Путешествуя по мирам (джен)

…Give me absolute control over every living soul…

(Leonard Cohen «The Future»)

Год 2012

Северус сидел в кабинете, в который раз просматривая расчёты проявления магических свойств Тедди Люпина. На них он потратил несколько месяцев, трижды переделывал, но всякий раз получал один и тот же результат. Как будто других дел у него нет!

Он часто советовался с двумя директорскими портретами — с Дамблдором о высшей магии, и с Амосом Пайвером — об управлении школой и работе с учениками. Именно Пайвер не раз предлагал удачные решения таких школьных задач, которые у Северуса только головную боль вызывали. Взять хоть «тайный клуб светлых»! Шестеро учеников решили «бороться со злом до последней капли крови» — так было сказано у них в «Светлой Хартии». Когда Северус узнал про этот чёртов клуб, разозлился. Портрет Дамблдора стал убеждать, что ничего страшного нет, ведь дети хотят бороться со злом, они преследуют благие цели… Портрет Пайвера перебил его: «Главное, что дети хотят «бороться с» — значит, врага они уже нашли». Северусу это и так было ясно. Пайвер порекомендовал: «Раз уж запрещать бессмысленно, а наказывать не за что, вы должны сами стать организатором и вдохновителем». Северус так и поступил. Интригантсва и хитрости понадобилось не меньше, чем во время войны. Теперь деятельность членов клуба была направлена в мирное русло… Амос Пайвер руководил Хогвартсом с 1769 по 1794 годы. На взгляд Северуса, это был «золотой век»: из тех, кто поступил в 1766 — 1792 годах, никто не стал чёрным магом! А всё потому, что Амос Пайвер занимался только школой. Он знал, чем живут и дышат студенты, был в курсе всех школьных дел. Конечно, в его времена учеников тут было меньше, а размеры самого замка — скромнее, но это не умаляло заслуг директора-просветитиля. Такого внимания к детям, как при Пайвере, Хогвартс не знал никогда, разве только при жизни основателей школы. (Этот недостаток Северус надеялся исправить.) Теперь портреты Дамблдора и Пайвера висели рядом: один в два раза больше другого и настолько же великолепнее. Они периодически спорили. Пайвер заявлял, что превращение Тома Редла в Волдеморта можно ли было предотвратить, а Дамблдор слабо возражал. Однако Амос Пайвер оказался незаслуженно забыт: великим чародеем не был, руководил школой относительно недолго, никаких ярких деяний за собой не оставил. Родители не замечают работы учителей, и все заслуги детей приписывают себе. Северус решил вернуться к «золотому веку». Он отказался от всех почётных постов и публично заявил, что «школа вне политики, задача директора — руководить школой, а задача общества — обеспечить возможность учиться». «Не лезьте в дела Хогвартса», — вот было его главное требование. Портрет Амоса Пайвера его предупредил, что реализовать всё это куда труднее, чем кажется. «Вам придётся повертеться, как ужу на сковродке. Одних убеждать, других подкупать, против третьих интриговать. И бесконечно, бесконечно лавировать, — сказал ему портрет. — Противники у вас будут всегда». Так оно и оказалось. Например, «директора-слизернца» (Скиттер обожала так писать) часто сравнивали с Дамблдором, и всякий раз выходило, что Северус во всём уступает прославленному магу...

Сейчас портреты Пайвера и Дамблдора молча взирали на Северуса. Оба подкинули ему кое-какие сведения для расчётов, и оба знали о результате. Северус уже полторы недели откладывал неприятный разговор с Тедди. Но сроки поджимали, и он послал мальчику записку с требованием явиться в кабинет сегодня после ужина. Во время трапезы Северус несколько раз ловил на себе тревожные взгляды Тедди, и сам сидел, как на иголках. Но когда подросток пришёл, Северус внешне был само спокойствие.

— Люпин, вам уже исполнилось тринадцать, верно? — задал он вопрос.

— Да, сэр.

— Тедди, вы знаете, что ваш отец был оборотнем?

— Как вы… Как вы… Как вы можете оскорблять…

— Значит, не знали, — так Северус и предполагал: бабушка мальчика за этим проследила. — Однако это правда. Эта особенность проявляется гораздо позже, чем способность к магии. Как правило, первое превращение случается приблизительно в вашем возрасте.

