Новая надежда Чемпиона (гет)

— У меня никогда не получится! — Гермиона разочарованно вздохнула и бросила перо на стол.

Больше недели прошло с тех пор, как она определила девять элементов, необходимых для ритуала. С помощью Гарри, конечно. Она хранила то, что Гарри материализовал в процессе её исследований, так что теперь у неё было всё необходимое для проведения ритуала, кроме образцов золота. Она подумала, что, вероятно, могла бы использовать обычный галеон, но опасалась, что защитные чары на нём могут помешать анализу. Единственное другое золото, бывшее в её распоряжении — тонкий браслет, подаренный матерью за высшие оценки на экзаменах после первого курса. Для Гермионы он был настоящим сокровищем.

Проблема, с которой Гермиона столкнулась, была гораздо сложнее, чем она могла себе представить. Каждый элемент соответствовал определённой руне, и в книге говорилось, что использование в ритуале неправильной руны или элемента закончится для ритуалиста катастрофой. А девять рун и девять элементов влекли за собой буквально сотни тысяч возможных комбинаций. Эти два факта означали, что разгадать загадку методом проб и ошибок определённо не удастся. Она искренне верила, что имела доступ ко всей необходимой информации, но чтобы завершить исследование, предстояло ещё много работы. Иногда Гермиона задавалась вопросом: «Зачем тебе это?» Она до сих пор не знала, что делает этот ритуал и какие даёт преимущества, но была и не настолько глупа, чтобы не принимать во внимание возможные последствия. Так было во всех ритуалах, требующих жертвоприношения: возможное получаемое преимущество влекло за собой обязательную гадость. Например, один из ритуалов книги делал волшебника иммунным к воздействию огня и высокой температуры, но при этом гораздо более уязвимым к холоду. Другой позволял дышать под водой, но только после принесения в жертву способности дышать воздухом.

Автор книги пространно размышлял над тем, для чего служит этот ритуал, но было совершенно ясно, что у него не было об этом никаких идей. Единственное, в чём он был уверен (а Гермиона — нет), так это в том, что ритуал открывал способности в некой неизвестной большинству области магии. К тому же, это его утверждение было расплывчато, а значит, его не следовало принимать всерьёз. Гермиона немного поразмышляла об этом, потом закрыла книгу и решила закончить свои сегодняшние исследования. Она тратила слишком много времени на этот проект и беспокоилась, что друзья станут интересоваться, чем же таким она занимается. Её друзья, однако, вовсе не были удивлены таким поведением. Для них было совершенно типичным, когда их густоволосая подруга исчезала на несколько часов, пытаясь узнать что-то новое. Поэтому, несмотря на беспокойство Гермионы, они и понятия не имели, что происходит что-то странное.

* * *

Гарри тем временем пытался сложить свой собственный паззл.

Он обнаружил, что Невилл весьма неуверен в своих способностях волшебника, в результате чего плохо учится в классах, где другие люди могут наблюдать за ним и обсуждать его. Его ужасающие способности к Зельям в основном были связаны с враждебным отношением к нему профессора Снейпа. Однажды он был удалён из класса и обучался с репетитором один на один, после чего его способности стали быстро улучшаться. Многие люди в школе предполагали, что раз у Невилла такие плохие оценки — он идиот, но Гарри обнаружил, что это далеко от истины. Невилл на самом деле был очень умным парнем, отчаянно желавшим улучшить себя, но при этом всегда слишком застенчивым и неуверенным, чтобы просить о помощи. На протяжении годичной дружбы с Гарри он пытался прорвать эти оковы, что уже начало оказывать на него положительное влияние. При всём при этом Невилл оставался честным, трудолюбивым и преданным другом. Это заставило Гарри задуматься, почему Сортировочная Шляпа отправила его в Гриффиндор, а не в Хаффлпафф, где тот смог бы развернуть плечи. Может быть, храбрая сторона Невилла просто ожидала шанса проявить себя?

