Конфиденты (джен)

Ариэль заканчивала наносить руны на внутренний контур ритуального круга, когда в помещение ворвался Поттер. Выпрямившись, но так и сидя на полу, она с недоумением смотрела на привалившегося спиной к двери тяжело дышащего парня и ждала пояснений. Прошло не меньше минуты, прежде чем он отлепился от двери и прошёл к столу, где и осел на первый попавшийся стул.

— Я сделал это, — хрипло произнёс он.

— Сделал — что? — негромко спросила она, глядя на него снизу вверх.

— Выкрал дела Лестрейнджа, Мальсибера и Эйвери из архива.

Сердце Ариэль сделало кульбит; аккуратно положив карандаш из костного пепла в специальную ячейку шкатулки, она встала на ноги и подошла к Поттеру, сев напротив.

— Расскажите, — безэмоционально попросила она, хотя внутри всё кричало от нетерпения.

— Сначала я невзначай просматривал документы, что есть у других авроров, — почему-то шёпотом, словно всерьёз опасался быть подслушанным в собственном доме, начал говорить Поттер. — Нашёл лишь пару протоколов с допросов. Потом меня направили в архив за делом одного мошенника, и я… Я уже знал, где искать нужное, я же читал их дела, когда проверял ваши слова, так что это не заняло много времени. Пожирателям смерти в архиве целый стеллаж отведён, — вдруг нормальным тоном заговорил он, — но дела где попало лежат, никакой системы нет. В первые разы мне пришлось потрудиться, чтобы докопаться до нужных папок, когда кто-то захочет их найти — раскопки придётся повторять. В общем, я вытащил несколько протоколов, в которых есть компрометирующие сведения о Лестрейндже, и развеял воспоминания из флаконов, а сами флаконы «случайно» разбил. А один «потерял» под грудой дел — думаю, он лопнет от тяжести, но если будут старательно искать — найдут осколки и не заподозрят похищение вещдоков.

Поттер замолчал и уставился на Ариэль, будто в ожидании похвалы.

— Хорошо придумано, — оправдала она его ожидания.

— С воспоминаниями из остальных дел я также поступил, — продолжил Поттер спокойнее, — но бумаги не стал трогать. Вернулся к шефу с делом того мошенника… А час спустя потребовались воспоминания по его предыдущим фокусам, и меня снова послали в архив. Для вида я повозмущался, но, конечно, пошёл. В архиве нельзя колдовать. Не в смысле запрещено — это само собой, но там установлены следящие чары, и в случае нарушения запрета можно и в Азкабан загреметь. Ваш охранник — Риджес — как раз так и оказался там: поленился двигать стол, за который упал лист пергамента, и воспользовался чарами. С учётом того, что за день до того он применил неправомерные средства на допросе… Впрочем, вам это неинтересно. Так вот, в архив попадают воспоминания не только извлечённые легилиментом у преступника, но и аврорские — с допросов, и свидетельские ещё. И сколько фиалов хранится в архиве — неизвестно. В деле, разумеется, есть соответствующая строка, но заполнять её многие забывают, а потому гарантий, что я нашёл и уничтожил всё — нет. Воспоминания с допроса мошенника я нашёл довольно быстро, но не спешил возвращаться, на всякий случай просматривал всё снова. И таки нашёл один пропущенный флакон. А по дороге наверх меня вроде как осенило.

Поттер замолчал и уткнулся взглядом в руки, комкающие мантию на коленях.

— И что вы сделали?

— Ну, время обеда подошло, я обычно домой возвращаюсь, никто не удивился, что я ушёл…

— Мистер Поттер? — не понимая, почему тот мнётся, поторопила Ариэль.

— Я вправду аппарировал домой, если что — у меня есть алиби, меня Джинни видела, но я не обедал сегодня. Я выпил оборотное и отправился в Лютный. За палочкой.

— Вот как.