— Я… Я…

— Молчите и слушайте. Если вы вдруг ощутите внезапное недомогание, или вдруг станете беспричинно гневаться ближе к полнолунию, срочно приходите ко мне в кабинет или позовите меня. Полнолуние через десять дней. Вы меня поняли, Люпин?

— Да, профессор.

— Можете идти. Помните: малейшее недомогание, внезапный приступ ярости — и сразу ко мне.

Мальчик ушёл из кабинета директора с тяжёлым сердцем. Тедди Люпин знал, что Снейп не ладил ни с его матерью, ни с отцом. Не мог его отец быть оборотнем! Не мог! Мальчик пришёл в гостиную Гриффиндора подавленным. Все уже знали, что Снейп вызывал Люпина в кабинет, и многочисленные приятели пристали с вопросами. В гостиной был и Джулиан, сын чёртового директора. Глянув на него, Тедди почувствовал раздражение.

— Чего Снейп хотел-то? Ты ж ничего не сделал? — спрашивали все. Снейпа-среднего никто не стеснялся. Раньше к близнецам относились настороженно: всё ж директорские дети! Но вскоре выяснилось, что и Джулиан, и Фиона — люди надёжные, они и сами участвовали в разнообразных шалостях, и наказывали их так же строго, как всех прочих. Ябедами они не были и, в общем, среди других учеников не выделялись, пусть и были отличниками.

— Ничего, отстаньте!

Неделю Тедди переживал и злился на Снейпа, который, как ему теперь казалось, следил за ним. То и дело Тедди ловил на себе взгляд директора. Раздражаться Люпин стал по всякому поводу, и ссорился с теми, кто попадал под горячую руку. Особенно противен ему стал Джулиан: уж очень походил на отца, чтоб им обоим провалиться! И вот однажды вечером несколько человек сидели в общей гостиной и делали уроки; в числе них был и Люпин, и Снейп-средний. У Тедди никак не выходило трудное задание по трансфигурации, злость затопила его. Он швырнул тетрадь в стену, выскочил из-за стола, свалив стул, и крикнул:

— Ненавижу эту проклятую трансфигурацию! Ненавижу!

— Ты что, Тедди, обалдел? — в повисшей тишине раздался голос Джулиана. — Так стол тряхнул, что у меня…

— И тебя я тоже ненавижу! — крикнул Тедди. — Только пришёл на первый курс, а выпендриваешься!

— Ничего я не выпендриваюсь.

— Терпеть тебя не могу! Ну, чего вылупился, «Сестричка»?

— Да что с тобой? — Джулиан говорил беззлобно, хотя Тедди только что оскорбил его. За длинные волосы Джулиана дразнили девчонкой, прилепилось и прозвище «Сестричка». — Что ты на всех кидаешься? — зря Снейп-средний это сказал: Тедди подлетел к нему и схватил за грудки. Третьекурсник Тедди был, конечно, куда крупнее него. Джулиан отбросил его руки и вскочил.

— Достал орать! — сказал Снейп.

Тут Тедди опять схватил его за одежду, встряхнул и зарычал:

— Лучше заткнись, Снейп! Ненавижу тебя! И отца твоего тоже ненавижу! Чтоб он сдох!

К ним кинулись ребята, желая разнять. Джулиан крикнул неожиданно громко:

— Не лезьте! Мы сами разберёмся! Джеймс, не лезь!

Их окружили остальные ученики. Никто ничего не понимал: Люпин и Снейп никогда не ссорились. Мальчики стояли, вцепившись друг в друга, и тяжело дышали. Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если б вдруг не раздался душераздирающий вой. Открыв дверь толстой лапой, вошла собака директора Леди.

— Ненавижу эту проклятую псину! — заорал Тедди. Он так и не отпустил Джулиана, периодически встряхивая его. Леди втиснулась между ними, отпихивая Люпина от хозяйского сына.

Дверь снова хлопнула.

— Прекратить! — раздался хлёсткий приказ: пожаловал сам директор. — Люпин! Следуйте за мной!

Тедди отпустил Джулиана. Усмехнувшись, он глянул директору в глаза и процедил:

— Не пойду я с вами никуда, профессор Снейп.