Более очевидно проблемы Невилла проявились в магической сфере. Он был поразительно непоследователен в заклинаниях, причины чего Гарри никак не мог выявить. Невилл мог кастовать одно и то же заклинание десять раз, с прекрасными движениями палочкой и артикуляцией, но при этом получить правильный результат только в шести-семи попытках. После одной такой необъяснимой неудачи Гарри жестом остановил его, а затем начал ходить взад-вперёд перед своим сконфуженным другом.

— В этом нет никакого смысла, Невилл. Дело не в том, что ты делаешь что-то не так, я это вижу, так что причина должна быть в чём-то ещё, — объяснял Гарри, продолжая ходить. — Единственный раз я видел подобное на втором курсе, когда Рон пытался использовать сломанную палочку. Подожди-ка, а твоя случайно не повреждена?

— Вряд ли, Гарри, — ответил Невилл, предлагая осмотреть её. Однако никто из них не смог найти на палочке ни трещин, ни повреждений.

— Нет, думаю, это было бы слишком просто. — Гарри разочарованно нахмурился.

— Гарри, а то, что я пользуюсь палочкой своего отца, имеет значение? — неуверенно спросил Невилл. — Бабуля всегда говорила, что он был могущественным волшебником, и его палочка должна быть такой же сильной, но может это неправильно? — челюсть Гарри отвисла в шоке. Он даже и не подумал спросить Невилла, пользуется ли тот собственной палочкой, — для Гарри это было само собой разумеющимся. Он знал, что Уизли повторно использовали палочки, потому что не могли позволить себе купить новые для всех своих детей, но у Лонгботтомов-то такой проблемы точно не было.

— Конечно же, это важно, Невилл! — воскликнул он. — Ты не можешь просто использовать любую палочку, какую пожелаешь. Она должна выбрать тебя.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Невилл, никогда не посещавший магазин Олливандера, и соответственно не слышавший его речи о том, что палочка выбирает волшебника.

— Невилл, если бы я использовал твою палочку, у меня бы наверно получалось не намного лучше, чем у тебя сейчас. Она тебе совершенно не подходит, даже если и принадлежала твоему отцу. Твоей бабушке это должно быть прекрасно известно, я не знаю, почему она настаивает на том, чтобы ты пользовался палочкой, которая постоянно тебя ограничивает.

— Значит, мне нужна новая палочка?

— Не просто любая палочка, — ответил Гарри, — нужна палочка, подходящая именно тебе. У Олливандера их тысячи, и я уверен, что ты сможешь найти ту, которая будет реагировать на тебя лучше, чем эта.

— Но бабуля сказала, что палочка моего отца очень сильная.

— Уверен, так и есть. Но только в его руках, — объяснил Гарри. — Где-то есть палочка, которая будет для тебя такой же особенной, как и моя для меня.

— А что в твоей такого особенного? — спросил Невилл. Гарри заколебался, говорить ли Невиллу о том, как его палочка связана с Волдемортом. Честно говоря, эта связь его беспокоила, а тут ещё постоянные сны, наполненные странными видениями о Тёмном Лорде, не имеющими к Гарри никакого отношения. Но Невилл был союзником и заслужил право знать, что происходит.

— Когда я получил свою палочку, Олливандер рассказал мне, что феникс, чьё перо содержится в её сердцевине, отдал ещё одно перо для другой палочки, — сказал Гарри. — И та другая палочка принадлежала Волдеморту. — настала очередь Невилла в шоке уронить челюсть. Но прежде, чем он смог задать любые вопросы, Гарри продолжил: — Я не знаю, что это значит. Может быть и ничего, но это вряд ли. Думаю, у меня больше общего с Волдемортом, чем хотелось бы, но я ни за что не пойду по его пути.

— Я никогда так и не думал, Гарри, — успокоил его Невилл. — Это просто... сюрприз, полагаю.

— Знаю, что ты имеешь в виду, — засмеялся Гарри. — Несколько раз у меня возникало такое странное чувство, словно что-то невидимое притягивает нас с Волдемортом. Я хотел бы, чтобы это было не так, но это так. Вот почему я всем этим занимаюсь, Невилл. Волдеморт не остановится в попытках убить меня, и в следующий раз я должен быть готов. — Невилл кивнул в знак согласия, тайно радуясь, что Волдеморт в своё время пришёл не за ним. Он и понятия не имел, насколько близко находился к тому, чтобы стать объектом ярости Тёмного Лорда.

