Ученица мастера марионеток (гет)

Лидер был не слишком доволен, увидев изрядно помятый вид своего шпиона. Впрочем, следовало ожидать и более жёсткой реакции кукловода на проникновение в его комнату. Так что, по сути, молодой нукенин Камня отделался малой кровью. Тем не менее Пейн хмурил брови и бросал на Сасори-но-Данна недовольные взгляды. И это было взаимно. Но пояснения по поводу самовольного возвращения с миссии и необходимости лечения для Дейдары напарник выслушивал молча, с кривой ухмылкой.

— Моя жертва не должна кого бы то ни было интересовать, но все упорно суют свой нос в мои дела, — ядовито констатировал кукловод, когда Лидер закончил инструктаж. — Она моё искусство. Я не отпущу её. И когда ей нужно умереть, решать буду тоже я, а не вы, — глаза напарника картинно прищурились. — Так понимаю, ключ у вас уже есть, — на сей раз бритвенно-острого взгляда удостоился молодой коллега-подрывник. — В таком случае я позволю ей любые методы самообороны. И мне всё равно, что вы по этому поводу думаете. Ломать моё имущество я не позволю! — на этой ноте Сасори-но-Данна раздражённо фыркнул и удалился, громко хлопнув дверью.

Дейдаре же была дана ещё пара инструкций по поводу необходимой от живой Куклы информации, после чего он получил разрешение удалиться и через несколько часов зайти к напарнику по поводу лечения. Этот пункт подрывнику был особенно интересен: Сасори-но-Данна собирался всё же уходить, а это означало... Что лечением должна была заниматься девчонка. Итого выходило, что Пейн был очевидно в курсе её способностей. Впрочем, если она действительно была толковым ирьёнином, это объясняло хоть немного тот факт, что она до сих пор была жива. Одно "но" — насколько в состоянии девчонка была после отравления?..

И всё же... Кукловод чётко назвал её жертвой. Ни подручной, ни кем либо ещё. Марионетка. Искусство. Жертва... Всё это складывалось в крайне странную мозаику. Картина в целом была ясна, но деталей явно не хватало. И главные из них — почему Сасори-но-Данна не убил её до сих пор за четыре с лишним года и что такого в ней было, чтобы он настолько трясся над ней?

Стоять у двери, что до сих пор закрывали у тебя перед носом, и держать в руках ключ от неё оказалось крайне... Странным. Немного помедлив, Дейдара всё же убрал ключ и постучал в привычной манере. Было бы нелепо вломиться в комнату при ещё не ушедшем на миссию напарнике. И... Озарившая подрывника мысль скрипнула не хуже приоткрывшейся двери. Кукловод ведь явно намекнул, что девчонка не могла его впустить... А это означало, что ключа у неё нет и быть не может. Она действительно его будущая жертва, из которой он собирался сделать марионетку. И барьер этот призван был в первую очередь удержать именно её...

Дверь приоткрылась, а за ней послышались характерный хмык напарника и его удаляющиеся шаги. Намёк, который нетрудно понять: заходи и дверь за собой закрывай. Это, собственно, Дейдара и сделал, отметив, что сейчас просочился и закрыл дверь вот в точно той же манере, что и обычно кукловод. Два оборота ключа были сопровождены пробирающим до костей взглядом напарника. Но это было очевидно.

Одарив коллегу убийственным взглядом, Сасори-но-Данна вернулся к сборам, перебирая свитки в шкафу. Ширмы были задёрнуты все до единой. Опрокинутые в ходе "воспитательной работы" куклы возвращены на свои места. Вновь в комнате воцарился идеальный порядок. Химический запах из утихшей лаборатории сменился терпким запахом смутно знакомых трав. Тишину нарушало только шуршание бумаги, но и оно стихло, когда за ширмой секционной раздался тихий всплеск.

— Ты закончила? — скучающе осведомился напарник, поправляя плащ, висевший на спинке стула.

— Да, Господин, — устало выдохнула девчонка за ширмой.

