первых, она была довольно большая. У правой стены стояла двуспальная мягкая кровать тёмно-красного цвета. С левой стороны — чёрного цвета шкаф во всю стену. Возле довольно большого окна стоял бордовый письменный стол. Возле шкафа, напротив кровати, были два кресла и стула, тоже бордовые.

Юноша открыл его и заглянул внутрь. Там были мантии, все как одна серого цвета. Второю половину занимали книги, и практически все они, находясь в Хогвартсе, лежали бы в Запретной секции. «Вот бы Гермиону сюда», — подумал он.

Гарри разделся и лег на кровать. Она была очень мягкой, и в ней было приятно лежать — будучи волшебным, его ложе принимало форму тела.

Парень некоторое время не мог заснуть: в голову лезли всякие разные мысли о сегодняшнем дне. В конце концов, сон поборол рассудок и парень заснул с мыслями: «Я сделал свой выбор, назад пути нет, будь, что будет…».

Впервые за последний месяц Гарри спал без кошмаров. Ему не виделись ужасные вещи о смерти Сириуса, о Волдеморте, о гибели мира — ему вообще ничего не снилось.

Проснулся он от мелодичного пения птицы, которое разносилось по всему замку. Юноша встал с кровати. Часы, стоявшие на тумбочке, показывали ровно семь часов. Парень сходил в ванную, умылся, побрился с помощью заклинания, принял душ. Потом облачился в серые одежды и стал спускаться на завтрак.

Юноша наконец в полной мере всё рассмотрел: на стенах, как ему и показалось, вчера не было картин, стояли только рыцарские доспехи, начищенные до блеска. Стены же были не просто серыми, они просто им лучились. Так, разглядывая коридоры, Гарри дошел до обеденного зала.

Здесь был один стол, но он был очень длинным, почти таким же, как факультетские столы в Хогвартсе. Столовая не отличалась от всего замка: те же излучающие серый цвет стены, такие же блестящие доспехи. Стол был пуст. Гарри подошел к нему, сел на старинный стул и стал ждать. Через пять минут вошел Серый.

— Доброе утро, Айрен, — поприветствовал его Гарри.

— С добрым утром. Как спалось?

— Я сегодня впервые нормально выспался за последний месяц: меня не мучили кошмары.

— В этом замке твой сон будет спокойным. И я рад, что ты выспался — у нас сегодня насыщенный день, — говоря это, Айрен сел за стол напротив парня.

— А когда будет завтрак? И кто его готовит?

— Он будет подан ровно в восемь часов. А готовится еда сама — на замок наложены специальные заклинания, — Айрен замолчал. Через пару минут на столе появились две тарелки с овсянкой, тосты, масло и тыквенные сок. — Приятного аппетита.

— Спасибо, вам тоже.

Юноша принялся поглощать еду. Она была на редкость вкусной, даже эльфы Хогвартса не готовили искуснее. Завтрак прошел в молчании. Когда он уже допивал свой сок, к нему обратился Айрен своим тихим, но гулким голосом:

— Ровно в девять часов я жду тебя в учебном зале номер пять. Приноси с собой только свою палочку.

— Понятно.

После этих слов Айрен встал из-за стола и вышел. Гарри тоже поднялся, и грязная посуда исчезла сама собой.

Оставалось полчаса до начала занятий. Это время парень решил провести, осматривая замок. В принципе, он был везде одинаков. Окна были только в комнатах, в коридорах же их не наблюдалось, но свет в них не был искусственным.

И вот уже без пяти девять, пора на занятия. Он довольно быстро нашел нужный зал и вошел в него. Там его уже ждал Айрен. Гарри подошел к учителю и встал напротив него.

— Итак, начнём наше первое занятие. Для начала я тебе немного расскажу, как действует любая палочка.

Внутри каждой находится частичка волшебного существа — у тебя это перо феникса, но, в принципе, может быть что угодно. Когда волшебник колдует, то палочка служит ему проводником и многократно усиливает мощность заклятия, поэтому потеря сил после заклинания практически не чувствуется. Но очень многие уверены, что заклинание исходит не от них, а от волшебного предмета — это большое заблуждение. Очень сильные маги могут колдовать без нее — такое бывает редко. При этом теряется большое количество энергии, и в некоторых случаях может привести к гибели. Орден Серых никогда не пользовался волшебными палочками — мы всегда колдовали сами. И, так как в наши ряды входили самые сильные маги, это не было большой проблемой. Суть наших уроков в том, чтобы и ты научился этому. Но у твоей палочки есть одна важная особенность — её сестра, которой владеет Волдеморт. Сие положение вещей может тебе очень пригодиться – один раз это спасло тебе жизнь, и незачем оставлять тебя без такого козыря. Итак, достань свою палочку и дай её мне.

Гарри достал палочку и отдал Айрену. Ему было немного не по себе: как это колдовать без палочки? Что собирается сделать его учитель? А вдруг он не сможет без неё колдовать? Что же тогда делать?

— Какой рукой ты колдуешь?

— Правой.

— Отлично. Вытяни праву руку, — юноша подчинил. Айрен коснулся кончиком волшебной палочки ладони парня. — Октаво Морейто Интигъёмах, — проговорил Айрен заклинание.

Гарри почувствовал сильное жжение в месте соприкосновения с его ладонью. Через пятнадцать секунд всё закончилось.

— Теперь свойства пера феникса находятся в твоей руке, — парень недоумённо посмотрел на учителя. — Это древнее заклинание. Магическая сила твоей палочки не передалась тебе, но она стала бесполезной без основной составляющей — живого элемента. А он теперь навсегда в твоей руке.

— Но как я теперь буду колдовать? — парень выглядел удивлённым: его только что лишили оружия.

— Я уверен, что ты сможешь заклинать и так. Ты просто никогда не пробовал.

— А что я должен делать? – поинтересовался Гарри.

— Ты должен полностью отдаться своему внутреннему Я, сконцентрироваться, почувствовать силу в себе. Сосредоточился? Потом вытяни руку вперёд и постарайся направить зародившуюся мощь в кончики пальцев и произнеси заклинание «Люмос», — пояснил Айрен. — Если тебе так будет легче, то можешь закрыть глаза.

Гарри сделал все, как сказал учитель. Но он не ощущал никакой силы внутри себя — он вообще ничего не чувствовал. Юноша решил попробовать последнюю фазу сразу. Вытянув руку перед собой, постарался представить, как сила магии собирается со всего его тела в пальцах, и произнёс:

— Люмос, — но ничего не произошло.

— С первого раза ни у кого не получается, попробуй ещё, — успокоил его Айрен.

Гарри попробовал ещё пять раз, но безрезультатно. Потеряв счет попыткам, уже почти отчаявшись, но не показывая этого, он и вправду почувствовал в себе приятное тепло магии. Она струилась по его венам, согревая изнутри, давала ощущение свободы. Юноша усилием воли направил эту силу в руку и произнёс заклинание света.

На кончике указательного пальца возник яркий свет.

— Молодец. Теперь мы будем практиковаться в более сложных заклинаниях.

Они тренировались и тренировались. Когда Гарри пришел на обед, он чувствовал себя выжатым, как лимон. Сил практически не оставалось. Правду говорил Айрен, что колдовство без палочки забирает очень много энергии.

— Скажите, Айрен, — позже спросил Гарри. — Почему вы последний из Ордена Серых? Ведь, если судить по этому замку, раньше в Ордене было много людей.

— Ты очень наблюдательный. Хорошо, я расскажу тебе.

Когда-то давно, около тысячи лет назад, наш Орден был очень многочисленным. Но случилось несчастье. Тогда в Ордене было четыре очень могущественных мага: Годрик Гриффиндор, Салазар Слизерин, Хельга Хафелпафф и Ровена Рейвенкло, — Гарри непонимающе уставился на него. — Да Гарри, основатели были Серыми. Годрик Гриффиндор был главой Ордена. В те времена и был построен Хогвартс. Первоначально задумывалась школа для обучения юных Серых. Так оно и было несколько лет.

Но потом один из нас предал Орден и перешел на сторону зла. Это был Салазар Слизерин. Переманив на свою сторону множество магов, он создал распрю внутри Ордена. Преимущество было на стороне предателей. В сложившемся положении был созван Высший совет — Годрик Гриффиндор выдвинул предложение положить конец войне внутри Ордена, и его поддержали. Понимаешь, те, кто вступали в наши ряды, навсегда связывали свою жизнь с остальными. Решение совета заключалось в том, чтобы использовать древнейшее заклинание по уничтожению всех Серых. Это, конечно, ужасная цена, но были очень веские причины принять её.

После ритуала остался один Серый, и он должен был продолжать хранить равновесие. Годрик сам провёл его: все члены Ордена погибли. Остался только один. Его имя не раскрывается. Он решил не воссоздавать Орден заново, боясь повторения ужасных событий. Хогвартс был передан волшебникам, дабы там изучали магию. Сам же Последний нашел себе одного ученика и обучил его всему, что знал сам. Ученик же, в свою очередь, нашел себе ученика и т.д. Так Серых всегда оставалось всего двое, ученик и учитель. Знания передавались из поколения в поколение и дошли до нас. Я надеюсь, что не ошибся в тебе, и ты будешь достойным хранителем.

— Я не подведу вас. Я буду достойным членом Ордена Серых.

— Я верю в тебя, мальчик мой. У нас есть очень важный закон: нельзя давать чувствам преобладать над разумом.

— Я решил искоренить в себе все эмоции ещё в начале июля, — серьёзно заметил Гарри.

— Я не договорил. Этот закон так же гласит, что чувства должны быть у каждого человека, но нельзя идти у них на поводу. Если же ты искоренишь свои эмоции, то неизбежно перейдёшь на сторону зла, а этого никак нельзя допустить. Ведь любовь твоей матери уже спасла тебя в детстве

— Я понял вас, Айрен.

— Ещё одна великая сила Серых — это любовь, но любовь истинная. Но если ты ошибёшься в своём выборе, то потеряешь часть своих сил. Или же, наоборот, станешь ещё могущественней.

— А что будет, когда вы уйдёте?

— Ты станешь главой Ордена Серых и единственным защитником равновесия, каким был я на протяжении многих лет. На тебя будет возложена великая миссия — вернуть баланс в этот мир. Я уйду 30 сентября. Но я не покину тебя и всегда буду рядом, когда будет нужна моя помощь — только позови.

— Я уверен, что смогу.

— Я тоже так думаю и верю, что ты станешь достойным наследником Годрика Гриффиндора.

— А разве я? — удивился Гарри.

— Да, по отцу. И это ещё одна причина, по которой я выбрал тебя. Годрик был ярым сторонником равновесия. Как я уже говорил, он даже пожертвовал своей жизнью и всем Орденом, только бы зло не воцарилось на земле. Теперь тебе придётся решать, как остановить наступление Тьмы. И помни, нельзя уничтожать одну сторону полностью — ты должен поддерживать баланс. И ты не имеешь права раскрывать, кто ты есть на самом деле. Если кто-то это узнает из другого источника, это ничего не изменит, но если ты сам всё расскажешь, то нарушишь закон о секретности. Ты должен чтить законы Ордена и подчиняться им.

Вот уже месяц Гарри обучался у Айрена. Парень очень многое узнал о жизни Ордена Серых, выучил его законы. Постепенно он становился одним из них. Всей душой Гарри был на стороне равновесия. В замке была просто огромная библиотека, но у Гарри не было времени читать книги. Весь день он занимался с Айреном. Ещё одна приятная сторона в равновесии заключалась в том, что можно было изучать заклинания не только белой или чёрной магии, а можно, даже нужно, было изучать заклинания обеих сторон. По началу для Гарри эта новость показалась дикой, но после того как Айрен прочитал ему лекцию о добре и зле, Гарри многое понял и стал изучать обе направленности магии.

Парень уже многое умел. У него росла магическая сила, улучшалась память: стоило что-то прочитать, как он тут же все запоминал с первого раза. Он мог творить заклинания любой сложности без палочки, и это отнимало у него минимум сил. Теперь после занятий он не падал в постель обессиленным, как это было поначалу. Со временем, хоть программа и усложнялась, Гарри всё равно чувствовал всего лишь лёгкое недомогание. Он стал постоянно ощущать в себе присутствие магической силы: она струилась по его венам, жилам, проникала во все косточки.… Это было непередаваемое ощущение могущества.

Как оказалось, когда применяешь магию без палочки, заклятие не надо произносить вслух. Эта приятная особенность очень понравилась Гарри. Теперь в школе можно было безнаказанно давать Малфою подзатыльники.

Единственное, что было плохо, так это то, что Гарри был отрезан от внешнего мира. Остров, примерно в 5 квадратных километров, на котором находился замок, был в Тихом океане, и его невозможно было найти. Юноша не получал писем ни от кого, да он в принципе и не желал с кем-то переписываться. Ему просто было не до этого. Также не приходили и газеты.

Сейчас Гарри был на очередном занятии с Айреном. У него мало что получалось — слишком много было мыслей, воспоминаний.

— Гарри, что сегодня с тобой случилось? Почему ты не можешь сосредоточиться? — участливо поинтересовался Айрен. Парень теперь не скрывал от него своих чувств — они стали очень близки.

— Сегодня первое сентября, мои друзья едут в школу. Хорвартс-Экспресс только что отошел со станции. Вот на меня и нахлынули воспоминания.

— Гарри, я должен тебе кое-что рассказать. Но ты должен помнить, что необходимо держать свои эмоции при себе.

— Я помню это, учитель.

— Хорошо. Я частенько бываю в Лондоне. В общем, скажу прямо: на твой день рожденья, через пять часов, после того, как я тебя забрал, на дом твоих дяди и тети напали Пожиратели Смерти. Они взорвали дом. Ничего не осталось.

Сердце Гарри болезненно сжалось: он никогда не любил Дурслей, но смерти им не желал. Всё же они растили его до одиннадцати лет. Пусть это были и самые худшие годы в его жизни, но теперь у него никого не осталось. Сначала родители, потом Сириус, а вот теперь ни в чём неповинные Дурсли. Их убили только потому, что не обнаружили его. Волдеморт отравлял его жизнь с самого рожденья и сам он никогда не остановится. Такое ощущение, что Волдеморт только и хочет, что уничтожить его любым способом. И он выбрал верную тактику, без близких людей мы ничто. Но Гарри никогда не сдастся, теперь, когда он стал Серым, у него есть цель в жизни, есть миссия. И эта цель совпадает с его желаниями, убить Волдеморта. Через минуту парень уже пришел в себя от потрясения, он поборол эти эмоции и нацепил на лицо маску безразличия.

— Мне очень жаль своих родственников, но их уже не вернуть, так что не стоит убиваться из-за этого. Надо быть стойким.

— Ты достойный ученик, Гарри. Ты прошел очередную фазу ученья — поборол тоску по смерти. Есть ещё одна новость: после того, как дом Дурслей взорвался, было найдено только три тела, твоего не нашли, но это и понятно. И все равно весь этот месяц газеты только и писали о возвращении Волдеморта и о гибели последней надежды человечества. Твои друзья считают тебя погибшим — им сейчас приходится тяжело. В мире участились нападения Пожирателей Смерти. Уже погибло много невинных магов и магглов. Ты обязан это прекратить, поэтому крепись.

— Да-а, ничего не скажешь, весёлые новости, — саркастически заметил Гарри.

— Я понимаю твою тоску по друзьям. Я могу тебе немного помочь. Ты хорошо учишься, и я решил, что ты достоин небольшого поощрения. У меня есть кое-что, если ты наденешь его, то переместишься в купе к твоим друзьям и будешь их видеть и слышать, но они тебя нет. У тебя полчаса.

— Хорошо, хоть так их увидеть, спасибо вам, — поблагодарил парень.

— Вот, держи, — Айрен протянул ему небольшой круглый амулет с изображением песочных часов.

Гарри одел его. Юношу закружило в водовороте воздуха, несколько секунд он вертелся, а потом оказался в купе Хогвартс-Экспресса…

* * *

Гарри присел возле Гермионы и принялся осматриваться.

В купе находились трое его лучших друзей. Все были очень подавлены; у девочек на глазах проступали слёзы, но Рон держался молодцом.

— Вот и поезд ушел, а Гарри все нет. Он бы никогда не пропустил его.… Как непривычно пусто…— голос Рона был очень тихим, но решительным.

— За что на Гарри навалилось столько испытаний? Каждый год он сталкивался со смертельной опасностью! И надо же вот так… от взрыва… — по щекам Гермионы потекли слёзы. Рон встал со своего места и дружески обнял девушку.

— А ведь он спас мне жизнь, тогда… в Тайной комнате… и сразился с василиском.

— Но ведь не всё ещё потеряно — тело же не нашли, а может Гарри скрывается? – Рон всё ещё сидел вместе с Гермионой, а она, уткнувшись в его плечо, тихо рыдала.

— Рон, — тихо сказала девушка, выпрямившись, — Надо смотреть правде в глаза: его родственники убиты, от дома ничего не осталось. Да разве есть хоть малейший шанс выжить после такого. Половина всех работников Министерства его искали и не нашли. Да и к тому же, если бы Гарри был жив, то он точно пришел бы или к тебе в «НОРУ», или ко мне, в крайнем случае, и точно не опоздал бы на поезд.

— Гермиона, разумом я понимаю, что ты права, но сердце отказывается в это верить.

— И я не могу, — всхлипывала Джинни, — Но Гарри хотел бы, чтобы мы продолжали жить и радоваться жизни. Я уверена, что это было его последнее желание. Так давайте постараемся исполнить его.

— Джинни права, — печально заметил Рон. — Гарри был бы рад, если бы мы не стали убиваться и постарались жить дальше. Наш друг был хорошим человеком: всегда помогал ближним. Хотя неприятности липли к нему, как мухи на мёд, он с честью справлялся с ними: на первом курсе он спас философский камень, чуть не поплатившись за это жизнью; на втором, как уже сказала сестренка, он убил василиска; на третьем Гарри поверил Сириусу, смог отличить правду от лжи. На четвёртом против своей воли участвовал в Турнире Трёх Волшебников, сразился с Волдемортом, сумел от него скрыться и отдал труп Седрика его родителям, Ну а на пятом курсе… — Рон замолк.

— Да, он не бросил тело Седрика, несмотря на то, что мог поплатиться за это жизнью, — продолжила Гермиона. — А на пятом курсе потерял своего крёстного. Я считаю, мы обязаны отомстить Беллатрикс.

— Мы непременно отомстим, — вторила ей Джинни. Собравшись с силами, она продолжила. — Он не заслужил того, чтобы умереть! Ну почему судьба так несправедлива: от нас уходят лучшие, а остаются лишь мерзавцы?

Дверь в купе отворилась, и появилось наглое лицо Малфоя, а за его спиной стояли верные телохранители — Крэбб и Гойл.

— А-а-а, оплакиваем несчастного шрамоносца. Что, потеряла свою любовь, грязнокровка? А как же теперь будут жить Уизли? Без великого Поттера и его подачек…

Он не успел договорить: в сторону Малфоя полетели сразу три сногсшибателя. Драко не успел закрыть дверь купе, и все заклинания угодили в него — он отлетел, ударившись головой о заднюю стенку, и, по-видимому, потерял сознание. После этого дверь купе, в котором сидели друзья, с громким стуком закрылась.

— Как же меня достал этот хорёк, — зло проговорил Рон, — он у меня когда-нибудь напросится, пусть меня в тюрьму посадят, но я его прикончу.

— Успокойся, Рон, Гарри бы не одобрил убийство Малфоя, — принялась уговаривать его Джинни, — не стоит ради него садиться в Азкабан. Вот мелкие пакости…

Юношу опять закружило в воздушной воронке, и через минуту он уже стоял перед Айреном, старательно натягивая на лицо маску безразличия — он решил, что никак не выдаст своих чувств.

* * *

— 30 сентября ты станешь главой Ордена Серых, а сейчас мы приступаем к изучению азов темной магии, — на очередном уроке сообщил Айрен, — ты должен научиться их использовать.

Айрен достал из кармана мантии банку, в которой находилось примерно двадцать пауков.

— Ты будешь тренироваться на пауках. Ты знаешь, что должен чувствовать, когда применяешь непростительное заклятие?

— Да, знаю.

— Начнём с «Империо».

Айрен достал одного паука и опустил его на пол. Тот попытался сбежать от своей участи быть подопытным кроликом.

У Гарри получилось наложить на него заклятие «Империо» с первого раза, и с каждым разом у него получалось всё лучше и лучше.

Спустя несколько дней «Круцио» у Гарри стало безупречным — практика и упорные тренировки сделали своё дело.

Последнее заклятие Гарри выполнял безупречно, он научился ему за один день. А секрет его успеха был прост: он представлял на месте паука Волдеморта или Беллатрикс — ненависть к ним очень хорошо помогала осваивать темную магию.

— Ты довольно быстро научился непростительным заклятиям, но ты должен уметь их преодолевать.

— Я умею преодолевать заклятие «Империо», меня этому научили ещё на четвёртом курсе. Заклятие «Круцио» я думаю, что тоже можно преодолеть. Но как можно противостоять «Аваде Кедавре»? — недоумевал парень.

— Для начала ты научишься преодолевать заклятие «Круцио». Это не трудно: достаточно перебороть боль, и все закончится.

— И как это сделать?

— Боль – это защитная реакция организма. Допустим, не чувствовал бы ты её, когда горит нога, а смотрел бы совершенно в другую сторону. Ты бы просто сгорел и даже не почувствовал. Боль даёт нам понять, что с организмом что-то неладно. Если ты порезал палец, то рецепторы, находящиеся в нем, посылают сигнал мозгу, а тот же, в свою очередь, отправляет обратный импульс в нервные окончания, и ты понимаешь, что у тебя порез — всё происходит за доли секунды. Из этого следует, что твой разум контролирует все болевые процессы твоего организма, и чтобы отгородиться от физической боли, нужны годы тренировок. Но заклятие Круцио — это просто имитация. Такое заклинание заставляет посылать все рецепторы твоего тела болевой сигнал в мозг. Мозг же посылает сигнал нервным окончаниям, и ты испытываешь сильную боль от Круцио. Тебе надо всего лишь помнить, что Круцио – это просто иллюзия. Ты должен заставить свой мозг понять, что посылаемые болевые сигналы ложные. Впоследствии ты на подсознательном уровне будешь отгораживаться от Круцио. Но не буду тебе долго читать лекцию, просто постарайся сделать, как я сказал.

Но это было легко сказать, но трудно сделать. Гарри очень старался, он делал всё, как говорил ему Айрен, но получалось плохо. Хотя упорное рвение делало своё дело: парень каждый день с утра до вечера тренировался с учителем противостоять «Круцио». По вечерам, после занятий, он приходил в свою комнату и падал на кровать как убитый. С утра всё повторялось снова: он старался отключить свой мозг от болевых сигналов, и у него стало помаленьку получаться. На шестой день он уже более-менее мог оградить себя от «Круцио».

— У тебя уже неплохо получается. Я думаю, что скоро ты сможешь полностью побороть боль. С сегодняшнего дня мы приступаем к блокированию смертельного проклятья «Авада Кедавра», — сообщил ему однажды Айрен.

— Но как? Все считают, что от смертельного проклятья нет способа защититься.

— Это действительно очень сложно, но, со временем, ты справишься. Есть специальное заклинание, которое очень хорошо действует, но для этого требуется умение колдовать без палочки, и быть очень сильным магом. Эти качества у тебя есть. Мы будет тренироваться не постоянно, а понемногу каждый день, совмещая это с изучением других видов заклинаний.

Итак, приступим. От смертельного проклятья практически невозможно увернуться. Оно летит к человеку, в которого было запущенно. Но есть способ создать свою копию, и «Авада Кедавра» притянется к двойнику. С помощью заклятия «Дублириум Ваде», создаётся энергетическая копия человека. Но это не так просто сделать. Для создания своей копии необходима огромная сила и желание не умирать. Прежде чем создавать копию, ты должен всю свою силу собрать в кулак и произнести заклятие. Мы не будем весь день посвящать этому ещё и потому, что после удачного сотворения своей копии, ты будешь чувствовать, как будто весь день противостоял заклятию боли. Я почти уверен, что у тебя с первого раза не получится, значит, мы будем делать несколько повторений ежедневно. Для начала ты просто будешь создавать свою энергетическую копию, а когда научишься, я буду запускать в тебя смертельное проклятье, и ты его будешь отражать, таких попыток я думаю, мы сделаем не больше пяти, чтобы не устать до смерти, но это всё потом. А сейчас приступим.

И для Гарри начались самые сложные уроки за всё время обучения. Он, как и говорил Айрен, понемногу тренировался в заклятии создания своей энергетической копии, но зато каждый день. Так же наставник заставлял его постоянно повторять все непростительные заклятия и умение им противостоять. Гарри у него довольно хорошо получалось, ещё один очень интересный раздел защитной магии под названием «Энергетические щиты». Парень выучил минимум пятьдесят разных щитов, каждый из них был способен защитить от какого-либо заклятия.

Тяжелые дни обучения, выжимание из себя всей магической силы, беспробудный сон без сновидений — и снова, на свежую голову, тренировки.… Вот так примерно проходило время у Гарри Поттера. Пока он, наконец, не стал выполнять заклятие «Дублириум Ваде» более-менее прилично. Двадцатого сентября у Гарри была небольшая проверка: Айрен пускал в него «Аваду Кедавру», а Гарри должен был его отразить. Это, конечно, было опасно, но другого способа выяснить, умеет ли юноша создавать свою копию, не было. На радость ученика и учителя Гарри довольно легко отразил заклятие, правда, при этом потеряв очень много магической силы.

— Айрен, мне в Хогвартсе тоже надо будет так ходить? — уставшим голосом спросил Гарри.

— Да, — был короткий ответ.

— Но как же так? Ведь в Хогвартсе есть общепринятая форма одежды.

— Ах, точно, я совсем забыл тебе сказать: все мантии Ордена Серых могут принимать любой цвет и менять форму. Так что насчёт школы не волнуйся: когда прибудешь туда, то просто смени цвет своей робы.

— А как его менять?

— Очень просто. Надо просто мысленно представить себе тот цвет и вид, который ты хочешь на себе увидеть.

* * *

— С сегодняшнего дня мы приступим к изучению вызова Патронуса, — на следующий день сказал Айрен.

— Но я уже умею вызывать Заступника, — отозвался Гарри.

— Я знаю, но Патронус вызванный с помощью палочки нам не подходит.

— А в чем же отличие?

— В основном, всё то же самое. Но Патронус будет отличаться своими свойствами: вызванный с помощью палочки просто отпугивает дементоров, а сотворенный без палочки является частью тебя, и он будет уничтожать дементоров. К тому же, ты будешь учиться вызывать сразу несколько Патронусов, а это очень сложно. А теперь приступим.

Гари без особого труда вызвал Патронус — он был, как обычно, в виде серебряного оленя с прекрасными рогами.

— Хорошо. Теперь ты будешь учиться вызывать сразу нескольких Защитников. Для этого надо произнести заклинание «Экспекто Патрониум»: из твоих пальцев должны образоваться Заступники, и чем больше силы ты в них вложишь, тем больше их будет и тем сильнее они будут.

Неизвестно где, но Айрен на следующий день достал пятьдесят дементоров, и Гарри учился их уничтожать. Вызывать нескольких Патронусов оказалось делом нелёгким — занимало много сил, зато было очень эффективным.

Оставшиеся дни сентября ушли на закрепление знаний. Гарри уже мог отлично сопротивляться непростительным заклятиям. Он научился вызывать до пяти Патронусов, идеально выполнял заклинания щитов разных видов, да и остальные у него получались идеально.

За два месяца Гарри полностью освоил колдовство без палочки, научился блокировать своё сознание от вторжения чужих мыслей, немного научился легилименции, но это у него получалось ещё не очень хорошо, со временем должно стать лучше. Также Гарри очень многое узнал о добре и зле, о тьме и свете и о равновесии. С каждым днём он убеждался, что сделал правильный выбор. У него теперь есть цель в жизни, есть что защищать и к чему стремиться. Его не покидала тоска по друзьям, по Хогвартсу. Но скоро они встретятся, но уже ничего не будет, как прежде — он изменился, кардинальным образом изменился. Теперь он воин равновесия, и не имеет права раскрывать, что он стал Серым.

* * *

И вот наступило 30 сентября. За завтраком Айрен сказал, что будет его ждать в зале номер десять и дал ему мантию, которую он должен одеть. Она была несколько другого оттенка, чем все остальные. От мантии исходило серебряное сияние, по низу шла полоска серебра, капюшон скрывал лицо, а на рукавах были вышиты магические руны.

Парень переоделся в эту мантию, попытался уложить волосы, но безрезультатно, ведь сегодня был особый день: он примет Сторону Серых окончательно.

Он зашел в зал, где посередине был начертан квадрат, а от двери до него шла дорожка. За пределами фигуры стояло около полусотни призраков. Хотя таковыми их можно было назвать с большой натяжкой: это, скорее, тени давно умерших людей. Точно такие же появились из палочки Волдеморта два года назад, когда Гарри сражался с ним на дуэли, и их палочки соединились. В центре квадрата стоял Айрен в такой же мантии, как и у Гарри.

— Подойди сюда, Гарри Поттер, и встань вон там, — скомандовал Айрен.

Юноша медленно пошел по дорожке по направлению к квадрату. Все тени не сводили с него оценивающих взглядов. Он приблизился к Айрену и встал напротив него на расстоянии двух метров.

— Сегодня великий день: я передаю главенство Орденом Серых другому. Что вы скажете, братья мои? Достоин ли этот юноша стать вам заменой? — произнёс Айрен, обращаясь к умершим.

Вперёд выступил мужчина средних лет в боевых доспехах. Гарри он показался знакомым. «Ну конечно, это ведь Годрик Грифиндор!».

— Ты обучил достойного последователя нашего дела. Мы, главы Ордена Серых, поддерживаем его кандидатуру на защиту равновесия. Он достоин стать преемником.

— Я рад, что многоуважаемые главы одобрили моё решение. Теперь приступим к церемонии. Гарри Джеймс Поттер, произнеси Клятву нашего Ордена.

Гарри знал, что делать. За день до этого он прочитал книгу об обряде вступления в ряды Серых, которая лежала у него на столе. Положив правую руку на сердце, заговорил:

— Я, Гарри Джеймс Поттер, клянусь защищать равновесие в мире любым способом. Я клянусь не позволить ни добру, ни злу царствовать в этом мире, клянусь чтить кодекс Ордена, клянусь защищать невиновных и наказывать виновных. Если я нарушу свою клятву, то пусть моя душа навеки не упокоится и буду я мучиться вечность, — произнёс он, ни на секунду не усомнившись в своих словах.

— Да будет так, — голос Серого прозвучал, как гром. От него исходила великая сила.

Айрен стал постепенно подниматься в воздухе. Тоже самое произошло и с Гарри Поттером. Старый колдун стал нараспев произносить древнее заклинание. Между Айреном и Гарри возник светящийся луч, соединивший их. Парень чувствовал, как сила от Айрена переходит к нему. Она была огромна: пропитывала всё его существо, не оставляя ни одну часть без своего прикосновения. Приятное тепло разлилось по всему телу, наполняя каждую клеточку — сейчас Гарри мог сделать всё, что его душе угодно: осушить океаны, возвести горы, уничтожить всё зло в мире. Он ощущал себя богом. Но вот юноша ощутил, что тепло его новоприобретённой силы начинает угасать, сжимаясь комком в груди…

Внезапно грудь Гарри пронзила острая боль. Создавалось такое впечатление, как будто на нем выжигают клеймо. Но он не подал вида, что ему больно, оставаясь таким же невозмутимым. Через минуту все прекратилось, но ощущение безграничной силы исчезло.

Гарри не знал, сколько он так провисел в воздухе: может, минуту, а может, и час. Очнулся он стоящим на полу всё в том же квадрате, напротив него был Айрен, а по бокам, за линией, стояли тени бывших глав Серых. Парень распахнул мантию и взглянул на свою грудь — там красовался знак около десяти сантиметров в диаметре. Это был серебряный дракон, смотрящий вперёд. Над ним скрещивались два меча — белый и черный.

— Этот знак есть у всех членов Ордена Серых. Он символизирует равновесие в Мире. Драконы издревле вместе с нами защищали его, и они всегда подчинялись главе Ордена Серых. Теперь ты сможешь приказывать этим существам. Когда закончится обряд, ты станешь единственным членом Ордена и его главой и получишь всю силу Ордена Серых. Пока же эта сила запечатана в тебе, и ты имеешь право решать, кому жить, а кому умереть. Ты обязан защищать равновесие, даже ценой собственной жизни и других жизней — сколько бы ни было жертв, ты обязан способствовать воцарению гармонии двух начал на земле.

Сила Ордена теперь всегда будет с тобой, и со временем ты научишься ей управлять: поймёшь, когда пробудить в себе эту мощь и, как только настанет этот момент, я приду к тебе и помогу. Но возможности, дарованные тебе, — это очень опасное оружие. Пока они полностью не пробудились, будет тяжело сдерживаться — ты должен взвешивать каждый свой шаг. Моё время на исходе, я сделал всё, что мог, теперь я в праве со спокойной душой передать тебе мой сан, — Айрен снял со своей руки кольцо, — Его сделал самый первый из нас. Оно из поколение в поколение передавалось новому главе, теперь же им владеешь ты. Если захочешь переместиться в какое-либо место, просто представь, куда тебе надо и нажми на кольцо. А теперь пришло время закончить с этим. Подойди ко мне.

Гарри подошел к Айрену. Наставник надел кольцо на средний палец левой руки своего преемника. Оно стало раскалённым, въелось в кожу так, что он не смог бы его снять.

— Это кольцо ты сможешь снять только, когда будешь передавать его следующему главе Ордена Серых — своему ученику. Ну а теперь моё время вышло. Удачи тебе, Гарри Поттер Серый.

Айрен медленно подошел к линии, за которой стояли тени глав Ордена. Он немного помедлил и переступил. В ту же секунду Серый стал такой же тенью, как и остальные. Все призраки чинно поклонились Гарри и исчезли. Хотя нет, один, напоследок оглянувшись, встретился взглядом с мальчиком — это был Годрик Гриффиндор.

— У меня есть немного времени, чтобы поговорить с тобой, — мягко проговорил Годрик.

— Я слушаю вас.

— Я рад, что ты встал на сторону Серых. Предстоит многое сделать. И я хотел тебя предупредить, что Волдеморт действует не один: Салазар Слизерин, предатель Ордена, до сих пор не упокоился в мире мёртвых. Он многому научил Реддла, и тот стал очень силён. Единственный способ его убить — это уничтожить Салазара, тогда Темный Лорд останется один и его можно будет уничтожить.

— Но как мне отправить его в мир мёртвых?

— Ты поймёшь, когда придёт время, я и Айрен тебе поможем: мы должны будем исправить ошибку, которую я допустил тысячу лет назад. И ещё, твои родители просили передать тебе, что они любят тебя и всегда будут с тобой, где бы ты ни был. А теперь до свидания, но мы ещё увидимся, когда придёт время, — и Годрик растворился в воздухе.

Гарри остался один в замке, но ему не было страшно. Теперь здесь его дом.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — сказал он себе, направляясь в свою комнату. Парень взял с собой несколько серых мантий, карту Мародеров, мантию-невидимку, несколько писчих перьев, уменьшил всё это, сложил в карман и приготовился переместиться в Хогвартс.

Он представил себя возле входа в Школу Волшебства и Чародейства и нажал на перстень. В тоже мгновение он оказался перед воротами Хогвартса.

Парень почувствовал себя умиротворённо. Он дома: там, где его друзья, враги, строгие профессора и ежедневные уроки. Здесь Гарри пережил самые счастливые минуты в жизни. На улице никого не было. «Сейчас же обед», — подумал он. Из трубы на крыше дома Хагрида валил дым — очевидно, он был дома. Хогвартс окружал купол зеленоватого оттенка, располагавшийся в нескольких десятках метров от замка, захватывая квиддичный стадион и домик лесничего.

Юноша детально представил себе школьную форму, и его серая мантия мгновенно превратилась в одежду, принятую в Хогвартсе. Парень подошел к воротам, махнул рукой, и они резко распахнулась.

* * *

Месяц назад начался учебный год. В школе царило подавленное настроение: погибла надежда всего магического мира. Конечно, скорбели только три факультета — слизеринцы же по большей части радовались подарку судьбы. На уроках всегда было очень тихо, и смех в замке стал редкостью, ведь смерть Гарри Поттера была только началом конца. Теперь все поняли, что война добралась и до них.

На протяжении всего сентября по всей стране происходили нападения Пожирателей смерти, и каждое неизменно заканчивалось смертью невинных людей. Министерство делало всё, что возможно, но поддерживать порядок становилось всё сложнее. Несколько Авроров уже погибло, да и Пожирателей тоже было уничтожено немало. В основном это были новички — ни одной значимой фигуры. Погибли родители некоторых учеников: Волдеморт объявил охоту на магглов и магглорождённых.

Дементоры ушли из Азкабана — многим преступникам удалось сбежать. В основном это были бывшие Пожиратели смерти, а остальные заключённые не нужны были Волдеморту, и он оставил их умирать. Теперь волшебную тюрьму охраняли группы стражников из Министерства.

В других странах было немного спокойней, но и там происходили кровавые нападения Пожирателей. В Англию ото всюду были направлены передовые части Авроров для помощи. Это немного успокаивало: заграничные прекрасно знали своё дело и очень помогали.

Теперь по всей Британии безопасные места можно было сосчитать по пальцам. Одним из них был Хогвартс. Профессор Дамблдор с самого начала учебного года пригласил в школу Тонкс, Кингсли, Дикого Глаза, который и вёл в этом году защиту от тёмных искусств, Девида Меллоуна и других. В общей сложности, там постоянно находились 20 членов Ордена, не считая учителей. Но они редко показывались на люди.

Незадолго до начала учебного года был убит последний из Мародеров, Ремус Люпин, при столкновении Авроров и Пожирателей в центре Лондона. Негодяев было в десять раз больше, и из девяти Авроров, участвовавших в той операции, выжили только четверо и то с тяжёлыми травмами. С магглами, видившими сражение, обошлись, как и всегда: «Обливиате» — и нет проблем.

Министр магии Корнелиус Фадж заявил, что в чрезвычайной ситуации будут привлекаться армии магглов, но без необходимости нельзя раскрывать тайну существования магии, особенно военным. Место нахождения Волдеморта оставалось неизвестным.

* * *

Все эти несчастья, в особенности смерть Гарри, выбили Гермиону из колеи. Она часто сидела в гостиной в своём любимом кресле возле камина и постоянно вспоминала, как вместе они частенько здесь засиживались до глубокой ночи, решая свои проблемы или просто разговаривая ни о чём. После смерти лучшего друга она стала осознавать, что он для неё был чем-то большим, а не просто человеком, который всегда выслушает, успокоит, поможет в трудной ситуации. Без него она не могла жить. «Ну почему же всегда понимаешь, что любишь человека, только когда он уже умер?» — задавала себе вопрос девушка и не могла найти на него ответ.

Девушка полностью ушла в себя: ей было всё равно, что творится в мире. Единственную отдушину Гермиона находила в учёбе. Она читала всё, что ей попадалось под руку. На людях же Гермиона делала вид, что ничего не произошло, но не всех она могла провести. Рон и Джинни понимали, что ей сейчас очень плохо и пытались её поддержать, разговаривая на другие темы. Но это у них не очень получалось, так как им обоим тоже было очень скверно.

Весь сентябрь Гермиона провела в трансе, ничего не замечая вокруг себя. Она, хоть и очень много учила, на уроках отвечала только тогда, когда её спрашивали, а сама ни разу не подняла руку. Учителя её не мучили, сочувствуя лучшей ученицы Хогвартса.

Все остальные стали потихоньку возвращаться в русло повседневной жизни. Они уже свыклись с тем, что не стало Гарри Поттера, а Волдеморт возродился и вершит террор по всему миру.

Рон, поддерживая свою подругу, полностью взял обязанности старосты на себя.

Вот и сейчас Гермиона сидела на Зельеварении, ничего не замечая вокруг.

— Мисс Грейнджер! Я к вам обращаюсь! — донёсся до неё голос. Гермиона подняла свои потухшие от горя глаза.

— Я вас слушаю, профессор.

— Я, конечно, понимаю, что вы скорбите по своему ненаглядному Поттеру, но он ни с кем не считался и постоянно сам лез на рожон, был заносчивым и тупым, нарушал школьные правила и считал себя самым умным. И, в конце концов, заслужил то, чего так долго добивался. И я не потерплю, чтобы на моих уроках отвлекались на сторонние мысли. Зелье, которое мы варим, должно было получиться розовым, а у вас какое? — зло проговорил он. Все гриффиндорцы были шокированы такими словами.

— Как вы можете оскорблять память Гарри?! — Гермиона, поднимаясь со своего места, со злостью в голосе посмотрела в глаза Снейпу. В ней вспыхнула ярость: как смеет этот бесчувственный человек плохо отзываться о Гарри? Этого она не могла так просто оставить — пора высказать Снейпу все, что она о нём думает, да и не только она.

— Поттер сам виноват!! И не смейте перечить мне — я ваш учитель! — Снейп уже практически кричал.

— Гарри был честным, добрым, умным человеком, который знал понятие чести. Да вы и мизинца его не стоите — куда там мизинца, вы не стоите его ногтя. Вы плохой учитель: на ваши занятия ходят, как на пытку. Вы со всех снимаете балы, кроме своего факультета, и унижаете других. Вы только и умеете, назначать взыскание. Вас еще не поставили на место лишь потому, что боятся, а страх это не уважение. Вас ненавидит треть школы!!! — всё это она выпалила на одном дыхании так, что Снейп даже глазом моргнуть не успел.

— Минус десять балов с Гриффиндора за ваше невнимание на уроке, минус сто балов за оскорбление учителя и минус двадцать балов за то, что у вас неправильно сварено зелье: оно должно было получиться розовым, а не серо-буро-малиновым!! — на другом конце класса рассмеялись слизеринцы — они любили, когда их декан снимал с кого-нибудь баллы и ругал учеников Гриффиндора. Особенно заливался Малфой.

— Да снимайте хоть все баллы, мне всё равно. Вам боятся сказать в глаза, что вы ничтожный человечишка, ничего не умеете, кроме как ненавидеть учеников. А Гарри так вы, и вовсе, желали смерти! А теперь я хочу, чтобы ТЫ, СЛЮНЯВИУС, ПОДОХ!!!!! — последние слова Гермиона выкрикнула ему в лицо.

— МИНУС СТО БАЛОВ С ГРИФФИНДОРА И ВЗЫСКАНИЕ, СЕГОДНЯ В СЕМЬ ЧАСОВ ПРИДЁТЕ КО МНЕ В КАБИНЕТ!!!! — взорвался Снейп. До этого дня ему никто и никогда не говорил таких слов в лицо, тем более не называл Слюнявиусом — только известная четвёрка Мародеров, — всё урок окончен, все свободны!

— Но профессор… — начал было Малфой, но его остановил крик преподавателя.

— Я сказал: УРОК ОКОНЧЕН!!!!! ЧТОБЫ ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ СЕКУНД ЗДЕСЬ НИКОГО НЕ БЫЛО!!!

Ученики поспешили убраться от греха подальше.

— Ну ты даёшь, Гермиона! — восхищался Рон по дороге.

— Я что-то не так сказала? — искренне удивилась девушка.

— Нет, что ты, ты самая смелая, кого я только знаю, я бы на такое никогда не решился. Но теперь Снейп тебя со света сживёт.

— Мне всё равно: пусть делает что хочет, но я никому не позволю оскорблять память Гарри, — она остановилась и посмотрела на Рона в упор. Мимо них проходили ученики, спешащие в Большой зал.

— Но он же тебя завалит…

— Понимаешь Рон, учёба — ещё не самое главное. Есть вещи намного важнее. Снейп слишком высокого мнения о себе. Я просто высказала свою точку зрения.

— Ладно, давай лучше на обед. У нас потом ещё защита от тёмных искусств. Но всё же ты су-у-упер…

— Пошли на обед. И перестань на меня так смотреть, — отозвалась Гермиона.

— А я что… я ничё. Просто восхищаюсь тобой.

Когда они вошли в большой зал, столы Гриффиндора, Хафелпаффа и Рейвенкло разразились аплодисментами. Повсюду слышались восхищённые возгласы: «А ты слышал, как она Снейпа назвала? Слинявиусом!», «Вот тебе и заучка Грейнджер!». Видимо, новости о происшествии на Зельеварении уже разнеслись по всей школе. По Хогвартсу новости, вообще, распространялись с неимоверной быстротой, особенно сенсации. А то, что случилось на этом уроке, несомненно, было таковой. МакГоннагал пыталась придать своему лицу выражение строгости, но в её глазах читался смех. Дамблдор же улыбался в бороду, поблёскивая своими очками-половинками в сторону Гермионы.

Рон и Гермиона, как ни в чём не бывало, подошли к своему столу и принялись за обед. Постепенно зал успокоился, но ненадолго — через пять минут дверь Большого зала распахнулась…

… Дверь Большого зала распахнулась…

Все, кто был в это время на обеде, так и застыли каменными изваяниями. Они смотрели на пришельца с того света, преспокойно стоявшего в дверях. У некоторых отпали нижние челюсти. Даже, подобно удаву, вечно спокойный Дамблдор привстал со своего места с открытым ртом, только через мгновение придя в себя. Кто-то тихим шепотом прошептал: «Ни фига себе», но в стоявшей тишине этот звук показался громовым.

А ведь было, чему удивляться: в дверях стоял взрослый, высокого роста и атлетического сложения (сказались мучительные тренировки с Айреном) юноша со спокойным выражением лица, как будто он каждый день воскресает из мёртвых. Зелёные глаза открыто смотрели из-за очков-велосипедов на весь зал. Одет он был в школьную мантию, неизвестно где взятую. В общем, по виду явившийся совершенно не походил на покойника или, в крайнем случае, на уставшего от пыток человека.

Прошло не больше минуты всеобщего молчания. Гарри надоело, что на него пялился весь Хогвартс.

— Ребята, у вас такой вид, как будто вы динозавра увидели, — невесело пошутил Гарри Поттер. Не подействовало. — Профессор Дамблдор, я надеюсь, меня не исключили за опоздание к началу учебного года?

— Нет, Гарри, тебя не отчислили, — выдавил из себя директор.

— Вот и славно — я ужасно голоден, — с этими словами Гарри стал подходить к гриффиндорскому столу.

Наконец весь зал опомнился. Что тут началось.… Многие повскакивали с мест и устремились к Поттеру. Колин Криви, не переставая, щелкал своим фотоаппаратом, стараясь запечатлеть все события на плёнку. По всему залу звучали радостные крики: «Он жив!», «Поттер вернулся», «Гарри Поттер снова выжил!». Радовались даже некоторые слизеринцы. Кто-то выпустил в потолок фейерверки. Учителя же во все глаза смотрели на «воскресшего» и улыбались. Положение не позволяло им броситься обнимать прибывшего. Единственным, кто сидел с кислым видом, был профессор Снейп.

Первой к Гарри подбежала Гермиона. Она молча обняла его, и её глаза наполнились слезами радости

— Господи, Гарри… я думала, что ты погиб… это было так ужасно… как я переживала за тебя… Где ты был? Почему не пришёл раньше? — остальные слова девушки парень уже не расслышал. К нему подоспели все его друзья: Рон, Симус, Невилл, Дин, Джастин, Джинни и другие. Стали обнимать, пожимать руки... Он уже стоял в окружении множества людей. Со всех сторон его забросали вопросами типа: «Где ты был Гарри?», «Как ты выжил?», «Почему так долго?». А он просто стоял, не двигаясь, нежно обнимая Гермиону, плачущую на его плече.

В конце концов, ему всё это надоело. Он взмахнул рукой, и его с девушкой окружил купол, не пропускающий физические предметы. Жаль только, что он не защищал от криков, которые проносились по всему Большому залу подобно огромной волне.

— Ну что ты, перестань. Я жив, и не собираюсь умирать. Всё будет хорошо. Ну, зачем же плакать? Прекрати, — эти слова успокоили девушку.

— Пообещай мне, что больше так не будешь делать, — глядя в его зелёные глаза, прошептала Гермиона. Она, конечно, заметила, что взгляд Гарри изменился. Глаза его теперь были наполнены мудростью, спокойствием и невиданной силой. Но Гермиона решила пока не замечать эти изменения.

— Прости, но я не могу тебе такого обещать, — Гарри провёл рукой, чуть касаясь по заплаканному лицу Гермионы, и девушка мигом похорошела.

— Так ты выглядишь лучше, — заметил он.

— Угум… — отозвалась она.

— А теперь, может, ты меня отпустишь, и я спокойно поем? Что подумают окружающие?

Гермиона сразу же отодвинулась от Гарри, и он освободил девушку от купола, в котором они находились. С себя же защиту не снял — раздавят. Он пошел к столу. При соприкосновении с куполом всех, кто пытался обнять Гарри, откидывало на метр. Это очень помогло юноше достичь гриффиндорского стола.

— Попрошу минуточку внимания, — встал из-за стола профессор Дамблдор, улыбаясь в свою бороду. Он подождал, пока весь зал успокоится, и продолжил. — Мы все очень рады, что Гарри Поттер, вопреки всему, вернулся живым и невредимым (при этих словах Малфой недовольно фыркнул). Но я попрошу оставить его в покое и дать нормально пообедать. Все вопросы будете задавать потом. И ещё одно объявление: на сегодня все уроки отменяются (по залу прошел гул одобрения). После обеда учителей и мистера Поттера я жду у себя в кабинете. И, пожалуйста, расходитесь по своим столам, не надо столпотворения.

После этих слов зал немного притих. Гарри наконец-то смог снять защитный купол и приняться за уничтожение своего обеда. С двух сторон, как всегда, сидели Рон и Гермиона, как в старые добрые времена. Парень поздоровался с Роном, по— дружески обняв его.

— Я рад, что ты вернулся, дружище!

— Я тоже.

— Гарри, так что же с тобой случилось? И почему ты такой грустный — ты не рад нас видеть? — спросила Гермиона.

— Нет, что ты. Просто у меня мало причин улыбаться.

— Но ты же сейчас в безопасности! Почему ты не можешь хоть ненадолго порадоваться жизни?

— Тебе не понять меня. Да и никто не сможет. По крайней мере, сейчас.

— Дружище, как это так? Какие могут быть от нас секреты? Мы же всегда были вместе, выручали друг друга…

— Рон, когда-нибудь я всё объясню, но не сейчас и не здесь — я слишком устал. Поговорим сегодня в гостиной. А теперь дайте мне немного поесть.

Рон и Гермиона обиженно замолкли, но не сводили с него заинтересованных взглядов. Естественно, им хотело узнать, где два месяца находился «умерший» парень.

— Гарри, ты сейчас к директору? — после обеда спросила Гермиона. Учителей уже не было за столом.

— Да, — коротко ответил он.

— Ну, в общем, мы тебя ждём в гостиной. Представляю, что сегодня будет, — закатил глаза Рон.

— Хорошо, — Гарри встал из-за стола — все ученики опять повернули головы в его сторону. Он поспешил выйти из зала и направился к директору: прошел по знакомым коридорам и остановился возле горгульи, загораживающей вход. «Да, всякий раз поводом для визита сюда служит чрезвычайное обстоятельство» — подумал он.

Возле горгульи его уже ждал Аластор Хмури.

— Я рад, что ты жив, Гарри. Ты даже не представляешь, как нам было тяжело после того, как твой дом взорвался. На твои поиски были брошены все резервные силы министерства и Ордена Феникса. Но тебя и след простыл, – сказал старый Аврор.

— Вы были там, профессор?

— Да, хорошего мало: твои родственники лежали мёртвыми посереди развалин. От самого дома не осталось ничего — только большая воронка.

— Дурслей пытали или просто убили?

— Да, их пытали. По-видимому, были применены несколько различных проклятий. В основном, «Круцио» и «Нэкс». Хоть ты и не совсем взрослый, и психика у тебя нестабильна, но ты должен знать правду.

— За мою психику не волнуйтесь, она в полном порядке. Что-нибудь ещё было на месте взрыва?

— Да, мы нашли записку: «Больше вас некому спасать. Он не вернётся НИКОГДА. Вы проиграли войну, даже не начав» — и подпись: «Лорд Судеб Волдеморт». По-видимому, он лично приходил за тобой. Удивляюсь, как у него ничего не вышло.

— Так уж и ничего… — прошептал Гарри так, что Хмури его не услышал, а вслух сказал. — Пойдёмте к директору.

— «Сливочная карамель» (Дамблдор в своём репертуаре), — назвал Дикий Глаз пароль, и горгулья отъехала в сторону. Парень вместе с профессором поднялись по лестнице, хотя правильней было сказать, она подняла их в кабинет.

Там уже собрались все учителя Хогвартса (кроме, пожалуй, Трелони), Тонкс, Кингсли и феникс Фоукс. Профессор Снейп стоял возле правой стены с неизменным выражением лица: «Вы все ничтожества и не стоите моего мизинца». Гарри сел в последнее свободное кресло.

— Мы все очень рады, что ты жив и вернулся в Хогвартс. Но придется сообщить тебе печальную новость, — парень выжидающе посмотрел на директора.— Ремус Люпин погиб.

— Как это произошло? — холодно спросил Поттер. На душе у него стало очень скверно: погиб его любимый учитель и друг, последний из Мародёров. Но подавать вида, что его опечалила эта новость, не стал.

— Он погиб, сражаясь с Пожирателями смерти. У противника был десятикратный перевес. К сожалению, основные силы Ордена и Авроров не успели прибыть вовремя. После той схватки выжило всего четверо из девяти, — ответил директор печальным голосом.

— Я был там, Поттер, — сказал Хмури. — Это была жуткая схватка. Заклятия летели во все стороны — их было настолько много, что практически невозможно увернуться. Ремус сражался, как настоящий герой.

— Кто его убил? Вы же были там, значит, должны были видеть, — Гарри посмотрел на Хмури. Он должен знать, кому отомстить. Конечно, это не вернет Рема, но виновный будет наказан.

— В него угодило смертельное проклятие Беллатрикс Лестранж.

— Отлично! Теперь она заслуживает не просто смерти, а очень мучительной смерти, — тихо прошептал Гарри так, что его никто не услышал. С виду он остался невозмутим.

— Я понимаю тебя, Гарри: Ремус был очень близким для тебя человеком. Но, прежде всего, меня интересует, где ты был эти два месяца и почему не известил нас о том, что выжил?

— У меня не было возможности. А где я был, сказать не могу.

— Почему? — изумился директор.

— У меня нет на это права.

— Да он просто выпендривается, директор. Его отец всегда пытался выделиться, был заносчивым, беспринципным, ни с кем не считался. Как же, Джеймс Поттер — лучший во всём, – имя отца Гарри Снейп говорил так, как будто его сейчас стошнит. – А его дружок, этот чертов Блэк? А этот кровожадный оборотень? Вся их шайка была просто ничтожествами, возомнившими о себе слишком много. Они никого не слушали, всегда делали так, как им вздумается — ведь правила же придумали для идиотов, а не для великого Поттера и его прихвостней. Всегда лезли на рожон, вот и получили то, что заслуживали. И его сын не далеко ушел от папаши. Яблоко от яблони недалеко падает, — в этих словах было достаточно яда, чтобы отравить самого Волдеморта.

Гарри выслушал тираду «любимого» профессора с откровенным спокойствием. Через секунду после окончания злобной тирады Снейпа, парень посмотрел в сторону зельевара и направил на него руку. В то же мгновение тот упал на пол и стал корчиться от боли. Его рот был раскрыт в беззвучном крике.

— Никто, повторяю, НИКТО не имеет права говорить о моём отце и его друзьях плохо, — ледяной голос юноши резанул воцарившуюся тишину. – И если я ещё раз услышу от вас хоть одно слово в адрес моего папы, то, клянусь вам, вы будете лежать в больничном крыле в бессознательном состоянии минимум неделю. — Гарри опустил руку, и Снейп медленно поднялся, — А теперь пошел вон, мерзавец, – зельевара подняло в воздух и выбросило за дверь. Было слышно, как тот падал по ступенькам.

Во время этой «милой» беседы все, как завороженные, смотрели на происходящее у них на глазах. Первым очнулся Дамблдор.

— Гарри, что ты сделал с профессором Снейпом?!

— Ничего особенного, обычное заклятие «Круцио».

— Боже! — вскрикнула МакГонагалл и выбежала вслед за Снейпом.

— Гарри, ты хоть понимаешь, что сделал?! Ты напал профессора, используя непростительное заклятие! – Дамблдор выглядел ошарашенным.

— Я бы мог его просто прикончить, но решил на первый раз пощадить. К тому же, мне нельзя без очень веской причины убивать человека. А насчёт министерства не волнуйтесь, там не засекли использования непростительно заклятия. И я надеюсь, что вы меня не исключите за то, что я по праву наказал профессора Снейпа, — спокойно ответил Гарри.

— О Мерлин, Гарри, что ты такое говоришь? Ты хоть понимаешь, чем это грозит тебе?

— Я прекрасно всё понимаю, директор. Но я никому не позволю так отзываться о моих близких.

— Да что же с тобой, Гарри? Ты раньше таким не был! — Дамблдор уже не мог сдерживать своих чувств. От него исходило изумление, непонимание и… страх. Да и все присутствующие были просто шокированы увиденным и услышанным.

— Я изменился. Многое понял.

— И где ты был всё это время? Мы с ног сбились, ища тебя, сочли тебя мертвым. А ты являешься в Хогвартс, нападаешь на Северуса, говоришь какие-то странные вещи.

— Прежний Гарри Поттер умер. Теперь нет того весёлого, беззаботного, глупого мальчишки, которого вы знали. Он повиновался одному вашему слову, верил вам беспрекословно, а вы подвели его. Из-за вас погибли мой крестный, Дурсли и, по большому счету, мои родители! Где вы были, когда мне нужна была помощь? Вас не было. Вы просчитали наперед всю мою жизнь, все мои действия, вы готовили из меня убийцу Волдеморта. Но не учли одного — я не хочу быть оружием в ваших руках! Все, хватит. Остался лишь я. Мои ошибки многому меня научили: из-за меня погибали невинные люди — теперь этого не будет.

— Да кем же ты стал, Гарри? Я чувствую, что от тебя исходит какая-то чужеродная сила. И сила эта огромна, — Дамблдор взял себя в руки и стал, как обычно, спокоен и вежлив.

— Я стал тем, кто уничтожит Волдеморта, но не из-за того, что вы так хотите. Я сделаю это, потому что обязан, и ничего уже не изменить. А где я был? У меня нет права вам это рассказывать. В моих мыслях вы этого тоже не прочтете, я хорошо изучил ментальную блокировку. Может, со временем, вы поймёте, что у меня не было выбора и мне пришлось стать таким, какой я есть.

— Пойми, Гарри, я хочу тебе помочь. Но ты не даёшь мне этого сделать.

— Мне не нужна помощь. По крайней мере, уже не нужна. Несколько месяцев назад мне было плохо, но это никого не волновало. Все только и говорили всякую чушь, и никто не считался с моими желаниями. Вы прекрасно знали, профессор, КАК ко мне относились мои родственники, и всё равно меня туда послали. И что из этого вышло? Я остался жив только благодаря случайности: ушёл из дома за несколько часов до нападения, а их УБИЛИ! В ту памятную ночь я принял решение, изменившее мою жизнь. Я вырос: мне больше не нужны ничьи советы. Я встретил человека, который возродил во мне желание жить, он дал мне цель — ему я обязан всем. Теперь нет дороги назад — только вперёд, и не важно, что это будет за дорога — я буду сражаться за то, во что верю. И мне никто не помешает — я выполню свою миссию до конца, пусть для этого мне и придётся умереть. Я запомню, что вы предлагали мне помощь и когда-нибудь воспользуюсь этим. Сейчас же прошу одного: не надо мне мешать. А теперь, если у вас нет больше ко мне вопросов, то позвольте уйти, – всю свою речь Гарри говорил холодным голосом — такому позавидовал бы сам Волдеморт.

Естественно, он не был прав во всём, что только что наговорил, просто вся горечь вырвалась из него сама собой. Юноша встал и вышел из кабинета Дамблдора. Там ещё минут пять стояло полнейшее молчание — все обдумывали сказанное. Постепенно завязался оживлённый разговор на тему «Гарри Поттер».

А он сидел на втором этаже, под лестницей. Это укромное место они с Роном и Гермионой нашли еще на третьем курсе. Здесь можно было не бояться, что кто-то помешает.

Гарри никак не мог прийти в себя после разговора с директором — он чувствовал себя виноватым. Слишком много лишнего он наговорил Дамблдору. Конечно, была в его словах и доля правды, но директор не обязан все это выслушивать – Гарри ему никто. С другой стороны, Дамблдор уже превысил свой лимит ошибок, и если снова промахнется, то это может стоить проигранной войны.

«Интересно, меня исключат за нападение на Снейпа и за мои слова или нет?» — этот вопрос занимал Гарри больше всего. В конце концов, он убедил себя, что его не исключат по нескольким причинам: только он может убить Волдеморта, только в Хогвартсе ему могут обеспечить достаточную охрану, а директор вынужден всегда быть на его стороне, да и Снейпа всегда хотели проучить даже учителя. Это немного успокоило парня, и он вернулся в своё обычное расположение духа, то есть внешнее безразличие ко всему.

Гарри решил пойти в гостиную. «Только бы никто не приставал с расспросами»

— Пароль? – произнесла Полная дама, когда он остановился возле неё.

— «Песня феникса», — послышалось из-за спины.

Гарри развернулся: позади него стояли Рон и Гермиона.

— Мы тебя искали и, не найдя, решили подождать здесь, — пояснил Рон.

Ребята зашли в гостиную и сели в свои любимые кресла возле камина. Гарри сразу понял, чего от него хотят друзья, но он был вынужден хранить молчание.

— Ну, давай, рассказывай, где ты бы? — спросила Гермиона.

— Я не могу этого сказать. Возможно, со временем вы поймёте, но не сейчас.

— Но мы же твои друзья. Между нами никогда не было секретов, — обиженно пробормотал Рональд Уизли.

— Рон, не обижайся. Я, правда, не могу сказать, где я был. Мне не угрожала опасность: я смог многому научиться и многое понять. И я вас очень прошу, не надо расспрашивать меня об этом.

— Хорошо, не будем. Но помни, мы всегда тебя выслушаем и поймём, — понимающе сказала Гермиона.

— Вы лучше мне расскажите, как сейчас обстоят дела в волшебном мире?

— Сейчас везде царит паника… — Рон и Гермиона наперебой стали рассказывать обо всём, что знали. Гарри слушал спокойно, не перебивая. Ему необходимо было узнать о положении вещей.

— В общем, Волдеморт, воодушевлённый твоей смертью, активизировался, — закончил его друг.

— Рон, с каких это пор ты называешь Его по имени? — приподнял брови Гарри Поттер.

— Как говорит Гермиона, страх перед именем только увеличивает страх перед его владельцем, — процитировал Рон.

— Я рад, что ты, наконец, образумился.

— Гермиона, уже семь часов, разве тебе не пора к Снейпу? – встрепенулся юный Уизли.

— Точно, совсем забыла! — огорчилась лучшая ученица Хогвартса.

— А зачем тебе? — не понял Гарри.

Рон пересказал ему историю, случившуюся сегодня на Зельеварении.

— Я тебе очень благодарен, Гермиона – ты совершила подвиг! Спасибо тебе. Ну а теперь пошли, — Гарри встал и направился к выходу.

— Куда пошли? — не поняли его друзья.

— Как куда? К Снейпу, конечно, у меня к нему есть «небольшой» разговор.

— Я с вами, — встал с кресла Рон. Его глаза зажглись предвкушением славного приключения.

— Нет, Рон — ты останешься здесь. Гермиона идёт на наказание, а я хочу поговорить со Снейпом, — остудил его пыл Гарри.

— Но… — попытался возразить Уизли.

— Рон, и правда, лучше будет, если ты останешься. Неужели тебе хочется лишний раз видеть этого вампира? — перебила Гермиона.

— Ну ладно, — надулся Рон.

— Вот и отлично.

Гарри и Гермиона вместе вышли из гостиной и направились в мрачные подземелья Слизерина

— Скажи, — по дороге спросила девушка. — А как ты проник в Хогвартс? Ведь на него наложены очень мощные чары. К тому же, сейчас купол усилен вдвое!

— А-а-а это… ну я в общем… — замялся парень. Он резко остановился, схватил девушку за руку и отвёл её в сторону. — Гермиона, я могу тебе доверять? Поклянись, что то, что сейчас произойдет, останется между нами — пусть это будет наш маленький секрет.

— Конечно, Гарри — я никому не скажу. Вот, только, в чем дело? Что за страшные глаза, — Гермиона внимательно и с подозрением оглядела юношу

А тот нежно обнял девушку за талию, прижал к себе, и мысленно представил вход в кабинет Зельеварения, нажав на кольцо. В тоже мгновение они оказались в подземельях. Гермиона отодвинулась от Гарри и непонимающе уставилась на него.

— Как ты это сделал?

— Недавно научился, — почти не соврал парень. — И не смотри на меня так.

— Но…но… на территории Хогвартса ведь нельзя аппариро…

— Мне помогло это кольцо. Кроме меня, больше никто так не умеет. Об этом тоже нужно молчать. – Перебил её парень.

— Хорошо, можешь на меня положиться,— Гермиона даже не обиделась за внезапную скрытность, хотя и знала, что Гарри многого не договаривает

— Вот и отлично. А теперь возьмёмся за Снейпа, — юноша смело постучал в дверь, за которой находился класс Зельеварения.

— Войдите, — послышалось в ответ.

Гарри смело открыл дверь и вошел. За ним последовала Гермиона, готовясь к наказанию Снейпа. Она не могла рассчитывать на милость профессора после того, что ему сегодня наговорила. Тот сидел за своим столом и проверял рефераты. Он поднял глаза, и его лицо исказила ярость.

— А вы что здесь забыли, Поттер?!

— Снимите несправедливое взыскание, и я уйду.

— Вас не касается, кого и когда я наказываю. Это не обсуждается.

— Меня это касается самым прямым образом – я не допущу, чтобы в Хогвартсе царила несправедливость.

— Да как вы смеете перечить мне?! – профессора начало заедать на этой фразе.

— Имею полное право — вы совершили слишком много зла. Скажите спасибо, что я вас не убил. Я не намерен терпеть ваше самоуправство.

— Вы мне угрожаете?! Да кто вы вообще такой, чтобы разговаривать со мной таким образом?! Да я немедленно уволюсь из этого дурдома! Меня оскорбляет какой-то сопляк! Я никому и ничего недолжен, чтобы это выслушивать! – разгневанный Снейп вознамерился пойти с жалобой к директору.

— Я вам не угрожаю, а лишь предупреждаю. Я тот, кто сделать всё, что потребуется, дабы справедливость была восстановлена. Последний раз повторяю, снимите взыскание с Гермионы и верните Гриффиндору все балы, отнятые сегодня на Зельеварении, — голос Гарри был ледяным. Затылком он чувствовал изумлённый взгляд Гермионы. Она так и хотела сказать, что парень сошел с ума, но голос её не слушался.

— Разговор окончен, Поттер. Я не хочу видеть вашей наглой рожи!

— Я вас предупреждал, — Гарри вытянул руку и из пальцев вылетел оранжевый луч, который ударил в грудь профессора. Снейп отлетел на несколько метров и ударился головой о стенку. С затылка на каменный пол полилась кровь, а в глазах отразился страх перед этим несовершеннолетним мальчиком, способным так легко его покалечить. В памяти профессора пронеслись все его унижения за школьные годы – Гарри сейчас слишком напоминал своего отца, в свое время так же холоднокровно и с издевкой избивавшего Снейпа.

— Следующее заклятие будет «Круцио», — прошептал Гарри, подходя к профессору.— И если оно вас не вразумит, то придется пользоваться «Авадой Кедаврой». Я думаю, вы уже поняли, что для меня это ничего не стоит. Мне за это даже выговор не сделают — просто никто не узнает, что это я вас убил. Так вы снимаете взыскание с Гермионы?

— Да, я снимаю взыскание. А теперь убирайтесь! – хоть Снейп был и в проигрышном положении, но не позволил себе показать страх перед ненавистным Поттером.

— Вы правильно поступили, профессор.

Гарри развернулся, подошел к стоявшей, будто в трансе, Гермионе, взял её за руку и вывел из кабинета, оставив профессора Снейпа залечивать свой затылок.

— Гарри, ты напал на учителя! Что же теперь будет? Тебя выгонят из школы! — накинулась отошедшая Гермиона, как только они вышли из кабинета. В глазах читался ужас и непонимание.

— Успокойся, ничего не будет: Снейп мне ничего не сделает. Я обязан был так поступить, — спокойно сказал парень.

— А если об этом узнает Дамблдор?! Тебя же исключат!

— Я сделал то, что считаю нужным, — Гарри был само хладнокровие. — Я не позволю Снейпу наказывать тебя за правду.

— Ты это сделал не ради меня, — в глазах девушки пополам с недоверием смешался огонек надежды. Это не ускользнуло от юноши.

— Да, ради тебя. Снейп не имел права тебя наказывать за высказывание своей точки зрения. Насколько я знаю, ты обозвала его? — Гермиона утвердительно кивнула. — Но он первый начал унижать меня и моих родителей? — ещё один утвердительный кивок. Когда Гермиона вспоминала эти события, парень легко смог прочитать все в её мыслях, — из всего этого следует, что Снейп назначил тебе взыскание необоснованно.

— Я тебя не понимаю, — Гермиона, как обычно, хотела всё знать. — Сначала ты перемещаешься по Хогвартсу, потом нападаешь на учителя, говоришь странные слова, колдуешь без палочки — я читала, что это могут делать только очень сильные волшебник. и почему ты вдруг зациклился на справедливости?

— Ну, все же только и твердят, что я сильный волшебник, Мальчик-Который-Выжил. Вот я и оправдываю оказанное мне доверие.

— Но не настолько же? Я читала, что из ныне живущих магов только Дамблдор и Тёмный лорд могут колдовать без палочки, да и то они стараются зря не тратить магическую энергию.

— А у меня вообще палочки нет – я её потерял. И почему ты считаешь, что у меня недостаточно сил?

— Ну… — замялась Гермиона, — тебе же ещё только шестнадцать лет. Столько беспалочковых заклинаний могут привести к истощению всего организма

— Но ты ведь могла убедиться. что со мной все в порядке!

— Но всё же…

— Гермиона, я достаточно силён, чтобы колдовать без палочки, — но, заметив, что Гермиона хочет начать его расспрашивать об этой силе, продолжил. — И не спрашивай, откуда у меня такая сила, я тебе не скажу. Не стоит так ворковать вокруг меня – я уже взрослый.

— Ну хорошо, только пообещай мне, что будешь осторожен.

— Обещаю.

— И всё же, как у тебя получается колдовать без палочки? – Гермиона потихоньку переходила к занудству, но заметив укоризненный взгляд Гарри, поспешила поправиться. — Ну хорошо, не буду расспрашивать, но ты не можешь запретить мне всё узнать самой.

— Всё равно ничего у тебя не выйдет.

— Гарри, можно мне посмотреть на кольцо, с помощью которого мы сюда переместились? – Гермиона, наверное, решила с первой же секунды начать узнавать правду.

— Конечно, чего не сделаешь ради подруги.

«Только подруга», — обречённо вздохнула девушка.

Гарри прочел её мысли, но ничего не сказал, а просто протянул ей руку, на которой было кольцо.

— Очень интересно, — рассматривая, бормотала Гермиона.— Откуда оно у тебя?

— Это подарок, – ответил Гарри. — Мы стоим здесь уже полчаса – Может, пора идти в гостиную? – Ему хотелось отвлечь ее от изысканий.

Путь до гостиной они прошли в молчании. На Гарри то и дело бросали косые взгляды встречавшиеся им ученики. Но успокаивало то, что их было мало — большинство уже были в своих гостиных или гуляли по территории, невзирая на запреты.

* * *

В гостиной Гриффиндора в этот вечер было чрезвычайно весело: все радовались возвращению Гарри Поттера. Расспросы прекратились, как только Гермиона пригрозила снимать по десять балов.