— Не волнуйся, Гарри. Когда это случится, я тебе помогу, — заверил Невилл. — Но для начала было бы неплохо получить для меня новую палочку. Как это сделать?

— Ну, Рон получил после того, как сломал...

— Я не буду ломать палочку отца, Гарри, — отрезал Невилл. — Ни за что.

— А я и не предлагаю. Просто когда в следующий раз будешь в Косом переулке, зайди к Олливандеру. Я слышал, что не разрешается иметь две палочки, но так как ты никогда не получал собственную, думаю, это неважно. В конце концов, это палочка твоего отца, и он всё ещё жив. — Гарри вздрогнул, когда это сказал, надеясь, что не обидел друга. Но Невилл лишь кивнул, ничем не показав, что винит Гарри за то, что затронул деликатную тему его родителей.

— До лета не получится, — сказал Невилл. — Но потом я постараюсь убедить бабулю, чтобы она позволила мне получить новую. Хотя ей это и не понравится.

— Если думаешь, что она тебе не разрешит, то и не говори ничего, — порекомендовал Гарри. — Я дам тебе денег на новую палочку.

— Гарри, ты не должен этого делать...

— Может быть и нет, но у меня полно лишних денег, и я хочу, чтобы мой друг мог себя защищать, — ответил Гарри. — Когда вернёмся в башню, я отсыплю тебе галлеонов, и не спорь. Считай это подарком ко дню рождения.

— Но мой день рождения только в июле.

— Значит, досрочным подарком, — уточнил Гарри с усмешкой, переросшей в улыбку, когда Невилл кивнул, согласившись.

— Так что же теперь делать? — спросил Невилл. — Пока я не получу новую палочку, у меня ничего не будет хорошо получаться.

— Как насчёт того, чтобы поработать над Зельями? — предложил Гарри. — Я в этом году мало ими занимался, так что первое время можем изучать большую часть материала вместе, плюс для этого тебе не нужна палочка. Кроме того, не хочешь полюбоваться выражением лица Снейпа, когда получишь на экзаменах «Превосходно»?

— Это было бы очень забавно, — согласился Невилл, рассмеявшись. — Хорошо, давай займёмся Зельями. — Гарри улыбнулся и поздравил себя с хорошим решением их проблемы. Он не мог дождаться того дня, когда двое самых нелюбимых учеников Снейпа сварят на его уроке зелье лучше, чем его обожаемые слизеринцы. Гарри определённо собирался насладиться этой победой.

* * *

Спустя неделю Гарри и Дафна пробирались в совятню: Гарри нужно было отправить ответ на последнее письмо Сириуса. Крёстному хватило здравого смысла продолжать скрываться, несмотря на то, что указ о немедленном применении к нему поцелуя дементора при поимке был отменён. Фадж продолжал занимать пост Министра Магии, и, хотя падение его казалось неизбежным, никто не знал, каких гадостей от него можно ожидать. Сириус в своих письмах никогда не упоминал, где он скрывается, однако у Гарри сложилось впечатление, что тот нашёл безопасный дом, и кто-то ему помогает, вероятно, Ремус. Гарри лишь надеялся, что крёстный счастлив и восстанавливается после пребывания в Азкабане.

— Слушания касательно Фаджа запланированы на 25 июня, и если это произойдёт, в начале июля у нас будет новый Министр, — уверенно сказала Дафна. Они с ней обсуждали Фаджа, как и многие другие волшебники и ведьмы Англии. За последние десятилетия это был самый захватывающий политический скандал.

— Это хорошо. Наверняка его преемник будет лучшим Министром, кем бы он ни был, — ответил Гарри.

— Мы можем только надеяться. К сожалению, есть политики и похуже. Фадж по большей части был обычным идиотом, а не активным злом.

