Новые маги (джен)

— Любопытно,— Альбус Дамблдор склонился над документами.— Значит, Лавгуд отказалась. А как оцениваешь юного Малфоя, Минерва?

— Хорош,— пожала та плечами.— Выше среднего, пожалуй, но не более. В трансфигурации ему многого не добиться — воображение не то.

— Воображение, значит, хромает,— улыбнулся Дамблдор. Съехавшие очки-половинки сами собой вернулись на переносицу.— Возможно, Малфоя придётся вычеркнуть из школьных списков.

— Вычеркнуть?— строго сощурилась заместитель директора волшебной школы.— Опять твои интриги, Альбус? Я не потерплю, если образование…

— Минерва,— укоряющим тоном остановил её Дамблдор.— Не волнуйся на этот счёт. Всё происходит так, как я предвидел,— глаза за очками насмешливо блеснули, и насмешка эта была доброй. Что-то среднее между улыбкой старой шутке и назидательной усмешкой несмышлёнышу.

— Ненавижу, когда ты так делаешь,— призналась Макгонагалл.— Надеюсь, никаких разрушительных последствий?

— Не беспокойся, всё будет хорошо.

— Последний раз ты так ответил перед дуэлью с Гриндельвальдом,— Минерва бросила на него подозрительный взгляд.

— И я оказался прав,— безмятежно ответил старый маг, возвращаясь к просмотру отчётов.

— Да, но та воронка… Французы до сих пор готовы нас растерзать.

— Геллерт был несколько неуступчив, но мы разрешили дело миром.

— Я должна уже усвоить, что уговаривать тебя бесполезно,— вздохнула Макгонагалл.— Может быть, в этот раз старую гвардию оповестишь?— молчание в ответ. Многозначительное такое.— Хорошо, но хотя бы причину я имею право знать?

— Причина…— протянул Дамблдор, откладывая бумаги в сторону.— Как много ты знаешь о текущей политической обстановке, Минерва?

— Мало,— призналась та.— В Англии тихо, Фадж удовлетворяет всех, но Люциус Малфой начинает какой-то свой курс, а ты ему мешаешь. В Европе после Гриндельвальда стагнация, САФ и РА плюются в нашу сторону, но сидят тихо. В Азии тоже ничего нового.

— Ничего нового,— откликнулся Дамблдор.— Да уж, это наша главная проблема — ничего нового. Но сейчас я о другом, о незаметных сторонним политических течениях, о предвестниках перемен, о слухах и намёках. Видишь ли, я вхож в эти круги, и вижу гораздо больше. Что-то затевается, Минерва, настолько тихое, что я не могу сказать что-то определённое. Только недавно я получил необходимые доказательства, что по всей Евразии пропадают перспективные волшебники. Представляешь себе, уже шестой десяток лет, а никто ни сном ни духом!

— Пропадают?— профессор трансфигурации заинтересованно наклонилась.— Ничего не слышала.

— Кто-то позаботился, чтобы ни ты, ни обыватели, ни даже такие как я, фигуры мирового масштаба,— он говорил это как само собой разумеющееся, ни капли превосходства, одна сухая объективность. Макгонагалл в очередной раз заметила про себя: только Альбус может оставаться собой, крутясь во властных кругах. Всех прочих власть развратила давным-давно,— не узнали. Информационный вакуум. Очень хитрый, неординарный ход. В мире затишье, политики не видят подвижек и сами впали в своеобразную спячку, которая кончится лишь со сменой поколения. Никто не напрягает аналитические отделы, никто не ловит рыбу в мутной воде в уверенности, что воды чисты. Но это неочевидная иллюзия, плакат, на котором написано «вокруг спокойно», тогда как за плакатом точат клинки.

— Что же происходит на самом деле?— встревоженно спросила Макгонагалл.

— А на самом деле крупные игроки залегли на дно, скрылись с глаз, готовя свой ход, а любой скандал сглаживают совместными усилиями. Обрати внимание, как быстро и тихо прошли процессы по Рейдерам Грефа.