При этом звуки из неосвещённой секционной свидетельствовали о том, что живая Кукла явно выбиралась из ванной. Что совсем не смутило Сасори-но-Данна, прихватившего свечу и ловко нырнувшего в отгороженное пространство. Скорее всего, подсвечник был поставлен на край ванны... И теперь точёный женский силуэт и тень от кукловода были видны совершенно отчётливо.

При этом, если зрение не изменяло Дейдаре, девчонка была абсолютно голой... Вполне логично. Но как-то совсем не к месту... А Сасори-но-Данна тем временем ощупывал и осматривал верхнюю часть тела свой жертвы. Это могло бы быть пошло... Если бы не было до зубного скрежета профессионально и сухо. Словно и впрямь вместо живого девичьего тела было холодное дерево...

Хотя, судя по тому, что мог сейчас разглядеть нукенин Камня, там было за что зацепиться взглядом и не только им... Но пальцы напарника лишь бесчувственно касались и ускользали прочь. Весьма странное было зрелище. С одной стороны, нельзя было не восхититься профессиональной точностью и холодным расчётом кукловода. С другой — под рёбрами начинало ворочаться холодное ощущение непонятно чего.

Закончив осмотр, напарник, судя по тени, повернулся и глянул на молодого коллегу, после чего что-то накинул на плечи Куклы и вышел, загораживая собой весь обзор.

— Можешь использовать любой способ самообороны, какой сочтёшь уместным. И тогда, когда посчитаешь нужным, — меланхолично протянул с кривой ухмылкой Сасори-но-Данна. — Даже если помрёт... Это будет его вина.

— Хорошо, Господин, — безэмоционально согласилась живая марионетка, отодвинув ширму в сторону.

Стоило клеёнчатой занавеске скользнуть прочь, как комната наполнилась ещё более терпким ароматом трав. Судя по всему, девчонка принимала ванну с отваром. Пожалуй, после подобной процедуры она выглядела чуть более живой, — с немного раскрасневшимся лицом, влажными растрёпанными волосами и... В явно широкой ей футболке и штанах напарника. Что, похоже, её нисколько не смущало и было привычным... Картину дополняли босые ноги, совершенно не обращающие внимания на холодный каменный пол.

— Список препаратов на столе, — накинув на себя плащ, кивнул на несколько лежащих рядом свитков кукловод. — Но можешь не торопиться. Мне это не нужно.

— Как скажете, Господин, — поклонилась в ответ девчонка, закончив распутывать локоны пальцами.

Ещё раз окинув свою комнату взглядом, Сасори-но-Данна недовольно хмыкнул и как ни в чём не бывало ушёл, в явно привычной манере открыв и заперев за собой дверь. Как только дважды провернулся в скважине ключ, повисла густая тишина. Кукла молча и сосредоточенно сплетала влажные волосы в косу, а Дейдара так и продолжал стоять рядом с марионетками.

— Сюда, пожалуйста, Дейдара-сан, — наконец прервала молчание девчонка, поставив стул чуть дальше от письменного стола.

— Хм, — расценив этот жест, как приглашение на осмотр, молодой нукенин спокойно прошёл на указанное место. — Ирьёнин, мм? — осведомился он, когда Кукла растёрла ладони и завернула его рукав.

— Почти, — бросив на него косой взгляд, живая марионетка без использования ручных печатей покрыла кисти зеленоватой чакрой. — Расслабьте руку, мне нужно установить степень повреждения, — чакра от её тонких тёплых пальцев проникла под кожу и растеклась ласковым теплом по всему плечу. — Судя по звуку, была сломана плечевая кость... Учитывая угол атаки Хируко-куна, под удар попало именно плечо. Да и будь это другие кости, хрустнуло бы несколько иначе, — добавила девчонка, явно уловив скепсис во взгляде гостя.

В ответ Дейдаре оставалось только задумчиво хмыкнуть. Кукла и впрямь взяла за ориентир угол атаки и звук... Но стоило ли удивляться? Не зря же Сасори-но-Данна держал её взаперти, пряча ото всех столько времени? Оставался только один вопрос — хватит ли ей сил и чакры, учитывая события, что произошли несколькими часами ранее. Однако сейчас она, прикрыв глаза, явно сконцентрировалась на исследовании его травмы. Потому отвлекать её нукенин не стал.