— Скажи это Сириусу, — парировал Гарри, на что Дафна только пожала плечами.

— Ну, я же сказала «по большей части». Несомненно, он мог быть и злом, когда хотел этого, — ответила Дафна. — Знаешь, когда в следующий раз Скитер будет подслушивать, ты мог бы проговориться, кого видишь в качестве преемника Фаджа. Воспользуйся славой, идущей в комплекте с титулом Мальчика-Который-Выжил.

— Поможет ли это? Я думал, меня все ненавидят и считают следующим Тёмным Лордом.

— Нет, так было на прошлой неделе. А на этой ты им нравишься. — Дафна усмехнулась.

— О, я теперь положительный герой, — саркастически сказал Гарри. — Но я даже не знаю, кого бы поддержать. Есть предложения?

— Я подумаю об этом, — ответила Дафна. — Пока я склоняюсь к Руфусу Скримджеру и Амелии Боунс. Оба выходцы из правоохранительных органов и скорее всего, после избрания увеличат финансирование Аврората. Боунс кажется довольно честной, а вот по поводу Скримджера я не так уверена.

— Боунс... она случайно не родственница Сьюзен Боунс из Хаффлпаффа? — спросил Гарри.

— Вроде бы её тётя.

— Ну что ж, Сьюзен мне кажется довольно неплохой.

— Гарри, ты не можешь в своём решении опираться на это! — Дафна засмеялась. — Мы должны научить тебя всем этим политическим штучкам, согласен?

— Я бы предпочёл не впутываться во всё это.

— У тебя нет выбора, ты и так уже впутан. Тебе придётся столкнуться с фактом, что людям наплевать, о чём ты думаешь. У тебя есть влияние, а влияние — это власть. Используй его в своих интересах, — порекомендовала Дафна. Гарри пожал плечами, зная, что его девушка только что провела ещё один урок из цикла «действуй как слизеринец». Он и не возражал, считая, что это для его же блага. Тем временем они добрались до совятни, и как только Гарри вошёл, Хедвиг слетела вниз, встречая своего хозяина.

— Привет, девочка, — сказал Гарри, поглаживая перья совы. — Отнесёшь это Сириусу, хорошо? Спасибо, Хедвиг. — сова тихо ухнула ему, улетая с письмом. Пока она не скрылась, ни Гарри, ни Дафна не заметили, что они не одиноки в совятне.

— Так-так, помогаем беглому преступнику? — у входа в совятню стоял Драко Малфой. Гарри повернулся и хмуро посмотрел на него. Драко должно быть пришёл сразу за ними и слышал, по крайней мере, часть их разговора.

— Он не осуждённый, Малфой, — ответил Гарри. — Чтобы быть осуждённым, нужно как минимум предстать перед судом. — Драко пожал плечами, словно это не имело значения.

— Какая разница. Помогать ему — всё равно преступление. Возможно, мне следует передать вас в руки авроров, — высказался он. Гарри сердито нахмурился, но был удивлён, когда Дафна начала смеяться.

— Драко, а ты ничего не забыл? — спросила она. — Никто палец о палец не ударит, даже если ты и расскажешь. Сириус Блэк невиновен, а Министру Фаджу недолго осталось. Гарри скорее получит медаль за помощь бедному невиновному человеку. — Драко нахмурился на это заявление, но подозревал, что Дафна права.

— Что с тобой творится в этом году, Малфой? — спросил Гарри. — Ты даже перестал искать способы сделать мою жизнь невыносимой.

— Может, у меня есть дела поважнее? Такая мысль не посещала твой маленький мозг, Поттер? — сердито сказал Драко, хотя выглядел при этом неловко.

— Возможно, но думаю, дело не в этом, — ответил Гарри. — Странно, что всё изменилось после того, как я спас твою жизнь, не так ли? Дамблдор поведал мне, что в таком случае требуют традиции чистокровных. Ты ведь хороший чистокровный, Драко?

После этих слов лицо Драко покраснело, хотя Гарри и не мог с точностью сказать, от гнева или смущения. Он был удивлён, когда Дафна положила ему руку на плечо и слегка покачала головой.

