Чаша Жизни (джен)

Теперь мы почти неотрывно сидели возле чаши. И раньше-то надолго ее не оставляли, но теперь нас словно приклеили. Лили иногда мрачно шутила, что нам не хватает попкорна (такие зернышки, которые лопаются от нагревания, — магглы их едят, когда смотрят что-то).

Мы оба жутко рассердились на Хагрида — как можно было не сказать Гарри о том, что нужно делать, чтобы попасть на платформу? Атмосферу разрядило рыжее семейство. Лили сразу оживилась, когда их увидела. Еще бы — соратники...

— Ты их знаешь? — спросила она.

Я порылся в памяти.

— Смутно... Кажется, это Молли Уизли, сестра Фабиана и Гидеона Пруэттов.

— Тогда я уверена, что она хорошая женщина, — отозвалась Лили. — Гляди, ну точно... Помогает Гарри. Какая умница.

Я усмехнулся.

— Смотри, сколько у нее мальчишек. И дочка хорошенькая. Вот бы они подружились.

Мы с удовольствием увидели, что наши мечты сбываются — сначала близнецы помогли Гарри затащить чемодан, а потом к нему якобы случайно подсел рыжий нескладный мальчишка. Мне он как-то сразу понравился.

Правда, улыбка быстро сползла с моего лица.

— Нет, не может быть! — ахнул я, наклонившись поближе к чаше и вглядываясь в крысу, которую мальчик только что достал из кармана.

— Что такое? — забеспокоилась Лили.

— Но как... Это невозможно... Лили, это же Хвост, Питер!

— Что? — поразилась она. — Да нет, этого не может быть!

Но у меня уже не оставалось никаких сомнений.

— Я миллион раз видел, как он превращается. Ты посмотри, у него не хватает одного пальца...

Лили вцепилась мне в руку.

— И что теперь делать? Мы не можем просто сидеть и смотреть, как наш сын мирно сидит рядом с тем, кто виноват в нашем убийстве! А что, если Хвост решит и его продать? Что тогда? — она перешла на крик.

Я тяжело вздохнул.

— Мы ничего не можем сделать, — повторил я слова, которые Лили не так давно говорила мне.

Я видел в глазах жены боль. Я и сам ее чувствовал. Кто бы знал, что и после смерти можно чувствовать себя так паршиво.

* * *

Распределение Гарри на Гриффиндор было испорчено сознанием того, что и Рон вместе с Питером оказался там. Я от всей души надеялся, что Хвост ничего не посмеет сделать нашему сыну, пока рядом Дамблдор. И почему его феноменальная способность знать все и обо всех в Хогвартсе не распространилась на трех мальчишек, которые когда-то прямо у него под носом стали анимагами? Хотя... Вряд ли это бы что-то изменило — какое дело директору до крысы, которая есть у Рона Уизли? Удивительно, если он вообще узнает о ее существовании.

Лили ворочалась всю ночь, и я знал, что у нее из головы тоже не выходят мысли о Хвосте. А утром нас обоих с новой силой охватила жажда деятельности. Если тут есть такая вот чаша, кто знает, может есть еще какая-то лазейка? Может, нам удастся найти место, из которого можно будет подавать хоть какие-то знаки в тот мир?

Но ничего нового мы не нашли. Каждый пустующий дом был точно таким же, каким мы видели его раньше. Лес заканчивался невидимой преградой на том же самом месте. Возможно, если бы у нас были волшебные палочки, было бы проще. Но я сомневаюсь, что они бы работали. В этом месте была своя, особая магия. Разочарованные, мы снова устроились возле чаши.

Определенно, мы пропустили большую часть дня Гарри. Когда мы вернулись, он сидел у Хагрида и говорил что-то о человеке, который его ненавидит.

— Драко? — вопросительно посмотрела на меня Лили.

— Сомневаюсь, — хмуро ответил я. — Думается мне, это некий крючконосый, сальноволосый...

— Прекрати, — одернула меня она, но я не дал ей договорить, вспыхнув:

— Как ты можешь его защищать после того, как он навел на нас Волан-де-Морта?!

— А как ты можешь обвинять его после всего, что мы узнали?

Я не нашелся, что ответить на это. Действительно, когда мы наконец-то открыли и другие способности чаши (совершенно случайно помянув перед ней Сириуса Блэка) и поняли, что можем наблюдать не только за Гарри, нам открылось множество невероятных вещей. А после, немного поэкспериментировав, мы определили, что можем пересмотреть и те события, которые происходили в прошлом. Правда, все это случилось далеко не сразу после того, как мы здесь появились... Но наши мысли занимал исключительно Гарри, а мои еще и Сириус с Римусом, и нам как-то не приходило в голову, что можно смотреть за кем-то еще. Хоть я и был волшебником, который умер и оказался в ином мире, и теперь меня было сложно чем-то удивить, я и подумать не мог, что чаша настолько многогранна. Но дальнейшие эксперименты показали, что я наивный дурак. Именно так, по крупицам, мы наконец разобрались во всем, что произошло.