Исследование далось ей, учитывая подступившую бледность, хотя вроде как бледнее было и некуда, и сведённые скулы, не особо легко. Когда она убрала руку и погасила чакру, подрывник всё же озвучил свои сомнения:

— А ты в состоянии сейчас заниматься лечением, мм?

— Перелом сложный, кость раздроблена и смещена, — сделав пару тяжёлых вдохов-выдохов, сообщила девчонка. — За один раз без хирургического вмешательства не сделаю точно. Так что, — Кукла переместилась к шкафу возле письменного стола, — пройдите в секционную, пожалуйста, как снимите футболку.

Из недр шкафа, что стоял возле письменного стола, она достала белую простынь, которой и застелила подозрительно блестящий и чистый секционный стол. Сделала она это на удивление быстро и чётко, словно каждый день занималась таким. После чего её взгляд задержался на нукенине.

— Сядьте, Дейдара-сан, — разочарованно вздохнула девчонка, подходя к нему.

На вопросительный взгляд она ответила лишь презрительным холодным зырком и остановилась в двух шагах от него, дожидаясь, пока он сделает, как сказано. Когда же он всё-таки сел обратно на стул, Кукла легко преодолела расстояние между ними и мягко подцепила тёплыми пальцами ткань футболки, аккуратно потянув её вверх. От этого неожиданного с её стороны жеста и прикосновения мышцы живота напряглись и Дейдара не сразу сообразил поднять здоровую руку, глядя в её совершенно безэмоциональное лицо, что сейчас оказалось на одном уровне с его.

За эту заминку он удостоился тихого усталого вздоха и осуждающего взгляда. Угол нежно-розовых губ специфически знакомо дёрнулся. Словно того гляди должно было прозвучать: "Ты тратишь моё время." В столь характерной для Сасори-но-Данна манере. Потому руку нукенин Камня поспешно поднял, позволяя живой марионетке снять с себя футболку. Как только жертва нетрадиционных методов лечения оказалась раздета, Кукла кивнула на застеленный простынёй секционный стол, мол, располагайтесь. И пока Дейдара мялся возле места экзекуции, видимо, на автомате, аккуратно сложила футболку, оставив её на краю кровати. Забавная привычка... Но явно объясняющая столь идеальный порядок в комнате.

Когда девчонка удостоила его очередным осуждающим взглядом, пациенту пришлось всё-таки усесться на стол, глядя как она натягивает халат и перчатки. Точнее перчатку, только на одну руку, вторая белёсым латексным пятном осталась на краю полки. Затем Кукла выложила на лоток зажим и марлевые тампоны. Скальпель она, на удивление, оставила в шкафчике. Вместо него в лоток легли тонкие иглы, какие порой используются в акупунктуре.

Лечь Дейдаре пришлось на спину. И только он устроился, как пальцы не затянутой в перчатку руки коснулись нижней поверхности в углу секционного стола, высвободив уже знакомую связывающую технику.

— Пациент во время операции должен быть зафиксирован и неподвижен, чтобы не мешать её проведению. Или желаете, чтобы я ошибалась, собирая ваши кости? — тихо вздохнула над ухом девчонка, продолжив активировать печати, что совершенно лишали движения.

Всё было вполне логично, но не отпускало ощущение, что сейчас его будут не лечить, а препарировать. Однако пришлось смириться, получив очередной холодный взгляд и разочарованный фырк от примеряющейся к его руке живой марионетки.

Её пальцы вновь осторожно ощупали отзывавшуюся пульсирующей болью конечность. Вторая перчатка отточенным движением была надета на руку, после чего обе они были обработаны едко пахнущей спиртом жидкостью. Тем же раствором, от которого холодило кожу, было обработано и его правое плечо.

