Шелест алой травы (гет)

Шиноби Конохи — доверчивые глупцы. Пятёрка блондинов сопроводила меня к месту встречи с моей командой. Я поразилась тому, что созданное чакрой оружие ничем не отличалось от настоящего. Эти дураки охраняли меня, меткими бросками кунаев и сюрикенов поражали пауков и пиявок, придерживая меня за руки, прыгали по деревьям с ветки на ветку.

Медведя на поляне уже не было. Видимо удары Принца были недостаточно сильны, чтобы убить такую громадину. Только примятая трава и поваленные деревья показывали, что тут раньше что-то было. Сопроводив меня к нужному месту, блондины аккуратно опустили меня на землю.

— Ну ладно, сестрёнка, пока! Скоро вернутся твои напарники, вряд ли они обрадуются, увидев вражеских шиноби. Удачи в экзаменах!

Похоже, они собрались уйти или развеяться. Это не входило в мои планы! Как его там звали? Мисо? Менма? Соба? Проклятье!

— Эй, будущий Хокаге, подожди! — наконец-то сообразила я.

— Что такое, сестрёнка?

— Побудьте немного со мной, мне страшно. Медведь может вернуться!

— Но ведь твои напарники...

— Они будут благодарны за моё спасение! — откровенно соврала я.

Как я и полагала, блондины обладали проницательностью бревна.

— Ладно, сестрёнка!

— Меня зовут Карин.

— Приятно познакомиться, Карин-чан! Я — Наруто Узумаки, будущий Хокаге Конохагакуре!

Ох, точно, Наруто. На этот раз постараюсь не забыть.

— Знаешь, ты очень сильный! Эта техника клонирования — очень сложная! — ложь, я впервые слышу о Каге Буншин, клонах, не отличающихся от оригинала. — Ты, наверное, знаешь массу потрясающих дзюцу.

— Эхе-хе! Да, Каге Буншин — дзюцу, доступное только джонинам.

Я еле удержалась, чтобы не отвесить челюсть. Хотя, к чему сдерживаться? Наоборот, удивлённо расширить глаза и глядеть с восторгом!

— Правда? Ты такой крутой, Наруто-кун! Твой учитель, наверное, верит в тебя и показал тебе массу техник!

Глаза Блондина поникли, и он отвёл их в сторону.

— Какаши-сенсей не учил меня ничему, кроме лазанья по деревьям!

Лазать по деревьям? Это умеет делать любой ребёнок. Сосунки из Конохи, видимо, совсем пренебрегают тренировками, если даже самым простым вещам их учит джонин.

— Тогда как ты узнал такую технику? Ведь твой джонин ей не обучал.

Наруто отвёл в сторону глаза, и собратья-клоны последовали его примеру.

— Это давняя история. Скажем так, мне попался на глаза один свиток...

Я заострила чувства до предела. Изучить технику уровня джонина без наставника, из свитка? Это должно было быть хвастливым враньём, но нет! Идиот был искренен.

— Ты такой крутой, Наруто-кун! — повторила я. — Выучить технику такого уровня, будучи обычным генином...

— Э-хе-хе, Помидорка-чан! Я тогда ещё не был генином.

Мой глаз дёрнулся из-за прозвища, но я сдержала гнев и сделала свои самые лучшие восторженные глаза.

— Правда? И какие ещё дзюцу ты знаешь?

— Буншин, правда он у меня получается отвратительно, Каварими, Хенге и Ойроке но дзюцу! Последнее я изобрёл сам. Смотри, у меня есть даже гаремная версия! — клоны сложили руки в печати. — Харему но дзюцу!

Их окутали клубы дыма и предо мной предстали пять фигуристых красоток. При взгляде на их обнажённые прелести, я почувствовала, как кровь приливает к моему лицу. Мне захотелось подойти и потрогать их.

— Можно я дотронусь? — спросила я.

— Конечно! Я думал, ты меня изобьёшь, как Сакура-чан!

— Сакура — это твоя напарница?

— Да! Она самая красивая и умная девочка в нашем классе.

Я поражалась идиотизму в команде Принца. Он был разумным, сильным и собранным. У него в напарниках был жизнерадостный идиот, выбалтывающий первой встречной свои секреты. Но это было не самое странное. «Самая умная девочка» была настолько глупа, чтобы бить человека, который завтра будет прикрывать её спину. Настолько безумна, что могла ударить человека, чья чакра пылала ярче солнца, парня, способного исполнить технику уровня джонина до выпускного экзамена Академии. Может она просто скрывает объёмы своей чакры? Я раздражённо мотнула головой. Ей неё ни за что не удалось бы скрыть свою силу от меня. Так что примем за данность, чакры у Широколобой немного. Едва ли не меньше, чем у остальных участников экзамена.