Увидели, как Северус Снейп передает слова пророчества своему хозяину и тот решает, что речь идет о сыне Джеймса и Лили Поттер. Увидели, как он, услышав об этом, умоляет Темного Лорда пощадить хотя бы Лили... И в итоге идет к Дамблдору.

Увидели, как Волан-де-Морт появился в доме Питера и запугал его так, что тот согласился на все, что угодно, лишь бы тот его пощадил...

Увидели, как Сириус, не найдя Хвоста в убежище, мчится к нам домой и видит только руины...

Как позже Снейп корчится у Дамблдора в кабинете и тот говорит о том, что его дальнейший путь ясен...

И еще много-много всего.

— Давай пересмотрим, — предложил я примирительным тоном.

Лили фыркнула.

— Тут что тебе, видеомагнитофон, постоянно перематывать?

— Что? — не понял я.

— Ничего, — ухмыльнулась она. Ох уж эти ее всезнайские замашки! — Просто у магглов есть такие штуки, с помощью которых они тоже могут смотреть за жизнью других. И там есть возможность выбирать время — то есть перематывать туда и обратно. Это если коротко.

— Ладно, сейчас мы и так все узнаем. Северус Снейп, — произнес я, склонившись над чашей.

В итоге оказалось, что прав был я.

* * *

Вскоре нам открылось еще несколько вещей, которые привели нас в шок. Во-первых, Гринготс в поисках философского камня попытался ограбить профессор Квирелл, которого околдовал Волан-де-Морт, а после и вовсе занял место на его затылке. А во-вторых, этот самый камень теперь хранился в Хогвартсе.

— Надо что-то делать, — горячилась Лили, — Хвост, Волан-де-Морт и философский камень рядом с Гарри, а он как ни в чем не бывало ходит ночью по дуэлям, а потом еле-еле уносит ноги от трехголового пса...

— Не кипятись, — сказал я. — У Дамблдора все под контролем. Ты же слышала, он просил Снейпа приглядывать за Квиреллом. А Гарри... Что это за школьная жизнь — без приключений?

Я был в восторге от последних событий. Как он утер нос этому Малфою! А как летал на метле! Я всегда знал, что он пойдет по моим стопам!

— Как ты можешь так говорить! — возмутилась Лили. — Твой сын в опасности...

— Ты преувеличиваешь, — заметил я. — Рядом с Дамблдором ему ничего не грозит. Ну подумаешь, немного нарушил правила. Я с первого курса только и делал, что этим занимался...

— Да-да, — раздраженно перебила Лили. — Слышали мы эту историю про беспутное мародерское детство. Только вот в чем дело — за тобой не охотился самый темный волшебник всех времен и народов!

— Уж сейчас на Гарри никто не охотится. Волан-де-Морту лишь бы тело вернуть, а Дамблдор — я повторяю уже в третий раз — не даст этому случиться.

Похоже, Лили наконец-то меня услышала.

— И все же... — попыталась она еще что-то возразить, но я не дал.

— Гарри не может постоянно сидеть в замке и соблюдать все правила. Он должен испробовать хоть чуть-чуть опасности — как раз для его возраста. Не забывай, что он не только наш сын, но и потенциальный спаситель волшебного мира от Темного Лорда. А что он вернется — пусть не сейчас, а через десять лет, — несомненно.

Лили вздохнула и задала вопрос, который интересовал нас еще при жизни и на который мы никогда не узнаем ответа:

— Мерлин, ну почему это произошло именно с нашим сыном?

* * *

Вот уж чего я не ожидал, так это того, что зазнайка Гермиона окажется хорошей девчонкой и верным другом. Хотя Лили она нравилась с самого начала. Ну, это меня как раз не удивило — они так похожи.

На битву с троллем жена смотреть отказалась, а я "перемотал" несколько раз. Засунуть палочку в ноздрю... Да наш сын — гений!

Перед его первой игрой я переживал так, как никогда не волновался ни перед одной собственной игрой. Я, как и Вуд с МакГонагалл, был уверен, что Гарри окажется великолепным ловцом. Я не предвидел, что кайф мне сломает профессор Квирелл.

Хоть мы и знали, что Снейп читает контрзаклинание, Лили исцарапала мне руку до крови, пока Гарри болтался между небом и землей. И хотя все закончилось очень даже благополучно — я снова убедился, какой у меня замечательный сын, даже в такой ситуации не растерялся и пусть своеобразно, но поймал снитч, — Лили еще долго отходила.

