Вервольф (джен)

— Тьфу, твою мать, — ругалась Лида на следующий после трансформации день. — Знала бы, так никогда бы такой хренью не страдала. Какое же это все…

Раз в месяц Лида превращалась в странное волкообразное существо. Каждый раз, заглядывая в окно и увидев свое отражение, Лида испытывала странные чувства — она не была похожа ни на что, доселе ею видимое. Она думала, что оборотни — это красивые, грозные, страшные, мощные существа, которые ходят на двух лапах, быстро бегают, у них большие страшные острые зубы и огромные вонючие пасти. Как в сказке про Красную шапочку.

Но нет.

Реальность оказалась куда гаже.

В отражении Лида видела врага — заморенное существо с жалостливыми глазами собаки, наполовину облезлой шерстью и жалким виляющим хвостом, который то и дело поджимался вниз, прикрывая стыд и срам.

А потом Лида долго ругалась матом, потому что хвост отваливался спустя сутки, а лапы ныли почти всю неделю.

Странно, но все эти состояния бешенства и ярости, перемешивающиеся с тоской и депрессией перед и после полнолуния, очень напоминали Лиде... месячные, которые длились у неё, включая ПМС почти две недели.

— Не думала, что ликантропия равна красным дням календаря, мля, — говорила Лида, трогая себя за член и проверяя по привычке не начались ли у неё "эти дни".

* * *

С отцом Римуса Лида познакомилась вечером того дня, когда "вляпалась" в тело Римуса, и он ей понравился. Лайалл — нет, не Лайонел Ричи — Люпин, такова была фамилия семейства, был высоким худощавым мужчиной, с серо-стальными глазами и очень доброй улыбкой на строгом лице.

Когда отец захотел поговорить с Римусом о том и о сем, Лида поняла, что она полный ноль во всех вещах, о которых он говорил и, чтобы не спалиться, либо поддакивала, не в силах поддержать беседу, либо говорила, что ночью сильно ударилась головой и часть вещей из своей жизни забыла.

— Тут — помню, а тут — не помню, — показала Лида кривым пальцем куда-то в область своего затылка.

— Деточка, Римус, может, тебе в больницу? — обеспокоенно спросила Хоуп.

— Не-е-е, думаю, пройдет, — врала Лида и шла спать.

Плыли дни.

Жаркий июль сменился дождливым августом, и дело шло к тому, что скоро придет осень, а с ней и школа.

— Нет! Не хочу! Не буду! Не пойду! — кричала Лида, когда Хоуп сказала, что им завтра нужно слетать на какую-то Косую Аллею, купить книг и новую школьную форму.

— Надо, — отрезала мать. — Да и удивляешь ты меня, Римус! А как же твои друзья? Разве ты не хочешь их увидеть?

"Бля, у меня еще какие-то друзья есть, твою ж мать!" — думала Лида, привыкшая к одиночеству и все лето игнорирующая письма и послания от каких-то озабоченных подростков.

Правда, чек на кругленькую сумму, который забрала у нее мать, от мецената по фамилии Блэк она таки сжимала в своих потных волосатых ручонках довольно долго.

— Что это с парнем? — услышала Лида голос Хоуп, когда вышла на улицу и стала гонять палкой кошек по двору, но не со зла, а так, чтобы время было чем занять.

— Переходный возраст, эх, — услышала Лида ответ Лайалла благодаря супер острому слуху Римуса. — Да ещё и девушку бы ему. Но из-за его моральных принципов, думаю, никакой девушки он себе не позволит. Долбаная ликантропия, Мерлин ее забери.

Лида-Римус услышала всхлипывания, приняла решение, что это Хоуп, и стала отбивалаться от стаи бродячих котов, которых она связала за хвосты и забросила в колодец.

— Ему нужна новая одежда, Лайалл, — услышала Лида всхлипы Хоуп. — Весь износился.