Вся комната была увешана украшениями. Посередине стоял стол, ломившийся от еды и сладостей. Чего там только не было: и жареная курица, и золотистая картошка, и разные салаты, и пироги с разными начинками, и даже овсянка… А сколько было сладостей: Порожные, шоколад разных видов, начиная с обычных плиток и заканчивая шоколадными лягушками, множество разных конфет и карамелей, но особенной популярностью пользовались творения близнецов Уизли. Разнообразных напитков тоже было в достатке: соки всех сортов, сливочное пиво (кто-то сбегал в Хогсмид) и самое интересное, было несколько бутылок Огневиски. К девяти часам вечера Невилл уже успел ненадолго превратиться в куропатку, в жабу, очень похожую на его собственную, и в зелёного оленя. Так же несколько счастливчиков, попробовавших «Карамельки на любой цвет» производства близнецов, ходили с разными цветами кожи: зелёным, розовым, золотым, малиновым… Играла музыка разных групп, начиная с медленных танцев и заканчивая маггловской RAMMSTEIN (вот уж неизвестно, где достали диск этой группы и, тем более, как заставили его играть). Веселилась даже всегда строгая Гермиона. И только один человек, виновник торжества Гарри Поттер, сидел в кресле, на его лице ни разу за весь вечер не промелькнула улыбка.

Он ждет — не дождется, как бы сбежать от этой шумихи и побыть в тишине. Уже раза два он пробовал незаметно исчезнуть, но его всегда задерживали. С помощью кольца переместиться не было возможности — слишком много ненужных свидетелей.

В кресло напротив плюхнулись весёлые Рон и Гермиона.

— Что сидишь, скучаешь? – отхлебнув из бутылки сливочного пива, спросил веселый Уизли.

— Настроение плохое, — безжизненно ответил Гарри.— Рон, а где моя Букля?

— У меня дома. Она прилетела на твой день рожденья и, по всей видимости, не собиралась улетать. Ну, я её и оставил у себя, а на следующий день узнал про нападение. В общем, с совой всё в порядке.

— Хоть это радует. Ладно, ребята, идите веселитесь дальше.

— А как же ты? Почему ты такой скучный? — спросила Гермиона.

— Да отстаньте вы от меня — нет настроения.

— Хорошо, хорошо. Гермиона, а ты пробовала тараканьи леденцы — говорят, ужасно вкусные, – сменил тему Рон.

— Нет, и не собираюсь, — та не хотела оставлять Гарри одного.

— А зря, пошли, попробуем, – Рон схватил ее за руку и потащил к столу. Гарри снова остался один на один со своими мыслями. Да, все эти праздники явно не для него.

— Гарри, почему это ты сидишь в одиночестве и с таким выражением на лица, как будто на похоронах? Расслабься, повесились, праздник же в твою честь! – появилась на горизонте Джинни. Она, по сравнению с прошлым годом, ещё более похорошела. Это была уже не маленькая девочка с рыжими косичками, а взрослая девушка-модница с яркими распущенными волосами, доходившими ей до середины спины.

— Я очень даже радуюсь — всем хорошо, значит и мне тоже, — отчётливо произнёс он.

— А по тебе не скажешь. Что тебя гложет, Гарри?

— Ничего, совсем ничего.

— Но мне-то ты можешь сказа… — она не успела договорить — заиграла медленная музыка, и парень встал с кресла, протянув Джинни руку с галантным поклоном.

— Не откажется столь прекрасная миледи потанцевать со мной? — спросил он Джинни. Просто от неугомонной сестренки Рона можно отделаться только таким образом. К тому же, ему просто надоело сидеть без дела. На мгновение Джинни остолбенела, но уже через секунду опомнилась.

— С удовольствием! – воскликнула она, принимая предложение.

Гарри и Джинни направились в центр гостиной. Парень нежно обнял девушку и закружил в медленном танце. Джин обвила Гарри за шею, положив ему голову на плечо. Раньше она отдала бы всё, что угодно ради этого, но сейчас он был для неё всего лишь другом. А парень её мечты сейчас танцевал неподалеку с Лавандой.

Удивительно, но Гарри научился тонкому искусству ненаступания на ноги. Вспомнив, как танцевал на четвёртом курсе, он ужаснулся. Краем глаза он заметил ревнивый взгляд Гермионы, направленный на него и Джинни.

«Надо будет с ней поговорить», — подумал парень.

Как только танец закончился, Гарри поблагодарил Джинни и подошёл к Гермионе.

— Я был бы тебе очень признателен, если бы ты со мной потанцевала, – протягивая ей руку, произнёс он.

Она ничего не ответила, просто улыбнулась, и они закружились в более быстром ритме.

— Герми, почему ты так на меня смотрела, когда я танцевал с Джинни? — прошептал Гарри.

— Прошу тебя, не называй меня Герми, Мионой и Мией — мое настоящее имя только Гермиона — так меня назвали родители! И не смотрела я на тебя, – более миролюбиво закончили она.

— Ну ладно. Как насчет Эми? А твой взгляд обещал мне муки посильнее «Круцио». Неужели ты ревновала?

— Не говори глупостей! Я не могу тебя ревновать — ты же мой друг, а не парень! И вообще с чего ты взял, что я тебя ревную? – внезапно вспылила Гермиона. – и Эми — это верх наглости!

— Ладно, успокойся. Считай, что я пошутил, просто забудь.

— Хорошо, но ты так больше и думать не смей! Ревновала… ха… что за глупости, – уже шепотом сказала она, считая, что Гарри её не слышит.

«Боже, да она меня действительно любит!» — поразился он.

— Мне надо с тобой поговорить.

— Говори.

— Нет, пошли — выйдем. Здесь слишком много народу, а это слишком личное.

— Хорошо. Куда пойдём?

— Пошли в Выручай-комнату, там нас никто не сможет найти.

— А если нас Снейп по дороге поймает…

— ... то ничего не сделает — уж это я тебе обещаю, — продолжил за неё парень.

— Ну… если ты уверен, то пошли, — согласилась Гермиона.

Они незаметно выскользнули из гостиной и направились в Выручай-комнату. Обстановку невольно выбрал Гарри: стены были разрисованы красивыми фресками, пол отсвечивал серебром, по углам возвышались мраморные резные колонны, посередине стоял круглый столик с белой скатертью, возле два удобных стула, обитые чёрной кожей, под потолком парили шестнадцать свечей. От них было мало света. На столе стояло ведёрко, в котором было холодное шампанское, два хрустальных бокала, две тарелки и несколько блюд с лёгкой закуской. Комната же пребывала в полумраке.

— Это все неживое, — грустно сказала Гермиона.— И шампанское я не люблю.

Все преобразилось – исчез помпезный классицизм. Комната задышала грустью и ожиданием. В полумраке теперь стояли высокие книжные полки, как в библиотеке, небольшой стол красного дерева с одинокой свечой и банкой, в которой стояла увядшая роза красного цвета. Рядом лежала раскрытая книга, на полу и на подоконнике лежали какие-то пыльные бумаги, сухие листья и нераспечатанные конверты. На стене напротив висела странная картина – дом с закрытой дверью и ставнями. Вокруг него была пустошь.

— Это твоя душа, Гарри, — прошептала Гермиона.

Она подошла к столу — там появилась вазочка с ее любимым домашним печеньем, которое она тайком от родителей, опасавшихся всего сладкого в силу своей профессии, поедала в гостях у бабушки. Взяв одно, девушка зажгла свечу – та зажглась, но горела неровно и сильно чадила. Пламя все время дрожало. Горячий воск капал на стол.

— Кто-то страдает, — глядя на свечу, сказал Гарри. – И я даже знаю, кто.

Девушка не ответила – она собиралась распахнуть задернутые шторы, но задержала взгляд на книге.

Есть такие письма – мертвые письма, что

Адресата не найдя, не вернулись обратно,

Есть такие люди – мертвые люди, что

Уходя, не просили их ждать

Что же хочешь ты ночами и днями

Строчки те забыты, листья опали, а он

Не вернется, понапрасну не плачь

Гарри вынул розу и силой магии снова придал ей цветущий вид, но она не пахла. Повисло молчание. Гарри заставил себя говорить.

— Я всего день, как вернулся в Хогвартс. И не мог не заметить, каким взглядом ты на меня смотришь. Может, объяснишь? – без предисловий, напрямик начал Гарри.

— Я не понимаю — я всегда так на тебя смотрела. А ты против? — наигранно удивилась Герм.

— Я не против, когда на меня смотрят, как на друга, но сегодня, — Гарри замолчал. — Сегодня, когда я танцевал с Джинни, то уловил твою откровенную ревность.

— Гарри, я тебя не понимаю. Что ты хочешь сказать? О чём ты?

— Гермиона, я должен попросить у тебя прощения.

— За что? – удивилась она.

— Я умею читать мысли… и я…

— Ты читал мои мысли? — девушке стало не по себе. «Он всё знает, о боже, всё знает» — проносилось у неё в голове. Она сильно покраснела: «Хорошо, что он не видит этого в таком полумраке». Её сердце наполнилось нехорошим предчувствием еще, когда он поманил ее выйти. Гермиона понимала, что, вряд ли, получит взаимность.

— Я это делал неосознанно. Я ещё не могу это контролировать. А теперь, будь добра, выкладывай всё, как на духу, – Гарри даже глазом не повёл. Он сдерживал все свои эмоции, хотя ему с каждой секундой становилось всё тяжелее.

— Зачем тебе это? Ты ведь и так всё знаешь, — девушка безвольно опустила голову.

— Гермиона, я, и правда, всё знаю. Но, понимаешь… Я изменился даже больше, чем ты думаешь. Мне нельзя испытывать никаких эмоций, по крайней мере, до поры до времени. Я научился блокировать не только мысли, но и свои чувства — они могут мне помешать. Это может стоить жизни очень многим людям. Для меня теперь нет любви, ненависти, страха, привязанности — ничего этого НЕТ. Я сознательно пошел на этот шаг, и если бы представилась возможность всё изменить, то я бы оставил всё как есть. Я многое потерял, но приобрёл ещё больше, — он говорил спокойным, размеренным голосом. Девушка непонимающе уставилась на него.

— Что заставило тебя сделать это — отказаться от прежней жизни? Почему ты стал таким.… Почему нельзя быть просто счастливым? — Гермиона сорвалась на крик.

Я ненавижу человечество

Я от него бегу, спеша

Моё единое отечество

Моя пустынная душа, — прошептал Гарри.— Это строки из стиха одного поэта, тебе неизвестного. Нет мне счастья — такова судьба таких, как я. Я не могу тебе всего рассказать. Поверь мне, я хочу, но... не могу.

— Что же сталось с тобой, Гарри? Почему ты так изменился?

— Пойми, есть два разных человека: Гарри «до» и Гарри «после». Первый умер, он больше никогда не вернётся. Теперь есть только я. Ты можешь любить меня, можешь ненавидеть, но это ничего не изменит.

— Что будет с нами дальше?

— Я не знаю.

— А что делать мне? Я… люблю… тебя, – Гермиона с большим усилием произнесла эти три слова. Ей было очень больно видеть Гарри таким, каков он стал. Но девушка всё равно его любила, любит и будет любить всегда.– А тебе я безразлична, — со вздохом закончила она.

— Нет, ты всегда была мне самой лучшей подругой. Я не знаю, кем бы я был, не будь тебя и Рона. Но после смерти Сириуса я научился быть хладнокровным, а теперь это просто необходимо…

— И что ты предлагаешь?

— Я не знаю.… Давай останемся друзьями?

— Это невозможно. Между нами многое изменилось: раньше ты был для меня просто другом, а теперь… ты намного большее. Я не смогу относиться к тебе как прежде… — повисла напряженная пауза.

— Я не способен заставить тебя разлюбить. Сердцу не прикажешь – магия здесь бессильна. Ты права, мы никогда не вернем наши прежние отношения — мы изменились, выросли. У каждого свои интересы. Рон отдаляется, строит свои планы на жизнь, где нет места мне. Я хочу мира и спокойствия, поэтому и готовлюсь к великой войне. Но я надеюсь, что настанет день, и мы будем вместе. Я очень прошу, давай хотя бы сделаем вид, что всё осталось на своих местах. Ты очень красивая девушка и еще найдёшь себе достойную пару — я на эту роль не подхожу, — он говорил очень тихо, но она прекрасно его слышала.

— А ты хочешь быть со мной? — задала Гермиона, пожалуй, самый важный для неё вопрос на сегодняшний вечер.

— Я не знаю.… Если бы даже и хотел, то не смог бы. Мне просто нельзя влюбляться, пока не настанет время завершить передачу гл… — Гарри чуть не проговорился, но вовремя опомнился. — Я уже никогда не стану таким, как прежде. Возможно, когда-нибудь и смогу жить нормально, но до этого времени я не принадлежу себе. Очень надеюсь, что это произойдёт скоро, но и тогда я ни в чем не буду уверен.

— Потому, что ты меня не любишь, – констатировала девушка.

— Нет, не поэтому. Я не могу сейчас всё объяснить и сказать, какие чувства я испытываю к тебе. Но когда придёт время, я, возможно, и не успею это сделать потому, что я буду… мёртв, — закончил он, понимая, что, скорее всего, погибнет в этой войне. Гарри, как никто другой, рискует самым дорогим: любовью и жизнью. Больше у него ничего нет в этом мире, даже родственников не осталось.

Гермиона сидела, поражённая до глубины души. В её сознании забился огонёк надежды. Наверное, он просто боится признаться ей в любви. А может, она для него просто подруга и он не хочет разбивать ей сердце? Но, в любом случае, девушка решила докопаться до истины любым способом.

— Почему ты будешь мёртв? – не поняла Гермиона.

— Идёт война, страшная война. А я в ней — одна из главных фигур. Ты же знаешь, что на меня идет охота. Я бы никому не пожелал иметь такого врага.

— Да, ты прав. Но в Хогвартсе ты под надёжной охраной: Дамблдор не даст тебя в обиду.

— Пойми, хоть он и великий и очень сильный волшебник, но уже стар. Его силы иссякают с каждым годом. А Волдеморту он, вообще, больше ничего не сможет сделать. Даже в прошлом году, в Министерстве Магии, когда Дамблдор сражался с ним, то почти уступил. Это притом, что темный маг использовал только часть своих возможностей — он просто забавлялся с директором. Но потом пришли авроры, и Темный Лорд преспокойно скрылся.

— Если и так, — задумчиво произнесла Гермиона. — То Дамблдор все равно – единственный, кто может противостоять Волдеморту и оберегать тебя.

— Мне не нужна защита — справлюсь и сам. Во мне скрыта огромная сила, и я сделаю всё, что смогу ради справедливости. Все те нападения, которые произошли за последние два месяца — это только начало. Будет хуже, намного хуже. И я не допущу этого. Я чувствую колебания двух противоположностей — добра и зла. Сейчас сторона тьмы намного сильнее света: с каждым часом он сдаёт свои позиции. Сейчас я на стороне добра, но, как только война закончится, я уйду на покой.

— Ты так говоришь, как будто только от тебя и зависит исход войны, — возмутилась девушка.

— Ладно, давай не будем спорить. Может, лучше потанцуем? — Гарри встал со стула и галантно протянул Гермионе руку.

— С удовольствием, — улыбнулась девушка.

Заиграла медленная музыка. Ребята отошли от стола. Гарри приобнял Гермиону, она прижалась к нему, и они слились с музыкой, не замечая ничего вокруг. Пусть эта ночь закончится, но сейчас есть только танец, втягивающий влюбленных в забытье.

Страхи и подозрения выветрились из головы Гермионы. Ещё минуту назад она хотела разобраться во всем, что было связано со странным поведением Гарри, но сейчас уже ничего не имело значения. Она танцевала с человеком, которого она любила больше жизни, и не задумываясь, пошла бы за ним хоть на край света. Конечно, на его лице не было улыбки, а глаза излучали холод и равнодушие. Но Гермиона знала, что эта маска безразличия скрывает счастье.

Так они танцевали неизвестно, сколько времени — для них двоих оно остановилось. Но мгновения мимолетны – вот и пора прощаться.

— Мне было очень приятно провести это время с тобой, но всему хорошему приходит конец. Но я надеюсь, что мы ещё станцуем и не раз, – говорил он ей, глядя прямо в карие глаза. — А сейчас нам пора — завтра тяжелый день.

—Да, надо возвращаться, — нехотя согласилась она.

До своей гостиной они добрались без приключений: Снейп уже спал, а Филч курсировал в другой части замка. Пивз же портил жизнь населению слизеринских подземелий.

Рон, Симус, Дин и Невилл уже спали беспробудным сном. Видимо, сказалось количество выпитого. Гарри только сейчас вспомнил, что ещё даже не выложил из карманов мантии свои скромные пожитки. Парень разложил по местам вещи, повесил в шкаф одежду, не забыв при этом придать ей форму, принятую в Хогвартсе, разделся и лёг в кровать.

«Да, этот день был очень суматошным», — были его последние мысли перед тем, как отключиться.

Этот день, и правда, был насыщенным. За такое короткое время Гарри успел вернуться в Хогвартс, обвинить Дамблдора во всех смертных грехах, два раза «проучить» Снейпа, побыть на банкете в честь его «воскрешения», объясниться с Гермионой и, наконец, лечь спать после всех этих происшествий и даже умудриться довольно быстро заснуть, заблокировав своё сознание.

Когда Гарри проснулся, за окном еще едва-едва забрезжил рассвет и весь Хогвартс был погружен в сладкий утренний сон. Стараясь, никого не разбудить, юноша бесшумно собрался и выскользнул в гостиную – к его удивлению, там сидела Гермиона, что–то бодро строчащая в маленькой книжечке с фигурным замочком. Увидев Гарри, она слегка покраснела и молниеносно сунула свой дневничок в сумку.

— С добрым утром, — как ни в чем не бывало, поприветствовал ее парень. – Я думал, что только мне не спится в такую рань.

— А, это ты, привет, — сказала она с деланным равнодушием, пряча глаза.

— Как спалось? — Гарри сел в кресло напротив Гермионы — та предпочла спрятаться от него за огромным учебником.

— Нормально, а почему ты так рано встал? Раньше за тобой такого не наблюдалось.

— Привычка свыше нам дана... Что читаем?

— Учебник по Трансфигурации — сегодня должна быть практическая контрольная.

— На тему?

— Мы весь месяц превращали различные предметы в животных. Скорее всего, сегодня будет то же самое, — Гермиона продолжала неспешно переворачивать страницы, время от времени записывая пару формул.

— Понятно, а какие у нас сегодня уроки?

— Сдвоенная Трансфигурация, Уход за Магическими Созданиями и сдвоенная Гербология.

Постепенно в гостиную стали подтягиваться ученики. Из спальни вышел Рон и плюхнулся в соседнее кресло.

— Привет, Гарри, Гермиона, — поздоровался он.

— С добрым утром.

— Привет.

— Ребята, а что вы такие кислые? Гарри я ещё могу понять, он и вчера на празднике дулся, но ты-то, Гермиона, чего?

— Сегодня проверочная по Трансфигурации, — ответила девушка.

Но Гарри то прекрасно знал, что она никак не может забыть вчерашний вечер.

— Да не волнуйся ты так. Я не могу поверить, чтобы у тебя чего-нибудь не получилось.

— Я не такая самоуверенная, как ты, Рон.

— Да ладно тебе. Как обычно, у тебя получится лучше всех, — немного съязвил Рон. Он всегда слегка завидовал ее успехам в учёбе.

Гермиона встала и молча ушла в спальню девушек.

— Что это сегодня с ней? — не понял Уизли.

— Перенервничала, наверное.

— Гарри, я вот что хотел спросить: куда ты вчера ушел с Гермионой во время праздника? Вы ведь потом не вернулись, — прищурил глаз Рон.

— Ну, меня же не было целый месяц, вот я и попросил Гермиону немного помочь мне с учёбой. А точнее, с трансфигурацией, сегодня же проверочная, — нашёлся он.

— Поня-я-ятно, — протянул Рон. — И откуда в тебе проснулась такая тяга к знаниям?

— Понятия не имею, давай лучше на завтрак — кушать охота.

— А Гермиону не подождем?

— Если хочешь — жди, а я пошёл.

— Ладно, сама придёт, не маленькая уже.

Как только Гарри появлялся в коридоре, все головы как по команде поворачивались к нему. Многие выражали свою радость, что он вернулся. За столом в Большом зале Гарри чувствовал себя, как на сцене: все таращились на него, но, слава Мерлину, никто не задавал вопросов.

— Вчера на ужине профессор Дамблдор попросил всех не приставать к тебе с вопросами, — дожевав тост, пояснил Рон.

— Вот за это ему — отдельное спасибо.

В Большой зал вошла Гермиона и направилась к столу Гриффиндора, сев рядом с Гарри.

— Гермиона, наш уговор в силе? – спросил он.

— Конечно.

— А что за уговор? – встрял Рон.

— Если я не смогу сам подтянуться в учёбе, то Гермиона мне поможет.

— Да, конечно, помогу, — рассеянно произнесла девушка.

Продолжить разговор они уже не смогли – зал наполнился уханьем сотни сов и филинов — разносчиков почты. Одна рыжая приземлилась возле Гермионы и кинула ей газету. Девушка положила несколько кнатов в кармашек на лапке совы, и та улетела.

— Гарри, только посмотри на это, — воскликнула она, разворачивая газету.

Гарри уставился на первую страницу со статьей «Expecto Patronus».Там, на фотографии, в ярких лучах солнца, льющихся из-за двери Большого зала, стояла высокая фигура — Гарри с трудом различил в ней себя. Ему вспомнилось, как на третьем курсе он впервые увидел своего патронуса, решив, что это его живой отец. Действительно, на фото парень напоминал именно заступника, пришедшего из мира грез бороться со злом. Только сейчас Гарри понял, почему на него ОЧЕНЬ долго пялились и не находили слов. Сам текст был полон бессмысленных дифирамбов в честь Мальчика-Который-Снова-Выжил.

Оставшееся время завтрака прошло в молчании. Когда золотое трио уже покидало зал, Рон, внезапно остановившись, уставился на счётчик балов.

— Что ты встал, как вкопанный Рон? – поинтересовался Гарри.

— Мы вчера были в минусе после того случая со Снейпом. А сегодня опять лидируем, как будто ничего не произошло, – потрясению Рона не было предела.

— Да не волнуйся ты так. Гарри вчера пошел со мной к нему и попросил за меня прощения. Профессор поступил очень великодушно: вернул все балы и снял с меня взыскание, — не моргнув глазом, солгала Гермиона.

— Снейп вернул балы? — уставился на неё рыжий.

— Да, Рон, вернул. Это был очень хороший поступок с его стороны, — ответил Гарри.

— Но всё равно, каким он был таким и остался – гадом, — поморщился Рон.

— Я полностью с тобой согласен, — Гарри не очень нравилась эта тема. – А сейчас пошли на Трансфигурацию — не хочется опаздывать. МакГонагалл, хоть и наш декан, но балы с нас снимет без зазрения совести.

— А ты мне не расскажешь, как ты уговорил Снейпа вернуть очки? — Рон не хотел просто так отставать.

— Нет, не расскажу, – довольно грубо сказал Гарри Поттер.

— Ну и ладно, — обиделся Уизли на друга.

— Ребята, только не надо сориться, – попросила Гермиона, но ей никто не ответил. Так в молчании они и дошли до кабинета.

* * *

— Сегодня, как я и предупреждала, у нас будет проверочная работа по всему разделу трансфигурации предметов в животных, — говорила МакГонагалл на уроке. — Итак, перед вами на партах лежат иголка, перо, бокал и тарелка. Каждый из вас должен будет превратить их в то животное, которое я назову. Вопросы? Прекрасно, начнем.

Учительница подошла к Гермионе. Она попросила превратить иголку в ёжика, перо в курицу, бокал в кошку и тарелку в собаку. Девушка справилась со всеми заданиями на отлично, впрочем, как всегда.

—Великолепно, мисс Грейнджер! Двадцать баллов Гриффиндору! — радовалась успеху своей лучшей ученицы профессор МакГонагалл.

Следующая очередь была Дина. Ему предстояло проделать то же самое с предметами. Ёжик у него получился лысый, курица была чёрная, под цвет пера, кошка у него вообще не получилась, но зато получился очень милый пудель.

У Рона всё складывалось из рук вон плохо. Ёжика у него вообще не вышел, а получилась какая-то шкурка, в которую были натыканы иголка. Курица у него получилась очень качественная, но из хрусталя. С кошкой он управился намного лучше, учитывая предыдущие успехи, но хвоста у неё всё равно не было. Из тарелки у него появился довольно таки добротный чёрно-белый пёс, но он был немного приплюснутый, за что МакГонагалл сняла пару балов.

Наступила очередь Гарри показать свои умения в Трансфигурации.

— Мистер Поттер, — обратилась к нему МакГонагалл. — Я, конечно, понимаю, что вы не присутствовали на уроках последний месяц. Но, может, вы попробуете?

— Конечно, профессор. Я не уверен, что у меня всё получится, но попытка не пытка.

— Хорошо, достаньте палочку и проделайте то же самое.

— Профессор, у меня нет палочки, — возразил Гарри.

— Как так — нет? Куда же она делась? — было видно, что МакГонагалл в замешательстве.

— Я потерял.

— Но тогда вам следует заказать новую палочку у мистера Олливандера.

— Не стоит беспокоиться. Это дело поправимое.

Гарри собрался с мыслями, сконцентрировался — знакомое чувство силы проснулось в нём. В течение нескольких секунд он собирал всю силу воедино, а потом взмахнул рукой и…

Все предметы, предназначенные для превращений, которые лежали перед учениками, преобразовались в нужных животных. Подождав с полминуты, парень взмахом руки вернул все в нормальное состояние. Иначе звери попросту разбежались бы.

МакГонагалл, да и все ученики поражённо смотрели на Гарри.

— К-к-как это понимать, мистер Поттер? Как вы с-смогли это сделать, даже не имея палочки? — заикалась декан Гриффиндора.

— В этом нет ничего особенного. Надеюсь, что я сдал зачёт? – он говорил так, как будто с ним такое происходило несколько раз на день.

— Д-да, Гарри. Сто очков Гриффиндору, — МакГонагалл постепенно стала приходить в себя. – Урок окончен, остальные сдадут зачёт на следующем уроке. Мне надо к директору, – с этими словами профессор вышла из кабинета и направилась к Дамблдору.

Ученики стали потихоньку собирать вещи и выходить, бросая косые взгляды на юношу.

— Гарри, как ты это сделал? — Рон тоже был потрясён до глубины души.

— Просто сдавал зачёт, — невозмутимо ответил Поттер.

— Но это просто невозможно! Чтобы сделать такое, нужна огромная сила, я не уверен, что даже Дамблдор обладает такой силой! — не унимался Рон.

— А я обладаю.

— Да у тебя даже палочки не было!

— Я и без неё могу.

— А меня научишь?

— Никого я учить не буду, даже тебя и Гермиону — вы просто не сможете.

— Но ведь ты смог, значит, и я смогу, — возмутился Рон.

— Ты не сможешь — это слишком сложно и опасно.

— А чем я хуже тебя?

— Тебе не понять. И вообще, отстань от меня!

— Ну, как хочешь, — обиделся, как обычно, Рон.

Гермиона предпочла не вмешиваться в спор. Она ещё вчера уяснила, что с Гарри что-то не так.

Так как МакГонагалл отпустила всех ещё до конца первого урока, то друзья решили не бродить по замку, боясь попасться Филчу, а отправится в башню Гриффиндора. Рон не мог дуться на Гарри долго и уже через полчаса забыл о своей обиде.

О том, что Гарри колдует без палочки, уже знала вся школа. Теперь на него смотрели с восхищением пополам с завистью. Дамблдор ничего не сказал по этому поводу, но как-то странно улыбался. За обедом парень почувствовал, что директор беспокоится о нём и в тоже время жалеет, только непонятно почему. «Неужели он всё знает?» — пронеслось в голове.

К вечеру в гостиной Гриффиндора собрались все ученики. Кто чем занимался: Дин и Симус играли в волшебные шахматы, Невилл наблюдал за игрой, Лаванда и Парвати шептались в углу, бросая восхищённые взгляды в сторону Поттера, Колин и Денис делали домашнее задание по зельям, Джинни помогала им, Гарри, Рон и Гермиона сидели в своих любимых креслах. Уизли чертил стратегию игры в квиддич — не хуже, чем легендарный Оливер Вуд. Гарри же просто сидел и за всеми наблюдал.

— Рон, а кто у нас в сборной Гриффиндора по квиддичу? — заставил он друга оторваться от схемы.

— В прошлом году, после того, как тебя и близнецов исключили из команды, нам пришлось туго. Поэтому в этом мы набрали новых игроков. Я капитан команды и вратарь. Симус и Дин — отбивалы. Колин и Денис Криви — охотники. Джинни — ловец. С третьим охотником у нас проблемы. Но теперь ты вернулся, и все наладится

— Отлично. А когда первая игра?

— Четырнадцатого октября, через две недели, с Рейвенкло. Но у тебя же вроде нет метлы. Ты просто обязан заказать себе новую, — глаза Рона загорелись фанатизмом. Это была его первая игра в роли капитана — он просто обязан выиграть любой ценой.

— Эту проблему решить просто: завтра суббота, вот и куплю себе метлу, — заметил Гарри.

— И как ты собираешься её купить? Не пойдёшь же в Косой переулок?

— Нет, что ты. Я просто закажу себе метлу по почте, – соврал Гарри. На самом деле он как раз и собирался его посетить. Во-первых, надо купить транспорт, во-вторых, — книги для школы, в-третьих, — разные мелочи: пергамент, чернила, перья.

Гермиона подозрительно посмотрела на парня. Уж она-то знала, что юноша может перемещаться, куда ему вздумается, и, забыв про опасность, пойдёт в Косой переулок, но ничего не сказала.

— Рон, у тебя есть какие-нибудь новые идеи по стратегии игры? — решил продолжить разговор Гарри.

— Я сейчас как раз разрабатываю новую тактику, вот смотри: Охотники… — и пустился в пространные объяснения. Постепенно подтянулись и другие члены команды посмотреть, что же такое придумал их новый капитан. Незаметно для всех спать ушла Гермиона. Гостиная со временем стала пустеть на глазах, к двенадцати вечера там оставались только Рон, Гарри и Джинни, которая слишком увлеклась помощью братьям Криви и забыла написать реферат по трансфигурации.

— Рон, тебе не кажется, что пора бы уже лечь, — зевнул Гарри. Уизли оторвался от своего рассказа о тактике и красными от усталости глазами посмотрел на друга.

— Я не хочу, — но зевок выдал его с головой. — Ну ладно, ты прав, пора идти спать, а завтра продолжим.

Когда Гарри зашел в спальню, его там уже ждалась белоснежная полярная сова Хедвиг.

— Привет, малышка! — птица довольно заухала и села ему на плечо.

— Не знаю, как она узнала, что ты в Хогвартсе, это просто удивительно! — сообщил Рон, расстилая свою постель.

— Умница, Хедвиг, — Гарри погладил сову и подошел к окну. — Прости, но у меня нет ничего съестного — лети в совятню. Только не обижайся, ладно?

Сова недовольно заворчала по-своему, но на прощание всё же ласково клюнула хозяина в ухо, показав, что не обижается, и улетела. Гарри разделся, отвернувшись от кровати, чтобы никто не увидел знака на его, надел пижаму и лёг спать.

— Спокойной ночи, Рон.

— Спокойной ночи, Гарри, — голос Уизли звучал приглушённо — он уже почти спал.

Следующим утром Гарри проснулся, как и обычно, в семь часов. Сегодня ему предстоял поход в Косой переулок. Надо было идти туда с утра, пока народу мало. Он одел мантию, решив сделать её обычного цвета, то есть серого. Гарри уже был готов отправиться в Косой переулок, но переместиться лучше было из коридора, чтобы случайных свидетелей не было, а то вдруг в самый неподходящий момент проснутся парни. Он спустился в гостиную, там в кресле сидела Гермиона и кого-то ждала. Парень подошёл к ней и присел рядом.

— Гарри, почему ты в мантии?

— Да так, прогуляться решил, — отмахнулся он.

— Ты же не хочешь сказать, что отправишься в Косой переулок? — Гермиона посмотрела на него укоризненно. — Это ведь слишком опасно. Там тебя наверняка заметят и доложат Пожирателям, а те, в свою очередь, не будут мешкать и схватят тебя или и того хуже… убьют.

— Герм, если ты не заметила, я вполне могу постоять за себя.

— Но Гарри! Их может быть много! А ты всего лишь ученик! — девушка не хотела его отпускать – только вернулся, и сразу же уходит. Без него ей жизнь не мила, неужели из-за этой чёртовой метлы стоит так рисковать?

— Чем больше, тем лучше. Если они на меня нападут, то наживут себе неприятностей. Вчера на трансфигурации я показал только малую часть своей силы, так что пусть нападают, — просто ответил Гарри.

— Тогда я пойду с тобой! — серьёзно заявила она. Если уж нет никакого шанса отговорить его от этой затеи, то остаётся только идти с ним. – Я умру, если с тобой опять что-нибудь случится, честное слово умру.

— Ладно, пойдём вместе, — после некоторого раздумья согласился он. Ему было приятна такая забота с её стороны. — Но только сначала мне надо заглянуть кое-куда, я вернусь за тобой примерно через полчаса. Будь готова.

— Куда ты идёшь? Это не опасно? — заволновалась она.

— Гермиона, тебе везде мерещится опасность, — укорил её парень, но, увидев настороженный взгляд девушки, продолжил, — конечно, это неопасно. Я скоро приду, а ты пока приоденься.

C этими словами юноша вышел из гостиной Гриффиндора. Как только он отошел от портрета Полной дамы, сразу же перенёсся в замок Ордена Серых с помощью кольца.

Здесь всё оставалось по-прежнему. Гарри здесь не был всего пару дней, но успел соскучиться по серым стенам, блестящим доспехам, длинным коридорам, большим залам… Вообще, у него с некоторых пор серый цвет стал любимым. Сам не зная каким образом, но он подсознательно знал все коридоры, комнаты и закоулки в этом замке. Может потому, что теперь это был его замок. Парень шёл минут двадцать, всё глубже и глубже спускаясь в подземелье. Наконец длинный коридор закончился металлической дверью. На ней были начертаны древние руны, а в самом центре была небольшая выемка по размерам кольца Гарри.

Парень не стал переводить руны, да он и не умел этого делать, а сразу же приставил кольцо к выемке. Дверь бесшумно отворилась, и он зашел в комнату.

Гарри оказался в помещёнии примерно того же размера, что и спальня учеников Хогвартса. Возле стен стояли старинные деревянные сундуки, закрытые на засовы. Гарри подошел к первому сундуку, провёл по крышке рукой, и сундук открылся. Он был полностью заполнен золотыми галеонами, если их всех пересчитать, то получилась бы довольно внушительная сумма. А ведь это только в одном сундуке было столько денег, а всего-то их было не меньше пятидесяти!

Парень нагрёб около двух тысяч галеонов, сложил их в сумку, уменьшил её заклинанием и положил в карман. После этого он закрыл сундук, вышел из комнаты, заблокировав дверь с помощью кольца, и отправился обратно в Хогвартс.

Переместившись на лестничную площадку перед входом в гостиную, Гарри назвал пароль и вошел. В кресле, где он её и оставил, сидела Гермиона, уже успевшая переодеться и прихорошиться. На ней было длинное тёмно-бордовое платье, на ногах – красные туфли, распущенные волосы волнами ложились на плечи. Было видно, что Гермиона за последнее время очень подружилась с косметикой, но знала меру.

— Потрясающе выглядишь, – сделал он ей комплимент.

— Спасибо, — улыбнулась Гермиона и немного покраснела.

— Я думаю, мы можем отправляться. Ты, кстати, свою палочку не забыла, а то кто меня будет защищать? — съязвил Гарри.

— Не придирайся, — обиделась для вида девушка.

— Не принимай близко к сердцу, это просто неудачная шутка, — юноша подошел к Гермионе и обнял её за талию. При этом он почувствовал какое-то странное влечение к ней. Раньше такого с ним никогда не было. Она для него была другом, но чувство, на мгновение охватившее парня, отнюдь не было дружеским. Через секунду он собрался с мыслями, задвинул свои ощущения в самый дальний уголок души и представил себя и Гермиону в Дырявом котле возле камина, нажав на кольцо.

Они оказались в кабачке. Всё выглядело так, будто они воспользовались камином. В помещении никого не было, даже его хозяина Тома. Складывалось такое впечатление, будто здесь все вымерли. Ребята подошли к стойке и позвали хозяина. Через несколько секунд из боковой дверцы появился Том.

— О-о! Мистер Поттер! Рад вас видеть, — обрадовался он.

— Здравствуйте, — одновременно поздоровались ребята.

— А почему здесь никого нет? Обычно в вашем заведении много народу.

— Видите ли, мистер Поттер, люди боятся выходить из собственных домов, и мой бар сейчас очень редко посещают.

— Но почему? — не понял Гарри.

— Это из-за нападений Пожирателей смерти и возвращения Сами-Знаете-Кого. По всему миру сейчас неспокойно. Министерство магии просит всех волшебников стараться избегать мест массового скопления людей. Мой бизнес от этого очень страдает. Вся надежда на вас, мистер Поттер, только вы сможете остановить Того-Кого-Нельзя-Называть, — голос Тома был печальным.

— Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, Том, — пообещал парень.

— А вы какими судьбами в моём баре?

— Мы просто воспользовались вашим камином. Вообще-то я пришел купить некоторые книги. Ну, мы пойдём. До свидания, Том.

Гарри взял Гермиону под руку и направился в Косой переулок. Как обычно, он отсчитал несколько кирпичей на стене, и появился проход.

В Косом переулке тоже было пустынно. Иногда им навстречу попадались люди, но по сравнению с тем, что здесь творилось до возвращения Волдеморта, это место было необитаемым.

— Гарри, мы идём в Гринготтс? — спросила Гермиона, когда они шли вдоль магазинов.

— Нет, деньги я уже взял. Надо первым делом купить учебники.

— Ну, тогда пошли, — радостно сказала девушка. Больше всего на свете она любила ходить по книжным магазинам.

Ребята пошли во «Флориш и Блоттс» покупать учебники. В магазине Гарри набрал все нужные пособия по списку Гермионы, она тоже не отказала себе в удовольствии купить пару книг для «лёгкого» чтения.

— Вы Гарри Поттер?! — занервничал продавец, когда парень подошел к нему, чтобы расплатиться за книги.

— Да, тот самый Гарри Поттер, — ответил парень. Как же ему все надоели с этим вопросом...

— Мистер Поттер, мы так все рады, что вы вернулись. Вы наша последняя надежда, только вы сможете победить Сами-Знаете-Кого… — быстро затараторил продавец.

— Хорошо, я постараюсь. Сколько с меня за эти книги? — перебил его парень.

— И сколько с меня? — вставила Гермиона.

— За все 30 галеонов, но вам я продам со скидкой. В общем, с вас 20 галеонов, а с вашей подруги 3.

Гарри заплатил 23 галеона, распрощался с хозяином, и они с Гермионой пошли за метлой. Конечно, девушка была против того, чтобы за её книги платил Гарри, но он даже слушать её протесты не стал.

Гарри приобрёл себе самую лучшую метлу, которая только существовала. «Тайфун» был последней разработкой компании по производству «Молний», стоимостью 1368 галеонов. Парень без проблем расплатился и забрал свою покупку. Метла была сделана из чёрного дерева повышенной прочности, прутья из баобаба не просто крепились к метле, а создавалось такое впечатление, будто они растут из неё. Там, где должны были находиться руки во время полёта, для удобства была нанесена резьба. Были и навороты: безинерционное торможение, мгновенный разворот на 180 градусов через голову, водоотталкивающее покрытие, противосглаз, усилитель управления… В общем – «стандартный» набор.

После того, как все покупки были сделаны, парень с девушкой решили посидеть в небольшом кафе и поесть мороженое.

— Как ты провела лето? — решил прервать напряженное молчание парень.

— Сразу после начала каникул я с родителями ездила в Болгарию, — у Гарри от таких слов сердце словно ушло в пятки. Если она ездила в Болгарию, значит к Виктору, и неизвестно, что там между ними было. Но Гарри отчётливо видел, что она не любит Виктора.

— Ну, и как тебе Болгария? — пытаясь придать своему голосу безразличие, спросил он.

— Это очень красивая страна, но мы там пробыли всего две недели, а потом пришло срочное письмо от Дамблдора, он советовал нам немедленно возвращаться в Лондон. Когда я приехала, то узнала, что с тобой произошло, — Гермиона мгновенно расстроилась, вспоминая об этом. Ей было больно даже подумать о том, что с Гарри могло случиться что-то плохое.

— Ну, что ты расстраиваешься? — попытался успокоить её парень. — Со мной всё в порядке.

— А ты представляешь, что я испытала, узнав, что ты погиб? — По её щеке покатилась слеза.

— Не волнуйся, я здесь, и теперь всё будет хорошо. Я не позволю, чтобы ты плакала, — Гарри протянул руку и вытер слезу, катившуюся по её щеке. От этого прикосновения он почувствовал странное тепло во всём теле, но в то же время ему приходись делать неимоверное усилие над собой, чтобы держать свою силу под контролем, — давай не будем разговаривать на больные темы…

Они больше не возвращались к этому тяжёлому разговору, а просто болтали ни о чём. Ребята весь день провели вместе, ели мороженое, гуляли, ненадолго зашли к близнецам Уизли в их знаменитый магазин «Ужастики Умников Уизли», несколько раз заходили в разные кафе, в общем — хорошо проводили время. Прохожие, встречавшиеся им по пути, бросали на Гарри разные взгляды, от восхищения до ненависти. Некоторые подходили и умоляли его спасти их.

Если бы у Гермионы был выбор, она бы каждый день проводила вот так с Гарри. Она была абсолютно счастлива, но её раздражало то, что парень за всё это время ни разу не улыбнулся. Она понимала, что он потерял многих дорогих ему людей, но ведь надо продолжать жить, нельзя просто так опускать руки.

Сердцем Гарри понимал, что любит Гермиону, но разум говорил ему обратное. Он не имеет права любить, это может погубить его, а может и других. Ему постоянно приходилось быть на стороже, за себя он не боялся, он волновался за Гермиону. В его жизни снова появился человек, ради которого он даже пожертвует собой…

В то же время она была его слабым местом. «Наши близкие – это наше уязвимое место», — так говорил ему Айрен. И Гарри это прекрасно понимал.

«Это надо прекращать», – думал он. Парень как мог пытался заблокировать в себе чувства к Гермионе, но рядом с девушкой это плохо получалось. Хотя она ничего не замечала, кроме его хладнокровия и равнодушия ко всему происходящему.

Время близилось к вечеру. В шестом часу Гарри с Гермионой медленно шли по Косому переулку по направлению к «Дырявому котлу». Они хотели ещё разок выпить по Сливочному пиву, и можно было отправляться в Хогвартс.

— Кого я вижу! Малыш Поттер! Как приятно тебя здесь встретить! — раздался противный женский голос за спиной. Парень резко развернулся и увидел Беллатрикс Лестрейндж направляющую на него палочку.

— Я так скучал по тебе, Беллатрикс, твои уроки пошли мне на пользу, — спокойно отозвался Гарри.

— Неужели ты научился болевому заклятию? Наш добренький Потти тренировался на пауках? И тебе не жалко было бедных членистоногих? Но я не буду проверять твои знания, пришло твоё время умирать, вслед за моим родственничком Сириусом и его домашним оборотнем.

— Позволь огорчить тебя, сегодня я умирать не собираюсь. А вот для тебя час расплаты пришёл, ты ответишь за всё то зло которое совершила.

— Да неужели? Я думаю, что этот приговор предназначен тебе. Авада Кедавра! — крикнула Беллатрикс.

Из её палочки вырвалась зелёная молния, неумолимо приближающаяся к Гарри, рядом с широко раскрытыми глазами стояла Гермиона. Поттер среагировал мгновенно. Не раздумывая, он создал энергетического двойника, потеряв при этом много сил, а потом использовал смертельное заклятие.

Это было последнее, чему Беллатрикс удивилась в своей жизни. Её заклинание попало в двойника Гарри, ничего не сделав настоящему, и теперь в неё саму летело смертельное заклятие, от которого нельзя было спастись. Заклятие Авада Кедавра попало в Беллатрикс, с широко раскрытыми от ужаса глазами она упала там же, где стояла.

Гермиона видела всё это как в тумане. Появление Беллатрикс как снег на голову, двойник Гарри, два смертельных заклятия… Перед глазами всё закрутилось, Гермиона отключилась и уже ничего не помнила.

Парень повернулся к Гермионе, и вовремя. Она оседала на землю, потеряв сознание. Он подхватил девушку на руки и, не теряя времени, перенёсся вместе с ней в Хогвартс к портрету Полной дамы, сходу назвав пароль. Картина отъехала в сторону, и Гарри с Гермионой на руках вошёл с гостиную. Головы всех присутствующих мигом повернулись в его сторону.

— Гарри! Что случилось? — подбежал к нему Рон.

— Гермионе плохо, — ответил тот и направился к спальням девушек.

Естественно, для всех парней доступ к спальням девушек был закрыт, но только не для Гарри. Ведь Хогвартс изначально строился для Ордена Серых, а Гарри теперь был его главой. Поттер подошел к лестнице, шепнул заклинание и поднялся в комнату Гермионы. Старостам факультетов не отводили отдельные комнаты, как старостам школы, но для Гермионы сделали исключение. Как-никак – она лучшая ученица Хогвартса, и МакГонагалл выделила ей комнату.

У Гарри не было времени рассматривать «апартаменты», он быстро снял с Гермионы верхнюю одежду, уложил девушку в постель, укрыл одеялом и применил к ней усыпляющее заклинание, на случай, если она очнётся. Теперь она должна была проспать до следующего утра. Не забыв вернуть защиту на лестницу, парень спустился в гостиную. Там стояла полнейшая тишина, все ждали объяснений.

— Гермионе стало плохо, и она упала в обморок, — пояснил Гарри. — Сейчас с ней уже всё в порядке, и она спит. Прошу не будить её до утра, пусть отдохнёт. – Он устало опустился в кресло, чувствуя себя выжатым, как лимон. Так всегда бывает, когда вызываешь двойника, нейтрализующего действие Авады Кедавры.

— Гарри, но как тебе удалось подняться по лестнице, там ведь защита? – подал голос Симус.

— Не знаю. И вообще, отстаньте от меня все. Я очень сильно устал, — он возвёл вокруг себя непроницаемый щит и полностью расслабился, теперь никто не мог к нему подойти.

Весь сегодняшний день был для него счастливой пыткой. Он испытывал огромную радость, проводя время с Гермионой, но в тоже время ему стоило больших усилий сдерживать свои эмоции, иначе его сила просто выйдет из-под контроля, а он ещё не в состоянии был с ней совладать.

Минут пять его мучили расспросами, но видя, что ответа от него не добьешься, постепенно отстали.

Гарри сидел и думал, размышлял о том, что осознал в Косом переулке. Он понимал, что Гермиона для него больше, чем друг, но в тоже время знал, что так просто нельзя. Вовсе не из-за того, что они раньше дружили, и любовь может разрушить эту дружбу, которой фактически уже нет. Ему нельзя иметь близких людей, в жизни Серого может быть только одна любовь на всю жизнь. Значит, к этому надо подходить основательно. А когда рядом с ним находилась Гермиона, его сила начинала выходить из-под контроля. Этого нельзя было допустить. Айрен говорил, что такое будет продолжаться, пока он не повзрослеет и не получит всю силу Ордена, до этого времени у него ничего не может быть с Гермионой. От него зависит слишком многое, он не может рисковать всем ради себя и своих чувств. Надо всего лишь подождать, пока в нём проснётся сила, но нельзя никому ничего говорить. Он ещё долго сидел и размышлял по этому поводу.

Гарри пошел спать, когда в гостиной уже никого не оставалось. Он улёгся в кровать, заснув с уже принятым решением. Если на него так действует Гермиона, то стоит проводить вместе с ней как можно меньше времени. Ведь это временные меры, пока он ещё не обладает всей силой.

Сегодня Гарри вообще решил стараться избегать своих друзей. На карту было поставлено слишком многое, и ради этого стоит ненадолго пожертвовать дружбой. Потом, когда придёт время, он им всё объяснит, но не сейчас. Сейчас ему нужен союзник, который сможет. И он знал, кто будет этим союзником.

Следующим утром он проснулся бодрым и отдохнувшим. «Опять я забыл разложить вещи по местам. Это начинает входить в привычку». После утренних процедур он надел мантию, в которой ходил вчера в Косой переулок, наконец сподобился вынуть из карманов новую метлу, учебники, перья, пергамент, увеличить все вещи до нормального размера и разложить всё по местам. Наведя порядок, Гарри направился в Выручай-комнату

Комната по заказу Гарри стала тренировочным залом. Вдоль стен стояли мишени для заклинаний и несколько стеллажей с книгами. Парень принялся повторять все заклинания, которые он выучил с Айреном. Его порадовало, что он ничего не забыл, все заклинания получались отлично.

Он не знал, как долго он так прозанимался, но в комнате уже не было ни одной целой мишени. Одни горели, другие были искорёжены, от третьих вообще ничего не осталось – их части разлетелись по всей комнате. От занятий его отвлекли аплодисменты. Он резко повернулся на звук, выставляя руку вперёд, готовый в любую секунду убить недруга. Возле двери стояла Гермиона и хлопала в ладоши.

— Я и не знала, что ты столько умеешь! – радостно сказала она. Но юноша заметил, что эта радость наиграна, девушка очень волновалась, не спуская глаз с его руки.

— И давно ты здесь?

— Минут пять. Ты был настолько занят, что не замечал меня. Вот я и стояла, глядя на то, как ты тренируешься.

— А как ты меня нашла?

— Прости, конечно, но тебя не было на завтраке, ты пропустил обед и, по-видимому, не собираешься на ужин. Я стала волноваться, взяла твою карту и нашла тебя.

— А сколько сейчас времени?

— Уже четыре часа.

— Да-а, я сегодня немного увлёкся.

— Ты и вчера немного увлёкся? — укорила его девушка с негодованием.

— Ты это о чём? — невинно спросил он.

— Гарри! Если ты жалуешься на память, то я тебе напомню. Ты вчера убил человека!!!! — Гермиона повысила голос на последних словах.

— Успокойся. Беллатрикс заслужила смерть. Я просто привёл приговор в исполнение.

— А кто тебе дал право решать, кому жить, а кому умереть?

— Поверь, у меня есть это право. К тому же, разве по твоему мнению она не заслужила смерти? После того, как убила Сириуса и Римуса? — от звука его ледяного голоса кровь стыла в жилах.

— Она, конечно, заслужила смерть. Но ведь ты убил человека!!! Неужели тебе всё равно? — Гермиона в недоумении уставилась на Гарри. Она ждала от него любой реакции — криков, негодования, истерики, но такого безразличия не ожидала.

— Если ты хочешь знать, то я не испытываю ничего похожего на угрызения совести. Повторяю, я лишь привёл приговор в исполнение. Так будет с любым, кто заслуживает смерть.

— А если я, по твоему мнению, заслужу смерть? Ты тоже меня убьёшь? — Гермиона решила поставить вопрос ребром, поколебав его невозмутимость и уверенность в собственной правоте.

— Ты действительно хочешь это знать? — Гарри говорил спокойным голосом, как будто он каждый день ведёт такие разговоры о правосудии и убийствах.

— Да, я хочу знать правду, – уже не так уверенно ответила девушка. Сейчас она не понимала, хочет это знать или нет.

— Я убью любого, кто заслужит смерть. И не важно, что это будет за человек, не важно, сколько он совершил добра. Перед кодексом мы все равны.

Гермиона именно это и боялась услышать. Она теперь боялась Гарри. У него огромная сила, он убивает безжалостно, он обещает убить даже ее, если, по его мнению, она заслужит сметь. Она не понимала его. Ей ничего не удалось найти в библиотеке, но она решила не оставлять попыток разобраться во всём этом.

— А как ты увернулся от смертельного проклятья? Я видела что-то вроде твоей тени. В эту тень угодила Авада Кедавра, — девушка постаралась не думать над словами… друга и сменить тему. Она просто не могла поверить, что он настолько изменился, и, кажется, не в лучшую сторону.

— Это мой небольшой секрет. Меня не так-то просто убить, — Гарри сохранял абсолютное спокойствие. Его не волновал страх Гермионы, он знал, что всё делает правильно. — Чтобы меня убить, надо очень постараться. А Беллатрикс была слишком слаба для того, чтобы меня одолеть. А теперь прости меня, мне надо в гостиную. И запомни, Гермиона, кто бы ни был виновен, он понесёт справедливое наказание. Уж я об этом позабочусь.

Гарри вышел из комнаты, даже не оглянувшись на девушку. А она осталась стоять, потрясённая до глубины души его холодностью и безразличием даже к старой проверенной подруге, которой в былые времена он рассказывал абсолютно всё. А теперь он обещает убить любого, кто нарушит закон. К тому же, этот закон не знает никто, кроме него самого. Да и вообще — кто дал ему право решать, кто должен умереть? Но она в этом несомненно разберётся.

Гарри направлялся в свою гостиную. Лестницы расположились так, что для того, чтобы дойти до гостиной Гриффиндора, требовалось спускаться на первый этаж, а потом подниматься. Сейчас он находится на первом этаже.

— А вот и наш герой-Поттер! — раздался насмешливый голос позади Гарри. Он резко развернулся на 180 градусов. Прямо перед ним стоял Малфой со своими неизменными дружками-головорезами Крэббом и Гойлом. Все они мерзко улыбались.

— Лучше убирайтесь по-доброму, — спокойно отозвался Гарри.

— А не то что? Что ты нам сделаешь? Пойдёшь, пожалуешься старому маглофилу Дамблдору? Или позовешь на помощь свою подружку-грязнокровку? Вот придёт Грейнджер, примется махать палочкой и завалит всех обидчиков Гарри с помощью заклинаний, — Крэбб и Гойл, стоявшие по правую и левую руку от Малфоя, заржали. Сам же Гарри оставался спокойным.

— Нет, — просто ответил он, — если ты сейчас не уберёшься с глаз моих долой и не прихватишь с собой своих друзей, то я тебе сломаю обе ноги чуть ниже колена, а твоим кабанам правую и левую в зависимости от того, с какой стороны они от тебя стоят, — это была не угроза, а обычное предупреждение, констатация факта. Притом сказано это было таким тоном, что Малфой невольно отступил на пару шагов назад. Но фамильная гордость не позволяла ему оставить вызов без внимания.

— Ты мне ещё угрожать будешь? Мне, потомку древнейшего рода Малфоев? Сейчас посмотрим, кто кому чего сломает, — он выхватил палочку из кармана, но не успел направить её на Поттера.

Гарри вытянул руку вперёд, мысленно произнёс несколько заклинаний — и вот в его палочка Малфоя. Сам же Драко валялся на полу, ноги его были сломаны, как и обещал Гарри, чуть ниже колен. Его прихвостни так же валялись на полу, у Крэбба была сломана левая нога, а у Гойла правая. Вся дружная компания надрывалась в жутком крике, который, наверное, был слышен по всему замку.

Гарри не стал терять времени даром, он уже передумал идти в башню Гриффиндора, а решил сходить на кухню подкрепиться, раз уж он пропустил обед. Проблем ему и так хватало, а пришлось бы ещё МакГонагалл и Снейпа выслушивать и баллы терять. По дороге его кто-то окликнул, голосок был приятный и ласковый:

— Гарри! Куда так спешишь? — парень развернулся. В нескольких шагах он него стояла Чу Чанг, его бывшая любовь. Но ещё в прошлом году между ними всё закончилось, так и не начавшись, а Чу нашла себе нового парня.

— Привет, я вообще-то на кухню собирался, — сдержано ответил он.

—Э-э-э… Гарри мне надо с тобой поговорить, — взволновано пробормотала она.

— Хорошо, пошли, на кухне и поговорим.

На кухне, как обычно, царил хаос. Так показалось бы любому, кто там нечасто бывает, а для домашних эльфов здесь всё было привычно. Они обустроили место работы по своему усмотрению, так, чтобы им самим было удобно.

— Сэр Гарри Поттер пришел к Добби! Добби так рад, что Гарри Поттер навестил его! Что Добби может сделать для сэра Гарри Поттера? — защебетал домовой эльф, обнимая его за ноги.

— Повет Добби, я рад тебя видеть. Конечно, я пришел к тебе, а заодно и немного перекусить.

— Добби сделает всё, что пожелает Гарри Поттер. Добби так рад, что Гарри Поттер вернулся, — с этими словами эльф исчез.

Гарри и Чу сели за стол и стали ждать. Через некоторое время к ним стали подходить домашние эльфы, неся разнообразные блюда. Когда эльфы натащили достаточно, Гарри поблагодарил гостеприимных маленьких тружеников и попросил больше ничего не приносить.

— Сэр Гарри Поттер и прелестная госпожа желают ещё чего-нибудь? — спросил Добби, поставив на стол последнее блюдо.

— Спасибо, Добби. Мне этого хватит.

— Добби оставит Гарри Поттера и милую леди наедине, — Добби и остальные эльфы принялись за свои повседневные дела.

Пока Гари обедал, Чу сидела и смотрела на него, не решаясь начать разговор.

— Так о чём ты хотела поговорить? – спросил парень, запивая кусок торта тыквенным соком.

Чу собралась с мыслями, этот разговор давался ей очень тяжело.

— Гарри… у нас с тобой в прошлом году ничего не получилось. Э-э… обстоятельства… сложились не самым лучшим образом… А несколько месяцев назад, когда я узнала, что ты пропал…я даже не знаю… что со мной произошло… Со мной так никогда не было… Я как будто потеряла часть себя, — она смолкла. — Может… мы с тобой попробуем начать всё сначала?

— Извини, Чу, но я не намерен начинать всё заново. Я многое понял за прошедшее время, разобрался в себе… В прошлом году ты мне очень нравилась, но теперь всё изменилось. Мы не можем быть вместе, — твёрдо ответил юноша. Он не мог даже в мыслях представить, что Чу будет ему ближе, чем просто знакомая.

— Но ведь ты любил меня? И я любила тебя и сейчас люблю. Твоя любовь не могла просто так пройти!..

— Теперь я тебя не люблю. Для меня ты такой же человек, как и все остальные. Со своими недостатками, причудами, капризами. Ты не для меня. У нас нет ничего общего.

— Твоему поведению есть только одно объяснение. У тебя есть другая. Это Грейнджер? – Чу была ОЧЕНЬ расстроена, но ещё не потеряла надежду вернуть его.

— Нет, у меня никого нет, и быть не может, я сам по себе. Тем более Гермиона… Мы с ней просто друзья, мы дружим с первого курса, — говоря это, парень сам не верил своим словам, но в голосе звучал металл. — Так что зря ты ревновала в прошлом году. Между нами только дружба, и больше ничего.

— Но почему тогда мы не можем быть вместе? – не унималась она.

— Я тебя НЕ люблю, – чётко выговорил он. – Более того, в прошлом году я понял, что ты мне НЕ пара. Я НЕ хочу быть с тобой, я НЕ испытываю к тебе никаких чувств. Я думаю, на этом наш разговор окончен. И больше не надо ко мне подходить с подобными предложениями. Кстати, ты ведь меня тоже не любишь. Я это точно знаю, — он и правда это знал, её мысли были как на ладони. — А теперь иди к себе и разберись, зачем я тебе понадобился.

Прихватив пакет с едой, юноша вышел из кухни, оставив Чу в слезах. Он знал, что она его не любит. Она просто хотела быть девушкой Великого Гарри Поттера, чтобы он за ней бегал по пятам как собачка, носил её на руках, заваливал подарками и смотрел ей в рот.

«Как они меня все достали! И всем от меня что-то надо! Надоело!» — вот, с такими мыслями Гарри вошел в гостиную. Он не стал там оставаться, а сразу же отправился к себе в спальню, хотя его и окликали Рон и Гермиона. Но даже с ними он не хотел сейчас разговаривать. Хотя почему даже с ними? Наоборот, тем более с ними, особенно с Гермионой. Когда он был рядом с ней, с ним творилось что-то странное. Он просто не мог себя контролировать, оставаться хладнокровным, держать себя в руках. А после сегодняшнего разговора парень был уверен, что она захочет от него всё узнать, но он же не имел права рассказывать ей что бы то ни было.

Гарри лежал на кровати, в комнату вошел довольный Рон.

— Гарри, ты заказал себе метлу? Если нет, то я принёс тебе каталог, — Рон не подавал виду, что Гермиона рассказала ему, о чём сегодня говорила с Гарри. А, может, она ему просто не рассказала.

— Не стоит беспокоиться, Рон. Я заказал метлу ещё утром, и её только что принесли мне совы. Сейчас она стоит в шкафу, – ответил Поттер.

— А можно я посмотрю? — Гарри кивнул, и Рон подошел к шкафу и открыл его. Когда взгляд его упал на метлу, глаза расширились от удивления, а ноги просто примёрзли к полу.

— Г-гарри да это ж-же «Тайфун»! – Рон даже заикаться начал от изумления, — это же самая лучшая метла в мире! Даже лучше «Молнии»!

— Да, это «Тайфун».

— Ну, теперь Малфой от зависти умрёт! Он недавно хвалился своей «Молнией» нового образца. Но она ни в какое сравнение не идёт с «Тайфуном»! — Рон бережно гладил отполированное чёрное древко метлы. О такой метле многие могут только мечтать, чего уж говорить о том, чтобы подержать в руках или полетать. Может, Гарри даст ему прокатиться? — Теперь мы всем покажем!

— Да, Рон, мы всем покажем, – безжизненно отозвался Гарри.

— С завтрашнего дня начинаем тренировки. Через две недели у нас игра. А ты дашь мне прокатиться на своей метле? — (В) Глаза парня светились надеждой и энтузиазмом.

— Конечно, дам. Вот только не мог бы ты сейчас оставить меня в покое? Я очень устал и хочу побыть в тишине.

— Да, отдыхай, — Рон трясущимися руками поставил метлу на место и вышел из комнаты.

Из гостиной Гарри услышал радостный вопль Рона «У Гарри «Тайфун!». Секундное молчание, а после возбуждённые крики, разнообразные вопросы и поздравления. Но Рон никого не пускал в спальню, чтобы те не мешали его другу наслаждаться одиночеством и покоем.

Так Мальчик-Который-Выжил и пролежал до самого ужина. На ужин он не пошел, предпочитая просто лежать и отдыхать. К тому же перед уходом из кухни он прихватил с собой немного еды, так что голодным не остался. Постепенно он заснул.

И дни полетели со скоростью пули, выпущенной из автомата. Гарри постепенно всё меньше и меньше общался с друзьями. Он просто не хотел лишних разговоров. Особенно его напрягала Гермиона. В общении с ней Гарри ограничивался дежурными фразами: «Доброе утро», «Привет», «Доброй ночи», «Пока». В большом зале Поттер садился подальше от подруги и от Рона, так как последний всегда сидел с ней рядом.

На уроках он занимался лучше всех. Ему было достаточно один раз прочитать книгу, чтобы запомнить её на всю жизнь. Ну а с практикой вообще проблем не было. Поначалу учителя очень удивлялись, что он колдует без палочки, но постепенно всё вернулось в норму.

На трансфигурации Гарри превращал что угодно во всё что угодно. И за это постоянно получал баллы для Гриффиндора.

Зелья он варил идеально, благодаря тому, что правильно запоминал рецепт и полностью сосредотачивался на приготовлении, но баллов от Снейпа было не дождаться. Хотя какое-то изменение в отношении Гарри у Снейпа произошло. Неизвестно почему, но профессор не доставал парня, он даже внимания на него не обращал без причины, а тот не давал таких причин. Также Снейп перестал придираться к шестикурсникам Гриффиндора, но зато по полной программе отрывался на других курсах. Малфой вышел из больничного крыла через несколько дней после происшествия, но даже не подходил к Поттеру, возможно, он готовил что-то серьёзное. Это не давало Гарри расслабиться, с Драко он не спускал глаз.

Маленький профессор Флитвик — преподаватель заклинаний, на каждом уроке восхищался способностям парня. В основном на заклинаниях была практика, и ему было тяжело не переборщить. Как-то раз он переусердствовал результат – несколько дырок в потолке

На прорицание юноша не ходил, да, в принципе, и Рон тоже. Ведь, как узнал Гарри, он провалил СОВы по прорицанию. Также парня удивило то, что он и Рон в прошлом году набрали достаточное количество баллов по зельеварению, чтобы продолжать изучать этот предмет. Правда, в первый месяц учёбы Снейп каждый день проверял знания Рона на дополнительных занятиях.

Про защиту от тёмных искусств можно вообще не говорить. Для Дикого Глаза Гарри теперь был постоянным ассистентом. У него получались все заклинания не только не хуже, чем у учителя, а даже лучше и сильнее.

Хоть Гарри и был лучшим в учёбе, но всё равно, чтобы не огорчать всегда самую умную Гермиону, он не отвечал на теоретические вопросы, оставляя это право за ней. Была ещё одна причина: у него была идеальная память, но читал он только то, что входило в программу. А Гермиона читала всё, что под руку попадалось. Ну и, естественно, она была лучшей на нумерологии и на древних рунах.

Но всё же что-то изменилось в отношении учителей к Поттеру. Они смотрели на него подозрительно. Гарри догадывался, что это из-за происшествия в кабинете директора. Видимо, Дамблдор попросил учителей приглядывать за ним. Что они усердно и выполняли, докладывая обо всех успехах Поттера на уроках. Сам же Дамблдор больше не вызывал к себе Гарри для разговоров. Члены Ордена Феникса находились в замке. Но их было почти не видно. В большом зале они же вообще не появлялись.

Ученики постепенно свыклись, что Гарри Поттер жив и вернулся, перестали на него глазеть, что не могло не радовать. Хотя все девчонки Хогвартса, начиная с третьего и заканчивая седьмым курсами, постоянно приставали к Гарри. Они вылавливали его везде: в коридоре, большом зале, гостиной, на занятиях, и предлагали встречаться. Но ещё больше приходило записок с признаниями в любви. Гарри эти записки даже не читал, а просто сжигал как ненужный хлам.

Поведение женской половины населения Хогвартса объяснить было просто. Гарри стал просто красавцем, вырос, окреп, возмужал, стал популярен, знаменит , к тому же стал очень сильным волшебником. В общем, теперь он был идеалом почти для всех девчонок.

У самого же парня было очень специфическое расписание. С утра уроки, после обеда часовая тренировка в «Выручай-комнате», следом уроки, потом в шесть тридцать ужин, и после ужина тренировка по квиддичу (с приближением игры тренировки стали проходить каждый день). Кстати, Гарри находился в отличной форме. Он не только вспомнил все свои старые приёмы, но и разучил несколько новых. На тренировках он был молчаливым. Хотя он вообще ни с кем старался не разговаривать, постоянно ходил с неизменным выражением спокойствия на лице. И если кто-то заглядывал в его глаза, то тут же отворачивался, такой холод исходил от них.

Темы новостей «Ежедневного пророка» не отличались разнообразием. «Мальчик-Который-Выжил спасёт мир», «Министр магии сообщил» и «Новое зверское нападение…». Нападения и правда продолжались и с каждым разом становились всё более жестокими и разрушительными.

И вот настал день перед матчем. Гарри сидел в гостиной Гриффиндора и смотрел на огонь. Уроки он давно уже все выполнил, это теперь у него получалось даже быстрее чем у Гермионы, и зачастую его сочинения получались длиннее, чем у подруги. В гостиной стоял шум многих голосов. Все присутствующие строили предположения насчет завтрашней игры. Предполагали стратегию, пытались угадать счёт, заключали пари. Естественно, пари заключали только на счет матча. Ведь все были уверены в победе Гриффиндора, значит, никто против не ставил. И ещё больше людей было уверено, что Гарри Поттер поймает снитч. Поэтому ставки делали только из расчёта, на какой минуте Гарри он это сделает.

— Гарри, я надеюсь, что ты настроен на завтрашнюю победу? — отвлёк его Рон. Который, кстати, последнее время вообще не делал домашнюю работу, полностью отдав себя квиддичу и разработке новых тактик.

— Конечно, Рон, мы победим, — отрешенно произнёс Гарри.

— Что-то по твоему голосу не скажешь, — заметил Уизли.

— С моим голосом всё в порядке. «Победа или смерть»! — крикнул Гарри на всю гостиную. Все головы резко повернулись к нему, и уже через несколько секунд этот девиз подхватили все студенты.

— Кстати, Гарри, ты не видел Гермиону? — немного волнуясь, спросил Рон.

— Нет, а она что, пропала?

— Её не было на ужине, и после я её не видел. Я спрашивал Парвати, и она тоже не видела её.

— Да не волнуйся ты так. С ней всё в порядке. Наверное, опять засиделась в библиотеке, — Гарри не очень хотелось говорить о Гермионе.

— Да, наверное, ты прав, — слова Гарри убедили Рона.

Ещё через полчаса Рон погнал всю команду спать. А чтобы той не мешали, то под горячую руку попались и все остальные. Так что гостиная опустела, а ученики улеглись в своих спальнях и дружно заснули в предвкушении зрелищного матча, в обратном никто не сомневался.

* * *

— Рон, давай вставай! — Гарри тряс Рона за плечо, а тот ни в какую не хотел просыпаться.

—А? Что? Зачем же так трясти? — заспанно пробормотал Рон.

— Ты же не хочешь, чтобы игра началась без капитана? Так что просыпайся.

— Ну хорошо, уже встаю, — Рон нехотя вылез из постели и поплёлся в душ.

Гарри с чувством выполненного долга спустился в большой зал на завтрак. Там уже сидела вся гриффиндорская сборная по квиддичу. Парень поздоровался с командой и сел завтракать. Так как было ещё очень рано, то кроме команд Гриффиндора и Рейвенкло в зале никого не было, даже учителей. Все сидели с кислыми минами. Оно и понятно, для многих гриффиндорцев эта игра была первой в жизни. И нервы были на пределе. Почти никто ничего не разговаривал и ничего не ел. Через десять минут подтянулся Рон.

— Да уж, — протянул он, присаживаясь рядом с ловцом своей команды, — сложная будет игра. Почти полностью новый состав. Вся надежда на тебя, Гарри, ты просто обязан поймать снитч.

— Не волнуйся, Рон. Всё будет хорошо, — парень уплетал свой завтрак за обе щеки. Все прошлые годы он перед матчем ничего не мог съесть, сильно нервничал. Но теперь Гарри был спокоен как удав. Он не беспокоился по мелочам, а квиддич — всего лишь игра. Но, с другой стороны, важная игра.

— Ты же вроде никогда перед матчем не ел? — удивился Рон.

— А теперь очень кушать захотелось. Какой смысл волноваться, мы всё равно выиграем. Да и тебе поесть не помешало бы, а то какой ты пример подаёшь новичкам.

— Гарри, я понимаю, что эта игра очень тяжело тебе дастся… — начал Уизли как видно давно заученную фразу.

— Почему ты так решил? – не поднимая головы от тарелки, перебил Гарри.

— Э…Мы же будем играть против Рейвенкло, а у них ловец Чу, да и капитан тоже она. И я тебя очень прошу, не надо поддаваться ей.

— С чего ты взял, что я буду ей поддаваться?

— Ну… просто… насколько я знаю… ты неравнодушен к Чу…

— Успокойся, это всё в прошлом. Теперь Чу для меня ничего не значит.

— Будем надеяться, — сказал рыжий. – Так, команда, быстро в раздевалку! — уже громко добавил он. Гарри заметил, как поднялось настроение Рона, когда тот узнал, что у него с Чу ничего нет.

Вся команда направилась в раздевалку. Там они сидели, пока Рон повторял все тактические манёвры. Прошло не меньше часа, прежде чем ученики стали собираться на стадионе. И вот до игры осталась всего минута. Команда гриффиндора во главе со своим капитаном Рональдом Уизли направилась к выходу.

— Я не буду говорить горячих речей, как Вуд, просто не умею, — обратился капитан к команде, — но мы должны выиграть. Для многих эта игра будет первой. Но на тренировках всё было замечательно. Я просто прошу вас играть так же, как и на тренировках. А теперь все за мной!