Все онемели. Джулиан опомнился первым:

— Пап, мы…

— Это ваше последнее слово, Люпин? — лицо директора стало кирпичного цвета. На сына он и не глянул.

— И что? — процедил Тедди.

Вместо ответа директор молниеносно схватил его за шиворот и потащил впереди себя. Собака ушла вместе с ним.

После этого все стали обсуждать, что теперь будет, и почему это вдруг Люпин привязался к Джулиану. Приятели Тедди, и особенно Джеймс Поттер, стали доказывать, что Джулиан должен пойти к директору и попросить, чтобы тот не наказывал Тедди.

— Да не могу я это сделать! — взорвался Джулиан наконец. — Джеймс, возьми и сам сходи!

— Если б Снейп был моим отцом, я бы сходил! — Для Джеймса Тедди был как старший брат. — А ты товарищу помочь не хочешь! Чуть тебя тронули, так он тут же примчался!

— Ты ерунду говоришь, Джеймс, — вмешалась пятикурсница Бетти. Её обожали младшие студенты: она помогала им готовить домашние задания, утешала, если плакали, разбирала ссоры — словом, заменяла старшую сестру. — Забыл, что было, когда вы трое написали на партах подсказки? Кого больше всех оштрафовали — вас с Ником или Фиону?

— И всё равно, пусть Джулиан идёт к директору! — не сдавался Джеймс. — Или пусть Фиона. Надо только позвать её. Отец детям всегда поверит!

— Ты сдурел, да? Ты что, не заметил, что мы с Фи никогда не зовём его в школе «папа»?

— Сейчас только назвал!

— Потому что я испугался за Тедди, когда отец пришёл! Да он нам запрещает себя «папой» звать, когда мы не одни! У нас заведено: в школе папы нет, есть директор профессор Снейп! Как я к нему пойду? Ты что, не видел: он на меня и внимания не обратил? Ну, схожу я, он меня и накажет за то, что шатаюсь по коридорам в такое время! И факультет очки потеряет!

— Я сам с тобой пойду, пусть обоих наказывает!

— Никуда вы не пойдёте! Без вас разберутся, — заявила Бетти. — Мне вот другое интересно. Откуда профессор Снейп узнал, что Джулиан с Тедди сцепятся?

— Что ты имеешь в виду? — Снейп-средний сердито посмотрел на неё: ему тут почудился намёк, что это он позвал отца.

— Услышал, как Леди завыла, и прискакал! — ответил Ник, с которым Джеймс был не разлей вода.

— Отсюда до директорского кабинета минут десять, если бежать. А между воем собаки и его приходом минуты две прошло, не больше, — продолжала Бетти. — И такое не в первый раз уже. Джулиан, как твой отец умудряется так быстро передвигаться по замку? Ведь это не летучий порох?

Все воззрились на Снейпа. Тот стоял с открытым ртом; лицо его приняло отсутствующее выражение.

— Не знаю, — протянул он искренне. — Точно, не мог он так быстро… Может, тут ход какой есть?

Тут дискуссия прервалась: открылась дверь, и вошли Фиона вместе с подругой Энни.

— Чего Леди выла? — был их первый вопрос. Заговорили все сразу, и в таком гомоне Бетти не смогла отчитать девочек за прогулки после отбоя. Едва Фиона с Энни узнали новость, тут же подхватили идею Джеймса, и Бетти в который раз за этот вечер не смогла ничего поделать.

В конце концов Фиона, Джулиан и Джеймс всё-таки вышли в коридор, но сразу же натолкнулись на Леди. Видно, она получила от директора приказ не пускать их никуда, потому что всякий раз перекрывала путь. Зверюга не рычала и не скалилась, а просто прихватывала зубами за одежду и тащила к двери, при том умудрялась толкать боком. Она была чудовищно сильна, и подростки ничего с ней не могли поделать: адская гончая не слушала команд.

— Что ты за собака такая, Леди, раз не слушаешься хозяев? — увещевала её Фиона.

— Да брось ты, Фи, — рассудительно сказал Джулиан. — Нам с ней не справиться. Раз отец приказал, она нас всё равно не послушает.

— А давай вы с Джеймсом её подержите, а я сбегаю?

