All You Need is Love (гет)

— Ну как прошёл первый день в школе? — протянула тётя, загадочно глядя на меня. Было очевидно, что она сдерживает всю свою бурю эмоций, чтобы не обрушить её на меня. Конечно, моих родственников переполняла гордость — бедная корейская девочка попала в общество аристократов. Но её радости я не разделяла.

Моё тело рухнуло на диван, взгляд уставился в одну точку. Я была выжата как лимон — не знаю, как мне удалось дожить до конца этого дня. С Анной мы больше не встретились, от того злобного парня мне удалось волшебным образом улизнуть. Я просто хотела лечь и умереть.

— Всё плохо, — мне даже языком было лень ворочать, такое чувство, что я разгружала вагоны. Сил не было совсем. — Завтра я переведу документы в старую школу.

Удар кухонным полотенцем пришёлся мне прямо по лицу, да такой сильный, что я подскочила на месте.

— Что ты делаешь? — мой крик разбудил ворон, сидевших на ветке напротив нашего окна, так что они с жалобным карканьем разлетелись кто куда.

—Ты хоть понимаешь, что говоришь? Тебе выпал один шанс на миллион, а ты хочешь его упустить? Это же лучшая школа страны!

— Никакая она не лучшая! Я не могу там быть, не хочу. Там никто мне не рад, все смотрят на меня как на обезьяну в зоопарке…

Последовал ряд ударов от моей родственницы по разным частям тела без разбора.

— Тётя!

— Ты вообще сдурела? Смотрят на тебя не так, видите ли. Ты лучше о будущем подумай! Тебе остался всего год, а с таким аттестатом тебя примут куда захочешь.

— Да и пусть смотрят, — присоединился вдруг дядя, молча смотря, как его жена меня избивает, и продолжая спокойно попивать чай, — глядишь, подцепишь какого-нибудь графа, выйдешь замуж, так ещё лучше заживем.

— Дядя, что ты говоришь вообще?..

— Правильно-правильно он всё говорит. Ты лучше слушай, что взрослые тебе советуют, и не смей перечить. Правильное замужество это счастливый ключ от всех дверей, — я готова была провалиться сквозь землю, наверное, в тысячный раз за этот день. Больше не стерпев этих разговоров, я быстро переоделась и спустилась в ресторанчик, накидывая фартук официантки, чтобы не слышать и не видеть свою безумную родню. Уверена, что тётя отрежет мне все пути к отступлению, не даст перевести документы. Остаётся только сбежать из школы. Будущее безграмотной нищенки устраивало меня в данную минуту больше, чем мысль о том, что нужно возвращаться завтра в Кенсингтон обратно.

В зале было почти пусто, только один посетитель в самом углу доедал свой рамен. Я села за барную стойку и принялась складывать салфетки, чтобы занять руки и голову делом.

— Как твой день? — спросила Крис, подойдя ко мне. Она подрабатывала на полставки и была моим единственным другом здесь долгое время, пока я не освоилась. Поэтому знакомство с Англией в её лице было очень приятным.

— Я хочу уйти из школы.

— Что, всё так плохо?

— Всё ещё хуже, — опуская голову на стойку, так что волосы закрыли мне лицо, бубнила я, в голове прокручивая план экстренной эвакуации. — Если я исчезну, никто не заметит.

— А я уж было хотела поспрашивать, каково это — учиться среди дворянских особ, — посмеялась подруга, на что получила мой скептический взгляд.

Насколько я поняла из наблюдения за школьным обществом на протяжении шести часов, это не просто школа богачей — это заведение, куда спихивают всех неучей знати. Своего рода исправительное учреждение. Если ты не учишься усердно, тебя отправляют в Кенсингтон, если заразился «звёздной болезнью», тут и там перекрываясь своим положением — Кенсингтон, если ты просто тупой — Кенсингтон. Поэтому там такие первоклассные учителя — чтобы вдалбливать детям гранит науки кувалдой. Из этого я могу сделать два вывода: первый — ученики Кенсингтона не олицетворяют всю английскую аристократию, а напротив, являют собой её исключение, позор и так далее; второе — как бы там ни было, я всё равно намерена сбежать.

У меня всё не выходили из головы слова той женщины — в конце концов, возможно, они сами найдут способ от меня избавиться. Это было довольно неплохо, хотя то, как именно они решат это сделать, настораживает. А если попросить миссис Барлоу перевести меня от её имени? Уверена, моя тётя добьётся личной встречи с директором, а это ещё больший позор. Я снова обессиленно улеглась на стойке. Крис похлопала меня по плечу, пытаясь взбодрить.

— Да, это тяжело — вписываться в чужое общество, — говорила она, — но знаешь, ты уже сделала большой шаг, переехав в другую страну, очень много узнала о нашей культуре. Не думаю, что твои одноклассники настроены агрессивно. Может, им просто любопытно? Вряд ли в их круг вхожи люди из простого народа, а тут ты. Это как минимум вызывает интерес.