Ребята вышли на стадион и направились к центру поля. Там уже стояли игроки Рейвенкло.

Новый комментатор Мишель Мортон, четверокурсник из Гриффиндора, орал в свой микрофон, что есть мочи. Для него это тоже был первый матч, только не в роли игрока, а в роли комментатора.

— …А вот и команда Гриффиндора. Симус Финниган и Дин Томас – отбивалы! Колин Криви, Денис Криви и Джинни Уизли — охотники! Рональд Уизли — вратарь! И Гарри Поттер — ловец! По сравнению с прошлогодним составом появились заметные изменения. Для Финнигана, Томаса и братьев Криви это будет первый матч за сборную. Также в прошлом году Джинни Уизли была ловцом, теперь же она охотник. В команду вернулся лучший ловец в мире – Гарри Поттер! В прошлом году он был исключён из команды, но теперь он восстановлен и продолжает играть в роли ловца!

— Капитаны, пожмите друг другу руки, — как обычно, судила матч профессор по полётам мадам Хуч. Рон пожал руку Чу. — Я требую, чтобы игра была честной и по правилам.

— …Итак, игра началась! Все игроки взмыли в воздух. Мячи выпущены, квоффл в игре. Сразу же инициативу перехватывают охотники Рейвенкло, но не проходит и пяти секунд, как квоффл оказывается у Джинни Уизли. Пас Колину, Денису, Колину, Джинни, Колину, Джинни… и ОНА ЗАБИВАЕТ ГОЛ!!! 10:0 В ПОЛЬЗУ ГРИФФИНДОРА. — Половина стадиона взорвалась аплодисментами. Не аплодировали Рейвенкло и Слизерин. Рейвенкло потому, что забили им, а Слизерин вообще никогда не аплодировал Гриффиндору.

Гарри поднялся над полем, отсюда был лучше обзор. Чу выбрала свою обычную тактику, она не отлетала от Гарри далеко, предпочитая следить за ним, чем искать снитч самой. Под ним летали игроки. Симус и Дин, конечно, не могли сравниться с мастерством близнецов Уизли, те просто читали мысли друг друга, но они всё же управлялись с битами лучше, чем прошлогодние отбивалы. Джинни намного увереннее играла в роли охотника, нежели ловца. Братья Криви действовали слаженно, но не отдельно от Джинни. У них получилось замечательное трио. Рон стал намного лучше играть по сравнению с прошлым годом, но в этом матче он неизвестно почему, но явно играл не в полную силу. Создавалось впечатление, что он поддаётся.

Прошло уже двадцать минут матча, а снитч всё ещё не появлялся. Поначалу Гриффиндор вырвался вперёд со счётом 30:0, но со временем Рейвенкло стали нагонять противника. К двадцатой минуте матча счёт был уже 50:40 в пользу Гриффиндора. Новички команды львов действовали очень умело, но немного скованно. На тренировках они работали намного лучше. Наверное, сказывалось волнение. Постепенно Джинни полностью взяла на себя обязанности ведущего охотника. Колин и Денис помогали ей как могли.

Гарри надоело без толку болтаться над стадионом, и он решил немного полетать, развеяться. Сначала он направил свою метлу в отвесное пике, вышел из него возле земли, сделал мёртвую петлю…

— Вы только посмотрите, какие пируэты вытворяет ловец Гриффиндора Гарри Поттер на своём «Торнадо»! Какая скорость! Какая техника! Какое умение! — видимо, новый комментатор перенял привычки у своего предшественника.

— Мортон! — Профессор МакГонагалл, как и обычно, сидела возле комментатора и поправляла его в случае необходимости.

— …Да, новая модель метлы «Тайфун» оправдывает себя. Она намного лучше даже «Молнии». Эта метла достойна чемпиона…

— МОРТОН! ПРЕКРАТИТЕ НЕМЕДЛЕННО! — крикнула МакГонагалл в микрофон. Её голос разнёсся по полю, не пропуская на своём пути ни одни уши. Мортон как хороший комментатор знал, когда надо остановиться, и сейчас как раз был такой момент.

— …Простите, профессор… Охотник Рейвенкло приближается к воротам Гриффиндора и… ЕСТЬ! Рон Уизли прекрасно отбивает квоффл в руки Колину…

Гарри всё выделывал свои пируэты. Чу за ним не успевала, поэтому просто кружила над полем. Внезапно боковым зрением парень заметил снитч. Он порхал возле колец Гриффиндора в нескольких сантиметрах от Рона. Гарри же сейчас находился в центре поля, как, впрочем, и Чу. Не теряя времени, юноша направился в сторону Рона.

Он летел на максимальной скорости, летевшая навстречу ему Джинни, с квоффлом в руках, только и успела увернуться от столкновения. Парня охватил азарт, он должен выиграть, во что бы то ни стало, любой ценой. Нельзя дать Чу поймать снитч, он не даст проиграть своей команде. Он на полной скорости нёсся прямо на Рона. За ним вдогонку летели два бладжера, но они не могут догнать Тайфун, слишком слабо их запустили отбивалы. Чу вообще отстает метров на десять. К кольцу Гриффиндора приближается охотник Рейвенкло с квоффлом, остается только удивляться, как Джинни умудрилась так быстро потерять мяч. Рон замечает, что Гарри несётся на него и уходит в сторону от среднего кольца, дабы избежать столкновения. Охотник Рейвенкло тоже замечает ловца, который несётся к снитчу и бросает в него со всей силы квоффл.

Гарри уже в паре метров от колец, столкновение неизбежно! Он хватает на полной скорости снитч, зажимая его в руке. Кольцо всё ближе и ближе. Для него время как будто остановилось. Он летит прямо в центр среднего кольца, но он не пролетит сквозь него, слишком маленькое пространство. Затормозить нет возможности, уклониться нереально. Остаётся только лететь прямо на кольцо.

Мортон что-то кричит об игре, игроки замерли на месте, давящая тишина повисла над стадионом. Все взгляды устремлены на ловца Гриффиндора.

Сам же Гарри решается на отчаянный поступок. Он молниеносно вскакивает на метлу ногами, следующим движением отталкивается от нее со всей силой, на которую только способен, и взлетает над метлой на метр. По инерции он продолжал двигаться вперёд, верх кольца промелькнул под его ногами буквально в нескольких сантиметрах. Метла всё ещё летела по курсу, она свободно проскользнула в отверстие кольца. Гарри чётко приземлился на свою метлу, чуть не потерял равновесие, расставил руки в разные стороны, чтобы было удобнее балансировать на тонком древке, которое ещё и движется с большой скоростью. В следующую секунду он резко сел на метлу и в отвесном пике направил ее в сторону земли, ведь он находился в пяти метрах от трибуны, ещё бы пара секунд, и от него бы ничего не осталось. Возле земли парень плавно выровнял свою метлу и встал ногами на твёрдую землю.

К нему уже бежали болельщики, команда, мадам Помфри и судья матча мадам Хуч. Гарри попал в объятия многих девчонок, все так и старались его поцеловать хотя бы в щёку, а парни просто считали своим долгом похлопать его по плечу и выразить своё восхищение. Комментатор орал во всё горло в микрофон:

— ГРИФФИНДОР ПОБЕДИЛ СО СЧЁТОМ 210:50!!! ЛОВЕЦ ГАРРИ ПОТТЕР ПОТРЯСАЮЩЕ ЛОВИТ СНИТЧ!!! ТАКОГО МАСТЕРСТВА Я НЕ ВИДЕЛ ЕЩЁ НИКОГДА. ЭТО НЕВООБРАЗИМО!!! ПРОДЕЛАТЬ ТАКОЙ ТРЮК И ОСТАТЬСЯ БЕЗ ЕДИНОЙ ЦАРАПИНЫ!!! НА ТАКОЕ, НАВЕРНОЕ, НЕ СПОСОБЕН ДАЖЕ САМ ВИКТОР КРАМ....

— Просто класс!

— Ошеломляюще!

— Потрясающе!

— Здорово!

— Лучше летаешь чем Крам!

— Ты молодец!

— Лучший ловец мира!

Вот такие восклицания слышал Гарри после матча. Сам же парень оставался невозмутимым, даже ни разу не улыбнулся. Но всем было наплевать на его настроение, они радовались красивой игре и потрясающей победе. Он поскорей поспешил спрятаться в раздевалке, чтобы его никто ни тревожил. У него было плохое предчувствие. Он переоделся и опустился на скамейку, стараясь успокоиться, но плохое предчувствие не покидало его ни на секунду. Случилось что-то ужасное, но что?. Юноша не помнил, сколько просидел так, но успокоиться так и не смог.

Когда настало время обедать, парень пошёл в замок. За столом Гриффиндора все обсуждали прошедший матч, Гарри сел на своё старое место рядом с Роном.

— Рон, ты не видел Гермиону?

— Нет, я её сегодня вообще не видел, — весело отозвался он.

— Её сегодня и ночью не было, — встряла Парвати, прерывая свою беседу с Лавандой.

— И на матче её тоже не было видно, — подтвердил Невилл.

— Может, с ней что-нибудь случилось? — Гарри начинал волноваться, его подруга не появлялась со вчерашнего дня, и её никто не видел.

— Не знаю. Вряд ли, наверное, она уснула в библиотеке, — Рон даже и не думал волноваться. Он сейчас купался в лучах славы и наслаждался всеобщим вниманием. Он ведь был капитаном команды, которая выиграла матч. — Ты же сам говорил это вчера.

— Нет, в библиотеке её не было. Я туда сегодня утром заходила взять книгу, — сказала Джинни.

— Странно всё это, — задумчиво произнёс Гарри.

— Да брось ты. Всё с ней в порядке, — Рона ничего не волновало.

— Что, Поттер, потерял свою грязнокровку? — ну конечно, это Малфой. Он постарается, чтобы его услышал весь зал, но никто кроме Гарри этому не придал значения .

Гарри повернулся к Малфою и встретился с ним взглядом. В мыслях Драко он увидел странное помещение. Стены были как в пещере, по ним струилась вода. На полу лежала Гермиона, видимо, без сознания, она была вся в крови, мантия разодрана, волосы спутаны. По всему было видно, что её сильно избили. Всё это Гарри увидел в голове Малфоя за несколько секунд. После чего встал и направился к столу слизеринцев.

— Где она, Малфой? — громко спросил Гарри. Все ученики повернули к нему головы. Он был очень зол, его лицо было искажено от ярости, глаза метали молнии, губы подрагивали от злости, кулаки сжаты так, что побледнели костяшки.

— Кто ОНА? Поттер, у тебя, наверное, с головой не всё в порядке? Тебе следует обратиться к мадам Помфри, — Малфой злорадно усмехался.

— Это ты сейчас будешь обращаться к мадам Помфри, – теперь даже учителя непонимающе воззрились на Гарри. Он же выставил руку вперёд, направляя её на Малфоя. Из пальцев вылетел розовый луч и ударил Драко в грудь. Тот отлетел назад, ударившись о стенку. — Я повторяю свой вопрос: где она?

— Ты действительно больной, Поттер. Таких как ты надо изолировать, — с лица Малфоя исчезла злорадная ухмылка, уступив место страху.

— Мистер Поттер, что вы делаете? — Снейп встал из-за стола и направил палочку на Гарри. — Немедленно вернитесь на свое место.

— Помолчите, профессор. Вас никто не спрашивает, надо лучше следить за учениками своего факультета, — процедил Гарри, даже не повернувшись к профессору.

— Минус двес… — договорить он не успел, его перебил Дамблдор.

— Подождите Северус, — тихо сказал он Снейпу, чтобы их никто не слышал. Зельевар подчинился приказу директора и сел на своё место сверля Гарри взглядом, а тот продолжал сверлить взглядом Малфоя.

— Ты сам напросился на это. Оливерго! — заклинание ударило Малфоя в грудь. Это особенное заклинание правды причиняло очень сильную боль, если человек лгал, оно было запрещено министерством. Гарри специально произнёс его вслух, чтобы все знали, что сейчас Драко будет говорить правду и испытывать боль.

— Что ты сделал с Гермионой?

— Вчера после ужина я, Крэбб и Гойл встретили Грейнджер в коридоре на втором этаже, — начал Малфой болезненным голосом, он пытался сопротивляться, но у него ничего не получалось, — мы её оглушили... — после этих слов Гарри молниеносно взмахнул рукой, и Крэбб и Гойл отлетели к стене, ударились о неё головами и потеряли сознание. — Потом мы отнесли её в одно из подземелий Хогвартса, где она пришла в себя. Мы её били и издевались над ней, использовали различные заклятия боли. В конце концов, она потеряла сознание, и мы её оставили там. Сегодня после матча мы снова ходили и мучили её, — Малфой весь извивался от боли, противостоять заклинанию правды может только очень стойкий человек, а если это заклинание наслал Гарри, то никто.

— Зачем вы это сделали? — Гарри злился всё больше, ненависть к этому гнусному потомку древнего рода росла в нём с каждой секундой. Воздух вокруг него завибрировал.

— Я хотел отомстить тебе за то, что лежал в больничном крыле несколько дней. Самым действенным способом было причинить тебе боль через другого человека.

— А ты не думал, что за это тебя в лучшем случае исключат, а в худшем посадят в Азкабан?

— Друзья отца помогли бы мне, у них хорошие связи в министерстве. В любом случае, оно того стоило.

Гарри смотрел Малфою в глаза, читая все его мысли и проникая в воспоминания. Вот Малфой одно за другим использует заклинания боли на Гермионе, её держат Крэбб и Гойл. Вот Малфой насылает очередное проклятие на девушку, она пытается вырваться, но Крэбб бьёт ее под рёбра, Гойл ударяет по спине, Гермиона падает на пол. Крики, слёзы, стоны…

С каждой секундой Гарри свирепел всё больше, но старался сдерживаться, хотя это получалось плохо. Вся его ненависть выплёскивалась наружу независимо от его желаний, он не мог подумать, что Малфой такое чудовище…

Вот он связывает Гермиону заклятием, затыкает ей рот. Теперь девушка не может даже пошевелиться. Малфой применяет различные болевые заклинания малой боли, но их много. Крэбб и Гойл стоят возле неё и пинают ногами по ребрам, груди, голове, ногам… Гермиона вся в крови, она потеряла сознание, она умирает. Издевательства прекращаются, Малфой подходит к безжизненному девичьему телу, сплюнув на пол, произносит «паршивая грязнокровка», — и покидает помещение. Крэбб с Гойлом за ним, не забыв на последок сильно ударить Гермиону ногами по лицу.

Видение сменилось другим. Малфой, Крэбб и Гойл опять стоят возле Гермионы, девушка же лежит не шевелясь. Они бьют её ногами, накладывают заклятия и сглазы, сначала заколдовывая, потом расколдовывая, и любуются результатом.

И Гарри сорвался. Вихри воздуха подняли его на метр от пола, вибрируя от энергии, исходящей от него. Ученики, находящиеся рядом с ним, отпрянули назад, съёжились в страхе. Все тарелки взрывались, флаги факультетов над столами загорелись, вилки и ложки расплавились, столы рассыпались в пепел, включая стол преподавателей, окна разбились на мелкие осколки… От юноши в потолок ударила молния, и сверху на него начали падать камни, рассыпающиеся в прах от соприкосновения с ним. От Гарри исходило серебряное сияние, слепящее глаза, разум его затуманился, но он всё ещё пытался сдерживаться.

— Зло за зло, добро за добро, боль за боль, смерть за смерть, — голос Гарри разносился по всему залу, как раскаты грома во время весенней грозы. Все присутствующие попадали на пол, затыкая уши и со страхом глядя на него. — Ты будешь испытывать ту же боль, что и она, если она умрёт, то умрёшь и ты – вот мой приговор.

— Круцио, — заклинание ударило в Малфоя. Гарри использовал вся свою силу для создания заклинания, поэтому оно получилось очень сильным

Драко извивался в адских муках. Его криком наполнился весь зал. Это был крик не сдавшегося человека, у Малфоя достаточная сила воли, чтобы не сдаваться ни при каких условиях, но крики непроизвольно вырывались из его горла. Гарри продолжал мучить Малфоя с минуту, за всё это время никто не посмел сказать ни слова, настолько сильное впечатление на всех производило происходящее. Наконец, Поттер снял заклятие боли с Малфоя, тот расслабился и потерял сознание.

— Если кто-то ещё раз причинит боль моим друзьям, то он будет иметь дело со мной. И кто бы это ни был, он будет наказан, — Малфой, Крэбб и Гойл поднялись в воздухе, и потоком ветра их понесло к выходу из большого зала. Дверь вылетела, и три слизеринца упали возле входа в замок.

Гарри опустился на пол и, больше не теряя времени, направился в подземелья. Он не знал, где точно сейчас Гермиона. Из мыслей Малфоя он не узнал этого места, наверное потому, что никогда его не видел. Но сейчас он очень хотел оказаться рядом с подругой, помочь ей, спасти её. Она для него значила намного больше, чем кто-либо другой, он не мог просто так оставить её умирать, там, где она сейчас. Он представил себе ту комнату, в которой сейчас лежит Гермиона, искренне захотел оказаться рядом с ней и нажал на кольцо…

Гарри оказался в каком-то подземелье, хотя таковым это помещение назвать было сложно. Это была комната примерно пять на пять метров, стены были как в настоящей пещере: сталактиты, сталагмиты, по ним струилась вода. В каменном полу была небольшая ямка, в которую размерено капля за каплей падала вода. У стены лежала Гермионы.

Вся её школьная мантия была разодрана, на её руках, ногах и лице было множество порезов и ссадин, спутанные волосы намокли от крови, по-видимому правая рука и левая нога были сломаны, под глазами и по всему телу огромные синяки. Она была без сознания.

Юноша, не мешкая, подбежал к ней, бережно поднял на руки, представил себе вход в больничное крыло и переместился туда вместе с Гермионой на руках. Тут же навстречу ему выбежала мадам Помфри.

— Мой Мерлин! Что произошло?! — воскликнула она.

— Помогите Гермионе, мадам Помфри, — проговорил Гарри.

— Кладите её на кровать, первым делом надо провести осмотр.

Гарри положил подругу на крайнюю кровать. Мадам Помфри принялась обследовать девушку. Осмотрев Гермиону, медсестра повернулась к парню. Она была очень взволнована.

— Как она?

— Дело плохо, — печально произнесла мадам Помфри, — её организм истощён. семнадцать переломов, большая потеря крови, внутреннее кровотечение, общее истощение организма… На неё было наложено множество разнообразных болевых заклинаний.

— Она будет жить? — Гарри с надеждой посмотрел на целительницу.

— Мне очень жаль, мистер Поттер… у мисс Грейнджер истощились все жизненные резервы… она умирает… ей уже ничем нельзя помочь… — мадам Помфри опустила голову. Слёзы потекли по её лицу. Врачу всегда тяжело, когда умирает пациент, тем более если это молодая девушка, у которой вся жизнь впереди.

У Гарри внутри всё похолодело, он не мог потерять самое дорогое, что у него есть. Этого не должно произойти…только не с ней… Он не может позволить ей умереть.

В больничное крыло вошел Дамблдор, за ним следовали МакГонагалл, Снейп, Рон, Джинни, Тонкс и Хмури.

— Мистер Поттер, постарайтесь объяснить, что вы устроили в Боль… — начал было Снейп, но осёкся, увидев Гермиону.

— О боже, — глаза МакГонагалл расширились от изумления. Впрочем, как и у всех.

— В общем, так, — начал Гарри спокойным голосом. Его сердце сжималось, но он не выдавал никаких эмоций, решившись на отчаянный шаг. — Малфой мучил Гермиону, она в критическом состоянии. Она умирает. Придётся идти на крайние меры, и я попрошу всех выйти из больничного крыла, кроме мадам Помфри и профессора Дамблдора.

— Что вы себе позволяете! — возмутился Снейп, его вышвыривали из больничного крыла, да кто – обычный студент.

— Я сказал: выйдите, пожалуйста. У меня мало времени, каждая секунда на счету, — парень посмотрел на профессора, и того как ветром выдуло из больничного крыла. — Кому ещё помочь?

Больше никто не стал перечить. В палате остались только Гарри, Дамблдор и целительница.

— Что ты хочешь сделать, Гарри? – спросил Дамблдор.

— Не дать умереть подруге. Профессор, то, что сейчас произойдёт, не должно выйти за пределы этой комнаты, — Гарри встал возле Гермионы и разделся по пояс.

Он окружил себя и девушку защитным куполом, так что к ним никто не мог приблизиться ближе, чем на два метра. Потом наклонился над ней, одним рывком порвал одежду, так что теперь грудь Гермионы была оголена. Присутствующие с удивлением наблюдали за этими действиями.

Юноша опустился на колени перед кроватью. Он положил свою правую руку себе на грудь, прямо в том месте, где был знак Ордена Серых, а левую — на грудь Гермионы.

Гарри забирал жизненную и магическую энергию из себя и отдавал её Гермионе, в то же время он забирал всю боль и ужасы девушки и вливал их в себя. Между ними возникло серебряное сияние. Парень чувствовал, как силы постепенно стали покидать его, их место стала занимать её слабость. Постепенно лицо девушки стало приобретать отдалённо живой вид.

Через два часа такой процедуры все переломанные кости Гермионы срослись, исчезли царапины и ссадины, шрамов не осталось. Полностью восстановилось кровоснабжение организма, все внутренние органы работали нормально и в полную силу. Но Гарри чувствовал усталость, он всё это время стоял на коленях возле кровати и ни на миллиметр не подвинул свою руку. Его организм был истощён, усталость чувствовалась каждой клеточкой организма. Но сил оставалось ещё много, да и сделана была только малая часть.

Из-за защитного купола к нему никто не мог подойти, хотя на соседней кровати сидел Дамблдор и наблюдал за всем, что происходит. Мадам Помфри тоже поначалу наблюдала, а потом ушла по своим делам. Гарри сейчас было все равно, что там происходит вокруг него, пусть даже небо будет падать, он не имеет права терять концентрацию.

Гарри так всю ночь и простоял у кровати Гермионы на коленях. Он полностью залечил все раны девушки, восстановил повреждённые органы, которые были перебиты ударами Крэбба и Гойла, влил в неё жизненные силы. Желая сделать Гермионе приятное, с помощью магии он убрал все засохшие пятна крови с одежды и её тела, вернул мантию в нормальный вид, придал румянец её лицу, уложил волосы, и теперь они мягко лежали на обнажённых плечах, не доходя до груди…

За это время юноша забрал у Гермионы все её ужасные ощущения, всю боль и страдания, теперь это было в нём, но он старался не придавать этому особого значения. Лишь бы всё было с ней хорошо, а уж он переживёт.

За ночь Гарри не пошевелился ни на миллиметр, не желая разрывать контакт Между ними постоянно переливалась жизненная и магическая энергия. Парень не мог усилить свои способности благодаря смешению их энергии, но вот Гермиона — вполне. Гарри изо всех сил старался контролировать свою магическую силу, не давая ей проникнуть в девушку, хотя иногда какие-то крупицы его силы проскальзывали в неё. Но это была очень малая часть.

Примерно к семи часам утра Гермиона открыла глаза, наконец, Гарри смог убрать руку и встать. Его ноги подкашивались, затёкшее тело ныло, было больно двигаться, но он терпел. То, что он сделал, противоречило кодексу Серых — нельзя тратить свои силы на людей, от которых мало что зависит в мире. Но с другой стороны, он не был уверен, насколько будущее зависит от неё, возможно, она сыграет немаловажную роль в войне… И она слишком много значила для него, поэтому он сделал то, что сделал. Он был рад, что смог помочь Гермионе. Парень снял защитный купол и укрыл девушку одеялом.

— Где я? — был её первый вопрос.

— Всё в порядке, Гермиона. Ты в больничном крыле, теперь всё будет хорошо, — юноша выглядел очень уставшим. Он был белее мела, под глазами синяки, щеки впали, всё тело тряслось от изнеможения. Но он был как всегда спокойным, ничем не выдавал своих чувств и слабостей.

Дамблдор и мадам Помфри встали возле кровати Гермионы и переводили взгляды с одного на другого.

— Возможно, я нарушил кодек Ордена Серых, но будь что будет… — сказал Гарри в безжизненным голосом непонятно кому. — Я устал… очень устал… мне надо отдохнуть…

Он подошел к соседней свободной кровати и упал на неё, в тот же миг к нему подошёл обеспокоенный Дамблдор, нащупал его пульс и успокоился.

— Он спит, просто спит.

* * *

Гарри открыл глаза, он лежал в больничном крыле. На тумбочке, стоящей рядом, парень нащупал очки и надел их. Рядом с его кроватью сидели Рон и Гермиона.

— Он проснулся, Гермиона! — воскликнул Рон.

— Чего ты кричишь? Я всё прекрасно вижу, — Гермиона укоризненно посмотрела на Рона, а потом перевела взгляд на Гарри. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. А ты?

— Отлично. Я хотела тебя поблагодарить… ты спас мне жизнь. Рон рассказал мне, что случилось… спасибо, — Гермиона нагнулась и обняла Гарри, но он отстранился от неё.

— Всегда рад помочь. А сколько я проспал?

— Ты оказался редкостным соней, — сказал Рон, — ты проспал больше суток, скоро обед.

В это время в больничное крыло вошёл Дамблдор.

— Здравствуйте, профессор, — дружно поздоровались ребята.

— Добрый день. Мисс Грейнджер, мистер Уизли, не могли бы вы оставить нас с Гарри наедине?

— Конечно, профессор, — Рон и Гермиона вышли за дверь.

— Мне надо с тобой поговорить, Гарри. Ты мне ничего не хочешь рассказать? — Дамблдор сел на стул возле кровати Поттера.

— Ничего, профессор.

— Странно. Но, может, объяснишь мне, каким образом ты спас Гермиону?

— Вы и сами всё видели, профессор.

— Да, я видел, и немного беспокоюсь за тебя.

— За меня не стоит беспокоиться, я в полном порядке.

— Знаешь, Гарри, когда-то давно меня спасли точно так же. Это было после последней схватки с Гринденвальдом. Тогда от человека, спасшего меня, я узнал много нового, его звали Айрен. Он был членом Ордена Серых, и многое рассказал о нём.

— Что же вы от меня хотите услышать? — парень изобразил искреннее удивление.

— Не надо отличаться большим умом, чтобы понять, что ты тоже стал членом Ордена Серых. Это важный шаг, Гарри. По прошествии многих лет, после гибели Гринденвальда, я снова встретил Айрена. Он потребовал услугу взамен за спасение моей жизни, — Дамблдор замолчал, выжидающе глядя на парня.

— Ну что ж, вы и так всё знаете. Я на самом деле теперь Серый. У меня просто не было выбора. Хотя, в принципе, был: или я становлюсь Серым, или мир разрушен. Что бы вы предпочли?

— Я думаю, что поступил бы точно так же. Но теперь на тебе теперь лежит огромная ответственность. Позавчера в большом зале ты позволил своим эмоциям выйти из-под контроля, и это чуть не разрушило Хогвартс.

— Профессор, я стараюсь держать эмоции в руках, и если позавчера я бы не сдерживался, то от Хогвартса и впрямь остались бы руины. И я надеюсь, что вы достаточно знаете о Серых, чтобы не мешать мне?

— Да, достаточно. Только ответь мне на один вопрос: на чьей ты стороне? — Дамблдор выглядел спокойным, но Гарри чувствовал, что он с нетерпением ждёт ответа.

— Сейчас сторона зла слишком сильна. Я чувствую, что перевес сил на её стороне. Свет с каждым днём сдаёт позиции. Поэтому я пока что воюю за сторону света. Но как только Волдеморт будет побеждён, моя война окончится, равновесие будет восстановлено.

— Ты меня успокоил, — казалось, Дамблдор ждал такого ответа. — Не буду теперь тебя задерживать. Я думаю, что ты полностью поправился и можешь идти на обед, — с этими словами Дамблдор вышел, но перед дверью остановился и, не оборачиваясь произнёс:

— Я думаю, ты догадался, какую услугу потребовал от меня Айрен, — больше он ничего не сказал. Как только директор скрылся за дверью, вошли Рон и Гермиона.

— Пойдёмте в Большой зал на обед, — Гарри попытался встать, но Гермиона уложила обратно.

— Гарри, тебе нельзя вставать, ты должен соблюдать постельный режим, — как заботливая мама проговорила Гермиона.

— Давай я буду сам решать, что для меня лучше? Сейчас я, например, чувствую себя отлично и не хочу валяться здесь, — с этими словами Гарри поднялся с постели. Он был только в одних трусах, его немного качало, чувствовалась слабость во всём теле, но парень превозмог эти недуги, взял одежду со стула и принялся одеваться.

— Э-э, Гарри… может, я лучше отвернусь или выйду, — смущённо пробормотала девушка.

— Не стоит. В конце концов, я же не смущался, когда моя рука лежала у тебя на груди, — просто ответил он. Гарри прочитал в мыслях Гермионы, что она как раз таки не хочет отворачиваться или выходить, а говорит это из приличия.

— Но тогда ты меня лечил…

— Да брось ты, за всю жизнь ещё и не такого насмотришься, — парень как ни в чём не бывало оделся и направился к выходу.

— Куда это вы собрались, мистер Поттер!? — из своей комнаты вышла мадам Помфри. — Вам прописан постельный режим. А вы куда смотрели, Грейнджер, Уизли? Я же ясно сказала, что как только Поттер проснётся — сразу же сообщить мне.

— Я… мы… — замялся Рон.

— Я вам очень благодарен, мадам Помфри, но я чувствую себя совсем хорошо, и будет лучше если я пойду пообедаю,— Гарри вышел за дверь. Под причитания целительницы о самоуверенных студентах за ним выбежали Рон и Гермиона

— Что случилось после того, как я отключился? — спросил юноша, по дороге в большой зал.

— После того, как я очнулась и увидела тебя, ты показался таким уставшим… Потом отошел от моей кровати и буквально рухнул на другую. Я так перепугалась, что с тобой что-то не так…. Но мадам Помфри сказала, что ты просто спишь. Они с профессором Дамблдором уложили тебя на кровать, а потом директор рассказал мне всё, что произошло. После этого он вышел, а я осталась. Весь день никто не приходил, а к вечеру меня отпустили, сказав, что я полностью здорова. Кстати, в больничном крыле в бессознательном состоянии всё ещё находится Малфой. Что ты с ним сделал? — Гермиона вопросительно уставилась на парня.

— Ничего особенного. Я использовал одно очень интересное заклинание за то, что он сделал с тобой, — Гермиона всё настойчивей хотела получить ответ. — Ладно, объясню. Это необычное заклинание. Если на человека наложено это заклятие, то он теряет сознание, но не полностью. Все время, проведенное без сознания, он видит, как его пытают, он испытывает адскую боль. Но с Малфоем ничего не случится, пусть помучается пару дней. Примерно дня через два он очнётся, правда, выглядеть будет как покойник, но живой.

— Гарри! Как ты мог такое с ним сделать? — Гермиона заметно нервничала.

— Успокойся, — вступился за друга Рон, — Малфой это заслужил. А если бы ты видела Гарри, когда он с Малфоем «разговаривал»… — мечтательно произнёс Рон, — это было грандиозно. Представляешь, от Гарри исходило серебряное свечение, все тарелки в большом зале взорвались, конечно, было несколько порезов, но оно того стоило, а флаги над факультетскими столами загорелись… – Рон говорил так, как будто это было его самое счастливое воспоминание в его жизни.

— Рон, как ты так можешь говорить? Гарри же могут исключить…

— Гермиона, успокойся. Скажи спасибо, что я просто не убил Малфоя, а ведь ты знаешь, что я на это способен, — Гарри говорил абсолютно спокойно. — За то, что он сделал с тобой, Малфой заслужил такое наказание, — Гермиона, видимо вспомнив историю в Косом переулке, передумала читать лекцию по поводу его поведения, которую заготовила заранее.

— Да, конечно, извини. Ты спас меня…

Не успела она договорить, как ребята зашли в большой зал…

При появлении Гарри все сначала замолчали, а потом начали шушукаться. Одни только гриффиндорцы радостно приветствовали своего героя. Фотоаппараты Дениса и Колина Криви не переставая щелкали, Лаванда и Парвати стали поправлять причёски…

Гарри, Рон и Гермиона подошли к своему столу и сели.

— А что случилось? – задал вопрос Гарри.

— Позавчера, после того как ты отделал Малфоя, — принялась рассказывать Джинни, сидевшая напротив Гарри, — Дамблдор отправил всех учеников по гостиным. Ты нас очень напугал, если честно… да и тебя могли запросто исключить, за то что ты сделал. Но перед ужином, кстати, Большой зал, наверное, привели в нормальный вид, пока все были в гостиных, профессор Дамблдор произнёс речь. В общем, он сказал, что Гермиона умирает, и ты попытаешься её спасти. Никакое наказание тебя не ждёт, только Снейп снял сто баллов с нашего факультета. Ещё Дамблдор лишил значка старосты Малфоя, хотя его в Азкабан пора сажать за такие дела. Он также сообщил, что Малфой сейчас лежит в больничном крыле, но скоро поправится. Ну а вчера Гермиону выписали из больничного крыла, и она рассказала, что ты спас её от смерти.

— Теперь понятно, — кивнул Гарри, — надеюсь, это продлится недолго

— Гарри, скажи мне, пожалуйста, что такое Орден Серых? — задала вопрос Гермиона.

— Откуда ты знаешь про Орден Серых? — вопросом на вопрос ответил парень. Ему было совершенно ни к чему, чтобы она знала о его секрете.

— Вчера, после того как я очнулась, ты сказал что-то про Орден Серых. Поясни, что ты имел в виду?

— Ничего подобного я не говорил.

— Но я же точно слышала, — возмутилась Гермиона, — и вообще, что это за знак у тебя на груди?

— Я вче–ра ни–че–го не го–во–рил, — по слогам произнёс юноша, — просто очень устал, лишился почти всех сил. А этот знак… В общем, не знаю я, откуда он у меня, и не приставайте ко мне, — последние слова Гарри произнёс немного грубоватым голосом, чтобы от него отстали.

— Ладно, успокойся, кстати, сегодня намечается вечеринка у нас в гостиной, — сменил тему Рон.

— А по какому поводу?

— Не, ну ты даёшь! — искренне удивился Рон. — Поводов хоть отбавляй. Выигранный матч, покалеченный Малфой, Гермиона, вернувшаяся с того света. Неужели этого мало для праздника?

— Думаю, вполне достаточно, вот только завтра ещё уроки. Да и вообще, что-то у нас вечеринки стали слишком частыми, — заметил Гарри.

— А вот чтобы завтра с вас не сняли баллы, то сейчас после обеда все вместе идём и делаем уроки. А насчёт вечеринки, я как староста разрешаю, к тому же есть что отпраздновать, — нравоучительно заметила Гермиона, — но только после того, как вы двое сделаете уроки.

— Да не снимут с нас баллы, — возмутился Рон, — ты ничего не видишь, кроме своих уроков.

— У нас завтра Зельеварение и Защита, а у меня ещё и Нумерология. Так что если вы не сделаете уроки, то праздника вам не видать как своих ушей, — не терпящим возражений тоном сказала Гермиона.

— И как ты нам намерена это запретить? — издевательски заметил Рон. — Я же тоже староста, не забыла?

— Как разрешила, так и запрещу! К тому же я могу позвать МакГонагалл, а уж она точно запретит все вечеринки.

— Хорошо, хорошо, только не надо звать МакГонагалл. Мы сделаем все уроки, — сдался Уизли.

После обеда все трое отправились в гостиную и принялись за уроки. По зельеварению им надо было написать реферат про растение Стерлинг, а по защите — реферат на тему «Защитные щиты».

* * *

Вечером того же дня вся гостиная Гриффиндора стояла на ушах. Как Рон и обещал, был устроен грандиозный праздник. Гарри, Рон и Гермиона сидели в креслах возле камина, а все остальные веселились.

— Рон, — обратился к другу Гарри, — я не могу понять, откуда взялось огневиски? Защитный купол контролирует все подступы к Хогвартусу, даже секретные.

— О, это очень интересно, — откликнулся Уизли, — просто ещё в самом начале года Дамблдор вызвал меня к себе. Я не знаю, чем были обоснованы его действия, но он рассказал мне, как открыть купол и пройти сквозь него, правда, он просил больше никому не рассказывать об этом. Вот я и сходил в Хогсмид купить огневиски.

— Теперь понятно, куда ты пропал сегодня на пару часов, пока мы делали домашнее задание, — укоризненно посмотрела на него Гермиона, — вот только не могу понять, почему Дамблдор не рассказал это мне.

— Наверное, у него были на то свои причины, — сказал Гарри, — Гермиона, тебе же вроде как на правах лучшей ученицы Хогвартса профессор МакГонагалл выделила отдельную комнату? — спросил он. Приходилось немного повышать голос, потому что музыка была слишком громкая.

— Ну… да, у меня есть собственная комната. Я сказала профессору МакГонагалл, что мне необходимо заниматься в полной тишине, и уже как неделю я живу отдельно от остальных. А ты что-то хотел?

— В общем да, хотел. Понимаешь, у меня сильно болит голова, а здесь ещё этот праздник, да и вообще я сильно устал. Можно я посижу у тебя в одиночестве? Просто в нашей спальне сейчас занято, там Парвати с Симусом, — смущенно проговорил парень.

— Конечно, можно, тебе следует отдохнуть… пароль «История Хогвартса». Вот только как ты поднимешься ко мне в комнату? Тебе придётся идти по общей лестнице, которая ведет в спальни девочек, — Гермиона, недоумённо подняла бровь.

— За это не волнуйся, для меня нет ничего невозможного, — юноша встал и направился в сторону лестницы. Гермиона следила за каждым его шагом. Гарри, как и в прошлый раз, легко поднялся по лестнице, повернулся посмотреть на лицо Гермионы. Вид у неё был обескураженный. Вполне этим видом удовлетворившись, пошел в комнату «лучшей» ученицы.

Комната была хоть и небольшая, но уютная. Напротив двери стояла кровать, такая же, как и у всех учеников Хогвартса. Справа было довольно большое окно, выходящее на квиддичное поле. Возле окна стоял небольшой письменный стол, но его размеров хватало для выполнения уроков. Около стены был большущий книжный шкаф от пола до потолка и длинной во всю стену. Половина шкафа была заполнена книгами, другая половина – всякой всячиной: перьями, пергаментами, чернильницами, пузырьками, колбами, ингредиентами для зелий… Напротив шкафа, у стены, стояло кожаное кресло, очень удобное на вид. Вот в это кресло и сел юноша, наложив на комнату звукоизолирующее заклятие и наслаждаясь полной тишиной. Он полностью расслабился и даже задремал.

Примерно через пару часов пришла Гермиона. Она подошла к креслу, в котором сидел Гарри, и присела на подлокотник, растормошив друга.

— Гарри, я хотела тебя спросить, почему ты меня спас, это ведь было тяжело и опасно, — язык Гермионы немного заплетался, но юноша не придал этому значения.

— Ты моя подруга, и я просто обязан был сделать всё возможное, чтобы спасти тебя. Не давать же тебе умереть?

— И ещё я не совсем понимаю, как тебе удалось вернуть меня к жизни. Мадам Помфри сказала, что я умирала, и способа спасти меня не было. А ты сделал это, КАК?

— В том, что я сделал, нет ничего особенного. Я просто-напросто передал свои жизненные силы тебе.

— Но ты ведь мог погибнуть?

— Но ведь не погиб же? После того как ты вернулась к жизни, я просто восстановил силы, отданные тебе, со мной ничего страшного не случилось, — Гарри говорил совершенно уверенно.

— Знаешь, я ничего не помню после того, как потеряла сознание от пыток. А когда открыла глаза и увидела тебя, то мне сразу стало так хорошо и уютно. Я тебе так благодарна… — лицо Гермионы приблизилось к его лицу. Между ними оставалось уже очень маленькое расстояние, — я люблю тебя… хочу тебя… хочу быть твоей…

Гарри почувствовал, что начинает терять контроль над собой. Сила, таившаяся в нём, пробуждалась. Все мысли улетучились, остались только ощущения, постепенно берущие верх над разумом.

«Это надо остановить», — мелькнула мысль в его голове. Но подумать было легче, чем сделать. От Гермионы исходил запах духов вперемешку с алкоголем и ещё чем-то, и это сводило Гарри с ума, он уже совершенно потерял контроль над собой. Воздух вокруг стал нагреваться, его сила стремилась вырваться наружу.

Собрав свои последние капли силы воли, Гарри резко оттолкнул Гермиону, да так, что она упала на пол. Он соскочил с кресла, развернулся и со всей силой, на которую был только способен, ударил кулаком в стенку. Послышался хруст в кулаке, рука сильно заболела, пальцы были сломаны. Он постарался как можно отчётливей сконцентрироваться на боли, чтобы заглушить свою силу, иначе от Хогвартса ничего не останется. Постепенно у него это получилось, он повернулся к Гермионе, которая всё ещё сидела на полу, по лицу текли слёзы.

— Ты слишком много выпила, — безжизненным голосом сказал юноша, — тебе необходимо выспаться, и то, что сегодня случилось, ты должна забыть, — после этих слов он вышел из комнаты. Когда он уже закрывал дверь, оттуда послышалось:

— Прости меня…

Гарри спустился в гостиную, сел в кресло и принялся осматривать свою руку. Как он и предполагал, четыре пальца были сломаны, кожа на костяшках содрана, вся кисть в крови. Рука нестерпимо болела, но на его лице не дрогнул ни один мускул, парень не издал ни одного звука , мужественно сохраняя спокойствие и хладнокровие.

— Что с твоей рукой? — рядом с ним присела Джинни.

— Ничего особенного, обычный перелом.

— Но как это случилось? – Джинни была напугана.

— Просто не рассчитал силу, — ответил Гарри.

— Тебе, наверное, больно? Срочно иди к мадам Помфри.!

— Я и сам управлюсь, — Гарри здоровой рукой прикоснулся к одному из поломанных пальцев, обхватил его и резким движением вправил суставы на место. Все эти действия стоили огромной боли, но он даже не поморщился.

— Джинни, у тебя бинта не найдётся? — спросил он девушку, наблюдавшую за его действиями.

— Конечно, мне мама дала ещё дома, сейчас принесу, — Джинни сорвалась со своего места и бегом направилась в спальню. Через минуту она уже спускалась по лестнице, неся в руках чашку с водой и бинты. — Тебе не кажется, что этого будет мало?

— Не волнуйся, этого вполне достаточно.

Джинни помогла парню промыть раны, стараясь не касаться больных мест, а потом забинтовала его руку. К этому времени возле Гарри уже стояли Рон, Невилл и сочувствовали, хотя у них это плоховато получалось, слишком уж много они выпили.

— Со мной всё в порядке, идите, веселитесь дальше, — сказал друзьям Гарри, и они направились танцевать с девушками. Впрочем, танцевать — сильно сказано. После такого количества выпитого они могли только покачиваться в такт музыке.

— Вот и всё, — сказала Джинни, закончив перевязку.

— Огромное спасибо. Ладно, я пойду, мне надо отдохнуть, денёк был не из легких. Вроде как Парвати с Симусом уже спустились.

— Спокойной ночи, — откликнулась Джинни.

Парень пошел в свою спальню подальше от этого шума. Через несколько минут он уже спал.

Гарри находился в каком-то странном пространстве. Здесь ничего не было, только белое пространство, он даже не стоял на ногах, а как бы парил. Внезапно появились два человека: Айрен и Годрик.

— Где я?

—У тебя действительно накопилось много вопросов, — сказал Айрен, — мы пришли на них ответить.

— Но где я?

— Ты нигде, это никак не называется, просто чистое пространство. Здесь только твой разум, а тело сейчас в постели. Древние это называли астралом.

— Понятно, хотя не очень, но не будем заострять на этом внимание. В первую очередь я хотел бы узнать, правильно ли я поступил, спасая Гермиону?

— Могу тебе уверенно сказать, что правильно. От неё зависит очень много в мире. Ты не ошибся, да и вообще, ты же её любишь.

— То есть вы хотите сказать, что если бы даже от неё ничего не зависело, то стоило её спасать только из-за того, что я её люблю?

— Да, только ради любви стоило её спасти. У тебя должно быть что-то, что держит тебя в мире живых. Ты, наверное, уже понял: когда она рядом, то твоя сила выходит из-под контроля.

— Да, я заметил. Почему это происходит?

— Это очень легко объяснить, — сказал до сих пор хранивший молчание Годрик. — Ты научился сдерживать свои эмоции, не давать воли гневу. Это необходимо для чёткой оценки ситуации, но ты ещё не настолько силён, чтобы блокировать свои самые сильные чувства. Поэтому когда она рядом с тобой, у тебя происходит взрыв эмоций, они выходят из-под контроля, а вместе с ними и твоя сила.

— И что же мне теперь делать?

— Ты должен как можно меньше общаться с этой девушкой. Ты это, наверное, уже понял, но это продлится недолго. Когда сила Ордена проснётся в тебе полностью, ты сможешь контролировать её лёгким усилием воли. Если же ты не сможешь контролировать свою силу сейчас, то произойдёт катастрофа.

— А почему сила не может пробудиться во мне сейчас?

— Для этого есть много причин. Пойми, ещё до распада Ордена обучение новых членов длилось несколько лет, ты же обучался всего два месяца. Ты просто не готов принять всю силу сейчас. К тому же твоё тело просто не выдержит такой нагрузки, ты можешь умереть…

— У тебя гораздо большая сила, чем у обычного члена Ордена, — подхватил Годрик, — и даже большая, чем у любого главы Ордена. Та сила, которой ты сейчас обладаешь, это только малая часть могущества, которое возможно. Никто до тебя не обладал такой силой, ты в каком-то смысле первооткрыватель. Придёт время, и она проснётся в тебе, но это может стоить больших потерь. Ты можешь умереть, поэтому главная твоя задача — тренироваться, в том числе и физически.

— Но что мне делать, когда сила проснётся во мне?

— Ты сам поймёшь. А сейчас будь осторожен со своими чувствами и желаниями. Ты не принадлежишь себе, ты принадлежишь всему миру, он без тебя просто погибнет. Грядут огромные изменения, множество людей погибнет, этому никак не помешаешь, — Гриффиндор умолк.

— Хорошо.. Как связаны Волдеморт и Слизерин? – сменил тему Гарри.

— Я думаю, ты уже знаешь, что Салазар Слизерин предал Орден и перешел на сторону тьмы, за что был проклят, — Гарри кивнул. — Он всё это время был на земле, но не в виде призрака, он был… В общем, ты знаешь, как существовал Волдеморт до того, как обрёл тело? — парень опять кивнул. — И Салазар существовал точно так же. После того как Волдеморту не удалось вернуть себе тело с помощью философского камня, он целый год продолжал свои скитания по миру. В этих скитаниях он встретил Салазара Слизерина…

— Слизерин поведал Волдеморту всю свою историю, — продолжил Айрен, — после этого они вместе скитались по миру. У них созрел гениальный план, он осуществился, когда ты был на четвёртом курсе. Волдеморт вернул себе тело и все силы.

— Но я не верю, что Слизерин помогал, пусть даже и своему потомку, просто так, — задумчиво произнёс Гарри.

— Ты прав, Гарри, — сказал Годрик, — Слизерин никогда ничего не делал просто так. От того, что Волдеморт вернул себе тело, Салазар получил свою часть выгоды. Он тысячу лет скитался по миру, и вот у него появился реальный шанс возродиться. Путь даже не полностью, но всё же. После того как Волдеморт возродил свое тело, он стал разделять его с Салазаром. Так что теперь Салазар обитает в теле Волдеморта.

— То есть так же, как и Волдеморт разделял одно тело с Квиреллом? — спросил юноша.

— Нет, Гарри, — вступил в разговор Айрен, — У Кривела было два лица, его и Волдеморта. А Слизерин… можно сказать, просто находится в чужом теле. Внешне этого не видно, но зато Волдеморт получил все знания, которые имел Слизерин, также у него многократно усилилась магическая сила. Но его сила основывается на тьме, тогда как у тебя — на равновесии. Но пока они вместе, их практически нельзя победить.

— И как же мне их разделить?

— К сожалению, ты не можешь этого сделать, но зато это можем мы — печально сказал Годрик. — Это, конечно, будет тяжело, но осуществимо. Когда придёт время, ты всё узнаешь, а до этого ты должен тренироваться. Кстати, тренировки — это на данное время твоя первостепенная задача.

— У нас есть ещё одна минута, — торопясь, заговорил Айрен. — Запомни мои слова. Для тебя всё решится за несколько дней до Рождества. И ещё ты всегда должен помнить, что Любовь — самая древняя магия на земле, но она должна быть своевременной. А теперь до встречи, мы с тобой увидимся ещё не один раз.

Всё вокруг стало темнеть, Гриффиндор и Айрен начали отдаляться. Через секунду Гарри уже открыл глаза в своей постели. Он посмотрел на часы, было утро, семь часов. Одевшись, он спустился в гостиную. Сегодня там никого не было, видимо, все отсыпались после вчерашней вечеринки. Он не стал там задерживаться, а сразу же направился в Выручай-комнату. Весь сегодняшний день он хотел провести, тренируясь, да и подумать было над чем, информации для размышления у него было хоть отбавляй(почему то мне кажется что эта фраза здесь не уместна). Он не хотел сегодня идти на занятия, там он обязательно бы встретился с Гермионой, а ему сейчас это было ни к чему.

Гарри кардинально изменил свои тренировки. Первый час он тренировался физически, ведь ему нужно было готовить своё тело для силы. Потом стал повторять все заклинания, выученные с Айреном. Ближе к обеду он сильно проголодался и решил спуститься на кухню. Слава Мерлину, что сейчас вся школа была на занятиях, и ему никто не встретился. На кухне его, как всегда, встретили очень почтительно, накормили досыта и ещё с собой дали еды дня на два. Через несколько минут после того, как Гарри вернулся в Выручай-комнату, прозвенел колокол, и все обитатели Хогвартса направились на обед в Большой зал.

— Пора приниматься за изучение новых заклинаний, — сказал он себе.

Гарри представил себе библиотеку в замке Серых и нажал на кольцо. В то же мгновение он оказался там.

Эта библиотека, наверное, была самой большой во всём мире. Здесь были собраны самые разные книги, огромное количество посвящалось великим сражениям и войнам человечества, несколько полок были отведены для книг о дементорах, несколько стеллажей загромождали книги разных магов-писателей, были даже маггловские писатели, и не только английские. Здесь были собраны творения всех писателей мира разных времён, начиная с древнего Египта. На нескольких полках располагались книги об Атлантиде. Многие учёные, как маги, так и магглы, полагали, что Атлантиды не существовало, но они ошибались. Атлантида была, но после того, как на неё упал метеорит, этот материк погрузился в океан. А самый больший раздел был посвящён заклинаниям. Каких здесь книг только не было: по чёрной магии, по белой, по магии равновесия, магия для домохозяек, боевой магии и т.д.

Парень взял две книги по боевой магии и переместился обратно в Хогвартса, в Выручай-комнату.

Он листал книги и пробовал заклинания. Всё получалось у него с первого раза, но благодаря тренировкам заклинания становились мощнее. Примерно через час в комнату зашла Гермиона. Она остановилась возле двери в нерешительности.

— Эмм… Гарри… я хотела попросить у тебя прощения, — парень поднял на неё глаза, Гермиона стояла, опустив голову, ей очень тяжело давался этот разговор, он был сильным ударом по её гордости. И Гарри знал, что надо давить на эту гордость, чтобы она с ним больше не общалась, что ему и было нужно, — я вчера выпила немного… и ещё мне подмешали зелье раскрепощения… — парень знал, что это за зелье. Тот человек, который его выпивал, становился… смелее, что ли. В общем, в этом человеке просыпались все его самые тайные эротические желания, и он старался их выполнить, не смотря ни на что.

— Не надо извиняться, просто уходи, — спокойно сказал Гарри. Хотя внутри него бушевали ураганы чувств, готовые вырваться в любую минуту.

— Гарри, прости меня… я не хотела. Это всё алкоголь так на меня подействовал… и в придачу зелье… — Гермиона сильно нервничала.

— Я тебя не виню, просто уходи. Больше я не хочу тебя видеть, разговаривать с тобой, даже рядом находиться не хочу и не могу.

— Но я же не виновата, — воскликнула девушка.

— Мне плевать, кто виноват. Просто я не хочу больше с тобой общаться и находиться рядом, ты мне противна, — чувства Гарри начинали вырываться наружу. Он, конечно, лгал, он хотел быть рядом с Гермионой, не ссориться с ней, а целовать её, но не мог. Это могло послужить причиной выхода из-под контроля его силы. Он с большим трудом старался оставаться спокойным. — Больше у нас с тобой нет ничего общего. УБИРАЙСЯ, — последние слова он выкрикнул. Парень направил руку на Гермиону, и её вынесло из комнаты, а дверь за ней захлопнулась.

Юноша на подгибающихся ногах опустился на пол. Его мучило чувство вины. Конечно, Гермиона была ни в чём не виновата, но так надо. И сейчас парень страдал, он не находил себе места, душевная боль душила его, это было худшей пыткой. Гарри не помнил, сколько он так просидел, всё это время его жгло чувство вины, безысходности, он не мог себе простить, что так поступил с лучшей подругой, а теперь и любимой. Ему было очень плохо, и он знал, что потерял её, возможно, навсегда. Но, может, она его поймёт и простит. Ему очень хотелось рассказать всю правду, но он не мог этого сделать. Она сама догадается, сама всё выяснит. А Рон ей поможет, и когда они всё узнают, то можно будет жить, как и прежде. Хотя жить, как прежде уже не получится, они изменились, между ними тремя сейчас огромная пропасть, и эта пропасть увеличивается с каждым днём.

— Я ей потом всё объясню, — вслух проговорил парень. — Она умная и должна понять. Но сейчас так надо.

В гостиную он вернулся далеко за полночь. Спать совершенно не хотелось, и он сел в кресло, глядя на языки пламени в камине. Книги он положил на стоявший рядом столик. Пока он глядел на огонь, веки постепенно стали слипаться, и юноша заснул в кресле.

* * *

Во сне Гарри не покидало ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Он с трудом открыл глаза. Напротив него в кресле сидел Рон. Парень ощущал исходящие от друга раздражение вперемешку с удивлением.

— Наконец-то ты проснулся, — зло сказал Рон.

— А сколько сейчас времени?

— Сейчас шесть утра. И мне надо с тобой серьёзно поговорить, — Рон был настроен очень решительно, это было видно невооруженным глазом. Он всегда был весёлым, но сейчас на его лице не было даже намёка на улыбку.

— И о чём же ты хочешь поговорить в такую рань? – поинтересовался Гарри.

— О Гермионе. Вчера она весь вечер провела у себя в комнате. Потом спустилась вся в слезах, — Рон замолк. — Зачем ты так с ней поступил?

— Она знает причину, — спокойно ответил Гарри.

— Да как ты можешь так говорить? Как ты вообще смог поднять руку на свою лучшую подругу? Сначала ты её спасаешь, а потом… Да ты просто пустая знаменитость. Гордишься, что ты Мальчик-Который-Выжил! А ты просто никто, выскочка… только и умеешь, что работать на публику! А с друзьями вообще не считаешься, — Рон начал повышать голос.

— Тебя это не касается, — последовал снова спокойный ответ.

— А вот и касается, — Рон вскочил с кресла и схватил Гарри за грудки, — она моя подруга, ты не смеешь так с ней поступать!!! — он уже просто орал в лицо Гарри.

—Что за шум, а драки нет? – выглянул из спальни заспанный Колин Криви.

— ИДИ ТУДА, ОТКУДА ПРИШЕЛ! – рявкнул на него Рон. Колина сдуло, как ветром, и через секунду его уже не было видно.

— Ты сейчас же пойдёшь и попросишь у неё прощения! — продолжил Рон орать на Гарри.

— Я никуда не пойду, тем более просить прощения у Гермионы, — Гарри был абсолютно спокоен. Как будто его каждый день держат за грудки и орут на него лучшие друзья.

— А Я ГОВОРЮ: ПОЙДЁШЬ!

— Нет.

— НУ ТЫ САМ НАПРОСИЛСЯ!!! — Рон со всего размаху заехал Гарри в челюсть. Та резко заныла, но он уже давно научился стойко переносить боль.

Рон отскочил от него и опустил голову. Его настроение быстро сменилось. Теперь его мучили угрызения совести. Как он мог ударить лучшего друга? Хоть противного, но друга.

Гарри поднялся с кресла и встал напротив Рона, сплюнул кровь на пол и выпрямился как ни в чём не бывало. Вот только губа была разбита.

— Надеюсь, ты всё сказал, — как будто ничего не произошло начал говорить он, — я ни у кого не буду просить прощения. Я даже не обижаюсь на тебя, просто больше ко мне не подходи, — Гарри поднял свои книги, которые лежали со вчерашнего вечера на столе, и вышел из гостиной. Он направился в кабинет Дамблдора. Ему был необходим союзник в этой войне. Он понял это ещё вчера, да и Дамблдор знает об Ордене Серых, так что он – лучшая кандидатура.

* * *

Как обычно, вход в кабинет директора был заблокирован горгульей. Гарри не знал пароля, но он ему и не был нужен. Парень просто взмахнул рукой, и горгулья отодвинулась в сторону.

Дамблдор сидел в своём кабинете и читал какие-то бумаги. Когда юноша вошёл в кабинет, директор поднял глаза и взглянул на него.

— Не ждал тебя здесь увидеть в такую рань, — доброжелательно улыбнулся он.

— Здравствуйте, профессор. Мне необходимо с вами поговорить, — Гарри подошел к креслу стоящему напротив стола директора и сел в него.

— Я слушаю тебя.

— Вы говорили, что знаете об Ордене Серых. Что конкретно вы знаете? — без предисловий начал Гарри.

— Я знаю очень многое, практически всё.

— Надеюсь, я могу вам доверять. Вы никогда меня не подводили, всегда принимали правильные решения, ну, кроме одного случая с Сириусом и пророчеством.

— Ты меня больше не винишь в этом?

— Нет, вы в этом не виноваты. Каждый может ошибиться. И простите меня за те слова, которые я наговорил. Думаю, вам я могу рассказать правду, — парень немного помолчал, раздумывая, что конкретно стоит рассказать. — Я последний из Серых. Вы достаточно видели, какая сила хранится во мне. Но это ещё не вся сила. Когда придёт время, я окончательно стану главой Ордена Серых. Но я не знаю, когда это произойдёт. Вы – сильнейший светлый маг современности, Волдеморт – сильнейший тёмный маг современности. Я же защитник равновесия. У меня нет пути назад. Я совсем недавно получил огромную силу….

— Может, ты мне расскажешь, где ты пропал два месяца? — перебил его Дамблдор. Создавалось такое впечатление, что он это знает, просто хочет услышать ответ от Гарри.

— На мой день рождения ко мне пришел Айрен. Он предложил мне выбрать, и я сделал этот выбор. После этого я вместе с Айреном два месяца находился в замке Серых. Там я обучался, многое узнал. Потом был проведён обряд, после которого я остался единственным Серым и главой Ордена. Но главенство передано ещё не окончательно, я ещё не получил всю силу. Та сила, которая у меня уже есть, огромна. Вы же знаете, что у нас, у Серых, есть право осуждать людей и приводить приговор в исполнение? Так было с незапамятных времён.

— Да.

— Так вот, это я убил Беллатрикс. Она совершила непоправимую ошибку. По всей видимости, ей доложили, что я нахожусь в Косом переулке, и, скорее всего, она не стала ждать помощи, подкрепления, а захотела сама убить меня. Вот и апарировала туда за своей гибелью. Вот такая история.

— Ну, теперь с Беллатрикс всё понятно, а что ты сделал с мистером Малфоем? И, может, ты мне скажешь, когда он очнётся? Мне пришлось приложить большие усилия, чтобы слухи об этом инциденте не вышли за пределы Хогвартса.

— Малфой тоже пострадал за дело, но он скоро очнётся. Но это не значит, что его наказание закончено.Надеюсь, после этого он пересмотрит своё поведение. И не смотрите на меня как на изверга. Я, по крайней мере, его не убил.

— Ну что ж, ты вправе решать, кто виновен и насколько тяжела его вина. Надеюсь, что ты будешь принимать правильные решения.

— От моих решений теперь зависит слишком многое, так же как и от меня. Я не могу сам противостоять силам зла, мне нужны союзники. В данный момент идёт война, и сейчас я на стороне добра. Но вы лично не сможете уничтожить Волдеморта по многим причинам. Даже если судить по пророчеству, то его должен уничтожить я. Но мне нужна ваша помощь. Вы говорили мне ещё 30 сентября, когда я вернулся, что поможете. Так вот, пора выполнить своё обещание.

— И чем же я тебе могу помочь?

— Просто не мешайте мне, когда придёт время. У вас очень много связей, а мне не нужна огласка моих способностей. Конечно, Волдеморт уже знает, какова моя сила, но остальным это знать не следует.

— Это вполне можно сделать.

— И ещё я должен быть в курсе всех планов Волдеморта. Я знаю, что у вас есть шпион в кругах Волдеморта.

— Да, ты прав. Но у нас всего один шпион — Северус Снейп. И он очень редко бывает на собраниях Пожирателей Смерти. Но мы всё равно очень много знаем о ЕГО планах. Насколько сейчас известно, Волдеморт планирует в скором времени очень крупное нападение, но когда и где неизвестно, — Дамблдор выглядел очень радостным, теперь появилась надежда на спасение, парень сам пришёл к нему, значит, доверяет. Но его мучили угрызения совести, юноша ещё слишком мал для своего предназначения, он не заслужил такого, но ставка слишком велика, а выйти из такой ситуации победителем практически невозможно, — от тебя потребуется очень серьёзная жертва, надеюсь, ты осознаёшь это.

— Я полностью осознаю, что мне предстоит. Но мне помогут. Каково сейчас положение в Ордене Феникса?

— Волдеморт опережает нас на несколько шагов. Он собрал огромную армию, такой армии мы не можем противостоять в открытом сражении. Орден вынужден вести подпольную войну, постоянно происходят жестокие нападения. В газетах об этом пишут очень поверхностно. На самом деле, всё намного хуже. На наше счастье, в войну пока что не вмешались дементоры, но рано или поздно это случится, и что тогда будет неизвестно.

— В общем, дела хуже некуда. Как вы считаете, нападение на Хогвартс реально?

— В Хогвартсе сейчас постоянно присутствуют больше двадцати наших людей. Я думаю, что Волдеморт не будет нападать на Хогвартс, слишком велик риск.

— Хоть это успокаивает. Держите меня в курсе событий, по возможности я вам буду помогать. И ещё у меня есть к вам просьба.

— Я тебя слушаю, — кивнул Дамблдор.

— Последние события отложили сильный отпечаток на настроение в Хогвартсе. Все эти нападения… смерти… Я считаю, что ученикам стоит немного развеяться. Скоро Хеллоуин, неплохо было бы устроить бал, да и походы в Хогсмид стоит возобновить. Естественно, под охраной, да и я помогу если что.

— Походы в Хогсмид будут восстановлены, в этом ты прав. А вот насчёт бала… — задумчиво произнёс директор. — Я думаю, ты прав. Сейчас всем требуется разрядка. Бал для этого очень хорошо подходит.

— Спасибо, что выслушали и поняли меня, профессор. Больше у меня нет к вам вопросов. Если у вас тоже, то я, пожалуй, пойду на завтрак.

— Да, иди на завтрак, там увидимся.

— До свидания, — попрощался парень и вышел из кабинета, оставив директора в раздумьях.

— Айрен прав, пророчество начинает сбываться, — задумчиво произнёс Дамблдор, когда юноша ушёл.

В Большом зале было огромное количество народа. В общем, как всегда. Гарри же сел за стол Гриффиндора на другом конце от друзей. На мгновение он встретился взглядом с Гермионой и непроизвольно прочитал её мысли. Гермиона на него очень сильно обижается и она очень благодарна Рону за то, что он оказывает ей поддержку, и ещё она, во что бы то ни стало, хотела докопаться до правды. «Хорошо, близкие люди — это то, что мне сейчас нужно меньше всего», — подумал парень.

После завтрака были уроки: сдвоенная трансфигурация, защита, потом обед и сдвоенный уход за магическими существами. Все уроки парень просидел, ни с кем не разговаривая. Он находился в ужасном настроении. Ведь он поругался с друзьями, Волдеморт планирует что-то ужасное, неизвестно, как уничтожить Слизерина. Да и вообще на душе у него скребли кошки, как только он смотрел в сторону Гермионы. Он хотел бы быть сейчас рядом с ней, чтобы никто не мешал им быть вместе, просто жить счастливо. Но этому не суждено осуществиться, по крайней мере, сейчас, когда идёт война, когда он должен убить Волдеморта, и когда сам, возможно, умрёт. Но когда всё это закончится, а это обязательно должно закончиться, в этом парень был уверен на сто процентов, и если он останется жив, то сможет жить счастливо со своей любимой. Он сможет также беззаботно шутить, смеяться над шутками других, играть в шахматы, не забивать себе голову Волдемортом и спасением мира, да и вообще просто мирно жить. Но до этого момента надо сделать ещё очень многое, и он сделает все, что от него потребуется, дабы мир на земле восстановился.

После уроков юноша сидел в общей гостиной. Ему никто не мешал, не отвлекал от мыслей. Все занимались своими делами, вот только не было Гермионы и Рона. Здесь всё было так уютно, по-домашнему. Права была МакГонагалл, когда говорила первокурсникам, что их факультет станет для них вторым домом. Для Гарри же весь Хогвартс был домом. Но теперь у него есть ещё один дом – замок Серых. Ему предстоит жить там, если он захочет и, конечно, если не погибнет.

Теперь он остался совсем один, у него не было никого. Сначала его родители, потом Сириус, следом за ним Ремус, кто будет следующим? Возможно, он сам, а, может, и кто другой. Даже с друзьями он поссорился, и всё из-за этого Волдеморта. Не будь его, не надо было бы ему вступать в Орден Серых, и жил бы он сейчас счастливо, не надо было бы постоянно быть готовым к нападению. Даже здесь, в гостиной, он не мог расслабиться, он был готов в любую секунду вскочить и дать отпор всякому, кто на него нападёт.

— Какой смысл жить, если у меня никого больше нет, если я никому не нужен. Пусть катится этот мир ко всем чертям. Надоело мне спасать всех, — сказал он вслух.

— У тебя есть я, — прозвучал над его ухом девичий голос. Парень поднял голову и увидел Джинни. Девушка подошла к креслу напротив и опустилась в него, — у тебя есть я, и ты мне нужен.

— Зачем я тебе нужен, Джинни? — горько спросил парень. — Что ты во мне такого нашла, я всего лишь пустая знаменитость, как сегодня выразился Рон…

— Я не представляю себя, если бы не было тебя. Раньше я думала, что люблю тебя, но теперь стало понятно, что это не так. Ты мне как старший брат, точка опоры, на которую можно опереться, когда тебе трудно…

— Но я для тебя ничего не сделал.

— Ты ошибаешься. Ты для меня сделал очень многое. Смотря на тебя, я росла, я пыталась быть похожа на тебя, не внешне, внутренне. Ты всегда был храбрым, и я старалась быть такой, ты помогаешь людям, и я стараюсь. Не будь тебя, я бы стала другой. И неужели ты думаешь, что ты один в этом мире? Это не так. Ты нужен очень многим, все о тебе беспокоятся, те же Колин и Денис. Они нашли в тебе своего кумира, многие из здесь присутствующих, когда им будет трудно, обратятся к тебе и я уверена, ты поможешь.

— Золотые слова говоришь. Ну а чем, например, тебе помочь? — Гарри немного вышел из депрессии, теперь ему было стыдно за то, что он опустил руки, пусть ненадолго, так как у него уже появлялись мысли сдаться на волю течению.

— Ну, в общем…мне нужен совет и помощь старшего брата. Рон мне ничем не сможет помочь, он занят своими душевными делами, а тебя я тоже считаю старшим братом… — собравшись с силами, начала смущенная Джинни. Весь её пыл куда-то исчез.

— Нет проблем, говори, какой тебе нужен совет, — парень видел, что Джинни очень боялась непонимания с его стороны, — ты для меня тоже как младшая сестра. Ваша семья вообще мне теперь как родная. НОРА стала моим вторым домом после Хогвартса, твоя мама всегда заботилась обо мне как о родном сыне. Так что можешь не стесняться, говори всё, как есть, — спокойно сказал Гарри.

— Понимаешь… в общем, я влюбилась, и, кажется, по-крупному.

— В этом нет ничего плохого, любовь — это самое светлое чувство в человеке.

— Но проблема в том, что этот человек не замечает меня и он старше меня на целый год.

— Ну, это дело поправимое. И в кого же ты влюбилась?

— В Дина, — залилась краской девушка, — но он даже не замечает меня. Вот я тебя и хотела попросить узнать у него, что он обо мне думает.

— Но в прошлом году ты же вроде была с кем-то другим?

— Это всё в прошлом…. Так ты поможешь мне? — С надеждой спросила Джинни.

— Всё будет в лучшем виде. Я поговорю с Дином и узнаю у него, как он к тебе относится. Кстати, у меня есть даже небольшой сюрприз для тебя. Надеюсь, мой план сработает. А ты не переживай, сделаю всё, что в моих силах.

— Спасибо, Гарри, ты самый лучший! — улыбнулась Джинни.

— Не за что, как ты сказала, помогать — моё призвание.

— Ну, тогда спокойной ночи, и ещё раз спасибо, — Джинни радостно вскочила с кресла, поцеловала Гарри в щёку и отправилась в свою спальню.

— Везёт же некоторым, и не надо никакой мир спасать… — с сарказмом пробормотал он себе под нос.

* * *

Несколько дней Гарри постоянно тренировался. С утра, до завтрака, он тренировался физически, а после уроков и до ужина он перемещался в замок, брал книги с заклинаниями, а потом практиковался в них. Он с каждым днём становился всё сильнее и знал всё больше боевых заклинаний, и не только боевых. Сейчас он как раз спустился на завтрак после тренировок и душа. Затем должна быть защита, а туда лучше не опаздывать. Как только Гарри вышел из Большого зала, то сразу же заметил Невилла, тот как будто кого-то ждал.

— Привет, — поздоровался он.

— Гарри, как хорошо, что я тебя встретил, можно тебя на пару слов? — сказал Невилл немного нервным голосом.

— Да, конечно, пойдем отойдём, — они отошли от спешащих на уроки учеников.

— Понимаешь, Гарри… ты же знаешь, что мои родители сильно больны… — Гарри кивнул, не понимая, к чему клонил Невилл, — а ты, можно сказать, вернул к жизни Гермиону. Я знаю, что ты очень сильный волшебник… вот я и хотел тебя попросить, может, ты поможешь моим родителям? — в глазах Невилла сверкали лучи надежды.

— Я не могу, Невилл, — ему было очень тяжело отказывать, но он и правда не мог, — честное слово, я очень хочу помочь твоим родителям. Но я не могу. Если бы я мог, то, не задумываясь, помог бы, но это невозможно, — Невилл был очень расстроен таким ответом, — но ты не отчаивайся, они поправятся, я в этом уверен, надо надеяться на лучшее. Если тебе от этого станет легче, то я отомстил Беллатрикс, она мертва.

— Как мертва? — Невилл удивлённо посмотрел на парня.

— Я её убил. Но это никто не должен знать, это тайна. Я тебя очень прошу, никому не рассказывай, что я убил Беллатрикс.

— Я никому не скажу. Но как ты её убил, и какой тебе был в этом смысл? — Невилл непонимающе уставился на Гарри.

— Ты же был там… в прошлом году… в отделе Тайн… Беллатрикс тогда убила самого близкого мне человека, моего крестного. Она слишком много причинила вреда в этой жизни, она заслужила смерть. И я искренне верю, что твои родители поправятся.

— Спасибо тебе, Гарри, — тихо произнёс Невилл, потом уже твёрдым голосом добавил, — а собрания АД будут проводиться в этом году?

— Скорее всего, нет. У нас в этом году хороший учитель по защите, а ты, кстати, делаешь отличные успехи в учёбе.