— Она автомобиль может разодрать, куда уж нам с ней тягаться, — пробормотал брат, но всё же взялся за ошейник. Помедлив, Джеймс сделал то же, опасаясь, что собака его всё-таки цапнет. Она никогда никого не кусала, но… Ведь она вместе с другими гончими разорвала великанов… Однако собака легко протащила их за собой, аккуратно схватила Фиону зубами за ремень на джинсах, остановилась и упёрлась лапами.

— Придётся идти обратно, — признал Джеймс со вздохом. — Она нас не пропустит.

— Как же папа так быстро пришёл-то? — Джулиана всё не оставляла мысль Бетти. — Как же это может быть?

Они вернулись в гостиную. Фиона с Энни, о чём-то пошушукавшись, ушли к себе. Разговоры в гостиной постепенно стихли, и ученики разошлись по комнатам. Джеймс всё переживал за Тедди, места себе не находил. Он пришёл в спальню к Джулиану, чтобы выяснить, какая кара может постигнуть друга.

— Да не знаю я, что отец может сделать! — в сердцах сказал Джулиан. — Я его таким злым видел только два раза!

— Может он его заколдовать?

— Конечно, раз — и заколдует! Он же чёрный маг! Ты что, не знал? А в подвале нашего дома к стенам прикованы узники, на которых папа отрабатывает новые жуткие заклинания! — раздражённо ответил Снейп-средний. Он уже привык слышать от однокашников то, что говорили их родители об отце за глаза. Джулиана эти наветы настолько задели однажды, что он пошёл и задал вопрос в лоб: «Скажи, папа, ты — чёрный колдун?» Ответ отца успокоил его. Теперь ко всяким намёкам такого рода он относился более или менее спокойно. Но всё же его иной раз злил слух: «Снейп — сильный чёрный маг, он сумел всех обмануть, даже Сами-знаете-кого, и присоединился к победившей стороне».

— Я не то хотел сказать, — Джеймс смутился. Как-то раз из удали он спросил директора: «Профессор Снейп, как вы относитесь к тому, что некоторые считают вас тёмным магом?» — Просто… Ну, он… он может наказать Тедди…

— Да? И за что же? — как можно более ядовито поинтересовался Джулиан, а затем сам же ответил другим тоном: — Не думаю. Уж скорее он его отругает, да и всё. Он, сам знаешь, одним словом кого хочешь уничтожит.

— А если ты его взбесишь, что он делает?

— Так поговорит, что жить после этого не хочется. Уж лучше б он подзатыльники давал.

— Говоришь, только два раза видел его таким злым? А случаи были серьёзные?

— Да вы замолчите или нет? — заворчал на них сосед Джулиана Том. — Спать хочется! А Люпину так и надо: нечего на людей кидаться! Он и на меня вчера наорал ни за что!

— Нет, рассказывай! — на кровать подсели ещё трое мальчиков: друг Джулиана Макс, приятель Пробус вместе с их соседом Робертом. Имена Пробуса и Роберта сократили до Проб и Роб.

— Один раз папа разозлился из-за Фионы. Родители с дедом дрались во дворе, а мы с Фионой смотрели на них из окна моей комнаты.

— Как так: дрались? — поразился Роб.

— Да просто. Надели защиту — перчатки там, шлемы, костюмы — и с мечами упражнялись. Такие бамбуковые палки с утяжелением. Папа с мамой против деда. Фиона говорит: «я пойду поближе посмотрю» — и пошла во двор. А нам это настрого запрещено, потому что опасно — можно под случайный удар угодить. Ну вот, она выходит, а тут как раз дед обеими руками обороняется к ней спиной. И он попал ей по голове со всего маху! Я смотрю: Фиона вдруг упала, и дед упал! Я вниз, а там они втроём Фиону осматривают. Оказалось, дед чуть ей не снёс голову бамбучиной, но успел краем глаза заметить и удар остановил, и отец тоже успел. Он обоих заклятьем стукнул так, чтобы Фиона по голове не получила. Папа тогда тоже покраснел, как сейчас, и Фиону утащил в кабинет. У нас все выговоры в кабинете происходят. Потом всё успокоились вроде. А когда обедать сели, я смотрю, у отца и деда руки дрожат. Они нам потом всё это замедленно на специальных манекенах показали. Дед мог ей череп разнести этим ударом.