— Скажи, Наруто-кун, а сколько ты можешь сделать этих самых Каге Буншин?

— Когда мы впервые использовали эту технику, Босс создал нас пару сотен.

Двести человек, способных довольно метко бросать кунаи и сюрикены. Маленькая армия в лице одного человека. Избивать, когда он превращается в голую красотку? У Широколобой отсутствует малейшее понятие о самосохранении. Отбросив мысли о повсеместном безумии шиноби Конохи, я подошла к одной из красавиц. Вытянутая рука остановилась в нескольких сантиметрах от прикрытой облачком пара груди.

— Можно?

— Конечно, Помидорка-чан! — жизнерадостно ответила красотка сексуальным голосом.

Я дотронулась до нежной упругой груди и провела по ней ладонью. Осторожно коснулась небольшого соска. Моя рука опустилась на плоский красивый животик и скользнула по ямке пупка. Эта девушка была совершенством. Она ощущалась полностью живой и настоящей. Низкорослый парень в одежде и сандалиях, с флягой и подсумками полными метательного железа, стал абсолютно голой высокой красавицей. Мне нужно это дзюцу!

— Невероятно! Наверное, использовать это дзюцу очень трудно?

— Что ты! Это же Хенге, его должен знать каждый выпускник Академии!

Я немедленно сжалась в комок и пустила слезу. Я хотела надавить на жалость доверчивому идиоту, но неожиданно для себя, расплакалась по-настоящему. Этих ублюдков учат невероятным техникам ещё в Академии! Человек, знающий это дзюцу, даже не обязан становиться шиноби, ведь он всегда может провалить экзамены. Я же не знала ни-че-го.

— Помидорка-чан! Помидорка-чан! Ты чего?

— Я не зна-а-а-аю ни одного дзюцу! — ну же, Блондинчик, девушка в беде!

Ты должен её утешить. Пусть сейчас ты тоже девушка, причём намного красивее меня.

— Но я тоже не знаю ничего серьёзного! Я могу тебя научить Академической Тройке, хочешь?

Я подняла заплаканные глаза на пятёрку вернувших прежний облик парней и часто-часто закивала головой.

* * *

— Никуда не годится! — заявил мой мучитель. — Показываю Ин ещё раз.

Он начал медленно и плавно складывать пальцы в ручные печати.

— Повторяй за мной. Не! Уши! Тора! У! Ума! Хицуджи! Сару! Тори! Тацу! Ми! Ину! И!

Я старательно копировала каждый жест, а двое блондинов-наблюдателей меня останавливали и поправляли, если я что-либо делала неправильно. А неправильно я делала всё.

— Давай ещё раз! Тора! У! Ума! Ину! Не! Уши! Сару! Хицуджи! Тори! И! Тацу! Ми!

Я послушно повторяла печати, блондины опять старательно вносили коррективы. Он добился того, что я делала их, пусть и медленно, но правильно, сказал, что дальше мне предстоит много тяжёлой работы по увеличению скорости, и что дальше мы будем изучать дзюцу.

Я поразилась себе, как быстро начала считать пятерых идентичных шиноби одним человеком, пусть это так и было на самом деле. Но всё равно, дзюцу, позволяющее создать свою полную копию, которая может использовать любые техники... Это было невероятно. Если этот идиот будет достаточно доверчив, я смогу выманить даже его самое сокровенное дзюцу, пусть не знаю, смогу ли применить его сейчас.

— Теперь я тебе покажу Каварими. Это техника офигенно быстрого перемещения, позволят заменить себя бревном или другой штукой. Однажды мне здорово наваляли мои же клоны, когда Какаши-сенсей заменился со мной. Сначала печати: Тора, И, Уши, Ину, Ми. Чтобы использовать это дзюцу, ты должна выпустить свою чакру...

Я старательно слушала его инструкции. У Блондинчика не было обширного словарного запаса, он использовал простые слова и примитивные объяснения, и я хотела вновь назвать его идиотом, но поймала себя на том, что мне досконально понятно, о чём он говорит. Этот человек смог бы растолковать смысл дзюцу и ребёнку. Что же, тем лучше для меня.

Когда я научилась меняться позициями с его клонами (ощущая после каждой замены, как будто весь день колола дрова для очага в своей хижине), он научил меня Хенге. Доверчивость этого простофили не знала границ. В совокупности с моей чувствительностью к чакре, если я отработаю эти техники, если… если… да я смогу буквально всё!!! Проникнуть в любое место деревни. Подставить подонков, убивших мою мать. Выкрасть любую вещь или дзюцу. Мне нужно только немного потренироваться!