— Конечно, он такой, — сказала Дафна. — Что сделал твой отец, когда ты поклялся поддерживать Гарри? — Драко слегка вздрогнул от этого вопроса, и Дафна догадалась, что реакция Люциуса Малфоя была далека от счастливой. И она была абсолютно права. Драко поклялся традиционной клятвой, как того и требовала культура чистокровных, но его отец был в ярости, когда узнал об этом. Люциус не высказал сомнения в самом факте принесения клятвы, в такой ситуации его убеждения потребовали бы от него то же самое. Вместо этого он заявил сыну, что тот должен быть умереть, а не принимать помощь от Гарри Поттера. Драко подозревал, что когда приедет на лето домой, ему предстоит испытать фирменное отцовское наказание Круциатусом.

— Я сделал то, что должен был, — ответил Драко, проигнорировав вопрос Дафны. — Но это ничего не меняет, Поттер. Я по-прежнему презираю тебя, и в один прекрасный день освобожусь от этой глупой клятвы.

— Чтобы это случилось, один из нас должен умереть, — сказал Гарри. — Но веришь ты тому или нет, Малфой, я тебя не ненавижу. Если бы это было так, я бы оставил тебя там умирать. Мы не обязаны быть врагами, если только ты сам не станешь к этому стремиться.

— Нельзя изменить то, кто мы есть, — ответил Драко. — Я — Малфой, ты — Поттер, этого достаточно. — С этими словами он повернулся и вышел из совятни, оставив Гарри и Дафну наедине. Гарри нахмурился и подумал, что Малфой действительно верит в то, что его судьба уже предопределена. Сам Гарри не мог с таким согласиться.

— Как думаешь, что с ним будет? — спросил он через несколько минут.

— Я не знаю, Гарри, — ответила Дафна. — Он до сих пор пытается быть своим отцом. Если это не изменить, для него не останется никакой надежды. — Гарри кивнул, молчаливо соглашаясь. Он больше не чувствовал злости по отношению к своему бывшему сопернику, осталась только жалость. Интересно, что было бы с Драко, вырасти он вне влияния Люциуса Малфоя? Возможно, он мог бы даже стать приятным человеком. Гарри взял Дафну за руку, когда они вышли из совятни, но этот короткий разговор с Малфоем так и крутился в его голове весь остаток дня. В конце концов, он просто понадеялся, что слизеринец не пойдёт по стопам своего отца, и они с Гарри не станут непримиримыми врагами. Не хотелось бы убивать его.

* * *

Наконец, после многих недель исследований, произошёл прорыв. Гермиона знала, что создатель ритуала был греческим волшебником, жившим более двух тысячелетий назад, поэтому многие из оставленных им подсказок узнали бы только те, кто знаком с той культурой. Поэтому она стала читать всё, что смогла найти о греческих волшебниках и обществе, которое они построили. Её усилия были вознаграждены, когда она нашла ключ, даже не заметив того, что смогла точно определить, какой элемент соответствует одной из рун. После этого было легко идентифицировать четыре других пары, но вот оставшиеся четыре так и оставались для неё загадкой. Несмотря на это, Гермиона чувствовала себя ближе к решению Загадки Херона, чем когда-либо, и теперь думала, что если ей повезёт, это произойдёт в течение нескольких недель.

Радуясь прогрессу в исследованиях, Гермиона решила на остаток вечера взять перерыв. Она была в Выручай-Комнате и знала, что в ближайшее время сюда придут Гарри и Невилл, чтобы попрактиковаться в Зельях. Осторожно закрывая книгу, она заметила, что страница сразу за обложкой начала отклеиваться. Для Гермионы уничтожение книг было кощунством, поэтому она сразу же попыталась восстановить повреждение. Именно в этот момент она заметила, что страница представляла собой сразу две, слипшихся друг с другом. Очень осторожно Гермиона начала их разлеплять, сильно волнуясь при этом, так как надеялась, что на первой странице будут фигурировать данные об имени автора и о том, когда книга написана. Она продвигалась очень медленно, так, чтобы страницы не порвались, и через несколько минут смогла их разлепить достаточно для того, чтобы разглядеть рисунок на одной из них. Продолжая разлеплять страницы, она поняла, что рисунок выглядит очень знакомо.