— Не представляю, чтобы Снейп на мечах дрался! — заявил Том со своей кровати. Он и не думал спать: разговор пошёл очень уж интересный!

— А ты приходи как-нибудь, когда мы фехтуем. Второй случай был, когда я решил прокатился на Моргенштерне, — продолжал Джулиан. — Моргенштерном дедова коня зовут. Дед иногда приезжает к нам на нём. Моргенштерн быстрый, как ветер, и сильный, как ураган. Он может обогнать автомобиль.

— Никакая лошадь не обгонит автомобиль! Не заливай! — заявил Том, родители которого были маглами.

— А Моргенштерн обгоняет. Не хочешь, не верь.

— Да хватит тебе, Том! Рассказывай, Джулиан, — потребовал Джеймс.

— В общем, я захотел проехать на этом коне галопом. Это нам тоже запрещено, потому что он как молния. Фиона заорала, что нельзя. Но я уже послал Моргенштерна в галоп. Он как помчится! Как пошёл перемахивать через изгороди соседних домов! Это даже лучше, чем на «Молнии» лететь! — при рассказе глаза Джулиана горели. — И он скакал всё быстрее. Я опомниться не успел, а мы уж из Годриковой лощины вылетели. Вдруг впереди — магистраль! Тут мне страшно стало, и я не смог Моргенштерна развернуть. А он раз — и пересёк дорогу! Через машины перескакивает, а они ведь на скорости едут… Сзади гудки, тормоза визжат, скрежет, крики! Мы с Моргенштерном по тропинке в лес въехали, и тогда-то нас отец с дедом остановили. Я думал, они меня убьют! — Джулиан умолчал, что с коня угодил в объятья к отцу, тот стиснул его до боли и держал так несколько минут. Мальчик уже подумал, что наказания никакого не будет, но когда папа отпустил его, сын испугался. — Дед раскричался, а отец взад-вперед ходит, и красный весь… Ещё одна такая выходка, говорит, и я тебя высеку! Я вижу: он в бешенстве… Думал, они меня на месте убьют. Дед просто подзатыльник лёгкий дал, и всё, с ним помириться легче. А отец такой мне выговор устроил! Я два дня боялся ему на глаза попадаться. Потом у него из-за этого были неприятности, даже в министерство магии его вызывали.

— Точно! — воскликнул Джеймс. — Мы были у папиного друга мистера Уизли в гостях, и там про эту историю рассказывали! У маглов авария из-за этого произошла, и пришлось потрудиться, чтобы последствия исправить.

— Да, так и было, а… — Снейп-средний не договорил, его перебил Том:

— И что, тебя высекли? — не только он считал, что Снейп бьёт своих детей.

— Отец нас никогда и пальцем не тронул! — к таким вопросам Снейпы привыкли. — А Моргенштерн теперь даже у деда в поместье ни у меня, ни у Фионы в галоп не идёт, хотя там-то скакать безопасно. А если его посылаешь не раз и не два, то он на третий кусает за колено. Поэтому мы других лошадей в конюшне берём.

— Постой, постой, — вмешался Проб. — Ты никогда не говорил, что у вас поместье есть.

— Э-э-э… — протянул Джулиан. — Это не у нас, а у деда…

— Так вы, значит, очень богаты? Раз и поместье, и конюшни? — сам Проб получал все принадлежности от школы, начиная с новенького комплекта учебников и заканчивая носками. — Ты про это никогда не говорил!

— Да какая разница? — досадливо (угораздило его брякнуть про поместье!) оправдывался Джулиан. — Мы такие же, как все… И не поместье, а так, ранчо небольшое…

Всем, кроме Тома, надоело разговаривать в полутёмной спальне, и они пошли в гостиную посидеть у камина. Там их ждала Фиона, вольготно расположившись в кресле и читая книгу.

* * *

Плохо было, что вой собаки привлек ненужное внимание. В результате не меньше восьми учеников видели, как Северус тащил Тедди Люпина, — значит, к завтрашнему утру новость облетит школу. Они промчались по коридорам, влетели в кабинет, и маг толкнул Тедди в кресло напротив стола. Тот явно струхнул. Нахмурив брови, Северус молча смотрел на него. А Тедди вдруг опять начал злиться, и снова безрассудная смелость им овладела. Будь напротив него министр магии, Тедди и на того заорал бы.