— Ты же знаешь, я не люблю быть в центре внимания.

— Да, но представь, что после такого диплома ты можешь поступить почти в любой университет страны. Да другие об этом только мечтать могут!

Она права. К тому же я (не хвастаюсь, но) учусь неплохо. А если там высокий уровень образования, то можно приобрести ещё больше знаний, необходимых для получения стипендии. Может, когда я смогу устроиться на хорошую работу, то перевезу сюда родителей. Это было моей заветной мечтой. Я достала из кармана телефон — на заблокированном экране появилась фотография моих родителей. Они улыбались, но усталые от недосыпа глаза, светлые нити морщинок по сравнению со смуглой кожей от солнца говорили о том, как тяжело им приходится работать.

Каждый месяц я отправляла им немного денег — те, что зарабатывала у дяди. Дядя всегда нам помогал, но мои родители не хотели быть обузой для него, поэтому старались никогда не жаловаться и ничего не просить. Надеюсь, обо мне они так не думают. Мечтаю, чтобы они наконец ушли с рыболовного промысла. Хотя папа грезит купить лодку и начать своё дело, я хочу, чтобы их работа была легче. Чтобы они наконец отдохнули. А для этого надо приложить все усилия, учиться хорошо и поступить в престижный институт. Всё-таки тётя права, эта школа открывает все закрытые некогда передо мной двери. Вспомнив про родителей, я позабыла о своих невзгодах. Надо дотянуть до конца учебного года, вот и всё. А ради них я всё выдержу.

— Да! — резко выпрямившись, воскликнула я, заставляя Крис подпрыгнуть на стуле от неожиданности. — Ты права, я сильная! Я очень сильная! И я всё выдержу!

Сжала ладонь в кулак и согнула руку в локте, давая понять, что мой боевой настрой ничем уже не сломить. Подруга меня поддержала. И плевать на всю эту золотую молодёжь и их родственничков. Раз мне выпал такой шанс, то его я не упущу. Пусть будет нелегко, но я смогу…

* * *

Моего боевого настроя хватило ровно до следующего утра, когда передо мной снова возвышались резные ворота Кенсингтонской школы. Для уверенности, что я всё-таки доберусь до места, мой дядя привёз меня на служебном фургоне, который мы используем для доставки. И это было хуже некуда. Нет, я вовсе не стыжусь, что моя Семья зарабатывает деньги честным трудом, но когда перед тобой то и дело проезжают всякие мерседесы да Бентли, само собой чувствуешь себя белой вороной. Дяде я сказала высадить меня перед воротами — не хотела, чтобы все видели, как я въезжаю во двор шикарного дворца на машине с нарисованной огромной чашкой рамена на двери.

Как и вчера, взгляды снова были прикованы ко мне. Я была как планета, которая крутит спутники вокруг себя силой притяжения. В моём случае подходящей планетой был Сатурн, потому что никто не обходил стороной свою новую корейскую одноклассницу.

— Привет! — воскликнул знакомый голос сзади, и тут же меня схватили под локоть. Это была Анна. Странно, что несмотря на довольно недружелюбные, максимально любопытные взгляды Анна всё равно не боясь подходила ко мне. Хотя она тут своя, возможно, ей плевать на мнение остальных. А может, она по статусу их выше, так что против неё козни строить не будут?

— Привет, — неуверенно ответила я, пытаясь идти в ногу с быстро шагающей девушкой.

— Представляешь, первый урок у нас с тобой совместный, так что будем в одном классе. Снова эта физика, так не люблю её, скучно. Да вообще тут было всегда скучно, пока ты не появилась. Теперь хоть какое-то интересное событие.

Да уж, я представляю, насколько сильно моё появление всколыхнуло это болото. Если вчера корейская ученица была шоком для всех, то теперь не только одноклассники, но и их семьи узнали о таком чуде. Оно и видно из удивлённых взглядов, уставленных на меня из открытых окон автомобилей — мамочки мажоров решили сами убедиться в происходящем.

— Ты ведь из Кореи, да? — спросила Анна.

— Да, из Южной.

— Это так здорово! — завопила она, будто я с северного полюса прилетела. Вряд ли уж она никогда в жизни не видела корейца.

Анна тянула меня за собой, буквально вцепившись мёртвой хваткой. Она всё тараторила, задавала вопросы, но я не успевала даже рта раскрыть. И ещё много-много всего говорила, но не всегда в этом потоке пулемётной очереди я могла выловить смысл её слов. Она быстро меняла тему с одной на другую, и всё-таки, так как английский мой второй язык, так экстремально быстро перестраиваться было сложно. Я не уверена, что даже её соотечественники всегда понимали смысл слов болтушки.