— Это действительно странно,— кивнула волшебница.— После того, что мы видели, должен был разразиться международный скандал, а тут…

— Кто-то надавил на ключевые фигуры,— вздохнул Альбус.— Министры, главы авроратов и Отделов Правопорядка, видные политики, следователи… Документы внезапно исчезали из архивов, следователи ложились в больницу, политики настаивали, что «это позорное дело не стоит огласки». Я смотрел и не вмешивался. МКМ значит мало, я, скорее, в роли разрешающего споры меж странами да всеобщего советника и наблюдателя. Реальной власти пост Председателя не даёт. А иные рычаги влияния я оставил на потом. Просто пытался заглянуть за иллюзию, понять, что же творится на самом деле.

— И что же?

— Три,— вздохнул директор.— Три силы, три игрока, и к отдельным странам они не привязаны. Один — более наглый и агрессивный, предпочитает прямые методы, вроде устранения и шантажа. Второй держит позиции, больше статичный, накапливает влияние временем, его связи воистину не имеют границ. Третий же, боюсь, самый опасный и скрытный, на него я возлагаю вину за исчезновения. Его методы просто безупречны. Всего три операции — Канада, Франция и Англия спешно забыли о Рейдерах, поделили добытое да перекинули дело на остальных. А их документы потерялись, просто пропали из самых защищённых министерских хранилищ. Не уверен, что первые двое знают о третьем — секретность блюдут все, но третий играет почти идеально.

— Как же ты заметил его?

— О, дело в том, что маги слишком консервативны,— Дамблдор хмыкнул.— Оно и к лучшему. Я использовал маггловский аналитический центр с доступом к суперкомпьютеру,— без труда просчитав собеседницу, он добавил.— Конечно, некоторые мои методы не совсем этичны, но никто из магглов не пострадал. Мне даже не пришлось править память, всего лишь сместил акценты. Задача была подана как абстрактная математическая, ну а о возможных интерпретациях аналитики позабыли. С математиками так бывает, даже с прикладными.

— Не удивляюсь, если завтра ты огра… то есть, разъяснишь, что хранить ядерное оружие нехорошо и его надо передать тебе,— потёрла лоб Минерва.— Но ты так и не рассказал. К чему такая секретность?

— Как бы я не преувеличивал собственные способности, каждая из этих сил имеет собственные источники информации и своих аналитиков,— объяснил директор Хогвартса.— Активизация Ордена не пройдёт незаметной, а одно-единственное ментальное заклятие в нужном месте заставит рухнуть любые планы. Нас могут просчитать, тебя — прочитать.

— Значит, только лучшие окклюменты. Но Грюм или Вэнс…

— Эммелина кое о чём догадывается, Грюм слишком заметен. Нет, только я и Атика, пока не появятся нужные… технологии, скажем так, и настоящая база. Даже если третий игрок прочитает тебя, это не даст ему сведений, только то, что я что-то готовлю. А что конкретно…— загадочная улыбка.— Быть может, ничего, а это дезинформация и я планирую работать от защиты? Возможно, мой агент уже проник к ним и устанавливает бомбу? Тайна,— улыбка стала шире.— Тайна — вот лучшая защита. Когда враг не знает, чего ожидать, когда дёргает аналитиков по поводу и без, без толку тратит ресурсы — он выдыхается. А потом в действие вступает мой план — тот, что уже есть, или тот, что получится, пока я наблюдаю за кругами на воде.

— Ты страшный человек, Альбус.

— Я всего лишь политик, у которого есть цель.

* * *

Она шла по берегу, периодически бросая ботинком гальку в море. На душе почти спокойно. Тень сомнения? Сможет ли она? Слишком привыкла разрушать и изменять. Дело не в контроле над магией. Что-то из глубины души сомневалось, что она способна на действительно серьёзное творение. Ей не хотелось лезть к ядру личности и понять напрямую. Это… нечестно.