— Что вы ко мне вечно привязываетесь? — резко спросил он. Весь свет на него ополчился! И картины эти зыркают со стен, и чёртов Снейп!

Северус молчал. Вдруг заговорил один из портретов:

— Чего вы ждёте, директор? Разве вам ещё не всё ясно?

— Сидите, Люпин! — приказал он, а сам прошёлся из угла в угол.

Тедди обнаружил, что кресло держит его.

— Да что вы всё кружите, профессор Снейп? Что вам надо-то от меня? Я вас ненавижу! — кричал он, не отрывая от директора яростного взгляда. — Ненавижу! — он продолжал орать так громко и такими словами, что одни портреты на стенах стали выразительно затыкать уши, а другие зашикали на Люпина. Дамблдор и Пайвер молчали. Северус всё ходил из угла в угол. Вдруг он остановился и приказал:

— Посмотрите на свои руки, Люпин!

Тедди посмотрел, и крик замер у него на губах. Руки его покрылись темным волосом, ногти больше походили на когти, а цвет их стал серым. Директор щелкнул пальцами, и перед Люпином зависло зеркало. Оттуда таращилось на мальчика заросшее лицо со светящимися зелёным глазами, да и очертания его менялись на глазах…

— Что со мной? — с ужасом спросил он. — Что со мной?

— Вы унаследовали дар отца, Тедди. Вы превращаетесь в волка, друг мой, — спокойно сказал директор.

Тедди испугался ещё сильнее.

— Вот, выпейте, — Снейп протянул ему колбу с бурой жидкостью. — Это поможет.

Одну руку кресло освободило. Мальчик принял сосуд, сделал глоток и закашлялся.

— Пейте до конца! — жёстко сказал Снейп. — Это новинка, вашему отцу я готовил иное зелье…

Жидкость была горькой, словно сама мысль о горечи. Тедди заставил себя выпить её. Снейп забрал у него колбу и уселся за свой стол.

— И что теперь? — с трудом выговорил Тедди.

— Ждать.

Несколько минут ничего не происходило, затем Тедди стал бить озноб, а мышцы разболелись.

— Тедди, прилягте на кушетку, — спокойно сказал ему Северус. Снова щелчок пальцами, и появились одеяло и подушка. Тедди улёгся, его продолжало ломать и трясти. К кушетке сам собою придвинулся маленький столик, а на нём чашка горячего чая с травянистым запахом. Снейп писал что-то, периодически поглядывая на Тедди.

— Мне уже л-л-легче, директор. Можно, я в-в-вернусь в спальню? — выстучал подросток наконец зубами. Он и правда думал, что всё кончилось.

— Приступ ещё не прошел, подождите.

Так прошло больше чётырёх часов. Тедди периодически задрёмывал, директор несколько раз подходил и щупал пульс. Когда Люпина наконец отпустило, маг присел рядом с ним и заговорил неожиданно мягко. Тедди и не думал, что Снейп вообще может говорить таким голосом.

— Тедди, вы унаследовали дар отца. И…

— И со мной это будет каждое полнолуние? — перебил подросток.

— Да. Поэтому вы должны наблюдать за собой. Вы должны осознавать свои эмоции и чувства. Это чертовски трудно, но возможно. Вы всегда должны знать, что именно вызывает в вас раздражение, гнев и радость. Вы должны научиться определять, когда придёт ваше время. Иными словами, вы должны контролировать все элементы вашего сознания, — тут Северус понял, что объяснил заумно. — Чёрт, как же проще? Словом, надо вам отточить свой разум.

— Я поэтому был таким злым всю неделю?

— Да. Это очень значимый симптом, хотя и не основной.

— Бабушка мне ничего не говорила об этом!

— И не удивительно. Она надеялась, что вы этого дара не унаследовали. Сами знаете, в нашем обществе к этому… э-э… негативно относятся. Надеюсь, вы не станете из-за этого с ней ссориться?

— Но мне и мистер Поттер ничего не сказал, а он знает, верно?