— Я хочу стать аврором, — гордо заявил он, — летом, когда бабушка узнала про события в отделе Тайн, она очень долго меня хвалила за храбрость и сказала, что я очень похож на отца, он тоже никогда не пасовал перед опасностями.

— Из тебя выйдет отличный аврор…. — тут прозвенел колокол, возвещавший о начале урока.

— У нас же сейчас защита! — вскрикнул Невилл. — Профессор Хмури кожу с нас снимет, если мы опоздаем, пошли скорей, — они вместе стремглав бросились к кабинету.

— Простите, профессор, за опоздание, — запыхавшись, проговорил Невилл, когда стоял в дверях класса по защите от тёмных искусств. Дикий Глаз ненавидел, когда опаздывают на его уроки, и провинившихся строго наказывал. Сейчас же он смотрел на Невилла обоими глазами: и нормальным, и волшебным.

— И какая же причина вашего опоздания? — пробасил он.

— Лестницы не хотели поворачиваться в нужную сторону, и пришлось идти в обход, — глазом не моргнув, солгал только что появившийся в дверях Гарри.

— Хорошо, проходите и садитесь, — Гарри и Невилл сели за первую парту. Хоть Дикого Глаза и не любили, как Снейпа, но всё же на его уроках было страшновато сидеть на первой парте. Обычно там садились только Гермиона и Гарри, Рон же предпочитал садиться на последнюю парту, а сейчас Гермиона села рядом с Роном.

— Продолжим. Сегодня мы будем изучать создание магического щита против наиболее часто используемого заклинания, сногсшибателя. Чтобы возвести такой щит, необходимо произнести заклинание «Оломпарис». Особенность этого щита в том, что при попадании в него сногсшибателя, заклятие не отталкивается от щита, а впитывается в него. Создать такой щит очень сложно, я и не надеюсь, что у вас получится с первого раза. Скорее всего, мы будет практиковаться в течение нескольких уроков. И запомните, если щит будет слабым, то сногсшибатель просто пробьёт его, правда, мощность его уменьшится. Итак, мистер Поттер, не покажите ли нам, как действует этот щит?

Гарри встал со своего места и вышел к доске. Он произнес заклинание вслух, хотя мог бы этого не делать, но надо было показать, что он использовал именно это заклинание, сделал круговое движение рукой, и вокруг него образовался щит, немного искажавший пространство вокруг парня.

— Отлично, мистер Поттер! Я думаю, стоит проверить надёжность вашего щита. Мистер Уизли, попрошу вас запустить сногсшибатель в мистера Поттера.

Рон встал со своего места и направил палочку на друга. В этот момент Гарри увидел в глазах Рон сумасшедшую ярость, желание во что бы то ни стало пробить щит. Сам же Гарри Поттер стоял спокойно, полностью уверенный, что его щит не сможет пробить даже сам Дамблдор.

—Ступефай! — Рон вложил в это заклинание всю свою силу, ох, как он хотел пробить щит, чтобы доказать, что Гарри просто выпендривается. Заклинание ударило в щит, по воздуху вокруг парня прошла еле заметная рябь, и на этом всё кончилось.

— Вот, пожалуйста, идеальный пример мощного щита! — радовался Хмури. Он даже улыбнулся, правда, если бы эту улыбку увидел человек неподготовленный, то… у него бы точно был бы инфаркт. — Тридцать балов Гриффиндору. Теперь прошу всех попробовать создать щит.

Гарри сел на своё место. Когда он садился, то на секунду задержал взгляд на Роне. Тот был очень сильно обозлён, хотя юноша и прочитал в его мыслях, что Рон сожалеет, что ударил его. Но Гарри была как раз на руку злость Рона, если он сейчас начнёт с ним общаться, то тот будет пытаться помирить их с Гермионой, а этого Гарри не хотел. «Я не принадлежу себе», — успокаивал он себя.

К концу урока только у одной Гермионы получился полноценный щит, который не смог пробить даже сам Дикий глаз.

— Отлично, мисс Грейнджер, вы меня очень сильно удивили, я не надеялся, что у кого-нибудь получится щит на первом же занятии, десять очков Гриффиндору. Вы освобождаетесь от домашнего задания, остальные тренируйтесь, на следующий урок проверю. Теперь все свободны, урок окончен.

Гермиона и сама была удивлена, что у неё получился такой щит. А вот Гарри совершенно не был удивлён, он так и думал, что у неё всё получится, и дело здесь совершенно не в том, что она лучшая ученица и у неё всегда всё получается лучше всех, дело было в другом… Всё же небольшая доза его силы перешла к ней, но это не страшно, ничего ужасного она не сможет сделать, например, взорвать Хогвартс.

* * *

— Попрошу внимания, — во время обеда Дамблдор встал со своего места,. Все разговоры в большом зале стихли. Директор всегда пользовался большим уважением, и никто никогда не осмеливался его перебивать, кроме Амбридж в прошлом году. — У меня есть две очень хорошие новости для всех студентов. В свете последних мрачных событий профессорский состав, посовещавшись, решил возобновить походы в Хогсмид… — зал взорвался аплодисментами, Дамблдор подождал минуту пока все успокоятся и продолжил. — В Хогсмиде будут дежурить авроры, так что безопасность вам гарантирована. Первый поход в Хогсмид назначается на воскресенье, то есть на послезавтра. Вторая новость обрадует вас ещё больше. Один из учеников подкинул мне идею провести бал на Хеллоуин. Учительский состав поддержал это предложение. Итак, 31 октября ровно в семь вечера в Большом зале состоится бал…

Последние слова потонули в криках радости. Нечасто в Хогвартсе объявляли бал, это было событием. Во всём зале стоял невообразимый шум. Девчонки обсуждали, как нарядиться, парни размышляли, кого бы пригласить.

За столом Гриффиндора точно так же, как и за другими столами, царило радостное возбуждение. Гарри сидел на противоположной стороне стола от Рона с Гермионой. Рядом с ним был Дин, напротив него — Невилл.

— Дин, — обратился к нему Гарри. Дин прервал свой разговор с Симусом и повернулся к нему. Сам же Симус тут же переключился на семикурсницу, приглашая её на бал. — А ты кого на бал позовёшь?

— Не знаю, ещё не определился. Я со своей девушкой ещё в прошлом году расстался, теперь я свободен.

— У меня для тебя есть очень даже привлекательная кандидатура. Я просто уверен, что она не откажется пойти с тобой на бал, — краем глаза Гарри заметил, что на него смотрит Джинни, сидевшая через четыре человека от него.

— И кто же эта девушка? — Дин всерьёз заинтересовался.

— Как ты относишься к Джинни?

— Ну, в общем… — он густо покраснел, — я с ней почти не общаюсь.

— Вообще-то именно её я и имею в виду.

— Она привлекательная, но никогда не согласится пойти со мной, — опустил глаза Дин.

— А она мне говорила, что ты ей нравишься, — как бы между прочим, произнёс Гарри.

— Правда?

— Ну, чего ты сидишь, иди скорей!

На Дина подействовали эти слова. Он резко соскочил, подошёл к Джинни, что-то шепнул ей на ухо, и они вышли вместе.

Через пять минут Гарри покинул Большой зал, сейчас у него была пара свободных часов, а потом астрономия. Он решил, чтобы не терять время попусту, пойти в Выручай-комнату и продолжить изучение заклинаний. Как только он вышел из Большого зала, у него на шее повисла счастливая Джинни.

— Спасибо тебе, Гарри. Ты самый лучший, — Джинни поцеловала его в щёку.

— Рад, что у тебя всё хорошо.

— Я так счастлива, — Джинни уже отпустила парня и стояла напротив него.

— У тебя сейчас уроки, смотри, не опоздай.

— Да, конечно, увидимся, — на прощание Джинни ещё раз поцеловала юношу в щёку и направилась на уроки. А он пошел туда, куда и направлялся.

Он не чувствовал ничего особого, находясь рядом с Джинни. Даже ее поцелуй не вызвал у него никаких эмоций. Другое же дело, когда рядом находилась Гермиона. «Так и должно быть, Джинни мне как младшая сестра, а Гермиона…».

В воскресенье Гарри, как обычно, занимался около часа в Выручай-комнате. Он с каждым днём увеличивал свои нагрузки, но дискомфорта от этого не ощущал. После занятий он вернулся в башню Гриффиндора, где туда и сюда сновали ученики. Те, кто шли парами, старались хорошо выглядеть, те, кто просто шли в Хогсмид, тоже от них не отставали. Гермиона выгнала из гостиной всех студентов с первого по третий курсы, они не идут в Хогсмид, и незачем им тут ошиваться, всё равно старшекурсники уйдут ровно в девять часов. А сама Гермиона сидела в кресле и читала книгу. Создавалось впечатление, что она никуда не собирается. Гарри не стал оставаться в гостиной, а поднялся в спальню. Здесь был только Дин, который бегал по спальне и что-то искал.

— Гарри, ты не видел мой носок, черный такой, в белую полоску? — заглядывая под кровать, спросил он.

— Нет, не видел. А куда ты-то так наряжаешься?

— А… я… ну, в общем, иду вместе с Джинни в Хогсмид и на бал, — улыбнулся от уха до уха Дин.

— А Рон знает о ваших отношениях? — подозрительно спросил Гарри.

— Нет, не знает. У него сейчас других проблем хватает. У него же теперь девушка есть, ты разве не знал?

— Нет, не знал, — для Гарри это и правда была новость. Он всегда думал, что Рон влюблён в Гермиону, он её всегда так ревновал к Краму, а тут на тебе, девушку завёл, — а кто она?

— Он никому не говорит. Стесняется, наверное.

— Понятно, — Гарри пошёл в ванную, в дверях он обернулся. — Дин, твой носок у тебя из-под подушки торчит.

— Точно! — обрадовался парень. — Вот же простофиля, всю комнату перерыл, а он под подушкой!

Гарри зашел в ванную. По размерам она была примерно в два метра в длину и один в ширину. Там присутствовали все необходимые атрибуты. Парень включил воду, она полилась прямо из потолка, уже нагретая до нужной температуры. Он сполоснулся и начисто выбрил появляющуюся щетину на подбородке с помощью бреющего заклинания. Когда все процедуры были выполнены, парень вернулся в спальню. Здесь не было даже Дина, время было девять пятнадцать, а значит, Филч уже всех выпускает в Хогсмид.

Юноша по-быстрому надел рубашку, брюки, носки, свитер, мантию, повязал галстук, обулся, бросил тщетную попытку причесаться и спустился в гостиную. Теперь здесь сидели только младшекурсники, все, кто старше третьего курса, шли в Хогсмид. А пошли абсолютно все, ведь с самого начала учебного года походы в Хогсмид были отменены, а теперь представилась хорошая возможность пополнить свои запасы косметики и украшений, а может, и купить новые платья и мантии для бала, посидеть в кафе, попить сливочного пивка, пополнить запасы навозных бомб — а то в последние два дня никто ни разу ничего не взорвал, — купить разные фейерверки для бала и ещё много всяких разных штучек.

В основном всё это можно было купить в Зонко – магазине приколов, там как раз перед началом учебного года было пополнение от близнецов Уизли. Они заключили с продавцом контракт: он будет продавать их изобретения за 25% прибыли, а они не будут открывать свой филиал в Хогсмиде. Таким образом, все остались в выигрыше, хозяин Зонко не разорился из-за появления конкурентов, а наоборот, стал получать от них прибыль. А близнецам невыгодно было мотаться из Косого переулка в Хогсмид и обратно, а так им ещё и прибыль шла, хотя они ничего не продавали сами, а только делали.

Филч как обычно проверял по списку всех выходящих, хотя уже никого не было, но смотритель всё ещё стоял, он как будто кого-то ждал. Так оно и оказалось, при виде Гарри он недовольно скривился.

— Почему опаздываем, Поттер? — рявкнул он на парня.

— А разве выходить в Хогсмид можно только в определённое время? — состроил удивлённое лицо юноша.

— Нет, можно когда угодно, но какого дьявола ты тратишь моё время впустую?

— Могли бы и не ждать меня, в списках меня всё равно нет.

— Ну, тогда Хогсмида тебе не видать, — торжественно улыбнулся своей «прекрасной» улыбкой Филч.

— Почему это? Я намерен сходить сегодня в Хогсмид. Мне просто не у кого было взять разрешение. Вот вы скажите, в правилах школы написано что-либо про то, что если у ученика нет родственников или опекунов, то он не может идти в Хогсмид?

— Но написано, что если нет разрешения от родственника или опекуна, то ходить в Хогсмид нельзя, — парировал Филч.

— А если просто некому давать такое разрешение? У меня этим летом, черт возьми, погибли последние родственники, разрешение было подписано моим крестным, который, к сожалению, тоже умер, следовательно, разрешение недействительно. Так почему же я не могу идти в Хогсмид, если я сам по себе?

— Человек не может быть сам по себе, пока он несовершеннолетний, — стоял на своём Филч. Или он действительно не понимал, о чём ему говорит парень, или просто из вредности не хотел пускать его в Хогсмид.

— Но у меня нет никого. Неужели можно быть настолько тупым, чтобы не понимать элементарного?

— Ах ты гадкий мальчишка…— Филч поднял руку со своей тростью с явным желанием приложиться ею к голове парня.

— Аргус! — прозвучал голос за спиной Гарри, — что вы собираетесь делать?

— Этот неблагодарный мальчишка бросается оскорблениями, никакого уважения со стороны гадких учеников после стольких лет работы для их же блага. Всех их надо исключать отсюда, тогда хоть чисто здесь будет…

— В чём, собственно, дело? — не понял Дамблдор, который спрашивал об одном, а ответ услышал совершенно о другом.

— Профессор Дамблдор, мне надо в Хогсмид, а меня не пускает туда наш смотритель. У меня ведь нет разрешения, но откуда мне его взять, если у меня и родственников-то нет? Да и вообще, мне надо быть в Хогсмиде, вдруг Пожиратели нападут, — как можно понятней обрисовал ситуацию парень.

— Теперь понятно. Аргус, я даю Гарри специальное разрешение на посещение Хогсмида, у него и правда нет родственников. — Громко сказал директор, а потом уже тише добавил — он так думает, — но этого уже никто не услышал.

Филч скривился от недовольства. Но не стал перечить директору и пошёл к себе в комнату, правда, дойти до неё ему было не суждено, по дороге он заметил Пивза, который собирался уронить статую, и погнался за ним.

— Спасибо, профессор, — поблагодарил парень, которому уже надоело полчаса препираться со старым маразматиком Филчем.

— Не за что Гарри, иди в Хогсмид, и если будет какая-то опасность, сообщи мне.

— Хорошо, так и сделаю, — пообещал парень и пошёл в деревню.

Молодой человек медленно шёл по тропинке, убегающей в лес, которая в конце концов упрётся в Хогсмид. Деревья здесь были дружелюбные и приветливые, даже не сравнить с Запретным лесом. Яркий контраст жёлтых и красных красок всегда нагонял тоску, но на следующий год на деревьях снова нальются почки и постепенно появятся первые зелёные листочки. Таков закон природы: одни должны умереть, чтобы жили другие. И это никак не изменить, нет ничего вечного, даже любовь – самая сильная магия — не вечна. Когда-то вселенная была молодой и зелёной, как молодые листики на деревьях по весне, но постепенно она становилась старше, появлялись новые планеты, зарождались новые звезды, которые собирались в галактики. Неизвестно, когда зародилась жизнь, но когда на земле появился человек, умеющий колдовать, он стал судьёй для всех видов существ, которые враждовали. Но постепенно люди стали агрессивными, они жаждали убивать. Сначала убивали только ради пропитания, и в этом не было ничего плохого, но потом для удовольствия. Вот так и продолжали люди свирепеть и развиваться. Со временем был создан Орден Серых, но он помог только на несколько тысяч лет, в конце концов и ему пришёл конец. И вот сейчас на земле разгорается великая война, маги всего мира объединяются, дабы победить. Но от них ничего не зависит, есть всего несколько человек, которые управляют шахматными фигурами на доске. И пока что чёрные выигрывают, но у белых есть неплохая комбинация ходов, а вот увидит ли эту комбинацию человек, играющий белыми, вопрос.

Деревня Хогсмид как всегда приветливо встречала всех школьников. Первым делом Гарри купил себе пергамент, чернила и длинное павлинье перо, которое само исправляло ошибки при письме. Правда, иногда такие перья заедало, и правильные слова были исправлены на ошибки, но это уже совсем другое дело. После покупок парень направился в Рахат-Лукум – сладкое королевство. Здесь продавались самые разнообразные сладости, чего только душе угодно: карамельки Берти Бобс, шоколадные лягушки, визжащие драже, барахтающийся мармелад, сироп на любой вкус, вот только не было Сливочного пива, за ним всегда приходилось идти в «Три метлы».

— Привет, Гарри! — кто-то окликнул парня. Он повернулся, к нему шёл Джастин шестикурсник из Рейвенкло.

— Привет, — в свою очередь поздоровался юноша.

— Что покупать будешь?

— Да вот шоколада захотелось к чему бы это, — ответил Гарри, стоя в очереди, Джастин стоял позади него.

— А я вот новинку хочу попробовать, замедленный взрыв. Говорят, эти карамели надо глотать, а когда пройдёт пять минут, то они разрываются у тебя в животе, класс… Гарри, а у нас будут в этом году занятия АД?

— Скорей всего не будут, у нас сейчас отличный учитель по защите.

— Жаль, мне наши занятия нравились, — Джастин был уже не первым человеком, который спрашивал у него про АД, но возобновлять их не было нужды. Хотя иногда Гарри всерьёз задумался о возрождении АД.

Джастин ещё что-то говорил, но Гарри его уже не слушал. Он просто стоял в очереди, ни о чём не думая. После того как он купил себе сладости, попрощался с Джастином и пошёл гулять. Он бродил по деревни и наслаждался жизнью, но никак не мог полностью расслабиться, он в каждую минуту ждал нападение со спины, но такового не последовало. Он так провёл пару часов, потом ему надоело просто так ходить, и он зашёл в паб «Три метлы». Здесь, как всегда, было множество учеников и ни одного свободного столика. За самым дальним сидела Гермиона, когда кто-либо заходил в паб, она поворачивалась в сторону вошедшего. По-видимому, она кого-то ждала. За барной стойкой сидел спиной к Гарри Дикий Глаз Хмури, но, видимо, его глаз вращался на все 360 градусов и он заметил парня. Хмури даже не повернул голову, а просто рукой указал Гарри сесть рядом с ним. Тот не стал противиться такому приглашению, к тому же больше просто не было пустых мест, конечно, были столики, где сидело по два человека, но парень не хотел мешать парочкам — третий лишний.

— Добрый день, профессор, — поздоровался юноша, садясь рядом с Диким Глазом.

— Привет, Поттер. Вижу, ты запомнил мои слова: «Постоянная бдительность», это хорошо, — похвалил его профессор.

— Неужели настолько заметно, что я каждую секунду жду нападения? — состроил удивленное лицо парень.

— Это видно невооружённым глазом. Твоё тело напряжено, глаза подмечают малейшие движения, ты резко оборачиваешься на любой громкий звук… Продолжать можно ещё долго, но ты молодец. И не бойся показаться параноиком, за тобой охотится самый сильный тёмный маг современности, так что это не паранойя, а реальная опасность, — закончил Хмури свою тираду.

— Спасибо за высокую оценку. А как вы считаете, нападение на Хогсмид сегодня реально?

— Нападение реально в любую секунду и в любое место, где бы ты не был, — резко заметил профессор, — но если сейчас произойдёт нападение, то мы дадим отпор, здесь много членов Ордена Феникса, а также авроров министерства.

— Почему вы мне это всё рассказываете? Это же секретная информация.

— Профессор Дамблдор разрешил тебе рассказывать обо всех делах Ордена, да я и сам вижу, что ты очень силён, а такой человек нам нужен.

— Тогда понятно, — значит, Дамблдор сдержал обещание и Гарри теперь будет в курсе всех дел Ордена, это просто отлично, — но всё же будем надеяться, что нападения не произойдёт.

— Надейся на лучшее, готовься к худшему, — изрёк Хмури.

Дверь в паб открылась, и внутрь вошёл немного сутулый молодой человек, лицо его скрывал капюшон. Он быстро, чтобы не привлекать к себе внимания, подошёл к столику, за которым сидела Гермиона, и присел напротив неё. У них завязалась беседа, через десять минут они вышли.

Гарри всё это показалось странным, он не мог понять почему, но в нём проснулось чувство беспокойства и ревности.

— Кто это был, профессор? – спросил он Хмури в надежде, что тот увидел незнакомца своим волшебным глазом.

— Это Виктор Крам, вот уж не знаю, что он здесь забыл, — теперь Гарри понял, почему испытывал ревность. Он ничего не знал об отношениях Гермионы с Крамом и не хотел знать. А если учитывать, что летом она ездила в Болгарию… Ему просто нельзя было всё пускать на самотёк, вдруг Виктор что-то задумал.

— Я тоже не знаю, но постараюсь выяснить, до свидания.

— Пока, Поттер, и будь осторожен. Крам учился в Дурмштранге, они там изучают тёмную магию, но метки у него нет.

— Спасибо, профессор, — поблагодарил парень своего собеседника за предупреждение и выскользнул из паба.

Он не знал, куда они направились, и решил просто идти, куда ему указывало чутьё. На улицах деревни было много прохожих. Самых разных возрастов, от совсем маленьких до умудрённых возрастом стариков. Кто-то шёл с весёлой улыбкой, кто-то с печалью в глазах, некоторые шли вприпрыжку, в основном это были школьники, было много парочек из Хогвартса. Гарри видел много знакомых лиц, со всеми вежливо здоровался и шёл дальше. У него было тяжело на душе, как будто кто-то очень основательно над ним поиздевался, ему было противно думать, что Гермиона сейчас с Крамом, хоть он ей и советовал найти себе парня. Это душило парня не хуже, чем на петля на шее, ему было больно думать, что Гермиону, ЕГО Гермиону, может целовать кто-то другой, а не он, хотя он не может находиться даже просто рядом с ней во избежании несчастья. Пусть даже этот человек Виктор Крам – лучший современный ловец, игрок сборной Болгарии.

Ноги парня сами собой привели его к Визжащей хижине. Как давно всё это было! Каким он тогда был простаком, непонятливым мальчишкой! Три года назад он узнал, что у него есть крестный, из разговора профессоров в «Трёх метлах», но здесь он обрёл своего крестного, здесь он поверил в его невиновность, здесь он не дал убить Питера Петигрю, который два года назад способствовал возрождению Волдеморта. Если бы сейчас он смог изменить тот злосчастный день и убить Хвоста, он не сомневался бы ни секунды, из-за этого гадёныша возродилось ужасное зло. Хотя, с другой стороны, не будь Питера, Волдеморт всё равно нашёл бы себе слугу, способного вернуть ему тело, ведь у него был разработанный план.

Парень зашёл в дом. Воспоминания нахлынули на него. Вот здесь сидел Рон со сломанной ногой, вон туда отлетел Снейп от экспелиармуса, выпущенного Гарри и его друзьями. Здесь Гермиона с Роном прикрывали его собственными телами. От размышлений его отвлёк звук раздающихся снаружи шагов. Парень подошёл окну. На улице шла Гермиона вместе с Крамом, они о чём-то разговаривали. Внезапно они остановились, Гарри мог слышать их разговор.

— Как ты не понимаешь, Гермиона, — за пришедшие годы Виктор намного улучшил произношение английского, — я люблю тебя. Я жить без тебя не могу.

— Но и ты пойми меня, я тебя не люблю. Нельзя заставить человека полюбить насильно.

— Я приехал специально в этот день сюда, так как знал, что ты будешь в Хогсмиде. Дай мне ещё один шанс. Что я делал не так? — Виктор выглядел очень несчастным. Кажется, он и правда был безумно влюблён в неё.

— Я пришла сюда только для того, чтобы сказать, что между нами больше ничего быть не может, — Гермиона была настроена очень решительно.

Гарри стоял и слышал все эти слова. Его раздирала ярость и ревность. Но он сдерживался, они не должны знать, что он здесь. Хотя ему сейчас как никогда захотелось набить Краму морду без всякой магии.

— Гермиона, я сделаю для тебя всё что угодно, я реки поверну вспять, я весь мир переверну. Ну хочешь, я уйду из большого спорта, чтобы больше времени проводить с тобой? — Виктор, как только мог, старался вернуть её себе.

— Мне от тебя ничего не нужно, я не люблю тебя. Давай останемся просто друзьями?

— Этого слишком мало, ну что мне сделать, чтобы доказать как я сильно тебя люблю?

— Ты эгоист, Виктор. Ты думаешь только о себе, а о моих чувствах ты побеспокоился? Если ты любишь меня, так отстань, я не желаю, чтобы между нами что-то было. Это понятно? — девушка медленно, но верно стала выходить из себя. Её всегда бесило, когда решения принимали за неё.

— Но я не могу забыть тебя. Ты мне каждую ночь снишься, я грежу о тебе наяву. Будь со мной, — умолял Виктор, но он тоже стал терять терпение.

— Между нами ничего не может быть! Я люблю другого, ты это понимаешь? — резко сказала она.

Такие слова были как бальзам на израненную душу Гарри. Он был рад слышать, что Гермиона отвергает этого знаменитого человека, а значит, он сможет быть с ней, вот только когда — неизвестно. Для начала надо разобраться с силой Ордена, а потом уже можно будет нормально жить. Но надо ещё и уничтожить Волдеморта и Слизерина, а как это сделать, парень не знал.

Виктор же после этих слов потерял терпение окончательно. Он рассвирепел не на шутку, она, ЕГО Гермиона, не может любить кого-то другого, она должна быть только его. Он не позволит, чтобы какой-то другой человек целовал её прекрасные губы, обнимал её, был рядом с ней. Крам уже не понимал, что делает, его глаза закрыла пелена ненависти, злобы, любви и страсти. Он не контролировал себя. Он схватил Гермиону за плечи и рывком придвинул к себе, намереваясь силой поцеловать.

Гермиона видела изменения, происходившие со знаменитым ловцом, она не представляла, что такое количество чувств могут уживаться в одном человеке. Он считал её своей собственностью, он не хотел её ни с кем делить, по его мнению она должна быть его и больше ничья. Любой ценой, пусть для этого даже придётся использовать грубую силу. Она ничего не успела сделать, как он схватил её за плечи и потянул на себя.

Гарри быстрым шагом вышел из дома и направился к ним.

— Руки убрал! — резко сказал он. Его голос был полон ярости и ревности.

— Гарри! — выкрикнула девушка.

Виктор резко остановился и оглянулся, к нему быстрой походкой направлялся Гарри Поттер, кулаки его были сжаты, глаза излучали ненависть. Крам отпустил Гермиону и теперь полностью повернулся к Гарри, который подошёл к нему на расстояние в один метр.

— Что ты сказал?

— Я сказал: руки не распускай. Она не твоя собственность, она сама вправе решать за себя.

— Мне будет указывать какой-то сопляк? — усмехнулся Крам.

— Да, я тебе буду указывать, — серьёзно заявил парень.

Гермиона в это время отошла от них и не собиралась приближаться. Она как бы ощущала, что между этими парнями натянута невидимая нить, готовая в любой момент разорваться, и тогда случится непоправимое. Она знала, что Гарри сможет сдержаться, но за Виктора не была так уверена. Неизвестно за кого она больше волновалась, за Гарри, который на несколько лет младше Виктора, или за Крама, который сейчас пылал яростью.

— Уходи, тебя всё это не касается, — прошипел болгарин.

— Меня касается все, что связано с Гермионой. Ты разве не понял, что она говорила обо мне? — приподнял брови парень.

Эти слова подействовали подобно детонатору. Виктор молниеносно выхватил палочку и направил её на Гарри. Но слова заклинания не успели сорваться с его губ. Гарри выставил руку вперёд, и палочка Виктора вылетела из его рук и упала в пяти метрах от них. Крам не стал церемониться, его сейчас сжигала ненависть, он был способен даже на убийство. Он никогда бы не подумал, что любовь может довести до такого безумия. Он со всей силы ударил Гарри кулаком в челюсть, Гермиона вскрикнула, но ничего не смогла сделать, Гарри немного пошатнулся, но в долгу не остался. Хоть Виктор был и выше и сильнее его, да и старше, но это не пугало парня, он прямой ногой заехал противнику в грудь. Виктор согнулся, но уже через секунду бросился вперёд, сбивая Гарри с ног. Они покатились по земле.

Гермиона видела, что два парня дрались из-за неё, ей это льстило, и в тоже время она была напугана, вдруг они поубивают друг друга. Удары сыпались в огромных количествах, никто не хотел уступать. Вот Виктор занял позицию сверху Гарри, он начал бить его по лицу со всей силы, но Гарри тоже не промах, он поймал руку Крама, нанёс ответный удар, скинул его с себя, заломил ему руку за спину и ударил кулаком по почкам. В следующее мгновение Крам вывернулся и ударил Гарри по ноге, слабо Богу, ниже пояса никто не бил, всё же дрались парни, а они понимают, что ниже пояса бить опасно, можно лишить противника будущих детей. Это немного успокаивало девушку: они сохраняли небольшие остатки разума.

Гарри понимал, что злиться нельзя, но ревновал, хотя и не мог этого признать. Он ужасно хотел проучить этого недоумка, который хотел сделать Гермионе больно и против желания поцеловать её. Он мог использовать магию, но хотел доказать прежде всего себе, что на многое способен и без своей силы, он хотел разобраться с Крамом своими руками, а не силой дарованной ему Орденом. И он наносил сильные удары, не чувствовал боли, ему сейчас было все равно, что будет с ним или с Виктором, он хотел как можно сильнее побить этого хама. Крам ударил его в живот, стало трудно дышать, но всего лишь на мгновение, следующим движением Гарри с ноги ударил противника в грудь, тот отшатнулся и чуть не упал, следующий удар пришёлся Краму в живот, уже кулаком, потом удар обоими руками по спине, Крам упал на землю, Гарри же стоял над ним с видом выполненного долга. Гермиона стояла немного поодаль от них, она была бледная, но ничего не могла сделать, когда они дрались.

— Ещё раз увижу тебя рядом с Ней, будет намного хуже. Пойми, она не хочет быть с тобой, ей это не надо, — как можно спокойней заговорил Гарри, по его лицу текла кровь, но на боль он не обращал внимания. — Ты прекрасный ловец и хороший человек. Ты ещё встретишь свою любовь.

После этого парень подошёл к Гермионе, взял её за руку и повёл в сторону Хогвартса.

— Ты что наделал? — пришла в себя от потрясения девушка. Вся драка заняла не больше двух минут, она даже не полностью осознала, что же произошло, но её девичье самолюбие было очень довольно, а вот рассудок говорил, что надо было их остановить, хотя уже и было поздно. Они остановились, она тонула в его бездонно-зелёных глазах, в какой-то момент она заметила в его взгляде тепло, которого не видела ни разу с его возвращения. Но через секунду его взгляд стал таким же холодным, как и раньше.

— Я защищал тебя, я не могу позволить, чтобы тебя обижали.

— А я тебя просила? — упёрла руки в бока девушка.

— Нет, не просила, но я сделал то, что посчитал нужным в такой ситуации. Сознание Крама было затуманено, кто знает, что он мог бы сделать, если бы я не подоспел вовремя. Всё могло бы закончиться поцелуем, а могло бы и изнасилованием. Он ослеп от своей любви, он не контролировал себя.

— Я бы и сама во всём разобралась. Не надо было тебе влезать. Ты сделал только хуже.

— Как знать, но я не сожалею. До Хогвартса осталось недалеко, ты и сама сможешь дойти, а мне надо привести себя в порядок, — парень развернулся и побежал в Хогвартс, а девушка осталась стоять, обуреваемая смешанными чувствами.

Гарри добежал до замка, быстро проскочил все лестницы, младшекурсники, которые встречались ему на пути, отскакивали от несущегося парня в стороны. Он назвал пароль Толстой леди, вошёл в гостиную. К его удивлению, там сидела в кресле Джинни и что-то читала.

— А где Дин? – удивился парень.

— Мы славно погуляли, а потом у него появились важные дела, — девушка подняла глаза на парня, как только она увидела, в каком тот состоянии, то тут же бросилась к нему, — Что произошло?

— Да так…— уклончиво ответил парень, — немного порезвился.

— Тебя надо привести в порядок, — тоном, не терпящим возражений, заявила девушка, — пошли в вашу ванную.

Гари не стал сопротивляться, ему и правда нужна была помощь. Они поднялись в спальню парней шестикурсников и зашли в ванную. Там Гарри в зеркале, наконец, смог себя осмотреть. Выглядел он ужасно. Под глазом фингал, губы разбиты в нескольких местах, из носа шла кровь, руки в царапинах, да и всё тело тоже, одежда грязная, волосы растрёпаны ещё сильней, чем обычно.

— У меня призвание лечить тебя, — заметила Джинни, вытирая кровь с его лица.

— Спасибо тебе, Джинни, — искренне поблагодарил парень, — не знаю, что бы я делал без тебя.

— Должен же кто-то заботиться о тебе, — улыбнулась девушка.

— А что у вас с Дином произошло, ты как-то странно сказала, что у него появились дела.

— Да у нас всё в порядке. Я сегодня провела лучший день в своей жизни, но потом Дин вдруг что-то вспомнил, попросил прощения, проводил меня до замка и ушёл.

— У вас ещё всё впереди, ты нравишься Дину, я это понял, когда с ним разговаривал.

— Я надеюсь.

Джинни очень быстро привела Гарри в порядок. У неё откуда-то были заживляющие зелья. Теперь Гари выглядел как новенький, правда ломило все рёбра, но они были целые. Джинни ушла к себе, и юноша переоделся и спустился в гостиную. Там веселились младшекурсники, все остальные ещё не вернулись из Хогсмида. Он сел в кресло. Сегодня он чуть не позволил своим чувствам выйти из-под контроля. О, слава Мерлину, этого не произошло. Но всё же то, что случилось сегодня, не давало ему покоя. Он ревновал, причем ревновал сильно, и не свою девушку. Казалось бы, с чего ему ревновать, он же с ней поссорился и даже не собирался мириться в ближайшее время, но всё же ревность съедала его изнутри. Но он не собирался мириться с Гермионой, и с Роном тоже.

Через какое-то время спустилась Гермиона, она гордо прошла мимо Гарри и села в противоположном углу гостиной, даже не смотря в его сторону, но, как прочитал Гарри в её мыслях, она была уверена, что он её любит. И ведь она права. Он любит её больше жизни, хотя это неправильное сравнение, он не любит и не ценит свою жизнь. Ему будет легко умирать, если это понадобится для чего-то важного. Единственное, о чём он будет сожалеть, так это о том, что так ни разу и не поцеловал Гермиону. Но у него еще будет такой шанс перед смертью, а может и несколько, а скорей всего много, потому что хоть он и не ценил свою жизнь, но умирать не собирался.

Гарри сидел и мечтал, мечтал о счастливом будущем, о свои детях и об их маме, Гермионе. Он представлял себе в мечтах, что будет жить долго и счастливо, не будет оборачиваться назад, заново научится улыбаться, и надо начинать учиться уже сейчас. Он поднялся в спальню и подошёл к зеркалу. Попытался улыбнуться, но ничего не вышло. Так он стоял и пробовал несколько минут, но ничего не получалось, кроме какого-то озлобленного оскала. Да, он разучился улыбаться, и это было ужасно. Так жить нельзя, но он и не живёт, он существует, он не принадлежит себе и не чувствует себя вольным человеком. Такое ощущение, что им кто-то управляет, а если не управляет, то направляет, это уж точно.

— Скорей бы всё это закончилось, — вслух сказал он, — надоело мне всё это до чёртиков…

Приближался Хеллоуин, а значит и бал. На уроки Гарри ходил исправно, не пропуская, и естественно был одним из лучших учеников. До завтрака он около часа занимался физическими упражнениями в Выручай-комнате, потом шёл на уроки, а после уроков опять занимался, но уже изучал новые заклинания и оттачивал мастерство в старых. Он занимался до поздней ночи, ему просто была необходима разрядка. С Роном и Гермионой он даже и не думал мириться, они, впрочем, тоже. Гермиона на него сильно обижалась, а он способствовал этому, даже не здоровался. По началу некоторые удивлялись, где это пропадает Гарри Поттер до ночи, но через пару дней это прекратилось.

Как заметил парень, Гермиона решительно взялась за разгадку его тайны, но у неё ничего не получалось. А спросить у профессоров она не решалась, хотя нет, она спросила у профессора МакГонагалл, но та ей ничего не сказала, потому что попросту не знала. Но девушка не отчаивалась, а каждую свободную минуту посвящала библиотеке. Сердце Гарри каждый раз сжималось при одном взгляде на Гермиону, но он терпел.

Рон был постоянно весёлый и счастливый… Он пребывал в прекрасном настроении, полном эйфории. Даже когда Гарри поздно возвращался в башню Гриффиндора, Рона иногда не было ни в гостиной, ни в спальне, а приходил он только за полночь, причём было видно, что с улицы. Погода стояла дождливая, на земле постоянная слякоть, что обычно для этого времени года. Кто не был занят приготовлениями для бала, занимались уроками, поскольку из замка никто выходить не хотел.

За три дня до Хеллоуина обстановка в Хогвартсе была самая что ни на есть весёлая. Ничто не могло омрачить настроения учеников, к тому же нападения Пожирателей смерти резко прекратились, и все, кто интересовался этим, были более чем рады. Только несколько человек этому не радовались. Одним из них был Гарри Поттер. Он прекрасно понимал, что это просто затишье перед бурей. Волдеморт готовил какой-то «сюрприз», причем очевидно ОЧЕНЬ «приятный».

За два дня до праздника на уроках уже никто не мог сидеть спокойно. В коридорах постоянно что-то взрывалось, в Большом зале многих пытались укусить их же стаканы и тарелки. Больше всего доставалась Слизеринцам, остальные же просто над ними смеялись. Девчонки усиленно готовились к балу, многие решили сшить себе платья сами, в том числе Джинни, но заготовку она никому не показывала.

Единственными уроками, которые проходили как положено, оставались зелья, трансфигурация и защита от тёмных искусств.

Профессор Снейп не признавал никаких праздников. МакГонагалл считала, что никакой праздник не может помешать обучению. Ну а на защите просто невозможно было ни о чём думать кроме как об уроках, ведь от одного взгляда Хмури становилось дурно. Но зато перестали задавать домашние задания, даже пяти — и семикурсникам. Видимо на это было дано особое распоряжение Дамблдора.

Гарри Поттера снова доставала женская половина Хогвартса. Хоть он и редко появлялся на людях — только на уроках — но всё же девушки умудрялись его выловить. В основном это была гостиная Гриффиндора. Но и в коридорах его тоже частенько зажимали в угол. А причина была проста: всем очень хотелось идти на бал с самим Гарри Поттером. Парень поначалу вежливо отказывал, а со временем вообще стал сухо говорить: «Нет», — и сматываться от очередной мучительницы.

Сейчас же Гарри возвращался с очередной тренировки после того, как прозанимался до десяти вечера. Он зашел в гостиную Гриффиндора. Здесь сидело достаточно много народа, все готовились к балу. Парень подошел к окну, выходящему на поле для квиддича, и сел на подоконник. Ему было наплевать на праздник, и тем более он не собирался к нему готовиться. Хоть это и он подал идею праздника профессору Дамблдору.

— По какому поводу грустим? — с улыбкой подошла к нему Джинни.

— Да так… настроение плохое, да и устал я сильно.

— А с чего это ты устал? Посмотри, все готовятся к балу, а ты такой хмурый… И почему ты не хочешь помириться с Роном и Гермионой?

— Давай не будем о Роне и Гермионе. У них и без меня всё хорошо, а мне без них легче.

— Хорошо, не будем, это ваше с ними дело. А где ты пропадаешь по вечерам? — Джинни села на подоконник рядом с юношей.

— Тренируюсь, — кратко ответил он.

— Очень содержательный ответ, — ухмыльнулась Джинни. — А можно поподробней? Где ты тренируешься?

— В Выручай-комнате, там никто мне не мешает.

— И почему это ты стал таким нелюдимым? Я тебя просто не узнаю.

— А меня вообще никто не узнаёт. Да и вообще хватит обо мне. Лучше ты расскажи, как у тебя дела с Дином? — сменил тему Гарри.

— У нас всё просто замечательно, и всё благодаря тебе, — заулыбалась девушка.

— Искренне радуюсь за тебя, — вполне правдиво сказал Гарри.— Хоть у кого-то светлая полоса в жизни.

— Что-то по тебе не видно, что ты радуешься, улыбнулся бы для приличия, что ли, — возмутилась Джинни.

— Я бы, может, и рад улыбаться и быть прежним Гарри Поттером. Но вот только разучился. Слишком многое случилось за этот год. Но давай не будем об этом. Ты мне лучше скажи, как Рон отреагировал, что сейчас ты с Дином — больше чем знакомые? Дин мне говорил неделю назад, что он ничего не знает, и что у Рона есть девушка.

— Он и правда не знает, а насчёт девушки я не знаю, но он какой-то странный ходит, как будто это не он, — вздохнула младшая Уизли.

— Надеюсь, когда узнает, не очень будет против, — повисло молчание. Первой его нарушила Джинни.

— Кстати, Гарри, а ты с кем на бал идёшь?

— А ни с кем. У меня нет пары, — спокойно ответил юноша. У него действительно не было пары, да и на бал он идти не хотел.

— Как же так? За тобой же половина всех девчонок Хогвартса бегает, — изумилась Джинни. — Неужели тебе некого пригласить?

— Пригласить-то есть кого. Просто я не хочу никого приглашать.

— Как же такой парень как ты пойдёт на бал один? — удивилась девушка.

— А я может вообще не пойду. Развлечения — не для меня.

— А кстати, у Гермионы тоже пары нет, — как бы между прочим заметила она.

— С ней я уж тем более не пойду.

— А она за последнее время сильно изменилась. Ушла в себя, много читает, я имею в виду ещё больше, чем обычно. И кстати я как-то раз видела, какие она книги читает. В общем, я таких книг и в библиотеке то не видела. Я даже помню несколько названий: «Забытые Легенды и Мифы», «Древнейшие Тайные общества». Тебе это о чём-нибудь говорит?

— Нет, я об этом ничего не знаю, — хотя он знал причину такого поведения, и если уж Гермиона взялась за что-то, то найдёт ответ.

— Привет, Гарри, Джинни, — подошел к ним Дин Томас, — чем занимаемся? — подозрительно глядя на Джинни, спросил он. Конечно, ему было известно, что она раньше была влюблена в Гарри.

— А ты ревнуешь? — лукаво улыбнулась девушка.

— Вот ещё, — возмутился Дин, — ничего я не ревную.

— Ну ладно, я оставлю вас — разбирайтесь сами, — Гарри встал и пошел в спальню. Проходя мимо Дина, он ему шепнул на ухо, так что никто этого не слышал, кроме самого Дина конечно: — Береги её, и желаю удачи.

* * *

На следующий день Гарри как обычно тренировался. Но тренировался он недолго, около получаса. Сегодня парень решил сделать себе выходной, к тому же было воскресенье, и ограничился только физической подготовкой. Разумно решив, что если сделать перерыв хоть в один день и не качаться, то потом будет ломить все мышцы. Вернулся он в башню Гриффиндора, когда было уже десять утра. На его удивление, в гостиной было мало народа, в основном младшекурсники. А вот в его спальне творился полный хаос.

Дин, Симус и Рон только и занимались тем, что приводили себя в порядок и подбирали самые лучшие одежды. Симус запутался в брюках и сейчас валялся на полу, пытаясь распутаться. Дин попытался помочь другу, но споткнувшись о ногу Симуса, тоже упал, попутно задев стул, на спинке которого сидел Сычик — маленький совёнок Рона. Сычик не собирался прощать обидчика и теперь с воздуха пикировал Дину на голову. Рон пытался поймать своего совёнка, но смахнул со стола графин с водой, графин упал на пол, но не разбился. А так как этот графин был заколдован, то вода из него текла не переставая. Один только Невилл с задумчивым видом сидел на своей кровати. Гарри взмахом руки поставил графин обратно, а всех остальных оставил разбираться самим. После этого он подошел к Невиллу.

— О чём так сильно задумался?

— Да так, ни о чём, — пожал плечами Невилл. — Просто я пригласил одну пятикурсницу пойти со мной на праздник, и она согласилась.

— Так это же хорошо, что у тебя есть пара!

— Естественно хорошо, вот только я совершенно не умею танцевать. Я уже сейчас представляю себе, как опозорюсь. Не надо было никого приглашать.

— Не волнуйся ты так, всё будет прекрасно. Лучше готовься к балу, — подбодрил его Гарри. Хотя он и сам не считал, что Невилл будет хорошо танцевать, достаточно вспомнить, как он отдавил ноги Джинни два года назад.

— Тебя-то хорошо говорить, — всхлипнул Невилл, — ты хоть немного умеешь танцевать.

— Я тоже не умел, всё приходит с опытом. Неужели ты думаешь, что если будешь здесь сидеть, то можно и пропустить был? — Невилл покачал головой. — Вот и я о том же, давай не раскисай, всё будет в лучшем виде, в крайнем случае станцуешь пару танцев и предложишь ей погулять.

— Да, ты прав, нельзя всё пускать на самотёк, будь что будет, — парень встал с кровати и принялся искать свою одежду.

Гарри же просто сел на свою кровать и принялся читать книгу, которую взял вчера в библиотеке Серых. Книга была очень интересной, и парень не заметил, как пролетел весь день. Обед отменили, а на завтрак он не ходил и теперь был жутко голоден. До бала, а следовательно и до пира, оставалось чуть больше часа, но с едой он решил потерпеть. Юноша встал с кровати, в комнате уже никого не было, все собрались в общей гостиной, туда же и отправился Гарри.

В башни Гриффиндора всё больше и больше накалялась обстановка. Девчонки вообще не выходили из своих комнат, тогда как парни уже давно ждали своих дам в общей гостиной.

Когда до начала праздника оставалось полчаса, постепенно стали спускаться и девушки. Все были в праздничных нарядах. Парни уже давно оделись в свои нарядные мантии. Гарри же надел свою мантию, в которой был, когда проходил обряд передачи главенства. Но эту мантию он, конечно, преобразовал, теперь она была тёмно-синяя, в остальном же выглядела, как его старая нарядная мантия, в которой он был на четвёртом курсе на празднике в честь Турнира Трёх Волшебников.

Рон тоже одел свою нарядную мантию, выглядел он просто замечательно, ярко-красный цвет очень подходил к его огненно-рыжим волосам. Но как только он спустился в гостиную, сразу же куда-то испарился, остальные остались в гостиной.

Дин и Симус оделись одинаково, в коричневые мантии, отделанные бархатом, а на спинах у них был нарисован лев — герб Гриффиндора.

Невилл тоже выглядел вполне сносно. Он расхаживал в синих брюках, белой рубашки и синем свитере поверх рубашки, мантия его была цветов Гриффиндора.

И вот по лестнице спустилась Джинни. Она была неотразима: длинное красивое платье из бледно-голубой ткани, которое держалось на тонких бретельках, по бокам шли оранжевые полоски. Внизу отдающая золотом оборка, волосы она распустила, и они прекрасно лежали на её плечах. Джинни умело воспользовалась косметикой, ни капельки не переборщив. Губы её были слегка накрашены блеском, ресницы она подкрасила чёрной тушью, неяркий румянец на щеках, она использовала ещё много разных приёмов, о которых Гарри не знал, и в придачу — обворожительная улыбка

Дин подошел к ней, взял под руку и повёл к выходу из гостиной. Они прекрасно смотрелись вместе, как будто были рождены друг для друга.

Лаванда и Парвати тоже были великолепны, впрочем, как всегда. Как оказалось, Симус идёт на бал с ними обоими, вот только неизвестно, как он умудрится танцевать с ними сразу. Хотя из любой ситуации есть выход.

Гермиона же не стала сильно наряжаться. Она просто одела розовое платье с ярко-желтой оборкой по низу, средних размеров вырезом, и разрезом сбоку до бёдер. Она никогда не надевала таких вызывающих платьев, возможно, она хотела что-то этим показать, а может и доказать. Немного косметики и заплетённые в косу длинные каштановые волосы придавали ей неземную красоту. Гарри всё не мог оторвать от неё глаз. Она казалась ему ангелом, который спустился с небес на эту грешную землю, дабы нести счастье людям. Такой неземной красоты он не видел никогда. Но может, такой её видел только он. Она прошла мимо, слегка задев его рукой и даже не взглянув в его сторону, направляясь к портретному выходу. Парень был очень зол на себя, неё, Айрена, Дамблдора, да и вообще на весь мир, из-за спасения которого он не может быть со своей любовью. Его злость постепенно стала выходить из-под контроля, огонь в камине начал усиливаться, но парень, заметив это, постарался заглушить эти чувства, к счастью у него получилось.

Вообще все девушки были сегодня просто прекрасны. Разнообразие платьев поражало воображение. Каких только нарядов не было, все перечислять и нет смысла. Но выглядели все по-своему прекрасно.

К началу праздника и Гарри спустился в большой зал.

Сегодня там не было факультетских столов, вдоль стен стояли небольшие столики, рассчитанные на четырёх человек. Посередине зала было пустое пространство для танцев. Профессорский стол как был, так его никуда и не убрали. За ним сидели все профессора. Но в зале было намного больше взрослых, чем обычно, здесь находились и все члены Ордена Феникса, всего их было человек сорок. Видимо, с начала учебного года Дамблдор постоянно увеличивает число членов Ордена Феникса в школе. Свет в зале был приглушенным. Вместо свечей под потолком летали тыквы, выращенные Хагридом, и светились. Небо было безоблачным, полностью усыпанное звёздами.

— Гарри, давай к нам! – замахала ему рукой Тонкс. Гарри направился к ней. Сегодня Тонкс была блондинкой в белоснежном платье. Рядом с ней сидел Кингсли. Гарри подошел к ним, поздоровался и сел на свободный стул.

— Тонкс, почему тебя практически не видно в Хогвартсе, ты же вроде здесь постоянно? — спросил он.

— У нас много дел, Гарри, — ответил за неё Кингсли. — Мы, конечно, сейчас живём в Хогвартсе, как и многие другие члены Ордена Феникса, но мы частенько уезжаем отсюда, а когда находимся в замке, то… в общем, дел по горло.

— Понятно, рад что вы наконец выбрались на праздник.

— Я тоже рада, — весело откликнулась Тонкс. — Мне уже, если честно, надоели все эти задания, но от них никуда не денешься. Надеюсь, хоть сегодня отдохну по-человечески. Но у нас есть информация, что Волдеморт задумал что-то крупное, надо быть наготове.

— Нападение на Хогвартс? — тут же спросил парень.

— Мы точно не знаем, — сказал Кингсли, — но и такое исключать нельзя.

— Попрошу внимания, — встал из-за стола профессор Дамблдор, — хочу вас всех поздравить с праздником. Ну а теперь немного расписания на сегодняшний вечер. Все факультеты сегодня могут праздновать до двенадцати ночи. Но после двенадцати ни одного человека не должно быть в коридорах Хогвартса, впрочем, на улице тоже. У нас не было возможности пригласить какую-нибудь группу, но зато у нас есть отличные записи. Но это потом, а сейчас праздничный ужин, — директор сел на своё место и взял меню.

Обслуживание здесь было такое же, как и два года назад. Перед каждым человеком лежало меню, надо было просто произнести вслух, что ты хочешь съесть, и блюдо в то же мгновение появится перед тобой. Гарри заказал себе куриную ножку, пирог с патокой, который он очень любил, и пару разных салатов. Также он заказал себе сливочного пива. Несколько учеников очень расстроились, что в меню нет огне-виски. Они, конечно, не считали себя алкоголиками, но на праздник же можно…немного. После того как многие уже наелись, отовсюду полилась ритмичная музыка. Создавалось такое впечатление, будто музыка исходила прямо из стен. Практически все ученики сорвались с мест и двинули танцевать. Кингсли пригласил Тонкс, и они ушли в центр зала.

Гарри остался в полном одиночестве. Его взгляд упал на танцующую пару, Рон танцевал с какой-то девушкой… стоп… это же Чу Чанг.

— Так вот кто его девушка, — сказал сам себе парень.

Он был несказанно удивлён таким поворотом событий. Сначала он бегает за Чу, потом она за ним, а вот теперь они с Роном. Ну что ж, зато теперь понятно, почему Рон поддавался в игре с Рейвенкло. Он просто не мог выиграть у своей девушки. И становится понятно, почему он так поздно возвращается.

Гарри сам не понимал, что смотрит на них уже около пяти минут, но самое интересное, что он не ощущал ничего похожего на ревность. Ему было наплевать, с кем Чу целуется и обнимается, главное, что не с ним. Ему было просто интересно прислушиваться к своим чувствам, которые ничего не говорили. Последнее время он к Чу стал испытывать что-то вроде отвращения. Он и представить себе не мог, что влюбился в эту нарядную куклу, в то время как не замечал Гермиону, такую умную, красивую, замечательную, нежную… Это было просто невероятно. Гермиона всегда была с ним, всегда поддерживала, а он, такой неблагодарный, сейчас с ней даже не разговаривает, но точно уверен, что когда-нибудь они будут вместе.

Его взгляд упал на танцующих Джинни и Дина. Создавалось ощущение, что они не чувствуют течения времени, они выбились из этого потока и наслаждались обществом друг друга. Они просто замечательная пара.

— Не зря я их свёл, — похвалил себя парень.

Невилл танцевал с прекрасной девушкой. У неё были длинные белокурые волосы, ростом чуть пониже Невилла, личиком просто ангел. Гарри не помнил, как её зовут, но ему было это ни к чему, он как-то видел её вместе с пятикурсниками Хафелпаффа. Невилл хоть и был немного неуклюж, но старался как мог, он даже не наступал партнёрше на ноги, что уже было несказанным достижением, для него, безусловно.

Профессора тоже танцевали, так же как и члены Ордена Феникса. Дамблдор, например, вальсировал с МакГонагалл, даже Хагрид пригласил на танец профессора Вектор. Правда, у Хагрида не очень всё получалось, но он старался. И как обычно с мрачным видом сидел Снейп за столом преподавателей. По его виду можно было сказать, что его силком притащили на этот праздник, сам же он ни за что не согласился бы пойти. Впрочем, можно догадаться, кто притащил его сюда. Скорей всего это Дамблдор, а Снейп не мог отказать директору, он его слишком уважал.

Гарри огляделся. За столиком в другом углу сидела Гермиона и что-то читала. У неё настроение было совершенно не праздничное. Если она даже на бал принесла с собой книгу….

Кто-то очень удачно пошутил и взорвал дымовую бомбу. Такие бомбы были совершенно безвредные, их выпускал магазин Близнецов Уизли. После взрыва такой бомбы всё помещение просто-напросто окутывала непроницаемая завеса. Но сейчас это оказалось как нельзя лучше, парочки могли свободно целоваться, и никто их не видел, кроме стоящих в нескольких шагах от них людей. В коридорах замка то и дело раздавались взрывы, это младшекурсники, которым неинтересно было на балу, развлекались.

Гарри здесь было чрезвычайно скучно и тоскливо. Он ничего не хотел, а просто сидел и оглядывал танцующих, которые мелькали возле него, а ему не хотелось ни с кем танцевать… кроме наверное Гермионы. Но он не мог… ему было нельзя… но очень хотелось. Он вспомнил, как танцевал с ней в день его возвращения, и ему стало ещё грустнее. Он отказался от многого, но так или иначе он будет с ней. Когда всё закончится, он увезёт её далеко-далеко, чтобы никто ни смог им помешать. И пусть остальные разбираются, как хотят, у него же одна цель — уничтожить Волдеморта и Слизерина. И когда это сбудется, он сможет жить нормально, в своё удовольствие, ему уже не будет никакого дела до каких бы то ни было войн. Главное — это его миссия. Но ведь он должен быть вместе с ней и до уничтожения Волдеморта, надо просто побыстрее получить силу Ордена. И тогда… настанут самые счастливые дни его жизни, он сможет полностью отдать себя Гермионе.

Гарри понимал, что это всего лишь мечты, возможно он никогда и не получит силу Ордена, возможно он просто погибнет, но надежда умирает последней. Если бы его сейчас спросили что важнее: Вера, Надежда или Любовь, он не раздумывая ответил бы, что Надежда. Надежда даёт нам силы жить, выживать в самых критических ситуациях, выпутываться из самых сложных положений. Мечтая о светлом будущем, он потерял счет времени.

Вдруг он мгновенно перенесся в белое пространство, как и тогда, во сне, когда к нему приходили Годрик и Айрен, но теперь здесь был только Айрен.

— Я что, заснул? — удивился он.

— Нет, ты не заснул, это я вызвал тебя сюда, — сказал Айрен.

— И зачем же такая спешка?

— У нас мало времени. Час назад было совершенно нападение на больницу Святого Мунго. Авроры министерства не справляются. Большинство из них сейчас находится в других странах. В больнице слишком много пациентов, им необходимо помочь. Превосходство на стороне Пожирателей. Сейчас ты, Гарри, должен всё это сообщить Дамблдору и отправиться туда, Дамблдор должен тоже там быть с подмогой, один ты не справишься. Удачи.

Через секунду Гарри опять сидел за столом в Большом зале. Секунд тридцать парень потерял на то, чтобы собрать мысли воедино. Как только ему это удалось, то он тут же сорвался с места и кинулся в гущу танцующих людей. Он просто всех расталкивал, даже не обращая внимания на недовольные возгласы, на людей он наплевал. Через несколько минут парень натолкнулся на профессора Дамблдора, тот как ни в чём не бывало танцевал с МакГонагалл.

— Профессор Дамблдор, мне нужно срочно с вами поговорить, НАЕДИНЕ, — как можно спокойней сказал Гарри.

— Пошли выйдем, — просто сказал директор.

Они вышли из Большого зала на улицу. Вечер был прохладный, но сейчас это мало волновало парня, у него была другая цель.

— Так почему же это я так срочно тебе понадобился? — приподняв брови, спросил директор.

— У нас очень серьёзные проблемы, профессор. На больницу Святого Мунго напали Пожиратели смерти, перевес на их стороне. Там очень много больных людей, их необходимо защитить. Я скорей всего не смогу долго их сдерживать, мне нужна ваша помощь. Собирайте всех членов Ордена Феникса, найдите всех, кто может сражаться.

После этих слов на лице Дамблдора отразился ужас.

— Я сейчас же иду всех собирать, — с этими словами он вошел в Большой зал.

На улице гуляли парочки, ни о чём не подозревая. Им не было дела ни до какой клиники и Пожирателей, у них была любовь. Погода сегодня была просто создана для влюблённых. Луна только начинала наливаться, света от звёзд и молодой луны явно не хватало для более-менее приличного освещения, запретный лес не казался ужасающим, от гладкой поверхности озера отражались миллионы звёзд, небо было на удивление чистым, а звёзды нереально яркие….

Гарри не долго мешкая, преобразовал свою мантию в нормальное состояние. Накинул капюшон, заколдовал его так, что он не мог слететь и чтобы тень от него полностью скрывала лицо. После этих нехитрых приготовлений он переместился к больнице Святого Мунго. Он знал, где она находится, на пятом курсе он там был, навещая мистера Уизли. Тогда ещё он с друзьями по ошибке попали к бывшему профессору Локонсу, ныне психически нездоровому человеку. Там они встретили Невилла, тот ходил навещать своих родителей, которые сошли с ума в результате слишком долгой пытке заклятием «Круцио».

* * *

Дамблдор, не теряя времени, вошёл в Большой зал. Здесь во всю шёл праздник, никто даже не подозревал, что сейчас в это же время идёт ужасная битва, в которой выживут не все. Дамблдор поднёс свою палочку горлу и произнёс: "Сонорус". Потом он взмахом руки выключил музыку.

— Попрошу послушать меня, — начал он громовым голосом, но спокойным, как и всегда, — всем профессорам и аврорам немедленно проследовать к выходу из замка, у вас есть две минуты, код 666. Ученики продолжают праздник.

После этого Дамблдор вернул своему голосу нормальное состояние, и опять заиграла музыка. Все профессора и члены Ордена Феникса вышли из замка и стали ждать указаний. Код 666 обозначал нападение Пожирателей смерти на беззащитных людей. Это Тонкс подсказала закодировать под цифры все важные сообщения, чтобы никто ничего не заподозрил. Её предложение было принято с большим энтузиазмом, и теперь все члены Ордена Феникса пользовались такими кодами.

Через две минуты, как и сказал Дамблдор, все стояли возле входа в замок.

— У нас чрезвычайная ситуация. Пожиратели совершили массивное нападение на клинику Св. Мунго, — все отреагировали на это спокойно, просто крепче сжали палочки в руках. — У нас мало времени. С территории Хогвартса мы не сможем до туда добраться, — рядом с Дамблдором появился Фоукс, — Фоукс нас перенесёт за территорию Хогвартса. Северус, вы должны остаться здесь, — Снейп кивнул и зашёл обратно в замок.

Фоукс стал переносить по одному человеку за пределы Хогвартса, последним отправился Дамблдор. Они остановились на большой поляне, здесь заканчивалась территория Хогвартса, отсюда можно аппарировать.

— Минерва, вы направляетесь в Австралию, там сейчас большая группа наших людей, Флитвик, вы должны привести подмогу из Америки… — дальше Дамблдор отдавал указания, но никто пока не уходил. — Хагрид, ты должен найти все передовые силы Авроров по всему миру, ты знаешь, о чём я говорю. И запомните, здесь мы будем вас ждать не больше пятнадцати минут, поторопитесь, — около десяти человек аппарировали. Остальные остались стоять в молчании.

— Профессор, насколько много Пожирателей? — спросила Тонкс.

— Точное число не известно, но могу с уверенностью сказать — это будет самое крупное сражение за всю Вторую войну. Многие не вернутся, но у нас есть очень сильный союзник, он сейчас там. Надеюсь, с ним всё хорошо.

— Кто же этот союзник?

— Он засекречен. Теперь объясняю тактику. Мы появляемся одинаковыми группами в разных сторонах дороги. Надо зажать Пожирателей в щипцы, некоторые из них окопались в зданиях, будьте осторожны. Нимфадора, ты берёшь себе двадцать человек и очищаешь все здания, чем быстрей вы это сделаете, тем меньше будет потерь. Также там будет один человек в серых одеждах, он на нашей стороне…

Дамблдор еще много говорил про тактику, Хмури тоже предложил парочку хороших манёвров, по его словам, они сработают идеально, проверено. Постепенно стали появляться другие члены Ордена Феникса. Их было очень много, на поляне собрались уже больше пяти сотен человек. Дамблдор создал около пяти десятков порталов, потому что такое количество людей не могу одновременно аппарировать в одно место. Все прикоснулись к порталам.

— Один… Два… Три… — все кто был на поляне исчезли…

* * *

Гарри оказался возле входа в клинику Св. Мунго как раз вовремя. Как и предполагалось, перевес был на стороне Пожирателей, да причём не слабый перевес: пять Пожирателей на одного защитника. Сражались даже больные, которые смогли подняться с постели. Пожиратели были везде: на улице, в близ лежащих домах, на каждом углу… По всей улице лежали тела погибших и раненых, большинство из них были маглами, оказавшимися не в то время не в том месте. Были и волшебники, падшие на поле боя, и всего около десятка Пожирателей. Примерно двадцать человек сейчас стояли в шеренге, направив полочки на защищавшихся вход в клинику. Вот между этими «группами» и оказался Гарри. Группой Пожирателей командовал какой-то высокий человек, Гарри его не знал.

— Сногсшибателем! Залпом! ОГОНЬ! — По его команде двадцать человек выстрелили. Заклинания полетели в группу обороняющихся и в Гарри.

Парень не растерялся, как только заклятия были выпущены, он мгновенно поставил зеркальный щит огромных размеров, так что тот закрыл и его, и обороняющихся. Сногсшибатели ударили в щит, отразились от него и полетели обратно в Пожирателей. Спустя секунду он выставил обе руки вперёд и одним махом послал в Пожирателей десять убийственных заклятий. Те из Пожирателей, кто успел увернуться от сногсшибателей, были намертво повержены смертельными заклятиями Гарри.

После этого он стал налево и направо посылать разнообразные боевые заклинания, не брезгая чёрной магией и непростительными заклятиями. В основном он пользовался сногсшибателями и Авадой. Действия Пожирателей были слажены и чётки. Гарри имел дело с хорошо организованной группой, вот только откуда Волдеморт смог набрать столько воинов оставалось загадкой.

Гарри послал Аваду в окно здания, из которого шел обстрел улицы, тут же развернувшись, сразил намертво Пожирателя, целившегося в него. Сзади настигал зелёный луч, он не раздумывая создал свою копию, в это время в него ударило режущее заклинание и оставило на его плече глубокий порез, зелёный луч ударил в двойника Гарри и исчез, сам же Гарри послал сногсшибатель за спину, даже не оборачиваясь, он затылком чувствовал, что там неприятель, и не прогадал, послышался удар падающего тела о землю. Отражая очередное заклинание, Гарри заметил, что зелёная вспышка угодила в смутно знакомую женщину, рядом с ней стоял мужчина, который тут же убил обидчика, после этого он сел на колени возле женщины и заплакал. Он был одет как больной психиатрического отделения, женщина, наверное, была ему очень дорога. Юноша напряг память и вспомнил, где он видел этих людей: в прошлом году, когда с друзьями заходил «проведать» Локонса, бывшего преподавателя защиты, это были мать и отец Невилла, мистер и миссис Лонгботтом.

«Видимо, попав в свою родную стихию, они пришли в себя (Раньше мистер и миссис Лонгботтомы были Аврорами)».

Гарри ещё больше захотел всё это остановить, да как они смеют убивать невиновных! Нападать на больных! Беззащитных людей?!!!

— Добро и зло – ничто, равновесие — всё!!! — крикнул он на всю улицу. Несколько Пожирателей оторвались от своих противников и посмотрели на человека, крикнувшего это, за что заплатили жизнью: Гарри выпустил в них смертельные заклятия.

Теперь он пользовался только Авадой, для таких тварей, как ЭТИ, смерть — единственный путь.

— УБЕЙТЕ ЭТОГО… В СЕРОМ!!! — закричал какой-то Пожиратель, видимо командующий нападением. Его голос показался Гарри знакомым.

Пожиратели с удвоенным усердием стали посылать заклятия в Гарри, надо сказать, что они большей частью были смертельными.

В общей сложности в Гарри сейчас летело с разных сторон, из разных мест, даже из домов напротив, около тридцати зелёных лучей, пять сногсшибателей и ещё несколько лучей разного цвета. Сомнений не было, от всех не увернуться и все не блокировать. Парень напряг все свои силы, сконцентрировался, как только мог. Энергия стала собираться в руках, он брал её из окружающего воздуха, качал из рядом стоявших людей, эту энергию можно было ощутить, даже стоя в нескольких метрах от него. Всё это произошло за какие-то секунды, когда ближайшему зелёному лучу оставалось до юноши меньше десяти метров, он насколько только мог, постарался собраться и пожелать не умереть, в этот момент он вспомнил своих друзей, ради которых стоит жить, ради которых он не должен умереть, Фреда, Джорджа, Дина, Симуса, Невилла, Ли Джордана, Джинни, Рона и … Гермиону, он представил, как им будет плохо, если Гарри умрёт, сейчас он чётко знал, ради чего стоит жить: ради друзей и любви. Ему стоит жить только ради одной миссис Уизли, она ему как мать, она не переживет, если он погибнет. Это ему помогло. Гарри выплеснул свою энергию наружу, но не дал ей рассеяться, он мысленно произнёс заклинание, и вышедшая из него энергия сформировалась во множество его копий, их было не меньше пятидесяти, и все они окружили парня, защищая его от смертельных проклятий. Зелёные лучи попадали в копии Поттера и исчезали вместе с ними. Но ведь были ещё и другие заклятия. От первого синего луча Гарри увернулся, потом бросился на землю, над его головой пронёсся ещё один луч, следующим движением он резко вскочил на ноги и сделал в воздухе двойное сальто вперёд (он же не зря тренировался в Выручай комнате), под ним пролетел ещё один луч. И когда он приземлился на землю после сальто, то не успел даже отшатнуться, в него ударило сразу пять сногсшибателей и ещё несколько режущих заклятий. Непреодолимая сила потянула его назад, приказывая упасть, сила толчка была неимоверной мощи, он начинал падать. «Твоя сила воли может сводить на нет любое заклинание», — так говорил ему Айрен. Гарри собрал всю свою стойкость, его тянуло назад, но он просто опустился на одно колено, опустив взгляд к земле, залитой кровью. Через десять секунд всё прошло, он поднял голову и осмотрелся. Сзади него было около двадцати его копий, в случае необходимости защитивших бы его от смертельных заклинаний, многие Пожиратели смотрели на него глазами, полными ужаса, в принципе, видно их было не так уж и много, на улице оставались стоять около ста, ещё множество вели ожесточённую перестрелку по всей улице, ещё около двухсот засели в домах. Обороняющиеся же тоже поначалу смотрели на парня в серых одеждах, но через секунду опомнились и, воодушевлённые тем, что на их стороне сражается такой могущественный волшебник, с удвоенными силами принялись уничтожать Пожирателей. Трупов на улице стало раз в семь больше, чем когда Гарри прибыл на поле боя, мистер Лонгботтом с остервенением мстил за свою жену… И это всё за какие-то десять минут, что Гарри был здесь, хотя ему эти минуты показались вечностью. Но бой ещё продолжался, а подкрепления не было…

Гарри поднялся с колена и выпрямился. Из его вытянутой руки вылетели пять зелёных лучей, из каждого пальца по Аваде, в мгновение ока он развернулся вправо и опять пустил пять смертельных заклинаний. Все они попали в цели, в Пожирателей. И только после этого все как очнулись от транса, бой возобновился с новой силой, причём каждый Пожиратель пытался выполнить приказ командира по мере возможности, то есть убить «Человека в сером».

Парень отбивался от летевших в него заклятий и на ходу посылал только смертельные проклятья в Пожирателей. Те в свою очередь, быстро сообразив, что на него бесполезно посылать Аваду, переключились на другие заклинания.

Везде мелькали разноцветные вспышки в ночной тьме, падали тела убитых, истекающих кровью раненых. Обороняющихся с каждой минутой становилось всё меньше, а вот к Пожирателям подоспела подмога в виде нескольких сотен человек. Они все находились на открытом пространстве, и в них было легче попасть. Как бы Гарри ни старался защитить щитами оборонявшихся, на всех у него просто не хватало времени.

Гарри находился уже довольно далеко от входа в клинику Св. Мунго. Он отражал очередное заклинание, попутно посылая за спину смертельное заклятие. Прямо впереди него плотной группой находилось скопление Пожирателей, прибывших на подмогу и не успевших ещё рассредоточиться. Он направил на них свои руки, и в Пожирателей полетели десятки смертельных проклятий, выпущенных из его пальцев. Все они попали в свои цели. Но прежде чем упасть замертво, Пожиратели успели послать по одному заклинанию в него, к тому же в него летел сногсшибатель, выпущенный кем-то из здания. Гарри сколько мог выставил перед собой несколько разнообразных щитов, но этого было мало. Несколько заклинаний прошли сквозь них, парень рывком лёг на землю, заклинания пролетели над ним, угодив в людей, стоящих сзади него. Юноша так же быстро встал, как и упал, пустил пару смертельных заклятий в окна зданий, из которых вёлся обстрел, несколько зелёных лучей полетели в противников, находящихся на улице. Следующим движением он увернулся от сногсшибателя, но ему в руку попало другое заклинание.

Гарри послал взрывное заклинание в стену дома, в котором скрывались Пожиратели. Оно было ОГРОМНОЙ мощности. Взрыв был похож на разорвавшуюся небольшую ядерную бомбу. При столкновении с домом образовалась сильная взрывная волна. Гарри отлетел на несколько метров и, не вставая с земли, поставил физически непроницаемый щит на всех обороняющихся, которых только смог достать. Щит держался не дольше тридцати секунд. Но этого оказалось достаточно. Все камни, летевшие от взорванного дома, мощная взрывная волна, — ничто не причинило никакого вреда сторонникам светлых сил. А вот Пожиратели так дешево не отделались. Мало того, что погибли все, кто на момент взрыва находился в здании, так ещё и обломками были задеты множество неприятелей. На месте, где только недавно стояло трехэтажное здание, сейчас находились только руины.