— Почему со мной всегда так сложно?— спросила себя леди Сей-Тиор. Порыв ветра разметал волосы. Морская свежесть — как Атика соскучилась по ней!— Ладно, хватит мяться!

Расчёты, в основном, закончены. Она шла к этому проекту долго. Первый дом волшебницы перестал быть таковым — тогда-то она задумалась, а не построить ли дом самой? Она не торопилась. Время перестало иметь значение для той, кто одолела старение. Это так приятно, сидеть в доме друзей, на природе или в своём схроне, глядеть на каминный огонь — замечательно это изобретение, камин! — да размышлять, делая заметки. Впрочем, о внутреннем обустройстве дома она сможет подумать потом. Сначала следует заняться фундаментом. И не будь Атика Атикой, если её фундамент хоть немного походит на традиционный!

Палочка? Бесполезный кусок древесины, немного помогает в концентрации да чёткости, не больше. Леди Сей-Тиор выбросила палочку — интересно, которую тысячу раз она так делала? — и кинула последний взгляд на море. Хватит мечтаний. Прыжок, под ногами открывается портал, скачок давления — защита включилась автоматически — и она парит в безбрежном мраке.

Вакуум — не проблема для подготовленного чародея. Леди Сей-Тиор, разумом находясь в специальной модификации ментально-материальной проекции, вообще не нуждалась в воздухе. Под ногами — такой голубой шар, такой огромный и такой ничтожный. Над головой — слепящее светило, радиацию которого отражает изменённый «эгис». Ещё портал — и она в сотнях миллионов километров от Земли, на окраине Солнечной системы. Солнце — яркая точка, не более.

Атика отдалялась постепенно, хотя могла сразу прыгнуть по нужным координатам, высчитанным совместно со знакомым астрофизиком. Ей просто хотелось немного полюбоваться величием космоса. Никогда раньше она не покидала планеты, слишком привыкла к атмосфере и какому-никакому, но своду над головой. Здесь же направления утрачивали свой смысл, понятия «верх» и «низ» становились по-настоящему относительными, а далёкие искорки звёзд — бесконечно больших шаров плазмы — единственный видимый ориентир.

Портал! Вот она наблюдает за галактикой, висящей в безбрежном космосе. Атика знает — галактика вращается, но отсюда не заметить этот величественный процесс, что много старше Солнца. Портал! Вот она парит в чёрной бездне, тусклая искорка — это, должно быть, Млечный Путь, каким он был миллионы лет назад. Портал! Место прибытия. Она за пределами Местной группы, в громадной — не в масштабах сверхскоплений галактик — лакуне, пустоте, которая будет таковой не века или эпохи, но, возможно, миллиарды и миллиарды лет. Энергии на перемещение ушло реально МНОГО. В сущности, она ушла на изменение движения тела. Вектора скорости и ускорения согласовывались автоматически, внутри заклинания пространственных врат, и энергии канала к Истоку на это едва хватило, даже учитывая, что массу ментально-материальной проекции Атика специально занизила вдвое.

«Ну что ж,— вздохнула чародейка,— приступим!»

Пирамидка изолята, невидимая в окружающей тьме как физически, так и магически. Только ладони чувствуют древний артефакт. Этот изолят предназначен хранить волшебную энергию — единственный нормальный накопитель, не считая Хогвартса. Ёмкость практически не ограничена. Атика вливала туда нейтральную магию не один век. Внутри, под обманчиво малой поверхностью бурлили океаны силы, сравнимые с тем выбросом из Ритуала Покоя. Направить всё это разом? Она не настолько безумна. Лично направлять ничего не надо, для этого есть артефакт. Полупрозрачная сфера с собственным источником магии — она вмещала в себе всё, что Атика узнала об изолятах, а именно функцию энергораспределения — без препятствий вместила в себя изолят, оставаясь твёрдой для пальцев. Обычная вода с силовыми векторами — такова физическая основа артефакта.

Леди Сей-Тиор кивнула своим мыслям и активировала артефакт.