— Прекрасно его понимаю. На его месте и я бы не сказал. Он тоже думал, вероятно, что вы не унаследовали особенность вашего отца. К тому же бабушка ваша обязала всех нас молчать.

— А вы с самого начала знали, профессор Снейп?

— Нет, я лишь предполагал. Сейчас вы себя хорошо чувствуете?

— Да. Могу я идти? — на директора Люпину было стыдно смотреть, он мечтал сквозь пол провалиться.

— Мы ещё не договорили. Вы должны сделать эту особенность своей сильной стороной. Вы уникальны, Тедди! — Снейп заговорил с увлечением. — Обычно оборотни появляются из-за укуса или по рождению от двух оборотней. А в вашем случае отец — человек, ставший оборотнем из-за укуса, а мать — волшебница-метаморф! Вам нужно глубоко изучить себя. Возможно, вы станете великим волшебником-анимагом! Ни вы, ни я пока не знаем, что будет с вами, когда вы обратитесь в волка. Или вы будете обычным оборотнем, или без специального зелья сумеете сохранить человеческое сознание.

— По-вашему, получается, быть оборотнем — это преимущество?

— Конечно! — воскликнул Северус. — Только представьте себе: вы видите, слышите и обоняете больше, чем остальные! У вас реакция зверя, а другие люди ею не обладают. Вы быстрее и сильнее других. Оборотень-метаморф — разве это не преимущество? Вы только подумайте, каких высот можно достигнуть с такими данными!

— Почему же тогда оборотней все ненавидят?

— Во-первых, всё дело в разуме. Одно дело — оборотень Сивый, и совсем другое — ваш отец. А во-вторых, это не помешало вашему отцу и матери полюбить друг друга.

— Но если это будет происходить со мной каждое полнолуние, ребята догадаются! — с тоской воскликнул Тедди.

— Если принимать меры предосторожности, то нет. Вы должны научиться готовить себе зелье. Состав очень сложный, и ваш отец так и не смог его освоить… Ему не хватало самодисциплины. Но вы — другое дело. По зельеварению у вас средние отметки, хотя способности хорошие, так что придётся вам удвоить старания. Да и вообще в вашем случае главное — постоянный самоконтроль. Чистый разум — вот ваше спасение и оружие.

— А если ребята догадаются? Что тогда?

— Мы постараемся сделать так, чтобы никто ничего не заподозрил.

— А кто ещё знает, кроме вас, профессор?

— Профессор Макгонагалл.

— И всё?

— Да, — серьёзно ответил Северус, глядя Люпину в глаза.

Он замолчал. Тедди застыл, напряженно ожидая продолжения.

— Если вы обычный оборотень, думаю, я мог бы вам помочь обуздать дар, — сказал, наконец, Снейп.

— Но как?

— При помощи легилименции. Для этого вам придётся допустить меня в ваш разум. Если вы согласитесь принять мою помощь, сообщите.

Люпина поразило это предложение. С минуту он не мог вымолвить ни слова, а потом смущенно спросил:

— А теперь-то я могу идти, профессор Снейп? Мне… мне нужно… мне нужно побыть одному.

— В таком виде нельзя вам возвращаться в спальню, сначала удалите эти волосы. Пойдёмте.

Они прошли в директорские покои, где Тедди был предоставлен душ, мочалка, полотенца и гель. Когда Тедди разделся и увидел себя в зеркале, ужас снова охватил его: тело было нормальным человеческим, но заросло чёрным мехом. То же было и с лицом. Он ожесточённо стал сдирать с себя эти чудовищные космы. Видимо, директор дал ему необычный гель: тело легко очищалось. Когда Тедди наконец справился с шерстью и вышел из душа, его встретил эльф и сказал:

— Хозяин ждет вас в гостиной.

Робея, подросток прошел за эльфом.

— Тедди, на первых порах вам трудно будет контролировать себя. Думаю, это поможет, — Снейп протянул ему серебристого цвета наборный браслет, какой бывает у магловских часов. — Носите его на руке. Когда ваше время будет на подходе, браслет начнёт сжиматься и нагреваться. Чем ближе ваш час, тем горячее и теснее браслет. Помните: это зелье принимать спустя час после еды трижды в день.

— Профессор Снейп… А Джулиан про это знает?