Вдруг мы остановились — она буквально затаилась, чуть придавив меня к стене. В общем, все ученики, что шли по коридору, слегка замедлили шаг и опустили голову, будто хотели избежать взгляда с кем-то. Нависла гробовая тишина, хотя секунду назад гул от смеха, криков чьих-то разговоров поднимался по этажу.

Громкий стук каблуков натёртых до блеска ботинок разносился гулким эхом под высокими потолками. Он шёл вальяжной походкой, руки в карманы, со злобно-меланхоличным выражением лица. Складывалось впечатление, что человек чем-то раздражён, и это раздражение перешло в хроническую форму, будто он устал от жизни, но в любой момент может выйти из себя и вонзить зубы кому-то в горло. Тонкие губы слегка пренебрежительно изогнулись, глаза смотрели строго перед собой. С высоты своего роста парень будто не замечал других, будто он один был в коридоре сейчас. Некоторые девчонки игриво косились на него, загадочно улыбаясь, остальные предпочитали обойти вдоль стены, слиться с помещением, будто боялись навести на себя беду. А у меня сердце остановилось.

Я узнала его с самого начала — это был тот парень, который получил крепкую затрещину и которому та злобная тётка говорила про меня. Если от него как от чумы все шарахаются, то очень плохо, что он узнал о моём существовании. И помня, с какой ненавистью та женщина говорила обо мне и какие указания ему давала, мне стало дурно. Но кажется, он не замечал сейчас никого в этом помещении, строго глядя перед собой и витая в своих тяжёлых мыслях.

Он пошёл дальше, таким же ровным вальяжным шагом в своём направлении. Надеюсь, он меня забыл.

— Это кто? — почему-то шёпотом спросила я Анну, хотя школьный гул снова поднялся.

— Это, — заговорчески произнесла девушка, — Ричард Виндзор, лорд Каллоден.

От таких титулов стало не по себе.

— Он потомок одного из основателей школы. Он, конечно, красавчик, и титул у него высокий, но ему лучше на глаза не попадаться, иначе быть беде, — Анна говорила серьёзно, впервые за время нашего знакомства, и я поняла, что если эта болтушка затихла и сменила тон при упоминании о том парне, то значит, всё более чем опасно.

С красавчиком она явно преувеличила. Я никогда не сужу по внешности, однако, коли на то пошло, меня его наружность отталкивала. Возможно, из-за недавнего инцидента. Он был типичным британцем — чистокровным, судя по его статусу. Но описать его можно было одним словом — бледный. Светлые волосы, светлые брови на бледном лице. Острые мелкие черты, тонкие губы, тонкая шея. Длинные конечности и слегка истощённая худоба лица. По всей его внешности читалась британская порода. Хотя кто я такая, чтобы судить об этом?

— А вот и наш класс!

Урок прошёл спокойно — не сказала бы, что ребята ко мне привыкли, скорее я свыклась с их любопытными взглядами. Анна знала все секреты этой школы; не удивлюсь, что и информацию обо мне остальные получали от неё. Пока за всё это время никто кроме неё ко мне не подходил.

Я немного читала об английском этикете, и хотя многие правила уже давно сошли на нет среди современного общества, надо полагать, что аристократы следуют им как и несколько веков назад. Например, принято, чтобы тебя знакомили с другими третьи лица — самому навязывать своё общество считается дурным тоном. В случае с Анной — думаю, сказалось её любопытство.

Первые два урока прошли в одном кабинете, следом два других в соседнем, а затем наступило время обеда — большой перемены. Погода была солнечная, хотелось побыть под редкими тёплыми лучами подольше, пока дождливая осень не отогнала его вовсе. Поэтому я вышла на школьный двор, чтобы побыть в одиночестве и укрыться от остальных. Оставив свои принадлежности в шкафчике и прихватив ланчбокс, я поспешила сбежать из здания.

Когда я вышла на улицу, меня привлекли звуки толпы. Что-то плохое происходило в скрытом деревьями углу сада. Моя интуиция подсказывала, что туда ходить не надо, но мельком я узнала со спины Анну и решила подойти. Довольно многочисленная толпа собралась вокруг одного действа — кто-то с испугом смотрел, большинство же выкрикивали радостные возгласы, как болельщики футбола. Подойдя к Анне, я слегка коснулась её локтя, и она улыбнулась мне как ни в чём не бывало.

— О, ты как раз вовремя, — почему-то с улыбкой говорила она. — Самый разгар боя.