— Вы же хотели, чтобы я почистил дела Лестрейнджа и Эйвери, — дёрнул плечом Поттер. — Показания свидетелей и протоколы допросов убрать можно, хотя какой смысл? Если кто-нибудь вспомнит, кто именно давал показания, можно же заново собрать сведения… Но есть же ещё волшебные палочки со следами непростительных, их же не почистишь…

— Вы подменили палочки? — улыбнулась Ариэль, и когда тот кивнул, воскликнула: — Какой вы молодец!

— Ну да, — тот было улыбнулся в ответ, радуясь похвале, но тут же нахмурился. — Уничтожение вещественных доказательств карается заключением в Азкабане сроком от года до семи. А я три дела «почистил».

Ариэль благоразумно промолчала, и он со вздохом продолжил:

— Моё дёрганое состояние заметили, но списали на волнение за Джинни. Часа в три меня в третий раз за день послали в архив — когда я себе уже почти сломал голову, как туда незаметно пробраться: слишком уж часто я там в последнее время бывал, это могло кому-нибудь показаться подозрительным. Оказалось, в деле Эткинса должно было быть три флакона воспоминаний, а не два. В общем, я снова оказался в архиве и… Я уже и так нарушил всё, что только можно было нарушить, так что надо было заканчивать. Палочки я подменил, а настоящие забрал. Как и дело Мальсибера.

И он вытащил из-под мантии пухлую папку, внутри которой оказались две волшебные палочки — Рабастана Лестрейнджа и Данкана Эйвери.

— Я выполнил свою часть сделки, мисс Лэнгтон, — после паузы вновь заговорил Поттер. — Я вытащил вас из Азкабана, я освободил Нотта, за которого вы переживали, я поставил на кон свою карьеру и даже свободу, но выполнил требование по уничтожению улик…

— Я знаю, мистер Поттер, и очень этому рада. На вас ещё есть обязательства, но после рождения вашего ребёнка я ещё год буду с вами, поэтому времени у вас достаточно, и я вас не тороплю. Теперь ничто не мешает мне выполнить свою часть.

— Если ребёнок не будет спасён…

— Вы мне угрожаете? — удивилась Ариэль.

— Я… Простите… Я просто…

Он словно в одно мгновение лишился всех сил. Сгорбившись на стуле, Поттер закрыл лицо руками и затих.

— Вы переживаете, это совершенно естественно, — ласково произнесла Ариэль. — Но ваше сложное положение не даёт вам права срывать недовольство на мне. Я всё понимаю и где-то даже сочувствую вам и всё же терпеть ваши нападки бесконечно мне не улыбается. Идите к себе, мистер Поттер. Вам нужно отдохнуть и набраться сил. Вы выполнили то, что нужно мне, но есть и то, что нужно вашему ребёнку, и вам потребуются все ваши силы, чтобы помочь мне его спасти.

— Скажите, мисс Лэнгтон, — помолчав, заговорил он, — а другим вы сможете помочь? Я уже упоминал об этом, у моих друзей тоже скоро будет малыш, и мне бы хотелось…

— Всё будет зависеть от того, насколько удастся отогнать проклятие. Моим приоритетом будет ваш ребёнок, мистер Поттер. Я принесла обет, поэтому ничто не заставит меня рисковать вашим сыном и отвлекаться на спасение кого-то ещё. Но помимо этого — я не работаю бесплатно. Вы же искали специалиста, что вам отвечали при отказе?

— Что Уизли сами виноваты в той ситуации, в которой находятся. Что иметь с ними дело никто не хочет ни за какие деньги. Что помощь проклятому — глупый способ растратить деньги, даже если они не заработаны своим трудом, — со злостью повторил Поттер слова мастеров-артефакторов. — Какая разница, за чьё спасение тебе заплатят? Это глупо!

— Разница есть, — возразила Ариэль.

— Какая?