И правда — те тренники и тельняшка, в которых Лида-Римус расхаживала все лето, были единственной одеждой. Если бы не деньги от Блэка, Лиде не хватило бы средств на учебники и прочую канцелярию, необходимую без излишеств для обучения в школе.

— Совсем экономика нашего мира катится в одно интересное место, — услышала Лида, как охнул Лайалл. — Чего доброго, Темный Лорд сядет на трон и никто ему не помешает.

— А как же Альбус?

— А что Альбус? Заперся в своей школе и наслаждается жизнью. Да, волшебник он мощный, но политик — нулевой. Отрицание — это не путь лидера.

— Нужно купить Римусу хорошую одежду. Хотя бы спортивный костюм. Хотя бы "Аддидас", — услышала Лида нытьё Хоуп.

— А смысл? Ему каждый месяц нужно новое. После каждого обращения он становится неконтролируемым, хотя в прошлый раз было странно тихо. И вся одежда на нём — в клочья!

— Это не оправдание. Мальчик должен быть одет как все нормальные люди. А не как бездомный, — веско закончила Хоуп, и Лида молча восхитилась матерью Римуса.

А потом чо злости откусила себе хвост.

* * *

Как бы хорошо и весело ни было отдыхать летом, Лиде было очень и очень гадко на душе. Ей не нравилось быть тощим долговязым подростком с гаденькими усами и патлатой шевелюрой. Но самое ужасное для нее поначалу было — просыпаться. Во сне ее мучили эротические грезы, где она гонялась за обнаженными девушками, которые убегали то в лес, то в реку. Но одну девушку она всегда настигала и валила ее на землю… И тут Лида всегда просыпалась, чувствуя, что ее член стоит, как телеграфный столб.

— Что за?

Лида потеребила член — она хотела вновь сделать его мягким и безвольным, но не тут-то было. Член стал твёрже, и в конце концов из него выстрелила мутная струя, запачкав руки Лиды, но она этого уже не видела, так как упала в обморок от оргазма.

Зато потом Лида проснулась с потрясающей лёгкостью во всем теле, и даже отражение в зеркале показалось ей не таким гадким.

В приступе такого вот эндорфинного удара по клеткам мозга Лида взяла отцовскую бритву и сбрила гаденькие усы. А потом взяла банку бриолина и сделала Римусу прическу, зачесав и уложив хлипкие волосы назад.

— Да, Римус, ты лысеешь, — констатировала Лида. — А еще тебе бы подкачаться…

Обновленный Римус спустился к завтраку, и вскоре они с Хоуп отправились на Косую Аллею.

Когда Лида увидела, а точнее, сперва почуяла вонь, разносящуюся вокруг, то испытала огромное отвращение. А потом они прошли сквозь арку в стене какого-то захудалого бара, и Лида в буквальном смысле слова "охренела".

То, что рисовало ее скудное обонятельное воображение, ни шло ни в какое сравнение с тем, что предстало перед ней.

— Лопни мои глаза, твою мать! — воскликнула Лида.

И было от чего.

Оказавшись на узкой улочке, вдоль которой протянулись шатры и лавки торговцев, она заметила какую-то канаву, по которой проистекали потоки чего-то желтого и вонючего, а когда увидела, что по канаве проплыли экскременты, ей стало дурно.

— Что это? — спросила Лида у Хоуп, указывая на канаву.

— Сточная канава, — мать странно посмотрела на Лиду. — Это наша передовая система сброса отходов. Римус, ты что, забыл? Ты же разработал целый проект по ее реконструкции на третьем курсе Хогвартса!

Лиду от отвращения чуть не вырвало.

— А. Да. Помню, — рвано соврала Лида и заткнула нос воротником рубашки. — Прекрасное место.

Миновав сточную канаву и стараясь держаться подальше от людей, одетых в странные мантии и напоминающие монахов Средневековья, причем монахов злых, Лида и Хоуп пришли в книжный магазин. Людей внутри магазина было немного, и Лида быстро купила все необходимое.