С новой силой она принялась искать лазейку, но на этот раз я не разделял ее энтузиазма. Даже сам не знаю, почему... Нет, я как никогда раньше хотел увидеть сына вживую, но я больше не верил, что это возможно. Столько лет уже прошло, и мы бы давно нашли, если бы что-то было...

Я же не думал, что появится зеркало Еиналеж.

* * *

— Моя мантия! — радостно воскликнул я, наблюдая, как Гарри с открытым ртом пытается разглядеть свое исчезнувшее тело. — Я думал, старый проказник давно променял ее на лимонные дольки!

— Ну все, прощай покой окончательно... — простонала Лили. — Штука, конечно, полезная, но может стоило отдать ее Гарри, когда он подрастет? Я не думаю, что сейчас он сможет с настоящей пользой ее применить.

— Не занудствуй, — попросил я.

— Я просто обязана побеспокоиться, — возразила Лили. — Это ты все время радуешься, когда Гарри нарушает правила, а я просто обязана быть строгой.

Она сказала это так, как будто Гарри слышал все, о чем мы говорили, а он ведь нас даже не помнит... Совсем. Мне стало немного грустно, но я не подал виду.

— Думаешь, куда он впервые в ней пойдет? — спросил я.

— Ставлю на библиотеку.

— Библиотеку? — я ухмыльнулся. — Ну ладно. А я на... Поиск потайных ходов. На что спорим?

— На уборку. Ты уже сто лет ничего не делал по дому.

— А зачем? Мы ведь умерли! Но если ты настаиваешь — давай.

Поскольку разбить наши руки было некому, мы сделали это сами. Дождаться ночи оказалось трудно. Но в одном мы оба не ошиблись — Гарри непременно захотел испробовать мантию.

— Я же говорила! — торжествующе воскликнула Лили, когда Гарри оказался на втором этаже и уверенно пошел в сторону библиотеки.

— Молодец, — кисло ответил я. — И что он там забыл?

— Да у него из головы этот Николас Фламель не выходит, мог бы и пораскинуть мозгами! Ну ладно, завтра генуборка встряхнет твои отупевшие от безделья мозги, — Лили откровенно надо мной потешалась.

— Ха-ха.

Гарри действительно пошел в Запретную секцию. От криков бешеной книги мы подпрыгнули вместе с ним. Разбилась лампа. Послышались шаги.

— Филч! — испуганно воскликнула Лили, как будто это она сейчас нарушала правила в Хогвартсе.

— Беги, Гарри! — не удержался и я.

Даже и без наших голосов, которые он, конечно, не слышал и вообще не подозревал о них, Гарри сообразил, что запахло жареным, и бросился прочь из библиотеки. Мы только головой успевали крутить, пока он несся по лабиринтам коридоров замка, пока чудом не скрылся в каком-то кабинете.

И тут произошло что-то странное. Я вдруг перестал ощущать свое тело, вокруг все потемнело, и мне показалось, что вот теперь-то я действительно умер. Но ничего подобного. Странное чувство прошло так же быстро, как и появилось. Я открыл глаза, но, несмотря на шок, не смог произнести ни звука и даже пошевелиться.

Прямо мне в глаза смотрел мой сын. Он был от меня на расстоянии меньше метра, и я попробовал протянуть руку, но не вышло. Гарри быстро оглянулся по сторонам и снова с изумлением повернулся ко мне. Значит, он меня видел так же, как я его?

Я вдруг услышал всхлип, повернул голову и увидел рядом с собой Лили, а позади — нет, это невозможно! — своих родителей и родителей Лили, бабушек и дедушек. Произнести ничего я так и не смог, но вдруг ощутил способность двигаться. Я был потрясен, ничего не понимал и единственное, что смог сделать, — обнял Лили. Она помахала Гарри рукой, но он не ответил, видимо, до сих пор не догадываясь, кто мы такие.

Но постепенно до него начало доходить. Он впился своими зелеными глазами в такие же зеленые глаза Лили, потом снова перевел взгляд на меня и остановился на моих очках и непослушной шевелюре. Он был так близко, что казалось, еще шаг — и он окажется рядом с нами, но что-то его удерживало.

— Мама? — вдруг тихо прошептал Гарри. — Папа?

Я только заулыбался. Он понял! Узнал! И горячо закивал, потому что по-прежнему не мог говорить.

Господи, как же он похож на меня... Только не глаза... Они — до последней крапинки — ее. А этот нос... Мой нос. И волосы... И очки...

Сколько времени прошло, пока мы так стояли, я не знаю. Но вдруг Гарри дернулся, оторвал руки от невидимой стены, что нас разделяла, и обеспокоенно обернулся. Кажется, он услышал какой-то шум.

Он снова повернулся к нам.

— Я вернусь, — прошептал он, и как только хоть чуть-чуть отошел от нас, я снова почувствовал себя бестелесным. А еще через мгновение понял, что снова могу говорить.