С двух концов улицы стали появляться множество различных людей, но они были одеты не как Пожиратели, одежда на них была разная. На их фоне выделялся высокий, старый волшебник. От него исходил белый свет, на плече сидел красивый феникс. Несколько молний, пущенных им, попали в свои цели. Это был Альбус Дамблдор, с подмогой в виде Ордена Феникса.

Положение немного улучшилось, но бой всё равно продолжался. Ни один Пожиратель не отступил, все боялись гнева Тёмного Лорда. У них был выбор: или умереть здесь — а возможно и выиграть битву, — или быть убитым Господином.

Сторонники Дамблдора рассредоточились по улице и домам. Гарри же продолжал посылать во всех Пожирателей смертельные заклятия.

— Держаться!!! — кричал Дамблдор, сражая очередного Пожирателя. — С минуты на минуту прибудут Авроры!!!

Гарри Поттер теперь стоял в окружении многих членов Ордена Феникса, но всё же впереди всех. Справа от него Дикий Глаз сражался сразу с пятью противниками, ещё шестеро были на подходе. Тонкс тоже была по горло занята, она вместе с несколькими членами Ордена направилась в один из домов, откуда вёлся обстрел. Несколько человек уносили с поля боя раненых.

Гарри видел, как Хмури сражает одного за другим Пожирателей, но и ему сильно доставалось. Вот он посылает в очередного противника сногсшибатель, тот в свою очередь посылает в него Аваду. Сногсшибатель достигает своей цели, как впрочем и Авада. Хмури падает на землю с искренним удивление. Сколько лет он работал Аврором, во скольких передрягах он побывал, и вот этот бой оказался для него последним. Здесь погибали лучшие, они сражались за правое дело, они жертвовали собой ради победы, ради жизни невинных.

Ещё через пять минут на поле боя стали появляться Авроры. Их было просто невообразимое количество, кроме них на подмогу пришли ещё и все работники министерства. Теперь уже в исходе боя никто не сомневался.

Но бой продолжался. Хотя силы света теперь превосходили численностью, но всё же сражение было очень кровавым. Ведь Волдеморт послал своих лучших воинов, натренированных не хуже, чем Авроры. Гарри уничтожал всех Пожирателей, которые вставали у него на пути. Он отражал заклятия от себя, но на многие просто не хватало времени. И они попадали в него прямой наводкой. Но это в основном были заклятия малой мощности, ведь Гарри выборочно отражал или блокировал самые сильные. К тому же он изо всех сил пытался защитить светлых воинов, он принимал удары на себя, отгораживал некоторых щитами больших размеров. Он не замечал истощение своих сил, не обращал внимания на собственные раны, не обращал внимания на боль. Он весь был в крови, она текла из его ран, но он отгораживался от этой боли, как учил Айрен. Он был полностью поглощён сражением, он не должен проиграть, это проверка, только начало, будет намного хуже, но он должен выстоять это испытание. Гарри сражался со всей яростью, которая у него была. Именно яростью, а не злостью. Ибо ярость не затмевает разум во время сражения, в отличие от злости.

Профессор Дамблдор старался в основном оглушать противников. И у него это хорошо получалось. Достаточно было единственного заклинания, чтобы Пожиратель уже не смог встать. Авроры посылали заклинания, как их учили, во всё Темного цвета, что движется. Несколько раз Гарри пришлось уворачиваться от заклинаний сторонников. Но на это никто не обращал внимания. На него обращали внимание только Пожиратели, и между прочим он у них пользовался большим успехом. В то время как Пожиратели стреляли заклятиями в него, а тот уворачивался или блокировал их, Авроры не теряли времени даром и сражали наповал Пожирателей, атакующих его.

Гарри напоследок завалил того самого Пожирателя, который приказывал убить его. Подошел к нему и сдёрнул маску. Это был Долохов, его старый знакомый. Парень плюнул на Пожирателя, представил себе вход в Хогвартс, крикнул профессору: «Дальше, надеюсь, сами разберётесь!» — и нажил на кольцо. Но перед тем как он переместился, в него угодило ещё одно заклинание, оно распороло парню бок, рана была примерно в два сантиметра глубиной.

Гарри очутился возле Хогвартса. Двери были открыты нараспашку. Бал должен был подходить к концу, ведь было уже половина двенадцатого. Многие парочки прогуливались возле замка, наслаждаясь обществом друг друга. Недалеко от себя Гарри заметил Рона и Чу, они стояли обнявшись и целовались, что несомненно порадовало парня, так то, что при виде этой картины у него не возникло никаких чувств, похожих на ревность.

Юноша вошел в Большой зал. Здесь дым почти рассеялся, но видно было всё же плохо, освещение было никудышнее. Танцующих тоже заметно поубавилось, младшекурсники наверное отправились спать, старшекурсники занимались кто чем желал. Профессоров не было, хотя был… Снейп. Он своими зоркими глазами наблюдал за происходящим в Большом зале, нервно поглядывая на часы. Этому было несколько объяснений: он ждал, когда же можно будет с чистой совестью отправить всех спать и снимать баллы за расхаживание по коридорам в неположенное время, и ещё он скорей всего тоже знал о нападениях Пожирателей и сильно волновался. Конечно, его не взяли, дабы не раскрывать двойного агента.

Джинни с Дином всё так же танцевали, Гарри даже решил, что они протанцевали несколько часов подряд с того времени как он ушел. Невилл сидел со своей девушкой за столиком и попивал сливочное пиво. Гарри вообще удивлялся, насколько изменился Невилл. Ещё в прошлом году на занятиях А.Д он показывал потрясающие результаты. А теперь он стал намного симпатичнее, похудел, пропала неуклюжесть в его движения. И вот теперь у него есть девушка, даже очень симпатичная.

Вот как раз к Невиллу и направился Гарри. Когда он к нему подошел, то опустил свою руку ему на плечё. Невилл непонимающе воззрился на Поттера.

— Прости меня, Невилл, — Гарри чувствовал вину за то, что не смог спасти маму Невилла. — Прости, если сможешь, я сделал всё что возможно, но у меня не получилось, — добавил он тихо. И не оглядываясь, пошел куда глаза глядят. Он не заметил, что его появление увидела очень симпатичная девушка с каштановыми волосами. Эта девушка подошла к танцующим Дину и Джинни, о чём-то с ними поговорила, и Джинни вышла из Большого зала.

Невилл же, обескураженный поведением Гарри, даже не заметил кровавое пятно, красовавшееся на его плече.

* * *

Гарри не смотрел куда шел, ноги вели его сами по себе. И в конечном счёте он оказался в Выручай-комнате. Он даже не помнил, как сюда вошел, но сегодня она представляла собой просто четыре каменные стены. Везде были странные приспособления для пыток. Юноша подошел к одной стене и облокотился на неё.

Он чувствовал себя ужасно. Только сейчас он осознал, что каждая часть его тела болит. Вся мантия была разодрана, от одежды вообще остались только брюки, по колено разодранные так, что ещё немного, и они бы вообще спали. От рубашки тоже ничего не осталось, один воротник. На груди слабым серым светом святился знак Ордена Серых. Мантия тоже была вся изодранна, капюшон давно уже был не на голове, а болтался на одной нитке. Во время сражения его только и удерживало заклятие Гарри. Обуви так вообще не было, он стоял босиком на каменном полу.

Всё его тело было в крови. Кожа на голове рассечена в трёх местах: на затылке, на лбу, не доходя до шрама в виде молнии, и над ухом также красовалась глубокая рана. Руки так вообще представляли собой полнейший хаос. Огромное количество глубоких порезов от ладоней до плечей, вырванные куски мяса, некоторые болтались на остатках кожи, виднелись кости… Из всех этих ран хлестала не переставая кровь. На груди тоже были сильные раны, правда, не такие ужасающие как на руках. Но всё равно было страшно смотреть… Только вокруг знака Ордена не было ни капли крови и порезов. Правый бок был распорот заклятием, из раны хлестала багровая кровь. Левый бок пострадал немногим меньше. Там тоже была рана, но не такая глубокая. Ноги представляли собой тоже месиво, как и руки. Множество ран, огромное количество крови, рваные раны, вывихнутые коленные чашечки (удивительно как он смог дойти)… В ступнях было множество осколков стекла, несколько пальцев сломаны. Парень не помнил, сколько он сражался без обуви, но видимо достаточное количество времени, чтобы собрать все осколки на улице от разбитых окон. Правую ступню один из осколков прошел насквозь…

Гарри чувствовал сильную усталость, он в изнеможении опустился по стене на пол. Все события сегодняшнего дня сильно измотали парня как физически, так и морально. Было такое ощущение, что он переносится в другой мир, оставляя своё тело далеко внизу. Все чувства, которые он тщательно скрывал всё это время и в особенности сегодня во время боя, хлынули из него нескончаемым потоком.

Он сидел на полу не чувствуя боли и… плакал. Слёзы катились по его лицу, оставляя мокрые дорожки. Он уже давно разучился плакать, ещё когда жил с Дурслями и его бил Дадли. Тогда он не хотел плакать, чтобы не доставлять радости своему кузену. Сейчас он скорбел. Скорбел по всем умершим людям, которых знал и которых не знал. По Сириусу, Люпину, миссис Лонгботтом, Дикому Глазу, по всем тем загубленным жизням, которые он не смог спасти. Эмоции разрывали его, тихий плач перерос в надрывные рыдания. Слишком многое его душило, не давало жить спокойно….

— Ну почему? Почему это всё должно происходить со мной? Почему я не могу быть как все нормальные люди? Зачем мне такая жизнь? Везде только несчастья, смерти, грусть. Почему? Я даже не могу быть со своей любовью! — кричал он в пустоту. — Это не справедливо! Зачем у меня отняли жизнь? Неужели нельзя было по-другому? Не хочу я быть Гарри Поттером! Хочу просто жить, веселиться, радоваться, быть счастливым, не задумываясь о смерти людей, которых я не смог сегодня спасти. — Слёзы продолжали стекать по лицу, но он уже этого не замечал. Гарри серьезно готов был сейчас умереть, пусть даже так банально как от потери крови, которая действительно была значительной. Но главное — умереть и не находиться в этом бренном мире.

Шли секунды, минуты, а Гарри всё никак не мог успокоиться. Он винил в смерти ни в чём не повинных людей только себя и больше никого. Ведь это благодаря его крови Волдеморт смог возродиться. Насколько всё было бы проще, если бы не существовало Великого Гарри Поттера.

— Вот теперь и Невилл остался без мамы, — всхлипывал он, — мало мне того, что я без родителей, так ещё и по моей вине умирают люди, рушатся семьи. КОГДА ВСЁ ЭТО КОНЧИТСЯ? — последние слова он громко выкрикнул в пустоту.

Гарри не знал, сколько так вот просидел, но видимо недолго. Он всё сидел и плакал. А жизнь постепенно уходила из него вместе с ручьями крови, стекавшими из ран.

В какой-то момент в комнату ворвалась Джинни. Она громко охнула при виде искалеченного парня, сидящего на каменном полу и плачущего. Сейчас этот парень, Герой Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, представлял из себя в прямом смысле этого слова «хлам». В основном из-за своего вида. Одежда разорвана, рваные раны по всему телу, голова опущена, на полу большая лужа крови… Дополняло картину обстановка комнаты с орудиями пыток.

Джинни подбежала к парню.

— Что же ты наделал! – воскликнула она, наверное, считая, что парень решил покончить жизнь самоубийством.

— Как ты меня нашла? – слабо проговорил он.

— Мне сказала Гермиона, что ты странно выглядишь, и попросила за тобой проследить. Я сначала потеряла тебя из виду, а потом наткнулась на кровь, по ней я и нашла тебя, — сбивчиво говорила Джинни, отрывая от низа своего платья лоскутки ткани. — Зачем же ты так? — Джинни стала перевязывать друга, аккуратно пережимая его раны.

— Не надо, Джинни, — слабо возмутился Гарри. — Я не стою твоих стараний, дай мне спокойно умереть. Я не смог спасти их, слишком много жертв. Оставь меня.

— Ну уж нет! — воскликнула Джинни. — И это Великий Гарри Поттер?! Уничтожающий сам себя, желающий умереть. Неужели я настолько тебя не знаю?! Я ни за что не дам тебе умереть.

— Я хочу умереть, не хочу жить. Это выше моих сил! Так больше не может продолжаться. Слишком многое от меня зависело… и я их подвёл, — новый приступ слёз прорвал Гарри. Он не стеснялся ничего: ни своего вида, ни слёз… Ему сейчас было на всё плевать.

— Ты мне очень дорог! Без тебя я была бы сейчас никем. Ты всегда был для меня примером для подражания! Не говоря уж о том, что ты спас мне жизнь, — говорила она перевязывая раны. — Позволь мне хоть капельку отплатить тебя за всё добро, что ты совершил. И не только для меня, ты совершил много добра многим людям. Я даже не представляю себе мир без Гарри Поттера.

— Всё равно я виноват во всех этих смертях, — голос Гарри становился всё слабее и слабее. — Это из-за меня Волдеморт возродился и теперь сеет зло на земле. И я ничего не могу с этим поделать.

— Волдеморт возродился не по твоему желанию, — Джинни даже не заметила, что назвала Тёмного Лорда именем. — К тому же где бы был сейчас мир, не родись шестнадцать лет назад кумир всех волшебников Гарри Поттер? И неужели ты думаешь, что родители, пожертвовавшие своей жизнью ради того, чтобы ты жил, одобрили бы твоё желание умереть? — Гарри больше не отвечал. Он не хотел, да и не мог. Джинни всё ещё что-то говорила, но он уже не слышал её, для него всё было как в тумане. Может, этому послужило еще и то, что у него были разбиты очки, но скорей всего он просто потерял много сил и крови. Не столько крови, сколько сил. Он отдал почти всю свою энергию, даже жизненную энергию. В нём практически не осталось жизни, да ещё и желание умереть делало своё дело

— Мне надо довести тебя до больничного крыла, — сказала Джинни, закончив перевязку. Теперь Гарри был практически полностью в лоскутках её платья. — Ты сможешь идти? — Но услышав в ответ только невнятное бормотание продолжила: — По-видимому нет.

Девушка подняла Гарри с большим трудом, закинула его руку себе за шею и медленно повела его в Больничное крыло.

— Какой же ты тяжелый, — вздыхала она.

Гарри воспринимал всё смутно, как будто это происходило не с ним. Он пытался идти сам, но у него не получалось, в конце концов, он почти полностью повис на Джинни. По пути им как назло никто не встретился, а оставлять Гарри одного Джинни не решалась. Ей пришлось практически нести его.

Ноги парня волочились по полу. Он не помнил, как им удалось добраться до больничного крыла. Там он расслышал восклицания мадам Помфри.

— Боже мой, что опять случилось?

— Гарри упал с лестницы, — запыхавшимся голосом сообщила Джинни. Её платье теперь было чуть выше колен. Всю остальную часть она потратила на перевязку Гарри.

Юноша не помнил, как его уложили в кровать. Мадам Помфри пыталась залечить его раны. Несколько раз заходил профессор Снейп и приносил с собой какие-то зелья. Потом Гарри провалился в беспамятство.

Гарри не знал, что с ним происходит. Он чувствовал, что существует, но не ощущал себя, своего тела. Он находился… везде и нигде. Несколько раз парень, прилагая колоссальные усилия, всё же возвращался в своё тело, но мог только немного приоткрыть глаза на несколько секунд. В такие моменты он, смотря вверх, видел ангела. Ангел был чертовски красив, но чем, парень так и не понимал. Постепенно ощущение собственно тела стало возвращаться к Поттеру, но он всё лежал и не двигался. Он даже оставил попытки открыть глаза, зная, что увидит своего ангела-хранителя.

И вот в один прекрасный момент Гарри стал в полной мере ощущать, что он ЖИВ. Тело конечно сильно ныло, слабость была ужасная, голова болела… Но это было несравнимо лучше, чем не ощущать самого себя, зная что ты существуешь.

Гарри открыл глаза, повертел головой в разные стороны, рассматривая обстановку. Он лежал на мягкой кровати в небольшой комнатке. Возле противоположной стены стоял шкаф, полностью забитый лечебными настойками и зельями. В довольно большое окно, плохо прикрываемое коротенькими бежевыми шторами, светило солнце. Возле его кровати стояла тумбочка, на ней было несколько бутыльков с зельями и его очки. Парень, превозмогая слабость и боль в руках, взял очки и надел их. Это были его старые очки-велосипеды. Видимо кто-то их починил и оставил здесь в надежде на то, что Гарри очнётся. Рядом с его кроватью стоял стул, на котором, склонив голову на плечо, спала Джинни. Сам же он был замотан в бинты. Они были везде: на руках, ногах, плотно перетягивали грудь, даже голова была забинтована.

Гари не хотел будить девушку, он просто лежал с открытыми глазами и не двигался. Он даже не заметил, как проснулась Джинни и взглянула на него. Она увидала Гарри, неподвижно лежащего со стеклянным взглядом, направленным в потолок. Сейчас он был похож на мёртвого больше чем когда-либо.

— Боже, Гарри! — вскрикнула она. Потом подалась вперёд и обняла парня. Слёзы горечи потекли по её лицу, девушка поначалу даже не заметила, как перебинтованная рука Поттер сжала её руку. Через минуту она это осознала и взглянула на него.

— Прости, что напугал, просто я не хотел тебя будить, — спокойным слабым голосом произнёс он.

— Ты жив! – Теперь, уже в порыве радости, девушка обняла Гарри, а слёзы так и продолжали течь по её лицу, только она плакала уже от радости.

— Да успокойся ты уже, в конце концов, — через пять минут прервал он всхлипывание Джинни. Девушка отстранилась от Гарри, взяв себя в руки.

— Я так рада, что с тобой всё в порядке.

— Я тоже этому рад, но не надо истерик. Кстати, я хотел попросить у тебя прощения за то, что тогда наговорил.

— Даже у самых стойких из нас иногда срывают нервы. Я надеюсь, что такое больше не повторится.

— Будем надеяться. Кстати я тебя ещё хотел попросить, чтобы ты никому не рассказывала о произошедшем. А сколько я здесь находился?

— Не волнуйся, я никому не сказала и не скажу. Меня сам Дамблдор попросил. Он кстати в тот вечер тоже пропал неизвестно куда прямо с бала вместе со всеми профессорами и членами Ордена. А на утро они вернулись, но не все…. И эта статья в Пророке. Но давай не будем об этом, тебе сейчас не до профессоров. — Джинни мгновенно погрустнела, но потом старательно надела на лицо маску радости. — А лежишь ты здесь уже четвёртый день.

—Тебе лучше это забыть, так будет лучше для всех.

— Если тебе от этого станет легче, то я уже забыла. Кстати Дамблдор просил сообщить, когда ты очнёшься. Так что я побежала, — Джинни сорвалась с места и бегом направилась к двери.

— Джинни, подожди! — окликнул её Гарри. — Я хотел узнать, где я нахожусь, на больничное крыло это мало походит, — девушка в дверях повернулась к нему лицом.

— Ты находишься в Больничном крыле, только в отдельной палате. Профессор Дамблдор запретил кому-либо сюда заходить, кроме твоих самых близких друзей, — больше не сказав ни слова, она удалилась.

Гарри, напрягая все свои мышцы, сумел немного приподняться на кровати. Теперь он полулежал. Через десять минут в комнату вошел Дамблдор. Вид у него был мягко сказать неважный. Он был очень хмурым и серьёзным. Дамблдор подошел к кровати и сел на стул, на котором до него сидела Джинни.

— Сколько? — только и произнёс Гарри. Дамблдор ничего не ответил, просто протянул ему газету. Это был номер Ежедневного пророка от 1 ноября. Парень решительно взял газету.

На первой полосе большими чёрными буквами было написано.

«НАПАДЕНИЕ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ НА КЛИНИКИ ВОЛШЕБНИКОВ ПО ВСЕМУ МИРУ»

Под надписью красовалась фотография Гарри во время битвы. Она по-видимому была сделана в тот момент, когда Гарри только переместился к клинике. Он был весь в серых одеждах, капюшон надёжно скрывал лицо, этому ещё и способствовала его тень. На фотографии Гарри отбивался от нескольких сногсшибателей разом, после этого он посылал Аваду куда-то вперёд себя. И снова всё повторялось. По-видимому, это была магловская фотография, проявленная в волшебном растворе. Потому все движения повторялись по кругу. На настоящих же волшебных фотографиях люди жили собственной жизнью. Всего на секунду на пальце Гарри можно было разглядеть кольцо Ордена Серых, но всего на секунду. На следующей странице была длинная статья.

«Вчера днём клиники волшебников всего мира были подвергнуты нападениям со стороны Пожирателей смерти. Министр магии Англии Корнелиус Фадж направил подразделения Авроров быстрого реагирования в пострадавшие страны. Но как выяснилось позже, все эти нападения были лишь отвлекающим манёвром. Самое ужасное произошло у нас, в Англии. Пожиратели смерти напали на клинику Св. Мунго. Численное превосходство было на стороне Пожирателей смерти, и как выяснилось, в числе нападавших присутствовали опытные бойцы, и так же иностранные наёмники. На защиту клиники были направлены последние силы Авроров, но это мало чем помогло. Также клинику вышли защищать находящиеся там на излечении волшебники, которые могли сражаться. Но и этого было мало. Пожиратели имели численное превосходство в пять раз, защитники делали всё, что могли, чтобы не допустить нападавших в клинику, ведь там всё ещё находились тяжело больные. В течение получасовых боёв положение ухудшалось с каждой минутой. Пожиратели убивали всех без разбора, они оккупировали здания в радиусе двух кварталов и вели оттуда обстрел. Неизвестно чем бы это закончилось, не появись практически из воздуха неизвестный человек, одетый во всё серое, так в дальнейшем будем называть его Незнакомец. Он принялся сражаться с невиданной силой, отбивался от Пожирателей и посылал в них заклинания. Как утверждают очевидцы, сначала он пользовался в основном сногсшибателями и ещё несколькими неизвестными им заклинаниями. Незнакомец оттянул практически все силы Пожирателей на себя, он с небывалой ловкостью уворачивался, отбивал, блокировал все заклинания, летевшие в него, практически никто из Пожирателей не смог его задеть (здесь Гарри ухмыльнулся про себя. Как же не задели, да он еле живой явился обратно в Хогвартс). Незнакомец блокировал даже смертельные заклятия, не понятно как ему это удавалось делать, но очевидцы утверждают, что ни одно смертельное заклятие не долетело до него, хотя именно в него и целились большинство нападавших. Через некоторое время после того, как появился этот незнакомец, он стал пользоваться только смертельными заклятиями. Они летели из его пальцев целыми сериями и все достигали своих целей, Пожирателей. Но постепенно и Незнакомец начал уставать, он уже не с такой лёгкостью уворачивался от заклятий. Именно в тот момент Пожиратели, воодушевленные этим, залпом пустили в него множество смертельных заклятий и несколько сногсшибателей. Как утверждают очевидцы, незнакомец творил что-то странное, сначала он стоял как будто в нерешительности, а потом сотворил из воздуха огромное количество своих прозрачных копий. Все заклинания попадавшие в них просто растворялись. Но он не успел увернуться, в него разом попали сногсшибатели и еще около десятка режущий заклинаний. Незнакомец после такого попадания просто опустился на одно колено. Все уже думали, что он не выживет, но он встал, и как будто у него открылось второе дыхание…..

Дальше Гарри надоело читать про себя хвалебные дифирамбы. Он пропустил полстраницы описаний героического сражения. Оставалось только удивляться, каким образом репортёрам всё известно в ТАКИХ подробностях.

…И вот на поле боя стали аппарировать люди большими группами. Впереди всех был директор Хогвартса школы чародейства и колдовства — Альбус Дамблдор. Теперь положение обороняющихся намного улучшилось….

Дальше опять шло описание боя и стратегий.

…И наконец прибыло подкрепление в лице Авроров, отправленных этим же днём в другие страны. Теперь уже у Пожирателей не оставалось шанса. А вот Незнакомец так же внезапно исчез, как и появился, когда прибыли Авроры и стало понятно, что перевес сил на стороне министерства. Бой продолжался ещё около часа, но всем уже был понятен исход этого сражения.

И хоть Пожирателей не допустили непосредственно в клинику, потери оказались ужасно велики. По данным на этот час 1657 Пожирателей мертвы, 1803 ранены и взяты в плен, они будут осуждены по всем законам. Погибло 10687 маглов, случайно оказавшихся на улице и в домах во время нападения. Погибло 568 больных находившихся на момент нападения в клинике, все они погибли или сражаясь, или, как говорят магглы, были сражены «шальными» заклятиями. Ещё 340 жертв со стороны Авроров и людей прибывших на помощь под руководством Альбуса Дамблдора. На момент нападения в клинике находилось на излечении больше 1300 человек, сейчас же там находятся все пострадавшие во время боя, их насчитывается больше 4800, включая маглов, не считая тех, кто был слабо ранен и не обратился за помощью в клинику. Редакция газеты Ежедневный пророк приносит свои соболезнования всем родственникам погибших. Но неизвестно, сколько было бы жертв, не появись вовремя наш Таинственный Незнакомец, он спас многих, мы выражаем ему глубокую благодарность от имени всего волшебного сообщества…

На наше счастье на месте боя была обнаружена магловская пленка с фотографиями таинственного незнакомца. Фотоплёнка была передана аврорами министерства в нашу редакцию. Фотографию с неё вы можете увидеть на первой странице этого номера. К сожалению, по фотографии не представляется возможность узнать, кем был тот незнакомец. Вот что говорят о нём очевидцы принимавшее участие в сражении:

— Он появился неоткуда…

— Он так неистово защищал нас всех…

— Благодаря ему мы живы….

— Если бы не он, то я даже не знаю….

— Это было чудо….

— Вокруг него светилась серебряная аура…..

— Он защищал не только себя, но и нас всех своими…..

— Вокруг него постоянно летели разные заклятия….

— Он с лёгкостью блокировал их….»

Дальше шли восторженные речи очевидцев. Гарри не стал их читать. Весь номер был посвящен только нападению на Св. Мунго. Также были заявления влиятельных лиц, включая Дамблдора. Вообще этот номер был раза в два толще, чем обычно, ведь на последних страницах были имена всех погибших. Но Гарри уже узнал всё что хотел. Он и не представлял, что было так много Пожирателей и так много погибших ни в чём не повинных людей.

Парень не мог поверить, что это всё произошло именно с ним. Знакомое чувство вины с новой силой захлестнуло его.

— Я ничего не смог сделать, профессор. Как же много погибших… — Гарри внешне держался относительно спокойно, но внутри него кипели самые разные чувства. Начиная от скорби и кончая ненавистью ко всему миру в целом.

— Ты сделал всё что смог, и даже больше. Если бы не ты, катастрофа была бы намного серьёзнее, — успокаивающим тоном сказал Дамблдор.

— Я не спас столько жизней…

— Ты знал на что идёшь, когда вступал в Орден Серых. На тебе теперь огромная ответственность. И ты выполнил свой долг сполна.

— Не вам судить насколько хорошо я выполнил долг, — Гарри от слов Дамблдора полностью успокоился и взял под контроль свои чувства, которые так и рады были бы вылезти наружу. Сейчас директор напоминал ему Айрена, он даже так же говорил, но парень не заострял на этом внимания.

— Возможно ты прав, не мне судить тебя. Но если бы не ты…

— Я не понимаю зачем? Какую цель преследовал Волдеморт, посылая такие силы?

— Я точно не знаю, но есть некоторые догадки. Волдеморт хочет посеять панику среди волшебного мира. Убивая невинных, он играет на страхе людей, а как известно, страх – худший противник из всех возможных. Во-вторых, Волдеморт хотел дискредитировать министерство в лице общественности. И надо сказать ему это удалось в какой-то степени. Общественность недовольна министром, я не удивлюсь, если его уберут с поста министра магии….

— Но не проще было бы напасть на министерство? – перебил его Гарри.

— Нет, не проще. В-третьих, Волдеморт хотел показать свою силу, а легче всего это сделать, убивая невиновных. И надо сказать он справился со своей задачей. С армией Волдеморта будет трудно сражаться, у него слишком большие силы…

— Так зачем же было посылать на эту бойню своих самых лучших воинов? И так много?

— И в-четвёртых, Волдеморт испытывал тебя. Естественно, до него дошли слухи о твоей силе, но он должен был убедиться. Теперь он знает, на что ты способен. Ему необходимо было выяснить, какова твоя реальная сила. Теперь он знает, что ты получил ещё не всю силу, поэтому будет действовать, нам остаётся только надеяться, что такое больше не повторится.

— Я всё равно не понимаю… Там были сотни невинных людей. Они бы все погибли… Да и так погибло большое количество невиновных, плюс ещё и тех кого убил я. Собственными руками убил, — и опять в Гарри вспыхнуло чувство вины. Значит Волдеморт проверял его, следовательно, если бы Гарри Поттера не было вообще, то и не пострадали бы многие люди. Но с другой стороны ведь не только для его проверки Волдеморт бросил самые лучшие силы в сражение, значит, и другие цели для него были не менее важны.

— Ты сделал то, что посчитал нужным. Сейчас любая частичка добра должна помочь в борьбе со злом. Ты возродил угасшее пламя победы в сердцах людей, это многого стоит.

— Но не стольких же человеческих жизней! – возмутился Гарри.

— В этой войне погибнут многие… Первый раз всегда тяжело, но ты выдержал, значит, сможешь и снова выдержать, если понадобится.

— Я больше не хочу… Мне надоело всё это, разве нельзя просто жить в мире?

— Ты и должен подарить людям мир. Ты единственный кто сможет одолеть зло. На тебя надеются очень многие, так не подводи же их. Это сейчас ты говоришь, что не хочешь сражаться. Тебе есть за что бороться и даже умереть. И когда придёт твой час, ты выйдешь на поле боя и победишь, обязан победить. Так говорится в пророчестве.

— А позвольте узнать, почему вас не было так долго?

— Мы пришли так быстро, как только смогли. После разговора с тобой я отправился в замок. Понимаешь, теперь на территории Хогвартса не действуют порталы. Я собрал всех членов Ордена Феникса, профессор МакГонагалл, Хагрид и профессор Флитвик направились собирать остальных по всей Англии. Но они отправились только когда мы все вместе вышли с территории Хогвартса, — Дамблдор знал, что должен рассказать ему правду, Гарри уже достаточно взрослый чтобы понять. Не всю правду конечно, но часть точно. — Через пятнадцать минут нас уже собралось довольно много. Мы не могли появляться по одному, просто бы нас всех уничтожили. Несколько человек отправились в другие страны за группами Авроров, ну а остальные к клинике Св. Мунго.

— Только вы немного опоздали, там уже работы убавилось вдвое. А количество мёртвых возросло в десять раз.

— Прости, просто мы не успели. Всё произошло очень быстро. А ты и сам неплохо справлялся. Я, признаюсь, был очень удивлен, когда увидел, как ты швыряешься в разные стороны смертельными заклятиями посреди сотен трупов.

— Это не стоит вашего внимания. Я делал то, что положено. Может, теперь расскажете, что произошло после того, как я ушел? — безразлично спросил Поттер.

— Бой всё ещё продолжался, но наши силы просто раздавили Пожирателей. После того как я покинул поле сражения, то прямиком направился к министру…. – Дамблдор замолк.

— И что же Фадж выкинул на этот раз? – допытывал его Гарри.

— Министру обо всём уже доложили и даже о тебе. Но естественно никто не узнал там тебя и никто так и не знает. Но Фадж был в ярости. Я его успокаивал как мог. Ты же знаешь нашего министра, Гарри. В основном он взъелся на то, что какой-то неизвестный человек ставит под сомнения силу министерства и раскидывается направо и налево непростительными заклятиями. В общем, полностью образумить его мне не удалось… Тебе надо быть осторожней, министр в ярости…

— Дальше, — Гарри уже требовал. Это всё прямым образом касалось его. Но он не сердился на профессора, просто хотел знать, как всё было.

— Дальше я отправился в Хогвартс, узнал, что ты сильно ранен. Профессор Снейп всё это время готовил для тебя зелья. Надо признать, я и не догадывался, какой ценой это всё для тебя обошлось. Но зелья профессора Снейпа сделали своё дело. И сейчас ты в норме.

— Что-то вы не договариваете. Мне не вериться что только благодаря зельям я сейчас живой.

— Ты прав, Гарри… Ты был в настолько ужасном состоянии, что мы были готовы на всё ради того чтобы ты выжил. И тогда я решил понадеяться на чудо. В общем, все ночи напролёт рядом с тобой сидела мисс Грейнджер и пыталась помочь…

Гарри побелел весь. Его ударило в дрожь. Он понимал, что Гермиона пыталась помочь ему, так же как и он помог выжить ей. Но это сейчас и пугало парня.

— За-а зачем вы это сделали? — нервно спросил юноша. — Вы хоть представляете, чем это может обернуться? — Дамблдор с уставшим видом смотрел на Гарри. Он всегда всё знал, но сейчас даже не догадывался, что так сильно его напугало. — Кажется вы не представляете. Так я вам объясню. При излечении таким способом люди перенимают друг у друга не только жизненные силы, но и магические силы. С одного раза мало что проявляется, слишком мал контакт. Но если Гермиона пыталась меня так спасти, то… У неё теперь часть моей силы. Очень малая часть, какие-то доли сотых, но есть. Конечно, она не сможет взорвать Хогвартс, но теперь при сильных эмоциональных потрясениях могут произойти ужасные вещи. Я слишком за неё беспокоюсь, чтобы подвергать такой опасности, — Гарри замолчал, — но теперь уже ничего не изменить, — тихо добавил он.

— Ты прав, Гарри, теперь уже ничего не изменить. Будем надеяться на лучшее. Гермиона всегда была умная и проницательная, надеюсь на этот раз она не подведёт.

— Профессор, а что с Невиллом? Он, я так понял, уже всё знает.

— Да, он всё знает, — утвердительно кинул Дамблдор. — Он отправился домой на следующий день. Его отец пострадал несильно и сейчас дома с сыном. Кстати мистер Лонгботтом полностью вылечился… жать только его жена теперь… в общем, я думаю, что экстренная ситуация повлияла на выздоровление Лонгботтомов. Так же погибли родственники и других учеников. Мы их всех отпустили ненадолго домой.

— Я тоже думаю, что мистер и миссис Лонгботтомы выздоровели благодаря тому, что попали в «свою стихию». Вот только жаль миссис Лонгботтом, я уверен, она была замечательной. Профессор, откуда у Волдеморта такая армия? И было видно, что нападавшие не были новичками, так сколько же у него вообще в подчинении людей? — сменил Гарри тему разговора в нужное ему русло.

— У него огромные силы, Гарри, — тяжело вздохнул директор, — у него очень много последователей по всему миру. В нападении участвовали отборные силы Волдеморта, собранные со всех стран. К тому же было много наёмников. У Волдеморта огромные не только человеческие силы, но так же и финансовые возможности. Только малая часть его доходов идет, например, с войны в Чечне. Это в России. В Чечне сейчас кровопролитная война маглов, но Волдеморт умело делает на этом деньги. Можно сказать, что там идёт финансовая война. Огромные доходы идут с войны в Корее, с войны между Израилем и Палестиной… Волдеморт умеет делать деньги на несчастьях людей, как магов, так и маглов. К тому же к Волдеморту присоединились многие тёмные кланы по всему миру. В общей сложности у него десятки тысяч сторонников, плюс к нему присоединились вампиры и некоторые великаны. Нам повезло, что оборотни держат нейтралитет, но мы не знаем, надолго ли.

— Каковы же силы Ордена Феникса?

— У нас гораздо меньшие возможности. Но к нам постоянно присоединяются могущественные волшебники всего мира. Остаётся только надеяться на чудо.

— Да, чудо — это единственное что может сейчас помочь светлым силам, — задумчиво произнёс парень.

— Я думаю, ты получил ответы на все свои вопросы?

— Да, спасибо что всё рассказали.

— Отдыхай и восстанавливайся, — Дамблдор встал и вышел из комнаты.

Гарри лежал один совсем недолго, через каких-то двадцать минут к нему в комнату ворвались Рон, Гермиона и Джинни. У всех на лицах была написана счастливая улыбка. Рон с Гермионой с криками радости бросились к Поттеру. Но не тут-то было. Ребята как стояли, так и остались стоять в дверях, натолкнувшись на невидимую стену. Одна только Джинни смогла подойти к кровати Гарри и теперь непонимающе смотрела на обескураженных Рона и Гермиону.

— Вы двое не подходите, — повернув к ним голову, сказал Гарри, — я не хочу вас видеть. Попрошу удалиться и не мешать мне отдыхать. — Гарри посмотрел в глаза Гермионы и прочитал её мысли. Первая была «И это твоя благодарность?», а вторая «Я от тебя добьюсь правды, что ты там делал». – И… спасибо, Гермиона, но молчи и ничего не спрашивай, — поочерёдно ответил он на её мысли. После этих слов Рон и Гермиона поднялись от земли на несколько сантиметров, и неведомая сила выставила их за дверь, которая закрылась за ними. Джинни стояла и ничего не понимала.

— Я сам убью этого суицидника! – слышались ругательства в адрес Гарри со стороны Рона, который стоял за дверью. — Да как он смеет? Мы за него так волновались! — не унимался Уизли.

— Успокойся, Рон. Гарри далеко не суицидник. Здесь что-то другое. Он ничего никогда не делал просто так…. — остальные слова уже было не расслышать. Рон и Гермиона довольно далеко отошли от двери, ведущей в комнату Гарри.

— И что всё это значит? — в упор посмотрела на него Джинни. — Ты даже не представляешь, что они пережили. Гермиона каждую ночь сидела возле твоей постели. Она постоянно плакала. Рон ходил как на иголках, укоряя себя, что это случилось из-за него. И как ты можешь теперь такое творить? — Джинни упёрла руки в бока. Сейчас она была очень похожа на миссис Уизли в гневе.

— Я знаю, что Гермиона постоянно сидела возле меня. И я представляю, КАК они волновались. Но они волновались без повода. Я это сделал не из-за ссоры с ними. Просто так надо было.

— А знаешь, я говорила с Гермионой. Она мне всё рассказала. Теперь я уже точно знаю, что это была не попытка самоубийства, а твое рвение играть в героя. Какого чёрта ты делал там? Тебя же могли убить, а помочь бы ты не смог при всём своём желании? — Гарри вздохнул с облегчением. Значит, Гермиона не знает, что это он уничтожил больше половины Пожирателей, напавших на клинику. Или просто она не всё рассказала. В любом случае ему огласка не нужна.

— Сядь, — сказал он таком тоном, что Джинни не смогла сопротивляться, — то что я там делал — это моё личное дело. Ни тебя, ни Гермиону, ни кого-либо другого это не должно касаться. И ты права, у меня даже в мыслях не было покончить с жизнью самоубийством….

— А как же те слова, которые ты мне говорил в Выручай-комнате, когда я перевязывала твои раны?

— У меня сдали нервы. Я действительно был там в момент сражения. После такого у кого хочешь, будет нервный срыв. Ты читала сколько жертв? А я это всё видел, — Гарри говорил на удивление спокойным голосом. — И не надо меня упрекать в том, что я не хочу видеть Рона и Гермиону. Я вообще сейчас никого не хочу видеть кроме тебя. Ты для меня как сестра, которая всё поймёт. Но, кажется, ты меня не понимаешь.

— Естественно не понимаю. Зачем ты отвергаешь своих друзей? Они же пришли с самыми лучшими намереньями, — Джинни уже успокоилась, её просто распирало любопытство.

— Для этого есть веские причины. Но тебе их не понять. Ты просто должна мне верить. Я никогда ничего не делаю без причины. Ты для меня сейчас самый родной и близкий человек. Так не надо же портить отношения. Лучше расскажи как у вас с Дином, — Джинни тут же стала весёлой, как и всегда при упоминании Дина.

* * *

Гарри уже два дня лежал в Больничном крыле. К нему никто не заходил, кроме Джинни и мадам Помфри, которая не переставала удивляться такой быстрой регенерации тканей Поттера. Гарри сам запретил пускать к себе кого бы то ни было. В Хогвартсе все думали, что Поттер лежит в больничном крыле из-за падения с лестницы. Таким слухам Гарри был обязан Джинни и был ей очень благодарен. Естественно не все верили в эту версия, а именно Джинни и Гермиона. Рону же было не до этого, он в полной мере наслаждался жизнью, общаясь с Чу Чанг, с которой теперь практически не расставался, разве что только на уроках.

Гарри уже надоело лежать в Больничном крыле. Мадам Помфри даже при его потрясающей регенерации пророчила ему ещё несколько недель не вылезать из постели. Но с этим Гарри был категорически не согласен. Так же как и с тем, что, по словам мадам Помфри, у него должны были остаться шрамы, причём много.

Сейчас парень лежал в постели с открытыми глазами, сон не шел, хотя уже был второй час ночи.

— Надоело мне здесь лежать, — сказал он сам себе. Его изодранную мантию, в которой он сражался, принесли ему, и сейчас она лежала в тумбочке. Как ни странно, эта мантия сама собой пришла в порядок за два дня. Вот её сейчас и надевал Гарри, придавая ей вид школьной формы. У него было не так уж много вещей, которые можно одеть, всего лишь брюки, рубашка, носки, кроссовки и мантия. Но это не очень смущало парня. Ему захотелось пройтись и поговорить хоть с кем-нибудь. И лучшей кандидатурой для этого был Хагрид, самый преданный и лучший друг.

Гарри ещё не совсем поправился и теперь медленно шел по слякоти к домику Хагрида. Было довольно холодно, и парень промёрз до костей, и ещё не окончательно зажившие раны давали о себе знать. Хотя, в общем, погода была просто прекрасная. Небо было чистым, украшенным миллиардами ярких звёзд. Они настолько ярко светили, что казалось — протяни руку, и можно схватить их. Ни один шорох не нарушал безмолвное спокойствие, окутавшее Хогвартс. Даже Запретный лес был на редкость молчалив, не кричали птицы, не выли волки и оборотни на луну, не слышались шорохи мелких животных, ползающих по снегу… Поверхность озера застыла, ни малейшей ряби не было на воде. Гигантский кальмар отдыхал, высунув на берег свои щупальца…

В домике Хагрида горел свет, из трубы вылил дым, значит великан был дома и не спал. Это и надо было сейчас парню, стучавшему в большую дверь того самого домика.

— Кто там? — послышался из-за двери грубый голос. Через несколько секунд дверь открылась, в проёме показался Хагрид с арбалетом наизготовку. Он как обычно выглядел «потрясающе» в прямом смысле (взглянешь на него и так потрясешься, что на всю жизнь запомнишь). Неизменная спутанная борода и волосы практически полностью закрывали лицо великана. А такой старой и большой одежды, которая была вся в заплатках, не нашлось бы во всём Лондоне.

— Привет, Хагрид.

— Гарри! Как же я рад тебя видеть! Давно ты ко мне не заходил! — была первая реакция великана. Но уже через мгновение он осознал, что перед ним стоит весь продрогший парень, руки и ноги которого были замотаны в бинты. — Что ты здесь делаешь? Тебе нельзя вставать с постели! Ну заходи быстрее, сейчас я тебе чайку налью.

Парень зашел в такой знакомый ему домик. Всё здесь оставалось по-старому. Юноша сел в кресло, и тут же его придавила масса огромного волкодава Клыка, который усердно пытался вылизать его лицо. Гарри еле смог отделаться от Клыка, который был не меньше рад его визиту, чем хозяин.

— Ну и зачем ты, позволь поинтересоваться, сорвался с постели, не окончательно выздоровев, да ещё и в два часа ночи? — спросил Хагрид, разливая по кружкам чай. Вообще за Хагридом раньше не замечались такие длинные предложения, но все меняются, в том числе и Хагрид.

— Надоело лежать без дела, да и просьба у меня к тебе есть.

— Какая просьба?

— Не надо ни о чём меня расспрашивать. Давай просто забудем все события этого года. Мне всё так ужасно надоело, — Гарри стал медленно разматывать бинты на левой руке.

— Что ты делаешь? — всполошился Хагрид.

— Буду лечиться. Мне пророчат несколько недель в больничном крыле постельного режима. Я с этим не согласен. Вот решил сам себя подлечить, — Гарри уже полностью снял бинты, отложив их подальше от себя. Рука уже не выглядела как сразу после битвы, но всё же раны не до конца зажили. Из некоторых стала проступать кровь.

— Чего ты собираешься делать? Мне профессор Дамблдор рассказал, как ты сражался, неужели у тебя есть ещё и талант к целительству? — естественно Дамблдор рассказал Хагриду, что это Гарри всех спас, директор не задумываясь доверил бы великану свою жизнь и доверял ему беспрекословно.

— Конечно нет. Просто я могу сам себя вылечить, — Гарри правой рукой стал водить по ранам. Руку окутал серебряный свет. Раны стали на глазах заживать, не оставляя даже шрамов. Через десять минут рука была как новенькая. Но от парня это потребовало немалых сил.

— И ты так можешь лечить кого угодно? – удивлённо смотрел на него лесничий.

— Нет, только себя. И притом это забирает много энергии. Так что можно мне кружку чая? — Хагрид спохватился, ведь чай для Гарри всё ещё стоял на столе, когда сам Хагрид уже пил чай из кружки, наверное, литров в пять вместимостью. Но через минуту положение было исправлено, уже и Гарри пил чай, разумно отказавшись от пряников великана, который очень любил всяческие выпечки из «гранита».

— А помнишь, как ты меня забирал от Дурслей?

— Да-а, можно сказать вырывал тебя с когтями, — мечтательно произнёс Хагрид.

— Я тогда узнал, что я волшебник. А они не хотели меня отпускать. Дадли потом до конца своих дней боялся, что у него отрастёт поросячий хвост.

— Жалко их конечно. Прими мои соболезнования, — мгновенно погрустнел великан, — они хоть были противные, но в душе даже очень хорошими людьми, по-своему. И любили тебя…

— Не надо о них. Они были моими единственными родственниками. Но теперь их нет, и уже не вернуть.

— Да ты прав, не будем о плохом. Сегодня такая замечательная, тихая ночь.

— А вот об этом поподробней. Что-то я не помню, чтобы в Запретном лесу было так тихо.

— Звери уходят из Запретного леса, Гарри. Они чувствуют приближающуюся опасность. Даже Арагог со своими детьми покинули лес … — взволновано сказал лесничий.

— Опасность сейчас везде. Надеюсь, она обойдёт Хогвартс стороной, — но в душе Гарри чувствовал, что как раз таки Хогвартс опасность и не обойдёт.

Гарри просидел у великана до шести часов утра, вспоминая прошлое, самые счастливые моменты. В эту ночь парень забыл обо всех своих обязанностях, он был счастлив. Но ни разу за всё время пребывания не улыбнулся, он просто разучился улыбаться ещё когда погиб Сириус, а после Хеллоуина и подавно. Ну а в шесть часов он просто уснул на необъятной кровати Хагрида. Юноша очень сильно вымотался, залечивая свои раны. Он намеренно пошел к Хагриду и не стал разговаривать на серьёзные темы, чтобы излечиться, ему были нужны положительные эмоции, которые он получил даже с избытком. Но всё же он потратил огромное количество энергии и теперь восстанавливался.

* * *

Гарри открыл глаза. Он всё ещё находился в доме Хагрида. Чувствовал себя просто прекрасно. Вчера он полностью вылечился, а теперь ещё и выспался. Он потянулся в кровати и рывком вскочил.

— Координация движений не нарушена, уже спокойней, — сказал он сам себе. Ведь в доме никого не было. Юноша посмотрел на часы, они показывали ровно четыре часа.

Он был всё ещё во вчерашней одежде, но теперь на кресле ещё лежали утеплённые брюки и шерстяной свитер. Парень, не задумываясь, одел и свитер, и брюки, свои же он оставил на кресле, рассчитывая, что их заберут домашние эльфы.

Он в отличном настроении вышел из домика на улицу. Его взгляду предстала ужасающая и смешная картина.

Видимо, сейчас у учеников шестого курса Гриффиндора и Слизерина был уход за магическими существами. Так вот эти самые ученики сейчас бегали по всему пространству перед Хогвартсом, постоянно спотыкаясь, падая, поднимаясь и снова падая. На всех лицах был написан неподдельный страх. Если даже Гриффиндорцы с Роном и Гермионой мотались туда сюда как умалишенные, то даже не стоит говорить про Слизеринцев и Малфоя в отдельности. Гарри бы никогда не смог бы поверить, что Малфой может ТАК быстро бегать и ТАК высоко прыгать через грязь. Даже сам Хагрид сильно нервничал и кричал, что есть мочи:

— Они же не опасные, зачем вы убегаете?! Они просто играют!

— Ничего себе играют! — кричал Малфой, перепрыгивая через очередного упавшего слизеринца, — мать вашу через бабушку в третьем поколении…(вырезано цензурой). У вас с Дамблдором окончательно крыша поехала, это надо ж ТАКОЕ притащить в школу.

А всё происходящее можно было объяснить одним словом: «ДРАКОНЫ». И правда, все ученики как один сматывались от пята драконов. Естественно драконы были ещё маленькие, то есть по возрасту ещё дети, но вот размером…. Да и летать они уже научились. В общем, по размерам их можно было сравнить с самосвалом, притом большим и полностью загруженным. Эти драконы были породы Венгерский Рогохвост, как раз той самой, у которой Гарри на четвёртом курсе украл яйцо. И ещё у них очень хорошо получалось выдыхать пламя. Несколько учеников уже были в подгорелых мантиях, Крэбб и Гойл вообще тушили одежду прямо на себе. Естественно никаких заклинаний они не применяли по незнанию, поэтому пришлось скинуть мантии на землю и тушить огонь ногами. Малфой с вечно прилизанными волосами сейчас чем-то напоминал «бомжа»: волосы растрёпаны, мантия помятая, в некоторых местах подгорела, лицо выражало полнейший ужас…

— ВСЕМ СТОЯТЬ!!! — крикнул Гарри что есть мочи. Крик получился потрясающий. Ведь до этого он применил к голосовым связкам усиливающее заклятие. Так что от этого крика даже ветки близ стоящих деревьев колыхнулись. После такого «грома» все встали как вкопанные, включая драконов и Хагрида. — И незачем было убегать, Хагрид прав, дракончики просто играли, — обратился он к ученикам, никакой устной реакции не последовало, видимо боялись «спугнуть» драконов. Но зато практически все слизеринцы и некоторые гриффиндорцы покрутили пальцами у висков, «мол совсем Поттер спятил», — ну а вы пятеро быстро ко мне, — приказал Гарри уже драконам.

Дракончики подлетели на крыльях к нему и опустились перед ним в ряд, склонив головы.

— Ну и кто вам позволил всех пугать? — обратился к ним Гарри с грозным видом. — Так уж и быть, на этот раз прощаю. Но чтобы больше такого не повторялось. Вы здесь не для того чтобы развлекаться. И попрошу не протестовать против того, чтобы вас гладили или пытались рассмотреть. Многие ещё не видели достаточно близко дракона, так что им интересно.

— Я давно говорил, что у тебя крыша поехала Поттер, но не думал, что настолько, — Малфой всё ещё стоял в той же позе, в которой и остановился, в принципе как и все остальные. Через мгновение он пришел в себя, развернулся и зашагал по направлению к замку, следом за ним поспешили все слизеринцы со словами «психи».

— Куда это ты направляешься, Малфой? Хагрид не давал разрешение уходить с урока, — Гарри вытянул руку вперёд, и Малфоя со всеми Слизеринцами подняло в воздух. Их развернуло, и уже через пять секунд все они стояли в пяти метрах от выстроившихся в ряд перед Гарри драконами. — Гриффиндорцам нужно особое приглашение?

После этих слов все Гриффиндорцы, опасливо косясь на Поттера и драконов, встали немного особняком от Слизеринцев, но на таком же расстоянии от драконов.

— Спасибо, Гарри, — выдохнул Хагрид, подходя к парню, — что-то они сегодня разыгрались.

— Не волнуйся, они всего лишь дети. Мне надо идти, — потом, взглянув на учеников добавил: — Урок продолжается, драконы не опасны, — потом уже повернулся к драконам: — Если кто-то посмеет уйти с урока или хамить Хагриду, разрешаю с ним немного «поиграть», только не переборщите, — драконы почтенно склонили перед ним головы.

— Пока, Хагрид, пока ребята.

Гарри под недоумённые взгляды учеников направился в замок. Но никто не посмел сказать хоть слово.

Гарри направился к директору. Ему необходимо было выяснить, какая сейчас обстановка в волшебном мере. Путь был хорошо ему знаком, он часто бывал у директора, не меньше чем раз в год. По сравнению с другими, это было даже очень часто, естественно не надо принимать в расчёт Фреда и Джорджа. Если они хоть раз в месяц не побывали в кабинете Дамблдора за очередную шутку, то считай этот месяц пропал даром.

Горгулья послушно отодвинулась в сторону, пропуская парня, даже не назвавшего пароль. Дамблдор как обычно сидел в своём кресле и что-то писал, на спинке кресла сидел Фоукс.

— Здравствуйте, профессор, — заходя без стука, как к себе домой, сказал юноша.

— Я ждал тебя, Гарри, — Дамблдор кивнул на кресло, приглашая парня присесть, — для начала я хотел бы поздравить тебя с выздоровлением, Хагрид мне всё рассказал. Ну теперь к делу, ты наверное пришёл не просто так?

— Именно, — кивнул парень. — Я пришёл узнать, есть ли какие-нибудь новости о Волдеморте.

— Недавно было собрание Пожирателей, наш шпион присутствовал на нем. Волдеморт был в бешенстве, но в тоже время он удовлетворён операцией.

— Какие планы у него сейчас?

— Нам не известно точно, но есть основания полагать, что Волдеморт собирает дементоров по всему миру, как и своих самых лучших людей. Мы знали, что у него большая армия, но… не догадывались, что настолько, — вздохнул Дамблдор, — он собирает отряд специального назначения, в него войдут лучшие из лучших, самые сильные маги мира…

Гарри сидел в кресле и всё отчетливее понимал, что грядут ужасные события. Если Волдеморт пошлёт всех своих людей на Хогвартс… даже страшно представить… от Хогвартса и камня на камне не останется, и на расстоянии десяти миль не будет ничего живого. Гарри всё это понимал и осознавал, он должен что-то сделать, но что…

— Что мы можем ему противопоставить? — глухо произнёс он.

— Ничего… — развёл руками Дамблдор, — мы даже не знаем , что станет его следующей целью… Но точно известно, что он охотится за тобой. Волдеморт хочет убить тебя, пока ты не получил всю силу Ордена…

— Откуда вы столько знаете про наш Орден? — перебил директора Гарри.

Дамблдор поднялся с кресла, обошёл стол и подошёл к стеллажу с книгами.

— Видишь название? — директор указал на какую-то книгу, Гарри присмотрелся к названию: «Путь Серого». — Эта книга находится здесь с самого основания Хогвартса, о ней мало кто знает, её просто невозможно увидеть, если ты в ней крайне не нуждаёшься. Она до сих пор продолжает писаться сама собой. Отсюда я и узнал всю информацию об Ордене. Это произошло ещё во время войны с Гринденвальдом… — Дамблдор вернулся на своё место.

— У нас недостаточно сил, чтобы нападать, мы можем только защищаться…

— Следующий удар скорей всего будет по Хогвартс, — сказал Гарри.

— Не обязательно. Волдеморт может ударить туда, куда мы не ожидаем. Но если удар придётся на Хогвартс…

— Мы должны выстоять, профессор. Надо сделать всё возможное, — оптимистично заметил парень, — у нас сейчас не хватает сил, чтобы нападать, но мы можем защищаться. Если удар будет направлен на Хогвартс, надо сделать всё возможное, чтобы выстоять.

— У нас не будет возможности отступить. Хогвартс является самым безопасным местом на земле, но в то же время здесь мы как в ловушке. Если Хогвартс будет окружён, то… у нас не будет возможности отступить. А если Волдеморт задействует всех своих сторонников, даже ты, получив всю силу Ордена, не сможешь ему противостоять…

— То есть у нас сейчас только один вариант, готовиться. Мы должны готовиться, просто обязаны, нельзя оставлять Волдеморта без присмотра, нельзя просто следить за его действиями, мы должны сами действовать.

— Ты прав, Гарри, мы будет готовиться, но шансы стремятся к нулю.

— А как же пророчество? — воскликнул юноша. — Или он или я. Это подразумевает нашу с ним битву, значит, у нас есть шанс.

— Пророчество — ошибка, Гарри, оно не сбудется. Нам нечем защищаться. У нас есть люди, но они не бойцы. Самые сильные воины на стороне Волдеморта, у нас же только, если можно так выразиться, гражданская армия. Даже если собрать всех Авроров со всего мира… мы не сможем уничтожить даже всех дементоров. У Волдеморта их сотни тысяч. Что могут сделать даже десять тысяч Авроров против такой силы? – Дамблдор говорил серьёзно, на секунду парень даже засомневался в победе, но в следующее мгновение в нём проснулся прежний Гарри, который ни перед чем не останавливался, которого тянуло в самые страшные приключение, и хотя здесь речь шла уже не о приключениях, ещё не всё потеряно, он должен готовиться, должен сражаться, у него ещё есть время. Он будет тренироваться, он создаст своих бойцов, пусть это будут просто дети, но он научит их сражаться.

— Пусть пророчество ошибка, — резко ответил юноша, — но это не значит, что существует пророчество, в котором говорилось бы, что Волдеморт победит. У нас ещё есть время, и я буду готовиться. Пусть Волдеморт нападает на Хогвартс, пусть нападает на любое другое место, я не дам ему спуска. Он ещё узнает всю мощь Ордена Серых. Мы ещё поборемся. До свидания профессор, если будут новости, сообщайте.

Воодушевлённый Гарри вышел из кабинета директора, он был полон решимости идти до конца.

* * *

Дамблдор сидел в своём кресле и улыбался. У него сейчас было самое хорошее настроение за последние несколько дней.

— Ты ошибаешься, Гарри… Последнее пророчество вступает в завершающую стадию… Но у нас ещё есть один шанс…

— Один козырь… — ответил ему глухой голос.

— Два козыря, — задумчиво добавил Дамблдор.

Следующим утром Гарри проснулся раньше всех. Невилла так и не было в спальне, видимо ещё не вернулся. Гарри умылся, оделся и спустился в гостиную. Как раз в этот момент в портретный вход заходил Невилл.

— Привет, Невилл, — поздоровался Гарри, после чего подошёл к креслу и сел в него. Невилл так же поприветствовал однокурсника и сел напротив него.

Гарри чувствовал эмоции Невилла. Это была смесь радости и скорби. Несомненно, радость была от того, что его отец выздоровел, но всё же Невилл ездил на похороны своей собственно матери, которая только успела выздороветь, как была убита.

— Эм… Гарри. Я хотел, чтобы ты знал. Я не виню тебя, никто не винит. Ты сделал всё что мог. И я даже благодарен тебе, ведь если бы не ты, то бы погибли все.

— Ты догадался, что это был я? — с сомнением спросил Гарри.

— Это нетрудно было сделать. Сначала ты исчезаешь, я тебя искал, чтобы познакомить со своей девушкой. Потом появляешься и ни с того ни с сего просишь прощения. К тому же оставляешь у меня на плече кровавый отпечаток. Ну а когда я увидел статью в газете, то сразу понял, что это ты.

— Я тебя очень прошу, не рассказывай никому. Ещё раз прости меня, но мне необходимо это сделать ради предосторожности, — Гарри пустил в Невилла серебряный луч заклинания. Луч не сделал ему ничего особенного, просто ударил его в грудь и растворился. — Это заклинание не даст тебе рассказать то, что ты узнал обо мне. Я тебе, конечно, доверяю, но ведь есть способы заставить человека говорить правду, например сыворотка правды.

— Я понимаю. Ты даже не представляешь, как я обрадовался, что мой папа пришел в себя. Гарри, я хотел у тебя спросить, каким образом он вылечился?

— Я точно не знаю. Но могу предположить, когда Пожиратели напали на клинику, твои родители очутились в «своей стихии». Они самоотверженно сражались. Твоя мама тоже пришла в себя перед… смертью. Я ничего не смог сделать, чтобы спасти её.

— Не вини себя. Ты спас большое количество людей. Ты герой.

— Я не герой. Я сделал то же, что бы сделал другой в моём положении.

— И всё-таки ты герой. В твоих руках сделать мир лучше. Так не упусти же этот шанс.

— Может быть. У меня есть к тебе просьба, Невилл.

— Какая?

— Я решил возобновить занятия АД.

— Класс! — воскликнул Невилл

— Вот я и хотел тебя попросить оповестить всех, что завтра после ужина собираемся в нашем старом месте.

— Не волнуйся, я сообщу всем нашим. Ладно, мне надо ещё переодеться, увидимся на уроках.

Гарри направился в Выручай-комнату. Как и в последние несколько недель, она приняла вид спортивного зала. Парень занимался физическими упражнениями около часа, потом вернулся обратно в свою спальню. Он принял душ, собрал учебники и направился на завтрак.

В Большом зале Гарри сел подальше от Рона с Гермионой. Все ученики не сводили с него глаз. Весть о том, что Гарри Поттер приказывал драконам, разлетелась по Хогвартсу подобно пожару. Но всё же удивление было не очень велико, в этом году все уже немного попривыкли к тому, что Гарри преподносит разные сюрпризы. Гарри затылком чувствовал на себе взгляд Малфоя, от него исходила злоба, ненависть и презрение в его сторону.

— Гарри, ты знаешь, что теперь защиту ведёт Снейп, мне только что перед завтраком сказали, — немного испуганным голосом сообщил Невилл, сидящий рядом с Гарри.

— Знаю, надеюсь, он не сильно будет зверствовать, — по правде, это было для Гарри новостью, хоть и предсказуемой. Он посмотрел на Снейпа, тот сидел с важным видом. Мечта его жизни осуществилась, он стал преподавателем защиты от тёмных искусств.

— У нас сегодня ещё и первым уроком защита, — вздохнул Невилл. — Мне сегодня точно конец.

— Не бойся, ничего он тебе не сделает. Ты хорошо знаешь защиту, а завтра приступим к тренировкам… будешь лучшим учеником в классе.

— Мне бы твою уверенность, — вздохнул Лонгботтом с убитым видом.

Урок Снейпа прошёл хуже некуда. Как назло Слизерин поставили вместе с Гриффиндором, естественно на этом настоял Снейп. Он постоянно придирался к Гриффиндорцам, а Слизеринцам постоянно начислял баллы, за любое слово. На Гарри он вообще внимания не обращал, весь урок парень сидел на своём месте за первой партой и наблюдал, как Снейп снимает с его факультета баллы. Гарри было всё равно, сколько Снейп снимает баллов, его сейчас такие мелочи не трогали.

После защиты у шестикурсников была астрономия. На уроке они изучали движения планет и как это отражается на магии. После астрономии Гарри пообедал и пошёл заниматься в Выручай-комнату. Так как больше уроков сегодня у него не было, то он занимался до ужина. Ну а после ужина парень сидел в гостиной Гриффиндора и делал уроки. Он пропустил несколько дней, и ему надо было написать несколько сочинений и многое прочитать.

К нему постоянно подходили однокурсники и уточняли информацию насчёт АД. Он всем отвечал одно и то же: завтра после ужина на старом месте. Больше он ничего не говорил, хотя план занятий у него имелся.

Следующий день Гарри провёл как во сне. Главная его проблема заключалась в занятиях, насколько можно будет научить его учеников. Ему нельзя им говорить больше, чем положено, но в то же время он должен им рассказать как можно больше, возможно они будут помогать защищать Хогвартс в случае нападения. Также Гарри стал потихоньку осознавать действия Волдеморта. Тёмный Лорд действительно устроил ему проверку возле клиники, теперь он достоверно знает, что его враг номер один является главой Серых, но ещё не получил всю силу. Следовательно, Волдеморт будет нападать, но вот вопрос в том когда. Скорей всего нападение будет совершено на Хогвартс, но это не точно, нападение может произойти в любом месте. Гарри не знал, что ему делать, но он точно был уверен, что надо сражаться, что бы там ни говорил директор…

«Я буду сражаться до конца!» — говорил себе парень.

В нём всё сильнее проявлялась решимость, он был готов на всё ради победы, даже пожертвовать своей жизнью, что скорей всего и случится. Но был один человек, которым Гарри не смог бы пожертвовать, это Гермиона Грейнджер, его бывшая лучшая подруга, а теперь любимая, только она об этом не знает. Гарри не смог бы ей пожертвовать, если бы даже судьба мира зависит от этого… Он её слишком сильно любил? И это выводило его из себя, Серые не могут любить до такой степени, это непозволительно.

Все члены общества АД были оповещены, что будет собрание, на котором должны присутствовать все, кто желает продолжить обучение. Гарри был считал, что придут все, но не был уверен насчёт Рона, Гермионы и Чу. Рон мог не прийти из-за обиды, Гермиона по той же причине, а Чу… в общем она теперь имела полное право ненавидеть Гарри.

* * *

После ужина Гарри направился в Выручай-комнату, где ещё никого не было. Комната представляла собой тренировочный зал, как и обычно, когда в ней занимался Гарри. За исключением подушек, на которых должны были сидеть ученики. Через какое-то время стали подходить остальные.

В общей сложности пришли все из предыдущего состава, кто не закончил школу в прошлом году: Невилл, Дин, Симус, Лаванда, Парвати с сестрой Падмой, Луна Лавгуд как обычно со скучающим и отрешённым выражением лица, братья Криви, фотоаппараты они оставили в спальни по строгому указанию Джинни, которая тоже пришла, Эрни Макмиллан, Джастин Финч-Флетчи, Ханна Эббот, ещё три парня из Хафелпаффа, Энтони Голдштейн, Майкл Корнер и Терри Бут, Захарий Смит тоже почтил всех своим присутствием, пришли ещё две девушки из Рейвенкло, имен которых Гарри не знал, ну и конечно Рон, Гермиона и Чу. В общей сложности — двадцать два человека.

— Вот мы и в сборе, — начал Гарри официальным тоном. — Вы все знаете о недавних событиях, погибло много хороших людей, но нельзя опускать руки. Мы должны сражаться. В прошлом году общество АД задумывалось как организация, противостоящая министерству, а так же для изучения защиты от тёмных искусств, но теперь у нас другие задачи. То, что Волдеморт вернулся, теперь знают все. Но его возвращение не столь ужасно, как его действия. Сам по себе Волдеморт ничего сделать не сможет. Но у него много союзников, он собирает людей по всему миру. У нас мало шансов противостоять ему, но мы должны научиться сражаться. Я уверен, что каждому из вас предстоят своя битва. Несколько человек уже потеряли родственников при сражении возле клиники Св. Мунго. Нельзя чтобы это повторилось. Есть предположение, что Волдеморт нападёт на Хогвартс. Если это случится, то нам не выдержать, но надежда умирает последней. Скорей всего если Волдеморт будет нападать на Хогвартс, то он задействует все свои силы, — Гарри закончил свою вступительную речь. На него смотрели как на предводителя, но во взглядах многих читалось непонимание.

— По твоим словам у Того-Кого-Нельзя-Называть большая армия, но что можем сделать мы? Мы всего лишь школьники, — резко заметил Захарий Смит.

— Да, мы только школьники. Но мы должны сражаться. Большинство волшебников на меня смотрит как на предводителя. Но я не такой. До одиннадцати лет я жил у маглов. Я ничего против них не имею, но мои родственники ненавидели меня. Они ненавидели всё волшебство. До одиннадцати лет у меня была одна цель в жизни: убегать от кузена Дадли и его компании, чтобы меня не сильно били. Хотя в это время по всему волшебному миру меня чтили как великого победителя зла. Я даже не знал, что я волшебник. Когда я пришёл в Хогвартс, то столкнулся со своей известностью, это тяжело. Я даже не знал, что такое квиддич. Теперь же на мне лежит огромная ответственность. Я не напрашивался в герои, меня таким сделали помимо моей воли. Я бы отдал половину своей жизни чтобы нормально жить, чтобы не оборачиваться на каждый шорох, не думать постоянно о Волдеморте, который жаждет моей смерти, чтобы жить как все, любить, радоваться, учиться… Но я не могу сейчас позволить себе таких слабостей. Я уверен, что когда-нибудь наступят такие времена, но для этого надо сражаться, ради наших близких, которым грозит опасность. В сложившейся ситуации мы все под угрозой, весь мир под угрозой. У Волдеморта огромная армия дементоров, множество сторонников по всему миру. Сейчас мы не можем нападать, но мы можем готовиться, готовиться к битве. Если понадобится, я отдам свою жизнь ради победы, и надеюсь, каждый из вас сделает то же самое. Но вряд ли от кого-то из вас потребуется такая жертва.

— Что же ты то нас хочешь?

— Моя задача — научить вас сражаться, сражаться как воинов, а не как домохозяек. Для начала я хочу, чтобы вы все усвоили, что наши собрания будут коренным образом отличаться от прошлогодних. Вы должны беспрекословно выполнять все мои поручения, должны стараться. От этого зависят ваши жизни и жизни многих других людей. Мы будем изучать боевые заклинания, которые могут пригодиться в бою, занятия будут серьёзные, от них будет зависеть ваше будущее. Кто с этим не согласен, могут прямо сейчас уйти.

Гарри обвёл всех взглядом, никто уходить не собирался, на это он и рассчитывал.

— Я думаю, можно начать.

Первое правило бойца — это реакция. У хорошего бойца прекрасно развита реакция. Это помогает ему уворачиваться от различных заклинаний, действовать быстрее противника, опережать его на шаг. Реакция вырабатывается со временем посредством тренировок, это наша первоочередная задача.

Второе правило — это мозги. Нельзя сражаться только умением. Надо знать, когда применить то или иное заклинание. Если вы не будете думать во время сражения, то вы проиграете. При определённых условиях можно одним заклинанием уничтожить множество противников. Например если сражение происходит вблизи домов, то можно направить взрывающее заклинание на дом, но главное не попасть под удар самому.

Третье правило — это холодность ума и расчётливость. В бою надо руководствоваться мозгами, надо рассчитывать каждое своё действие на несколько шагов вперёд. Примерно, как и в шахматах. Это качество в большей степени есть у Слизеринцев, но должно быть у всех. Вы, приходя на занятия АД, должны оставлять свои проблемы, чувства, совесть, гордость, страх у себя в спальнях. На занятиях я не потерплю проявления каких-либо эмоций. Эмоции мешают рационально действовать. При виде врага у вас не должно быть жалости к нему, он вас жалеть не будет, а просто убьёт. Волдеморт стал таким сильным, потому, что не пошел на поводу у своих чувств. Он хотел захватить власть над всем миром и ему это пока что удаётся неплохо. Он играет на страхе. Учиняет нападения, уничтожает невинных людей, всё это приводит к страху перед ним и его именем… С несколькими из вас у меня сложились не очень доброжелательные отношения. Запомните, здесь вы не люди, здесь вы не имеете права чувствовать, здесь вы бойцы без чувств и эмоций.

Четвёртое правило — это конечно знание заклинаний. Без знания заклинаний, каким бы не были быстрым, вы проиграете. Какая бы не была у вас реакция, без знания заклинаний вы проиграете.

И пятое правило — это интуиция, но она не у многих присутствует. В бою надо полагаться на свою интуицию. Предчувствовать движения противника, опережать его на один шаг. Это действует безотказно. Если вы чувствуете, что противник собирается направить в вас сногсшибатель, то следует заранее поставить щит и переключиться на другого врага.

Надеюсь это всем понятно? – Гарри посмотрел на учеников, все слушали его внимательно и с пониманием. — А теперь может мне кто-то скажет, чем отличается закон от правила?

— Закон должен всегда соблюдаться беспрекословно, любым человеком. Правило же можно применять, а можно и проигнорировать. Но на то и придумали правила, чтобы облегчить жизнь. Следовательно, желательно их выполнять, — отчеканила Гермиона механическим голосом.

— Правильно. Те правила, которые я вам перечислил, можно выполнять, а можно и нет. Но я всем бы посоветовал придерживаться их. Это облегчит вам жизнь. Я так думаю что у вас много вопросов? Я слушаю.