— Долбаные книги! — уже на выходе возмутилась Лида, когда одна из магазинных книг под названием "Чудовищная книга о чудовищных женщинах" ухватила ее за щиколотку. — А ну, пшла прочь! Брысь!

Дав пинка по корешку книги, Лида вышла из магазина и отправилась вместе с Хоуп в ателье мадам Малкин.

— Вот это. И это! И на это! И на то! И на то, о чем мечтаю! — приговаривала Лида, держа в руках роскошные ткани.

— Римус, Римус, — шептала мать. — Откуда у тебя такой вкус к дорогущим вещи? У нас денег не хватит!

— Мать! — возмутилась Лида. — Ты же не хочешь, чтобы твоя д… Твой сын ходил, как оборванец?

Хоуп потупила взгляд и вздохнула.

— И еще новый спортивный костюм "Адидас". Сиреневый, — попросила Лида, и мадам Малкин достала из-под полы пакет с одеждой. — И кеды "Конверс". Белые.

Довольная Лида шла рядом с Хоуп, держа в руках обновки.

— Так, так, — припевала Лида. — А не осталось ли у нас денег на порцию мороженого для самой лучшей мамы на свете?

Хоуп покраснела, а потом ее доброе лицо расплылось в улыбке.

* * *

Оказавшись дома, Лида принялась обряжаться в новые одежды. Ее расстраивало, что у нее всего один новый костюм, одна новая школьная мантия, но и это уже было неплохо. Решив во что бы то ни стало на следующий год найти себе работу на лето, а в школе попытаться торговать чем-нибудь, Лида, довольная, оделась в теплый костюм "Адидас" и осклабила зубы в улыбке.

— Теперь я настоящая ганста, — болтала Лида, и на нее из зеркала — совсем как гопник, только без мобилки "Нокиа" — посмотрел Римус.

Поскольку на каникулах использовать магию до достижения семнадцати лет было нельзя, как рассказала Хоуп Лиде, когда та хотела сделать из молотка кувалду, чтобы сходить в лес в поисках мелкого рогатого скота и снять втайне от всех стресс, как в детстве, она с нетерпением ждала того дня, когда очутится в школе и наконец-то использует палочку.

И вот этот день настал.

— Пока, мать! Пока, отец! Буду скучать! — закричал Римус своим низким грубым голосом из окна поезда Хогвартс-экспресс.

— Пока, Римус! Пиши нам! — плакала Хоуп.

— Хорошо! Я пришлю вам запретное дерево! И унитаз! — проорал Римус.

Хоуп и Лайалл рассмеялись.

Паровоз дал свисток и стал набирать ход. Колеса застучали, а Лида пробралась в незанятое купе, и ей стало грустно.

— Постой, паровоз, не стучите колеса, — запела Лида.

Лида и сама не поверила бы самой себе, но когда тебя окружают заботой и любовью, к этому быстро привыкаешь, и терять это всегда больно. Вот Лида сидела и грустила, вспоминала время, проведённое с Хоуп и Лайаллом, соседскими кошками и зайцами, и тут открылась дверь в ее купе.

— Здорова, лошара! — громко выдал долговязый очкарик.

— Как сам, волчара? — вторил очкарику кудрявый брюнет, с виду охреневший мажор.

— П-привет, Римус, — заикаясь, поздоровался неприятный толстый коротышка.

— Здрасьте, — бросила Лида грубо, потому что ей совсем не понравились вошедшие. — Че надо?

— А чего это ты нас не нашел? — спросил надменно растрепанный очкарик. — Сидишь тут один. Совсем как… Снейп.

Брюнет угодливо заржал.

— Ребят, я летом головой та-ак трахнулся, — скрывая нотки ярости, злилась Лида. — Тут — помню, а тут — ничего не помню. Не помню я вас, понятно?

В купе повисло гробовое молчание.