— Я же сказал вам, кто в курсе. Вашу тайну узнает только тот, кому вы сами расскажете. А на нас с профессором Макгонагалл можете положиться, — сказал Снейп без улыбки.

Директор проводил его до дверей, и Тедди отправился в спальню, раздумывая о том, что произошло. Едва он вошёл в Общую гостиную, друзья тут же бросились к нему с расспросами.

— Джулиан, извини, — смущёно сказал Тедди. — Я… я был неправ.

— А что там было? — наперебой спрашивали Люпина. — Что Снейп сделал?

— Мы с ним разговаривали и пили чай.

— Пили чай? — несколько раз переспросили Тедди друзья. Особенно удивлёнными выглядели Джулиан и Джеймс.

— А ещё он подарил мне этот браслет.

Все тотчас стали рассматривать подарок.

— Ничего не понимаю, — сказал Джулиан. — Чтобы отец на кого-то так разозлился, как на тебя… Я уж и не знал, что подумать!

— Слушай, Джулиан, а что, твой отец умеет колдовать без волшебной палочки? — спросил вдруг Тедди.

— Ну… э… не совсем. А что, он тебе что-то такое показал?

— Он щёлкает пальцами, и появляются предметы. Как «Акцио», только без палочки и без слов. — Тедди заговорил об этом, чтобы увести разговор в сторону.

— Мы с сестрой не знаем, как он это делает.

Тедди стал раздумывать, как ему поступить. Всё сводилось к одному: доверяет ли он директору? Готов ли он открыть разум чужому человеку, да ещё и тому, кто слывёт тёмным магом? Сам-то он в эти слухи не верил, да и Гарри Поттер не раз говорил, что тёмный маг — не тот, кто знает чёрные заклинания, а тот, кто их применяет и вредит людям. Тедди был в доме Поттеров своим, и он отлично знал, что говорили о Снейпе и там, и у Уизли. Тетя Джинни и дядя Рон Снейпа не любили. Дядя Гарри и тетя Гермиона, если их супруги начинали хулить Снейпа, защищали его. Но все они соглашались, что Снейп всегда был человеком в высшей степени неприятным, и противнее него в их время не было учителя в Хогвартсе. Тедди не мог сказать, что Снейп ему не нравится. Да, он строгий и, в общем, мрачноват. Но мало ли строгих учителей? Взять хотя бы Макгонагалл, или Вектор, или Сполдинга. Не всем же быть такими, как профессора Лонгботтом или Забини… Старшие Уизли и Поттеры рассказывали о придирчивом, мелочном и пристрастном человеке, уроки которого были для них пыткой. Их дети говорили о справедливом учителе, который почти всегда был в школе, даже вёл кое-какие курсы — небывалое дело! Ведь директора вообще не преподают, и даже Дамблдор не был исключением. Дядя Рон шутил, что на самом деле Снейпов было, наверное, два: Волдеморт убил одного, и второй занял вакантное место… Снейп даже фехтованию был не прочь научить... Тедди, хорошенько всё обдумав, решился принять помощь директора. Он написал сообщение из одного предложения и дождался обеда, чтобы передать записку собаке. Адскую гончую запрещалось пускать в Большой зал во время трапезы, но она, как правило, просачивалась. Причём являлась зверюга только на обеды и на ужины. Ученики заходили сплошной толпой, прикрывали собаку мантиями, и она залезала под стол. Ходила она там, припадая на лапы, ведь спина её была выше стола. Адская гончая тыкала носом ученика, который ел то, что она хотела получить, и ждала угощения. При том Леди не хватала еду, как делают некоторые собаки, а аккуратно принимала из рук. На первокурсников, пока они не привыкали, это производило жуткое впечатление… Тедди приманил зверюгу куском курицы с острым соусом, и незаметно запихнул сложенную бумагу в карманчик на ошейнике...

Никто не возился с Тедди столько, сколько Снейп. Профессор Макгонагалл помогала рекомендациями и советами, но возраст не позволял ей принимать более деятельное участие. Северус с Тедди занимались чаще всего в Выручай-комнате, а иногда уходили в Запретный лес. Сначала у них ничего без зелья не получалось: Тедди, вопреки ожиданиям Северуса, оказался обычным оборотнем. Но затем дело пошло на лад.