— Наруто-ку-ун, а покажи мне третью технику!

— Но ведь Буншин — отстой! И у меня они не выходят.

— Но ты ведь так хорошо объясняешь! Ну, пожа-а-алуйста.

— Хорошо, но только не обижайся, что потратишь время на бесполезную фигню!

Идеально! Этот идиот так легко шёл у меня на поводу! Если в их деревне все настолько наивные, удивительно, как Коноха до сих пор не лежит в руинах?

— А теперь, Помидорка-чан, я покажу тебе, как лазить по деревьям.

— Но ведь это умеет каждый ребёнок! — возразила я, с трудом удержавшись, чтобы не рассмеяться над ним вслух.

— Да? И каждый ребёнок в Кусе делает так? — лицо одного из Блондинчиков озарила мерзко самодовольная улыбка. Он подошёл к дереву и, не останавливаясь, продолжил идти по стволу, как будто прогуливался по земле.

Мне даже не пришлось изображать искренний восторг.

— Научи меня, Наруто-ку-у-у-ун!

Инструкции по ходьбе были простыми, но исполнить это упражнение было дьявольски сложно. Ноги то соскальзывали с коры, то продавливали её и крошили. Блондинчики задумались на секунду, затем их лица синхронно просветлели, они бросились ко мне, подхватили на руки и приставили мои ступни к дереву.

— Держись! — скомандовал один из них. — Постарайся не упасть.

Когда, после множества падений, заканчивающихся на руках у блондинчиков, я, наконец-то смогла уверенно стоять перпендикулярно стволу, те сказали, что дальше я могу учиться и сама. Я была согласна с ними, ведь в основе лежали предельно понятные вещи, а оставшееся время лучше потрачу на то, чтобы придумать способ выманить у этого придурка его величайшее сокро...

— А теперь, Помидорка-чан, следи внимательно. Это очень сложная техника, поэтому контролируй расход своей чакры. Если ты будешь неосторожна, то можешь даже умереть. Итак, техника называется Каге Буншин но...

— Стой!

Его поведение было абсурдно, непостижимо. Он делился с человеком, которого видел первый раз в жизни (сомневаюсь, что он обратил на меня внимание на экзаменах), великим сокровищем, не прося ничего взамен. Подобные дзюцу воровали, за них убивали. Ради них лились реки крови и совершались любые низости. И он вот так, небрежно, швырял мне их в лицо, как будто они не стоили ничего!

— Что такое, Помидорка-чан?

— Почему? — прошептала я. — Почему ты меня учишь? Почему ты мне помогаешь? Что ты хочешь взамен? Я согласна заплатить чем угодно, пусть я не красавица и ты вряд ли захочешь моё тело...

— Что за чушь? Ты очень хорошенькая! У тебя потрясающие волосы и красивые глаза. Правда очки — отстой и вот эти шрамы — полная жуть. Если Ирука-сенсей со шрамом на переносице выглядит крутым засранцем, то на такой миленькой девушке...

— Так ты хочешь моё тело? Хочешь, чтобы я возлегла с тобой? Я могу даже использовать это твоё извращённое дзюцу, если ты любишь большие...

Сильная рука ухватила меня за запястье, и я обнаружила себя лицом к лицу с идиотом, вот только идиота передо мной больше не было. Синие глаза потемнели от гнева, в них, казалось, закручивался могучий водоворот. Я почувствовала, как в нём забурлила всесильная чакра, донося до меня его ярость и... что? Разочарование?

— Я помогаю тебе из-за твоих глаз, — прорычал он.

— Да, ты назвал мои глаза красивыми, — попыталась его успокоить.

— Одиночество такое тяжёлое, что хочется сделать что угодно, что бы хоть кто-то заметил тебя. Чтобы хоть кому-нибудь ты не был безразличен. Ты идёшь по своей деревне, но для остальных тебя просто не существует. Каждый вечер ты ложишься спать в пустом доме, зная, что никто не пожелает тебе спокойной ночи, что никому не важно, проснёшься ли ты утром или уснёшь навсегда.

— Откуда ты... — я запнулась.

— Твои глаза. Я видел их раньше. Когда-то каждый день наблюдал их в зеркале. Я ненавидел окружающих за то, что они ненавидели и презирали меня.

— Но ведь ты такой жизнерадостный идиот! Ты же кричал, что хочешь стать Хокаге! Зачем быть Хокаге в деревне, где, ты говоришь, тебя ненавидят?