Рисунок на первой странице был очень похож на герб Слизерина, хотя в самой книге не было никаких упоминаний о Хогвартсе. На мгновение она подумала, что возможно это была старая версия герба Слизерина, но потом вспомнила, что согласно «Истории Хогвартса», он не изменялся со времён открытия школы. «Нет, — подумала она, — это не школьный герб». Это было семейным гербом, означая, что книга, которой она одержима, была написана кем-то из семьи Слизерина. Учитывая её возраст, возможно, она была написана даже самим Салазаром Слизерином.

Гермиона закрыла книгу, не зная, что теперь делать. Разве это важно, что она написана одним из основателей Хогвартса? Гермиона не была уверена, но это хотя бы объясняло обширные познания автора в тёмных ритуалах. Она вернулась в кресло подумать о вновь открывшихся фактах. Не успев присесть, она услышала шум открывающейся двери и два знакомых голоса — Гарри и Невилла. На мгновение она подумала, что должна спрятать книгу, но тут же поняла, что уже не успеет этого сделать.

— Привет, Гермиона. Что ты здесь делаешь? — спросил Гарри, когда заметил её. — Неужели решила помочь нам с Зельями?

— Хмм, возможно, Гарри. Но вообще-то есть ещё кое-что, о чём бы я хотела с тобой поговорить.

— О чём? Всё в порядке? — спросил он.

— Знаешь, я тут нашла одну книгу... — сказала Гермиона и повернулась показать книгу о ритуалах. К её удивлению, та исчезла вместе с пюпитром, куда она её ранее положила. Она поняла, что комната, должно быть, восприняла её желание скрыть книгу, когда вошли Гарри с Невиллом. Гермиона взглянула на своих друзей, ожидающих продолжения. — А вообще-то забудь, о чём я говорила, ничего важного, — закончила она.

— Ты уверена, что с тобой всё в порядке? — спросил Гарри с очевидной заботой в голосе.

— Конечно, Гарри. Просто я в последнее время слишком много думаю, — ответила Гермиона. В конце концов, это же просто книга, не так ли? И она не разговаривала с ней, не пыталась к чему-то принудить, так что не является злом сама по себе. Кроме того, ритуал, даже попытайся она осуществить его, не был творением Салазара. Тот просто пытался разобраться и даже не выяснил о нём столько, сколько она. Нет, не было никаких причин для беспокойства. Расскажи она Гарри обо всём, чем занималась, это всё равно не будет иметь значения до тех пор, пока она не разберётся с последними четырьмя рунами.

— А, понятно. Так как насчёт помочь нам с Зельями? — спросил Гарри, не подозревая о мыслях подруги.

— Я не против, — согласилась Гермиона, и они начали заниматься.

* * *

Проходили недели, приближалось окончание учебного года, а вместе с ним и третье задание Турнира.

В Хогвартсе студенты стали слишком переживать о своих СОВах, ТРИТОНах, да и обычных переводных годичных экзаменах, чтобы ещё тратить время на сплетни о Турнире или его участниках. Это не означало, что большинство из них вдруг решили забыть все негативные слухи о Гарри, просто пока они их в основном игнорировали, отдав предпочтение другим заботам. Для большинства это был типичный учебный год, несмотря на волнения, связанные с Турниром Трёх Волшебников.

Остальной британский волшебный мир был по-прежнему одержим политической драмой Министра Магии Корнелиуса Фаджа. По прошествии дней становилось всё яснее и яснее, что он не выживет, если только не держит в рукаве какой-то огромный сюрприз, которого никто не ждёт. Рита Скитер вцепилась в него словно бультерьер, и Гарри с Дафной были счастливы позволять ей делать это до тех пор, пока она была для них полезна. Несмотря на все усилия Дамблдора и Министерства, ни Питера Петтигрю, ни Барти Крауча Младшего так и не удалось найти. Где бы они ни скрывались, они сидели там как мыши под веником. Этот факт беспокоил Гарри и Дамблдора даже больше, чем если бы те появились на виду у всех и действовали открыто.