— Как ты научился колдовать без палочки? — поинтересовался, явно не по теме, Джастин.

— Упорные тренировки плюс недюжинная сила сделали своё дело. И теперь мне не нужна палочка, — Гарри врал подчистую и даже не чувствовал от этого дискомфорта. Это ему было плохо, когда он лгал Гермионе, а это — просто его ученики, некоторые даже просто знакомые. Он наколдовал себе кресло, как бы в подтверждение своих слов, и сел в него.

— А я допустим, могу этому научиться? — спросила Ханна. Видимо эти вопросы давно волновали школьников, но строгий приказ директора никто не нарушал.

— Нет, никто из вас не сможет научиться колдовать без палочки, но я могу вас научить сражаться не хуже заправского аврора.

— Откуда у тебя такая информация насчёт Того-Кого-Нельзя-Называть? — подозрительно изрёк Захарий.

— Если кто не знает, то напомню, что Волдеморт ведёт охоту лично на меня. Моя слава победителя Волдеморта во младенчестве – это проклятье. Теперь, после того как Волдеморт возродился, он хочет отомстить мне, убить меня. Поэтому я стараюсь знать о нём всё, — и опять Гарри врал, Волдеморт не просто хотел ему отомстить, у него были более глубокие планы. Но Гарри разумно решил, что им надо знать столько, сколько положено, не больше.

— Как быть с тренировками по квиддичу? — немного дрожащим голом, спросила Чу.

— Всё будет так же, как и в прошлом году. Мы будем проводить собрания тогда, когда ни у одной из команд нет тренировок. Так как у команды Гриффиндора не будет игр до весны, то и тренировок нет. Значит, нам надо синхронизировать время только с тренировками команд Хафелпаффа и Рейвенкло.

— В прошлом году мы собирались, когда ты давал сигнал с помощью фальшивых галеонов. Какой сигнал будет теперь? — поинтересовалась Джинни.

— Хороший вопрос. Я думал на эту тему. И пришёл к выводу, что фальшивые галеоны — это самый лучший способ. У кого они остались с прошлого года?

Десять рук оповестили об этом. У остальных же галеонов не было. Гарри взял галеон Джинни, его положил на столик, продублировал, теперь на столике лежало тринадцать галеонов. Гарри произнёс несколько заклинаний, которыми пользовалась Гермиона в прошлом году для тех же целей, и раздал фальшивые галеоны.

— Теперь все будут знать время следующего собрания, просьба не опаздывать. Какие-нибудь ещё вопросы? — ему ответили полным молчанием. — Прекрасно, значит будем тренировать реакцию. Существует заклинание «Глесеньо». Это обычное заклинание красящего луча. То есть когда вы производите это заклинание, достаточно представить себе цвет луча, который вы хотите увидеть, именно такой луч и полетит в выбранное вами направление. Это заклинание нам нужно чтобы тренировать реакцию, сейчас вы все будете посылать друг в друга «Глесеньо», запомните, краска от этого заклинания смывается только через два дня, — Гарри вытянул руки вперёд и выстрелил десятью лучами всех цветов радуги. Несколько человек упали на спины, несколько повскакивали, несколько попытались увернуться, кто-то откатился в бок, Гермиона попыталась использовать Протего, но у неё ничего не вышло, теперь у неё были жёлтые рукава мантии. В общем, действия Гарри понесли за собой панику. Практически все лучи попали в свои цели. — Совсем забыл сказать, от этого заклинания невозможно поставить щит. Прошу продолжать.

Ученики разделились на две группы, первая встала у правой стены в нескольких метрах друг от друга, причем стена стала представлять собой мягкую подушку, а вторая группа встала у другой стены. В разные стороны полетели разноцветные лучи. Как только не уворачивались от них, лучше всего, конечно, получалось у игроков в квиддич. Через полчаса тренировок все уже были разноцветными и весёлыми. Такая тренировка была на удивление хорошим развлечением, а развлечения сейчас были нужны как никогда. После трагедии в Хеллоуин во всём замке мало кто смеялся. Сейчас же все хохотали до коликов, оставалось всего два серьёзных человека. Гари Поттер, который просто разучился улыбаться (да и повода у него не было). И Гермиона Грейнджер, которая не сводила глаз с Гарри, от чего парень чувствовал себя слегка неуютно. Ему приходилось сдерживать силу внутри себя, всё же близость Гермионы не давала ему покоя, но он не мог запретить ей приходить на собрания АД, в конце концов это же по её идее в прошлом году создалось данное общество.

— У меня есть предложение, — сообщил Гарри после сорока минут тренировки, — давайте разделимся на две команды и посмотрим, чья команда лучшая. Я предлагаю разделиться по факультетам. Так как Гриффиндорцев здесь больше, то предлагаю объединиться Рейвенкло и Хафелпаффу.

Предложение было принято на ура, даже Гарри принял участие в этой игре, естественно на стороне Гриффиндорцев, правда стрелял он не сериями заклинаний, а по одному. Было очень весело вот так тренироваться, все были довольны. По всей комнате появились небольшие заграждения, из-за которых было удобно вести войну. За этими заграждениями прятались студенты, обстреливая друг друга. К концу занятий многие уже выработали свои стратегии по уворачиванию. Во время всей игры в Гарри не попало ни одного заклинания, он их как затылком чувствовал, возможно, здесь помогал опыт игры в квиддич, но может и то, что он два месяца занимался с Айреном и теперь продолжает свои занятия. Правда он тренировался не уворачиваться, но всё же очень часто во время тренировок ему приходится избегать столкновений с различными осколками, летевшими в него.

— Я надеюсь, всем понравилось? — по завершению спросил Гарри, было уже почти десять вечера.

— Это был самый лучший урок, — отдышавшись, сообщил Дин, рядом с ним стоял Симус и во всю смеялся над Невиллом, который сейчас был в расцветке разъяренного петуха, сам Невилл ухахатывался, и не только над собой, поскольку не один он был в таких цветах.

— Ладно, ребята, когда собираемся в следующий раз я сообщу. Всем пока.

Ученики стали по одному покидать комнату. Последними выходили Джинни, Рон и Гермиона. Гарри незаметно прошептал очищающее заклинание, в результате чего одежда Гермионы приняла нормальный цвет. Девушка повернулась к нему, но Гарри в это время отвернулся, как будто он здесь ни при чём. Гермиона грустно на него посмотрела и ушла. А Гарри остался стоять посередине разноцветной комнаты. Его охватила злость, знакомое чувство ненависти заполнило его собственный разум, и самое интересное, он ненавидел себя как никогда раньше. Юноша вытянул руку вперёд и выпустил в стену звуковую волну огромной мощности. Когда эта волна соприкоснулась со стеной, произошел громовой звуковой взрыв. Стены замка сотряслись, в коридорах этот звук отдавался эхом, усиливаясь, в запретном лесу завыли волки. Скорей всего сейчас вся школа будет здесь, по этой причине парень поскорей вышел из комнаты. У него в ушах всё ещё стоя этот громовой звук, отражавшийся от стен. Он шёл по коридорам, ведущим в гостиную Гриффиндора. Навстречу ему бежало около двадцати членов Ордена Феникса, все они держали палочки наизготовку. Гарри не стал ничего говорить им, сами когда придут, поймут, что никакого нападения не было. Он шёл по знакомым коридорам, на душе было пусто как никогда. Весь его вчерашний запал на победу пропал, теперь он опять не хотел никаких сражений, и пусть всё летит к чертям. Он чисто механически назвал пароль и зашёл в гостиную. Здесь все переполошились, никто не знал что происходит. Посередине гостиной стояла МакГонагалл и пыталась удержать храбрых Гриффиндорцев, которые в случае нападения обязательно рвутся в драку. Ну а так как все думали, что совершено нападение на Хогвартс, то конечно даже первокурсники рвались помогать.

Гарри вспомнил, как сам был таким вот маленьким первокурсником, как он всего боялся, в основном того, что ничего не умеет. Но как выяснилось, все начинающие волшебники ничего не знали. Он вспомнил, что все приключения на первом курсе были для него всего лишь игрой, он не понимал опасности. Чувство храбрости играло тогда в нём, и ему повезло, он смог спаси философский камень, не погибнув.

— Да ничего не происходит, нет никакого нападения, — не выдержал он всеобщего гомона, — это обычные технические проблемы.

Все головы повернулись к нему, но он не стал больше ничего говорить, а просто поднялся в свою комнату, разделся и лёг спать. Сейчас он не чувствовал себя человеком, не чувствовал себя хозяином своей жизни, как будто его постоянно кто-то направляет, но сознание говорило ему, что он сам за себя отвечает и что он хозяин положения. Но в тоже время он не был человеком, он машина, военная машина для убийства. Ему ещё предстоит множество убийств, и самое главное в его жизни, убийство Волдеморта. В мрачном настроении парень заснул, хотя в гостиной всё ещё сидели ученики, пытаясь выяснить, что же происходит.

* * *

Как ни странно, но утром Гарри проснулся в девять часов. Впервые с первого августа он проспал дольше семи часов. Чувствовал он себя отвратительно, хоть причины и не знал. В общей гостиной уже никого не было, скорей всего все на завтраке. Парень тоже решил здесь не задерживаться, а идти на завтрак, он очень хотел есть. Но позавтракать вовремя ему так и не удалось.

Когда Гарри вошел в Большой зал, в него чуть не попал сногсшибатель. Но не это было главное, он остановился в дверях в нерешительности. Удивительную картину застал он в Большом зале. Ученики Рейвенкло и Хафелпаффа сидели по углам большего зала или прятались под столами. Естественно за исключением членов АД. В самом же Большем зале шёл самый разгар войны между факультетами Слизерин и Гриффиндор. В прямом смысле этого слова шла ВОЙНА. Преподавательский стол был пусть, наверное, внеочередное совещание.

Небо в Большом зале застилали тучи, многие свечи были погашены. Полумрак окутывал весь зал. Основное освещение исходило от разных вспышек заклинаний. Главный вход в большой зал был закрыт, никто уйти отсюда не мог. По разным сторонам зала громоздились баррикады из столов и скамеек Слизерина и Гриффиндора. За баррикадами прятались студенты и то и дело высовывались, посылая очередное заклинания в противника. Даже стол преподавателей был оккупирован Гриффиндорцами. Но многие не прятались за баррикады, а вступили в открытое сражение. Гарри ненадолго пожалел, что вчера сделал такой урок. Естественно зачинщиками такого вида боя были Гриффиндорцы, хотя спровоцировали их Слизеринцы, в этом Гарри был уверен.

Рон стоял напротив Малфоя, и они посылали друг в друга разные заклинания. Рядом Симус и Дин в рукопашную дрались с Крэббом и Гойлом. Естественно перевес сил был на стороне Крэбба и Гойла, но всё же Гриффиндорцы не сдавались. У Малфой уже не работала левая рука, у Рона на лбу красовался «красивый» порез. У них были всегда свои счёты. У рода Малфоев и Уизли уже идёт война поколений, по крайней мере, Гарри знал, что мистер Уизли пытается прижать Люциуса Малфоя. Правда теперь Гарри не знал, где находится Малфой старший, вроде после происшествия в отделе Тайн его посадили в Азкабан, но когда оттуда ушли все дементоры, то он по идее должен был сбежать. А где он сейчас и что делает неизвестно.

Несколько первокурсников Гриффиндора накинулись на семикурсника Слизерина, повалили его на пол и пытались побить его голыми руками. Семикурсник же старался разбросать наглых малолеток. Но у него плохо получалось. Гарри испытал настоящую гордость за свой факультет, всё же не даром говорят, что в Гриффиндоре учатся самые смелые. Даже первоклассники не побоялись семикурсника, который в два раза выше их и в три раза шире.

Невилл прятался за перевёрнутым стулом и посылал во всех у кого есть зелёная эмблема на груди, заклинания ватных ног. Несколько человек уже лежали на полу под действием этого заклинания. Невилл посылал хоть и слабые заклинания, но действенные и точные.

Гермиона таскала за волосы Панси Паркинсон. Хоть она и знала заклинаний больше любого другого ученика, но всё ж иногда и в ней просыпалась женская натура. И как раз сейчас был такой случай, она даже про палочку забыла и просто выдёргивала волосы у Паркинсон – старосты Слизерина. Они уже давно не ладили, а сегодня подвернулся такой шанс разобраться во всём.

Лаванда и Парвати бросались в Слизеринцев разнообразной косметикой, губной помадой, тенями, тушью, пудрой…. От их работы несколько девчонок Слизерина непрерывно чихали. Там, куда гриффиндорки бросали косметику, стояла непроницаемая завеса.

Мишель Мортон прятался за баррикадой и громко комментировал происходящее.

— По правому флангу идёт ожесточённое сражение первокурсников, на палочках. О, видимо им надоели палочки и в ход пошли кулаки… По левому флангу, как придурки, наступают слизневые змеи… Они уничтожают всё на своём пути. Ах… не тут то было, в них летит два сногсшибателя… Наша всеми любимая староста Гермиона Грейнджер видимо решила, что Панси Паркинсон — Малфоевой подстилки, больше пойдет не её реденькие волосики, а отменная лысина. Давай, Гермиона, выдергай ей все волосы!!! А вот и наш второй староста Рональд Уизли, брат легендарных Фреда и Джорджа… Как он только что Малфоя… ууух…

Только что шестикурсник Слизерина оглушил второкурсника Гриффиндора. Это очень не понравилось видевшим это Гриффиндорцам, и в следующую секунду этот семикурсник лежал на полу с сотрясением мозга, как минимум.

— …Так тебе, — злорадно комментировал Мортон, — Гриффиндор вперёд!!! Ступефай, — кто-то из Слизеринцев отлетел от комментатора, — на комментатора нападения запрещёны, только после матча….

Гермиона всё держала Панси за волосы, а другой рукой посылала заклинание в слизеринца. Гарри бы никогда не подумал, что лучшая ученица школы, староста Гриффиндора, главный претендент на пост старосты школы, Гермиона Грейнджер может быть такой. В неё полетел сногсшибатель, она его не замечала и не могла поставить щит. Гарри подсознательно сработал, он выставил руку вперёд, и сногсшибатель исчез, а тот слизеринец, который его пустил, теперь лежал на полу, из его рта вываливались слизняки. Гермиона же этого ничего не заметила.

Колин и Денис Криви с криками «За Гарри Поттера!» кинулись в самую гущу событий. Они довольно неплохо справлялись, занятия АД много им дали.

Вообще все члены АД сражались как настоящие бойцы, ну почти все. По крайней мере, все члены АД были в сознании и продолжали атаковать. Рейвенкловцы во главе с Чу помогали своим друзьям по АД, хафелпаффцы тоже помогали гриффиндорцам. В общем слизеринцам сильно доставалось.

Кто-то притащил в Большой зал два бладжера. Неизвестно откуда они взялись у школьников (в последствии мадам Хуч не обнаружила их на своём месте), но летали отменно. Теперь мало того, что надо было уворачиваться от заклинаний, так ещё и бладжеры делали своё дело. Легче всего приходилось членам команд по квиддичу, годами выработанная реакция уклонения от бладжеров делала своё дело. Да и вчерашняя тренировка членов АД тоже помогла, им было гораздо легче уворачиваться от заклинаний и бладжеров.

Повсюду взрывались оглушающие бомбы производства близнецов Уизли. У некоторых слизеринцев огромные языки вываливались изо рта. Первокурсник из Гриффиндора не замедлил поиздеваться над пятикурсником Слизерина, у которого как раз сейчас и был очень длинный язык, который уже лежал на полу и продолжал расти. Этот первокурсник со всей силы прыгнул двумя ногами на длинный язык и продолжил скакать на нём, со словами «Будешь ещё язык распускать?».

Многие ученики превращались в канареек, жаб, жаворонков… Правда неизвестно как они умудрялись наглотаться конфет Фреда и Джорджа.

В общем, бой был самый что ни на есть настоящий, со всеми вытекающими. Многие уже не могли двигаться, кто-то был ранен. Ведь в ходу были и боевые заклинания.

Гарри стоял в дверях и наблюдал за происходящим. Ему даже в голову не пришло остановить всё это. По его мнению давно уже было пора выяснит отношения враждующим факультетам, а скорей всего возобновившиеся занятия АД подействовали как призыв к действию. В общем Гарри Поттер просто стоял, отгораживаясь от летевших в него заклинаний, ничего не предпринимаю.

— Слизеринцы начали сдавать позиции. Вперёд львы, мочи змей!!! — продолжал Мортон.

В тот же миг в зал ворвалась профессор МакГонагалл, за ней Снейп и спокойно прошествовал Дамблдор.

— ПРЕКРАТИТЬ!!! — Голос директора прозвучал как гром. Всех как током ударило. Вот уже последний раз Симус заехал Гойлу в челюсть, последнее заклинание ударило Малфоя, да так, что тот отключился. Последний волос выдернула Гермиона из головы очередной слизеринки, правда, не отпустив её. — Кто мне объяснит, что здесь происходит? — улыбаясь в бороду, спросил директор. Он конечно не был ярым фанатом драк между факультетами, но всем известно что у Дамблдора немного «едет крыша». Так что его такая ситуация немного рассмешила.

Половина гриффиндорцев и слизеринцев, те кто мог вообще говорить, наперебой стали рассказывать о случившимся. К тому времени из-под столов уже вылезли хафелпаффцы и рейвенкловцы.

— Тихо! Я так понял, что ничего от вас не добьюсь. Мисс Чанг, не могли бы вы рассказать мне, как всё было?

— Я? – немного опешила Чу, но при взгляде на жестокую МакГонагалл, которая в случае виновности гриффиндорцев спустит с них шкуру, решила всё же всё рассказать как было дело. — Ну как только все профессора покинули большой зал, то слизеринцы стали обзывать гриффиндорцев самыми разными оскорблениями, — после этих слов слизеринцы хотели выступить в свою защиту, но при виде разгневанной МакГонагалл и спокойного Снейпа решили с этим повременить. — Малфой стал угрожать маглорождённым смертью от руки Того-Кого-Нельзя-Называть. Ещё он угрожал Гарри Поттеру, правда Гарри в тот момент в зале не было. Потом в сторону Слизеринского стола полетело первое заклинание. Началась драка, переходящая в организованное сражение. Хоть гриффиндорцы и начали первыми, но спровоцировали их слизеринцы. Ну а дальше вы всё видели, — Чу и сама удивилась как чётко смогла описать все события. Но она, конечно, промолчала, что первое заклинание было пущено Роном в Малфоя.

— Ну что ж, я думаю это всё объясняет. По сто балов с Гриффиндора и Слизерина будет справедливым наказанием. Взыскания назначат деканы, если посчитают нужным, — спокойно заметил Дамблдор. Он несколько раз взмахнул волшебной палочкой, прошептал какие-то заклинания, и весь зал приобрёл нормальный вид. — Пострадавших попрошу отправиться к мадам Помфри, — профессора прошли к своему столу и принялись как ни в чём не бывало завтракать. Только МакГонагалл сверкала глазами в сторону гриффиндорцев, чувствовалось, что наказания им не избежать. Снейп же кажется, вообще не собирался наказывать своих учеников.

Половина гриффиндорцев и слизеринцев направились в больничное крыло. Остальные направились на уроки. Гриффиндорцам повезло, что в этот день ни у кого не было зельеварения, зато почти у всех курсов была трансфигурация. Но МакГонагалл провела урок как обычно. Зато вечером всем досталось сполна.

— …Как вы могли опуститься до такого уровня?! Это уму не постижимо! Устроить драку в Большом зале, целым факультетом! А вы, мисс Грейнджер? Вы же староста! Почему не остановили их? Мало того, что не остановили дерущихся, так ещё и сами полезли в драку! Я в вас сильно разочаровалась, мисс Грейнджер! — МакГонагалл уже минут десять распиналась перед красными от стыда учениками. Причём влетело абсолютно всем, исключая Гарри. — И вы тоже не лучше, мистер Уизли! Вы, позвольте вам напомнить, тоже староста! И обязаны следить за порядком! Вы даже за первокурсниками не способны уследить! И какой получился из всего этого результат? Треть Гриффиндора находится в больничном крыле! Хорошо, что хоть у мистера Поттера хватило мозгов не лезть в драку, — все головы повернулись к спокойно стоящему парню, — я не буду назначать взыскание и снимать баллы, но что бы такое было в последний раз! — МакГонагалл развернулась и вышла из гостиной, в проходе она ненадолго остановилась и с гордостью, но тихо сказала. — Молодцы, хорошо себя показали, грифиндорцы всегда вместе, — после этого она ушла, а все студенты повалились на пол от смеха и радости. Чтобы сама МакГонагалл похвалила их за драку… это было впервые…

Гарри же возможно знал, почему так произошло. Как говорит Дамблдор в этой войне победит те, кто будет сплочён. Скорей всего МакГонагалл очень обрадовалась, что гриффиндорцы друг за друга кому угодно «пасть порвут».

Никто из членов АД не попал в больничное крыло, чему Гарри был несказанно рад. В конце концов, не зря он в прошлом году потратил столько сил, а теперь есть стимул продолжать собрания.

Следующий месяц был однообразным. Занятия АД проводились не реже, чем три раза в неделю. Гарри продолжал тренировать реакцию учеников, но теперь он давал им изучать и новые заклинания. Всем нравились его занятия. Было весело и в то же время поучительно. Ребята выучили множество разных боевых заклинаний, которые необходимы в сражении. Нередко эти занятия продолжались часов до одиннадцати ночи.

Невилл делал потрясающие успехи. Часто заклинания у него получались быстрее всех, после Гермионы, разумеется. У неё же всё получалось с первого раза, да притом очень хорошо. Гарри не был удивлён такими успехами, ведь теперь часть его силы в ней, и это тревожило его. Он продолжал избегать разговоров с ней и с Роном, но за друга парень не волновался, хотя замечал, что взгляд Рона часто был неосознанный, и только вблизи Чу он становился самим собой, насколько это возможно в его случае. Но Гарри не следил за ним, а вот за Гермионой он наблюдал, естественно, так, чтобы она этого не замечала. Девушка ни с кем не разговаривала, она перестала помогать первокурсникам с уроками, полностью ушла в себя. Гарри часто наблюдал, как после ужина или после встреч АД она идёт в библиотеку, а на следующий день приходит на уроки с синими кругами под глазами. Несложно было понять, что она перечитывает массу литературы в надежде найти хоть что-нибудь об Ордене Серых. Но она так ничего и не узнала. Гарри знал почему.

Когда Хогвартс был основан, в его библиотеке было множество информации об Ордене Серых, но после ужасных событий, когда школа была передана тогдашнему правительству, все книги, которые содержали в себе хоть малую часть сведений об Ордене, были перевезены в Замок Серых. Теперь здесь не было информации на эту тему даже в запретной секции. А Гарри не сомневался, что там Гермиона тоже ищет. Его волновало состояние девушки. Каждый раз, когда он её видел, он хотел ей всё рассказать, и каждый раз приходилось сдерживаться. Всё чаще при виде её его сила начинала выходить из-под контроля. Ему приходилось прилагать все усилия, чтобы сдерживать себя.

Гарри продолжал свои занятия в Выручай-комнате. Перед завтраком он занимался физическими упражнениями, а в любую свободную минуту изучал новые заклинания. Он часто перемещался в замок Серых, где брал новые книги и оставлял изученные. На все книги он накладывал заклятие хранения, в результате чего видеть их мог только он и больше никто. Утренние тренировки тоже делали своё дело — постепенно его тело становилось более натренированным. Он часто замечал на себе взгляды девушек, когда сидел в гостиной без мантии и свитера. Но ему не было до них дела, его волновала только одна девушка, с которой он не мог даже поговорить, а последнее время и находиться рядом.

Сражений между слизеринцами и гриффиндорцами больше не случалось. Но напряжение оставалось. Малфой последнее время притих и не выставлялся. Гарри знал, что когда такое происходит с Малфоем, тот что-то замышляет, но у него не было времени особо задумываться над этим.

Примерно в середине ноября, что было очень странно, даже учитывая то, что Хогвартс находился в северной части Англии, выпал первый снег, и начались первые морозы. Если у учеников появлялись свободные от уроков минуты, то они проводили это время на улице, играя в снежки. В основном радовались младшекурсники. Пяти— и семикурсникам было не до этого, они готовились к экзаменам СОВ и ЖАБА соответственно. Нехарактерные для этого времени года морозы становились всё сильнее, но это не останавливало заядлых игроков в снежки. Уроки по уходу за магическими существами часто отменяли из-за метели. К началу декабря снег уже достигал в высоту около метра. Драконов же забрали через три дня после их появления. Оказалось, что они переправлялись в Румынию из Норвегии, где их вывели в инкубаторах. А в Англии они появились потому, что Дамблдор обещал дать людей для их охраны, что он собственно и сделал, выделив двадцать членов Ордена.

За этот месяц прошли ещё два матча по квиддичу. Слизерин выиграл у Хафелпаффа со счётом 310:60, у Рейвенкло со счётом 200:40. И это было неудивительно. Ведь неизвестно откуда, но у каждого игрока команды Слизерина появились новенькие «Тайфуны», в народе их называли «Торнадо» за поразительную скорость.

В обеих играх Малфой ловил снитч, тем самым обеспечивая своей команде неплохой шанс на кубок по квиддичу. Оставались ещё три игры: ГриффиндорХафелпафф, РейвенклоХафелпафф и ГриффиндорСлизерин. Но эти игры должны были пройти весной, сейчас же отменили даже тренировки. Таким образом в чемпионате по квиддичу лидировал Слизерин. Но у Гриффиндора и Хафелпаффа ещё осталось по две игры. Рейвенкло уже не претендовал на кубок.

Снейп оказался настоящим мастером в защите от темных искусств, но уроки всё-таки он вёл бездарно. Он продолжал безжалостно снимать баллы с Гриффиндора, но Гарри на эти выходки никак не реагировал. Он осознал, что это всё мелочи жизни, и не стоит на них тратить своё время.

Пятого декабря Гарри сидел на истории магии и уже почти заснул под монотонные бормотания профессора Бинза, когда его рассеянное внимание привлекла поднятая рука Гермионы. Через пять минут стало ясно, что профессор просто не замечает поднятой руки.

— Профессор Бинз, можно вопрос? — спросила Гермиона. Бинз сначала не понял, откуда на его уроке появился голос, но потом осознал, что его спрашивают. Вообще его спрашивали всего второй раз за последние пять лет в Хогвартсе, и всё та же ученица, Гермиона Грейнджер.

— Да-да, конечно.

— Профессор, что такое Орден Серых? — прозвучал ещё один вопрос. Весь класс как от спячки проснулся. Предыдущий вопрос Гермионы мистеру Бинзу пять лет назад был вызван интересом к Тайной комнате, и, несмотря на всеобщее мнение, легенда о ней была не совсем легендой.

— Ну что ж. Я вижу, что вы, мисс…

— Грейнджер, — подсказала Гермиона.

— Мисс Грейнджер, любите разного рода легенды. Но легенда о Тайной комнате оказалась правдой. Так что я отвечу на ваш вопрос.

Хочу сразу заметить, что Орден Серых — это тоже легенда, ещё более запутанная, чем про Тайную комнату. Никто толком не знает, когда именно этот самый Орден был основан. Некоторые источники утверждают, что четыре тысячи лет назад. Этот Орден создавался с одной лишь целью: защищать равновесие в мире. Члены Ордена были очень могущественными магами, им не было равных. Никто не знал, сколько человек входило в Орден и где они находились. Орден Серых никогда не вмешивался в дела волшебников, за исключением случаев, когда силы добра или зла превосходили друг друга. Также по легенде основатели Хогвартса тоже входили в Орден, и Хогвартс по слухам изначально строился именно для обучения новых Серых. Но более тысячи лет назад все данные об Ордене внезапно исчезли, их просто нет. Одни говорят, что Орден скрывается, другие — что он просто распался, но достоверно известно, что во многих великих битвах появлялся человек в серых одеждах. Он обладал невероятной силой, ловкостью и мастерством. Например, один такой человек появился при восстании великанов в 1487 году на поле последнего сражения. Никто не видел его лица, но он сражался на стороне великанов. Этот человек в одиночку убил более пяти тысяч Авроров и людей из армии правительства, то есть, половину войска. Также известно ещё много подобных случаев вмешательства таких людей в битвы, причем как на стороне зла, так и на стороне добра. Еще один пример — война с великим тёмным магом Наполеоном, в битве за Бородино (это в России) появился человек в сером и уничтожил почти всю несокрушимую армию магов и маглов Наполеона. Ещё один такой случай был при последней схватке с Гринденвальдом. Тогда тоже неизвестно откуда появился человек в сером и помог сдержать армию Гринденвальда, пока профессор Дамблдор сражался с ним один на один. Как вам известно, в той схватке победил наш директор. В последствии таких случаев не наблюдалось. Но повторяю: это всё непроверенные факты, легенда.

— Профессор, а были какие-нибудь опознавательные знаки у Серых? — не унималась Гермиона.

— Говорят, что на пальце их главы было кольцо, но какое, точно неизвестно. Такое же кольцо видели у незнакомцев в сером при выше описанных мной событиях. Остальное неизвестно.

— А откуда вы знаете всё это? – упрямства Гермионе не занимать.

— Я эти данные узнал, когда ещё был жив. Это всё я прочитал из книг, они особо секретные и находятся в личном кабинете директора Хогвартса.

После этих слов Гарри увидел в глазах девушки мрачную решимость. Он понял, что она пойдёт на всё, лишь бы узнать правду.

— Профессор Бинз, а были ли у Серых какие-нибудь слабости?

— Говорят, что Серые могли убивать даже своих самых близких людей и возлюбленных. У них не было чувств, они действовали строго по кодексу. Они также убивали невинных во имя блага большинства. В этом и заключалась их слабость — слишком большая ответственность и бесчувственность ко всему. Они не признавали законов, их закон — это их кодекс. И если кто-то нарушал кодекс, его убивали. Хотя этот кодекс никому не известен.

Ученикам же стало совершенно неинтересно всё это слушать. Если Тайная комната была неотъемлемо связана с Хогвартсом, то какой-то Орден был очень далеко от школы.

После таких разъяснений профессор Бинз вернулся к своему монотонному рассказу о каких-то битвах. И студенты один за другим опять заснули. Одна только Гермиона сидела с задумчивым видом и смотрела на Гарри, который уткнулся в свою тетрадь.

История магии сегодня была последним уроком, заканчивалась она сразу перед ужином. Когда прозвенел колокол, многим понадобилось около пяти минут, чтобы проснуться и отправиться в большой зал. На ужине Гарри, как и обычно, сидел подальше от Гермионы, но сегодня он замечал на себе её взгляды, от этого ему становилось не по себе. Приходилось колоссально напрягать свою волю, дабы его сила не вышла из-под контроля. В конце концов, когда тарелка Малфоя взорвалась сама собой, Гарри не смог уже сдерживаться и направился раньше всех в Выручай-комнату — сегодня должно было состояться очередное собрание АД.

По его заказу в Выручай-комнате стояли около ста мишеней в виде Пожирателей смерти, парню требовалась разрядка. Он встал посередине комнаты и стал поражать мишени молниями. Они вылетали из каждого его пальца и точно попадали в цель. После таких попаданий от мнимых пожирателей не оставалось и следа. Минут десять он изливал свою силу, от чего становилось немного легче. В таком состоянии и застали его члены АД, которые пришли на собрание.

— Вау! — восклицали ученики, наблюдая, как очередная молния разбивает мишень в щепки.

Гарри повернулся на звуки голосов, и как ни в чём не бывало попросил всех рассаживаться.

— Ну, ты даёшь! — восхитился Джастин.

— Упорные тренировки делают своё дело, — просто ответил Гарри.

— И долго этому учиться?

— Долго, но вы этому никогда не научитесь, — больше Гарри не отвечал ни на какие вопросы, он подождал, пока все придут. Когда вошла Гермиона, последняя мишень была разбита вдребезги помимо воли Гарри.

— Что мы сегодня будем изучать? – спросил Невилл.

— Сегодня мы поговорим о дементорах, – сообщил Гарри. — Кто-нибудь знает, что такое «поцелуй дементора»? – половина учеников вздрогнули.

— Поцелуем дементора называют действие дементора, направленное на человека с целью высасывания у него души, — высказала Гермиона. Она не понаслышке знала о таком поцелуе ещё с третьего курса.

— Верно. Но большинство заблуждается, считая, что дементоры высасывают душу. Душа – это наши эмоции, чувства, любовь, дружба и т.д. Дементоры же высасывают из человека сознание. Если человека лишить сознания, то у него остаются все рефлексы нервной системы, он остаётся жив, но это уже не человек – существо разумное, — а просто плоть и кровь. Человек не может долго прожить без сознания, в среднем после поцелуя дементора живут около трёх месяцев, потом же человек умирает, — поучительным тоном сказал Гарри.

— Но ведь во всех… — начала было Гермиона, но Гарри её прервал.

— Можете верить мне, а можете нет. В прошлом году мы уже учились вызывать Патронуса и в этом году мы продолжим. Я не вижу причин, по которым вы не смогли бы вызвать полноценного заступника, многие из вас это уже умеют делать. Патронус — это создание светлой магии, он отпугивает дементоров. Для вызова Патронуса необходимо самое счастливое воспоминание. Я не буду объяснять, какое воспоминание поможет, для каждого оно индивидуально. Так же необходимо произнести магическую формулу «Экспекто Патронум». У всех Патронусы разные. Также хочу отметить, что есть противоположность Патронусу — Энтронус. Энтронус — это порождение тёмной магии. Чтобы его вызвать, необходимы прямо противоположные воспоминания, чем для Патронуса, то есть, самые плохие. Энтронус убивает любого, в кого попадает. Заклятие Авада Кедавра действует прямолинейно, нацелено на одного врага. Энтронус же атакует того, на кого покажет вызвавший его. Против него можно защититься, для этого есть специальное заклинание, но оно утеряно, так же как и заклинание вызова Энтронуса. Но это уже отступление от темы. Итак, приступайте!

У многих получались всего лишь слабые облачка вместо защитников. Поразительные успехи были только у Невилла и Гермионы. Ещё у нескольких человек получались достаточно яркие защитники, но у тех, у кого ничего не получалось в прошлом году, не получилось и сейчас. Гарри подходил к каждому, поправлял, объяснял, показывал как правильно. Гермиона тоже взяла на себя роль учителя и помогала парню. Гарри старался держаться от неё подальше, дабы избежать несчастья.

— Собери все свои самые счастливые воспоминания, Симус, — говорил Гарри другу. — У тебя есть счастливые воспоминания?

— Да-а, есть, — счастливо закатил глаза Симус, — Лаванда и Парвати…

Гарри без особого труда смог прочитать в его мыслях счастливую мысль. А мысль была проста — Дин вспоминал ночь после Хеллоуина в Выручай-комнате, они были втроём: Лаванда, Симус и Парвати.

— Кхм… — промямлил Гарри. — Вспомнил, теперь произноси заклинание.

Симус произнёс заклинание, из его палочки выплыло небольшое облачко, которое не до конца сформировалась в образ какого-то животного.

— Вот видишь, главное — подобрать правильное воспоминание.

Гарри подходил ко всем, у кого не получалось, к концу занятия у многих дела пошли на лад.

— Я думаю, что на сегодня хватит, — громко произнес он, когда был уже двенадцатый час ночи. — На следующем занятии продолжим.

Ребята стали расходиться. Гарри специально брал с собой на занятия карту мародёров. Он смотрел по ней, кто где находится, и ученики добирались до своих спален без происшествий. Сейчас Филч сидел в своей комнате, Снейп ходил по подземельям, а больше никого опасаться не приходилось. Группами по несколько человек ученики стали расходиться по комнатам.

— Симус, давай, — поторопил его Гарри.

— Я… мы… — замялся Симус, в комнате оставались только он, Гарри, Лаванда и Парвати. — В общем, Гарри, ты иди, я потом приду.

— Ну, давай…удачи, — подмигнул Поттер другу и ушёл.

До гостиной Гарри дошёл без приключений. Там уже почти никого не было, только в кресле сидела Гермиона. Парень не стал задерживаться и отправился спать. Как только его голова коснулась подушки, он тут же погрузился в глубокий сон.

Гарри разбудил шорох удаляющихся шагов, он повернул голову по направлению двери. Глаза слипались, но он разглядел силуэт невысокого человека. В темноте невозможно было понять, кто это, и Гарри решил, что это Симус приходил за своими вещами, и со спокойной душой обратно погрузился в сон.

* * *

На следующий день у шестикурсников Гриффиндора первым уроком была защита, сейчас уже все ученики собрались возле входа в класс. Вместе с колоколом, вещавшим о начале урока, дверь открылась.

— Входите, — пригласил их Снейп как всегда мрачным голосом.

Ученики вошли в класс и расселись по своим местам. Снейп сидел за столом; как только все сели, он встал и начал урок.

— Сегодня мы будем проходить заклинание точечной боли «Циновиобай». Это заклинание направленной боли. Оно часто применяется в дуэлях между волшебниками. Оно поражает определённую часть вашего тела. Человек, в которого попало данное заклинание, чувствует сильнейшую боль, как будто его руку пронзают насквозь, если в неё направлено заклинание, что бывает чаще всего. Если он в этой руке держит палочку, то, естественно, непроизвольно её роняет. В этом и есть главное применение данного заклинания. Когда не действует экспеллиармус, используют заклинание точечной боли, в результате у атакующего появляется дополнительное время в тот момент, когда его противник роняет палочку. Сила этого заклинания зависит от желания человека причинить другому боль и от силы, вложенной в него. А теперь потренируемся. Разбейтесь на пары и тренируйтесь, но не прикладывайте максимальные усилия, это может привести к нежелательным последствиям. Мистер Поттер будет тренироваться со мной.

Гарри уже как обычно встал напротив Снейпа. На всех занятиях по защите Снейп ставил его против себя как манекена и показывал действие того или иного заклинания. Вот и сейчас Гарри стоял напротив Снейпа, который готовился произнести заклинание.

— Циновиобай, — произнёс Снейп. Гарри почувствовал синейшую боль в правой руке. Ощущение было таким, как будто его руку прожгли раскаленным прутом. Он непроизвольно потянулся левой рукой к правой, но собрался и постарался не обращать внимания на боль, заблокироваться от неё, словно она была всего лишь иллюзией. И у него получилось Через полминуты боль прекратилась, а Гарри всё ещё стоял в той же позе.

— Отлично, мистер Поттер, — неохотно сказал Снейп, — садитесь на своё место, а всем остальным тренироваться. Нет, мисс Грейнджер, вы в паре с мистером Малфоем.

В глазах Малфоя читалось торжество, он хотел причинить ей как можно большую боль.

— Тебе крышка, Грейнджер, — зло процедил он ей, стоя напротив. Гермиона только сильнее сжала палочку.

Дин был в паре с Симусом, Лаванда с Парвати, Рон с Крэббом…Но Гарри наблюдал только за Малфоем и Гермионой.

— Циновиобай, — крикнул Малфой. Гермиона резко упала, схватившись за грудь, куда пришёлся удар Малфоя. Она застонала, было видно, что ей стало трудно дышать.

В этот момент Гарри почувствовал приток невероятной энергии, он даже не понимал, что делает, его одолела злость и жажда отомстить. Всё произошло за считанные секунды, никто даже слова сказать не успел. В классе стало темно, хоть глаз выколи. Все замерли, будучи не в состоянии пошевелиться. Гарри чувствовал, как энергия рвётся из него, и он ничего не мог сделать. Через пять секунд свет появился. Малфой лежал на полу, схватившись за лицо, он весь был в крови и ушибах. Он стонал от боли. Гермиона сидела, согнувшись, там же, где и двадцать секунд назад, она ничего этого не видела. А когда подняла глаза, то замерла от зрелища, представшего перед ней.

— Продолжать урок! Я отведу мистера Малфоя в больничное крыло, — холодно сказал Снейп. Он подошёл к Малфою, прошептал «Мобиликорпус» и вышел из кабинета, направляя палочкой тело Малфоя.

— Что это было? — потрясённо произнёс Рон.

Никто ничего не мог сказать. Гарри сидел с бледным лицом. Он не сдержался, и такое не должно повториться. Если бы он высвободил немного больше энергии, то взрыва было бы не избежать. Он поднялся со своего места и на подкашивающихся ногах вышел из класса под взгляды студентов.

— Чёрт, — выругался он, сидя в Выручай-комнате и размышляя. Его сила выходила из-под контроля не только вблизи Гермионы, но и когда ей причиняли боль. Это сводило парня с ума, Он должен держать себя в руках! Нельзя это оставлять просто так. Но что он может сделать? Не уходить же из школы...

На обед он пошёл в ужасном настроении, но был полон решимости больше такого не повторять. Профессор Снейп запретил рассказывать о случае на защите под угрозой снятия сотни баллов. Благодаря этому никто не знал, что сегодня произошло у шестикурсников на уроке защиты от тёмных искусств, помимо тех, кто находился в тот момент в классе.

— Гарри, Снейп сказал, чтобы ты сегодня вечером к нему зашёл, — сообщила ему Джинни на обеде.

— Хорошо, — спокойно отозвался тот.

— Что-нибудь случилось? — участливо поинтересовалась Джинни, наблюдая за ним.

— Нет, всё хорошо, — ответил он.

— Ну, раз так… — протянула девушка.

Весь день Гарри ни с кем не разговаривал, на уроках садился подальше ото всех. И вот пришло время идти к Снейпу. Он шёл по подземельям Хогвартса в кабинет зельеварения. По дороге никто ему не встретился, чему парень был несказанно рад. Он подошёл к двери в класс, но не успел постучать, как оттуда донеслось:

— Входите. — Гарри вошёл. — Присаживайтесь, — сказал Снейп, не отрываясь от проверки рефератов. Гарри послушно сел на ближайший стул. — Объяснитесь, пожалуйста.

— Я что-то сделал не так? — состроил невинное лицо парень. Снейп поднял на него свои чёрные холодные глаза. Он сверлил парня взглядом около минуты, всё это время Гарри держал непробиваемый блок.

— Что сегодня произошло на защите от тёмных искусств? — напрямик спросил профессор.

— Я не понимаю, о чём вы, — решил идти до конца Гарри.

— Вы всё прекрасно понимаете. Только вы обладаете такой силой, чтобы сделать с Малфоем то, что сделали.

— Я здесь не при чём, профессор, я даже не вставал со своего места.

— Вы меня за идиоте держите, Поттер? — зло процедил Снейп. — Я всё прекрасно знаю. Вам надо сдерживать себя! Вы, надеюсь, понимаете, какая сила таится в вас? — уже более мягко добавил он. — Я всё знаю, мистер Поттер. То, что сегодня произошло, должно быть в первый и в последний раз. Держите свою силу под контролем.

— Это не моя вина, я не знаю, как так получилось.

— Я постараюсь оградить вас от подобных случайностей, — подозрительно мягким, не вяжущимся с его образом голосом сказал Снейп. Гарри не помнил, чтобы профессор когда-нибудь говорил с ним так мягко. — С моей стороны я сделаю всё, чтобы оградить вас и школьников от подобной опасности. А сейчас идите и не тратьте моё время, — сурово закончил он.

Гарри больше не стал ничего говорить, он просто встал и вышел. Он не мог понять, откуда Снейп знает про него, и самое главное — что он конкретно знает. Но если Зельевар обещает постараться его оградить от подобных казусов, то ему можно верить. На памяти Гарри Снейп ещё ни разу не отрекался от своих обещаний и не оставлял их невыполненными. Ему можно верить, но в разумных пределах.

— Ну что ж, профессор Снейп, посмотрим, насколько вы сможете мне помочь, — произнёс парень, входя в гостинную. Здесь всё было как обычно — младшекурсники развлекались, старшекурсники готовили уроки. Гарри сел в ближайшее кресло и принялся писать сочинение по трансфигурации.

* * *

Прошло ещё пять дней. За это время Гарри старался себя сдерживать, и у него это, хоть с трудом, но получалось. На втором занятии АД, посвященном патронусам, уже многие смогли вызвать более-менее полноценного заступника.

— Сегодня у вас будет практика, — сообщил ученикам на очередном уроке Гарри. — Я не буду вам помогать, сами справляйтесь, — он отошел к стене. Посередине комнаты стоял большой шкаф, Поттер взмахнул рукой, дверцы шкафа открылись. В тот же миг весь зал наполнился холодом, пространство пронзила мёртвая тишина, ученики побледнели от своих самых страшных воспоминаний. Несколько человек воскликнули, кто-то в страхе попятился назад.

Из шкафа, медленно паря над полом, выплыли десять дементоров.

Вчера вечером Гарри ходил к Хагриду. Он очень хорошо провёл время, с великаном было просто и легко общаться. Гарри уже не помнил, когда в последний раз ему было так легко на душе. И когда он уже вышел из избушки Хагрида, то заметил несколько теней по ту сторону защитного купола. Он бы их не увидел в такой темноте, но одна из теней попала в луч света избушки Хагрида. К удивлению парня, когда он подошёл ближе, то обнаружил, что возле купола стоят дементоры, примерно штук двадцать, может и больше, только Гарри их не разглядел. Он, не долго думая, вызвал Патронуса, но запретил ему убивать дементоров, а только не дать им ускользнуть. Как бы то не было, но некоторым удалось уйти, а остальных Гарри сопроводил в Выручай комнату. Дамблдору он забыл об этом сказать, возможно сказалась усталость, а может он почувствовал что не стоит рассказывать об этом инциденте.

Дементоры уже предвкушали сытный обед из счастливых мыслей учеников. И нужно сказать, что ученики их не подвели, из них прямо сочились «вкусные» счастливые воспоминания. Дементоры уже находились рядом со студентами, готовясь к завершающей стадии — «поцелую».

— Гарри, ну сделай же что-нибудь! – завопил Симус.

— Я не буду помогать. Вы все прекрасно знаете заклятие Патронуса. Так что вперёд и с песней, если же не получится, то кто-то сегодня «поцелуется» с дементором, и я этому не буду мешать.

Слова Гарри подействовали ужасающе. Несколько человек опустились на пол, у некоторых девочек выступили слёзы на глазах. Но нашлись и такие, кто смог собраться с силами и произнести «Экспекто Патронум». Ими оказались Невилл, Рон и Гермиона. Из их палочек образовались более-менее ясные заступники. Но определить, что это были за животные, казалось невозможным. Дементоры немного отступили, но через минуту снова сориентировались и двинулись на ребят. К сожалению, больше никто не смог произвести что-то, даже отдалённо напоминающее Патронуса. Гарри ничего не оставалось делать, кроме как вызвать своего заступника-оленя, когда один из дементоров уже склонился над Джастином, намереваясь его «поцеловать». Патронус Гарри не уничтожил дементоров, а просто загнал их обратно в шкаф, а сам Гарри мысленно произнёс заклинание, чтобы их там удержать.

— Я считал, что у вас намного больше способностей, — холодно произнёс он, глядя, как ученики в страхе валились на подушки. Гарри взмахнул рукой, и в тоже время в руках каждого из учеников появилась плитка шоколада. — Признаюсь, я огорчён. Не ожидал от вас такой растерянности. Видимо, ещё не все усвоили мои уроки. Никогда нельзя давать волю страхам. Вы же выпустили свой страх из-под контроля , и вот чем это обернулось. В следующий раз я не буду помогать вам. Вы должны уже уметь вызывать заступника вблизи дементора. А сейчас вы спасовали перед реальной опасностью. Ну а теперь продолжим.

Шоколад помог студентам восстановиться, и уже через десять минут была предпринята повторная попытка. Теперь Гарри и правда не помогал, но это было и не нужно. Пять вполне полноценных Патронусов смогли отогнать дементоров.

— Отлично, — спокойно произнёс Гарри, — вы смогли побороть свои страхи. Но тренировка ещё не закончена, мы будем тренироваться, пока каждый из вас не вызовет заступника.

Было предпринято ещё пять попыток, на пятый раз у всех получились полноценные заступники. Но ученики лежали на подушках в бессилии, зато все были довольны. Всё-таки удивительно, как порой помогает экстренная ситуация. В обычных условия вряд ли были бы такие результаты.

— Молодцы, вы все научилась заклятию Патронуса, теперь нам дементоры не нужны, — Гарри открыл шкаф, и как и раньше оттуда выплыли десять дементоров. Парень создал трех заступников, и через несколько секунд от дементоров ничего не осталось.

— Ух, ты! — потрясёно воскликнули несколько человек.

— Где ты этому научился? — спросила Чу. — Такому не учат даже в школе авроров.

— Секрет фирмы. А вообще я уже много раз говорил, что частые занятия дают свои плоды.

— Да-да, мы это от тебя уже слышали. Как только ты слышишь вопрос относительно своей силы, так ссылаешься на тренировки. Самому не надоело врать?— грубо сказал Рон.

— А кто сказал, что я вру, или ты, Рон, умеешь читать мысли? Не умеешь, вот и не надо говорить того, чего не знаешь, — так же грубо отозвался Гарри.

— Ладно, хватит вам ссориться! Гарри, что у нас будет на следующий урок? — примирительно сказал Джастин.

— Надо подумать… — очесал затылок парень. — Может, следует начать изучать магические щиты?

— Но мы их уже знаем, — возмутился Дин.

— Вот ты, например, сколько их разновидностей знаешь?

— Пять разных щитов, — гордо заявил Дин.

— А я знаю больше пятидесяти, — по комнате пронёсся гул изумления. — А всего их намного больше. Так что со следующего занятия начнём.

— Класс! — прокомментировал Джастин. — Будем ещё лучше защищаться. Гарри, а ты можешь показать хотя бы пару щитов в действии?

— Конечно могу, но для этого мне понадобится доброволец. Вот, например, могу показать стандартный щит от взрывного заклинания. Кто хорошо владеет этим заклинанием? Прошу, направляйте его на меня.

Встал Рон. Он направил палочку на Гарри и выстрелил взрывным заклинанием. Гарри выставил вокруг себя непроницаемый щит, заклинание ударило в него. Щит мгновенно обвился вокруг заклинания таким образом, что заклинание находилось внутри прозрачного шара, который сжался до размеров апельсина.

— Вот видите, теперь этот шарик можно уничтожить обычным огнём, — Гарри направил на шар струю огня, через пару секунд от него ничего не осталось.

Ученики одобрительно загудели: не часто увидишь такое представление. Даже Рон был доволен. Он последовал совету Гарри ещё с первого занятия — всю свою обиду оставлять за пределами комнаты. Одна только Гермиона сидела с задумчивым видом и смотрела, казалось, сквозь пространство. Она что-то высчитывала и просчитывала.

— Ребята, вам не кажется, что пора расходиться? Уже десять часов, — напомнила всем о течении времени Чу.

— Да, ты права, давайте расходиться. О времени следующего занятия я сообщу, — поддержал Гарри.

* * *

В гостиной Гриффиндора находились всего несколько человек, включая Гарри. Напротив него сидела Джинни.

— Классный был урок, — восхищённо говорила девушка.

— Мне тоже понравилось. Наконец, вы все можете защитить себя от дементоров.

— Я поначалу и правда подумала, что ты позволишь дементорам поцеловать кого-нибудь из нас.

— А я бы позволил, — как бы между прочим сказал парень.

— Ага, конечно, например, позволил бы им поцеловать Гермиону, — ехидно заметила девушка.

— Ладно, не позволил бы, конечно. Но, по крайней мере, все научились вызывать Патронуса. Это может очень пригодиться в будущем.

— А ты правда думаешь, что Волдеморт может напасть на Хогвартс? — немного нервно спросила она.

— Такую возможность нельзя исключать, но мы дадим ему отпор, — заверил её Гарри. Почему-то вспомнились дементоры, околачивающиеся возле защитного купола.

— Надеюсь... — ответила Джинни. Тут из спальни вышел Дин. — Ладно, мне пора, — и девушка с улыбкой улетела в объятия Дина.

Гарри так и сидел в кресле, пока все ученики не разошлись спать, но и тогда он не ушел. Он чувствовал, что ему не надо отсюда уходить, должно произойти что-то экстраординарное. К тому же он слишком устал, чтобы даже подняться к себе в спальню. От горевшего огня в камине становилось жарко, и юноша снял верхнюю одежду. В конце концов веки стали слипаться, и он заснул там, где и сидел.

Гермиона Грейнджер, лучшая ученица Хогвартса и староста Гриффиндора на протяжении нескольких месяцев, не находила себе места. Она уже много недель подряд штудировала всю библиотеку, даже выпросив разрешение на посещение Запретной секции у МакГонагалл, но это мало чем помогло. С того самого момента, когда объявился Гарри, она заметила в нём большие перемены, и её подозрения, что Гарри стал кардинально другим, постоянно становились сильнее. У него появилась невиданная сила, он говорил странные вещи, смог вытащить её с того света, ревнует её, но даже не пытается помириться, теперь ещё взялся восстанавливать АД и обучает учеников таким заклинаниям, которые не проходят даже в школе Высшей магии! И теперь она хотела докопаться до истины. Гермиона вообще всегда всё знала лучше всех, но сейчас даже её любимые книги оказались беспомощны. А с того самого момента, когда Гарри проговорился про Орден Серых, для неё вообще стало делом чести узнать правду. Но дни складывались в недели, недели в месяцы, а она так и не смогла найти никакой информации. С Гарри девушка не общалась. Она была на него немного в обиде, но знала, что на все его действия есть серьёзные причины.

Вот недавно было нападение Пожирателей смерти на клинику Св. Мунго, и какой-то человек в сером уничтожил добрую половину нападавших. Мало кто знал, что и Гарри был там, но если об этом кто и знал, то не был в курсе самого главного: Гарри и был тем самым человеком в сером. Гермиона узнала его по кольцу на пальце и ещё по некоторым признакам, но никому ничего не сказала. Даже Рону. Кстати, о Роне. Он вообще перестал обращать внимание на лучшую подругу. У него ведь теперь есть любовь, Чу Чанг, и ему не до тайн. Гермиона не знала, чем обворожила Чу Рона, но понимала, что Чу не любит парня, а только делает вид. Вот только за Рона она не волновалась, а за Гарри переживала, притом сильно. Как бы он ни изменился, она его любила и собиралась сделать всё, чтобы узнать правду и помочь ему. Иногда ей казалось, что ему не нужна помощь, но она в тот же момент отвергала эту мысль. Любому из нас, даже самому сильному, иногда нужна поддержка.

С тех самых пор, как девушка спросила об Ордене Серых у профессора Бинза, в её голове созрел очень рискованный план. Теперь в ней постоянно сражались две противоположности, словно две половинки Гермионы. Первая говорила, что это безумие, что лучшая староста не может так поступить. А вторая твердила, что надо узнать правду о Гарри любым способом. И в конце концов Гермиона решила пойти на риск, ведь, как говорится, кто не рискует, тот не пьёт сливочное пиво.

Несколько дней Гермиона разрабатывала свой план. Она всё просчитала до мелочей, даже действия в случае непредвиденных ситуаций. Девушка несколько дней назад позаимствовала у Гарри карту Мародеров. Естественно, если бы он с ней разговаривал, то она бы попросила разрешения, но парень упорно не хотел её замечать. На её счастье «похищение» осталось незамеченным. По крайней мере она не увидела никаких изменений в Гарри. Возможно, он просто не проверял, на месте ли его карта.

Сегодня же после занятий она решилась окончательно. Осталось только взять гаррину мантию-невидимку и желательно так, чтобы он об этом не узнал. А потом она вернёт все его вещи в целости и сохранности.

Гермиона тихо встала с постели где-то во втором часу ночи. Так как у неё была собственная комната, можно было не опасаться разбудить кого-то. Но всё же девушка старалась производить как можно меньше шума, спускаясь в общую гостиную. Там кто-то находился. Как только она заметила, что в кресле сидит никто иной, как сам Гарри Поттер, её ноги приросли к полу. Но через несколько минут она расслабилась — Гарри спал. Гермиона так же тихо прошла в спальню мальчиков шестого курса и, стараясь не шуметь, подошла к Гарриной кровати. Здесь она бывала частенько, поэтому без труда разобралась, где кто из парней спит. Она знала, что Гарри держит свою мантию не в шкафу, а в сундуке, который неизвестно откуда взялся. Вроде бы когда он заявился в Хогвартс, то был без сундука.

Гермиона заклинанием открыла сундук. Там лежало несколько мантий серого цвета, обувь, рубашки и прочая одежда. На самом дне была та самая мантия-невидимка. Гарри очень дорожил ею, ведь это была одна из немногих вещей, доставшихся ему от родителей. Но Гермиона, решив, что берёт мантию для благого дела, и обязательно потом вернёт, взяла её и тут же закуталась в нее.

Гарри всё ещё спал в кресле. Девушка потихоньку подошла к нему. Взгляд помимо воли блуждал по его телу. Он очень сильно изменился за то время, что не общался с ней. Его лицо не выражало никаких чувств, веки немного подрагивали. Видимо, ему снился сон и скорей всего не очень приятный, так как на его лбу выступили капельки пота. Всё те же растрёпанные волосы, которые не поддавались расчёске. Очки лежали на стоявшем рядом письменном столике. Его тело сейчас без мантии напоминало девушке фигуры киноактёров из фильмов про пляж. Там все, как один, были красавцами и отличными спортсменами с мощными мускулами. Вот и у Гарри мышцы выделялись даже через рубашку, в которой он спал. Руки его лежали на подлокотниках, рукава были задраны до локтей, открывая сильные мужские мускулы. Как же ей хотелось обнять его, прижать к себе, никогда не отпускать! Пусть он очень сильный, смог спасти столько людей, но всё же для неё он всегда оставался всё тем же Гарри, которого она встретила в купе поезда, по дороге в Хогвартс в первый год обучения. Она хотела подарить ему частичку счастья, ведь никто не достоин большего счастья, чем он. Он всегда был самым лучшим, добрым, вежливым, отзывчивым, готовым в любую минуту прийти на помощь, пожертвовать собой ради друзей и даже незнакомых людей. Как же ей хотелось просто быть с ним, ни о чём не думать, целовать его, ощущать его всей душой! Но он отверг её, сказав, чтобы она уходила и что она ему не нужна. Только Гермиона не верила его словам — они были сказаны не искренне. Скорее так просто было надо, чтобы она держалась от него подальше…

Девушка даже забыла, зачем спустилась так поздно в гостиную, она боролась с непреодолимым желанием обнять его. И пусть даже поплатиться за это, но хоть на мгновение почувствовать его, такого неприступного, возле себя. Её отвлекло от размышлений слабое движение его рук в сторону портретного входа. Медлить было нельзя, надо действовать.

Гермиона быстро и бесшумно прошла по всем коридорам, ведущим в кабинет директора. Там она спряталась в потайной проход, заканчивающийся тупиком через двадцать метров. Она узнала об этом проходе сравнительно недавно и последние несколько вечеров, а точнее ночей, наблюдала за входом в кабинет директора. Как выяснилось, каждую ночь ровно в два часа к директору приходит Снейп, потом они вместе пропадают из кабинета и возвращаются только через час. Гермионе было совершенно не интересно, куда это директор уходит со Снейпом, ей нужны были книги, о которых говорил профессор Бинз. А часа на поиски должно хватить.

Как обычно ровно в два часа ночи возле горгульи материализовался Снейп. Он назвал пароль «Взбитые сливки», горгулья отодвинулась, и Снейп вошел в кабинет. Гермиона следила за его передвижениями по карте Мародёров; через пять минут, Снейп вместе с Дамблдором исчезли из кабинета.

Девушка подождала ещё минуту и направилась к горгулье. Назвав пароль, она ступила на лестницу, которая подняла её к двери, ведущей в кабинет.

В кабинете всё оставалось по-старому. Естественно, Гермионе так не показалось, ведь она здесь была в первый раз. Шкафы были забиты разнообразными предметами и книгами, явно очень ценными. Прямо напротив двери стоял стол директора, за ним резной стул с позолотой по краям, справа — небольшой камин, в него невозможно было поместиться полностью, но голова влезала. С левой стороны была старая дверь, неизвестно куда ведущая.

Гермиона подошла к шкафам с книгами и стала смотреть названия. Она не знала, что конкретно искать, но это должно быть связано со словом «серый». Полчаса поисков прошли напрасно. Девушка уже просмотрела все книги в кабинете директора, но так ничего и не нашла.

— Мне необходимо узнать, — повторяла она. — Ну, где же может быть эта книга?!

Тут её взгляд упал на старинный фолиант в сером переплёте. До этого девушка не замечала на том месте этой книги. Она подошла к ней и взяла в руки. Книга была очень большая, страницы пожелтели от старости, они практически выпадали из переплёта. Видимо эту книгу никогда не отсылали на реконструкцию. Название полностью говорило о том, что это то, что нужно: «Путь Серого».

Внезапно всё помещение наполнилось странным светом. Гермиона, быстро сориентировавшись, притаилась в уголке, ведь она так и не сняла мантию невидимку. В кабинете с громким хлопком появились Дамблдор, Снейп и Фоукс. Феникс приземлился на свою жёрдочку и умными глазами посмотрел на директора, который сел в своё кресло.

— Дела всё хуже и хуже, — мрачным тоном проговорил Снейп.

— Да, Северус, Волдеморт набирает обороты. И мы ничего не можем ему противопоставить. Остаётся уповать только на чудо, — уставшим голосом сказал Дамблдор.

— Неужели вы и правда считаете, что это чудо — Поттер и Грейнджер? — в голосе профессора Зельеварения отчётливо проступил сарказм. Гермиона вздрогнула от этих слов. Причём здесь она? — Если так, то нам всем конец, — угрюмо закончил Снейп.

— Я бы не хотел этого, но факты говорят именно об этом. Нам всем остаётся только ждать, и вы, кажется, хотели проверить Гарри, — Дамблдор явно предпочёл не обращать внимания на интонации Зельевара

— Да, завтра и проверю. До свидания, профессор, — с этими словами Снейп, резко развернувшись, вышел из кабинета.

— Да, Фоукс, Гарри — наша последняя надежда, а Гермиона — козырная карта. Но они ведь ещё дети. Неужели Последнее пророчество сбудется? Мне бы не хотелось, чтобы с ними такое произошло. Может все-таки мы неправильно расшифровали пророчество? — задумчиво спрашивал птицу Дамблдор. Феникс что-то пропел в ответ. От его песни Гермионе стало так светло на душе, как не было за весь этот учебный год. Но мысли не покидали её голову, она не понимала, причём здесь она. — Ты прав, Фоукс, я знаю, что пророчество расшифровано верно. Не стоит лелеять бессмысленные надежды. Им придётся всё это пережить.

— Профессор, — в камине появилась чья-то голова. Гермиона припомнила, что это Амос Диггори, его сын умер от рук Волдеморта два года назад. — Вы срочно нужны здесь. Это жизненно необходимо.

— Уже иду, Амос, — ответил директор. Голова исчезла из камина. — Придётся нам с тобой, Фоукс, ещё немного поработать, — Дамблдор взял феникса за хвост, и в тот же момент они исчезли, оставив после себя минутное тепло по всей комнате. Но перед тем, как Дамблдор исчез, Гермиона поймала на себе его пронзительный взгляд, как будто он мог её видеть через мантию-невидимку.

Девушка ничего не понимала. Она стояла как вкопанная. Какое такое Последнее пророчество? Почему она козырная карта? Как будто и Гарри, и ею кто-то руководит, расставляет словно фигурки по шахматной доске и делает ходы. В конце концов она решила подумать об этом позже, а сейчас надо было возвращаться.

Девушка быстрым шагом вышла из кабинета и направилась в гостиную.

В одном из коридоров по пути в башню Гриффиндора девушка увидела миссис Норис. Гермионе пришлось вжаться в стену, чтобы кошка на неё не наткнулась. Миссис Норис как назло остановилась как раз напротив девушки и принялась обнюхивать пространство, видимо что-то учуяв. Она медленно пошла по направлению к Гермионе. Девушка как можно сильнее вжалась в стенку, задержала дыхание, но кошка продолжала неотвратимо надвигаться на неё. Несомненно, она её учуяла. Когда расстояние между миссис Норис и ногами девушки сократилось до десяти сантиметров, Гермиона уже сильно паниковала. Она боялась, что эта противная кошка сейчас её раскроет, и тут же придёт Филч, а ей категорически нельзя попадаться ему ночью в коридоре, да ещё и в мантии-невидимке. Она всё же староста Гриффиндора, а поймай её сейчас Филч, то МакГонагалл тут же лишит её значка старосты.

Вдруг из конца коридора послышался жуткий грохот. Это Пивз свалил доспехи.

— Я тебя достану, Пивз! — неизвестно откуда выбежал Филч. — Я буду жаловаться директору!

— Ой, какие мы нервные! «Я буду жаловаться директору!» — передразнил его Пивз. — Сначала догони!

Полтергейст скрылся в другом коридоре, напевая во весь голос какую-то песенку про старого маразматика и зоофила Филча и его кошку. Смотритель побежал за ним, как и миссис Норис.

Гермиона вздохнула с облегчением. Всё-таки хорошо, что есть в замке полтергейст, он иногда помогает. Не теряя больше ни минуты, она бегом направилась в гостиную.

Ей пришлось минут пять будить Толстую леди. Но в конце концов удача вернулась к старосте, и портрет проснулся.

— Ну, и где ты ходила так поздно? — посмотрела на неё Толстушка. — Совсем ученики распустились! Если даже старосты шатаются ночами по замку, то чего же ждать от остальных?

— Может, вы всё-таки пропустите меня?

— Пароль!

— «Свобода эльфам».

Гермиона зашла в гостиную, а Толстая леди всё ещё продолжала ворчать про несознательных учеников.

* * *

Гарри спал беспокойно. Его состояние невозможно было назвать сном. Парень не отдыхал. Было такое ощущение, что он работал. На протяжении беспокойного сна он постоянно слышал одни и те же слова, они как будто шли по кругу, всё время повторяясь.

«Придёт он, Человек Молнии, Сила которого скрещена. Он выступит против сил Зла. И грянет бой, до смерти бой. Страшная цена будет за победу. Силами двух мёртвых и душой живого будет уничтожен Предавший, Недостойный существовать. Никакая магия не сможет вернуть Избранного, ибо он сам Великая магия. Но возродится Другое, ещё большее Зло, и уже никто не сможет ему противостоять. Мир навечно погрузится во тьму, ничто светлое не будет существовать до конца времён. Да будет так, и никто не сможет этому помешать!»

В конце концов парень окончательно проснулся и с облегчением открыл глаза.

«Что же это может значить?» — подумал он. Что-то подсказывало ему, что в этих словах таится его несладкая судьба. Он сидел и размышлял, пытался осознать, о чём говорят эти слова, которые он в первый раз слышит, да ещё таким странным способом. Но его размышления нарушили голоса за портретным входом. Через минуту парень затылком почувствовал, что в гостиную вошла Гермиона, и в её руках были его мантия-невидимка и карта Мародеров. Он, даже не поворачиваясь, смог прочитать мысли девушки о том, куда она ходила и зачем, а также то, что она нашла, что искала.

* * *

— Я не буду спрашивать, зачем тебе понадобилась карта Мародёров и мантия-невидимка, — послышался голос Гарри из-за спинки кресла. Гермиона встала как вкопанная. Она пока ещё ничего не могла сообразить. — Надеюсь, они послужили не для баловства. Хотя в этом я уверен, зная тебя.

— Гарри…. я…. – замялась девушка. Ей было очень стыдно, ведь она взяла вещи парня без разрешения. А теперь он её поймал, можно сказать, на месте преступления. Гермиона залилась краской. Хорошо, что этого не видит Гарри, всё-таки свет в гостиной исходит только от почти потухшего камина.

— Ничего не говори. Просто оставь мантию и карту, если они, конечно, тебе больше не нужны, там, где стоишь. Я тебя ни в чём не виню. Ты же знаешь, что я бы разрешил тебе взять эти вещи, если бы ты спросила. Так что не волнуйся. Но ко мне не смей подходить и разговаривать, мне тебя даже видеть больно, — Гарри не врал. Ему было физически трудно удерживать свою силу под контролем, не говоря уже о моральной боли при виде Гермионы.

— Эм…. — видимо Гермиона всё ещё хотела извиниться, но Гарри её перебил.

— Не заставляй меня применять силу. Просто оставь мантию и карту и убирайся. Иначе… — Гарри поднял свою руку над креслом так, чтобы её могла видеть Гермиона. Руку стал окутывать синий туман, становясь всё гуще и гуще. Гермиона, разумно решив, что Гарри может выполнить свою угрозу, быстро положила его вещи на стоящее рядом кресло и гордо удалилась в свою комнату.

Но когда поднялась туда, её наигранная гордость испарилась. Гермиона бросила книгу на стол и, даже не раздевшись, кинулась на кровать и уткнулась лицом в подушку. Слёзы брызнули из её глаз. Ей было очень стыдно перед Гарри. Он, наверное, теперь считает её… Она не знала, кем он её считает, и не хотела об этом думать. Ей и без того было плохо. Лучше бы её поймал Филч... А как он с ней говорил? Как с маленькой девчонкой! Как будто она для него ничего не значит, как будто она пустое место!.. У неё из головы даже вылетели слова Дамблдора. Гермионе было очень обидно и стыдно, но в конце концов она взяла себя в руки и села за стол с книгой.

На первой же странице Гермиона увидела все названия глав Ордена Сырых. Её внимание привлекло одно имя, стоявшее самым последним:

«Гарри Поттер Серый. Получил главенство 30 сентября 1996 года. Прошел обучение под личным руководством Айрена Астелского Серого. Сила Ордена ещё не открыта. Не может контролировать энергию при сильных эмоциональных взрывах»

* * *

Гарри, немного подождав, встал с кресла, взял мантию-невидимку, карту Мародеров и пошел к себе в спальню. Он чувствовал себя совершенно спокойно. Ничто не могло сейчас вывести его из равновесия, даже то, что Гермиона взяла его вещи без спроса. Он на неё не сердился, просто был несказанно удивлён. Сама староста Гриффиндора Гермиона Грейнджер вломилась в кабинет директора и… позаимствовала у него одну из самых ценных книг. Гарри не стал забирать у неё книгу. Раз уж она пошла на такое нарушение правил, значит, очень хочет докопаться до истины. Да и книгу эту может найти только человек, действительно в ней нуждающийся. «Ну что ж, теперь она почти всё поймёт, только мне от этого не легче», — думал Гарри, лежа в своей кровати. Но его мысли всё ещё не покидали странные слова, которые он услышал во сне, когда спал в гостиной. В конце концов усталость взяла верх, ведь было уже четыре часа ночи, и парень уснул. К счастью больше ему эти слова не слышались.

Следующим утром Гарри проснулся с синяками под глазами. Он не спал больше половины ночи, а встал по привычке в семь часов. Быстро умывшись и одевшись, он направился на очередную тренировку в Выручай-комнату. Парень пару часов тренировался, после чего сходил в душ и пошел на завтрак, который начинался теперь ровно в девять часов.

В Большом зале он как обычно сел на противоположной стороне стола от Рона и Гермионы, но как оказалось, последней не было на завтраке вообще. Напротив него сидела Джинни, а рядом с ней — Дин Томас, Симус Финиган же сидел по другую руку от друга. Гарри совершенно не удивило, что Гермионы не было на завтраке, скорей всего она до сих пор читала книгу.

После завтрака у Гарри было сдвоенное Зельеварение. Возле кабинета Снейпа уже стояли шестикурсники Гриффиндора и Слизерина. Гарри старался держаться особняком, дабы не привлекать к себе внимания. Прозвенел колокол, оповещавший о начале урока, дверь в класс открылась. Ученики вошли и расселись по местам. Гарри сел на первую парту один. Последней вошла запыхавшаяся Гермиона, видимо она бежала на урок, чтобы не опоздать. Ей повезло, что Снейп был занят созерцанием класса, а конкретней — сверлил взглядом Гарри, поэтому её приход остался незамеченным.

— Ну, надо же, — шелковым голосом начал Снейп, — как я полагаю, наша легендарная троица не думает мириться! — он, казалось, чего-то добивался.

«Ещё одно слово в мой адрес, профессор, и вы вспомните инцидент в кабинете директора!»

Гарри послал мыслеобразы о том, как профессор мучился от боли в кабинете Дамблдора.