На мокрой от недавнего дождя лужайке растянулись двое: один лежал чуть живой, кровь хлестала из ссадины над бровью, один глаз заплыл, щёки покраснели и опухли, другой сидел на нём верхом, с закатанными рукавами, и дубасил кулаками по лицу. Кажется, что тот и не сопротивлялся вовсе, подставляя себя как грушу для битья, а может, у него не было сил уже. У меня мороз по коже прошёлся — раньше я никогда воочию не наблюдала мордобой, а то, с каким остервенением высокотитулованный джентльмен метелил своего противника, внушало страх и ужас. Теперь я понимаю, почему от него как от чумы все шарахались. По выражению лица лорда было видно, как его это всё забавляет, он словно выпускал пар, обрушив свою злобу на одного конкретного человека.

— Надо позвать на помощь, — сказала я, но Анна только усмехнулась.

— Нет, ты что! Это честный бой. Двое поспорили, и один решил вызвать другого на дуэль. Всё справедливо.

Дуэль? Так называется у элиты обычная драка? Но что-то мне не кажется честным, что парень, который лорд, зажал руки противнику так, что у того не было возможности даже защититься.

— Но какая причина спора, раз всё дошло до такого?

— Генри Клиффорд задел плечом лорда Каллодена, за что не соблаговолил принести извинения, настаивая, что лорд сам его задел. Завязался спор и вот, — она указала рукой на драку как на логичный исход. Интересно, что всё происходило как в обычной школе: один бунтарь-задира решил поколотить кого-то под выдуманным предлогом. Но то, с какой интеллигентной подачей они всё это преподносят, приводит в замешательство. Это как красивая обёртка конфеты, но вкус всё тот же.

Устав колотить парня, лорд выдохнул и запрокинул голову, убирая растрепавшиеся волосы с лица. Лицо его отображало полное удовлетворение, глаза горели от переизбытка адреналина. Костяшки на кулаках забагровели от крови жертвы и своей собственной. Толпа весело гудела, поддерживая ярость лорда, будто это был футбольный матч, а не мордобой. Я ощутила, как моё сердце остановилось, почувствовала себя мелкой букашкой в этом огромном мире лицемерия и ненависти. Я тут была лишняя, как пазл с другой картинки, который насильно хотели вбить в недостающее место. Мне оставалось только быстро бежать от того места, бежать без остановки, чтобы спрятаться где-то в тихом уголке, где меня не найдут. Хотя, это их территория, они везде меня отыщут.

Мне ещё не было так не по себе — поджилки тряслись, руки дрожали, сердце колотилось. Пробегая мимо мистера Ортона, я даже не соблаговолила толком поприветствовать его, но видя мой страх, он решил проверить, откуда я так стремительно уносила ноги. За спиной послышались голоса — учитель выяснял, что происходило в эпицентре событий, и это дало возможность отвести внимание от меня.

Я вбежала в здание — сейчас мне казалось, что в пустой школе безопасней, чем на улице. Добежав до лестницы, я прислонилась к стене и глубоко дышала, пытаясь успокоиться. Это не школа, а исправительная колония. Причём исправляют тут не учителя, а ученики друг друга. Это всё больше напоминает мафию. Кто выше по титулу, тот и прав. Я что-то говорила о том, какая сильная и буду стараться выжить здесь? Не уверена, что доживу до конца года.

Набрав в лёгкие воздуха, я направилась вверх по лестнице, решив, что мне следует перекраситься в блондинку, чтобы сливаться с толпой. Вряд ли тот парень будет высматривать меня, хотя если ему так скучно, что он развлекается избиением своих одноклассников, то новая жертва в виде нищей азиатки будет ещё более интересной.

Поднимаясь наверх, я всё время оборачивалась, проверяя, не идёт ли кто-то за мной. Тут было так тихо, зловеще тихо. Старые колонны придавали этому месту жуткий вид, фрески с широкоглазыми девами, чьи лица частично пострадали от времени, молчаливо кричали от ужаса. Мраморные ступени отражали стук моих шагов, хотя на мне были кеды с резиновой подошвой. Всё здесь меня рассекречивало. Или мои нервы настолько оголены, что я уже не могу отделить правду от кошмарных фантазий.

Пятясь назад, я всё глядела на пучащую глаза девушку с обветшалой стены. Кажется, будто ей в спину вонзили нож, но мы этого не видели, а весь её вид кричал о скорой кончине. Я смотрела не отрываясь, пока не наткнулась спиной на препятствие. Чужое дыхание обожгло мне кожу горячим воздухом — кто-то сзади насмешливо выдохнул, и даже так я узнала его. Тяжело сглотнув, я перестала дышать, моё сердце ушло в пятки, затерялось где-то на дне. Как никогда прежде мне захотелось превратиться в невеличку или проснуться от кошмарного сна.

— Попалась, — победоносно провозгласил скрипучий голос над головой, и я резко обернулась, прижимаясь к стене. Напротив меня стоял парень, который пять минут назад дубасил другого на школьном дворе. И его хищный взгляд говорил об одном: я следующая жертва.