Гарри, Дафна, Гермиона и Невилл продолжали тренироваться, когда у них было на это время. Гарри успевал в неделю провести три своих «специальных» тренировки. К концу года значительный прогресс Гарри стал очевиден для всех. Однако, самый удивительный прогресс принадлежал Невиллу. Вдали от влияния профессора Снейпа тот проявил настоящие любовь и талант к зельям. Его интерес в этой теме намного возрос после того, как Гермиона указала, что большинством ингредиентов зелий являются растения, а уж в Гербологии Невилл прослыл настоящим вундеркиндом. Понимая, как тесно связаны между собой два этих предмета, Невилл сразу же посвятил себя изучению свойств любимых растений и как они могут быть использованы в различных зельях. Снейп всё ещё доставал его во время занятий, но у него оставалось всё меньше и меньше законных оснований для этого.

К концу года у них четверых развились тесные дружеские отношения. Даже отношения между Гермионой и Дафной, поначалу настороженные, выросли до уважения и любви друг к другу. Гарри подумал, что, несмотря на всё то, что в этом году пошло не так, он ему понравился гораздо больше, чем любой из предыдущих. Но скажи ему кто-нибудь об этом в начале года, он вряд ли бы поверил.

«Теперь, — подумал Гарри, — мне осталось пройти ещё одно испытание, — и год закончен». Он и понятия не имел, насколько тяжело это будет.

* * *

За неделю до конца года Гермиона вновь оказалась в Выручай-Комнате, пытаясь разгадать Загадку Херона. Месяцем раньше она выявила ещё одну связь между руной и элементом. Осталось три пары. Она сузила поиск достаточно для того, что если бы нашла ещё одну, оставшиеся две было бы легко определить.

Работа была сложной и утомительной, и заставляла её изучать то, о чём она раньше даже не задумывалась. Гермиона наслаждалась приобретённым опытом и была рада всему, пережитому в процессе, даже если и понятия не имела, что делать с приобретённой информацией.[1] Она долго раздумывала и решила, что риск не стоит того, чтобы идти в ритуале до конца. На самом деле, ей даже стало немного стыдно от подобных мыслей. Гермиона знала, что может найти и другие способы самосовершенствования. Кроме того, это было не столь важным, чтобы торопить события.

— ЭВРИКА! — вдруг закричала Гермиона, удивив саму себя, как громко это прозвучало. Она поняла оставшуюся часть головоломки, и это была ключевая часть. Она, наконец, выявила, в какой конфигурации должны использоваться все девять элементов и рун. Лицо Гермионы расползлось в огромной улыбке от осознания достижения, которое она до сих пор считала главным в своей жизни. Она конечно не могла доказать этого, так как не собиралась проходить через ритуал, но в своей правоте была уверена.

«Наверно, я должна рассказать Гарри», — подумала Гермиона. Ведь нет никаких причин не делать этого? С другой стороны, сейчас все мысли Гарри заняты финальным испытанием, до которого осталось лишь несколько дней... Это подождёт, решила Гермиона. После того, как год закончится и все успокоятся, она расскажет ему обо всём. Она только надеялась, что Гарри не слишком разозлится на неё за то, что не рассказала ему раньше.

[1] Вам это ничего не напоминает? Мне так явился перед глазами Альберт Эйнштейн, прародитель атомной бомбы. Ещё одну свою теорию он, слава Богу, уничтожил, видимо опомнившись. (Прим.пер.)

* * *

От автора:

В следующей главе начинается третье задание. Надеюсь, вы не почувствовали, что я слишком поспешил скакнуть от второго задания к третьему? Я раздумывал над этим периодом и решил, что не хочу заполнять его бессмысленной болтологией. Я же обещал, что всё будет иначе? Надеюсь, вам понравится то, что я запланировал. Как всегда, давайте мне знать, что вы думаете об этом и спасибо за внимание.