— Сегодня мы варим универсальное противоядие. Оно нейтрализует действие практически любых видов ядов, — уже жёстко продолжил профессор, ловко сменив тему. — Состав на доске, к концу урока кто-то будет отравлен, и мы проверим ваши противоядия, — при этих словах он недобро посмотрел на Гарри, парень понял, что честь быть отравленным принадлежит ему. — Лонгботтом, постарайтесь хоть сегодня ничего не взорвать.

Весь урок Гарри варил противоядие. В принципе ничего неординарного не произошло, не считая того, что Рон запустил в Малфоя сушёными корнями близириса. Как обычно начал Драко со своими дурацкими шуточками. Помятуя о недавних событиях, Малфой был не настолько глуп, чтобы в своих шутках упоминать Гарри. Сегодня он смеялся над Джинни и Дином, но Гарри не расслышал, что он конкретно говорил. Как ни странно Рон не знал, что его сестра и Дин Томас вместе, но постарался не показать вида. В конце концов ему это надоело, и Малфой получил по лицу корешками. За что Снейп вполне оправданно снял с Гриффиндора десять баллов. Гарри же ничего не говорил, он украдкой наблюдал за Гермионой, которая в его сторону даже и не смотрела. За весь урок Зельеварения, что очень странно, Невилл не допустил ни одной ошибки. Он не только не взорвал и не расплавил котёл, но и сварил нормальное противоядие, чем удивил всех студентов.

— Ведь можете, когда захотите, Лонгботтом. А то обычно строите из себя придурка, — прокомментировал его работу Снейп. Потом подошёл к Гарри. Он заглянул в его котёл, невольно поморщился, потому что зелье получилось идеальным. — Как я и обещал, сейчас будет проверенно противоядие одного из учеников. Мистер Поттер, попрошу выйти к доске.

— Почему я, профессор? – спокойно спросил Гарри. Снейп наградил его таким взглядом, что на месте парня любой другой бы уже упал в обморок. Но не таков был Гарри, он даже не отвёл взгляд от этих чёрных глаз.

— Потому что, мистер Поттер, вы считаете себя самым умным. Вы же всё знаете, вот и проверим ваше зелье.

Гарри больше ничего не сказал, он молча вышел к доске и стал ждать. Снейп достал из кармана мантии какой-то яд.

— Этот яд — «жгучая боль», — с ехидцей произнёс профессор. Гермиона при этих словах невольно поёжилась. Название вполне себя оправдывает. Этот яд причиняет ужасную боль, конечно, не то, что Круцио, но всё же… — Универсальное противоядие полностью нейтрализует действие яда, естественно, если противоядие сварено правильно. Применять его нужно через три минуты после отравления, — Снейп зачерпнул противоядие из котла Гарри и налил ему в стакан, после чего подал его «подопытному». — Прошу, мистер Поттер, — лицо профессора исказила гримаса, отдалённо похожая на улыбку.

Гарри не стал долго испытывать терпение Снейпа, взял у него бутылочку с ядом и в одно мгновение осушил её. В тот же миг он почувствовал, как его пищевод обжигает изнутри. По мере продвижения зелья по внутренностям становилось всё хуже. Через минуту у Гарри уже жгло все, что только можно. Ещё через минуту зелье попало в кровь. Здесь началось самое ужасное. Сердцебиение участилось, кровь запульсировала, голова разболелась, из шрама в виде молнии потекли капли бардовой крови, суставы заныли со страшной силой… Ещё через минуту у Гарри началось жжение по всей поверхности кожи. Самое неприятное было то, что жгло даже в интимных местах. Но парень спокойно стоял возле доски, даже ни разу не поморщившись и не шелохнувшись. Снейп сначала смотрел на него со злорадством, но теперь уже с разочарованием. Гермиона была удивленна. Она знала из книг, как действует этот яд, и её поразило, что Гарри может выдерживать такую боль. Ровно три минуты спустя юноша выпил противоядие, и через десять секунд все плохие ощущения прошли.

— Вполне нормальный яд. Пить можно, — прокомментировал Гарри, невинно смотря на Снейпа. Многие Гриффиндорцы прыснули, чем ещё больше разозлили учителя, который уже пошел зелёными пятнами от досады и злости.

— Урок окончен, все свободны! — рявкнул он.

Гарри, не долго думая, взял учебники и быстро вышел из кабинета. Уроков до обеда больше не было, и парень около получаса без толку бродил по коридорам. Ему сейчас никого не хотелось видеть, он желал просто побыть наедине с самим собой. В конце концов он пошел в гостиную Гриффиндора. Как только он подошел к картине, загораживающей проход в гостиную, то услышал из-за неё крики.

— Ты не имеешь права мне указывать, — по-видимому, это была Джинни.

— Это ты не имеешь права делать то, что тебе не дозволенно! — а это уже был Рон.

— Да кто ты вообще такой, чтобы следить за мной!?

— Я твой старший брат. Моя святая обязанность следить за тобой, дабы ты не сделала какую-нибудь глупость!

— Я уже взрослая и сама могу решать, что для меня лучше. Я люблю его, и ты не сможешь мне помешать!

— А почему же я об этом узнаю от Малфоя?! Весь Хогвартс уже знает, что ты встречаешься с Дином, а родной брат и не догадывается! А вот сегодня на Зельеварении мне открыли глаза, и ты только подумай кто? Малфой!

— Да ты ничего не видишь вокруг себя! Развлекаешься со своей Чу, а на сестру наплевать. Где ты был, когда я так нуждалась в тебе?…

В этот момент Гарри зашел в гостиную и остановился у входа. Прямо посередине стояли Джинни и Рон, несколько учеников попрятались по углам, чтобы не попасть под горячую руку. Рон исходил праведным гневом, на его лице застыла гримаса… В общем, одного взгляда на него хватило, чтобы понять — он сильно рассержен. Джинни же была до предела раздражена и зла от такого вопиющего ущемления её прав со стороны старшего брата.

— А почему ты мне ничего не сказала сама? Почему ты мне вообще ничего не говоришь? Я не хочу, чтобы моя сестра стала шалавой!

— Ах, шалавой, да? — Видимо, терпение Джинни лопнуло. — Да твоя ненаглядная Чу тебя использует! Ты думаешь, что ей нужен ты? Вечный неудачник? Нет, ты ей совершенно не нужен. Ей нужен Гарри, да и то потому, что он знаменит. Она встречается с тобой исключительно потому, чтобы быть поближе к Гарри. Тебя используют, как последнюю шлюху, — неизвестно где это Рон и Джинни набрались таких слов, но факт оставался фактом, и они знали не только эти слова, но и их значение.

После слов Джинни на лице Рона стали появляться красные пятна. Он дошел до точки кипения, ведь такое ему ещё никто не говорил. Самое ужасное было то, что, возможно, Джинни права. Но парень не хотел признавать этого. Он со злостью ударил её по щеке. Джинни даже не шелохнулась, и когда Рон уже был готов ударить девушку по другой щеке, его запястье перехватил оказавшийся рядом Гарри.

— А тебе что надо? Не лезь не в своё дело! — крикнул он в лицо Гарри.

— Для начала успокойся. Иначе мне придётся применить силу, — совершенно спокойно отозвался тот.

— Да иди ты… (вырезано цензурой), пустая знаменитость! Обрёл силу и гордишься! Да без неё ты полный ноль!

— Посмотрим. Я думаю, не стоило тебе нарываться, — Гарри отпустил Рона и встал напротив него, опустив руки. — Ну, давай! Чего же ты ждёшь? Я не буду пользоваться магией. Хочешь меня ударить — прошу! Я полностью в твоём распоряжении.

Рон не стал долго раздумывать, злость взяла верх. Первый удар был правой рукой по левой стороне лица Гарри, второй удар левой рукой по правой стороне. Гарри от этих ударов играючи увернулся. Но больше он не стал терять времени и с размаху влепил кулаком Рону в нос, который, судя по всему, сломался. После чего последовал удар прямой ногой в грудь, от этого удара Рона отнесло на несколько шагов назад, и он упал в кресло, держась за солнечное сплетение.

— Ты всю жизнь кому-то завидовал, — обратился Гарри к Рону. — Ты считаешь себя самым несчастным человеком на свете, постоянно жалеешь себя. Твоя зависть затмевает разум, не даёт тебе осознать, насколько ты счастлив. Ты считаешь, что все вокруг тебя плохие, один ты хороший, обижаешься на всех без повода. Но ты даже не представляешь, каково это — быть несчастным. Есть люди, у которых вообще ничего нет, но они живут и продолжают радоваться жизньи. Ты же этого не можешь. А у тебя есть всё для счастливой жизни! Ты мне завидуешь, хотя сам не понимаешь что у тебя намного больше поводов для радости, чем у меня. У тебя есть семья, братья, сестра-красавица, мама, которая тебя любит, замечательный отец, дом, о котором многие могут только мечтать… Ты не обременён никакими обязательствами, от тебя не зависят многие жизни, да ты даже не знаешь, что такое смерть и как больно смотреть, когда погибают люди, даже незнакомые. Но ты этого не понимаешь, ты лучше будешь жалеть себя. Даже несмотря на войну, ты не перестаёшь быть большим ребёнком, который глупыми глазами смотрит на мир. Я не отрицаю, ты видел за свою жизнь много опасностей, но для тебя всё это как большое приключение. Подумай над моими словами, Рон. Пора бы уже взрослеть.

Гарри взял за руку Джинни и повёл её в спальню пятикурсниц Гриффиндора. Нужную комнату он нашел довольно быстро, так как на ней была табличка «5 Курс, Гриффиндор». Во всех спальнях Гриффиндора обстановка была одинаковая. Вот только здесь больше присутствовали тёплые цвета. Парень подошел к первой же кровати и посадил на неё Джинни, сам сел рядом.

— Рассказывай, — потребовал Гарри.

— Да в общем и рассказывать-то нечего, — если до этого девушка держалась стойко, то теперь серьёзно разрыдалась. — Я не знаю, откуда Рон узнал о нас с Дином, но он говорит, что от Малфоя…

— Да, сегодня на Зельеварении они препирались.

— Ну, он мне и учинил скандал, — сквозь рыдания всхлипнула Джинни. Гарри приобнял девушку, а она уткнулась в его плечо. — Он мне столько всего наговорил, а потом ещё и ударил...

— Не расстраивайся, Рон просто пытается о тебе заботиться.

— Очень хорошо у него получается! Мне его забота не нужна. Возомнил себя моим командиром и теперь достаёт, — Джинни ненадолго замолчала, просто всхлипывала в плёчо Гарри. В этот момент парень чувствовал, что нужен кому-то, что у него есть сестра, пусть не кровная и даже не дальняя родственница, но духовно она его сестра. — Я переспала с Дином, — внезапно выпалила она.

— В этом нет ничего предосудительного, ты его любишь, он тебя тоже. Рон просто не хочет тебя понять. И ему никак не верится, что ты выросла и можешь отвечать за свои поступки сама. А он тебя считает всё той же маленькой девочкой с косичками, которая при виде Гарри Поттера начинала краснеть, как помидор.

— Не вспоминай, — стукнула Джинни парня кулачком. Она уже перестала плакать, но глаза были красные, да и ладонь брата оставила свой след на щеке. — Те времена прошли. Глупая я тогда была.

— Да, те времена прошли, — задумчиво произнёс парень. — И прошлое не вернуть. Как же раньше было хорошо — никаких проблем, никаких забот! Живи, да радуйся жизни. Раньше все опасные ситуации воспринимались как игра, но теперь всё по-другому, но Рон не хочет этого понять.

— Да никому не хочется этого понимать. Я вот, например, тоже хочу жить счастливо, и ни о чем не задумываться.

— Этого все хотят, только не все могут. Но надежда умирает последней. А насчёт Рона не волнуйся, он ничего не имеет против того, чтобы ты была с Дином, его просто взбесило, что он это узнал от Малфоя. Надо было тебе самой ему всё рассказать. Ты должна жить и наслаждаться жизнью. Неизвестно, сколько нам ещё осталось мирного существования. Хоть война уже бушует не на шутку, но сюда ещё не добралась.

— Да я пыталась, но он только отмахнулся и побежал к своей Чу. Он вообще никого в последнее время не замечает. Да и Гермиона тоже ни с кем не разговаривает. Я как-то пыталась с ней поговорить, а она просто отмахнулась и уселась читать какую-то очередную книгу.

— Не обращай на них внимание. Гермиона придёт в норму. В таком её поведении частично виноват я. Хотя не частично даже, а полностью. Но она уже нашла то, что искала. Правда, я с ней всё равно не хочу мириться.

— Зря ты так говоришь. Она страдает. Я как-то хотела к ней зайти перед сном, книгу взять. Я постучала, никто мне не ответил, ну, я и зашла в её комнату без стука. А она лежала в постели, уткнувшись лицом в подушку, и плакала. И постоянно повторяла: «Я люблю тебя, Гарри!». Она и правда любит тебя, и я вижу, что ты любишь её. Так почему бы вам не быть вместе? Это же так просто!

— Понимаешь, Джинни, обстоятельства сильнее нас. К тому же откуда ты взяла, что я люблю Гермиону? — состроил невинное лицо Гарри.

— Да стоит только увидеть, как ты смотришь на нее, и становится всё сразу ясно.

— А вот мне ничего не понятно, — сыграл в дурака юноша. — И вообще! Не заводи разговоров на эту тему!

— Ну ладно, не буду. Кстати, я тебя ещё не поблагодарила за спасение моей второй щеки.

— Не стоит, — Гарри провёл правой рукой по красной от удара щеке Джинни, и она сразу же приняла нормальный цвет. — Рону не стоило распускать руки. Пусть посидит и подумает, ему это пойдёт на пользу.

— Спасибо, Гарри! В смысле, что убрал этот красный отпечаток. Да, и вообще спасибо!

Гарри провёл с Джинни весь день, разговаривая о жизни, не касаясь ужасных тем.

* * *

Тем же вечером Гарри Поттер сидел под деревом на берегу озера. Дул сильный промозглый ветер, поднимая снег в воздух. Но это не мешало парню, он сидел, никого не замечая, думал.

Думал о своей участи. Нет, он не считал себя самым несчастным, как это было когда-то. Ему просто надоела такая жизнь. Но он должен бороться и победить, чего бы это ни стоило, какая бы цена за этим не стояла. Он был готов пожертвовать даже собственной жизнью ради победы, но никак не жизнью одного человека, самого дорогого ему — Гермионы Грейнджер. Он любил её, признавался себе в этом, но больше никому не говорил ни слова о своих чувствах. Тем более Гермионе. Один раз его сила уже чуть не вышла из-под контроля, больше такого повториться не может. Парень надеялся, что когда-нибудь сможет нормально жить, пусть даже с силой Ордена Серых. Но ведь не всегда его сила будет выходить из-под контроля при виде любимой девушки. Возможно, скоро всё это прекратится. Ведь парень ещё не получил всю силу Ордена, значит, когда он её получит, то станет намного сильнее. Но он был точно уверен, что когда получит полностью всю силу, то сможет её контролировать вне зависимости от того, с кем он рядом, кого он обнимает или с кем он целуется. Его одолевала тоска. У Джинни есть Дин, у Симуса Лаванда и Парвати, у Невилла тоже есть девушка, даже у Рона есть Чу, хоть они и не любят друг друга. А у него никого нет. Хотя есть — он любит Гермиону, вот только не может быть с ней.

«А ведь я даже никогда не целовал Гермиону по-настоящему. Как только смогу себя контролировать, сразу же исправлю этот пробел в наших отношениях, и не только этот.»

Такие думы сейчас посещали голову несовершеннолетнего волшебника, который слишком рано повзрослел.

Рядом с ним присела Гермиона, поначалу Гарри, погружённый в свои думы, не заметил её, но уже через минуту перевёл на неё взгляд.

— Я хотела с тобой поговорить, — начала Гермиона.

— Нам не о чем говорить, — отрезал юноша.

— А вот и есть о чём. Какого чёрта ты так себя ведёшь?

— Я себя нормально веду.

— А вот мне так не кажется. Ты же знаешь, что я делала в кабинете Дамблдора?

— Да, знаю. Ты взяла там книгу об Ордене Серых.

— Взяла и уже прочитала. Так может ты мне объяснишь, когда стал главой Ордена?

— Тебя это не касается, — отрезал Гарри. Гермиона смотрела на него в упор. У него же опять, как и всегда при её приближении, стала вырываться сила. Он старался сдерживаться, как только мог. Пока ему это удавалось.

— А вот и касается, я тебя люблю, Гарри! Ты должен рассказать мне всё!

— Я не обязан тебе рассказывать. Ты и так уже знаешь слишком многое. Пойми ты наконец, прежний Гарри Поттер умер, его не вернуть!

— Я из книги узнала многое. Теперь почти всё встало на свои места. И твоя сила, и сражение возле клиники, и твоё поведение. Вот только я не могу понять, почему мы с тобой не можем быть вместе, — девушка задумчиво перебирала пряди волос, отвернувшись от Гарри и глядя на озеро. Гарри невольно залюбовался ею. Вот такая она особенно красива! Все его чувства обострились, он сдерживался как только мог, пытался усмирить рвавшуюся наружу силу, но с каждой секундой становилось всё хуже.

Гермиона смотрела на него со страхом. Глаза парня налились кровью, дыхание участилось, кулаки сжаты…

— У…уходи, — еле выговорил он, — пока… не… поздно…

— Что с тобой? — она не на шутку перепугалась.

— Уходи… прошу….

Гермиона увидела в его глазах такую мольбу, что не смогла сопротивляться. Она встала и направилась в сторону замка, что есть силы ругая про себя Поттера.

Постепенно у Гарри стал проходить приступ. Но он ещё долго сидел возле озера, проклиная Волдеморта, ведь это из-за него парень вступил на путь Серого.

* * *

Последующие недели стали для Гарри настоящей пыткой. Он больше не проводил собраний АД из-за физического состояния. Ему каждую ночь слышались те же слова, что и в тот вечер, когда он спал в гостиной. Он просыпался каждое утро, не выспавшись, с тёмными кругами под глазами. Приходилось применять к себе заклинание улучшения внешности, оно делало его лицо нормальным, но внутренне парень был как неживой. После ссоры с Роном в их отношениях ничего не изменилось. Только Уизли стал терпимо относиться к Джинни и Дину.

С Гермионой Гарри теперь вообще не разговаривал. Он чувствовал, что его сила увеличивается, и становилось всё трудней удерживать её под контролем. Гарри только с Джинни мог нормально поговорить. Гриффиндорцы старались избегать его. На остальных он не обращал внимания.

Морозы усиливались, уже даже в тёплых мантиях было холодно выходить на улицу.

Гарри с каждым днём ощущал, что колебания магической энергии возрастают, грядёт что-то ужасное, но что — он не мог понять. Он чувствовал, что везде вокруг Хогвартса концентрируется тёмная энергия, но по какому поводу не знал.

Уроки проходили в обычном режиме, только Гарри перестал отвечать, даже когда его спрашивали.

Учителя заранее стали украшать замок к Рождеству, но Гарри не чувствовал приближения зимних праздников, на душе у него было тяжело. А Рождество медленно, но верно, приближалось, и уже было не за горами…

* * *

До Рождества оставалось всего три дня. Но все эти дни были для Гарри хуже некуда. Вот уже четыре дня Гарри лежал в бреду, он совершенно не восстанавливался, был постоянно бледным. Сквозь бред он слышал всё те же слова:

«Придёт он, Человек Молнии, Сила которого скрещена. Он выступит против сил Зла. И грянет бой, до смерти бой. Страшная цена будет за победу. Силами двух мёртвых и душой живого будет уничтожен Предавший, Недостойный существовать. Никакая магия не сможет вернуть Избранного, ибо он сам Великая магия. Но возродится Другое, ещё большее Зло, и уже никто не сможет ему противостоять. Мир навечно погрузится во тьму, ничто светлое не будет существовать до конца времён. Да будет так, и никто не сможет этому помешать!»

Парень уже не сомневался, что это пророчество. Но вот о чём или о ком, ему было неизвестно. Он конечно предполагал, что человек молнии — это он, но остальная часть была непонятна. В общем, четыре дня не переставая в его голове звучало это пророчество. Оно не давало парню спать. Даже когда он открывал глаза, он опять-таки слышал эти слова. Это было невыносимо. Он лежал в больничном крыле. Профессор Дамблдор пытался что-то предпринять, но даже разные зелья для сна не помогали.

И вот ни с того, ни с сего эта пытка прекратилась. Это было 23 декабря, ближе к полудню. Поттер открыл глаза. Как только он стал нормально себя чувствовать, то сразу же ощутил смертельный холод. Создавалось такое впечатление, что каждая его клеточка замёрзла. Никаких счастливых воспоминаний просто не осталось, и в довершение ко всему парень стал слышать предсмертный крик матери, когда её убивал Волдеморт. Если сложить все эти факты воедино, то вывод очень прост — ДЕМЕНТОРЫ. Правда, в больничном крыле их не было, но вот зато прямо напротив кровати Гарри стояли два то ли призрака, то ли человека: Айрен и Гриффиндор в виде полутеней.

— Сегодня мы последний раз пришли к тебе, Гарри. В этот день решится судьба многих людей, — спокойно, но решительно начал Годрик.

— Сегодня ночью Волдеморт окружил Хогвартс армией дементоров и Пожирателей смерти, — продолжил Айрен. — Дамблдор сейчас вызвал всех учеников в Большой зал, решается судьба школы. Защитный купол не выдержит и трёх часов напора дементоров, их слишком много. Сегодня сломится последняя преграда на пути к твоей силе. Ты обретёшь огромное могущество, но всегда должен помнить, что сила тебе дана во имя сохранения равновесия на земле.

— Но что я должен сделать? — не понял Гарри. Каким-то странным образом он стал себя чувствовать как никогда хорошо, усталость ушла, бледность пропала, синяки под глазами исчезли, он чувствовал себя так, словно Хогвартс и не окружали тысячи дементоров и как будто не было всех тех бессонных ночей, а был месяц полноценного отдыха.

— Ты должен пробудить в себе силу Ордена Серых. Вспомни, при каких обстоятельствах ты не можешь сдерживаться?

— Когда рядом находится Гермиона, — догадался парень.

— Вот ты и понял. Сегодня будет последний день для нас, больше ты нас никогда не увидишь. Мы жертвуем собой ради жизни. После этого ты, только ты и никто другой не будет отвечать за тебя. Ты получил достаточно знаний, ты достаточно натренировался, ты делал всё правильно, но сегодняшний день может стать для тебя последним. И запомни, Гарри! Чтобы ты ни узнал, чтобы ты ни услышал, чтобы ты ни понял: ни в коем случае не останавливайся, ты должен идти до конца! А теперь одевай мантию, — Годрик указал на стул, где лежала его мантия, в которой он сражался возле клиники Св. Мунго. — Как только будешь готов, начнется сражение.

Гарри не стал вдаваться в подробности, а просто оделся. Он не стал изменять вид мантии, она осталась серебряного цвета. После этого парень, в сопровождении Гриффиндора и Айрена, направился в Большой зал.

Сегодня в Большом зале было необычайно тихо. Нездоровая бледность на лицах учеников, у некоторых на глаза наворачивались слёзы, кто-то сидел, опустив голову, кто-то — уставившись в пространство. Присутствовали все ученики Хогвартса. Около двадцати членов Ордена Феникса стояли возле входа в Большой зал, готовые в любую секунду начать сражение, если защитный купол рухнет. Всё внимание было приковано к директору.

— Как вы уже поняли, — начал Дамблдор, — Хогвартс окружила армия дементоров, ждать помощи неоткуда. В Хогвартсе не действуют порталы, нельзя аппарировать, каминная сеть отключена. Ко всему прочему невозможно посылать сов с просьбой о помощи, они не долетят даже до границ школы. В общем, мы полностью отрезаны от внешнего мира. Никто даже не знает, что Хогвартс находится в осаде. Но это еще не самые плохие новости... – Дамблдор сделал драмматическую паузу и продолжил. -Защитный купол, который сдерживает дементоров, постепенно ослабевает, он выдержит ещё только три часа, — после этих слов весь зал охнул. – Волдеморт, — та же реакция зала, — выдвинул ультиматум. Он требует выдачи всех маглорождённых волшебников, Гарри Поттера и меня. Мы не пойдём на такие жертвы, и у нас остаётся последняя надежда на спасение — сражаться, — директор замолчал, ожидая реакции зала. Гриффиндорцы были полны энтузиазма, рейвенкловцы что-то обдумывали, хафелпаффцы боязливо перешептывались, ну, а слизеринцы сидели с надменным видом, особенно Малфой. — Я никого не заставляю сражаться, но если всё же кто-то решится, то у нас есть несколько стратегических ходов. Учителей не хватит, чтобы всех защитить. Не буду скрывать от вас: шансов на победу практически нет. А теперь попрошу подняться со своих мест тех, кто решил бороться.

Первыми подскочили все гриффиндорцы, включая первокурсников. Дамблдор слегка улыбнулся в бороду. Встали и все члены АД.

Постепенно стали вставать ученики Хафелпаффа и Рейвенкло. Но не все, примерно по половине факультета. И ни один слизеринец не поднялся со своего места — им было прекрасно известно, что чистокровных не тронут.

* * *

Боковая дверь Большого зала распахнулась, и в неё вошла странная компания — Гарри Поттер в необычной серой мантии, два человека, похожих на привидений, но не являющихся ими. Один очень походил на Дамблдора, такой же старый и с длинной бородой. Другой, на удивление студентов и учителей, являлся копией Годрика Гриффиндора, которого знали по портретам. Присутствующие не могли оторвать взгляда от этой компании.

Лицо Дамблдора ничего не выражало. Казалось, он ждал этого, только его глаза выражали тревогу и грусть.

— Профессор Дамблдор, — заговорил Гарри звучным голосом, который разносился по всему залу, отражаясь от стен. — Вспомните наш разговор 30 сентября. Время пришло, это должно было случиться, и это случилось. Мы поможем в сражении. Дементоров и Волдеморта я беру на себя. Вам останется только немного доделать мою работу. Мы живём ради таких моментов, как этот. Это наше предназначение, наша судьба, и надеюсь, я окажусь достойным чести, выпавшей на мою долю.

Больше парень ничего не сказал. Он вместе с Айреном и Годриком направился к выходу из Большого зала через главный вход. Проходя мимо гриффиндорского стола, Гарри остановился напротив Гермионы; Айрен и Годрик ждали его возле входа. Парень нежно обнял Гермиону за талию и притянул к себе. В следующий миг их губы соприкоснулись под взглядами сотен студентов, которые ничего не понимали из происходящего. Никто не издал ни звука.

Гермиона первый раз в жизни чувствовала его губы на своих. Это было несравнимо ни с чем. Она целовалась раньше, но такое с ней происходило впервые. Её ноги предательски подкосились, и она устояла только благодаря объятиям Гарри, тело бросило в жар. Он обнимал её так, будто она была последним, из-за чего не хотелось умирать. Казалось, Гарри желал выразить в этом поцелуе всю свою любовь, всю горечь расставания, он просил прощения за то, что отвергал её на протяжении многих месяцев. Так целуются только раз в жизни. Это прощальный поцелуй. На сердце у Гермионы было как-то пусто, казалось, что Гарри сейчас уходит, чтобы больше никогда не возвратиться, что она его никогда не увидит, но она гнала от себя эти мысли. Поцелуй длился всего несколько секунд, но этих секунд оказалось достаточно, чтобы понять друг друга без слов. Он уходит. Уходит, чтобы не вернуться. Уходит, чтобы выполнить свой долг. Он всегда был слишком серьёзен, но таким Гермиона не видела его никогда. Сейчас он максимально сосредоточен, всё тело напряжено, но она чувствовала его теплоту.

После того как этот незабываемый поцелуй закончился, Гарри наклонился к уху девушки и тихо, ласково сказал:

— Прощай, любовь моя.

Когда Гарри выпрямился во весь рост, Гермиона заметила на лице парня слабую искреннюю улыбку — она ждала этого мгновения с самого его возвращения. У девушки потеплело на душе так, что она даже перестала ощущать холод от близости дементоров. Гермиона поняла, что сейчас Гарри был счастлив, и это счастье подарила ему она своим коротким поцелуем. Но этот миг не мог продолжаться долго, парень подошел к Рону.

Он положил правую руку другу на плечо.

— Позаботься о ней, Рон, — тихо сказал Гарри, но эти слова в тишине разнеслись по всему залу.

Больше ничего не сказав, он направился к выходу. Когда Гарри поравнялся с Айреном и Гриффиндором, он повернулся лицом к залу.

— Если кому-то нетерпится, то можете через тридцать минут выходить на улицу убирать «мусор».

Двери Большого зала распахнулись, и они вышли. Из-за дверей студенты и профессора услышали звонкий голос:

— Победа или смерть! — так когда-то говорил Оливер Вуд перед матчами. Именно эти слова вылетели из уст парня, готовившегося умереть ради жизни.

* * *

Морозный воздух при глубоком вдохе резал лёгкие, яркие холодные лучи падали на снег, отражаясь он него слепящими отблесками, ветра совершенно не было, вокруг Хогвартса висела звенящая тишина. А возле главных ворот стоял черноволосый парень со шрамом на лбу. Он был предельно сосредоточен. По бокам от него были тени умерших людей.

Гарри видел, как за стенками энергетического щита, защищавшего Хогвартс, толпились дементоры. Их было неимоверно много: десятки, сотни, тысячи, десятки тысяч… Невозможно было их сосчитать. Всё пространство от щита и дальше укрывала тёмная масса безликих фигур в плащах отвратительно-серого цвета. В этой тьме толпились люди в чёрных одеждах. Это и был тот отряд специального назначения, собранный из самых сильных магов мира. Их было около полутора тысяч только с одной стороны замка. Впереди всех стоял Тот-Чьё-Имя-Боятся-Произносить-Вслух-И-Даже-Мысленно, Лорд Судеб — Волдеморт, в прошлом Том Риддл. Он пристально смотрел на черноволосого юношу, решившегося бросить ему вызов... ЕМУ — самому могущественному магу в Мире!

— Вот мы и встретились, Гарри Поттер, — прошипел Волдеморт.

— Да, мы встретились. И, поверь мне, эта встреча не окончится для тебя хорошо.

— Ты слишком самонадеян, Поттер, новоиспеченный глава Ордена Серых, защитник равновесия! Равновесие ничто по сравнению с властью, которую получу я!

— Ты ошибаешься, — спокойно парировал парень. — Твоя судьба ужасна, власть не принесёт тебе ничего хорошего. Ты даже не человек, ты бездушное существо.

— Это тебя не касается! Ты ещё слишком мал, чтобы рассуждать на подобные темы... Хотя ты удивил меня немного во время сражения за клинику Св. Мунго. Но у тебя не хватит никаких сил противостоять двум самым могущественным тёмным магам тысячелетия — Лорду Волдеморту и Салазару Слизерину!

— Ему не придётся противостоять в одиночку, — подал голос доселе молчавший Гриффиндор. — Я допустил ошибку, прокляв тебя, Салазар, и сегодня я исправлю ее.

Начиная с того момента, когда Гарри поцеловал Гермиону, и во время всего этого разговора, он чувствовал, как в нём поднимается ОГРОМНАЯ сила. И вот сейчас эта сила стала ощущаться уже физически. Энергия выходила из-под контроля, но парень старался удержать её. На расстоянии нескольких метров от него стало трудно дышать: энергия вытеснила из этого пространства воздух. Она была осязаема, её можно было потрогать руками, ощутить всем телом… Она была живая и мёртвая.

Парень почувствовал, как внутри него закипают чувства, ломается последний барьер перед могучей силой, кровообращение усиливается, вены вздуваются от притока крови… Но он знал, что время полного высвобождения еще не наступило. Тело ломило от боли, но он терпел и ждал.

Гарри развёл руки в стороны… Вокруг него образовалось слепящее серебряное сияние, оно постоянно усиливалось… Сердце разрывалось от усиленной работы… Каждая мышца была напряжена до предела… Поттера просто разрывало на куски… Неизвестно, как он вынес бы такую нагрузку, если бы не ежедневные тренировки в Выручай-комнате… Энергия каждой молекулы воздуха, каждого камня Хогвартса, каждой частички окружающего пространства собиралась вокруг парня, парящего в тридцати метрах от земли. Ярко-зеленое свечение его шрама невозможно было сравнить ни с чем, но Гарри его не замечал, как и не обращал внимания на сильную боль.

И вот момент пришел. Гарри высвободил разрывающую его энергию. Она собиралась тяжёлыми неоформившимися сгустками вокруг него. Дышать стало нечем, энергию можно было заметить невооруженным глазом. Пространство вокруг парня исказилось. Он вспомнил самые счастливые моменты жизни: как узнал что он волшебник… Как Гриффиндор выиграл кубок школы, когда Гарри был на первом курсе… Как он обрёл крестного… Радость победы после первого и второго туров Турнира трёх волшебников… Как он организовал общество АД…. Поцелуй с Гермионой. Перед внутренним взором встали и самые ужасные моменты жизни: встреча с Волдемортом на первом курсе, Тайная комната, эпизод, как он почти потерял Сириуса и Гермиону на третьем курсе, снова встреча с Волдемортом на четвёртом курсе и смерть Седрика, гибель Сириуса на пятом курсе, сражение возле клинике Св. Мунго... Всё это пронеслось в его голове за доли секунды. Он как будто пережил эти события заново. Юноша не своим звучным голосом нараспев произнёс на всю округу:

— АВАДА МОРТИЛИУС ОКТАВО ЭМЕРТО ПОТРОНИУС САЛЕМО КЕДАВРА САМОЦКАР!!!

Он не понимал, откуда знает эту магическую формулу, и для чего она. Она просто всплыла в его подсознании, однако он чувствовал, что именно так всё и должно происходить.

Энергия, сгустившаяся вокруг юноши и теперь уже хлещущая из него мощными потоками, стала принимать формы. Из неё проявлялись существа двух видов – красивые серебряные олени с ветвистыми белыми рогами, от которых исходило тепло – это были Патронусы, — и огромные чёрные волки. Даже не волки, а оборотни, очень похожие на трагически скончавшегося Ремуса Люпина. От них веяло страхом, ужасом и злобой — это Энтронусы.

Звери всё появлялись и появлялись, их становилось безмерно много. Даже издалека можно было видеть белое сияние, исходившее от Патронусов, и густую липкую тень, окутывавшую Энтронусов. Пожиратели Смерти закрывали глаза руками, чтобы не ослепнуть, а Волдеморт холодно смотрел на Гарри. Казалось, он ждал этого.

Гарри одним взглядом убирал купол, отгораживавший Хогвартс от остального мира.

* * *

Айрен и Годрик медленно, паря в воздухе, стали приближаться к Волдеморту. Тёмный лорд ничего не мог сделать, даже сдвинуться с места, будто его удерживала какая-то непреодолимая сила.

— Последнее пророчество не сбудется, и ты не получишь безграничную власть, — замогильным голосом вещал Годрик. — Равновесие восторжествует. Тёмным временам никогда не опуститься на землю. Орден Серых выполнит свой долг.

В это время купол пропал.

* * *

Дементоры, как только исчез купол, хлынули к замку нескончаемым потоком. Оборотни и серебряные олени бросились на них и Пожирателей. Впервые за всю историю человечества две противоположности, создания белой и тёмной магии, воевали вместе, направляемые одним человеком.

Примерно на полпути к замку на дементоров налетели серебряные олени. Начался бой сил света и тьмы. Дементоров было намного больше, но Патронусы были сильнее, они были даже сильнее тех, что Гарри вызывал на уроках АД. Они крушили тёмную массу и тараном прорывались вперёд. Определённой тактики не было, но была цель и эта цель должна быть достигнута. Но после того, как один Патронус уничтожал около десятка дементоров, он сам погибал. На его место тут же вставал другой и вступал в бой. И всё повторялось снова и снова. То же самое происходило и с другой стороны замка.

Исходящая из Гарри магическая энергия преобразовывалась в животных, разрушительную и созидательную силу которых невозможно было представить. Гарри отдавал всю энергию, которая у него была. Он вкладывал в животных самого себя, свою сущность, свои чувства — любовь, боль, ненависть, злость, месть… Свою душу... Они уходили, оставляя после себя пустоту. Но он не останавливался, он не щадил себя, полностью отдаваясь своему долгу.

Патронусы и Энтронусы действовали как единое целое. Им даже не надо было отдавать приказы, они сами знали, что делать. Гарри сейчас было не до приказов.

Пожиратели ждали, и оборотни до поры до времени стояли, не вступая в схватку. Но вот стало возможно пробраться к Пожирателям, которые пытались рассеять оленей. И оборотни хлынули на Пожирателей смертельным потоком. Они игнорировали дементоров, проскальзывали между ними, обходили стороной. Но когда добирались до Пожирателей, то накидывались на них. Те сначала не поняли, в чём дело, они ещё никогда не сталкивались с такой магией, но не зря же это были самые сильные маги мира. Они успевали уворачиваться и в тоже время рассеивать Патронусов. Каждый оборотень, который достигал цели, прыгал на Пожирателя и исчезал в нём. Пожиратель же падал замертво, даже не успев вскрикнуть. Но это никого не останавливало, схватка только начиналась, каждая сторона была уверена в победе.

С новой смертью Патронуса или Энтронуса Гарри казалось, что пропадает часть его самого. Они были его детищами, связанными с ним невидимыми нитями.

* * *

Годрик и Айрен уже стояли в двадцати метрах от Волдеморта, из-за спины которого слышались выкрики. Мимо проносились дементоры, заклинания, серебряные олени, оборотни. Но все они не могли причинить вреда мёртвым, готовым пожертвовать собой ради уничтожения зла.

— «Силами двух мёртвых и душой живого будет уничтожен Предавший, Недостойный существовать.», — процитировал Гриффиндор. — Ты предал, Салазар, ты недостоин существования. Мы уничтожим тебе раз и навсегда.

— Ты всегда был слишком самоуверен, Годрик, — замогильный голос Волдеморта как будто исходил из самого глубокого подземелья. — Тебе не уничтожить меня. Ты уже один раз попробовал… И что из этого получилось? «Но возродится Другое, ещё большее Зло, и уже никто не сможет ему противостоять. Мир навечно погрузится во тьму, ничто светлое не будет существовать до конца времён. Да будет так, и никто не сможет этому помешать!». Вот видишь, Годрик. Тебе не одолеть меня. Зло всегда было и будет сильнее. Даже молодой последователь Ордена не может противостоять моей армии. Ты — ничтожество. Меня ничто не остановит. Сегодня рухнет самый сильный оплот добра в мире вместе с последним достойным волшебником Света — Дамблдором. Он мне и в подмётки не годится, слишком уж стар стал. А я вечен. Я бессмертен! А потом я примусь за уничтожение светлых сил по всему миру.

— Ты не бессмертен. Ты уже умер. А сегодня мы тебя уничтожим, — Годрик и Айрен уже стояли в пяти метрах от Волдеморта-Салазара.

— Ты уничтожил весь Орден Серых, дабы убить меня. Но ты сделал мне одолжение. Теперь уже ничто тебе не поможет. Ты не справишься со мной. Орден Серых — ошибка, ничто не сможет остановить меня; не имело смыла даже создавать его — пустая трата времени, — послышался приглушённый скрипучий смех

— Ты прав, я не справлюсь с тобой. Но ты не учел, что нас двое. Время пришло, зло будет уничтожено, пророчество не сбудется, цикл Ордена завершится, — оборвал жуткий смех Годрик Гриффиндор

Годрик и Айрен набросились на Волдеморта. Они слились с ним воедино. И началось сражение двух мертвых и предателя. Волдеморт упал, его лицо исказила гримаса боли, тело билось в судорогах, сейчас он не напоминал самого сильного тёмного мага столетия. Он даже не понимал, что происходит, в его почти бессмертном теле шло сражение — сражение, которое началось тысячу лет назад, сражение старых врагов, не щадящих ни себе, ни противника.

* * *

Однако, прежде чем упасть, Волдеморт крикнул что есть мочи:

— УБИТЬ ГАРРИ ПОТТЕРА!!!

После этого крика он упал на землю. Юноша не видел, что именно происходило с Волдемортом. Но даже издалека было заметно, что его тело сводили судороги. Ведь в нём сейчас происходило сражение мёртвых. Но происходящее с Волдемортом никак не отразилось на его приказе. Гарри не отвлекался — даже его врождённое любопытство не должно помешать выполнить свой долг. Со всех сторон слышались самые разные заклинания:

— Ступефай…

— Авада Кедавра…

— Инкусио Ордемент…

— Интигёмах…

Заклинания сильнейших магов мира летели в Гарри. Но как только они подлетали к парню на расстояние в два метра, то просто испарялись, сталкиваясь с энергией, исходящей от него. Это повергло Пожирателей в шок, но они боялись своего господина даже в его таком состоянии и продолжали атаковать. Гарри чувствовал заклинания, они немного ослабляли его, но он с ещё большим усердием продолжал концентрироваться на своей задаче.

Постепенно дементоров становилось всё меньше, многие Пожиратели уже были мертвы, Волдеморт всё ещё бился в судорогах на земле; серебряные олени углублялись в лес, уничтожая оставшихся дементоров. Но и Гарри чувствовал, что его силы на исходе.

Сознание медленно стало уходить. Он чувствовал, как его покидают силы, он отдавал себя всего ради спасения людей, он отдавал самое ценное, что у него было – свою душу. Он уже ничего не чувствовал, не испытывал никаких эмоций, даже любви к Гермионе, хотя раньше при одном только её виде его сердце начинало биться в пять раз сильнее... А теперь нет ничего, даже переживаний за её жизнь. Она стала для него обычным человеком, которым можно жертвовать ради блага Земли. Он отдал всю свою душу ради жизни… Ради других… Ради уничтожения армии Волдеморта… Ради счастья людей… Ради равновесия. Внутри него не оставалось ничего, только пустота и холод… Ему теперь уже не было дела до других людей, сейчас ради победы он не сомневаясь убил бы невинных друзей и даже свою бывшую любовь.

Именно в этот момент он понял суть пророчества, страшного пророчества, где он был главной фигурой.

«Придёт он, Человек Молнии, Сила которого скрещена. Он выступит против сил Зла. И грянет бой, до смерти бой.»

Это он, тот Человек Молнии, выступивший против зла. Это его сила скрещена — сила Ордена и сила любви. Это и есть тот бой, смертельный бой.

«Страшная цена будет за победу. Силами двух мёртвых и душой живого будет уничтожен Предавший, Недостойный существовать.»

Мертвые Айрен и Годрик сражаются в теле Волдеморта с Салазаром. Он же защищает Хогвартс и уже отдал душу. Будет уничтожен Предавший, Салазар Слизерин. Он будет уничтожен навечно.

«Никакая магия не сможет вернуть Избранного, ибо он сам Великая магия.»

Он заплатил за победу своей душой, своими чувствами. И ничто уже не сможет вернуть душу. Потому что он самый сильный маг в мире, и даже он не сможет возродить себя. Такова, значит, его судьба, судьба воина справедливости. Гарри все понимал и осознавал. Но поможет ли ему это? Нет. Теперь уже ничего нельзя изменить. А если бы он знал суть пророчества до битвы, то что бы сделал? Ему бы всё равно пришлось сражаться.

«Но возродится Другое, ещё большее Зло, и уже никто не сможет ему противостоять. Мир навечно погрузится во тьму, ничто светлое не будет существовать до конца времён. Да будет так, и никто не сможет этому помешать!»

Волдеморт получит огромную силу трёх мёртвых Серых. Ибо след от них останется в нём навсегда. Он станет бессмертным, непобедимым. И больше никто не сможет ему противостоять. Ведь даже у него, Гарри Поттера, не останется второй силы, силы любви. Волдеморту откроется прямой путь к величию. Он захватит власть над миром, к чему и стремился многие годы. И земля будет уничтожен под навесом тьмы.

Гарри отчётливо осознавал последствия, но не остановился. Он строго следовал указаниям своего учителя: не прекращать борьбы. Да и сам понимал, что остановиться — значит проиграть, значит обречь на смерть студентов и учителей Хогвартса. Пусть он сам умрёт, но зато даст ещё немного пожить тем, кто сейчас в Хогвартсе. Пусть потом, когда Волдеморт придёт к власти, его имя не вспомнят или даже будут проклинать, но оно того стоит. Там, в Хогвартсе — ученики, которые ещё ничего не понимают, не понимают, какая угроза нависла над волшебным миром. Там дети, нельзя дать им умереть. Лучше он погибнет и не будет потом терзаться мыслью, что отступил как трус — в том случае, если выживет, в чём были большие сомнения. Взгляд его стал затуманиваться, появилась слабость во всём теле… Он умирал, но умирал с чувством выполненного долга. Теперь уже нет разницы, умрёт он или нет. Он помог уничтожить Слизерина, спасти Хогвартс. Ненадолго, ведь тёмные времена скоро придут в любом случае. Но он подарил ещё несколько месяцев жизни студентам Хогвартса. Смерть — это ещё не конец. Он присоединится к другим главам Ордена, он будет с ними, вот только жаль, что там не будет Годрика и Айрена, они принесли великую жертву, по сравнению с которой его, Гарри, жертва ничтожна.

И вот он полностью выдохся, и сил совсем не осталось, даже на то, чтобы оглядеться, посмотреть, насколько успешно у него получилось справиться со своей задачей. Не осталось ничего… Парень начал падать. Он падал с тридцатиметровой высоты прямо на снег. Последнее, что юноша увидел, прилагая неимоверные усилия, чтобы открыть глаза, как из дверей Хогвартса вышёл Дамблдор. За ним шли ученики Хогвартса старше четвёртого курса и члены Ордена Феникса. Новые серебряные олени уже не формировались, но их оставалось ещё много. Дементоров же вообще не было видно, только изредка появлялись из леса небольшими группами. Олени их уничтожали и двигались дальше. Оборотни убили почти всех Пожирателей. Оставшиеся в живых падали под заклинаниями Дамблдора и других профессоров и учеников. «У меня получилось» — мелькнула мысль в его голове. «Придётся Филчу поработать,» — уже совсем не в тему подумал он.

— Я отомщу тебе, Гарри Поттер!!! — пронзительный крик, наполненный болью и ужасом, но в тоже время радостный, перекрыл шум. Это был крик Волдеморта.

Парень понял, что Айрен и Годрик уничтожили Слизерина, но и их теперь тоже не стало… Вот только это не имеет значения. Сейчас он упадёт, и всё для него будет закончено. А Волдеморт получит безграничную силу трёх мёртвых... В следующий момент Гарри Поттер Серый ощутил сильный удар о землю… Больше ничего не было…

Гарри уже не видел, как на его лоб, прямо на шрам, упала слеза и впиталась в кожу.

Гарри Поттер не знал, где находился. Всё пространство вокруг него было чёрным и, казалось, непроницаемым. Он ничего не видел, кроме себя самого — его тело издавало слабое свечение. Вдруг перед ним, прямо в воздухе, стали мелькать картинки. Что-то знакомое почудилось Гарри в этом мелькании. Юноша присмотрелся и понял: быстрая смена изображений создавала эффект просмотра телевизора.

И на экране этого своеобразного телевизора Гарри увидел самого себя, лежащего на кровати. Лицо юноши на картинке было бледным, веки закрыты, он очень походил на мертвеца. Гарри находился в той же комнате Больничного крыла, что и после нападения на клинику Св. Мунго. Возле кровати, на которой он лежал, на стуле сидела Гермиона. По её лицу текли слёзы, она вытирала их платочком. Самое интересное было то, что Гарри ничего не чувствовал. Он знал, что любил эту девушку, однако сейчас вид плачущей любимой девушки не вызывал у него никаких эмоций. Теперь Гарри даже не знал, что такое любовь. Он вообще теперь ничего не чувствовал, кроме равнодушной пустоты. Он как будто не был собой. Он знал, что именно раньше чувствовал, но теперь не мог представить себе, как у него это получалось.

«Такова плата за несколько месяцев жизни магического и немагического мира,» — вздохнул парень.

Гермиона всё ещё продолжала сидеть возле него. Вот в комнату вошел Рон. Он подошел к подруге и положил руки ей на плечи. Рон что-то говорил, но Гарри не слышал звуков. Гермиона, казалось, не реагировала на слова Уизли, просто сидела и плакала.

Кадры сменились, и появилось изображение тумбочки возле кровати. И Гарри разглядел стоящие на этой самой тумбочке цветы в вазе — букет красных роз...

В комнату вошел Снейп. Он подошел к Гарри, достал из кармана какое-то зелье и влил в рот парня. Проходило время, а Снейп всё не уходил, стоял и наблюдал. В конце концов, увидев, что результата нет, Снейп ушел, хлопнув дверью.

И снова сюжет поменялся. Теперь возле Гарри стояли Дамблдор, Тонкс, Снейп и МакГонагалл. Они что-то обсуждали. Через какое-то время зашла и Гермиона. Все присутствовавшие в комнате, кроме Дамблдора, ушли. Гермиона подошла к Гарри и поцеловала его в щёку. После этого директор долго что-то рассказывал девушке. А она, казалось, его не слушала, не отрываясь смотрела на парня, сдерживая слёзы.

Следующей этот своеобразный телевизор без звука изобразил для Гарри Джинни. Она сидела на том же стуле, что и Гермиона до этого, и что-то ему рассказывала. Наверное, про учёбу и про Дина. Держалась она молодцом, даже не плакала, только немного всхлипывала.

Гарри Поттер всё стоял и смотрел на экран. Там всегда появлялись только несколько человек: Дамблдор, Снейп, Тонкс, Гермиона, Рон, Джинни и Хагрид. Больше, наверное, к нему никого не пускали. Но парня совершенно не волновало всё это. При виде друзей у него не возникало каких-либо чувств. Они казались ему не родными и близкими, как должно бы было быть, а какими-то далёкими и чужими. При виде Гермионы Гарри не ощущал желания обнять её, поцеловать, прижать к себе и больше никогда не отпускать.

По мере развития сюжета юноша констатировал, что Снейп постоянно приносил с собой разные зелья и поил ими его, неподвижно лежащего на кровати. Но по раздражённому лицу профессора Зельеварения было видно, что такое действие зелий — то есть, никакое — его совершенно не устраивает.

Дамблдор много общался с Гермионой. При разговорах с ним девушка успокаивалась.

Время незаметно текло.

Как-то в комнату к Гарри вошли Рон и Джинни в квиддичной форме и с мётлами в руках. Они опустились рядом с ним и долго говорили. Рон показывал руками какие-то движения.

«Наверное, проиграли матч, вот и пришли рассказать,» — мелькнула у Гарри безразличная мысль.

Все, кто к нему приходил, разговаривали с ним как с живым, как будто он мог их слышать. Но самого Гарри это совершенно не трогало. Такая забота о его теле ему была совершенно не нужна. Наверное, это Дамблдор надеется, что он очнётся под действием разговоров.

Мысли Гарри вернулись к месту, в котором он (или его дух) сейчас находился, к бесформенному и чёрному ничто. Гарри не знал, сколько здесь уже находится, не знал, где именно он находится, и что это за место, не знал, когда он отсюда сможет выбраться. Он только понимал, что не умер, зато умерла его душа. Гарри не чувствовал голода, не чувствовал никакой боли, когда пытался себя ущипнуть, и ему было совершенно все равно, кто подходил к его телу, находящемуся там, за экраном, и разговаривал с ним. Теперь для него существовали только долг и кодекс Ордена Серых. Находясь здесь – неизвестно где – у него не было никакой магической силы, но он знал, что сила Ордена Серых проснулась в нём, хотя он потерял другую силу — силу души, эмоций, любви… Теперь Гарри — полноправный глава Ордена. Айрена больше не существует, именно не существует, он не мёртв. Годрика и Слизерина теперь тоже нет. Уничтожено великое зло. Но на его смену пришло зло иное, ещё более сильное, в лице Волдеморта.

В комнату к Гарри вошел Дамблдор. Он бессильно опустился на стул возле парня и начал что-то говорить. У Гарри создавалось впечатление, что директор сообщает самую важную вещь в его, Гарри, жизни. Но парень не мог услышать слов Дамблдора. Директор сидел недолго. Видимо, сказав всё, он вышел из комнаты.

Гарри взглянул на свои пальцы, они становились прозрачными, всё его и без того призрачное тело стало растворяться. Вот уже он мог различить только кончики своих пальцев в сиянии, исходящем от его тела…

В следующий момент парень открыл глаза в той самой комнате, которую видел на экране. Как он ни пытался, он не смог пошевелить даже пальцем. Мог только моргать. На его счастье в комнату вошла мадам Помфри. Увидев, что пациент открыл глаза, она стремглав выбежала из комнаты.

* * *

Ученики и профессора обедали в Большом зале. Рон что-то обсуждал с Джинни, Симус и Дин жаловались на Снейпа, который сегодня снял 10 балов с Гриффиндора, братья Криви обсуждали новые Тараканьи бомбы производства близнецов Уизли, Лаванда и Парвати спорили насчёт новой волшебной помады, Драко Малфой сидел, гордо подняв голову, по бокам от него верные телохранители Крэбб и Гойл… Снейп как всегда с мрачным видом за столом преподавателей, МакГонагалл жгла взглядом братьев Криви, Флитвик о чём-то говорил с профессором Синистрой, Хагрида не было. Дамблдор, хмурясь, читал утренний номер Ежедневного пророка…

В Большой зал ворвалась мадам Помфри. Она стремительно пронеслась к профессорскому столу и что-то прошептала Дамблдору.

— Северус, пойдёмте, — коротко сказал директор. После этого он, Снейп и мадам Помфри чуть ли не бегом покинули Большой зал.

* * *

Гарри всё ещё не мог пошевелиться. Он не знал, сколько так пролежал, но, видимо, недолго. Через какое-то время к нему в комнату вошёл Дамблдор, за ним Снейп с небольшим стаканчиком в руке. Он, не теряя времени, подошел к парню и влил зелье, оказавшееся очень горьким, ему в рот. Уже через минуту Гарри смог пошевелить руками, а потом и ногами. Ещё через минуту – тело стало более-менее подчиняться ему, и он смог немного приподняться на кровати. Теперь он полулежал.

— С возвращением! Мы все очень рады, что ты очнулся, — заботливо сказал директор и с выражением поглядел на Зельевара. Снейп же никак не отреагировал и продолжил стоять в дальнем углу с обычным мрачным видом.

— Сколько я спал? – еле слышно спросил Поттер.

— Три месяца Гарри, три месяца, — вздохнул директор. — Сегодня 28 марта, четверг, полдень. Мы не знали, как тебя разбудить. Перепробовали все зелья, что только могли. Ни одно заклинание тебе не помогло. Я уж думал, что ты никогда не очнёшься, — печально проговорил Дамблдор.

— Меня интересует, где сейчас Волдеморт и что он делает? – слабым безжизненным голосом продолжал дознаваться Гарри.

Снейп вздрогнул, но ничего не сказал.

— Мы не знаем, где Волдеморт. За эти три месяца было только одно нападение, — Дамблдор глубоко вздохнул. — У меня для тебя печальные новости. Гермиона Грейнджер заключена в Азкабан.

Гарри совсем не тронули слова директора. Ну заключена, ну и что? Заключена и заключена. Парень чувствовал только холод и пустоту и больше ничего.

— И как это случилось? — спокойно спросил он. Казалось, Дамблдор даже не заметил холодного тона Гарри.

— Неделю назад ей пришло письмо из дома. В нём было написано, что её мама сильно заболела, и требуется помощь. Мисс Грейнджер отправилась домой. Её сопровождал аврор из министерства, для безопасности. Но письмо оказалось ловушкой. Родителей девочки взяла в заложники группа Пожирателей смерти количеством в семь человек. Гермиона и аврор попали в засаду, работник министерства был убит на месте. Пожиратели на глазах у бедной девочки убили её родителей. Я точно не знаю, что там произошло, но когда на место трагедии прибыли авроры, все Пожиратели смерти были мертвы, экспертиза показала, что от заклятия Авада Кедавра, и мисс Грейнджер сидела возле мёртвых родителей и плакала. Авроры проверили её палочку, и оказалось, что Пожиратели были убиты заклинаниями, произведёнными именно этой палочкой. Но что самое странное, аврор, приехавшей с ней, тоже был убит палочкой мисс Грейнджер. Фадж без суда и следствия заключил Гермиону в Азкабан, — закончил Дамблдор.

— Но как такое может быть? Ведь в Азкабан запрещено сажать школьников, — возразил Гарри.

— Гермионе уже семнадцать лет, Гарри.

— Вы что-нибудь пытались сделать?

— Да. Я задействовал все свои связи. Но это не помогло. Её посадили в Азкабан по личному распоряжению Фаджа. И теперь только Фадж может её освободить.

В Гарри говорили два разных голоса. Один был слабее, другой сильнее.

«Ты должен ей помочь, это твой долг — помогать людям,» — говорил слабый голос.

«Тебе же без разницы, что с ней. Зачем тебе лишний раз напрягаться, она ничем не поможет в войне,» — это был уже сильный голос.

«Но ведь она твой друг. И ты её любишь.»

«У тебя теперь нет друзей. И уж тем более любви. Теперь ты одиночка.»

«Она же умрет, если ты не поможешь. Ты же знаешь.»

«Тебе какая разница, что с ней будет? Пусть умирает.»

«Помоги, если есть возможность, не оставляй умирать невинного. Это же ты виноват в том, что она убила тех людей, — голос стал звучать громче. — Если бы не твоя сила, то этого не произошло бы. Ты обязан вытащить её оттуда, потому что ТЫ виноват в случившемся.»

— Мне нужно Зелье Благородства, — произнёс Гарри, когда закончил перепалку с самим собой.

— Вы хоть представляете себе, что это за зелье? Какое у него действие? Какие побочные эффекты? — зло прошипел Снейп.

— Я прекрасно знаю про это зелье, профессор, читал в какой-то книге. Одна порция этого варева полностью возвращает все силы ровно на час. А побочные эффекты не так уж и страшны. Мне же нужно две порции Зелья Благородства. Я вас очень прошу, профессор Снейп, сделайте его для меня, — такой холодности голоса как у Гарри мог позавидовать упомянутый профессор Снейп, не говоря уже о самом Волдеморте.

— Гарри, ты понимаешь, что можешь потерять свою магическую силу? — обеспокоено спросил Дамблдор.

— Я виноват, и я искуплю свою вину, — холодно ответил Гарри.

— Хорошо, я не в праве тебе запрещать. Северус, сделай, пожалуйста, это зелье, — как-то уж слишком быстро согласился Дамблдор.

— У меня есть заготовка к нему, через десять минут принесу, — недобро глянув на Гарри, Снейп резко развернулся и вышел.

— Профессор Дамблдор. Я никогда не был в Азкабане и не знаю, где он находится. Но мне необходимо туда попасть. Не могли бы вы мысленно показать, где он расположен? — Дамблдор ничего не ответил. Он просто снял блок с определённых своих воспоминаний. Через пять секунд Гарри уже знал, куда ему надо перемещаться.

— Профессор, а что случилось после того, как я потерял сознание?

— Когда мы вышли на улицу, сражение было почти закончено. Но ты исчерпал все свои силы. Нам оставалось только разогнать оставшихся дементоров, и мы взяли в плен 45 Пожирателей смерти. Остальные 1380 были мертвы. Это были сильные маги. Я не представляю, как ты смог с ними справиться... Также везде лежали останки дементоров. Ты один их почти всех уничтожил.

— Кто-нибудь из учащихся, преподавателей или технического персонала погиб?

— Нет, к счастью, никто не погиб. После того сражения мы ещё месяц убирали вокруг Хогвартса и Запретного леса чёрные останки дементоров. Слава Мерлину, жертв мало и среди зверей. На момент нападения они почти все покинули Запретный лес.

— А что с Хогсмидом?

— Всё население Хогсмида взяли в плен. Как только армия Волдеморта пала, мы сразу же освободили всех жителей. Пострадавших нет.

Гарри совершенно не волновали эти события, но ему было необходимо получить информацию для более рациональных действий. Больше он вопросов не успел задать, так как в комнату вошёл Снейп. Он нёс в руках стакан с кроваво-красным зельем.

— Поттер, вот то зелье, которое вы просили, — протягивая ему зелье, сказал Зельевар.

— Спасибо, Северус. Но теперь не могли бы нас оставить наедине? – попросил Дамблдор.

— Конечно, директор, — Снейп кивнул ему, смерил презрительным взглядом Гарри и вышел из комнаты.

— Я знаю, что ты задумал, Гарри, — начал Дамблдор. — Прошу тебя, будь осторожен. Хоть в Азкабане и нет дементоров, но там всё же не курорт. И ты, наверное, понимаешь, что вытащить Гермиону — это только полдела. Надо её освобождение ещё подтвердить официально, то есть, получить документ с подписью Фаджа об освобождении мисс Грейнджер.

— Не волнуйтесь, профессор. Если Фадж откажется подписывать бумагу об освобождении, то я его убью. Если и следующий министр откажется подписывать, то я его тоже убью. Все министры имеют смертельные грехи, так что я буду действовать в пределах кодекса, — парень говорил так спокойно, что Дамблдору стало не по себе. Но у него (Дамблдора) был план, от которого зависела судьба мира.

— Удачи тебе, Гарри. Но помни, что через два часа действие зелья закончится. К этому времени ты должен быть здесь, — Дамблдор встал и направился к выходу, — и, надеюсь, не один, — повернувшись в дверях, сказал он, улыбаясь в бороду.

Гарри остался один. Он ни секунды не колебался, взял со стола зелье и залпом выпил его.

Сначала все внутренности обожгло как огнём. Потом все мышцы напряглись, стали непроизвольно сокращаться, в затылке появилась боль. Но уже через минуту это прекратилось.

Парень ощутил прилив невиданной силы. Она согревала изнутри, каждая клеточка тела была ею переполнена; такая сила ни с чём не сравнима. Гарри казался себе богом, который может всё, даже воскрешать мёртвых. Но, естественно, это было не так.

— Так вот что такое сила Ордена Серых, — проговорил он.

Гарри встал с кровати, оделся, накинул мантию и обулся. Потом заколдовал капюшон так же, как и перед битвой при клинике Св. Мунго. Теперь его никто не смог бы узнать.

— Я виноват в том, что Гермиону заключили в Азкабан, я её и вызволю, — решительно сказал он сам себе он.

Юноша представил себе остров, на котором расположен Азкабан, как можно чётче. Это же были не его воспоминания, а Дамблдора, значит, надо как можно лучше сконцентрироваться. Парень нажал на кольцо...

Гарри оказался на мрачном острове. Хоть солнце и стояло высоко, весь остров казался неживым, везде были тьма, боль, страдания… Гарри это ощущал всем своим существом. Высокие тёмные волны разбивались о скалистый берег на мелкие капли.

В миле от берега стоял неприступный замок. Он был чёрного цвета, по периметру его описывала высокая стена; навевало тоску огромное количество бойниц, никаких окон и огромные главные ворота. От этого замка потоками исходила тёмная энергия, при одном взгляде на него хотелось убежать от этого вечного холода; мысленные крики ужаса разносились на несколько миль вдаль, ни одного дуновения ветерка не было здесь за многие столетия существования тюрьмы. Ни одно растение или живое существо не согласилось бы добровольно здесь находиться. По стене ходили волшебники в чёрной форме с палочками наготове. Два чёрных дракона стояли возле ворот. Но всё это не трогало Гарри. Он ничего не чувствовал: ни холода, ни страха, ни безысходности, ни ужаса…

К стене вела узкая каменная дорожка. Она была прямая как линия, начерченная по линейке.

Гарри пошел по этой дороге, гордо распрямив плечи. От него исходило слабое свечение. Ещё издалека его заметили стражники на воротах. Когда же он приблизился, ему навстречу вышел из маленькой двери в воротах худой человек в чёрной мантии. Драконы же, стоявшие возле ворот, почтительно склонили головы.

— Кто вы и что вам здесь нужно? — высоким голосом спросил незнакомец.

— Я пришёл исправить свою ошибку и забрать то, что вам не принадлежит, — спокойно отозвался парень.

— Тут нет ничего вашего. Уходите подобру-поздорову. Здесь нет места невинным.

— Что же вы тогда здесь делаете? Вы, кажется, не сделали ничего предосудительного.

— У нас есть долг — охранять преступников. И этот долг мы с честью выполняем.

— Мне нужна Гермиона Грейнджер, — Гарри не хотел больше препираться, а потому приступил к делу.

— Никто не выходит отсюда, если на то нет постановления Уизенгамота или министра магии.

— Если вы добром её не выпустите, то мне придётся применить силу.

— Мне угрожает какой-то подросток? — хохотнул худощавый охранник. Все, кто слышал слова парня, рассмеялись.

— Я вам не угрожаю, а предупреждаю, — спокойно отозвался юноша.

— Ну, а мы не подчиняемся вам. Если через минуту вы всё ещё будете здесь, то мне придётся вас арестовать.

— Если вы не хотите мне помочь, то я сам найду девушку, — Гарри взмахом руки открыл ворота и смело направился вперёд.

— Взять его!!! — закричал командир.

В Гарри полетело несколько сногсшибателей. Как только заклятия прикасались к нему, они рикошетили и летели уже в сторону «гостеприимных» хозяев. Никто сначала ничего не понял. Очнулись они, когда Гарри уже раскрыл ворота замка и вошёл. Ворота же он запечатал самым сильным заклинанием с расчётом, чтоб они открылись только через час. С другой стороны послышались разнообразные заклинания, направленные в сторону ворот: их пытались открыть.

Гарри стоял в длинном широком зале. Стены, сделанные из черного камня, были голыми. Вглубь замка уходил длинный коридор. Вдоль стен в десяти метрах друг от друга располагались двери, такие же двери были и в коридоре, уходящем вглубь зала. По бокам — широкие лестницы, ведущие на верхние этажи.

Хоть дементоры и ушли отсюда, но они настолько долго здесь пребывали, настолько долго мучили людей, что каждый камень замка пропитался их энергетикой. Казалось, что каждый камень кричит своим неповторимым криком. От воздуха веяло страхом, мороз шёл по коже от такой атмосферы. Воздух был спёртый, дышалось с трудом, страх поступал в лёгкие, а потом в кровь вместе с кислородом. Вспоминались самые ужасные моменты жизни. Хотелось убежать, плакать, повеситься, вскрыть себе вены, перерезать горло… Только бы не находиться здесь.

Но всё это почувствовал бы, находясь здесь, любой другой человек, но не Гарри Поттер. Для него это был обычный тёмный замок, полный коридоров, лестниц и комнат-камер, не более того. Он вообще ничего не чувствовал. У него здесь было дело, и он хотел побыстрее его выполнить.

Гарри почему-то понимал, куда ему нужно идти. Он не знал, где Гермиона, но чувствовал направление. Он не стал над этим размышлять, просто пошел, куда ему подсказывала интуиция. Он шёл по коридорам с однообразными стенами, постепенно углубляясь в замок.

В конце очередного коридора была винтовая лестница, уходящая вниз. Парень начал спускаться по ней. На каждом пролёте отходил такой же коридор, как и тот, по которому недавно проходил Гарри. И вот после того, как он спустился на десятый пролёт, юноша понял, что девушка находится именно на этом этаже. Коридор, ведущий прочь от винтовой лестницы, ничем не отличался от первого, только здесь было ещё более сыро и мрачно.

Парень раньше и не догадывался, что Азкабан настолько велик. В самом замке было всего лишь семь этажей, а вот подземельям мог позавидовать любой другой замок. Юноша находился лишь на десятом этаже ниже уровня земли, а сколько ещё их было…

Гарри шёл, не сворачивая, не обращая внимания на двери, мелькающие мимо, пока не остановился возле одной из них и не открыл её. Его взору предстал узкий коридорчик, по бокам которого находились решетки камер. В них были заключены люди. Правду говорят, что решетки в Азкабане только для вида. Отсюда не смог бы сбежать ни один узник, они все были пленниками своих страхов. Даже отсутствие дементоров не улучшило их состояния. Кто-то тихо плакал, кто-то звал маму, кто бредил, кто лежал без сознания. Но не было ни одного «буйного». Здесь присутствовали люди разных возрастов, и лет двадцати, и такие, кому уже далеко за пятьдесят.

По мере продвижения по коридору к нему из камер сквозь решётки тянулись руки заключённых, умоляющих их вызволить. Но Гарри не обращал на это внимание. В нём не было ни капли жалости. Ему было плевать на этих людей и их судьбу и судьбу Гермионы. Если бы он не был повинен в том, что её заключили в Азкабан, то не пошел бы сюда. И вовсе не из-за страха, просто это было непрактично.

И вот в поле зрения Гарри попала одна из камер. Он подошел ближе и глянул сквозь металлические прутья. Там, в камере, на холодном полу лежала бледная девушка с каштановыми волосами. Таких полутрупов Гарри ещё никогда не видел. Нет, не было крови, переломов и всего остального. Но она была сломлена духовно. Видимо, она не спала с самого её заключения в Азкабан, то есть уже неделю. Гарри догадывался, что она слышала всё это время: крики умирающих родителей. Юноша не понаслышке знал, что это такое. У неё под глазами залегли синяки, губы посинели, веки дёргались, волосы спутались… Её школьная мантия была в грязи. На лице засохшие дорожки, оставленные слезами. Обуви на её ногах не было. Гермиона была без сознания.

Внутри Гарри как будто рассыпалось бронированное стекло. Осколки которого врезались в кожу, принося мучительную боль. Все его чувства как будто прорвали мощную плотину и теперь хлынули огромным потоком. Он стал чувствовать страх, холод, безысходность, ужас, скорбь, боль, мучения… Но главное — он чувствовал. Он в полной мере ощутил, что значит жить. Жить полной жизнью. К нему вернулись все его чувства. И в то же время ему стало ужасно страшно в этом замке. Теперь он понял, что ощущает каждый человек, находящийся здесь. Тем не менее он был рад переменам, произошедшим в нём. Рон для него опять стал близким и родным, Джинни — младшей сестрой, Хагрид — преданным другом, семья Уизли — его семьёй. Гарри ощутил неперносимую жалость ко всем этим людям, что томятся в Азкабане. Может, некоторые из них и убийцы, но именно за это их надо жалеть. Нет в жизни ничего страшнее, чем отнимать жизнь у себе подобного. Гарри очень хорошо это знал. Он в этом году убил слишком много людей. Теперь же он просто хотел немного счастья с той девушкой, которая сейчас лежит без сознания…

— Я чувствую, — тихо прошептал он, оглядывая свои руки.

Поттер перестал прислушиваться к своим ощущениям. Его взгляд вновь устремился на Гермиону. Холодный нож отчаяния пронзил его сердце, тёплая кровь перестала течь по венам, пальцы задрожали… Такой боли он никогда не чувствовал, эта была не физическая боль, а душевная. Он не мог представить, что Гермиона, его любовь, такая хрупкая, смогла пробыть здесь неделю. Гарри был не в силах сдвинуться с места, ноги проросли к полу, ему было ужасно плохо, как будто это он неделю томился в тюрьме. Он попытался сконцентрироваться на будущем, о времени, когда Гермиона придёт в себя, когда он сможет быть с ней, когда она забудет все эти несчастья, когда горе покроется туманной дымкой. От этих мыслей к нему вернулась способность двигаться и мыслить. Он постарался закинуть все свои страхи подальше, и у него это получилось.

В следующий миг парень уже держал на руках девушку и шёл вместе с ней к выходу.

— Гарри, я знала, что ты придёшь, — тихо вымолвила Гермиона, на миг придя в сознание, и опять отключилась. Теперь уже не без помощи парня. Ей не надо было испытывать этот ужас, когда он рядом, рядом со своей любимой, он просто на час усыпил её.

Гарри не знал, сколько уже прошло из отведённых ему двух часов, но чувствовал, что время ещё есть. Хоть он и находился в самой грозной тюрьме в мире, но всё равно радовался как ребёнок. Он опять чувствовал, жил полной жизнью, на руках у него — любимая, и через день у них всё будет хорошо, Пророчество не сбылось… Но вот на тут Гарри задумался. Как может не сбыться пророчество? Ведь там говорилось, что Он и есть сама магия. Неужели всё же это предсказание было не про него? Может, всё это было просто ужасным совпадением?