— Так, а чего не предупредил? — первым нашелся, что сказать, очкарик. — Мы бы приехали, в Мунго свозили бы.

— Память вернется, — повторяла Лида те слова, которые ей пришлось после попадания в тело Люпина говорить родителям. — Но нужно время.

— Понятно, — подытожил брюнет.

— Ладно, что киснуть, лучше на радуге зависнуть! — присвистнул очкарик. — Давненько я не видал моего старого приятеля Нюнчика. А, Сириус?

У брюнета тут же азартно загорелись глаза.

— Изучил новые заклинания, да, Джеймс? — жадно спросил тот. — Ну что, Крыса, пойдешь с нами?

И, не дожидаясь ответа, компания вышла, оставив Лиду в полном одиночестве.

— Свалили наконец-то.

Раздумывая над тем, кто такой Снейп и что с ним сделают Джеймс и Сириус, которые явно были порядочными садистами, Лида углубилась в учебник по "Хренологии", то бишь Заклинаниям, и хотела попробовать воспользоваться волшебной палочкой, так как летом это делать было запрещено.

— Люмос… — шепнула Лида. — Люмос максима.

На конце палочки повисло странное свечение и тут же погасло.

— Люмос! Люмос максима!

Свечение удержалось какое-то время и тут же погасло. Лида не верила своим глазам, и даже такое крошечное чудо было для нее сравнимо с открытием Атлантиды.

— Ай, да я! Могу! Ой!

От радости или от того, что Лида сжала палочку как свой член утром, из нее посыпались искры и загорелась обивка диванчика, на котором она сидела.

— Воды! Воды!

Схватив со столика для салфеток бутылку минералки "Нарзан", Лида плеснула ее на очаг возгорания и отправилась в уборную писать от страха.

Лида вышла из купе и проследовала до санчасти поезда, открыла дверь, намереваясь отлить по привычке сидя, и ее глазам предстала неприятная картина.

Джеймс и Сириус макали головой в унитаз щуплого бледного парня, с чьих черных волос стекала вода. Или что похуже.

— Э! Отпустили его! — взревел Римус.

Сириус и Джеймс замерли.

— Ты ещё баллы с нас сними, староста, — улыбался Джеймс. — Это же Снейп! Наша игрушка! Если хочешь, можешь сам пнуть его!

Лида-Римус, видимо, очень строго посмотрела на Джеймса, потому что тот разжал руки и выпустил жертву, встав с колен и повернувшись к Лиде.

— Ты чего, а? — возопил Джеймс.

— Да что с тобой? — взревел Сириус. — Это же Нюниус!

— Значит, так, вы двое — шайка педиков! — разошлась Лида. — Вы вдвоем на одного налетели! Обнаглевшие мажоры! Вашу мать! Да вы посмотрите на него! — Лида указала на Снейпа, валяющегося тряпьем на полу. — Он худой задрот! А вы — два безмозглых увальня! Разожрались на казённых харчах! Выучились на свою голову! Пшли вон! Или буду пиздить!

Сириус и Джеймс, переглянувшись между собой, вышли из туалета.

— Парень, — чуть тише произннсла Лида-Римус, вспоминая фамилию. — Снейп? Ты как?

Тот поднял голову и с отвращением посмотрел на Люпина.

— Подотрись своей жалостью, Люпин! Мне не нужна твоя помощь! Что это ты против дружков выступил? Стыдно стало? Сам такой же!

Лида опешила.

"Вот те на. Вот тебе и Римус Люпин".

— Прости меня, — спустя минуту только и смогла вымолвить Лида и быстро выскочила из уборной.

Остаток пути Лида размышляла о том, что такое справедливость, жестокость, насилие и какую роль в этом всем играли Римус, Сириус, Джеймс и Снейп.

Было очевидно, что Снейп — жертва, но чтобы так издеваться? А дальше что будет?

— Подонки, — Лида сжала кулаки.

Ей очень не понравились ее лучшие друзья.