— Ваш случай очень запущен. Скажем, миссис Поттер защитить от родительского проклятия можно было бы тремя ритуалами и парой артефактов. Не сейчас, разумеется, а в детстве. Сейчас, я боюсь, для неё уже стало поздно, как и для старшего поколения Уизли. А вот третье поколение… Это займёт целый год, мистер Поттер. Год кропотливой работы. Год, в течение которого я могла бы помогать десяткам магов. Ваш ребёнок — не тот случай, который добавит мне уважения в гильдии. Я не смогу похвастать достижением, указать его в качестве показателя мастерства…

— Это человеческая жизнь!

— Предателя крови, мистер Поттер, всего лишь предателя крови, — безжалостно покачала головой Ариэль.

— Мне хочется вас ударить.

— Не советую, — усмехнулась она.

— Извините. Мне лучше и вправду пойти отдохнуть.

— Предупредите, когда отойдут воды, — попросила Ариэль, но Поттер не ответил, спешно исчезнув из виду за закрывшейся дверью.

* * *

Растопив камин, Ариэль села перед ним на пол и принялась скармливать ему документы, принесённые Поттером. Протоколы допросов, показания свидетелей, схемы с мест преступлений, заверенные Олливандером характеристики волшебных палочек и перечни обнаруженных Приори Инкантатем заклинаний из буфера памяти… Сухие пергаменты сгорали с треском; корёжась от огня, чернила сливались в яркие сполохи и исчезали, прогорая. Из дела Эйвери было всего несколько листов — показания свидетелей с одного из рейдов, где Данкану пришлось продемонстрировать мастерское владение непростительными — над душой стояла мадам Белла, контролируя каждое движение палочки и следя за соответствием выражения лица действиям. По Лестрейнджу было больше бумаг, но тоже немного, а вот дело Мальсибера представало пухлой папкой. Читая перед сожжением хрупкие от старости листы, она в который раз поражённо качала головой: Пожирателя смерти обвиняли в одновременно совершённых нападениях, что происходили на разных концах страны, на него писали доносы проштрафившиеся сотрудники Министерства, пытающиеся прикрыться принуждением слуг Того-Кого-Нельзя-Называть; в середине папки даже обнаружилось обвинение в убийстве, совершённом через месяц после его ареста. Но больше всего Ариэль поразило признание, написанное кем угодно, но только не Мальсибером, и датированное днём ранее ареста.

За время работы в Отделе тайн ей приходилось тесно сотрудничать с Авроратом, и уже тогда она знала, что большую часть его сотрудников составляют лживые и подлые маги, но дураками она их не считала. Однако вот они, доказательства беспрецедентной глупости авроров, не удосужившихся даже подделать документы так, чтобы не вызвать подозрений.

Ариэль помнила Кингсли Бруствера по службе, и признавала, что тот был одним из самых достойных авроров, что когда-либо служили в Аврорате, но документы, что она держала в руках, заставляли пересмотреть сложившееся мнение. Показания аврора Бруствера были лживыми от первого до последнего слова! Она помнила эту дату, это был её день рождения, и Ариэль вместо празднования, провела его рядом с Мальсибером и Лестрейнджем, которым нужно было очередное лечебное зелье, и она готова была поклясться чем угодно, что обвинение сфальсифицировано.

Бросив очередной лист в пламя, она смотрела, как огонь пожирает компромат на министра, и улыбалась. Пусть он останется безнаказанным, это не важно. Когда-нибудь настанет время для расплаты. Пусть ждать придётся долго, Ариэль никуда не торопилась, она уже добилась того, о чём и мечтать боялась, а если Поттер выполнит последнее условие сделки и добьётся пересмотра дел Пожирателей смерти, дорогие ей люди получат шанс на жизнь.

У неё было лишь пять человек, кого она могла назвать семьёй, и ради них она с радостью была готова прожить год в доме Поттера, спасая его ребёнка. С вычищенными досье у Рабастана и Данкана появится шанс выйти на свободу, год работы был мизерной платой за надежду.