Дартс: палитра души (гет)

Рон проснулся оттого, что его голова раскалывалась, будто в ней одновременно жужжали пчёлы и настойчиво, в такт сердцебиению, стучал молоток. Он открыл глаза и сел на незнакомой двуспальной кровати, пытаясь понять, где находится: маленькая нежилая комната слабо освещалась утренним зимним солнцем, едва проникающим сквозь серые гардины. Судя по приоткрытой дверце пустого шкафа, Рон был в гостинице, но совершенно не мог припомнить, как здесь оказался. Не обнаружив своей палочки, он сосредоточился и первым делом произнёс невербальное заклинание от похмелья (оно отлично помогало от головной боли), а потом вскочил и осмотрел своё пристанище — так сказать, произвёл осмотр помещения и рекогносцировку. Раздвинул шторы. Из окна гостиницы виднелась верфь Рединга, с которой как раз в тот момент, испуская протяжный гудок, отчаливал большой белый пароход.

И Рон всё вспомнил.

Дело о вейлах-мошенницах. Операция «обмани олуха». Миловидная шатенка с грустной биографией, поведанной Рону за бокалом сливочного пива; беседа о её трудном детстве и больной бабушке; предложение подняться в «номера» и развлечься за небольшую сумму... Рон давно не помнил таких проколов. Как же так? Он ведь был начеку и совершенно ничего не пил, и как раз собирался выяснить, нет ли у этой девушки подружки-блондинки, как… Пробел.

Чёрт возьми, который вообще час? И где его палочка? И где, дементор этих вейл раздери, его одежда?! Завернувшись в простыню, Рон выглянул за дверь номера и осмотрел узкий гостиничный коридор, ведущий в холл. Часы на стене показывали девять двадцать утра. Рон выругался и вернулся в номер. Повторно обыскав все углы на предмет своей палочки, он вспомнил слова их раздосадованного клиента, мистера Холдингера: «Просыпаюсь один, в гостинице, без ценных фамильных часов, без палочки — и, главное, в чём мать родила. Это не просто грабёж, но ещё и издевательство!» Только в той истории была фигуристая блондинка, похожая на девушку из журнала «Дикие Кошечки». А Рон вчера разговаривал с шатенкой.

Можно было, конечно, спуститься в паб и расспросить работников о том, что у них тут за вертеп — только Рон уже не был аврором, и официального статуса не имел. Кроме того, «Гриндилоу и Вейла» давно пользовался сомнительной репутацией, предлагая своим посетителям, кроме пива, виски и закусок, услуги жриц любви. Кто из работников такого паба станет с ним откровенничать? В любом случае, проводить расследование без одежды Рон не собирался. Вместо этого он обдумал более насущный вопрос — куда лучше аппарировать? Было бы слишком смело с его стороны заявиться домой в одной простыне после ночи отсутствия. Нет, он, конечно, предупреждал Гермиону, что сильно задержится на работе, и вообще, его жена — разумная женщина, но… лучше не рисковать. Рон надеялся, что на этой захудалой гостинице не стоят антитрансгрессионные чары и, поплотней обмотавшись простыней, аппарировал в ДАРТС.

* * *

В офисе, слава и хвала великому Мерлину, было пусто. Рон усмехнулся, представив, как опешил бы какой-нибудь клиент, если бы во время конфиденциальной беседы с Гарри Поттером ему на голову свалилось рыжее привидение, обернутое в простыню. Гарри, конечно, ничем не удивишь, но можно было запросто нарваться на его невербальный Ступефай, который от внезапности усиливался и хорошо припечатывал к стене.

Схватив с оленьего рога свою мантию, Рон скинул на пол простыню и уже собирался порыться в шкафу в поисках одежды и ботинок, как вдруг за дверью офиса раздался хорошо знакомый голос:

— Гарри, не волнуйся — что я, по-твоему, беспорядка не видела? Я с вами в одной палатке полгода кочевала.

Затем раздался сухой смешок, дверная ручка опустилась, и Рон не стал ждать развития ситуации — аппарировал тихо, без хлопка. Это требовало немалой концентрации, но спасало жизнь в экстренных случаях.

Дверь в офис отворилась, Гарри пропустил Гермиону вперёд и победоносно сказал:

— Я тебя предупреждал!

Видимо, эта фраза должна была полностью реабилитировать их с Роном неряшливость в глазах Гермионы. Она замерла на несколько секунд, оглядывая комнату, в которой не была больше месяца.

— Джинни вообще сюда не заходит? — робко спросила она.

— Нет. А зачем?

— Понятно… Ну, я не удивляюсь, — Гермиона прошла в центр комнаты. — А простыня что у вас на полу делает?

Если Гарри и удивился, то не подал виду: всего пять минут назад, когда он вышел из офиса, никакой простыни на полу не было.

— Это улика — наверное, из шкафа выпала, — он открыл верхнюю дверцу шкафа, чтобы припрятать «улику», и ему на голову свалилась коробка с ингредиентами для зелий — как назло, та самая, которую когда-то для них предусмотрительно собрала Гермиона и которую они с Роном так ни разу и не открыли.