* * *

— Значит, Атика выбрала химерологию?— дедушка задумчиво смотрел в огонь.— Интересно. Ты понимаешь, чем она руководствовалась?

— Не совсем,— признался Гарри.— Мне, правда, нравится возиться с «археавис», но это сродни трансфигурации, я не совсем понимаю, как получается то, что получается. Боюсь, у меня не получится,— мальчик опустил глаза.— Я… Матрицы для «археа» учил так долго, а живые существа — это ещё сложней.

— Химерология — особое искусство,— заметил дедушка, будто бы не обращая внимание на слова Гарри.— Дело не в сложности, о, изучение сущностных матриц гораздо трудней! Химерология — искусство творения, и творения необычного. Вмешательство в самую сакральную область бытия, по мнению религий,— в жизнь. Особое,— Альбус замолчал, разглядывая что-то перед мысленным взором,— волшебство. Химерологи — необычные чародеи. Как и целители, они ответственны за то, что делают над доверенной им жизнью, в отличие от целителей, их власть ограничена лишь выживанием творимых существ. Ты знаешь, сколько волшебных рас погибло в самом начале?

— Начале чего?— завороженный словами старого мага, спросил Гарри.

— В начале творения,— горькая улыбка.— Это было тысячи лет назад, до нас дошло очень мало, всего пара дневников тех, первых химерологов, ищущих свой путь. Предположи, мой мальчик.

— Ну… немного, наверное? Ведь сейчас есть и вейлы, и гоблины, и русалки, и…

— Почти все,— перебил его дедушка.— Больше сотни, Гарри, больше сотни волшебных рас погибли из-за ошибок их создателей! Не всегда было даже понятно, где они ошиблись — слишком тонки законы, по которым существует жизнь. Сейчас бы говорили о генных заболеваниях, о несовместимости, о нарушениях метаболизма… Ты знаешь, что вейлам обязательно есть особые травы, а дети вампира и человека живут не больше года?

— Это… ошибки?

— Верно, Гарри. Так не задумывалось. Это ошибки создателей, тех древних магов, которые понимали не всё. Теоретически, волшебные расы задумывались как изменённые люди с особыми врождёнными способностями, но в остальном неотличимые. Но вглядись в гоблинов или русалок! Первые получили непревзойдённую интуицию выгоды, талант артефакторов и стали уродами по человеческим меркам. Вторые с подводным дыханием потеряли ноги и возможность жить вне воды.

Волшебные расы на создателей… обиделись. А среди них были и непревзойдённые воины, и превосходные командиры. Они решили, что химерологам не место на Земле, что никто больше не должен разделить их судьбу — и химерологов не стало. Последние долго скрывались, пока, наконец, их не оставили в покое, но знания были утеряны. Новые химерологи появились не так давно, в девятнадцатом веке, и они экспериментировали с животными и растениями… пока магический район в Берлине не поглотили изменённые муравьи. Район изолировали, химер истребили, а химерологию объявили достоянием различных научных обществ при Министерствах, вроде нашего Отдела Тайн. Изменение человека же запрещено. Новые вампиры или вейлы никому не нужны.

Гарри помолчал, осмысляя сказанное, а потом поинтересовался:

— Тогда как меня будет учить Атика? Свяжется с Отделом Тайн?

— Полагаю, понятие «законность» мало её беспокоит,— хмыкнул дедушка.— Скорее всего, она поделится теми знаниями, которые близки к химерологии. Целительством — практикой владеет так себе, но теории у неё больше, чем у большинства специалистов. Почти наверняка маггловская генетика и биология. Дневники тех самых химерологов, точнее, их копии, я покажу, там есть и практические рекомендации. Что-нибудь из сущностных матриц — первые химерологи меняли людей и животных через них. Это мои предположения, как будет на самом деле — не знаю. Атика полна неожиданностей. И ещё, Гарри…

— Да?

— Химерология не бесполезна в бою. Твой «археавис» это доказывает.

Гарри нахмурился, а Альбус едва заметно улыбнулся.