А вот теперь в ход пошли те самые иглы, болезненно въедавшиеся в плоть. Правда, боль прошла, стоило Кукле воткнуть последнюю. Вновь покинула своё место перчатка уже с правой руки. Кисть уже знакомо, без применения печатей, покрылась зеленоватой чакрой, заменившей снятый латекс. Голову он мог повернуть свободно, поэтому прекрасно видел, как тонкие белые пальцы коснулись окружённого иглами участка, чуть надавливая на него. Параллельно вторая рука быстро промакивала кожу рядом с её пальцами зажатым в инструменте тампоном, быстро окрасившимся красным.

Удивительно, насколько ловко и быстро его плечо вспарывалось, освобождая доступ к сломанной кости. Не больно. На самом деле, он вообще ничего не чувствовал. Наверное, поэтому всё это казалось несколько нереальным. Но окружённые зеленоватой чакрой пальцы скрылись в разрезе, а девчонка сосредоточенно прикрыла глаза и явно сконцентрировалась на манипуляциях с чакрой.

Дейдара успел досчитать до ста двадцати десять раз, когда Кукла мерно выдохнула и открыла глаза. Её лицо стало бледнее прежнего. Судя по размеренным вдохам-выдохам, девчонка подошла к своему пределу. Перепачканная его кровью кисть была быстро обработана тем же едким раствором и осторожно легла поверх разреза. Глаза Куклы вновь сосредоточенно закрылись.

На сей раз нукенин успел отсчитать только десять минут, прежде чем девчонка, болезненно морщась, убрала руку, оставляя на плече только тёмную полосу шрама.

— Кости я собрала, но активно пользоваться рукой ещё нельзя. Сейчас наложу повязку, часов через восемь продолжим лечение, — стянув с руки перчатку и убрав иглы, сообщила она.

Рука начала противно ныть, но зато теперь Дейдара её полностью чувствовал. Одно "но" — девчонка не торопилась его освобождать. Вместо этого, расстегнув халат, она присела на кровать, облокотившись на спинку.

— Подождите немного, я... — тихо выдохнула она, прикрыв глаза и начав дыхательную гимнастику.

Впрочем, это было и неудивительно. Учитывая, в каком состоянии она была ещё пару часов назад. Лежать на холодном столе было неудобно, да и печати раздражали, но пришлось подождать. Да и девчонка не слишком затягивала с отдыхом, и вскоре её пальцы уже касались нижней части стола, снимая печати контроля.

Закончив с печатями, Кукла утёрла выступивший пот и опёрлась о край секционного стола, переводя сбившееся тяжёлое дыхание. Когда она накладывала повязку, её пальцы ощутимо дрожали. Тем не менее на качестве перевязки это не сказалось.

Однако, стоило ей закрепить конец, как с тихим вздохом её тело безвольно скользнуло вниз. Дейдара едва успел поймать её здоровой рукой. Правда, теперь он не представлял, как ему слезать со стола с девчонкой в охапку.

И стоило только об этом задуматься, как живая марионетка шумно вдохнула и открыла глаза. Первое, что нукенин получил за свои старания, — внимательный изучающий взгляд, скользящий по его груди, к которой Кукла оказалась прижата, руке, удерживающей её за спину в районе лопаток, и лицу.

— Как ты, хм? — ответив не менее внимательным взглядом, поинтересовался Дейдара.

— Прошу прощения, — сделав глубокий вдох, Кукла попыталась отстраниться, — если не возражаете, мне нужно прилечь.

Прищурив глаза, подрывник ещё раз окинул её взглядом и лишь тогда отпустил. Но к кровати живая марионетка пошла не сразу: сначала стянула и аккуратно повесила на неприметный крючок в секционной халат. И уже потом, пошатываясь, скрылась за тряпичной ширмой.

Дейдаре оставалось только устало выдохнуть и слезть со стола. Рука противно ныла, но ею уже можно было двигать. Как бы там ни было, девчонка явно была талантливым ирьёнином, особенно учитывая её плачевное состояние. И... До тошноты педантична. Впрочем, уживаться в одной комнате с Сасори-но-Данна столько лет... Да ещё и в таком качестве.