Гарри сдержал ругательство. Гермиона достала палочку, не говоря ни слова, вернула содержимое коробки на место и приняла позу «суровая МакГонагалл».

— У вас тут, наверное, пикси в ящиках завелись. И тараканы, — сказала она, косясь на пустые коробки от пиццы на подоконнике. Вдруг её взгляд упал на «Диких Кошечек», предательски выглядывающих из-под шкафа. Гермионе был виден не весь журнал, а лишь та его часть, где блондинка с пышными формами довольно подмигивала — явно ещё не зная, что её ждёт.

— Акцио, журнал, — сказала Гермиона, и «Кошечки» попали в лапы более опасной хищницы. Внимательно изучив лицо блондинки, Гермиона взмахнула палочкой и изрекла: — Perpetuus agglutium!*

Две половинки разворота надёжно склеились, открывая для обзора другие страницы, и Гермиона небрежно, без интереса пролистала их, прежде чем бросить журнал на стол. Гарри вдруг вспомнил, откуда в офисе появился этот журнал: клиент по имени Холдингер, которого недавно в пабе обокрала вейла, принёс «Диких Кошечек», чтобы показать, на кого она была похожа.

— Гермиона, ты только что уничтожила важную улику, — со смешком сказал Гарри, — и лишила нас портрета опасной преступницы!

— Прости, мне она не понравилась. До жути Лаванду напоминает — ты не находишь? — без сожаления ответила Гермиона, обводя глазами стол и книжные полки. — Может, всё-таки помочь вам с уборкой?

— Спасибо, не нужно. Так у меня всё под рукой, а после твоей уборки потом ничего не сыщешь.

— Ты же сыщик, Гарри…

— Да мы всё равно скоро переезжаем — жаль твоего времени!

— Может, я вдохновлю тебя хотя бы на вынос хлама? — настаивала она.

Гарри вздохнул. Женщины… Проще с ними согласиться, чем избавиться от их настойчивой заботы. Если бы Гермионе срочно не понадобился магический шар для школы, валявшийся где-то в офисе, Гарри ни за что бы не привёл её сюда.

— Ну, хорошо, давай, ты мне поможешь спалить ненужные вещдоки, — он выдвинул из угла коробку, в которой лежал накопившийся за полгода хлам.

— И заодно от пыли избавимся — или это тоже вещдок? — спросила Гермиона, по-боевому поднимая палочку.

Примерно через полчаса, наткнувшись за шкафом на нужный ей магический шар, Гермиона засунула его к себе в сумку и одобрительно окинула взглядом преобразившийся офис.

— Тут, конечно, ещё убирать и убирать, но, по крайней мере, теперь дышать можно. А перед Рождеством я к вам Джинни зашлю, — сказала Гермиона, а Гарри поморщился и закатил глаза. — За помощь не благодари. Кстати, где же твой напарник бродит? Всю ночь работал… И что за дело он расследует? Ищет пропавшего мужа?

Гарри умел врать кому угодно, только не Гермионе. Даже Джинни не всегда замечала его обман (совершаемый редко и исключительно с благими намерениями), но Гермиона чуяла его фальшь за версту. Он даже подумал, не освоила ли она какую-нибудь новую технику Легилименции… Вообще-то Гарри и сам недоумевал, почему Рон до сих пор не связался с ним, но не хотел раньше времени поднимать панику. Простыня на полу подсказывала ему, что ночная операция Рона прошла не совсем гладко.

— Нет, он расследует дело о палочке и часах. Их украли у одного солидного человека, — сказал Гарри после секундного замешательства.

— Понятно, — ответила Гермиона. Она немного помолчала и, кажется, уже собиралась уходить, но вместо этого присела за стол и внимательно посмотрела на Гарри. Он только сейчас отметил, что Гермиона была не в лучшем расположении духа: у неё был грустный и немного потерянный взгляд. — Ты знаешь, Гарри, — нерешительно начала она, — я так рада, что смогу взять выходные на каникулах. Я замоталась со своей работой… Кэмерон почти всё время у бабушек, Рона вижу только по ночам — и то, не всегда, — Гермиона горько усмехнулась. — Я люблю свою школу, но у меня такое ощущение, будто что-то важное проходит мимо... И я мечтаю о хроновороте.

Гарри ценил тот факт, что Гермиона делится с ним своими проблемами, но иногда у него возникало странное чувство, будто он выступает в роли её лучшей подруги. В последнее время у них установились странные отношения: тёплая дружба между мужчиной и женщиной, не обременённая ни настоящей, ни прошлой влюблённостью. Гермиона доверяла ему, но при этом никогда не делилась чисто женскими секретами или нюансами своих отношений с Роном, соблюдая ту невидимую грань в отношениях, которую Гарри сам бы не хотел переходить. Во многих ситуациях он понимал её лучше, чем Рон или Джинни — может, потому что они с Гермионой оба выросли в мире магглов? Вот и сейчас Гарри понял её проблему с полуслова и постарался подобрать нужные слова.