«Нет, такого не может быть, — решил Гарри. – Надо над этим поразмыслить на досуге, но не сейчас.»

Гарри уже стоял возле входных ворот в Азкабан. Парень снял своё заклятие с ворот; видимо, ещё не прошёл положенный час действия. Он вышел во внутренний двор. Возле ворот стояли два чёрных дракона. Стражники не могли к ним приблизиться. Гарри вместе с Гермионой и в сопровождении двух драконов спокойно вышел за стену.

— Сегодня придёт указ от министра об освобождении этой девушки. Вы ничего не теряете, — сказал он перед тем, как представил себе комнату, в которой лежал три месяца в Больничном крыле, и нажал на кольцо…

* * *

Мадам Помфри как раз в это время заправляла кровать в комнатке. Сзади неё из воздуха материализовался Гарри с Гермионой на руках.

— Мадам Помфри! – позвал её Гарри. Женщина повернулась, и глаза её полезли на лоб. Ещё секунду назад она могла поклясться, что сзади неё никого не было, а сейчас там стоял Гарри Поттер (он снял заклятие с капюшона) с девушкой на руках. — Гермиона только что из Азкабана, сделайте всё, что сможете.

Парень бережно положил девушку на кровать; целительница всё ещё не двигалась. Гарри нужно было в министерство магии. Как обычно перед перемещением он чётко представил себе то место, куда ему надо попасть, и нажал на своё кольцо.

Он оказался в большом зале, из него шли три коридора, один прямо и два по правую и левую руку. По периметру стены, плотно прижавшись друг к другу, располагались камины. Из них то и дело выходили колдуны. Люди направлялись в самые разные стороны по самым разным делам. В толпе никто и не заметил парня со шрамом на лбу, но это и не удивительно, чёлка хорошо скрывала этот шрам, его приняли за обычного волшебника. А по росту он не уступал многим взрослым. В середине зала стоял отреставрированный фонтан, возле которого в прошлом году проходило сражение между двумя великими волшебниками — Дамблдором и Волдемортом.

На Гарри нахлынули не самые лучшие воспоминания. Здесь в министерстве погиб его крёстный, Сириус Блек. Его тело так и не нашли. Возле этого фонтана Волдеморт попытался завладеть телом Гарри, но у него этого не вышло.

Гарри заметил, что над аркой, за которой прямо шёл коридор, висит табличка, на которой крупными золотыми буквами написано:

«ВЕРХОВНЫЙ СОВЕТ МИНИСТРОВ, ЛИЧНЫЕ КАБИНЕТЫ МИНИСТРОВ, КАБИНЕТ МИНИСТРА МАГИИ»

Вот туда он и направился, расталкивая спешащих куда-то людей. Вдоль стен были развешаны портреты великих волшебников. Но здесь не было Дамблдора. И не удивительно, в прошлом году Фадж велел сжечь все портреты директора Хогвартса.

Из дверей то и дело выходили и входили волшебники, но по мере продвижения парня в глубь коридора людей становилось всё меньше.

И вот, наконец, он дошел до последней двери. Она была из белого дерева, украшенная какими-то узорами, а надпись золотыми буквами гласила: «Министр магии Корнелиус Фадж». Возле двери стояли два аврора; парень усыпил их, нажал на золотую ручку, после чего вошёл в кабинет и установил на двери заклятие неслышимости — разговор предстоял горячий.

Кабинет был внушительных размеров. Слева стоял длинный шкаф из красного дерева, расписанный разнообразными узорами. В нём лежали разные пергаменты, видимо важные документы. Чуть дальше — небольшой столик, за которым с важным видом сидел Перси Уизли. Он так и не признал своей неправоты и остался на побегушках у министра. Справа был камин из белого камня, сделанный не одну сотню лет назад. По бокам камина стояли мягкие кресла, обитые кожей дракона. Прямо по курсу располагался стол самого министра. На нём лежали бумаги, ждущие своей подписи. За столом, как и полагается, сидел министр магии Корнелиус Фадж, он читал какой-то пергамент. В кабинете было ещё много разных мелочей. Фадж очень любил роскошь и обставил кабинет по своему вкусу.

Гарри медленно подошёл к столу министра, взмахом руки подвинул кресло и сел в него. Только тогда министр и Перси оторвались от своих важных дел и заметили его присутствие.

— Мистер Поттер? — изумился Фадж.

— А вы ждали кого-то другого? — довольно резко ответил Гарри, даже не поздоровавшись.

— Но ведь вы в магической коме?

— Уже нет.

Перси с ненавистью смотрел на парня. В прошлом году, когда он глядел на Гарри, его глаза ничего не выражали.

— Я очень рад, что вы поправились. Позвольте выразить вам благодарность за спасение Хогвартса, — если поначалу министр был удивлён, то теперь очень сильно раздражён.

— Я пришёл к вам по делу.

— О-о, вы, наверное, пришли за своим орденом Мерлина первой степени? — в голосе министра скользнул сарказм.

— Мне не нужен орден Мерлина, я не за эти пришёл, — как ни в чём не бывало сказал Гарри.

— Так чем же обязан столь неожиданному визиту? Вы, кажется, должны сейчас находиться в школе — идёт учебный год. Но, хотя, правила же не для вас? Гарри Поттер может делать все, что ему хочется.

— Вы не правы. Я не могу делать все, что мне хочется. Если бы я делал то, что мне хочется, то не спасал бы Хогвартс. Однако ваши правила и законы не для меня, это правда.

— Ну-ну, не надо преувеличивать, законы писаны для всех…

— Я пришёл к вам, не чтобы обсуждать распространение действия законов на мою личность. У меня к вам конкретное дело, — перебил министра парень. Фадж был очень оскорблен таким поведением. С каждой минутой он становился всё раздражённее.

— Какое дело?

— Я требую, чтобы вы подписали указ об оправдании Гермионы Грейнджер, — спокойно заметил Гарри.

— Вы требуете?!?! — взвизгнул министр. — Мало того, что вы ворвались в мой кабинет без какого-либо приглашения, так ещё и осмеливаетесь что-то требовать?!?!?

— Имею на это полное право. Так вы удовлетворите моё требование по-хорошему? — спокойно спросил юноша.

— Ха-ха-ха, он ещё надеется на удачу! Убираётесь отсюда ВОН! — Глаза министра заблестели от ярости.— Мисс Грейнджер осуждена на заключение в Азкабан за убийство людей.

— Пока я говорю с вами по-хорошему. Но учтите, что я могу разозлиться, или мне может надоесть, что вы повышаете на меня голос, — парень был само спокойствие.

— ВОН! Уизли, выведите этого нахального молодого человека из министерства! – продолжать визжать министр.

Перси встал со своего места и подошёл к Гарри.

— Я бы не советовал тебе этого делать, Перси, — спокойно предупредил Гарри.

Но Перси его не послушал. Он схватил Гарри за плечо, но… его откинула какая-то сила, он ударился о стенку и потерял сознание. Министр в это время подбежал к камину и уже кинул в него дымолётный порошок, намереваясь вызвать Авроров. Но ему не суждено было этого сделать. Гарри направил руку в сторону камина, и в него ударила молния, вылетевшая из пальцев парня. Кабинет наполнился каменной пылью от уничтоженного камина. Другую руку он направил на министра. Того пригвоздило в кресле.

— Вы сейчас же подпишите необходимые бумаги, — грозным голосом сказал Гарри, ему уже надоело играть в эти игры, да и времени у него осталось не так уж и много. — Если нет, то я разнесу ваше министерство по камешкам. Я не буду считаться с жертвами, и вы первым будете убиты, — злость волнами исходила из парня. Если раньше он не мог давать волю своим чувствам, потому что его сила вышла бы из-под контроля, то теперь он мог выплёскивать свои эмоции, а энергию держал, даже не напрягая силу воли. Ведь он теперь обладал всей силой Ордена Серых, и она полностью подчинялась ему в любой ситуации.

— НЕТ! — выкрикнул Фадж.

Гарри сдавил свой кулак, Фадж закричал от боли, пронзившей его тело. Следующая молния ударила во входную дверь, от неё остались только щепки.

— Я предупредил вас. Я камня на камне не оставлю от министерства. Подпишите бумагу об оправдании Гермионы Грейнджер, и всё это закончится. Я уйду обратно в школу, а вы останетесь министром магии.

— НИ ЗА ЧТО! — этот крик уже был намного слабее, министр терял силы.

Гарри ещё сильнее сжал кулак. Новая волна боли пронзила тело Фаджа.

— Хорошо, хорошо. Я подпишу то, что ты хочешь. Но знай, я не оставлю этого просто так. Я за тобой буду следить, — прохрипел Корнелиус. Он понял, какая сила ему противостоит, сопротивляться было бесполезно. Но ведь он мог и потом отомстить. Перед ним появился пергамент, который надо было подписать.

— Подпишите эту бумагу, и я отправлю её в Уизенгамот. Если вы опять незаслуженно обвините Гермиону Грейнджер, то я выполню свои обещания. Это относится и ко мне. Не дай вам Мерлин поставить меня вне закона, вам несдобровать.

Министр быстро подписал бумаги, и только после этого Гарри его отпустил. Фадж упал на свой стол без сознания. По расчётам Гарри он очнётся через пару часов. Сам же Поттер вышел через остатки двери, не забыв отправить нужную бумагу в Уизенгамот. После чего он снял звуковой и физически непроницаемый барьеры, представил себе комнату, в которой лежит Гермиона, и нажал на кольцо…

* * *

В это время старинная книга неопределённого серого цвета, которая находилась в комнате старосты Гриффиндора, рассыпалась в прах.

* * *

Гермиона лежала в кровати в ночной сорочке, укрытая до талии одеялом, и спала, когда Гарри появился в комнате. Он знал, что осталось мало времени. Сразу же запечатал дверь, да так что её смог бы открыть только Дамблдор. Он посмотрел на девушку, крепко спящую на кровати. Она была бледной, но уже не настолько, как в Азкабане. Волосы приведены в порядок, но вот лицо… Лицо её выражало болезненную сосредоточенность, дыхание резкое, всё тело в напряжении, видимо, ей снился кошмар.

Гарри вдруг почувствовал, что не может жить без неё. Она была для него всем, он не представлял себя без этой дорогой его сердцу девушки, пережившей огромные страдания. Сначала он её отверг, даже не разговаривал. Он не представлял, как она мучалась, когда с ним что-то случалось... Потом убили её родителей, прямо на глазах дочери. Теперь она сирота. Но Гарри поклялся себе, что не оставит её одну, он всегда будет с ней... И в тот же день, когда убили её родителей, она сама стала убийцей. Убивать в первый раз всегда сложно, потом очень долго приходишь в себя. Скорее всего она даже и не знает, как смогла убить всех тех людей... И целая неделя, проведённая в Азкабане. Все эти случаи несомненно отразятся на её характере. Но парень надеялся, что всё будет хорошо. Ведь только благодаря ей он смог чувствовать, она вернула ему душу своим существованием.

Гарри присел на кровать возле любимой и взял её руку в свою. Она тут же расслабилась, восстановилось дыхание; прекратился тот кошмар, который она видела на протяжении недели в Азкабане.

Юноша почувствовал, что силы резко покидают его тело. Он уже не может даже пошевелиться, не то чтобы что-нибудь наколдовать. Он безвольно опустился возле Гермионы, всё ещё не отпуская её руку. Сил становилось всё меньше… Веки отяжелели… Сознание уходило… Появлялись перед закрытыми глазами разноцветные круги… И Гарри Поттер Серый заснул рядом со своей любовью.

Гарри открыл глаза. Он лежал всё в той же комнате; рядом с ним, удобно устроившись на его груди, мирно спала Гермиона. Перед его глазами пронеслись события последних месяцев, воспоминания нахлынули безостановочным потоком. Внутри него бушевал целый фонтан разнообразных чувств — ненависть к Волдеморту, боль от утраты своего учителя Айрена, которого больше нет даже в мире мертвых, жалость к Гермионе, скорбь по погибшим, вина в смерти родителей Гермионы и в том, что она незаслуженно провела неделю в Азкабане, радость возвращения в мир живых. Он радовался, что опять может чувствовать; те несколько вчерашних часов, во время которых он ничего не ощущал, он воспринимал как страшный сон. Всё, что было до Рождества, казалось таким нереальным, но в тоже время он знал, что это было, и это оставило свои отпечатки в его душе. При одном взгляде на Гермиону он ощущал небывалое тепло: всё, о чём он мечтал, может сбыться, хоть для этого и потребовались такие жертвы.

Гарри нежно провёл рукой по волосам девушки. Они были такие мягкие, такие шелковистые. Он уже больше не представлял себя без неё. Казалось, не будь её сейчас рядом, он не смог бы жить. Теперь всё будет хорошо, пройдёт какое-то время, и она сможет жить как прежде, не вспоминая об ужасных событиях последней недели. Гарри, конечно, мог наложить на неё заклятие забвения, только в этом случае это не выход, и она должна сама со всем справиться.

— Я клянусь больше никогда не допускать такого, — прошептал он в пустоту. Он не хотел повторения этих ужасных событий и твёрдо решил, что сделает все, чтобы такого больше не произошло.

Гермиона зашевелилась и открыла глаза. Она посмотрела на парня и улыбнулась, но уже через секунду на её лице отобразились грусть и скорбь, из её прекрасных карих глаз потекли слёзы. Гарри присел на кровати и вытер своей ладонью ей слёзы.

— Не плачь, всё будет хорошо, — ласково сказал он ей тихим шепотом.

Его слова подействовали совершенно не так, как нужно было. Гермиона расплакалась ещё сильнее. Гарри крепко прижал её к себе и зашептал на ухо успокаивающие слова. Минут десять девушка не могла прийти в себя, но постепенно потоки слёз стали иссякать. Теперь она уже обнимала Гарри, немного всхлипывая.

— Они все мертвы, — всхлипнула она в очередной раз, — мама… папа…

— Тише, тише, — успокаивал её Гарри, нежно прижимая к себе. — Всё наладится. Я теперь с тобой, и всё будет хорошо. Я уверен, что твои родители прожили счастливую жизнь, они будут счастливы и в мире мёртвых. Они никогда не умрут, слышишь? Они всегда будут жить в тебе, вот здесь, — Гарри приложил руку ей к сердцу.

Гермиона опять заплакала, Гарри обнимал её и гладил по спине. Он не представлял, что она сейчас испытывает. Он потерял свою семью во младенчестве и не знал ни отца, ни мать, но Гермионе гораздо тяжелее. Она потеряла своих родителей совсем недавно, родителей, которые были рядом с ней всё время до её одиннадцати лет, которые каждый сентябрь провожали её в Школу и каждый июнь встречали с Хогвартс-экспресса, которые в трудную минуту всегда были рядом, пусть даже незримо, за много десятков километров... Поэтому её утрата ощущается намного больнее. Возможно, так же себя чувствовал и Невилл, когда умерла его мама, но Гарри сейчас не думал о нём, все его мысли были направлены на любимую девушку.

— Это кошмар, длинный ужасный кошмар… Так не должно быть… Я сейчас проснусь, и всё будет как прежде... Это несправедливо… — скулила Гермиона на плече у Гарри. Её бессвязные слова разрывали ему сердце.

— Как ни прискорбно это осознавать, но это не кошмар. Нам придётся смириться и жить дальше, невозможно всё исправить, хотя так хочется, — ласково прошептал парень.

— …Я их убила…— продолжала она.

Эти слова пронзили Гарри как ножи. Ведь благодаря именно его силе всё это случилось, значит, он в этом виноват.Но сейчас нельзя об этом думать, ведь Гермионе гораздо хуже, нельзя показывать свою слабость, надо её успокоить и поддержать.

— Гермиона, убивать всегда тяжело. Я только за этот год убил не меньше трёх тысяч человек. Но идёт война, потери неизбежны. Это война на выживание, и мы должны сражаться.

— …я их всех убила…— Гарри заметил, что с Гермионой что-то не то. Она как будто впала в транс. Он резко схватил её за плечи и сильно встряхнул; кажется, это помогло, она перестала плакать, и в глазах появилось осмысленное выражение, чего Гарри и добивался.

— Перестань. Себя. Винить, — чётко выговорил он. — У тебя не было выбора, или ты их, или они тебя. К тому же это я виноват, что ты убила тех людей.

— При чём здесь ты? — непонимающе всхлипнула она.

— В тебе частичка моей силы, из-за этого ты и смогла их убить. И неужели ты не рада, что я очнулся? — попытался перевести разговор в другое русло парень.

— Я очень рада, — улыбнулась Гермиона и обняла Гарри.

Парень покрепче прижал её к себе, ему не хотелось её отпускать; никакая война не разлучит их теперь, никакой Волдеморт не помешает, она с ним, это всё, что ему сейчас надо. Странное тепло разливалось по телу. Так хорошо Гарри себя не чувствовал никогда. Рядом с ним любимая, все ужасы позади, и пустота в груди заполнена по самые края теплым чувством любимого человека. Возможно, им ещё предстоит сражаться, и не раз, но сейчас об этом не хотелось думать.

— Я люблю тебя, — тихо прошептал он ей на ухо.

Гермиона немного отстранилась, потом медленно потянулась к его губам. Гарри не стал заставлять её ждать, он подался вперёд, и их губы слились в пьянящем поцелуе. Он вкладывал в этот поцелуй всю свою нежность, он хотел подбодрить её, помочь забыть те ужасные события. Казалось, он улетал в сказку, в которой нет места несчастьям. Ради таких моментов стоит жить и бороться. Вот ради таких моментов он и вступил на Путь Серого, ради этого он сражался и будет сражаться. Всё же как много прекрасного на этой Земле! Пусть Волдеморт готовит свой очередной план по его убийству, но это будет потом, а сейчас… сейчас рядом с ним любимая девушка, за которой, из-за которой и ради которой он пойдёт на всё.

Они целовались не переставая. Казалось, они хотят наверстать всё то упущенное время вынужденной разлуки, которое было для них обоих хуже пытки. Им не хватало воздуха, но это никого не смущало — они нашли друг друга, прошли через такие ужасы, и теперь у них есть право на счастье. Пусть оно построено на смертях других людей, но об этом они сейчас не желали думать.

Гермиона не хотела его отпускать, разрывать этот сказочный, чудесный, страстный поцелуй. Но уже просто нечем было дышать, и ей пришлось немного отстраниться. Каково же было её удивление, когда она увидела на лице Гарри лучезарную улыбку. Он весь словно светился от счастья, улыбался от уха до уха, ей казалось, что она никогда ещё не видела его таким счастливым. В этих глазах можно было увидеть любовь, безбрежную любовь. Эти глаза, бездонно-глубокие тёмно-зелёные глаза, сейчас были полностью заполненные любовью.

— Ты улыбаешься, — счастливо сказала она.

— Благодаря тебе, — ответил Гарри. Он был рад, что Гермиона перестала думать о плохом, у него получилось хоть немного отвлечь её.

Он притянул её к себе и снова поцеловал. Они никак не могли насладиться друг другом, какая-то неведомая сила притягивала их друг к другу, они не могли сопротивляться этому, да и не хотели. Они целовались и целовались. Они выпали из течения времени, сейчас были только они — он и она. Им казалось, что прошло не больше нескольких минут, но на самом деле они лежали на кровати и целовались уже не меньше часа, но им это не надоедало.

Гермиона забыла обо всех несчастьях, приключившихся с ней. Как будто не было тех жутких месяцев одиночества, не было тех ужасных событий прошлой недели, не было дней, проведенных в Азкабане; всё покрылось туманом. Гарри заставил её забыть обо всём, он помогал ей своим присутствием, своими поцелуями возвращал ей жизнь, теперь у неё было, ради чего жить, точнее ради кого.

— Уже два часа, — сказал Гарри, нехотя отстраняясь от неё.

— Я кушать хочу, — улыбнулась девушка.

— Что-то я вчера об этом не подумал, когда запечатывал дверь, — задумчиво произнёс он.

— Ты запечатал дверь? Но зачем?

— Чтобы нам не мешали, я хотел побыть с тобой наедине.

— Так может снимешь заклятие, и пойдём на кухню? — предложила она, поправляя его очки, которые он только что надел, когда закончился этот долгий и неземной поцелуй.

— Я не могу, — просто ответил он.

— Но почему?

— Давай я тебе всё расскажу по порядку.

— Давай, — прижавшись к нему, ответила девушка. — Я, конечно, многое знаю, но многого не понимаю.

— В общем, всё началось в этот день рожденья, — начал Гарри. — Тогда ко мне пришёл Айрен. Он поставил меня перед выбором: или я вступаю в Орден Серых, или мир погибнет. Само собой, я согласился на первый вариант. В ту же ночь мы отправились в замок Серых. Это потрясающий замок, — мечтательно произнёс он. — Тебе бы там понравилось. Там есть огромная библиотека. Ты несколько месяцев искала информацию об Ордене Серых, но ничего не нашла в школьной библиотеке, а в замке Серых этой информации бескрайнее море, правда, туда нельзя непосвященным, но для тебя я сделаю исключение… — Гарри ненадолго замолк, размышляя, что стоит рассказывать. В конце концов он решил рассказать всё как есть.

— Давай дальше, — подтолкнула она его.

— Айрен стал обучать меня колдовать без палочки. У меня это получилось довольно быстро. Сначала я начинал со слабых заклинаний, а потом перешёл на высшую магию. Также я изучал тёмную магию…— Гермиона как-то странно посмотрела на него, но парень не обратил на это внимание, в конце концов, он тоже сначала так думал про тёмную магию. — Я научился бороться с заклятием Круциатус, научился увёртываться от Авады, Айрен обучил меня ментальной блокировке… В общем, я много чего узнал. Два месяца я учился, а тридцатого сентября стал главой Ордена. Я вернулся в Хогвартс, а дальше ты знаешь.

— Но почему ты не сообщил, что жив? Мы так переживали…— укорила его девушка.

— У меня не было возможности, — начал оправдываться парень. — Сову послать нереально, туда даже газеты не приходили, телефона не было, замок не подключён к каминной сети. Сама понимаешь, как я ещё мог связаться с внешним миром?..

Возле кровати раздался слабый хлопок. Ребята оглянулись — там стоял Добби с подносом, на котором было огромное количество разнообразной еды.

— Добби рад видеть сэра Гарри Поттера и мисс Гермиону Грейнджер. Добби так волновался за вас, — счастливо сообщил эльф.

— Привет, Добби, но что ты здесь делаешь? — изумлёно спросил Гарри.

— О, сэр Гарри Поттер, профессор Дамблдор приказал Добби принести вам еды, — улыбаясь от уха до уха, прошептал эльф и поставил поднос на тумбочку.

— Спасибо, Добби, — поблагодарила его Гермиона.

— Если вам ещё что-нибудь понадобится, то просто позовите Добби, — эльф подобострастно сложил ладошки вместе.

— Спасибо, пока нам больше ничего не надо.

Добби больше не стал задерживать ребят, щелкнул пальцами и растворился в воздухе. Гарри и Гермиона молча принялись за еду, им казалось, что ничего вкуснее они не ели. Когда с едой было покончено, ребята позвали Добби и попросили сливочного пива, которое получили уже через минуту от услужливого домовика.

— Я всё-таки не понимаю, почему ты так упорно избегал меня? — сидя на кровати, спросила Гермиона.

— Понимаешь, моя сила очень велика. Если бы она вышла из-под контроля, то это повлекло бы за собой огромные разрушения и массу жертв. Но поверь мне, я не хотел этого. С каждым днём опасность увеличивалась, мне приходилось сдерживать силу, но иногда она немного выходила из-под контроля. Прости меня, но так было надо, — опустив глаза, сказал Гарри. Он чувствовал свою вину перед ней.

— Я всё понимаю, — сказала Гермиона и поцеловала его. — Но теперь всё позади, теперь мы можем быть вместе.

— Надеюсь, что так, — сказал Гарри с самой ласковой улыбкой, на которую был только способен.

— Ты остановился на возвращении в Хогвартс, — напомнила ему девушка. — Расскажи, что было дальше.

— В общем, рассказывать-то нечего. Ты и сама видела, как я вернулся, потом наши отношения испортились. Я и сам понимал, что нам надо быть порознь, однако Айрен сочел нужным мне об этом напомнить…

— Подожди, как он мог тебе напомнить, если он умер? Я читала в книге, что при передаче…

— Он приходил ко мне во снах, — прервал он её.

— Тогда понятно, — кивнула девушка.

— Потом был Хеллоуин. Айрен предупредил меня о нападении на клинику, и я отправился туда. Вот там я и узнал, насколько велика моя сила. К тому же в тот момент моя сила была открыта ещё не вся. Очень тяжело убивать людей, пусть и Пожирателей смерти — они всё же люди. И ещё тяжелее не иметь возможности защитить всех невинных. К сожалению, у меня не получилось всех спасти, — Гарри стало трудно говорить. Воспоминания того дня с новой силой ожили в его сознании, он как будто переживал все те моменты заново.

Гарри улёгся в постель, слабость всё ещё не до конца прошла, и ему было трудно сидеть. Гермиона лёгла рядом с ним.

— Всё, что было написано в газетах — правда, я действительно убил больше половины нападавших, в тот момент я не задумывался над этим. У меня была чётко поставленная цель: защитить клинику, и я с этим справился. О сражении ты читала, и я не буду тебе рассказывать, как оно проходило, в конце концов прибыла подмога и я смог вернуться в Хогвартс. Меня никто не заметил, кроме нескольких человек. Джинни мне здорово помогла тогда, она поддержала меня. Если бы не она, то я бы умер от потери сил и крови.

— Это я попросила её проследить за тобой. Я увидела тебя тогда в зале, но не знала, насколько были велики твои раны.

— Физические раны — это пустяки, — просто сказал Гарри. — Я тогда был сломлен духовно. Потом Джинни довела меня до больничного крыла, дальше я не помню, что случилось.

— Профессор Дамблдор сказал мне, что только я смогу тебе помочь. Я не знала как, но каждую ночь сидела возле тебя…

— Это была ошибка директора, — вздохнул Гарри. — После того случая с Малфоем к тебе перешла часть моей силы, но это была крупица, она ничем не проявлялась. А когда ты помогала мне выжить, то не могла контролировать объединение наших сил. Теперь у тебя есть часть моей силы. К сожалению, я не был рядом, когда она проявилась, и это повлекло за собой ужасные последствия. Теперь ты понимаешь, почему я виноват в смерти людей, которых ты убила? Это моя сила послужила их смерти. Я никогда не прощу себя за эту ужасную ошибку.

— Но если бы не твоя сила, то меня бы убили, — Гермиона нежно провела пальцами по его губам, а потом поцеловала. — Не вини себя, мы оба виноваты в этом. И всё-таки если бы у меня не было бы твоей силы, то я сейчас не лежала бы здесь с тобой, так что это с какой-то степени к лучшему.

— Может и так, но это не снимает с меня вины. Я не мог тебя предупредить. Мне пришлось следить за тобой. Так я узнал, что ты часто бываешь в библиотеке, но ничего не находишь. Ну, а когда профессор Бинз рассказал тебе о нашем Ордене, то я понял, что ты сделаешь всё ради того, чтоб докопаться до истины.

— Но почему ты меня не остановил?

— Не было смысла. Книгу «Путь Серого» может увидеть только человек, нуждающийся в ней, и она покажется, только если на то будет причина. Эта книга — почти живое существо, она живёт своей жизнью, постоянно продолжает заполняться, в неё записывается история Ордена. И если ты смогла её найти, то на это были веские причины. Кстати, она в единственном экземпляре. Я знал о ней, но увидел только в кабинете Дамблдора.

— Прости меня за то, что я взяла твою карту и мантию без разрешения. Я знаю, уже поздно это говорить, но всё же.

— Я тебе уже говорил, что разрешаю пользоваться этими вещами. Так что ты не виновата.

— А почему ты в тот вечер был в гостиной?

— Вот чего не знаю, того не знаю. Я чувствовал, что мне надо быть там, да и к тому же в тот день я сильно устал, мне даже в спальню подниматься было тяжело, поэтому я решил остаться в гостиной.

— А что с тобой случилось в середине декабря? Ты ходил как полутруп, даже собрания АД прекратились.

— А вот это самый интересный вопрос. В тот день, когда ты взяла книгу, во cне я слышал странные слова… — Гарри процитировал то, что слышал, слово в слово. — Тогда я не понимал, что это такое. В последствии эти слова я слышал каждую ночь. Не мог нормально спать. Ну, а за четыре дня до нападения Волдеморта эти слова я слышал и видел даже наяву. Это было как… как видение, что ли. В общем, я не мог ничего делать, чувствовал себя, мягко говоря, отвратительно. Ну а двадцать третьего ко мне пришли Годрик и Айрен. Они объяснили всю важность ситуации. Я шёл на смерть, эти дни вполне могли бы оказаться последними. Но выбора не было.

— Знаешь, когда ты вошёл в Большой зал, я как-то подсознательно ощутила, что ты можешь не вернуться. Никто даже слова сказать не смог. Но, казалось, Дамблдор всё знает.

— Ничего он не знал, — фыркнул Гарри, — просто делал вид, что знает. Я сам не всё понимаю, но мне как-то удалось вызвать одновременно и Патронусов, и Энтронусов. Теоретически это невозможно, но у меня получилось. В тот миг я понял суть пророчества, а что это пророчество, я не сомневался, — Гарри пересказал ей свои догадки. Гермиона была слегка шокирована.

— То есть, теперь ничто не сможет противостоять Волдеморту, и он завоюет весь мир? Нет, я не верю, этого не может быть.

— Не стоит отчаиваться, ведь и пророчества иногда не сбываются, — при этих словах Гермиона фыркнула, вспомнив профессора Трелони, а Гарри продолжил. — Мы ещё поборемся. Я не допущу Волдеморта к власти. Теперь, когда рядом со мной ты, мне ничего не страшно, — заверил он её. Хотя сам он так не считал, всё же слишком много совпадений. — А что было после того, как я вышел?

— Профессор Дамблдор заставил нас всех сидеть в большом зале и ждать. Мы не знали, что творится на улице, но по грохоту было понятно: там идёт сражение. Это было ужасно, — глаза Гермионы предательски заблестели, Гарри покрепче обнял её и прижал к себе. — Мне было так страшно, я думала, ты погибнешь. А через полчаса Дамблдор собрал всех, кто хотел помочь, и мы вышли. Это было страшное зрелище: везде тела погибших, останки дементоров, множество оленей и оборотней, и сам Волдеморт лежал на земле. Правда, через секунду после того, как мы вышли, он исчез, а ты, без сознания, упал с большой высоты. Я так испугалась. Мне так было страшно тебя потерять. Тебя отнесли в больничное крыло, в эту комнату. Ты лежал в коме три месяца, никто не знал, что с тобой произошло, никто не мог помочь. Я часто приходила к тебе, но всё было напрасно. А потом…потом, — слёзы снова потекли по её лицу.

Гарри не нужно было слов; хоть он и потерял всю свою силу на два дня, но знание блокологии осталось. Он чётко видел все мысли Гермионы, словно свои собственные.

Сначала к ней пришло письмо, потом она отправилась домой в сопровождении аврора… Гарри видел, как на глазах дочери убили родителей, а она ничего не могла сделать, она была связана, а палочка лежала на полу в нескольких метрах от неё. Её родителей убил тот самый аврор, что сопровождал её, он оказался сторонником Волдеморта. Потом они издевались над телами погибших родителей Гермионы. У Гарри мороз по коже прошел, когда он эту сцену увидел. ЭТО было самое ужасное из того, что ему приходилось пережить за всю жизнь. Он чувствовал, как страдала Гермиона, слишком сильно он залез в её сознание, теперь уже не мог выйти. Все эти картинки проносились перед его внутренным взором. И самое ужасное, что Гермиона тоже всё это переживала во второй раз. Но Гарри не мог выйти из её сознания, она сама его не отпускала, она хотела подсознательно, чтобы он всё знал.

Потом ее отвязали и хотели пытать, но Гермиона с неведомо откуда взявшейся решительностью перекатилась по полу и схватила свою палочку. Гарри чувствовал, что она в тот момент хотела только смерти этим гадам, с её уст сорвались последние слова, которые Пожиратели слышали за свою жизнь. Если бы не его сила, то ничего не произошло бы, но у неё получилось настолько мощное заклинание, что все, кто был в это время в комнате, попали под действие зеленой ауры смерти. Потом Гарри видел, как она рыдала над изуродованными телами родителей. Через какое-то время прибыли авроры министерства и проверили её палочку. Затем, видел Гарри, Гермиону отвозят в самое ужасное место на земле — Азкабан. По личному распоряжению Фаджа её туда посадили без суда и следствия.

Гарри чувствовал всё то, что она пережила, находясь в Азкабане. Это были предсмертные крики её родителей. Такое было не понаслышке знакомо парню — самая худшая пытка. Гарри резко выбросило из её сознания. Он чувствовал себя опустошенным. Гермиона лежала в его объятых и плакала.

— Они… сказали… что это… месть за… Слизерина… — всхлипывала она.

Гарри ничего не оставалось сделать, как покрепче её обнять. Он всё знал, теперь всё знал. Волдеморт решил отомстить ему через самого дорогого ему человека, и у него получилось. И снова чувство вины захлестнуло его с головой, но парень прогнал это чувство. Оно ничем не поможет ей, значит бессмысленно винить себя, этим не вернёшь родителей Гермионы. Он просто лежал и переваривал всё увиденное, хоть давалось это с трудом. В его объятиях всхлипывала Гермиона.

— Теперь всё это закончилось, — тихо прошептал он ей на ухо. — Больше ты не вернёшься в Азкабан. Я «договорился» с Фаджем, бумаги о твоей невиновности подписаны. Всё будет хорошо.

Потребовалось полчаса, чтобы Гермиона успокоилась. Гарри всё это время шептал ей слова поддержки. Он прекрасно понимал, что она сейчас чувствует, ему было не лучше, но он привык к этому, а она, какой бы ни казалась сильной, была девушка хрупкая и слабая.

— Не оставляй меня никогда, — последний раз всхлипнула она. — Я этого не переживу.

— Я никогда тебя не брошу, — уверено сказал он ей и поцеловал. В глубине души он не был уверен, что сможет выполнить такое обещание, но будет стараться.

— А что случилось после этого? — выдавила она из себя сквозь всхлипы.

— А вот это самое интересное, — Гарри рассказал ей об ужасном времени, проведенном без эмоций, рассказал, как к нему вернулись чувства, как забрал её из Азкабана и как сходил на приём к министру магии. — У меня как раз хватило времени, чтобы переместиться, а потом действие зелья закончилось. Вот в принципе и вся история. Хорошо, что у меня есть ты, теперь я тебя никому не отдам. Я тебя люблю.

Гарри счастливо улыбнулся, от этой улыбки на душе у Гермионы стало легко и светло.

— Но почему ты всё-таки запечатал дверь и почему не можешь снять заклинание? — недоумённо спросила Гермиона.

— Просто одна порция зелье, которое я выпил, — начал он, — действует на один час. Но так как я выпил две порции, то у меня было два часа. Это зелье полностью возвращает потерянные силы, но есть и несколько… хм… побочных эффектов.

— И что же это за такие побочные эффекты? — поинтересовалась девушка.

— Да просто потеря всей волшебной силы на два дня… — немного замявшись, ответил он. Эта была не вся правда. На самом деле зелье заметно снижает уровень магической силы в человеке, выпившем его. Но Гарри не сильно волновался по этому поводу. Во-первых, оно того стоило, а во-вторых, у него много сил, так что от него не убудет.

— Так зачем же ты дверь запечатал? —девушка явно собиралась внести ясность в этом вопросе.

— Мне просто хотелось побыть с тобой наедине, — вполне честно ответил он.

— Ну… хорошо, считай, что отмазался, — улыбнулась Гермиона и поцеловала его. — Гарри, я тебе давно хотела рассказать, тогда, когда я была в кабинете директора, я подслушала разговор…— Гермиона в точности повторила ему слова Снейпа и Дамблдора. — Как ты думаешь, к чему это?

— Не знаю, — с задумчивым видом сказал Гарри, — но надо будет обязательно спросить у Дамблдора.

В этот день Гарри ещё много рассказывал ей об Ордене Серых. Но его поразило то, что он не чувствовал связи с Орденом, не чувствовал связи с умершими главами, как раньше. Казалось, все, что было связано с Орденом, постепенно забывается словно сон. Он даже рассказал такие подробности, которые запрещёно кодексом разглашать, но ничего не происходило. Это казалось странным, но парень сейчас не мог задумываться над этой проблемой. Он ощущал свободу, свободу в выборе своих действий. Ничто не заставляло его делать то, что ему не хотелось. Это было странно, раньше он подсознательно руководствовался кодексом Серых, теперь же он не ощущал зависимости от него.

— А знаешь, я сильно ревновал, когда увидел тебя с Крамом, — признался Гарри. Был уже вечер, он и Гермиона лежали в кровати, выйти они не могли, да и не хотели, оставалось только разговаривать и наслаждаться обществом друг друга.

— У нас с ним ничего нет и не было, — твёрдо произнесла девушка. — Ещё летом я ему всё объяснила. Не знаю, что его привело в Хогсмид, но хорошо, что ты был там. Хотя я не одобряю твоих действий. Драка — не лучший способ решать проблемы.

— Но я же магией не пользовался, даже не думал об этом. Мне в том момент очень захотелось надавать ему хорошенько, чтобы руки не распускал. И, кажется, у меня получилось. — довольный собой, произнёс Гарри.

— Да уж, у тебя получилось. Защитник мой ревнивый, — Гермиона страстно поцеловала его. — Я люблю тебя.

— Я знаю. А что там с Роном? Он всё так же с Чу?

— У них очень интересно всё вышло. После того случая под Рождество Рон многое понял. Он сильно засомневался в Чу, отчасти ему помогли раскрыть глаза Джинни и ты. Он попросил меня сварить зелье правды, а когда оно было готово, подмешал его Чу… — Гермиона заулыбалась.

— И что же случилось? — полюбопытствовал парень, мягко теребя кончики её волос.

— Ничего особенного. Чу рассказала всё как на духу. Она опоила Рона слабым приворотным зельем. Поэтому он всё время ходил такой странный и думал только о ней.

— А зачем ей это надо было? – не понял Гарри.

— После того, как ты её отверг, она захотела любым способом заполучить тебя. Она поняла: сблизиться с тобой она может через Рона, вот и влюбила его в себя. Но у неё ничего не вышло, вы с Роном поссорились, и было уже поздно. Она решила не разрывать с Роном отношения в надежде, что вы помиритесь. Но её планам не суждено было сбыться. А если бы суждено, я бы от неё мокрого места не оставила, — добавила Гермиона с грозным видом.

— Да не нужна мне она, — засмеялся парень. — Мне нужна только ты и больше никто. А Чу надо быть в Слизерине, слишком уж она расчётлива.

— Ей и в Рейвенкло неплохо. Не забывай, там учатся самые умные.

— Надеюсь, это не слишком навредило Рону.

— Когда он узнал, что его использовали, первым делом извинился перед Джинни, а потом устроил Чу разборку. В общем, у него с глаз упали розовые очки.

— Рад за него. А у него сейчас кто-нибудь есть?

— Рон не хочет больше связываться ни с кем, говорит, что сильно обжёгся. Знаешь, он стал намного… взрослее. Видимо, ты ему вправил мозги своей речью, мне её пересказали. Он теперь не поступает, как маленький ребёнок, только не знаю, надолго ли.

— Хочется думать, что навсегда, — весело сказал Гарри. У него было прекрасное настроение, все ужасы затмевало счастье.

Гарри и Гермиона общались до поздней ночи. Они не могли наговориться после долгих месяцев вынужденной разлуки. Но организмы требовали отдыха, и сон сморил их. Они уснули в объятиях друг друга.

* * *

Утром их разбудил Добби. Он принёс завтрак и сказал, что профессор Дамблдор ждёт их у себя в кабинете. До того момента, как к Гарри вернётся сила, оставалось не так уж и много времени, ведь ребята проснулись ближе к полудню.

— Вот и расспросим Дамблдора обо всех подробностях, — сказал Гарри. Он с Гермионой лежал в кровати, девушка сладко устроилась на нём, положив голову ему на грудь так, чтобы можно было смотреть в глаза.

— Угу, — согласно кивнула она.

— Как же хорошо, когда ты рядом! — вымолвил счастливый парень. — Мне даже не хочется возвращаться к повседневной жизни. Всё время бы проводил вот так с тобой.

— Мне тоже этого хочется, — улыбнулась девушка.

— Но, к сожалению, это невозможно, — вернулся к реальности Гарри.

— Раз уж мы заговорили о повседневной жизни, то я тебе напомню, что ты пропустил три месяца занятий, – Гермиона не преминула напомнить юноше об учёбе.

— Не волнуйся по этому поводу... — перебил Гарри. — Ты же мне поможешь догнать остальных? — слегка прищурившись, спросил он.

— Конечно, помогу, но тебе придётся заниматься очень много. С января были введены дополнительные занятия по специализациям.

— И на какую профессию пошла ты?

— С профессией я ещё не определилась, но выбрала трансфигурацию, защиту, зелья и древние руны, — гордо заявила девушка.

— Тогда я тоже пойду на эти предметы, вместе веселее. А какую профессию выбрал Рон?

— Он на аврора пошёл, хочет бороться с силами зла.

— Понятно, — протянул Гарри, — я раньше тоже аврором хотел стать, но теперь это не имеет смысла.

— Почему? — удивилась девушка.

— Авроры — это воины, сражающиеся на стороне света. Я же теперь не за светлых, не за тёмных, а как бы судья и наблюдатель. Хотя ты же это и так знаешь... Надеюсь, у Рона получится стать аврором. После этой войны им нужны будут люди. Уже погибло огромное количество авроров, а потери надо восполнять.

— Давай не будем о смертях, — прошептала Гермиона, потянувшись к лицу Гарри. Через две секунды их губы соприкоснулись, и молодые люди полностью отдались счастью.

В какой-то момент Гарри стал ощущать прилив сил. Уже не было той беспомощности, которую он ощущал, лишившись сил, энергия наполняла его, опять казалось, что он самый могущественный, и будь здесь Волдеморт, он бы его стёр в порошок голыми руками, и всю его армию тоже…Эти ощущения непрестанно усиливались. Гарри уже казалось, что его тело разрывает, но было несомненно легче, чем в прошлый раз. На протяжении нескольких минут артериальное давление подскочило в несколько раз, любой другой человек уже бы умер, но для Гарри это было не впервой, он с честью выдержал. И вот всё закончилось, как будто кто-то рубанул секирой, но не совсем. Гарри чувствовал, что вся сила Ордена сейчас в нём, но она уже не давила, она просто была. Гарри понял, что время действия Зелья благородства истекло.

Ребята переоделись в чистую одежду, которую им принёс утром Добби. Затем Гарри легко снял заклинание с двери, и они направились к директору. По дороге им никто не встретился — все были на уроках. Даже мадам Помфри не было, ребята её не видели в больничном крыле. Горгулья, загораживающая вход в кабинет директора, как и всегда, отодвинулась при одном взгляде на Гарри. Дамблдор по обыкновению сидел в своём кресле, все бывшие директоры из портретов куда-то ушли. Гарри заметил, что Дамблдор слегка нервничает. Он и Гермиона поздоровались и сели в появившиеся по велению руки Гарри кресла.

— Это тебе, Гарри, — сказал Дамблдор, протягивая парню письмо. Гарри взял его, развернул и принялся читать.

Здравствуй, Гарри!

Если ты читаешь это письмо, значит, у нас всё получилось. Я прошу у тебя прощения за то, что пришлось скрывать правду. Ты многого не знаешь. И пришло время тебе всё рассказать.

Я начну с самого начала. Четыре тысячи лет назад египетским пророком-фараоном было сделано предсказание о гибели мира. В последствии это пророчество стали называть «Последним». Думаю, ты знаешь суть этого предсказания. Через год был образован Орден Серых. Как ты уже знаешь, задачей Ордена было сохранять равновесие на земле, но это была лишь второстепенная задача, в первую очередь Орден должен был способствовать разрушению пророчества. Наша задача усложнялась тем, что не было известно точное время исполнения этого предсказания. По этой причине Серым постоянно приходилось быть начеку. Не было чёткого плана, действовать предстояло спонтанно, импровизировать, но этот факт никого не останавливал. Ближе к середине второго тысячелетия нашей эры стало ясно, что в Последнем пророчестве говорится о моменте перехода двадцатого века в двадцать первый.

В середине двадцатого века я понял, что Годрик допустил в своей жизни большую ошибку. Он, желая спасти мир от Слизерина, способствовал исполнению Последнего пророчества. Я считал, что в нём говорится о твоём отце, но я ошибся — там говорилось о тебе. Я не пытался вмешиваться в твою судьбу из страха, что опять ошибся, но со временем понял, что это исключено. И вот, когда Волдеморт попытался захватить твоё сознание в Отделе тайн, пришло моё время. Я спас тебя тогда. Весь июль я наблюдал за тобой. На твой день рожденья я посчитал, что ты готов, и забрал тебя в Замок Серых. Дамблдор тогда ещё ничего не знал. Это уже после твоего возвращения в Школу я ему всё рассказал, и мы с ним решили действовать сообща, но об этом он тебе расскажет сам. Ты показал себя с лучшей стороны как Серый. Конечно, тобою были допущены и ошибки, но они были незначительны и не помешали Делу. Бывали моменты, когда мы все, в том числе и ты, ходили по краю пропасти, но ты не оступился. Тебе, наверное, неизвестно, откуда ты слышал слова Последнего пророчества? Это была твоя подготовка, которая дала тебе передышку. Тебе надо было копить силы, и это был единственный способ. Теперь Орден Серых выполнил свой долг. Слизерин уничтожен, пророчество не сбылось, у мира есть надежда. Орден Серых закончил свою историю, больше его нет. Но это не значит, что война выиграна или проиграна. К тебе, как к последнему главе Серых, переходят владения Ордена, также у тебя останется вся сила, но ты не сможешь передать её своему ученику. Теперь ты свободен. Больше не существует кодекса, ты можешь выбирать свой путь, по которому пойдёшь. Ты сам хозяин своей жизни, ты вправе делать все, что посчитаешь нужным. У тебя появился сильный враг, и ты сам должен решать, как его одолеть. Поможет тебе Дамблдор, меня и Годрика больше не существует ни в каком плане бытия. И напоследок я хотел бы тебе сказать, что Гермиона — твоя настоящая любовь, вы подходите друг другу, она тебе поможет в тяжёлые моменты. Удачи тебе, теперь ты снова Гарри Джеймс Поттер, ты больше не Серый. Прощай, мой ученик! Отныне мы больше не встретимся. Прости, что так подвёл тебя и обманывал, что не сказал всего сам. У меня нет времени даже написать всё подробно в письме — у меня совсем не осталось времени…

Гарри сидел в кресле, как громом пораженный. Он не мог поверить в написанное, это было выше его сил. Всё, ради чего он жил последние полгода, ушло. Ордена больше не существует, так же как и Айрена, который стал ему чуть ли не родным отцом. Теперь он понимал, почему чувствует свободу, но это не радовало его. У него отобрали опору, на которой он стоял. Сейчас он чувствовал себя маленьким человечком в этом большом и весьма шатком отныне мире... Из сего состояния его вывел голос Гермионы.

— Гарри, что случилось? — обеспокоено спросила она, глядя, как парень становился белее мела по мере чтения письма.

— Прочитай, — слабо отозвался он, подавая ей письмо. Девушка его взяла и принялась читать. — Я жду объяснений! — резко сказал юноша Дамблдору.

— Ну что ж, тебе пора всё узнать... — вздохнул старый волшебник. — В день твоего возвращения, после нашего с тобой разговора, ко мне пришёл Айрен. Он мне всё рассказал, включая и пророчество. Вместе с ним мы продумали план действий. Тебе не казалось странным, что я не обращаю внимание на проявление агрессии с твоей стороны? — Гарри вздрогнул, но не ответил, а Дамблдор продолжил: — Тебе надо было увериться в себе. И я дал тебе такую возможность. Я всё время наблюдал за тобой и за мисс Грейнджер…

— Но причём здесь она? — перебил Гарри.

— Я даже знаю, что произошло в Хогсмиде, — как ни в чём не бывало продолжал свой рассказ Дамблдор. — Ты даже не представляешь, как ты меня обрадовал, когда предложил сотрудничать, — профессор сделал паузу и отпил чаю. — Вот что было для меня сюрпризом, так это нападение на клинику Св. Мунго. Тогда ты показал себя с лучшей стороны, но наш план почти провалился. Ты чуть не погиб. К счастью, тебе помогла юная мисс Уизли. С каждым днём мы всё больше убеждались, что в Последнем пророчестве говорится именно о тебе. Я знаю, насколько тяжело вам двоим, тебе и Гермионе, было находиться вместе, но так было надо. Да вы и сами это понимаете. Гермиона, ты получила книгу Серых тоже неспроста... – Дамблдор глянул на девушку.

— Так в чём же состоял ваш план? – бесцветным голосом спросил Гарри.

— Двадцать третьего декабря свершилось Последнее пророчество. Айрен и Гриффиндор уничтожили Слизерина. Твоя задача была не легче. Тебе удалось сделать невозможное, ты смог совместить в себе две противоположности. Но расплата была слишком высока. Ты потерял своё внутреннее «Я», другими словами — душу... Вот в этом месте план был недоработан, нам оставалось только ждать, — профессор снова сделал паузу, опустив глаза, затем возобновил повествование. — Ждать пришлось долго, три месяца. За неделю до твоего пробуждения случилось несчастье, но, как оказалось, благодаря этому план удался. Когда ты очнулся, всё уже было готово. Ты отправился за мисс Грейнджер. В Азкабане любовь смогла возродить в тебе душу. И теперь у нас есть надежда на спасение, — закончил Альбус.

— Вы хотите сказать, что постоянно вели меня, просчитали каждый мой шаг и управляли мной?!! — вспылил Гарри. Его взбесило такая откровенность, а также отчужденный голос директора. — И по-вашему, ко мне должна была вернуться душа при виде Гермионы в Азкабане?!!

— Не совсем так. Мы не просчитывали каждый твой шаг. В пророчестве говорится, что никакая сила не сможет вернуть великую утрату Избранного, ибо он сам великая магия. Твоя сила, Гарри, скрещена. В тебе сила любви твоей матери и твоей любви к мисс Грейнджер совместно с силой Ордена. Когда ты потерял душу, то потерял свою первую силу — любовь. Но любовь — самая сильная и древняя магия во вселенной, ничто не может противостоять ей. Это твой козырь перед Волдемортом, и если её у тебя нет, значит, он сильнее. Не стоит забывать, что у Волдеморта много сторонников. Его победа была бы делом времени. Мы сделали ставку на любовь, твою любовь к Гермионе, и не просчитались. Только сила любви могла уничтожить пророчество. После того как ты потерял душу, по нашему плану любовь к мисс Грейнджер могла вернуть тебе утраченное. Однако мы не знали наверняка. Признаю, мы ходили по краю пропасти, но другого способа не было. Теперь есть шанс на победу, и этот шанс — вы двое.

У Гарри уже не было сил даже удивляться, настолько он был ошеломлен. Слишком много новостей за один день. Вся его жизнь была заранее спланирована, и так было всегда.

— Всё это лишь большая шахматная партия, и я в ней — пешка, — обречённо вздохнул юноша.

— Если рассматривать с этой точки зрения, то ты, пожалуй, прав, — мягко заметил Дамблдор. — Волдеморту сейчас сделан только шах, и ты должен будешь поставить ему мат. И помни: любая пешка может стать ферзём, —закончил директор школы.

— Да не хочу я больше сражаться!!! — вскочил с кресла парень. — Надоело мне всё это! Вечное сражение, постоянные битвы! Когда всё это кончится??? Надоело мне, понимаете? НА-ДО-Е-ЛО! Катись всё это к чёрту!!! Не хочу я больше спасать мир! — яростно размахивал он руками.

— Ты так не думаешь, — спокойно пресёк его истерику Дамблдор.

— А вы откуда знаете, что я думаю? Нет больше Серых! Я сам вправе решать, что мне делать. И я не хочу больше ничего, хочу просто жить как все!

— Но ты не как все и должен это принять.

—Я-то думал, что всё делаю сам, а оказалось, что всё уже решено за меня давным-давно! — парень снова перешёл на крик. — Вы даже не представляете, как мне было тяжело все эти месяцы! Да и всю жизнь. Сначала Философский камень! Ведь тогда вы меня тоже направляли. Потом Тайная комната, и тогда я плясал под вашу дудку. Спасение Сириуса — снова по вашей указке! Чёртов турнир! И там вы меня направляли. Долбанный Отдел Тайн, и там тоже вы замешаны! Всю жизнь я танцую под эту вашу дудочку. Мне надоело! Когда я, наконец, сам смогу за себя решать?! И эпопея всему этому — последние месяцы!

— Мне пришлось так поступить. Прошу тебя, пойми это, — устало произнёс директор.

— Да к чёрту всё! Пусть весь мир катится, куда ему угодно! Вы так говорите, как будто я не человек, а орудие спасения мира в ваших руках!!! — кричал Гарри.

— Гарри, — сказала до сих пор молчавшая Гермиона, — профессор прав. Ты должен и дальше продолжать начатое дело.

— А кто начал?! Я не напрашивался в спасители мира! – продолжал бушевать Гарри.

— Ты должен всё принять как должное. Я тоже в этом замешана, но я же не срываюсь.

— И ты туда же?! — крикнул на неё парень. — Как ты не понимаешь? И меня, и тебя просто использовали в своих целях! Мне всё это надоело, надоело постоянно спасать мир. Я хочу просто жить!.. Ты не можешь себе представить, что такое потери… — парень запнулся. Он понял, что сказал лишнее.

— Я думала, ты понимаешь меня, — горько сказала побледневшая Гермиона. Её глаза налились слезами, она сорвалась с места и выскочила из кабинета. А Гарри остался стоять. Его сердце ушло в пятки только от одной мысли, что Гермиона может уйти от него и что он её обидел. Он даже не мог пошевелиться, ноги как будто приросли к полу.

— Чего же ты ждёшь? — своевременно вывел его из ступора директор.

Гарри не надо было повторять сие дважды. Он сорвался с места и уже через мгновение бежал по коридору. Он не знал, куда направилась Гермиона, пришлось довериться интуиции. Как и в Азкабане, он чувствовал, где она, и, не останавливаясь, бежал в её сторону. Ученики, идущие в большой зал на ужин, отпрыгивали в сторону с его пути — никому не хотелось быть сбитым с ног. После того, как Гарри проносился мимо них, многие с недоумением смотрели ему вслед. Они не могли понять, ведь ещё сегодня утром они знали, что не было никаких изменений в состоянии Гарри Поттера, который уже три месяца лежит в коме...

Парень проносился по коридорам, даже не разбирая дороги. Ноги сами вели его в нужном направлении. В конце концов он оказался в северо-восточной башне. Сюда редко заходили, если вообще кто-то заходил. У стены сидела Гермиона и плакала.

— Гермиона! Прости меня, любимая! Я не знаю, что на меня нашло, — тяжело дыша после продолжительного бега, пролепетал он, остановившись в дверях. Девушка подняла на него красные заплаканные глаза.

— Иди сюда, — мягко сказала она. Гарри подошёл и обнял её. Поцелуй быстро помог восстановить душевное равновесие, но пустота от сегодняшних новостей осталась.

— Я, правда, не хотел, — оторвавшись от её губ, сказал он.

— Знаю, просто ты переутомился.

— Ты на меня не сердишься?

— Ну что ты, любимый, конечно нет. Как я могу сердиться на тебя?

— Какая ты у меня хорошая, — в порыве чувств парень снова притянул к себе девушку и крепко поцеловал.

* * *

— Пошли уже в гостиную. Я сегодня сильно устала, — сказала Гермиона после целого часа, проведённого с Гарри в северо-восточной башне.

— Пошли, — улыбнулся он. — Представляешь, что будет, когда они увидят нас вместе живых и здоровых?

— Да, это будет что-то! — засмеялась Гермиона.

По дороге им никто не встретился. Полная дама была крайне удивлена появлением Гарри и Гермионы, однако девушка, как ни в чём не бывало, назвала ей пароль. Молодые люди без труда вошли в гостиную. Там были все, начиная с первого курса и по седьмой. Весть о том, что Гарри Поттер сегодня бегал по коридорам перед ужином, уже разлетелась по всей школе. Вот студенты и обсуждали это событие. Когда Гарри и Гермиона вошли, в их сторону повернулись все, находящиеся в это время в гостиной. Повисла напряжённая тишина. Какое-то время никто не решался заговорить.

— Так это правда, — шёпотом произнёс какой-то второкурсник.

— Что правда? — громко спросил Гарри.

Этих слов было достаточно для того, чтобы все поверили, что перед ними стоит никто иной, как сам Гарри Поттер — спаситель Хогвартса, и их староста Гермиона Грейнджер, которую заключили в Азкабан. Все посрывались с мест и кинулись к вошедшим. Гарри и Гермиона оказались в плотном кольце гриффиндорцев. Нечего было даже и мечтать о том, чтоб пробраться хотя бы к креслам. По всей гостиной разносился шум и гам. Гарри стоял, обнимая Гермиону, и улыбался. Он был рад вернуться. Минут десять он отбивался от учеников. Наконец ему удалось вместе с Гермионой пробиться к креслам напротив камина и сесть в одно из них. Девушка устроилась у него на коленях.

— Эм… Гарри, — замялся подошедший к ним Рон, — прости меня…

— Забудь, дружище, — с улыбкой протянул ему руку Гарри. — Все наши обиды в прошлом, пора мириться.

— Я рад, что ты очнулся, — Рон улыбнулся в ответ, пожимая руку.

— Предлагаю отпраздновать столь важное возвращение Гарри и нашей всеми любимой старосты Гермионы! — громко крикнул на всю гостиную Симус.

Его предложение восприняли на ура. Колин и Денис Криви сбегали на кухню и принесли множество вкусностей. Начался весёлый праздник. Гарри и Гермиона налегали на еду, ведь они с самого утра ничего не ели. Весь факультет Гриффиндора веселился, многие танцевали под музыку. Гарри задавали тьму вопросов, но он не отвечал на них и просто отмахивался с вымученной улыбкой на усталом лице, ему было не до этого. Постепенно поняв, что ответов от него не добьешься, ученики отстали от юноши. А Гарри пригласил танцевать Гермиону. Он танцевал и радовался, что всё позади. Но терпкое чувство утраты не оставляло его. Он был счастлив, танцуя с Гермионой, и в то же время ощущал себя морально убитым. Он как будто умер и снова родился, но уже совсем другим человеком. «Слишком часто я меняюсь последнее время», — невесело подумал он.

Когда Гарри и Гермиона натанцевались, то без сил упали в кресла, точнее в кресло упал Гарри, а Гермиона — в объятия любимого. Было уже около двенадцати часов ночи, младшекурсники пошли спать, а из старших курсов оставались единицы. Наконец музыка стихла, столы с едой убраны, праздник закончился.

— А вы, наконец, стали встречаться? — плюхнулся напротив них Рон.

— Да, уже почти два дня, — ответил, улыбаясь, Гарри.

— Как так два? Гарри, разве ты не сегодня очнулся? — ошеломлённо уставился на него друг.

— Конечно не сегодня, Рон. Гермиона, как ты думаешь, если Ордена больше не существует, то я могу рассказать ему правду? — обратился Гарри к девушке.

— Я полагаю, что ты не нарушишь никаких законов. Ордена больше нет, ты свободен и можешь действовать по своему усмотрению, — официально проговорила она.

— О чём это вы говорите? — подал голос Рон, которого на время забыли.

— Гарри, ты рассказывай, а я пойду спать. Пока, мальчики! Завтра увидимся, — и Гермиона на прощание поцеловала Гарри в губы, а Рона в щеку, отчего тот отчаянно покраснел, затем удались лёгкой походкой подобно ангелу к себе в комнату.

— Может, сходим в Хогсмид? – вдруг предложил Гарри.

— Зачем? – недоуменно спросил Рон.

— Посидим, пивка сливочного попьём, мне расслабиться надо. Заодно всё тебе расскажу. Мне почему-то хочется совершить что-то запретное и необдуманное.

— Вообще-то мне как старосте запрещено, но жутко надоело быть примерным старостой, к тому же я так соскучился по твоей компании, Гарри, что мне просто не терпится нарушить правила, — подмигнул Рон.

— Отлично, тогда пошли. Мантию я брать не буду. Возьми меня за руку, — Рон так и сделал. Гарри нажал на кольцо, но ничего не произошло. Он ещё раз нажал — ничего. После пяти попыток, вконец разочарованный, он бросил это дело.

— Что-то случилось?

— Не знаю, — Гарри распахнул мантию. Знака Ордена на груди не было, — Ну конечно, Ордена больше нет. Придётся идти пешком, — вздохнул он с сожалением. Вот чего ему будет действительно недоставать , так это мгновенных перемещений в любой пункт назначения.

Гарри и Рон направились к статуе одноглазой ведьмы, а оттуда по тайному ходу — в Горшочек с Мёдом. Гарри не забыл взять с собой горстку монет. По дороге юноша рассказывал Рону о своих приключениях. Тот поминутно перебивал вопросами, а Гарри пояснял. На улицу они выбрались без приключений, к тому времени Гарри уже рассказал почти всё, что хотел.

В Хогсмиде ничего не изменилось. Только несколько развалин домов напоминали о страшных событиях декабря. Парни дошли до бара Три Метлы и вошли внутрь. Здесь было мало людей, ведь уже была ночь. Ребята направились к дальнему столику и сели за него. К ним тут же подошла мадам Розмерта.

— А вам можно здесь находиться, молодые люди? — упрекнула она их.

— Я имею право немного отдохнуть? — задал встречный вопрос Гарри, повернувшись к женщине лицом. Мадам Розмерта сразу же его признала.

— Гарри Поттер! Рада, что вы снова в порядке. В Ежедневном пророке писали, что вы в магической коме… — застрекотала она.

— Мадам Розмерта, прошу прощения, однако мне бы не хотелось всё это вспоминать... Принесите нам лучше хорошего вина, — прервал её излияния Гарри

— Вина? — уставилась на него хозяйка паба. — А вы не слишком юны, молодой человек, для подобных напитков? — с улыбкой спросила Розмерта.

— Да, вина. Мне просто необходимо расслабиться. Просто принесите, пожалуйста, заказ. Имею я право хоть не небольшую толику уважения после того, как спас и Хогвартс, и Хогсмид, и весь остальной мир? — начал выходить из себя Гарри.

— Ну, хорошо, — покорно согласилась женщина.

— Гарри, я думал, мы попьём сливочного пива, — протянул Рон.

— Можем мы себе позволить немного отдохнуть.

— Я совсем даже не против... Ты остановился на письме, — напомнил Рон.

— Теперь Ордена Серых больше не существует, поэтому я могу тебе всё это рассказывать. Понимаешь, у меня такое ощущение, как будто кто-то вырезал кусочек моей жизни. Самое обидное, что все мои действия были заранее спланированы. Я понимаю, что того требовала ситуация, но всё равно обидно… — Гарри закончил рассказ. Бутылка дорогого вина была пуста уже на одну треть. Парень чувствовал приятное тепло, разливающееся по всему телу. Взгляд его затуманился, организм требовал отдыха, но мозги ещё соображали. Рон, по-видимому, был в таком же состоянии. К вину они заказали несколько сладких закусок и теперь сидели за столом, потягивая из красивых бокалов вино.

— Тебе повезло, Гарри, — немного заплетающимся языком сообщил Рон, — ты владеешь невероятной силой...

— Ага, как же, — усмехнулся парень. — На мне лежит большая ответственность. Даже теперь, когда Ордена Серых не существует. Я бы с радостью отдал бы всю эту силу вместе с ответственностью кому-то другому.

— А представляешь, какие у тебя теперь возможности? — мечтательно закатил глаза Рон. Он считал, что Гарри везунчик по жизни, ведь Рон — он и есть Рон. Каким был, таким остался. Ему бы всё развлечься да побаловаться. Хотя, Гарри заметил в нём кое-какие изменения в лучшую сторону. Рон перестал быть вспыльчивым, одним словом повзрослел.

— Да к чёрту все эти возможности…

— Вы Гарри Поттер? — спросил чей-то мужской голос. Ребята повернули головы в сторону, откуда прозвучал вопрос. Они и не заметили, как к их столику подошёл мужчина лет тридцати.

— Да, я Гарри Поттер, — неохотно отозвался парень.

— Меня зовут Роберт Джонсон. Приятно познакомиться, — протянул ему руку незнакомец.

— Мне тоже приятно, — Гарри ответил на рукопожатие.

— Я вижу, молодые люди, вы отдыхаете?

— Да, отдыхаем, а это запрещено? — довольно резко спросил Гарри, которому этот незнакомец начинал не нравиться.

— Ну что вы, я просто хотел присоединиться к вам.

— Сожалею, но у нас конфиденциальный разговор. Может, как-нибудь в другой раз, — вежливо отказал Гарри.

— Ну что ж, тогда не буду вам мешать. Было приятно вас видеть, — и волшебник удалился к другому столику.

— Вот видишь, — обрёченно вздохнул Гарри, — мне и посидеть в кафе нельзя незамеченным. А ты говоришь — возможности... Да за мной круглосуточно наблюдают!

— Да ладно тебе, — добродушно заявил Рон.

— А ты нашёл себе кого-нибудь? — сменил тему Гарри.

— Ага, как же, найдёшь тут... Всем девчонкам только и подавай, что сильных и знаменитых.

— Но не все же такие. Тебе кто-нибудь нравится?

— Да я больше вообще ни с кем не хочу встречаться после Чу. Такое ощущение, что она не рейвенкловка, а слизеринка. Это ж надо было такой план придумать! — возмущённо проговорил Уизли.

— А я, вот, кажется, уже нашёл любовь всей своей жизни.

— У вас всё серьёзно?

— Я почти уверен, что да. Мне так хорошо, когда мы вместе, — разомлел Гарри.

Гарри выкладывал Рону все, что у него накопилось в душе. Он был рад, что у него опять есть близкий человек, с которым он может поделиться своими печалями. Казалось, сегодня между ними рухнула та преграда, которую поставил Гарри несколько месяцев назад. Они снова стали лучшими друзьями. Гарри рассказывал Рону о своих приключениях, тот не переставал восхищаться теми опасностями, которые удалось пережить другу. А Рон в свою очередь рассказывал Гарри о жизни в Хогвартсе, пока тот лежал в коме.

— Мы проиграли Хафелпаффу, — говорил он про квиддич. — Джинни пришлось играть за ловца, а на её место мы поставили четверокурсника Роберта. Он, конечно, ничего так, справлялся с обязанностями, но до Джинни ему далеко. В общем, забивали только Колин и Денис, Роберт же только помогал им, сам забивать он не умеет. Но Криви хорошо выполнили свою работу, они старались как могли. Жать только, Джинни не смогла поймать снитч, ловец Хафелпаффа выхватил его у неё, образно выражаясь, из-под носа. И мы проиграли со счётом 310:250. Мы очень жалеем, что тебя не было. И Рейвенкло тоже проиграл Хафелпаффу. В общем, Рейвенкло выбывают из гонки за кубок. А у нас ещё одна игра со Слизерином. Она должна состояться двадцатого мая. У нас мало шансов на победу, Слизерин лидирует на сто очков, придётся потрудиться всей команде.

— У нашей команды остались старые мётлы? — спросил Гарри.

— К сожалению, да. У Слизеринцев «Торнадо». Понятия не имею, что нам делать. Они нас просто разнесут в пух и прах.

— Надо что-то придумать, — задумчиво произнёс Гарри.

— А что здесь придумаешь? У нас снаряжение намного хуже. Чтобы выиграть, нужно чудо! — Рон ещё много чего рассказывал. Так они сидели, не следя за временем. Постепенно бутылка с вином закончилось. Пьяные ребята разумно решили больше не заказывать, иначе не смогут добраться до замка.

— Поттер, Уизли! Что. Вы. Здесь. Делаете??? — раздался над головами парней ненавистный голос ненавистного профессора — Снейпа. Гарри поднял голову и встретился с ним взглядом. Там читалось злоба и отвращение, но парню сейчас было всё равно, он был слишком пьяный для того, чтобы реагировать на эмоции Снейпа.

— О, профессор Снейп, не хотите присоединиться? — глупо улыбнулся Гарри. Рон прыснул в кулак, а Снейп позеленел от злости.

— Кто дал вам право находиться здесь? — прошипел Снейп.

— А мне надоело постоянно подчиняться, могу я сделать хоть что-то для себя? — нагло ответил Гарри.

— По пятьдесят балов с каждого, а теперь быстро в замок.

— Не надо так сердиться, мы и так хотели уже возвращаться, — невинно пожал плечами Гарри.

Гарри расплатился за вино и еду, и они втроём направились в Хогвартс. За всю дорогу не было произнесено ни слова. Но Гарри чувствовал на себе испепеляющий взгляд профессора. Только на Снейпа ему было наплевать, сейчас он не думал о последствиях. Алкоголь всё-таки сделал своё дело. Рон шёл рядом с ним, понурив голову. А профессор подгонял их сзади. Шли они быстро и уже через полчаса добрались до замка.

Ребята сидели в кабинете Снейпа, а тот варил зелье. Через некоторое время зелье было готово, профессор налил его в два стакана и дал парням.

— Выпейте это, — сухо сказал он.

— Что это? — недоверчиво покосился на зелье Гарри.

— Это зелье протрезвит вас и снимет последствия алкогольного опьянения. Пейте!

Гарри и Рон выпили неприглядного вида жидкость. Уже через пару минут их мозги прояснись, взгляд сфокусировался, голова перестала кружиться. Действие алкоголя закончилось.

— А теперь скажите мне, что вы там делали? — холодно поинтересовался Зельевар.

— Мы хотели просто отдохнуть, — взял слово Гарри. — Просто надоело всё, хотелось немного расслабиться.

— Всё с вами понятно. Мистер Уизли, вы можете отправляться к себе, а вы, мистер Поттер, задержитесь.

Рон немного помялся, ему не хотелось оставлять друга один на один со Снейпом, но в конце концов поспешил убраться от греха подальше.

— Я понимаю, мистер Поттер, — начал Снейп, прожигая Гарри пронзительным взглядом,— что вам хотелось расслабиться. Но есть и другие способы. Я не буду вас наказывать, но это должно быть в последний раз.

На Гарри нахлынула смесь каких-то странных, не свойственных по отношению к мерзкому профессору чувств – что-то, похожее на удивление, благодарность, уважение и ещё Мерлин знает что. Он почему-то не чувствовал ненависти к зельевару, это было тяжело объяснить. Ему вспомнилось всё, что Снейп сделал для него. Особенно в этот год. Когда он лежал в больничном крыле после сражения возле клиники, профессор приносил ему зелья. Потом, когда он был в коме, Снейп опять пытался ему помочь. Гарри чувствовал какую-то благодарность к своему врагу. Хотя, может, уже не врагу? И вот сейчас, казалось, мрачный профессор понимает его.

— Я хотел сказать вам спасибо, профессор Снейп, — внезапно проговорил он. — Вы сделали для меня в этом году много добра. И простите меня за то, что я был с вами груб.

— Уходите, Поттер, — зло прошипел Зельевар. Парень видел во взгляде Снейпа только ненависть, но вдруг ему показалось, что сквозь пелену ненависти просвечивалось… уважение.

— И ещё раз спасибо, профессор, — с этими словами парень встал со стула и направился к выходу. Когда он уже был в дверях, то расслышал слабый шепот:

— Не за что, Гарри.

Юноша не знал, сказал ли это профессор или ему послышалось, но на душе стало вдруг ясно и спокойно. За дверью его ждал Рон.

— Что он тебе сказал? — беспокойно спросил Уизли.

— Ничего, совсем ничего, — отрешённо пробормотал себе под нос парень.

Весь путь до гостиной они прошли молча. Рон размышлял о том, что его, возможно, ещё накажут, а Гарри никак не мог понять, что он чувствует к Снейпу. Но это была уже определённо не ненависть. У него изменилось отношение к Мастеру Зелий, и скорей всего это было уважение, а может и просто благодарность, хотя… как знать.

До гостиной они добрались без приключений. Как только голова Гарри коснулась подушки, он тут же уснул.