Затушив лишние свечи, он взял оставшийся подсвечник и проскользнул за матерчатую занавеску. Кукла лежала на боку на краю кровати. Дейдара сел на противоположную сторону и поставил свечу возле себя на тумбочку. Но на его появление было ноль эмоций: волосы, сплетённые в косу, растрепались, ресницы дрожали. Похоже, у девчонки вновь поднялся жар...

* * *

Покой Мизуки был прерван тихими шагами и шорохом материи. Хитоми почти мгновенно очнулась от краткого обморока, но сил открывать глаза не было. Даже сквозь сомкнутые веки ощущалось, что рядом поставили свечу. Минутная заминка. И появилось чувство, что рядом прогибается матрас. Ещё минута. Матрас прогнулся иначе… Центр тяжести смещён. Напарник Господина явно наклонился к ней. Мгновение — и она ощутила тёплые пальцы у себя на щеке.

Сознание прошило острыми иглами паники: она не привыкла к чужим прикосновениям. Ситуация не из рядовых, а потому в кровь выплеснулась изрядная доля адреналина, позволяя мобилизовать оставшиеся силы на отпор совершённой наглости: глаза распахнулись, а пальцы крепко сжали запястье блондина, отодвинув его предварительно в сторону.

— У тебя опять жар, да, — нукенин нехотя убрал руку.

— С чего такая забота? — привстав на локте, с трудом заставила себя сесть Мизуки.

— Выглядишь неважно, мм, — голубой глаз парня, не завешенный чёлкой, с явным интересом рассматривал её.

— Вы ещё недавно выглядели не лучше, — пристально глядя на него, выдохнула Хитоми.

Господин сказал, что ей нужно будет его лечить. Но ведь это явно всего лишь предлог. И здесь этот шиноби для того, чтобы выяснить, какой информацией она располагает. Однако слабость была такая, что казалось — она вот-вот упадёт. Лечение отняло слишком много сил. А потому Мизуки позволила себе облокотиться спиной о спинку кровати.

— Дейдара-сан, я понимаю, что у вас ко мне масса вопросов, но давайте поговорим часов через восемь. Мне нужно время, чтобы восстановиться, — устало выдохнула она, устраиваясь обратно на кровати.

— Хорошо, хм, — кивнул парень, тряхнув длинной чёлкой. — Я зайду позже, да.

Оставив свечу на тумбочке, светловолосое чудо со странной манерой речи преспокойно удалилось, заперев за собой дверь. Правда, прежде чем выйти, нукенин с минуту стоял, и лишь потом прозвучали характерные щелчки отпирающего дверь ключа. Когда всё наконец стихло, Хитоми тяжело выдохнула. Кто бы мог подумать, что её навыки ирьёнина пригодятся ей для лечения кого-то ещё...

Но сейчас это было не столь важно. Важнее был факт того, что на отдых и восстановление у неё есть несколько часов. И остаётся лишь надеяться на честность блондина, ведь ей самой отмерять время было возможно, лишь отсчитывая секунды. А этим она заниматься была не намерена. Яд ей удалось вывести до конца, да и антидот был принят до критической отметки... Но слабость и последствия никуда не делись.

Потому Мизуки поудобней устроилась на непривычно пахнущей чужаком кровати и закрыла глаза. Ей нужно было поспать. А после желательно было бы принять ещё одну ванну с отваром. Но приём водных процедур был теперь под вопросом, ведь в любой момент мог явиться напарник Господина. И если честно, Хитоми достаточно сильно напрягали уже его прикосновения, в которых вроде бы как и не было скрытого подтекста... Но забывать о том, что может стать с особью женского пола, запертой маньяком, было бы глупо. Дейдара-сан, в отличие от Господина, был живым. И кто его знает, какие методы собирался использовать, чтобы развязать ей язык... Правда, был ещё один способ решить проблему, но он требовал немало чакры. Эти мысли тревожили её сознание, но усталость оказалась сильнее, и она провалилась в беспокойный сон.

Краткий миг и вечности бездна…

Хоть начинать этот спор бесполезно,

Его вновь начинаешь ты.