— Скажи мне, Карин, — пусть я ненавидела его «Помидорка-чан», но, когда он обратился ко мне по имени, это больно резануло слух. — Для чего ты хочешь стать сильной?

— Я хочу отомстить за мою маму, хочу уничтожить тех, кто обидел её и меня.

— Значит, ты всегда останешься слабой!

— Но почему?

— Раньше я хотел стать самым сильным шиноби деревни, чтобы получить шляпу Хокаге. Желал, чтобы каждый житель деревни признал меня. Как же глуп тогда я был! Но однажды на нашей первой С-ранговой миссии, которая переросла в А-ранг, я встретил человека, который раскрыл мне секрет истинной силы. Ты можешь стать сильным только тогда, когда у тебя есть те, кто дорог твоему сердцу. Только для того, чтобы защитить своих друзей, чтобы спасти тех, кого ты любишь, ты сможешь обрести настоящую силу. И с тех пор я изменился. Я стану Хокаге не для того, чтобы меня признали — ведь лишь получив признание, можно стать лидером деревни. Я стану Хокаге для того, чтобы защитить всех, кто мне дорог. Тех, чьё существование вырвало меня из пучины отчаяния, тех, ради кого рискну своей жизнью, не раздумывая ни мига.

Я чувствовала, как слёзы обильным водопадом полились из моих глаз и, не удержавшись, уткнулась к нему в плечо и разрыдалась. Его сильные руки неуклюже похлопывали меня по спине, а в чакре сквозила растерянность.

— Я не могу оставить свою месть, — всхлипнула она.

— Саске тоже мечтает о мести. Все его мысли о том, чтобы убить человека, уничтожившего весь его клан. Я считал его когда-то надменным ублюдком, который не ставил ни во что нас с Сакурой-чан. Но на той миссии, что я тебе говорил, он закрыл меня телом от сенбонов того, кто дал мне мой ниндо, того, которого я считал своим другом. Того, кто, будучи врагом, стал одним из самых дорогих мне людей. Саске спас мне жизнь и пусть он остался полным придурком, он — мой самый лучший друг, ради которого я пойду на всё!

— Что случилось с твоим другим другом? — прошептала я.

— Он погиб от руки моего учителя. Я был слишком слаб, чтобы его остановить. Хаку считал себя лишь инструментом, орудием своего наставника, того, кто был ему дорог. И он своим телом заслонил Забузу от смертельного дзюцу.

— А как выжил твой напарник?

— Хаку не хотел убивать, он поразил Саске в особые точки, вызвав состояние мнимой смерти. Но я отвлёкся. Карин, ты нашла цель, ради которой хочешь умереть. Найди хоть что-нибудь, ради чего захочешь жить!

Я опять прижалась к этому идиоту, краем глаза посматривая, как неловко переминаются с ноги на ногу его собратья.

— Ладно, научи меня делать Каге Буншин! И обязательно покажи мне, как ты делаешь своё Ойроке но дзюцу!

— Отлично, Помидорка-чан! Следи за мной внимательно...

Блондины наперебой давали мне советы, показывали своё дзюцу, беспокоились, чтобы я не потратила всю свою чакру. Я никогда в жизни не чувствовала себя так хорошо. Со мной как будто была семья, глупые, но добрые и сильные братья, которых у меня никогда не было. И если бы меня кто спросил, то только посреди леса, полного чудовищ и людей, гораздо худших, чем любое чудовище, я чувствовала себя по-настоящему счастливой.

— А теперь, Помидорка-чан, попробуй исполнить дзюцу. Следи за своей чакрой, если почувствуешь слабость, тут же прекращай. Сначала сложи пальцы... Вот дерьмо! — воскликнул он и без всякого предупреждения развеялся облаком дыма.

Четверо клонов, стоящих на поляне, обеспокоенно вскинули голову, воскликнули: «Босс!» и тоже развеялись.

Я осталась на поляне одна. Было чувство, как будто штормовые тучи закрыли мне небо. Сложив пальцы в Ин, которая, как теперь знаю, называлась Хицуджи, я прислушалась к своим ощущениям.

Наконец, заткнув злополучный Свиток Небес за пояс, я отправилась прочь, туда, где слышались взрывы, туда, где рядом с злобной могущественной чакрой фальшивого генина Кусы пылало чистое тёплое пламя Блондина.

Их шансы на выживание против такого противника были незначительны. Но если они всё-таки останутся в живых, Блондин достаточно много растрепал про уязвимые места команды, чтобы вынудить их довести меня до Башни.