— Гермиона, ты сама прекрасно знаешь, что не могла бы стать домохозяйкой. И потом, магическое сообщество должно получать пользу от такого выдающегося ума, как твой, — сказал он, получая в ответ скептическую улыбку. — Нет, серьёзно! Гораздо хуже, когда нет любимой работы. А то, что тебе не хватает времени на любимых мужчин… Это, конечно, грустно, но не трагично. Зато вы с Роном успеваете друг по другу соскучиться, — Гарри почувствовал прилив вдохновения. — Мы с Джинни всё это проходили, как только она открыла свой магазин. Тогда я не был в восторге от её идеи, но теперь вижу, как она счастлива: «Крик души» — это её детище, творчество, увлечение... Я даже готов терпеть её дурацкие командировки! — добавил он. — Ты скучаешь по Кэмерону? Зато он вряд ли скучает, когда они с Джимми торчат в Норе. Они здорово ладят между собой, а когда в Нору стекаются остальные Уизлики, всем очень весело.

— Особенно Молли, — сказала Гермиона, усмехаясь. Её взгляд заметно потеплел.

— Подозреваю, что Молли ненавидит тишину, — сказал Гарри. — А насчет Рона… Честно тебе скажу, я никогда не видел его таким счастливым. Ну, если не считать тот год после Хогвартса, когда вы жили вместе.

Лицо Гермионы расплылось в улыбке. Она с благодарностью глянула на Гарри и участливо спросила:

— Скучаешь один? Когда Джинни вернётся?

Гермиона знала, что Джинни уехала на европейскую выставку волшебной моды и собиралась посетить показы в нескольких странах, чтобы набраться свежих идей для своего магазинчика.

— Не знаю. Кажется, остались ещё Турция и Греция… Джинни в последнее время увлеклась восточными мотивами. Вот ты, Гермиона, уже запаслась сари? — вдруг спросил Гарри.

Гермиона удивленно заморгала и помотала головой.

— А платьями в стиле кимоно?

— Нет.

— И костюма у тебя нет с восточным принтом? — не унимался Гарри.

Гермиона скептически прищурилась.

— Нет.

— Отстали вы от моды, миссис Уизли! — насмешливо воскликнул он.

— Да, лет так на сто, — согласилась Гермиона, поправляя свою синюю юбку и белый джемпер. — Я в шоке от ваших глубоких познаний в области моды, мистер Поттер! Кстати, — она подняла одну бровь, — всё, что на мне сейчас надето — из магазина Джинни! Твоя жена мне старьё подсунула?

Гарри рассмеялся.

— Ты прекрасно выглядишь, Гермиона. Честно говоря, я с трудом представляю тебя в кимоно.

— А ты сам-то хоть знаешь, что такое «сари»?

— Ну-у-у… кажется, это платье такое.

— Вообще-то это кусок ткани футов двадцать в длину, в которую заворачиваются индийские женщины, — с умным видом сказала она.

Гарри усмехнулся, указывая на ящик шкафа в офисе, в который они перед уборкой запихнули простыню.

— Может, зря мы её так? Знаешь что, когда эта простыня перестанет быть уликой, я отдам её Джинни для магазина!

В этот момент у Гарри в животе громко заурчало, и он вспомнил, что так и не успел позавтракать.

— Может, перекусим? — спросил он.

— Нет-нет, мне нужно в школу — целая куча всяких бумажек ждёт перед каникулами: списки студентов, учебные программы… Но ты передай Рону — как только появится, пусть сразу сову пришлёт, а то я переживаю.

Гермиона уже встала и собралась уходить, когда к жердочке для совиной почты за окном офиса подлетела птица, и Гарри узнал Воина — домашнего сычика Гермионы, приобретённого ею ещё в Шотландии. Впустив его, Гарри снял пергамент, перевязанный знакомым узлом, и передал его Гермионе. Она прочла письмо, и уголки её губ поползли вверх.

— Это наглость, — прошептала она, пытаясь сдержать улыбку. — «Сколько можно работать, солнышко?»

— Ему тоже не нравится, что ты много работаешь, — сказал Гарри, прищёлкнув языком.

— Я, пожалуй, домой заскочу ненадолго. Узнаю, что там и как, — Гермиона потрепала Воина по спинке и сказала: — Лети домой, ответа не будет.

Сыч вылетел в окно, Гермиона махнула рукой и аппарировала, а Гарри остался один в офисе.

Ему стало немного досадно из-за того, что Рон таскался где-то всю ночь, заставив Гермиону волноваться. Гарри недоумевал: зачем Рон приходил утром в офис? Почему не остался, чтобы рассказать ему об охоте в Рединге? И с какой стати, чёрт возьми, оставил на полу эту нелепую простыню?

Методом несложной дедукции Гарри вычислил, что в ближайший час Рон в офисе не появится, и, вспомнив про голод, решил спуститься в зал «Дырявого котла», чтобы позавтракать: у него дома как-то неожиданно закончились запасы чая, кофе, хлеба, сыра и… короче, до возвращения Джинни он собирался днём перекусывать в пабе, а по вечерам ходить в Нору: во-первых, он скучал без Джимми, а во-вторых, не хотел обижать Молли, которая жаловалась, что её стряпню стало совершенно некому есть.

______________________

*Чары вечного приклеивания