Но я стою у той черты,

Что ставит ближе меня к искусству Его.

И ты сделать не сможешь уже ничего.

Однако поспать Мизуки не удалось: начала болезненно ныть печать на спине. А раз она дала о себе знать, значит, оставалась угроза её жизни. Хотелось бы проигнорировать этот сигнал тревоги, но печать тут же отозвалась резкой болью, которая уже проверено не пройдёт, если не принять меры. Поэтому пришлось в срочном порядке искать источник проблемы.

Концентрироваться было сложно. Отвлекали печать и наваливавшаяся слабость. Однако проблему долго искать не пришлось: остатки яда из ядовитой метки, что была на шее, осели в чернилах сдерживающей печати. Потому она и болела.

Тяжело выдохнув, Хитоми пришла к неутешительному факту: необходимо готовить отвар и ванну. Вне зависимости от того, явится ли в процессе блондин или нет. Потому, преодолев нежелание двигаться и что-либо делать вообще, она спустила ноги с кровати и медленно села. Спина болела, пожалуй, так же противно, как и кружилась голова.

Да и делать всё было необходимо как можно быстрее. Для начала стоило вывести токсин. Но если и это не поможет... Оставалось только одно — начать снимать печать самостоятельно. Господин не обрадуется и будет, скорее всего, зол. Но... Другого выхода нет.

Ноги, казалось, совсем не гнулись, а каждый шаг отдавал болезненной пульсацией в висках. Но поставить воду на отвар получилось довольно быстро. Мастер, как оказалось, всё приготовил ещё до своего ухода. Значит, предполагал, что могут быть осложнения. Пока закипала вода, Мизуки приготовила себе ту одежду, в которой проще всего было бы освободить спину. По иронии это было самое первое алое, как Его волосы, кимоно.

Когда отвар был наконец готов, оставалось скинуть пропитавшуюся потом одежду и начать процедуру вывода яда. Стоило бы хоть как-то запечатать дверь, но тогда ей могло не хватить чакры. Потому Хитоми оставила все сомнения и занялась более насущной проблемой. Однако яд из печати никак вымываться не хотел, как бы она ни старалась. И единственное, чего удалось добиться Мизуки, — это усилившаяся боль в спине.

Тратить чакру было уже бессмысленно. А значит, надо было прибрать и готовиться к процедуре снятия печати. Плетение Хитоми изучала уже довольно долго, и вероятность успешного снятия была довольна высока. Впрочем, думать о неудаче и последствиях не было совершенно никакого смысла: если не убрать печать, она неминуемо и мучительно убьёт её в ближайшие сутки.

При этом даже мысль о том, чтобы оставить всё на самотёк, отдавалась в позвоночнике жуткой болью. Так мучиться целые сутки у Мизуки не было ни малейшего желания. Потому, убрав всё в секционной, она активировала второе зеркало, что Мастер сделал для неё в лаборатории, и постаралась закрепить кимоно так, чтобы полностью открыть участок с наливающейся алым печатью.

Тщательно подобрав волосы, живая кукла подвязала подол и рукава, чтобы не испачкаться, и лишь затем взяла кисть и чернила, выстраивая возле зеркала узор, центром которого будет она сама. Процесс был не особо сложным, но довольно длительным, оттого к его завершению спину ломило уже совсем невыносимо.

Опустившись на колени спиной к зеркалу, Хитоми вначале выровняла дыхание, справляясь с очередным спазмом, и только собравшись с силами, начала складывать серии ручных печатей, запустив процесс деактивации.

Самым сложным было сохранить концентрацию и не сбиться с выпуска чакры в определённом темпе. Сколько она так просидела, напитывая узор на полу чакрой, Мизуки не знала. Но учитывая боль в спине и кружащуюся голову, казалось, это длилось уже вечность.

Печать ещё не успела до конца активироваться, когда в замке характерно дважды провернулся ключ, оповещая о том, что, возможно, оговорённые восемь часов истекли... Однако отвлекаться на такие мелочи у Хитоми времени не было, а потому она начисто проигнорировала застывшего у отдёрнутой занавески блондина.